— Катакомбы — начало пути…
 
      Эта фраза пронзила ей мозг. Катакомбы? Она пока точно не знала, о чем идет речь, но легко уловила: начало! А начинающим не доверяют важных тайн!
 
      С появлением Руни для Бронвис жизнь в замке превратилась в сплошную муку. Сначала она была в ярости и мечтала уничтожить соперницу, но очень скоро поняла, что не сможет этого сделать. А примириться с возникшей ситуацией не было сил. Бронвис, может, простила бы Орму вспышку чисто физической страсти к девчонке из леса, однако все оказалось намного серьезнее. Это открытие причинило ее сильную боль. Поначалу, впав в ярость, Бронвис решила жестоко ему отомстить. Пусть познает все муки ревности!
      Раньше этот способ срабатывал. Ей оставалось лишь правильно выбрать любовника. Обольстив и подчинив его, Бронвис могла бы заставить мужчину ей подыграть. Их постель сохранила бы тайну, а в глазах Орма он стал бы соперником, ради которого Бронвис готова оставить его. “Пока дорогое кольцо на руке, мы не помним о нем. Потеряв же, считаем главным сокровищем!” — эта пословица очень нравилась ей.
      Размышляя над тем, кого выбрать, Бронвис сразу отбросила Хейда, поскольку он слишком серьезно к ней относился. К тому же Орм вряд ли поверил бы в эту внезапную страсть. О ее неприязни к Человеку Двора знали все. Фланн? Подобная связь насмешила бы многих. Она больше ей навредила бы, чем помогла. Перебирая знакомых мужчин, Бронвис должна была вскоре признать, что среди них нет того, кого Орм бы воспринял всерьез. За исключением одного… Его брата!
      Девушке из Гальдорхейма такая мысль показалась бы просто абсурдной, однако Бронвис привыкла доверять своим чувствам. Те сплетни про Эрла, что до нее доходили, казались глупыми. Женский опыт подсказывал, что здесь что-то не то. Златоглазка отлично помнила, как в первый раз повстречалась с ним вскоре после знакомства с Победителем. Восхищаясь Ормом, безумно желая его, она долго тогда не сводила глаз с младшего брата. Теперь, размышляя над хитрым тактическим ходом, красавица не сомневалась, что мигом его обольстит. Для мужчины, который не привык к женской ласке, достаточно будет двух-трех поцелуев и хорошего кубка вина!
      Оставалось лишь выполнить то, что задумано. Но почему-то Бронвис вдруг стало неловко. За время, проведенное с Ормом, красавица просто отвыкла от посторонних мужчин. Мысль о ласке другого, пусть даже такого, как Эрл, не казалась забавной, она была ей неприятна.
      Впервые поняв это, Бронвис испугалась всерьез. Как искусный боец, уже вызвав на поединок противника, вдруг теряет заветный меч, так и Бронвис нежданно лишилась привычного ей оружия, нужного в схватке за сердце избранника. К счастью, ей пришлось очень недолго об этом жалеть. Помогла ей сама Руни!
      Услышав, что эта дикарка бывает у Эрла, красавица сразу же поняла: здесь любовь! В самом деле, что они могут делать так долго наедине в лесном домике? Книжки читать? Эти сказки оставьте детишкам!
      Бронвис была очень счастлива, веря, что обнаружила тайну двоих. Теперь ей оставалось добыть доказательства, чтобы открыть глаза Орму. Какие? Пока что Бронвис не знала сама.
      — Но они должны быть! — убеждала она себя.
      Где? Либо в домике, либо в комнате Эрла. Подумав, Бронвис решила, что комната все же вернее, так как брат Орма и Руни по ночам были в замке, а собственный опыт подсказывал: вряд ли любовники станут упускать такой шанс.
      Раздобыть нужный ключ оказалось не так уж и трудно, однако она побоялась войти туда днем. В коридоре сновало немало слуг, каждый мог заметить ее. Но удача вновь улыбнулась ей, Бронвис узнала, что Эрл, уходя в лесной домик, решил там заночевать.
      — Три, четыре утра… В это время спят все: и прислуга, которой положено рано вставать, и веселые гости хозяина… Вряд ли кто-нибудь помешает! — решила красавица.
