Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Другие редакции - Приложения к Ревизору

ModernLib.Net / Гоголь Николай Васильевич / Приложения к Ревизору - Чтение (стр. 21)
Автор: Гоголь Николай Васильевич
Жанр:
Серия: Другие редакции

 

 


Первый слой отличается от остальных тем, что частично иногда совпадает со второй (карандашной) правкой Гоголя в РМ10; два других слоя не имеют уже себе там никаких аналогий. Первый слой можно признать поэтому самым ранним, внесенным в рукопись тотчас после изготовления ее писцом, одновременно со сходными дополнениями (карандашом) в подлиннике (РМ10). Два других слоя поправок внесены в РЛ6, очевидно, после просмотра этой рукописи цензором и, в некоторых случаях, под его давлением.
      Текстологический анализ обоих списков второй редакции принуждает, как видно сразу, отказаться для данного издания от принятой первыми издателями этих текстов раздельного их воспроизведения.
      Рукопись РЛ6, под неточным названием: “Первоначальный сценический текст”, издана была Н. Тихонравовым в 1886 г., [“Ревизор”. Комедия в пяти действиях. Сочинение Н. В. Гоголя. Первоначальный сценический текст, извлеченный из рукописей Николаем Тихонравовым. М., 1886.] — до того, как был издан текст РМ10 (известный тогда под названием “Рукопись наследников”); зависимость первого текста от второго оставалась невыясненной; бросалось, напротив, в глаза другое — близость гоголевских поправок в РЛ6 к первопечатному и московскому театральному текстам. Отсюда — название и характер тихонравовского издания, с учетом на первом месте гоголевской правки в ущерб тексту, переписанному копиистом. Созданная изданием 1886 г. традиция оказалась настолько прочной, что даже появление в печати в 1889 г. разъяснения Тихонравова о невольно допущенной им ошибке [См. 10 изд. Соч. Гоголя, т. II, стр. 652–653.], а в 1892 г. публикация самой “рукописи наследников” [Под ред. Н. Тихонравова в “Библиотеке для Чтения” (Бесплатное приложение к журналу “Царь-Колокол”), 1892, № 5, март, стр. 109–230.], к пересмотру традиции не привели; напротив, укреплению традиции сильно способствовала неуместная (после разъяснения Тихонравова) перепечатка его вводной статьи из издания 1886 г. в 6-м томе изд. Сочинений Гоголя (стр. 587–619), вышедшем уже после смерти Тихонравова под ред. В. Шенрока. Обе рукописи и позже издавались и рассматривались как самостоятельные, не связанные прямо друг с другом списки двух якобы различных редакций; второй и “первоначальной сценической”. [Ср. Н. В. Гоголь. Ревизор (в серии “Русские и мировые классики”), 1927, стр. IX.] Установив, напротив, полное, во-первых, тождество основного текста РЛ6 с выправленным текстом РМ10 и, во-вторых, гораздо меньшую разницу между собственно сценическим текстом и первопечатным, чем между этим последним и текстами второй редакции (о чем см. ниже), мы впервые оба текста второй редакции издаем вместе, кладя в основу самый их ранний слой — писарскую правку в РМ10 и подводя к нему в качестве вариантов: 1) первую гоголевскую правку в РМ10 вместе с примыкающим к ней писарским слоем из РЛ6 (варианты с двумя шифрами сразу: (РМ10, РЛ6); вторую гоголевскую правку в РМ10, частично совпадающую с первой правкой в РЛ6 (та и другая — в одной сноске, но разделенные точкой с запятой); 3) всю остальную правку в РЛ6 (по схеме а, б, в). В тех случаях, когда текст РЛ6 восходит не к надстрочной правке в РМ10, а к утраченному ее вкладному беловику, — правка из PM10 приводится как слой а, отличный от нее текст РЛ6 — как слой б. Особый слой вариантов дают черновые наброски отдельных сцен второй редакции (РМ16). Наконец, цензурные варианты выделены из всех остальных знаком ?, заканчивающим вариант. При таком воспроизведении этих двух рукописей на первом месте оказывается старейший слой их общего текста, а не позднейшие слои, мало отличающиеся от текста первопечатного и не заслуживающие поэтому рядом с ним самостоятельного воспроизведения. Но будучи, с другой стороны, отнесены в подстрочные примечания к старейшему, эти промежуточные слои тоже приобретают интерес, наглядно отражая дальнейшую его эволюцию, завершившуюся первым изданием. Наиболее крупные отрывки этих промежуточных слоев воспроизводятся не под строкой, а особо как переработки и наброски отдельных мест второй редакции.
