Фаулер хмыкнул и легонько щелкнул ее по носу.
      – Нужно действовать по-другому. У меня к тебе есть одно предложение. – И он притянул Эрику к себе, не сводя с нее пристального взгляда. – Оно тебе, конечно, может не понравиться, но я…
      – Данте? – послышался в этот момент позади мужской голос. – Похоже, я единственный мужчина, которого ты еще не успел познакомить с этой обворожительной красавицей?
      Данте недовольно обернулся. Рядом с ним стоял Эллиот Лесситер.
      Данте и в самом деле в последнее время избегал своего давнего друга, а теперь и вовсе подумал, что лучше бы уж тот сейчас провалился сквозь землю.
      – Конечно, нет, – солгал Данте. – Просто я ждал подходящего момента, чтобы представить тебе Эрику поторжественнее, но ты все испортил. Итак, знакомьтесь. Это, моя дорогая Эрика, Эллиот Лесситер, один из самых богатых банкиров Натчеза.
      После чего Данте нехотя поклонился и удалился в салон, бросив на Эрику многозначительный взгляд, предупреждавший о том, чтобы она держала с этим типом ухо востро.
      Как только Фаулер скрылся из вида, Эрика оценивающе оглядела стоявшего перед ней мужчину, улыбка которого оказалась столь же обезоруживающей, как и улыбка Данте. Если и Эллиот такой же темпераментный, как и ее остальные новые знакомые, ей предстоит еще один тяжелый день.
      – Я восхищался вами издалека со вчерашнего утра, когда увидел, как вы прогуливались по палубе под руку с Данте. – Эллиот обернулся, желая убедиться, что капитан ушел достаточно далеко и ничего не слышит. – И я просто поражен, что Данте с такой легкостью оставил нас одних и удалился.
      Эрику же это абсолютно не удивляло.
      – Мы с Данте просто друзья, и не более того, – заверила она Лесситера.
      – Рад это слышать. Мне бы очень не хотелось отбивать вас у своего старого друга, а я бы непременно этим занялся, – заметил он и, одарив Эрику ослепительной улыбкой, взял ее под руку и повел по палубе. – Вы едете в Натчез или Сент-Луис, Эрика?
      – Я еду в Натчез навестить тетушку, – сообщила Эрика, удивляясь тому, что прикосновение этого нового знакомого не вызвало у нее взрыва негодования, что происходило всякий раз, стоило до нее дотронуться любому мужчине, кроме Данте.
      – Отлично… – пробормотал Эллиот, чувствуя, как нежный аромат, исходящий от Эрики, кружит ему голову.
      Значит, он не только насладится обществом Эрики во время путешествия, но и сможет приударить за этой ослепительной красавицей на суше.
 
      Тяжело вздохнув, Эрика скинула туфли и рухнула в кресло. Она вспомнила, как Данте взглядом предупреждал ее быть с Эллиотом Лесситером поосторожнее, и озабоченно нахмурилась. Однако опасения Данте оказались напрасными. Эллиот вел себя с ней как настоящий джентльмен.
      Эрика начала стаскивать платье с плеч и в ту же секунду тихонько ахнула: дверь в каюту отворилась, и на пороге возник Данте. Вид у него был настолько самоуверенный, словно он входил в свою собственную каюту. Эрика судорожно пыталась натянуть злосчастное платье обратно на плечи.
      – Нужно стучаться! – рявкнула она и залилась краской от стыда, когда Данте окинул жадным взглядом ее едва прикрытое тело.
      Ну почему в присутствии этого человека ей постоянно приходится краснеть!
      – Стучаться? В дверь каюты моего брата? – фыркнул Данте. – Я имею полное право на все, что находится в этом помещении, Эрика!
      И в подтверждение своих наглых слов он шагнул к ней и сгреб ее в охапку. Эрика понять не могла, что такое на него нашло, однако, почувствовав на своих губах запах виски и табака, сообразила, что Фаулер не совсем трезв.
      Эрика была слишком ошарашена происходящим, чтобы сопротивляться, но, прежде чем смогла здраво оценить ситуацию, почувствовала, как ее предательское тело, словно повинуясь собственной независимой воле, прижалось к мускулистому телу Данте, этого зеленоглазого красавца. Объятие его было нетерпеливым и жадным, словно у человека, умирающего от голода, которому вдруг дали поесть. Во время их первой встречи, когда он так бесцеремонно отнял у нее девственность, он был нежен и ласков, но сейчас от этой нежности не осталось и следа.
