Под колокольней церкви, где помещается якутский институт, есть большой металлический шар. Он набит свинцовой дробью, а внутри - счетчик. Частица пробивает толстый кирпичный свод, ее тормозит свинцовый щит, и только тогда счетчик ее отмечает, то есть запоминает.
      Во дворе института шахта глубиной в тридцать метров (ее копали сами сотрудники). Вечная мерзлота служит тоже тормозной прокладкой. В шахте три станции. Нижняя станция (там летом температура минус двадцать) фиксирует наиболее "высокоэнергичные" частицы. На фотопластинке виден след.
      Где жить человеку, куда ему подыматься или опускаться, какими стенами он должен огородиться от внешнего мира, чтоб запомнить все, что проходит через него самого? И что именно надо запоминать?
      Или это удобно, когда прожитые годы не оставляют никакого следа?
      ***
      А зачем?
      ***
      Вот сейчас я занимаюсь типичным интеллигентским самокопанием, выдрючиванием. Наверно, хочу прослыть оригиналом. Может, мне зарплату за это прибавят? Фигу с маслом. Тогда к чему сложности? Наука и техника достигли невиданного прогресса и облегчили жизнь. Пришел с работы - включи телевизор. КВН, "Тринадцать стульев", "Голубой огонек", "Кинопанорама", "На полях страны", спорт - всё тут, бесплатно, в комнате - смотри, отдыхай. И не надо забивать голову ненужными мыслями.
      Чем я хуже других? Что я, рыжий?
      Бегу.
      Включаю.
      Ура, футбол!
      На поле команды вышли, по-моему, с одним желанием: как можно скорее и без происшествий разделаться с этой календарной встречей, которая уже никак не влияла на распределение мест.
      Защитники двигались неторопливо, больше стояли и не упускали возможности даже с центра поля отдать мяч своему вратарю. Полузащитники разыгрывали какие-то древние комбинации, чаще всего пасуя друг другу по системе треугольника, и, только когда становилось совсем неприлично дольше держать мяч, мощным ударом посылали его в аут. Форварды если и били по воротам, то с таким расчетом, чтобы мяч шел на три метра левее левой штанги и на пять метров правее правой. Когда же случайно мяч срезался с ноги, то обязательно летел прямо в руки зевающего вратаря.
      Телекомментатор засыпал, просыпался и изредка уныло подбадривал зрителей: дескать, вспышка еще будет и, дескать, это техническая новинка тренеров. Действительно, оживление в игре наступило, но вряд ли оно было запланировано заранее. Просто один футболист нечаянно ударил другого по ноге, и тот, разъяренный, с минуту гонялся за ним, стараясь съездить обидчика по шее.
      В начале второго тайма форварды демонстрировали разученные на многочасовых тренировках приемы: отыгрыш мяча пяткой, отыгрыш щечкой, отыгрыш подъемом. Но одному из нападающих кто-то из партнеров (явно сводя с ним личные счеты) отыграл мяч так коварно, что футболисту ничего не оставалось делать, как двинуться вперед. Однако двигаться вперед ему решительно не хотелось. Он прошел, тупо волоча мяч, сначала на левый край, потом на правый, потом вернулся в центр. Никто из партнеров не открывался, а противник лениво наблюдал за этими перемещениями. Тогда нападающий резко пошел на обострение, но, сблизившись с защитником, тут же упал. Защитник тоже с готовностью лег на травку. Пока суетились врачи и судьи, оба игрока порассуждали о погоде и договорились, как вместе провести сегодняшний вечер. К концу матча у нескольких игроков не выдержали нервы, и они стали рваться к воротам. Их умело сбивали защитники. Пару раз можно было смело назначать одиннадцатиметровый штрафной удар. Но судья уже ни на что не реагировал. Он нетерпеливо следил за стрелкой секундомера и дал финальный свисток на полминуты раньше положенного срока.
      За всем этим с трибун стадиона наблюдало сорок тысяч внешне вполне нормальных людей и еще двадцать миллионов телезрителей.
      ***
      Невелика печаль: нарвался на скучный матч. Была бы кубковая встреча...
      А в Бразилии, говорят, после поражения сборной свергли правительство.