      Этой дополнительной переработкой Гоголь был занят почти до самого появления комедии в печати и на сцене. “Я теперь занят постановкою комедии, — пишет он Погодину 21 февраля. — Не посылаю тебе экземпляра потому, что беспрестанно переправляю” [См. Письма, т. II, стр. 365.]. Правка, кроме экземпляра театральной цензуры, содержалась, конечно, и в несохранившемся экземпляре цензуры общей. Некоторые отличия (весьма незначительные) той и другой сказались в первом издании и в тексте первых постановок на сцене (ТМ1), прямо восходящем к последнему слою авторской правки РЛ6. Впрочем, отличия эти не таковы, чтобы можно было говорить о двух редакциях; они лишь варьируют одну и ту же одновременно выработанную редакцию, названную в нашем издании первопечатной.
      Ее отличия от второй, в конце концов, свелись к следующему.
      Вся пьеса ради большей сценичности была систематически сокращена; отпали: рассказ Анны Андреевны о глазах и поручике Ставрокопытове (в 3-м явлении действия третьего); анекдот о куропатке; рассказ о том, как “сочиняет” Пушкин, и ряд более мелких деталей из монолога Хлестакова (в 6-м явлении действия третьего); сцены с Хлоповым, Растаковским, Гибнером и унтер-офицершей в первых 9 явлениях четвертого действия; вторичное появление купцов в пятом действии. Далее, существенно изменились сцены ухаживания и сватовства в IV действии: первое место заняла теперь дочь, тогда как во второй редакции оно принадлежало матери. Несомненно, в связи с этим стоит ряд других более мелких психологических уточнений образа Хлестакова: большее чем во второй редакции сближение реплик с живой разговорной речью (например: “Ну, хозяин, хозяин… Я плевать на твоего хозяина” вместо “Ну, давай сюда! Что там такое?”); повышение выразительности реплик в отношении характера Хлестакова (впервые появляется, например, реплика: “Как же они едят, а я не ем” или “Несут! Несут! несут!” с ремаркой: “Прихлопывает в ладоши и слегка подпрыгивает на стуле”, вместо мало выразительного “Несут? Ну, хорошо” во второй редакции); инициатива своевременного отъезда окончательно передается Осипу (в 7-м явлении четвертого действия), тогда как во второй редакции она принадлежит еще Хлестакову; попутно устраняются последние следы водевильного происхождения пьесы; например, упоминание о том, что Городничий поведет Хлестакова в тюрьму “на веревочке” (в 7-м явлении второго действия). Из перечисленных изменений за счет цензуры надо отнести устранение высеченной унтер-офицерской вдовы.
      Первое издание вышло в свет в день первого представления пьесы в Александрийском театре — 19 апреля 1836 г. “По окончании спектакля, — рассказывает в своих Воспоминаниях Анненков, — Гоголь явился к Н. Я. Прокоповичу в раздраженном состоянии духа. Хозяин вздумал поднесть ему экземпляр “Ревизора”, только что вышедший из печати, со словами: “Полюбуйтесь на сынка”. Гоголь швырнул экземпляр на пол, подошел к столу и, опираясь на него, проговорил задумчиво: “Господи боже! Ну, если бы один, два ругали, ну, и бог с ними, а то все, все…”. [П. В. Анненков. Воспоминания. Под ред. Б. М. Эйхенбаума. Изд. Academia, 1928, стр. 28–29.] Рассказ Анненкова может служить эпилогом для первого периода авторской работы над “Ревизором”. Прием, оказанный “Ревизору” критикой и публикой, о чем см. ниже, повлиял на Гоголя болезненно. Первая постановка в Москве — 25 мая 1336 г., на сцене Малого театра, с М. С. Щепкиным в роли городничего — внимания Гоголя не привлекла уже почти вовсе; а отъезд за границу и новые творческие перспективы вообще надолго оторвали его от “Ревизора”.
