На зимней Олимпиаде-1976 в Инсбруке австрийский горнолыжник Франц Кламмер завоевал золото в скоростном спуске, опередив олимпийского чемпиона швейцарца Бернхарда Русси. Невероятный спуск Кламмера надолго запомнился зрителям и стал легендой горнолыжного спорта. Из-за сильного обледенения трассы организаторы лишь в последний момент дали добро на старт. Однако заранее было понятно, что на рекорды рассчитывать не приходится: на обледенелом склоне не возьмешь хороший разгон, слишком опасно. Но Франц Кламмер как пуля вылетел из стартовой калитки, мощно отталкиваясь обеими палками. Из-за бугристости трассы его сейчас же завалило на одну лыжу, а когда он попытался перенести тяжесть тела на другую лыжу, стало кидать из стороны в сторону.

В скоростном спуске важно максимально спрямить траекторию и принять наиболее обтекаемую стойку, чтобы уменьшить силу лобового сопротивления; кроме того, есть ряд технических приемов, повышающих скорость спуска. Что до Кламмера, едва сохранявшего равновесие, то никакой аэродинамической стойки, как и правильной техники у него и близко не было. Он несся вниз, подрезая стойки ворот, едва попадая в створ, руки и ноги «гуляли» как на шарнирах, а лыжи то и дело клацали об лед и друг об друга.

Зрители замерли от страха, молясь, чтобы Кламмер не убился. Его тренер Тони Зайлер позже сказал: «Я зажмурился и мысленно распрощался с золотой медалью. Я рискнул открыть глаза, только когда понял, что катастрофа миновала».

Вопреки законам физики Кламмер все же доехал. На бешеной скорости он промахнул финишную черту и чудом не врезался в толпу зрителей, размахивавших бело-красными австрийскими флагами. Вот он вскинул голову и взглянул на табло: «Русси – 1:46:06; Кламмер – 1:45:73» – лучший итог дня и олимпийское золото!

Со всех сторон к Кламмеру ринулись репортеры. «Как вам удалось?» – наперебой спрашивали они. «Что?» – недоумевал новоиспеченный чемпион. «ВЫИГРАТЬ!» – «Да, в общем-то, я хороший спусковик», – скромно ответил обаятельный австриец и подмигнул.

«Но такое отличное время при таком кошмарном спуске?»

«Почему “кошмарном”? По-моему, золото – это очень даже прекрасно».

Один из репортеров принялся перечислять многочисленные огрехи в технике Кламмера, удивляясь, как это не помешало ему показать блестящее время. «О чем вы думали, проходя трассу?»

«О чем я думал? – переспросил Кламмер, словно силясь понять, чего от него хотят. – Да ни о чем. Просто старался доехать до финиша, и побыстрее». Понятно, что ни о какой технике и траектории спуска он не думал. Как не думал о золотой медали. Просто мчался вниз. Куда? Да к финишной черте, вот куда.

Как удалось Кламмеру на этом жутком обледенелом склоне отрешиться от всего, о чем на его месте думал бы горнолыжник-середнячок, о чем думали репортеры и зрители? Почему он не боялся сломать ногу, вылететь с трассы, лишиться титула сильнейшего? Или разбиться насмерть? Эти вопросы я бы задал Францу Кламмеру тогда, в Инсбруке, чтобы раскрыть секрет выдающегося мастерства в критических условиях – не только в спорте, но и вообще в любой области. Почему прославленные актеры, музыканты, врачи, бизнесмены – все, кто в самой стрессовой ситуации блестяще делает свое дело, – умудряются полностью отрешиться от всего, не страшиться ошибок, не сосредоточиваться на деталях, не думать о последствиях, а просто делать то, что требуется, находясь, образно говоря, под прицелом обстоятельств?

К счастью, как консультант по психологии личных достижений за последние десять лет я имел возможность задать все эти вопросы сотням талантливых людей из самых разных сфер деятельности. Из их ответов я заключаю, что в самых ответственных ситуациях голова у них работает по-особенному, не так, как у обычных людей, которым свойственно в такие моменты теряться, паниковать и забывать все, что они знают и умеют. Лучшие из лучших целиком сосредоточиваются на насущной задаче и так поглощены ею, что в их головах не остается места для сомнений и критической оценки своих поступков. Они железно уверены в себе и просто выполняют то, что требуется. Они «отпускают» ситуацию и дают делу делаться, словно результат их нисколько не волнует.

В критический момент выдающийся исполнитель уподобляется стрелку на огневом рубеже: он фокусирует взгляд на цели и делает выстрел. И тогда мяч летит прямиком в лунку, миллионная сделка закрывается, а роль Гамлета вызывает рукоплескания. Блестящее исполнение, на мой взгляд, сродни таинству искусства, которое рождается по вдохновению свыше. Уверен, если бы Кламмера попросили повторить тот свой «золотой» спуск, он бы не смог – как не смог бы великий Леонардо написать вторую Мону Лизу.

Хочу вас порадовать: научно доказано, что каждому человеку доступно такое же состояние ума, какое бывает у суперзвезд в ответственные моменты. Более того, можно научиться достигать этого состояния усилием воли. Но сначала выясним: почему многие звезды, как и Франц Кламмер, на вопрос, о чем они думали в момент исполнения, склонны отвечать: «Ни о чем»?

Одни видят в этом высокомерие, другие – застенчивость, а третьи – удачную домашнюю заготовку. Но нейробиологи подтвердят, что Кламмер нисколько не кривил душой, и во время того безумного спуска у него в голове действительно не было никаких сознательных мыслей.

Безусловно, великие обладают обширными знаниями, опытом, а подчас и огромным талантом, но, когда они заняты своим делом, их мозг действует скорее как у белки, лихо перелетающей с ветки на ветку, чем как у гениального Эйнштейна. Подобно белке, они всецело доверяются себе и своим умениям. У них нет и тени сомнений в собственных силах. Их ум пребывает в состоянии, которое я назвал бы «доверься себе», что и рождает сверхдостижения. А вот что отличает лучших от остального человечества, так это способность по желанию входить в этот ментальный режим. Такая способность заложена в каждом из нас, более того, вы наверняка уже испытывали это состояние, сами того не зная.

Со своими студентами я провожу такой опыт: кидаю ключи от машины и прошу кинуть их мне обратно. Это элементарное действие получается всегда и у всех – подумаешь, ерунда какая, бросить ключи тому, кто стоит в двух метрах от тебя. Причем бросок всегда примерно одинаков и по высоте приходится мне где-то на уровне груди. Уверен, что и вы бы с легкостью справились с этим заданием, да еще бы подумали: «Ну и что тут такого сложного? Пустяк!»

И были бы абсолютно правы. Бросить небольшой предмет вблизи стоящему человеку может каждый, верно? Действие настолько простое, что мы выполняем его бездумно. Так вот, чтобы блестяще решить куда более сложную и ответственную задачу (заключить важнейшую сделку, великолепно выступить на конкурсе и т. п.), нужно выполнять ее так, как вы бросаете ключи – полагаясь на свое умение произвести простейшее механическое действие. Это и означает, что у вас в голове «пусто» – в том смысле, что вы свободны от сомнений. Вот если вы начнете лихорадочно вспоминать, чему вас учили, что вам советовали, как вы это делали раньше, и еще опасаться, получится ли у вас на сей раз, ваш мозг автоматически переключится из режима «доверься себе» в режим «активного обучения». Находясь в режиме «доверься себе», вы отпускаете ситуацию, т. е. позволяете своим навыкам срабатывать «на автомате» и легко справляетесь с делом. Это и есть ментальный режим «доверься себе» в чистом виде. Он дает поразительные результаты. Научитесь переключаться в такой режим, и в любом ответственном деле вы будете на высоте. Плохо, что вместо этого мы так часто поддаемся неуверенности, сомнениям, боязни ошибиться. Хорошо, что это легко исправить – стоит лишь понять, как работает мозг в различных ситуациях, и вы станете отличным исполнителем. Обещаю как специалист.

Два ментальных режима, о которых мы говорим, характеризуются прямо противоположными описательными признаками. Для наглядности представлю их в виде таблицы.

Каждое из этих состояний обусловлено специфическими нейробиологическими процессами, которые отличаются друг от друга так же, как вы – от белки, когда она стремглав бежит по телеграфному проводу. Представьте: вот она сидит на верхушке столба метрах в 15 над землей. Перед ней тоненький провод, по которому надо перебраться на соседний столб. Будь вы на ее месте, у вас в мозгу роились бы тысячи всевозможных страхов: это невозможно; провод слишком тонок, я разобьюсь; он качается, на нем не удержишься и пр. А белка, не колеблясь, перебегает к следующему столбу. Только потому, что ей не дано разумно мыслить, возразите вы. Да, но ее мозг, как и человеческий, способен воспринимать и обрабатывать информацию, поступающую от органов чувств, и задействовать навыки, которых требует данная ситуация. Человек в отличие от белки способен еще и мыслить, а проще говоря, все усложнять: анализировать, просчитывать, планировать, вырабатывать новые навыки, совершенствовать уже имеющиеся – словом, делать все то, к чему побуждает режим «активного обучения» и что отличает нас от животных. Сознательное мышление бесценно для человека во всех случаях жизни, за исключением экстремальных ситуаций, когда надо действовать, не раздумывая. Вы будете на высоте, только если сумеете отключить рассудок и полностью довериться своим навыкам – как белка, бегущая по тонкому проводу. Белкам сама природа даровала умение входить в ментальное состояние «доверься себе».

А что говорит об этом неврология? Она отсылает нас к такой теме, как безусловные рефлексы, т. е. врожденные стереотипные реакции организма на внешние раздражители. Они формируются нервной системой без участия мозга. Простейший пример – коленный рефлекс, когда удар по сухожилию, расположенному ниже коленной чашечки, вызывает непроизвольное разгибание коленного сустава. Схематически это происходит так: раздражитель действует на рецепторы, и в результате образуется нервный импульс, который по чувствительному нерву поступает в центральную нервную систему (в случае коленного рефлекса – в поясничный отдел спинного мозга), а от нее по параллельному двигательному нерву приходит ответный нервный импульс, приводящий в действие соответствующие мышцы. Образуется рефлекторная дуга, действующая по принципу «обработки информации по замкнутому циклу». Благодаря этому на каждое воздействие формируется устойчивая специфическая мгновенная реакция нервной системы (скажем, отдергивание руки при прикосновении к горячему предмету). Безусловные рефлексы действуют независимо от рассудка.