      ***
      Скоро во всех семьях воцарится мир и покой: каждый вечер - сплошное фигурное катание.
      ***
      На одном из заседаний клуба "Интеграл" в Академгородке (там выступали по принципу "кто кого переострит") Вадик заявил:
      - Из всех искусств для нас важнейшим является телевизор. Доказательства? Пожалуйста! Если наши хоккеисты выиграют первенство мира, вот увидите, все забудут про неурожайный год!
      4
      Человек, который после работы стоит полчаса в очереди за помидорами (и они кончаются перед ним), потом полчаса за полуфабрикатами (и они тоже исчезают перед самым его носом), потом десять минут в очереди за яблоками (впереди стоящий пенсионер - "атлет труда", как он сам себя называет, берет 200 граммов изюма, 200 граммов урюка, 200 граммов сухофруктов, 300 граммов кураги, 150 граммов чернослива), и вот, наконец, он лицом к лицу с продавщицей, а она возвращает ему чек, потому что чек пробит в другой отдел (- О чем же кассирша думала? - А я почем знаю? - Что же делать с чеком? Подпишите у заведующей. - Где заведующая? - Вышла! - Когда придет? Гражданин, вы мне мешаете! - Сколько времени ее ждать? - Я над ней не начальница!) - так вот, я со всей ответственностью утверждаю, что этот человек социально опасен: он может запросто броситься на публику и начать кусаться.
      ***
      Ученый говорил:
      - У меня большой выбор классных инженеров. К нам приезжают физики из Ленинграда, Иркутска, Новосибирска - мы берем не всех. Кандидаты наук рвутся в наш институт - мы устраивали для них конкурс. Я в любой момент могу получить самых высококвалифицированных специалистов. Но когда плотник прогуливает из-за пьянки, я делаю вид, что мне ничего не известно. Уборщица в плохом настроении - я трепещу перед ней. Я всячески ублажаю грузчика и унижаюсь перед маляром. А что остается? Уволить? Но попробуйте найти людей на их место! На каждом заборе объявления кричат: требуются, требуются, требуются! Требуются слесаря, маляры, продавщицы, официантки, посудомойки, грузчики. Уборщицы на вес золота! Всюду требуется обслуживающий персонал. Мы выгоняем лентяя и пьяницу - его тут же с распростертыми объятиями приглашает соседняя контора. Причем знают, что он и там не будет работать, но нет выхода - всем позарез нужна неквалифицированная рабочая сила.
      - Какое решение вы предлагаете? Безработицу?
      - Да. Лучше официальная безработица, чем неофициальное ничегонеделание. Сейчас любой лодырь понимает, что он не пропадет, всегда устроится, и поэтому преспокойно пьет водку в рабочее время.
      ***
      Когда меня обхамят в магазине или в столовой, я вспоминаю слова Ученого. И все-таки, мне кажется, он неправ. Нет такой специальности официантка, уборщица, посудомойка, продавец! Не может человек еще в детстве мечтать стоять за прилавком или грузить тюки. Ребята мечтают водить самолеты и поезда, выступать на сцене и управлять хитрым станком. Разве это занятие для Человека подавать щи, мыть посуду, прочищать клозеты? Надеюсь, что в недалеком будущем всем этим займутся автоматы, машины. Но пока нет таких машин, есть спрос на обслуживание, и в сферу обслуживания идут неудачники, неумельцы, никчемные люди. Это не их вина - беда. Они просто ничего больше не умеют. От хорошей жизни еще никто не шел в посудомойки. И сколько бы газеты ни твердили о важности труда уборщицы, сколько бы ни призывали продавцов быть взаимно вежливыми, эти лозунги останутся только на бумаге. Человек создан, чтобы производить материальные ценности, думать, творить. Не может человек любить работу, которая недостойна его высокого имени!
      А может, надо просто повысить зарплату?
      Тоже мысль. Однако эта идея заманчива человеку любой профессии. Не мне классифицировать тарифные ставки. Ведь их взяли не с потолка. А потом, не секрет, что тот же маляр зарабатывает больше, чем средний инженер (левыми заказами? Не знаю. Но знаю печально известную поговорку: "Что нам, малярам, - день работам, два гулям!").
