Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Люди огня

ModernLib.Net / Исторические приключения / Гир Майкл / Люди огня - Чтение (стр. 21)
Автор: Гир Майкл
Жанры: Исторические приключения,
Историческая проза

 

 


— Все здоровы? Никто не заболел, не ранен? Ты не за снадобьями от болезней пришел?

— Нет, все здоровы. Но мы начали о тебе беспокоиться. Много раз решали кого-нибудь к тебе послать. разузнать, как ты поживаешь. — Веселый огонек загорелся в его глазах, и он добавил: — Убедиться, что ты не замерзнешь из-за нехватки дров.

— Вот еще! Этого не дождетесь!

Не обратив никакого внимания на ее возмущенный возглас, он продолжал:

— Ну и я вроде как вызвался сходить.

— Вызвался? Ты? Я думала, ты меня недолюбливаешь.

«И вдобавок что-то скрываешь. Нет, есть и еще причина. Но какая?»

Он старался не смотреть ей в глаза:

— Нет, не то чтобы недолюбливаю… Просто ты всегда ко мне так назойливо приставала с Силой… Всегда угадывала, когда у меня бывали Видения. Всегда все знала. И хотела от меня добиться большего, чем то, на что я способен. Вот и все. Я вовсе не относился к тебе враждебно.

«Ты лжешь!» Прежняя проницательность вернулась к ней. «Почему же ты тогда пришел? Видения по-прежнему мучают тебя? До, конечно! Стоит только на него внимательно поглядеть — вид затравленный, как у крысы, попавшей в змеиную нору!»

Он кивнул, беспокойно потирая руки:

— Послушай, я не тот Зрящий Видения, каким тебе хотелось меня считать. Я не хочу ко всему этому возвращаться.

— Ну и не о чем тогда беспокоиться. Ты — не тот Зрящий Видения. — Она повернула мокасины к огню другой стороной и смотрела, как от них поднимается пар.

— Вот и ладно.

— Но пришел-то ты из-за Видений? Из-за них проделал такой долгий путь?

Он молча смотрел в огонь, слегка надув губы и наморщив лоб.

Понизив голос, она мягко добавила:

— Я не буду больше к тебе приставать. Я… в общем, я ошиблась. Не справилась со всем этим делом. Я это поняла, когда пришел Кровавый Медведь и попытался начать войну. Вот в тот день мне все и стало ясно. — И она сделала неопределенный жест, будто приглашая его забыть прошлое. — Так что говори, не бойся. Я помогу, как смогу. Если хочешь, просто выслушаю твой рассказ.

Колеблясь и запинаясь, он все-таки заговорил:

— Все дело в Видениях. Все просто едва с ума не сходят. Голодный Бык говорит, что чувствует себя так, как если бы стоял на горной вершине в грозу и не знал бы, куда спрятаться. Только Два Дыма молчит.

— Это действие Силы.

— Как бы то ни было, Видения приходят и уходят… в последнее время чаще. А одно из них возвращается вновь и вновь. Я стою один в горящем лесу. А сквозь пламя проходит Волк Духа и превращается в человека. Он говорит со мной — и такими загадками, которые я не могу понять. О том, чтобы быть одновременно всем и ничем… Меня потом несколько дней дрожь бьет.

Да, и еще кое-что было… вроде Видения наяву. Однажды мы отправились загонять в ловушку горных овец, и я… растворился в овце — не знаю, как иначе сказать. — Он с трудом сглотнул и заговорил о другом. — Два Дыма и Лосиха волнуются. Да и все, я думаю, волнуются. Я это по их глазам вижу. Они знают, что у меня Видения, — но что это такое, не понимают. Шутки-IIIутит и Луговая Тетерка беспокоятся из-за детей. Боятся, что от меня им будет какой-то вред. Лосиха и Два Дыма решили, что мне нужно тебя повидать.

Она вопросительно подняла бровь:

— Лосиха?

Он заерзал:

— Я женился на ней.

Старуха вздохнула и отерла лоб, на котором еще оставался след от глубоко врезавшейся лямки. Внезапно она расхохоталась:

— Круги, мальчик мой. — Она покачала головой. — Женился, значит? Что ж, желаю, чтобы это тебе больше счастья принесло, чем мне.