      Бронвис не знала, где будет искать и что хочет найти, но считала, что с первого взгляда уловит присутствие женщины.
      — Если лесянка живет с ним, то кое-какие мелочи сразу же выдадут это! Обычно мужчины не замечают подобных вещей… Если только их не направить по нужному следу! — подумала Бронвис.
      Она терпеливо выждала нужное время и, взяв темный бархатный плащ, незаметный в ночной темноте, и свечу вместе с огнивом, чтобы зажечь ее прямо на месте, пошла в коридор. Путь казался ей слишком уж длинным, однако она дошла без приключений, не повстречав никого.
      Осторожно открыв замок, Бронвис вошла в нужную комнату. Закрыть дверь и зажечь свечу было делом минуты. Сама обстановка всерьез удивила ее: полки с древними фолиантами, куча каких-то дурацких приборов… Ни мягких пушистых ковров, на которых приятно заняться любовью, ни столиков с вазами для пирожных, ни кубков с вином… Осмотревшись, Бронвис заметила крепкий сундук.
      — Может, там и хранятся вещички, которые ценят любовницы? Очень разумно припрятать их, чтобы не слишком бросались в глаза! — промелькнуло в мозгу.
      Но треклятый сундук с очень прочным замком, на который пришлось потратить массу времени, оказался забитым какими-то склянками с дурно пахнущим порошком. Бронвис даже чихнула. Брезгливо вытерев пальцы платочком, она с отвращением хлопнула крышкой.
      — Надо же быть такой глупой! А я-то решила, что этот зануда способен соперничать с Ормом! — мелькнуло в мозгу.
      Но, припомнив, как Руни шаталась по замку в своей отвратительной тряпке, надменно именуемой платьем, с копной непокорных волос, незнакомых, по мнению Бронвис, не только с заколками, но и с обычной расческой, она поняла, что лесянку такая обстановка не отпугнет.
      — Я здесь вряд ли найду что-то путное, — горько подумала Бронвис, но напоследок решила взглянуть за матерчатый полог, где находилась кровать. Она ни минуты не думала, что там кто-нибудь есть и, увидев спящего, еле сдержала крик удивления.
      — Как же так? — лихорадочно думала Бронвис, вцепившись в край жесткой ткани. — Ведь он же сказал… Он сказал, что уходит на несколько дней, а на самом… На самом деле Эрл здесь! Как же он не проснулся от шума, который я тут подняла, возясь с крышкой проклятого сундука?
      Нужно было уйти, но она почему-то не двигалась с места. При слабом свете свечи лицо Эрла казалось удивительно бледным.
      — Как мрамор… А может, как только что выпавший снег, — вдруг подумала Бронвис, не в силах оторвать взгляд.
      Сходство братьев опять удивило ее. Неприятно! Черты Орма были грубее, привычнее, здесь же примесь загадочной крови давала странный эффект, наделяя мужской облик тайной. Влекущей, но больше пугающей… Днем жесты, мимика, речь и улыбка слегка приглушали его непривычную странность, теперь же, в ночной тишине, каждый сразу сказал бы: “Чужак!”
      Бронвис стало не по себе. Нужно было идти, пока Эрл не проснулся. В последний раз глянув на ложе, золотоглазая женщина вздрогнула. Рядом с кроватью лежала фигурка. Еще не совсем понимая, что делает, Бронвис шагнула к ней и подняла. Прядь кудрявых белоснежных волос, крепко впаянных в воск… Кусок тряпки от платья, к которому Бронвис не прикоснулась бы даже под страхом мучительной казни… Достаточно, чтобы понять, с кого сделана кукла!
      Поставив фигурку на пол, Бронвис тихо попятилась. Ей стало жутко. Во время жизни в столице красавица часто слыхала о магии кукол, способной приворожить, подчинить, погубить… Странность Эрла, его поведение, необычная жизнь, получили свое объяснение, очень простое и… Страшное! Оно скрывалось лишь в одном слове: “Колдун!”
      Бронвис даже забыла закрыть дверь. Едва оказавшись в ночном коридоре, она бросилась прочь со всех ног.
