Услышав гудки отбоя, Хоттабыч задумчиво посмотрел на трубку.
      «А может, зря я это сделал? – спросил он себя. – Не зря! Он сын мой. А с ней как быть? – Вздохнув, взял со стола четки. – Она заслужила то, что получает. Ей противны мои слюнявые губы, – горько вспомнил он. – Вот и получай теперь то, что имеешь».
      Хоттабыч шагнул к двери, дважды повернул ключ, подошел к бару и тронул висящую на стене картину. С легким шорохом бар подался вправо. Войдя в открывшийся проход, Хоттабыч щелкнул выключателем. Дневной свет залил комнатушку с низким потолком. Около стены, скрючившись, лежала Альбина. Тряхнула головой и села, закрывая глаза руками. Увидев Хоттабыча, вскочила и бросилась на него, но ее кулаки не доставали его лица. Это напоминало сцену из немого кино: словно на экране, бесновалась женщина, молотя кулаками по твердой, невидимой глазу стене. Ее криков и стука ударов слышно не было. Отбив кулаки, Альбина рухнула на колени. Ее только что перекошенное яростью лицо теперь выражало отчаяние. Полный страха взгляд, казалось, умолял о пощаде. Едкая улыбка скользнула по морщинистым губам Хоттабыча. Он выключил свет и вышел. Тронул картину, бар вернулся на место. Быстро подошел к двери, отпер ее. Вернувшись к столу, сел и нажал кнопку вызова. В комнату вошла молодая стройная женщина в мини.
      – Соберите вещи Альбины, – делая вид, что просматривает какие-то бумаги, небрежно бросил Хоттабыч. – Она на пару месяцев уезжает, там теплый климат. – Он с улыбкой взглянул на женщину.
      – Хорошо, – кивнула она. – Когда и куда отвезти вещи?
      – В Домодедово. Отдадите вещи ее телохранителю.
      Когда женщина вышла, Хоттабыч набрал номер телефона и требовательно проговорил:
      – В восемь вечера Крутой должен быть в аэропорту Домодедово. Альбина приедет туда чуть позже. Моя секретарша привезет вещи. Потом Крутой должен исчезнуть, – не дожидаясь ответа, положил трубку.
 
      – И сколько я здесь торчать буду? – Абрек со вздохом посмотрел на утопающий в зелени особняк.
      – Пока не увидишь, что ее можно взять, – спокойно ответил Тигр.
      – Тогда ладно, – с деланным сожалением вздохнул Алексей. – Посижу я…
      – Но сначала позвонишь мне, – перебил его Тигр. Улыбка в глазах Абрека мгновенно исчезла.
      – Все, – заводя машину, усмехнулся Федор. Абрек вышел, закинул на плечо ремень туго набитой спортивной сумки.
      – Передатчик не забудь, – напомнил Тигр.
      – В сумке, – буркнул Алексей и, сутулясь, медленно пошел к двум старым дубам.
 
      Легко шевельнулись кусты. Из них стремительно выполз почти невидимый в густой траве человек в камуфляже и закрывающем лицо капюшоне. Скатившись в канаву, человек посмотрел на часы и достал из-под старой, покрытой плесенью коряги длинный сверток. Развернул и вытащил из чехла винтовку с оптическим прицелом. Из бокового кармана вынул обойму, вставил в винтовку, передернул затвор. Прислушался. Затем быстро и почти беззвучно полез наверх. Прижав приклад к плечу, прицелился. Чуть подвинувшись вправо, прицелился еще раз. Найдя наилучшее место для стрельбы, снова взглянул на часы.
 
      «Сломать его, что ли? – вешая на шею ремешок с передатчиком, подумал Абрек. – Я было обрадовался. – Он разочарованно вздохнул. – „Бери, как появится“. Хренушки. – Вспомнив улыбку Тигра, Алексей поморщился: – Просчитал меня командир».
      Заметно стемнело. Абрек достал бинокль ночного видения, переместился выше. Направил бинокль на особняк и приглушенно выматерился.
      – Самое поганое время, – буркнул он. – И еще утром, когда и не темно, и не светло.
 
      – Хорошо, – немного удивленно сказала Флора в телефонную трубку. – Приеду. Может, объяснишь, что за повод? – Выслушав ответ, засмеялась. – Хорошо. Еду.
 
