- Остановись и слезай с лошади! - крикнул предводитель.
      Нужно действовать быстро, или я погиб. Может, и так уже поздно. Я остановил лошадь, но когда моя нога коснулась дороги, бластер уже был у меня в руке. Я дважды выстрелил в людей перед собой, в то же время отпрыгнув в сторону. Укрываясь в кустах вдоль дороги, я увидел, как упал предводитель.
      Но что за парни! Их должен был смертельно испугать бластер. Еще одно отличие норманнских воинов от оборванных бандитов Прованса. Если я останусь на месте, они меня убьют.
      Я пополз вперед и увидел одного, он целился из лука. Я выстрелил, полетели ветки, куски коры и человеческого тела, а стрела просвистела высоко в листве. Еще одна стрела вонзилась всего в нескольких дюймах от меня, будто у стрелка рука дрогнула от неожиданного звука выстрела. Я упал за толстый ствол с гладкой серой корой и мгновение лежал неподвижно. Никого не видно, а парни за мной, возможно, тихо приближаются.
      Я не помнил, сколько зарядов осталось в бластере, поэтому сунул его в кобуру, достал станнер, настроил его на полную мощность и на широкий луч. Теперь мы достаточно сблизились, и он достанет. Потом вскочил и побежал в ту сторону, откуда прилетела последняя стрела.
      Лучник услышал меня и выступил с луком наготове, натягивая при этом тетиву. Я упал на живот и проехал по земле, в то же время стреляя из станнера. Стрелу я так и не увидел: должно быть, пролетела надо мной. Норманн ударился о соседнее дерево и скользнул на землю. Значит, с четырьмя впереди покончено. Я встал и пробежал вперед еще шестьдесят-восемьдесят футов.
      Потом, так как ничего не происходило, я присел за толстым деревом, тяжело отдуваясь, и посмотрел назад, туда, откуда прибежал. Насколько я знаю, сзади не менее двух. Чтобы вернуться к лошади, мне нужно идти туда. Но я не знал, насколько они близко, поэтому сунул станнер за пояс, снова взял в руку бластер и пошел назад, пригибаясь, готовый в любую минуту выстрелить. Дорога оставалась в нескольких ярдах слева от меня, и я решил выйти на нее: вдруг они решили убежать и прихватить с собой мою лошадь.
      Я правильно поступил. Двое из них несли третьего, раненого, к лошади. Они достаточно цивилизованы, чтобы не бросить раненого товарища. Я вышел на дорогу, держа наготове бластер, и велел им поворачиваться и уходить.
      Они остановились, посмотрели на меня, потом один из них что-то сказал другому, и они резко прыгнули в разные стороны от дороги. Я выстрелил в одного из них, буквально вспорол его, и для второго это оказалось слишком. Несколько секунд я еще видел, как он стремительно бежит меж деревьев, уходя подальше отсюда.
      И я остался один, не считая раненого. Я подошел к нему. Он шумно дышал, но был без сознания и потерял много крови. Выстрел из бластера почти оторвал ему плечо и разворотил грудь. Левая рука, вероятно, оторвалась бы, если бы его друзья не положили ее ему на живот, прежде чем нести его. Но тут кровь перестала хлестать из раны, и я решил, что он умер.
      Я не испытывал тошноты и тем более чувства вины, я даже не жалел о случившемся. Но теперь, когда схватка кончилась, я просто почувствовал себя отвратительно. Не знаю почему. Они норманны, а Арно говорил, что любой норманн мечтает стать рыцарем и героем битв. Битва для них - это смысл жизни.
      Тот, кто ведет такую жизнь, рискует быть убитым. Но я все равно чувствовал себя ужасно.
      И если я еще задержусь, сказал я себе, то тоже буду убит. А мне не хотелось для самозащиты убивать потенциальных союзников. Я заметил рядом с собой предводителя нападавших и подошел к нему. Выстрел оторвал его левую ногу, сразу над коленом. Я старался не смотреть туда. Но его плащ может мне понадобиться: ночью будет холодно. Одеяние его не окровавлено, кровь вытекала ниже. Я стащил плащ.