 
      Фланн не в силах был сдвинуться с места. То, что он увидел, казалось чудовищным! Бронвис, любимая Орма, невеста, почти что жена Победителя, нагло, ничуть не скрываясь, покинула комнату Эрла! В четыре часа! На мгновение Фланн не поверил глазам, слишком гнусным казалось предательство! Но реальность была хуже домыслов. Бронвис и Эрл! Это бы не привиделось Фланну даже во сне! Впрочем, Фланн давно знал: Эрл способен на многое, Орм слишком верил ему!
      — А ведь я говорил, что на Выродка лучше не полагаться… — с горечью и неясным злорадством подумал он.
      Эрл был всегда подозрителен Фланну, который стремился стать тенью Победителя. Преданность Орму как будто давала особый смысл жизни, будя в душе чувство собственной ценности. На веселых пирах Фланн с огромным внутренним трепетом слушал старинные песни о верных друзьях знаменитых героев, готовых спасти их ценой своей жизни. Фланн искренне верил, что он предназначен для столь же великой судьбы.
      Временами юноша втайне мечтал, чтобы с Ормом случилась беда, и он смог бы спасти его, доказав преданность делом. Фланну хотелось открытой борьбы, но никто не желал враждовать с Победителем.
      Если нет явных противников, значит, есть тайный враг! Неизвестно, откуда у Фланна возникла такая глупая мысль. Вероятно, мальчишкой он отыскал ее в старой потрепанной книге, с десяток которых хранилось в почти разоренном поместье отца. («Истории знаменитых Вождей.») Оставалось найти его!
      В первое время Фланн очень упорно считал врагом Орма Хейда. Однако, при всей неприязни Человека Двора к Победителю, тот был слишком рассудочен, чтобы идти на конфликт. И вдобавок Хейд быстро раскусил, что к чему и однажды, в присутствии многих, начав разговор о беззубых щенятах, возомнивших себя настоящими гончими псами, выставил Фланна простым дураком.
      Всю неделю юноша строил ужасные планы отмщения, но не исполнил из них ни один, убедив себя, что он не должен давать волю чувствам, способным отвлечь от великого долга. К тому же юноша понял, что ищет противника вовсе не там.
      Фланн не смог бы точно сказать, когда в первый раз он подумал об Эрле, и что навело на такую странную мысль. Может, чувство досады на Орма, который, по мнению Фланна, уж слишком носился со своим сводным братом. Незаконных детей в Гальдоре хватало, однако вирды отнюдь не спешили признать их родными, считая обычными слугами. Но Эрл никогда не пытался выказать Орму свою благодарность. Фланн думал, что Выродок втайне завидует Орму, поскольку законный наследник у Галара все же один.
      Появление Руни, по мнению Фланна, сорвало маску с Выродка. Не совсем понимая, что происходит, он ясно чувствовал: Эрл изо всех сил стремится встать между Ормом и Руни. Впервые эту мысль подала ему Свельд. Поначалу посмеявшись над глупой лесянкой, не знающей правды об Эрле, юноша вскоре задумался, так ли уж Свельд ошибается.
      — Может, Выродок просто использует Руни, желая хоть так задеть Орма? — пришла на ум первая мысль, очень скоро уступив место новой догадке.
      Подумав, Фланн решил, что, возможно, Эрл может тянуться лишь к Рыси, поскольку сам тоже из них. Главным было одно: покушение на права и престиж Победителя. Ради чего? С точки зрения Фланна, мотивов у Выродка было достаточно: зависть, обида и даже скрытая ненависть к старшему брату, которым все восхищаются. Память легенд сохранила несколько сходных историй, и Фланн очень быстро провел параллели между прошлым и нынешней жизнью. Он понял, что наконец-то нашел Врага! Оставалось лишь не спускать с него глаз и, дождавшись, когда тот утратит бдительность, разоблачить!
      Появление Бронвис в ночном коридоре ему показало, что он не ошибся. Фланн сразу поверил внезапной догадке, перевернувшей привычный взгляд на жизнь Выродка. “Лицемер и обманщик не смеет сражаться открыто, он выберет тайный удар!” — поговорка, по мнению Фланна, попала в самую точку. Открыть глаза Орму? Но юноша жаждал свести счеты сам, отомстить за честь Орма, не потревожив кумира.
