У Рамсеса захолодело в ногах: воображая, что туда залез тот самый «неадекватный», в жуть расстроенный Даун и он вот-вот бросится вниз убитый горем из-за iPad-а… Рамсес на секунду оторопел. Оклемавшись, он перешел на крик:

– Вы обалдели, что ли!? Он же сейчас спрыгнет?

– Раз прыгнет – значит, убогий. Ну, а придавленным – туда и дорога, – с ехидностью отметил «за начальника» и гортанно засмеялся.

– Да… – начал было говорить Рамсес, вскипая от бестактной дикости мужлана, но договаривать, не стал.

Ему ничего не оставалось, как кинуться на помощь к бедолаге. Счет мог идти на минуты. Он побежал в сторону подъезда, откуда был короткий путь на крышу, но тут же остановился, чтобы, на всякий случай, из-за только что озвученного «за начальником» запрета «не слоняться по стройке», объяснить тому, что произошло с парнем в лесу.

Но тот опередил, не дав сказать:

– Слышь, ты! Я бл…

– Да пошел, ты! – перебивая, проорал Рамсес и, чтобы не терять время на «за начальника-недоумка», он вбежал в подъезд.

После закрывшейся за ним двери, звуки со стороны улицы стихли. На пределе возможностей Рамсес помчался по лестничным проемам: в голове пульсировало одно – желание успеть! Почти сразу дала знать о себе усталость. Поутру, выходя из подъезда, он не мог представить, что его ожидает три пробежки, а каждая последующая потребует еще большей выносливости. И уж, какого черта, подобное на него свалилось – он не понимал искренне.

Преодолевать последние этажи Рамсес старался хотя бы быстрым шагом – это оказалось все, на что он сейчас был способен, несмотря на регулярные тренировки в дорогой фитнес-студии.

– Толи еще будет, – тяжело дыша, хрипло прошептал Рамсес, словно не веря, что утренние «сюрпризы» закончатся.

Последний этаж, перед тем, как добраться до крыши, Рамсес миновал с замиранием сердца. Он еще не знал, что ему необходимо будет предпринимать, когда он увидит парня-Дауна… если, конечно, успеет.

Как и многие новостройки, здание представляло собой бетонную коробку в несколько этажей и уже с окнами, но не на всех входах в квартиры были установлены двери. Выход на крышу не оказался исключением и потому, увидев в проеме небо, Рамсес остановился. Обессилено дыша, он выжидал время перед последним лестничным пролетом, чтобы выглядеть перед Дауном спокойным. Но ноги продолжали буквально дрожать от напряжения, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет. Вместе с тем, он отчетливо вспомнил силуэт спины этого парня – там, на скамейке, в лесу.

Рамсес старательно переводил дыхание и готовился подняться без ненужной суеты. Он не хотел выскакивать наружу, чтобы, не дай Бог, испугать (этого сумасшедшего) Дауненка: любое неосторожное движение или резкий звук могли обернуться трагедией.

В попытках овладеть собой, ему показалось, что за спиной кто-то тщательно скрывает ровное дыхание. Он замер и прислушался, но в эту секунду сильнейший удар пришелся ему по голове: Рамсес тут же потерял сознание, пошатнулся и начал падать…

«Где я?»

«Что со мной?»

Поочередно, с паузой, задался вопросами Рамсес, наконец-то, «сдавшись на милость» сознанию. До этого, в отрешенном состоянии, чувствуя себя неплохо, теперь разум Рамсеса нацеливался примкнуть к здоровью и побуждал хозяина хоть к какой-то объективной реальности.

Первое, что почувствовал Рамсес – неприятный затхлый запах, который смахивал на слежавшийся налет пота, просаленной вонью одежды. С этой ассоциацией он поморщился. Ожившие мышцы лица усилили и без того острую головную боль. Рамсес негромко простонал и захотел коснуться головы, но этого не произошло. Руки и ноги затекли от неестественной позы, как если бы его, словно гуттаперчевого, впихнули в бочку или нишу небольших размеров. С трудом, он все же вытащил из-за спины руку и отекшими пальцами надавил на лоб – боль усилилась, а голова, казалось, исключительно лишь не лопнула.