      Только в самом конце 1838 года Гоголь заводит речь о втором издании “Ревизора”. “Я начал, — говорит он в письме к Погодину от 1 декабря, — переделывать и поправлять некоторые сцены, которые были написаны довольно небрежно и неосмотрительно. Я хотел бы издать его теперь исправленного и совершенного”. [См. Письма, т. 1, стр. 549–550.] Однако осуществить это свое намерение Гоголь смог не так скоро. Прошло почти два года, а намеченные исправления всё еще остаются невыполненными. “Я хотел было наскоро переписать куски из “Ревизора”, исключенные прежде и другие переделанные, — пишет он Погодину же 17 октября 1840 г., — и этого не мог сделать”. [См. Письма, т. II, стр. 84.] То же и в письме к Аксакову от 28 декабря 1840 г.: “Я хотел было обождать этим письмом и послать вместе с ним перемененные страницы в “Ревизоре” и просить вас о напечатании его вторым изданием — и не успел… Но я надеюсь через неделю выслать вам переправки и приложения к “Ревизору””. [Там же, стр. 93.] Случилось это, однако, не через неделю, а через два с лишним месяца, 5 марта 1841 г., как видно из письма от этого числа к Аксакову же: “Вот вам, наконец, эти приложения. Здесь письмо, писанное мною к Пушкину, по его собственному желанию. Он был тогда в деревне. Пиеса игралась без него. Он хотел писать полный разбор ее для своего журнала и меня просил уведомить, как она была выполнена на сцене. Письмо осталось у меня не отправленным, потому что он скоро приехал сам. Из этого письма я выключил то, что собственно могло быть интересно для меня и для него, и оставил только то, что может быть интересно для будущей постановки “Ревизора”, если она когда-нибудь состоится… Это письмо, под таким названием, какое на нем выставлено, нужно отнести на конец пиесы, а за ним непосредственно следуют две прилагаемые выключенные из пиесы сцены. Небольшую характеристику ролей, которая находится в начале книги первого издания, нужно исключить. Она вовсе не нужна. У Погодина возьмите приложенное в его письме изменение четвертого акта, которое совершенно необходимо”. [Там же, стр. 96–97.] Все перечисленные тут дополнения к изданию 1836 г. были, следовательно, выработаны в первые два месяца 1841 г. в Риме, откуда и выслал их Гоголь в Москву около 5 марта, частью Аксакову, частью непосредственному редактору второго издания, Погодину. Они все сохранились — частью в черновиках, частью в беловиках.
      Новая редакция первых явлений четвертого действия представлена, прежде всего, случайно уцелевшими клочками гоголевского черновика: это — набросок монолога Хлестакова во 2-м явлении (РЛ4) и сходные наброски первого, третьего и шестого явления в виде подклейки на последнем листе авторского экземпляра первого издания комедии (РГ, о нем см. ниже). Первый беловик сохранился в виде копии (или, верней, рукописи, написанной под диктовку), почерком В. А. Панова, жившего одновременно с Гоголем в Риме и помогавшего ему там при переписке рукописей. Это — вклеенная в тот же авторский экземпляр 1 издания “Ревизора”, вместо вырезанных страниц 109–114, тетрадь из шести сшитых вместе листов, с вписанным на них чернилами, почерком Панова, текстом исправленной редакции первых пяти явлений четвертого действия (РЛ). Поверх основного текста, чернилами же, нанесена гоголевская правка (первая из трех в РГ), а на последней странице тетради — собственноручная гоголевская приписка о других, более мелких исправлениях в первопечатном тексте:
      “За сим следует сцена Хлестакова с Артемием Филиповичем, как в печатном.
      На странице 116 небольшой монолог Хлестакова должен быть сокращен именно таким образом: Я признаюсь — это моя слабость. Но люблю хорошую кухню. Скажите пожалуйста, мне кажется как будто бы вчера вы были немножко ниже ростом: не правда ли?