      — И поединок докажет, кто прав здесь, а кто виноват! — решил он.
 
      Утром Руни проснулась от гула в ушах, но тревога и непонятная тяжесть в висках были вызваны не приливом пугающей Силы, упорно ищущей выход, не глупым столкновением с Ормом, а жутким, пугающим сном. Ее память не сохранила каких-то конкретных деталей, лишь чувство неизбывного страха, внезапно перешедшего в мертвый покой… Избавления? Или конца? У загадки ответа не было. Сев на постели, лесянка не смогла сдержать крупную дрожь. Свельд, к счастью, не было в комнате. Руни не хотела пугать сестру.
      Несколько ведер прохладной воды, принесенных из бочки для комнатной ванны, помогли немного прийти в себя, но дурное предчувствие не проходило. Одевшись, Руни вышла во двор. Очень быстро пройдя по мосту, вошла в лес. Она двигалась машинально, не думая, куда хочет пойти, и лишь оказавшись у домика Эрла, застыла, как будто не зная, туда ли пришла.
      Руни очень удивил засов. Она думала, что Эрл ночует здесь, а не в замке. Недоуменно глядя на двери, она не могла не спросить себя: “Где же он?”
      Сзади громко хрустнула ветка, и Руни обернулась на звук:
      — Эрл?
      — К сожалению, нет, — произнес звучный голос. — Я тоже ищу его, Руни. Надеюсь, что вскоре он будет здесь.
      Иногда можно с первого взгляда понять, с кем свела тебя жизнь. Появление Норта ничуть не смутило лесянку. Руни узнала Хранителя, о котором уже не раз слышала. Но она ощутила не слишком приятную дрожь, когда взгляд задержался на камне ножа, про который не раз говорили ей: “Третий глаз.”
      — Как у тебя! — мимоходом заметил ей Орм, говоря о Хранителе. — Только вот цвет совершенно другой…
      Тогда Руни пропустила слова Победителя мимо ушей, так как сам разговор стал лишь поводом, чтобы потискать ее под предлогом рассмотреть талисман. Но теперь она ясно припомнила фразу.
      Взгляд Норта лишь на секунду скользнул по ее темно-синему камню с искрами, и неожиданно Руни всей кожей почувствовала, что перед нею не друг! Между ними как будто возникла стена, перекрыв все контакты помимо обыденной речи, и это насторожило лесянку. Хранитель был мягок, приветлив, однако с каждой минутой Руни все меньше и меньше доверяла ему. Слишком бесстрастным вдруг стало его лицо, слишком пристальным взгляд, а в спокойной улыбке лесянке мерещился еле заметный наигрыш. Ужасней всего было то, что она понимала, что Норт это видит. Он знает, что она чувствует, думает…
      — Ты напрасно не доверяешь мне, — отвечая на тайные мысли, сказал ей Норт. — Мы ведь с тобой не враги.
      — Но мы и не друзья! — в тоне Руни был вызов, который прорвался помимо воли лесянки. Ей было противно ощущать себя мушкой под лупой из хрусталя. (Эрл показывал ей эти круглые штуки.)
      — Вот видишь, тебе неприятно! — бесстрастно заметил Норт. — А ведь многие люди себя ощущают такими же рядом с тобой. Они чувствуют, что ты знаешь о них много больше, чем им бы хотелось, но не способны ответить тем же тебе. Хорошо хоть, Орм не из них!
      Разговор задевал все сильнее, и хуже всего было то, что лесянка не могла просто встать и уйти. Ее словно сковали какие-то чары. Любому стороннему зрителю бы показалось, что они мило беседуют о ее счастье, о будущей жизни, но Руни за каждой фразой Хранителя ясно читала подтекст.
 
      — Орм действительно любит тебя. Наши девушки были бы рады пожертвовать многим ради него, для тебя же он сделает все! — с очень мягкой улыбкой говорил ей Норт, а лесянке слышалось: “Не пытайся уйти от него, ваши судьбы уже тесно связаны!”
 
      — Свельд рассказала о прорицании многим… Гадалки почти всегда правы! (“Придется исполнить твой долг!”)