      Психология "спеца" в белых перчатках? Красиво шьешь, начальник! Различие между людьми не в специальности, а в профессиональности. Слесарь, который вместе с электрониками монтирует сложнейшие схемы, идет на службу с радостью. Слесарь, которому надо поменять дверные замки в учреждении, уже заранее смотрит на часы: скорей бы день прошел! (Кстати, это важнейшая деталь. У нас в "шарашкиной конторе" - предприятие, как помните, солидное многие тоже с утра, вздыхая, поглядывали на часы. Как они были бы счастливы, если могли бы являться в контору только за зарплатой!)
      Но нельзя жить с ощущением собственной никчемности. Человек стремится к самоутверждению. Любой, самый малозначащий "винтик" должен ежедневно убеждаться в своей незаменимости (иначе он перестанет себя уважать!). Получается психология навыворот: не он обслуживает людей, а люди зависят от него. Поэтому официантка подходит к столику с таким видом, будто она наша благодетельница. Поэтому любимая фраза продавщиц: "Вас много, а я одна". Поэтому мелкий чиновник с наслаждением говорит: "Я человек маленький" - при этом он торжествует, ибо каждому ясно, что хоть он "человек маленький", но ты, кто б ты ни был, еще попрыгаешь перед ним. Всесильный начальник не кричит на подчиненных - нам устраивает разнос вахтер. Дежурная горничная в гостинице следит за нашей нравственностью. Мы заискиваем перед кассиршей Аэрофлота. Секретарша разговаривает с нами, как русский царь с бедным евреем.
      ***
      Вернемся к тому злополучному маляру, перед которым унижался Ученый. А что еще ему оставалось делать, академику, доктору наук? Бригада начала ремонт - все разбросала, перевернула, залила краской - и исчезла. Нет бригады! Как сквозь землю провалилась! А институту надо работать. Наконец появилась запойная личность с хмельной удалью в глазах. Ученый шел за ним на цыпочках. Я помню, с каким ликованием размахивал кистью маляр - так, что дождь белил хлестал по комнате (можно было бы аккуратно, ведь тут же, за чертежами и книгами, сидели люди - им некуда было деваться! Но как же отказать себе в удовольствии продемонстрировать свою власть над этими теоретиками, физиками, математиками, астрономами, инженерами, электрониками, конструкторами - дармоедами! - которые бог весть сколько учились за народные деньги - а он, маляр, заставляет их сейчас метаться, как кроликов, из угла в угол, спасаясь от его лихой кисти!)
      ***
      Опять критика! Опять о недостатках! Или ты не видел ничего хорошего?
      Видел. Но ведь хорошее воспринимается как должное! И обычно говорят о том, что болит...
      За годы моих "странствий по белу свету" я встречал много настоящих прекрасных людей. Я хотел рассказать о каждом из них в отдельности, но боюсь, что тогда мне придется составлять целый том положительных характеристик. (Впрочем, инспекторы из отдела кадров могут обращаться ко мне в любое время.)
      ***
      "Много настоящих прекрасных людей", - общие слова.
      Пожалуйста. Приведу фамилии: Иванов, Петров, Сидоров, Авилов, Щукин, Гусев, Аксенов, Шафер, Озерова, Фырфырюгин, Данилевская, Катаев, Ауслендер, Скрябин, Воробьев, Новиков, Солоухин, Анджапаридзе, Школьников, Вольский, Садовкин, Слесарев, Маляров, Плотников, Максимов, Штродах, Иорданский, Раскин, Циклаури, Сомик, Павлова, Шадрин, Уханов, Захарова, Говоров, Румянцев, Солдатов, Краминев, Звонков, Серов, Гибовда, Феоктистов, Лаута, Ратомский, Есеев, Кероспян, Бугаев, Черемных, Вентцель, Славкин, пятьдесят! Мало? А вы сами знали больше, хороших, настоящих? - и, конечно, Надежда Лукьяновна, повар на полярной станции в Тикси.
      ***
      Кажется, я неправильно употребил слово "неудачник". Вероятно, я хотел сказать о людях, которым на все плевать - день промелькнул, и ладно. Неудачник - это иная статья, значит, человек чего-то добивался...