      На странице 120, начиная с 11 строки, следует так: Добчинский. При мне-с не имеется, потому что деньги мои <и т. д. см. выше, стр. 470>.
      На странице 123. Весь монолог Хлестакова должен быть заменен следующим.
      Хлестаков (один)”.
      Самый монолог отсутствует. Так как поправок Гоголя к тексту Панова оказалось не мало, с рукописи еще раз снята была копия, переписанная, в свою очередь, Погодиным, на синем листке почтовой бумаги и вновь, очевидно, пересланная для поправок Гоголю в Рим (РЛ5). В заключительной приписке появляется теперь и самый монолог. Еще с несколькими поправками Гоголя этот беловик и был, очевидно, выслан обратно Погодину, незадолго до 5 марта 1841 г., а затем послужил оригиналом для соответствующей публикации в “Москвитянине” (Мск4), с подзаголовком “Новые сцены к комедии Ревизор” и с редакторским примечанием: “Автор прислал из Рима “Ревизора” для нового издания, исправленного. Следующими сценами заменяется прежнее начало 4 действия”. Сцены заканчивались уведомлением: “Второе издание будет готово к1 мая… К этому изданию приложатся несколько новых сцен, оставленных при первом издании. Также письмо о первом представлении”. [См. “Москвитянин”, 1841 г., часть II, № 4, стр. 578, 593.]
      Две дополнительные сцены в черновиках до нас не дошли, если не считать клочка с писарским текстом в РМ10 (см. выше). Но беловик, неизвестным почерком, с поправками Гоголя, на той же синей почтовой бумаге, что и беловик начальных явлений четвертого действия, сохранился в одном с ним альбоме, из собрания Дашкова (РЛ5). Так же как и тот, будучи, очевидно, послан около 5 марта Погодину, беловик этот опубликован им был в “Москвитянине” не вполне: появилась лишь вторая из дополнительных сцен (с Растаковским), с обильными сокращениями (под давленьем, вероятно, цензуры), под заглавием “Сцена” (Мск5). [См. “Москвитянин”, 1841 г., часть III, № 5, стр. 37–40.]
      Наконец, “Отрывок из письма” сохранился и в гоголевском черновике (РЛ5) и в беловой копии всё тем же почерком неизвестного, на той же синей бумаге, из собрания Дашкова (РЛ5).
      Особого внимания заслуживает черновик. Тихонравов, убедительно доказавший апокрифичность приведенного выше рассказа Гоголя (в письме к Аксакову) о поводах и времени возникновенья “Отрывка”, столь же убедительно отнес составление его к тем первым месяцам 1841 г. в Риме, когда вообще Гоголь был занят дополнениями к “Ревизору” в новом издании. [См. Соч. Гоголя, изд. 10, т. II, стр. 676 и 681] Он не учел только одного: полной близости “черновых набросков” “Отрывка” к его окончательному тексту, — не учел потому, что при обзоре этих “набросков” придерживался, как сам говорит, “того порядка, в котором они размещены в папке имп. Публичной библиотеки (лл. 44–46)”. [См. там же, стр. 676.] Но стоит установить порядок, в котором записывал эти тексты Гоголь, как окажется перед нами, вместо восьми не связанных друг с другом “набросков”, вполне связная черновая редакция “Отрывка из письма” в целом. Порядок гоголевской записи был таков. Из четырех занятых набросками страниц (л. 44, л. 45 об., л. 46, л. 46 об.) сперва заполнен был верх листа 44-го (у Тихонравова “набросок первый”), затем верх листа 46-го (набросок пятый и шестой), далее: верх и низ листа 45 об. (наброски второй, третий и четвертый), низ листа 46-го (набросок седьмой) и, наконец, лист 46 об. и низ листа 44-го (набросок восьмой).
      Беловик РЛ был, видимо, непосредственно списан с этого черновика и послужил опять-таки оригиналом для публикации в “Москвитянине” (Мск6).
