 |
|
Популярные авторы:: Лавкрафт Говард Филлипс :: Андерсон Пол Уильям :: Эллисон Харлан :: Ломер Кит :: Говард Роберт Ирвин :: Дойл Артур Конан :: Гилберт Честертон :: БСЭ :: Желязны Роджер :: Ламур Луис Популярные книги:: Справочник по реестру Windows XP :: Бурый волк :: Последний коммунист :: Тень в зеркале :: Дао - путь воды :: Смерть, какую ты заслужил :: Шотландский лев :: Снежная страна :: Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа] :: Лопатка |
Дитрих Бонхёффер. Праведник мира против Третьего РейхаModernLib.Net / Биографии и мемуары / Эрик Метаксас / Дитрих Бонхёффер. Праведник мира против Третьего Рейха - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 1)
Эрик Метаксас Дитрих Бонхёффер. Праведник мира против Третьего Рейха Eric Metaxas BONHOEFFER: PASTOR, MARTYR, PROPHET, SPY © 2010 by Eric Metaxas, All Rights Reserved. This Licensed Work published under license. © Сумм Л.Б., перевод, 2012 © Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2012 Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. © Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес () Памяти моего деда Эриха Крэгена (1912–1944) «Воля Пославшего Меня есть та, чтобы всякий, видящий Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную; и Я воскрешу его в последний день» Награды, которые получила эта книга Кентерберийская медаль фонда Беккета «За свободу религии» Премия Христофора В Топ-25 нон-фикшн книг года по версии Kirkus Reviews Kirkus Reviews – «Открытие года» В Топ-10 нон-фикшн книг года по версии Barnes & Noble Ассоциация христианских евангелических издательств: Христианская книга года (за 2011 г.) и нон-фикшн года (2011) Preaching Today – номинация «Книга, питающая пастырские души» Премия Джона Поллока за христианскую биографию В топ-10 книг года по версии Relevant Townhall.com – 10 лучших подарков для мужчин Christian Reading – номинация «Выбор читателей»-2011 Отзывы читателей «Весьма значимая книга, и я надеюсь, что многие ее прочтут». «Эрик Метаксас создал биографию небывалой силы – умную, трогательную, содержательную, живо написанную, чрезвычайно значимую для нашего времени… Купите эту книгу. Прочтите ее. Потом купите второй экземпляр и подарите тому, кого любите. Настолько она хороша… Эрик Метаксас написал замечательную книгу, которая не только возвращает к жизни Дитриха Бонхёффера, его время, его свидетельство, но и пробуждает в нас стремление отыскать такое же мужество в самих себе. Ни один биограф не может желать лучшего». «В своей обширной биографии Дитриха Бонхёффера Эрик Метаксас устраняет множество заблуждений, предоставляя говорить текстам и делам своего героя. В ту печальную пору, когда многие церкви приняли нацистскую идеологию, а другие склонились под давлением властей, Бонхёффер стоял неколебимо, порой – в одиночестве. Метаксас рисует портрет ясно мыслящего, глубоко верующего христианина, который не склоняется ни перед кем и ни перед чем, кроме Бога и Божьего Слова». «Эрик Метаксас рассказал историю Бонхёффера со страстью и с богословской эрудицией, нередко опровергая ревизионистский подход, норовящий превратить Бонхёффера в «гуманиста» или в «этика», для которого религиозная доктрина не так уж важна… Столь безоговорочное послушание Богу, такой склад ума ныне воспринимается со страхом и ненавистью порой даже среди верующих. В биографии Бонхёффера Метаксас напомнил нам, что некоторые разновидности религии – почтенные, робкие, ручные – делают за дьявола его работу». «Лучшая книга об этом человеке со времен книги Эберхарда Бетге «Дитрих Бонхёффер: провидец и герой» (1970). Метаксас представляет цельный, внятный образ ключевой исторической личности всемирного масштаба, чья судьба вдохновляет и учит. Метаксас… наделяет жизнью Бонхёффера и его современников. Эта биография приводит Бонхёффера в XXI век». «До сих пор читатели не располагали такой повестью о жизни Бонхёффера, которая сочетала бы в