Гудкайнд Терри
      Дух Огня
      Джеймсу Френкелю, человеку величайшего терпения, смелости, прямоты и таланта.
      Будьте осторожны, когда день встречается с ночью. Опасайтесь перекрестков, где они прячутся. Они могут затаиться в треске костра и легко перемещаются в искрах. Опасайся теней среди камней, под разными предметами, в норах, пещерах и шахтах. Остерегайтесь трещин, углов и водной глади - эти волшебные существа скользят по кромке, там где что-то встречается с нечто.
      Некоторые из них обладают жуткой леденящей красотой. Другие весьма причудливы. Они часто стараются привлечь к себе внимание. Старайтесь не спровоцировать их, поскольку они, как выяснилось, могут нанести огромный вред и чрезвычайно опасны. Они - не знающие устали охотники, эти похитители магии, бездушные и бесчувственные.
      Запомните хорошенько мои слова: ОПАСАЙТЕСЬ ШИМОВ, и в случае острой необходимости на голой земле трижды нарисуйте песком, солью и кровью Черную Благодать.
      Отрывок из дневника Колоблицина. Перевод с древнед"харианского.
      Глава 1.
      - Интересно, что всполошило кур? - Лениво произнес Ричард.
      Кэлен крепче прижалась к его плечу.
      - Может, это твой дед на них ругается. - Поскольку ответа не последовало, она подняла голову и заглянула ему в лицо, освещенное тусклым светом очага. Ричард смотрел на дверь. - А может, они недовольны тем, что мы с тобой не давали им спать почти всю ночь.
      Ричард, ухмыльнувшись, поцеловал её в лоб. Куриный переполох за дверью стих. Наверняка это деревенские ребятишки, активно принимавшие участие во все ещё продолжавшихся свадебных торжествах, прогнали кур с их излюбленных насестов на низенькой стенке, окружавшей дом духов. О чем Кэлен Ричарду и поведала.
      ДО их тихого убежища доносились отдаленный смех, голоса и пение. Запах пропитанных бальзамом поленьев, всегда горевших в очаге дома духов, смешивался с ароматом страсти и сладковато-пряным запахом жареного перца и лука. Кэлен некоторое время любовалась игрой огня в серых глазах мужа, затем снова устроилась поуютней у него под мышкой, слушая приглушенный грохот барабанов и бубен.
      Барабанная дробь то взлетала вверх, но стихала, умело изготовленные бубны выводили волшебную мелодию, пронизывающую пустоту дома духов по пути в долины, приглашая духов предков принять участие в торжестве.
      Ричард потянулся и достал с предусмотрительно оставленного для них Зеддом подноса кусок лепешки.
      - Еще теплая. Хочешь?
      - Вам так скоро надоела ваша новоиспеченная жена, лорд Рал?
      Кэлен улыбнулась, услышав довольный смех Ричарда.
      - Мы ведь и вправду женаты, да? Это не сон?
      Кэлен очень нравился его смех. Сколько раз она молила добрых духов, чтобы он снова начал смеяться. Чтобы они оба сызнова научились смеяться.
      - Сон, воплотившийся в жизнь, - пробормотала она.
      Кэлен отвлекла мужа от лепешки, прильнув к нему в долгом поцелуе. Дыхание его участилось, он крепко сжал её в объятиях. Кэлен пробежала пальцами по влажным от пота мускулам широких плеч и запуталась в густых волосах Ричарда, не отрываясь от его рта.
      Именно здесь, в доме духов Племени Тины, однажды ночью, с которой, казалось, миновала целая жизнь, Кэлен впервые осознала, насколько безнадежно она в него влюблена, но вынуждена была держать свою запретную страсть в тайне. Именно в тот приезд сюда, после боев, их с Ричардом приняли в это отдаленное племя. В следующий приезд, Ричард, опять же в доме духов, совершив перед этим невозможное - он нашел способ нейтрализовать магию Исповедницы - попросил её стать его женой. И вот теперь они, наконец, провели свою первую брачную ночь в доме духов Племени Тины.
      Хотя поженились они по любви и только по любви, их брак также означал формальное объединение Срединных Земель и Д"Хары. Пожелай они совершить свадебный обряд в любом из крупных городов Срединных Земель, церемония, без сомнения, превратилась бы в грандиозное пышное торжество, не имеющее себе равных. Кэлен знала на собственном опыте что такое пышные торжества. А люди Племени Тины понимали искренность их с Ричардом чувств и те простые причины, по которым они желали пожениться. И она предпочитала веселую свадьбу среди людей, всем сердцем любящих их с Ричардом, любой пышной и холодной церемонии.
      Для Племени Тины, живущего суровой жизнью среди степей, такой праздник был редкой возможностью повеселиться, попировать, потанцевать и поболтать. Кэлен не знала других случаев, чтобы кого-то чужого принимали в Племя Тины, так что их свадьба была беспрецедентной. И она подозревала, что эта свадьба войдет в предания племени. На будущих сборищах эту свадьбу станут изображать танцоры, облаченные в одеяния из травы и ветвей и лицами, раскрашенными черной и белой глиной.
      - Уверена, что своим волшебным прикосновением ты соблазнишь любую девственницу, - поддразнила Кэлен Ричарда. Она начала забывать о том, насколько гудят у неё ноги.
      Ричард откатился на спину, переводя дыхание.
      - Думаешь, нам стоит выйти и выяснить, что нужно Зедду?
      Кэлен игриво шлепнула его по ребрам.
      - Так-так, лорд Рал, похоже, вам действительно надоела ваша молодая жена. Сначала куры, потом лепешка, а теперь твой дед!
      Ричард опять посмотрел на дверь.
      - Я чувствую запах крови.
      Кэлен мгновенно села.
      - Наверное, это просто пахнет дичь, принесенная охотниками. Если бы действительно что-то произошло, то мы бы об этом узнали, Ричард. Нас ведь охраняют. Вообще-то за нами следит вся деревня. Никто не сможет проскользнуть незамеченным мимо охотников Племени Тины. Как минимум поднялась бы тревога и все бы об этом узнали.
      Но он, казалось, не слышал её слов. Ричард лежал совершенно неподвижно, все внимание сосредоточив на двери. Лишь когда Кэлен погладила ему руку и опустила голову на плечо, Ричард расслабился и повернулся к ней.
      - Ты права, - виновато улыбнулся он. - Похоже, я просто разучился расслабляться.
      Почти всю свою жизнь Кэлен шла коридорами власти и могущества. С ранних лет её приучали к дисциплине и ответственности, и твердили об опасностях, постоянно окружавших её. И к тому времени, когда она возглавила Срединные Земли, эти уроки вошли ей в кровь и плоть.
      Ричард же рос в совершенно иной атмосфере, и воплотил свою любовь к лесистой родине, став лесным проводником. Но неспокойные времена, судьба и долг вынудили его сменить образ жизни и стать вождем Д"Харианской Империи. Постоянная бдительность была его ценным союзником, и от неё было трудно отказаться.
      Кэлен заметила, как он шарит рукой в своих вещах в поисках меча. Но ему пришлось отправиться в Племя Тины без него.
      Бессчетное количество раз она видела, как он безотчетно проверяет, под рукой ли Меч Истины. На протяжении многих месяцев меч был его постоянным компаньоном в это время крутых перемен - перемен и для самого Ричарда, и для всего мира. Меч был его защитником, а Ричард, в свою очередь, защитником этого волшебного меча, следовавшим обязательствам, которые меч возлагал на своего владельца, Искателя Истины.
      В какой-то степени Меч Истины был всего лишь орудием. Истинным могуществом обладал тот, в чьих руках меч находился - Искатель Истины. Он сам был оружием. Меч же являлся скорее символом, примерно как белое платье было символом поста Кэлен - Матери-Исповедницы.
      Наклонившись, Кэлен поцеловала мужа. Он снова привлек её к себе. Кэлен игриво оттолкнула его.
      - Ну и как оно, быть женатым на самой Матери - Исповеднице?
      Приподнявшись на локте, Ричард заглянул ей в глаза.
      - Чудесно! - Прошептал он. - Чудесно и радостно. И утомительно. - Он ласково провел пальцем по щеке Кэлен. - А как оно, быть замужем за самим Магистром Ралом?
      - Липко! - Раздался гортанный смех.
      Хохотнув, Ричард сунул ей в рот кусок лепешки. Усевшись, он водрузил между ними поднос с едой. Хлебные лепешки, сделанные из корней тавы, были коронным блюдом Племени Тины. Их подавали практически с любой едой, ели просто так, в них заворачивали пищу, использовали вместо ложки, чтобы есть кашу и жаркое. В виде сухарей брали с собой, надолго отправляясь на охоту.
      Кэлен, зевнув, потянулась, порадовавшись, что Ричард больше не озабочен тем, что происходит за дверью. Она чмокнула его в щеку, довольная, что он успокоился.
      Под теплыми лепешками Ричард обнаружил печеный перец и лук, шляпки грибов, размером с ладонь Кэлен, репу и вареные овощи. Там оказалось даже несколько рисовых пирожков. Откусив кусок репы, Ричард завернул в лепешку немного овощей, гриб, перец и протянул Кэлен.
      - Жаль, что мы не можем остаться здесь навсегда, - задумчиво произнес он.
      Кэлен натянула простыню на ноги. Она прекрасно поняла, что он имел в виду. Снаружи за дверью их поджидал внешний мир.
      - Ну..., - протянула она, хлопая ресницами, - то, что Зедд пришел с заявлением, будто старейшины желают получить обратно в свое распоряжение дом духов, вовсе не означает, что мы должны сдаться им на милость прежде, чем созреем для этого и будем готовы.
      Ричард отреагировал на её завуалированное предложение блаженной улыбкой.
      - Зедд просто использовал старейшин как предлог. На самом деле ему нужен я.
      Впившись зубами в рулет из лепешки, Кэлен наблюдала, как Ричард рассеянно ломает пополам рисовый пирожок. Его мысли явно витали где-то далеко.
      - Он не видел тебя несколько месяцев. - Кэлен пальцем стерла потекший по подбородку жир. - И ему не терпится услышать рассказ о твоих похождениях, и выяснить, чему ты за это время научился. - Она облизнула пальцы, а Ричард рассеянно кивнул. - Он любит тебя, Ричард. И должен научить тебя некоторым вещам.
      - Это старик непрерывно меня обучает с самого моего рождения. - Ричард отстраненно улыбнулся. - Я тоже его люблю.
      Ричард завернул в лепешку грибы, овощи, перец и лук и откусил от получившегося толстого рулета приличный кусок. Кэлен выудила несколько травинок вареной зелени и принялась задумчиво жевать, прислушиваясь к тихому потрескиванию огня в очаге и отдаленной музыке.
      Покончив со своим куском, Ричард порылся под оставшимися на подносе лепешками и выудил оттуда сушеную сливу.
      - И все это время я представления не имел, что он не просто мой лучший друг. Я и знать не знал, что он мой дед и совсем не простой человек.
      Откусив полсливы, он протянул половинку Кэлен.
      - Он просто защищал тебя, Ричард. И для тебя самым важным было знать, что он твой друг. - Кэлен взяла предложенную сливу и сунула в рот. Жуя лакомство, она смотрела на его красивые черты.
      Кэлен нежно заставила Ричарда повернуться к ней. Ей были хорошо понятны его заботы.
      - Теперь Зедд снова с нами, Ричард. Он нам поможет. И его советы окажут нам не только помощь, но и поддержку.
      - Ты права. Кто может дать нам лучший совет, чем такие люди, как Зедд. - Ричард подтащил поближе одежду. - И он сейчас наверняка едва не прыгает от нетерпения, желая услышать обо всем, что произошло.
      Ричард принялся натягивать черные штаны, а Кэлен, зажав в зубах пирожок, начала доставать из мешка вещи. Остановившись на минутку, она вынула пирожок изо рта.
      - Мы не виделись с Зеддом несколько месяцев, причем ты - дольше, чем я. Зедд с Энн захотят узнать обо всем. И нам придется раз десять рассказывать одно и то же, прежде чем они удовлетворятся.
      Ричард на мгновение перестал застегивать черную рубашку.
      - Что это так переполошило Зедда с Энн вчера вечером, перед свадьбой?
      - Вчера вечером? - Кэлен достала из мешка свернутую юбку и встряхнула. - Что-то насчет шимов. Я сказала им, что произнесла три определенных слова. Но Зедд сказал, что они об этом позаботятся, чем бы эти шимы ни были.
      Кэлен не хотелось думать об этом. Она мурашками покрывалась, вспоминая свой испуг и охватившую панику. Ей дурно становилось при одной лишь мысли, что могло произойти, промедли она хоть на мгновение с произнесением этих слов. Опоздай она, и Ричард был бы сейчас мертв. Усилием воли Кэлен изгнала тяжелые воспоминания.
      - Так вот что мне казалось, будто я вспомнил, - подмигнул, улыбнувшись, Ричард. - Глядя на твое синее свадебное платье...Ну, помнится, в тот момент у меня были в голове какие-то более важные мысли.
      Три шима вроде бы ничего сложного собой не представляют. Кажется, что-то в этом роде Зедд и сказал. И уж во всяком случае, у кого-кого, а Зедда-то из всех ныне живущих должно быть меньше всего проблем с такого рода вещами.
      - Так как насчет того, чтобы искупаться?
      - Что? - Ричард снова смотрел на дверь.
      - Искупаться. Не можем ли мы сперва отправиться к теплым ключам и искупаться, прежде чем усесться перед Зеддом с Энн и начать рассказывать им долгую историю?
      Ричард натянул через голову черную тунику. Широкая золотая канва, расшитая по квадратному вороту, сверкнула в свете огня. Он искоса глянул на Кэлен.
      - А ты потрешь мне спинку?
      Кэлен не могла оторвать глаз от играющей на его губах улыбки, пока Ричард застегивал широкий кожаный пояс с расшитыми золотом карманчиками. Помимо всего прочего в этих карманчиках лежали чудесные и очень опасные предметы.
      - Лорд Рал, я потру вам все, что вам будет угодно.
      Рассмеявшись, он надел подбитые кожей серебряные браслеты. Вырезанные на них древние символы блеснули в красноватом свете очага.
      - Похоже, моя новоприобретенная женушка умеет превращать обычное купание в знаменательное событие.
      Кэлен завернулась в плащ и достала из-под воротника свои длинные волосы.
      - Как только скажем Зедду, сразу двинемся. - Она игриво ткнула его пальцем в ребра. - Вот тогда и узнаешь.
      Хихикая, он перехватил её пальцы, не давая себя щекотать.
      - Раз уж ты хочешь купаться, лучше Зедду не говорить. Он задаст сперва один вопрос, потом ещё один, и так далее. - Ричард застегнул на шее сверкающий золотом плащ. - И не успеешь оглянуться, как день уже подойдет к концу, а он все ещё будет спрашивать и спрашивать. Далеко до этих теплых ключей?
      - Примерно полчаса ходьбы, - указала Кэлен на юг. - Может, чуть больше. - Она схватила лепешку, щетку для волос, кусок травяного мыла, ещё кое-какую мелочь и сунула все это в кожаный мешок. - Но если, как ты сказал, Зедд хочет нас видеть, то не думаешь ли ты, что он надуется, если мы ускользнем потихоньку?
      - Если хочешь искупаться, - цинично хохотнул Ричард, - то лучше извинимся потом, что не сказали. Это не так уж далеко. Так что мы в любом случае успеем обернуться до того, как он нас хватится.
      Кэлен схватила его за руку, внезапно став серьезной.
      - Ричард, я знаю, что тебе не терпится поговорить с Зеддом. Если для тебя действительно важно поговорить с ним, то мы можем искупаться и позже. Мне в общем-то все равно... Главным образом я просто хотела подольше побыть с тобой наедине.
      - Мы с ним встретимся через пару часов, когда вернемся, - обнял Ричард жену. - Он вполне может обождать. Мне тоже хочется побыть с тобой.
      Ричард двинулся к двери, и Кэлен заметила, как он снова машинально ищет отсутствующий меч. Плащ Ричарда, как только его коснулись солнечные лучи, полыхнул золотом. Выйдя следом за мужем на прохладный утренний воздух, Кэлен аж прищурилась. Аппетитные ароматы еды, витавшие над деревней, наполнили легкие.
      Ричард свернул в сторону, заглядывая за короткий забор.
      Хищный взгляд серых глаз быстро оглядел небо. Затем он внимательно осмотрел узкие проходы между окружавшими дом духов строениями.
      В этой части деревни дома, как и дом духов, использовались для различных общественных целей. В некоторые, как в своего рода святилища, имели доступ лишь старейшины. Другими пользовались охотники для осуществления своих ритуалов перед охотой. И ни один мужчина никогда не пересекал ворот домов женщин.
      Здесь же подготавливали к погребению мертвецов. Племя Тины своих мертвых предавало земле.
      Использовать дрова для погребальных костров было непрактично. Древесину сюда поставляли издалека, и она была драгоценной. Даже для приготовления пищи дрова использовались с изрядным добавлением кизяка или гораздо чаще - крепко скрученных пучков сена. Костры наподобие того, что развели в ночь перед свадебной церемонией, разжигались крайне редко.
      Поскольку в домах никто не жил, эта часть деревни казалась какой-то потусторонней. Музыка барабанов и бубнов лишь подчеркивала царящую здесь тишину, резче обозначая глубокие тени между домами. Из-за отдаленных голосов пустые улицы казались призрачными. А из-за яркого солнца тени здесь выглядели почти непроницаемыми.
      Не переставая изучать эти самые тени, Ричард жестом указал в сторону. Кэлен заглянула за стену.
      Среди выдранных перьев, которыми играл прохладный ветерок, лежали окровавленные останки курицы.
      Глава 3
      Оттолкнувшись от дна, Кэлен скользнула по воде в объятия Ричарда. Они лежали на спине в источнике, где глубина едва достигала груди, из воды торчали лишь головы. Кэлен вдруг неожиданно для себя оценила соблазны, предоставляемые прозрачностью воды.
      В одном из многочисленных ручьев, протекавших на каменном пятачке среди скал, торчавших островком посреди бескрайних лугов, Кэлен с Ричардом отыскали для себя отличное местечко. Холодные ключи, бившие чуть выше по течению, приятно охлаждали почти горячую воду. Таких глубоких мест, как удалось найти им, здесь было немного, и они обшарили не один, прежде чем отыскали это удобное во всех отношениях место и где температура воды отвечала их вкусу.
      Вокруг росли высокие травы, образовывая укромный уголок, где вместо свода им служило ясное голубое небо, хотя облака уже начали потихоньку скапливаться в лазурной синеве. Прохладный ветерок колыхал зеленые травы, изгибавшиеся волнами под его дуновением.
      В этих равнинах погода менялась очень быстро. И теплый весенний день мог на следующее утро смениться ледяным холодом. Кэлен знала, что холода долго не продлятся. Весна уже практически полностью вступила в свои права, хотя зима ещё и пыталась сопротивляться. И холодный воздух над их теплым водяным убежищем был именно таким прощальным поцелуем зимы.
      В небе парил ястреб, выслеживающий добычу. Кэлен на мгновение стало грустно при мысли, что пока они тут с Ричардом наслаждаются теплой водой и друг другом, неумолимые когти птицы скоро лишат кого-то жизни. Уж она-то имела весьма неплохое представление о том, что значит быть дичью, когда на охоту выходит смерть.
      Где-то неподалеку среди трав затерялись шестеро охотников. И где-то рядом кругами как сокол вокруг гнезда неутомимо бродит Кара, бдительно следя за охотниками. Кэлен полагала, что эти семеро, поскольку все являлись телохранителями, легко поймут друг друга даже не зная языка. Охотники тоже несли серьезные обязанности, и Кара с уважением относилась к их деятельности.
      Кэлен брызнула водой Ричарду на плечи.
      - Хотя нам было предоставлено и не так уж много времени побыть наедине, это все равно лучшая свадьба, какую я только могла вообразить. И ещё я страшно рада, что смогла показать тебе это место.
      - Я никогда всего этого не забуду, - чмокнул Ричард её в макушку. - Ни церемонию, ни дом духов, ни эти источники.
      - Да уж лучше не забывайте, магистр Рал, - погладила она его под водой по бедру.
      - Я всегда мечтал показать тебе те чудесные мечта, возле которых вырос. Надеюсь, что однажды смогу тебя туда свозить.
      Он снова замолчал. Кэлен подозревала, что он размышляет о каких-то весьма непростых вещах, и именно поэтому кажется мрачным. Как бы им ни хотелось, они все равно не могли забыть о своих обязанностях. Войска ждут приказа. Чиновники и дипломаты в Эйдиндриле с нетерпением ждут аудиенции у Матери-Исповедницы или Магистра Рала.
      Кэлен отлично понимала, что далеко не все жаждут присоединиться к борьбе за свободу. Для некоторых тирания тоже имеет свою притягательность.
      Император Джегань с Имперским Орденом тоже не станут долго простаивать.
      - Когда-нибудь, Ричард, - пробормотала она, теребя черный камень, висящий на шее на тонкой золотой цепочке.
      Кулон подарила ведьма Шота, вдруг появившаяся вчера на свадьбе. Шота сказала, что этот кулон не даст им зачать дитя. У ведьмы был дар предвидеть будущее, хотя зачастую её видения были туманны и сбывались несколько неожиданным образом. Шота не единожды предупреждала о катастрофических последствиях рождения у них ребенка и поклялась не оставлять в живых их младенца мужского пола, ежели таковой появится.
      В процессе поиска Храма Ветров Кэлен начала понимать Шоту несколько лучше, чем прежде, и обе женщины пришли к своего рода соглашению. И кулон был своего рода предложением мира, альтернативой тому, что Шота попытается уничтожить их дитя. Так что на данном этапе между ними установилось перемирие.
      - Как по-твоему, Птичий Человек понимал, что говорит?
      - Думаю, да. - Кэлен оглядела небо. - Тучи начинают сгущаться.
      - Я имею в виду насчет курицы.
      - Курицы! - Кэлен повернулась в его объятиях и, нахмурившись, заглянула в серые глаза мужа. - Ричард, он сказал, что это не курица. И лично я считаю, что он слишком напраздновался!
      Она поверить не могла, что из всех имеющихся у них немалых забот Ричарда занимает вот это!
      Ричард, казалось, взвешивал её слова, но молчал. Солнце скрылось за облаком и травы накрыла глубокая тень, придавая им сероватый оттенок. Ветерок стал влажным.
      Лежащий позади Ричарда на камнях золотой плащ колыхнулся. Ричард сжал её сильней. И это не было проявлением нежности.
      В воде что-то двигалось.
      Мгновенный проблеск света.
      Может быть, блеснула чешуя рыбы. Вот оно есть - и нету, как что-то, увиденное краем глаза. Прямой взгляд не видел ничего.
      - Что стряслось? - Спросила Кэлен, когда Ричард отодвинул её. - Это всего лишь рыба или что-то в этом роде.
      Ричард поднялся одним плавным движением и вытащил Кэлен из воды.
      - Или что-то.
      С Кэлен стекала вода. Стоя обнаженной на холодном ветру, она, покрывшись мурашками, внимательно изучала прозрачную зыбь.
      - Что? Что это? Что ты видишь?
      Он шарил глазами по воде.
      - Не знаю... Может, и рыба. - Ричард посадил Кэлен на берег.
      У Кэлен стучали зубы.
      - Рыбы в этих ключах недостаточно велики, чтобы тяпнуть хотя бы за палец. Если это не черепаха, можно залезть обратно? А то я замерзла.
      К своему вящему огорчению Ричард вынужден был признать, что ничего не видит. Протянув руку, он помог Кэлен влезть обратно в воду.
      - Может, это всего лишь тень пробежала по воде, когда солнце скрылось за облаком.
      Кэлен снова с удовольствием погрузилась по шейку в теплую воду, спасаясь от холода. Согреваясь, она оглядывала воду. Чистая прозрачная вода, никаких водорослей. Отчетливо видно каменистое дно. Черепахе спрятаться решительно негде. Однако, хотя Ричард и согласился, что ничего нет, то, с каким вниманием он глядел на воду, опровергало его слова.
      - Ты думаешь, это рыба? Или ты просто меня пугаешь? - Кэлен никак не могла понять, действительно он заметил что-то, обеспокоившее его, или просто проявляет излишнюю бдительность. - Получается вовсе не приятное купание, о котором я мечтала. Скажи, в чем дело, если ты считаешь что и вправду что-то видел.
      И тут новая мысль заставила её подскочить.
      - Это ведь не змея, правда?
      Вздохнув, Ричард отбросил назад мокрые волосы.
      - Ничего я не видел. Извини.
      - Уверен? Может, нам стоит уйти?
      Ричард виновато улыбнулся.
      - Думаю, я просто нервничаю, когда купаюсь в незнакомых водоемах вместе с обнаженной женщиной.
      - И часто вы купаетесь с обнаженными женщинами, магистр Рал? - Ткнула его Кэлен в ребра.
      Ей не очень понравилась его шуточка, но она тем не менее уже было собралась снова уютно устроиться в его объятиях, когда Ричард внезапно вскочил.
      Кэлен торопливо поднялась следом.
      - Что?! Змея?!
      Ричард сунул её обратно в воду. Пока она отплевывалась, он кинулся к одежде.
      - Сиди там!
      Схватив кинжал, он, пригнувшись, выглянул из-за травы.
      - Это Кара. - Ричард выпрямился, чтобы лучше видеть.
      Кэлен поглядела в том же направлении и увидела красное пятно, приближающееся к ним по зелено-коричневому полю. Морд-Сит неслась сломя голову, сминая траву и шлепая по ручьям.
      Глядя, как она приближается, Ричард кинул Кэлен маленькое полотенце. В руке Кары Кэлен разглядела эйджил.
      Эйджил, который носили все Морд-Сит, был волшебным оружием, действующим только в их руках. Он причинял ужасную боль. А при желании хозяйки мог и убить.
      Из-за того, что Морд-Сит носили тот же эйджил, которым в свое время мучили их при обучении, то когда они держали его в руке, он причинял им сильнейшую боль - частичная плата за то, что Морд-Сит причиняли боль другим. Но эта боль никоим образом никогда не проявлялась на их лицах.
      Кара, тяжело дыша, остановилась.
      - Он здесь проходил?
      Из головы её текла кровь, заливая левую сторону лица. Побелевшие пальцы сжимали эйджил.
      - Кто? - Спросил Ричард. - Мы никого не видели.
      Лицо Морд-Сит перекосилось от бешеной ярости.
      - Юни!
      - Да что происходит?! - Ричард схватил её за руку.
      Тыльной стороной свободной руки Кара стерла кровь с глаз и оглядела окрестности.
      - Не знаю! - Она скрипнула зубами. - Но он мне нужен!
      Вырвав руку, Кара круто развернулась, бросив через плечо:
      - Одевайтесь!
      Схватив за запястье, Ричард выволок Кэлен из воды. Она быстро натянула штаны, собрала остальные вещи и ринулась вслед за Карой. Ричард, натягивая брюки на мокрое тело, мгновенно выбросил длинную руку и ухватил её за пояс, вынуждая остановиться.
      - Куда это ты собралась? - Вопросил он, продолжая натягивать брюки одной рукой. - Держись позади меня!
      Кэлен резко высвободилась.
      - У тебя нет меча. А я - Мать-Исповедница. Так что держись-ка ты позади меня, магистр Рал!
      Один человек практически не представлял опасности для Исповедницы. От магии Исповедницы защиты не существует. И Ричард без своего Меча Истины был гораздо более уязвим, чем Кэлен.
      За исключением удачно выпущенной стрелы или брошенного копья ничто не могло помешать магии Исповедницы обрушиться на кого-то, как только она окажется достаточно близко, чтобы прикоснуться к человеку. И это прикосновение связывало человека чарами, которые нельзя ни разрушить, ни снять.
      Воздействие магии Исповедницы столь же окончательное, как смерть. В определенном смысле это и было смертью.
      Человек, которого коснулась магия Исповедницы, навсегда терял свое "я". Он становился полным и безоговорочно послушным рабом Исповедницы.
      В отличие от Ричарда, Кэлен прекрасно умела пользоваться своим волшебством. И избрание Кэлен Матерью-Исповедницей свидетельствовало о высочайшей степени её мастерства.
      Ричард, недовольно ворча, схватил свой широкий пояс с мешочками и устремился за ней. Догнав, он протянул ей рубашку. Кэлен на бегу сунула руки в рукава. Ричард же оставался в одних штанах. Он застегнул пояс. Единственное, что у него ещё было с собой, это кинжал.
      Они мчались по воде и траве, стараясь не терять из виду красное пятно впереди. Кэлен оступилась, но сумела устоять. Ричард поддержал её твердой рукой. Кэлен знала, что это не самая лучшая идея - нестись сломя голову босиком по незнакомой местности, но воспоминания о крови на лице Кары не позволяли ей замедлить шаг.
      Кара - не просто телохранитель. Она была их другом.