      Второе издание было разрешено цензурой 26 июля 1841 г. На обороте титульного листа значилось: “Печатано с издания 1836 года с исправлениями”. Кроме исправлений внутри текста и перечисленных дополнений, 2-е издание содержит также перепечатку того, что исправлениям подверглось (“Начало IV действия по первому изданию, до сцены Хлестакова с Земленикою”. “Монолог Хлестакова на 123 с. первого издания”) и краткое указание: “Прочие мелкие исправления (с. 116, 120, 121) первого издания здесь не отмечаются”. Статья “Характеры и костюмы” в издании осталась, но переместилась только в самый конец.
      Характер внесенных во 2-е издание исправлений изложен и мотивирован самим Гоголем в приложенном к изданию “Отрывке из письма”.
      Ввиду особого положения в истории текста “Ревизора” первых явлений четвертого действия в редакции, приданной им во 2-м издании, эти явления воспроизводятся выше особо, с подведением вариантов из обоих черновых фрагментов, из копии Панова с первой правкой Гоголя, из посланного Погодину беловика и, наконец, из первой публикации в “Москвитянине”.
      Две дополнительные сцены, будучи позже без значительных изменений воспроизведены в первом издании “Сочинений”, учтены — в том виде, как отражает их беловая рукопись, “Москвитянин” и 2-е издание — только в разделе “Варианты”.
      На том же основании так же поступлено с рукописями, журнальным текстом и текстом Р2 — “Отрывка из письма”.
      Выпуск первого издания “Сочинений” под наблюдением Прокоповича задуман был Гоголем сейчас же после разрешения Цензурой первого тома “Мертвых душ”, при заезде на несколько дней в Петербург, перед отъездом за границу в июне 1842 г. Подготовка издания — тем более в той части, которая подлежала только перепечатке — до отъезда за границу никак не могла быть Гоголем выполнена, так как всё внимание в предыдущие месяцы, да и раньше, поглощали “Мертвые души”. Новым пересмотром текста “Ревизора” Гоголь мог заняться не раньше того, как почувствовал опять прилив творческих сил, в июне—июле 1842 г., в Франкфурте и Гастейне. На эти месяцы, очевидно, и падает работа над авторским экземпляром первого издания “Ревизора”, нарочно отпечатанного с увеличенными полями, которые и послужили Гоголю местом для нанесения поправок. Экземпляр этот, принадлежащий теперь Государственной библиотеке СССР им. В. И. Ленина в Москве, имеет на внутренней стороне переплета ex libris “Московского Публичного и Румянцевского Музеев” с шифром: 2207, с надписью выше: “1879 г. из бумаг А. Иванова. Вход. 2207”. Следующая затем вклейка дает краткое и не во всем точное описание дальнейших приписок начинающихся с 3-й страницы или с 8-го листа, согласно полистной нумерации чернилами, тем же почерком, что и вклейка. Гоголевские приписки явственно различаются по слоям.
      Первым естественно надо признать тот слой правки чернилами поверх вклеенных листов рукописи Панова (лл. 61–66), который перешел в Р2 и, следовательно, более чем на год старше других слоев, появившихся лишь в издании 1842 г. Этот слой и по виду легко отличить от остальных, тем более, что, кроме вклеенной рукописи Панова, он в других местах не встречается. Как и сама рукопись, этот слой к рассматриваемому периоду истории текста “Ревизора” прямого отношения не имеет, как более ранний (дан в подстрочных вариантах к особой редакции первых явлений 4-го действия). Иного происхождения другая, более яркая, правка чернилами, поверх той же рукописи Панова, отражающая соответствующий текст издания 1842 г. Она проходит по всей рукописи Панова, а кроме того встречается в разных других местах печатного уже текста РГ; это, в 6-м явлении третьего действия, слова:
      “как можно-с! ~ для комплимента и “привыкши жить ~ мрак невежества”; это — в четвертом действии 13-е и 14-е явления целиком; наконец, тем же почерком вписан последний из трех вариантов заключительной немой сцены (л. 104). Остальная правка нанесена карандашом и тоже распадается на три слоя. Господствующий слой вписан старательно и четко, явно для копииста, поверх стертых более ранних приписок или же рядом с ними; стерши черновую приписку, Гоголь тут же вписывал ее набело, иногда в измененном виде, как можно судить по тому, что от черновых приписок осталось. Эти последние, поскольку их удалось прочесть, составляют другой, более ранний слой, чем оба предыдущие.
