Михаил Васильченко
      Изумрудное кольцо
      Как было найдено "Изумрудное кольцо".
      Когда в 1937 году в Азово-Черноморском издательстве вышло "Изумрудное кольцо", оно сразу полюбилось тысячам маленьких ростовчан. Это были чудесные сказки: с лукавым юмором, с большой мечтой.
      После войны книга затерялась, забылась. Второе рождение ее связано с "красными следопытами" 39-й школы. О том, как им удалось найти "Изумрудное кольцо" и узнать о его создателях, мы и расскажем в этом предисловии.
      Если вы спросите у ребят из отряда имени Елены Михайловны Ширман, с чего началась их пионерская жизнь, в ответ вам загадочно улыбнутся и скажут: "С операции СКСО". Если спросите, что самое увлекательное было у них за этот год, ответят коротко: "Операция СКСО". Если захотите узнать, чем они занимаются сейчас, - ответ будет тот же: "Операция СКСО".
      Дорогие друзья! Вас, конечно, интересует, что такое СКСО. Потерпите немного. Об этом вы еще успеете узнать. А сейчас слушайте нас внимательно...
      Знаете ли вы, кто такая Лена Ширман?
      Лена Ширман была другом ростовских пионеров 30-х годов. До войны она сотрудничала в газете ростовских пионеров "Ленинские внучата". Она написала много интересных детских произведений. Когда началась война, Лена Ширман стала редактором боевой сатирической газеты "Прямой наводкой". Эту газету любили воины из народного ополчения и жители прифронтового Ростова. В июле 1942 года в станице Ремонтной она была схвачена вместе с выездной редакцией и замучена гестапо.
      "Мы решили подробнее узнать о ее судьбе, найти людей, которые ее знали, найти книги, которые она писала. Но сделать это нелегко, потому что все ее произведения выходили до войны. Сейчас они затерялись. Наше задание вам: найти их", - такое письмо получили ребята 39-й школы от своего штаба "красных следопытов".
      И поиски начались. Вначале ребята обошли все библиотеки города. Ничего о Лене Ширман здесь неизвестно. И книг ее нет. Зато узнали, что другом детства Лены был Виктор Михайлович Грушко, доцент РИСИ. Ребята встретились с ним. Что он о ней может рассказать? Лена любила играть со своими друзьями в индейцев. У нее была индейская кличка Соколиный Глаз, потому что она метко стреляла. Она хорошо скакала верхом, хорошо лазала по деревьям, ни в чем не уступала мальчишкам, могла без передышки переплыть Дон два раза туда и обратно.
      Вскоре школьникам стало известно, что детский поэт Вениамин Константинович Жак работал с Еленой Михайловной в одной редакции. От него ребята узнали, что, когда началась война, Лене сразу же хотелось попасть на фронт, но брали только медсестер и телеграфисток. Тогда она принялась изучать санитарное дело, стала донором, а когда враг подступал к Ростову, сутками рыла противотанковые окопы.
      Разыскали ребята и "литературную дочь" Лены Ширман - Татьяну Васильевну Дудкину. Лена учила ее писать стихи и рассказы. Впоследствии Татьяна Васильевна стала журналисткой. У нее сохранились стихи Лены Ширман, ее письма, фотография, копии выпусков газеты "Прямой наводкой".
      Все новые и новые сведения о Лене Ширман поступали в штаб "красных следопытов" 39-й школы. И вот однажды Гриша Барыбин, командир "красных следопытов" школы, вскрыв очередное донесение, прочел: "Мы нашли "Изумрудное кольцо" Лены Ширман".
      Быть такого не может! "Изумрудное кольцо", которое вот уже год ищут все "красные следопыты" школы! "Изумрудное кольцо", которое не сохранилось ни в одной библиотеке города, даже в самой большой библиотеке - имени Карла Маркса!
      "Мы нашли книжку у Татьяны Дмитриевны Подломаевой, дочери художника, делавшего иллюстрации к этим сказкам", - писали ребята из третьего "А".
      "Вот это молодцы! Вот это настоящие "красные следопыты"!" - с восторгом говорил Гриша на экстренном сборе "красных следопытов". Завтра же с этой книжкой пойдем в Ростиздат".