Они различаются по сложности, от самых простых, вроде коленного, до сложнейших, которые формируют модели интенционального[2] поведения и в которых помимо спинного мозга участвует отдел головного мозга, называемый таламусом. Бегущая по проводу белка как раз и демонстрирует пример модели интенционального поведения. Иными словами, когда возникает необходимость перебежать с одного телеграфного столба на другой, у нее в запасе имеется готовая модель поведения, к которой белка прибегает инстинктивно, «не задумываясь».

У человека есть порядка ста миллиардов нервных клеток, и чем сложнее функция, тем большее их количество в ней участвует. В деятельности коры головного мозга, где происходит процесс мышления, участвуют миллиарды нервных клеток. Реакция на поступающую информацию – ее обработка и формирование на ее основе умозаключений – происходит по принципу «открытого цикла»: информация интерпретируется тем или иным образом в зависимости от багажа знаний и опыта. Когда к процессу подключается кора головного мозга, реакция на поступающую сенсорную информацию замедляется, поскольку в ее формировании участвует несколько его отделов. Это снижает эффективность ответного действия и повышает вероятность ошибок.

У белки кора головного мозга отсутствует, зато есть таламус, скопление сгустков нейронов (ганглиев), называемых генераторами моделей поведения. Они и программируют инстинктивные действия в ответ на те или иные стимулы, например поиск пищи, преодоление препятствия и пр. Органы чувств белки воспринимают стимул, передают сигнал таламусу, и тот автоматически выдает нужный набор действий. Белка слепо доверяет своим инстинктам, зная, что они оберегают ее жизнь. Если ветер раскачивает телеграфный провод, ее таламус автоматически корректирует действие мышц, что помогает белке удержаться на проводе. В отсутствие влияния коры головного мозга белка свободна от тягот анализа информации по принципу открытого цикла, и ее мозг обрабатывает информацию по закрытому циклу, т. е. на каждый стимул выдает одну-единственную безошибочную реакцию, которая оберегает зверька от гибели.

И мы, подобно белке, можем переключиться на обработку поступающей информации по закрытому циклу, если на время выведем из игры разум. Тогда в ответ на сенсорный стимул задействуются уже заложенные в копилку памяти двигательные реакции. Так звезда баскетбола забивает очко: фокусирует взгляд на корзине и отработанным движением бросает мяч. В этот момент его разум молчит – не высчитывает расстояние до сетки, силу и высоту броска, не анализирует возможные действия противника и последствия промаха. Одним словом, не тратит времени на раздумья, а просто полагается на отточенное тренировками умение. Мозг принимает сенсорную информацию и трансформирует ее в отработанный ответный сигнал определенным мышцам – совсем как у белки, которая пускается в путь по телеграфному проводу, и как у нас, когда мы бросаем ключи человеку, что стоит рядом.

Вот если мы позволим разуму вступить в дело, обработка поступающей информации пойдет не по закрытому, а по открытому циклу. Активизируются мириады нервных клеток, запустится процесс мышления, и к разным группам мышц потечет множество разнообразных и зачастую противоположных сигналов. Мозг заработает в режиме активного обучения, принимая, анализируя и интерпретируя информацию, что в конечном счете затормозит ответные реакции, снизит эффективность действий и повысит вероятность ошибок.

Вернемся к упражнению с ключами. Все мы от рождения превосходные мастера их бросать. И верно – это так просто, что не нужно «включать мозги». Последствия неудачи так мизерны, что о них и думать не стоит. Мы просто бросаем ключи, и таламус запускает ту модель интенционального поведения, которая сформировалась раньше в ходе «обработки информации по замкнутому циклу», т. е. данный стимул автоматически активизирует единственную эффективную модель поведения.

А что будет, если мы придадим этой простейшей операции особую значимость? Например, объявим, что через месяц состоится конкурс на бросание ключей с призом в $1 млн. Ясно, что без тщательной подготовки никто не рискнет выйти на старт, все начнут готовиться, хотя уровень сложности задачи останется прежним, просто возрастет ее значимость. Участники станут анализировать само действие и искать способы максимизировать вероятность успеха, одним словом, в их мозгах запустится процесс обработки информации по открытому циклу. Найдутся умники, которые попытаются проникнуть в аудиторию, где будет проходить конкурс, чтобы потренироваться «в реальных условиях». Другие будут до изнеможения упражняться в бросании ключей да еще призовут на помощь видеозаписи, чтобы анализировать и оттачивать свою технику. У них возникнут тысячи вопросов, они обратятся к тренерам и психологам. Откуда ни возьмись появятся «дипломированные консультанты по бросанию ключей», предлагающие частные уроки по $60 в час. Появятся книги по технике бросания ключей, которые будут раскупать, как горячие пирожки. Понятно, что о конкурсе узнают СМИ, и спортивные каналы начнут бороться за право транслировать событие. Nike выкупит право поместить на ключах свой логотип. А если расстараются организаторы и рекламщики, глядишь, вся страна в день конкурса прильнет к телевизорам. Сущий пустяк превратится в важное, сложное и ответственное дело с огромным кушем на кону.

Похоже на абсурд, правда? Но разве мы сами не видели, как из какой-нибудь детской забавы рождается профессиональный вид спорта, где крутятся миллиарды долларов? Возьмем, например, конкурс по поеданию хот-догов. Здесь присутствуют все атрибуты большого спорта, не исключая борьбы интересов, интриг, скандалов. А между тем сама суть задачи не изменилась – съесть хот-дог. Изменился подход к ее выполнению: бездумное доверие инстинкту поглощения пищи – ведь дело-то и выеденного яйца не стоит! – сменилось критическим вдумчивым анализом собственных действий в режиме активного обучения: «Раз на кону такая прорва денег, надо особенно постараться, чтобы уж точно победить».

Суперзвезды никогда не забивают себе голову такими мыслями. Когда приходит время действовать, они включают свои навыки, полностью доверяются им и не позволяют разуму вмешиваться. Они просто выполняют требуемые механические действия. Вот как описывает это состояние ума чемпион по поеданию хот-догов Такеру Кобаяши, который при своих 66 кг обошел почти 200-килограммового гиганта Эрика Букера: «Хотя мы стояли рядом, я полностью сосредоточился на своей задаче и ни разу не взглянул на него. На предыдущих конкурсах я то и дело поглядывал на других участников, и это было ошибкой. Теперь же я видел только свои хот-доги, и больше ничего». В итоге Кобаяши за 12 минут съел 50 с половиной хот-догов и установил мировой рекорд.

Таков режим «доверься себе» в действии. Приступая к делу, истинный профессионал забывает обо всем, кроме него. Он чужд страхов, рефлексий, желания произвести впечатление, словом, умеет укротить поползновения рассудка. И важное дело превращается в забаву, словно он вернулся в детство. Это сравнение подсказывает нам хорошее определение ментального режима «доверься себе»: оно было присуще нам, пока мы не обучились чему-то более серьезному.

Теперь понимаете, почему выдающиеся мастера затрудняются сказать, о чем думают, когда делают свое дело? Они силятся описать состояние «безмыслия», говоря, что действовали «по наитию», «по вдохновению» или что «почти не контролировали свое тело, а оно словно само знало, что и как делать». Талантливый музыкант или артист часто скажет, что его подпитывала энергетика зрительного зала и «я словно парил в вышине».

Думаю, вам знакомо это ощущение необычайной легкости, полной свободы от страхов и волнений. Так бывает, когда делаешь что-то простое и знакомое. Вот когда предстоит нечто сложное и ответственное, сознание рождает страхи и сомнения. Попробуйте подойти к этому делу как к чему-то малозначащему, вроде броска ключей. Другой способ прочувствовать разницу между значимым и малозначащим делом подсказал мне тренер одной из футбольных студенческих команд, сам в прошлом чемпион Суперкубка НФЛ Джимми Джонсон.

Не правда ли, легко? Если это заснять на пленку, вы увидите, что каждый раз ступаете точно посередине, хотя смотрите не под ноги, а на другой конец доски. Вы идете так, словно прогуливаетесь по улице.

Ага, чувствуете? Ваши движения стали осторожны, скованны, вы ступаете медленно, может, даже раскинув руки для равновесия. Или не решаетесь вступить на доску, потому что боитесь. А ведь суть задачи не изменилась: пройти по доске, не очень широкой, но не такой уж узкой. Это теоретически. А практически это, как говорится, две большие разницы. Все дело в тех чувствах, которые наслоились на состояние «доверься себе», превратив простую задачу в чрезвычайно сложную и опасную. Не случалось ли вам, глядя на канатоходца в цирке, мысленно кричать ему: «Берегись, упадешь!»? Это голос разума в состоянии активного обучения. А тот легко скользит по туго натянутому тросу, балансируя шестом и улыбаясь, словно нет ничего проще. В чем его секрет? Да в том, что он с детства упражнялся не только ходить по канату, но еще и доверять себе. В этом он сродни белке, бегущей по проводу.

Нетрудно понять, как настрой «доверься себе» срабатывает в спорте и искусстве: когда слышится «На старт!» или «Ваш выход, маэстро», времени на раздумья нет, надо действовать. Лети вниз по ледяной трассе, как Франц Кламмер, и верь, что натренированные ноги вынесут тебя к финишу. Но как применить режим «доверься себе» в бизнесе, где царят расчет и рациональность, а успех определяется цифрой в итоговой строке? Тут надо постоянно и интенсивно работать мозгами, иначе ничего не добьешься.

И все же лучшие бизнесмены подходят к делу иначе. Как великие спортсмены, они четко знают, когда запускать мозг на полную мощность, а когда отключать и просто «играться», иными словами, инстинктивно определяют баланс между режимом «активного обучения» и режимом «доверься себе». Пусть в бизнесе вербальные навыки куда более значимы, чем двигательные, успешные бизнесмены умеют разбудить свою «внутреннюю белку», когда решается судьба особо крупных сделок.

Вот как это получается в сфере продаж. Задача торгового агента в том, чтобы покрасивее расписать свой товар и толково ответить на вопросы клиента, причем тут же, не сходя с места. Времени на раздумья нет, поэтому, если агент с опытом, его мозг обрабатывает информацию по замкнутому циклу – как у талантливого баскетболиста, когда он выполняет бросок. Сенсорные сигналы поступают в те зоны мозга, которые отвечают за понимание информации (область Вернике) и за воспроизведение речи (область Брока). В зависимости от обсуждаемого вопроса и настроения клиента опытный агент автоматически выбирает самый убедительный в данном случае способ объяснения. Он не раздумывая полагается на выкованный годами профессионализм. Опыт и полученные знания так надежно им усвоены, что в критический момент мозг рефлекторно выдает именно те аргументы, которые убедят данного клиента заключить сделку. В каком-то смысле торговый агент (или бизнесмен, раз уж мы говорим о бизнесе) отпускает вожжи и просто дает сделке свершиться, не мешая проявляться своим деловым рефлексам.

