– Что там?

– За последние полгода он был здесь всего два раза. Два дня подряд. И как раз во второй день он меня нанял.

– Странно. – Фредерикс взглянул на необитаемое тело Сенбар-Флая. – Слушай, почему бы тебе просто не скачать нужную информацию? Нам пора отсюда сматываться.

Орландо улыбнулся, зная, что на лице сима улыбка выйдет не столь широкой – Таргор почти не умел улыбаться.

– Ну ты и ворюга. Ты всегда так поступаешь, обтяпывая свои делишки? Как карапуз, который тайком пробирается к елке, чтобы спереть свои рождественские подарки?

– Пифлит не нарушает законов Срединной страны, – ответил Фредерикс, чья гордость была уязвлена. – И он ничего не боится… зато я боюсь, что мне на всю жизнь запретят играть.

– Ладно. Все равно этот парень, судя по его виду, еще не скоро сюда вернется. – Орландо начал было сворачивать инфоокно, но, заметив на нем что-то, остановился и снова его увеличил. Он долго на него смотрел – так долго, что Фредерикс стал нервно переминаться с ноги на ногу, – потом закрыл и переслал информацию на свою домашнюю систему.

– Что? Что там было?

– Ничего. – Орландо заглянул в дыру. – Эй, Бизли! Ты закончил?

Словно из противоречия, агент на сей раз объявился на потолке, повиснув на очень мультяшного вида веревке, которой явно не имелось в башне волшебника.

– Это зависит от того, что вы имеете в виду, босс. Насколько мелко надо просеять информацию? Все крупные куски вы уже получили.

За долгие годы общения с Бизли Орландо научился улавливать глубинный смысл его выражений. Сейчас Бизли наверняка отслеживает происхождение каждой программочки в этом сетевом узле.

– Сойдут и крупные. Впрочем, отыщи всю информацию по грифону. И как следует.

Бизли крутанулся на конце веревки.

– Готово.

– Тогда пошли отсюда. Фредерикс, хватай веревку и спускайся вниз.

– Спускаться? А почему мы не можем просто выйти?

– Потому что я выйду другим путем. Ты уйдешь самой длинной дорогой. Кстати, разуй глаза и проверь, не оставили ли мы явных следов – например, ключей от клуба в квартале Воров и тому подобного.

– Очень смешно. А ты что собираешься сделать?

– Поверь мне… тебе не захочется это узнать.

Орландо помог Фредериксу перебраться через перила. Затем, убедившись, что его друг заскользил по веревке вниз, – Фредерикс заплатил много очков за способность подниматься и спускаться по веревкам, поэтому Орландо предположил, что много времени ему на спуск не потребуется, – он снова вызвал Бизли.

– Что еще, босс? Займемся чем-нибудь интересненьким?

– Только дома. Но сперва хочу тебя кое о чем попросить. Сможем мы здесь оставить инфобомбочку?

В мешанине тонких ножек появился ухмыляющийся рот.

– У нас сегодня и в самом деле день веселья. Что от меня требуется, только точно?

– Я ничего не смогу сделать с централизованной записью и уж определенно не сумею провести бесшовное редактирование, как это проделали со мной, даже с файлами этого парня, – но я хочу, чтобы любой, кто сюда заявится, не узнал, кто здесь побывал и что здесь происходило, пока не обратится за помощью к Судейской коллегии.

– Как пожелаете, босс. Я могу тут все перевернуть вверх дном, это точно. Перемешаю все в кашу.

Орландо помедлил. Он крупно рисковал – куда серьезнее, чем думал Фредерикс. Ситуация очень быстро приобрела для него большую важность, и основанием для такого решения стал один взгляд на раскопанную Бизли информацию. Но Орландо не стал бы Таргором, грозой Срединной страны, если бы боялся поставить все на одну карту.

– Выжги тут все.

– Так что ты сделал?

– Разнес все в клочки. Не снаружи, разумеется, – никто ни о чем не догадается, пока не попадет внутрь.

Фредерикс, вновь облаченный в сим культуриста, так резво вскочил со стула, что взлетел в воздух и отрикошетил от стены. Орландо подстроил гравитацию, Фредерикс плавно опустился и плюхнулся возле пирамиды из витрин.

– Ты что, совсем просканировался? – завопил Фредерикс. – За это тебе светит не просто смертный приговор в Срединной стране плюс, возможно, изгнание из сети – это еще и уголовное преступление! Ты уничтожил чью-то собственность!