      Абрек сунул бинокль в висящую на суку сумку, включил передатчики и коротко выдохнул:
      – Выезжает!
      Быстро с ветки на ветку спустился. Едва ноги коснулись земли, вскочил и, пригибаясь, бросился через кустарник. Спустившись в глубокий овраг, рванулся вправо. Метров через десять, не замедляя хода, взбежал наверх. Рухнул в высокую траву, стремительно пополз. Достигнув огороженной метровым валом площадки перед воротами, застыл. Услышав приглушенные голоса, осторожно приподнялся.
      Из ворот выехала «ауди». Остановилась. Чуть впереди стояла «восьмерка». Из ворот вышла женщина в брючном костюме и неторопливо подошла к каменной беседке. За женщиной следовали настороженные и готовые к неожиданностям три охранника. Женщина остановилась, достала из сумочки сигареты. Один из парней щелкнул зажигалкой. Огонек на какую-то долю секунды высветил ее лицо. Вдруг голова женщины дернулась назад и как бы рванула за собой тело. Телохранитель с зажигалкой бросился к ней. Остальные и подбежавшие от машин еще пятеро парней, окружив ее, с пистолетами в руках напряженно всматривались в густую темноту. Абрек бросил взгляд на лежащую женщину, побежал назад. С площадки вслед ему загрохотали выстрелы.
      «Вам из водяных пистолетов стрелять, – мысленно посоветовал не сбавлявший скорости Абрек. – Хотя бы одна рядом прошла. Гоpe-стрелки, мошкара». У края обрыва услышал свистнувшую мимо уха пулю.

* * *

      Человек в камуфляже отбросил винтовку, посмотрел на часы. Спустился в овраг, пригнулся и быстро пошел прочь. Внезапно сильный удар в лицо отбросил его назад. С шумом завалившись в кусты, человек в камуфляже всхлипнул разбитым носом и попытался подняться, но тут же получил сильный удар в солнечное сплетение.
      Тигр уложил человека в камуфляже на живот, заломил его руки за спину, защелкнул наручники. Рывком перевернул на спину, сдернул капюшон, вгляделся в разбитое лицо и усмехнулся. Зажав булькнувший кровью нос лежащего, достал скомканный платок. Разбитые губы широко открылись. Вбив в них платок и услышав шум бегущего человека, выхватил пистолет. Из кустов появился Абрек.
      – Все-таки среагировал, – буркнул, засовывая пистолет в карман, Тигр.
      – Уходим, – кивнул назад Алексей.
      Цепь ярких лучей фонариков быстро приближалась.
      – Поводи их, – забросив человека в камуфляже за плечи, бросил Федор и побежал.
      – Поиграем, ребятишки, – довольно заметил Абрек. С пистолетом в руке рванулся навстречу возбужденным голосам и скользящим лучам фонарей. Присев за обросший мхом валун, затих.
      Освещая валун ярким лучом фонаря, из кустов вышел рослый парень. Он недовольно проговорил:
      – Сколько еще лазить будем? Нет… – От резкого удара в живот парень с коротким стоном согнулся и повалился вперед головой.
      – Ты чего? – на фоне темного неба появился еще один.
      Подхватив пистолет упавшего парня, Абрек навскидку выстрелил. Человек молча упал. Бросившись вперед, Алексей трижды выстрелил в сторону повернувшихся на первый выстрел лучей. Словно гаснущие звезды, три из них, коснувшись земли, исчезли в густой траве. Из оврага и с двух сторон от него засверкали короткие вспышки выстрелов. Абрек упал и откатился к валуну. С визгом отрекошетив от камня, свистнули четыре пули. Абрек огрызнулся двумя выстрелами и побежал.

* * *

      – Флора! – подойдя к накрытому простыней телу, воскликнула Таиса. – Кто ее?
      – Она, как всегда, – виновато отозвался один из окруживших тело парней, – не во дворе села, а здесь. Она же всегда курила перед беседкой…
      – Кто-то знал об этом, – уверенно проговорил высокий худощавый человек со шрамом на лбу.
      – Вам за это деньги платят! – закричала Таиса. – Вы должны охранять нас! А вы только играете в крутых. Где Яков Давыдович?
      – Он сейчас приедет, – сказал кто-то. – Ему сообщили.
 