      Они пересекли несколько ручейков глубиной по щиколотку, продираясь сквозь высокую траву между ними. Слишком поздно заметив пруд, Кэлен прыгнула, с трудом долетев до противоположного берега. И снова Ричард поддержал её, не дав упасть.
      Пока они бежали по траве и пересекали ручьи, Кэлен заметила слева одного из охотников. Это был не Юни.
      И одновременно с тем, как она осознала, что Ричард не бежит следом, она услышала его свист. Кэлен поскользнулась на траве и уперлась рукой в землю, чтобы не шмякнуться. Ричард стоял посреди ручья неподалеку позади нее.
      Засунув два пальца в рот, он снова засвистел долгим пронзительным свистом, далеко разнесшимся по степи. Кэлен увидела, как Кара и остальные охотники обернулись на свист, а затем понеслись к ним.
      Ловя воздух ртом и пытаясь отдышатся, Кэлен порысила к Ричарду. Тот, опустившись на одно колено прямо в воде, наклонился вперед, упершись рукой в согнутую ногу.
      В ручье лицом вниз лежал Юни. Глубина здесь была настолько мала, что даже не покрывала ему голову.
      Кэлен рухнула на колени подле Ричарда и отбросила влажные волосы с лица, переводя дыхание. Ричард перевернул субтильного охотника на спину. Кэлен на бегу не заметила лежащее в воде тело. Маскировочная раскраска и трава, которой прикрываются охотники, чтобы спрятаться, сделала свое дело и скрыла его. Во всяком случае, от взора Кэлен.
      Юни казался крошечным и хрупким, когда Ричард за плечи вытащил его из ледяной воды. Никакой спешки в действиях Ричарда не наблюдалось. Он осторожно положил Юни на траву у ручья. Кэлен не видела ни ран, ни крови. Все конечности вроде бы на месте. И, хотя она и не была большим специалистом, на её взгляд шея тоже не сломана.
      Даже после смерти в остекленевших глазах Юни застыло странное восторженное выражение.
      Подлетевшая Кара резко рванулась к Юни и замерла лишь тогда, когда увидела остекленевшие глаза.
      Подбежал один из охотников. Он дышал так же тяжело, как Кара. В руке он сжимал лук. Другой рукой он большим пальцем прижимал к ладони нож, а указательным и средним натягивал тетиву.
      У Юни оружия не было.
      - Что случилось с Юни? - Спросил он, взглядом обежав степь в поисках угрозы.
      Кэлен покачала головой.
      - Должно быть, он упал и ударился головой.
      - А с ней? - Кивком указал охотник на Кару.
      - Пока не знаем, - ответила Кэлен, наблюдая, как Ричард закрывает Юни глаза. - Мы только что его нашли.
      - Похоже, он тут довольно давно, - сообщила Кара Ричарду.
      - Кара, что случилось? Что вообще происходит?
      - Ты сильно пострадала? - Перекрыл Ричард голосом вопросы Кэлен.
      Кара пренебрежительно отмахнулась, но не возразила, когда Кэлен, зачерпнув ледяной воды, постаралась промыть рану на виске. Ричард сорвал пучок травы и протянул Кэлен.
      - Воспользуйся этим.
      Лицо Кары из пунцового от ярости стало пепельно-серым.
      - Со мной все в порядке!
      Кэлен была в этом вовсе не уверена. Кара казалась не в своей тарелке. Кэлен легонько ткнула пучком ей в лоб, прежде чем стереть кровь. Кара равнодушно села.
      - Что произошло? - Снова спросила Кэлен.
      - Не знаю. Я шла, чтобы проверить его, и тут он возник, двигаясь вверх по ручью. Он шел, наклонившись, будто высматривал что-то. Я его окликнула. Спросила, где его оружие, изобразив те же жесты, что он тогда, в деревне, будто натягиваю лук. - Кара недоуменно покачала головой. - Но он меня проигнорировал и наклонился обратно, уставясь в воду. Я подумала, что он бросил пост, пытаясь поймать какую-то дурацкую рыбу, но в воде ничего не заметила.
      И тут он вдруг рванул вперед, будто эта его рыбина пыталась удрать. Лицо Кары вспыхнуло. - Я в этот момент смотрела по сторонам, проверяя окрестности. Он сбил меня с ног и я треснулась головой о камень. Не знаю, как долго я пробыла без сознания. Зря я ему доверяла!
      - Нет, не зря, - возразил Ричард. - Мы не знаем, на что он охотился.
      К этому времени подоспели остальные охотники. Кэлен подняла руку, пресекая посыпавшиеся вопросы. Когда все умолкли, она перевела рассказ Кары. Охотники слушали в полном обалдении. Юни был одним из людей Чандалена. А люди Чандалена никогда и ни при каких обстоятельствах не бросают свои обязанности по охране людей ради того, чтобы поймать рыбу.
      - Простите, магистр Рал, - прошептала Кара. - Поверить не могу, что он вот так застал меня врасплох. Надо же, из-за дурацкой рыбины!
      Ричард заботливо положил руку ей на плечо.
      - Рад, что с тобой все в порядке, Кара. Может, тебе лучше лечь? Выглядишь ты паршиво.
      - У меня просто желудок бунтует, только и всего. Со мной будет все нормально, вот только передохну минутку. От чего умер Юни?
      - Он бежал и, должно быть, поскользнулся и упал, - ответила Кэлен. - Я сама чуть было не проделала то же самое. Наверное, он ударился головой, как и ты, и отключился. Но, к несчастью, упал лицом вниз и захлебнулся.
      Кэлен начала было переводить свои слова охотникам, когда раздался голос Ричарда.
      - Сомневаюсь.
      - Но что же еще?
      - Посмотри на его колени. Они не ободраны. Не ободраны ни локти, ни ладони. - Ричард повернул Юни голову. - Ни крови, ни синяка. Никаких следов. Если он упал и потерял сознание, то почему у него на голове нет хотя бы шишки? Единственное место, где сползла глина, это на носу и подбородке, и то из-за того, что он лежал лицом на каменистом дне.
      - Ты хочешь сказать, что сомневаешься, что он захлебнулся? - Уточнила Кэлен.
      - Я этого не говорил. Но я не вижу никаких признаков того, что он упал. - Ричард некоторое время пристально изучал тело. - Выглядит так, будто он утонул. Во всяком случае, я бы предположил именно это. Вопрос, почему?
      Кэлен отодвинулась, давая охотникам возможность присесть на корточки возле их погибшего товарища, прикоснуться у нему в знак скорби и соболезнования.
      И открытые степи внезапно показались ей очень одиноким местом.
      Кара прижала пучок мокрой травы к раненому виску.
      - Даже если он оставил свой пост, чтобы поймать рыбу - во что трудно поверить - то почему он бросил все свое оружие? И каким образом он мог утонуть в паре дюймов воды, если не упал и не ударился головой?
      Охотники тихонько плакали, поглаживая руками молодое лицо Юни. Ричард присоединился к ним и нежно погладил лицо юноши.
      - А вот мне хотелось бы знать, за чем он гнался. Отчего в его глазах появилось это странное выражение.
      Глава 4
      Когда Ричард с Карой и Кэлен вышли из строения, где лежало в ожидании подготовки к похоронам тело Юни, над степью грохотал гром, эхом разносясь по узеньким проходам между домами.
      Это строение ничем не отличалось от всех прочих домов деревни Племени Тины: обмазанные глиной толстые стены из сделанных из высохшей тины кирпичей, и соломенная крыша. Черепичная крыша имелась только на доме духов. Стекол в окнах деревенских домов не было, а для предохранения от холода оконные проемы затягивались толстой грубой тканью.
      Поскольку все дома были одинакового коричневого цвета, совсем не трудно было представить себе деревню безжизненными руинами. Высокие травы, росшие в трех горшках на короткой стенке как дань злым духам не очень-то оживляли проход, который главным образом посещал лишь ленивый ветерок.
      Из-под ног брызнули в стороны пара кур. Кэлен зажала рукой волосы, чтобы мокрые пряди не лезли в лицо. Мимо них, заливаясь слезами, шли люди, желающие попрощаться с погибшим охотником. И почему-то Кэлен испытывала ещё более удручающее чувство оттого, что им пришлось оставить Юни в этом месте, где витал кислый терпкий запах гниющей соломы.
      Они все трое дождались, пока Ниссел, старая знахарка, обследует тело. Старуха сказала, что не думает, что у юноши сломана шея или имеются ещё какие-то признаки падения. И провозгласила причиной смерти утопление.
      Когда же Ричард поинтересовался, как такое могло случиться, она вроде бы удивилась вопросу, явно полагая, что это совершенно очевидно.
      Ниссел заявила, что смерть произошла по воле злых духов.
      Люди Племени Тины верили, что помимо духов предков, к которым они частенько обращаются, злые духи тоже время от времени приходят, чтобы востребовать чью-то жизнь в компенсацию за какой-то проступок. При этом смерть может наступить от болезни, несчастного случая или каким-то потусторонним способом. И, насколько Ниссел понимала, то, что совершенно здоровый и не раненый молодой парень утонул в паре дюймов воды, являлось очевидной потусторонней причиной смерти. Чандален с охотниками верили словам Ниссел.
      Ниссел было некогда раздумывать, какой поступок мог рассердить злых духов, поскольку она торопилась выполнить более благодарный труд. Ее ждала роженица.
      Будучи Исповедницей, Кэлен часто посещала Племя Тины, как и другие народы Срединных Земель. Хотя некоторые страны держали границы на замке от чужаков, ни одно государство Срединных Земель, независимо от того, насколько оно изолированно, закрыто, недоверчиво или могуче, не осмеливалось закрыть свои границы перед Исповедницей. Помимо всего прочего, Исповедницы следили за тем, чтобы законы строго соблюдались, и правосудие было честным, хотели того правители стран или нет.
      Исповедницы выступали перед Советом от имени всех тех, у кого не было своих представителей. Некоторые, как Племя Тины, были очень недоверчивы к чужакам и не искали представительства в Совете. Они просто хотели, чтобы их оставили в покое. И Кэлен строго следила за тем, чтобы их желание соблюдалось. Слово Матери-Исповедницы было для Совета законом, и законом окончательным.
      Конечно, все это теперь изменилось.
      Как и все прочие языки и обычаи стран Срединных Земель, Кэлен не только изучила язык Племени Тины, но и их религию. В Замке Волшебника в Эйдиндриле имелись учебники по языкам, системам управления, вероисповеданиям, обычаям и образе жизни всех народов Срединных Земель.
      Она знала, что люди Племени Тины часто оставляют подношения - рисовые пирожки и пучки сушеных пряных трав - перед глиняными фигурками, стоявшими в нескольких пустых домах в северном конце деревни. Эти дома были предоставлены в полное и безраздельное распоряжение злых духов, которых эти глиняные фигурки и воплощали.
      Люди Племени Тины верили, что когда злые духи изредка начинают сердиться и забирают чью-то жизнь, то душа погибшего отправляется в подземный мир, чтобы присоединиться к добрым духам, присматривающим за Племенем Тины, и помогает сдерживать злых духов. Таким образом равновесие между мирами соблюдалось и они верили, что зло само себя ограничивает.
      Хотя едва миновал полдень, идущим по деревне Кэлен, Ричарду и Каре казалось, что наступили сумерки. Черные тяжелые тучи клубились прямо над крышами. Сверкающие молнии озаряли стены домов. За каждой вспышкой следовал раскат грома.
      Тяжелые капли шлепались Кэлен на голову. С одной стороны она радовалась дождю. Он загасит костры. Потому что это неправильно, что продолжают гореть праздничные костры, когда человек погиб. И дождь избавит кого-то от тяжкой необходимости гасить то, что осталось от радостных свадебных огней.
      Из уважения к погибшему Ричард пронес тело Юни на руках всю дорогу до деревни. Охотники это восприняли правильно: Юни погиб, выполняя свой долг по охране Кэлен с Ричардом.
      Однако Кара довольно быстро пришла к противоположному выводу - Юни из охранника превратился в угрозу. Как и почему это произошло - неважно. Важно лишь, что он стал врагом. И твердо вознамерилась быть готовой к тому, что в любой момент ещё кто-то из охотников тоже превратится во врага.
      У Ричарда на этой почве произошел с ней краткий спор. Охотники не поняли ни слова, но видели, что дискуссия идет жаркая и не попросили перевести.
      В конечном итоге Ричард бросил это дело. Скорее всего, Кара просто чувствовала себя виноватой, что позволила Юни её обойти. Кэлен взяла Ричарда за руку, и так они шли следом за Карой, позволив ей идти впереди и бдительно осматривать дружественную деревню в поисках потенциальной угрозы. Кара провела их по одному проходу, потом по другому, прямиком направляясь туда, где расположились Зедд с Энн.
      Несмотря на убежденность, что Кара ошибается, Кэлен почему-то чувствовала себя неуютно. Она заметила, что Ричард настороженно оглядывается через плечо, выдавая этим, что он тоже чем-то обеспокоен.
      - В чем дело? - шепотом поинтересовалась Кэлен.
      Ричард обежал взглядом пустой проход и раздраженно покачал головой.
      - Мне покалывает затылок, как бывает всегда, когда кто-то за мной следит, но здесь никого нет.
      Поскольку Кэлен и так чувствовала себя неуютно, то не поняла, то ли она действительно ощущает чей-то злобный взгляд, то ли это его слова заставляют её оглядываться. Торопливо шагая между домами по темной улочке, она нервно потирала покрывшиеся мурашками руки.
      Дождь во всю разразился как раз тогда, когда Кара наконец нашла то место, которое искала. С эйджилом наизготовку она тщательно обследовала узкий проход, прежде чем открыть деревянную дверь и скользнуть в дом первой.
      Ветер швырял волосы Кэлен в лицо. Сверкали молнии и грохотал гром. Одна из куриц, напуганная громом и молнией, промчалась между ног Кэлен и вбежала в дом.
      В углу небольшой комнаты горел очаг. Возле него на полках горели толстые свечи, а на полу лежала кучка дров и связки сена. Единственное, на что можно было сесть - это расстеленная на грязном полу перед очагом шкура. Висящий на лишенном стекла окне кусок ткани под порывами ветра распахивался, и пламя свечей колыхалось на ветру.
      Ричард захлопнул дверь и запер, чтобы не распахнулась под шквалом. В комнате пахло воском, горящим сеном и дымком, не полностью уходившим в дымоход над очагом.
      - Должно быть, они в задней комнате, - указала Кара концом эйджила на занавешенный дверной проем.
      Курица, довольно квохча и вертя головой по сторонам, топала по комнате, обходя нарисованный на полу то ли пальцем, то ли прутиком символ.
      С раннего детства Кэлен привыкла видеть, как колдуньи и волшебники рисуют древний символ, обозначающий Создателя, жизнь, смерть, волшебный дар и подземный мир. Они рисовали его машинально, мечтая о чем-то, или в моменты тревоги. Рисовали просто для самоуспокоения, чтобы лишний раз напомнить себе о том, что они связаны со всеми и вся.
      И рисовали его, чтобы колдовать.
      Для Кэлен это был успокаивающий талисман детства, того времени, когда волшебники играли с ней, подшучивали над ней или гонялись за ней по коридорам Замка Волшебника, а она с радостным визгом бегала от них. Иногда она сидела у них на коленях, в безопасности и тепле, а они рассказывали ей всякие удивительные истории.
      Это были времена, когда ещё не началось её обучение, когда ей ещё было дозволено оставаться ребенком.
      Теперь все эти волшебники давно мертвы. Все, кроме одного, отдали жизнь, чтобы помочь ей пересечь границу и найти помощь в борьбе с Даркеном Ралом. А тот, что остался жив, предал Кэлен. Но все же были времена, когда все они были её друзьями, товарищами по играм, взрослыми людьми, которых она называла "дядями", её учителями, объектами её преклонения и любви.
      - Я такое уже видела, - сообщила Кара, быстро глянув на рисунок на полу. - Даркен Рал иногда это рисовал.
      - Это называется Благодать, - объяснила Кэлен.
      Ветер всколыхнул занавешивающее окно полотнище, и отблеск молнии осветил Благодать на полу.
      Ричард открыл было рот, но так ничего и не спросил. Он не сводил глаз с курицы, что-то склевывающей с пола у занавеса, отгораживающего задние комнаты.
      - Кара, будь добра, открой дверь, - жестом указал он.
      Как только Морд-Сит распахнула дверь, Ричард взмахнул руками, гоня курицу на улицу. Глупая птица в ужасе забила крыльями, теряя оперение, и заметалась, старясь обойти Ричарда. Но не побежала прямиком через комнату к двери и спасению.
      Ричард упер руки в бока и задумчиво поглядел на курицу. Пестрое оперение птицы создавало странный нечеткий эффект. Курица жалобно закудахтала, когда Ричард двинулся к ней, ногами гоня перепуганную птицу по комнате.
      Подойдя к рисунку на полу, курица заверещала, забила крыльями, метнулась к стене и наконец вынеслась на улицу. Удивительный образчик поведения птицы, перепуганной настолько, чтобы не найти прямой дороги к распахнутой настежь двери и спасению.
      Кара захлопнула дверь.
      - Нужно сильно постараться, чтобы отыскать скотину тупее курицы, прокомментировала она.
      - Что тут за бедлам? - Раздался знакомый голос.
      Из задней комнаты вышел Зедд. Волшебник Первого Ранга был выше Кэлен, но уступал Ричарду. Примерно одного роста с Карой, хотя масса волнистых седых волос, как всегда, взъерошенных, создавала видимость, что он более высокий, чем на самом деле. Тяжелое темно-бордовое одеяние с черными рукавами и подбитыми плечами делало массивней его тощую фигуру. Обшлага рукавов украшали три ряда серебряной вышивки. Широкая золотая канва красовалась на воротнике и груди. Красный атласный кушак с массивной золотой пряжкой опоясывал талию.
      Обычно Зедд носил простые балахоны. И для волшебника его ранга и авторитета столь богатое одеяние было необычным до экстравагантности. Яркие одежды всегда носили ученики волшебников. А для людей, лишенных волшебного дара, такие одеяния в некоторых местах являлись признаком благородного происхождения, и почти повсеместно их носили богатые купцы, так что для Зедда, хоть волшебник и терпеть не мог этот павлиний наряд, он служил прекрасной маскировкой.
      Ричард с дедом радостно обнялись, довольные, что наконец-то вместе. Давненько они не виделись.
      - Зедд, где ты раздобыл эту одежду? - вопросил, чуть отстранившись, Ричард, изумленный облачением деда ещё больше Кэлен.
      Зедд пальцем подтянул золотую пряжку, чтобы внук её получше разглядел. Ореховые глаза лукаво сверкнули.
      - А пряжка - золотая! Или это немножко перебор, как считаешь?
      Тут, отодвинув в сторону занавес, в комнату вошла Энн. Низенькая и полная, она по-прежнему была в простом темном шерстяном платье, обозначавшем её высокое положение аббатисы сестер Света - колдуний из Древнего Мира, хотя она и заставила всех поверить в свою смерть, дабы иметь свободу действий для выполнения более важных задач. Она выглядела ровесницей Зедда, однако Кэлен знала, что аббатиса намного - очень намного - старше.
      - Прекрати изображать павлина, Зедд, - буркнула она. - У нас есть дела.
      Зедд сердито зыркнул на нее. Имея удовольствие видеть совершенно одинаковые по ярости взгляды, идущие в обоих направлениях, Кэлен недоумевала, как этим двоим удается путешествовать вместе, ограничиваясь лишь словесными перепалками. Кэлен впервые увидела Энн лишь вчера, но Ричард относился к аббатисе с большим пиететом, несмотря на неприятные обстоятельства, при которых с ней познакомился.
      Зедд поглядел на облачение Ричарда.
      - Должен сказать, мой мальчик, ты тоже весьма недурно выглядишь.
      Ричард в свое время был лесным проводником и носил простую одежду, так что Зедд никогда не видел внука в новом облачении. Ричард нашел большую часть нарядов своего предшественника - боевого чародея древности - в Замке Волшебника. Судя по всему, когда-то некоторые волшебник носили не только простые балахоны. Возможно, как предупреждение.
      Голенища черных сапог Ричарда украшали кожаные шнуры, закрепленные серебряными пряжками с геометрическим рисунком. Черные же шерстяные штаны были заправлены в сапоги. Поверх черной рубашки Ричард носил черную, разрезанную по бокам тунику, украшенную по краям золотой окантовкой с какими-то символами. Эту великолепную тунику опоясывал широкий многослойный кожаный пояс. Пояс тоже украшали серебряные эмблемы и два расшитых золотом кошеля. На поясе же висел и маленький кожаный мешочек. На запястьях сверкали подбитые кожей серебряные браслеты с необычными символами. А широкие плечи укрывал потрясающий плащ, сотканный, казалось, из чистого золота.
      Даже без своего меча Ричард выглядел одновременно благородно и устрашающе. Радость для глаз и смерть в одной упаковке. Он казался царем царей. И живым воплощение того, кем его называли в пророчествах: Несущий смерть.
      Но Кэлен знала, что под всем этим по-прежнему скрывается доброе и щедрое сердце лесного проводника. Простая искренность Ричарда вовсе не уменьшала, а лишь подчеркивала все остальные его качества.
      Его пугающая внешность была одновременно и предупреждением, и иллюзией. Решительный и бесстрашный в борьбе с врагами, он все оставался добрым, понятливым и нежным человеком. Кэлен никогда не встречала более честного и терпеливого мужчины. И считала его самым удивительным человеком, которого ей доводилось встречать за всю её жизнь.
      Энн широко улыбнулась Кэлен и погладила по щеке, как бабушка любимую внучку. Кэлен ощутила, что этот жест совершенно искренен и идет от души. Сверкнув глазами, Энн проделала то же с Ричардом.
      Потеребив собранные на затылке в пучок седые волосы, аббатиса повернулась и сунула в огонь пучок сухой травы.
      - Надеюсь, ваш первый день супружества идет хорошо?
      Кэлен быстро переглянулась с Ричардом.
      - Мы сегодня чуть пораньше ходили купаться на теплые ключи, - Улыбки на лицах Кэлен и Ричарда погасли. - Один из охранявших нас охотников умер.
      Эти слова мгновенно привлекли внимание Зедда с Энн.
      - От чего? - Спросила Энн.
      - Утонул. - Ричард жестом предложил всем сесть. Все четверо расселись вокруг нарисованной посреди комнаты Благодати. - Ручеек совсем мелкий, но, насколько нам удалось установить, он не спотыкался и не падал. Мы отнесли его в дом вон там, - ткнул он пальцем через плечо.
      Зедд посмотрел в указанном направлении, будто умел смотреть сквозь стены и мог увидеть тело Юни.
      - Потом взгляну. - Волшебник перевел взгляд на Кару, стоявшую на страже, опершись спиной на дверь. - А по-твоему, что произошло?
      - Думаю, Юни стал опасен, - не колеблясь ни секунды ответила Морд-Сит. - Разыскивая магистра Рала, чтобы убить, Юни упал и утонул.
      Брови Зедда поползли вверх. Он повернулся к Ричарду.
      - Опасен?! С чего вдруг этот парень мог стать твоим врагом?
      Ричард метнул на Морд-Сит гневный взгляд.
      - Кара ошибается. Он не пытался убить нас. - Удовлетворенный тем, что Кара не пытается спорить, он повернулся к деду. - Когда мы его нашли мертвым - в его глазах застыло странное выражение. Перед смертью он увидел что-то, что оставило на его лице выражение...ну, не знаю...восторга, что ли, или чего-то в этом роде.
      Ниссел, знахарка, осмотрела тело. Она сказала, что на нем нет ран, но что он утонул.
      Ричард уперся рукой в колено и наклонился к деду.
      - Утонул в шести дюймах воды, Зедд. Ниссел сказал, что его убил злые духи.
      - Злые духи? - Брови Зедд взметнулись ещё выше.
      - Люди Племени Тины верят, что злые духи время от времени приходят и забирают жизнь кого-нибудь из деревенских, - объяснила Кэлен. - Жители деревни оставляют подношения перед глиняными фигурками, что стоят в паре домов вон там. - Она подбородком указала на север. - Судя по всему, они верят, что подношения в виде рисовых пирожков утихомиривают этих злых духов. Будто "злой дух" может есть или его легко подкупить.
      Снаружи хлестал дождь. Капли воды влетали в окно и местами просачивались сквозь соломенную крышу. Гром грохотал почти непрерывно, сменив теперь уже умолкшие барабаны.
      - А, понимаю, - протянула Энн. Она подняла взгляд с улыбкой, которую Кэлен сочла весьма любопытной. - Значит, ты считаешь, что Племя Тины устроило вам жалкую свадьбу в сравнении с великолепной пышной церемонией, которая была бы у вас в Эйдиндриле? Ммм?
      Кэлен озадаченно нахмурилась.
      - Конечно, нет! Это самая чудесная свадьба, о которой только мы могли мечтать!
      - Правда? - Энн взмахнула рукой, обозначая этим жестом деревню. Люди, одетые в безвкусные платья и шкуры? С волосами, намазанными глиной? Носящиеся повсюду во время столь торжественной церемонии голые вопящие смеющиеся дети? Мужчины с чудовищно разукрашенными глиной лицами, рассказывающие в варварском танце о животных, охоте и войне? Так ты себе представляешь роскошную свадебную церемонию?
      - Нет...Это не то, что я имею в виду! И не это важно! - Рявкнула Кэлен. - Это то, что у них в сердцах делает эту церемонию столь особенной! То, что они искренне разделяют нашу радость делает эту свадьбу столь важной для нас. И какое это имеет отношение к подношению рисовых пирожков воображаемым злым духам?!
      Энн пальцем провела вдоль одной из линий Благодати - той, что представляла подземный мир.
      - Когда ты говоришь "Добрые духи, присмотрите за душой моей матери" ты действительно рассчитываешь, что духи немедленно помчатся выполнять просьбу, потому что ты облекла её в слова?
      Кэлен почувствовала, как лицо заливает краской - она частенько просила добрых духов присмотреть за душой её мамы. И начала понимать, почему эта женщина так раздражает Зедда.
      - Молитвы вовсе не являются прямой просьбой, поскольку нам известно, что духи не действуют столь простыми путями, - пришел на помощь Кэлен Ричард. - Молитвы всего лишь являются выражением любви и надежды на то, что её мать пребывает в покое в мире духов. - Он провел пальцем с другой стороны той же линии, что и Энн. - То же касается и моих молитв о моей матери, - шепотом добавил он.
      Энн улыбнулась и на её полных щеках появились ямочки.
      - И они такие же, Ричард. Тебе не кажется, что Племя Тины прекрасно знает, что таким образом подкупить те могучие силы, в существование которых они верят и которых боятся, нельзя?
      - Важен сам акт подношения, - сказал Ричард. По его невозмутимому поведению в отношении Энн Кэлен поняла, что Ричард научился таскать каштаны из огня.
      Кэлен тоже поняла, что он имеет в виду.
      - Для ублажения тех сил, которых они боятся, важна сама мольба. Именно мольба важна, чтобы умилостивить неизвестное.
      Энн воздела палец, одновременно подняв бровь.
      - Именно. Само по себе подношение - лишь символ, всего лишь демонстрация уважения, и преклонением перед этой силой они надеются умилостивить её. А иногда - Энн погрозила пальцем - почтительного обращения достаточно, чтобы остановить разгневанного врага, верно?
      Кэлен с Ричардом оба согласились с этим утверждением.
      - Врага лучше всего убить, и дело с концом, - буркнула от двери Кара.
      Энн, хихикнув, оглянулась на Кару.
      - Ну, иногда, дорогая, заслуживает внимания и такой вариант!
      - А как бы ты "убила" злых духов? - Поинтересовался Зедд. Его звонкий тенорок перекрыл шум дождя.
      Кара не ответила, а лишь полоснула волшебника взглядом.
      Ричард не слушал. Казалось, его очаровала нарисованная на полу Благодать.
      - Исходя из всего этого, злые духи...и им подобные могут разозлиться на какой-то неуважительный жест.
      Кэлен уже открыла рот, чтобы поинтересоваться у Ричарда, с чего это вдруг его так заинтересовали злые духи Племени Тины, как Зедд легонько коснулся пальцем её ноги. Брошенный искоса взгляд старого волшебника сказал ей, что он хочет, чтобы она сидела тихо.
      - Некоторые думают, что так оно и есть, Ричард - спокойно согласился Зедд.
      - Зачем ты нарисовал этот символ, эту Благодать? - Спросил Ричард.
      - Мы с Энн воспользовались ею, чтобы обдумать некоторые вещи. Иногда Благодать может быть весьма полезной.
      Благодать - вещь очень простая, и в то же время бесконечно сложная. Изучение Благодати - занятие на всю жизнь, но, как ребенок учится ходить, так и изучение её начинается с первого шага. Поскольку ты прирожденный волшебник, то мы подумали, что уже давно пришла пора познакомить тебя с ней.