      "Удачники" от "неудачников" отличаются как пассажиры пригородной электрички, проходящей без остановки мимо станции, от пассажиров, стоящих на этой станции. И те и другие в конце концов приедут к месту назначения. Одни - раньше, другие - чуть позже. Но пассажиры электропоезда лениво посматривают в запотевшие окна на уплывающую назад, заполненную людьми платформу и чувствуют свое некоторое превосходство. А ведь им просто повезло!
      5
      Нашу работу над составлением заблаговременного долгосрочного прогноза можно разделить на четыре периода.
      1. Спокойный. Зависит от физической выдержки, точнее - сколько часов в сутки ты можешь просидеть на стуле, не вставая. То есть идет сбор информации. Анализ справочников, аналогов, температуры воды в океанах. Решение уравнений с учетом притока тепла от излучения, теплопроводности и фазовых переходов воды. И прочее.
      Лично мне в этом периоде наиболее интересны поиски аналогов. Чувствуешь себя детективом. Раскопать, в каком году предапрельская обстановка соответствовала нынешней. Словно сличаешь улики. Это не то, это не совсем то, а вот тут, голубчик, ты и попался! Прекрасно, когда находишь "двойника", но "двойники", правда, редко бывают. Что-нибудь да не совпадает. И вот это несовпадение впоследствии весьма существенно. Но уже есть нить. Говоря языком криминалистики - известен почерк.
      2. Наивно-оптимистичный. Путем анализа развития и смены макропроцессов, их географической и сезонной обусловленности, ритмичности определяешь ход погоды. Этот период я бы назвал поэтическим. Тут уж ни к чему твое умение сидеть двадцать часов на стуле. Тут нужен полет фантазии. В природе все закономерно и строго логично. Но каждый взрыв, каждое нарушение привычного климата тоже закономерно и логично. По принципу: как аукнется - так и откликнется. И раз где-то аукнулось, то надо предполагать самые невероятные отклики. И чем эти отклики фантастичнее, тем ты ближе к истине. Словом, каждый год, каждый сезон, каждый месяц имеет свой характер. Я их различаю, как людей. Мне попадались сволочные месяцы, паиньки, коварные, добропорядочные, тихие, буйнопомешанные. Допустим, этот год вообще-то был сволочным, каких только бед ни натворил, но август выдался паинькой. Ноябрь, который вот-вот наступит, я по-прежнему считаю сумасшедшим. Предполагаемое тепло в третьей декаде - это явно от завихрения мозгов. Правда, по последнему прогнозу (о котором я уже говорил, тот, который сделали недавно) ноябрь кажется вполне добродетельным. Ладно, поживем - увидим. А вот апрель будет коварным. Только солнышко пригреет, тротуары подсушит и девочки перышки почистят и выбегут в туфельках - опять с севера надолго придет циклон, дождь со снегом. Повторяю, пока это еще не прогноз, пока это мое личное мнение, которое я высказываю исходя из характера месяца. Что ж, посмотрим, ребята, каким он будет, апрель 1970 года, в Северной, Центральной и Западной европейской части Союза.
      Правда, один из наших шефов еще в конце августа громогласно заявил в печати, что, дескать, "весна, по всей вероятности, должна быть ранней". Не знаю, откуда у него такие сведения. У нас в институте прогноз с полугодовой заблаговременностью еще не делают.
      Но, во-первых, это, возможно, его частное мнение. Во-вторых, прогнозы без достаточных оснований, как правило, оптимистичны. В-третьих, он это заявил для печати, то есть для публики. У нашей службы особые отношения с публикой. Расстраивать ее не хотят? Или пугать избегают? Но вот я заметил, что хороший прогноз на воскресный день через каждые полчаса по радио объявляют. А если мы дождь или грозу обещаем, то молчит радио, передает легкую музыку. Мне знакомые начинают домой звонить: дескать, в чем дело? Объяснение, наверно, простое. Не хотят ребята из Радиокомитета срывать экскурсии трудящихся за город.
