6

Посещением монастыря были довольны все, кроме меня. Даже мягкотелый Алексаша, который в общем-то за мой счет и выехал с его территории. Ждать помощи от подруги не приходилось, она тащила бутылки со святой водой, уверяя, что для моей персоны это непосильная ноша. Непременно возьму грех на душу и уроню, бутылки непременно лопнут, бесценная влага непременно и бездарно уйдет в пересохший асфальт. А Пашкина можно ронять сколь угодно. От него не убудет.

Коллектив находился в приподнятом и в то же время умиротворенном настроении, что позволило его членам возлюбить меня, как самих себя. Мое обещание непременно вернуться в монастырь другим разом и исключительно в одиночку, восприняли с великим удивлением, разъяснив, что я и так пребывала в нем сама по себе, то есть единолично. Пару раз меня окликали, что само по себе кощунственно в тихой обители, но я не реагировала.

– И куда мы сейчас направляемся?

Мне очень хотелось прервать обвинительные речи в свой адрес, и это удалось. Еще бы! Ответ на мой вопрос знали только Дим-2 и Пашкин. По предварительному сговору. Ну и, разумеется, я – по предварительному сговору со своей интуицией. Не зря Алексаша меня торопил. «Нам ехать надо!» Не себя же во множественном числе имел в виду.

– Мы направляемся в Калугу, – предположила Наташка.

– Там и переночуем, – поддержала ее Алена.

– В Калугу, – вздохнул Димыч, – но с заездом в Дугну. Как раз ближе к вечеру. Жара немного спадет. А в машине микроклимат. Да и другого выхода нет. У господина Пашкина завтра свадьба, а ему еще надо разобраться в сложной ситуации. Автостопом он вовремя не доберется, даже если мы снабдим его деньгами. У него нет главного – здоровья. А нам с вами торопиться некуда.

– Вот увидите, места там замечательные, – с энтузиазмом воскликнул Алексаша. Зачем в такое пекло таскаться по Калуге? А в Дугне – сто метров от дома и, пожалста вам, речка. Хоть сутки из воды не вылезайте. Свободного места в коттедже навалом, запросто потеряешься. Завтра можете заехать в Тарусу – чуть больше сорока километров. Или в Алексин – всего двадцать четыре.

– Да разумом я все понимаю, вот только домой бы… – тоскливо промямлила я, мучаясь нехорошими предчувствиями.

– А ты и так дома! – Не сомневаюсь, подруга выдала эту фразу исключительно из чувства противоречия. – Наш дом – Россия.

– «Где под каждым ей кустом был готов и стол и дом!» – торжественно провозгласила дочь. – Мамуль, я тебя просто не узнаю. Димка вымотался. Целый день за рулем. А если не за рулем, так в еще более худшем положении. И с Пашкиным мы почти сроднились. Ну что мы тебя уговариваем, как…

– …упрямого козла…ослицу! – обрадованно подсказала подруга. – Ир, у тебя явно закончился запас сострадания к ближнему. В конце концов, давай рассуждать практически: зачем мы тебе купальник купили?

– Следовало сообщить об убийстве Ежова в милицию! – мрачно заявила я и прилипла носом к боковому стеклу.

– В купальнике?! – возмутилась Наташка. – Все слышали?

– Все! – отрезала я. – Следовало сообщить, даже если покойник был в купальнике. «Мертвые сраму не имут!»

– Давайте-ка успокоимся, – предложил Дим-2. – Куда надо, уже сообщили. Александр Сергеевич постарался. Одна пожилая женщина в церкви попросила его написать под диктовку поминальную записку. Сама не могла – руки тряслись, да и зрение слабое. Саша написал две, передал ей и сразу вышел. Одна из записок содержала его просьбу немедленно сообщить о преступлении в милицию. Через три минуты после небольшого переполоха просьбу выполнила одна из туристок. Елена была свидетелем.

– Ну да, – подтвердила дочь. – Я бы даже сказала, соучастницей. Бабушка никак не могла разобраться с количеством записок, думала, из-за катаракты в глазах двоится. Пришлось помочь. Я их обе вслух зачитала. Ой, давайте забудем этот неприятный момент. Кто-нибудь хочет горячих пирожков с капустой? Так жалко, что в багажнике нет кондиционера!

– Это еще более неприятный момент, чем публичное оглашение записок, – недовольно отметила Наташка. – Зачем только ты про пирожки вспомнила. Смотрите, как Ирину Санну с голодухи к окну приплющило. Банный лист, а не человек. Ни у кого нет сухарика?