      Волшебный дар Ричарда по большей части был для него загадкой. И теперь, когда дед снова здесь, Ричард хотел с его помощью раскрыть тайны того, на что у него имелось право по рождению и наконец-то изучить незнакомую территорию своего дара. Кэлен очень хотела, чтобы у них было нужное Ричарду время, но его, к сожалению, не имелось.
      - Зедд, мне действительно нужно, чтобы ты осмотрел тело Юни.
      - Дождик скоро кончится, и тогда мы пойдем и глянем, - успокоил его Зедд.
      Ричард провел пальцем по линии, обозначавшей волшебный дар - магию.
      - Если это первый шаг, и такой важный, - прямо спросил Ричард у Энн, то почему тогда сестры Света не попытались обучить меня этому, когда отволокли во Дворец Пророков в Древнем Мире и держали там? Почему не научили, когда у них была такая возможность?
      Кэлен знала, как быстро Ричард становится недоверчивым и настороженным, если считает, что его пытаются держать в узде, независимо от того, насколько ласково это делают, и из каких бы благих намерений ни исходят. Однажды подчиненные Энн сестры Света уже надели на него ошейник.
      Энн украдкой глянула на Зедда.
      - Сестры Света никогда прежде не пытались учить кого-то, вроде тебя человека, владеющего от рождения обеими сторонами магии - магией Приращения, и магией Ущерба. - Она очень тщательно подбирала слова. - Так что требовалась определенная осторожность.
      Интонации Ричарда чуть изменились, и приобрели тот оттенок, когда он спрашивал, как Искатель Истины.
      - И однако ты считаешь, что теперь мне следует узнать об этой самой Благодати?
      - Невежество тоже опасно, - загадочно пробормотала Энн.
      Глава 5
      Зедд набрал пригоршню сухой глины.
      - Энн склонна к лицедейству, - ехидно бросил он. - Я рассказал бы тебе все о Благодати уже давным-давно, Ричард, но нас с тобой разлучили, только и всего.
      Слова деда, в отличие от высказываний Энн, ликвидировали возникшее недоверие, и мышцы могучих плеч и шеи Ричарда расслабились, а Зедд продолжил.
      - Хотя Благодать и кажется простой, она представляет собой все. Ее рисуют таким образом.
      Зедд, сидя на коленях, наклонился вперед и с выработанной годами точностью начал обводить набранной сухой глиной контуры уже нарисованного символа.
      - Внешний круг обозначает начало подземного мира - бесконечного мира смерти. За пределами этого круга, в подземном мире, нет ничего. Лишь вечность. Именно поэтому Благодать начинается отсюда. Из ничего, где не было ничего, началось Творение.
      В круг был вписан квадрат, его углы соприкасались с кругом. В этот квадрат был вписан ещё один круг, в котором была нарисована восьмиконечная звезда, от лучей которой отходили прямые, пересекавшие оба круга и каждая вторая делила пополам углы квадрата.
      Квадрат отображал завесу, отделяющую внешний круг - мир духов, подземный мир смерти - от внутреннего круга, обозначавшего границы мира живых. А звезда в центре символизировала Свет - Создателя - а лучи его дара - магия - исходили от Света и пересекали все границы.
      - Я это уже видел. - Ричард повернул запястья внутренней стороной наружу и положил на колени.
      Серебряные браслеты, что он носил, были украшены странными символами, но в центре каждого браслета, с внутренней стороны запястий, имелось крошечное изображение Благодати. Поскольку они были скрыты от глаз, Кэлен никогда их прежде не замечала.
      - Благодать есть наглядное изображение континуума волшебного дара, сказал Ричард, - нарисованного в виде лучей: от Создателя через жизнь к смерти, пересекая завесу между жизнью и вечностью мира духов в царстве Владетеля. - Он провел пальцем по резному символу на браслете. - А также она символизирует надежду пребывать в Свете Создателя от рождения всю жизнь и после нее, в подземном мире.
      Зедд изумленно моргнул.
      - Отлично, Ричард! Но откуда ты это знаешь?
      - Я научился понимать язык символов, и кое-что прочитал о Благодати.
      - Язык символов...? - Кэлен видела, каких неимоверных усилий стоит Зедду сдержаться. - Тебе следует знать, мой мальчик, что Благодать может повлечь за собой целую череду последствий. Благодать, нарисованная опасной субстанцией, как, например, волшебный песок, или использованная каким-то иным способом, может вызвать опаснейшие последствия...
      - Вроде нарушения взаимодействия между мирами, - закончил за него Ричард. - Я немного об этом читал.
      Зедд откинулся на пятки.
      - Судя по всему, гораздо больше, чем немного. Я хочу, чтобы ты рассказал нам все, что ты делал, начиная с того момента, как мы с тобой виделись в последний раз. - Волшебник погрозил пальцем. - До мельчайших подробностей!
      - Что такое Черная Благодать? - Вместо ответа спросил Ричард.
      Зедд наклонился к внуку, на сей раз явно совершенно огорошенный.
      - Что?
      - Черная Благодать, - пробормотал Ричард, глядя на рисунок на полу.
      О чем Ричард толкует Кэлен имела представление не больше Зедда, но она привыкла к манере поведения мужа. Не единожды она видела Ричарда в таком состоянии, будто он находится где-то в другом месте, и задает непонятные вопросы, про себя решая какую-то стоящую перед ним мрачную дилемму. Так действует Искатель.
      А ещё для неё это было знаком того, что он считает, что где-то в цепочке отсутствует серьезное звено. У Кэлен мурашки побежали по спине.
      Кэлен заметила, как нахмурилась Энн. Зедд явно жаждал задать кучу вопросов, но ему тоже была знакома манера Ричарда задумываться над какими-то непонятными вещами и задавать совершено неожиданные вопросы. И Зедд как правило изо всех сил старался на них ответить.
      Зедд пробежал пальцами по своей взъерошенной шевелюре и вздохнул поглубже, стараясь набраться терпения.
      - Елки-моталки, Ричард, я отродясь не слыхал о такой штуке, как Черная Благодать. А ты откуда узнал?
      - Просто где-то прочитал, - пробормотал Ричард. - Зедд, ты можешь установить ещё одну границу? Создать такую же границу, как ты сделал до моего рождения?
      Лицо Зедд искривила гримаса недоумения.
      - Чего ради я...
      - Чтобы отсечь Имперский Орден и прекратить войну.
      Зедд, застигнутый врасплох, так и замер с открытым ртом, затем расплылся в широченной ухмылке, отчего его лицо пересекли глубокие морщины.
      - Отлично, Ричард! Из тебя получится прекрасный волшебник, постоянно думающий о том, как заставить магию работать на тебя, чтобы предварить боль и страдания. - Ухмылка исчезла. - Отличная мысль, действительно отличная, но нет, я не могу снова этого сделать.
      - Почему нет?
      - Это было тройное заклинание. Это означает, что оно сплетено из трех таких и трех этаких. Сильнейшие заклинания как правило хорошо защищены - и три сплетенные в одно специально сделаны так, чтобы опасным волшебством нельзя было воспользоваться запросто. Заклинание границ - одно из таких. Я нашел его в древнем тексте времен великой войны.
      Кажется, ты пошел в деда - тоже интересуешься древними книгами, полными странных вещей. - Зедд нахмурился. - Но разница в том, что я учился всю жизнь и понимал, что делаю. Знал, какие опасности грозят и как их избежать или свести к минимуму. Знал мои возможности и их пределы. Огромная разница, мальчик мой.
      - Но границ было только две, - настойчиво гнул свое Ричард.
      - Ох, ну тогда Срединные Земли вели страшную войну с Д"Харой, - Зедд поудобней подогнул под себя ноги. - Я создал первую из трех, чтобы узнать, как работает заклинание, как оно функционирует и как его сотворить. Вторую я использовал, чтобы разделить Срединные Земли и Д"Хару и прекратить войну. И последнюю границу из трех я использовал, чтобы отделить Вестландию для тех, кто желал жить в стране без волшебства, предотвратив таким образом бунт против волшебников.
      Кэлен с трудом могла себе представить мир, лишенный магии. Вся идея целиком казалась ей совершенно мрачной и недоступной, однако она знала, что есть люди, ничего больше не желавшие, как жить безо всяких магических штучек. Вестландия, страна хоть и не очень большая, предоставляла такую возможность. Во всяком случае, некоторое время предоставляла. Теперь уже нет.
      - Так что границ больше нет, - развел руками Зедд. - Вот так-то.
      Прошел уже почти год с того момента, как Даркен Рал уничтожил границы и три разделенные территории соединились. Очень жаль, что идея Ричарда оказалась несостоятельной и они не смогут запечатать границей Древний Мир и не дать войне охватить Новый Мир. Граница спасла бы бессчетное количество жизней, которые теперь предстоит потерять в борьбе, которая ещё только начинается.
      - У кого-нибудь из вас есть хоть малейшее представление, где сейчас пророк? - Нарушила повисшее молчание Энн. - Где Натан?
      - Я видела его последней, - сообщила Кэлен. - Он помог мне спасти Ричарда, отдав книгу, украденную из Храма Ветров и сообщив мне волшебные слова, которые были нужны, чтобы уничтожить книгу и сохранить Ричарду жизнь, пока он не оправится от чумы.
      Энн стала похожа на готовящегося хорошенько закусить волка.
      - И где он может быть?
      - Это где-то в Древнем Мире. Там ещё была сестра Верна. Тогда у Натана на глазах убили кого-то очень ему дорогого. Он сказал, что иногда пророчества преодолевают наши попытки их обойти и что иногда мы считаем себя умнее, чем мы есть на самом деле, полагая, что сможем отвести руку судьбы, если достаточно сильно этого захотим. - Кэлен поводила пальцем по грязному полу. - Он уехал с двумя своими людьми, Уолшем и Боллесдуном, сообщив, что он возвращает Ричарду его титул Магистра Рала. И сказал Верне, чтобы она не утруждала себя попытками следовать за ним. Заявил, что у неё все равно ничего не выйдет. - Кэлен поглядела в ставшие внезапно печальными глаза Энн. - Мне кажется, Натан уехал, чтобы постараться забыть что-то, что закончилось той ночью. Забыть человека, который помог ему и отдал за это жизнь. И сомневаюсь, что тебе удастся его отыскать, пока он сам этого не хочет.
      Зедд хлопнул ладонями по коленям, нарушив повисшее молчание.
      - Я хочу знать обо всем, что произошло с того момента, как я тебя видел в последний раз, Ричард. С начала прошлой зимы. Всю историю целиком. Не упускай ничего, подробности тоже важны. Может, ты этого и не понимаешь, но именно мелочи могут оказаться самыми важными.
      Ричард поднял голову и посмотрел на деда, чье лицо выражало напряженное ожидание.
      - Мне бы очень хотелось, чтобы у нас было на это время, Зедд, но у нас его нет. Кэлен, Кара и я должны возвращаться в Эйдиндрил.
      Энн потеребила пуговицу на воротнике. Кэлен подумала, что хваленая выдержка аббатисы дала трещину.
      - Мы можем начать сейчас и продолжить в пути.
      - Вы и представить себе не можете, как бы мне хотелось остаться с вами, но у нас нет времени на такое долгое путешествие, - сказал Ричард. Мы должны торопиться. Нам придется добираться через сильфа. Мне очень жаль, действительно, жаль, но вы не можете пойти с нами через сильф. Вам придется добираться до Эйдиндрила обычным путем. А когда доберетесь туда, тогда и поговорим.
      - Сильф? - Наморщил нос Зедд. - О чем это ты?
      Ричард не ответил. Казалось, он даже не слышит. Он смотрел на завешенное окно. Вместо него ответила Кэлен.
      - Сильф - это... - Она замолчала. Как можно объяснить такое? - Ну, это что-то вроде живой ртути. Она может общаться с нами. Разговаривать, я имею в виду.
      - Разговаривать, - ровным тоном повторил Зедд. - И что же она говорит?
      - Важно не то, что она умеет говорить. - Кэлен стряхнула со штанины соломинку и поглядела в ореховые глаза Зедда. - Сильфа создали волшебники во время древней войны. Они из людей создавали оружие. И сильфа сделали примерно таким же способом. Когда-то она была женщиной. Они использовали её жизнь, чтобы сделать сильфа, существо, которое пользуется магией, чтобы осуществлять то, что она называет путешествием. Ею пользовались, чтобы быстро передвигаться на большие расстояния. Очень большие расстояния. Как, например, отсюда до Эйдиндрила всего за один день, и во многие другие места.
      Зедд размышлял над её словами, несомненно, удивившими его, как Кэлен и ожидала. Она сама в первый раз тоже несказанно изумилась. Такая поездка обычно занимает много дней, даже верхом. Да что там дней - недель.
      - Извини, Зедд, - Кэлен положила руку на плечо волшебника, - но вы с Энн не можете ехать с нами. Магия сильфа, как ты и объяснял, имеет ряд ограничений, в целях безопасности. Именно поэтому Ричард вынужден был оставить дома свой меч. Магия меча не совместима с магией сильфа.
      Чтобы воспользоваться сильфом нужно владеть не только магией Приращения, но и хоть малой толикой магии Ущерба. Ты же ею не владеешь вовсе. Вы с Энн в сильфе умрете. У меня есть кусочек магии Ущерба, связанный с волшебством Исповедницы, а Кара воспользовалась способностями Морд-Сит, чтобы завладеть магией одного андолианина, который тоже владел элементами магии Ущерба, поэтому она тоже может путешествовать через сильфа. Ну и, конечно, Ричард владеет магией Ущерба.
      - Вы пользовались магией Ущерба! Но,но...как...что...где... - Зедд аж начал заикаться, не зная, какой вопрос задать первым.
      - Сильф существует в этих каменных колодцах. Ричард призвал её, и теперь мы можем путешествовать в ней. Но приходится быть осторожными, иначе Джегань подошлет через неё своих прихвостней. - Кэлен сдвинула запястья. Когда мы не путешествуем, Ричард отправляет её спать, скрещивая свои браслеты - той стороной, где Благодать - и тогда она воссоединяется со своей душой в подземном мире.
      Энн посерела.
      - Зедд, я ведь тебя предупреждала! Мы не можем позволить ему бегать самому по себе. Он слишком важен для всех нас. Иначе он сам себя убьет.
      Зедд, казалось, был готов вот-вот взорваться.
      - Ты использовал Благодати на браслетах?! Елки-моталки, Ричард, ты представления не имеешь, что творишь! Делая это, ты соприкасаешься с завесой!
      Ричард, чье внимание пребывало где-то в другом месте, щелкнул пальцами в сторону лежавших под скамьей веток. Он нетерпеливо пошевелил пальцами. Зедд, нахмурясь, дал ему веточку. Ричард, по-прежнему глядя в окно, сломал её пополам об колено.
      Во вспышке молнии Кэлен увидела силуэт курицы, сидящей на подоконнике по ту сторону занавески. Когда сверкнула молния и грянул гром, курица метнулась в противоположный угол.
      Ричард бросил ветку.
      Она влетела птице прямо в грудь. Хлопая крыльями и изумленно кудахча, курица исчезла с подоконника.
      - Ричард! - Дернула Кэлен мужа за рукав. - Зачем ты это сделал? Эта несчастная курица никому не мешала! Бедняжка всего лишь пряталась от дождя.
      Этого он тоже, казалось, не слышал.
      - Ты жила с ним в Древнем Мире, - повернулся он к Энн. - Что тебе известно о сноходце?
      - Ну, пожалуй, кое-что знаю, - изумленно ответила Энн.
      - Тебе известно, что Джегань может проскальзывать в разум человека, просачиваться между мыслями и поселяться там даже без их ведома?
      - Конечно! - Аббатиса казалась едва ли не возмущенной столь детскими вопросами о враге, с которым они сражаются. - Но ты, и те, кто связан с тобой узами, защищены от этого. Сноходец не может проникнуть в разум тех, кто предан магистру Ралу. Почему так, мы не знаем, известно лишь, что это действует.
      Ричард кивнул.
      - Альрик. Вот причина.
      - Кто? - Недоуменно моргнул Зедд.
      - Альрик Рал. Мой пращур. Я читал, что сноходцы - это оружие, созданное три тысячи лет назад во время великой войны. Альрик Рал придумал заклинание - узы - чтобы защитить свой народ и всех, кто присягнет ему, от сноходцев. И защитная сила этих волшебных уз переходит к каждому обладающему волшебным даром представителю рода Ралов.
      Зедд открыл рот, чтобы задать вопрос, но Ричард повернулся к Энн.
      - Джегань овладел разумом одного волшебника и послал его убить Кэлен и меня. Попытался использовать его, как убийцу.
      - Волшебника? - Нахмурилась Энн. - Кого именно? Какого волшебника?
      - Марлина Пикара, - ответила Кэлен.
      - Марлина! - Энн, вздохнув, покачала головой. - Бедный мальчик! Что с ним произошло?
      - Мать-Исповедница его убила, - мгновенно сообщила Кара. - Она настоящая сестра по эйджилу!
      Энн сложила руки на коленях и наклонилась к Кэлен.
      - Но как вам вообще удалось узнать, что...
      - Мы посчитали, что он может попытаться проделать такой трюк снова, перебил Ричард. - Но может ли сноходец завладеть разумом...не только человека?
      Энн размышляла над вопросом несколько дольше, чем тот, по мнению Кэлен, этого заслуживал.
      - Нет, не думаю.
      - Не думаешь, - склонил голову набок Ричард. - Ты предполагаешь, или знаешь точно? Это важно, так что, будь любезна, без предположений.
      Энн долго и пристально смотрела на Ричарда, ответившего ей тем же, и наконец покачала головой.
      - Нет. Этого он не может.
      - Она права, - подтвердил Зедд, - я знаю достаточно о том, что он может, а что - нет. Ему требуется душа. Такая же душа, как у него самого. Иначе его магия просто не работает. Не может он спроецировать свой разум на камень, чтобы посмотреть, о чем тот думает.
      Ричард потеребил губу.
      - Значит, это не Джегань, - пробормотал он себе под нос.
      Зедд в отчаянии закатил глаза.
      - Что не Джегань?
      Кэлен вздохнула. Иногда пытаться следовать за мыслями Ричарда - все равно что пробовать вычерпать ложкой море.
      Глава 6
      Вместо того, чтобы ответить Зедду, мысли Ричарда снова ускакали в каком-то одному ему известном направлении.
      - А шимы? Ты с ними разобрался? По идее, это довольно простая штука. Ты с ними разобрался?
      - Простая штука? - Физиономия Зедд в обрамлении седых волос приобрела прямо-таки кирпичный оттенок. - Да кто тебе это сказал?!
      Ричард вроде даже удивился вопросу.
      - Я об этом читал. Так ты с ними разобрался?
      - Мы пришли к выводу, что "разбираться" не с чем, - ответила Энн с ноткой раздражения в голосе.
      - Вот именно, - пробурчал Зедд. - Что ты имеешь в виду, говоря, что это просто?
      - Коло пишет, что, хотя они в первый момент и встревожились, но после исследования обнаружили, что шимы - это очень простенькое оружие, с которым легко бороться. - Ричард вытянул руки. - Откуда ты знаешь, что это не проблема? Ты уверен?
      - Коло? Елки-моталки, Ричард, да что ты несешь?! Кто такой Коло?!
      Ричард махнул рукой, как бы призывая к терпению, встал и подошел к окну. Он отодвинул занавеску. Курицы не было. Он встал на цыпочки, чтобы разглядеть двор под дождем, а Кэлен, тем временем, ответила за него.
      - В Замке Ричард нашел дневник. Он написан на древнед"харианском. Они с одной из Морд-Сит, Бердиной, которая немного владеет мертвым языком древней Д"Хары, крепко поработали над его переводом.
      Человек, который вел этот дневник, был одним из волшебников, живших в Замке во время великой войны, но имя его неизвестно, так что они с Бердиной прозвали его Коло, от древнед"харианского слова, означающего "главный советник". Дневник оказался просто бесценным источником информации.
      Зедд повернулся и подозрительно глянул на Ричарда. Затем снова перевел взгляд на Кэлен.
      - И где же он отыскал этот дневник? - В голосе старого волшебника тоже отчетливо звучали подозрительные нотки.
      Ричард начал вышагивать по комнате, задумчиво потирая лоб. Зедд, ожидая ответа, не сводил с Кэлен своих ореховых глаз.
      - Он был к комнате сильфа. Внизу большой башни.
      - Большой башни. - Тон, каким Зедд повторил её слова, больше звучал, как обвинение. Он снова коротко взглянул на Ричарда. - Только не говори мне, что речь идет о запечатанной комнате.
      - Именно там. Когда Ричард, чтобы вернуться назад, уничтожил башни, разделяющие Древний Мир с Новым, то одновременно сорвал и печать с той комнаты. И там нашел дневник, останки Коло и сильфа.
      Ричард остановился за спиной деда.
      - Зедд, мы тебе обо всем расскажем позже. А сейчас я хочу знать, почему ты считаешь, что шимов здесь нет.
      - Здесь? - Нахмурилась Кэлен. - Что значит, здесь?
      - Здесь, в этом мире. Так откуда ты знаешь, Зедд?
      Зедд ткнул пальцем в образовавшееся свободное место в кругу сидящих вокруг нарисованной Благодати.
      - Сядь, Ричард! Ты меня нервируешь, когда мечешься по комнате, как желающая выйти на двор собака.
      Ричард ещё раз выглянул в окно и сел, а Кэлен спросила Зедда.
      - А что это такое, эти самые шимы?
      - А-а, - дернул плечом Зедд, - это всего лишь настырные создания. Но...
      - Настырные! - Хлопнула себя по лбу Энн. - Скажи лучше, катастрофические!
      - И я их призвала? - С тревогой спросила Кэлен. Она произнесла имена трех шимов, чтобы закончить заклинание, спасшее Ричарду жизнь. Она не понимала значения этих слов, но точно знала, что не произнеси она их, Ричард умер бы буквально через несколько мгновений.
      Зедд замахал руками, отгоняя её страхи.
      - Нет-нет! Как Энн говорит, потенциально они могут создать проблемы, но...
      Ричард, поддернув штаны на коленях, устроился, подогнув под себя ноги.
      - Зедд, отвечай на вопрос, будь любезен. Откуда ты знаешь, что их здесь нет?
      - Потому что шимы тоже требуют тройственности. Отчасти именно поэтому их трое: Реехани, Сентрози, Вази.
      Кэлен едва не вскочила.
      - А я думала, что их нельзя произносить вслух!
      - А тебе и нельзя. Обычный же человек может называть их безбоязненно. Я могу называть их имена, и не призову их. Энн с Ричардом тоже. Но некоторые чрезвычайно редкие люди, вроде тебя, называть их по имени не должны.
      - А почему я?
      - Потому что твоя магия позволят призвать их в помощь другому человеку. Но без волшебства, которое защищает завесу, шимы также могут оседлать твою магию и через неё проникнуть в этот мир. Имена трех шимов, по идее, должны оставаться тайной.
      - Значит, я могла призвать их в наш мир.
      - Добрый духи, - прошептал Ричард и кровь отхлынула у него от лица, значит, они могут быть здесь!
      - Да нет же! Имеется множество степеней защиты, и определенные требования, очень точные и необычные, - Зедд жестом пресек готовый сорваться с губ Ричарда вопрос. - Для этого, помимо всего прочего, Кэлен, к примеру, должна быть твоей третьей женой. - Зедд покровительственно ухмыльнулся Ричарду. - Удовлетворен, лорд Читатель?
      - Отлично! - Шумно выдохнул Ричард. Он снова глубоко вздохнул, краска постепенно вернулась на его щеки. - Отлично. Она лишь вторая моя жена.
      - Что?! - Зедд так всплеснул руками, что едва не опрокинулся на спину. - Что значит, вторая жена? Я знаю тебя всю твою жизнь, Ричард, и мне прекрасно известно, что ты никогда никого не любил, кроме Кэлен. Так почему, во имя Создателя, ты женился на ком-то еще?!
      Ричард откашлялся, и по его лицу, как и у Кэлен, промелькнула боль.
      - Слушай, это долгая история, но вкратце суть в том, что чтобы проникнуть в Храм Ветров и остановить чуму, мне пришлось жениться на Надине. Так что Кэлен - моя вторая жена.
      - Надина. - У Зедда отвисла челюсть и он поскреб затылок. - Надина Брайтон? Эта Надина?
      - Да. - Ричард смотрел в пол. - Надина...умерла вскоре после церемонии.
      Зедд присвистнул.
      - Надина была хорошей девочкой. Собиралась стать целительницей. Бедняжка. Для её родителей это чудовищный удар.
      - Да уж, бедняжка, - процедила себе под нос Кэлен.
      Самым большим желанием Надины было заполучить Ричарда, и ради этого она была готова практически на все. Ричард не единожды открытым текстом говорил Надине, что между ними ничего нет и быть не может, и что он хочет, чтобы она уехала чем быстрее, тем лучше. Но к полному отчаянию Кэлен Надина лишь просто улыбалась, говоря, "Все, что пожелаешь, Ричард", и продолжала гнуть свою линию.
      Хотя она и никогда не желала Надине действительно зла, и уж тем более той жуткой смерти, которой та погибла, Кэлен не могла притворяться, что ей жаль наглую свистушку, как назвала в свое время Надину Кара.
      - Что это ты так покраснела? - Поинтересовался Зедд.
      Кэлен подняла глаза. Зедд с Энн смотрели на нее.
      - Э-э, ну... - Кэлен предпочла сменить тему. - Погодите-ка минутку! Когда я произнесла имена трех шимов, я ещё не была женой Ричарда. Мы с ним поженились лишь здесь, в Племени Тины. Так что, как видите, в тот момент мы с ними вовсе даже не были женаты!
      - Еще лучше, - кивнула Энн. - Лишнее препятствие на пути шимов.
      Ричард нашарил руку Кэлен.
      - Ну, это может быть не совсем правда. Когда мы приносили брачные клятвы другим, чтобы я мог войти в Храм Ветров, то все равно в душе мы дали обет друг другу, так что можно сказать, что мы некоторым образом были женаты.
      Иногда магия, особенно магия мира духов, действует именно по таким неоднозначным правилам.
      Энн нервно поерзала.
      - В общем верно.
      - Но все равно, при любом варианте она лишь вторая твоя жена. - Зедд обвел обоих молодых людей подозрительным взглядом. - Знаете что, всякий раз, как кто-то из вас раскрывает рот, все становится все запутанней и запутанней. Мне решительно необходимо услышать всю историю целиком.
      - Прежде чем уехать, мы кое-что расскажем. А когда вы прибудете в Эйдиндрил, тогда будет время поведать все. Но нам нужно возвращаться как можно скорей.
      - А почему такая спешка, паренек?
      - Джегань спит и видит наложить лапу на всякое опасное волшебство, хранящееся в Замке Волшебника. И если ему это удастся, то это катастрофа. Конечно, лучше тебя с охраной Замка не справится никто, Зедд, но пока суд да дело, тебе не кажется, что мы с Кэлен все же лучше, чем ничего?
      ПО крайней мере, большая удача, что мы там были, когда Джегань прислал в Эйдиндрил Марлина и сестру Амелию.
      - Амелию! - Энн прикрыв глаза, сжала виски ладонями. - Она - сестра Тьмы. Вам известно, где она сейчас?
      - Ее Мать-Исповедница тоже убила! - Раздался от двери голос Кары.
      Кэлен метнула на Морд-Сит сердитый взгляд. Кара лишь ухмыльнулась гордой сестринской улыбкой.
      Энн приоткрыла один глаз и глянула на Кэлен.
      - Не самая простая задачка! Волшебник, которым управлял сноходец, а теперь ещё женщина, владеющая черной магией самого Владетеля!
      - Всего лишь отчаянный поступок, больше ничего, - буркнула Кэлен.
      - В отчаянных поступках может заключаться могучее волшебство, довольно хохотнул Зедд.
      - Вот так и оглашение имен трех шимов - тоже отчаянный поступок, чтобы спасти Ричарду жизнь. А что это вообще такое, эти шимы? И почему вы так беспокоитесь?
      Зедд поерзал, устраиваясь поудобней на своей костлявой заднице.
      - Если человек вроде тебя призовет их, чтобы они помогли удержать кого-то у последней черты - он постучал на Благодати по линии, означающей мир мертвых - то он может при малейшей погрешности случайно призвать их в мир живых, где они смогут воплотить то, для чего их в свое время и создали - уничтожить магию.
      - Они впитывают её, - пояснила Энн, - как сухая земля впитывает летний дождь. Это своего рода существа, но они не живые. У них нет души.
      Зедд с мрачным видом кивнул.
      - Шимы - существа, сотворенные потусторонней магией, магией подземного мира. И в мире живых они магию уничтожат.
      - Ты хочешь сказать, что они охотятся на тех, кто владеет волшебством и убивают их? - Уточнила Кэлен. - Как когда-то люди-тени? Их прикосновение смертельно?
      - Нет, - возразила Энн. - Они могут убивать и убивают, но даже одного лишь их пребывания в этом мире достаточно, чтобы со временем исчезла вся магия. Постепенно все, чья жизнь зависит от магии, умрут. Сперва слабейшие. А в конечном итоге и сильнейшие.
