Лейф вырвал пленку из дрожащих пальцев Траусти. Одного взгляда на просвет ему хватило, чтобы понять, о чем говорил врач. За задним сводом влагалища, в том месте, где оно соединяется с шейкой матки, виднелось некое вытянутое изогнутое тело.
      --Опухоль, наверное,-- бросил Лейф, засовывая пленку в карман.-- Что бы это не было, оно подождет, пока жизнь госпожи Даннто не окажется вне опасности.
      Он понятия не имел, доброкачественная это опухоль, раковая, или вообще не опухоль. Но любопытство Траусти следовало унять любой ценой.
      Молодой врач трясущейся рукой подал второй снимок.
      --Это фронтальный срез передней части головы.
      Лейф поднес снимок к свету... и чуть не уронил.
      Рентгеновскими эти снимки назывались по традиции. На самом деле изображение давали отраженные от внутренних органов ультразвуковые волны -- проникающие на заданную глубину. Траусти обратил внимание на один из серии вертикальных срезов, разделенных миллиметровыми слоями ткани. Картина была предельно ясной. От лобной кости внутрь через dura mater* шли два нервных ствола, теряющихся в ткани лобных долей мозга.
      * Твердая мозговая оболочка.
      Ничего подобного Лейф раньше не видел. Потому что никаких нервов тут быть не должно.
      Стараясь ничем не выдать внутреннего потрясения, Лейф отправил в карман и второй снимок.
      --Я уже видел один такой случай,-- соврал он.-- Тоже женщина. Вскрытие показало, что эти нервные стволы -- результат мутации. Но, поскольку госпожа Даннто еще жива, мы вряд ли сможем ее вскрыть, не так ли? -- Лейф замолк на секунду, прищурился, потом резко спросил: -- Медицинскую карту госпожи Даннто вы видели?
      Траусти несколько раз сглотнул.
      --Н-нет. Я не думал, что стоит запрашивать ее карту, раз она несомненно мертва. То есть, я думал...
      --Так запросите историю немедленно в Монреале! -- вскричал Лейф.-- Вы виновны в многоложестве, заключающемся в халатности и самоуправстве! Как я могу лечить больного, не зная его анамнеза?!
      Казалось, Траусти сейчас задохнется.
      --Так вы думаете?...-- выдавил он.
      --Я думаю,-- безжалостно произнес Лейф,-- что мы, врачи-ламедоносцы, знаем несколько больше о медицине, чем вы, обычные. Есть методы, доступные только членам иерархии; низшим классам в них отказано, ибо они их недостойны. Кто-нибудь, кроме вас и госпожи Палссон, выдел эти снимки?
      Траусти помотал головой, и черные кудри упали ему на глаза.
      --Вот и молчите оба,-- посоветовал Лейф.-- Архиуриэлиту может очень не понравиться, что его жена не совсем нормальна. Я совершенно уверен, что ему это совсем не понравится. Так что излишне разговорчивые легко могут по его приказу отправиться к Ч.
      Траусти, и без того бледный, как рыбье брюхо, ухитрился побелеть совершенно.
      --Я передам госпоже Палссон.
      --И немедленно.-- уточнил Лейф.-- Госпожой Даннто отныне занимаюсь я. Вы отстранены от лечения этой пациентки.
      --Но она же мертва! -- в отчаянии воскликнул Траусти.
      --Может быть. Закройте дверь. С той стороны.
      Лейф сдернул простыню с обнаженного тела искалеченной Аллы Даннто. Он запустил палец в рану под ложечкой, и тот прошел до самого позвоночника, не встречая сопротивления. Одно это ранение оказалось бы смертельным.
      Аллу видели и Траусти, и Палссон. Что они теперь подумают? И -- а это важнее -- что станут делать, когда узнают, что госпожа Даннто, получившая в аварии несколько переломов, ужасную рану на животе и психологический шок, от всего этого благополучно оправилась?