— Я счастлив. Она знает, что меня беспокоят Видения.

— Хорошо, тогда ей легче будет все объяснить. — Она засунула руку в мешок, вытащила оттуда сухой хлебец из лесной лилии и бросила ему. — Надеюсь, что Волшебная Лосиха понимает, во что ввязалась. Нечего на меня так смотреть! Я знаю, о чем говорю. Я немало страданий причинила и Большому Лису, и Резаному Перу. Да, кстати, раз уж об этом речь зашла — я плохо понимала, что делаю, когда вышла замуж за Большого Лиса. Это было в первый раз. Я была молода — ну, не моложе тебя, но все-таки молода. Мне казалось, что я смогу успокоиться и жить, как все люди. Казалось, что я смогу прогнать Видения.

— И у тебя ничего не получилось? — Он задумчиво жевал хлеб; скулы двигались под гладкой кожей. Его глаза все время невольно возвращались к спирали, выбитой на задней стене, на которую падал теперь свет солнца.

— Да, ничего не вышло. — Она засмеялась. — Тут все дело в том, как устроены люди. Я думаю, что мы не отличаемся от остальных животных. Возьмем, к примеру, бобра. Даже если у него уже есть отличная запруда, полная ивовых веток, воткнутых в ил, он все равно будет выбираться на берег и подгрызать деревья — даже елки, если других не будет. По-моему, тут может быть только одно объяснение: таким его сотворил Вышний Мудрец. А нам, людям, нужно быть друг с другом, и когда мужчины и женщины живут вместе, одежды распахиваются и то, что делает мужчину мужчиной, встречается с тем, что делает женщину женщиной. Я тоже испытывала это влечение и надеялась, что совокупление пересилит Видения.

Безнадежная грусть отразилась на лице молодого человека.

Она понимающе улыбнулась:

— Сначала так и получается. На какое-то время ты сможешь в ней раствориться. Все кажется таким новым, таким чудесным — вдобавок и само совокупление притягивает. Да, совокупление… — Она, видимо, погрузилась в воспоминания, потом вздохнула и продолжала: — Но дело в том, что тебя начинает тянуть в разные стороны. Влечение к Видениям борется с влечением к любимому человеку. И что тогда? Невозможно ведь следовать и тому и другому. — Она выразительно покачала пальцем. — И нечего так поднимать брови. Я тебе серьезно говорю: совмещать это невозможно. Ну, как угодно; не хочешь — не верь. На собственном опыте поймешь, что так оно и есть.

— Может быть.

Она наклонилась и потерла пальцы ног, грея их у огня. Ногти опять отросли. Нужно будет их обрезать.

— Не знаю, почему Вышний Мудрец все так устроил. Нам кажется, что очень неудачно, но я предполагаю, что это лишь отражает способ сотворения мира.

— О чем ты говоришь?

— Круги… Что? Ну, я имею в виду то, как человек познает разные вещи… Разные истины, если хочешь. Законы существования и жизни мира. А потом, когда становишься старым, все, что узнал, надежно спрятано у тебя в черепе и тебе никак не доказать молодым мужчинам и женщинам, почему все так на самом деле и есть, как ты говоришь. Молодым приходится жить и учиться всему заново — точь-в-точь как до них старикам. Удивительное разбазаривание сил — но, может быть, я чего то существенного не понимаю.

Старый Шесть Зубов — Человек Духа, что меня обучал, — иногда спрашивал, а не одно ли и то же мы все существо — просто проживающее по-разному одну и туже жизнь.

«Правильно ли я себя веду? — задала себе вопрос старуха. — Когда этот мальчик жил со мной, он меня не слушал. А теперь, когда я отступилась от него и отпустила его на свободу, он вдруг будет слушать меня? Или это всего лишь ловушка? Урок глупой старухе? А может быть, в этом и заключается Спираль обучения — что знание нельзя передавать насильно, а можно лишь скупо делиться им? Что же это все значит?»