Он медленно открыл глаза, думая, что и это способно усилить головную боль, как тут же поморщился: почему-то сильнее застучало в висках; и еще – этот запах, он стал почти удушлив и уже невыносимо омерзителен.

Пространство, где находился Рамсес, было темным. Постепенно он начал понимать, что плотно чем-то заткнут сверху, как пыжом. Скрюченный в темноте и в зловонье, он содрогнулся от мысли быть тут похороненным. Скорее гоним глотком свежего воздуха, чем свободой, Рамсес решил выбираться. Не обращая внимания на боль в голове и отек в конечностях, как бы одолжив для себя на время новое тело, он неистово стал напрягать мышцы и мучительно вопить, желая встать на ноги.

То, в чём он находился, раскачалось и с грохотом упало на бок. Удар железа, пришедший о бетон, добавил телу ноющей боли, а неминуемый при падении звук словно расколол (в таком состоянии) башку на две части. Рамсес заорал. Из последних сил он уперся ногами и выдавил омерзительно пахнувшую плотную «пробку», как оказалось, состоявшую из вещей. Когда он, наконец-то, выпрямился, то частью лица остался лежать на вывалившихся тряпицах, а телом высвободился по грудь из железного плена, которым оказалась высокая вытянутая бочка. Желая окончательно убедиться, куда его поместили, пальцами Рамсес ощупал круглую в ржавых дырах поверхность – это на самом деле была металлическая бочка.

Организм планомерно начал распределять кровь по телу. Затекшие конечности неприятно покалывали. Но и далее ожидать некое восстановление без движений, было невыносимо – от потревоженного тряпья начало разить гробовым букетом омерзительных запахов.

Рамсес открыл глаза и посмотрел, где он находится. Не поняв ничего, он тяжело поднялся на четвереньки. Испытывая усталость и боль в теле, он пошатнулся и бочка немного покачалась. С желанием хотя бы отстраниться от запахов, на слабых ногах и руках Рамсес вылез из пленения и теми же неуверенными четырьмя движениями преодолел еще пару метров. Но отойти подальше от источника, где смердит, не получилось. Испытывая сильную усталость, он снова остановился. Осматривая пространство, Рамсес понял, что он находится в одной из комнат новостройки и, вероятней всего, там же, где и потерял сознание. Он стоял на четвереньках в полутемном пространстве пустой промозглой комнаты при тусклом отблеске луны и мерцании звезд, которые можно было различать через стекло окна… но в этот раз в подобном романтизме Рамсес не нуждался.

Он опустился на локти и пальцем отодвинул край рукава куртки. Светящиеся стрелки дорогих часов показывали на исход суток – приближалась полночь.

«Меня шандарахнули не с целью ограбления», – вдруг подумал он.

Со стороны лестничной площадки донеслось усталое шорканье подошв, сопровождаемое тяжелой одышкой. Там кто-то явно двигался наверх.

К этому моменту, будучи напуганным абсолютно всем, что происходит с ним, Рамсес не решился сразу звать на помощь. Шатаясь из-за общей слабости в теле, он поднялся на ноги и, придерживаясь за стену, поспешил к лестничной площадке. Плохо понимая, где находится выход из квартиры, он шел на звук шаркающих подошв.

Добравшись до пыльного подъезда, такого же холодного и темного, как квартира, откуда он выбрался, здесь, на счастье, еще никого не было.

Звук – но уже более отчетливый – продолжал доноситься снизу. Кто-то неспешно шел наверх. Как и прежде, побаиваясь неизвестного, Рамсес пытался сообразить, как ему поступить дальше? Тот, кто поднимался, мог быть и сторож, который услышал грохот упавшей бочки, и тот, кто, зачем-то, спрятал его в той комнате.

Рамсес остро, сродни нашатырю и будто заново, почувствовал знакомый омерзительный запах. Машинально он поднес рукав к лицу и тут же заткнул пальцами нос: от одежды разило не меньше, чем от тряпья в бочке.

