Ру то и дело чихал.
      Эрик маленькими глотками пил горячий кешианский кофе. Они сидели в большой хижине на берегу, греясь перед огнем, пока их одежда сушилась на веревке, натянутой перед грубым каменным очагом.
      Предводитель контрабандистов, встретивших их на берегу, сказал:
      — Извините, что напугали вас, господин Эйвери. Джон велел присмотреть за бухтой и удостовериться, что вы выбрались на берег. — Неприметная внешность его отлично подходила для контрабандных дел — ни один солдат или стражник не стал бы обращать на него внимания. От обычных рабочих его, как и прочих здешних обитателей, отличало только количество носимого при себе оружия.
      — Жаль, у него не было времени ответить на сообщение, — отозвался Ру. — Я бы не прочь был знать заранее, что нас собирались встречать.
      — Как только ваша одежда высохнет, мы уходим, — сказал контрабандист и выглянул из хижины. — Может, придется даже надеть немного влажную — нам надо выбраться отсюда до рассвета.
      — Что, патрули?
      — В глаза они не бросаются, — сказал контрабандист, — но нам надо будет пройти заставу дальше по дороге, а охранники, которых мы подкупили, сменяются на рассвете. Вы пойдете вместо двоих наших, которые останутся здесь. У нас тут кое-что припрятано из прошлого груза, и надо спешить, чтобы попасть в город до рассвета. Никто ничего не заподозрит.
      Эрик согласно кивнул, а Ру осмотрел одежду и сказал:
      — Переоденемся, когда приедем к Джону. У него наверняка будет сухая одежда.
      — На вкус свежий, — отметил Эрик, глотнув кофе.
      — Еще бы. Я его вчера получил с корабля из Дурбина. Это часть груза, который мы понесем в город.
      — Здесь останавливаются кешианские корабли?
      — И квегские торговцы тоже, — сказал предводитель. — Корабли Королевства держатся поближе к Порт-Викору и сопровождают торговцев с Дальнего берега через пролив Тьмы. — Он широко махнул рукой. — У Фэйдавы после вторжения осталось несколько кораблей, но он их держит рядом с Илитом, так что ничто не мешает судам приставать здесь. Но в город попадать трудно, если не подкупать стражников на заставе. Ну, у меня дела. — Он пошел к двери; удалились по его знаку и остальные контрабандисты, оставив Ру и Эрика наедине.
      — Я же говорил тебе, что Винчи получит твою записку, — сказал Эрик.
      — У тебя больше веры в моих агентов, чем у меня самого, — заметил Ру, — и не зря, похоже.
      — Опасностей тут хватает, — отозвался Эрик, — и нам понадобятся все возможные контакты, чтобы подготовить этот ответный удар.
      — И что принц задумал с этим старым аббатством? Если у Фэйдавы еще остались мозги, там хватит людей, чтобы нанести удар сверху и остановить любую атаку с берега.
      — У Аруты на это аббатство есть свои планы.
      Ру покачал головой.
      — Каждый раз, когда я слышу, что у кого-то при дворе есть планы, я вспоминаю, что большая часть нашей службы состояла в том, что мы очень быстро убегали от людей, которые изо всех сил старались поймать нас и убить.
      — Можно и так это назвать, — согласился Эрик.
      Весь последующий час они почти не разговаривали. Одежда их все еще сохла, а за час до рассвета предводитель контрабандистов объявил, что пора идти.
      Ру и Эрик быстро оделись во все еще слегка влажные вещи. Выйдя наружу, они взяли свертки товаров и зашагали по тропе, круто поднимающейся вверх по небольшой скале прямо за деревней. Рыбаки уже шли к берегу, чтобы спустить на воду лодки и провести день так, как это повелось издревле. На контрабандистов они не обращали внимания, и Ру предположил, что им неплохо платили, чтобы они ничего не замечали.