      Потом пошел к своей лошади. Она не тронулась с места, несмотря на выстрелы из бластера. Очевидно, норманнские лошади учатся не менее напряженно, чем их всадники.
      Норманны! Я уже немало знал о норманнах, но только сегодня понял их по-настоящему. Они коварны, в этом нет сомнения. Но они же и почти лишены страха, они храбры, как и говорил Арно. Даже встретившись с современным оружием, они не впали в панику. Похоже, они действительно способны захватить военный корвет.
      Но пока что некоторые из них хотят меня убить. Я пустил лошадь быстрым галопом. Может, мертвые пираты на дороге заставят Ролана призадуматься. Я был уверен, что Арно точно задумается.
      ОДИННАДЦАТЬ
      Немного погодя я опять замедлил ход лошади, но по-прежнему мили уходили назад. А потом услышал позади отдаленный шум. По коже поползли мурашки: собаки! Может, просто рыцари вышли поохотиться, но я почему-то был уверен, что это идет охота на меня.
      После стычки с пиратами я проехал уже несколько миль, значит Ролан и его люди нашли уже их тела. Очевидно, это их не испугало. Разве что они стали осторожнее и опаснее.
      Я вновь послал лошадь галопом. Похоже, что мне все-таки предстоит узнать, долго ли можно гнать лошадь, пока она не упадет. И сколько еще продержусь я сам? Тело болело. Впрочем, я не думал о том, сколько еще смогу выдержать: сколько нужно, столько и смогу.
      Но тут я сообразил, что понятия не имею, куда направляюсь!
      Я знал, что где-то впереди, вероятно, близко, в нескольких милях, холмы кончаются. Их сменяет широкая плоская равнина. Я помнил об этом, потому что пролетал здесь в первый же дождливый день в Нормандии. На равнине много полей, особенно вблизи реки, много деревень и замков. Есть даже два или три укрепленных города на реке. Что подумают местные жители о человеке, одетом, как я, и изо всех сил подгоняющем лошадь? Не нужно быть слишком умным, чтобы понять, что я бегу от преследования.
      А кто может меня преследовать, кроме рыцарей? Насколько я мог судить, им принадлежала власть в этой стране. А я, в своей одежде, не могу быть ни рыцарем, ни монахом, ни священником. То есть у меня нет общественного положения, нет прав. Меня могут задержать без всякой причины и передать преследователям.
      Я убегал от беды, но, может, приближался к другой. И все же лучше продолжать убегать, чем дожидаться несомненной беды. Я глубже всадил пятки в бока лошади, заставляя ее идти еще быстрее.
      Лай стал слабее, а спустя две-три минуты я его перестал слышать. Я снова опережаю их. Но тут я решил, что на месте Ролана не оставался бы с собаками, особенно на дороге. Оставил бы с ними нескольких человек, а сам поскакал вперед. Собаки в полумиле за мной, а как далеко ближайшие всадники? Я решил каждые несколько секунд оглядываться. Если увижу преследователя, выстрелю по его лошади из бластера. Даже если промахнусь, он не будет так торопиться!
      В крайнем случае я могу лечь в засаду, подстрелить первого всадника или собак и снова ехать вперед. Но мне не хотелось убивать Ролана или его людей. Я все еще надеялся договориться с ними. Надо как-то перехитрить их и не дать себя взять, пока меня не отыщет папа.
      Между тем дорога повернула, и я увидел впереди в двухстах футах рыцаря, который двигался в мою сторону. Как только мы увидели друг друга, он опустил копье и крикнул мне, чтобы я остановился. Я продолжал двигаться. Он пустил лошадь галопом и поскакал на меня. Я схватил станнер, нацелился в лошадь и нажал курок. Лошадь упала, перебросив рыцаря через голову.
      Должно быть, для рыцаря это было полной неожиданностью и испугало его. Но можете себе представить, как я поразился: упав, он перевернулся и вскочил на ноги, одновременно извлекая меч. Но к этому времени я уже миновал его, и он мог только кричать мне вслед. Все происшествие заняло три-четыре секунды.