Медлить было нельзя, Рамсес понимал, если намеренно шли за ним, то, благодаря чудовищной вони, чем разит за версту, он не смог бы тут спрятаться. Впрочем, и в другой квартире тоже. Далее, не особо рассуждая, кто идет за ним, сторож или киллер, Рамсес, бесшумно ступая, пошел наверх.

Как и днем, он на секунду остановился у последнего лестничного пролета, за которым был выход на крышу. Проем, ожидаемо, зиял черным небом со звездами. Интуитивно он обернулся. Теперь никого позади не оказалось. Перешагивая через пару ступенек, он, наконец-то, добрался до цели, откуда потянуло свежей прохладой, что по-настоящему его взбодрило. Рамсес вышел наружу.

В ночи, тут под звездным небом больше никого не было. По обе стороны от новостройки с крыши открывшийся вид сильно разнился. Там, где раскинулся лес, свет в окнах жилых домов был на приличном расстоянии, а по другую сторону – совсем рядом. Рамсес не ожидал здесь никого встретить, но, на всякий случай, опять осмотрелся.

Куда идти дальше, решение пришло мгновенно и он побежал, но все так же стараясь двигаться без особого шума. Глаза при мерцании звезд и тусклой луне быстро свыклись с темнотой (скорее, не особо отвыкнув от мрака в бочке) и ориентироваться на крыше не составило труда. Ему хотелось незамеченным, как можно быстрей, оказаться на противоположном конце дома. Затем, если повезет и там не будет закрыта дверь или она, как и в предыдущем подъезде, не окажется на месте, то Рамсес быстро спустится вниз. А далее, он мог бежать без оглядки, от этого чертова дома.

Благополучно проделав весь путь до выхода из подъезда, не медля, он выбежал на безлюдный участок перед новостройкой. Быстрым шагом, чтобы не привлекать внимание, Рамсес направился к дому, в котором живет: с надеждой, что больше ничто не будет способно ему помешать попасть к себе в квартиру!

Продолжая идти спешно, он вспоминал, что с ним произошло.

После стольких лет каждодневной аналитики, пусть финансового рынка, но изучения результатов, Рамсес мог «перелопатить» любую информацию и выдать, хотя и (как все) предположительно, но грамотно, итог.

В эти минуты Рамсес не пытался понять, за что так упорно хотят его убить? По горячим следам, перебирая детали, ему хотелось, по-возможности, осмыслить, кто был исполнителем. А то, что его заказали, сомнений уже не вызывало – двух случайностей в один день и в кратчайший промежуток времени не бывает!

Из всех версий, кто мог ударить по голове и кто был стрелявшим, самой неестественной, но оправданной, была лишь одна, которая напрямую вязалась с тем парнем… с синдромом Дауна, засевшим на крыше. Но теперь Рамсес «болезнь» того молодого человека воспринимал, как прикрытие.

Тогда, в лесу, во время первой встречи, для киллера-«Дауна» все пошло не по запланированному сценарию. Вероятно, пока Рамсес не спеша шел по лесу, киллер-«Даун» вполне мог опередить его и сесть на скамейку, поджидая жертву. Когда для убийства было все готово – пистолет, тот же iPad, – в планы вмешался «Наркоман», которому на глаза попалась дорогая «игрушка». Вляпавшись в нелепую ситуацию, киллеру пришлось пойти на то, что он дальше и разыграл перед Рамсесом – ведь появился свидетель – «Наркоман».

Вполне могло быть, что убийца заранее приготовил здесь, в лесу, яму для захоронения тела Рамсеса, и планировал, перед тем, как замести следы, по Skype-у – посредством связи через iPad – продемонстрировать заказчику тело. А иначе, Алика полагала правильно, и правда, как iPad мог оказаться в руках у Дауна? Это же, действительно, абсурд, чтобы у такого – с отклонениями, вообще был iPad!..

Если же, это было так, как предполагал Рамсес, то заявка на смерть исходила от человека-богача, у кого серьезные деньги. И это могло означать только одно – желающий смерти Рамсеса – непосредственно связан с торгами. Других знакомых, кто обладал бы приличным состоянием и заработал бы его вне биржи – у Рамсеса не было.