      Будь проклят Корпус Холодной Войны и его система ячеек, при которой не знаешь, в чем заключается общий план, и тупо выполняешь лишь собственные задания! Он, Лейф Баркер, полковник КХВ Пограничья, создатель плана, способного отправить союз Гайяак в бездну забвения, понятия не имеет, как развивается начатая им кампания!
      Такой ценой приходилось платить за возможность работать в тылу врага. Позволив бюрократам запихнуть себя за конторку в Марсее, Лейф видел бы эту войну целиком -- он направлял бы ее. Но, поскольку он в юношеской запальчивости требовал отправить его в самое опасное место -- в Париж -- его требование исполнили. Было это двенадцать лет назад, когда Лейф только-только получил диплом хирурга и лейтенантские нашивки. А теперь безмозглые толстозадые генералы отдают ему приказы!
      Мысли кружились в голове Лейфа так же беспорядочно, как блуждали его руки по некогда теплому и живому телу. Траусти, конечно, прав. Что-то странное изображено на снимках, и оно вполне может иметь отношение к проекту "Моль и ржа". А может и не иметь. Как бы там ни было, он должен выяснить, что за инородные тела содержал организм Аллы Даннто.
      В дверь постучали. Дважды. пауза. И еще трижды.
      Ава.
      Лейф приоткрыл дверь, и в комнату вошла невысокая брюнетка в белом сестринском платье до щиколоток. Длинная коса была стянута в узел на затылке. Глаза у Авы были огромные, нежные и такие черные, что, казалось, попади в них пылинка -- ее затянет в эти смоляные озера.
      --В чем дело, Лейф? -- спросила Ава чуть хрипловато.
      Лейф объяснил.
      --И что ты намереваешься сделать с трупом? -- осведомилась его супруга.
      --Хочу выяснить, что там КХВ проворачивает за нашими спинами,-- ответил Лейф.-- Если это КХВ.
      --Ты меня не понял,-- поправилась Ава.-- Стоит ли ее сейчас анатомировать? Ты же сам сказал, приказано избавиться от тела как можно быстрее, и не задавая вопросов.
      Лейф пожал плечами.
      --Как хирург, я отдал бы свой копчик, только бы выяснить, что это за органы.
      --Если гайки тебя раскроют, копчиком не отделаешься. И если генерал Ицкович узнает, что ты не выполняешь приказы -- тоже.
      Лейф от души расхохотался.
      --Дятел ты мой маленький, я и так знаю, что ты ему настучишь. И это моя жена!
      --Заткнись,-- потребовала Ава.-- Мы теряем время.
      --Ты права.
      Лейф снова накрыл труп, но женские округлости Аллы Даннто выпирали даже из-под простыни. Лейфу пришлось перевернуть тело на бок и накрыть еще одной простыней, смяв ее так, чтобы по возможности скрыть форму лежащего под ней тела.
      --Проблема в том, как доставить ее в морг, чтобы ничто не узнал, чей это труп,-- заметил он.-- На этом этаже есть новопреставившиеся?
      Ава кивнула.
      --Кубом не пользуйся,-- предупредил Лейф.-- Лучше подойди к посту и посмотри в журнале сама. Если ты начнешь спрашивать, кто тут недавно помер, только дурак не насторожится.
      Ава кивнула и вышла. Лейф вытащил из кармана щипцы со встроенной отверткой, отвинтил куб от стены и ловким движением отсоединил провод. Теперь устройство не работало. А то мало ли кому придет в голову заглянуть в палату и выяснить, что там происходит.
      Глава 5
      Шел 245 год П.О. (после Откровения), или 2700 после Рождества Христова по старому стилю. Ровно шестьсот сорок лет прошло с тех пор, как короткая необъявленная война с мятежной марсианской колонией стерла с лица Земли три четверти человечества. Колонисты на Марсе, считавшие себя марсианами, тайно заразили Землю искусственно выведенным вирусом. Вызванная им злокачественная форма серповидноклеточной анемии уничтожила шесть миллиардов человек за три месяца. Случайно ли, или в результате действия неких неизвестных факторов, но заметные группы выживших остались только в Исландии, Израиле, Австралии, в российской части Кавказа, на Гавайях, в Индонезии и центральной Африке. За следующее столетие потомки выживших распространились на пустующие земли, поглотив остатки местного населения.