— Но это же совершенно бессмысленно! Как это может быть, чтобы мы все проживали одну и ту же жизнь по-разному и в разных телах?


— Благодаря обману чувств, иллюзии.

— Чему? Иллюзии? Я не по… Это просто безумно!

— Как и весь мир. — Она уселась поудобнее и многозначительно подняла вверх указательный палец. — Скажи мне, Маленький Танцор, что существует на самом деле? Мир? Этот мир? — Она обвела рукой вокруг и постучала по стене пещеры. — Или… на самом деле существуют Видения?

— Вот что существует на самом деле. — Он скрестил руки на груди и, вытянув ноги перед собой, ударил пяткой о земляной пол пещеры.

— Откуда ты это знаешь?


— Потому что если я возьму один из этих углей и потру им твою ногу, ты завизжишь от боли.

Она захлопала в ладоши и захохотала:

— Я завизжу? Или это ты только подумаешь, что я визжу? А? А может, вообще все, что ты видишь вокруг, — это лишь твое Видение настоящего мира?

— Значит, если я так не подумаю, ты визжать не будешь?

— А что, если это зависит от того, насколько искренне ты в это поверишь? Ты уверен, что какая-то частица твоего мозга не уговаривает тебя: «Если ты ее обожжешь, она завизжит»? Просто потому, что, если ты сам обожжешься, ты будешь визжать. Может, это и есть общая реальность, а? Ты думаешь, что я так же ощущаю боль, как и ты сам, — поэтому так оно и есть.

— А разве нет?

— Это не важно. — Она снова выставила вперед указательный палец. — Мы говорим о том, откуда ты знаешь то, о чем думаешь, что ты это знаешь.

— Но я могу ощущать тебя — прикоснуться, услышать твой голос… а после этой зимы еще и обонять тебя!

— Ты так думаешь? Но скажи-ка мне, разве это всегда так? Может, я и не существую вовсе, едва ты отсюда выйдешь, а? Может, Два Дыма, и твоя жена, и Голодный Бык тоже не существуют, пока ты не вернешься и не увидишь их там, где надеешься их увидеть. Может, мы все — лишь твое представление о том, что существует на самом деле?

— Но они существуют! — вскричал юноша. — Я знаю, что они существуют. К тому времени, когда я вернусь, Два Дыма понаделает новых наконечников для дротиков. Отец изловит еще несколько лосей. Я их всех увижу, когда вернусь.

— Конечно, увидишь — но ты не можешь доказать, что они существуют сейчас. Понимаешь?

Он в растерянности покачал головой:

— И правда, не могу… Но ведь это совершенно очевидно! Они должны существовать! Ведь иначе…

— Вот именно — иначе… Понимаешь, ты не можешь даже сам себе доказать, что твой отец существует на самом деле. Ты вполне мог выдумать весь этот мир. И единственный человек, который знает, что этот мир существует, это ты. И ты не можешь мне доказать, что он существует таким, каким ты его выдумал.

Он широко раскрыл рот, совершенно растерявшись:

— Но представь себе, что я сейчас возьму дротик и проткну тебя. Ты его почувствуешь… и умрешь от него.

— В самом деле? — Она откинулась назад и скрестила на груди руки. — А что, если я лишь частица твоего Видения? Может, тебе только кажется, что я почувствую дротик в моем теле, что я умру… Видишь, ты не можешь мне доказать, что я существую на самом деле.

Запутавшись, он смог лишь затрясти головой.

— Эх, Маленький Танцор. Старый Шесть Зубов сказал мне как-то раз — давным-давно, — что жизнь —великая тайна, что лишь в глубине самих себя мы можем знать, что существует на самом деле. Я не могу доказать тебе, что ты существуешь на самом деле. Я не могу доказать, что этот огонь на самом деле горит, что это не Видение. Конечно, если я положу на него руку, он меня обожжет, но на самом ли деле будет существовать эта боль? Или я ее лишь выдумаю? И это будет еще одна иллюзия?

— Она будет существовать на самом деле.

Она плотно сжала коричневые старые губы.