      И карандашный беловик и вторая чернильная правка почти полностью отразились в издании 1842 г. (П) и вместе с ним положены в основу вашего издания комедии. Стертая же карандашная правка, прочитанная теперь тщательнее, чем для предшествующих изданий (Тихонравова и Коробки), дала несколько новых, близких к нему по времени вариантов (в отделе “Варианты”). Сложней обстоит дело с четвертым слоем гоголевских правок. Это — немногочисленные поправки карандашом, вписанные над печатным текстом или с ним рядом, однако же не затертые. Эти поправки не вошли не только во второе издание, но и в издание Прокоповича. Объяснение этому может быть двоякое: либо они внесены в текст Гоголем позже 1842 г., либо, появившись более или менее одновременно с остальными (что вероятней), они остались незамеченными переписчиком и в издание 1842 г. не попали. В том и другом случае авторитетность этих поправок одинаково бесспорна. Они вносятся нами в основной текст, частью в соответствии с предшествующими изданиями (Н. И. Коробки и др.). Таковы следующие чтения в нашем основном тексте: “На одну минуту только” (вм. “А это у меня вдруг, я еду только”) в 16-м явлении четвертого действия; “посади мужика за стол, он и под свято лезет” (вм. “я ее знаю: посади ее за стол, она и ноги свои”) в 7-м явлении пятого действия; “заступите сиротке место отца” (вм. “место отца заступите сиротке”) там же.
      Выправленный Гоголем в июне—июле 1842 г. авторский экземпляр был отдан в переписку и послужил таким образом подлинником для той беловой копии, с которой “Ревизор” печатался Прокоповичем. Это легко усмотреть не только из письма Гоголя к Прокоповичу от 15 июля, где он жалуется, что “писец не разобрал примечаний об одной немой сцене и оставил чистое место”, — “немая сцена” как раз вписана в авторский экземпляр весьма неразборчиво, — но также из прямого повторения в издании Прокоповича некоторых описок Гоголя в том же всё авторском экземпляре, повторенных очевидно н в беловике. Например, в 6-м явлении третьего действия явная описка Гоголя в приписке на полях: “Стараюсь, стараюсь проскользнуть”, читается на 92 странице 4 тома издания Прокоповича. Не везде выправив описки, Прокопович правил, однако, язык и даже стиль Гоголя: тот беловой автограф заключительной “немой сцены” и статьи “Характеры и костюмы”, который содержится в указанном письме Гоголя из Гастейна от 15 июля (ПП), позволяет впервые в нашем издании восстановить три подлинных гоголевских чтения вместо введенных Прокоповичем (“в один миг ока”, “сих замечаний”, “в виде столпа”).
      Правка в издании Прокоповича, сверх той, которая читается в авторском экземпляре, сохраняется поэтому только в тех случаях, когда принадлежность ее самому Гоголю (в недошедшем беловике) не внушает сомнений.
      Цензурное разрешение четвертого тома “Сочинений”, где помещен “Ревизор”, дано было 30 сентября 1842 г. и подписано цензором Никитенко. Отличия этой редакции, за исключением немой сцены и восстановленной заново сцены с унтер-офицерской вдовой, касаются не сценария, а стиля речей.
      Однако работа над “Ревизором” не была закончена и теперь. Дальнейшим ее этапом была “Развязка Ревизора”, над которой Гоголь начал работать в 1846 г. ““Ревизор” должен быть напечатан в своем полном виде, — писал Гоголь С. П. Шевыреву из Страсбурга 24 октября 1846 г., — с тем заключением, которое сам зритель не догадался вывесть. Заглавие должно быть такое: “Ревизор с Развязкой. Комедия в пяти действиях с заключением. Соч. Н. Гоголя. Издание четвертое, пополненное, в пользу бедных””. [См. Письма, т. III, стр. 227–228.]