Любой чемпион продаж расскажет вам массу историй, как из ничего ему случалось состряпать отличную сделку. Обычно он и сам заранее не знает, чем кончится дело. Он встречается с потенциальным клиентом и заводит разговоры о том о сем, даже если видит, что клиент не настроен ничего покупать. Постепенно лед недоверия тает, обнаруживаются точки соприкосновения, скажем любовь к футболу. И вот они уже азартно обсуждают перипетии вчерашнего матча. Оба словно настраиваются на одну волну, и это первый шаг к взаимному расположению. Беседа течет непринужденно, и два часа пролетают как один миг. Более того, клиент на радостях решается на покупку, и приятная беседа увенчивается дружеским рукопожатием и чеком на шестизначную сумму.

А ведь ни канва беседы, ни сама сделка заранее не планировались. Все произошло как будто само собой. Это и есть высшее искусство продаж. А универсального рецепта успешной торговли нет и быть не может, как не бывает рецепта точного удара в гольфе или блестящей игры на сцене. Остается только удивляться торговым компаниям, которые пичкают своих сотрудников пухлыми пособиями из разряда «десять верных стратегий осуществить продажу на месте». Так все формализовано, расписано по пунктам, словно это компьютерная программа. Но стоит вспомнить всю эту дребедень, когда находишься лицом к лицу с клиентом, и задуматься, как бы поточнее выполнить предписанные пункты, непринужденность в общении, чрезвычайно повышающая шансы на успех, исчезнет без следа. Знайте, не видать вам крупной сделки, если во время презентации ваша голова занята подсчетом ожидаемой прибыли для компании и для вас лично, если вы изо всех сил стараетесь применить рекомендованные приемы и тщательно взвешиваете каждое слово. Вы безбожно перегружаете мозг, заставляете работать миллиарды нервных клеток, что повышает риск сбоев. Вы непременно упустите какой-нибудь тонкий, но действительно важный нюанс, и прости-прощай, большая сделка.

Заметьте, иметь «отлично» по предмету «Маркетинг и продажи» в Гарвардской школе бизнеса далеко не то же самое, что быть отличником продаж. Если высший балл по предмету – это заслуга «активного обучения», то высокий показатель продаж – заслуга «внутренней белки», умеющей безоглядно доверяться себе.

Не подумайте, что чемпион продаж позволяет себе почивать на лаврах, считая, что и так хорош в своем деле. Напротив, он неустанно совершенствуется и без сожалений пожертвует выходными ради очередного тренинга. Правда, он не путает время, когда можно и нужно критически оценить уровень своего мастерства, и время, когда надо действовать, доверившись своему профессионализму. Он так много и упорно оттачивает свое мастерство, что, когда на кону крупная или ответственная сделка, автоматически переключается в режим «доверься себе». Таковы все, кто достиг вершин в своей профессии.

«Хочешь попасть в яблочко – сконцентрируйся на мишени и забудь все остальное» – эта заповедь пригодилась Хисаши Ямада не только в стрельбе из лука (это его хобби), но и в работе (он – сотрудник Toshiba Corporation). Решая сложнейшие задачи, Ямада «забывает обо всем остальном», что и помогло ему подняться до уровня ведущего инженера компании. Это и есть верный путь к сверхдостижениям.

В сущности, бизнесменам куда сложнее переключаться в режим «доверься себе», чем, например, канатоходцу в цирке, который заранее знает день и час выхода на арену и у которого есть время, чтобы подготовиться. А вот в бизнесе час икс может наступить внезапно, скажем, крупный клиент вдруг сообщает по телефону, что решил закрыть свой миллионный счет в фирме. Спасет ситуацию лишь тот, кто на уровне рефлекса сумеет переключаться в режим «доверься себе» – «внутренняя белка», натренированная годами совершенствования в режиме «активного обучения», придет на помощь и подскажет нужные аргументы, чтобы удержать клиента и его деньги.

Кто-то от рождения владеет даром переключаться в режим «доверься себе», остальные воспитали в себе эту способность, шаг за шагом приучаясь безоглядно доверяться себе. Первые шаги всегда даются с трудом, тем труднее, чем лучше вы умеете действовать в режиме «активного обучения». Так что приготовьтесь, что поначалу попытки слепо довериться себе вызовут у вас сильный дискомфорт, но со временем это пройдет.

Хотите, как Кламмер, завоевывать медали, когда все, кажется, против вас? Учитесь спуску с обледеневших склонов на скорости не меньше ста миль в час. Другими словами, тренируйтесь работать «на пределе», в самых тяжелых условиях. Только упорная практика вырабатывает рефлекс в критический момент включать режим доверия себе. Лучшие из лучших стали таковыми именно благодаря этому. Кстати, навык расслабляться, как советуют всевозможные пособия про 12 шагов к успеху, здесь вам не помощник, наоборот, чем больше опыта работы в экстремальном режиме, тем скорее ваша «внутренняя белка» научится автоматически приходить вам на помощь.

Знаете, чего больше всего боятся американцы? Выступать на публике – так, во всяком случае, показывают опросы. И действительно, кто хоть раз не испытал этого тошнотворного страха, когда трясутся поджилки, горло пересыхает, а сердце выпрыгивает из груди, как у марафонца на финише? Многих бросает в дрожь от одной только мысли выйти на всеобщее обозрение. Даже если все обошлось благополучно, все равно перспектива снова пройти через это испытание пугает даже тех, чья профессия напрямую связана с публичными выступлениями. Это называется страхом перед возможной неудачей, и ему в той или иной степени подвержены даже знаменитые артисты. Говорят, перед выходом на сцену Энтони Хопкинса от волнения тошнит, а Джейн Фонда призналась, что, когда выступала на Бродвее, всякий раз по дороге в театр молилась, чтобы ее сбила машина. Зато для психологов раздолье – методик по «управлению стрессом» хоть пруд пруди.

Упаси вас бог соблазниться одной из них. Учиться «контролировать» стресс – то же самое, что перед стартом в автогонке Indy-500[3] заменить мощный 12-цилиндровый двигатель на четырехцилиндровый из тех соображений, что это поможет «тише ехать». Это же глупо, верно? Разве гонщик согласится дать сопернику хотя бы незначительное преимущество? Так и вы ни в коем случае не должны делать попыток расслабиться, когда под грузом ответственности волнение зашкаливает.

Лучшие из лучших не борются с нервным напряжением, а наоборот, приветствуют его, упиваются им и черпают в нем энергию для великих свершений. Им доподлинно известно, что нервное напряжение – предвестник сверхдостижений. Потому они и лучшие, что смело принимают вызов и обожают соревнования как возможность добиться еще более блистательных побед, продемонстрировать все, на что способны. Те, кто неизменно показывает высокий класс, только и делают, что караулят такие возможности.

Это заставляет их под любыми предлогами уклоняться от консультаций с психологами. Они нутром чуют, что приемы релаксации и мантры на тему «я спокоен, мое тело расслаблено» только собьют их с соревновательного настроя. Выдающиеся исполнители не желают расслабляться, термин «стресс-менеджмент» для них лишен всякого смысла. Если бы они увидели, как соперник вытянулся на полу с закрытыми глазами, чтобы расслабить члены и снять напряжение, то сказали бы, что победить такого – пара пустяков.

Хотя моя специальность – помогать людям успешно действовать в условиях стресса, предлагаемые мной методы не имеют ничего общего со стресс-менеджментом. Релаксация слишком часто превращается в самоцель и снижает результативность. Это, кстати, хорошо объясняет, почему клубы, имеющие в штате спортивного психолога, нередко показывают такие жалкие результаты. Я же считаю, что предстартовое волнение в порядке вещей и бороться с ним не надо. Как показала моя практика, нельзя повысить результативность, если не умеешь не только уживаться с зашкаливающим волнением – когда в животе нервическая дрожь, словно там бабочки порхают, – но и радостно принимать эту полезную физическую реакцию организма, наслаждаться и насыщаться ею. Эти бабочки в животе своей кутерьмой открывают двери к экстраординарному мышлению и к сверхдостижениям. В подтверждение расскажу поучительную историю.

Билл Расселл – пожалуй, самое прославленное имя в баскетболе. Легендарный центровой «Бостон Селтикс», одиннадцатикратный чемпион НБА, чемпион Национальной ассоциации студенческого спорта и обладатель золотой олимпийской медали 1956 г., он признан журналом Sports Illustrated лучшим игроком в истории баскетбола. Едва ли найдется другой пример такой же одинаково блистательной игры и в нападении, и в защите, мало кто из баскетболистов сравнится с Расселлом по интеллекту, а по заразительному смеху ему и вовсе нет равных. Но у Расселла имелся один – как бы это сказать? – недостаток: перед каждым матчем его тошнило. В раздевалке перед игрой он так жутко нервничал, что не мог выйти на поле, не забежав по дороге в ближайший клозет, где его буквально выворачивало наизнанку. «Бостон Селтикс» специально приглашала врача из опасений, как бы Билл не заработал обезвоживание организма. Товарищи по команде подкалывали Расселла, что он кладет свой обед на алтарь турнирной борьбы. И отчего им было не веселиться, ведь и они играли в НБА, однако обходились без этого ритуального жертвоприношения.

Перед одним из матчей сезона 1963–1964 гг. Расселл заходит в раздевалку «Селтикс» и вдруг понимает, что впервые не испытывает никаких рвотных позывов. «А как насчет ритуала?» – подначивают его со всех сторон. «Не сегодня», – изрекает Расселл и срывает бурные аплодисменты. Наш герой покорил новую высоту – не «пометил» своими миазмами место действия. Довольный Расселл хлопает ладонью по подставленным ладоням товарищей, мол, знай наших, твердым шагом выходит на арену «Бостон Гарден» и… демонстрирует самую паршивую игру за всю свою звездную карьеру. Он вял, апатичен, неповоротлив в обороне, точно спит на ходу. Публика в недоумении: это кто угодно, но только не Боб Расселл.

В остальные матчи сезона картина в точности повторялась. Расселл являлся на «Гарден» в прекрасном самочувствии, спокойный, как удав, и его ни капли не мутило. А играл из рук вон плохо. Бостонская пресса ополчилась на недавнего кумира, щедро осыпая его попреками за поражения «Селтикс». Фанаты и те громко заговорили, что карьера Боба Расселла закончилась. Он и сам в этом засомневался. Правда, «Селтикс» дотянула до конца сезона почти без потерь, благо ее состав украшали Боб Коузи и Томми Хейнсон, не говоря уже о Джоне Хавличеке, Фрэнке Рэмси и Кей Си Джонсе. Бессердечные журналисты ехидно вопрошали, сможет ли команда, имевшая на своем счету семь подряд побед в НБА, повторить успех без Расселла.