      – Интересно, – пробормотал Абрек, – в кого они стреляют?
      В отдалении раздавались редкие выстрелы. Он спрыгнул с дуба, поднял спортивную сумку и беззвучно, невидимый в темноте, побежал по лугу. Через десять минут стремительного бега выскочил на укатанную проселочную дорогу.
      – Задерживаешься, – сказал отделившийся от ствола березы Тигр.
      – Кто его нанял? – спросил Алексей.
      – Перестарался я, – недовольно ответил Федор. – Он кровью захлебнулся. Я полпути пробежал, когда почувствовал, как он хрипит и дергается. Я ему еще добавил. В общем, ответа мы не услышим.
      – И как теперь? – с досадой спросил Абрек.
      – Думать надо, – кратко ответил Федор.
      – Корсару ноги прострелили! – взъярился Алексей. – Где Юрист, никто не знает! О Наде и ребятах вообще молчу. А ты…
      – Отставить! – рявкнул Тигр. – Ты думаешь, у меня голова не болит?
      – Но хоть кто этот, который стрелял? – вздохнул Абрек. – Ведь если его наняли, значит, чего-то боятся. А если ее, – он кивнул в сторону особняка, – из-за моего тезки угрохали? Ведь едва он пропал, и пожалуйста. Флору…
      – Ты уверен, что Флору? – перебил Тигр.
      – А хрен ее знает, – озадаченно пробормотал Абрек.
      – Вот именно. Сначала надо узнать, кого там ухлопали, и от этого танцевать. А то, как обычно, с выходом из-за печки не получается. На карте жизнь Нади и мальчишек. – Прислушавшись, бросил: – Уходим! – и быстро пошел вперед.
      Абрек двинулся следом. Они вышли к машине.
      – А как ты этого снайпера срисовал? – усаживаясь рядом, поинтересовался Абрек.
      – Случайно. Только ты по передатчику буркнул, что выезжает, я ближе подвинулся. Я не уезжал. Боялся, что ты самодеятельность проявишь. Сюда выскакиваю, – он кивнул на пригорок, – слышу – выстрел. И сразу возня возле машины. А тут и этот камуфлированный идет. Винтовку здесь оставил. Узнать бы, на кого работал. А если одиночка, без менеджеров, – Тигр усмехнулся, – вообще танцевать неоткуда будет. Правда, есть одна мысль. Но ее проверять будем после. Когда уже ничего не останется.
      – Хорошо, если только ничего, – чуть слышно проговорил Абрек. – А то и никого не…
      – Не скули! – разозлился Федор.
 
      – Да я уже говорил, – простонал Корсар, лежащий на кровати с загипсованной правой и перевязанной левой ногой, – не знаю ни хрена. Я сюда на отдых приехал. От жены, от детей. В общем, от семейной жизни отдохнуть. – Он подмигнул коренастому человеку.
      – Как вы оказались на даче? – просто чтобы спросить и, видимо, заранее зная ответ, спросил коренастый.
      – В сотый раз объясняю! – разозлился Юрий. – Я…
      – Почему вы ранены? – уточнил вопрос коренастый.
      – Шел мимо. Люблю ночное море. Заблудился. Увидел ворота и вошел. Вдруг пальба началась. Я в прошлом военный. Вот и рванул в дом. В таких случаях в здании всегда безопаснее. Ну и нарвался, – вздохнул он.
      – Но хоть что-то вы слышали? – безнадежно спросил коренастый.
      – Стрельбу и мат, – кивнул Корсар. – Этого предостаточно.
      – Ну что же, – коренастый поднялся. – Выздоравливайте. Но…
      – Когда меня в Москву отправят? – перебил его вопросом Юрий. – Ведь у меня жена…
      – И дети, – усмехнулся коренастый, – от которых вы отдохнуть хотели. Кстати, – он насмешливо посмотрел на Корсара, – ваша жена приехала. Так что не получилось отдыха, – насмешливо посочувствовал он Корсару. И тут же серьезно спросил: – Но когда в вас стреляли, вы видели кто?
      – Да кто же рассматривать будет.
      – Но вы ведь военный, – напомнил ему коренастый.
      – У вас здесь бандитские разборки, – разозлился Юрий, – а я видеть кого-то должен.
 