      Высланная тогда Шевыреву рукопись издана была только после смерти Гоголя, в пятом томе “Сочинений”, 1856 г. (Тр). Копия с нее была послана П. А. Плетневу для представления в цензуру (РЦ). Разрешение было дано 5 ноября 1846 г., но Гоголь не решился издать “Развязку” ввиду той встречи, которая оказана была передовой критикой вышедшим тогда в свет “Выбранным местам из переписки с друзьями”. Отказ свой он изложил в письме к Плетневу от 8 декабря 1846 г. Тем не менее, в следующем году, в письме к Плетневу же от 10 июля 1847 г., он извещает его о переделке “Развязки”, “которая вышла теперь, кажется, ловче”. [См. Письма, т. IV, стр. 23.] Однако и теперь издание не состоялось.
      Из подлинных рукописей уцелела только одна (другая, полная была выкрадена из Полтавского музея в 1935 г.). Изданная впервые в шестом томе 10 изд. Сочинений Гоголя (стр. 259–264) под неточным заглавием “Дополнение к Развязке Ревизора”, рукопись эта (РМ15) на самом деле представляет собой окончательную редакцию заключительной части пьесы. Первая же редакция, рукопись которой утрачена, воспроизводится с возможными поправками по цензурной копии (РЦ). [Н. С. Тихонравов полагал, что С. Шевырев вносил в РЦ произвольные изменения, и что Тр воспроизводит эту рукопись. Сличение с другими списками опровергает это. С. Шевырев исправлял списки переписчика, а Тр печатал по рукописи, с которой снята копия РЦ.]
      Кроме того, сохранились две копии с автографа, который, вероятно, оставался в бумагах Гоголя (КБ и КР). Согласованные разночтения этих копий даются в отделе “Вариантов”.
      Кроме самой “Развязки”, в задуманное в связи с ней четвертое издание “Ревизора” предполагалось включить написанное одновременно “Предуведомление”, сохранившееся в виде трех автографов, один из которых (краткий беловик РЛ7) был уже известен Тихонравову, который его и издал во 2-м томе 10 изд. Соч. Гоголя (стр. 338–340); другой, наиболее пространный (РМ11), издан впервые Г. П. Георгиевским; третий, наконец, посредствующий между двумя другими (РМ12), привлекается к изданию впервые. В основу нашего издания кладется краткий беловик (РЛ7), из двух других подводятся варианты.
      Несомненно, тогда же, около 1846 г., а не раньше, написано и “Предуведомление для тех, которые пожелали бы сыграть как следует “Ревизора”: связь его с “Развязкой” видна сама собой. Сохранившись в двух рукописях, одна из которых — черновик (PM13), а другая — беловик вступительного отрывка (РМ14), “Предуведомление” издается нами по обеим рукописям с заменой в начале чернового текста беловиком. Впервые оба текста изданы в 1886 г. Тихонравовым. [Ревизор. Первоначальный сценический текст, стр. XLIV–LIX.] Отказавшись от задуманных было новых приложений к “Ревизору”, Гоголь не отказался, однако, даже за год до смерти, еще раз просмотреть самый текст комедии. Корректуры четвертого тома второго издания своих “Сочинений” в 1851 г. Гоголь сам прочитал до одной из последних реплик 4-го действия (“Голос Хлестакова. Прощайте, Антон Антонович!”). И среди немногих отличий первых четырех действий в этом издании от издания 1842 г. есть одно, — несомненно большой творческой силы: заключительная реплика к вранью Хлестакова в 6-м явлении третьего действия: “(с декламацией) Лабардан! Лабардан!” вместо гораздо менее выразительного: “Отличный лабардан! отличный лабардан!” в издании 1842 г. Этой поправкой 1851 года заканчивается более чем шестнадцатилетняя работа Гоголя над текстом своей комедии.

II

      Замысел “Ревизора” был третьим по времени комедийным замыслом Гоголя. В отличие от “Женитьбы” (“Женихов”) это должна была быть комедия общественно-обличительная и тем родственная “Владимиру 3-й степени”, но в отличие от “Владимира 3-й степени”, при создании которого “перо так и толкалось в такие места, которые цензура ни за что не пропустит” (см. письмо от 20 февраля 1833 г. к М. П. Погодину), — новая комедия должна была быть основана на другом, менее вызывающе материале: вместо интриг и темных дел крупной столичной бюрократии, здесь должны были раскрыться будни отдаленного провинциального городка с такими бытовыми явлениями, как взяточничество и самоуправство уездных властей.