      Соавтором "Изумрудного кольца" был какой-то Михаил Васильченко. Кто он?
      "Я встретила Мишу в 1934 году в детской библиотеке при заводе Ростсельмаш, - вспоминала в одной из своих статей Елена Михайловна Ширман. - Мише было тогда 15 лет. Он был активным читателем и деткором заводской пионерской газеты, членом литературного кружка, которым я руководила... Летом со всей пионерской организацией поехали в лагерь на берег Черного моря. Вот тут-то я впервые услышала Мишины сказки".
      Елена Михайловна хорошо знала мать Миши, Феклу Ивановну, которая приехала из села Кагальника, Азовского района, с четырьмя детьми и работала на Ростсельмаше. Мишин отец в годы гражданской войны был продкомиссаром. В 1919 году налетели на Кагальник белые, захватили Емельяна Васильченко и всю ночь продержали его в одном белье около виселицы. К утру красные отбили комиссара, но он тяжело заболел и умер, так и не увидев своего младшего сына. Поэтому Мишу в родном Кагальнике называли "безбатченко".
      Сказки Миша рассказывал артистично и остроумно. Говорок у него был полуукраинский, полурусский, свойственный жителям низовий Дона. Знал Миша сказок великое множество.
      "...Вы просите, чтобы я вам рассказал, как я собирал сказки. Тут особенно трудного и хитрого ничего нет. И если пожелает кто-либо из вас, может собрать еще больше интересных сказок... - писал Миша Васильченко литературному кружку ростовской 38-й школы за три дня до начала войны. - Еще в детстве, когда мне было 5 - 6 лет, бывало, по вечерам собирались старики на завалинках. Я усаживался на колени матери и слушал до тех пор, пока не засыпал. Дома моя мама, также знавшая много сказок, убаюкивала меня сказками...
      Когда я стал учиться в школе, я также увлекался сказками. читал их в книгах. Но мне не по душе было, что там, в книгах, часто победителем выходил царский сын или богатей. В маминых сказках, в сказках наших стариков деревенских не бывало героев из богатеев. И мне почему-то всегда хотелось те сказки, которые я читал в книгах, переделывать по-своему.
      Когда моя семья переехала в Ростов, то и тут сказками я увлек много ребят. В пионерском лагере я близко познакомился с Еленой Михайловной Ширман. Она первая отнеслась к моим сказкам очень серьезно. Она попросила, чтобы я эти сказки записал.
      Вот тут-то и началось мое горе! Признаюсь вам по секрету: рассказывать легче, чем записывать. У меня в тетради получились такие сказки, что я сам их не узнал... Но Елена Михайловна поддержала меня, и я не пал духом, снова стал рассказывать сказки, а Елена Михайловна их записывала. Мы работали много и долго... Если бы я не встретился с Еленой Михайловной, то никогда не появился бы сборник "Изумрудное кольцо". Вот вам и вся моя история..."
      "Где же он сейчас, Миша Васильченко?" - заинтересовались следопыты.
      Снова потекли долгие дни, недели поисков, ожиданий. Пришел ответ на запрос. Писали из Москвы, из управления кадров Министерства обороны СССР. В письме сообщалось, что Михаил Емельянович Васильченко, командир взвода, входившего в 137-й горнострелковый полк, погиб 10 октября 1941 года в бою под станцией Искровкой, Харьковской области. Сообщали и адрес жены - Лидии Степановны Васильченко, проживающей в Кагальнике, Ростовской области.
      ...Лидия Степановна очень удивлена. Она беспомощно разводит руками, краешком платка украдкой смахивает непрошеную слезу: "Кто бы мог подумать! Столько лет прошло - и вдруг моего Мишу ищут!" Она протягивает объемистый семейный альбом. Только три фотографии Миши, пожелтевшие от времени. "Не успел больше сфотографироваться" - словно извиняясь за мужа, говорит Лидия Степановна.
      Да, многого не успел он сделать. Не успел больше сфотографироваться, не успел проститься с женой перед уходом на фронт, не успел подержать на руках маленького сынишку. Не успел написать еще много новых интересных книжек. И даже о том, что он является автором книжки, тоже не успел сказать своей жене Лиде.