      Примерно через полмили дорога снова повернула, и я увидел впереди поперечную дорогу, которая вела к реке. Дорога кончалась причалом. От него как раз отходил небольшой, похожий на баржу паром; на нем было несколько священников верхом, один из них очень богато одетый. У бортов стояли два гребца, каждый греб большим веслом. Третий был на корме, поворачивая время от времени рулевое весло. Они направлялись на противоположный берег, где дорога продолжалась.
      Похоже, это подходящая возможность. Я перешел на шаг. Когда я добрался до причала, паром уже подходил к противоположному берегу. Я направил лошадь в воду, но тут было слишком глубоко, чтобы переходить вброд. Лошадь поплыла, и я направил ее по диагонали поперек течения, чтобы находящимся на пароме показалось, что я хочу переплыть реку. При этом я воспользовался течением. Течение уносило меня за поворот реки, там я надеялся повернуть назад, к восточному берегу.
      Рыцари решат, что я перебрался на пароме. Я надеялся, что они переплывут через реку и собаки начнут отыскивать мой след. Но не найдут, потому что я реку не пересекал. Рыцари, вероятно, станут допрашивать паромщиков и, может, догадаются о том, что произошло, а может, и нет. Во всяком случае они задержатся и вряд ли станут искать меня на этом берегу.
      Приходится надеяться на это, иначе они меня скоро нагонят. Я снова услышал лай собак. Если рыцари ехали впереди, сейчас они уже возле причала. Я все подгонял и подгонял лошадь. Жаль, что я не знаю ее имени. Лошади очень похожи на гормов: если бы я знал ее имя, мог бы заставить ее двигаться еще быстрее.
      Наконец поворот берега отрезал меня от парома и причала, и я смог повернуть к восточному берегу. Дарри - я решил, что буду так называть лошадь: так звали горма, который был у нас несколько лет назад, когда я был еще ребенком, - Дарри, казалось, еще не уставший вышел на восточный берег, с него капала вода. Некоторое время я ехал по лесу, потом снова вернулся на дорогу. Я хотел, чтобы перестала капать вода и чтобы не оставался след. Просто на всякий случай.
      Тем временем лай стал громче, а потом характер его изменился. Минуты через две он вообще прекратился. Вероятно, рыцари и собаки плыли на западный берег. Три-четыре минуты спустя я снова услышал их, но на этот раз лай действительно звучал по-другому. Собаки потеряли след. Я решил, что пора возвращаться на дорогу.
      Куда теперь и что дальше, спросил я себя. Я не могу убегать бесконечно. Погоня продолжается всего... вероятно, около двух часов, а за это время, помимо погони, на меня напали речные пираты или разбойники, не знаю, кто они на самом деле, и рыцарь, которого я даже не знал. Опасная страна и для местных жителей, вдвойне опасная для такого, как я.
      Скоро ли папа начнет меня искать? Он считает, что я в полной безопасности (а может, и не совсем полной) в замке, и ни о чем не будет подозревать до завтрашнего утра, когда мы с Арно не явимся на условленную встречу. Тогда ему придется либо рисковать и искать меня днем, либо ждать следующей ночи. В любом случае я сильно проголодаюсь, если, конечно, останусь жив.
      А может, его встретит Арно и скажет, что я спокойно сплю в замке. Но я не верил, что папа купится на это. Он поймет, что что-то произошло, а Бабба будет это знать точно. Но что папа сможет сделать? Он по-прежнему не будет знать, что я брожу по лесу.
      А если Ролан придумает какую-нибудь хитрость и решит сам завладеть катером! Но у него ничего не получится, если только ему не поможет Арно.
      И если Арно действительно умен, он встретится с папой, расскажет ему, что случилось, и бросит Ролана. Они отыщут меня, и мы попытаемся завербовать другого барона или каких-нибудь независимых рыцарей или сержантов. Но я не хотел этого. Время уходит, и быстрее все-таки использовать в деле Ролана. Он уже убежден, что мы реально существуем и у нас есть то, что ему нужно. И я не думал, чтобы другой барон оказался более надежен.