Но, в лесу, планам не суждено было сбыться из-за нежелательного свидетеля. Полиция, как правило, начнет собирать информацию у местных наркоманов. Ведь всегда оставался риск, что тело могли случайно и быстро найти (хотя бы потому, что в лесу часто выгуливают собак).

После неудачи во второй раз киллер-«Даун» в силу новых обстоятельств, пока Рамсес отсиживался за вагоном, разыграл, как вариант, ситуацию с новостройкой. И он грамотно привлек внимание Рамсеса, таким вот, на первый взгляд, чудным образом – сидеть на краю крыши. В третий раз, у него получилось. Кроме, конечно, выноса днем тела и, за неимением iPad-a для прямой трансляции с места событий. Поэтому, на время киллер-«Даун» спрятал тело, прикрыв омерзительно пахнувшим тряпьем, чтобы к телу и близко никто не подходил, а, почуяв запах, бежал подальше от той комнаты.

Что же касалось сидящего на крыше парня с синдромом Дауна и профессионального убийства, в случае обнаружения тела не через пару лет, а, допустим, на следующий день, то маловероятно, что кто-то из сотрудников полиции стал бы увязывать подобное обстоятельство: ведь, правда, засмеяли бы того, кто выдвинул бы такую версию.

Получалось, ситуация вокруг Рамсеса обстояла таким образом, что минутами ранее в новостройке, и правда, поднимались за телом с жаждой, наконец-то, его закопать тут, в лесу, в давно приготовленной яме.

«Вероятно, сроки уже поджимают убийцу», – подумал он рассудительно.

Рамсес шел через двор, когда вновь пришедшая догадка укрепила мысль, что киллер – парень с синдромом Дауна и «болезнь» его – классное прикрытие для убийцы! Опиши преступника с такими чертами лица, первое – непременно засмеют, и второе – можно подозревать всех парней на планете с этим синдромом! Они – Дауны – на одно лицо, невообразимо похожи друг на друга, и только родные мамы способны их различить!

Первым делом, как Рамсес зашел к себе в квартиру, он не включил свет. За собой закрыл все замки и начал ждать, пока глаза привыкнут к темноте. Нащупав биту, Рамсес взял ее в руки. С недавних пор она находилась у выхода из квартиры и всегда «наготове». Бита была давно (увлечение по молодости бейсболом). А после просмотра фильма с криминальным сюжетом из девяностых, где главный герой спас себе жизнь при помощи нее, потому что она была под рукой и всегда находилась у входа в квартиру, Рамсес определил увесистой бите новое место: незаметное, в коридоре, за шкафом. Ровно на этом восприятии отложился в голове небольшой фрагмент из фильма. Впоследствии Рамсес сам посмеивался над этим, но бита так и осталась стоять за шкафом.

С серьезным аргументом в руках, твердо удерживая биту перед собой, Рамсес отправился осматривать комнаты. После первых осторожных шагов в прихожей, он услышал, как в замочную щель, старательно тихо, кто-то воткнул ключ. Рамсес не поверил очевидному и затаился в ожидании. Тот, кто находился по другую сторону входной двери в квартиру Рамсеса, словно испытывал нервы самого хозяина и тоже ничего не предпринимал. Когда напряжение возросло до предела, в замке раздался с первым оборотом ключа слабый щелчок. Рамсес так испугался, что резко повернулся лицом к двери, тем самым с грохотом шарахнув битой о шкаф. С задержкой в пару секунд раздался новый, но теперь уверенный и быстрый, щелчок в замке. После этого неизвестно кто выдернул ключ и стремительно побежал по лестнице явно вниз. Рамсес кинулся к двери и припал к глазку: кого-то разглядеть было бесполезно из-за темноты в линзе.

Откладывая биту, Рамсес быстро развернул продолговатую невысокую тумбочку для обуви и она удачно пришлась между входной дверью и шкафом, который находился напротив. Убедившись, что дверь не открыть, он схватил биту и побежал к окну на кухне, вид из которого приходился во двор.

Проезд для машин и пешеходная дорожка, не были хорошо освещены, но разглядеть, как кто-то выходит из подъезда, было можно.