      - Поймите, - предостерег Зедд, - нам не очень-то много о них известно. Они - оружие времен великой войны, созданное волшебниками, чье могущество мне даже вообразить трудно. Волшебный дар нынче уже не тот, что прежде.
      - Если шимы каким-то образом проникнут в этот мир и уничтожат магию, означает ли это, что те, у кого есть волшебный дар, просто его потеряют? Спросил Ричард. - К примеру, Племя Тины просто-напросто больше не сможет контактировать с духами своих предков? Волшебные существа погибнут, и это все? Останутся лишь обычные люди, звери и растения? Вроде как в Вестландии, где я вырос и где не было никакой магии?
      Кэлен ощущала, как от ударов грома под ней слегка резонирует земля. Дождь продолжал барабанить. В очаге потрескивал огонь, как бы высказывая свое возмущение извечным жидким врагом.
      - Мы не можем на это ответить, мой мальчик. Нет прецедентов, из которых можно было бы исходить. Сложность мира превыше нашего понимания. Один лишь Создатель понимает, как все здесь устроено и функционирует.
      Огонь отбрасывал на лицо Зедд резкие тени.
      - Но я сильно опасаюсь, что все будет гораздо хуже, чем ты изобразил, - продолжил с мрачной уверенностью старый волшебник.
      - Хуже? И насколько хуже?
      Зедд некоторое время молчал, аккуратно разглаживая балахон на бедрах.
      - К западу отсюда, в горах над долиной Нариф, берет начало река Даммар, которая впадает в Дран. И воды истока насыщены ядами из почвы высокогорья. Исток - мертвая пустыня, где кое-где валяются кости животных, которые там слишком подзадержались и выпили слишком много отравленной воды. Это обдуваемое ветрами, пустынное и смертоносное место. Тысячи маленьких ручейков стекают с окрестных вершин в большое - Зедд широко развел руки, как бы подчеркивая величину - мелкое и болотистое озеро, откуда и берет начало стекающий в долину Даммар. Там в огромном количестве произрастает растение пака, особенно в широком южном конце, откуда вытекает Даммар. Пака не только не восприимчива к яду, но и процветает на нем. Только гусеницы одной бабочки едят листья паки и окукливаются между толстыми стеблями. На скалах над этим ядовитым озером, в начале долины Нариф, гнездится птица варф. И её излюбленный корм - ягоды паки, которая растет внизу. Таким образом варфы - одни из немногих представителей фауны, посещающих исток Даммара. Воду они не пьют.
      - Значит, ягоды не ядовиты? - Уточнил Ричард.
      - Нет. Это одно из чудес Создателя. Пака отлично произрастает на отравленной воде, но ягоды, что на ней вызревают, не ядовиты, и вода, что стекает в долину, профильтрованная зарослями паки, тоже чистая и безвредная.
      А ещё там живет бабочка игрунья. Ее способ передвижения превращает её в лакомый кусок для варфов, которые в основном питаются семенами и ягодами. Учитывая ареал обитания этой бабочки, на неё мало желающих поохотиться, кроме варфов.
      А теперь основное. Видишь ли, растение пака не может размножаться само собой. Возможно, причиной тому ядовитая вода, но внешняя оболочка семян крепче стали и не раскрывается, поэтому сидящее в нем растение не может прорасти.
      Эту проблему в состоянии решить только магия.
      Глаза Зедда сузились. Широко расставив руки, он шевелил пальцами, как бы плетя нить повествования. Кэлен вспомнила, с каким интересом впервые слушала в детстве рассказ о чудесной бабочке игрунье, сидя на коленях одного из волшебников в Замке.
      - Бабочка игрунья обладает такой магией, она заключена в пыльце на её крылышках. Когда варфы поедают игруний вместе с ягодами паки, волшебная пыльца с крылышек бабочек в желудке птиц взламывает оболочку крошечных семян. И варфы, роняя помет, таким образом сеют семена паки, и благодаря уникальному волшебству бабочки игруньи семена паки могут произрастать.
      Именно в листьях паки бабочки откладывают яйца и родившиеся гусеницы там отъедаются, прежде чем окуклиться и превратиться в бабочек.
      - Значит, если магия исчезнет, следовательно...Как ты сказал? Даже такие существа, как бабочки, лишатся своей магии, и пака погибнет, варфы сдохнут с голоду, а у бабочки игруньи, в свою очередь, не останется места, где смогут кормиться её гусеницы и она тоже вымрет? - Подвел итог Ричард.
      - Подумай сам, что ещё произойдет, - прошептал старый волшебник.
      - Ну, во-первых, старые растения паки отомрут и новые не вырастут, из чего логически следует, что вода, стекающая в долину Нариф станет ядовитой.
      - Верно, мой мальчик. Вода станет ядовитой для живущих в долине животных. Олени сдохнут. А также еноты, дикобразы, полевки, совы и певчие птицы. А заодно все звери, что питаются падалью - волки, койоты и стервятники. Все они вымрут. - Зедд, подавшись вперед, воздел палец. - Даже черви сдохнут.
      Ричард кивнул.
      - И большая часть выращиваемого в долине скота тоже постепенно отравится. Посевные земли тоже впитают ядовитую воду из Даммара. Это полная катастрофа для обитающих в долине Нариф людей и животных.
      - А ещё подумай о том, что произойдет, когда продадут мясо, полученное из этого скота, - подстегнула Ричарда Энн, - прежде чем все поймут, что оно отравлено.
      - Или зерно, - добавила Кэлен.
      - И подумай, какие ещё могут быть последствия, - придвинулся к внуку Зедд.
      Ричард переводил взгляд с Энн на Кэлен, Зедда и обратно.
      - Даммар впадает в Дран. Если будет отравлен Даммар, то, соответственно, через некоторое время и Дран. Все вниз по течению окажется отравлено.
      Зедд кивнул.
      - А вниз по течению расположена Тоскла. А для Тосклы долина Нариф жизненно необходима. Тоскла обеспечивает пшеницей и другими злаками большую часть Срединных Земель. Они отправляют на север длиннющие обозы с зерном.
      Зедд уже очень давно не жил в Срединных Землях. Тоскла - устаревшее название. Эта страна лежала на юго-западе. Огромные, как море, степи, изолированные от остальных Срединных земель. Основное население там, которое нынче называет себя андерцами, несколько раз меняло свое название и название своей страны. То, что Зедд называл Тосклой, потом называлось Венгреном, затем Турсланом, а в настоящее время - Андеритом.
      - И ядовитое зерно продадут до последнего зернышка задолго до того, как выяснится, что оно ядовито, таким образом отравив несчетное количество ничего не подозревающих людей, - продолжал Зедд, - либо население Тосклы обнаружит беду вовремя и не сможет продать свое зерно. Их скот вскорости передохнет. Рыба, которую они ловят, тоже, скорее всего, окажется отравлена ядовитыми водами Драна. Яд может проникнуть на поля и убить следующий урожай и всякую надежду на будущие урожаи.
      Поскольку животноводство и рыбная промышленность окажутся поражены ядом, и не имея зерна, чтобы с его продажи закупить себе продовольствие, населения Тосклы начнет голодать. Для жителей других стран, чье благополучие зависит от закупки зерна в Тоскле, тоже настанут тяжелые времена, потому что они, в свою очередь, не смогут продавать свои товары. Торговля окажется подорванной, и у всего населения Срединных Земель начнутся проблемы с прокормом своих семей.
      За этим непременно последуют волнения среди населения. Начнется голод и паника. Волнения превратятся в сражения, когда люди начнут повально бежать из отравленных мест туда, где уже живут другие. Отчаяние может подлить масла в огонь. И тогда может рухнуть весь существующий порядок.
      - Это всего лишь твои рассуждения, - не согласился Ричард. - Не предсказываешь же ты столь всеобъемлющую катастрофу? Наверняка исчезновение магии не может повлечь за собой такие тяжелые последствия.
      - Такого никогда прежде не случалось, - пожал плечами Зедд, - так что предсказывать что бы то ни было затруднительно. Вполне возможно, что яд растворится в водах Даммара и Драна и не причинит никакого вреда, или в худшем случае станет локальной проблемой. А попав в море, яд в водах Драна тоже может стать безопасным и прибрежное рыболовство не пострадает. И в конечном итоге все это окажется лишь небольшой проблемкой.
      В тусклом освещении волосы Зедд напоминали Кэлен белый огонь. Он в полглаза следил за внуком.
      Но, насколько нам известно, - прошептал Зедд, - если магия бабочки игруньи исчезнет, то это очень даже может повлечь за собой цепочку событий, в результате которых наступит конец той жизни, что мы знаем.
      Ричард провел ладонью по лицу, будто пытался представить себе, как подобная катастрофа обрушивается на Срединные Земли.
      - Начал примерно представлять себе картину? - Поднял бровь Зедд. Он ещё некоторое время позволили повисеть тревожной тишине, затем добавил. - А это ведь совершенно крошечный образчик магии. Я могу привести тебе множество других примеров.
      - Шимы происходят из мира мертвых. И такой исход вполне соответствует их целям, - пробормотал Ричард, взъерошив волосы. - Означает ли это, что если магия начнет исчезать и первыми пострадают слабейшие, волшебство бабочки игруньи исчезнет одним из первых?
      - А насколько сильна магия бабочек игруний? - развел руками Зедд. Никто не знает. Она может оказаться и среди первых, и среди последних.
      - А как насчет Кэлен? Она тоже утратит свое могущество? Это ведь её защита. Магия ей необходима.
      Ричард был первым, кто принял Кэлен такой, какая она есть, и любил её такой, какая она есть, со всем её могуществом и прочим. На самом деле именно в этом и заключался не раскрытый до этого секрет магии Исповедницы и причина, по которой смертельное волшебство Исповедницы стало совершенно безопасным для Ричарда. Именно поэтому они с Ричардом и могли пользоваться физическими плодами их любви, не опасаясь, что магия Кэлен уничтожит Ричарда.
      - Елки-моталки, Ричард, - нахмурил бровь Зедд, - ты что, не слушаешь меня, что ли? Конечно она утратит свое могущество. Это ведь тоже магия! Вся магия исчезнет. Ее, моя, твоя. Но тогда как вы с Кэлен просто потеряете волшебный дар, мир вокруг вас вполне может погибнуть.
      Ричард провел пальцем по земляному полу.
      - Я не умею пользоваться моим даром, так что потеря будет невелика. Но для других магия очень важна. Мы не можем допустить подобного.
      - К счастью, такого произойти и не может, - Зедд подчеркнутым жестом одернул рукава. - Это всего лишь игра в "что, если", пригодная для дождливого дня.
      Ричард обнял колени руками и, казалось, снова погрузился в свой отдаленный мир.
      - Зедд прав, - заметила Энн. - Все это досужие домыслы. Шимы не вырвались на свободу. То, что сейчас действительно важно, это проблема Джеганя.
      - Если магия исчезнет, то Джегань тоже утратит свои способности сноходца? - Спросила Кэлен.
      - Безусловно, - ответила Энн. - Но нет никакой причины полагать, что...
      - Если шимы проникнут в этот мир, то как вы их остановите? - Перебил её Ричард. - По идее это должно быть просто. Как вы это сделаете?
      Энн с Зеддом переглянулись.
      Прежде, чем кто-нибудь из них ответил, Ричард снова повернул голову к окну. Потом встал и в три шага пересек комнату. Отодвинув занавеску, он выглянул наружу. Капли дождя падали ему на лицо, когда он, высунувшись, огляделся по сторонам. В темном небе сверкали молнии, сопровождаемые громовыми раскатами.
      Зедд наклонился поближе к Кэлен.
      - Ты понимаешь, что творится в голове этого парня?
      Кэлен облизала губы.
      - Думаю, что некоторое представление имею, но ты мне не поверишь, если я тебе скажу.
      Ричард, склонив голову на бок, прислушался. В тишине Кэлен с опаской ждала, что сейчас услышит что-то необычное.
      И тут издалека раздался испуганный вопль ребенка.
      Ричард метнулся к двери.
      - Ждите здесь!
      Все, как один, ринулись за ним.
      Глава 7
      Шлепая по грязи, Кэлен, Кара, Зедд и Энн неслись вслед за Ричардом, бежавшим впереди по проходам между влажными стенами домов. Кэлен приходилось прищуриваться, чтобы хоть что-то разглядеть сквозь дождевую завесу. Ливень был настолько холодным, что аж дух захватывало.
      Охотники, их вездесущие защитники, возникли из дождевой пелены и побежали рядом. Мелькавшие мимо дома были лишь однокомнатными хибарами, большинство с одной общей стеной, но некоторые лепились по три к одной общей стене. Они образовывали лишенный какой-либо логики своего рода лабиринт.
      Наступавшая на пятки Ричарду Энн изумила Кэлен своей неожиданной прытью. Аббатиса отнюдь не обладала статями бегуньи, но однако легко выдерживала заданный темп. Тощие локти Зедда работали в быстром размеренном ритме. Кара на своих длинных ногах неслась подле Кэлен. Охотники бежали легко и грациозно. Летевший впереди всех Ричард с развевавшимся за спиной золотым плащом являл собой пугающее зрелище. По сравнению с низенькими охотниками он казался гигантом, несшимся по узеньким проулкам с неотвратимостью лавины.
      Ричард пробежал по основному проходу, затем свернул за первый же правый угол. Одна черная и пара белых коз, как и детишки, игравшие в засеянных злаками для кур двориках, сочли проносящуюся мимо процессию чем-то весьма занятным. Из дверных проемов, украшенными по бокам горшками с цветами, выглядывали женщины.
      Ричард свернул налево. При виде бегущей группы стоявшая под небольшим навесом молоденькая женщина ухватила на руки плачущего ребенка. Прижимаю головку мальчугана к плечу, она прижалась спиной к двери, чтобы убраться с дороги. Она пыталась успокоить навзрыд рыдающего сынишку.
      Ричард резко остановился, чуть не поскользнувшись в грязи, а остальные приложили максимум усилий, чтобы не налететь на него. Испуганные широко раскрытые глаза женщины шарили по внезапно окружившим её людям.
      - В чем дело? Зачем мы вам? - Спросила она.
      Ричард пожелал узнать, что она говорит, ещё до того, как женщина замолчала. Кэлен протолкалась вперед. У ребенка, которого женщина прижимала к себе, из ран и царапин ручьем текла кровь.
      - Мы услышали крик твоего сына. - Кэлен нежно коснулась волос вопящего мальчонки. - И подумали, что что-то стряслось. Мы беспокоились о твоем мальчике. И пришли помочь.
      Женщина с облегчением опустила сынишку на землю. Присев на корточки, она принялась окровавленной тряпицей промокать раны, нежно успокаивая ребенка.
      - С Унги все в порядке, - посмотрела она на окружавшую их толпу. Спасибо за заботу, но он просто мальчишка. А с мальчишками вечно что-то приключается.
      Кэлен перевела остальным слова женщины.
      - Как он так оцарапался? - Пожелал узнать Ричард.
      - Ка ченота, - ответила женщина, когда Кэлен перевела ей вопрос.
      - Курица, - сказал Ричард, прежде чем Кэлен успела рот раскрыть. Судя по всему, он уже успел усвоить, что на языке Племени Тины "ченота" означает "курица". - На твоего сына напала курица? Ка ченота?
      Женщина заморгала, услышав перевод, а затем её смех перекрыл шум дождя.
      - Напала курица? - Всплеснув руками, она снова прыснула. - Унги думает, что он великий охотник. Он охотится на кур. На сей раз он настиг одну, напугал её и она оцарапала его, пытаясь удрать.
      Ричард присел перед малышом на корточки, дружески потрепав по мокрым волосам.
      - Ты охотился на кур? Ка ченота? Дразнил их? Но ведь все было совсем не так, верно?
      Вместо того, чтобы переводить, Кэлен присела рядом.
      - Да в чем дело-то, Ричард?
      Ричард ласково положил руку пареньку на спину, пока мать стирала бежавшую по груди паренька кровь.
      - Посмотри на следы когтей, - шепнул Ричард. - Большинство ран - на шее.
      Кэлен обреченно вздохнула.
      - Он наверняка взял её на руки и прижал к себе. Перепуганная курица просто-напросто пыталась вырваться.
      Ричард нехотя признал, что такой вариант вполне возможен.
      - Не велика беда, - объявил Зедд. - давайте я его немного полечу, а потом мы сможем, наконец, убраться от дождя и поесть что-нибудь. У меня ещё полно к вам вопросов.
      Ричард, продолжая сидеть перед пареньком, жестом велел Зедду замолчать. Он посмотрел Кэлен в глаза.
      - Спроси его. Пожалуйста.
      - Скажи, зачем, - продолжала настаивать Кэлен. - Это из - за того, что сказал Птичий Человек? Из-за этого весь сыр-бор? Ричард, он же был пьян!
      - Глянь мне через плечо.
      Кэлен посмотрела сквозь пелену дождя. По другую сторону узенького проулка под стрехой чистила перышки курица. Очередная пеструшка, как и большинство кур Племени Тины.
      Кэлен было холодно, она чувствовала себя несчастной и промокшей до мозга костей. Снова столкнувшись с выжидательным взглядом Ричарда, она начала терять терпение.
      - Курица, пытающаяся укрыться от дождя? Ты это хотел мне показать?
      - Я знаю, ты думаешь, что...
      - Ричард! - Негромко прорычала Кэлен, - послушай...
      И замолчала, не желая ссориться. Она сказала себе, что он просто беспокоится за их безопасность, но его волнения беспочвенны. Кэлен заставила себя успокоиться. Она схватила мужа за плечо.
      - Ричард, ты просто чувствуешь себя не в своей тарелке из-за смерти Юни. Но не надо преувеличивать. Может, он умер оттого, что слишком быстро бежал и у него не выдержало сердце. Я слышала, что с юношами такое случается. Ты должен осознать, что люди иногда умирают по неизвестной причине.
      Ричард посмотрел на остальных. Зедд с Энн были заняты тем, что восторгались мускулами юного Унги, чтобы не вмешиваться в то, что подозрительно смахивало на ссору влюбленных. Кара стояла рядом, внимательно оглядывая проходы. Один из охотников предложил Унги потрогать древко копья, чтобы отвлечь паренька, пока мать обрабатывала ему раны.
      Явно не желая ссориться, Ричард отбросил со лба влажные волосы.
      - Думаю, это та же курица, которую я прогнал, - прошептал он наконец. - Та самая, в которую я бросил ветку.
      Кэлен раздраженно вздохнула.
      - Ричард, большинство кур Племени Тины выглядят в точности, как эта! Она снова посмотрела на стреху напротив. - Кроме того, её здесь уже нет.
      Ричард глянул через плечо, чтобы убедиться самому. Он оглядел пустой проулок.
      - Спроси мальчика, гонял ли он курицу, дразнил ее?
      Под небольшим навесом возле двери мать Унги обрабатывала раны сына, осторожно прислушиваясь к разговору, который не понимала. Кэлен слизнула дождинки с губ. Раз уж для Ричарда это так важно, решила она, то она спросит, так и быть. Кэлен коснулась руки паренька.
      - Унги, это правда, что ты охотился на курицу? Ты пытался схватить ее?
      Мальчуган, все ещё всхлипывая, покачал головой. Он указал на крышу.
      - Она на меня налетела. Напала на меня.
      Мать наклонилась и шлепнула его по заднице.
      - Говори этим людям правду! Вы с твоими дружками все время гоняете кур!
      Парнишка огромными черными глазами посмотрел на Ричарда с Кэлен, которые, сидя, находились с ним на одном уровне, а значит, были из его мира.
      - Я буду великим охотником, как мой отец. Он храбрый охотник, и у него есть шрамы, оставленные теми животными, на которых он охотился.
      Услышав перевод, Ричард улыбнулся и осторожно коснулся царапин.
      - Вот здесь у тебя будет шрам охотника, как у твоего отца. Значит, ты все же охотился за курицей, как и говорит твоя мама? Это правда?
      - Я проголодался и шел домой. Курица охотилась за мной. - Он поколебался. Мать укоризненно одернула его. - Ну, они сидят тут на крыше. Мальчик снова указал на навес над дверью. - Может, я напугал её, когда бежал домой, и она соскользнула с мокрой крыши и упала на меня.
      Мать открыла дверь и подтолкнула сынишку в дом.
      - Простите моего сына. Он ещё мал и все время что-то сочиняет. Он постоянно гоняет кур. Они его царапают далеко не впервые. Однажды ему петух шпорой пропорол плечо. Унги воображает, что это орлы.
      Унги хороший мальчик, но он лишь мальчик и большой фантазер. Когда он находит под камнем саламандру, то несется домой показать мне, крича, что нашел гнездо драконов. И желает, чтобы отец поразил их всех прежде, чем они придут и съедят нас.
      Все, кроме Ричарда, рассмеялись. Женщина поклонилась и собралась уйти в дом, но Ричард легонько придержал её за локоть и обратился к Кэлен.
      - Скажи ей, мне жаль, что её мальчик пострадал. Унги не виноват. Скажи ей это. Скажи ей, что мне очень жаль.
      Услышав эту речь, Кэлен нахмурилась. Переводя, он чуть изменила содержание.
      - Нам очень жаль, что Унги пострадал. И надеемся, что скоро все заживет. Если нет, если царапины слишком глубокие, скажи нам, и Зедд с помощью волшебства вылечит твоего сына.
      Мать, кивнув, благодарно улыбнулась и, пожелав всем всего доброго, ушла в дом. Кэлен сильно сомневалась, что та жаждет, чтобы к её сыну применяли магию.
      Проследив, как за женщиной закрылась дверь, Кэлен сжала руку Ричарда.
      - Ну? Все в порядке? Рад, что все оказалось не так, как ты думал? Что это ерунда?
      Ричард некоторое время смотрел вдоль пустого проулка.
      - Я лишь подумал... Я просто беспокоюсь о твоей безопасности, только и всего, - наконец признал он с виноватой улыбкой.
      - Раз уж мы и так все вымокли, - пробурчал Зедд, - то вполне можем заодно пойти глянуть на тело Юни.
      Зедд жестом велел Ричарду показывать дорогу, заодно непрозрачно намекнув, что желает покончить с этим побыстрей. Ричард двинулся вперед, а Зедд ухватил Кэлен за руку, вынуждая пропустить всех остальных. Они с Зеддом медленно пошли следом, шлепая по грязи, приотстав от других.
      Приобняв Кэлен за плечи, Зедд наклонился поближе, хотя Кэлен и так была уверена, что идущие впереди ничего не услышат за шумом дождя.
      - А теперь, солнышко, я хотел бы услышать, во что же именно, по-твоему, я не поверю.
      Краем глаза Кэлен отметила напряженное выражение его лица. Зедд явно относился к этому крайне серьезно. И решила, что, пожалуй, ей стоит его успокоить.
      - Да ерунда это. Одна бредовая идея, но я убедила его с ней расстаться. Так что с этим покончено.
      Зедд, прищурившись, пристально смотрел на нее. Весьма тревожащий взгляд, если так на тебя глядит волшебник.
      - Я знаю, ты не настолько глупа, чтобы этому поверить. Так с чего ты взяла, что я дурак? М-м? Он вовсе не закопал эту косточку, а по-прежнему таскает её в зубах.
      Кэлен глянула на остальных. Они по-прежнему шли в нескольких шагах впереди. Хотя, по идее, процессию должен был возглавлять Ричард, однако Кара, как всегда на страже, сама поставила себя впереди.
      Энн, хотя Кэлен и не слышала слов, судя по всему о чем-то мило болтала с Ричардом. Несмотря на вечную взаимную пикировку, Зедд с Энн, когда им нужно, отлично работают в паре.
      Костлявые пальцы Зедда стиснули ей руку. Похоже, Ричард не единственный, кто не желает расставаться с косточкой.
      Вздохнув, Кэлен все же сообщила.
      - Я подозреваю, что Ричард считает, будто здесь бродит куриный монстр.
      Кэлен прикрыла ладонью нос и рот, чтобы спастись от вони, но тут же убрала руки, когда занятые своим делом две женщины подняли головы и посмотрели на вошедших. Обе улыбнулись при виде отряхивающихся от воды мокрых насквозь визитеров.
      Женщины трудились над телом Юни, украшая его рисунком из черной и белой глины. Они уже привязали соломенные браслеты к его запястьям и щиколоткам, прикрепили на лбу кожаную ленточку с привязанными к ней веточками, как делают охотники на охоте.
      Юни лежал на одной из четырех имевшихся здесь глиняных платформ. По бокам платформ виднелись темные потеки, верх покрывал слой влажной соломы. Когда сюда приносили покойника, то солому ногами сгребали к платформе, чтобы она абсорбировала вытекающую жидкость.
      Солома шевелилась от кишащих в ней червей и жуков. Когда дом пустовал, двери всегда оставляли открытыми, чтобы куры могли клевать всю эту живность, сокращая популяцию.
      Справа от двери виднелось единственное окно. Когда покойником никто не занимался, то мягкая замша, занавешивающая окно, опускалась, чтобы свет не мешал усопшему покоиться с миром. Женщины отодвинули занавеску и закрепили её на вбитый сбоку крюк, чтобы тусклый свет освещал помещение.
      По ночам покойников не подготавливали, чтобы не тревожить покой души, переходящей по другую сторону бытия. Уважение к усопшим являлось фундаментом веры Племени Тины. Однажды духов вновь преставившихся могли призвать на помощь живущим.
      Обе женщины были пожилыми и улыбчивыми, будто их мрачное занятие не могло заглушить их солнечную натуру. Кэлен предположила, что они специалистки по подготовке должным образом покойников в последний путь.
      Кэлен видела, что там, где тело ещё не покрыто ритуальным рисунком, оно блестит от масла. Но никакое масло не могло перекрыть вонь, исходящую от гнилой соломы и платформ. Она никак не могла понять, почему солому не меняют почаще. Впрочем, может и меняют. Просто нет никакой возможности избежать последствий разложения.
      Возможно, именно поэтому покойников и хоронили очень быстро - в день смерти либо максимум на следующий. Юни осталось недолго ждать, когда его положат в могилу. И тогда его душа, следящая за тем, чтобы все было проделано, как надо, сможет уйти к себе подобным в мир духов.
      Кэлен наклонилась поближе к женщинам. Из чистого уважения к умершему она заговорила шепотом.
      - Зедд и Энн - она подняла руку, указывая на упомянутых - хотели бы взглянуть на Юни.
      Женщины поклонились в пояс и, прихватив с собой горшки с черной и белой глиной, отошли в сторону. Ричард наблюдал, как дед вместе с Энн легонько касались тела, осматривая его, вне всякого сомнения, с помощью магии. Пока Зедд с Энн в полголоса переговаривались между собой, Кэлен обратилась к обеим женщинам со словами, какую чудесную работу они тут проделали и как она сожалеет о смерти молодого охотника.
      Насмотревшись на своего погибшего охранника, Ричард присоединился к ней. Обвив рукой её талию, он попросил Кэлен передать его глубочайшие соболезнования. Кэлен охотно присоединила его слова к своим.
      Довольно скоро Зедд с Энн оттащил Кэлен с Ричардом в сторону. Улыбнувшись, они жестами показали женщинам, что те могут возвращаться к своему занятию.
      - Как ты и подозревал, шея у него не сломана, - шепотом сообщил Зедд. - Я не обнаружил никаких травм головы. По моему мнению, он утонул.
      - И как, по-твоему, это могло произойти? - В голосе Ричарда явственно звучала саркастическая нотка.
      Зедд сжал Ричарду плечо.
      - Однажды ты заболел и потерял сознание. Помнишь? Ничего необычного в этом не было. Ты тогда проломил себе череп? Нет. Ты просто рухнул на пол, где я тебя и обнаружил. Помнишь? Так что в данном случае это вполне может быть что-то в этом роде.
      - Но у Юни не было никаких симптомов...
      Все дружно повернулись к двери, в которую вошла старая знахарка Ниссел, неся под мышкой небольшой сверток. На мгновение остановившись, она оглядела присутствующих, а затем направилась к пустующей платформе, осторожно положила сверток на холодную поверхность и развернула. Кэлен схватилась за сердце, увидев мертвого новорожденного младенца.
      - Что случилось? - Спросила она.
      - Вовсе не то радостное событие, которое я ожидала, - печальные глаза Ниссел встретились с взглядом Кэлен. - Ребенок родился мертвым.
      - Добрые духи! - Прошептала Кэлен. - Мне очень жаль!
      Ричард стряхнул с плеча Кэлен яркого зеленого жука.
      - Что произошло с ребенком?
      Выслушав перевод, Ниссел пожала плечами.
      - Я наблюдала мать в течение нескольких месяцев. По признакам все предсказывало счастливое событие. Я не видела никаких проблем, но ребенок родился мертвым.
      - Как чувствует себя мать?
      Ниссел уставилась в пол.
      - Рыдает взахлеб, но скоро она поправится. - Знахарка выдавила из себя улыбку. - Так иногда бывает. Не все дети достаточно сильны, чтобы жить. У этой женщины будут другие дети.