— Вот интересно… Шесть Зубов рассказывал мне. что он однажды видел, как Зрящий Видения Духа Танцевал с огнем. Древние легенды, о которых вы, молодые, даже и не слышали, повествуют, что в древности Зрящие Видения научились этому у Первого Человека. Они Танцевали с огнем.

Он мгновенно побледнел и быстро ответил:

— Но это ведь может значить что угодно. Может, они просто размахивали горящими палками…

— Нет, — с силой произнесла старуха. — Память, конечно, хитрая штука — она изменчива, как Видения. Но я так ясно помню Шесть Зубов, помню взгляд его глаз — будто прозрачные струйки воды, в которых сверкает весеннее солнце. Он видел такой Танец. Он говорил, что Зрящий Видения Танцевал, держа в руках раскаленные уголья, Танцевал босиком по огню — и не обжигался. Шесть Зубов считал, что для этого нужно вернуться к Единству, изменить Видение таким образом, чтобы оно стало реальностью, а этот мир — выдумкой, иллюзией.

— Ты знаешь, я предпочитаю верить в реальность дротика, — сказал Маленький Танцор. — Подумай только, ведь я все время себе делаю больно — режу себе руки, когда неловко раскалываю кремень, и потом течет кровь, и я думаю: «Когда же это я порезался?» Если бы я выдумал мир, как ты мне советуешь считать, я бы не воображал, что мне больно. Какой в этом смысл?

— Конечно — если не допускать возможности, что это камень Зрит в Видении, что ранит тебя.

— Камень?..

Старуха внимательно смотрела на его лицо, прищурив глаза:

— Не можешь же ты считать, что мир вокруг не Зрит Видений? Откуда ты знаешь — может, ты сам лишь выдуман камнем? Или летучей мышью? Или. например, деревом? Что, если мышь, спрятавшись в своей норке, прямо сейчас Зрит в Видении тебя, твои мысли и чувства? Ты можешь мне неопровержимо доказать, что ты не частица Видения, которое Зрит кто-то другой… или даже что-то другое?

Он вскочил на ноги, обернулся кругом и вытянул руки:

— Видишь, я просто захотел так сделать. Я решил встать и обернуться кругом. Я. — Он указал пальцем на свой лоб. — Там внутри. Я решил, что так сделаю.

— Ты? Или то, что Зрит тебя в Видении, внушило тебе эту мысль? Я сейчас обращаюсь к Маленькому Танцору? Или к Зрящему Видения через посредство воображаемого им Маленького Танцора?

— Ко мне! Что за безумные идеи! Как могу я тебе доказать, что я — это я? — воскликнул он, покраснев от досады. — Что бы я ни придумал, ты скажешь, что это Видение. Что я это лишь придумал или что это придумал кто-то еще. Я…

— Но именно это я тебе и пытаюсь втолковать! — захлопала старуха в ладоши.

Он сник:

— Но как же ты тогда вообще чему-то можешь доверять? И зачем тогда говорить с людьми? Не обращай на меня внимания — я ведь не существую на самом деле.

Она подмигнула ему:

— Дело в том, что раз уж мы почему-то живем, в этом есть какой-то смысл. Что из того, что мы — лишь Видения? Будем жить! Кроме того, ведь иллюзию вполне можно принять.

— Мне это кажется безумием. — произнес он, хотя и без особой уверенности. Его лоб прорезали глубокие морщины.

— Может, и так, — прошептала старуха, уронив подбородок на руки.

Она полностью погрузилась в воспоминания о том как Шесть Зубов удивлялся, что человек мог Танцевать с огнем. Каким образом? Она заморгала и подняла голову. В глазах Маленького Танцора светилось недоумение и беззлобная насмешка.


— Задумалась о том, что не существуешь на самом деле? — спросил он.

— Нет — о том, что нужно, чтобы Танцевать с огнем.

— Чтобы кожа из воды была. Даже если ты не существуешь, это все равно невозможно, — парировал Маленький Танцор.

— Того, что люди даже не пытаются делать, потому что считают невозможным, гораздо больше, чем они делают, потому что считают возможным. — Старуха взяла палку и пошуровала в костре. — А каким был бы мир, если бы люди поверили в возможность невозможного? Ты только подумай о том, что мы могли бы сделать! Вот тебе и тема для Видения.