      "Вы напишите об этом моему сыну Володе. Он, как и я, ничего этого об отце не знает, - просит она. - Далеко он сейчас, в Тихом океане. Третий год уже во флоте служит".
      Володя Васильченко стал самым лучшим другом ребят из отряда имени Елены Михайловны Ширман.
      ...Летят весточки с Тихого океана к тихому Дону. Любят ребята Володины письма, любят его рассказы о себе, о друзьях-товарищах, о море, о путешествиях, о рыбной ловле, о своем детстве.
      "Дорогие мои младшие сестренки и братишки! - пишет Володя в одном из своих писем. - Дорогие мои девчонки и мальчишки в красных галстуках! Под знаменем такого же цвета, как ваши галстуки, я давал клятву на верность Родине, я клялся, что в любую минуту смогу вас защищать. Я и мои товарищи стоим на страже мира и труда, стоим для того, чтобы вы спокойно росли, спокойно учились в школах, учились жить по-новому, по-коммунистически".
      Каждой своей новой находкой, каждой разведкой, каждой радостью спешат ребята порадовать Володю.
      Слушай, Володя, нас! Слушай! Радость! Нашли в музее краеведения листовку Елены Михайловны Ширман со стихотворением "Шапка-ушанка"!
      Радость! У нас не будет второгодников! Мы переходим всем классом в следующий класс!
      Радость! В соревновании на лучший пионерский отряд наш отряд имени Елены Михайловны Ширман занял первое место среди остальных классов!
      Слушай, Володя! Слушай! В Ростовском книжном издательстве во второй раз выходит сборник сказок "Изумрудное кольцо" с предисловием "красных следопытов" нашего отряда. В своем предисловии мы написали о наших поисках, о замечательных людях, которые собрали и записали эти сказки. Эти сказки собрал твой отец. Но ты ведь не читал их. И ты, и многие взрослые, и дети - вы все будете с удовольствием читать эти чудесные сказки, в которых герои мечтают о том славном светлом будущем, в котором живем мы с тобой.
      Мы все еще в пути... Еще много неизвестного, неразгаданного есть впереди. Ведь операция СКСО продолжается...
      А что такое СКСО? Это Следопыты Красные, Смелые, Отважные...
      Вот, дорогие ребята, и все, что мы хотели рассказать вам о создателях "Изумрудного кольца" и о тех, кто помог второму рождению этой хорошей книги "красных следопытах" ростовской школы No 39.
      ЗОЛОТАЯ ВОЛОСИНКА.
      а самом краю села стояла старая хата. Жил в той хате бедный мужик с сыном Степанушкой.
      Все село считало Степана дураком за то, что он сильных не боялся, а слабых жалел.
      Однажды вечером говорит отец Степану:
      - Горе нам с тобой, сынок. Хлеба у нас на завтра нет и занять не у кого. Придется тебе идти на заработки.
      - Ладно, - говорит Степан, - ежели нужно, значит, пойду.
      Сборы были недолгие: лапти на ноги, шапчонку на уши, суму через плечо - и пошел Степанушка из родного села куда глаза глядят.
      Шел день, шел два, на третий день дошел до барской усадьбы. Вошел в ворота тесовые, видит дом каменный, а на балконе барин в халате сидит, чай-кофе пьет.
      Снял Степан шапчонку, поклонился барину и спрашивает:
      - Не найдется ли у вас, барин, какой-нибудь работенки?
      Осмотрел его барин с головы до пят и отвечает:
      - Пожалуй, что и найдется. Свиней пасти можешь?
      - Могу.
      - Ну, тогда гляди в оба: вон на том лугу будешь пасти трех свиней, да только не простых, а особенных: одну медную, одну серебряную и одну золотую. Береги их как зеницу ока. Убережешь - получишь награду хорошую; не убережешь на себя пеняй.
      - Уберегу ваших свинок, барин, будьте спокойны. И начал Степан с того дня пасти на лугу барских свиней - не простых, а особенных: медную, серебряную и золотую.
      Пасет день - ничего, пасет два - ничего, а на третий - как встало солнце в полдень, слышит из-за леса топот. Вылетает на луг добрая тройка и везет та тройка золотую карету. Остановилась карета перед Степаном, и выходит из кареты красная девица.