      Исаак Сигмен родился в 2455 году в Монреале от матери-исландки и отца -- американского грузина. В первом году П.О. он провозгласил, что способен путешествовать во времени, и основал единственную, по его словам, научно доказуемую религию. Несмотря на первоначальные насмешки и преследования, самозваный Предтеча основал столь прочную церковь, что через пятнадцать лет стал главой правительства Американской республики, включавшей не только Северную и Южную Америки, но также острова Тихого океана и Японию, колонизированную англоговорящими жителями Гавайев и Австралии. Еще пять лет спустя сигменизм захлестнул Исландскую республику, состоявшую из Исландии, Англии, Ирландии и северной Европы вплоть до границ прежней России. Россию, Сибирь и северный Китай заселили говорившие на грузинском языке жители Кавказской Федерации. Через два года и эта страна обратилась в веру Сигмена. Так сложился союз Гайяак (Гавайи, Австралия, Исландия, Япония, Америка и Кавказ).
      Кроме Союза, на Земле остались три большие страны -- Малайская Демократия (Индонезия, Индия, Индокитай и южная часть Китая), Банту (Африка южнее Сахарского моря) и Израильские республики (Средиземноморье и Малая Азия).
      Кроме них, существовала, а, вернее, возникла за полвека до рождения Лейфа Баркера, еще одна маленькая страна. Называлась она Пограничьем, поскольку на протяжении нескольких веков эта земля служила нейтральной полосой между Израилем и европейской Исландией. Ни одна из сторон не осмеливалась захватить этот клок земли, опасаясь возмездия, и, пока шли переговоры, Пограничье оставалось ничейным. В результате населяли ее на протяжении веков преступники, предатели и просто вольнодумцы с обеих сторон. К тому времени Пограничье заняло ту же позицию, что когда-то занимала Швейцария -- стало нейтральной страной, где противники могли безбоязненно шпионить друг за другом. Само собой, образовалось правительство, провозгласившее суверенную Территорию Пограничье, состоявшую из бывших южной Франции, трансальпинской Италии, Швейцарии, Австрии, северной Югославии и южной Венгрии. Граждане ее, как и жители Швейцарии в прежние времена, говорили на четырех языках -- английском, исландском, итало-еврейском и линго -- странной и удивительной смеси трех предыдущих.
      Доктор Лейф Баркер был вполне типичным пограничником. Среди его предков были американцы, евреи, исландцы и грузины. Родился и вырос он в Марсее (бывший Марсель), а образование получил в университете Вина (некогда Вены).
      Еще в студенческие годы он составил план "Моль и ржа". К счастью, Лейфу Баркеру хватило сил и влияния заставить высокие чины правительства Пограничья прислушаться к себе и принять план к исполнению -- его дядя был первым консулом департамента Миди, то есть занимал пост, выше которого в Пограничье шел только президентский. План был принят, а Лейфа после соответствующей тренировки через пограничное подполье заслали в Париж, столицу Западноевропейского сектора союза Гайяак, где Лейф с огромными усилиями пробился на пост главного хирурга госпиталя Суровой Благости. За это Корпус Холодной Войны разведки Суверенной Территории Пограничье присвоил ему чин майора.
      Глава 6
      К тому времени, как Ава вернулась, Лейф успел прикрутить куб на место.
      --Нам повезло,-- выдохнула ава.-- Десять минут назад в 121 палате умер некто Хельги Ингольф.
      --Его направили на вскрытие?
      --Да. Он умер в бреду, в смирительной рубашке. Шант собрался вскрывать черепную коробку. Подозревает опухоль мозга.
      --Отлично. Смирительная рубашка, говоришь? Сними ее с Ингольфа и тащи сюда. Пока будешь в его палате, вызови следующий этаж, скажи, что наши санитары заняты, пусть пришлют двоих отвезти тело Ингольфа в патанатомию. Бирку Ингольфа -- если уже повесили -- сними с ноги и принеси сюда. Повесим ее на Аллу. Ты, часом, кинжал в лифчике носить не перестала? Вырежи на груди Ингольфа буквы J.C. Добавим путаницы.