И вот первая игра нового сезона. Расселл прибывает в «Гарден» за три часа до начала в надежде не попасться на глаза прессе и болельщикам, но, увы, возбужденная толпа фанатов «Селтикса» уже взяла в осаду стадион. Атмосфера вокруг него была так наэлектризована, что Расселлу отчетливо вспомнился тот день, когда он дебютировал в чемпионате НБА и творил чудеса под неистовый рев трибун. Когда, привычно пригнувшись, Расселл нырнул в раздевалку «Гарден», он испытал нечто сродни дежавю – словно вернулся в тот день, когда «Селтикс» впервые собралась нынешним составом, чтобы начать свой триумфальный путь. Мгновенно его пронзило острое волнение, словно по жилам прошел электрический разряд. Расселла сразу затошнило, он стремглав рванул в туалет и едва донес обед до унитаза. Совсем как раньше. Когда все было кончено, он кулаком распахнул настежь дверь туалета и что есть мочи заорал: «Мы победим, парни! Сегодня мы победим!» Наконец-то Расселл постиг великий смысл своего предматчевого казуса. Оказывается, именно в этом – залог его успеха на площадке. Он хорошо играет, только когда нервы взвинчены до предела, более того, когда он напитан своим волнением – тогда-то в нем рождаются кураж, дух соперничества и полная концентрация на игре. В тот сезон «Селтикс» снова стала чемпионом НБА – в восьмой раз подряд.

Великие исполнители порой склонны к некоторым странностям, которые и сами затруднились бы объяснить. На самом деле так проявляется их способность к экстраординарному мышлению. И Расселл, и многие другие спортсмены, удостоившиеся места в Зале славы, и не подозревают, что способны к экстраординарному мышлению; они ведут себя так, как им подсказывает интуиция.

Я расскажу вам, как освоить «ноу-хау» лучших из лучших – само собой, не следовать буквально примеру Расселла, и не дай бог не расслабляться (что губительно скажется на ваших результатах), а оборачивать себе на благо собственную физиологию. Для этого придется несколько видоизменить некоторые свои инстинкты, но прежде уясните себе две вещи:

1) физиологические реакции организма на стрессовую ситуацию не мешают, а, наоборот, способствуют эффективности действий;

2) нервное напряжение не имеет ничего общего с тревогой и боязнью, а волнение – с беспокойством.

Что же на самом деле происходит с нашим организмом? В процессе эволюции в вегетативной нервной системе человека выделились симпатический и парасимпатический отделы, действие которых в основном противоположно. Первый стимулирует деятельность сердца, легких, мышц, обостряет зрение и слух, второй подавляет их; первый ускоряет такие базовые функции организма, как пищеварение и обмен веществ, второй тормозит. Симпатическая нервная система помогает добывать пищу, быть настороже, защищаться от врагов. Парасимпатическая нервная система обеспечивает организму сытость, тепло, эффективное функционирование и готовность к репродукции. Действуют они в паре – когда включается одна, другая отключается, и наоборот.

• В стрессовых ситуациях мозг рассылает органам сигнал тревоги, что активизирует симпатическую нервную систему, вследствие чего энергия организма перераспределяется с парасимпатических функций на симпатические.

• В горле пересыхает, поскольку организм сосредоточивает усилия на более важных функциях, чем слюнообразование.

• В желудке возникает дрожь, как будто внутри трепыхаются бабочки, – это следствие избытка желудочного сока, поскольку процесс пищеварения подавляется.

• Живот сводит судорогой, поскольку сжимаются внутренние стенки желудка. Выделение желчи прекращается, и организм старается избавиться от остатков пищи. Классический пример – Билл Расселл.

• Активизируется потоотделение – защитный механизм, препятствующий перегреванию организма.

• Руки, ноги и колени начинают дрожать. Это происходит потому, что мозг рассылает более быстрые двигательные сигналы конечностям, которым предстоит активная мышечная работа: спасаться бегством, драться, проводить презентацию, стучать по клавиатуре.

• Сердцебиение учащается, усиливая ток артериальной крови, которая снабжает питательными веществами и кислородом работающие мышцы, а также мозг, что повышает их эффективность.

• Зрачки расширяются, обостряя зрение.

• Мозг активизируется, повышаются его быстродействие и способность усваивать больший объем информации.

Видите, сама природа даровала организму человека способность мобилизоваться и действовать с полной отдачей в ответ на стресс. Это состояние, когда организм изготовился для работы в форсированном режиме, как нельзя лучше подходит для того, чтобы ставить рекорды, верно? Но тогда объясните, какой смысл расслабляться спринтеру перед олимпийской стометровкой, скрипачу, когда он исполняет концерт для скрипки с оркестром Моцарта, или вам, когда вы заключаете самую крупную в своей карьере сделку?

Релаксация, этот излюбленный метод психологов, приучает мышцы сбрасывать тонус, а мозг – погружаться в бездействие. Но разве вы сумеете работать на пределе возможностей, если симпатическая нервная система переключена в режим «замедления»? В критической ситуации нервная система исправно делает свою работу, приводя организм в состояние «дерись или убегай», однако большинство людей сами мешают ей, отдаваясь внезапно нахлынувшей волне беспокойства и страха. Запомните: нервное возбуждение и беспокойство – вещи совершенно разные, мы просто приучены отождествлять их. Это неверно.

• Физические симптомы «дерись или убегай» – это выработанная тысячелетиями эволюции реакция организма, позволяющая ему в критические моменты действовать на пределе возможностей.

• Беспокойство – это когнитивная интерпретация физической реакции организма на стресс.

Считать, будто стресс и беспокойство всегда идут рука об руку, – чудовищное заблуждение. Стресс не обязательно порождает беспокойство. Едва Билла Расселла осенило, что перед игрой его выворачивает, потому что так его организм готовится работать с полной отдачей, как он сразу перестал беспокоиться по этому поводу. Напротив, для него это стало верным признаком, что он покажет высший класс игры. Лучшим исполнителям только в радость, когда перед делом пересыхает в горле, и учащенно бьется сердце, и в животе «порхают бабочки». Они счастливо улыбаются, словно у них в рукаве припасен козырной туз. Для них особый смак в том, чтобы принять вызов и снова доказать, что они – лучшие. Об этом я часто слышу от руководителей компаний. По их признанию, самое ценное в работе – моменты наэлектризованности в преддверии важных сделок. Они, безусловно, подпишутся под словами Тайгера Вудса: «В тот день, когда перестану нервничать, выходя для первого удара, я уйду из спорта».

Но почему же великие спортсмены, музыканты, актеры, врачи и представители деловых кругов прочно ассоциируют «штатную» реакцию симпатической нервной системы на критические ситуации с боязнью провала? На самом деле виной тому какая-нибудь пережитая в детстве личная драма. Предположим, лет в семь-восемь вам впервые в жизни пришлось выступить на публике, скажем участвовать в соревнованиях Малой лиги[4] или читать стихи. Конечно, вы старательно готовились, но, оказавшись один на один со зрителями, внезапно ощутили классические симптомы реакции «дерись или убегай». Незнакомое состояние, да еще в такой важный момент, пугает вас, ведь в свои восемь вам еще трудно мыслить рационально. Вы начинаете выступление и… промахиваетесь по мячу или напрочь забываете свою реплику. Скорее всего, одноклассники потешаются над вами, ведь дети жесткосердны. В следующий раз при подобном испытании организм снова выдает точно такую же рефлекторную реакцию. Наученный горьким опытом, вы с ужасом ждете нового позора. Вам и невдомек, что у вас в сознании естественное предстартовое волнение накрепко связалось с неудачей, вы убедили мозг, что в ней виновато тело, которое подводит в самый нужный момент. Хотя оно-то на самом деле изо всех сил готовилось быть на высоте. А ваша неудача – всего лишь следствие неопытности, что простительно в восемь лет. Может, вас никто не предупредил, что волнение проявляется именно так. Для сведения – многим из нынешних великих довелось пережить болезненный крах в детстве, а кому-то – и в юношестве. (Майкла Джордана, например, когда он был в девятом классе, не взяли в баскетбольную команду старшей школы.)

Так в сознании замыкается порочный круг, и перспектива публичного выступления неизменно вызывает ужас, а на «лобном месте», при первых симптомах готовности организма к действию, в голову лезут страшные мысли. Не понимая толком, как подавить волнение, вы в конце концов говорите себе: «Я должен научиться расслабляться».

Как же глубоко въелась эта привычка связывать стресс и беспокойство! Многие мои новые клиенты на просьбу рассказать, как они действовали в особо ответственных ситуациях, живописали в красках пережитые страхи и винили в своих бедах стресс. А вы не замечали, как мы любим сваливать на него любые неполадки со здоровьем? Волосы выпадают – виноват стресс; беспричинные головные боли – от стресса, от чего же еще?! А стресс тут ни при чем – все дело в его негативной интерпретации, она-то и вызывает психосоматические заболевания.

В психологии это называется «самоустрашением». Когда вас захлестывает волнение, вы посылаете организму сигнал, что он делает что-то неправильно. Вы убеждаете себя, что это инстинкты мешают вам быть на высоте. Вы склонны описывать свое состояние языком эмоционально окрашенных преувеличений, вроде «Сердце выскакивало из груди», «Желудок скрутило будто морским узлом». Единственное, о чем вы мечтаете, – поскорее расслабиться, сбросить напряжение, не понимая, что своими иррациональными страхами подрываете собственную уверенность и лишаете себя шанса выступить на уровне. Если суперзвезды Дэннис Родман и Джон Рокер нажили миллионы, устрашая своих соперников, то большинство людей с успехом устрашают сами себя – за просто так.

Весной 2000 г. ко мне обратился выпускник музыкальной школы «Шеперд» при Университете Райса трубач Джейми Кент. Преподаватели считали его подающим большие надежды и помогли ему записаться на прослушивания в такие прославленные музыкальные коллективы, как Нью-Йоркский филармонический и Техасский духовой оркестры. Джейми ходил, но везде провалился.

Всякий раз, когда он выступал перед взыскательной комиссией и от игры зависела вся его дальнейшая карьера музыканта, Джейми играл очень посредственно. Придя ко мне, он с порога заговорил о неимоверном нервном напряжении, которое испытывают конкурсанты на прослушиваниях. Он в красках расписал суровые реалии мира классический музыки с ее жесткой конкуренцией, особенно в секции духовых инструментов, самой немногочисленной в оркестрах. Он жаловался, что безумно мандражит перед выходом на сцену, что ему трудно репетировать бок о бок с дюжиной конкурсантов и слушать жуткие истории, которыми они потчуют друг друга в ожидании вызова. На какие только психологические уловки, жаловался Джейми, не пускаются коллеги-музыканты в борьбе за место под солнцем, чтобы сломить волю конкурента и его веру в себя! Говорили, например, что провалившиеся на прослушивании в одном оркестре навечно попадают в черный список во всех других оркестрах страны. Все это начисто выбивало из колеи беднягу Джейми, и, идя на сцену, как на плаху, он тщетно пытался усмирить расходившиеся нервы.