      Дождавшись конца беседы, Ричард спросил:
      - Что она сказала?
      Кэлен дважды наступила на извивающуюся у ног сороконожку.
      - Просто ребенок был недостаточно сильным и родился мертвым.
      Нахмурившись, Ричард склонился к крошечному трупику.
      - Недостаточно сильным...
      Кэлен наблюдала, как он смотрит на бескровное, кажущееся чуть ли не прозрачным тельце. Новорожденный ребенок - это прекрасное чудо природы, но этот, лишенный души, которую его мать дала ему, чтобы он мог остаться в этом мире, выглядел поистине ужасно.
      Кэлен поинтересовалась, когда состоятся похороны Юни. Одна из женщин глянула на крошечного покойника.
      - Нам нужно подготовить и этого. Завтра они оба обретут вечный покой.
      Когда они вышли на улицу, Ричард огляделся по сторонам. Над головой под стрехой сидела курица и чистила перья. На мгновение взгляд Ричарда задержался на ней.
      Задумчивое выражение лица сменилось решительным.
      Ричард оглядел проулок. Затем свистнул и махнул рукой. Охранявшие их охотники побежали на зов.
      Когда охотники подбежали, Ричард огромной ручищей схватил Кэлен за плечо.
      - Скажи им, что я хочу, чтобы они привели больше людей. Я хочу, чтобы они собрали всех кур...
      - Что?! - Кэлен вырвала руку. - Ричард, я не буду им этого говорить! Они подумают, что ты спятил!
      Зедд просунул голову между ними.
      - В чем дело?
      - Он хочет, чтобы охотники собрали всех кур лишь потому, что одна из них сидит под стрехой!
      - Ее там не было, когда мы пришли. Я специально посмотрел.
      Зедд повернулся и прищурился.
      - Какая курица?
      Кэлен с Ричардом оба задрали головы. Курица исчезла.
      - Пошла поискать насест посуше, - прорычала Кэлен. - Или поспокойней!
      Зедд смахнул воду с глаз.
      - Ричард, я хочу знать, что происходит.
      - Возле дома духов убили курицу. Юни обругал того, кто убил птицу, обвинил в бесчестии. Вскоре после этого Юни умер. Я бросил палку в сидевшую на окне курицу, и вскоре она напала на мальчика. Унги пострадал по моей вине. И я не хочу вновь повторить ту же ошибку.
      К удивлению Кэлен, Зедд заговорил совершенно спокойно.
      - Ричард, ты делаешь из мухи слона.
      - Птичий Человек сказал, что одна из кур вовсе не курица.
      - Правда? - Нахмурился Зедд.
      - Он был пьян, - внесла поправку Кэлен.
      - Зедд, ты избрал меня Искателем. Если ты хочешь отменить свой выбор, сделай это сейчас. Или дай мне делать мое дело. Если я ошибся, то вы сможете прочитать мне нотацию позже.
      Приняв молчание Зедда за согласие, он снова схватил Кэлен за руку не намного ласковей, чем в прошлый раз. В его серых глазах светилась решимость.
      - Пожалуйста, Кэлен, сделай, как я прошу. Если я не прав, то буду выглядеть идиотом, но я предпочитаю казаться идиотом, чем оказаться правым и бездействующим.
      Что бы там ни убило курицу, это произошло возле дома духов, где находилась сама Кэлен. Именно поэтому Ричард и затеял все это. Кэлен верила Ричарду, но сильно подозревала, что забота о её безопасности несколько далековато его заводит.
      - Что ты хочешь, чтобы я им сказала?
      - Пусть соберут всех кур. Соберут в дома, которые держат пустыми для злых духов. Я хочу, чтобы все куры до единой оказались там. Затем мы позовем Птичьего Человека, чтобы он посмотрел на них и сказал, которая из них курицей не является.
      Я хочу, чтобы охотники собрали кур очень ласково и вежливо. Чтобы ни при каких обстоятельствах ни к одной из них не проявили неуважения.
      - Неуважения, - повторила Кэлен. - К курам.
      - Именно. - Ричард оглядел собравшихся охотников, затем снова посмотрел на нее. - Скажи им, я боюсь, что одна из кур одержима злым духом, убившим Юни.
      Кэлен не знала, действительно ли Ричард в это верит, но нисколько не сомневалась, что охотники Племени Тины поверят безусловно.
      Она посмотрела на Зедда в поисках совета, но тот хранил полную невозмутимость. Лицо Энн тоже ничего не выражало. На Кару рассчитывать и вовсе не приходилось, Морд-Сит абсолютно предана Ричарду. Пусть она обычно и игнорирует приказы, которые считает недостойными внимания, но если Ричард проявит настойчивость, то она ради него охотно прыгнет с обрыва.
      Ричард ни за что не отступится. Если Кэлен откажется переводить, он найдет Чандалена, который переведет. А если не удастся, то отправится самолично собирать кур.
      Единственное, чего она добьется, отказавшись выполнить его просьбу, так это продемонстрирует отсутствие веры в него. Одна лишь эта мысль подтолкнула её к действию.
      Дрожа под ледяными струями, Кэлен в последний раз заглянула в решительные серые глаза мужа и повернулась к терпеливо поджидавшим охотникам.
      Глава 8.
      - Ну, нашли уже злого духа?
      Кэлен, оглянувшись, увидела осторожно пробиравшегося сквозь тучу квохчущих кур Чандалена. Царивший в доме полумрак успокаивающе действовал на птиц, хотя некоторое возмущение они все ещё проявляли. Здесь было собрано несколько красных кур, пара белых, но большинство представляли пестрые курицы, порода более спокойная, чем остальные. И это являлось очень ценным качеством, иначе царящее здесь столпотворение превратилось бы в хаос летающих перьев.
      Кэлен с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза, услышав, как Чандален рассыпается в извинениях перед этими пернатыми, которых осторожно отодвигал ногой в сторону, освобождая себе дорогу. Она охотно высказалась бы по поводу его смешного поведения, кабы не его тревожащая экипировка - у левого бедра приторочен длинный кинжал, у правого - короткий, на одном плече полный стрел колчан и лук на другом.
      Но ещё более выразительный знак тревоги висел у него на поясе. Трога. Трога представляла собой обычную струну, достаточно длинную, чтобы её можно было свернуть в кольцо и набросить человеку на голову. Ее накидывали сзади, а потом резко разводили в сторону деревянные рукоятки. Человек с умением Чандалена мог запросто снять трогой голову противника прежде, чем тот успеет издать хотя бы звук.
      Во время сражений с ордой Имперского Ордена, захватившей Эбиниссию и вырезавшей там беззащитных женщин и детей, Кэлен не раз доводилось видеть, как Чандален трогой обезглавливал вражеских часовых и солдат. Для битвы со злым духом - куриным монстром он не стал бы вооружаться трогой.
      В кулаке Чандален сжимал пять копий. По потемневшей поверхности острых, как бритва, наконечников Кэлен догадалась, что их только что натерли ядом. Обработанные таким образом копья требовали очень осторожного обращения.
      В замшевом мешочке на поясе он нес костяную коробочку с темной пастой, сделанной из сначала пожеванных, а потом сваренных листьев банду, в результате чего и получался "десятишаговый" яд. Также Чандален нес с собой несколько листочков квассин до, противоядия от десятишагового яда. В случае чего применять противоядие нужно было очень быстро, поскольку само название яда говорило, с какой скоростью он действует.
      - Нет, Птичий Человек ещё не нашел курицы, которая не курица, ответила Кэлен. - Почему ты разрисован глиной и так вооружен? Что происходит?
      Чандален перешагнул через курицу, не соизволившую убраться с дороги.
      - У моих людей, тех, что в дальнем патрулировании, возникли некоторые проблемы. Я должен пойти посмотреть в чем там дело.
      - Проблемы? - Насторожилась Кэлен. - Какого рода проблемы?
      - Точно не знаю, - пожал плечами Чандален. - Охотник, что пришел с докладом сообщил, что там какие-то люди с мечами...
      - Орден? Имперцы, идущие с битвы, что велась на севере? Это могут быть мародеры, забредшие слишком далеко, или разведчики. Может, нам стоит послать сообщение генералу Райбиху. Его армия ещё неподалеку и может успеть вернуться и нанести им удар, если генерала вовремя оповестить.
      Чандален жестом успокоил её.
      - Нет. Мы с тобой сражались с солдатами Имперского Ордена. Это не имперские войска и не разведчики.
      Мои люди не думают, что эти враждебно настроены, но мне доложили, будто они сильно вооружены и очень уверены в себе, что говорит о многом. Поскольку я умею говорить на вашем языке, то мои люди хотят, чтобы при контакте со столь опасными чужаками ими руководил я.
      Кэлен было собралась жестом подозвать Ричарда.
      - Пожалуй, нам с Ричардом лучше пойти с тобой.
      - Нет. Многие желают путешествовать по нашим землям. Мы часто встречаем чужаков с равнин. Это моя обязанность. Я сам займусь этим делом и не дам им подойти к деревне. К тому же вам двоим положено наслаждаться первым днем семейной жизни.
      Кэлен молча полоснула взглядом продолжавшего сортировать кур Ричарда.
      Через её голову Чандален обратился к стоявшему неподалеку Птичьему Человеку.
      - Почтенный старейшина, я должен отправиться к моим людям. Приближаются чужеземцы.
      Птичий Человек посмотрел на мужчину, который на самом деле был его генералом, ответственным за оборону Племени Тины.
      - Будь осторожен. Поблизости бродят недобрые духи.
      Чандален кивнул. Прежде чем он успел удалиться, Кэлен схватила его за руку.
      - Не знаю, как там насчет злых духов, но другие опасности тоже имеются. Будь осторожен, ладно? Ричард очень встревожен. Может, я и не понимаю причины, но доверяю его инстинктам.
      - Мы же с тобой вместе сражались, Мать-Исповедница! - Подмигнул Чандален. - Ты же знаешь, что я слишком сильный и хитрый, чтобы меня можно было изловить.
      Глядя вслед пробиравшемуся среди куриной толпы к выходу Чандалену, Кэлен обратилась к Птичьему Человеку.
      - Ты обнаружил что-нибудь...подозрительное?
      - Я ещё не увидел курицу, что не курица, но буду продолжать искать, пока не найду, - ответил Птичий Человек.
      Кэлен пыталась найти способ вежливо поинтересоваться, трезв ли достопочтенный старейшина, но, не найдя подходящего варианта, решила спросить о другом.
      - А как ты определяешь, что курица - не курица?
      Загорелое лицо сосредоточенно сморщилось.
      - Я просто чувствую такие вещи.
      Кэлен решила, что избежать скользкой темы все же не удастся.
      - Может быть, поскольку ты отмечал свадьбу выпивкой, тебе лишь показалось, будто ты что-то видел?
      От широкой улыбки морщины на обветренном лице старейшины стали ещё глубже.
      - Может, выпивка расслабила меня настолько, что я стал лучше видеть.
      - И ты все еще...расслабленный?
      Скрестив руки на груди, Птичий Человек внимательно оглядывал кур.
      - Я знаю, что видел.
      - А откуда ты знаешь, что это была не курица?
      Потеребив пальцем нос, он некоторое время поразмышлял над вопросом. Кэлен терпеливо ждала, наблюдая как Ричард быстро шарит среди кур, будто разыскивает потерявшуюся любимую зверушку.
      - На праздниках, вроде вашей свадьбы, - произнес через некоторое время Птичий Человек, - наши мужчины в танце рассказывают разные истории, случившиеся в жизни нашего племени. Женщины не танцуют такие танцы, только мужчины. Но во многих историях персонажи - женщины. Ты видела эти танцы?
      - Да. Вчера я видел, как танцоры изображали историю первых людей Племени Тины, наших праматери и отца.
      Старейшина улыбнулся, будто упоминание о конкретно данной истории задевало какие-то нежные струнки в его душе. Это была улыбка гордости за свой народ.
      - Если бы ты появилась в середине танца и ничего не знала о нашем племени, догадалась бы ты, что танцор, изображавший праматерь нашего племени - не женщина?
      Кэлен задумалась. У Племени Тины для таких танцев имелись специальные облачения. Ни по какому другому поводу их никогда не надевали. И для Племени Тины танцоры в таких одеждах были захватывающим зрелищем. Мужчины, изображавшие женские партии в этих танцах, прилагали много усилий, чтобы и выглядеть женщинами.
      - Точно не скажу, но, скорее всего, я бы поняла, что это не женщины.
      - А каким образом? Что бы их выдало? По каким признакам ты бы это поняла? Ты уверена?
      - Вряд ли я сумею это объяснить. Просто что-то кажется не так. Думаю, что глядя на них я точно бы знала, что это мужчины, а не женщины.
      Тут впервые за все время беседы он обратил на неё свои карие глаза.
      - Вот и я знаю, что это не курица.
      - Может утром, когда ты выспишься как следует, - покрутила пальцы Кэлен, - то глядя на курицу ты увидишь лишь курицу?
      Птичий Человек на это сомнение в своем здравомыслии отреагировал лишь легкой улыбкой.
      - Тебе нужно пойти поесть. Забери с собой своего новоиспеченного мужа. Я пошлю кого-нибудь за вами, когда найду курицу, что не курица.
      Не успела Кэлен подумать, что идея очень даже неплоха, как увидела, что Ричард двинулся к ним. Она благодарно схватила Птичьего Человека за руку.
      На то, чтобы собрать всех кур ушел почти весь день. Для этого пришлось занять оба дома, отведенный для злых духов и ещё один пустой. В столь серьезном деле приняла участие чуть ли не вся деревня. Работенка оказалась не самой простой.
      Ребятишки проявили себя просто бесценными помощниками в этом деле. Подогреваемые чувством ответственности, что принимают участие в решении столь важной для деревни проблемы, они указали все места, где прячутся и сидят на насестах куры. Охотники бережно собрали всех кур, хотя Птичий Человек тогда указал на пеструшку, из той же породы, что Ричард выгнал из дома, когда пришел на встречу с Зеддом, той же породы, что Ричард, по его словам, видел под стрехой дома, когда они пришли к Юни.
      Чтобы убедиться, что все куры до единой собраны в трех домах, по всей деревне провели очень интенсивные поиски.
      Приближаясь. Ричард быстрой улыбкой приветствовал Птичьего Человека, но глаза при этом оставались серьезными. Кэлен пробежала пальцами по его мускулистой руке, радуюсь, несмотря на сильное раздражение, что может снова до него дотронуться.
      - Птичий Человек говорит, что ещё не нашел нужную тебе птицу, но будет продолжать поиски. Он предложил нам пойти поесть, а он пошлет кого-нибудь за нами, когда её найдет.
      - Он не найдет её здесь, - бросил Ричард, направляясь к двери.
      - То есть как это? Откуда ты знаешь?
      Если ей все это просто надоело, то Ричард был просто откровенно зол, что не нашел искомое. Кэлен подумала, что он считает, что доверие к его словам под угрозой. Зедд с Энн, молча стоявшие возле двери, тихо наблюдали, как Ричард ведет поиски, не мешая ему делать то, что он считает нужным.
      Ричард на секунду замер, взъерошив рукой свою густую шевелюру.
      - Кто-нибудь из вас знает книгу под названием "Близнец Горы"?
      Зедд потер подбородок, задумчиво глядя на соломенную крышу.
      - Боюсь, что нет, мой мальчик.
      Энн, судя по всему, тоже мысленно пробежала свой каталог.
      - Нет. И никогда не слышала о такой.
      Ричард ещё раз оглядел набитую курами пыльную комнату и выругался сквозь зубы.
      - А о чем она, мой мальчик? - Почесал ухо Зедд.
      Ричард, даже если и расслышал вопрос за царящим птичьим гомоном, то не подал виду и не ответил.
      - Мне нужно осмотреть остальных кур.
      - Я могу спросить у Верны и Уоррена, если это так важно. - Энн достала из кармана маленькую книжечку. - Уоррен может знать.
      Ричард рассказал Кэлен, что книжечка, что Энн носит с собой и теперь показала ему, называется путевой журнал и она волшебная. Путевые журналы парны, и все, написанное в одном из них, мгновенно появляется в его двойнике. Сестры Света, отправляясь в долгие поездки, вроде той, которую предприняли в Новый Мир за Ричардом, чтобы привезти его во Дворец Пророков, пользовались этими маленькими книжечками, как средством связи.
      Услышав предложение аббатисы, Ричард просветлел.
      - Да, будь добра! Это важно. - И снова двинулся к двери. - Мне надо идти.
      - Я пойду посмотрю, как там женщина, потерявшая ребенка, - сообщил Зедд Энн. - Помогу ей получше отдохнуть.
      - Ричард, - окликнула мужа Кэлен, - ты не хочешь перекусить?
      Ричард лишь жестом предложил ей следовать за ним и вышел за дверь прежде, чем она успела договорить. Зедд, лишь недоуменно пожав плечами, последовал за внуком. Кэлен, крякнув с досады, двинулась за Ричардом.
      - Должно быть, для тебя, Исповедницы, выйти замуж по любви - это воплощение в жизнь сказки, - прокомментировала Энн, не двигаясь с того места, где уже простояла битый час.
      Кэлен резко обернулась.
      - Ну, да, это так.
      Энн улыбнулась с искренней теплотой.
      - Я так рада за тебя, дитя, что с тобой случилось это чудо и ты получила в мужья человека, которого так любишь.
      Пальцы Кэлен легли на ручку двери.
      - Иногда меня это до сих пор удивляет.
      - Должно быть, это обидно, когда молодой муж уделяет внимание другим делам, а не молодой жене, вроде бы игнорирует её, - поджала губы Энн. Особенно в первый день после свадьбы.
      - А! - Кэлен отпустила ручку и сложила руки за спину. - Так вот почему Зедд ушел! Нам предстоит женский разговор, да?
      Энн хихикнула.
      - Ох, как же я люблю, когда мужчины, которых я уважаю, женятся на умных женщинах! Ничто так не определяет характер мужчины, как его отношение к умным людям.
      Кэлен вздохнула и подперла плечом стенку.
      - Я знаю Ричарда и знаю, что он не нарочно испытывает мое терпение...Но это действительно наш первый день. Я почему-то думала, что он пройдет несколько иначе, чем...чем в охоте за воображаемым куриным монстром. Мне кажется, он так озабочен моей безопасностью, что сам придумывает проблемы.
      - Ричард очень тебя любит, - сочувственно сказал Энн. - Я знаю, что он встревожен, хотя и не понимаю, почему. На Ричарде лежит колоссальная ответственность. - И тут всякое сочувствие исчезло из её тона. - И все мы должны идти на жертвы, когда речь идет о Ричарде. - И сделала вид, что смотрит на кур.
      - В этой самой деревне, до того, как пал снег, - ровным взвешенным тоном ответила Кэлен, - я отдала Ричарда твоим сестрам Света в надежде, что вы сможете спасти ему жизнь, хотя и думала, что это могло запросто положить конец всякой моей надежде на совместное с ним будущее. Чтобы вынудить его пойти с сестрами мне пришлось заставить его поверить, будто я предала его. Да имеешь ли ты хоть малейшее представление...
      Кэлен усилием воли вынудила себя остановиться, чтобы не тревожить лишний раз болезненный воспоминания. К конечном счете, все обернулось к лучшему. Теперь они с Ричардом вместе. И только это и имеет значение.
      - Я знаю, - прошептала Энн. - Тебе не нужно мне ничего доказывать, но, поскольку это я приказала привести его к нам, это мне нужно кое - что тебе объяснить.
      Аббатиса явно уловила скрытое за словами Кэлен обвинение, но тем не менее ответила очень вежливо.
      - Что ты хочешь сказать?
      - Много-много лет назад волшебники древности создали Дворец Пророков. Я жила в этом дворце под защитой уникального заклинания более девятисот лет. Это там, за пять столетий до того, как оно произошло, Натан, пророк, предсказал рождение боевого чародея.
      Там мы с ним вместе работали в хранилище с книгами пророчеств, пытаясь понять это камень, которому ещё только предстояло упасть в пруд, пытаясь предвидеть круги, которые от него пойдут.
      - Исходя из моего опыта, - скрестила Кэлен руки на груди, - могу сказать, что пророчества больше путают, чем открывают.
      - Я знаю некоторых сестер Света постарше тебя на сотни лет, которым ещё только предстоит это понять, - хмыкнула Энн. И задумчиво продолжила. Я ездила повидать Ричарда, когда он только родился - новая жизнь, юная душа, осветившая этот мир. Его мать была так счастлива, так благодарна за то, что этот чудесный подарок уравновесил жестокость, причиненную ей Даркеном Ралом. Она была поразительной женщиной и не перенесла горечи и отвращения на своего сына. Она так гордилась Ричардом и была исполнена мечтаниями и надеждами.
      Когда Ричард был младенцем, сосущим материнскую грудь, мы с Натаном взяли с собой его отчима, чтобы добыть Книгу Сочтенных Теней с тем, чтобы Ричард, когда врастет, обладал достаточными знаниями и смог защититься от той скотины, что изнасиловала его мать и дала ему жизнь. Пророчество, видишь ли, - криво усмехнулась Энн.
      - Ричард мне рассказывал. - Кэлен глянула на Птичьего Человека, сосредоточенно изучавшего клюющих пол кур.
      - Ричард и есть тот, кто наконец родился: боевой чародей. В пророчествах не сказано, добьется ли он успеха, но он - тот, кто рожден для битвы - битвы за то, чтобы Благодать осталась в целости, как она есть сейчас. Но такая вера иногда требует огромных душевных сил.
      - Почему? Если он тот, кого вы ждали, кого хотели получить?
      Энн откашлялась, как бы собираясь с мыслями. Кэлен показалось, что на глазах у женщины появились слезы.
      - Он разрушил Дворец Пророков. Из-за Ричарда удрал Натан. А Натан опасен. В конце концов это ведь он сообщил тебе имена трех шимов. Чрезвычайно опасный и опрометчивый поступок, который может привести всех нас к гибели.
      - Это спасло Ричарду жизнь, - напомнила Кэлен. Не скажи мне Натан имена шимов, Ричард был бы мертв. И тогда ваш камень оказался бы на дне пруда - за пределами вашей досягаемости и не способный оказать помощь кому бы то ни было.
      - В общем-то верно, - согласилась Энн. Весьма неохотно, как отметила про себя Кэлен.
      Прикинув, как вся эта история выглядит с точки зрения Энн, Кэлен потеребила пуговицу.
      - Наверное, это было тяжко - смотреть, как Ричард уничтожает дворец. Рушит твой дом.
      - Вместе с ним он уничтожил и окружавшее дворец заклинание. Теперь сестры Света будут стареть, как и все остальные. Во дворце я бы, возможно, прожила ещё сотню лет. А сестры там прожили бы не на одну сотню больше. А теперь я всего лишь старуха, время которой почти подошло к концу. Ричард отнял у меня сотни лет жизни. Отнял у всех сестер.
      Кэлен молчала, не зная, что сказать.
      - Будущее всех и каждого зависит от него, - нарушила, наконец, возникшую паузу Энн. - И мы должны ставить это превыше наших личных интересов. Именно поэтому я и помогла ему разрушить дворец. И по этой же причине я следую за человеком, уничтожившим дело всей моей жизни. Потому что истинное дело моей жизни - помогать этому человеку в борьбе, а не следовать моим личным интересам.
      Кэлен убрала за ухо мокрую прядь.
      - Ты говоришь о Ричарде так, будто он какой-то новый инструмент, изготовленный для твоих нужд. Он - человек, стремящийся делать то, что необходимо и правильно, но у него тоже есть собственные желания и чаяния. И свою жизнь он проживет сам, а вовсе не следуя твоим или чьим-то там ещё планам, которые вы выстроили за него, исходя из каких-то пыльных старых книг.
      - Ты не поняла. Именно в этом и заключается его ценность - в его инстинктах, любознательности, в его душевных качествах. И в его разуме. Энн постучала себя по виску. - И наша задача не направлять его, а следовать за ним, даже если указанный им путь и болезненный для нас.
      Кэлен знала, что сказанное Энн - правда. Ричард уничтожил альянс, объединявший Срединные Земли на протяжении тысячелетий. Как Мать-Исповедница, Кэлен была главой Совета и, следовательно, всех Срединных Земель. Именно под её руководством как Матери-Исповедницы Срединные Земли склонились перед Ричардом как Магистром Ралом, Владыкой Д"Хары. Во всяком случае те страны, которые на данный момент уже сдались ему. Она понимала правильность его действий и их необходимость, но это, безусловно, был чрезвычайно болезненный путь.
      Однако решительные действия Ричарда были единственным способом реально объединить все страны в единую силу, у которой имелся шанс выстоять против Имперского Ордена. И теперь они с Ричардом вместе, рука об руку, прокладывали новый путь, объединенные одной целью и общей решимостью.
      Кэлен снова скрестила руки на груди и прислонилась к стене, наблюдая за глупыми курами.
      - Если ты хотела заставить меня почувствовать себя виноватой за мои эгоистические планы на мой первый день замужества, то тебе это удалось. Но я все равно ничего не могу с этим поделать.
      Энн ласково взяла Кэлен за руку.
      - Нет, дитя. Я вовсе не этого хотела. Я знаю, насколько поступки Ричарда иногда могут выводить из себя. Я лишь прошу тебя проявить терпение и позволить ему действовать так, как он считает нужным. Ричард игнорирует тебя вовсе не из вредности, он просто действует так, как того требует его сущность боевого чародея.
      Однако его любовь к тебе может отвлечь его от того, что он должен делать. Ты не должна вмешиваться, требуя, чтобы он бросил какое-то дело, которое он без твоего вмешательства продолжил бы.
      - Да знаю я, - вздохнула Кэлен. - Но куры...
      - Что-то не так с магией.
      - Что ты имеешь в виду? - Хмуро глянула Кэлен на старую колдунью.
      - Не могу сказать точно, - пожала плечами Энн. - Мы с Зеддом ощутили некоторые изменения наших магических способностей. Нечто слишком эфемерное, чтобы сказать определенно. А ты не замечала никаких изменений?
      В приступе ледяной паники Кэлен обратила мысли внутрь себя. В её магии Исповедницы было трудно вообразить какие-то изменения, даже крошечные. Магия просто была, и все. Ощущение волшебной силы внутри казалось успокаивающе знакомым. Впрочем...
      Кэлен внутренне отпрянула от этой чудовищной мысли.
      Магия и так была вещью достаточно эфемерной. Однажды волшебник заставил Кэлен поверить, что она утратила свое волшебство, хотя на самом деле ничего подобного не произошло. И то, что она тогда поверила ему, едва не стоило ей жизни. И выжила она только потому, что вовремя сообразила, что её могущество по-прежнему при ней и им можно воспользоваться, чтобы спастись.
      - Нет. Ничего не изменилось, - ответила Кэлен. - Я как-то на собственном опыте узнала, как легко обмануться и поверить, что твоя магия ушла. Так что, скорее всего, это ерунда - вы просто обеспокоены, только и всего.
      - Вполне возможно, но Зедд считает, что будет мудро предоставить Ричарду возможность делать то, что он делает. То, что Ричард, не владея магией на нашем с Зеддом уровне и исходя из каких-то своих собственных соображений полагает, будто происходит нечто серьезное, и весьма, лишь усиливает наши с Зеддом подозрения. И если это так, то он уже намного опередил нас в этом деле, и нам остается лишь следовать за ним.
      Энн снова коснулась ладони Кэлен узловатой рукой.
      - Я бы попросила тебя не отвлекать его твоим вполне понятным желанием, чтобы он крутился подле тебя. Я прошу тебя предоставить ему возможность делать то, что он должен.
      Крутился, как же! Кэлен просто хотелось взять его за руку, обнять, поцеловать, улыбаться ему и видеть его ответную улыбку.
      Завтра им обязательно нужно вернуться в Эйдиндрил. Скоро печаль по поводу смерти Юни отойдет в прошлое, её сменят более серьезные проблемы. Как повод для беспокойства у них имеется император Джегань и война с ним. Кэлен просто хотелось, чтобы у них с Ричардом был хотя бы один день для себя.
      - Я все понимаю. - Кэлен смотрела на снующих вокруг квохчущих глупых кур. - И постараюсь не нудеть.
      Энн кивнула, не испытывая никакой радости от того, что добилась желаемого.
      На улице в кромешной тьме вышагивала Кара. Судя по её недовольной физиономии Кэлен сделала вывод, что Ричард приказал Морд-Сит оставаться здесь и охранять его новоиспеченную жену. Это был чуть ли не единственный приказ, который Кара никогда не нарушала, приказ, который даже Кэлен не могла отменить.
      - Пошли, - бросила Кэлен на ходу, - посмотрим, как там у Ричарда продвигаются его поиски.
      К вящему огорчению Кэлен мерзкий дождик все продолжал лить. Хоть уже и не такой сильный, но по-прежнему холоднющий, а она так ещё до конца и не обсохла.
      - Он не туда пошел, - сообщила Кара.