      --Опять J.C.? -- переспросила Ава.
      --Шиб. Поторопись.
      Пока Ава отсутствовала, Лейф осмотрел Аллу Даннто внимательнее. Результат осмотра только убедил его, что отправить тело в печь без вскрытия он позволить не может.
      Вернулась Ава, неся завернутую в одеяло смирительную рубашку.
      --Хочешь с ее помощью скрыть, что везешь бабу?
      --Какая ты у меня умная, солнышко,-- промурлыкал Лейф.--Хотя сомневаюсь, что мы кого-то обманем. Все равно, что прикрыть Гималаи тряпочкой.
      --Лейф, ты похабник. Имей хоть немного почтения к мертвым!
      --Вот еще,-- ответил Лейф.-- Живая, она имела бы все уважение, на которое я способен. Первый раз в жизни вижу такую женщину -- живую или мертвую. Только не ревнуй, дорогая.
      Ава скривилась.
      Вдвоем они натянули рубаху на мертвое тело и вновь закрыли простыней.
      --Нет, бюст торчит,-- констатировал Лейф.-- Поверни на бок. И ногу прикрой, чтобы только бирка торчала. Кстати, ты запомнила имена двоих санитаров со второго этажа? Если будут любопытствовать, придется найти им подходящее многоложество и сдать уззитам. Или организовать несчастный случай через Зака.
      Чуть на забыл! Траусти и Палссон видели рану в эпигастрии. Когда появится сменщица Аллы, это сразу привлечет их внимание!
      -- Цава'!       --Ну, ну, Ава, только без иврита. Особенно без нехороших слов.
      --Это и к тебе относится! -- огрызнулась Ава.-- Да уж, привлечет внимание! Что делать будем?! Обвинить их в саботаже не получится -- они запоют как птички. Слишком много случайностей .       --Что ж нам делать с пьяным морячком? -- пропел Лейф немелодично.
      --Тебя это что, не волнует? -- взвилась Ава.
      --Не волнуйся, что меня волнует,-- ответил Лейф.-- Я всего лишь безответственный мужик. Нет, эти двое не заговорят. Я им устроил страх божий, то есть припугнул господним наместником в Париже, супругом госпожи Даннто лично. Они, конечно, подозревают, что что-то нечисто, но побоятся наступить архиуриэлиту на мозоль.
      --Сработает?
      --Если не сработает...-- Лейф многозначительно провел пальцем по кадыку.-- Вот что мы сделаем, Ава. Двое санитаров отвозят тело в патанатомию. Я пойду с ними, чтобы не забыли отметить Ингольфову бирку. Трогать тело я им не позволю -- иначе догадаются, что не мужчину везут. Прикажу оставить каталку в морге -- дескать, Шант хочет куда-то ее еще везти. Поверят как миленькие. И так уже все думают, что патанатом немного нешиб. Потом я перегружу тело в холодильник.
      --И кто теперь нешиб?! -- вскрикнула Ава.-- Тебе приказано кремировать ее немедленно! И почему с санитарами пойдешь ты, а не я? Это им не покажется странным?
      --Пойду я,-- ответил Лейф,-- чтобы удостовериться, что тело Аллы Даннто не будет кремировано. Тебе я не доверяю. Я хочу вскрыть Аллу даннто, и никто меня не остановит. Что касается санитаров, я им скажу, что Ингольф умер от опухоли мозга, и я хочу провести предварительное вскрытие. Я, в конце концов, церебральный хирург, забыла?
      --Боже правый! -- Ава кипела.-- Ты ставишь под удар двенадцать лет работы КХВ ради удовлетворения собственного проклятого любопытства!
      --Возможно,-- согласился Лейф, прищурившись.-- Но я всегда выкручивался прежде, не так ли? И разве ты сдашь начальству собственного мужа?
      --Еще как! -- отрезала Ава.-- Я тебя ненавижу!
      --А я тебя люблю! -- Лейф хохотнул и игриво шлепнул супругу по бедру.