Провисев на подоконнике довольно долго, Рамсес так никого и не увидел. Как быть дальше, он не знал. Нежданный гость, за то время, когда он переставил тумбочку и перебежал к окну, никак не мог спуститься до первого этажа и выйти из подъезда.

И, если незнакомец по каким-то причинам не спешит на улицу, то он может это сделать в любую минуту. Но, возможно, что он продолжает стоять на лестничной клетке и недалеко от квартиры Рамсеса.

Неожиданно зазвонил смартфон, из-за чего Рамсес раздраженно содрогнулся.

«Быстрее можно сдохнуть от нервов!» – подумал он, ощущая уже приступ нервозности.

Телефон продолжал звонить, а он не знал, как поступить, конечно, не желая отходить от окна. Не выдержав, Рамсес кинулся на поиски смартфона: с пятницы трубка так и пролежала нетронутой – ведь телефоны нельзя было брать на предстоящий променад в лесу.

Пока Рамсес метался в поисках, звонок прекратился. Когда он, наконец-то, взял трубку в руку, прозвучал сигнал SMS-сообщения. Не выпустив биту из рук, пальцем он быстро снял блокировку и прочитал:

«Алика 00:33

Ты не звонил мне весь день и не соблаговолил ответить сейчас! Хорошей тебе ночи! Продолжай веселиться!!!»

Сообщение никак не вязалось с улыбающейся Аликой, которая «смотрела» с экрана смартфона.

Рамсес нажал на кнопку «позвонить». Опуская одну руку с битой, а другой прикладывая к уху смартфон, он вернулся к окну. Кроме двух парней, говоривших между собой, у подъезда никого не было. Из динамика послышался голос оператора: телефон отключен или…

Занервничав с новой силой, Рамсес отменил звонок.

– Черт!

Испытывая раздражение уже от всего, он, продолжая удерживать биту и смартфон, задернул шторы, сшитые из светонепроницаемого полотна. То же самое Рамсес проделал во всех комнатах, параллельно, включая везде свет.

И сейчас не особо понимая, как быть, когда на тебя упорно покушаются, ему захотелось прояснить ситуацию хотя бы с Аликой. Пребывая в диком нервозе, он вытащил смартфон из кармана и нажал на повтор последнего звонка. На светящемся небольшом экране вновь появилась фотография улыбающейся подруги, которая при этих обстоятельствах не особо порадовала. Рамсес начал подносить смартфон к уху и угодил рукавом в нос. Резкий знакомый затхлый запах, которым была пропитана вся одежда, напомнил о себе с новой силой.

– С-сука!

– Что-о-о? – ошарашенным голосом, протягивая «о», вопросила Алика в смартфоне, этим выразив всевозможную плеяду негодований. – Да пошел ты! Скотина! И не звони мне больше!

– Алика! Алика! – спохватился Рамсес, когда сообразил, что произошло, но было поздно: в смартфоне раздавались ритмичные короткие гудки.

Рамсес на секунду набрался терпения (вреде как рыцарского), чтобы спокойно переговорить с любимой и, лишь нервно водя пальцем по дисплею, повторил звонок на номер ее телефона.

– Аппарат… – незамедлительно зазвучал казенный голос оператора в динамике смартфона.

– Да, что вы за суки-то такие?! – проорал Рамсес, держа смартфон перед собой и бранясь на обеих: бездушный голос и Алику, вновь отключившую телефонную связь.

После чего Рамсес устремил взгляд к потолку и тяжело устало проревел, как зверь:

– О-о-о-о-о-о-о!

Рамсес подумал, что настало время послать всех куда подальше – ровно в такой мере он устал и был измотан собственным бессилием, не имея возможности повлиять на ситуации, как с подругой, так и с покушением.

Больше не произнося слова вслух, Рамсес, как одержимый, при этом обрадованный, что, наконец-то, можно подумать о другом и не менее значимом, решительно направился в ванну. Он испытывал счастье, что хотя бы на ситуацию с запахом можно будет повлиять и сполна, и так, как он пожелает!