Она указала своим посохом:

— По этой линии можно определить, что самые сильные холода уже позади. Когда солнце поднимается вот там, до летнего равноденствия остается четверть года.

Маленький Танцор обошел круг, рассматривая расположение камней. Из глубоких снежных сугробов, нанесенных ветром, торчали лишь их серые макушки. Под лучами Солнца-Отца, передвинувшегося на небе поближе к северу, снег уже начинал таять и оседать.

На вершине горного хребта, где стояли юноша и старуха, дул пронзительный холодный ветер, проникавший под зимнюю одежду и леденивший душу. Зато здесь ничто вокруг не заслоняло неровную линию горизонта.

— Как только ты до этого додумалась? — крикнул он, пересиливая шум ветра.

— Постепенно, мальчик мой. — Она бодро крякнула. — Небо наблюдала, путь Солнца-Отца, вид и расположение Звездной Паутины… Это все часть Кругов. Вот если стоять здесь и глядеть вдоль этой линии, то окажется, что в тот день, когда солнце восходит над той горой, наступает середина лета. И дни тогда начинают становиться все короче — вплоть до наступления сильных морозов. А тогда, в самый короткий день в году, солнце восходит вон над той скалой.

Он обошел круг из камней, разглядывая пересекающиеся диаметральные линии:

— И таким образом ты всегда знаешь, когда меняются времена года? Я и не подозревал, что это так просто.

— Подумаешь! — Она пренебрежительно махнула рукой; ветер трепал ее подол. — Можно почти все в мире понять, просто внимательно наблюдая. Например, скажи-ка мне, где на самом деле север? Покажи рукой!

Он вытянул руку по направлению к горе, которую всегда считал находящейся на севере.

Белая Телка заковыляла вдоль ряда камней и остановилась у одной из диаметральных линий:

— Вот. Иди, стань сюда, и север будет прямо перед тобой.

— Откуда ты знаешь?

— Нет ничего проще. Я здесь сидела и замечала, где на горизонте появляются звезды. Потом отметила, где они заходят. Нужно просто провести тут всю ночь на одном месте и следить за движением звезд; и север будет точно в середине их пути. Так можно доказать, что Полярная Звезда — действительно звезда севера. Она, должно быть, очень Сильная, раз не движется ночью вместе с остальными.

— Сильная — или просто мертвая?

— Может, и так — но я в это не верю. Она мерцает точно так же, как остальные, просто не движется. — Она постучала посохом о камни. — Да, достаточно подольше понаблюдать, и поймешь, что к чему. Конечно, я до сих пор так и не понимаю, почему горит солнце. Это не может гореть дерево — дыма-то нет. Да и огонь слишком яркий. Ты задумывался об этом? На огонь костра совсем не похоже — нет этого желтого оттенка. А луна? Что бы там ни горело, оно не греет — да и дыма тоже нет.

— Но ты ведь говорила, что у всего есть свой собственный Дух.

Она кивнула:

— Так оно и есть. Сила Духа разлита повсюду. Чтобы это почувствовать, достаточно раскрыть свою душу. У животных, конечно, тоже есть души — но и у деревьев тоже, и у гор, и у рек, и у небесных облаков. Они все непрестанно трепещут и бьются вокруг. Просто люди слишком загрязняют воду своей жизни, чтобы замечать это. Люди счастливы лишь тогда, когда плывут по течению в грязной воде и даже не видят куда.

Он засмеялся, дрожа от холода, несмотря на теплую шубу из овечьей шкуры.

Она заметила это и закуталась поплотнее сама:

— Пойдем, пора вниз. Я до костей продрогла,

— Нет, тебе не холодно! Это иллюзия! — поддразнивал он, помогая ей спускаться по крутой тропе.

Чтобы не дать ей упасть, Маленькому Танцору приходилось крепко держать старуху за руку. Из-под ног то и дело катились камни, а на ровных местах блестел скользкий лед.

— Сколько же тебе времени понадобилось, чтобы выложить этот круг?