      Смуглое лицо Авы исказилось от ненависти.
      --Погань! Только попробуй сделать это еще раз, и я убью тебя.
      --Спокойно, спокойно, малышка. Как тебе идет гнев! Очень соблазнительно. Ладно, поехали. А то Кандельман заявится сюда, прежде чем мы избавимся от тела.
      Ава забыла о злости мгновенно.
      --Сюда едет Кандельман?
      --Да. Если двойник Аллы не появится немедленно, она может не приходить вовсе. И как нам тогда объяснить кремацию Аллы?
      --Должно быть, пластические хирурги над двойником изрядно потрудились, раз она собирается провести Даннто,-- заметила Ава.-- Или они близняшки.
      --Возможно,-- согласился Лейф.-- Мне интереснее, как она сможет добраться сюда так быстро. У них там что -- двойники за каждым углом ждут?
      --Откуда я знаю? -- Ава пожала плечами.-- Лучше выноси Аллу.
      Лейф приоткрыл дверь и выглянул. Никого.
      --Выкатывай,-- приказал он.
      Двое парней в белых халатах показались в конце коридора сразу после того, как Ава вывезла каталку из палаты. Лейф подозвал санитаров.
      --Тело Ингольфа отвезите в морг,-- приказал он.-- Я сейчас спущусь, буду делать вскрытие черепной коробки, так что на стол не перекладывайте, так и оставьте на каталке.
      Объяснять подробнее он не стал. Распинаться перед санитарами в его роль не входило.
      --Ава, как только двойник Аллы придет, укладывай ее в постель,-- сказал Лейф, стоило санитарам скрыться вместе со своей ношей в лифте.-- Если я задержусь в патанатомии, позвони. И скажи санитарам первого этажа, чтобы оттащили тело Ингольфа в морг. Бирку с ноги Аллы я сниму, чтобы они не заметили и не начали много думать.
      --Да мы с тобой заговорщики,-- фыркнула Ава.-- Так влипли, что непременно поскользнемся.
      --Веди себя нагло,-- посоветовал Лейф.-- В этой стране потомственных трусов иначе не прожить.
      --Ну-ну. По тебе-то не скажешь, боишься ты или нет. У тебя характер ангела -- или беса, в тебе стража нет. А я, честно сказать, от ужаса потом исхожу.
      --Ава, ты слишком много болтаешь. Обычный женский порок.
      Лейф рассмеялся при виде готовой взорваться Авы, и быстро вошел в лифт.
      В подвале он натолкнулся на выходящих из морга санитаров.
      --Все шиб? -- спросил он.
      --Шиб, абба.
      --Постойте.-- Он вытащил из кармана пачку "Благой жатвы".-Сам я, конечно, не курю,-- Он дотронулся до сияющего на груди ламеда,-- но для склонных к пороку имею при себе.
      Санитары закурили. Им было неловко и в то же время приятно оттого, что такой важный человек тратит на них время. Лейф поболтал с ними о мелочах -- большей частью обсуждая слухи о скором Конце Времен и явлении Предтечи. Мельком он упомянул и Ингольфа, сказав, что хочет провести вскрытие сам. Имен санитаров Лейф не спрашивал -- он и так помнил всех, кто работал в огромном госпитале больше недели. К тому времени, как беседа закончилась, он убедил санитаров в полной своей верносущности -- и в том, что тело на каталке принадлежало именно Хельги Ингольфу. И в том, и в другом они поклянутся даже не допросе у уззитов.
      Когда санитары скрылись в лифте, Лейф зашел в патанатомию. Заперев дверь изнутри, он сдернул с трупа простыню, стянул смирительную рубашку и запихнул ком ткани в печь. Каталку он подтащил к столу и перевалил тело на каменную плиту. Натянув халат, маску и перчатки, Лейф выложил на столик несколько скальпелей и ножницы Мейо. С ловкостью, свидетельствующей о большой практике, он рассек кожу от надключичной впадины до лобкового симфиза, отодвинул мышцы и, перекусив ножницами ребра, откинул переднюю стенку грудной клетки, как подъемный мост.