      Губы его грубо мяли ее губы, руки дерзко бродили по телу, исследуя каждую выпуклость, каждую впадинку, словно он имел на это полное право. «Обращается со мной как с собственностью!» – возмущенно подумала Эрика. Ее бесило то, что Данте так себя ведет с ней. Но еще больше ее раздражало то, что ее тело со всей страстью отзывается на грубые ласки Данте. Поцелуи его пробудили в ней такое безудержное желание, что Эрике с трудом удавалось сдерживаться, чтобы не прильнуть к нему еще теснее.
      Всего несколько минут назад Данте сидел в салоне, погруженный в мрачные раздумья. Он то и дело представлял себе Эрику в объятиях Эллиота и ругал себя на чем свет стоит за то, что познакомил их. И она тоже хороша! Вместо того чтобы мило беседовать с ним, Данте, вешается на шею каждому встречному и поперечному! Черт бы побрал этого Эллиота! Ну почему ему взбрело в голову приехать на празднование Марди-Гра? Сидел бы себе дома да считал и пересчитывал свои мерзкие денежки!
      – Ну что, Эллиот тебя так целовал? – прошептал Данте, легонько кусая Эрику за нижнюю губу. – Хотела ты его так сильно, как и меня, когда я в первый раз тебя обнял?
      – Я не разрешала ему себя обнимать, – не подумав, выпалила Эрика.
      Незаметно улыбнувшись, Данте коснулся губами стройной шеи Эрики.
      – Но почему, Эрика? – спросил он, осыпая легкими поцелуями ее плечи, потом нежную, цвета густых сливок, грудь.
      Язык его коснулся одного розового бутона, отчего у Эрики перехватило дыхание, потом другого. Рука скользнула вниз, прошлась по нежному животу, стянула и отбросила в сторону ненужное платье, мешавшее вдоволь насладиться соблазнительным телом Эрики.
      Слабый стон сорвался с губ Эрики, когда Данте принялся нежно ласкать ее бедра. Ее бросало то в жар, то в холод, дыхание прерывалось, хотелось высвободиться из этих страстных объятий, но не было сил. А неугомонные пальцы Фаулера скользнули ниже, забрались в обволакивающее теплом средоточие женственности, и Эрика, содрогнувшись от острого наслаждения, прижалась к Данте еще крепче. Ее нежные руки скользнули под лацканы его куртки, обвились вокруг шеи, притянули к себе его голову. Губы жадно прильнули к его губам. Данте, не переставая ласкать ее бедра, с жаром ответил на поцелуй Эрики, и страсть вспыхнула в них с новой, удесятеренной силой. Эрика знала: о чем бы Данте ни попросил ее, она с радостью отдаст, он всецело подчинил ее своей воле.
      Губы Фаулера вновь скользнули по ее шее, рука коснулась груди, затеребила нежный розовый сосок, и вскоре Эрика почувствовала такое острое наслаждение, что едва не потеряла сознание. Тело горело словно в огне, голова шла кругом. И вновь рука Данте скользнула вниз и принялась ласкать мягкое интимное местечко, сводя Эрику с ума от наслаждения. Ей казалось, что она больше не выдержит, столь острым был огонь желания, снедавший ее. И в то же время Эрика ощущала, что хоть и стоят они с Данте тесно прижавшись друг к другу, он находится от нее далеко-далеко, за тридевять земель.
      Губы Фаулера вновь прижались к ее губам, и Эрике показалось на миг, что она задохнется. Его ищущий язык скользнул в сладкую влажность ее рта, коснулся ее языка, руки, пройдясь по спине, спустились на соблазнительно округлые ягодицы. Фаулер рывком притянул трепещущее тело Эрики к своему мускулистому торсу.
      И вдруг, словно поняв, что Эрика вот-вот растает под огнем желания, словно мартовский снег, Данте медленно отстранился. Он подвел ее к тому моменту, когда она уже готова была сдаться на милость победителя, и бросил. Оказывается, больше она ему не нужна.
      – Я приду к тебе утром и отведу на завтрак, – сообщил Данте, глядя, как Эрика покачнулась, но тут же выпрямилась, пытаясь удержать равновесие.
      Эрика изумленно взглянула на него и поспешно подтянула соскользнувшее с груди платье. Этот человек просто ненормальный! Ворвался в ее каюту, словно за ним гналась целая вражеская армия, зацеловал чуть ли не до смерти, а теперь спокойно приглашает на завтрак.