      Кэлен с Энн одновременно обернулись и обнаружили, что Кара стоит там же, где перед этим нетерпеливо вышагивала.
      - Я думала, он хотел пойти осмотреть остальных кур, - ткнула Кэлен в сторону второго дома злых духов.
      - Сначала он туда и направился, но потом передумал. И пошел вон туда, - указала Кара.
      - Почему?
      - Он не сказал. Лишь приказал мне оставаться здесь и ждать тебя. Кара двинулась в указанном направлении. - Пошли. Я отведу вас к нему.
      - Ты знаешь, где его искать? - Не успев договорить, Кэлен сообразила, что вопрос дурацкий.
      - Конечно! Я связана узами с магистром Ралом. И всегда знаю, где он находится.
      Кэлен находила несколько неприятным то, что Морд-Сит всегда чувствовали местонахождение Ричарда, как наседка цыпленка. И она им завидовала. Ей бы тоже так хотелось. Она подтолкнула Энн в спину, поторапливая, иначе они рисковали остаться одни в темноте.
      - И как давно вы с Зеддом начали подозревать, что что-то не так? Шепотом спросила Кэлен низенькую колдунью, имея в виду лишь то, что Энн сказала насчет волшебства.
      Энн смотрела вниз, чтобы не оступиться в темноте.
      - Впервые мы заметили прошлой ночью. Хотя это трудно определить или найти подтверждение, мы проделали несколько простеньких опытов. Не то, чтобы они подтвердили полностью наши подозрения. Это примерно то же, как пытаться определить видишь ли ты сегодня так же далеко, как вчера.
      - Ты рассказываешь ей о наших подозрениях, что наша магия, возможно, слабеет?
      Кэлен аж подпрыгнула, услышав за спиной знакомый голос.
      - Да, - бросила Энн через плечо, сворачивая следом за Карой за угол. Казалось, она вовсе не удивилась появлению Зедда. - Как там женщина?
      - Подавлена, - вздохнул Зедд. - Я попытался успокоить её и утешить, но, похоже, у меня это вышло не так хорошо, как я думал у меня получится.
      - Зедд, - перебила его Кэлен, - ты пытаешься сказать, будто уверен, что возникли проблемы? Это очень серьезное заявление.
      - Ну, вообще-то я ничего не утверждаю...
      Тут они все трое налетели на внезапно остановившуюся в темноте Кару. Морд-Сит, замерев как статуя, вглядывалась в дождливую тьму. Наконец, ругнувшись сквозь зубы, она подтолкнула их, разворачивая обратно.
      - Не сюда, - буркнула она. - В обратную сторону.
      Выпихав и вытолкав их обратно за угол, Кара повела их другой дорогой. Было почти невозможно разглядеть, куда они идут. Кэлен отбросила с лица мокрые волосы. В эту мерзкую погоду на улицах не было видно ни одной живой души. Шлепая под дождем следом за Карой, Кэлен чувствовала себя брошенной и одинокой. Шедшие за ней следом Энн с Зеддом о чем-то тихо переговаривались.
      Должно быть, темнота и дождь сбивали Кару со следа, несмотря на связывающие её с Ричардом узы, поскольку она несколько раз возвращалась по своим следам.
      - Далеко еще? - Поинтересовалась Кэлен.
      - Не очень, - только и соизволила свещать Кара.
      Пока они шлепали по всяким переулкам - закоулкам, грязь сумела пробраться Кэлен в сапоги, так что теперь с каждым шагом она морщилась, ощущая как склизкая пакость лезет между пальцами. И мечтала вымыть сапоги. Она продрогла, замерзла, вымокла насквозь, извозилась в грязи - и все это лишь потому, что Ричард боялся, что где-то бродит какой-то дурацкий злой дух - куриный монстр.
      Кэлен с тоской вспомнила теплую воду, в которой плескалась нынче утром и пожалела, что сейчас находится не там.
      Но, вспомнив о смерти Юни, передумала. Есть проблемы поважней, чем её эгоистичное желание поплавать в теплой воде. Если Энн с Зеддом правы насчет магии...
      Они дошли до открытой площади в центре деревни. Живая тень, бывшая Карой, остановилась. Дождь стучал по крышам, стекая оттуда вниз ручьями и булькая в лужах, немедленно образовывавшихся в каждом следе.
      Морд-Сит подняла руку.
      - Там.
      Кэлен прищурилась, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь пелену дождя. Она почувствовала, как Зедд встал справа от нее, а Энн - слева. Стоявшая чуть в сторонке Кара являла собой живую аллегорию уз, связывающих её с Ричардом, тогда как остальные вглядывались во тьму, тщетно пытаясь разглядеть то, что видит она.
      Внезапно внимание Кэлен привлек уменьшающийся огонек. Крошечные язычки взметались в сырой воздух. Просто поразительно, что огонь вообще ещё горел. Судя по всему, это были бренные останки свадебного костра. Невероятно, что вопреки льющему весь день дождю, этот крошечный кусочек священной церемонии уцелел.
      Ричард стоял возле костра, глядя в огонь. Кэлен лишь смутно различала его огромную фигуру. Золотой плащ развевался на ветру и в нем отражался этот чудесный костерок.
      Она разглядела, как дождевые капли бьются о носок сапога, когда Ричард шевелил им костер. Когда он пошевеливал то, что все ещё умудрялось гореть под дождем, пламя взлетало до колен. Ветер играл язычками огня, и желтые и красные сполохи танцевали свой волшебный танец теплого света среди мокрой холодной тьмы.
      Ричард затоптал костер.
      Кэлен чуть не обругала его.
      - Сентрози, - пробормотал он, затаптывая сапогом угольки.
      Холодный ветер поднял вверх сверкающую искорку. Ричард попытался поймать её, но сияющая точка увернулась в порыве ветра и исчезла в сырой ночи.
      - Елки - моталки, - уверенно проговорил Зедд, - парень нашел кучку угольков, ещё горящих на старом кострище, и уже готов поверить в невозможное.
      - У нас есть дела поважней, чем поддерживать нелепые домыслы недоучки! - Тон Энн был далек от вежливого.
      Зедд, озабоченно соглашаясь с ней, провел рукой по лицу.
      - Это может быть тысяча и одной вещью, но он уперся в одну, потому что не знает о существовании остальной тысячи.
      - Невежество парня... - Покрутила Энн пальцем под носом Зедда.
      - Это имя одного из трех шимов - резко оборвала Кэлен колдунью. - Что оно означает?
      Зедд с Энн одновременно уставились на нее, будто только что вспомнили о её присутствии.
      - Да неважно это, - отмахнулась Энн. - Суть в том, что есть весьма серьезные вещи, требующие настоятельного внимания, а парень тратит время, беспокоясь о шимах!
      - Что значит слово...
      Зедд кашлянул, напоминая Кэлен, что не следует произносить имя шима вслух.
      Сдвинув брови, Кэлен надвинулась на старого волшебника.
      - Что оно означает?
      - Огонь, - ответил он наконец.
      Глава 9
      За окном громыхнул раскат грома. Кэлен села и потерла глаза. Гроза за окном разразилась с новой силой. Кэлен прищурилась, пытаясь что-нибудь увидеть в сумеречном освещении. Ричарда рядом не было. Она не имела представления, который час, но спать они легли поздно. Понятно было лишь, что сейчас глухая ночь и до утра ещё далеко. Кэлен решила, что Ричард вышел на улицу облегчиться.
      Грохот проливного дождя по крыше создавал впечатление, что над головой шумит водопад. Во время их первого приезда сюда Ричард использовал дом духов, чтобы научить Племя Тины класть черепичные крыши, которые, в отличие от привычных им соломенных, не пропускают воду. Так что в настоящее время здесь, по всей вероятности, самое сухое помещение во всей деревне.
      Возможность иметь не протекающие крыши произвела на жителей деревни огромное впечатление. Кэлен подозревала, что не за горами то время, когда все дома тут сменят соломенные крыши на черепичные. Во всяком случае лично она была просто счастлива иметь сухое убежище.
      Кэлен надеялась, что теперь, когда известно, что в смерти Юни нет ничего странного, Ричард успокоится. Он осмотрел всех имеющихся в наличии кур, как и Птичий Человек, и никто из них не нашел курицу, что не курица. Или какого-то ещё куриного монстра, если уж на то пошло. Так что вопрос закрылся. Утром охотники выпустят кур на свободу.
      Зедд с Энн были крепко недовольны Ричардом. Если Ричард действительно полагал, что горящий уголек был шимом - тварью из подземного мира - то что, во имя Создателя, он собирался с ним сделать, если бы поймал? Ричард явно и сам не знал или, во всяком случае, умалчивал об этом, опасаясь дать Зедду лишний повод обвинить его в отсутствии здравого смысла.
      По крайней мере Зедд, читая ему длинную лекцию о множестве всевозможных причин, следствием которых могли быть недавние события, не очень проявлял свое недовольство внуком. Нотация носила скорее информативный смысл, чем воспитательный.
      Ричард Рал, Магистр Д"Харианской империи, человек, перед которым склоняли головы короли и королевы, на милость которого сдавались целые народы, молча стоял, пока его дед вышагивал перед ним, устраивая ему выволочку, объясняя и поучая, говоря то как Волшебник Первого Ранга, то как любящий дед, то как друг.
      Кэлен знала, что Ричард слишком уважает Зедд, чтобы возражать. Раз Зедд разочарован, значит так тому и быть.
      Прежде чем они отправились спать, Энн сообщила, что получила ответ в своем путевом дневнике. Верне с Уорреном была известна книга "Близнец Горы". Верна написала, что это, главным образом, книга пророчеств, и побывала в руках у Джеганя. Следуя указаниям Натана, они с Уорреном её уничтожили вместе с остальными перечисленными Натаном книгами, за исключением "Книги Инверсии и Двойственности", которой у Джеганя не оказалось.
      Когда они наконец добрались до постели, Ричард казался мрачным или погруженным в мысли. Заниматься любовью настроения у него не было. И, по правде говоря, после столь насыщенного событиями денька Кэлен не больно то огорчилась по этому поводу.
      Она вздохнула. Лишь вторая ночь вместе, и у них нет настроения заниматься любовью. Сколько раз в прошлом она просто умирала от желания оказаться с ним в постели?
      Кэлен откинулась на спину, прикрыв ладонью тяжелые веки. Ей хотелось, чтобы Ричард поторопился и вернулся до того, как она снова уснет. Ей хотелось хотя бы просто поцеловать его и сказать ему, что прекрасно понимает, что он делает то, что считает нужным в данный момент, считает правильным. И что она не думает, что он валяет дурака. На самом деле она не сердилась на него, а просто ей хотелось побыть с ним наедине, а не гонять весь день под дождем кур.
      Она хотела сказать ему, что любит его.
      Повернувшись на бок, Кэлен принялась ждать. Веки смыкались сами собой, и требовалось усилие воли, чтобы раскрыть их снова. Положив руку на одеяло там, где было место Ричарда, Кэлен поняла, что своей частью одеяла он накрыл её. Зачем он это сделал, если собирался скоро вернуться?
      Кэлен села и опять протерла глаза. В тусклом свете едва горевшего очага она разглядела, что одежды мужа тоже нет.
      Прошедший день оказался очень длинным. И в предыдущую ночь они тоже не больно-то спали. Зачем ему понадобилось выходить посреди ночи на улицу, да ещё под проливным дождем? Им необходимо поспать. Утром надо уезжать. Возвращаться в Эйдиндрил.
      Утром. Они уезжают утром. У него есть время только до утра.
      Зарычав, Кэлен внимательно оглядела лежащие на полу вещи. Он отправился искать какие-то доказательства. Она в этом не сомневалась. Что-то, что можно будет показать им в подтверждение того, что он не валяет дурака.
      Пошарив в своем мешке, Кэлен выудила маленький светильник. Он прикрывался сверху конусообразной крышкой, так что свеча не намокнет и не погаснет под дождем. Вытащив из лежащей возле очага кучи дров длинную палочку, Кэлен подожгла её в очаге, запалила свечу и прикрыла маленькую стеклянную дверцу, чтобы ветер не задул огонек. Светильник и свечка в нем были совсем крошечными и света получалось совсем немного, но это все же лучше, чем ничего, когда шлепаешь в кромешной тьме под дождем.
      Кэлен сорвала сырую рубашку с подставки, сооруженной Ричардом перед очагом. Натягивая на себя холодную мокрую одежду, она, передернувшись, покрылась мурашками. Придется ей тоже прочитать нотацию своему новоиспеченному муженьку. Она заставит его вернуться обратно в постель и держать её в объятиях до тех пор, пока она снова не согреется. Это из-за него её уже трясет от холода. Морщась, Кэлен натянула на голые ноги ледяные и сырые насквозь штаны.
      Какие доказательства он отправился искать? Курицу?
      Перед тем как лечь, Кэлен, суша волосы над огнем, поинтересовалась, почему он решил, что все время видел одну и ту же курицу. Ричард ответил, что у мертвой курицы, которую они обнаружили утром возле дома духов, на клюве справа имелось темное пятно. А у той курицы, на которую указал Птичий Человек, была такая же отметина.
      Ричард придал этому значение далеко не сразу. Но у курицы, что поджидала под стрехой дома, где лежало тело Юни, тоже имелась эта отметина. Но ни у одной из запертых в трех домах кур её не оказалось.
      Кэлен заметила, что куры постоянно что-то клюют, а на улице идет дождь и мокро, так что это, скоре всего, просто была грязь. Более того, грязь или что-то в этом роде наверняка была на клюве не у одной птицы. И её просто смыло, когда их несли под дождем в дома.
      Люди Племени Тины решительно утверждали, что собрали всех до единой кур в деревне, так что та курица, что он искал, непременно была в одном из трех домов.
      Ричард на это её заявление ничего не ответил.
      Она тогда спросила, зачем именно этой курице - восставшей из мертвых понадобилось преследовать их весь день напролет? С какой целью? На это Ричард тоже не ответил.
      Кэлен поняла, что не больно-то оказала ему поддержку. Она знала, что Ричарду не свойственны полеты фантазии. И его настойчивость - вовсе не упрямство или желание досадить ей.
      Ей следовало бы слушать более внимательно и ласково. Она его жена. Если он не может рассчитывать на нее, то тогда на кого же? Неудивительно, что у него не было настроения заниматься с ней любовью. Но курица...
      Кэлен открыла дверь и вышла на улицу, где её поприветствовал ледяной шквал. Кара ушла спать. Охранявшие дом духов охотники заметили Кэлен и тут же подбежали, уставившись во все глаза на её освещенное крошечной свечкой лицо. В сверкании молний их мокрые тела казались потусторонними видениями.
      - В каком направлении пошел Ричард? - Спросила Кэлен.
      Охотники недоуменно заморгали.
      - Ричард, - повторила она. - Его нет в доме. Он не так давно ушел. Куда он направился?
      Один из охотников, прежде чем ответить, вопросительно оглядел остальных. Те покачали головами
      - Мы никого не видели. Сейчас темно, но мы все равно увидели бы, если бы он вышел.
      - А может и нет, - вздохнула Кэлен. - Ричард был лесным проводником. И ночь - его стихия. Он может раствориться в темноте точно так же, как вы умеете исчезать в траве.
      Охотники кивнули, ни на секунду не усомнившись в её словах.
      - Значит, он где-то тут, но мы не знаем, где. Иногда Ричард - с Характером умеет вести себя, как дух. Он не похож ни на кого из людей, что мы встречали прежде.
      Кэлен улыбнулась. Ричард действительно был необычным человеком отличительный признак волшебника.
      Однажды охотники пригласил его пострелять из лука по мишени и Ричард несказанно их изумил. Он вогнал все стрелы точно в центр, причем каждая последующая ложилась поверх предыдущей, дробя её в щепы.
      Волшебный дар Ричарда направлял стрелы, хотя сам он этому не верил. Он считал, что это всего лишь вопрос практики и умения сосредоточиться. "Призвать мишень", как он это называл. Ричард говорил, что призывает мишень, давая всему остальному исчезнуть, и когда чувствует, что нашел ту самую точку в воздухе, он спускает стрелу. Причем проделывает он все это в мгновение ока.
      Кэлен вынуждена была признать, что, когда Ричарда учил её стрелять, то иногда она чувствовала то, о чем он говорил. И то, чему он её обучил, однажды спасло ей жизнь. Но все равно она понимала, что в этом замешана магия.
      Охотники относились к Ричарду с огромным уважением. И умение стрелять из лука имело к этому лишь косвенное отношение. Было практически невозможно относиться без должного пиетета к Ричарду-с - Характером. И раз Кэлен говорит, что он может стать невидимым, то у них и сомнения не возникло в её словах.
      Но начало его отношений с Племенем Тины чуть ли не обернулось катастрофой. В самую первую встречу с охотниками, когда Кэлен привела его на равнины, где обитало Племя Тины, Ричард неправильно воспринял традиционное приветствие в виде пощечины, и отвесил могучую оплеуху Савидлину, одному из старейшин племени. И этим деянием невольно продемонстрировал уважение к силе людей Племени Тины и обрел ценного друга, но заодно и схлопотал прозвище "Ричард-с-Характером".
      Кэлен смахнула с лица дождевые капли.
      - Ладно. Я хочу его найти. Вы все идите в разных направлениях, ткнула она в царившую вокруг тьму, - и если отыщете его, передайте, что он мне нужен. Если же не найдете, то возвращайтесь сюда, и мы пойдем ещё куда-нибудь на поиски, пока не обнаружим его.
      Охотники начали было возражать, но Кэлен рявкнула, что она до смерти устала и желает вернуться в кровать, причем вместе со своим новоиспеченным мужем. И добавила, что либо они ей помогут его отыскать, либо она отправится на поиски самостоятельно.
      И тут до неё дошло, что Ричард именно этим и занялся самостоятельными поисками. Потому что никто ему не поверил.
      Охотники нехотя согласились и рассредоточились в разных направлениях, растворившись во тьме. Им, будучи босыми, в отличие от неё не приходилось выискивать более-менее нормальную дорогу в грязи.
      Немного поразмыслив, Кэлен скинула сапоги и зашвырнула их в дом. И усмехнулась тому, как здорово сообразила надуть царившую вокруг слякоть.
      В Эйдиндриле большинство женщин, начиная от аристократок и кончая женами чиновников, попадали бы в обморок, увидь они сейчас Мать-Исповедницу, стоящую босиком по щиколотку в грязи и промокшую насквозь.
      Кэлен зашлепала по грязи, пытаясь сообразить, какой методики может придерживаться Ричард в своих поисках. Он редко когда делает что-то без причины. Так как бы он в одиночку принялся обыскивать в темноте всю деревню?
      По зрелому размышлению Кэлен отбросила первую мысль, что он ищет курицу. Возможно, он понял, что то, о чем говорили ему Зедд, Энн и она сама, не лишено смысла. Может, он вовсе и не ищет курицу. Но тогда что он делает на улице посреди ночи?
      Дождь лил на голову, стекая по шее на спину и вызывая дрожь. Длинные волосы, которые Кэлен тщательно высушила и расчесала, снова повисли мокрыми прядями. Намокшая рубашка облипала тело, как вторая кожа. Причем очень холодная кожа.
      Так куда же Ричарда могло понести?
      Кэлен остановилась и подняла свечку повыше.
      Юни.
      Может, он пошел посмотреть на Юни. Сердце Кэлен на мгновение замерло. Или взглянуть на мертвого младенца. Возможно, он пожелала оплакать обоих.
      Такой поступок вполне в духе Ричарда. Он мог пожелать помолиться добрым духам за две души, только что ушедшие в мир иной. Ричард очень даже способен на это.
      Кэлен шагнула под невидимый в темноте стекающий с крыши водопад, и ахнула, когда поток воды обрушился ей на голову. Отбросив с лица мокрые пряди и отплевываясь, она двинулась дальше. Пальцы, в которых она держала светильник, занемели от холода.
      Кэлен внимательно осмотрелась, пытаясь сориентироваться в темноте и убедиться, что идет в верном направлении, и обнаружила знакомую низкую стенку с тремя цветочными горшками. Здесь поблизости никто не жил, так что в этих горшках выращивали растения для злых духов, обитавших в домах неподалеку. Отсюда дорогу она знала.
      Чуть подальше за углом Кэлен нашла дверь в дом мертвых. Онемевшими от холода пальцами она нащупала задвижку. Разбухшая от сырости дверь со скрипом распахнулась. Кэлен прошла внутрь и закрыла за собой дверь.
      - Ричард? Ричард, ты здесь?
      Никакого ответа. Кэлен подняла свечку повыше, другой рукой прикрывая нос, чтобы хоть как-то защититься от вони.
      Огонек свечи осветил платформу с лежащим на ней крошечным тельцем. Кэлен подошла ближе, скривившись, когда под босой ногой хрустнул здоровенный жук, но моментально забыла об этой мелкой неприятности перед лицом лежащей перед ней трагической фигурки.
      Подойдя, она замерла. Крошечные скрюченные ручки застыли, согнутые в коленках ножки не доставали до поверхности на добрый дюйм. Ладошки открыты, а малюсенькие пальчики казались просто чем-то совершенно невероятным.
      У Кэлен в горле образовался комок. И она прикрыла рот ладошкой, чтобы подавить невольный крик боли при мысли о постигшей мир утрате. Бедный малыш. Несчастная мать.
      Позади раздался странный монотонный звук. Не сводя глаз с маленького безжизненного тельца, она рассеянно попыталась определить, что это за тихий равномерный стук. Стук на мгновение прекратился, потом начался по новой. Затем снова прекратился. Кэлен решила, что это падают капли, и отрешилась от него.
      Не в состоянии бороться с искушением, Кэлен коснулась пальцем крошечной ладошки. Ручка была настолько мала, что в ней едва помещался один палец. На мгновение она подумала, что вот сейчас пальчики сомкнуться. Но они, конечно, не шевельнулись.
      Всхлипнув, Кэлен смахнула слезу. Ей было страшно жаль мать ребенка. Повидав столько смертей и мертвых тел, Кэлен не понимала, почему именно этот трупик вызывает у неё такие чувства, но, тем не менее, это было так.
      И тут она сломалась, разрыдалась от жалости к этому даже не успевшему получить имя крошке. Стоя в темном доме мертвых, Кэлен оплакивала не начавшуюся жизнь, этот сосуд, прибывший в мир живых пустым, без души.
      Наконец раздававшийся за спиной звук все же вклинился в её сознания и Кэлен оглянулась, чтобы посмотреть, что же это мешает ей возносить молитву добрым духам.
      И ахнула, с трудом подавив вопль.
      На груди Юни восседала курица.
      И выклевывала ему глаза.
      Глава 10
      Кэлен хотела было прогнать курицу, но почему-то никак не могла заставить себя решиться на это. Курица, продолжая свое занятие, одним глазом уставилась на нее.
      Тук-тук-тук. Тук. Тук. Именно этот звук Кэлен и слышала все это время.
      - Кыш! - замахала она рукой. - Кыш!
      Должно быть, это из-за насекомых. Это из-за них птица здесь. Поклевать насекомых.
      Но почему-то Кэлен сама этому не верила.
      - Кыш! Оставь его в покое!
      Зашипев и взъерошив перья, курица подняла голову.
      Кэлен отшатнулась.
      Разрывая когтями мертвую плоть курица медленно повернула голову к Кэлен. Птица склонила голову набок, отчего гребешок упал и бородка всколыхнулась.
      - Кыш, - услышала Кэлен свой собственный едва различимый шепот.
      Света не хватало, к тому же клюв птицы был покрыт запекшейся кровью, так что Кэлен не могла определить, есть на нем метка или нет. Но в этом и не было необходимости.
      - Добрые духи, помогите! - Мысленно взмолилась она.
      Птица коротко кудахтнула. Кудахтанье было вполне куриным, но в глубине души Кэлен точно знала, что это не так.
      В это мгновение она до конца поняла, что имел в виду Птичий Человек, говоря о курице, что не курица. Эта тварь выглядела, как курица, ничем не отличаясь от всех прочих кур Племени Тины. Но это была не курица.
      Это было само зло во плоти.
      Кэлен ощущала это всеми фибрами души. Это было настолько очевидно, как ухмылка самой смерти.
      Кэлен судорожно сжала воротник. Она настолько крепко вжалась в платформу, на которой лежал трупик младенца, что не удивилась бы, если бы массивное ложе опрокинулось.
      Первым инстинктивным желанием было обрушиться на тварь всей мощью волшебства Исповедницы. Эта магия навечно уничтожала личность человека, оставляя в его душе лишь чувство полной и безоговорочной преданности Исповеднице. Именно благодаря этой магии приговоренные к смерти совершенно правдиво признавались во всех своих ужасных преступлениях. Или подтверждали свою невиновность. Волшебство Исповедниц способствовало окончательному торжеству справедливости правосудия.
      Спасения от магии Исповедниц не существует. Она абсолютна и окончательна. Даже самые чудовищные маньяки имеют душу и поэтому уязвимы.
      Магия Исповедницы была одновременно и средством защиты. Но действовала только на людей. На курицу она не произведет никакого впечатления. Не подействует она и на это воплощение жути.
      Взгляд Кэлен метнулся к двери, прикидывая расстояние. Курица сделала шажок. Когти вцепились в лежавшую у неё на пути руку Юни. Мускулы ноги дрожали от напряжения.
      Курица отступила назад, напряглась и выплеснула струю фекалий Юни в лицо.
      И издала кудахтанье, больше смахивающее на смех.
      Кэлен отчаянно сожалела, что не может убедить себя в том, что спятила. И выдумывает невесть что.
      Но отлично знала, что находится в совершенно здравом уме.
      Кэлен чувствовала, что против этой твари не поможет не только магия Исповедницы. Даже огромное преимущество в росте и силе ничего не значили перед этим порождением тьмы. Хорошо бы суметь просто ноги унести.
      Именно этого ей и хотелось больше всего на свете - унести ноги.
      Жирный коричневый жук пополз по руке. Сдавленно взвизгнув, Кэлен смахнула его прочь. И шагнула к двери.
      Курица слетела с тела Юни и приземлилась перед дверью.
      Кэлен судорожно пыталась собраться с мыслями, пока курица безмятежно кудахтала. Тварь склевала жука, которого Кэлен смахнула с руки. Проглотив насекомое, она повернула голову и поглядела на Кэлен. Гребешок и бородка покачивались из стороны в сторону.
      Кэлен посмотрела на дверь, пытаясь сообразить, как побыстрее выскочить наружу. Отпихнуть курицу с дороги? Попытаться отогнать от двери? Просто проигнорировать и попробовать выйти?
      Она вспомнила слова Ричарда: "Юни обозвал бесчестным того, кто убил курицу. Вскоре Юни умер. Я бросил палку в сидевшую на окне курицу, и вскоре она напала на мальчика. Это по моей вине Унги пострадал. И я не хочу снова повторить той же ошибки".
      Кэлен тоже не хотела делать эту ошибку. Эта тварь запросто может кинуться ей в лицо. Выцарапать глаза. Вскрыть шпорой сонную артерию на шее. И тогда она истечет кровью. Кто знает, насколько эта тварь действительно сильна и на что она вообще способна.
      Ричард очень настаивал, чтобы все были с курами исключительно вежливы. Жизнь Кэлен внезапно оказалась в прямой зависимости от слов Ричарда. Подумать только - совсем недавно она считала их глупостью! И вот теперь взвешивает свои шансы, прикидывает варианты исходя из того, что тогда сказал Ричард.
      - Ой, Ричард, - шепотом взмолилась она. - Прости меня!
      Что-то коснулось пальцев ноги. Быстрого взгляда в темноте оказалось недостаточно, чтобы разглядеть, но Кэлен показалось, будто она видела ползущих по ноге насекомых. Кто-то из этой ползающей пакости лез по лодыжке под штаниной. Она дернула ногой. Насекомое держалось крепко.
      Кэлен наклонилась и шлепнула по штанине, желая прогнать ползука, но ударила слишком сильно и раздавила его на ноге.
      Тут же торопливо выпрямилась, стряхивая запутавшихся в волосах насекомых и взвизгнула, когда сороконожка тяпнула её за ладонь. Кэлен брезгливо стряхнула её на пол. Сороконожка плюхнулась на землю и курица её немедленно склевала.
      Взмахнув крыльями, курица внезапно перелетала обратно на тело Юни. Быстро перебирая лапами, она перебралась к голове и уставилась на Кэлен. Черный глаз взирал на неё с холодным любопытством. Кэлен сделала неуверенный шажок у двери.
      - Мать! - Произнесла курица.
      - Кэлен вздрогнула.
      Она отчаянно старалась успокоить дыхание. Сердце колотилось так, будто готово было вырваться из груди. Пальцы судорожно цеплялись за край платформы.
      Должно быть, тварь всего лишь издала звук, похожий на слово "мать". Она ведь Мать-Исповедница и привыкла слышать это обращение. Ей просто страшно и ей кажется всякая всячина.