– Не трать свой фенфен на вопли. Именно поэтому я тебя сперва отослал. Ты чист.

Фредерикс воздел над головой могучие кулаки, его сим-лицо (чуть менее реалистичное, чем лицо Пифлита, которое, вероятно, воплощало в себе некую мудрость, хотя Орландо не смог бы сказать, какую именно) исказилось от ярости:

– Да мне плевать на себя! Ну, не совсем, конечно… но что, черт подери, с тобой происходит, Гардинер? Ты так стараешься навсегда вылететь из сети – и все это только из-за гибели Таргора? Что, решил принести себя в жертву?

Орландо откинулся на спинку виртуальной кушетки и улыбнулся.

– Ты рассуждаешь совсем как моя мать.

Холодный гнев его друга был яростен и удивителен.

– Не говори так. Не смей так говорить!

– Извини. Я… просто дразнил тебя. Слушай, хочу тебя кое в чем просветить. Бизли! Повтори для меня ту информацию.

В воздухе перед приятелями зависло инфоокно.

– Так, глянь-ка сюда. – Орландо отметил и расширил небольшую секцию окна. – Давай, читай.

Фредерикс прищурился.

– Это… это распоряжение об отключении. – Он выпрямился и добавил с явным облегчением: – Выходит, башню Сенбар-Флая все равно должны были снести? Тогда… но ты все равно сделал глупость, Гардинер. Раз ее так и так собирались стереть…

– Ты не дочитал до конца. Посмотри, кто выдал игровому совету Срединной страны распоряжение об отключении.

– Какой-то судья… из округа Палм-Бич во Флориде.

– И дата – шесть месяцев назад. А с тех пор башней пользовались всего два раза.

– Не понимаю, – покачал головой Фредерикс.

– Да этот тип Диллер умер! Или в тюрьме, или с ним еще что-то случилось. В любом случае он перестал быть оператором, да еще полгода назад. Но по непонятной причине его сетевой узел не ликвидировали. И, что самое главное, кто-то в него залезал – и даже воспользовался симом Диллера! Воспользовался, чтобы нанять меня!

– Ого. Ты уверен?

– Я ни в чем не уверен. Но Бизли уже проверяет. Нашел что-нибудь, Бизли?

Агент выскочил из трещины в стене неподалеку от окна.

– Раскопал данные по Диллеру. С грифоном еще разбираюсь.

– Выкладывай, что уже есть. Просто словами.

– Диллер, Сет Эмануэль… нужны даты и все прочее?

– Только суть. Я тебя остановлю, если понадобится дополнительная информация.

– Он сейчас в коме – дата распоряжения об отключении совпадает с датой, когда ему был назначен опекун. Ему тринадцать лет. Родители умерли, бабушка обратилась за юридической помощью: она предъявила иск Срединной стране и производителям оборудования, в первую очередь «Криттапонг электроникс» и ее филиалам.

Орландо задумался.

– Значит, у него хватало денег на хорошее оборудование, но у бабушки не хватило денег на судебный процесс?

Бизли помахал лапками.

– Все перечисленное в иске оборудование как минимум четырехлетней давности, а некоторое еще старее. Желаете получить отчет относительно финансового положения бабушки? Диллер, Джудит Раскин…

– Нет. – Орландо повернулся к Фредериксу, который сидел, подавшись вперед, и начинал понемногу верить. – Этот парень в коме, считай что мертв. Наследники хотят отключить его сетевое оборудование – наверное, из экономии. А бабушка подала в суд на Срединную страну. Но его сетевой узел не закрыли. И кто-то им пользовался минимум дважды. Его аппаратура когда-то считалась неплохой, но теперь устарела, а у бабушки нет денег. Зато подступы к узлу охраняет самая совершенная и очень дорогая модель грифона. На сколько спорим, что его купили уже после того, как этот Диллер вышел из игры?

– Я работаю по грифону, босс, – вставил Бизли. – Но это не так просто.

– Пробуй дальше. – Орландо поднял ноги и положил их на ничто. – Ну, что ты теперь думаешь, Фредерикс?

Его друг, такой возбужденный еще несколько секунд назад, теперь странно стих, словно вышел из сима.

– Не знаю, – произнес он наконец. – Не нравится мне это, Орландо. Очень не нравится. Как можно держать сетевой узел в Срединной стране открытым, если владелец захотел его закрыть?