 
      — Я люблю Эрла почти как сына… (“И я не позволю тебе с ним остаться!”)
 
      В подтексте она уловила внезапный страх. Норт боялся! Он вправду боялся! Боялся, что Руни из двух братьев выберет Эрла! И чтобы не дать им быть вместе, Хранитель готов был на все!
      — Ты права, — совершенно бесстрастно сказал ей Норт. — Я не стал бы препятствовать вам, если бы это не отражалось на будущем Мира. Поверь мне, что лучше об Эрле забыть. В жизни часто приходится жертвовать меньшим для большего, это закон сохранения жизни. Эрл уважает Закон, он смирится.
      — Вам нужно заставить меня прийти к Орму? Из-за пророчества? — обозленно спросила лесянка, не сомневаясь в ответе. “Пусть скажет мне про ребенка Вождя! Я отвечу ему! Так отвечу, что он пожалеет о том, что завел разговор!” — раздраженно стучало в мозгу.
      — Нет, — тихо ответил Норт. — Я не верю, что можно построить счастье в погоне за миражом, что привиделся в прошлом. — Ты можешь выбрать любого, поскольку ты не приносила Формулы Подчинения. Хочешь — останься с ним, хочешь — уйди к кому-то другому, к кому влечет сердце, но только не к Эрлу! Запомни: даже избрав чужака и нарушив тем самым традиции, ты причинишь много меньше вреда…
      Безысходность, вдруг прозвучавшая в тоне Хранителя, испугала. Прояви Норт агрессию, Руни не стала бы слушать, он лишь поддтолкнул бы ее сделать выбор, которого так опасался. Теперь же лесянка заколебалась. Хранитель добился того, к чему шел, заронив в душу Руни сомнение. Может, она бы и подчинилась ему, но, как видно, и Норту было с ней нелегко, он не так хорошо понимал душу Руни, как могло показаться. Когда разговор был почти завершен, он сказал ей:
      — Тебе будет проще освоиться здесь, если ты отдашь мне талисман. Эти вещи опасны для тех, кто не знает, как нужно использовать их.
      Руни быстро вцепилась в кусочек черного дерева с камнем, как будто бы Норт собирался насильно отнять его:
      — Нет!
      Он вздохнул:
      — Мы вернулись к началу, ты снова не веришь мне. Руни, послушай…
      — Нет!
      — Хорошо, хорошо… Но тогда обещай одну вещь!
      — Не обещаю! Ничего!
      Камень Норта начал темнеть, и Хранитель прикрыл рукоятку ножа.
      — Я прошу: никогда не давай талисман в руки Эрлу.
      — А почему?
      Тон Хранителя стал очень жестким:
      — Ты хочешь его погубить?
      Руни вдруг поняла, что Норт искренен. Он любил Эрла и был уверен, что Руни может ему навредить.
      Позже, уже возвратившись в замок и вспоминая беседу с Хранителем, Руни не знала, что делать. Забыть обо всем? Или выполнить волю Норта? Сомнения, страх ошибиться, неясное чувство тревоги с каждым часом все больше и больше терзали ее.
 
      Эрл проснулся под вечер. Поднявшись с кровати, он понял, что отделался очень легко, много легче, чем в детстве. Гул в ушах был не слишком приятен, однако не так уж и страшен… Немного ломило виски… Кувшин холодной воды, опрокинутый прямо на голову, быстро взбодрил, заглушил странный голос, который подсказывал: что-то не так!
      Взгляд скользнул по фигурке из воска. Резким сигналом в памяти вспыхнуло: “Серп!” Он не помнил, что стало с ним, но вдруг почувствовал: это неважно, Потоков не существует. Его убежденность была такой сильной, что даже смутила. Эрл привык доверять своим чувствам, однако впервые получил однозначный ответ, усомниться в котором было нельзя.
      Он отчетливо помнил, что должен отнести восковую куколку Норту, но вдруг ощутил, что Хранитель может и подождать. Сейчас главным была встреча с Руни, он должен был выяснить все! Заперев статуэтку в сундук, Эрл покинул комнату, чувствуя, что лесянка где-то поблизости.