      Облизнув припухшие от поцелуев губы, Эрика собрала то, что осталось от чувства собственного достоинства, и, гордо вскинув подбородок, взглянула Данте прямо в глаза. Как он может быть настолько равнодушным, будто и не обнимал ее вовсе всего несколько секунд назад? А вот она до сих пор в себя прийти не может. Что ж, если он ведет себя спокойно, словно ничего не произошло, то и она должна последовать его примеру. Должно быть, у него огромный опыт общения с женщинами, если он умеет то включать, то выключать свои чувства. Но ничего, и она этому научится. И пускай она сейчас дрожит словно осиновый лист, она сделает все, чтобы показать этому мерзавцу, – ей на него наплевать.
      – Большое тебе спасибо, Данте, но Эллиот уже пригласил меня на завтрак, – холодно заявила она, хотя все у нее внутри клокотало от гнева и приходилось прилагать невероятные усилия, чтобы не показать, как дрожит ее голос.
      Новость эта еще больше подогрела клокотавшую в Данте ревность, однако, взглянув на самодовольное лицо Эрики, он холодно улыбнулся, хотя на самом деле ему хотелось одного: придушить эту девицу за то, что она столько времени проводит с Эллиотом Лесситером.
      – Тогда я зайду за тобой на обед. Мне хотелось бы познакомить тебя еще с парочкой мужчин, которые тебе вполне подошли бы.
      – Эллиот пригласил меня и пообедать, – сообщила Эрика, поправляя платье, – однако большое тебе спасибо за участие.
      – Ужинать, полагаю, он тебя тоже пригласил, – насмешливо заметил Данте. – Похоже, больше ты в моих услугах не нуждаешься. Что, нашла себе наконец мужчину, с которым с удовольствием проводишь время?
      Эрика раздраженно бросила:
      – Нечего говорить со мной в таком язвительном тоне! Я делаю все возможное для того, чтобы выжить. Знаю, методы мои тебе не по вкусу, иначе ты предложил бы мне свою фамилию после того, как я рассказала тебе, в какое затруднительное положение попала. А может, ты уже женат, а меня с той самой злополучной ночи просто водишь за нос…
      Поняв, что этого не следовало говорить, Эрика осеклась и смущенно потупилась.
      – Дорогая моя Эрика, да будет тебе известно, что я ни на ком не женат и не предложил тебе руку и сердце лишь потому, что человек, который тебе нужен, должен быть отъявленным негодяем. – Данте поклонился, продемонстрировав тем самым, что ему не чужды безупречные манеры, и одарил ее обезоруживающей улыбкой. – Естественно, к таковым я себя не отношу, да и ты, надеюсь, тоже.
      – Похоже, я тебя недооценила, – пробормотала Эрика, окидывая Данте презрительным взглядом. – И почему я все тебе спускаю с рук, ума не приложу.
      – Может, по той же самой причине, по которой ты не позволила Эллиоту себя поцеловать, – ухмыльнулся Данте и снова направился к Эрике. Тусклый свет фонаря отбрасывал причудливые тени на ее выбившиеся из прически и соблазнительно разметавшиеся по полуобнаженной груди темные волосы, и Фаулера так и подмывало коснуться их рукой. – Кстати, ты не ответила на мой вопрос: почему ты не позволила Эллиоту к себе прикасаться?
      – Потому что я с ним едва знакома, – ответила Эрика и, повернувшись к Данте спиной, отскочила, прежде чем он успел приблизиться к ней.
      У Данте дыхание перехватило, когда незастегнутое платье открыло его взору соблазнительную смуглую голую спину Эрики. Лишь огромным усилием воли Фаулеру удалось остаться на месте, а не броситься на нее и не заключить в свои объятия.
      – Если память мне не изменяет, мы с тобой были знакомы всего несколько минут, прежде чем…
      Эрика круто обернулась: Данте стоял, улыбаясь во весь рот. Вот взять бы его сейчас да задушить!
      – Это совсем другое дело! – выпалила она. – Я была расстроена и не совсем понимала, что делаю. Слишком многое в тот вечер произошло, и я…
      С быстротой пантеры Данте подскочил к Эрике и, рывком схватив за руку, заставил взглянуть себе прямо в глаза.