– Готов поспорить, кто-то подделал записи в центральном архиве. Мы сами узнали об этом только потому, что выданное судьей распоряжение о закрытии осталось зарегистрированным в самом узле. Но если кто-то влез в центральный архив и изменил там записи, то автоматического отключения не произойдет. Сам знаешь, система настолько велика, что этого никто не заметит, – по крайней мере, до тех пор, пока дело не попадет в суд и все снова не всплывет.

– Так об этом я и толкую! Ты сам только что признал, что какой-то хакер орудует в центральном архиве Срединной страны!

Орландо раздраженно фыркнул:

– Фредерикс! Мы и прежде знали, что они на такое способны. Вспомни, что со мной проделали в той гробнице. Они просто изъяли кусок записи и сшили разорванные концы, словно хирурги.

– Но зачем?

– Не знаю. – Орландо повернулся и взглянул на окно с марсианским пейзажем. Он успокаивался, наблюдая за строительными роботами, терпеливо перепахивающими красную марсианскую почву, словно смотрел на пасущихся коров. А сейчас ему требовалось успокоить возбужденные мысли. – Я знаю лишь, что прав.

Фредерикс встал, на сей раз осторожнее, и вышел в центр комнаты.

– Но, Орландо, ведь это… это не Морфер или Дитер. Дело ведь не в том, что кто-то просто хочет подложить нам свинью. Эти люди, они как… преступники. Но зачем они так все запутали, зачем пошли на такой риск? Чтобы просто показать тебе какой-то город? Ерунда какая-то.

– Да, верно.

Подумав, копнув, затем снова подумав, строительные роботы занимались своим делом. Они находились по другую сторону виртуального окна и одновременно в миллионах миль от него. Орландо попробовал вспомнить величину временной задержки при передаче изображения, но не смог. Впрочем, то, что они делали в текущую секунду, наверняка мало чем отличалось от сдвинутой во времени версии, на которую он сейчас смотрел. И эти безропотные аппараты будут работать и работать, умирая и сменяясь новыми, собранными на автоматической марсианской фабрике, пока через несколько лет проект не завершится. А над марсианской поверхностью поднимется небольшой пластиковый пузырь, под которым несколько сот человек смогут укрыться от суровости чужого мира.

– Орландо! – Голос друга вернул его в столь же чужой мир его виртуального дома. Широкоплечий сим Фредерикса стоял, скрестив на груди руки и словно удерживая что-то в бочкоподобной груди. – Знаешь, старина Гардино… мне страшно.

Орландо сидел, подложив под спину подушки и плотно, словно замерзший нищий, обернув тощие ноги одеялом, и вслушивался в ничто.

Из книг он знал, что дома не всегда были такими. Он подозревал, что дома в других частях света и даже многие из американских тоже не такие, как этот. Он знал, что во многих зданиях поскрипывают доски пола, над головой топают одни соседи, а за стенами разговаривают другие. Однажды он был в гостях у приятеля из медицинского центра, парнишки по имени Тим, чьи родители жили в доме на улице, ничем не отделенной от остальной части города. В комнате Тима даже днем было слышно, как по шоссе, находящемся на расстоянии полумили, проносятся машины.

А в ночи вроде нынешней, когда отец ненадолго переставал храпеть, Орландо и вовсе ничего не слышал. Мать всегда спала как убитая. Домашних животных у Гардинеров не было, если не считать пары десятков экзотических рыбок, но рыбки существа тихие, а все устройства, обеспечивающие жизнь в аквариуме, были химическими и потому тоже шума не производили. О живущих в доме людях заботились не менее старательно. Аппаратура в стенах поддерживала температуру, следила за качеством воздуха, время от времени проверяла электропроводку и системы сигнализации, но все это проделывалось бесшумно. На улице, за массивными стенами и изолированными окнами, сейчас могла маршировать целая армия, но пока посторонний не пересечет охранный луч системы безопасности, Орландо об этом даже не догадается.

Следовало отдать должное тому уровню безопасности и уединения, что можно купить за деньги. Мать и отец Орландо могли делать покупки, посещать театр, выгуливать собаку – если бы таковая у них имелась, – не покидая границ огромного охраняемого района под названием «Краун Хайтс». Мать утверждала, что живут они здесь исключительно ради сына. Они с отцом решили, что такого ребенка, как Орландо, нельзя подвергать опасностям городской жизни; в то же время не стоит жить и в сельской местности, откуда до ближайшего островка цивилизации надо долго добираться на машине или вертолете. Но поскольку большинство друзей его родителей также жили в Краун Хайтс или подобных укрепленных и охраняемый районах (в рекламных объявлениях их называли «эксклюзивными поселениями) и при этом не оправдывали свой выбор поводом, имевшимся у родителей Орландо, он иногда задумывался, правду ли говорила мать. А порой гадал, знает ли она вообще эту правду.

