3

Выехали в двенадцать. Потому что проснулись в десять. В окно светило солнце, пели птицы, и предстоящий отьезд меня уже не радовал. Цветы, конечно, посадит наша бабушка, но… мне уже не хотелось покидать дачу. Хотя ближе к вечеру настроение может и перемениться. Да и договорились уже…

За завтраком разговор шел вяло. Из окна террасы было видно, как Арсений с дочерью гуляют по участку. Очевидно, чувствовали они себя не в своей тарелке.

– Все хорошо, – угадав мои мысли, сказала свекровь. – Девочка пообвыкнется. А Арсений очень благодарил за нее. Выхода-то нет. Он мне все на листочке записал – какая больница, адрес… Про жену рассказал – на самолете разбилась… Вы к нему с расспросами-то не приставайте, да и к девочке тоже. Да! Он тут деньги оставил на Катюшку. Я взяла, чтобы не стеснялся. В сервант под салфетку сунула. Если забуду – напомните. Выйдет из больницы, вернем. Продуктов-то нам на месяц хватит. А за хлебом Катерина на велосипеде съездит или соседи прихватят. И вот еще что – Деньку, пожалуй, мне оставьте. Какая-никакая, а собака.

Наталья возражать не рискнула.

Аленка выскочила из-за стола и понеслась к гостям. Не знаю, что она им там говорила, но через минуту все громко смеялись. Следом к ним потянулись и мы с Натальей. Та решила немедленно сделать из ребенка первую красавицу, изменив ей прическу. Еле отговорили подождать до возвращения. Потом подруге взбрело в голову немедленно прикупить девочке пару модных костюмчиков. Арсений пришел в ужас и принялся уверять, что у Катерины есть все необходимое. Сама девочка растерянно молчала.

Взглянув на нас, Наталья вздохнула и уныло сказала:

– Ну, тогда поехали. Нас ждут новые неизвестные горизонты и новые неизвестные приключения. Возможно, и не очень приятные, если особняк на озере окажется хорошо сохранившейся хижиной дяди Тома. А может, там живут привидения, знававшие лучшие времена и не жалующие гостей.

И откуда бы знать, что во многом она окажется права! Во всяком случае, такого количества падений, полетов, ушибов, синяков, царапин и других повреждений, которые мы получили в рекордно короткий срок, в нашей жизни ранее не наблюдалось. Кроме того, все это было щедро полито соусом из ночных кошмаров.

Подозревая, что решение ехать на Селигер Наташка, как и я, подвергла ревизии, искусственно безразличным тоном поинтересовалась, не следует ли отложить путешествие хотя бы на денечек. Я надеялась, что до завтра мы окончательно раздумаем покидать дачу.

– Что за упадническое настроение? – возмутилась подруга. – Решили – едем. Выносите шмотки. Я за машиной…

Уезжали с чувством тяжести на душе. Только через пару часов, когда миновали Клин, выяснилось, что утром каждый принял решение ехать исключительно ради других. Чтобы не расстраивать, так сказать. Это вызвало прилив бурного веселья, поскольку настроение уже благополучно поменялось в лучшую сторону. Дорога была знакомой – по поездке в Реченскую – и, что немаловажно, свободной. От штурманских обязанностей я временно отдыхала – Наташка дорогу помнила так хорошо, что не преминула сообщать Алене о всех поворотах, на которых я путала правую сторону с левой, не забыв довести общее их количество до баснословной цифры. В результате у Твери свернула не налево – в объезд, а направо и долго удивлялась, куда исчезла объездная дорога. Пришлось пилить через город со всеми светофорами.

Но это настроения не испортило. В воздухе парила ностальгия по нашим прошлым приключениям. Возникло даже искушение заскочить в Реченскую. Но его своевременно подавило здравое рассуждение о том, что ехать нам достаточно далеко. Здраво рассуждала Алена. Она боялась приехать к ночи. Я легко ее утешила:

– В крайнем случае попросимся переночевать на турбазе «Селигер», где на платной стоянке оставим «Таврию» или пристроим ее к кому-нибудь из частников.