      Я как раз размышлял об этом, когда Дарри вздрогнул и нервно заржал. Я насторожился и стал осматриваться. И через мгновение увидел выходящего из леса Баббу. Бабба, однако, уловил страх лошади и не стал к нам приближаться. Просто приблизился футов на пятьдесят и держался на таком расстоянии.
      - Меня все еще преследуют? - мысленно спросил я его.
      Он не мог говорить во время бега, поэтому ответил он не словами. Он спокойно смотрел на меня. Я понял, что если бы опасность была близка, он вел бы себя по-другому. Поэтому я свернул в лес, спешился и привязал Дарри к молодому дереву. Потом вернулся, чтобы поговорить с Баббой.
      - Что случилось? - спросил Бабба.
      Я рассказал ему. Не словами - это было бы слишком медленно. Я просто мысленно пробежал все происшедшее с того момента, как накануне оставил катер; когда привыкнешь, это занимает совсем немного времени. На этот раз всего две минуты. Потом я рассказал Баббе, о чем беспокоюсь.
      - Но если Ролан и его рыцари отказались от преследования, - закончил я, - мне нужно только дождаться темноты, и тогда ты и папа подберете меня.
      Но он уже услышал собачий лай. Я не слышал: собаки были еще далеко. Но Бабба сказал:
      - Они по-прежнему за тобой. Продолжай двигаться и будь осторожен. Мы найдем тебя вечером. Полетим вдоль реки. Оставайся близко к ней, не дальше мили.
      Потом он повернулся и убежал. Я надеялся, что собаки не возьмут его след. Он больше и сильнее любой из них, но если его догонит вся свора, его убьют.
      Вряд ли это произойдет, подумал я. Собаки выучены не бросать один след ради другого. Я вернулся к Дарри и отвязал его. Сел в седло и вернулся на дорогу. Теперь я чувствовал себя увереннее. Еще до полуночи ситуация будет под контролем. Мне остается только продолжать двигаться и не допускать глупостей.
      Я снова пустил Дарри галопом, чувствуя себя гораздо бодрее, несмотря на звуки собачьего лая.
      ДВЕНАДЦАТЬ
      Но недолго я бодрился - всего еще пару миль. За это время произошло следующее. Во-первых, Дарри стал проявлять явные признаки утомления, хотя это не очень беспокоило меня. Лошади преследователей тоже устали. Вероятно, сильнее Дарри, потому что вышли позже, должны были двигаться быстрее и несли на себе больший вес. Да и собаки тоже должны были устать и стереть лапы.
      Во-вторых, речная долина стала шире, а холмы вдоль нее менее высокими и крутыми. В любое время могли начаться поля. Появятся замки, путники, рыцари.
      А в-третьих - это хорошо - я больше не слышал лая.
      Еще три-четыре мили после встречи с Баббой Дарри продолжал покорно идти, но постепенно начал хромать. Он захромал на левую переднюю ногу. Я слез, взял ногу за берцовую кость и поднял ее. Потом, присев, положил ногу себе на колени, как это делал Ранульф, когда подпиливал копыто. В копыте торчал камень.
      Что с ним делать? Я мог только вытащить его своим ножом, но боялся. Дарри может так лягнуть меня, что я окажусь в середине следующей недели, или он просто отпрыгнет и убежит.
      Но что-то делать нужно. Я отвел Дарри поглубже в лес и привязал к дереву. Потом снова поднял копыто, достал нож и, как мог осторожно, извлек камень. Дарри вздрогнул, но не лягался. Камень оказался острым и оставил углубление в копыте вдобавок к сделанному мной надрезу.
      Я опустил копыто и постоял, гладя лошадь по бархатному носу и думая, что до сих пор я ее недооценивал. Это не машина, это живое существо. Но тут я опять услышал лай, поэтому снова сел в седло и поехал дальше. Некоторое время Дарри еще слегка хромал. Потом пошел ровно, но я чувствовал, что это не прежний ход. Дарри старался не наступать на больную ногу и явно сдавал. Если его не подгонять, какое-то время он еще продержится. Но если я сейчас стану его подгонять, он сильно захромает.