      3. Период отчаяния и тоски. Ход погоды ты придумал, а при сопоставлении с реальными условиями ничего не получается. Все вкривь и вкось. И тогда кажется, что вообще не делом мы заняты, что заблаговременный прогноз невозможен, авантюра, и хочется бежать из конторы или подавать заявление о полной своей неспособности в чем-либо разобраться, то есть заявление об уходе по собственному желанию. Отчаяние - это тоже нормальное состояние в нашей работе. Я уже научился по туманным глазам сослуживцев распознавать, когда они впадают в транс. Но, как говорит Старик: "Все образуется". Просто неизбежная трепка нервов. И я привык, знаю, что обязательно наступит этот период, а потом действительно все как-то "образуется", и тем не менее противное время. Тяжелое.
      Сейчас я как раз в самом эпицентре.
      4. Осторожно-оптимистичный. То есть что-то забрезжило впереди. Начинаешь сводить концы с концами. Тут еще, как резерв главного командования, с машины приходит прогноз отклонений средних месячных приземных температур плюс прогноз средних месячных полей геопотенциала поверхности 500 миллибар. Уже легче. Времени, правда, совсем не остается, Кероспян волком смотрит, но работа под гору пошла. С ветерком несешься.
      А потом - суп с котом. Сядем мы с Кероспяном друг против друга. У каждого кот в мешке. Бывает, что коты у нас одинаковой масти. Близнецы. А то Кероспян вынимает гладкого серого, а я - рыжего пушистого. Опять кого-то из нас черт попутал.
      В конце концов от скрещивания пород получается нечто серо-буро-малиновое (в споре рождается истина!), на обсуждениях в различных инстанциях крапинки добавляются...
      И вот он, красавец, готов прогноз!
      ***
      - Это кто такой хорошенький? - сказала вдруг Ира, и глаза ее сразу вспыхнули, и она пошла, пошла, вытянувшись, на цыпочках, за подвыпившим парнем, на плече которого, задрав испуганно хвост, сидел маленький котенок. Парень завернул в одну из комнат общежития. Ира за ним. Потом она вышла, и котенок уже был у нее на руках.
      - Это кот! - сказала она с гордостью.
      Мы привезли котенка из Тикси на станцию, и Ира назвала его Абой.
      Утром я тщательно обследовал комнату и нашел, что Аба вел себя прилично, нигде не напакостил. Но когда я сунул ногу в свой теплый ботинок - о господи, он был полон до краев.
      Впрочем, вскоре Аба приобрел хорошие манеры.
      Аба был серенький, пушистый, упругий, как теннисный мячик, с перламутровыми, неправдоподобно прозрачными глазами.
      Иногда я брал его с собой в лабораторию, и он там прятался за приборами, шастал по каким-то своим делам, но стоило мне бросить комок газеты на веревочке, как Аба молнией выскакивал из угла. Он гонялся за приманкой по всей лаборатории, и я удивлялся его поразительной реакции и энергии.
      Когда у меня бывало ночное дежурство, Ира укладывала его спать на мое место.
      Однажды в пургу Аба пропал. Потом исчезла Ирка. Я выбежал на крыльцо и внизу, в клубящемся мраке, с трудом различил ее фигуру. Я тащил Ирку в дом, а она кричала, звала:
      - Абочка! Аба!
      Котенка не нашли. Наверно, выскользнул за дверь, его и унесло. Хороший был котенок, ничего не скажешь.
      Сколько с тех пор прошло времени? Сейчас я сижу, анализирую карту, в комнате полно народу, нормальная рабочая обстановка, а в ушах у меня звучит ее голос, Иркин крик: "Абочка, Аба! Миленький!" И я чувствую, вот-вот разревусь. Что со мной? Я совсем расклеился. Стал как сентиментальная бабка. Девочка моя, другого котенка достанем. Зачем же звать Абочку? Ничего не получается: сижу и как идиот шмыгаю носом. Слава богу, всем известно, что я простужен. Никто не обращает внимания. Идет очередная эпидемия гриппа. У всех насморк.
      ***
      Круги вокруг себя! Эгоист. А рядом за стеной человек мучается, говорят, ночами не спит. Бедный Сидор Петрович Белиц-Гейман! Что же ему делать со своим выигрышем? Ох уж эти устроители лотереи! Опять напутали, в соблазн человека ввели!