      Прежде чем закрыть лицо покойной, Лейф внимательно посмотрел на нее. Даже мертвенно-синюшное и вялое, оно сохраняло долю прижизненной красоты.
      Лейф вздохнул по себя, подумав о прошедшей славе мира, о том, что совсем недавно эта плоть была живой и теплой, эти губы смеялись, целовали и пели, а затем, обругав себя за опасную сентиментальность, отпустил ребра и вновь взялся за скальпель.
      Увиденное поразило его. Видимый на рентгенограмме объект был, безо всякого сомнения, не опухолью, а естественно выросшим органом.
      "Но какую функцию выполняет этот орган? -- подумал Лейф.-- И откуда он появился? А главное -- что означает? Что Алла Даннто мутант? Или что она вовсе не человек?"
      Теорию о неземном происхождении Аллы Даннто Лейф лелеял с той минуты, как Траусти показал ему снимки. Вполне возможно, что КХВ Пограничья обнаружил на одной из новооткрытых планет новый вид разумных существ и использует их теперь в тайной войне против гаек. Возможно, эти существа обладают какими-то способностями или умениями, недоступными людям. Тогда странные органы Аллы как-то связаны с этими способностями.
      Придумать можно было бы и иное объяснение, но Лейфу это не удавалось.
      Однако нет времени теоретизировать. Сейчас надо выяснить как можно больше о функции этого органа, и побыстрее -- Лейф торопился узнать, прибыла ли замена покойной Алле. Потом можно будет вернуться для подробного исследования.
      Лейф опустил штатив с микроскопом. Массивный инструмент можно было передвинуть только при помощи сервомоторов, но он позволял детально осмотреть исследуемый орган. Только через окуляр Лейф мог различить тонкие нити нервов, шедшие от переднего конца серого с черно-красными пятнами органа вдоль стенки влагалища. Подвигав микроскоп, Лейф внимательно осмотрел и орган, и нервы, но ничего не добился.
      Повинуясь своей интуиции -- именно способность принимать решения бессознательно делала Лейфа великим врачом наряду с опытом и умением -- он поднял штатив с микроскопом и снял с полки инструмент, измеряющий электрические токи в живой ткани. Возможно, орган еще не отмер окончательно. Если прижать к его поверхности вилочку электрода и осторожно сжать несколько раз...
      --Ага! -- выдохнул он.
      При каждом нажатии индикатор показывал четыреста миллиампер.
      Интуиция не подвела Лейфа. Этот орган служил биологическим источником электричества -- пьезоэлектричества, поскольку вырабатывал его при нажатии. А нервы передавали ток вдоль влагалища.
      Повидимому, в живом теле Аллы ток вырабатывался под действием сокращений мышц. А идущий по нервам ток, в свою очередь, вызывал мышечные сокращения. Что запускало этот замкнутый круг, Лейф не знал и гадать не собирался. Но четыреста миллиампер -- весьма значительная сила тока, и проводящие нервы довольно толстые. Для чего же это биологическое устройство предназначено?
      Он это выяснит. Та, кто займет место покойной, должна быть подобна ей во всем!
      Эта мысль заворожила Лейфа. Он поспешно обмыл тело от крови, завернул в чистую простыню и засунул в холодильную ячейку. Заперев холодильник, он выкатил в коридор пустую каталку, а на ее место в морге поставил другую, где лежало тело Хельги Ингольфа. Приподняв простыню, Лейф удостоверился, что Ава не забыла вырезать на груди покойника две зловещие буквы и всадить в тело стилет.
      Очевидно, Ава приказала санитарам оставить тело в коридоре под тем предлогом, что Шант или кто-то еще занят вскрытием и не хочет, чтобы его беспокоили.
      Лейфу это не нравилось. Он предпочитал простые планы, которые можно окинуть одним взглядом. Сложные планы нелегко выполнить осторожно. Остаются следы, по которым пойдут наделенные тонким чутьем гончие-уззиты.
