 |
|
Популярные авторы:: Горький Максим :: Желязны Роджер :: Андреев Леонид Николаевич :: Азимов Айзек :: Чехов Антон Павлович :: Борхес Хорхе Луис :: БСЭ :: Картленд Барбара :: Раззаков Федор :: Joyce James Популярные книги:: The Boarding House :: Дневник писателя :: Справочник по реестру Windows XP :: Великие неторопливые короли :: Подземная Москва :: Бурый волк :: Авторитет :: О мальчике и девочке, которые не замёрзли :: Гордость и страсть :: Поездка в Россию |
Старшая ЭддаModernLib.Net / Мифы. Легенды. Эпос / Эпосы, легенды и сказания / Старшая Эдда - Чтение (стр. 8)
кольца считал альвов властитель, — нет одного — подумал: взяла его, в дом возвратясь, Хлёдвера дочь, валькирия юная. Долго сидел, наконец заснул. Проснулся и видит — беда стряслась: крепкой веревкой руки связаны, стянуты ноги путами тесными. Вёлунд сказал: «Чьи это воины здесь появились? кто меня накрепко лыком связал?» Ньяров владыка, Нидуд крикнул: «Откуда ж ты, Вёлунд, альвов властитель, в краю этом мог добыть наше золото?» Вёлунд сказал: Хладгуд и Хервёр, Хлёдвера дочери, и Кьяра дочь красавица Эльрун». . . . В дом войдя, прошла вдоль палаты, стала и молвила голосом тихим: «Из леса идущий другом не станет». Конунг Нидуд отдал дочери своей Бёдвильд золотое кольцо, которое он снял с лыковой веревки у Вёлунда, а сам он стал носить меч Вёлунда. Тогда жена Нидуда сказала: «Увидит ли меч он, кольцо ли у Бёдвильд — зубы свои злобно он скалит; глаза у него горят, как драконьи; скорей подрежьте ему сухожилья, — пусть он сидит на острове Севарстёд!» Так и было сделано: ему подрезали сухожилья под коленями и оставили его на острове, что был недалеко от берега и назывался Севарстёд. Там он ковал конунгу всевозможные драгоценности. Никто не смел посещать его, кроме конунга. Вёлунд сказал: «На поясе Нидуда меч мой сверкает, его наточил я как можно острее и закалил как можно крепче; мой меч навсегда от меня унесли, не быть ему больше в кузнице Вёлунда; вот и у Бёдвильд кольцо золотое жены моей юной… Как отмстить мне!» Сон позабыв, молотом бил он — хитрую штуку готовил Нидуду. Двое сынов Нидуда вздумали взглянуть на сокровища острова Севарстёд. К ларю подошли, ключи спросили, — коварство их здесь подстерегало; много сокровищ увидели юноши, — красного золота и украшений. Вёлунд сказал: «В другой раз еще вдвоем приходите, — золото это получите оба! Только молчите: ни челядь, ни девы пусть не знают, что здесь вы были!» Вскоре позвал юноша брата: «Брат, пойдем посмотрим сокровища!» К ларю подошли, ключи спросили, — коварство их здесь подстерегало. Головы прочь отрезал обоим н под меха ноги их сунул; из черепов чаши он сделал, вковал в серебро, послал их Нидуду. Ясных глаз яхонты яркие мудрой отправил супруге Нидуда; зубы обоих взял и для Бёдвильд нагрудные пряжки сделал из них. Бёдвильд пришла с кольцом поврежденным, его показала: «Ты ведь один в этом поможешь». Вёлунд сказал: «Так я исправлю трещину в золоте, что даже отец доволен будет; больше еще понравится матери, да и тебе по душе придется». Пива принес ей, хитрец, и взял ее, и на скамье дева уснула. «Вот отомстил я за все обиды, кроме одной и самой тяжелой». Вёлунд сказал; «Теперь взлечу я на крыльях,[353] что отняли воины Нидуда!» Вёлунд, смеясь, поднялся на воздух; Бёдвильд, рыдая, остров покинула: скорбела о милом, отца страшилась. У дома стоит жена его мудрая, в дом войдя, прошла вдоль палаты; а он на ограду сел отдохнуть: «Спишь ли, Нидуд, Ньяров владыка?» «Нет, я не сплю, — горе томит меня, до сна ли теперь, — сынов я лишился; губительны были твои советы! Сказать бы хотел Вёлунду слово. Молви мне, Вёлунд, альвов властитель, как ты сгубил сынов моих юных?» Вёлунд сказал: «Сперва поклянись мне крепкой клятвой, бортом ладьи и краем щита, конским хребтом и сталью меча, что не сгубил ты супруги Вёлунда, что не был убийцей жены моей милой; другую жену мою ты знаешь, — дитя родит она в доме твоем! В кузню пойди, — ты сам ее