      Они взобрались на скалы и наконец достигли плато, а потом добрались и до дороги. Шагать по дороге было легко, но внезапно они подошли к баррикаде. Сооружение представляло собой земляной вал, укрепленный деревом и камнями, а для защиты от всадников утыканный деревянными кольями со стальными наконечниками. Чтобы идти дальше, контрабандистам пришлось отойти к краю дороги, спуститься в неглубокую канавку и обойти баррикаду. Телега или пешеход могли легко здесь пройти, но если снизу кто-то попытался бы атаковать, его можно было вытолкнуть к скалам со стороны моря, где была сооружена еще одна гигантская баррикада, или в густые леса на крутом склоне соседней горы, где пройти могли разве что горные козы.
      Они поспешили мимо стражников. Предводитель контрабандистов остановился и молча кивнул одному из солдат, а тот так же молча взял у него мешочек.
      Наконец они прошли заставу и двинулись к Сарту.

* * *

      Контрабандисты ушли, закрыв за собой дверь склада. Он находился в задней части лавки Джона Винчи, а жил сам Винчи на втором этаже. Освещавшийся одним фонарем склад был полон коробок и тюков с товарами, которые Джон продавал в лавке, — тканями, иголками, нитками, чайниками, горшками, сковородками, веревками, инструментами и другими предметами первой необходимости для тех, кто жил в Сарте и в округе. Винчи повернулся к гостям и сказал:
      — Плохие новости, Ру.
      — Что такое?
      — В городе агенты лорда Вазариуса.
      — Черт, — выдохнул Руперт. — Думаешь, среди них есть кто-то, кто помнит меня по Квегу?
      — Почти наверняка. Тебе придется не высовываться, — заявил Винчи. — Можешь оставаться в малом рабочем сарае — сейчас его никто не использует. Люди Вазариуса отплывут в Квег в конце недели. Когда они уедут, ты сможешь передвигаться свободно.
      Джон Винчи был сыном беглого галерного раба из Квега, который сумел добраться до Королевства и там обрести спасение. Он в совершенстве говорил на языке островов и торговал с контрабандистами и капитанами, которые пытались обойти таможенных офицеров Королевства.
      Внимание Ру он привлек, когда приобрел ценное ожерелье, с помощью которого Ру потом втерся в доверие к лорду Вазариусу. Потом он заключил несколько выгодных сделок с квегским вельможей и в конце концов пустил слух о флоте с сокровищами, благодаря которому военные корабли крупнейших вельмож Квега напали на флот Изумрудной Госпожи змей, когда тот вышел из пролива Тьмы в день праздника Летнего Солнцестояния в прошлом году. Это поражение стало самым крупным в истории квегского флота — большая его часть была потоплена.
      Вельможи подозревали, что в этом был как-то замешан Руперт Эйвери из Крондора. Прямых свидетельств того, что именно он организовал обман, не было, но вполне хватало информации о том, что слухи распускали матросы с его кораблей и его агенты. Ру прекрасно понимал, что в Квеге он был приговорен, и что если его обнаружат вне защиты Королевства, срок его жизни будет исчисляться часами, а то и минутами. Даже в Королевстве ему приходилось постоянно опасаться убийц, оплаченных квегским золотом.
      Ру посмотрел на Джона.
      — Если надо, я могу прятаться хоть до нашего отбытия, но Эрику надо осмотреться вокруг. Ты можешь обеспечить подходящее прикрытие?
      — Не знаю, — с сомнением сказал Джон. — Может быть — в Сарте сейчас много чужаков. Если бы он смог сойти за квегского или кешианского наемника, тогда пожалуй. Но всех вооруженных граждан Королевства местный гарнизон знает.
      — Мне не обязательно ходить с оружием, — предложил Эрик. — Если я один из твоих работников…
      Винчи покачал головой.
      — Я нанимаю только временных работников, — объяснил он. — Из-за оккупации дела идут еле-еле. Дайте мне подумать. Вы отдыхайте; скоро я пришлю кого-нибудь из детей с едой, а потом поспите. Может, к завтрашнему утру я и придумаю повод для такого заметного человека, как Эрик, разгуливать по городу.
      — Купи что-нибудь, — заметил Ру.