себе содержательность и увлекательность, книгой, которая целиком охватывала бы удивительную судьбу этого человека и показывала бы ее значимость для нас сегодня. Эта книга – именно такая… Метаксас популярно передает результаты исследований, искусно удерживая внимание читателей с первой страницы до последней, и его книга послужит для многих читателей ключом к более близкому знакомству с Бонхёффером». «Весомый и вместе с тем захватывающий анализ биографии Дитриха Бонхёффера… стал и широкомасштабным исследованием одной из самых темных эпох мировой истории, и увлекательным разбором тех семейных, культурных и религиозных влияний, которые сформировали одного из крупнейших богословов современности. Страстный голос рассказчика в сочетании со скрупулезным исследованием раскрывает то совпадение обстоятельств и личных устремлений, которые привели Германию от поражения в Первой мировой войне к злодействам Второй мировой войны… Многое объясняющая книга». «Эрик Метаксас написал прекрасный, глубокий и подробный рассказ о жизни великого пастора и богослова, который подарил нам «Цену ученичества» и отдал жизнь в борьбе против Гитлера». «Великий дар Дитриха Бонхёффера заключается в том, что его понимание веры в пору конфликта обращено к каждому поколению. «Бонхёффер» Эрика Метаксаса стал биографией для этого поколения. Шедевр, который читается, словно великий роман, и сочетает в одном томе глубокое понимание богословия Бонхёффера, сложную, трагическую историю Германии ХХ века и человеческую борьбу истинного христианского героя. Эрик Метаксас утвердил свою репутацию биографа самых отважных подвижников в истории христианства». «С большим умением, энергией и теплотой Эрик Метаксас показывает нам, почему судьба Бонхёффера стала живым упреком и верующим, и скептикам. Не часто история христианского мученика передается с таким реализмом и глубиной. Это – жемчужина среди книг». «Трогательная, познавательная, увлекательная книга… Метаксас погружает нас в свой рассказ… Рекомендуем всем». «Первая полномасштабная биография Бонхёффера за сорок с лишним лет охватывает вновь открытые документы и позволяет по-новому увидеть многие аспекты его судьбы. Блестяще поданы, с опорой на документы, обе стороны Бонхёффера, богослова и заговорщика, и в свете этой великой борьбы показана его вера. Содержательная и вдохновляющая книга Эрика Метаксаса представляет собой потрясающую биографию чрезвычайно влиятельного человека. Она и поразит читателя, и многому научит». «Метаксас исследует жизнь человека, стоявшего перед лицом душераздирающего выбора: бороться против нацизма и самого Гитлера, то есть прибегать к обману, участвовать в заговоре и покушении на убийство – или промолчать и допустить гибель тысяч и миллионов… Христиане, интересующиеся богословием Бонхёффера, увидят, как оно раскрывается в контексте его судьбы. Верующие, взыскующие вдохновения, чтобы отважно следовать вере, найдут здесь вдохновение в избытке. Читатели, погруженные в ту историческую эпоху, смогут не раз заглянуть за кулисы антигитлеровского сопротивления… В глазах историков это добротный академический труд». «Замечательное достижение: биография Бонхёффера передана ясно, с обилием исторических деталей, с конкретным, контекстуальным анализом его богословского наследия, которое часто истолковывают неверно… Метаксас мастерски превращает насыщенную событиями, сложную судьбу в повествование, которое остается живым и всеохватывающим, не перегружая при этом читателя». «Дитрих Бонхёффер обрел, наконец, биографа, какого он заслуживает. Эрик Метаксас написал книгу, которая раскрывает новое измерение Второй мировой войны, дает новое понимание того, как зло может завладеть душой целого народа и как человек веры может этому противостоять и превратить поражение в победу, ложь – в трансцендентальную истину. Ни один человек, которому дорога история современного мира, не пройдет мимо этой книги». «Сильная