В доме было тихо. Орландо сидел одинокий и немного расстроенный.

Его пальцы нащупали кабель линка возле кровати. Ему захотелось подключиться к сети, но он знал, что случится, если мать встанет, чтобы сходить в туалет или еще зачем-то, и увидит его подключенным. Она уже развернула противосетевую кампанию, хотя так и не смогла толком объяснить, чем же ему весь день заниматься. И если он попадется, то может потерять эту, как мать ее называла, «привилегию» на несколько недель. Сейчас Орландо не осмелился бы так рисковать. Особенно после таких событий.

– Бизли!

Ответа не последовало. Очевидно, он говорил слишком тихо. Орландо подполз к изножью кровати и позвал снова. Голосовая активация – противная штука, когда боишься разбудить родителей.

Из темноты послышалось легкое гудение. Тускло засветился огонек, затем мигнули семь еще более крошечных огоньков, расположенных по кругу, и вскоре возле двери шкафа Орландо увидел маленькое красное кольцо.

– Да, босс!

– Говори тише. Как я.

Бизли отрегулировал громкость.

– Да, босс.

– У тебя есть что сообщить?

– Кое-что. Некоторая информация весьма странная. Я собирался подождать до утра.

Разговаривая, Орландо все еще нервничал. Недавно мать устроила скандал из-за того, что сын мало спит, а женские уши чутки, как у летучей мыши, даже во сне (Орландо не сомневался, что это своеобразный материнский инстинкт, скрытая генетическая ненормальность, пробуждающаяся после рождения ребенка и действующая до тех пор, пока дети не покинут отчий дом).

Он быстро посоображал. Можно, конечно, просмотреть информацию на экране, зато, если мать проснется и услышит, как он разговаривает, всегда можно сказать, что он говорил во сне. Но если она поймает его возле работающего экрана, объяснить все станет гораздо труднее. К тому же ему было одиноко, а лучшее лекарство от одиночества – беседа.

– Подойди сюда, тогда не придется говорить громко.

Несколько едва слышимых щелчков подсказали Орландо, что Бизли отключился от источника питания, у которого он сидел, как блоха на собачьей спине, и потихоньку сосал электричество. Кольцо из красных огоньков скользнуло вдоль стены, а затем по ковру на высоте лодыжек. Орландо снова улегся на подушки и закутался в одеяло – так он мог лучше насладиться щекочущим нервы ощущением, возникающим, когда Бизли карабкался на постель. Он наслаждался им в основном потому, что вырос еще не настолько, чтобы позабыть жутковатое чувство, возникавшее у него от движения Бизли в детстве.

Бизли приблизился к подушке, гудя и пощелкивая – тихо, словно завернутый в вату кузнечик. Он заполз Орландо на плечо и закопошился там, шевеля лапками с резиновыми копытцами и отыскивая удобное положение. Орландо задумался: а не научится ли когда-нибудь Бизли или подобные ему роботы двигаться в РЖ с той же легкостью, что и в виртуальном мире. Он уже представлял себе, как в выпусках новостей сообщается об агентах, чьи роботизированные тела стали непригодными из-за скверного программирования или устаревших программ, сбежавших от своих владельцев, чтобы жить вольной жизнью в инфраструктуре зданий. Что хотят подобные существа от жизни? Осознанно ли они убежали, или просто утратили способность выполнять исходные программы и случайно оказались на свободе? Сохранили ли они остатки исходной искусственной личности?

Бизли пристроил спикер возле уха Орландо и чуть слышно произнес:

– Так лучше?

– Нормально. А теперь рассказывай.

– С чего начать?

– С грифона.

– Итак, во-первых, мы не знаем, когда он был куплен, но все остальное согласовывается с вашими предположениями. Он был введен в сетевой узел уже после распоряжения о его отключении.

– Значит, Диллер его не покупал.

– Я связался с банком данных госпиталя и выяснил, что он до сих пор в коме, поэтому даже если он и купил зверя, то не устанавливал – точно.

– Откуда же этот монстр взялся?