      – Ничего страшного, – закончив перевязку, проговорила невысокая симпатичная женщина в белом халате.
      – Ну конечно, – криво улыбнулся лежащий на диване Юрист. – Сразу не умер, значит, жить буду.
      – Вам, говорят, очки нужны? – спросила врач.
      – Минус два, – буркнул он.
      – У вас в правой брови осколочек стекла был. Так что вы умывайтесь осторожно. А то шов может…
      – Спасибо, доктор, – поблагодарил Павел.
      Улыбнувшись, она вышла.
      – Ну и как вы? – спросил вошедший в комнату худощавый мужчина.
      – Пока жив, – улыбнулся Юрист. – Так что, можно сказать, все в норме. А теперь я хотел бы спросить, как долго я буду здесь.
      – Вас что-то не устраивает? – улыбнулся вошедший.
      – Не то чтобы нет, – Павел вздохнул, – но у меня в Москве семья. И наверняка за меня волнуются. Ведь они не знают, что я окружен заботой и лаской. – Он усмехнулся.
      – Что вы делали на даче? – требовательно спросил худощавый.
      – Пить просил, – улыбнулся Юрист.
      – Кто те пятеро, которых убили на даче? Ваши друзья?
      – Я турист-одиночка. – Юрист покачал головой. – И зашел на дачу воды попросить. Неожиданно началась стрельба. Ну, а дальше вы знаете.
      – Что-то вы недоговариваете, – сказал худощавый.
      – Да что вы, – вздохнул Павел. – Вы мне жизнь спасли, как же я могу вам что-то недоговаривать? А почему вы оказались там? Только не надо говорить, что навещали друзей, – насмешливо предупредил он, – потому что…
      – Мы освобождали своих товарищей, – спокойно сообщил худощавый. – Хозяин дачи, на которую вы зашли, чтобы попить, – он усмехнулся, – лидер профашистской организации. Фашисты не считают его своим, но тем не менее. – Он вздохнул. – Впрочем, вам это ни к чему. Вы русский? – спросил он.
      – Самый что ни на есть, – улыбнулся Юрист. – А что, у вас ко мне есть какие-то национальные претензии?
      – К вам нет. – Немного помолчав, худощавый сказал: – Некоторое время, вполне возможно, до вашего полного выздоровления, вам придется побыть здесь.
      – Но я уже говорил, – нервно проговорил Юрист, – что моя семья не сегодня-завтра обратится в милицию. А так как Россия и…
      – Напишите своей жене, – перебил его худощавый. – Все, что хотите, читать мы не будем.
      – Какое доверие, – усмехнулся Павел. – Но предложение я принимаю с удовольствием.
      – Сейчас вам принесут бумагу и авторучку. – Худощавый пошел к двери.
      – И конверт, – добавил Павел.
 