— Пара лет. Иногда летом небо закрыто облаками, и приходится ждать следующего года, чтобы правильно расположить камни. Тяжелее всего зимой. Все время тучи. И нужно очень большое желание понять — или изрядная глупость, — чтобы сидеть здесь всю ночь в темноте и ждать утра: ветер тебя снегом засыпает, а кожа просто синеет… В волосах намерзает иней, дрожать начинаешь так, что уж и не знаешь, точно ли место восхода солнца отметила, — ведь зубы так стучат, что того и гляди глаза из орбит вывалятся. Да, этот мир, может, и иллюзия — но чрезвычайно убедительная!

— А как тебе пришла в голову мысль о звездном круге? Ты его в Видении увидела? Или просто так, ни с того ни с сего?

Она покачала головой:

— Нет, конечно, клянусь навозными мухами! Я такой же увидела на холме неподалеку от Великой Реки, когда я с Резаным Пером отправилась навестить его родственников в Племени Белого Журавля. — Она замолчала, погрузившись в воспоминания. — Помню, я туда пошла однажды ночью, потому что среди Людей Белого Журавля считалось, что это место Силы. Я легла спать между прямыми линиями и увидела чудесное Видение. Проснулась я точно на рассвете. Я встала и принялась складывать мою постель. Тут взошло солнце. Я обратила внимание на то, что одна из линий указывает прямехонько на красный глаз солнца. Это заставило меня задуматься, и я некоторое время изучала этот звездный круг. Все время, что мы там пробыли, я наблюдала, где восходит и где заходит солнце. Следила, как оно перемещается по отношению к кругу.

Нет, я ничего сама не придумала. Вообще я считаю, что особенно в этом мире придумывать то и нечего. В этом красота Спирали. Все возвращается, все происходит вновь и вновь. Как в жизни. Ребенок рождается, учится ходить, учится говорить, играть, и становится подростком. Потом подросток превращается во взрослого. Мужской член отыскивает влагалище, и рождается другой ребенок, учится ходить, учится говорить, и все начинается сначала. Круги внутри Кругов, и все сцеплены друг с другом — это и есть Спираль.

Он приостановился и стряхнул снег с нависшей ветки.

— А где в этой картине место для Тяжкого Бобра?

Белая Телка с решительным выражением лица зашагала вперед, сжав губы.

— Беда в том, что Тяжкий Бобр нашел Силу, сам не зная как.

— Но ты же мне много лет говорила, что он лжец, что его Сила — выдумка!

— Так оно и есть. Видишь ли, он и в самом деле придумывает ее. Подумай-ка хорошенько. Я знаю, что тебе неприятна мысль о том, что весь мир — иллюзия, но подумай об этом, потому что в этом заключается тайна его власти. Сила Тяжкого Бобра — в головах других людей.


Маленький Танцор остановился и взглянул на старуху:

— Как?

Она хитро подмигнула, чуть улыбнувшись:

— Да-да. Его Сила — вся в головах других. Они верят в него. Если хочешь, они Зрят в Видении его Силу — и все это иллюзия.

— Иллюзия?

— Да — по сравнению с Единством.

— А что, если и Единство — иллюзия?

— Тогда это последняя в цепи иллюзий. Но она действует. Ты ведь рассказал мне об охоте на овец. Ты рассказал мне и о том, как ты Видением заставил антилопу прийти в ловушку, что устроила твоя мать, и на кормить Племя. Ты мне и о Видениях рассказал — а вот я еще не рассказала тебе, что твое Видение о Единстве было настолько сильным, что я тоже его почувствовала.

Он в изумлении уставился на нее:

— Ты?..

Она махнула рукой:

— Ну да, я чувствовала тебя и твой голод. Почувствовала это и антилопа… а позже и овца. Вот почему я говорю, что если Единство и иллюзия, то это самая сильная иллюзия. Подумай об этом да вспомни наш спор в первый же день, когда ты пришел, — о том, существуешь ли ты на самом деле. Я знаю, что ты действительно существуешь, потому что почувствовала твое Видение. Таким же образом ты можешь убедиться в реальности существования антилопы и горных овец. Ты ведь был Един с ними.