В Торжке мы опять запутались, вызвав удивление Алены:

– Вы же проезжали через этот город? Причем туда и обратно. Нахваливали его взахлеб! Я уже два раза отметила, что это действительно милый провинциальный городок, только что же мы по одному и тому маршруту кругами ездим. Прямо «День сурка». Может быть, спросить у кого-нибудь дорогу на Осташков? Так хочется расширить кругозор и познакомиться и с другими частями города!

– Ни в коем случае! – возразила я. – Стоит только остановиться, сразу какой-нибудь алкаш объявится. Проверено!

– Да-а-а? А с виду все такие порядочные… Может, попробуем? Я сама спрошу.

– Алена, мы знаем дорогу, – поддержала меня Наталья. – Не будем терять времени на расспросы. У твоей мамочки в руках карта, и если она на нее внимательно посмотрит…

– Да я от нее глаз не отрываю! – рассердилась я. – Все правильно. Именно из Торжка берет начало трасса «А сто одиннадцать» до Осташкова. Верной дорогой идем, товарищи. Нам бы только до моста добраться…

Крутанувшись по городу в третий раз, решили, что это судьба. Остановились и пошли обедать в миниатюрное чистенькое кафе «Колосок».

– Только не котлеты, – взглянув на меня, торопливо произнесла дочь. – И не азу, не гуляш и не…

– Да ладно тебе, Алена, – пропела Наталья, увлеченно рассматривая веники, веером прилепившиеся на стенах, и здоровый сноп колосьев, торчавший из напольной вазы в углу. – Смотри, какие цветочки! Главное, лягушек здесь не подадут.

Молодая симпатичная официантка, улыбаясь, как долгожданным родственникам, поинтересовалась, что мы выбрали из меню.

– Да мы его и не читали, – отмахнулась Наташка. – Вы нам так скажите, что можно взять, чтобы не отравиться.

Официантка озадачилась:

– Чтобы не отравиться?.. Ну-у-у, я не знаю… У нас никто не травился. – В голосе наконец проснулись обиженные нотки. – У нас даже иностранцы останавливаются покушать. Для французов специально лягушачьи лапки заказываем…

Меня осенило. Я торопливо открыла меню, испугавшись, что денег, взятых с собой, хватит только на то, чтобы пообедать и сразу же вернуться в Москву.

– Давайте возьмем котлеты, – робко предложила дочь.

Но я уже с облегчением перевела дух. Цены ниже, чем в придорожных забегаловках. Не обращая внимания на испуганные взгляды соседок, я к трем салатам и отбивным с картошкой фри заказала даже пирожные и два кофе. Алене, из солидарности с папиком не употреблявшей этот напиток, достался сок. На меня смотрели с ужасом. С аппетитом лопала все подряд только я. Наташка полезла в сумку, решив еще раз пересчитать наличность.

– Остынет! – предупредила я, кивнув на салат из овощей с брынзой.

– Когда ж ты успела взять общак местной преступной группировки? – нервно поинтересовалась Наташка. – Вроде нигде не останавливались…Твое счастье, у меня с собой сто долларов заначки в кармашке для проездного нашлись. А я-то их полгода искала в другом месте! Все время забываю про свою аккуратность. Деньги должны лежать в кошельке!

– А от кого вы их прятали? – поинтересовалась Алена, наконец-таки принимаясь за салат.

– От себя, вестимо… Перец вкусный! Или это от голода так кажется? Ой, какая картошечка! Объедение! Все, на ужин пью только минеральную воду!

Пирожное вызывало легкую неприязнь. Наталья с дочерью ахали, восхищаясь, что их накормили почти задаром, и ворчали на меня – если бы они это предвидели, не нервничали бы так за едой. В итоге все свелось к тому, что я испортила им аппетит и удовольствие. Наташка на полном серьезе уверяла, что не помнит вкус пирожного, недвусмысленно поглядывая на мое.

– Нечего было трястись за свои нетронутые сто долларов. Тем более что давно их вроде как потеряла, – обиделась я.

– Так я же их нашла! А с новой потерей очень трудно примириться.