строил, кожу с голов найдешь там кровавую: головы напрочь сынам я отрезал и под меха ноги их сунул. Из черепов чаши я сделал, вковал в серебро и Нидуду выслал; ясных глаз яхонты светлые мудрой отправил супруге Нидуда; а из зубов нагрудные пряжки я изготовил и Бёдвильд послал их. Бёдвильд теперь беременной стала, ваша дочь, вами рожденная». Нидуд сказал: «Горше слова сказать не мог ты, не было б слово другое больнее! Кто же, могучий, тебя одолеет! Кто же стрелой пронзить тебя сможет, когда ты паришь высоко в небе!» Вёлунд, смеясь, поднялся в воздух. Нидуд в горе один остался. Нидуд сказал: «Такрад, вставай, раб мой лучший, Бёдвильд зови, светлоокую деву, пусть придет, с отцом побеседует. Правду ли, Бёдвильд, поведали мне, — была ли ты с Вёлундом вместе на острове?» Бёдвильд сказала: «Правду тебе, Нидуд, сказали: с Вёлундом я была на острове, лучше б не знать мне этого часа! Я не смогла противиться силе, я не смогла себя защитить!» Песнь о Хельги, сыне Хьёрварда[355] Конунга звали Хьёрвард. Было у него четыре жены. Одну звали Альвхильд, сын их звался Хедин. Другую звали Серейд, их сын прозывался Хумлунг. Третья была Синриод, и у них был сын Хюмлинг. Конунг Хьёрвард дал обет жениться на самой красивой женщине. Он узнал, что у конунга Свафнира есть дочь, которая всех прекраснее. Звали ее Сигрлинн. Идмундом звали его ярла. У него был сын Атли. Он поехал сватать Сигрлинн от имени конунга. Он прожил зиму,[356] у конунга Свафнира. Ярла, который воспитывал Сигрлинн[357] звали Франмаром. У него была дочь по имени Алев. Ярл дал совет отказать Хьёрварду. И Атли уехал домой. Атли, сын ярла, стоял однажды у какой-то рощи, а над ним в ветвях сидела птица. Она слышала, что его люди жен Хьёрварда называют красивейшими женщинами. Птица защебетала, и Атли стал слушать ее. Птица сказала: «Сигрлинн ты видел ли, Свафнира дочь? Нет ее краше в целой вселенной! Хоть и красивей Хьёрварда жены воинам кажутся в Глясислунде». Атли сказал: «Мудрая птица, будешь ли дальше беседовать с Атли, Идмунда сыном?» Птица сказала: «Буду, коль жертву князь принесет мне; сама ее выберу у конунга в доме». Атли сказал: «Только не выбери Хьёрварда князя, ни его сыновей, ни жен прекрасных, жен, которыми конунг владеет. Торг будет честный, — то дружбы обычай!» Птица сказала: «Выберу храм, возьму алтари и коров златорогих из княжьего стада, коль Сигрлинн будет на ложе князя, если за ним последует всюду». Это было до того, как Атли поехал. А когда он вернулся и конунг спросил его, какие вести, – он ответил: «Наши старанья даром пропали: кони погибли в горах высоких, перебирались мы вброд через Семорн; а сватовство к Свафнира дочери в пышных уборах не удалось нам». Конунг велел им поехать во второй раз и сам поехал с ними. А когда они поднялись на гору, то увидели повсюду в Сваваланде пожары и большие клубы пыли от скачущих коней. Конунг спустился с горы и остановился на ночь у одной речки. Атли остался на страже. Он перешел речку и увидел дом. Большая птица[358] сидела на доме, она сторожила его и заснула. Атли метнул копье в птицу и убил ее. А в доме он нашел Сигрлинн, дочь конунга, и Алёв, дочь ярла, и увез обеих. Это ярл Франмар обратился в орла и защищал их от воинов колдовством. Звали Хродмаром конунга, который сватался к Сигрлинн. Он убил конунга свавов, а страну разграбил и пожег. Конунг Хьёрвард женился на Сигрлинн, а Атли – на Алёв. У Хьёрварда и Сигрлинн был сын, высокий и красивый. Он был молчалив. У него не было имени. Однажды он сидел на кургане и увидел, что скачут девять валькирий, и одна из них была самой статной. Она сказала: «Поздно ты, Хельги, воин могучий, казной завладеешь и Рёдульсвеллиром, — орел кричит рано,[359] — коль будешь молчать, пусть даже мужество, князь, покажешь». Хельги сказал: «Светлая дева, что дашь в придачу,[360] коль имя Хельги ты дать мне властна! О том, что скажешь, подумай крепко! Не будешь моей — на что мне имя!» Валькирия сказала: «Мечи лежат на