      Замысел комедии из современной жизни, с общественно-обличительным содержанием, в сознании Гоголя связывался с переоценкой собственного творческого пути, с потребностью перейти от противоречивого сочетания лиризма и комизма к новому качеству — серьезному комизму. Всё написанное по методу сочетания лиризма и комизма воспринималось Гоголем как результат некоторого психологического процесса — смены “тоски” и “веселости”, между тем как новый поворот сам он связывал с задачами общественными.
      Так, по крайней мере, излагал он историю своего писательского пути впоследствии (в “Авторской исповеди”). “Ревизором”, по его словам, открывался новый этап этого пути (связанный с влиянием Пушкина): переход от невинного “смеха для смеха” к комизму серьезному и содержательному. “Я увидел, что в сочинениях моих смеюсь даром, напрасно, сам не зная, зачем. Если смеяться, так уж лучше смеяться сильно и над тем, что действительно достойно осмеянья всеобщего. В “Ревизоре” я решился собрать в одну кучу всё дурное в России, какое я тогда знал, все несправедливости, какие делаются в тех местах и в тех случаях, где больше всего требуется от человека справедливости, и за одним разом посмеяться над всем”. “Авторская исповедь” написана в 1847 г., когда Гоголь не только отошел на далекое расстояние от своих ранних произведений, но и расценивал их иначе с точки зрения своей новой системы взглядов. Отсюда — излишняя схематизация действительной эволюции своего творчества. “Ревизор” был, конечно, подготовлен “Владимиром 3-й степени” и “Записками сумасшедшего”; творчество Гоголя и до “Ревизора” нельзя выводить, как сделано это в “Исповеди”, из одной потребности развлекать себя невинными, беззаботными сценами; с другой стороны, и “Ревизор” — в его ранних редакциях — еще несвободен от “невинных и беззаботных” сцен.
      В варианте “Авторской исповеди” — “Искусство есть примирение с жизнью” — Гоголь изложил дело несколько иначе: о Пушкине здесь не упоминается, а поворот, приуроченный и здесь к “Ревизору”, объяснен впечатлением от отзывов на предшествующие “Ревизору” вещи: “…мой смех вначале был добродушен; я совсем не думал осмеивать что-либо с какой-нибудь целью, и меня до такой степени изумляло, когда я слышал, что обижаются и даже сердятся на меня целиком сословия и классы общества, что я наконец задумался. “Если сила смеха так велика, что ее боятся, стало быть, ее не следует тратить попустому”. Я решился собрать всё дурное, какое только я знал, и за одним разом над всем посмеяться — вот происхождение “Ревизора””. Конечно, и это показание не до конца точно. К словам Гоголя: “мой смех вначале был добродушен” коррективом может быть определение Белинского: “юмор спокойный в самом своем негодовании, добродушный в самом своем лукавстве” (“О русской повести…”). Во всяком случае, общая характеристика “Ревизора” и значение его определены в показаниях Гоголя верно: и по замыслу и по выполнению “Ревизор” — социальная комедия, исходящая из обличительных заданий (“уж лучше смеяться сильно”); комедия, рассчитанная на широкий общественный отклик (“осмеянье всеобщее”).
      Обоснование общественной комедии, вместе с теорией смеха и с конкретной оценкой как классических образцов драматургии, так и драматургии современной, Гоголь дал в статье, написанной одновременно с “Ревизором” — “Петербургские записки” 1836 г. (в первоначальной редакции “Петербургская сцена в 1835/6 г.
      Показания Гоголя свидетельствуют о том, что основным материалом комедии должен был стать материал самой действительности русской жизни вообще, русской провинции в частности. Никакие биографические справки о том, что “автор “Ревизора” провел в русском уездном городе 10 часов”, а также утверждения вроде венгеровского: “Гоголь совсем не знал русской действительности” (“Писатель, гражданин”, стр.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22