      – Где она? – строго спросил Якин сидевшего с перевязанной головой Эмира.
      – Не знаю я, – плаксиво протянул тот. – Меня по башке треснули, я сознание потерял. Очнулся, какие-то парни руки заломили и потащили. До сих пор плечи ломит. Вы бы…
      – Мне нужна женщина! – строго проговорил Якин. – Я даю тебе на раздумье полчаса. Не заставляй меня делать тебе больно, – как отец закапризничавшему малышу, мягко добавил он.
      – Но я не знаю, где она! – испуганно воскликнул Игорь. – Честное слово.
      – Какая у тебя может быть честь! – презрительно фыркнул Якин. – А без чести и слово ничего не стоит. Сейчас полвторого. В два я вернусь.
      – Ну, Петр Авдеевич! – умоляюще закричал Эмир. – Я не знаю, где она!
      – Спартак, – негромко сказал Якин открывшему перед ним дверь рослому, накачанному силой мужчине, – вопросы будешь задавать ты. И запомни, – предупредил он, – мне нужен результат. – Выйдя в небольшую комнату, увидел стоявшую у двери дочь. – Таня? – удивился он. – Ты зачем…
      – Что с ним? – шагнув вперед, спросила Татьяна.
      – Прошу тебя, – он вздохнул, – забудь этого подонка. Уверяю, дочь, он тебя не стоит.
      – Может быть, и так, – кивнула она. – Но неужели ты не можешь понять? Я хочу видеть его. Он все-таки первый мужчина в моей жизни. Как человек, он, может быть, и дерьмо, но как…
      – Танюша, – Якин обнял дочь за плечи, – его нашли в комнате той женщины. И я уверен, что Игорь пытался ее изнасиловать. Это она раскроила ему голову. У него на руках глубокие царапины. Их могли оставить только женские ногти. К тому же, где она? – Он развел руками. – Она оказалась способной справиться с этим здоровенным идиотом. Разбила ему голову, забрала детей и сбежала.
      – Значит, он хотел ее изнасиловать, – пробормотала Татьяна.
      – Сто против одного, – подтвердил отец.
      – Папа, я хочу его видеть.
      – Зачем, доченька? – вздохнул он. – Это ничего, кроме…
      – Не затем, чтобы сказать ему «милый». – В глазах плескала злоба.
      – Ну что же, – согласился Якин. – После того как он скажет, где женщина, – пожалуйста, он твой.
      – Шеф, – заглянул в комнату кудрявый здоровяк, – здесь на адрес Эмира депеша пришла. – Он протянул сложенный вдвое бланк телеграммы.
      Якин развернул его и быстро прочитал.
      – Кто такой Саша? – он взглянул на дочь.
      – Не знаю. – Татьяна пожала плечами.
      – «Саша погиб в автокатастрофе», – вслух прочитал отец.
      – Мулла! – воскликнула Татьяна. – Его Игорь в Москву посылал.
      – Идиот, – хлопнул себя по лбу отец. – Конечно же! Как я этого сразу не понял. Что-то у Паулюса с Москвой. Тогда женщину тем более необходимо найти, – пробормотал он, – и беречь как зеницу ока. Старею. – Повернувшись к удивленной дочери, он устало улыбнулся.
      – Ну что ты, – засмеялась она, – ты мужчина в расцвете сил.
      – Спасибо. – Он с улыбкой чмокнул ее в щеку. – К тому же еще не поздно, нужно только найти ее.
 
      – Ну у тебя и видок, – усмехнулся сидевший перед закрытой дверью смуглый молодой мужчина.
      – Хорош, Леший, – недовольно буркнул Мамелюк. Закрывавший его нос тампон был укреплен маленькой решеткой полосок лейкопластыря.
      – Болит? – сочувственно спросил Леший.
      – А как ты думаешь! – разозлился Мамелюк.
      – А хрен его знает, – Леший пожал мускулистыми плечами, – меня шкуры за нос не кусали. – Не выдержав, расхохотался.
      – Как она? – кивнул на дверь Мамелюк.
      – Барабанила всю ночь, – хмуро отозвался Леший. – О сыновьях спрашивала.
      – Вообще-то зря мы ее тяпнули, – буркнул Мамелюк. – Надо было ее там кончить, и все.
      – Ты думаешь, я дал бы тебе бабу убить? – спокойно спросил Леший.
      – Что? – поразился Мамелюк. – Да ты… – И тут же от резкого удара в солнечное сплетение осел, прижав руки к животу.
      – Слушай сюда, шкура. – Леший мощным ударом колена отбросил Мамелюка, взвывшего от дикой боли в носу. – Ты строишь из себя жулика, а я видел их. И сто семнадцатая там, где они есть, не в почете. Я прикатил к тебе, когда откинулся. Думал, по натуре дела делать будем. А ты, – он презрительно выматерился, – сторожевым псом у этого придурка катишь. И меня втянул. – Леший ногой перевернул Мамелюка лицом вверх. Из ноздрей и рваной раны на носу обильно шла кровь. – Предложение у тебя, конечно, клевое, – продолжал Леший, словно Мамелюк мог слышать его. – Но пес ты. Да и вообще. – Леший нагнулся и стал обыскивать карманы Мамелюка. – Какая-то война началась в этих курортных краях. А мне она на хрен не упала. Так что, Васек… – Достав из нагрудного кармана бумажник, открыл его. – Не хреново живешь, – ухмыльнулся Леший. – Зеленые с собой таскаешь. Ну все. – Леший вытащил из кармана финку.
 