и прекрасно рассказанная история человека, который не только писал о цене ученичества, но и уплатил ее. Очень трогательно». «Одна из величайших биографий, какие мне доводилось читать». «Авторитетная, невероятно подробная… мощная, мощная книга… Горячо рекомендую». «Одна из прекраснейших, трогательнейших биографий, какие мне доводилось читать. Эрик Метаксас создал великую книгу о великой судьбе». «Монументальный, авторитетный, вдохновляющий и внушающий смирение труд». «Проницательная, пылкая, убедительная книга возвращает Бонхёфферу достойное его место в первых рядах великих христианских гуманистов, которые шли против господствующих течений, отважно и верно толкуя христианство применительно к историческому моменту. И это глубоко человеческая книга, со множеством портретов и вставных новелл, открывающих нам Бонхёффера в семье, влюбленного Бонхёффера, Бонхёффера-пастора и Бонхёффера-друга, и все это в контексте той смертельно опасной миссии, которой он и прославился: внутри сопротивления растущей силе нацизма». «Есть не много книг, которые я вспоминаю спустя годы после прочтения, осознавая, как сильно они повлияли на меня. Эта книга, несомненно, станет одной из них. Вы не будете разочарованы, рекомендую вам эту книгу от всего сердца». Предисловие Я очень рад, что мой друг Эрик Метаксас написал этот труд о Дитрихе Бонхёффере. Англоязычному читателю давно следовало больше узнать о жизни и трудах этого человека. Когда я в университете пришел к христианству, одной из первых книг стала для меня «Цена ученичества» Бонхёффера, а сразу вслед за ней – «Жизнь в общине». «Жизнь в общине» – одна из лучших монографий, которую мне когда-либо доводилось читать о сути христианской общины, однако важнее для меня стала первая книга, направившая меня на путь длиной в жизнь к постижению христианской благодати. Наследие Бонхёффера невозможно справедливо оценить, не зная о чудовищной капитуляции немецкой Церкви перед Гитлером. Как могли «преемники Лютера», величайшего проповедника Евангелия, дойти до такого позора? Причина как раз в том, что была утрачена истинная Весть, которую Бонхёффер называл «благодатью дорогой ценой». С одной стороны, Церковь погрязла в формализме. Люди приходили в воскресенье в храм и слышали, что Бог всех любит и все прощает, что вы ни творили бы – «дешевая благодать», говоря словами Бонхёффера. А с другой стороны – легализм, спасение через закон и добрые дела. Легализм предполагает, что Бог любит человека постольку, поскольку тот подтянулся и старается жить хорошей, дисциплинированной жизнью. Эти две тенденции способствовали приходу Гитлера к власти. Формалистов, вероятно, кое-что беспокоило в Германии 30-х годов, но они не видели надобности жертвовать собственной безопасностью и противиться наступлению нацизма, а легалисты выработали фарисейское отношение к другим народам и расам, вполне совпадавшее с позицией Гитлера. Германия утратила то золотое евангельское равновесие, которое столь упорно отстаивал Лютер: «Мы спасаемся единой верой, но не верой, которая осталась одна» – то есть мы спасены не своими делами, но благодатью, но если мы по-настоящему постигнем Евангелие и уверуем в него, оно изменит наши дела и всю нашу жизнь. Ко времени восхождения Гитлера значительная часть немецкой Церкви воспринимала благодать как абстрактное понятие: «Бог прощает всех, такая у него работа». Но мы должны знать, что истинная благодать достается нам ценой великой жертвы, и если Господь пожелал пойти на крест и принять такое страдание, чтобы спасти нас, то и мы должны самоотверженно служить другим. Каждый, кто поистине поймет, каким путем приходит к нам благодать, начнет жить по-другому. Это – Благая Весть, спасение не законом и не дешевой благодатью, но благодатью, которая стоит дороже всего. Такая благодать меняет человека изнутри – ни закон, ни дешевая благодать этого не сделают. Ну уж сегодня-то мы не допустим подобного