      Они встретились у откидного моста. При его появлении Руни вздрогнула, словно бы встреча смутила ее. Удивленный барьером, нежданно воздвигнутым ею, Эрл все же решил, что тянуть с разговором не стоит. Стараясь держаться как можно беспечнее, он ей сказал:
      — Я искал тебя, Руни.
      — Зачем?
      Сам вопрос был обычен, но в тоне лесянки звучало смятение, словно она уже знала ответ.
      — Я хочу тебе кое-кого показать. На конюшне, — добавил он.
      Руни кивнула. Посторонний не понял бы, что для них значит будущий разговор.
 
      Золотистый конь с белой гривой и таким же хвостом находился в особом загоне, отдельно от всех остальных. Руни помнила, как в первый раз повстречалась с ним. Орм, знакомя ее с чуждой жизнью поместья, привел на конюшню.
      — Взгляни, это Фрейр! — очень гордо сказал он, кивнув на коня. — Самый лучший из жеребцов. Он не терпит узды и седла, мало кто не боится просто так подходить к нему.
      Орм еще долго хвалился горячим конем, поясняя, как дорого ценят его жеребят, но лесянку не слишком заботили эти дела. Управление крупным поместьем, доходы, расходы… Какая ей разница?
      Руни очень понравился Фрейр. Ей хотелось дать коню сахара, потрепать пышную гриву, слегка приласкать, но взгляд Орма смущал ее, не позволяя дать волю порыву. Лесянка не сомневалась, что он не пришел бы в восторг. Посещение псарни, когда все собаки, забыв про хозяина, разом признали нежданную гостью, задело его. И теперь, вместе с Эрлом направляясь к конюшням, Руни сразу подумала о красавце-коне.
      Фрейр мгновенно почуял посетителей и тихонько заржал, выражая восторг. Руни чуть улыбнулась, припомнив предупреждение Орма: “Не вздумай сама приближаться к коню!” Вынув сахар, Эрл дал ей кусок, чтобы Руни отдала его Фрейру. Тот очень охотно взял угощение. Теплые губы коня щекотали ладонь…
      — Орм не любит, когда посторонние трогают Фрейра, — тихонько сказала она. — Почему?
      — Потому что в глазах золотого коня Орм и сам посторонний, — ответил Эрл. — Орм получает большие деньги за жеребят, но не может его приручить. Он и впрямь любит Фрейра, но тот остается с ним диким и не желает ходить под седлом. Поначалу Орм пробовал обуздать его, но потом примирился и даже гордится таким непокорным конем.
      — А тебя Фрейр признает?
      — Меня — да, но я вовсе не стремлюсь показать это, чтобы не вызвать лишних обид. Знаешь, Руни, мне кажется, что наши судьбы похожи…
      Лаская длинную гриву коня, Эрл рассказал, как Галар купил жеребенка, как долго тот рос, как взрослел, как потом превратился в красавца…
      — Потомство Фрейра известно повсюду, к нам едут из дальних мест! Жеребят растят, холят, а потом продают… Такова их судьба! Конь не может оспорить ее… Когда я был мальчишкой…
      Эрл думал, что Руни успела наслушаться сплетен и лучше с ней быть откровенным. Совсем не желая вдаваться в подробности прошлого, он просто кратко сказал, что в глазах очень многих был должен исполнить ту же самую роль. “Ведь «рысята» ценились бы больше золотых жеребят,” — с очень грустной насмешкой сказал он ей.
      — Эта мысль долго отравляла мне жизнь. Я действительно думал, что я не должен любить. Как-то Орм задал вопрос, кто из женщин сумеет пробудить мое сердце. Я ответил ему: “Только та, что не сможет родить.” Он не понял, к чему это я говорю, но тогда я и вправду считал, что обязан остаться один. По закону…
      Эрл честно сказал ей, какая судьба ожидает его детей:
      — Я не в силах им дать ни наследства, ни имени, но я поверил, что это не так уж и важно! Ведь если ты будешь со мной…
      Сердце Руни мучительно дрогнуло. После ночного визита, до того, как заснуть, она много думала. Она даже решила, что сделает, чтобы заставить Эрла сказать ей, какое место она заняла в его жизни.