      Надежда с заплаканными покрасневшими глазами сидела под зарешеченным окном, обессиленно прижавшись спиной к стене. Когда она укусила Мамелюка за нос, он сильно ударил ее в живот. Потом ногой в правый бок. Она потеряла сознание. Надежда дотронулась до припухшего правого подреберья. В печень ударил. В себя она пришла уже в этой комнате. В забытьи она пробыла около двух часов. Неясными отрывками в ее памяти всплывала быстрая езда на машине. Сильные руки, тащившие ее куда-то, боль и снова сильная боль.
      Вспомнив уроки мужа, она сделала себе массаж ци-гун и почувствовала облегчение. Она встала и вдруг с ужасом поняла, что рядом нет сыновей. Надежда бросилась к двери, застучала по ней кулаками. Она долго громко кричала одно и то же:
      – Где дети?! Где мои сыновья?! – За дверью с той стороны кто-то был. Она слышала, как этот кто-то прикуривал, щелкая зажигалкой. Отбив кулаки и охрипнув, снова почувствовала боль в печени. Добрела до окна. Попробовала оторвать узорчатую оконную решетку, но очень скоро поняла, что это ей не под силу. По стене сползла на пол. – Алешка, – прошептала она, – Димка. Где вы? – и заплакала.
 
      – Он, наверное, действительно не знает, – проговорил вошедший в кабинет Спартак.
      – Тебе известно, – недовольно посмотрел на него сидевший за столом Якин, – что я не признаю слово «наверное». Мне нужен четкий ответ!
      – Он не знает, – угрюмо пробасил Спартак.
      – Ну что же, – задумчиво пробормотал Якин, – значит, нужно искать у кого-то из его людей. Иди. – Он отпустил Спартака. Когда тот вышел, Якин повернулся к вскочившей дочери. – Я помню твою просьбу. И ты сможешь поговорить с ним. Но сейчас мне нужна твоя помощь. Кто из людей Игоря мог увести ту женщину так, что его не увидели мои парни?
      – Мамелюк, – сразу ответила она. – Я с ним разговаривала. Он, как говорится, на нее глаз положил. Тем более она его стукнула, – усмехнулась Татьяна. – Это…
      – Его адрес? – требовательно перебил дочь Якин.
 
      – Я отомщу! – говорил Эдуард. – Это они неожиданно напали…
      – Ты, видимо, не понял, что произошло, – негромко, но зло перебил его пожилой рыхлый мужчина в шортах. – Тебя разыскивает милиция. У твоих парней найдено оружие. К тому же эти болваны пытались сопротивляться задержанию! – Старик прихлопнул на своем трясущемся пузе какую-то букашку. – Ты не выполнил моего приказания и потому умрешь.
      – Пощади! – Эдуард грохнулся на колени. Поморщившись, старик хотел оттолкнуть его обутой в сандалию ногой. Вскинув голову, Эдуард увидел шагнувших к нему двоих крепких парней. С диким криком ухватив ступню старика, Эдуард неожиданно мощным рывком сдернул его с кресла и вцепился в морщинистое горло. Парни рванулись к ним. По-футбольному мощный пинок по боку выдавил из Эдуарда хриплый крик. Но вцепившиеся в мягкое горло старика пальцы не разжались. Другой парень носком ноги врезал Эдику в висок. И еще раз.
 
      Оглянувшись, Леший толкнул ногой дверь и вошел. Он успел увернуться от брошенного в него стула. С громким криком: «Где мальчишки?» – Надежда попыталась вцепиться Лешему в волосы. Подпрыгнув, он ударил ее в живот. Надежда согнулась.
      – Дура, – сердито сказал Леший. – Хрен его знает, где твои грызуны. Валить надо. А ты, шкура, чуть жбан мне не расколотила.
      – Где мои дети? – с трудом переводя дыхание, спросила Надя.
      – Потом этот рамс разберем, – зло бросил Леший. – Вставай и валим отсюда!

* * *

      – Успокойся, – еле сдерживаясь, чтобы не заплакать, дрожащим голосом сказал Алешка. – Мама скоро придет. Она в магазин ушла.
      Его младший брат растирал ручонками крупные слезы и не переставая звал маму.
      – Перестань, маленький, – ласково проговорила вошедшая в комнату пожилая женщина. – Лучше молочка попейте. – Она поставила на стол два стакана с молоком.
      – Где мама?! – воскликнул Алешка.
      Вздохнув, женщина поспешно вышла. В соседней комнате она сняла телефонную трубку и набрала номер.
      – Они все время мать зовут, – сказала она.
      – Постарайся занять их чем-нибудь, – ответили в трубке. – Ты же можешь. Я понимаю, что это тяжело, но что поделаешь.
      – Хорошо, – согласилась женщина. – Только, ради Бога, уберите этого дурачка с пистолетом! – сердито потребовала она.
      – Я скоро приеду, – сказала невидимая собеседница.
      – Ша, старушка, – услышала женщина грубый голос. – Лапы в гору!
      Чувствительный толчок в спину заставил ее, испуганно ахнув, поспешно поднять руки.
      – Не боись, бабулька, – захохотал длинноволосый худощавый парень, – шутка. – Прокрутив за спусковую скобу пистолет, сунул его за офицерский ремень.
      – Что же ты, шалопай чертов! – пронзительно закричала женщина. – Смерти моей захотел! – Схватив стоявший в углу веник, взмахнула им.
      Длинноволосый с хохотом выпрыгнул «рыбкой» в раскрытое окно.
 