      Джон удивленно приподнял брови.
      — Что ты сказал?
      — Купи что-нибудь. Здание, дело, дом. Что-нибудь на другой стороне города, чтобы была причина ходить взад-вперед. Пусть Эрик будет… строителем. Ты ему будешь платить за ремонт.
      — Я знаю несколько брошенных или продающихся предприятий, — задумчиво протянул Винчи.
      — Отлично. Дай всем знать, что ты хочешь использовать возможность нажиться и готов покупать то, что продается.
      — А как я за это буду платить?
      — Джон, если тебе и правда придется что-то купить, ты, как всегда, расплатишься моим золотом.
      Винчи усмехнулся.
      — Обычно это неплохо окупается.
      — Верно. — Ру усмехнулся в ответ. — Поэтому у тебя так хорошо дела и идут.
      Джон открыл дверь в переднюю часть магазина и к лестнице, ведущей в жилые помещения наверху, и сказал:
      — Еда скоро будет. Когда закончите, выйдете через заднюю дверь к сараю на другой стороне двора и там поспите.
      Дверь закрылась, и Эрик повернулся к Ру.
      — Как это я могу быть строителем?
      — Просто подбери любую доску, посмотри на нее, отбрось в сторону и буркни что-нибудь. Возьми с собой бумагу и царапай на ней закорючки. Побольше смотри по сторонам. Если кто-то из солдат разговаривает так, будто что-то знает о плотницком деле, кивай.
      Эрик откинулся на стуле назад и прислонился головой к стене.
      — Ну что ж, этот план лучше моего. Надеюсь, в Даркмуре дела идут более гладко, чем здесь.

* * *

      — Нет! — воскликнул Джимми.
      — Спорить тут не о чем, — заявил Арута.
      Дэш шагнул между отцом и братом.
      — Успокойтесь оба, — попросил он.
      — Мои приказы не нуждаются в твоем одобрении, Джеймс, — повторил Арута.
      — Но это безумие, чтобы ты командовал рейдом.
      Накор и отец Доминик стояли рядом, наблюдая за спором.
      — Только я помню рассказ отца о тайном входе в аббатство в Сарте, — продолжил герцог. — Я его помню не целиком, но лучше всего я смогу вспомнить у подножия той горы.
      Джимми посмотрел на отца Доминика.
      — А вы разве не знаете дороги?
      — Я знаю, что дверь — в подвале под заброшенной библиотекой, и туда ведет туннель от холмов. Но я не знаю, смогу ли найти вход снаружи. Я уже лет двадцать не был в тех местах.
      Джимми собрался было ответить, но тут Дэш спросил:
      — А какое у тебя дело для нас?
      — Мне нужно, чтобы кто-то в Крондоре мог проконтролировать смену войск. Когда фон Даркмур и Эйвери вернутся из разведки в Сарте, я хочу, чтобы мы смогли ударить до того, как Нордан приготовится.
      — И поэтому Грейлок уже на передней линии и начал подготовку.
      — Да, — подтвердил Арута. — Детали я вам сообщу перед отъездом, но завтра в полдень вы должны уже двинуться на запад.
      — Мне это совсем не нравится, — упрямо повторил Джимми.
      Накор усмехнулся.
      — Это мы уже заметили.
      — Пойдем, — сказал Дэш, — нам надо собрать вещи.
      Когда они подошли к дверям кабинета Аруты, герцог окликнул их.
      — Что такое? — спросил Дэш.
      — Я вас обоих очень люблю.
      Джимми поколебался, потом обнял отца.
      — Не делай героических глупостей, — прошептал он.
      — Разве не я должен вам это говорить? — отозвался, улыбнувшись, Арута.
      Дэш тоже обнял отца.
      — Думаешь, нам этот совет поможет?
      — Постарайтесь вернуться целыми, — прошептал Арута.
      — И ты тоже, — отозвался Джимми.
      Братья ушли. Арута повернулся к Доминику и спросил:
      — А что может нам сказать храм Ишапа, брат?