План выезда из чудесного города Торжка в направлении Осташкова рисовали нам все сотрудники «Колоска». Каждый по своему усмотрению, но на одной и той же салфетке. До сих пор остается тайной, как Наталья выскочила к мосту. Удивилась этому больше нас и наверняка глазам своим не поверила. Иначе как объяснить тот факт, что она перед ним затормозила, окликнула какого-то подростка и нервно спросила, как попасть… на этот самый мост.

Парень оказался смышленым:

– Давайте покажу, если место найдется. – Ошалевшая Алена без сопротивления подвинулась на заднем сиденье, а я вообще потеряла дар речи, размышляя, что за хитрый маневр придумала подруга. – Въезжайте на мост, – деловито скомандовал юноша. Наташка кивнула и покатила по мосту.

– Нам вообще-то на Осташков, – робко вмешалась Алена.

– Все равно надо мост проехать, – сурово отрезал юноша. – Выедете на круг и в горку. Там указатель. И мне там остановите…

– Совсем свихнулась! – высадив провожатого, выдала Наталья. – Представляете, как только в мост уперлась, забыла, куда едем. В смысле, название Осташкова. А спрашивать, как туда попасть, уже начала. Как в сказке – пойди туда, не знаю куда…

– Яма!!! – заорала я, что есть мочи, увидев ее впереди – буквально в нескольких метрах от машины. От страха сморщилась и закрыла один глаз, ожидая дикого лязга и скрежета.

– Мам-ма!!! – перекрывая сигнал встречной машины, рявкнула Наталья и резко крутанула руль вправо.

Лихо проскакав по обочине, мы миновали здоровенную яму и остановились. Здесь-то до нас и долетел ожидаемый лязг и скрежет. Следовавшая за нами «десятка» с подмосковными номерами на полном ходу нырнула в ловушку и тут же вынырнула, но без дисков. Те полетели в стороны по своим делам. Машина резко затормозила впереди нас на обочине, и из нее высыпалось трое озверевших мужиков, поливавших матом дорогу, яму, местные красоты, гаишников и нас – за то, что мы не вмазались в эту яму сами в качестве наглядного пособия.

– Козлы!!! – проорала Наташка в открытое окно, на всякий случай трогаясь с места. – Поищите рядом с дисками запчасти от своих соображалок! Смотреть надо, куда прете!

Можно было считать, что последнее слово все-таки осталось за нами. Не важно, что вопили в ответ мужики. Мы все равно не слышали. Алена, потрясенная увиденным и услышанным, молчала, судорожно вцепившись руками в полупустую бутылку с минеральной водой. Лицо, волосы, футболка и джинсы были мокрыми. До меня дошло, что как раз перед ямой доченька решила испить водички. И сколько ж она, интересно, так сидит? Я попробовала это уточнить, но Алена упорно молчала. Обеспокоенная Наталья сбавила скорость и предложила остановиться, но тут дочь, сделав судорожный глоток, заговорила:

– Это не яма, а золотое дно! Посмотрите направо. И чем можно вытереться?

– Синяя сумка на молнии внизу, там большое полотенце под нашими свитерами, – машинально ответила я, таращась на скопление машин у автосервиса, расположившегося рядом с бензозаправкой. – Отлично устроились ребята! И всего-то за полкилометра от «золотого дна». Недостатка клиентуры у ремонтников не будет. А если яму ликвидируют, они ее голыми руками опять выкопают.

Наталья ехала теперь осторожней, но дорога сюрпризов больше не преподносила. Встречных машин почти не было. Впрочем, и попутки, в основном почему-то с московскими и подмосковными номерами, обгоняли редко. Глаза уже попривыкли к лесному пейзажу, тянувшемуся по обе стороны дороги, и устали восхищаться. Деревни встречались редко и были похожи одна на другую. Смотрели на них тоже без восторга. Ни с того ни с сего возникло странное, неприятное чувство… Как будто едем в никуда. Я испуганно взглянула на Наташку, но ее физиономия светилась безмятежностью. Алена накинула на плечи банное полотенце и переместилась на другую сторону заднего сиденья, оставив после себя мокрое место.

Шел шестой час. До конечного пункта – турбазы «Селигер», где мы надеялись переночевать – оставалось порядка ста двадцати километров. С учетом незнания дороги часа два пути нам светило точно. Даже если доберемся и к девяти часам, ничего страшного, уговаривала я себя. В конце концов в Осташкове должна быть какая-нибудь гостиница – остановимся там.