Выслушав Джейми, я убедился, что он – типичная жертва самоустрашения. Он больше психовал, нежели репетировал, и изо всех сил старался оградить себя от стресса. Дошло до того, что он перестал ходить на прослушивания под предлогом, что «не готов», хотя мечтал получить место. Джейми по уши увяз в трясине уловок, характерных для тех, кто не может переносить давление стресса: одни заранее ищут оправдания ожидаемой неудаче, другие глушат волнение алкоголем, третьи изнуряют себя бессмысленной работой. А все потому, что естественное волнение перед ответственным делом они воспринимают как нечто негативное и делают все, чтобы его заглушить. Это дает временное облегчение, зато съедает время, и в ответственный момент из-за слабой подготовленности беспокойство и страх еще больше возрастают.

Чтобы вернуть Джейми в нормальную колею, я научил его тому же, чему учу прочих своих пациентов: видеть в собственном нервном возбуждении не врага, а друга и почаще действовать в состоянии «дерись или убегай», чтобы выработать навык подпитываться избыточной нервной энергией, которую генерирует организм в стрессовых ситуациях.

Как узнать, не стали ли вы жертвой самоустрашения? Попробуйте проанализировать, что вы делаете, когда вам грозит стресс. Если «бабочки в животе» действительно вас пугают, вы сознательно стараетесь оградить себя от любых заведомо нервных ситуаций – как Джейми Кент, который стал реже посещать прослушивания, тем самым лишая себя шанса получить хорошее место. По той же причине адвокат предпочтет отказаться от резонансного дела, торговый агент упросит коллегу вместо него позвонить важному клиенту, про которого известно, что он настойчиво рекламирует свой товар, а начальник отдела, не в силах побороть мандраж, спихнет ответственную презентацию на подчиненного. Если ваши действия продиктованы желанием оградить себя от любой мало-мальской нервотрепки, знайте, у вас комплекс самоустрашения.

Чтобы вылечиться, надо устранить порочную связь между волнением и беспокойством. Зафиксируйте момент, когда перед ответственным делом почувствуете сосущий страх под ложечкой, и скажите себе, что ваша психика неверно интерпретирует сигнал готовности организма к работе «под напряжением». Объясните себе, что волнение, напротив, содействует успеху дела и потому это не повод для беспокойства. А дальше тренируйте навык правильно интерпретировать симптомы «дерись или убегай». Иногда это получается с первого раза. Моя знакомая, лектор с большим стажем, как-то пожаловалась, что на нее напал страх перед аудиторией – и это после стольких лет! Стали разбираться, в чем дело. Выяснилось, что пару недель назад во время гастрольного турне она действительно выступала не лучшим образом, особенно вначале, – видимо, сказался перелет через несколько часовых поясов. Перед следующим выступлением вместо привычного волнения она испытала сильный страх, и, естественно, снова была не на высоте. Она всерьез забеспокоилась, тем более что на следующей неделе у нее был назначен доклад перед топ-менеджерами крупной международной компании за самый высокий в ее практике гонорар. Если бы речь шла о менее ответственном докладе, она сумела бы перебороть себя, а тут с каждым днем ее страх только усиливался. Она слезно просила меня помочь. Я сейчас же указал ей, что с ней произошло то же, что со многими людьми, – ее сознание ошибочно связало симптомы предстартового волнения со страхом провала. «Так вот в чем проблема! Теперь понятно, что со мной!» – воскликнула она. И что вы думаете? Через неделю она позвонила и радостно сообщила, что все прошло великолепно. Полный успех. Это было лучшее ее выступление.

Отсюда мораль: если вы крепкий профессионал и любите свою работу, «нервы» помогают вам стать еще лучше. Научитесь видеть в нервном напряжении благо, своего помощника в работе. Как? Очень просто: сознательно ставьте себя в «нервные» ситуации и тренируйтесь действовать «под напряжением». Вы полюбите это состояние, когда поймете, какие преимущества оно дает. Ощущение «на нервах» должно сигнализировать вам, что организм приготовился работать с полной отдачей, это – ваш шанс отличиться. Научите себя ассоциировать состояние «на нервах» с возможностью стать «быстрее, выше, сильнее», как призывает олимпийский девиз.

Для Джейми Кента, как и для любого музыканта, высшая награда в том, чтобы своей игрой тронуть сердца слушателей. Так играть можно только в состоянии эмоционального подъема. Едва Джейми осознал, что вдохновение посещает его, когда он «на нервах», у него совершенно пропал страх перед прослушиваниями. Он не только бросил попытки избавиться от волнения, а, наоборот, принялся растить и всячески усиливать в себе это чувство. Пока другие конкурсанты тряслись от страха, Джейми концентрировался на внутреннем ощущении музыки, растворялся в нем, готовя себя к моменту, когда мелодия подхватит его и поведет за собой. Он полюбил свое волнение, и на сцене его труба пела с неповторимой выразительностью. Это было то самое, о чем говорил знаменитый джазист Джо Сэмпл: «Я отдаюсь на волю своим эмоциям. Когда я не мешаю им изливаться, то знаю, что моя игра хоть кого-нибудь да тронет за душу».

Так давайте менять свое отношение к стрессу. Ведь даже просто играть увлекательнее на интерес, когда на кону стоит нечто, что будоражит кровь, заставляет сердце биться учащенно, а душу – стремиться к победе. Задумайтесь, почему многие делают ставки на исход футбольных матчей? Да потому, что ставка повышает их значимость для вас лично, а игра заставляет больше переживать и волноваться. А что, если ради интереса попробовать нечто подобное и в работе? Начните с малого и постепенно повышайте ставку, приучая себя действовать «на нервах». Например, вам предстоит выступить на публике или провести презентацию. Попробуйте для начала потренироваться перед домочадцами или друзьями. Уверяю вас, волноваться вы будете не меньше, чем перед настоящей аудиторией. В следующий раз репетируйте перед коллегами. Это поможет вам свыкнуться с состоянием нервного возбуждения, и оно перестанет вас пугать. Не устаю удивляться, когда мои клиенты-адвокаты рассказывают, что, готовясь выступить в суде, просиживают в библиотеке, делая множество выписок. Лучше бы тренировались выступать перед живой аудиторией, это было бы куда полезнее.

Посмотрите, как готовятся к полетам астронавты: месяцами напролет они тренируются выполнять все полетные задания на тренажерах – не ради того, чтобы «сачковать» на орбите, а чтобы приучиться использовать все преимущества реакции организма на повышенный стресс. С той же целью для кандидатов на предвыборных кампаниях устраивают имитационные пресс-конференции. Президент США, и тот перед пресс-конференцией или обращением к конгрессу многократно обкатывает свою речь перед сотрудниками администрации. Так, может, стоит последовать его примеру и ради тренировки самим создавать себе стрессовые ситуации?

Как только войдете во вкус, рекомендую постепенно увеличивать градус нервозности. Пускай ваши слушатели перебивают вас язвительными репликами или бомбардируют вопросами, желательно самыми провокационными. Такую же суровую выучку прошел в детстве и Тайгер Вудс. Когда его отец Эрл играл с ним в гольф, то всячески мешал юному Тайгеру исполнять свинг – то пронзительно вскрикнет во время замаха, то бросит в него мячиком, а то встанет так, чтобы его тень попала в поле зрения мальчика. По словам Эрла, эти трюки жутко бесили Тайгера и портили его свинг. Однажды в ответ на очередную пакость родителя он не вышел из себя, как обычно, а лишь с улыбкой взглянул на него – и как ни в чем не бывало продолжил свинг. И Эрл понял, что добился, чего хотел: с тех пор ничто и никогда не могло отвлечь Тайгера во время свинга – ни вопли болельщиков, ни подначки соперников, ни назойливое внимание прессы.

Подводя итог, скажу одно: самое главное – практика, практика и еще раз практика. И времени она требует немало. Встречались мне среди клиентов чудаки, уверенные, что я за пару дней помогу им изжить многолетнюю привычку драматизировать стресс. Но как ни хорош я в своей профессии психолога, даже мне это не по силам. Нужно тренироваться не одну тысячу раз, чтобы сломать старые привычки и усвоить новые. И запомните: выдающиеся исполнители беспокоятся только в одном-единственном случае: когда сердце не бьется учащенно. Словом, пока не полюбите свое волнение и не оцените его преимуществ, великим исполнителем вам не стать.

Между прочим, Джейми Кент весьма преуспел. Он сделал себе имя и с успехом выступает с Техасским симфоническим оркестром; его приглашают в Американский симфонический оркестр и в Денверский филармонический. Выступал он и перед президентом США. Ему теперь только в радость играть при аншлаге, особенно если в зале важные персоны. Словом, дерзайте и помните: только полюбив стресс, вы научитесь мыслить экстраординарно, как свойственно тем, для кого сверхдостижения – образ жизни. В следующей главе я подробнее расскажу, что это такое – мыслить экстраординарно.

Точнее – Йоги Берры[5]. Я хочу научить вас мыслить так, как он. Да-да, я не шучу. Хотя сомневаюсь, что генеральный директор вспомнит это имя, подыскивая консультанта по повышению личной эффективности своих топ-менеджеров. Да и сам Йоги Берра как-то не тянет на гиганта мысли. В нашем представлении для развития карьеры требуются ум, облагороженный образованием, железная логика и проницательность, чтобы всегда быть на шаг впереди остальных. Тут Йоги Берру нельзя поставить нам в пример с его восемью классами школы и кругом чтения, который начинается и заканчивается комиксами. Даже на фоне спортсменов своего поколения, в массе не слишком-то образованных, дурашливый Берра смотрелся как недоросль, которого природа, чтобы не быть уж слишком скупой, одарила незаурядным талантом к бейсболу. Его исковерканная логика и веселое презрение к синтаксису создали ему славу главного комика Америки. Чего стоят хотя бы такие его перлы: «На самом деле я не говорил ничего из того, что говорил», «Это дежавю мы уже проходили», «Мелочи бывают огромны» или «Будь мир идеален, он не был бы идеальным».