– Подъезжаем к Тарусе, – оповестил всех Дим-2. – Можно заехать в какое-нибудь кафе…

– И выкинуть испорченные пирожки, – подхватила я.

– Не стоит, – возразил Алексаша. – Через час будем в Дугне. Там и выкинем.

Не отрывая носа от окна, я отметила высокую степень риска этого заезда. Как бы самим не вылететь. Вместе с пирожками или следом за ними – не принципиально. Меня не поняли. В первую очередь Наташка, сославшаяся на мой возраст, в котором пора бы уже научиться говорить внятно. Повторяться я не стала.

Через час выяснилось, что мы выбрали бездорожье. Выбоины на кое-где сохранившемся асфальте и глубокие застарелые колеи там, где о его существовании давно забыли, заставили сбросить скорость до минимальной. Ныряя и выныривая, мы почти не слышали утешительных слов Алексаши, уверявшего, что наша обратная дорога пойдет другим путем. Как по маслу. Надо только переехать понтонный мост.

– Какие могут быть у него понты?! Я плавать не умею! – испугалась Наташка. – Даже на понтынном мосту.

– Не понты, а понтоны! Никто и не будет для тебе его разрушать, – заметила я.

Как ни старалась, но сдержать свое раздражение на подругу не смогла. Нашла прилипалу! Банный лист!.. Раньше я долгой обидчивостью не славилась, от Наташкиных сравнений сразу смех разбирал. Вот и приучила ее к своей безответности. На сей раз номер не пройдет, без ответа не оставлю.

– Попроси Алексашу связать воедино сувенир от калитки Ежова, будет тебе спасательный плот.

– Ир, я тебя не брошу, – пообещала подруга и принялась вертеть головой.

Мы въехали в Дугну.

– Красота-а-а! Прямо уральские горы. В миниатюре. Вот где надо было дачу строить! Один недостаток – далеко от столицы. Зато настоящая глухомань. Как же люди живут в этой деревне? Домишки-то совсем старенькие. А может, тут никто и не живет? Ой, магазин! И люди! Наверное, здесь у них центр культурной и общественной жизни.

Игнорируя сообщение о магазине, я молча любовалась сказочным видом противоположного берега. Такого же высокого. Пашкин не выдержал и заявил, что Наталья Николавна не туда смотрит. Дугна совсем не деревня, а поселок городского типа. И если она хорошо училась в школе, то должна помнить русских богатырей Пересвета и Ослябю. Герои Куликовской битвы жили по-соседству. Наташка заартачилась, заявив, что в школе действительно училась так себе. Именно поэтому и выросла умной, с не засоренной лишним мусором памятью. В одном строю с героями Куликовской битвы, увы, не стояла, а посему помнит их только по именам. И вообще, кажется, Александр Сергеевич ей хамит. Не удивительно, раз мы его по доброте душевной довезли до конечной точки.

Дим-2 окончательно сбавил скорость, чтобы дать всем возможность полюбоваться на фантастическое мастерство матушки-природы. Наташка продолжала упрямо удивляться живучести местных жителей. Непонятно, за счет чего выживают? Не мешало бы воспользоваться их способом. Алексаша вновь не выдержал, но уже вполне мирно пояснил – народ живет за счет Дугнинского механического завода. Основная часть дугничан на нем и работает. В 1690 году была основана оружейная кузница, а девятнадцать лет спустя на этом месте красовался чугунно-литейный завод. Никита Демидов его построил, по личному указу Петра Первого. Тогда никаких тендерных заморочек не было. Завод работал с полной отдачей, поставляя для российского флота пушки, ядра, якоря, картечь… Последний его владелец – семья бывшего крепостного крестьянина Антипа Баранова. Предприимчивый мужик был. Вместе с сыновьями держал трактир, сколотил состояние, после отмены крепостничества купил звание купца, а следом и завод выкупил. Процветала семья, пока большевики не раскулачили. Кстати, одного из братьев – Сергея Баранова – от них прятали сами рабочие. Что поделаешь, любили хозяина за доброту и меценатство. Не жалел денег на детские приюты, построил церковь, открыл больницу… А что касается современной Дугны, то она, в отличие от российских моногородков, не выживает, а живет. Льют дугничане для железнодорожных составов колодки, штампуют детали для двигателей и разного электротехнического оборудования, не гнушаются выпуском железяк в виде трубопроводной арматуры и декоративных оград.