С брезгливым раздражением Рамсес снял с себя всю одежду. Оставаясь голым, он засунул вещи, включая осеннюю легкую куртку, в стиральную машину. В специальные отсеки Рамсес засыпал порошок и до краев влил ароматный ополаскиватель. Он посчитал, что химии маловато и поверх зловонного тряпичного кома, Рамсес вытряхнул весь порошок из коробки. Удовлетворенным, он захлопнул прозрачный люк и пальцем нажал на кнопку. Вода стремительно побежала, заполняя барабан для стирки.

С еле заметной ухмылкой он смотрел на первоначальный процесс стирки. На миг ему захотелось, чтобы вода отстирала не только белье, но и то, что на него навалилось: буквально смыла и отжала все лишнее.

Он повернулся и решительно поднял кверху ручку крана, чтобы налить в ванну воды. Журчание в стиральной машине дополнилось еще одной струей. Для большего комфорта Рамсес налил в ванну жидкость, от которой пахнуло морской свежестью. Через минуту на поверхности воды образовалась объемная белая шапка из пены, как у моря, где непрерывно и часто набегают прибрежные волны.

– Не знаю, – тихо произнес он, – как по поводу «отжать лишнее», но, пожалуй, все с себя смыть…

Головная боль дала о себе знать нудной тяжестью у лба и он не стал договаривать, а в довершение поднял ручку от крана выше, чтобы вода лилась интенсивней.

Пока наполнялась ванна, Рамсес отправился в коридор. Здесь он с обеих сторон в небольшие зазоры у вытянутой низкой тумбы для обуви впихнул по пледу. Теперь, это нехитрое сооружение приходилась в аккурат по размеру от шкафа-купе до входной двери. И отныне, чтобы кому-то войти в квартиру, пришлось бы с большой силой долбить по двери, в попытках хоты бы ее приоткрыть. И то не факт, что так можно будет справиться с импровизированной «распоркой».

Рамсес решил не выключать свет в квартире, с собой в ванную взял только биту и отключил смартфон. Как полагал он, теперь ему удалось сделать все, чтобы никто не помешал, наконец-то, хотя бы спокойному лежанию в ванне.

Когда Рамсес погрузился в теплую воду, скрыв тело за шапкой из пены, над водой осталась только голова. Он задумался о том, что в течение прошедшего дня ни разу не испытывал позитива в настроении, чего никогда ранее с ним не происходило.

Но разом избавиться от тревожных мыслей было невозможно. Рамсес сомкнул веки и начал думать о том, стоит или нет, наутро пойти в полицию? Если да, то, как и о чем при них говорить? У Рамсеса не было ни версий, ни предположений, ни внятных показаний. Все сводилось к:

«Вы знаете, вчера, меня хотели убить. Да-да! Не смотрите на меня так! Три раза! А возможно, и четыре! Потому как, чуть не залезли в квартиру, вероятно, чтобы тоже убить! Правда, у меня на теле ранений нет, на голове шишки тоже нету, а дверь хотели открыть ключом. Кстати, на вопрос, «нет ли следов в местах покушений на Вас?», я Вам отвечу, моей крови там точно нигде нет, зато, есть моя дверь без признаков взлома (помните, был ключ), в новостройке стоит зловонная бочка. Кстати, даже одежду я постирал, не подумав об идентификации запахов. А на природе…»

– Стоп! – сказал Рамсес, перестав иронизировать, и открыл глаза. Уже и сам усомнившись в нереальности произошедшего с ним, он вспомнил о покушении в лесу, точнее о том месте, где стоит скамейка, в спинке которой (точно!) торчит «свежая» пуля. Рамсес соловеюще обрадовался такой улике. – Надо же, – удивился он и, будучи удовлетворенным, вновь закрыл глаза, – как память-то мне чуть не отшибло?

Укорив себя, как можно было забыть о пуле в спинке скамьи и еще двух в земле, Рамсес приободрился. С подобными уликами можно было смело обращаться в переименованную милицию. Ведь давно известно, что, прежде, чем писать заявление, сотрудников современных органов надобно по-старинке убеждать.

Теплая вода и появившаяся надежда, что такой непростой проблемой займутся в компетентных органах и ему уже не придется ломать голову, позволили догадкам Рамсеса сойти на «нет»: он вовсе перестал тревожиться и незаметно для себя заснул.