Но не будем забывать, что Лоренс Питер Берра, в детстве прозванный «йогой», потому что любил сидеть по-турецки, по праву занимает место в Зале славы бейсбола и удостоился этой чести совсем не за количество высказанных вслух нелепостей. При скромных физических данных он был признан самым ценным игроком Американской лиги, отыграл за «Нью-Йорк Янкиз» 17 сезонов, в 14 мировых чемпионатах десять раз завоевал с «Янкиз» титул чемпиона мира и стал одним из самых успешных тренеров. Пусть он недоучка и New York Times предпочитает комиксы, пусть мир у него в голове перевернут с ног на голову, зато этот парень – гениальный игрок или, в нашем контексте, гений результативного исполнения. Гениальность его, по моему мнению, в том, что он постиг самую суть игры. Выражаясь его же собственными словами,

Это как минимум. Если в личности Йоги Берры я вижу парадигму выдающегося умения действовать в условиях стресса, так это потому, что в игре он всегда был «погружен в свой собственный мир», недаром его считали немного «с приветом». Но что с того? Что за радость быть обыкновенным? Подозреваю, что и вы взяли в руки мою книгу как раз потому, что вам надоело быть «как все» и хочется стать лучшим. А лучшие со своим экстраординарным мышлением не вмещаются в прокрустово ложе нормальности. Отсюда и их достижения, открытия, инновации. Значит, и вы должны научиться мыслить, как они, – экстраординарно.

Многие возразят, что выдающиеся личности талантливы от рождения и простым смертным до них не дотянуться. Я же убежден, и в следующих семи главах собираюсь убедить в этом и вас, что все дело не в генах, а в том, как мыслят личности выдающиеся.

Вот самое подходящее, на мой взгляд, определение неординарно мыслящего человека: это тот, кто видит мир и свое место в нем сквозь персональную призму. Ему нет дела, что его считают оригиналом или даже немного сумасшедшим. Его мнение о самом себе ни в малейшей степени не зависит от мнений окружающих. Пусть весь мир мыслит категориями рациональности и верит в общие ценности, да только для него все это не указ. Так считают все выдающиеся личности, которые двигают мир по пути прогресса. Идеи Коперника, Галилея, Ньютона подвергались осмеянию до тех пор, пока не были восприняты обществом как научные истины. Но разве не они совершили великие прорывы в естествознании? В истории коммерции тоже наблюдаются вечные трения между привычным продуктом и «очередным новшеством». Не без борьбы завоевали мир такие обычные для нас вещи, как бумажные деньги или, например, кредитные карточки.

Между тем нетривиально мыслящих людей крупные корпорации никогда не жаловали. Считалось, что эти отщепенцы и возмутители спокойствия только мешают персоналу сплотиться в одну большую дружную семью и следовать общим курсом. Приход глобализации открыл горизонты для талантливых одиночек. «Границы рухнули, и открылся мгновенный доступ к талантам, независимо от того, где они находятся физически. Как на национальном, так и на мировом уровне идет жестокая драка за идеи и экстраординарные мозги, – отмечает глава American Express Кеннет Чено. – И полем битвы теперь стал весь мировой рынок». Так что, господа бизнесмены, пока не поздно, поищите своего Йоги Берру – тем, кто желает двигаться вперед и вверх, достанет ума позаимствовать у него мудрости.

Не расстраивайтесь, если вам кажется, что природа обделила вас этим замечательным качеством. Мышление – это всего лишь привычка, а значит, вещь наживная. Главное – научитесь жить в своем собственном мире, в том, каким вы хотите его видеть и в каком хотите жить. И еще – позаботьтесь, чтобы вашими действиями управляла ваша индивидуальная реальность – а не та, какой она видится всем вокруг или складывается в силу конкретных событий.

Великие отличаются тем, что сами изобретают призму, чтобы через нее мир виделся таким, каким они хотят его видеть. Если призма искажает их картину мира, они взамен нее изобретают новую. Как Йоги Берра. С детства он мечтал играть в Высшей лиге бейсбола. После восьмого класса Йоги бросил школу и поступил рабочим на угольный склад. «В три часа я смывался, чтобы поиграть в бейсбол», – вспоминает Берра. Но его босса не устраивали эти отлучки, и он указал нерадивому работнику на дверь. Это было в разгар Великой депрессии, и юному Йоги приходилось помогать семье. Он устроился развозить пепси-колу, но по утрам, глядя в зеркало на свое отражение, видел вовсе не рассыльного со склада, а бейсболиста-профи, что совсем не добавляло ему энтузиазма. Трудился он спустя рукава и караулил момент, чтобы сбежать на бейсбол. Так что и здесь Берра не задержался. Потом была обувная фабрика, где ему платили «17 долларов в неделю, самые большие деньги, какие я тогда видывал», но работа стала мешать бейсболу, и он без сожаления бросил ее. Его семья при свойственном итальянцам житейском прагматизме никак не могла взять в толк, зачем тратить столько сил на занятие, которое не способно тебя прокормить. Но Йоги так мечтал о Высшей лиге, что освоил игру на всех девяти позициях.

В 16 лет он пробовал поступить в команду родного города «Сент-Луис Кардиналс», но не тут-то было. Ее владелец Бранч Рики, про которого говорили, что у него несравненный нюх на таланты, забраковал Берру да еще и припечатал, что с такими слабыми физическими данными Высшая лига ему не светит. Йоги был расстроен, но и не думал сдаваться. Даже мнение такого знатока, как Бранч Рики, не поколебало его уверенности в своих блестящих бейсбольных перспективах. «Сам-то я считал, что вполне подхожу для бейсбола», – вспоминает он. Год спустя Берру пригласили в «Янкиз».

Итак, подростком Йоги отлично усвоил основу основ высокой личной эффективности: он смотрел на мир сквозь свою «йогоберровскую» призму и заставил-таки «Янкиз» сделать то же самое. Тренер «Янкиз» разглядел в юноше будущую звезду, а Рики – нет и крупно прогадал. Обладателям высших достижений это свойственно – они так твердо верят в свои таланты, так зациклены на собственной мечте, что даже близкие нередко держат их за «психов» или «чокнутых» – до той поры, пока «псих» не прославится на весь мир. А все потому, что он истово верил в себя, даже если этому еще не было никаких реальных подтверждений.

Майклу Деллу в 15 лет позволили купить его первый компьютер. Не успел он внести его в дом, как немедленно разобрал на части, что, естественно, привело родителей в ярость. «Им казалось, что компьютеру конец, а я просто хотел разобраться, как он работает». С тех пор Майкл пропадал в местных магазинах по продаже компьютеров и даже сбегал с уроков, если это мешало осваивать основы любимого дела. Он быстро сообразил, что хотя компьютеры IBM продают за $3000, детали, из которых они состоят, можно купить за шесть-семь сотен. Он принялся собирать компьютеры для друзей, и вскоре не только составил конкуренцию магазинам, но и получал приличную прибыль, чтобы покупать «всякую всячину, какой увлекаются старшеклассники».

Так Делл проложил себе путь в компьютерный бизнес, еще не встав со школьной скамьи. Когда он отправился на учебу в колледж при Техасском университете, на заднем сиденье его машины громоздились три компьютера его собственной сборки. После занятий Майкл спешил к себе в комнату, которую превратил в компьютерную мастерскую: на модернизированные им PC образовался хороший спрос среди однокашников и преподавателей. Вскоре молва о нем вышла за пределы университета, и его маленький бизнес закрутился: к нему на апгрейд свозили свои компьютеры врачи, юристы и бизнесмены Остина. Делл выправил себе лицензию штата на продажу компьютеров и начал перебивать у местных магазинов заказы штата на PC. Ему стало не до учебы.

И тут грянул гром – встревоженные известием о систематических прогулах чада, родители Майкла спешно прибыли в Остин и уже были на пути к нему в кампус. Он чудом успел затолкать в душевую и прикрыть занавеской компьютеры разной степени завершенности до того, как прибыли папа с мамой. «Пора покончить с этой компьютерной ерундой и сосредоточиться на учебе, – с порога заявил отец. – Разберись со своими приоритетами. Ты уже решил, чем будешь заниматься в жизни?» – «Конкурировать с IBM», – скромно ответил сын. Но папа юмора не оценил.

А Майкл Делл и не думал шутить. Он с детства знал, что компьютеры – его призвание. Он понял, какие гигантские возможности откроются в этой индустрии, если снабдить персональными компьютерами бизнес, все компании от мала до велика. Это сделает PC самым востребованным устройством ХХ в. Словом, в свои 18 лет Майкл знал точный ответ на вопрос отца: единственное, чего он хочет, – создавать лучшие компьютеры, чем IBM, продавать их напрямую пользователям и стать «номером один» в отрасли. Правда, он предпочел помалкивать об этом, потому что «иначе предки решили бы, что я спятил».

Через пять лет недоучка Майкл Делл в ходе IPO своей компании Dell Computers – созданной на заработанные им в каникулы $1000 – собрал $35 млн, увеличив ее рыночную капитализацию до $85 млн. Еще через десять лет, в 1999 г., его компания стала крупнейшим в США розничным торговцем PC и – как и было обещано – потеснила на пьедестале IBM. Она и по сей день впереди IBM и HP, а с 2003 г. успешно борется за рынок потребительской электроники с Sony и той же HP, причем ведет продажи исключительно через Интернет. В свои 38 лет Майкл Делл – один из самых успешных людей в бизнесе. Он заставил всех смотреть на мир через свою личную призму.

В те же годы, что и Делл, по ту сторону Атлантики, в Лондоне подрастал другой мальчик, который тоже был не в ладах с учебой. Его звали Ричард Брэнсон. Ныне это знаменитый «авантюрный капиталист» и основатель компаний Virgin Music и Virgin Atlantic Airways. Из-за дислексии Ричарду не давалось чтение, и его IQ оставлял желать много лучшего, но в отличие от Делла Брэнсону повезло родиться в семействе, где независимость суждений и эксцентричность считались нормой, и впоследствии его родня с готовностью раскошеливалась на его безумные коммерческие затеи. «У меня в роду с обеих сторон непочтение к традициям и устоям, – писал Брэнсон. – Родители с детства внушали мне, что мы рождены, чтобы изменить этот мир». Ему же оставалось только поверить им. Он поверил и смотрит на мир через семейную призму Брэнсонов. Школу Ричард окончил с грехом пополам, зато основал молодежный журнал, который имел потрясающий успех. Напутствуя его в жизнь, директор школы сказал: «Мои поздравления, Брэнсон. Предсказываю тебе, что ты либо станешь миллионером, либо сядешь в тюрьму».

Брэнсон в два счета нашел новаторское применение своему журналу с нехитрым названием Student Magazine — с точки зрения канонов брендинга слишком убогим и безликим, – наладив продажу по почте дешевых грампластинок с рок-н-ролльными записями. В каком-то маркетинговом обзоре он вычитал, что британские школьники тратят на диски львиную долю карманных денег. Потом журнал дал финансовую течь, но денежки от фанатов рока поступали исправно. Последовавший крах Student Брэнсона не смутил, как не смутило и то, что он ни бельмеса не понимал в музыке – Ричард с ходу ввязался в музыкальный бизнес. Единственное, над чем он ломал голову, – как назвать новую компанию? Юная сотрудница журнала предложила неплохой вариант: «А что, если Virgin[6]? Тем более что мы и впрямь невинны в этом бизнесе, как дети».