промаха, верно? Ан нет, допустим. Наши церкви все еще полны законничества и морализма, а обратная реакция многих прихожан – повышенный интерес к любви и приятию Бога. О смерти на кресте во удовлетворение Божьего гнева и справедливости они предпочитают не вспоминать, а порой даже возмущаются этим «божественным насилием над собственным ребенком». Если не остеречься, этот путь ведет к дешевой благодати, к учению о недорогой ценой купленной любви не слишком святого Бога, который не судит нас, а любит и принимает такими, как мы есть. Такая вера ничего не изменит. А значит, мы все еще должны прислушиваться к голосу Бонхёффера и других, кто глубже нас заглядывал в суть Евангелия. Пролог 27 июля 1945 года, Лондон Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; уничтожаемы, но не погибаем. Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисуса открылась в теле нашем. Ибо мы живые непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей, так что смерть действует в нас, а жизнь в вас. В Европу наконец-то вернулся мир. Лик ее, исказившийся и сделавшийся ужасным в пору войны, вновь обрел спокойствие и благородство. Чтобы осмыслить эти события, понадобятся долгие годы. Европа словно бы подверглась мучительному изгнанию бесов, и эта процедура отняла у нее все силы, но все же, вопя и противясь, последний демон уже отлетал от нее. Тиран покончил с собой в сумрачном бункере под своей разбомбленной столицей, и союзники праздновали победу. Как по сигналу наступило лето, первое мирное лето за шесть тяжких годов. Но отделаться от недавнего прошлого как от страшного сна не удавалось: то и дело что-то заново напоминало о пережитом кошмаре, и эти напоминания сами по себе были столь же ужасны, как прежние события, а порой и еще хуже. В начале лета распространились леденящие душу известия о лагерях смерти и о тех бесчеловечных делах, которые нацисты творили на только что покоренных, обращенных в ад окраинах своей недолговечной империи. Слухи о подобных злодействах курсировали и в пору войны, однако теперь факты были подтверждены фотографиями, кинохроникой и свидетельством солдат, участвовавших на исходе апреля в освобождении концлагерей. Масштаб этих ужасов прежде не был известен и не поддавался воображению, для измученной войной британской публики это оказалось уж слишком. Люди утверждались в своей ненависти к Германии, каждая омерзительная деталь лишь усугубляла отвращение ко всем немцам. Бездонность греха ошеломляла. В начале войны еще умели отличать нацистов от немцев и понимали, что не все немцы – наци. Но чем дальше заходило противостояние двух народов, чем больше приходилось Англии хоронить отцов, братьев и сыновей, тем труднее становилось проводить эту грань, и со временем она окончательно стерлась. Стремясь разжечь патриотическое рвение британцев, премьер-министр Уинстон Черчилль соединил понятия «немец» и «нацист» в едином образе ненавистного врага – так ему казалось вернее во имя скорейшей победы и прекращения душераздирающего ужаса. Когда немцы, мечтавшие о поражении Гитлера и нацистов, обратились к британскому правительству с надеждой на сотрудничество ради уничтожения общего врага, когда они попытались подать миру знак, что в самом рейхе остаются заложниками множество немцев, разделяющих ненависть Европы к нацизму, этот призыв наткнулся на глухую стену. Никого эти переговоры не заинтересовали – было слишком поздно. Все немцы были замараны соучастием в злодействе, а теперь кому-то показалось сподручнее заключить сепаратный мир? Нет уж. Во имя большей эффективности отпора Черчилль пропагандировал идею: такого понятия, как «хороший немец», попросту не существует. Если позволено перефразировать, «хороший немец – мертвый немец». Деление на черное и белое лишь усугубляло и без того чудовищную ожесточенность противостояния. Но вот война закончилась, и в то время как полностью, до конца, обнажались неописуемые злодейства Третьего