      Положив трубку, Фатима посмотрела на стоящую на серванте фотографию Игоря.
      – Ты мне заплатишь за это, – прошептала она.
 
      – Танька! – радостно закричал Эмир. – Наконец-то. – Осекшись, испуганно округлил глаза и замер. В руке Татьяны он увидел направленный ему в живот пистолетный ствол.
      – Что, милый? – зло спросила она. – Рад мне? А знаешь, почему я здесь?! – Татьяна сорвалась на крик. – Чтобы спросить, помнишь ли ты, что обещал мне! Помнишь ли свои заверения в любви до гроба! Говори! – подстегнула она криком отскочившего назад и сжавшегося у стены Эмира.
      – Танюшка, – пролепетал он, – я люблю тебя, слышишь? Милая… – Негромко хлопнул выстрел. Схватившись за живот, Игорь, боком чиркнув по стене, свалился на пол. Снова раздался негромкий выстрел. Стукнувшись затылком о стену, голова Игоря с кровавой точкой на лбу коснулась подбородком ключицы.
      Татьяна обернулась и увидела пистолет в руке отца.
      – Ты что сделал? – шепотом спросила она.
      – Собаке собачья смерть, – спокойно ответил он и шагнул к двери.
      – Ты что сделал?! – истерично закричала она. Вскинув пистолет и, зажмурясь, нажала на курок. Пистолет сухо щелкнул.
      – Я не хотел, чтобы ты всю жизнь мучилась из-за того, что убила пусть никудышного, но все же человека. Это очень тяжелый груз, – он вздохнул, – когда по твоей вине погибает человек.
      – Гад! – истерично крикнула Татьяна и бросила в него браунинг. Пистолет глухо стукнулся о стену и упал рядом с Якиным. Он повернулся и несколько мгновений смотрел на него, потом быстро вышел. Хлопнула дверь.
      Услышав щелчок ключа с той стороны, Татьяна с визгом бросилась к двери.
      – Открой! – закричала она. – Немедленно открой! – и ударила в дверь кулаками. Дверь приоткрылась.
      – Успокойся, – посоветовал ей отец. – Мне нужна твоя помощь. Иди к себе и прими холодный душ. Очень помогает. Иначе ты ночью будешь мучиться от кошмаров. Во сне будешь постоянно стрелять в меня.
      – Зачем ты так? – простонала она и, мгновенно побледнев, рухнула на пол.
      – Врача! – крикнул Якин.
 