      - Володя, - шепчет мне Сидор Петрович, - а если ничего не получать по билету? Не размениваться на мелочи? Пусть под рукой лежит. Такое богатство, какая энергия! Может, звезда моя в сто раз больше Солнца? И тогда я, - он испуганно оглянулся и зашептал еще тише, - властелином мира стану? Представляешь?
      - Страшно представить, Сидор Петрович!
      - Бог с вами, Володя. - Он замахал руками. - Я не допущу, чтоб ее в военных целях использовали. Вы же знаете, я человек миролюбивый... Надеюсь, мне вы доверяете?
      - Доверяю, Сидор Петрович. Вам доверяю. И жене вашей, и детям, и внукам - всем доверяю. Только я не знаю, каким человеком будет ваш двоюродный племянник, который, возможно, еще и не родился. Мало ли что ему в голову взбредет в один прекрасный вечер, пока все ваши наследники по телевизору развлекательную программу смотрят? Вдруг племяннику что-либо не понравится? Вдруг его кто-нибудь обидит? Надежная система страховки? Согласен. Но ведь бывает и короткое замыкание? А племянник, как на грех, отвертку найдет? Я вообще человек крайне отсталых взглядов. Считаю, что люди должны выяснять свои отношения по старинке - кулаками. Семейную историю расскажу. Слушайте. Дед мой в деревне Фотеевка жил. А рядом село Дарьино. Так вот, мужики из Фотеевки часто ссорились с соседями. Драки бывали. Стенка на стенку шли. Как престольный праздник, так драка. Однажды сильно избили деда. Очень он разозлился. Света белого не взвидел. Умру, говорит, но Мишку Кривого изуродую. Схватил палку - и в Дарьино. Мишку Кривого он побил, да братья на подмогу выскочили. Здорово деду досталось. Потом, правда, они все опять выпили и вроде бы помирились. Кстати, и сейчас эти два села рядом. Поезжайте в Тульскую область. Своими глазами увидите: богатые села, в каждом крепкий колхоз. Соревнуются. Совместно больницу и клуб построили. К чему я эту историю вспомнил, Сидор Петрович? Пожалуйста! Представьте: что было бы с деревней Дарьино и была бы вообще деревня, если бы в тот злосчастный момент под рукой у моего пьяного деда не палка, нет, кнопка оказалась? Человеку свойственно ошибаться. Согласен. На ошибках учимся. Так лучше палка, чем кнопка. А то ведь случайно опять ошибемся, не ту кнопку нажмем - и не перед кем будет признаваться в своих ошибках.
      Поэтому, Сидор Петрович, мой вам дружеский совет: обменяйте билет на "Запорожец".
      6
      Утром 8 ноября поехали мы с Аленой в центр. Людей посмотреть и себя показать. А заодно... Правильно! Угадали! Заодно и в магазин зайти. Гости к нам вечером приходили. Все подъели. Но хорошо праздник отметили. И Наташка была веселой. И я сам еще веселеньким проснулся. Ну а по такому настроению, естественно, на свежий воздух. Иду и мечтаю. О чем утром после праздника мечтать? Конечно, о премии. Пока все ничего складывается. Морозец - как по заказу, как и предполагали. На тротуарах и мостовой снег лежит. На проезжей части он, правда, подтаивает. Гололед. Машины скользят. Все в соответствии с прогнозом. Конец первой декады. Холода должны отступить. Вчера мы с Кероспяном (с женой он у нас был) даже чокнулись за успех нашего предприятия. Кероспян сказал, что месяц удачно начался, и жалко будет, если прогноз не сойдется, дескать, он по-прежнему мне не верит, но ему деньги нужны, а если тепло не придет, то премия накроется и как же иначе с меня пятьдесят рублей получишь? И вот прогуливаюсь я в самых приятных размышлениях, как вдруг нос к носу сталкиваюсь с Ириной подругой. Когда Ирка у нас жила, то подруга к нам забегала, так что Алка ее узнала.
      Здрасте, здрасте! Где тетя Ира? Почему не заходит? Занята тетя Ира. Учится. А ты как четверть кончила? Что по английскому?
      Так они поговорили, и настала моя очередь вопросы задавать.
      Как и что? Как самочувствие? Как настрение? Наташке лучше. Да, вот такие дела. Праздник вместе встречали? Прекрасно. Ну и как повеселились?