      - Здравствуй, пастушок! - говорит девица ласково.
      - Здравствуй, девица!
      - А знаешь ли ты, кто я?
      - Откуда же мне, дураку, знать, кто ты?
      - Ну, так знай: я - царева дочка.
      - Теперь буду знать. А я - Степанушка-дурачок, свиной пастух.
      - Слушай, Степанушка, какие у тебя свинки красивые! Подари мне вон ту медную, я ее в гостиную пущу - гостей развлекать буду.
      - Нет, царевна, что не могу, то не могу: свинки-то не мои, а бариновы.
      - Ну, Степанушка, ну, миленький, подари медную свинку, а я тебе за это примету тайную покажу...
      - Ладно, - сказал Степан, поймал медную свинку, посадил ее в карету. - Ну, царевна, показывай примету.
      Сняла царевна корону и нагнула голову. А волосы у царевны от солнца блестят - глазам больно.
      - Гляди, Степанушка, на мои волосы, не мигай, а я буду до ста считать; что заметишь за это время, то и есть моя примета.
      Глядит Степан, таращит глаза, ничего не видит.
      Просчитала царевна до ста, села в карету и уехала. Так и остался Степан в дураках.
      Пригнал домой двух свиней - серебряную и золотую.
      Барин спрашивает:
      - А медная где?
      - Не могу знать, барин, наверно, волки унесли.
      - Ах ты такой-сякой... Эй, слуги, всыпьте ему двадцать плетей!
      Всыпали Степану двадцать плетей, и опять пошел он пасти барских свиней серебряную и золотую. Прошло два дня, а на третий - опять, как встало солнышко в полдень, застучали копыта, вылетела тройка, а за ней золотая карета.
      Вышла из кареты царевна:
      - Здравствуй, Степанушка!
      - Здравствуй, царевна!
      - Подари мне, Степанушка, серебряную свинку, я ее в столовую пущу, то-то гостям понравится.
      - Не могу, царевна, я и так еле ноги волочу. Дал мне барин за медную свинку двадцать плетей, а за серебряную и вовсе убьет.
      - Не убьет, Степанушка, твоя кожа крепкая. Подари мне свинку, а я тебе примету тайную покажу.
      - Знаю я тебя, опять надуешь.
      - Нет, Степанушка, не надую - до трехсот считать буду, успеешь примету высмотреть. Сажай скорей свинку в карету.
      Посадил Степанушка серебряную свинку в карету, стал опять царевнину примету в волосах высматривать. Глядит-глядит, от солнца в глазах рябит, ничего не видно. Досчитала царевна до трехсот, села в карету и уехала, а Степанушка опять в дураках остался.
      Всыпал барин Степану за серебряную свинку сто плетей, два дня держал в чулане взаперти, на третий выпустил.
      - Ну, - говорит барин, - не убережешь золотую свинку, кожу с живого сдеру.
      Пасет Степан золотую свинку, слышит - опять царевна скачет. Вышла из кареты, просит последнюю свинку - золотую, в спальню к себе для красоты пустить хочет.
      Степан согласился, но с уговором, что царевна даст целый час свою примету высматривать. Завел Степан царевну в тень, чтобы солнце глаза не слепило, и стал у нее волосы по одному перебирать. И нашел у царевны на маковке волосинку из чистого золота.
      - Ага, - сказал Степанушка, - теперь ты от меня не уйдешь. Езжай себе во дворец подобру-поздорову.
      Нахлобучил Степан шапку и пошел не к барину, а к отцу, в старую хату.
      - Здоров, батюшка!
      - Здоров, сынок! Ну, как твои заработки?
      - Да вот видишь рубцы от барской плетки - вот и все мои заработки.
      Заплакал отец горько, но что с дурака возьмешь? А Степанушка смеется, отца утешает:
      - Не плачь, батюшка, погоди немного, будет и на нашей улице праздник.
      Долго ли, коротко ли пришлось им ждать, только пришла к ним в село весть, что выдает царь свою дочку замуж, за того, кто укажет, какая у нее есть тайная примета. Узнал об этом Степанушка, обрадовался. "Ну, - думает, - теперь-то я не пропаду".