      Доминику было почти восемьдесят, но выглядел он благодаря целительной магии Камня Жизни на двадцать пять.
      — Многое, милорд герцог, — ответил он. — Могу я сесть?
      Арута кивнул и сам сел рядом с монахом. Доминик продолжил:
      — Потребовалась некоторая работа, но я живое доказательство того, о чем заявляю. Кроме того, я был старшим по рангу на Западе, и мои слова кое-чего стоят.
      — И твое предупреждение спасло библиотеку в Сарте.
      — Честно говоря, это не совсем случайность.
      — Что ты имеешь в виду? — спросил Арута.
      — Сейчас, наверное, уже можно сказать, что это твой дед предупредил нас после известных событий о том, что лучше перевезти библиотеку.
      — Правда? — удивленно спросил Арута.
      — Но вот что странно, — сказал Доминик озадаченно, — когда он прибыл за мной в Сарт, чтобы отвезти меня в Сетанон перед столкновением с демоном, то, похоже, не помнил, что послал нам предупреждение.
      — Может, и не помнил, — сказал Накор.
      — Почему? — спросил Арута.
      — Может, он тогда еще его не послал.
      — Он что, переместился во времени? — удивился Доминик.
      Накор пожал плечами.
      — Может быть. Он так уже делал.
      Арута кивнул.
      — Да, возможно. У меня такое ощущение, что тут все куда сложнее, чем мне рассказывали дедушка или вы.
      — Верно, — сказал Накор, — но это для твоего же блага.
      Арута рассмеялся.
      — Точно как я сам сыновьям говорю. — Он повернулся к Доминику. — Так ишапианцы поддержат Накора?
      — Да, — сказал Доминик, — хотя они немного сомневаются в исходе. Но необходимость этого плана они понимают.
      — Я тоже сомневаюсь, — сказал Накор, — хотя сам и создал орден Арх-Индар.
      — А ты у нас особенный, — отозвался Арута. — В чем, говоришь, цель твоего ордена?
      — Добиться признания богини добра, я же тебе уже говорил.
      — Да, ты просто удивительный, — произнес Арута суховато.
      — Я такой, — согласился Накор. — Но мой храм не станет тем, чем должен стать, пока мы не найдем настоящего главу ордена.
      — Я думал, это ты у нас верховный жрец Арх-Индар, — удивился Арута.
      — Только до тех пор, пока не появится настоящий. Потом я вернусь к тому, что у меня получается лучше всего, — путешествиям и наблюдениям.
      — Ну а что ты собираешься делать, пока этот человек не появится?
      — Показывать фокусы, рассказывать истории, добывать еду и заставлять людей прислушиваться к словам Доброй Госпожи, — ответил Накор.
      — Сначала должна прийти вера, — вмешался Доминик. — Когда люди начнут понимать, что Арх-Индар несет добро, тогда они возьмутся за долгий труд ее возвращения к нам.
      — Я даже и не пытаюсь понять все, что связано с религией, — заметил Арута. — Я читал записи, оставленные отцом и принцем Арутой, и у меня такое ощущение, что они знали многие секреты, которые не передали мне.
      Доминик ничего не сказал.
      — Ну что ж, — вздохнул Арута. — Буду надеяться, что во всем этом нет угрозы Королевству — это главное, что меня заботит. Кроме того, мне кажется, что распространение веры в добро никому не может повредить.
      Накор покачал головой.
      — Если бы так. Людей убивали за проповедь добра.
      — Только не на Западе, пока я герцог Крондорский, — отозвался Арута и добавил, повернувшись к Доминику: — Если я найду вход в старое аббатство, ты проведешь нас внутрь?
      — Проведу, — пообещал Доминик. — Вход заперт изнутри, но там есть тайная ручка, которая открывает его снаружи. Твой отец ее нашел.
      Арута улыбнулся.
      — Он всегда говорил, что лучше его вора в Крондоре не было.
      — Не знаю, в умении или удаче тут дело, но он нашел ее, снял ловушку и открыл дверь. У одного из наших братьев чуть сердце не отказало, когда он оказался внутри библиотеки.