– Ты так кипятишься, как будто Дугна, эта рядовая поселковая деревня городского типа, твоя малая родина и тебя самого заводские рабочие от большевиков спасали, – фыркнула Наташка.

– Не совсем точно. В нашем роду, хоть мы и не прямые потомки, так сказать, побочная ветвь, есть часть крови Демидовых, – гордо заявил Алексаша и, оглядевшись, тут же напомнил Димычу, что нам на другой берег, откуда Дугна будет видна как на ладони. Машина стояла у крутого спуска к понтонному мосту.

– Это мост? – забеспокоилась Наташка, не поленившись вылезти из машины. – Он же всеми своими понтами в воде плавает. Алексаша, а другого здесь нет?

– Есть. Пешеходный, но он подвесной.

– Это который из стороны в сторону мотыляется? Я похожа на обезьяну? Не собираюсь на нем виснуть.

Вернувшись на место, подруга зажмурила глаза и открыла их только на другом берегу Дугны после твердого обещания Пашкина, что переправы больше не будет. И сразу забеспокоилась, обеспечат ли нам жених с невестой гостеприимство. Все-таки незваные гости. А у нее сплошные нервные стрессы, обостренные чувством голода. Алексашино «да все будет нормально», восприняла с неким недоверием.

– Готовьтесь к тому, что сразу гостеприимство не обеспечат, – предупредила я. – Какое-то время у Пашкина уйдет на дружеские разборки. Не исключен взаимный обмен тумаками. Придется подождать. Главное, не выходить из роли независимых экспертов.

– Если в десять минут не уложатся, будем раскулачивать кухню, – жестко предупредила подруга. – Ир, посмотри, какие прекрасные ели! Лапы прямо махровые. Жаль, что они несъедобны. Нам бы на всех и одной хватило.

Дорога плавно ушла вниз и вскоре повернула вправо, потом накатанный лесной путь свернул влево, и мы оказались перед въездом на участок будущих молодоженов. Забора как такового еще не было, но предназначенные для него металлические столбы уже стояли. Имелись и металлические ворота. Расположившийся в глубине участка белый коттедж с черепичной крышей цвета бордо радовал совершенством форм. Удивительно, что его бывший хозяин проживал в ветхой лачуге. Ностальгия?

Нас никто не встречал. С одной стороны, это вселяло надежду на сдвиг по времени неминуемых разборок, с другой – настораживало. А вдруг заодно не будет званого ужина и свадьбы? Вылезать из машины мы не спешили. Алексаша, не очень искренне удивившись отсутствию на территории разумной жизни, вышел первым и, постоянно оглядываясь, пошел к примыкающему к дому гаражу. Одна из створок ворот была открыта. Мы подъехали к незавершенному объекту. Внутри было пусто. На душе также.

Пашкин озадаченно изучал пустое пространство гаража и почесывал макушку, интересуясь у самого себя, куда все могли подеваться вместе с его машиной и что все это значит. Успевшая побывать на крыльце у закрытой двери коттеджа Наташка уныло ответила: «Безальтернативный вариант – ужина не будет». На свадьбу ей было наплевать.

Предзакатное солнце не желало уменьшать максимальный режим накаливания. Ну разве на один-два градуса по Цельсию… Проглядывая между мощными кронами и стволами деревьев, равнодушно следило за небольшой группой людей, толпящихся рядом с машиной. Одуревшие от духоты, сверх меры сдобренной концентрированным на жаре запахом леса, они вяло спорили о ближайших планах на будущее.

Меня в этой кучке не было. Не могу сравнивать себя со светилом – не до такой степени самонадеянна, но наблюдала я за группой тоже со стороны. Хотя и без равнодушия. Сидя на полукруглых ступеньках крыльца, отчаянно жалела всех, включая себя. Ехать в безвоздушную атмосферу гостиницы не хотелось. Не верилось в наличие там кондиционеров, зато мерещились рыжие тараканы, вылезающие из всех щелей для ночного променада. Хотелось добрести до берега реки, окунуться в воду и долго-долго, не исключено, что до утра, оттуда не вылезать. Разве только к позднему ужину…

– Можно переночевать в гараже, – донеслось до меня предложение подруги. Не иначе как тоже тараканы в голове мельтешили. – Под комариные трели, почти на свежем воздухе. В конце концов, можно и не спать. Или спать по очереди.

– В гостинице надежнее… не спать, – возразила Алена. – Да Алексина всего двадцать километров.