– М-да-а-а. Следовало выехать часиков в семь, – как будто прочитав мои мысли, высказалась Наталья. – И о чем вы думали, когда дрыхли в это время? Дорога – четыреста пятьдесят километров! У меня уже язык отсох от напряжения. И что нас понесло в такую даль?

– Нас-то – понятно. Мы потомки декабристок, – вздохнула я.

– А в крови у отсутствующих членов семей бушуют гены неандертальцев, – продолжила Наталья, выгодно оттенив наше превосходство

– Зов предков! – подключилась Алена. – Они не довольствовались корешками, которые им жены и дети нарывали, а бегали за мамонтами, таскались за рыбой… Надоедало в пещере-то сидеть. Без телевизора… Интересно, они рыбу тоже на червяков ловили?

– Наверняка. – Наталья поморщилась. – На тех, что остались несъеденными за обедом. Кстати, нас ждут тяжелые дни – рыбные. Раньше, помнится, таковым официально числился четверг.

– Как это? – удивилась Алена, сдвинувшись на край и сунув голову вперед: в промежуток между двумя сиденьями.

– А это такой день, когда всю страну насильно кормили рыбой и рыбными изделиями.

– Икрой, что ли? – В голосе дочери звучало недоверие.

– Ленуська! Ты не знала настоящей жизни. Ир, ну почему ты скрываешь от дочери славные вехи нашей истории? Вся молодость прошла в борьбе… За товары народного потребления. Зато праздники были настоящими. Получишь заказ с работы – и на праздничный стол! Балдеж! А сейчас что? Сплошное изобилие – копайся, выбирай чего душа желает. Только вот моя душа не всегда советуется с возможностями.

– Не переживай, – утешила я подругу. – Меня, например, всю жизнь обсчитывают и обвешивают. Да ты сама знаешь. Получается, что покупаю все как бы по блату – с переплатой. Как в прошлой, доперестроечной жизни…

Перед въездом в Осташков, сразу после моста возник пост ГИБДД, где нас и тормознули. Оказалось – ни за что. Но с пользой. Добродушный инспектор, выяснив, куда нас несет нелегкая, толково объяснил дорогу к турбазе «Селигер». Заблудиться сложно. Рядом деревня Новые Ельцы. Наталья потребовала подробностей и дополнительных ориентиров. Инспектор снял фуражку, почесал макушку и еще раз уверил, что «не заблудитесь». Наталья не отставала. В конце концов он рекомендовал еще одну деревню – Кравотынь: «Только вам туда не надо, если хотите попасть на турбазу».

– Что за странное название? – удивилась я. – Жуть какая! Вы его, случайно, не сейчас придумали?

– Название – как название, – пожал плечами инспектор. – По легенде, происходит от слов «Кровавый тын». Орды хана Батыя установили на этом месте частокол с человеческими головами. Там, на погосте, сейчас стоит Введенская церковь…

– Нет, нам точно туда не надо, – засуетилась Наталья. – Мы исключительно на турбазу. Сколько до нее?

– Да километров сорок. Дорога хорошая. Быстро доберетесь. Только я бы рекомендовал вам приобрести здесь, у нас, пропуск для въезда на территорию заповедника, чтобы потом не терять на это время. И зря Осташков не хотите посмотреть. Здесь, между прочим, исток Волги. Маленький ручеек, каких не счесть по всей Руси. Увидите – удивитесь. И Преображенская церковь там замечательная – старинная…

Но нам было уже не до Осташкова, хотя пропуск в заповедную зону мы приобрели. Хотелось скорей добраться до турбазы. Главное, не проехать в Кравотынь. По дороге разгорелся жаркий спор – звонить или не звонить нашим мужчинам. Иными словами, лишать их нечаянной радости от сюрприза или доставить эту самую радость себе, узрев поутру, до какой степени успели они озвереть и опуститься за сутки с небольшим. Когда же выяснилось, что спор беспредметный, опять свалили все на судьбу. Оказалось, что мы с Аленой в заботах о бабушке оставили ей оба своих мобильных телефона на одной и той же полочке, но в разных ее концах. При этом каждая из нас сочла своим святым долгом три раза напомнить ей, где лежит телефонный аппаратик. Зато не объяснили, как пользоваться зарядным устройством. Наталья, понадеявшись, если не на меня, то на Алену уж точно, не поставила свой мобильник на зарядку, и он ехидно приветствовал нас серым безрадостным безмолвием. Но, по крайней мере, один вопрос решился сам собой – нашим рыбакам не звоним.