рейха, стала проступать напоказ миру и другая сторона событий. Процесс возвращения к миру и нормальным отношениям требовал в том числе и выхода за пределы черно-белой палитры войны. Нужно было заново учиться различать краски и тени, нюансы и оттенки. И в тот день, 27 июля 1945 года, в лондонской церкви Святой Троицы чуть в стороне от Бромптон-роуд совершалась служба, смысл которой был понятен не всем, а кое-кому, особенно тем, кто потерял на войне близких, она могла показаться неуместной и даже отвратительной. В тот день на британской земле совершалась – и передавалась по Би-би-си – заупокойная служба по немцу, погибшему три месяца назад. Весть о его смерти так медленно просачивалась сквозь туман и неразбериху войны, что друзья и родные окончательно в ней уверились лишь недавно, а некоторые все еще надеялись. В лондонской церкви собрались немногие, кто успел удостовериться в его смерти: тридцатидевятилетняя сестра-близнец покойного, ее муж – наполовину еврей – и две дочери. Они успели покинуть Германию накануне войны, перебравшись под покровом ночи через границу со Швейцарией. В этом побеге человек, которого здесь отпевали, сыграл ключевую роль, и то было одно из самых незначительных его прегрешений против национал-социалистического строя. Он же помог родным обустроиться в Лондоне. У покойного было много влиятельных друзей, в том числе епископ Чичестерский Джордж Белл. Епископ и вел эту службу, ибо он много лет знал и любил этого человека. Белл познакомился с ним задолго до войны, когда оба они участвовали в экуменическом движении, пытались предостеречь Европу от опасностей нацизма, затем спасали евреев и, наконец, пытались осведомить британское правительство о сопротивлении нацизму внутри Германии. Перед казнью – он был повешен в концлагере Флоссенбург – тот человек просил передать несколько слов Джорджу Беллу. Это произошло в воскресенье; он в последний раз совершил службу, прочел проповедь, а затем поговорил с британским офицером, товарищем по заключению, и попросил его связаться с епископом. Офицер вскоре был освобожден и доставил на родину последние слова этого человека и весть о его казни. По ту сторону Ла-Манша, отделенные от Лондона и Францией, и большой частью Германии, в Берлине, в трехэтажном доме номер 43 по Мариенбургераллее (район Шарлоттенбург), заупокойную службу слушала по радио немолодая супружеская чета. В свое время у них родилось восемь детей, четверо мальчиков и столько же девочек. Второй по старшинству сын погиб на Первой мировой, и его тогда еще молодая мать на год впала в депрессию. Прошло двадцать семь лет, и вторая война забрала еще двоих ее сыновей. Отец был знаменитейшим в Германии психиатром. Оба, и мать, и отец, с самого начала противостояли Гитлеру и гордились сыновьями и зятьями, участвовавшими в заговоре против него. И оба они прекрасно понимали, какая опасность грозит их детям. Но под конец вести об их сыновьях задерживались, не достигая Берлина. Всего месяц назад они узнали, наконец, о гибели третьего по старшинству сына – Клауса, а о младшем, Дитрихе, так ничего и не было слышно. Кто-то якобы видел его – живым. Потом сосед предупредил, что на следующий день из Лондона будут передавать по радио заупокойную службу. В назначенный час отец включил радио, и вскоре они услышали объявление: заупокойная служба была посвящена их сыну. Так они узнали о его смерти. И в тот час, когда родители пытались осмыслить неподвластную рассудку новость, что их сын, хороший человек, в память о котором отправляли службу в лондонской церкви, – мертв, миллионы англичан пытались осмыслить столь же неподвластную рассудку новость: умерший немец, в память о котором отправляли заупокойную службу, был хорошим человеком. Так началось примирение, возвращение мира на прежнюю орбиту. Казненный немец был обручен, невеста ждала его. Он был священником и богословом. Он был казнен за участие в заговоре против Гитлера. Это – рассказ о нем. Глава 1 Семья и детство Богатый мир его предков определил основы жизни самого Дитриха Бонхёффера. От них он получил ту уверенность суждения и манеру держать себя, которые не приобретаются на веку одного поколения. Он вырос в семье, где образование не сводилось к формальности, но подразумевало глубоко укорененные обязательства быть хранителем великого наследия и давней интеллектуальной традиции. Зимой 1896 года супруги, о которых мы рассказали в прологе, впервые встретились на «открытом вечере» в доме физика Оскара Мейера. «Там, – писал годы спустя Карл Бонхёффер, – я познакомился с юной, красивой, голубоглазой девушкой, которая держалась столь свободно и естественно, и выражение ее лица было столь открытым и доверчивым, что она покорила меня, едва переступив порог комнаты. Тот миг, когда я впервые увидел свою будущую жену, сохранился в моей памяти с почти мистической отчетливостью»1. Карл Бонхёффер переехал в Бреслау (ныне польский город Вроцлав) тремя годами ранее в качестве ассистента Карла Вернике, всемирно известного психиатра. Жизнь протекала в узкой колее – работа в клинике и общение с немногими друзьями из Тюбингена, очаровательного университетского города, где прошло его детство. Но тот памятный вечер кардинально изменил его жизнь: во-первых, молодой человек сразу же усвоил привычку кататься по утрам на коньках вдоль канала в надежде увидеть – и зачастую эта надежда оправдывалась – ту прелестную голубоглазую девушку. Звали ее Паула фон Хазе, по профессии она была учительницей. 5 марта 1898 года, за три недели до того, как жениху исполнилось 30 лет, они вступили в брак. Невесте было 22 года. Оба они, врач и учительница, происходили из древних, прочно укорененных в истории страны семей2. Родители и более дальние предки Паулы Бонхёффер были тесно связаны с императорским двором в Потсдаме. Тетя Паулина была фрейлиной принцессы Виктории, жены будущего Фридриха III. Отец Паулы, Карл Альфред фон Хазе, служил капелланом в армии, а в 1889 году сделался личным священником кайзера Вильгельма II, но ушел в отставку после того, как император обозвал пролетариев «сворой псов». Наиболее выдающейся фигурой в этой ветви семьи был дед Паулы, Карл Август фон Хазе, знаменитый йенский богослов. 60 лет преподавал он в этом городе, где и поныне стоит его статуя. Кафедру ему предложил сам Гёте, премьер-министр Веймарского герцогства; богослов удостоился личной встречи с восьмидесятилетним гением немецкой нации, который в ту пору сочинял вторую часть «Фауста». Учебник Карла Августа по истории вероучения использовался студентами еще и в ХХ веке. Под конец жизни он получил наследственный титул от великого герцога Веймарского и личный титул от короля Вюртембергского. По материнской линии Паула происходила от художников и музыкантов. Ее мать, Клара фон Хазе, урожденная графиня Калькрёйт (1851–1903), брала уроки игры на фортепьяно у Франца Листа и Клары Шуман, супруги композитора. Дочь унаследовала любовь к музыке и пению, и это сыграло существенную роль в жизни семейства Бонхёффер. Отец Клары, граф Станислаус Калькрёйт (1820–1894), был художником, известность ему принесли масштабные альпийские пейзажи. Потомок служилого дворянства и богатых землевладельцев породнился в браке с семейством скульпторов Кауэров и возглавил Школу искусств в Веймаре. Его сын, граф Леопольд Калькрёйт, добился в живописи еще больших успехов, чем отец: принадлежащие его кисти произведения поэтического реализма ныне присутствуют во всех музеях Германии. Состояли фон Хазе в родстве и с занимавшими видное место в социальной иерархии и в интеллектуальных кругах Йорками фон Вартенбург и много времени проводили в их обществе. Граф Ханс Людвиг Йорк фон Вартенбург[2] был философом; его прославленная переписка с Вильгельмом Дильтеем излагала герменевтическую философию истории, повлиявшую на Мартина Хайдеггера. Род Карла Бонхёффера нисколько не