      Поэтому я не подгонял его, и он шел легкой рысью.
      А преследователи не сдавались, и скоро я понял, что собаки совсем уже недалеко. Лошади рыцарей, вероятно, устали больше Дарри, но даже если некоторые отстали, большинство все же догоняет меня. Нужно попытаться сменить лошадь или отыскать лодку - что-нибудь в этом роде.
      И тут же я выехал на открытую, недавно расчищенную местность. Среди полей растения, которое на Фанглите зовут пшеницей, виднелись еще не убранные пни. Вся местность впереди до самой реки представляла собой открытые поля. Леса остались на востоке и на западном берегу. Река находилась слева от меня, она спокойно текла по болотистой низине. Впереди я видел несколько хижин крестьян. В еще дальше, менее чем в миле, рядом с дорогой замок. Похож на замок Ролана, его главное здание стоит на искусственном холме.
      Я подумал, что, может, удастся здесь сменить лошадь. Но даже если со мной согласятся, на это уйдет слишком много времени. И к тому же начнут задавать вопросы. Придется продолжать двигаться и надеяться на лучшее.
      Лай говорил, что единственное возможное решение - продолжать двигаться. Я начал беспокоиться. Пришлось снова пустить Дарри галопом. Нужно, чтобы преследователи, выехав из леса, меня не увидели.
      По крайней мере никто из замка меня не окликнул.
      Вскоре я подъехал еще к одному перекрестку, замедлил ход лошади и надел плащ, снятый с убитого пирата. Потом, не задумываясь, свернул на дорогу, ведущую к реке, до которой было еще не менее мили.
      Река привлекала меня, в ней спасение. Но я по-прежнему не знал, что делать.
      Впереди на дороге показалось небольшое стадо - голов двадцать пять. Крупный рогатый скот на Фанглите отличается от скота на Эвдаше. Тут у животных более гладкая шерсть, они легче возбуждаются, и у них рога. Но в целом отличия не такие уж большие. Стадо гнали к реке два пеших крестьянина и рыцарь или сержант верхом. За стадом дорога была усеяна мягким остро пахнущим пометом.
      Я пробрался через стадо, животные уступали мне дорогу, толкая друг друга и ревя. Я подумал, что собаки потеряют мой след, если он смешается со следом стада, и запах скота и помета забьет чувствительные носы собак.
      Я надеялся на это.
      Животные все время пытались повернуть назад. Всадник и крестьяне изо всех сил мешали им в этом. Будучи занятым, потный рыцарь только раз глянул на меня. Теперь необычность моей одежды не бросалась в глаза, так как на мне был плащ. Я решил, что рыцарь не обратил на меня внимания и не посмотрит, куда я направляюсь.
      Я подъехал к реке и въехал в воду. Здесь река шире и мельче, чем выше по течению. В реке я оглянулся на стадо и пастухов, до них было с четверть мили. Они не обращали на меня внимания. Как только стало достаточно глубоко и Дарри поплыл, я повернул его вниз по течению, направляясь к противоположному берегу. Мы вышли из реки в нескольких сотнях футов ниже брода и углубились в лес.
      Тут я спешился и повел за собой лошадь. Она заслужила отдых, и если даже мне не удалось сбить преследователей со следа, я надеялся, что они какое-то время будут искать его.
      Собак я по-прежнему ясно слышал. Через несколько минут, как я и надеялся, лай их смешался, потом стих и перешел в редкие взлаивания. Потом снова усилился, послышался вой. Не попала ли собака на рога к быку?
      Хорошо бы снова сесть на Дарри и попытаться увеличить расстояние между мной и преследователями. Но я решил дать ему отдохнуть, поэтому просто пошел быстрее, ведя за собой свою верную лошадь.