      — Теперь вопрос в том, сколько человек брать с собой, — сказал Арута.
      — Я мало разбираюсь в военных делах, — заметил Доминик, — но вам бы лучше взять отряд достаточно маленький, чтобы нас не заметили в горах, и достаточно большой, чтобы, оказавшись внутри, мы смогли захватить аббатство.
      — Ты можешь нарисовать планы аббатства?
      — Я прожил там пятьдесят лет, герцог. Я могу нарисовать каждый коридор и кладовую.
      — Хорошо. Утром я пошлю к тебе писца. Буду рад, если ты закончишь планы к концу недели. Раз мы хотим быть готовы к прорыву в аббатство, когда Оуэн ударит по берегу у Сарта, к этому времени нам надо будет уже двигаться по восточному пути вдоль хребта Кошмара.
      Доминик поклонился и сказал:
      — Я в вашем распоряжении. Только бы кто-нибудь указал мне, где отдохнуть. Дорога из Рилланона была уж очень утомительной.
      Арута позвонил в колокольчик, и в дверях появился паж.
      — Покажи брату Доминику мои комнаты и принеси все, что ему понадобится.
      — Твои комнаты? — переспросил ишапианец.
      — Боюсь, мне они сегодня не понадобятся. Мне надо многое успеть до рассвета. Возможно, я соберусь вздремнуть после утреннего собрания двора.
      Доминик кивнул и, снова поклонившись, вышел за пажом из комнаты.
      — Хорошо хоть у тебя хватило ума разложить матрас за столом, если понадобится вздремнуть, — сказал Накор.
      Арута улыбнулся.
      — А ты, похоже, ничего не упускаешь.
      — Я же игрок, помнишь? Если бы я что-то упускал, я бы прогорел или погиб.
      — Ты с нами?
      — Нет, — покачал головой Накор. — Предприятие интересное, но думаю, что я нужен здесь. Доминик привез важный дар от ишапианцев. Они разделят с нами магическую силу, которую получают от Слезы Богов. Когда мы найдем истинного вождя нашего ордена, то пошлем его в Рилланон, и там он получит свою долю. Эта сила превратит мой маленький склад в истинный храм, где молитвы получат ответ и где будут свершаться чудеса. Люди узнают о добре и помогут вернуть Добрую Госпожу.
      — Важное дело, — согласился Арута и встал. — Извини, Накор, но мне и правда пора работать. И если тебе что-то надо для храма, скажи мне до отъезда, я постараюсь это сделать.
      — Спасибо, — сказал Накор, идя к двери. — Постарайся остаться в живых. Новый герцог может оказаться далеко не так внимателен ко мне.
      Он открыл дверь, и Арута рассмеялся.
      — Я никак не хочу доставлять тебе неприятности своей смертью, но думаю, что мне она принесла бы еще больше неприятностей.
      — Верно. Видишь, нам обоим будет выгодно, если ты останешься в живых.
      Арута снова рассмеялся и закрыл за Накором дверь. Все еще усмехаясь, он сел за стол и посмотрел на гору лежащих перед ним бумаг. Когда он взял первый доклад, который надо было рассмотреть, улыбка его угасла, и, пролистав, он положил его в стопку бумаг, которые утром собирался обработать вместе со своим секретарем.
      Потом он взял следующий документ.

* * *

      — Джимми! — крикнула Франси, когда он пошел по коридору.
      Джимми повернулся и увидел, что девушка спешит к нему.
      — Привет, — сказал он прохладным тоном.
      Она взяла его под руку и сказала:
      — Я тебя давно не видела. Твой отец тебя куда-то посылал?
      — Нет, — ответил Джимми, — я работал здесь, но свободного времени у меня мало. — Он мягко и осторожно высвободил руку.
      — Джимми, в чем дело? — спросила она.
      Джимми почувствовал, что краснеет, и чуть не задохнулся от внезапных эмоций.