      Подпоясался ременным пояском, надел на одно ухо шапчонку и стал с отцом прощаться.
      - Ты куда, сынок?
      - К царю.
      - Зачем?
      - Царевну сватать.
      - Эх ты, дурак-дурак! Куда конь с копытом, туда и рак с клешней. Людей бы хоть постыдился.
      - Ничего, батюшка, вот увидишь - будет и на нашей улице праздник.
      И пошел Степанушка к царю. По дороге идет, слышит - сзади кто-то на тройке скачет, догоняет. Еле успел Степанушка с дороги сойти, как мимо него промчалась резвая тройка, запряженная в коляску. А в коляске той сидел барин, хозяин трех свиней. Он тоже ехал к царю царевну сватать.
      Посмеялся Степанушка про себя и пошел дальше. Идет-идет, вдруг слышит - на дороге кто-то плачет тонким голосом. Глядит под ноги, видит - мышка-норушка с перебитой лапкой в пыли лежит, плачет.
      - Что с тобой, мышка?
      - Да вот видишь, добрый молодец, летел мимо барин на тройке и лапку мне колесом переехал...
      Оторвал Степанушка от рубахи тряпочку, перевязал мышке лапку и отнес ее с дороги в траву.
      - Спасибо тебе, Степанушка, за услугу, - сказала мышка, - может, я тебе тоже когда-нибудь пригожусь.
      Идет Степан дальше. Идет-идет, слышит - кто-то под ногами жужжит. Видит навозный жук на спине барахтается, на ноги встать не может.
      - Что с тобой, жук-навозник?
      - Да вот видишь, добрый молодец, ехал мимо барин на тройке и опрокинул меня колесом, еле я жив остался...
      Перевернул Степанушка жука со спины на ноги и отнес его на край дороги.
      - Спасибо тебе, Степанушка, может, я тебе тоже когда-нибудь пригожусь.
      Наконец дошел Степанушка до царева дворца, а там народу собралось видимо-невидимо. Впереди всех барин стоит, с царевны глаз не спускает. А подле царевны три свинки бегают - медная, серебряная и золотая.
      И вот спрашивает царь у всех собравшихся:
      - Кто знает царевнину примету - выходите и говорите.
      Вышел один и говорит:
      - У царевны за ухом черная родинка.
      - Послать его конюшни чистить, чтоб не болтал без толку! - приказал царь. Вышел другой:
      - У царевны на ногте трещинка.
      - Выпороть его, чтобы не выдумывал, чего нет! - приказал царь. Вышел третий:
      - У царевны на правой ноге шесть пальцев.
      - Сослать его в Сибирь, чтобы не клеветал на цареву дочку! - приказал царь.
      После того никто не решался угадывать. Тогда вышел вперед Степанушка. А барин у него за спиной стоит, не отходит. И сказал Степан:
      - Я знаю царевнину примету. Все глянули, да так и ахнули. Пастух какой-то. На ногах лапти, а тоже свататься пришел! Царь покосился и промолвил:
      - Ну, что ж, говори. Степанушка говорит:
      - У ней на голове, на самой макушке, золотая воло...
      А барин сзади как крикнет:
      - ... синка! Это я первый сказал!
      Царь поглядел на барина, видит - одет богато. "Ну, - думает, - лучше за богатого отдам, чем за оборванца". И говорит царь, обернувшись к барину:
      - Твоя правда, добрый человек. Ты угадал моей дочки примету, бери ее себе в жены. Но Степан уже тут как тут:
      - Позволь, царь-государь, это я первый примету угадал. Спроси у людей, все подтвердят, что я первый про волосинку сказал!
      Тут все кругом зашумели. Одни кричат:
      - Степан первый сказал! Другие кричат:
      - Нет, барин первый!
      Задумался царь: что ж ему делать, как бы от Степана избавиться и дочку за барина выдать? И решил царь так: пусть пойдет царевна в сад гулять со Степаном и с барином. Кто ей больше понравится, тот и будет ее мужем.
      Пошел Степанушка в степь, сел при дороге и закручинился:
      - Не захочет царевна со мной, оборванцем, по саду ходить.