      – Где Зинка? – Рошфор растерянно посмотрел на Ракова. – Она не была у тебя?
      – Нет. Ее, наверное, отец забрал, – испуганно сказал Раков.
      – Наверно, ты прав, – хмуро согласился Рошфор. – Тогда дело швах. Паулюс все приберет к рукам. Правда, с другой стороны, это и хорошо. – Внезапно передумав, он повеселел. – У нас не будет хозяйки. А то она, стерва, на все лапу наложила. Теперь меха полностью наши. И с Москвой будем говорить по-другому. А то за полцены отдаем.
      – Ты думаешь, Палусов оставит нас в покое? – с надеждой спросил Раков.
      – Если узнает об алмазах, – кивнул Рошфор, – то да. А он, судя по всему, узнал о них.
      – Почему ты так решил? – не понял Раков.
      – Хотя бы потому, – хмыкнул Рошфор, – что сам приехал к нам. Неужели ты думаешь, что он стал бы светиться, если бы не знал об алмазах? О его деятельности знают все. Но ничего предъявить не могут. Чисто работает Василий Антонович. И связи большие. Да не какие-нибудь районные прокуратуры, у него в Москве лохматая лапа есть. После ГКЧП многих его знакомых вроде подобрали. Но потом, сам знаешь, всех отпустили. К тому же он до сих пор, как говорится, передает свой опыт молодым.
      – Так что с нами-то будет? – снова испугался Раков.
      – Все будет в порядке, – уверенно сказал Рошфор. – Плохо только, что он меня высветил, да ладно. Лихо он наших гавриков спеленал.
      – А почему Хасан так спокойно отнесся к тому, что Зинаиду забрали люди Паулюса? – зачем-то понизив голос, спросил Раков.
      – Он все-таки ее отец. Хотя в чем-то ты прав. Для Хасана авторитетов не существует. Для него главное то, что он получает от кого-то. Может, купил его Палусов?
      – Ты что! – воскликнул Раков. – Забыл? Ведь Хасан стукачом у Паулюса был, когда тот…
      – А, черт его подери! – Рошфор плюнул. – Точно. Теперь ясен день, как в полдень. Но, с другой стороны, оно, может, и к лучшему, будем и мы в упряжке у Паулюса.
      – Ну да, – возразил Раков, – так он и будет с нами барыш делить…
      – Я сказал – не с Паулюсом, – поправил Рошфор, – а у Паулюса. Это не одно и то же. Но лучше, чем Зинка. Паулюс с этим козлиным Колдуном с ходу разделается.
 
      – Значит, твой папуля стал мафиози, – криво улыбнулся Серов. – Но какого дьявола ему от меня надо?
      – Не знаю. – Зинаида помотала головой. – Он что-то говорил…
      – Памятью меня Бог не обидел, – прервал ее Серов. – Но тогда какого черта тянет кота за хвост?
      «Может, в атаку? – подумал Серов. – Здесь не больше пяти человек. Сам „фельдмаршал“ не в счет. Но нет», – с сожалением вздохнул он. Серов все это время пребывал в неведомой ему раньше растерянности. Не знал, что делать, как вести себя. После схватки с людьми Зинаиды он был уверен, что все кончено. Но он жив, здоров, и его куда-то везут.
      На судне, где их поместили в небольшую каюту, они находились уже почти сутки. Может, чуть меньше, может, больше. Время для Сергея остановилось. Известие о Корсаре выбило почву у него из-под ног. Значит, друзья узнали о похищении Нади и детей и пытались предпринять что-то для их спасения. Серов замотал головой. Всегда он жил в уверенности, что не боится ничего. Но теперь понял, что такое страх – страх за тех, кто для него дороже всего на свете. Он, не задумываясь, принял бы любую, самую мучительную смерть, если бы это гарантировало жизнь жены и детей. Но такой гарантии не было.
      – А как же теперь видеокассеты? – Серов бросил на женщину яростный взгляд. – Может…
      – С твоей женой и сыновьями, – раздался голос из правого угла, – ничего не случится.
      – Что это? – Вздрогнув, Зинаида невольно подалась к Серову.
      – Откуда мне знать, что ты говоришь правду, – негромко спросил Серов.
      – А у тебя есть выбор? – Голос прозвучал насмешливо.
      – Выбор есть всегда, – криво улыбнулся Сергей. – Даже перед тобой, Паулюс. Тот, чье имя ты себе взял, был умным человеком и сделал правильный выбор. Советую тебе поступить так же.
      – В этом ты прав, – усмехнулся Палусов, – но в отличие от тебя выбор у меня широкий. Я могу убить тебя или твоих детей, оставив жену для расплода. Или наоборот.
      – А вот это ты сказал зря, – прищурился Сергей, – потому что сократил мой выбор.
      – С тобой интересно беседовать, – сказал Паулюс, – но, извини, есть другие дела. Нашу беседу продолжим чуть позже. – Отключив микрофон, он покачал головой.
      – По-моему, самое правильное – убить его, – откашлявшись, проговорил стоявший у двери Штирлиц.
      – В отличие от твоего тезки ты дурак, – сказал Паулюс. – Таких, как Серов, самое правильное – сделать своим человеком. И он никогда не обманет и не предаст. Такие, как Серов, – а их совсем немного на грешной земле – могут все. Они готовы умереть за того, кого считают другом, или убить, если ты враг. Третьего не дано.