Орландо слегка шевельнулся. Бизли подстроился под его новую позу и зашептал в ухо хозяину говорком бруклинского таксиста:

– Тут и начинаются странности. У него нет конкретной фирмы-производителя. Он слеплен из нескольких кусков программного кода – думаю, он даже способен на большее, чем простое выполнение своих обязанностей в Срединной стране, но теперь уже слишком поздно возвращаться и проверять другие его возможности. Может, если вы захотите вернуться, босс…

– Сомневаюсь. Значит, ты не смог выяснить, кто его купил или изготовил?

– Цепочка его создания чертовски запутана. Я не смог отыскать ни одной целой ниточки: одни компании уже вышли из бизнеса, а торговые марки на некоторых его частях, похоже, являются вымышленными, потому что фирмы с такими названиями ни в каких справочниках не значатся. – Если бы агент-робот умел вздыхать, Бизли сейчас наверняка бы вздохнул. – Точно вам говорю, то были не поиски, а сущий ад. Но одно название постоянно всплывало.

– Какое?

– Скворечник.

Сперва Орландо решил, что не разобрал шепот Бизли.

– Ты имеешь в виду… то самое место?

– Большая часть вымышленных названий является хакерскими кличками, а многие из этих кличек встречаются в материалах, связанных со Скворечником.

– Ух ты! Дай-ка подумать.

Бизли принялся терпеливо ждать. Его, в отличие от родителей или Фредерикса, можно было о чем-то попросить, и он это делал. Он знал, что слова «дай мне подумать» означают «помолчи», и если Орландо не попросит его продолжать, он так и будет тихонько сидеть на месте, пока не придет время ползти к розетке на подзарядку.

Орландо требовались спокойствие и тишина. Он не знал, что сказать. Если след, по которому он идет, ведет в Скворечник, то это и возбуждает, и пугает. Возбуждает потому, что Скворечник, часто называемый «последним свободным уголком сети», считался анархистским хакерским раем, незаконным сетевым узлом, который дрейфовал по системе, как участники незаконной игры в наперсток – по улицам. По сети ходили слухи, что его, в отличие от прочих крупных узлов, поддерживают не мощные корпоративные структуры, а непрерывно меняющаяся сеть собственных небольших систем его обитателей. Все это напоминало цыганский табор – структуру можно было за несколько минут разобрать, сохранить в виде небольших и широко рассеянных индивидуальных кусочков, а затем с той же легкостью собрать снова.

Пугало же Орландо то, что никто просто так не входил в Скворечник. Вход туда разрешался в основном по приглашению, а поскольку Скворечник не имел коммерческих целей, – по сути, главные его принципы противостояли любым попыткам получать какую-либо выгоду, – его основатели обычно желали лишь наслаждаться исключительностью своего обиталища и помогали ее сохранять.

Поэтому в Скворечник нельзя было войти как в другие сетевые узлы. И если Орландо говорили, что ответы на его вопросы можно отыскать там, это было равносильно ситуации, когда средневековому крестьянину заявляли, что нечто ему нужное имеется в Китае или Самарканде. А для не имеющего связей подростка Скворечник, пусть и не являясь понятием мифическим, все равно оставался настолько недосягаемым, что мог приравниваться к плоду чистого воображения.

Скворечник. В душе Орландо зашевелилось возбуждение, но рядом с ним, тесня его, пробивалось и другое чувство – которое он очень хорошо знал, хотя никогда прежде не испытывал по отношению к чему-либо в сети. Как и Фредерикс, он был испуган.

– Бизли, – проговорил он наконец, – ты уверен?

– Ну как можно, босс? – Бизли, хотя и был оборудованием устаревшим, производил впечатление и сейчас. В его оскорбленном тоне не ощущалось и капли фальши или искусственности.

– Тогда выясни о Скворечнике все, что сможешь. Нет, не все. Поначалу собери информацию с достаточно высокой достоверностью и подтвержденную несколькими источниками. А потом решим, стоит ли разбираться с остальной.

– Даже в таком варианте, босс, времени на это уйдет немало.

– Согласен на все, что тебе удастся раскопать к утру. – Орландо вспомнил, что на завтра у него назначен визит к врачу. – Нет, к полудню. Я это прогляжу, а потом решу.

– Если хотите, чтобы я провел действительно тщательный поиск, то мне лучше вылезти из этого тела. Сами знаете, когда я ползаю в таком виде, доступный диапазон частот ужасно сужается.