Не было еще и восьми часов, когда мы прибыли на место. Спасибо инспектору и указателям! Несмотря на жаркие, отвлекающие от дороги дебаты, мы все-таки не заблудились. Как выяснилось, Новые Ельцы – совсем не такие уж и новые. Так называлась бывшая помещичья усадьба Толстых (не путать с Ясной Поляной и графом Л.Н. Толстым!). Здесь родился и благополучно прожил двадцать лет – вплоть до Отечественной войны 1812 года – Я.Н. Толстой – офицер и поэт. Именно ему Александр Сергеевич Пушкин посвятил стихотворение «Стансы Толстому». В старых Новых Ельцах даже был крепостной театр. А если как следует оглядеться, то легко заметить, что находишься на территории старинного парка.

Все эти сведения обиженным голосом сообщила нам администратор турбазы в ответ на Наташкину фразу: «Фига себе, в какую глушь нас занесло!» Да еще мы с Аленой машинально согласились привычным отзывом: «Ни фига!» Место действительно было не только красивым, но и далеко не безлюдным. Сама турбаза располагалась на холме. Внизу синела озерная гладь Березовского плеса. До турбазы, как оказалось, самой крупной на Селигере, постоянно ходят автобусы и теплоходы из Осташкова. Уяснив, что оставаться в Новых Ельцах мы не собираемся, администраторша с сомнением покосилась на наши немного пришибленные лица с обновленным макияжем и предложила наведаться на лодочную станцию:

– Там вы сможете взять напрокат лодку. Только рекомендую хорошо ее проверить. Лодки «Пеллы», пожалуй, смотреть не стоит, а вот плавучую дачу «Дон» с подвесным мотором стоит арендовать. На ней можно и вчетвером путешествовать… – При этих словах мы невольно оглянулись, но никого, кто мог бы считаться четвертым, рядом с собой не увидели. – Маршрут выбирайте сами, – продолжила она. – Главное, чтобы лодку вернули не позднее пятнадцати дней.

– А мы… – заикнулась было я, но администраторша снисходительно улыбнулась и опять бойко зачирикала:

– Ничего страшного. Мы снабдим вас не только лодкой. К вашим услугам палатки, спальные мешки, штормовки, сапоги. Даже топор и посуда…

– Зачем топор? – испугалась Наташка.

– Наверное, рыбу глушить, – шепнула ей Алена.

– Но нам нужно, чтобы нас довезли вот до этого островка! – испугавшись потока информации, которому, казалось, не будет конца, завопила я и протянула ей план, нарисованный Борисом. – Лодка в аренду не нужна. Мы на ней где сядем, там и слезем. Если, конечно, случайно не включим мотор. Но в этом случае, боюсь, мы ее в положенные пятнадцать дней не вернем. И если уж быть точной, вообще ее никогда больше не увидите. Впрочем, как и нас.

Мое выступление имело успех. Администратор молчала. Я тоже. Вроде как все за всех нас сказала…

– Сейчас вернетесь в деревню, зайдете в третий дом с краю, спросите дядю Витю. Думаю, он вам поможет, – наконец выдала новый вариант администраторша.

– А вы не можете еще подумать, – заволновалась Алена, – разрешит он у себя оставить нашу машину? Да и переночевать бы…

– Надеюсь, договоритесь. Здесь многие живут в частном секторе. И лодки у хозяев тоже арендуют.