      - А может, и захочет, - сказал чей-то тонкий голос.
      Посмотрел Степанушка вокруг себя - никого. Думал, послышалось. Вдруг видит - на лапте жук-навозник сидит.
      - Не горюй, Степанушка, не кручинься. Захочет царевна с тобой гулять, вот увидишь. Приходи в сад, не робей.
      Вечером приходит Степан в царский сад, а барин уже там в самой лучшей одежде, в шелках и в бархате, по дорожкам гуляет. И не чует он, что жук-навозник ему полные карманы навоза натаскал, и дух от барина нехороший идет.
      Пришла царевна в сад, подошел к ней барин, хотел за руку взять, а она, как почуяла запах навоза, зажала нос платочком - и бегом от него к Степанушке.
      Увидал это царь, потемнел лицом и опять говорит:
      - Это испытание не в счет. Приходите завтра оба на бал. С кем из вас царевна захочет танцевать, тот и будет ее мужем.
      - Ладно!
      Пошел Степанушка в степь, сел при дороге, запечалился:
      - Не захочет царевна со мной, чурбаном, танцевать.
      - А может, и захочет, - сказал чей-то тоненький голосок.
      Поглядел Степан под ноги и увидел мышку-норушку.
      - Не горюй, Степанушка. Сделаем так, что царевна с барином танцевать не захочет. Приходи на бал, не смущайся.
      Пришел Степан на бал, а барин уже там в новой одежде - серебром-золотом обшит. И не знает барин, что мышка все нитки на одежде понадкусывала, так что они еле держатся.
      Заиграла музыка, взял барин царевну за руку, пошел танцевать. Не прошел и круга, как вся одежда на нем затрещала и начала сваливаться. Спал кафтан, спали штаны, и барин с позором убежал с бала.
      Вышел тогда Степанушка в круг и как пошел плясать да притоптывать - так на него все и загляделись.
      Царь сидит темнен самой темной тучи. Зовет к себе Степана:
      - Вот тебе, добрый молодец, последнее испытание: раз ты такой храбрый, переночуй одну ночь в клетке с моим медведем. Если выполнишь это, значит, будет царевна твоей женой. Даю тебе верное царское слово.
      - Ладно, - говорит Степанушка, - это нам не страшно.
      Положил Степан в один карман орехи, колбасу, бритву, а в другой кремушки, веревку и железное кольцо с цепью. Пришел вечерком к царскому медведю, вошел к нему в клетку, сел в углу и начал орешки грызть.
      Медведь смотрел-смотрел и спрашивает:
      - Эй, Степан, что ты ешь?
      - Орешки.
      - Дай и мне.
      Степан кинул ему кремушки.
      Медведь грыз-грыз - только зубы изломал.
      - Тьфу, - говорит, - ну и зубы же у тебя, Степан! Степан молчит. Достал колбасу, начал есть. Медведь потянул носом и спрашивает:
      - Скажи, Степанушка, что ты ешь?
      - Колбаску.
      - Дай и мне.
      Степан кинул ему веревку. Медведь жевал-жевал, чуть не подавился.
      - Тьфу, - говорит, - ну и челюсти у тебя, Степанушка!
      Степан молчит. Достал бритву, начал бриться. Медведь смотрел-смотрел:
      - Что ты, Степа, делаешь?
      - Бреюсь.
      - Побрей и меня.
      - Нельзя, Михаил Топтыгович. У тебя шерсть чересчур густая.
      - Ну, Степанушка, ну, пожалуйста, я тебе что хочешь сделаю.
      - Ну, ладно. Беги тогда в лес, неси самое большое бревно.
      Медведь принес бревно больше себя самого.
      - Ну-ка, Миша, расколи бревно. Медведь расколол.
      - Клади туда, Мишенька, лапы. Медведь положил.
      - Ну-ка, засунь лапы поглубже. Медведь засунул.
      - Ну-ка, попробуй выдерни. Медведь подергал - не выдергиваются. Тогда взял Степан кольцо, вдел медведю в нос, привязал цепь к столбу, а сам лег спать.