Орландо поморщился. Когда имеешь дело с детским агентом, тот вечно тебя поучает.

– Скажи что-нибудь поновее. Ладно, слезай отсюда.

Обрезиненные лапки зашевелились – Бизли попятился от его уха.

– Спокойной ночи, босс.

– Спокойной ночи, Бизли.

Агент осторожно спустился по простыне на пол. Так же, как кошкам, роботам-агентам было проще забираться наверх, чем спускаться. Орландо наблюдал, как красные огоньки приближались к стенной розетке, потом Бизли подключился и погасил дисплей.

Скворечник. Как странно произносить это название и связывать его с тем, что он, Орландо Гардинер, собирался сделать. Словно он и в самом деле решил полететь в волшебную страну или юркнуть в кроличью нору и познакомиться с приятелями Алисы.

Но все это обладало пусть зловещим, но смыслом. Если имеются люди, способные взломать совершенную систему Срединной страны, вырезать пять минут записи и уйти, не оставив свидетельств – не только в том, кто это сделал, но и в том, что вообще что-то произошло! – то они из тех, кто причастен к Скворечнику.

Орландо улегся на подушки, зная, что сон придет еще не скоро. Так много еще нужно обдумать. Действительно ли он наткнулся на нечто необычное, ради чего стоит все это затевать и идти на такой риск? Или же образ странного города подтолкнул его к мыслям, которые давно перестали его волновать? Фредерикс наверняка скажет, что он палит из пушки по воробьям. Верно, в личные сетевые узлы обычно не подкладывают инфобомбы. Если родители узнают, их кондрашка хватит.

От внезапной мысли у него встали дыбом волоски на шее. Орландо сел; мысль оказалась настолько неприятной, что ее не хотелось обдумывать лежа.

Он предположил, что лишь тот, кто обладает доступом к архивам Срединной страны, способен узнать, что он побывал в башне Сенбар-Флая – он даже сказал об этом Фредериксу. Но ясно и то, что человек, вырезавший кусок записей о событиях в гробнице и сумевший на полгода приостановить выполнение распоряжения о закрытии узла, может также при желании похозяйничать в главных файлах Судейской коллегии и проделать с ними такое, что не под силу даже их владельцам.

Если так оно и есть, то этот кто-то сможет в любое время узнать о визите Таргора в башню. И с еще большей легкостью выяснить, кто создал Таргора.

Орландо ощутил во рту кислый привкус желудочного сока. Проявив дурацкую самоуверенность, какой стал бы гордиться любой вымышленный варвар, он, можно сказать, заявил этой личности с почти неограниченными возможностями и явным стремлением к секретности, что его ищет один парнишка четырнадцати лет. Разумеется, все это было делом рук какого-то чрезвычайно талантливого и слегка ребячливого шутника. Но что, если город и манипулирование с архивами указывают на нечто более крупное и гораздо более незаконное? Тогда ему остается лишь надеяться, что у его противника с чувством юмора все в порядке.

«Эй, мистер Компьютерный Преступник из Большой Лиги, это я, Орландо Гардинер. Заходите в любое время. Я не стану долго сопротивляться».

Черт, да ведь достаточно будет порыться в его медицинских записях. Подменить пластырь и… сайонара, Ирен.

Скворечник. Образ из детства, убежище от реального мира взрослых и всяческих правил. Но кто рыскает за пределами игровых площадок, недосягаемый для властей и охранников? Шпана. Всяческая шваль. Плохие парни.

Широко раскрыв глаза, Орландо сидел в темноте и вслушивался в ничто.

СЕТЕПЕРЕДАЧА/СПОРТ: Карибские подростки подписывают контракты «морских свинок».

(Изображение: Бандо играет в баскетбол на дворовой площадке.)

ГОЛОС: Соломон Бандо, двенадцатилетний доминиканец, станет первым ребенком, который получит гормональную терапию, заказанную и оплаченную профессиональным спортом. Семья Бандо подписала контракт с «Энсенада АНВАК Клипперс» из Международной баскетбольной ассоциации, согласно которому их сын, выбранный из нескольких сотен претендентов, претерпит цикл впрыскиваний гормонов роста и пересадок костей, которые помогут ему достичь роста в семь с половиной футов.

(Изображение: Роланд Кринзи, вице-президент «Клипперс».)

КРИНЗИ: Мы строим свое будущее, а не просто плывем по течению. Наши поклонники благодарны нам за это…