– Я останусь здесь! Завтра же свадьба. По-любому кто-то из наших сюда приедет. Может, все меня ищут…

Речь у Алексаши была странно замедленная, язык заплетался. Парень явно вымотался. Демонстрируя свое окончательное решение, Алексаша на пару шагов отступил к гаражу.

– Бензина мало… Зая, проверь, пожалуйста, пирожки, – попросил жену Димыч. – Может, они еще съедобные?

– На ком? – укоризненно поинтересовалась дочь. – Я говорю, на ком проверять будем?

Все почему-то посмотрели в мою сторону.

Недолго думая я свернула на левой руке фигу и победоносно задрала ее вверх, демонстрируя свое решительное «Нет!» всем участникам совещания. Воцарившуюся тупиковую тишину нарушил ровный звук технического прогресса – по дороге к дому, довольно урча движком, ехала какая-то машина.

– А вот вам и незваные хозяева! – радостно возвестила я, ленинским жестом выкидывая правую руку вперед. Левая по-прежнему была занята фигой. – На них пирожки и опробуем!

Все немного оживились и заняли выжидательную позицию. Алексаша поспешил к воротам будущего забора. С сожалением покинув ступеньки и не скрывая своего неудовольствия, я поплелась к нашей машине. Уж очень хотелось присесть. И это бы удалось, если бы не мое любопытство. Не хотелось пропустить момент встречи Алексаши с, надо полагать, старыми друзьями. В следующий момент произошло то, что никак нельзя было назвать встречей старых друзей. Темно-синий «Туарег» резко тормознул, словно споткнулся. Выскочивший из машины водитель опрометью понесся навстречу Алексаше. Не добежав до места стыковки какой-нибудь метр, замахнулся и резко выбросил кулак в направлении носа Пашкина. Вне сомнения, намеревался впечатать его в физиономию друга. Тот резко уклонился. По нашим рядам прокатилась волна испуганного гула. Не успела она схлынуть, как мы организовали новую. Алексаша внезапно обмяк и на полном ходу отступления рухнул на землю. Ни с того ни с сего. Боевой кулак товарища, не достигнув цели, бездарно ушел вперед – в пустоту. Алена успела прокомментировать это действо как «проброс шайбы». Следом за кулаком, споткнувшись об Алексашу, «пробросился» и его обладатель. Красиво пролетев ракетой пару метров по воздуху, он совершенно не эстетично шлепнулся, издав при этом утробный звук чревовещателя…

7

Со всей очевидностью, нападающему не повезло больше, чем мишени. Умело избежав встречи с кулаком друга (весьма странный способ приветствия), Алексаша мирно лежал себе на боку, подложив руку под голову, и, казалось, спокойненько спал. Наташка невольно отметила преимущество своего недавнего предложения переночевать в гараже. Там даже есть крыша над головой. Но если Алексашу устраивает голая земля, не надо ему мешать. У нас демократия.

Нападавший, зарывшись носом в жесткую многодневную щетину высохшей на солнце травы, лежал плашмя с вытянутыми вперед руками. В отличие от Алексаши он не спал, о чем свидетельствовали попытки урывками глотнуть воздуха и обдуманные поползновения: согнув ноги в коленях, старался подтянуть их к животу.

Дим-2 трижды пытался прийти мученику на помощь, но не мог стряхнуть с себя висевшую на шее Алену, уверенную в том, что боец вполне обойдется своими силами. Дочь оказалась права. Эти силы в количестве трех человек уже спешили на помощь. Два крепких паренька, раздетых топлес, и стройная девица, облаченная в гриву темных густых волос. В такую-то жару! Словно прочитав мои мысли, девушка, причитая, на бегу заколола волосы, подняв их вверх, чем доказала свою принадлежность к разумному людскому, а не русалочьему сословию. Хвоста у нее не оказалось, да и одета она была в телесного цвета пару – коротенькие, в обтяжку, шортики и миниатюрный топик. Если бы не коричневые лютики-цветочки на топике – полное ощущение обнаженности.

Не обращая внимания на Алексашу, все трое притормозили у распластанного друга. Внешний вид парней говорил: возражать им не стоит. Они днем и ночью во всеоружии. Всегда готовы дать бой своими крепкими бритыми головками. И не важен характер боя – правый или неправый. Величая друга Денисом и не зная, с какой стороны к нему лучше подступиться, принялись пытать несчастного вопросом: слышит ли он их. Денис глухо мычал и старался найти более удобное положение для физиономии. С разбитым носом делиться сведениями о своем самочувствии с клочком земли, пусть даже и оформленным в собственность, весьма проблематично.