Понимание пронзило его душу еще более страшным холодом, чем пронзительный ледяной ветер. Он долго стоял неподвижно, погрузившись в раздумья. Наконец все встало на свои места. Он рассеянно кивнул старухе, хотел задать ей еще вопрос, взглянул на нее… но ее уже не было рядом. Он торжествующе пнул куст шалфея и побежал догонять ее.


Два Дыма принял из рук у Волшебной Лосихи роговую плошку, в которой дымилась горячая похлебка из овечьего мяса. Затем она вышла из пещеры и уселась у входа, скрестив ноги. Ее глаза все время невольно обращались к тропе, что спускалась с высокого хребта.

— Все высматриваешь его?

— Да, — ответила она с болью в сердце.

— Он вернется, — сказал Два Дыма, хлебая из плошки.

— Он вернется, — будто эхо, повторила Стучащие Копыта, которая сидела в пещере и плела корзину.

Молодая женщина не глядя знала, какая тревога лежит на лице матери. Хоть она и была тогда ребенком, она хорошо помнила, как эти же самые слова часто повторялись в вигваме отца той долгой весной, когда он пропал. А в конце концов Бритый Баран обнаружил в таящем снегу его тело — но это было уже следующей весной.

Она закусила губу — в последние дни это превратилось в привычку — и стала всматриваться в тропу, прихотливо вившуюся между камней, кустарников и деревьев.

«Ему нужно было пойти», — напомнила она себе, стараясь не думать о возможных несчастьях. Если сломать ногу в лесу, это неизбежно ведет к медленной, страшной смерти. Один неосторожный шаг на засыпанном снегом крутом горном склоне может заставить пойти лавину. Стоит поскользнуться на скользкой тропе, и сразу же упадешь в…. «Нет, нет, нельзя об этом думать».

— Да, — успокаивающе произнес Два Дыма, — он должен был пойти. Нужно же было кому-нибудь посмотреть, как там поживает Белая Телка. Да и Видения, кажется, сделались слишком уж… В общем, ему нужно было побеседовать с Белой Телкой. Может, это и хорошо — ведь они раньше так часто ссорились. Может, им пришло время мирно поговорить наконец.

Она и сама знала, что это правда. Сколько раз он метался по ночам во сне, а проснувшись, не мог отвести глаз от волчьей морды, так тщательно выбитой на задней стене пещеры? Даже сейчас, сидя на солнце, она ощущала затылком взгляд волка. А иногда, когда Маленький Танцор кричал во сне и она просыпалась, она тоже смотрела в полумрак — и была готова поклясться, что волчьи глаза светились желтым светом!

А напряжение в пещере спало. Люди больше не кричали друг на друга сердито, искоса поглядывая на Маленького Танцора. Они снова смеялись. Низкие Люди Бизона учили язык анит-а, а Люди Красной Руки учили их язык. На обоих языках теперь рассказывали предания — это давало отдых уставшим душам. И началось это все с уходом Маленького Танцора.

Воспоминание о последнем дне перед тем, как он отправился в путь, саднило ее сердце, будто засевшая колючка кактуса…

— Ты должен пойти. Тебе нужно повидать Белую Телку.

— Я ее не люблю. Она снова начнет приставать ко мне.

— Пожалуйста, — умоляла она. — Иначе Видения разлучат нас. Два Дыма знает, как это бывает. Спроси его. Я люблю тебя, Маленький Танцор. Если не ради себя или других, сделай это ради меня. Пожалуйста.

И он ушел, сознавая, что ему и самому этого хотелось — пусть он и отказывался себе в этом признаться…

— Но почему так долго? — Вопрос, который она запретила себе задавать, невольно сорвался с языка.

Под ногами матери зашуршали камешки, и теплая рука опустилась на ее плечо.

— Не так уж и долго, дочка.

— Уже прошло почти три месяца.