      ТРИНАДЦАТЬ
      Мне везло. Примерно через милю, когда я решил снова сесть на Дарри, лая уже не было слышно. Я подумал, что Ролан отказался от преследования, но все же не хотел рисковать. Продолжал двигаться, хоть и медленно, но осторожно, на случай если кто-нибудь еще идет за мной. Тем временем небо затянулось тучами. Похоже, будет дождь.
      Наконец лес кончился и пастбища протянулись до самой реки. Они были усеяны древесными пнями, вначале совсем свежими, потом более старыми и сгнившими. Население увеличивается, и расчищается все больше и больше земли. Интересно, добрался ли уже Бабба до катера. Вряд ли: ему предстоял долгий путь.
      В одном месте мне навстречу вышел бык. Он собрался напасть, и мне пришлось воспользоваться станнером. С этого места я повернул на северо-запад, чтобы попасть на дорогу, которая шла параллельно реке по этому берегу.
      Вскоре я увидел вдали большой частокол, и около него много низких домишек. Город, решил я. За частоколом, по-видимому, в центре огражденной площади, виднелось большое здание с прямоугольной башней. Оно как будто из камня. Вероятно, церковь, решил я, здание, посвященное местному богу.
      Тем временем на дороге появилось движение. По глубоким колеям с грохотом проезжали телеги. Гнали стада крупных животных и более мелких, их называют овцами, и они почти непрерывно издают жалобный звук. Изредка крестьянин толкал перед собой тачку, полную овощами, или шел по дороге, неся на плечах длинную палку. С палки свешивалась птица - утки и более крупные птицы, которых называют гусями. А у других висели корзины.
      Проезжали и всадники, очевидно, не рыцари, хотя все вооружены. Никто не обращал на меня внимания. Их гораздо больше занимали тяжелые серые тучи, которые надвигались с запада. Вечернее солнце они уже скрыли. Я подумал, что ночь предстоит мокрая, и надеялся, что папа поторопится. А тем временем придется потерпеть. Небольшой дождь мне не повредит.
      Вскоре я приблизился к первым домам у частокола. Город как будто перерос стены и выплеснулся на окружающую местность. Одни дома были из бревен, другие из кирпича. Крутые крыши покрыты вязанками длинной травы, по-видимому, чтобы отводить дождь. Скоро они покажут, на что способны: приближалась сильная гроза, сверкая молниями. Неожиданно сильно стемнело задолго до наступления вечера. Поднялся холодный ветер, гром гремел все ближе.
      Дорога уходила в ворота и в город. Мне хотелось поехать туда, но я чувствовал себя неуверенно. Да и внутри папе будет трудно подобрать меня. Другая дорога шла вдоль частокола, и я свернул на нее.
      Проехав по ней немного, я услышал быстро нарастающий рев. Это не гром. Начали падать мягкие, но крупные градины, и через мгновение они уже обрушились водопадом, гром сопровождал их, сверкали молнии. Гром ударил так близко, что у меня замерло сердце, а Дарри подскочил и едва не сбросил меня на землю. Я обнаружил, что скачу к ближайшему дому. Его карнизы и небольшая отдельная крыша над входом не давали никакой защиты. Ветер нагнал у стен груды градин. Я заколотил в дверь.
      Ее чуть приоткрыли, в щели виден был человек средних лет с мечом в руке. Он посмотрел на меня, потом, перекрикивая гром, велел обойти дом. Я послушался. Он ждал у заднего входа в плаще с капюшоном и провел меня к сараю. Тут я достал из пасти Дарри удила, а человек тем временем сменил уздечку на недоуздок. Я снял седло. Человек протянул мне мешок, сам взял другой, и мы вытерли Дарри насухо. Закончив, он кивнул мне.
      В сарае стояла еще одна лошадь, меньше ростом и старше. Выглядела она не так хорошо, как Дарри. Была и небольшая куча сена. Очевидно, у хозяина не было амбара с сеновалом, и он покупал сено по мере надобности. Он взял грубые вилы с двумя остриями и бросил немного сена в ясли, где Дарри мог его есть.