      - Хорошо. У хозяйки дома - кстати, баба отлично знает английский много записей. Магнитофон орал во всю мочь.
      - Все американские певцы с бархатными голосами?
      - Вот именно.
      - А Ирка?
      - Не знаю. Ушла раньше меня с каким-то очень приличным мужиком, который весь вечер не отходил от нее и не спускал с нее глаз. Я звонила ей сегодня, но там никто не подходит к телефону. Или спит, или ушла.
      - Или еще не приходила.
      - Да ты брось, я этого не думаю. Спит, наверно.
      - А записи хорошие были?
      - Я же говорила: английские. Битлы, Фрэнк Синатра...
      - Как у тебя с хвостами?
      - Диамат не могу сдать. И т.д.
      ***
      Ты начальник всем начальничкам начальничек, отпусти, слышишь, отпусти, очень прошу, отпусти, ну хочешь - на колени встану, отпусти на волю! Знать, измучилась, а может, и скурвилась, на свободе дроля. Ведь не приходила она домой, не ночевала, это ясно, как божий день! Ни упреков, ни попреков - все понятно. Полтора месяца она меня не видела, мучилась, переживала, а потом на вечеринке опять тоска напала. И решила она: плевать, все что угодно, лишь бы сегодня не быть одной. Так с ней однажды уже было. И это мы проходили. И может, мужик-то стоящий. То, что ей надо. Без всяких комплексов. И свободен. И влюбился в нее. Любовь с первого взгляда. И квартира у него, и положение. И спокойно ей с ним будет. Может, она замуж за него пойдет? Начальничек, отпусти!
      Отпустил бы, отпустил бы тебя на волю, да воровать, знаю, воровать ты будешь!
      Правильно. Какой смысл отпускать? Ничего это не изменит. Еще больше запутаюсь. Опять домой прибегу. У меня две девочки, - как же им жить без меня? Это все равно что я сейчас оставлю Алену посредине площади - кругом машины шныряют, скользко, гололед...
      А ты напейся воды, воды холодненькой - про любовь забудешь. Время и не такое залечивало. Все проходит, все забывается. Напейся воды, воды холодненькой. Ирка не ночевала дома. Точно, не ночевала. Надо и это выдержать. А ты как думал? Надо уметь терять. Надо уметь терять даже такую девочку, лучше которой нет и не будет.
      Пил я воду, пил холодную, пил не напивался. Начальничек, отпусти! Вот она, стоит передо мной в старом халатике. Такая тоненькая, совсем ребенок, и тоже - абсолютно беспомощна. И столько дури у нее в голове! А вдруг ее обидят? Господи, как легко ее обидеть! Отпусти, начальничек!
      Правильно. Ее очень легко обидеть. Поэтому оставь ее. А ты напейся воды и перестань ее мучить. Раз ты не видишь выхода, раз ничего не можешь предложить, то не надо ее трогать. Она успокоится, образумится. Она найдет другого, достойного ее человека, полюбит. Она выйдет замуж, у нее будет ребенок, у нее будет семья. Она будет счастлива, понимаешь? Ты желаешь ей счастья? Значит, не мешай. Напейся воды холодной и иди своей дорогой. Нет, не мешай ей. Хоть катайся по земле, хоть кричи, хоть плачь, но не трогай ее, дай ей отдохнуть от той каторги, которую ты для нее придумал, дай ей пожить спокойно. Не можешь? Но ты должен, должен это сделать! Трудно?
      Знаешь что! А ты напейся...
      7
      И все-таки я сорвался, позвонил Ирке. Встретились после работы. На улице туман. Под ногами жидкая снежная каша. Зашли в кафе-мороженое. Бутылка рислинга, две порции ассорти. Соседи за столиком, молодая супружеская пара, выясняли друг с другом, чьи родители правы. Муж с волевым подбородком и жестким милицейским ртом учил жену уму-разуму, говорил, дескать, как бывает у людей. Мы чинно вели беседу на общие темы. Ирка держалась независимо, и в каждом ее вопросе звучала некоторая ирония. Меня подчеркнуто не принимали всерьез. Я рассказывал о погоде, которую намечаю на апрель. Плохо будет в апреле. Дождливо.