      — А дело в том, что не годится мне проявлять излишнюю вольность с будущей королевой.
      Она покраснела и уставилась в пол.
      — Я так и знала, что твой отец тебе расскажет.
      — Но почему ты сама мне не сказала? — с горечью спросил он.
      Она подняла голову и посмотрела на него полными слез глазами.
      — Не знаю. Я не знала… как ты отреагируешь. До того как я приехала в Даркмур, я думала, что знаю, как к тебе отношусь, что чувствую. Потом я тебя увидела, и мы обедали вместе, и гуляли… Не знаю. Все было не так, как когда-то в детстве.
      — А все и есть не так, — сказал Джимми. — Мы больше не дети.
      Она посмотрела ему в глаза, потом внезапно приблизилась и поцеловала его в щеку.
      — Ты всегда был моим лучшим другом, Джимми. Я люблю тебя больше, чем всех других знакомых молодых людей. Пожалуйста, порадуйся за меня.
      Джимми покраснел.
      — Чему радоваться? Тому, что ты станешь королевой? Или что выйдешь за этого дурака Патрика?
      — Не надо так, — тихо сказала она. — Папа говорит, кто-то должен держать Патрика в руках, и поэтому он хочет, чтобы я стала сильной королевой. Это одна из причин, по которой король хочет выдать меня за Патрика.
      — Слушай, я не знаю, что сказать, — признался Джимми. — Я только знаю, что наши желания значения не имеют и что ты выйдешь за Патрика, а я женюсь на той, которую выберет для меня отец, и все тут. Другие варианты не рассматриваются.
      Она сжала ему руку.
      — Будь мне другом.
      — Обязательно, Франси, — кивнул он. У нее по щеке потекла слеза.
      — Мне понадобятся такие друзья, как ты, когда я стану королевой и окажусь в Рилланоне.
      В нем опять вспыхнули подавляемые эмоции, и он сказал:
      — Просто…
      — Что?
      — Понимаешь, — тихо признался он, — мы так и не узнаем, что могло бы быть.
      Она кивнула.
      — Понимаю. Но у нас никогда и не было выбора, так ведь? Мы не можем позволить чувствам отвлекать нас от долга. — На секунду она посмотрела ему в глаза, потом добавила: — Я всегда буду любить мальчика, который играл со мной во дворце в Рилланоне и смеялся, когда я колотила его младшего брата. Я всегда буду помнить, как мы залезали всюду, куда нас не пускали. Я так вас и не простила за то, что вы были мальчики и могли играть как мальчики, а я должна была учиться быть леди. — Она вздохнула. — Но я никогда не смогу позволить себе влюбиться, дорогой мой Джимми, и ты тоже. Не тоскуй о том, чего никогда не было и не может быть. Просто будь мне другом.
      Не сказав больше ни слова, она отпустила его руку и ушла прочь.
      Джимми долго стоял молча, потом медленно развернулся и пошел дальше по коридору.

* * *

      Дэш подал сигнал, и Джимми повернулся и махнул рукой. Они были в сотне ярдов перед первой колонной, направляющейся в Крондор. Делегация от Дуко ждала в миле перед городом, и Джимми хотел, чтобы колонна была там, пока не произойдет обмен документами.
      Послав лошадь вперед, Джимми подъехал к явному командиру группы. Отдав честь, он представился:
      — Я Джеймс, барон двора принца. — Он узнал в своем собеседнике одного из капитанов Дуко, а потом вспомнил и его имя.
      — Как поживаете, капитан Бойз?
      — Спасибо, неплохо, барон Джеймс, — ответил бородатый и длинноволосый капитан.
      Джимми полез в мешочек, вшитый в его плащ, и потянул нитку, распуская верхний шов. Запустив руку в карман, он вытащил пачку документов и протянул их Бойзу.
      — Это последняя депеша от принца Патрика новому правителю Южных земель. Здесь подтверждается его назначение — церемония пройдет, когда Патрик вернется в город. Еще тут несколько приказов и распоряжений, но они повторяют то, что герцог уже знает.