      Сделав это, он опять кивнул, и мы подошли к двери сарая. До сих пор мы оба молчали, если не считать его слов в самом начале. Мы выглянули. Земля на два дюйма покрыта тающим льдом. Теперь падали твердые градины, дюймовой толщины. Они барабанили по стенам и крыше. Хозяин закрыл дверь и повернулся ко мне.
      - Град скоро кончится, - сказал он и покачал головой. - Никогда такого не видел, а я ведь прожил сорок четыре лета. - Он с любопытством осмотрел меня, обратив внимание на необычный покрой брюк и ботинки, которые видны были из-под плаща. - Откуда ты и по какому делу?
      - Я из далекой земли Морн Геблью, - ответил я. - В Нормандии я ищу своих родителей, а они ищут меня. Надеюсь, милосердный бог сведет нас вместе, может быть, сегодня же. - При этом я перекрестился, как делают местные жители.
      Он тоже перекрестился.
      - Пусть исполнится твое желание. Ты можешь заплатить за ночлег?
      - Нет, сэр, - ответил я. - Но я могу переждать в сарае, а как только град кончится, двинусь дальше.
      Он покачал головой.
      - Не нужно. Твоя лошадь устала, а тебе нужно поесть. Если бы ты смог заплатить, я бы взял, но я все равно не выгоню тебя на улицу в такую ночь из-за одного-двух медяков. Идем. Похоже, град переходит в дождь. Немного промокнем, пока бежим к дому, но высохнем перед огнем. А жена быстро приготовит поесть.
      Он распахнул дверь, и мы побежали.
      Я очень проголодался и устал. Поев, мы немного посидели у огня хозяин и я, жена хозяина и его тринадцатилетняя дочь. У них был еще взрослый сын, который служил в магистрате стражником. Он придет домой в полночь.
      Хозяина звали Пьер, и он владел ближайшей красильней. Я не знал, что такое красильня, но решил, что лучше не спрашивать. Вероятно, я должен это знать. Хозяева оказались хорошими, по-дружески настроенными людьми, они часто поминали доброго Иисуса и милостивую Марию - по-видимому, две главные фигуры в местной религии.
      Тело мое чесалось от укусов, полученных еще в замке Ролана. Раньше я был слишком занят, чтобы замечать это. Теперь я пытался не чесаться на виду у хозяев, хотя заметил, что они тоже временами почесываются.
      Вскоре мне трудно стало не уснуть, несмотря на зуд. Хозяева предложили мне лечь на мешок с сеном, но я хотел спать в сарае: там папа смог бы подобрать меня, никого не разбудив. Конечно, я не мог сказать об этом хозяевам, поэтому просто объяснил, что не хочу надолго разлучаться с лошадью. По-видимому, это прозвучало для них достаточно убедительно, потому что они не возражали.
      К этому времени гроза превратилась в небольшой дождь. Хозяйка дала мне шерстяной плащ вместо одеяла, и я побежал в сарай. Уже наступала ночь, и в сарае было совершенно темно, пришлось приоткрыть дверь, чтобы было видно, куда лечь.
      Я говорил себе, что, может быть, папа сейчас прямо надо мной и готовится к посадке. Но может, он как раз сейчас пьет горячий корч и гадает, как дела у нас с Арно в замке Ролана. Бабба еще не выбрался из леса. Я слишком устал, чтобы сидеть в ожидании: если понадобится, меня разбудят. Я лег, закрыл глаза, и последнее, что я помню, - одной ногой начал чесать другую.
      ЧЕТЫРНАДЦАТЬ
      Кажется, я проспал недолго. Кто-то тряс меня. Я сел, думая, что это папа, но при свете факела на меня смотрело лицо Пьера. Он был чем-то обеспокоен, и я по-настоящему проснулся.
      - Что случилось? - спросил я, садясь.
      - Пришел домой Гильом, мой сын, и я проснулся. Он рассказал, что магистрат разыскивает чужеземца. По описанию это ты. Всем стражникам приказано отыскивать тебя, поэтому до рассвета тебе нужно быть далеко. Следят и за дорогой. Ты считаешься очень опасным, и тебя должны доставить к новому барону Ролану де Фале, которого ты, как говорят, ограбил.