Дядя Витя оказался крепким коренастым мужичком лет шестидесяти с хвостиком. Он был слегка пьян и радовался жизни, опершись на деревянную калитку и тихо беседуя сам с собой:

– Все равно хорошо. Главное – живая. Думаешь, так просто без жены? Не-е-ет! Врешь! Хоть бы и с одной рукой – а все равно женщина есть женщина. С другой стороны, можно и поспорить. Че от ей толку с одной-то руки… Да хоть бы и так. Все равно хорошо. Главное – живая…

Дядя Витя в своих рассуждениях определенно пошел по второму кругу, упорно не замечая нашу троицу. Надо было как-то заявить о себе. Я решила поднажать на Наташку. Так сказать, подтолкнуть ее к скорейшему решению вопроса. Ей лучше всех удаются переговоры подобного рода. Мне не повезло дважды. Во-первых, Наташка в этот момент случайно шагнула в сторону. Во-вторых, калитка была не заперта и открывалась внутрь двора.

Я не зря отметила, что дядя Витя оказался крепким мужичком. Споткнувшись о Наташкину левую ногу, которая чуть поотстала и еще не успела догнать основную Наташкину часть, я с разгона влетела в калитку. Дядя Витя от нее сразу же оторвался и молниеносно улетел на кучу бревен, серьезно приложившись к ней головой. Во всяком случае, глухое «бумс!» слышали все, как и последующее «блямс!». Но это уже был мой личный вклад – я врезалась в водосточную трубу, с удивлением отметив, что кусок ее остался у меня в руках. Затем раздалось айканье и ойканье – выражая сочувствие дяде Вите, вовсю надрывалась группа поддержки в лице Натальи и Алены.

– Главное – живой! – донеслось от кучи бревен.

– И голова соображает! – осторожно, с сомнением в голосе, добавила подруга.

– А вы, девки, че тут летаете? – кряхтя и почесывая ушибленную голову, спросил дядя Витя, усаживаясь на бревна.

– Да нам бы переночевать, – не надеясь на хороший исход, замямлила Наталья. – А утром – лодку… с мотором.

– Да зачем вам мотор-то. Эвон – у вас, – дядя Витя выразительно ткнул указательным пальцем в меня, – свой готовый Карлсон. Как башкой-то приложила! Аж звон пошел. Небось и калитку оторвала… Гля-кось, – пошевелил он ее, – целая… Неужель так спать захотелось? – укоризненно покачал он головой. – Ракетой понеслась… Лодку не дам. У меня жена ключицу выбила. Может, опять придется в Осташков везти. Здесь-то не брались вправлять. А там – в два счета. Обкололи – и пикнуть не успела. И вежливые такие. Уходим: я им «спасибо, до свидания». А они нам: «пожалуйста, приходите еще…» А ведь как Петровна шлепнулась-то! Утречком с горки спускалась – впереди мужик приезжий шел да растянулся. Она – нет бы обойти это место! И ведь подумала о том! Так все равно следом поперлась. Мужик-то что? Встал, отряхнулся и дальше почесал, а она вот… Теперь всю обмотали и велели полтора месяца ничего не делать. Это ж значит, на меня все легло! Я ей говорю, мол, Петровна, покажи мне то треклятое место!

– Ну да! – горячо поддержала инициативу дяди Вити Наташка. – Надо его с землей сровнять!

– Зачем? – искренне удивился он. – Да я сам там дерябнусь! Мыслимо ли – полтора месяца мне на всех фронтах работать: и на рыбалке, и на извозе, и в огороде, и по дому… А зачем вам лодка? – без всякого перехода спросил он.

– Видите ли, – подруга была предельно вежлива, – лодка нам без вас и на фиг не нужна. Мы хотели бы добраться… – Она порылась в карманах, но ничего не нашла, одарила меня недобрым взглядом и процедила: – Отдай человеку трубу, а мне план.

– А ты что, не человек, что ли, – огрызнулась я, но трубу аккуратно пристроила к стене дома. Не хватало еще, чтобы воровкой обозвали. – Бери свой план…

– Продолжаем разговор, – проигнорировав мое замечание и выхватив из моих рук листок, запела Наталья. – Дядя Витя, вы не могли бы завтра отвезти нас во-о-т на этот маленький островок. У нас там мужья в засаде сидят. Или как там это на рыбацком языке называется? Я просто не знаю. Они нас ждут только на третий день, а мы вот раньше… с цепи сорвались, – в очередной раз покосилась она на меня. – Разумеется, мы заплатим.