      Кэлен снова взвизгнула, когда что-то тяпнуло её за щиколотку. Пытаясь смахнуть забравшегося в рукав жука, Кэлен нечаянно сбросила с платформы светильник. Он с мягким звоном шлепнулся на грязный пол.
      И мгновенно в помещении воцарилась кромешная тьма.
      Кэлен резко обернулось, когда что-то поползло между лопаток по волосам. Судя по писку и звуку - мышь. К счастью, от резкого движения зверек упал.
      Кэлен застыла. Прислушиваясь, она пыталась различить, двигается ли курица, не спрыгнула ли на пол. В комнате царила гробовая тишина, лишь в ушах громко пульсировала кровь.
      Кэлен начала отползать к двери. Ступая по гнилой соломе, она страшно сожалела о сброшенных сапогах. Вонь забивала ноздри. Кэлен казалось, что вряд ли она когда-либо сможет снова почувствовать себя чистой. Но ей было на это совершенно наплевать, лишь бы выбраться отсюда живой.
      В темноте раздался кудахчущий смех курицы.
      И вовсе не оттуда, откуда его можно было ожидать. А из-за спины.
      - Пожалуйста, я не хотела ничего плохого, - сказала Кэлен во тьму. - И не думала проявлять неуважение. Я оставлю тебя заниматься твоим делом, если не возражаешь.
      Она сделал ещё шажок к двери. Кэлен двигалась медленно и осторожно, на случай если курица окажется впереди. Ей вовсе не хотелось случайно пнуть тварь и разозлить этим. Не стоит недооценивать эту мерзость.
      Кэлен не раз приходилось яростно атаковать казавшегося непобедимым врага. И она отлично знала цену внезапной решительной атаке. Но она также почему-то твердо знала, что вот этот конкретный противник, если пожелает, убьет её с такой же легкостью, с какой она сама может свернуть шею настоящей курице.
      И если она затеет драку, то проигравшей стороной окажется тоже она.
      Кэлен коснулась плечом стены и начала слепо нашаривать дверь. Ничего. Кэлен ощупала обмазанную глиной стенку с другой стороны. Двери не было.
      Безумие какое-то. Она ведь вошла через дверь. Здесь должна быть дверь. Куро-подобная тварь довольно кудахтнула.
      Сдерживая слезы ужаса, Кэлен повернулась и прижалась спиной к стенке. Должно быть, она запуталась в направлении, пока вертелась, стараясь стряхнуть мышь. Просто повернулась не в ту сторону, только и всего. Дверь никуда не делась. Просто сама Кэлен пошла не в ту сторону.
      Тогда в каком же направлении дверь?
      Она раскрыла глаза как можно шире, пытаясь что-нибудь разглядеть в чернильной тьме. И тут новая ужасная мысль пронзила её сознание. А что если курица выклюет ей глаза? Если эта тварь любит делать именно это? Выклевывать глаза?
      Кэлен услышала свое собственное паническое всхлипывание. Соломенная крыша протекала. Тяжелая капля упала на голову и Кэлен подпрыгнула. Сверкнула молния. Кэлен увидела осветившую левую стену зарницу. Нет, это дверь. Отблеск молнии пробился сквозь щели дверного косяка. Прокатился громовой раскат.
      Кэлен отчаянно ринулась к выходу. Мчась в кромешной тьме она приварилась бедром об угол платформы и ударила пальцы ноги о кирпичный угол. И чисто рефлекторно схватилась от боли за стопу. Прыгая на одной ноге, чтобы не упасть, она наступила на что-то твердое. Жгучая боль пронизала ногу. Кэлен попыталась ухватиться за что-нибудь, тут же отдернула руку, ощутив под ладонью окоченевшее тельце, и с грохотом шмякнулась на пол.
      Ругаясь сквозь зубы Кэлен поняла, что наступила на горячий светильник. Она потерла ногу. На самом деле не очень-то она и обожглась. Просто у страха глаза велики, и ей показалось, что ногу прожгло насквозь. Впрочем, из той ноги, которую она ушибла об угол, текла кровь.
      Кэлен глубоко вздохнула. Нельзя впадать в панику, выговорила она себе, иначе дело дрянь. Никто, кроме неё самой, ей сейчас не поможет. Так что надо собраться и сохранять трезвую голову, чтобы выбраться из этого дома.
      Она ещё раз вдохнула поглубже. Все, что требуется, это добраться до двери, и тогда она сможет выскочить. И спасется.
      Кэлен поползла вперед. Покрывавшая пол солома была мокрой. От дождя ли, или от стекавшей с платформ жидкости, Кэлен не знала. Она сказала себе, что люди Племени Тины уважительно относится к мертвым. И ни за что не оставили бы здесь грязной соломы. Она наверняка чистая. Только почему же она тогда так воняет?
      Огромным усилием воли Кэлен игнорировала кишащих вокруг неё насекомых. Когда её решимость хранить молчание иссякла, она услышала, что тихонько попискивает. Поскольку она ползла лицом к двери, то увидела, как очередная молния высветила контур. Осталось совсем чуть-чуть.
      Кэлен не знала, куда подевалась курица. И молилась про себя, чтобы та снова занялась выклевыванием глаз у Юни.
      И в следующей вспышке увидела ноги курицы между собой и щелью под дверью. Тварь стояла едва ли в футе от её лица.
      Кэлен медленно поднесла трясущуюся ладонь ко лбу, чтобы прикрыть глаза. Она знала, что в любой момент куроподобный монстр кинется выклевывать ей глаза, точно так же, как выклевал их Юни. Она задохнулась от ужаса, представив себе, что ей выклевали глаза. Мысленно увидела льющуюся из растерзанных пустых глазниц кровь.
      Она ослепнет. Окажется совсем беспомощной. И больше никогда не увидит улыбающихся ей серых глаз Ричарда.
      В волосах, пытаясь высвободиться из пут, копошился жук. Кэлен попыталась его смахнуть, но тщетно.
      Внезапно что-то ударило её по макушке. Кэлен вскрикнула. Жук исчез. Курица склевала его прямо с головы Кэлен. Быстрый удар клювом оказался довольно болезненным.
      - Спасибо, - вынудила себя Кэлен поблагодарить курицу. - Большое тебе спасибо. Очень тебе признательна.
      И взвизгнула, когда клюв ударил по руке. Там полз жук. Курица вовсе не клюнула её в руку, а слопала жука.
      - Извини, что я завопила, - сказала Кэлен. Голос её дрожал. - Я просто не ожидала. Спасибо тебе ещё раз.
      Клюв пребольно ударил её по макушке. На сей раз никакого жука не было. Кэлен не знала, посчитала ли курица, что там было насекомое, или хотела пробить ей голову. От курицы сильно воняло.
      Кэлен снова поднесла ладонь к глазам.
      - Пожалуйста, не делай этого. Мне больно. Пожалуйста, не клюй меня.
      Острый клюв защипнул вену на тыльной стороне ладони, которой Кэлен прикрывала глаза. Курица потянула, будто пыталась вытащить из земли червяка.
      Это был приказ. Тварь желала, чтобы Кэлен убрала руку.
      Клюв резко рванул кожу. В значении этого жеста ошибиться было невозможно. Убери руку, означал он. Убери, или пожалеешь.
      Если тварь разозлить, то трудно сказать, что она может сотворить. Непосредственно в этом доме лежит тело Юни как напоминание о возможных последствиях.
      Кэлен сказал себе, что если тварь клюнет её в глаз, то тогда она схватит её и попытается свернуть дряни шею. Тогда она будет бороться. Но только если монстр покусится на глаза.
      Все её инстинкты вопили, возражая против столь глупого и опасного поступка. И Птичий Человек, и Ричард, оба заявляли, что это не курица. Теперь Кэлен нисколько не сомневалась в их правоте. Но у неё может просто не остаться иного выбора.
      Если она начнет, то это будет сражение насмерть. Кэлен не испытывала ни малейших иллюзий насчет своих шансов. И все же несмотря ни на что она, возможно, будет вынуждена сражаться. До последнего вздоха, если понадобится. Как учил её отец.
      Курица ухватила кусок кожи побольше и выкрутила. Последнее предупреждение.
      Кэлен осторожно убрала дрожащую руку. Куроподобная тварь довольно кудахтнула.
      Опять сверкнула молния. Кэлен, впрочем, уже не нуждалась в освещении. Тварь находилась буквально в нескольких дюймах. Достаточно близко, чтобы почувствовать её дыхание.
      - Пожалуйста, не трогай меня.
      Раскат грома прогрохотал так, что можно было оглохнуть. Курица закудахтала и резко повернулась.
      Тут Кэлен поняла, что это был не гром, а кто-то пинком открыл настежь дверь.
      - Кэлен! - Раздался голос Ричарда. - Ты где?
      Она мгновенно вскочила на ноги.
      - Ричард! Осторожно! Это курица! Курица!
      Ричард ринулся к монстру. Курица проскользнула у него между ног и выскочила наружу.
      Кэлен хотела кинуться мужу на шею, но он не дал ей, сорвав с плеча ближайшего из оставшихся снаружи охотников лук. Тот не успел даже среагировать на внезапный выпад, как Ричард выхватил из его колчана стрелу. В следующее мгновение стрела уже лежала на натянутой тетиве.
      Курица отчаянно улепетывала по грязи, с каждой вспышкой молнии удаляясь все дальше.
      Раздался звон тетивы и стрела со свистом пронзила воздух.
      Кэлен услышала глухой звук, когда стальной наконечник достиг цели.
      Во вспышке молнии она увидела, как курица обернулась. Стрела попала ей сзади точно в голову и наполовину торчала из раскрытого клюва. По древку текла кровь, капая с наконечника в лужи и на оперенье птицы.
      Охотник присвистнул, оценив выстрел.
      Снова почернело и прогрохотал гром. А следующая вспышка осветила удиравшую за угол курицу.
      Кэлен бросилась за ринувшимся вслед твари Ричардом. На бегу охотник протянул Ричарду вторую стрелу. Ричард натянул тетиву и вскинул лук наизготовку. Они вылетели за угол.
      И резко остановились. Там, в грязи, прямо посреди прохода, лежала окровавленная стрела. Курица исчезла.
      - Ричард, - выдохнула Кэлен, - теперь я тебе верю!
      - Догадываюсь, - ответил он.
      Сзади раздалось громкое "фуф-ф".
      Высунув головы из-за угла, они увидели, что крыша дома мертвых полыхает огнем. А сквозь распахнутую дверь Кэлен разглядела горящую на полу солому.
      - У меня была с собой свечка. Она упала на солому. Но фитиль потух. Я точно знаю, что потух, - проговорила Кэлен.
      - Может, это молния, - ответил Ричард, глядя на рассекший темное небо зигзаг.
      В разгоревшемся пламени окружавшие дом мертвых здания, казалось, танцевали какой-то колеблющийся танец. Несмотря на довольно приличное расстояние Кэлен ощутила на лице жар. Горящая солома и искры взлетали в ночное небо.
      Из пелены дождя появились охранники и собрались вокруг. Владелец стрелы передал её своим друзьям, шепнув при этом, что Ричард-с - Характером пристрелили злого духа и прогнал его.
      Из-за угла дома появилась ещё пара, некоторое время смотрела на огонь, а потом присоединилась к остальным. Зедд, белые волосы которого в свете пожара стали красно-оранжевыми, протянул руку. Один их охотников положил окровавленную стрелу ему на ладонь. Зедд быстро осмотрел её и передал Энн. Та покатала стрелу в пальцах и вздохнула, будто та поведала ей свою историю и подтвердила опасения.
      - Это шимы, - заявил Ричард. - Они здесь. Теперь-то ты мне веришь?
      - Зедд, я его видела, - сообщила Кэлен. - Ричард прав. Это не курица. Эта тварь сидела в доме мертвых и выклевывала Юни глаза. И она говорит. Она обратилась ко мне - по титулу - "Мать-Исповедница".
      В серьезных глазах старого волшебника отражался огонь. Наконец он кивнул.
      - Некоторым образом ты прав, мой мальчик. Это действительно серьезнейшая проблема, но это не шимы.
      - Зедд, я же говорю тебе, она была..., - начала возражать Кэлен, указывая на горевший дом.
      И замолчала, когда Зедд протянул руку и достал из её волос перышко. Зажав его между указательным и большим пальцами, он медленно покрутил перо. И на глазах у всех присутствующих оно превратилось в дым, который растаял в воздухе.
      - Это был Шнырк, - пробормотал волшебник.
      - Шнырк? - Нахмурился Ричард. - Это ещё что такое? И откуда ты знаешь?
      - Мы с Энн сотворили ряд проверочных заклинаний, - ответил старый волшебник. - Ты предоставил нам необходимые доказательства, которых нам недоставало, чтобы убедиться окончательно. Следы магии на стреле подтверждают наши подозрения. У нас серьезные неприятности.
      - Это творение тех, кто предался Владетелю, - сообщила Энн. - Тех, кто владеет магией Ущерба. Сестер Тьмы.
      - Джегань, - прошептал Ричард. - У него есть сестры Тьмы.
      Энн кивнула.
      - В прошлый раз Джегань подослал убийцу-волшебника, но вы с ним совладали. И вот теперь он направил нечто гораздо более опасное.
      - Ты был прав в своей настойчивости, но ошибался в выводах, - положил Зедд руку на плечо внука. - Мы с Энн уверены, что можем противодействовать заклинанию, призвавшему Шнырка. Постарайся не волноваться. Мы поработаем над этим и найдем решение.
      - Ты так и не сказал, что это за Шнырк такой. В чем его задача? Для чего его призвали?
      Прежде чем заговорить, Энн переглянулась с Зеддом.
      - Его призвали из подземного мира. С помощью магии Ущерба. И его предназначение - повредить магии в мире живых.
      - Как и шимы, - испуганно выдохнула Кэлен.
      - Это достаточно серьезная тварь, - подтвердил Зедд, - но ни в какое сравнение с шимами не идет. Мы с Энн далеко не новички и сами не без возможностей.
      Теперь благодаря Ричарду Шнырк исчез. Поскольку его раскрыли, он не скоро вернется. Идите спать. Джегань, к счастью, оказался неумехой, и его Шнырк выдал себя прежде, чем успел причинить существенный вред.
      Ричард оглянулся на бушующий огонь, будто пытаясь что-то сообразить.
      - Но каким образом Джегань...
      - Нам с Энн нужно отдохнуть, чтобы мы смогли точно сказать, что именно сделал Джегань и как этому противостоять. Это довольно сложно. Позволь нам делать то, что мы умеем и должны.
      Ричард наконец-то обнял Кэлен за талию и привлек поближе, кивнув деду. Одобрительно похлопав Зедда по плечу, он повел Кэлен в направлении дома духов.
      Глава 11
      Ричард дернулся и этим разбудил Кэлен. Она, прижимаясь к нему спиной, убрала волосы с глаз, пытаясь продрать глаза. Ричард сел, и Кэлен тут же обдало холодом. Кто-то настойчиво стучал в дверь.
      - Лорд Рал! - Звал приглушенный голос. - Лорд Рал!
      Так что им это вовсе не приснилось - в дверь колотила Кара. Ричард, на ходу втискиваясь в штаны, пошел открывать.
      В комнату проник дневной свет.
      - В чем дело, Кара?
      - Меня знахарка за вами послала. Зедд с Энн заболели. Я не поняла, что она говорит, но разобралась, что она хочет, чтобы я привела вас.
      - Сильно заболели? - Ричард рывком натянул сапоги.
      - Судя по поведению знахарки, вряд ли там что-то серьезное, но я в этом мало разбираюсь. И подумала, что вы захотите сами поглядеть.
      - Конечно. Да. Мы сейчас будем.
      Кэлен уже одевалась. Вещи ещё были сырыми, но по крайней мере, уже не мокрыми насквозь.
      - Что, по-твоему, это может быть?
      Ричард натянул черную нижнюю рубаху без рукавов.
      - Понятия не имею.
      Наплевав на остальные предметы туалета, он застегнул свой широкий пояс и двинулся на выход. То, что хранилось в золотых карманчиках на поясе, он никогда не оставлял без присмотра. Уж слишком опасными были эти предметы. Он оглянулся, желая убедиться, что она следует за ним. Кэлен, прыгая на одной ножке, натягивала задеревеневший сапог.
      - Я имею в виду, не думаешь ли ты, что это может быть магия? Что с магией что-то не так? Из-за этого Шнырка?
      - Давай не будем строить досужих домыслов. Мы скоро все узнаем.
      Они вылетели на улицу и Кара повела их за собой. Утро было сырое и туманное, свинцовые облака висели над головой, как обещание паршивого денька. Что ж, хотя бы дождя нет.
      Длинная светлая коса Кары выглядела так, будто всю ночь так и оставалась мокрой. Она свисала, тяжелая и набухшая от влаги, но Кэлен знала, что все равно прическа Морд-Сит выглядит куда лучше, чем её собственные взъерошенные патлы.
      А вот алое кожаное одеяние Кары наоборот выглядело как новенькое. Морд-Сит страшно гордились своей кроваво-красной кожаной одеждой. Она наподобие алого стяга уведомляла всех о присутствии Морд-Сит. Мало нашлось бы слов, способных так ярко выразить угрозу, как это облачение.
      Должно быть, мягкую кожу обработали каким-то маслом или жиром, судя по тому, как с неё стекала вода. Кэлен, исходя из того, насколько узко это одеяние, всегда подозревала, что Морд-Сит не приходится долго тратить время на то, чтобы раздеться, когда сбрасывают эту свою вторую кожу.
      Они быстро шагали по проходу. Кара кинула на них обвиняющий взгляд.
      - Прошлой ночью у вас двоих было приключение!
      По тому, как перекатывались у неё желваки, было не трудно догадаться, что вовсе не рада тому, что её оставили спать, когда они как беспомощные цыплята бродил в одиночку, пытаясь выяснить, не вляпаются ли они за здорово живешь в какую-нибудь серьезную неприятность.
      - Я нашла курицу, что не курица, - сообщила Кэлен.
      Они с Ричардом настолько выдохлись, когда наконец по грязи в темноте под дождем снова добрались до дома духов, что практически не обсуждали данной проблемы. Когда Кэлен задала вопрос, Ричард сказал, что искал эту псевдокурицу, когда услышал доносившийся из дома, где лежало тело Юни голос Кэлен. Она думала, что он выскажется по поводу недостатка доверия с её стороны, но он промолчал.
      Кэлен извинилась за то, что устроила ему тот ещё денек из-за того, что не поверила ему. На что Ричард ответил лишь, что благодарен добрым духам, что они не оставили её. Потом крепко обнял и поцеловал в макушку. Но у Кэлен почему-то возникло ощущение, что она чувствовала бы гораздо лучше, если бы он её обругал.
      Полумертвые от усталости, они заползли под одеяло. Но, как ни выдохлась Кэлен, она не сомневалась, что так и не уснет, мучимая воспоминаниями об этом пернатом воплощении зла. Но исходящее от Ричарда тепло и его надежная рука, обнимавшая её сделали свое дело и Кэлен уснула, не успев коснуться головой подушки.
      - Никто так до сих пор и не сподобился объяснить мне, откуда видно, что эта курица и не курица вовсе, - пожаловалась Кара, когда они свернули за угол.
      - Я не могу этого объяснить, - ответил Ричард. - Просто что-то в ней было не так. Какое-то смутное ощущение, от которого у меня волосы на затылке вставали дыбом, когда она была рядом.
      - Если бы ты там была, то поняла бы, - добавила Кэлен. - Когда она смотрела на меня, я видела чистое зло в её глазах.
      - Может, ей просто нужно было отложить яйцо, - скептически хмыкнула Кара.
      - Она обратилась ко мне по титулу.
      - А! Ну, мне бы это тоже дало нужную подсказку. - Ухмыльнулась Кара, и тут же продолжила гораздо более серьезно, чтобы не сказать обеспокоено. Она действительно назвала тебя "Мать-Исповедница"?
      Кэлен кивнула, глядя на действительно встревоженное лицо Кары.
      - Ну, на самом деле она начала, сказала только "мать". А я не стала вежливо дожидаться, пока она договорит остальное.
      Они втроем вошли в дом и Ниссел, поджидавшая их, сидя на расстеленной перед очагом шкуре, поднялась на ноги. В очаге разогревался котелок с травяным настоем. На полке возле огня, чтобы не остывал, лежал хлеб. Знахарка улыбнулась свойственной ей странной улыбкой человека, знающего что-то, чего не знают другие.
      - Мать-Исповедница. Доброе утро. Хорошо ли ты спала?
      - Да, спасибо. Ниссел, что случилось с Зеддом и Энн?
      Улыбка исчезла и знахарка глянула на тяжелый занавес, закрывавший проход в дальнюю комнату.
      - Точно не знаю.
      - Ну, тогда что у них не так? - Требовательно спросил Ричард, когда Кэлен перевела. - Что у них болит? У них температура? С желудком непорядок? Головная боль? Что? - Он вплеснул руками. - У них головы с плеч скатились?
      Ниссел не сводила глаз с Ричарда, пока Кэлен переводила ей его тираду.
      - А он нетерпелив, твой новоиспеченный супруг.
      - Он беспокоится о своем деде. Он очень любит старика. Так ты знаешь, что с ними не так?
      Ниссел быстро помешала содержимое котелка. Старая знахарка производила странное впечатление. Она во время работы вечно бормотала что-то себе под нос, или заставляла пациента держать на животе камни, чтобы отвлечь его, пока зашивала рану. Но Кэлен отлично знала, что у старухи острый, как бритва ум и ей практически нет равных в её ремесле. За плечами этой согбенной бабки стояли долгие годы опыта и огромные знания.
      Ниссел укуталась поплотнее в шаль, опустилась на корточки перед нарисованной на полу Благодатью, и провела скрюченным пальцем вдоль одной из прямых, идущих от центра. Линии, обозначающей магию.
      - Вот это, я думаю.
      Кэлен с Ричардом тревожно переглянулись.
      - Полагаю, вы разберетесь гораздо быстрей, если пройдете туда и глянете своими глазами, - порекомендовала Кара.
      - Нам бы хотелось прежде выяснить, чего ожидать, если не возражаешь, зыркнул на Морд-Сит Ричард.
      Кэлен немного расслабилась. Кара ни за что не стала бы вести себя столь пренебрежительно, если бы действительно полагала, что там, за закрывающей проход в комнату занавеской, идет нешуточная борьба между жизнью и смертью. Впрочем, Кара мало что знала о магии, за исключением того, что она ей не нравилась.
      Кара, как и бесстрашные д"харианские солдаты, побаивалась волшебства. Они постоянно повторяли присказку, что они воюют сталь против стали, а лорд Рал - магией против магии. Это было частью волшебных уз, связывавших народ Д"Хары с Магистром Ралом: они защищали его, а он - их. Можно было подумать, будто они считают своим долгом защищать его тело, чтобы он взамен мог защитить их души.
      Парадокс же заключался в том, что уникальной связью между Морд-Сит и магистром Д"Хары являлся некий своего рода симбиоз, дававший волшебную силу эйджилу - жуткому пыточному инструменту, который каждая Морд-Сит носила на прикрепленной к запястью цепочке. Но, что гораздо более важно, благодаря древним волшебным узам с магистром Ралом Морд-Сит могли захватывать контроль над волшебным даром всех владеющих магией. Пока Ричард не освободил их, задачей Морд-Сит было не только защищать лорда Рала, но и мучить до смерти его обладавших магией врагов, а в процессе вытягивать из них необходимые сведения.
      За исключением магии Исповедниц ни одно волшебство не могло противостоять способности Морд-Сит присваивать его. Насколько Морд-Сит боялись магии, настолько обладающие магией боялись Морд-Сит. Впрочем, Кэлен всегда говорили, что эти гадюки боятся её гораздо больше, чем она их.
      Заложив руки за спину и расставив ноги Кара встала на страже. Кэлен, чуть пригнув голову, шагнула в дверной проем за занавес, который Ричард любезно придержал для нее.
      Не имевшую окон комнатку освещали свечи. На грязном полу виднелись нарисованные магические символы. Кэлен поняла, что, в отличие от нарисованной в соседней комнате Благодати, это не учебные символы. Эти нарисованы кровью.
      Кэлен ухватила Ричарда за локоть.
      - Осторожно! Не наступи на них. - Она указала рукой на символы на полу. - Они предназначены для того, чтобы подманить и поймать в ловушку неосторожного.
      Ричард, кивнув, двинулся дальше, точно передвигаясь по лабиринту рисунков. Зедд с Энн лежали голова к голове на узеньких соломенных матрасах у дальней стены. Оба были укрыты до подбородка грубыми шерстяными одеялами.
      - Зедд, - шепотом позвал Ричард, опускаясь на колено. - Ты не спишь?
      Кэлен села на колени рядом с мужем и взяла его за руку. Энн моргнула и открыла глаза. Кэлен взяла и её за руку тоже. Зедд прищурился, будто тусклый свет свечей причинял боль.
      - Это ты, Ричард? Хорошо. Нам надо поговорить.
      - Что случилось? Вы заболели? Чем мы можем вам помочь?
      Волнистые белые волосы Зедда выглядели более взлохмаченными, чем обычно. В тусклом свете морщины были не так заметны, но сейчас он почему-то выглядел очень-очень старым.
      - Мы с Энн...просто устали, вот и все. Мы...
      Он вытащил руку из-под одеяла и указал на орнамент символов на полу. Кожаное облачение Кары обтягивало Морд-Сит куда плотнее, чем висевшая на его костях кожа.
      - Скажи ему, - нарушила звенящую тишину Энн. - Либо я скажу.
      - Сказать что? Да что происходит?!
      Зедд, тяжело дыша, положил руку на мускулистое бедро внука.
      - Помнишь наш разговор? А тему "что, если"...об исчезновении магии?
      - Конечно.
      - Ну, так это началось.
      Глаза Ричарда расширились.
      - Значит, это все же шимы!
      - Нет, - возразила Энн. - Сестры Тьмы. - Она смахнула заливающий глаза пот. - Сотворив заклинание, вызывающее эту... эту псевдокурицу...
      - Шнырка, - подсказал ей Зедд. - Призвав Шнырка, они либо случайно, либо преднамеренно спровоцировали деградацию магии.
      - Вряд ли это случайно, - бросил Ричард. - Наверняка именно этого они и добивались. Во всяком случае, Джегань, а по его приказу сестры Тьмы.
      Зедд кивнул, прикрыв глаза.
      - Уверен, что ты прав, мой мальчик.
      - Значит, вы не смогли это остановить? - Спросила Кэлен. - С ваших слов выходило, что вы можете это сделать.
      - Проверочные заклинания, сотворенные нами, дорого нам обошлись, - Энн говорила так же желчно, как на её месте сказала бы Кэлен. - Исчерпали наши силы.
      Зедд приподнял руку и снова уронил её Ричарду на бедро.
      - Из-за того, кто мы есть, из-за того, что мы более могущественны, чем другие, эта деградация ударила по нам первым.
      - Ты же говорил, что начнется со слабейших, - нахмурилась Кэлен.
      Энн просто покачала головой.
      - Тогда почему это не подействовало на нас? - Поинтересовался Ричард. - Кэлен владеет магией - её могуществом Исповедницы. И у меня есть дар.
      Зедд слабо махнул рукой.
      - Нет-нет! Это действует не так. Это начинается с нас. По мне ударило больше, чем по Энн.
      - Не уводи их в сторону, - буркнула Энн. - Все это слишком важно. Чуть окрепшим голосом она продолжила. - Ричард, сила Кэлен скоро уменьшится. И твоя тоже, хотя ты меньше от неё зависишь, чем мы с Кэлен, так что для тебя это не будет иметь такого уж большого значения.
      - Кэлен утратит свое могущество Исповедницы, - подтвердил Зедд, - как и все прочие волшебники. И вообще все, что обладает магией. Она окажется беззащитной и её нужно будет защищать.
      - Не такая уж я беззащитная, - возразила Кэлен.
      - Но должен же быть способ этому противостоять! Прошлой ночью ты сказал, что вы тоже кое-что можете, - сжал кулаки Ричард. - Ты сказал, что вы сможете с этим справиться. Вы должны что-то сделать!
      Энн слабо стукнула Зедда по макушке.
      - Не будешь ли так любезен сказать ему, старый пень? Прежде чем парня хватит кондрашка и тогда уже никакой помощи от него не дождешься?
      - Я могу помочь? - Подался вперед Ричард. - Что я должен сделать? Скажите, и я сделаю.
      Зедд выдавил слабую улыбку.
      - Я всегда мог на тебя положиться, Ричард. Всегда.
      - Что мы можем сделать? - Встряла Кэлен. - Вы можете рассчитывать на нас обоих.
      - Видите ли, мы знаем, что нужно сделать, только вот не можем справиться с этим в одиночку.
      - Значит, мы поможем, - отрубил Ричард. - Что вам нужно?
      Зедд с трудом вдохнул.
      - Это в Замке.
      В Кэлен всколыхнулась надежда. Сильф избавит их от многонедельного пути через Срединные Земли. С её помощью они с Ричардом окажутся в Эйдиндриле меньше чем за сутки.