      Я проводил ее почти до самого дома, и вот тут все и началось.
      Она попросила, чтоб мы сейчас же отправились на другую квартиру, в ту комнату, где когда-то с ней жили. Я отказался, сказал, что не могу, что надо было договориться заранее, что я не предупредил, что давай перенесем на завтра.
      - Позвони и объясни. Придумай какую-нибудь причину!
      Я опять повторил свои доводы. Сказал, что вообще сегодня это неудобно.
      - Ага, ты заботишься только о своих удобствах!
      - При чем здесь я? Наташка будет нервничать. Ты знаешь, что, если мы туда придем, я останусь на ночь.
      - А я каждую ночь не нервничаю? Мне спокойно? Но тебе плевать. Ты меня просто не любишь.
      - Ирка, это каприз.
      - Да, каприз! Но могу я один раз в жизни потребовать, чтобы ты сделал хоть что-то для меня? Все только ради Наташки. Ты думаешь только о ней.
      - Она больна.
      - А я здорова? Если я сойду с ума, тебе будет все равно? Кто тебе дороже?
      - Она мой ребенок.
      - Удобная теория. А я сверхчеловек? Я тебя не видела два месяца. Это легко? Это можно выдержать? И теперь ты не можешь исполнить мою просьбу?
      Нет, я не мог. Я не мог позвонить домой и услышать растерянный Наташкин голос. Я знал, что она не спит без меня. Она просто боится быть ночью одна. Но как это объяснить Ирке? Рассказывать о таких вещах - значит предавать Наташку. И потом, примет ли Ирка мои объяснения? Она все поймет по-другому. Я понимал, что Ира хочет проверить на конкретном случае: кого я люблю больше? Но они дороги мне обе. И единственно, что мне сейчас оставалось, - это попытаться успокоить Ирку, отвести ее домой. И я бормотал какие-то слова.
      Шел дождь. Я видел, что Иринина шуба и шапка промокли, а сапоги ее были рассчитаны на другую погоду. Я боялся, что Ирка простудится, и был согласен на все, лишь бы довести ее до дома. В конце концов Ирка заявила, что я ее не люблю, и она меня тоже не любит, и что отныне мы порываем всякие отношения. Мы холодно попрощались. Я дошел до угла. Оглянулся. Ирка бежала за мной. Она сказала, что хочет меня проводить, что это ей по дороге. Дождь усиливался. Я спросил, куда она идет. Она сказала, что к тому парню, с которым познакомилась на празднике, но это теперь меня не касается. Потом она достала двухкопеечную монету и зашла в будку телефона-автомата. Я стоял отвернувшись. Мы опять шли по лужам, и уличные фонари таяли в тумане. Около подземного перехода Ирка спросила, не передумал ли я. Нет. Ах так, то я сам виноват. Она уйдет к этому парню. И Ирка спустилась по лестнице. Я смотрел ей вслед, дождался, пока она скрылась, но продолжал стоять. Она вернулась, и мы опять плутали по улицам. Потом она сказала, что спала с этим парнем, и, хоть этого не могло быть, я сделал вид, что поверил, а потом и вправду поверил. Действительно, почему нет? Я слишком самоуверен. Вполне вероятно! Нет у меня права ее осуждать. Может, ей так легче? Ирка сказала, чтоб дальше я ее не провожал. Она завернула в переулок. Я стоял и ждал. Она вышла из-за угла, взяла меня под руку, и мы опять пошли, и я вытащил платок и вытер ее мокрое лицо. Потом она просила, чтобы я еще раз все как следует обдумал, что иначе я ее теряю. Навсегда. Неужели мне так важно сегодня ночевать дома? Вот его подъезд, сказала Ирка. Я молчал. Мне уже было все равно. В конце концов, там она будет в тепле. За ней захлопнулось парадное, и я побрел к метро. Оглянулся. Пустая улица. Господи, как страшно все получилось! До чего же я довел ее, раз она решилась на такое? На последнее, чем она могла меня удержать? Единственно, что у нее есть, это она сама. Она бросает себя в грязь, и все равно не помогает: я ухожу. Я оглянулся. Она бежала за мной как собачонка.