— Погода ведь плохая стояла. Может, Белая Телка не могла без него обойтись. Вдруг она болеет? Да и мало ли что еще…

Волшебная Лосиха медленно кивнула, вспоминая, каким нелепо распухшим выглядело тело ее отца… Сначала она не могла поверить, что это в самом деле он: лицо было страшно, губы оттянуты назад в ужасном оскале, нижняя челюсть выдвинута вперед, а там, где светились его добрые карие глаза, — пустые орбиты… Но она узнала клочья его одежды.

Неужели у Маленького Танцора сейчас может быть такая же страшная маска смерти вместо лица?


Маленький Танцор вышел наружу, жмурясь от серого утреннего света.

Белая Телка раздвинула занавес за его спиной и медленно, с трудом выпрямила спину:

— Похоже, для путешествия погода подходящая. Смотри, будь осторожен на склоне. В это время года там непросто удержаться на ногах. И не поймешь, где замерзло, а где нет. Да и лавина пойти может.

— Я буду осторожен.

Белая Телка пожевала беззубыми челюстями и блестящими глазами посмотрела на него:

— Передай мой привет своей жене. Не знаю, что еще ей сказать. Ты ведь хороводишься тут с женщиной, которая тебе в бабушки годится!

— В прабабушки, — поправил Маленький Танцор. — Так оно и есть.

— Ты получил ответы на все свои вопросы?

— Кажется, да. Кроме этого одного Видения.

— Где Волк появляется в горящем лесу?

Он кивнул, глядя вдаль на тропу.

Она пошлепала губами:

— Ну что ж, наслаждайся любовью, пока можно.

Он взглянул на нее сверху вниз:

— Человек-Волк сказал, что у меня еще есть время. Вдобавок, — он невесело усмехнулся, — Сила не может меня сделать таким, каким я быть не хочу. Нет, не хочу.

— Хочешь, поспорим? — с вызовом спросила она.

Он уверенно кивнул:

— Я ведь обещал матери, что этого не будет. Каждый раз, как ты говоришь о Силе, у меня в голове звучат ее слова.

— Твоей матерью была Чистая Вода.

— Моей матерью была Ветка Шалфея. Да и подумай: к чему привело Чистую Воду послушание Силе?

Белая Телка ухмыльнулась, обнажив беззубые розовые десны:

— Дело в том, мальчик мой, что мы, смертные, видим только маленькую часть Спирали.

Он ласково похлопал ее по спине:

— А я не хочу даже и маленькую часть видеть.

— Отправляйся обратно к своей женщине. Ее постель уже давно пуста. Если она такая же пылкая, какой я была в ее возрасте, она затащит тебя между покрывал, не дав тебе даже времени мешок с плеч сбросить.

Он покачал головой и в последний раз обнял ее на прощание:

— Спасибо за беседы… и за уроки.

— А тебе спасибо за дрова. Приходи снова, когда захочешь. Да пригласи ко мне и Голодного Быка, и остальных… Я люблю общество.

Он махнул ей рукой и пустился бежать по тропе.


Когда его мышцы окончательно разогрелись от бега, он попытался привести свои мысли в порядок. Вроде бы он знал теперь все самое необходимое для понимания Видений, пути Силы… и надеялся, что это поможет ему избежать ловушки, в которую его пытаются заманить.

Тропа перед ним делала плавный изгиб, обходя лес, а потом раздваивалась: можно было идти вниз, к Чистой Реке, — или наверх, на самый хребет, а потом двигаться на юг по лосиной тропе. Он выбрал верхний путь — вслед за лосями. Ведь он же к Волшебной Лосихе спешил!

Теперь — после нескольких месяцев бесед, после того, как он внимательно вслушивался в слова старой Зрящей Видения, — он мог наконец размышлять о Видениях отстраненно. Вдобавок ему предстояла целая неделя пути. За это время он сможет все хорошенько продумать, оценить доводы Белой Телки, сообразить, как защититься от Видений и жить счастливо со своей женой. Это должно удаться.

«Она говорит, что невозможно делать и то и другое. И прекрасно — мама, я ведь слышу тебя. Твой сын никогда никому не причинит того, что заставил нас выстрадать Тяжкий Бобр. Никому не придется из-за меня так мучиться. Я выбираю жизнь с женой. А Видения, Волк и призрак Первого Человека пусть делают что хотят».


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33