Сигарсхольме, четырьмя там меньше, чем пять десятков; есть там один самый лучший, золотом убран, — гибель для копий. С кольцом рукоять, храбрость в клинке, страх в острие для тех, чьим он станет; на лезвие змей окровавленный лег, другой обвивает хвостом рукоять[361]». Одного конунга звали Эйлими. У него была дочь Свава. Она была валькирией и носилась по небу и по морю. Она дала Хельги имя и часто потом защищала его в битвах. Хельги сказал: «Неладно решил ты, конунг Хьёрвард, хоть ты и славен, войск предводитель; сожрать дал огню князей жилища, а ты вреда не видел от воинов. Но Хродмар владеть смеет богатством, что некогда было у родичей наших; мало за жизнь свою он боится, думает – мертвых наследьем владеет». Хьёрвард сказал, что даст Хельги воинов, если тот хочет отомстить за деда. Тогда Хельги добыл меч, на который указала ему Свава. Они поехали с Атли, убили Хродмара и совершили много подвигов. Хельги убил великана Хати, который сидел на некоей горе. Они стояли на якоре в Хатафьорде. Атли был на страже первую половину ночи. Хримгерд, дочь Хати, сказала: «Кто эти воины в Хатафьорде? Щиты на бортах,[362] смелы вы с виду, ничто не страшит вас; кто же ваш конунг?» Атли сказал: «Хельги наш конунг, ты не смогла бы зло причинить ему; наши ладьи железом окованы, — ведьм не страшимся мы». «Как ты зовешься, воин могучий? — молвила Хримгерд. — Князь тебе верит, если велел он стоять на носу[363]». Атли сказал: Кто ты, ведьма, жадная к трупам? Отца назови мне! В землю ступай, и пусть из тебя дерево вырастет!» Хримгерд сказала: «Хримгерд зовусь я, Хати, отец мой, великан был могучий; женщин немало из дома похитил; Хельги убил его». Атли сказал: «Пред флотом героя в устье фьорда торчала ты, ведьма, дружину вождя Ран обрекая, но копьем пронзена ты». Хримгерд сказала: «Ты, Атли, ошибся, во сне ты грезишь! То мать запирала ладьи во фьорде, я ж отпрысков Хлёдвера в море топила. Теперь не заржешь, холощеный Атли, коль хвост задеру я! Не в зад ли ушло твое сердце, Атли, хоть голосом конь ты!» Атли сказал: «Испытай на себе — каков жеребец я: сойду на берег, тебя растерзаю! Стоит мне захотеть — и хвост ты опустишь!» Хримгерд сказала: «Сойди же на берег, в силе уверенный, — жди меня в Варинсвик! Ребра я выпрямлю воину храброму, коль мне попадешься!» Атли сказал: «Нет, не сойду: уснула дружина, вождя стерегу я; не стану дивиться, под килем ладьи ведьму увидев». Хримгерд сказала: «Хельги, очнись, выкуп дай Хримгерд, Хати убийца! Ночь бы одну переспать ей с князем, — вот был бы выкуп!» Атли сказал: «Лодин – жених твой, противна ты людям, на острове Толлей турс обитает, злой великан, — вот муж твой достойный». Хримгерд сказала: «Милей тебе, Хельги, та, что с дружиной гавань искала ночью минувшей; дева, вся в золоте, сошла на берег, ваш флот охраняла; из-за нее-то мне не расправиться с войском конунга». Атли сказал: «Слушай, Хримгерд, возмещу твое горе, если князю поведаешь: одна ли валькирия флот охраняла иль много их было?» Хримгерд сказала: «Три раза девять, но светлая дева мчалась пред ними; кони дрожали, с грив их спадала роса на долины, град на леса, урожай обещая; претило смотреть мне!» Атли сказал: «Взгляни на восток — не разит ли Хельги рунами смерти?[366] На суше, на море спаслась дружина и княжьи ладьи! Атли тебя задержал до восхода, — погибнешь теперь; в камень приметный у входа в гавань ты превратишься![367]» Конунг Хельги был величайший воин. Он пришел к конунгу Эйлими и посватался к Сваве, его дочери. Хельги и Свава обменялись обетами и любили друг друга очень сильно. Свава оставалась дома с отцом, а Хельги воевал. Свава была по-прежнему валькирией. Хедин жил дома, в Норвегии, со своим отцом, конунгом Хьёрвардом. Ехал Хедин домой из леса в вечер под Йоль,[368] и встретил женщину-тролля. Она ехала на волке[369] и змеи были у нее удилами. Она предложила Хедину сопровождать его.