      — Я просто спрошу: “Тебе нравится Альвенн? А я?” — засыпая, мечтала она.
      Но забытый сон, пробудивший в ее душе страх, пригасил эти мысли, заставив на время отвлечься от грез о любви, а беседа с Хранителем вызвала полный сумбур в голове. Объяснение Эрла смутило ее еще больше.
      Позволь Руни взять сердцу верх над рассудком, она бы сказала: “Я тоже хочу быть с тобой! Я старалась прогнать это чувство, но, повстречав тебя, с первой минуты узнала, что только тебя и ждала! Мне не важно, ты Вождь или Выродок… Ты — это ты! Ты один понимаешь меня! С тобой рядом мне хорошо… В ту минуту, когда ты впервые обнял меня, я забыла про все… Даже если нам нужно покинуть и замок, и каменный домик, то лес примет нас! Наши дочери, дикие Белые Рыси, найдут свое счастье, никто не посмеет обидеть их!”
      Но рассудок твердил: “Ты не смеешь так сделать! Вспомни пророчество! Вспомни, что сказал Норт! И потом, почему ты решила, что Эрл сможет выжить в лесу? Его книги, приборы… Он вряд ли сумеет быть счастлив без них! Эрл привык к жизни в замке, где слуги по первому зову доставят ему все, что нужно. Уж если Свельд, проведя в лесу восемнадцать лет, всей душой рвалась к людям…”
      Рассудок и сердце… Лесянка не знала, что делать, какой дать ответ, что решить. Не будь посещения Орма, она бы еще сохранила надежду, что сможет смириться с любовью Победителя, сможет в конце концов как-то привыкнуть к нему… Не будь разговора с Хранителем, Руни скорее позволила бы своим чувствам взять верх над тревогой сомнений. Теперь…
      — Белый Храм! — вдруг мелькнуло в мозгу.
      Белый Храм, потаенное место, с которым она ощущала глубокую связь. Белый Храм, подаривший лесянке загадочный амулет, так смутивший Хранителя… Храм, пробудивший мечты… Только он мог помочь разобраться в себе, дать ответ. Неожиданно ей захотелось оказаться в нем. И не одной!
      — Я не знаю, какого ответа ты ждешь от меня, — очень тихо сказала лесянка. — Мне трудно на что-то решиться. К тому же… Ты можешь, не задавая вопросов, пойти со мной? Прямо сейчас?
      Вопрос Руни его удивил, как и просьба.
      — Могу. Только мне бы хотелось узнать: мы вернемся до темноты? Тебя могут хватиться!
      — Неважно! — ответила Руни, но тут же подумала, что он прав. — Меня потеряют… Наверно, я зря предложила все это!
      — Почему?
      — Потому что “прогулка” займет два-три дня. Даже больше!
      Слова пробудили его интерес. Эрл подумал, что вряд ли Руни решила бродить в лесу просто так. Она знала, куда звала. Может, Руни хотела показать ему домик, где выросла? Посмотреть, как он это воспримет? Сумеет ли верно оценить ее прошлое, этот прообраз будушей жизни? Сердце забилось, поскольку догадка давала желанный ответ.
      — Я пойду с тобой. Прямо сейчас. Лишь возьму кое-что нам в дорогу, — сказал Эрл.
      Решать, как воспримут уход остальные, ему не хотелось.
      — Мы вправе жить так, как хотим! — подумал Эрл.
      Завернув в кухню замка, он взял хлеб, мясо, сыр и небольшую флягу с водой. Уложив их в холщовую сумку, Эрл сложил туда кое-какие привычные мелочи. Он не впервые покидал замок Орма на несколько суток и знал, что к чему.
      Быстро покончив со сборами, Эрл зашел к Руни. Лесянка ждала его. Выйдя из замка, они совершенно открыто прошли через двор… Миновали постройки, подъемный мост…
      Дневной зной давно спал, уступив место мягкой прохладе. Негромкий посвист вечерних птиц редко нарушал тишину. Лишь журчанье лесного ручья, протекавшего неподалеку, вплеталось в шум голосов и шагов. Единение с лесом давало чувство легкости и возвращало утраченный в замке душевный покой.

Глава 12.