Когда общенациональная забастовка почтовых служащих едва не похоронила продажу дисков по почте, Брэнсон и его «девственники» подсуетились и открыли музыкальный магазин, хотя «не имели ни малейшего понятия, как эта штука работает». В начале 1970-х гг. на британском рынке доминировали магазины двух розничных компаний, продавцы которых, наводившие тоску одним видом своей униформы бурого или грязно-синего оттенка, с нескрываемым презрением относились к длинноволосым меломанам-хиппи. А Брэнсон считал, что в магазине должна царить атмосфера веселья и наэлектризованности, более комфортная для молодежи. Консультанты по бизнес-стратегиям наверняка высмеяли бы его задумку, но вопреки прогнозам магазин Virgin очень скоро завоевал сердца лондонцев.

Брэнсон освоился и узрел для себя массу возможностей в музыкальном бизнесе. Звукозаписывающие студии, как он слышал, из-за неповоротливости еле справлялись с потоком заказов, нередко вынуждая начинающих музыкантов записываться ни свет ни заря, а обстановка казенщины напрочь убивала дух творчества. Брэнсон решил, что под студию лучше всего подошел бы большой старый дом, где и места всем хватит, и творческую атмосферу для рок-музыкантов создать проще. Недолго думая он купил подходящий особняк в лондонском предместье, хотя деньги пришлось взять в кредит в банке. Недостающую сумму добавила его незамужняя тетка. И дело пошло! К концу 1972 г. у Virgin было 14 магазинов в Лондоне и в каждом крупном городе Англии. Еще через год появились первые релизы, в том числе композиция «Трубчатые колокольчики» Майка Олдсфилда, которая заняла верхнюю строку в британских чартах LP (долгоиграющих пластинок) и разошлась тиражом более 13 млн копий. Молодость и отсутствие опыта не помешали Брэнсону завоевать Америку – в 23 года он отправился в Нью-Йорк подписывать с Atlantic Records контракт на распространение музыкальной продукции Virgin в США. Вскоре под лейблом Virgin появляются записи самого скандального представителя субкультуры панков Sex Pistols, а затем – Бой Джорджа, чей феноменальный успех в 1983 г. принес компании 11 млн. И вот уже Virgin стоит вровень с ведущими музыкальными конгломератами мира. А все потому, что Брэнсон заставил своих хулителей (а их были легионы) смотреть на музыкальный бизнес через его, «брэнсоновскую» призму.

Не останавливаясь на достигнутом, неугомонный Брэнсон штурмует все подряд сферы бизнеса. Он печатает книги, делает кино, а в 1984 г. с единственным арендованным Boeing-747 «Джамбо» открывает авиакомпанию Virgin Atlantic Airways. В начинающий воздушное сообщение полет по маршруту Лондон – Нью-Йорк Брэнсон пригласил 250 журналистов. То-то они веселились, когда сочиняли заметки про чудика, который вздумал основать авиакомпанию с одним самолетом, да и тот ему не принадлежит. А Брэнсон и их посрамил, когда через 19 лет его улыбающаяся физиономия украсила обложку Fortune. Внутри помещалась статья, где говорилось, что «Ричард Брэнсон – не самый лучший в мире бизнесмен, не самый удачливый и далеко не самый богатый, зато он больше всех веселится». Этот чудаковатый предприниматель сколотил миллиардное состояние «только и делая то, от чего консультанты по бизнес-стратегиям настоятельно предостерегают» нормальных предпринимателей. А он поплевывает на критику и знай себе открывает все новые и новые компании под брендом Virgin: Virgin Megastores (супермаркеты), Virgin Rail (железнодорожные перевозки), Virgin Direct (финансовые услуги), Virgin Mobile (сотовая связь) и даже Virgin Cola (свое рекламное панно Брэнсон умудрился пристроить на нью-йоркской Таймс-сквер прямо под гигантским билбордом Coca-Cola!). Сегодня империя Брэнсона насчитывает порядка двух сотен компаний, разбросанных по всему миру.

Сам Брэнсон объясняет свой успех тем, что открыт переменам, что никогда не утвердит бизнес-план, если он не сулит «забавы», и что его компания «выезжает за счет индивидуалистов». Мало того что Ричард окружает себя такими же эксцентричными личностями (в 1985 г. Брэнсон безапелляционно заявил, что первым облетит планету на воздушном шаре), он еще и поощряет всех в Virgin создавать свою «индивидуальную реальность», не жалеет миллионов, чтобы поддержать самые причудливые их идеи, и каждый месяц собственноручно пишет письма каждому из пяти тысяч своих служащих, напоминая, что веселье превыше прибыли. А когда стюардесса его авиакомпании открыла салон для новобрачных – разумеется, Virgin Brides, – Брэнсон, чтобы ярче обыграть имя бренда, обрядился в подвенечное платье.

Согласитесь, «нормального» в личности Брэнсона и в помине нет. Дерзкие фантазеры и провидцы Делл и Брэнсон взирают на мир с тех же позиций, что и великие спортсмены, – из тех, кого пресса нарекла «психами» или «спесивцами». Достаточно вспомнить коллегу Йоги Берры по спорту и по Залу славы Теда Уильямса, который ни за что не соглашался снять бейсболку в знак приветствия тысячам восторженных фанатов. Из той же оперы и Деннис Родман, вечный объект насмешек за свои диковинные татуировки, пирсинги и неописуемый цвет волос – а ведь, если бы не он, Майкл Джордан не вывел бы «Чикаго Буллз» в многократные чемпионы НБА. А разве не хорош менее эпатажный, но не менее «заносчивый» Тайгер Вудс? Не он ли скандализировал спортивную общественность, когда в 1996 г. заявил, что бросает Стэнфорд, чтобы начать карьеру профессионального гольфиста, и уже заключил с Nike и Titleist контракты на $60 млн (!). Его нисколько не смутили вопли прессы: «Пусть этот выскочка сначала покажет, на что способен!», он лишь подлил масла в огонь, когда, выиграв турнир, объявил, что «играл не в полную силу». Правда, критики умолкли, когда два месяца спустя он победил в Лас-Вегасе, побив рекорд Джека Никлауса в «Мастерс». Это стало сюрпризом для всех, но только не для Вудса. На вопрос, ожидал ли он такого скорого триумфа, Тайгер Вудс невозмутимо ответил: «Конечно!»

Итак, картина ясна: тем, кто не укладывается в привычные рамки и выделяется из толпы, мы привыкли навешивать нелицеприятные ярлыки. Кое в чем эти «психи», «безумцы» и «выскочки» оправдывают свои прозвища: они действительно мыслят иначе, чем мы, – ярко, свободно, неординарно, отчего и видят так отчетливо, что наш хваленый «здравый смысл» гроша ломаного не стоит, когда дело касается таких тяжелых неразрешимых проблем, как, скажем, терроризм или бедность. Если бы Делл, или Брэнсон, или Йоги Берра захотели взглянуть на мир через нашу привычную призму – так, как это «нормально», «принято», «заведено», у них бы ничего не вышло. Что-то у них внутри яростно противится «обычности», господствующей в нашем обществе. А Брэнсон, по его собственному признанию, от души развлекается, «высовываясь и взбалтывая затхлую атмосферу заседаний советов директоров по всему миру».

Мы привыкли говорить о «свободе выбора», не замечая, что давно и надолго приковали себя к «нормальности» и как огня боимся выделиться. Для того-то я трачу столько бумаги, рассказывая о «сумасбродствах» Берры, Делла, Брэнсона: вы должны крепко уяснить себе, как разительно отличается от нашего мышление тех, над кем не властны здравый смысл и общественное мнение, кто глух к критике и свято верит в свою звезду. Это на первых порах мы потешаемся над их сумасбродством, а потом с тайной завистью смотрим на них снизу вверх и объявляем гениями. Лучше уж присоединиться к этому клубу экстраординарно мыслящих и самим давать пищу для восторгов, вы не находите? Так давайте учиться мыслить неординарно – везде и всегда.

Наверняка вы считаете, что способность к мышлению закладывается генетически, как, например, цвет и форма глаз. «Я-то знаю, как устроены мои мозги», – говорите вы себе. Если вы чересчур самокритичны и привыкли безжалостно анализировать свои слова и поступки, если ни в чем не решаетесь выйти за пределы общепринятого, значит, ваши мозги – вернее, то, как они работают, – и есть самое крупное препятствие на вашем пути к сверхдостижениям.

Радуйтесь, это исправимо! Мышление – не генетический признак, а привычка, преходящий, изменяемый, программируемый и адаптируемый навык. Не верьте, когда говорят, что этот родился «с мозгами» и ему все удается, а тот обречен прозябать, потому что «голова у него не так устроена». Вранье, от начала и до конца! Пусть Брэнсон или Берра от рождения мыслят экстраординарно, но они всю жизнь усердно взращивали и оттачивали этот талант! Даже Брэнсон, выходец из семейства законченных оригиналов, волен был идти или не идти по той же стезе, что его родня, и прислушиваться ли к брани и критике, которые обрушивали на него соотечественники.

Ни удачные гены, ни воспитание сами по себе не гарантируют успеха в жизни. Вам решать, менять ли свое мышление. Учтите только, что на этом пути вы столкнетесь с инерцией укоренившейся у вас привычки мыслить, выработанной воспитанием и образованием. Ваш мозг привык действовать по уже отработанной схеме. Это как с условными рефлексами – чем больше практиковать какое-то действие в ответ на определенный раздражитель, тем более прочны и интенсивны соответствующие синаптические связи, а значит, тем увереннее результирующая реакция. Передача информации между соседними нейронами (от аксона пресинаптической клетки к дендритам постсинаптической) называется нейротрансмиссией и осуществляется за счет того, что в зоне контакта между ними – синапсе – высвобождается химическое вещество, называемое нейромедиатором (к ним относятся дофамин, серотонин, эпинерфин, ацетилхолин и ряд других). Нейромедиаторы движутся через синапс и прикрепляются к рецепторам дендритов получающей (постсинаптической) клетки, стимулируя или подавляя ее ответную реакцию (синапсы бывают как возбуждающие, так и тормозные). Присоединение нейромедиатора к дендритам получающей клетки выполняет функцию поворота ключа: получающая клетка активируется, в ней возникает потенциал действия. После того как информация, принесенная нейромедиатором, получена и обработана, он дезактивируется. Позже нейромедиаторы могут быть использованы вновь. Чем чаще возбуждается нервная клетка, тем больше оптимизируется нейротрансмиссия для поддержания «изобилия» сигналов. Этот процесс называется «обучением Хебба» и действует в обоих направлениях. Если пресинаптический и постсинаптический нейроны активны в одно и то же время, сила связи между ними возрастает; если хотя бы один не активен – уменьшается. Когда связь не поддерживается, объем нейромедиаторов сокращается, и рецепторные участки дендритов отмирают. В следующий раз, когда потребуется активировать данную синаптическую связь, в передаче сигнала будет участвовать меньший объем нейромедиаторов, и результирующая реакция мозга будет слабее.