      Медведь ревет, хочет лапы из бревна вырвать - дёрг-дерг, а бревно крепко держит, не выпускает. И взмолился тогда медведь:
      - Отпусти, Степанушка, смилуйся, буду тебе на всю жизнь меньшим братом, буду тебе служить и защищать тебя.
      - Ладно, - сказал Степан, - так и быть, пожалею тебя, Михаил Топтыгович!
      Выпустил Степан медведя из бревна, а кольцо в носу оставил.
      - Ну, брат меньшой, сторожи меня, а я спать буду. Заснул Степан, а медведь стоит всю ночь у дверей, сторожит.
      Утром приходит царь, хочет в клетку войти, а медведь на него рычит, не пускает.
      - Ты что, Мишка, белены объелся? Ведь это я - царь. Пусти меня.
      - Не пущу! Старший брат никого пускать не велел.
      - Ах ты, болван! Пусти сию же минуту!
      - Не пущу! Старший брат крепко спит и будить себя не велел.
      - А кто же твой старший брат, что ты его так боишься?
      - Степанушкой его звать. Умней и сильней его нет на земле никого.
      Испугался царь, убежал во дворец, собрал министров, стал совет держать: как быть, отдавать дочь за Степана или не отдавать?
      В ту пору сама царевна прибежала к Степану в клетку, а за ней вприпрыжку прискакали все три свинки - медная, серебряная и золотая.
      Кинулась царевна к Степану:
      - Ой, Степанушка, увези меня отсюда скорей. Надоело мне батюшкиного согласия дожидаться, царским прихотям потакать. Хочу быть твоей верной женой!
      - Ладно, - сказал Степан, - а корону царскую оставить не пожалеешь?
      - Не пожалею.
      - А в лаптях ходить не побоишься?
      - Не побоюсь.
      - А свиней пасти сумеешь?
      - Сумею.
      - Ну что ж, поедем тогда в мою хату.
      Подкатила тут к ним золотая карета, сели в нее Степан с царевною, взяли с собой своих верных друзей - мышку-норушку и жука-навозника. Михайло Топтыгович сел за кучера, а свинки стали сзади, на запятках.
      Эх, как рявкнул Михайло Топтыгович, как рванули добрые кони, как понеслись, только пыль столбом закрутилась!
      А царь с министрами и до сей поры совещаются - отдавать за Степана царевну или не отдавать?
      ПАН И ПОЛУПАН
      или в одном селе два брата - Ефим и Василий. Братья-то братья, а жили по-разному. Ефим - богато, а Василий - бедно. Затеял однажды Ефим свадьбу, а Василия не позвал. Но Василий сам явился, незваный. Вошел в хату и сел за стол с краю.
      Начал Ефим гостей вином обносить, увидал Василия, не дошел до него и назад повернул. Василий подумал, что брат его не заметил, пересел на другой конец стола. И опять понес Ефим чашу с вином и опять повернул обратно, не дойдя до Василия.
      Пошел тогда Василий за ним следом, потянул за рукав и говорит:
      - Что же ты, Ефимушка, брата родного не признаешь?
      Повернулся к нему Ефим, осерчал, даже ногой топнул:
      - Не стой в моей хате, рвань! Иди туда, куда Макар телят не гонял.
      Пришел Василий домой, наложил в суму сухарей и пошел по дороге через степь. Шел, шел, видит - пастух стадо пасет.
      - Здорово, пастушок!
      - Здорово, человек прохожий!
      - Скажи, пастушок, как тебя звать?
      - Макаром.
      - Ага, Макар, тебя-то мне и надо. Скажи. Макар, где тот край, куда ты телят не гонял?
      - Вон там, за тем лесочком, есть такое болото - пешком не пройдешь, верхом не проедешь. Вот туда я отроду телят не гонял.
      - Спасибо тебе, Макарушка, за указ.
      Поклонился Василий Макару и пошел через лес к болоту. Вышел и видит правда, пешком не пройдешь, верхом не проедешь. Ступил Василий левой ногой вязнет. Ступил правой - вязнет. Разозлился тогда Василий и пошел обеими ногами по болоту скакать. Доскакал до середины и увидел избушку. Вошел Василий, вытер ноги о порог и видит - сидит на печи старая-престарая старушка, глаз за бровями не видно.