      Хорошо, что генерал Ицкович его не видит, подумал Лейф. Иначе он оказался бы в Марсее быстрее, чем выговорил "Иуда-Меняла"!
      Глава 7
      Едва выйдя из лифта на первом этаже, Лейф понял, что слишком долго провозился с телом Аллы. По коридору ему навстречу шел очень высокий -- на полголовы выше Лейфа -- сутулый человек, такой сутулый, что казалось, будто он пытается догнать падающую с плеч голову. Лицо его было длинным и тонким -тонкие губы, острый нос, глаза в колодцах глазниц. Вылитый Данте, только светловолосый.
      Тонкие, полупрозрачные пальцы уззита сжимали выполненную в виде crux ansata* рукоять заткнутого на черный пояс хлыста. Серые глаза, как звери, выглядывали из-под кустистых бровей. И при виде Лейфа они не потеряли хищной настороженности.
      * Crux ansata -- петельчатый крест (лат.) Традиционно является символом жизни, имеет египетское происхождение.
      --Кандельман! -- воскликнул Лейф.
      Уззит вместо приветствия кивнул и подошел к двери 113 палаты. Толкнул -- дверь не отворилась. Кандельман раздраженно постучал.
      --Пожалуйста, не шумите,-- негромко предупредил Лейф.-- Не надо беспокоить госпожу Даннто.
      --Она еще жива? -- произнес Кандельман неожиданным басом.
      Выражение его лица не изменилось, однако Лейфу показалось, что Кандельман этим немало удивлен.
      --А почему нет? -- Лейф поднял брови.-- У нее всего лишь перелом предплечья, неглубокая рана живота, плюс шок от потери крови. Сейчас она получила успокоительное.
      --Странно,-- пробормотал двойник Данте.-- Мне сказали, что она мертва или умирает.
      --Кто это сказал? -- резко осведомился Лейф. "Если Траусти или Палссон разболтали..."
      --Один из моих людей. Он оказался на месте происшествия почти сразу. И он был уверен, что госпожа Даннто не выживет.
      --Ваши люди плохо знают медицину,-- ответил Лейф.
      Взгляды двоих мужчин скрестились.
      --Я хочу увидеть ее и удостовериться, что с ней все в порядке,-- проговорил уззит.
      --Я вас в этом заверяю,-- ответил Лейф.
      --Я настаиваю.
      --Вы говорите с личным врачом Аллы Даннто,-- заметил Лейф.-Архиуриэлит сказал, что я лично отвечаю за нее.
      --Даннто?
      --Да.
      Кандельман выдернул из-за пояса семихвостую плетку и принялся чуть угрожающе помахивать ею.
      --Ну хорошо,-- сдался он,-- но могу я, по крайней мере, поглядеть на нее через куб?
      --Куб не работает.--Лейф нагло ухмыльнулся.
      Кандельман тупо уставился на него; наверное, первый раз в его жизни кто-то осмелился насмехаться над уззитом.
      --Почему?
      --Спросите дежурного теха.
      --Кто дежурный?
      --Не знаю,-- ответил Лейф.-- Но я могу перечислить вам всех больничных техов. Это очень просто. Их всего шесть. А надо нам вчетверо больше.
      --Я знаю, что техов не хватает,-- перебил его Кандельман.-Последнее время все ломается на глазах, а квалифицированных ремонтников не хватает. Нам нужны новые школы для техов.
      --А почему молодежь должна валом валить на такую опасную работу?
      --Что вы имеете в виду?
      --А вот что,-- сказал Лейф. Сердце его заходилось от восторга. Уззит тихо зверел.-- Если что-то выходит из строя, подозревают не машину, нет. Подозревают теха. Он автоматически обвиняется в саботаже. Он враг верносущности, а, возможно, агент жидов или пограничников. Его увозят и допрашивают. Пока его допрашивают, на плечи его и без того измученных товарищей падает дополнительный груз работы и ответственности. Если ответы нашего теха не удовлетворят уззитов -- а вопросы их построены так, что даже невиновный собьется и тем подставит себя под удар -- его отправляют к Ч. Где бы это ни было.