уступает предкам Паулы. Он упоминается уже в 1403 году в анналах города Нимвегена на реке Ваал в Нидерландах, подле границы с Германией. В 1513 году Каспар ван ден Боэнхофф перебрался из Голландии в немецкий город Швабский Халл. Позднее фамилия изменилась на Бонхёффер и примерно до 1800 года писалась с умлаутом – Bonhoffer. Это слово означает «фермера, разводящего бобы». Действительно, на гербе Бонхёфферов, который и сейчас можно видеть на зданиях в Швабском Халле и его окрестностях[3], изображен лев с бобовым стеблем в лапах на голубом фоне. Эберхард Бетге сообщает, что Дитрих Бонхёффер порой надевал кольцо с печаткой, изображавшей этот семейный герб. На протяжении трех столетий Бонхёфферы числились среди лучших семейств Швабского Халла. Первые поколения были ювелирами, затем появились врачи, священники, судьи, профессора и адвокаты. За несколько веков Бонхёфферы дали городу 78 членов совета и трех мэров3. О влиянии этой семьи свидетельствует и убранство церкви Святого Михаила (Michaelskirche), где Бонхёфферы увековечены в мраморе скульптур барокко и рококо, а также в эпитафиях. Последним представителем семьи, родившимся в этом городе, стал дед Карла Софониас, появившийся на свет в 1797 году. В 1806 году вторжение Наполеона лишило Швабский Халл статуса вольного города, и семья расселилась, хотя и следующие ее поколения, писавшие свою фамилию уже без умлаута, возвращались в этот город, словно к семейному очагу и святилищу. Отец Карла Бонхёффера много раз привозил сына в это средневековое поселение и посвящал его во все детали многовековой истории рода, вплоть до «знаменитой лестницы из черного дуба в доме Бонхёфферов на Херренгассе» и портрета «прекрасной дамы Бонхёффер», копия которого висела в доме Карла и в пору детства Дитриха4. Точно так же наставлял, в свою очередь, и Карл своих сыновей. Его отец, Фридрих Эрнст Филипп Тобиас Бонхёффер (1828–1907), занимал высокий пост в судебной системе Вюртемберга и закончил карьеру президентом окружного суда Ульма. Выйдя в отставку, он получил от короля личное дворянство и переехал в Тюбинген. Отца Фридриха Эрнста помнили как «славного и доброго пастора, разъезжавшего по округе в собственном экипаже». Мать Карла Бонхёффера, Жюли Бонхёффер, урожденная Тафель (1842–1936), принадлежала к швабской семье, сыгравшей ведущую роль в демократическом движении XIX века, и отличалась либеральными взглядами. О своем деде по материнской линии Карл Бонхёффер писал: «Мой дед и его трое братьев были отнюдь не заурядными людьми. Каждый отличался собственными наклонностями, но всем им был присущ идеализм и бесстрашная готовность действовать в согласии со своими убеждениями»5. Двое из них подверглись временному изгнанию из Вюртемберга за демократическую пропаганду. Поразительное совпадение: двоюродный дед Карла Готтлоб Тафель угодил в заключение в крепость Хоэнасперг одновременно с прадедом Дитриха Карлом Августом фон Хазе, который перед тем, как полностью погрузиться в карьеру богослова, проходил период юношеского бунтарства. Так представители двух семейств, которые, объединившись, произведут на свет Дитриха Бонхёффера, познакомились в тюрьме. Мать Карла Бонхёффера дожила до 93 лет и была очень близка со своим внуком Дитрихом – на ее похоронах в 1936 году Дитрих произнес надгробную речь и всегда ценил ее как живую связь с тем замечательным поколением. Семейное древо Карла и Паулы Бонхёффер успело дать столько выдающихся личностей, что можно было бы опасаться: новое поколение будет придавлено величием прошлого… Но нет, эта прекрасная родословная оказалась для очередных отпрысков не бременем, а скорее поплавками, придававшими им такую легкость, что юные Бонхёфферы не стояли – плясали на плечах гигантов. * * * За десять лет с 1898 года, когда два прославленных семейства объединилось браком Карла и Паулы, на свет появилось восемь детей. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11 |
|||||||