      – Неужели ты настолько глупа, что не понимаешь: нас с тобой непостижимым образом тянет друг к другу? Не смей оправдываться перед собой за то, что ты мне уступила, да еще с такой радостью! Это была восхитительная ночь, я о ней не забыл и никогда не забуду. – В голосе его зазвучали ласковые нотки, а на губах заиграла нежная улыбка. – Можешь не соглашаться с тем, что я тебе сейчас скажу, моя милая, но, обыщи ты хоть весь пароход, такого любовника, как я, не найдешь. То, что произошло между нами, чудесно, необыкновенно и не сравнимо ни с чем. Если бы ты считала по-другому, ты бы позволила Эллиоту себя поцеловать. Да ты и сама это понимаешь, иначе не стала бы держать истинного джентльмена на расстоянии.
      – Я поступила так лишь потому, что ты предупредил меня, чтобы я его опасалась, – парировала Эрика, в глубине души понимая, что Данте прав. – После того как я узнала, что Эллиот настоящий джентльмен, я согласилась провести с ним целый день.
      Эрика была уверена, что Данте не понравилось ее замечание.
      – В этом-то все и дело, – пробормотал Данте, отпуская руку Эрики. – Эллиот – джентльмен до мозга костей.
      С этими словами он повернулся и вышел за дверь, а Эрика осталась стоять, глядя ему вслед и недоуменно нахмурив брови. Какое значение имеет то, что Эллиот настоящий джентльмен? Эрика раздраженно махнула рукой. Может, Данте не хочется, чтобы она причиняла боль его лучшему другу? Вполне возможно. Но почему он все-таки говорит загадками? Нет, ей не под силу следить за хитросплетениями изощренного ума этого человека. Неудивительно, что он до сих пор не женат. Кому охота постоянно сходиться с ним в словесном поединке? А если и есть такие желающие, то у нее на это нет времени. Ей нужно найти мужа, и как можно скорее. Через несколько дней пароход прибудет в Натчез, а там и отец с Сэбином подоспеют к тетушке Лилиан и потребуют, чтобы Эрика вернулась домой и ответила за свой неблаговидный, с их точки зрения, поступок.
      Мысль об этом была Эрике ненавистна, и, забравшись в постель, она попыталась выбросить ее из головы. Внезапно из темноты перед ней возник образ Данте, и она невесело усмехнулась. Жаль, что он не остался в ее каюте. Когда она с ним, то забывает обо всем на свете. И хотя знакомы они были всего несколько дней, Эрике временами казалось, что она знает его всю жизнь.
      Если бы не крайняя необходимость претворить в жизнь свой план, она бы… Конец фразы, которую она собиралась мысленно произнести, оказался настолько неожиданным, что Эрика резко села в кровати и обеими руками вцепилась в одеяло. Боже правый! Неужели она и вправду влюбилась в Данте? Нет-нет, ее просто влечет к нему, вот и все. Любовь и страсть не обязательно идут рука об руку. Если бы это было так, Данте влюблялся бы в каждую женщину, которую ему удалось соблазнить. А Эрике даже думать не хотелось, со сколькими женщинами он переспал.
      Эрика со злости стукнула рукой по подушке и раздраженно вздохнула. Даже если бы ей не нужно было так скоропалительно выходить замуж, чтобы получить наследство, то после встречи с Данте – и не где-нибудь, а в борделе! – все равно пришлось бы искать себе мужа. Эрика застонала от отчаяния. Да какой достойный, уважающий себя мужчина возьмет ее в жены, после того как она отдалась другому! Кто пожелает довольствоваться объедками с чужого стола? Так что поспешное знакомство, потом не менее поспешное замужество и, наконец, расторжение брака – единственное, что ей остается, тут уж ничего не поделаешь. Данте, сам того не ведая, круто изменил всю ее жизнь, и теперь потребуется чудо, чтобы все вернулось на круги своя.
      И за что ей такое наказание? Она, конечно, не ангел, и недостатков у нее полным-полно. И все-таки такой судьбы она не заслужила. Внезапно Эрика пришла к потрясающему выводу: ее жажда жизни не уступает по силе жажде любовных наслаждений, которые она испытала с Данте. Но быть может, Эллиот Лесситер сумеет заставить ее забыть этого зеленоглазого негодяя. У Эллиота есть все, что женщина может только пожелать, и вполне вероятно, что именно ему она будет обязана своим спасением, если только он сумеет переступить через то, что она была близка с другим мужчиной. Мысль эта принесла Эрике некоторое облегчение, и она задремала. Но и во сне темноволосый и зеленоглазый повеса Данте не давал ей покоя. Эрике снилось, что он обнимает ее, прижимает к своему мускулистому телу, и вот она уже охвачена неистовой страстью и безудержным желанием. Он наклоняется к Эрике, целует ее, и у нее возникает потрясающее ощущение, будто она возносится к небесам.

Часть третья