      Но если его и отпустят, он остается под подозрением. Он нервничает. Если авария происходит вновь -- а она происходит, потому что не хватает и запчастей, и техов,-- его обвиняют вновь, и он возвращается в уззитскую допросную. А в результате многие техи увольняются, то есть пытаются это сделать. А церкводарство не позволяет им уйти, если только у них не понизится моральный рейтинг. Тех, так сказать, зажат между Предтечей и Противотечей. Если он намеренно начнет работать хуже, его обвиняют в многоложестве, и смотри выше.
      Конечно, он может вести себя так, что иоах даст ему меньший моральный рейтинг, и его переведут в разнорабочие. Но это значит потерять удобства, большую квартиру, хорошую еду, престиж. И тех остается на работе. Но он нервничает. Работа страдает. Теха берут под наблюдение, и он все равно оказывается в допросной.
      Лейф болтал не переставая, пытаясь отвлечь внимание Кандельмана.
      Уззит взмахнул плеткой.
      --Я так понимаю, вы обвиняете церкводарство?
      --Это я, ламедоносец? -- Лейф потер рукавом значок.-- Вы же знаете, что это невозможно. Нет, я просто объясняю, почему так тяжело найти техов.
      --Торлейфссон! -- позвал Кандельман, оборачиваясь.
      Из-за угла показался молодой парень с квадратными плечами и квадратной физиономией. Лейф узнал его -- он был в числе тех троих, кого Лейф усыпил в гостиной пентхауза прошлым вечером. Уззиты тогда очнулись и сбежали еще до того, как Лейф отпустил неудачливую соблазнительницу.
      --Слушаю, абба,-- отозвался Торлейфссон.
      --Найдите, кто отвечает за кубы на этом этаже. Выясните, что случилось с кубом в 113, но пока не арестовывайте. Потом нам, возможно, придется его задержать.
      Лейтенант козырнул и ушел.
      --Сандальфон просил меня расследовать это дело,-- проговорил Кандельман, поворачиваясь к Лейфу.-- Я не могу вмешиваться в процесс лечения его жены, но я требую, чтобы вы, по крайней мере, позволили мне удостовериться, что госпожа Даннто в этой комнате.
      Врач поднял брови.
      --Что вы подразумеваете?
      --Баркер, я никогда и ничего не принимаю на веру. Пока у меня есть только ваше слово, что она там. Я словам не верю -только своим глазам.
      --Некоторые вещи лучше принимать на веру,-- сообщил Лейф,-иначе и свихнуться недолго.
      Он постучал в дверь.
      --Ава, открой! -- позвал он негромко.
      Лейф надеялся, что у Авы хватит сообразительности понять, почему он не стучит, как условлено. Не стоит привлекать внимания гончей в человеческом облике, чьи глаза гложут его спину.
      Дверь чуть приоткрылась. Лейф придержал ее, чтобы его супруга не распахнула ее настежь, протиснулся в щель боком. Кандельман заглянул ему через плечо.
      --Вот и она,-- сообщил Лейф.-- Удовлетворены?
      Кандельману не было причин возражать. Женщина на кровати могла похвастаться той же копной рыжих волос, что и Алла Даннто. Лицо ее в тусклом свете ночника походило на лицо покойницы, как две капли воды.
      Кандельман молча втянул воздух сквозь зубы. Лейф захлопнул дверь у него под носом и облегченно вздохнул.
      --Давно она пришла? -- спросил он.
      --Через минуту после того, как ты смылся. Я уже думала, ты не вернешься.
      Лейф подошел к кровати. Женщина открыла глаза и приветствовала его полуулыбкой. Лейф молча улыбнулся в ответ, думая, что из всех неожиданностей этого дня последняя берет первый приз.
      Девушка не просто напоминала Аллу Даннто. Никогда в жизни Лейф не видел такой красоты -- кроме как на лице покойной Аллы. В голове у него зазвенело.
      --Вам... передали что-нибудь для меня? -- пробормотал он.
      --Ничего. Только чтобы вы все время называли меня Аллой -пока моя сестра не оправится и не займет свое место.