Отсюда вывод: стереотипы (или паттерны) мышления – результат многократных повторений. То, что вы привыкли считать спецификой своего мышления, – не более чем устойчивый набор синаптических связей, задействующих большой объем нейромедиаторов. Чтобы изменить паттерн мышления, всего-то и надо, что ослабить имеющиеся синапсы и сформировать новые, проще говоря – регулярно тренироваться видеть мир сквозь собственную призму. Таким образом у вас сформируются и закрепятся «правильные» синаптические связи, а вместе с ними – привычка мыслить так, как этого требует ваша индивидуальная картина мира. Не зря спецслужбы при подготовке своих кадров тренируют не только тело, но и ум, чтобы выработать специфические паттерны мышления и поведения на случай экстремальных ситуаций. Интенсивные тренировки приучают тело и мозг автоматически запускать правильные паттерны, гарантирующие выживание и выполнение задания, даже когда становится «горячо». Обычные люди не делают ни того ни другого, просто плывя по течению жизни, и перед лицом стрессовых ситуаций им остается только уповать, что мозг сработает адекватно. Эта неизвестность – справлюсь или не справлюсь? – порождает мандраж и боязнь неудачи.

Самые лучшие исполнители никогда не пускают на самотек такую важную вещь, как выработка паттерна мышления. Последуйте и вы их примеру.

В голове большинства из нас идет нескончаемый внутренний монолог. Мозг «жужжит», порождая целый сонм всевозможных мыслей. Мы воспринимаем это как должное. Между тем это не просто признак активности головного мозга, а постоянный процесс осмысления и анализа. Он стоит на страже нашего поведения, не давая нам нарушать закон, попирать общественные нормы, посягать на общепринятые ценности. Это наш друг, когда надо принимать важные стратегические решения. Но в экстремальных условиях, когда давит ответственность момента, высшая мыслительная деятельность становится нам помехой.

Осознав эту простую истину, вы сделаете первый шаг к контролю над собственным мышлением. Давайте попробуем вместе. Представьте, что босс весь день не спускает с вас глаз, постоянно заглядывает вам через плечо и низвергает на вашу голову потоки критики и указаний. Он следует за вами на обед, а после работы тоже увязывается за вами и нахально вторгается к вам в дом. Даже когда вы ложитесь спать, он опять не дает вам продыху, тыркает в бок и мешает заснуть. Жуткая картинка, правда? Так вот, неумолчное «жужжание» мозга с его попытками анализировать, оценивать и критиковать – тот же вредный босс, который отравляет вам жизнь. Вы же не хотите, чтобы он терроризировал вас день и ночь? Так почему же допускаете, чтобы мозг, этот внутренний босс, нагло хозяйничал у вас в голове? Если не положить этому конец, вся жизнь пройдет в бесплодном монологе с самим собой. Берите пример с Йоги Берры, который говорил: «Я не могу думать, когда сосредоточиваюсь для удара».

Мы часто позволяем обстоятельствам навязывать нам образ мыслей. Предположим, день не задался, трое клиентов вам отказали, босс раскритиковал ваш отчет, а по дороге домой вы прокололи колесо. Спроси я вас: «Как прошел день?», и вы ответите: «Ужасно, ни к черту». Но почему вы должны видеть мир в черном свете из-за этих мелких, в общем-то, неприятностей? Разве вы в ответе за капризы клиентов, за настроение босса и за состояние дорог? Конечно, нет, зато вы в ответе за свои мысли и должны их контролировать. Придя домой, посмотрите в окно: разве не прекрасен мир вокруг вас? Не зелена листва, не алеют цветы, не поют птицы? Чем расстраиваться из-за разноса, который устроил вам зловредный босс, не лучше ли сходить на прогулку, поработать в саду или пройти несколько лунок в гольф?

Да и с какой стати ограничивать радость жизни только теми днями, когда все со всех сторон хорошо? Посмотрите, сколько людей умеют радоваться, даже когда дела у них не слишком хороши. Посмотрите, как жизнелюбивы Том Хэнкс и знаменитая Опра. Если вам кажется, что это потому, что они сделаны из другого теста, то вы ошибаетесь. Психологи называют это «синдромом ложных богов». А они совсем не боги, эти Том и Опра, и у них в жизни не все и не всегда складывается гладко. Но стоит им шагнуть в кадр, как все их горести мигом улетучиваются, и они полностью сосредоточиваются на своем деле. И настроение сейчас же поднимается, и глаза горят, и мысли настраиваются на позитив. Но кто считал те долгие часы, что они потратили на выработку позитивного мышления? А ведь это и помогло им добиться жизненного успеха.

Последуйте их примеру и не позволяйте обстоятельствам определять ваш мысленный настрой. До сих пор ваше мышление исполняло роль ведомого, а ведущим выступали жизненные обстоятельства. А попробуйте сами стать ведущим, воспользуйтесь благословенным даром природы – свободой выбора. Выбирайте сами, чем и как загружать свои мозги. От этого зависят ваши решения и в конечном счете – то, куда повернет ваша дальнейшая жизнь, к радости или к вечно унылой озабоченности.

Лучше всего разницу между ведущим и ведомым иллюстрирует воднолыжный спорт. Посмотрите на спортсмена: он мчится по воде, держась за буксировочный фал, и следит за своей стойкой, равновесием и техникой выполнения трюков. А все же его выступление контролирует тот, кто ведет катер. Именно он выбирает траекторию движения. Лыжник может повернуть, только когда рулевой решит повернуть катер, и то только после того, как натянется фал. Значит, ведущий в этой паре – тот, кто на руле, а тот, кто на лыжах, – ведомый. Чувствуете разницу? Ваша задача состоит в том, чтобы ваш мозг был «на руле», а не «на лыжах», иначе вашими действиями всегда будет управлять кто-то другой, а не вы. И так – во всем. Когда «на руле» – обстоятельства, ваш мозг послушно следует за ними, наполняя вашу голову мыслями, которые диктует рулевой. Лучшие понимают это и не выпускают из рук руля, поэтому их исполнение неизменно на высоте.

И вот еще одна важная вещь…

Вы замечали, как много развелось «экспертов»? Какую область деятельности ни возьми, найдется целая армия людей, претендующих на знание истины в данном деле. Правда, в подавляющей массе сами они в своей области ничем не прославились и вряд ли вообще «понюхали пороху», зато рвутся учить других. Если меня попросят дать один-единственный совет по повышению личной эффективности, я ограничусь двумя словами:

Они меряют всех общей меркой стандартизированных тестов и, ознакомившись с вашими ответами, воображают, будто знают о вас ВСЁ. И смеют делать прогнозы о вашем будущем. Воображаю, что они напрогнозировали бы Ричарду Брэнсону, ознакомившись с его тестом на IQ.

Берите пример с лучших. Уж они-то не слушают, что там лепечут «эксперты», а подсовывают им свою индивидуальную призму и заставляют сквозь нее видеть мир. И «эксперты» послушно подчиняются. А кто противится, тот потом горько сожалеет, как Бранч Рики, который отверг призму Йоги. Когда Делл на пресс-конференции обнародовал план Dell Computers организовать прямые продажи компьютеров в Великобритании, 21 из 22 журналистов предрекли ему провал. Крупные знатоки! Модель прямых продаж успешно прижилась в Великобритании, а потом в Германии; более того, она пришлась ко двору даже в Китае, хотя «эксперты» с пеной у рта уверяли, что продать китайцам англоязычные PC нереально в принципе.

Вот вам цена «экспертных» мнений. Для вас самым подходящим и ценным экспертом являетесь вы сами. Помимо вас самих, только тот эксперт заслуживает внимания, кто помогает вам решать ваши проблемы и стимулирует прогресс в избранном вами направлении; единственная его задача – учить вас мыслить экстраординарно. По сути, для вас он даже не эксперт, а ваш ресурс, система обеспечения. Он не должен оценивать вас и ваши способности и ни в коем случае не должен обозначать пределы ваших возможностей. Пусть лучше расскажет, как решают схожие с вашими проблемы другие его подопечные. Мои клиенты при первом визите часто спрашивают: «Как думаете, у меня получится?» На это я всегда отвечаю: «Откуда мне знать? Вам виднее». Мое дело – помочь раскрыться их талантам, их потенциалу, а их прошлые успехи и неудачи не имеют к этому никакого отношения. Потенциал – по определению нечто, имеющее отношение к будущему, то, что может раскрыться, но пока не раскрылось.

В этом вопросе общество тоже навязывает нам свою точку зрения. Посмотрите, как подбирают таланты в спорте и бизнесе. В каждой области имеются свой набор тестов и четкие критерии оценки. Вся логика системы отбора заточена на то, чтобы отбраковывать чудиков, психов, проблемных людей и индивидуалистов. В НФЛ, например, отбирают по умению быть командным игроком; в бизнесе «пропуском» служат дипломы, степени и звания. Брэнсона ни одна уважающая себя крупная корпорация и на порог бы не пустила! (А если бы и пустила, то как вы думаете, долго бы он там продержался?) Но тот, кто сумел красиво подать себя на собеседовании, не обязательно будет так же хорош, продавая ваш товар.

Все эти очевидные признаки успешности на самом деле ни о чем не говорят. Чтобы составить представление о собственном потенциале, предлагаю вам задать себе несколько вопросов. Есть ли у меня живое яркое ви`дение мира и своего места в нем? Готов ли я бороться за это место, не жалея сил? Насколько я уверен в собственных возможностях? Не боюсь ли я прослыть сумасшедшим из-за своей беззаветной преданности мечте? Способен ли я создавать собственную реальность? Как я воспринимаю события окружающего мира – как все или через свою индивидуальную призму? Доверяю ли я ей так же всецело, как Йоги Берра – своей?

Вы пробовали хоть раз вслух высказать свою заветную мечту? Ручаюсь, что если и решились, то испытали неимоверное смущение. Не правда ли, странно: мы научились без всякого стеснения обсуждать с другими свои сексуальные проблемы и семейные неурядицы, но ни за что не признаемся, о чем мечтаем, словно в этом есть что-то смешное или постыдное.