[370] «Нет!» – сказал он. Она сказала: «За это ты заплатишь, когда будешь пить обетную чашу!» Вечером стали давать обеты. Привели жертвенного вепря. Люди возлагали на него руку и давали обеты, выпивая обетную чашу. Хедин дал обет жениться на Сваве,[371] дочери Эйлими, возлюбленной Хельги, его брата. И так начал в том раскаиваться, что ушел по дикой тропе на юг. Он встретил Хельги, своего брата. Хельги сказал: «Здравствуй, Хедин, какие вести? Что нового слышно в земле норвежской? За что тебя, вождь, из дому выгнали, почему ты один идешь мне навстречу?» Хедин сказал: «Худшее горе меня постигло: выбрал я деву, рожденную конунгом, — о невесте твоей обет произнес я». Хельги сказал: «Себя не вини! Может быть, станет правым обет твой для нас обоих: князь меня вызвал на мыс песчаный, на третью ночь туда я направлюсь; вряд ли смогу назад возвратиться; тогда твой обет будет ко благу». Хедин сказал: «Хельги, сказал ты, что Хедин достоин добра от тебя и даров богатых; пристойней тебе свой меч окровавить, чем мир даровать дерзким врагам». Так сказал Хельги, ибо он предчувствовал свою смерть и подозревал, что это его духи-двойники[372] посетили Хедина, когда тот встретил женщину верхом на волке. Альвом звали конунга, сына Хродмара. Это он оградил ореховыми ветвями[373] поле на Сигарсвеллире, чтоб биться там с Хельги на третью ночь. Тогда сказал Хельги: «На волке верхом ехала в сумерки та, что хотела стать его спутницей; знала она, что смерть ожидает Сигрлинн сына на Сигарсвеллире». Там была великая битва, и в ней Хельги получил смертельную рану. От Хельги тогда Сигар был послан за дочкой единственной конунга Эйлими, — пусть соберется в дорогу скорее, если живым застать хочет князя. Сигар сказал: «Хельги меня сюда отправил, чтобы с тобой говорить мне, Свава; конунг желает тебя увидеть, прежде чем он расстанется с жизнью». Свава сказала: «Что же с Хельги, Хьёрварда сыном? Ты мне приносишь горе жестокое! В волнах он погиб, мечом ли зарублен, — я отомщу за гибель героя!» Сигар сказал: «Пал поутру у Волчьего Камня конунг, что был лучшим под солнцем; Альв победой мог бы гордиться, только напрасно ее одержал он». Хельги сказал: «Здравствуй, Свава! Умерь свою скорбь! Будет последнею наша встреча: кровью исходят конунга раны; меч поразил меня рядом с сердцем. Свава, невеста, прошу я, не сетуй! Если меня послушаться хочешь — Хедину ты ложе постелишь, конунга юного будешь любить». Свава сказала: «Молвила я в доме родимом в день, когда Хельги кольца мне выбрал: если погибнет — безвестного князя не обниму я по доброй воле». Хедин сказал: «Поцелуй меня, Свава! Не суждено мне ни в Рогхейм вернуться, ни в Рёдульсфьёлль тоже, пока не отмщу за Хьёрварда сына, что конунгом был лучшим под солнцем!» Говорят, что Хельги и Свава вновь родились. Первая песнь о Хельги убийце Хундинга[374] Здесь начинается Песнь о Хельги, убийце Хундинга и Хёдбродда. В давние дни орлы клекотали, падали воды со склонов Химинфьёлль; Хельги тогда, духом великий, Боргхильд сын родился в Бралунде. Ночь была в доме, норны явились судьбу предрекать властителю юному; судили, что он будет прославлен, лучшим из конунгов прозван будет. Так нить судьбы пряли усердно, что содрогались в Бралунде стены; нить золотую свили и к небу — к палатам луны[375] — ее привязали. На восток и на запад концы протянули, конунга земли нитью отметили; к северу бросила Нери сестра[376] нить, во владенье север отдав ему. Горе одно у славного Ильвинга[377] и юной жены, радость родившей: ворон голодный каркнул ворону с ветви высокой: «Вести узнал я! Сигмунда сын в кольчуге стоит: день лишь ему, но время приспело! Взор его зорок — взор воителя, друг он волкам, будет нам праздник!» Дружина судила — витязем станет, доброе время настало для воинов; вождь приехал, битву покинув, лук благородный герою вручил он.[378] Имя дал Хельги и земли: Хрингстадир, Сольфьёлль, и Снефьёлль, и Сигарсвеллир, Хрингстёд, Хатун и Химинвангар — и крови змею[379] 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23 |
|||||||