      - Никто не поверил барону. Но он пользуется влиянием у герцога. Он участвовал в победоносной битве при Гастингсе, а хорошее отношение герцога очень важно для города, так что пожелания барона выполняются.
      - Мой сын лег спать, а тебе нужно уходить немедленно. - Потом он добавил: - Дождь почти прекратился.
      Я встал и протянул Пьеру плащ, который дала мне его жена.
      - За дорогой, ведущей вокруг города, тоже следят?
      Он кивнул.
      - Уверен, что да.
      Я понял, что должен сделать.
      - Послушай, - сказал я, - лошадь не моя. Я был заложником у Ролана и сумел убежать. Я оставлю ее тебе. Если это безопасно, возьми ее или просто выпусти. Кто-нибудь подберет. Я пойду пешком.
      - Пешком ночью? Это опасно!
      - Для меня все опасно, - ответил я. - Спасибо тебе за доброту. - Я перекрестился. - Да благословит тебя добрый господь.
      Он серьезно посмотрел на меня и больше ничего не говорил, пока я прощался с Дарри.
      Дождь действительно уменьшился, но от туч было очень темно. Слабый дождь уменьшал слышимость, что одновременно было и преимуществом и недостатком. Дождь и позднее время означали, что вряд ли я кого встречу, но если встречу, обязательно вызову подозрение.
      Я едва разглядел городской частокол в двухстах футах и сориентировался по нему. Река должна быть справа. Я повернул туда. Я должен двигаться по течению к морю, которое где-то поблизости. Очень вероятно, что папа уже сейчас ищет меня, но если он по какой-то причине этой ночью не появится, нужно будет спрятаться и ждать следующей ночи.
      Я начал продвигаться на восток среди разбросанных зданий. Следовало ожидать лая или даже нападений местных собак, но их не было. Может, их просто съели голодные, а может, они сидят в домах и не слышат меня.
      Мне казалось, что как только я достаточно удалюсь от города, барон будет мне не опасен. Шесть рыцарей и сержантов не могут охватить слишком большую территорию - даже шестнадцать, если Арно присоединился к барону. И не думаю, чтобы Ролан известил других баронов. Они заинтересовались бы мной, и если бы одному из них удалось захватить меня, Ролан, вероятно, никогда больше не увидел бы ни меня, ни мое оружие. И никто бы не увидел: это Ролан должен был сообразить. А городская стража будет искать меня только вблизи города.
      Чтобы не замерзнуть, я перешел на легкий бег. Двигался я как можно легче, чтобы не всплескивать воду, и держался в стороне от дороги. Трудно поверить, что в такую ночь кто-нибудь захочет быть вне дома, но рисковать все равно не стоит. Я продолжал следить, не покажется ли кто-нибудь.
      Если кто-нибудь меня остановит, я буду очень послушен, пока не окажусь на близком расстоянии, чтобы можно было действовать станнером. Я не чувствовал себя в особой опасности, особенно с моим оружием. Но я все еще хотел заключить сделку с Роланом. Поэтому я не хотел убивать кого-нибудь из его людей, хотя понимал, что он легко смирится с гибелью одного-двух человек, если взамен получит какую-нибудь выгоду.
      Всего через четыре-пять минут бега я увидел перед собой реку. Слева все еще виднелся частокол, и мне показалось, что он доходит до самой реки. Чтобы двигаться вниз по течению, нужно миновать город. Значит, нужно войти в воду и плыть.
      Прекрасно, подумал я. По собственному опыту я знал, что вода не холодная. Конечно, оружие, коммуникатор, комбинезон не увеличивали мой плавучести, но я был уверен, что справлюсь.
      Но тут я замер, потом лег на мокрую землю. На воде, недалеко от берега, я заметил движение. Что-то плыло вниз по течению. Я следил, как с ста футах от меня проплыла небольшая лодка с людьми. Волосы у меня зашевелились. Это не просто лодочники или рыбаки, не просто путники, задержавшиеся в дороге.