      Поклонился Василий старушке в пояс и спрашивает:
      - Скажи, бабушка, будь ласкова, не здесь ли тот край, куда Макар телят не гонял?
      - Здесь, миленький, здесь. А как ты попал сюда и что тебе здесь нужно?
      - Меня брат Ефим сюда послал.
      - Видно, совести у твоего брата не более воробьиного носа. Но раз уже ты сюда добрался, я тебя не обижу. Вот тебе петушок-расписные перышки. Иди с ним под железный мост, сиди там до ночи и слушай. Что услышишь, то и делай - не робей.
      Взял Василий петушка-расписные перышки, пошел под железный мост и засел. Ждет-ждет, уже солнышко село, уже звезды глянули. И вот слышит Василий - по мосту железные подковки стучат: туп-туп-туп. Один слева бежит, а другой ему навстречу. Встретились на середине моста и остановились.
      - Здорово, брат-разбойник!
      - Здорово, брат-грабитель!
      - Ух, заморился. Ну, и сотворил же я людям беду, никто теперь этой беды не поправит.
      - Что же ты сотворил?
      - Да я все чопы на водяной мельнице позабивал, теперь вода не идет, жернова не крутятся, мука не мелется, люди без хлеба сидят. Любо-дорого посмотреть, сколько плача и крика от этой беды.
      - Ну, разве это беда?! Я бы такую беду враз поправил.
      - А как?
      - Да взял бы хорошую лошадь и крепкую веревку и разом все бы чопы повыдернул. Вот и всей беде конец.
      - Верно. Ты-то догадливый, а людям невдомек. Слышит Василий, кто-то третий по мосту идет, подковками стучит: туп-туп-туп.
      - Здорово, братцы-разбойники! Вот я сотворил беду, так сотворил. Никому эту беду вовек не поправить.
      - Что же ты такое сотворил?
      - Пришел ночью в дом девицы-красавицы и пустил на нее черную жабу. Жаба ей лицо облизала, и стала девица уродом. Лицо почернело, ноги отнялись, с постели встать не может. А жабу я спрятал на кладбище под белым камнем. Вот это беда, так беда! Любо-дорого посмотреть, как отец с матерью убиваются, как вся родня плачет.
      - И эту беду я бы тоже исправил, - говорит прежний голос.
      - А как?
      - Пошел бы на кладбище, поднял бы белый камень, достал бы черную жабу, убил ее, высушил, перетер в порошок, настоял бы на молоке и дал той девице выпить - и стала бы она здорова и красива, как прежде.
      - Верно. Ты-то догадливый, а людям невдомек. В тот момент петушок вырвался у Василия из рук, захлопал крыльями и закричал:
      - Ку-ка-ре-ку! Прячьтесь, воры, кто в лес, кто в реку.
      Воры-разбойники тотчас и разбежались. Рано утром пошел Василий к водяной мельнице. Видит: вода не идет, жернова не работают, мука не мелется, кругом люди бегают, криком кричат, беду поправить не могут.
      Взял Василий хорошую лошадь и крепкую веревку, зацепил чопы и пошел их один за другим выдергивать. Полила вода валом, закрутились жернова, посыпалась мука. Обрадовались люди, нанесли Василию и хлеба, и одежды, и посуды, и телят, и поросят, и телегу с лошадью подарили.
      Погрузил Василий свое добро на телегу и поехал в то село, где жила девица-красавица. Подъехал к ее дому, а там ставни закрыты, и плач на все село стоит. Взошел Василий на порог и говорит:
      - Не плачь, батюшка, не плачь, матушка. Могу я вашу дочь вылечить. Позвольте мою телегу у вас во дворе поставить, а я мигом за лекарством сбегаю.
      Побежал Василий на кладбище, поднял белый камень, нашел черную жабу, убил ее, высушил, перетер в порошок, сварил на молоке и принес девице-красавице.
      Выпила девица один глоток - побелело лицо, выпила второй - открылись глаза, выпила третий - встала на ноги и пошла по комнате как ни в чем не бывало.
      Обрадовались отец с матерью и отдали дочку Василию в жены.
      Вернулся Василий домой с добром, с конем, с молодой женой, и зажили они без нужды, без горюшка.