      Дыхание Зедда замедлилось. Казалось, он впал в бессознательно состояние. Ричард раздраженно сжал пальцами виски и набрал в грудь побольше воздуха. Затем легонько потряс деда за плечо.
      - Зедд? Чем мы можем помочь? Что нужно в Замке Волшебника? Что там, в Замке?
      Старый волшебник медленно сглотнул.
      - В Замке. Да.
      Ричард снова сделал глубокий вдох, стараясь сохранять спокойствие и говорить ровно.
      - Отлично. В Замке. Это я понял. Что ты хочешь мне рассказать о Замке, Зедд?
      Зедд облизал пересохшие губы.
      - Воды.
      Кэлен положила руку Ричарду на плечо, будто хотела этим жестом не дать ему взвиться до потолка.
      - Я принесу.
      Ниссел встретила её в дверях, но вместо воды протянула чашку с теплым питьем.
      - Дай ему вот это. Я только что приготовила. Это лучше воды. Придаст ему сил.
      - Спасибо, Ниссел.
      Кэлен поспешно поднесла питье к губам Зедда. Старый волшебник сделал несколько глотков. Потом Кэлен предложила чашку Энн и та допила остальное. Ниссел, перегнувшись через плечо Кэлен, сунула девушке кусок хлеба, намазанный чем-то вроде меда с легким запахом мяты, шепнув, чтобы она заставила Зедда с Энн немного поесть.
      - Давай-ка, Зедд, съешь немного тавы с медом, - предложила волшебнику Кэлен.
      Зедд отодвинул рукой предложенную еду.
      - Возможно, чуть позже.
      Кэлен с Ричардом переглянулись. Практически неслыханное дело - чтобы Зедд отказывался поесть! Должно быть Кара посчитала дело несерьезным исходя из спокойного поведения Ниссел. Хотя старая знахарка и не выказывала особой тревоги по поводу состояния лежавшей на полу парочки, беспокойство Кэлен с Ричардом росло с каждой минутой.
      - Зедд, - продолжил Ричард после того, как дед выпил отвар, - так что там насчет Замка?
      Старый волшебник мгновенно открыл глаза. Кэлен показалось, что его взор стал ярче, ореховые глаза стали яснее, не такие мутные. Он неловко ухватил Ричарда за запястье.
      - Похоже, отвар помогает. Дайте еще.
      - Он сказал, что отвар помогает, - обернулась Кэлен к знахарке. - И просит еще.
      - Конечно, помогает, - скорчила рожицу Ниссел, - иначе зачем бы я его варила?
      Покачав головой, как бы изумляясь человеческой глупости, она вышла в соседнюю комнату, чтобы принести ещё отвара. Кэлен была уверена, что ей вовсе не показалось, будто Зедд немного оживился.
      - Слушай внимательно, мой мальчик, - поднял он палец. - Там, в Замке, есть чрезвычайно сильное волшебство. Своего рода противоядие в бутылке, способное преодолеть проникшую в мир живых заразу.
      - И оно тебе нужно, - высказал предположение Ричард.
      Энн отвар, судя по всему, тоже помог.
      - Мы пытались наложить контрзаклинания, но наше могущество уже сильно уменьшилось. И мы слишком поздно заметили, что произошло.
      - Но летучее волшебство из этой бутылки сделает с это заразой то, что она сделала с нами, - протянул Зедд.
      - И таким образом уравновесит силы, и вы сможете наложить контрчары и уничтожить её, - нетерпеливо закончил Ричард.
      - Да, - хором ответили Зедд с Энн.
      - Ну, тогда это не проблема, - радостно улыбнулась Кэлен. - Мы принесем вам эту бутылку.
      - Мы можем попасть в Замок через сильфа, - с энтузиазмом ухмыльнулся Ричард. - Заберем бутылку и притащим её вам в мгновение ока. Ну, почти.
      Энн, прикрыв глаза рукой, тихо выругалась.
      - Зедд, ты учил этого мальчишку хоть чему-нибудь?
      Улыбка Ричарда мгновенно исчезла.
      - В чем дело? Что я не так сказал?
      Вошла Ниссел с двумя чашками отвара, одну протянула Ричарду, вторую Кэлен.
      - Пусть выпьют все.
      - Ниссел говорит, что вы должны выпить все, - перевела Кэлен.
      Энн покорно начала пить, а Зедд сморщил нос, но ему тоже пришлось пить, поскольку Ричард не церемонясь опрокинул содержимое чашки прямо деду в глотку. Давясь и кашляя, тот был вынужден все проглотить, иначе рисковал захлебнуться.
      - Ну, а теперь выкладывай, в чем проблема? Почему нам будет сложно вытащить это волшебство из Замка? - Спросил Ричард, когда дед, наконец, откашлялся.
      - Во-первых, - выдавил Зедд, - нет никакой необходимости тащить его сюда. Достаточно разбить бутылку, и волшебство вырвется на свободу. Направлять его не нужно, все уже сделано.
      - Бутылку я разобью, - кивнул Ричард. - Это я могу.
      - Слушай! Волшебство находится в бутылке, предназначенной удерживать магию, и волшебство вырвется только если бутылку правильно разбить. Предметом, обладающим необходимыми магическими свойствами. Иначе оно просто испарится без всякого толку.
      - Что за предмет? Чем нужно разбить бутылку?
      - Мечом Истины, - ответил Зедд. - Он обладает необходимой магией, чтобы высвободить должным образом волшебство, разбив бутылку.
      - Это не проблема. Я оставил меч в твоих личных апартаментах в Замке. Но разве магия меча тоже не исчезнет?
      - Нет. Меч Истины был создан чародеями, умевшими защитить его силу от любых нападений на магию.
      - Значит, ты полагаешь, что Меч Истины может справиться с Шнырком?
      Зедд кивнул.
      - Большая часть всего этого мне не известна, но я практически уверен вот в чем: Меч Истины может оказаться единственным оружием, способным защитить тебя. - Зедд схватил Ричарда за рубашку и придвинул поближе. - Ты должен забрать меч.
      Ричард покладисто кивнул и глаза старого волшебника сверкнули. Он попытался приподняться на локте, но Ричард своей здоровенной ладонью вынудил деда лежать смирно.
      - Отдыхай. Встанешь, когда отдохнешь. Лучше скажи, где находится эта самая бутылка.
      Зедд нахмурился и указал на что-то за спиной Кэлен и Ричарда. Те оглянулись. Не увидев там никого, кроме стоявшей на страже у дверей Кары, они повернулись обратно и увидели, что Зедд уже лежит, опершись на локоть. Старый волшебник улыбался, довольный своей маленькой победой. Ричард наградил деда сердитым взглядом.
      - А теперь слушай внимательно, мой мальчик. Ты говорил, что бывал в личном анклаве Волшебника Первого Ранга? - Ричард кивнул. - Хорошо помнишь это место? - Ричард снова кивнул. - Отлично. Там есть вход. Длинный проход между разными предметами.
      - Да, помню. Длинный коридор, устланный красной ковровой дорожкой. По обе её стороны стоят белые мраморные колонны высотой примерно с меня. На каждой сверху лежат разные предметы.
      - Да, - поднял руку Зедд, призывая внука остановиться. - Белые мраморные колонны. Ты их помнишь? Помнишь, что на них лежит?
      - Кое-что. Не все. Там были каменья в оправах, золотые цепи, серебряный кубок, прекрасной работы ножи, миски, шкатулки. - Ричард нахмурился, силясь припомнить получше. Затем щелкнул пальцами. - На пятой колонне слева стояла бутылка. Я её запомнил, потому что она показалась мне очень красивой. Черная бутылка с золотой филигранной крышкой.
      На губах Зедда промелькнула лукавая улыбка.
      - Совершенно верно, мой мальчик! Это та самая бутылка.
      - И что мне нужно сделать? Просто разбить её Мечом Истины?
      - Просто разбить.
      - И никаких выкрутас? Никаких заклинаний читать не надо? Не ставить каким-то особым образом в особое место? Не дожидаться, когда луна окажется в нужном месте? Или какого-то точного времени дня или ночи? Не надо пару раз прокрутиться вокруг себя? Никаких выкрутас?
      - Никаких выкрутас. Просто разбей её мечом. Если бы действовал я, то аккуратно поставил бы её на пол, просто на тот случай, если промахнусь и опрокину её, и она упадет на мрамор и разобьется. Ну, так это я.
      - Ну, значит на полу. Я поставлю её на пол и расколю мечом. - Ричард начал подниматься. - Все будет сделано ещё до завтрашнего рассвета.
      Схватив внука за рукав, Зедд вынудил его сесть на место.
      - Нет, Ричард. Ты не сможешь.
      Он откинулся на спину, грустно вздохнув.
      - Не смогу что? - Поинтересовался Ричард, снова усаживаясь.
      Зедд несколько раз коротко вздохнул.
      - Не сможешь оправиться через этот твой сильф.
      - Но мы должны, - настаивал Ричард. - Сильф доставит нас туда меньше, чем за день. А поездка по стране займет...Ну, не знаю. Недели.
      Старый волшебник покачал пальцем у Ричарда перед носом.
      - Сильф пользуется магией. Если ты оправишься через нее, то умрешь прежде, чем достигнешь Эйдиндрила. Ты будешь в недрах этого существа, будешь дышать её магией, когда это волшебство исчезнет. И тогда даже тела твоего никто не сыщет.
      Ричард облизал губы, взъерошив пятерней волосы.
      - Ты уверен? Может, я успею добраться до места прежде, чем магия исчезнет? Зедд, это важно. Если существует какой-то риск, то мы должны рискнуть. Я отправлюсь один. А Кэлен с Карой оставлю тут.
      У Кэлен сердце ушло в пятки при мысли, что Ричард окажется в сильфе в тот момент, когда магия исчезнет. И он навечно останется в сильфе. Она схватила его за руку, готовая запротестовать, но Зедд заговорил первым.
      - Ричард, послушай меня. Я - Волшебник Первого Ранга. И я тебе говорю: магия исчезает. Если ты оправишься через сильф, то погибнешь. Никаких "может быть". Вся магия исчезает. Ты должен ехать обычным способом.
      Ричард, поджав губы, кивнул.
      - Ну, ладно. Раз надо, значит надо. Хотя времени тогда уйдет значительно больше. Как скоро вы с Энн...
      Зедд улыбнулся.
      - Ричард, мы слишком слабы для путешествия, иначе непременно поехали бы с тобой. Но с нами все будет хорошо. А сейчас мы только будем задерживать тебя. Ты и сам можешь сделать то, что должно быть сделано. Как только ты разобьешь бутылку и высвободишь волшебство, - то вот эти штуки он указал на символы на полу - нам об этом тут же сообщат. И тогда я сразу сотворю контрзаклинания.
      Но до той поры Замок Волшебника будет уязвим. Чрезвычайно могущественные и опасные предметы могут быть украдены, когда волшебные щиты Замка исчезнут. И после того, как я восстановлю силу магии, их смогут использовать против нас.
      - Ты знаешь, насколько ослабеет магия Замка?
      Зедд огорченно покачал головой.
      - Прецедентов не было. Не могу предсказать точные последствия, но она наверняка ослабеет. Нам необходимо, чтобы ты оставался в Замке и защищал его, как ты и собирался. Мы с Энн прибудем сразу, как покончим с этим делом. Мы на тебя надеемся. Ты можешь сделать это для меня, мой мальчик?
      Ричард, сверкнув глазами, кивнул. Он взял деда за руку.
      - Конечно. Ты можешь на меня положиться.
      - Обещай мне, Ричард. Обещай, что отправишься в Замок.
      - Обещаю.
      - А если не пойдешь, - тихо предостерегла Энн, - то оптимистический прогноз Зедда, что с ним все будет в порядке, может оказаться...несостоятельным.
      - Энн, ты так говоришь, будто... - нахмурил бровь Зедд.
      - Если то, что я сказала, неправда, то назови меня лгуньей.
      Зедд прикрыл ладонью глаза и промолчал. Энн повернула голову так, чтобы посмотреть Ричарду в глаза.
      - Я достаточно ясно выразилась?
      Ричард сглотнул.
      - Да, мэм.
      - Это очень важно, Ричард, - коснулся Зедд руки внука. - Но постарайся не свернуть себе шею по дороге, ладно?
      - Я понял, - улыбнулся Ричард. - Больше шансов добраться до цели, если ехать быстро, но не мчаться очертя голову.
      Зедд громко засмеялся.
      - Значит, ты все же меня слушал, когда был помоложе.
      - Всегда.
      - Ну, тогда слушай и сейчас. - Он снова воздел костлявый палец. - Ты не должен пользоваться огнем, желательно совсем. По огню тебя сможет отыскать Шнырк.
      - Каким образом?
      - Мы считаем, что эта тварь в поисках использует огонь. Шнырка послали специально за тобой, так что он может искать тебя с помощью огня. Держись от огня подальше.
      И воды тоже. Если придется пересекать реку, то иди исключительно по мосту, даже если до него много дней пути. Переходи ручьи по жердочке, или переползай по веревке, или перепрыгивай, если сможешь.
      - Ты хочешь сказать, что мы можем окончить, как Юни, если подойдем к воде?
      Зедд кивнул.
      - Мне жаль затруднять тебе поездку, но это дело опасное. Шнырк пытается добраться до тебя. Ты будешь в безопасности - все мы будем в безопасности - лишь если ты доберешься до Замка и разобьешь бутылку прежде, чем Шнырк тебя найдет.
      Ричард, ничуть не устрашенный, ухмыльнулся.
      - Значит, мы сэкономим время - не придется его тратить на собирание дров и купанье.
      Зедд снова тихо хихикнул.
      - Счастливо добраться. Ричард! И тебе тоже, Кара. Присматривай за Ричардом. - Худые пальцы схватили ладошку Кэлен. - И, конечно, тебе, моя новая внучка. Я очень тебя люблю. Присматривайте друг за другом и берегите друг друга. Увидимся, когда мы с Энн приедем в Эйдиндрил, и снова будем все вместе. Ждите нас в Замке.
      Кэлен, шмыгая носом, сжала костлявую ладонь обеими руками.
      - Обязательно. Мы все будем вас там поджидать. И снова соберемся всей семьей, когда ты приедешь.
      - Счастливо добраться всем вам, - пожелала Энн. - Да пребудут с вами всегда добрые духи. Наши молитвы и вера тоже будут с вами.
      Ричард кивнул и начал было подниматься, но вдруг остановился. Казалось, он о чем-то задумался, потом мягко заговорил.
      - Зедд, когда я рос, я понятия не имел, что ты - мой дедушка. Я знаю, ты сделал это для того, чтобы защитить меня, но... Я не знал. - Он потеребил торчащую из матраса соломинку. - Я никогда не слышал о матери моей матери. Мама почти ничего о ней не говорила. Так, иногда бросала пару слов. Я ничего не знаю о моей бабушке. Твоей жене.
      Зедд отвернулся и по морщинистой щеке скатилась одинокая слеза. Он прочистил горло.
      - Эрилин была... чудесной женщиной. Когда-то и у меня, как и у тебя сейчас, была чудесная жена.
      Эрилин поймали враги. Ее захватил квод, посланный другим твоим дедом, Панизом Ралом, когда твоя мама была совсем ребенком. И твоя мать видела все...то, что они сделали с её матерью... Эрилин умерла, едва я её нашел. Твоей матери было больно говорить об Эрилин из-за того, что ей тогда довелось увидеть.
      После неловкой паузы Зедд снова повернулся к внуку и улыбнулся каким-то радостным воспоминаниям.
      - Она была красавицей, с серыми глазами, как твоя мать. Как ты. Она была умной, как ты, и очень смешливой. Тебе следует это знать. Она очень любила смеяться.
      Ричард улыбнулся и откашлялся, чтобы совладать с голосом.
      - Ну, тогда она точно вышла замуж за того, кого надо.
      Зедд кивнул.
      - Да. А теперь собирай вещи и двигай в Эйдиндрил, чтобы мы могли привести магию в норму.
      А когда мы наконец встретимся в Эйдиндриле, я расскажу тебе много интересного об Эрилин - твоей бабушке - чего не мог сделать прежде. - Он улыбнулся улыбкой довольного внуком деда. - Поговорим о нашем семействе.
      Глава 12
      - Несун! Поди сюда, парень! Несун!
      Мужчины засмеялись, женщины захихикали. Несан отчаянно желал, чтобы его физиономия не становилась такой же красной, как его шевелюра, всякий раз, когда мастер Драммонд обращался к нему подобным образом. Бросив щетку в жирный котелок, он помчался выяснять, зачем его зовет шеф-повар.
      Обегая один из длинных столов, он задел локтем бутыль, поставленную кем-то на самый край. Несан умудрился поймать тяжелый темно-синий стеклянный сосуд буквально над полом. Облегченно вздохнув, он водрузил его обратно возле горки нарезанного хлеба. И тут услышал, как ему снова орут.
      Несан резко остановился перед мастером Драммондом, не поднимая глаз от пола. Ему вовсе не хотелось огрести подзатыльник за то, что ему не нравится быть объектом для шуток.
      - Да, мастер Драммонд?
      Толстобрюхий шеф-повар вытер руки о белое полотенце, вечно болтающееся у него на поясе.
      - Несан, ты самый неуклюжий поваренок, которого я в жизни видел.
      - Да, господин.
      Мастер Драммонд привстал на цыпочки и выглянул в окно. Кто-то позади Несана выругался, обжегшись о горячую сковородку и в сердцах пнул металлический ухват, лежавший возле очага. Поскольку гневных воплей не последовало, Несан понял, что это сделал не кто-то из хакенцев - поварят.
      Мастер Драммонд ткнул в сторону черного хода.
      - Принеси дров. Нужны дубовые поленья и яблоня, чтобы пропитать ароматом ребрышки.
      - Дуб и яблоня. Слушаюсь, господин.
      - Но сперва повесь на крюк четырехручный котел. И поторопись с дубом.
      - Да, господин, - покорно кивнул Несан. Здоровенные дубовые поленья для очага были тяжеленными и после них вечно оставались занозы. А дубовые занозы самые поганые, и потом ещё много дней нарывают. Что ж, хотя бы яблоня не такая дрянь. Неслабая работенка предстоит. Он это точно знал, поскольку дров перетаскал уже достаточно.
      - И посматривай, когда прибудет повозка мясника. Она должна быть с минуты на минуту. Я Ингеру шею сверну, если он её поздно отправил.
      - Повозка мясника? - Поднял глаза Несан. Он не осмелился спросить то, что хотел. - Вы хотите, чтобы я её разгрузил, господин?
      Мастер Драммонд уткнул кулаки в толстые бока.
      - Неужто ты начал думать, Несан? - Работавшие рядом женщины фыркнули от смеха. - Конечно я хочу, чтобы ты её разгрузил! А если уронишь что-нибудь снова, как в прошлый раз, я поджарю твою тощую задницу!
      - Слушаюсь, мастер Драммонд, - дважды поклонился Несан.
      Удаляясь, он уступил дорогу коровнице, принесшей мастеру Драммонду на пробу сыр. Одна из делавших соусы женщин схватила его за рукав прежде, чем он успел удрать.
      - Так где эти шумовки, которые я просила?
      - Скоро будут, Джилли, как только я...
      Она схватила его за ухо.
      - Не смей разговаривать со мной свысока! - Рыкнула Джилли и выкрутила ухо. - Тебе подобные в конечном итоге всегда так разговаривают, а?
      - Нет, Джилли, клянусь, даже и не думал. Я всегда с большим уважением отношусь к андерцам. Я каждый день твержу своей мерзкой натуре, что в моей душе и в моем сердце нет места ненависти или желчности, и молю Создателя, чтобы он даровал мне силы укрепить мою слабую душу или гореть мне в вечном огне, - затараторил он. - Я принесу тебе шумовки, Джилли! Пожалуйста, отпусти меня, чтобы я за ними сходил!
      - Давай, и побыстрей, - отвесила она ему подзатыльник.
      Потирая горящее ухо, Несан помчался к раковине, в которой сохли шумовки. Схватив несколько штук, он отнес их Джилли и вручил с максимальным почтением, которое только смог изобразить, памятуя о том, что мастер Драммонд искоса следит за ним, вне всякого сомнения размышляя, не поколотить ли его за то, что он не принес шумовки раньше. Тогда сейчас он бы уже выполнял приказ повесить котел и отправиться за дровами.
      Несан с поклоном протянул шумовки.
      - Надеюсь, ты найдешь в себе силы прийти на дополнительное покаяние на этой неделе. - Джилли выхватила шумовки. - И какие только унижения от вас мы, андерцы, ни вынуждены терпеть!
      - Да, Джилли, я нуждаюсь в дополнительной епитимье. Благодарю тебя, что напомнила мне об этом.
      Она удовлетворенно что-то буркнула и вернулась к работе. Несан, испытывая стыд за то, что позволил своей гнусной сущности обидеть андерку, поспешил позвать на помощь других поварят, чтобы повесить тяжеленный котел на крюк. Он обнаружил Морли, который возился по локоть в горячей воде. Тот очень обрадовался представившейся возможности остудить руки, пусть даже если для этого нужно таскать тяжести.
      Оглядываясь через плечо, Морли помог поднять тяжелый котел. Для него это не составляло такого труда, как для Несана. Несан был тощим, а Морли мускулистым.
      - Сегодня вечером большая вечеринка, - заговорщицки усмехнулся Морли. - Понимаешь, что это значит.
      Несан улыбкой подтвердил, что понимает. Будет толпа гостей, шум. Смех, песни, много еды и выпивки. Гости будут становиться все веселей, вино и эль потекут рекой, и если им станут попадаться полупустые бокалы и бутылки, никто не обратит на это внимание.
      - Это единственное преимущество в работе на Министра Культуры, заметил Несан.
      Морли со вздувшимися от напряжения мышцами шеи наклонился ближе, пока они волокли котел по полу.
      - Ну, тогда тебе следует проявлять больше уважения к андерцам, иначе лишишься этого преимущества. А заодно крыши над головой и жратвы.
      Несан кивнул. Он вовсе не хотел проявлять неуважение. Он обязан андерцам всем на свете. Но он постоянно сталкивался с тем, что андерцев слишком легко оскорбить, хотя и понимал, что причина этих недоразумений в его нечуткости и невежестве, и полагал, что ему некого винить, кроме себя самого.
      Как только котел оказался водруженным на место, Несан закатил глаза и высунул язык, изобразив Морли, что сегодня они надерутся до поросячьего визга. Морли отбросил рыжие, как у всех хакенцев, волосы со лба, и беззвучно изобразил пьяное икание, а потом погрузил руки обратно в мыльную воду.
      Несан, улыбаясь, потрусил за дровами. Шедшие последнее время проливные дожди ушли на восток, и в воздухе пахло свежестью и влажной землей. Нынешний весенний денек обещал быть теплым. Вдалеке сверкали на солнце свежей зеленью засаженные поля. Иногда, когда дул южный ветер, сюда доносился соленый запах моря, но не сегодня, хотя в небе кружило несколько чаек.
      Бегая за очередной охапкой дров, Несан каждый раз смотрел на аллею, но повозки мясника все не было. Когда он закончил таскать дубовые поленья, его туника вся взмокла от пота. На этот раз он заполучил лишь одну занозу, длиннющую, в подушечку большого пальца.
      Набирая дрова у поленницы с яблоневыми поленьями, он услышал ритмичное поскрипывание приближающейся повозки. Посасывая палец и безуспешно пытаясь достать зубами занозу, он исподтишка глянул в тень огромных дубов, растущих вдоль аллеи поместья, и увидел Броуни, упряжную лошадь мясника. Сопровождавший груз шел по другую сторону повозки. Со своего места Несан не видел, кто это был.
      Помимо повозки мясника в поместье приезжали и другие люди, от ученых, желающих посетить библиотеку Андерита, до слуг с сообщениями и докладами и поставщиков. А ещё сюда приходили множество хорошо одетых людей с какими-то другими целями.
      Когда Несан впервые пришел на работу, то его потрясли размеры как кухни, где ему предстояло трудиться, так и всего поместья. Он боялся всех и вся, понимая, что отныне тут его новый дом, и ему придется приспосабливаться к работе, если он желает иметь ночлег и еду.
      Мать приказала ему работать как следует, и тогда, если ему повезет, у него будет и то, и другое. Она велела ему вести себя как подобает, выполнять приказы и следовать правилам, даже если они покажутся ему суровыми. И даже если задание будет тягостным, он должен выполнять его беспрекословно и без всяких жалоб.
      Отца у Несана не было, во всяком случае, он его не знал, хотя были мужчины, которые, он считал, могли бы жениться на его матери. У неё имелась своя комната, предоставленная ей работодателем, торговцем Ибсоном. Мать жила в городе, рядом с жильем господина Ибсона, в доме прислуги. Мать Несана работала на кухне, готовила еду. Она умела приготовить все, что угодно.
      Она всегда торопилась покормить Несана и не могла уделять ему много времени. Когда ему не нужно было идти на покаяние, она часто брала его на работу, где могла присматривать за ним. Там он крутил вертел, выполнял всякие поручения, мыл мелкие предметы, подметал двор и частенько чистил стойла, где стояли упряжные лошади господина Ибсона.
      Мать была с ним ласкова, во всяком случае, когда видела его. Несан знал, что она заботится и беспокоится о нем. В отличие от некоторых мужчин, с которыми она изредка встречалась. Те в лучшем случае считали Несана досадной помехой. Кое-кто из них, желая остаться с его матерью наедине, открывали дверь её комнаты и вышвыривали паренька в ночь.
      Мать Несана заламывала руки, но была слишком тихоней, чтобы помешать этим мужчинам выбрасывать сына на улицу.
      Когда его выставляли, Несан спал либо на пороге, либо под лестницей, либо у соседей, если те соизволяли приютить его. Иногда, если шел дождь, конюхи разрешали ему ночевать на конюшне. Несану нравилось спать с лошадьми, но он не любил обитавших на конюшне мух.
      Однако лучше уж терпеть общество мух, чем оказаться застигнутым ночью на улице мальчишками-андерцами.
      Утром мать уходила на работу, как правило вместе со своим мужчиной, тоже работавшим у Ибсона, и тогда Несан мог вернуться в дом. А вечером, в те дни, когда ему приходилось предыдущую ночь проводить на улице, она всегда приносила ему что-нибудь вкусненькое, тайно утащенное с кухни, где она работала.
      Мать хотела, чтобы Несан научился торговле, но не знала никого, кто согласился бы взять его в помощники, не говоря уж в ученики. Поэтому почти четыре года назад, когда он подрос достаточно, чтобы самому зарабатывать себе на пропитание, господин Ибсон помог матери пристроить Несана на кухню в поместье Министра Культуры, расположенного неподалеку от Ферфилда, столицы Андерита.
      Когда Несан туда пришел, один из клерков усадил его вместе с ещё несколькими новичками, и объяснил правила, рассказал, где Несан будет спать с остальными поварятами, какие у него обязанности и все прочее. Клерк очень серьезно растолковал, в каком важном месте им предстоит работать. Из этого поместья Министр Культуры управляет своим министерством, которое занимается практически всеми аспектами жизни Андерита. Поместье также является домом министра. Пост Министра Культуры - второй по значимости в Андерите. Главней его только сам Суверен.
      Несан сперва думал, что его отправили на работу к какому-то обыкновенному торговцу. Он и представления не имел, что мать сумела пристроить его в столь престижное место. И очень возгордился. Позже он выяснил, что работа ему досталась тяжелая, как, впрочем, и любая другая в любом другом месте. Ничего шикарного в ней не было. Но он все же гордился тем, что он, хакенец, работает в поместье самого Министра.
      Несан узнал, что Министр устанавливает законы и все такое прочее, чтобы культура Андерита оставалась образцовой, и чтобы права всех жителей были защищены, но все равно не понимал, что же такое делает Министр Культуры, что требует постоянного хождения туда-сюда стольких людей. Не понимал он и для чего нужно все время столько новых законов. В конце концов, что хорошо, то хорошо, а что плохо, то плохо. Однажды он поинтересовался у одного андерца, и тот объяснил, что постоянно обнаруживаются новые непорядки и их нужно устранять. Объяснения Несан тоже не понял, но говорить об этом не стал. Даже один вопрос вызвал недовольство андерца.
      Не справившись с занозой, он наклонился за очередным поленом, по-прежнему искоса поглядывая на повозку мясника. У одного из приближавшихся чужаков, крупного мужчины в незнакомом военном облачении, на плечах висел плащ, расшитый, как показалось Несану, сверху клочками меха.
      Пальцы мужчины были унизаны кольцами, от которых к черным кожаным браслетам в металлических клепках у него на запястьях и предплечьях тянулись кожаные полоски. Голенища сапог тоже украшали серебряные клепки. Несан изумленно моргнул, увидев металлические клепки у мужчины в ухе и носу.
      На кожаном поясе мужчины висело оружие, которое Несан не мог представить даже в страшном сне. У правого бедра - боевой топор, края которого чудовищными рогами загибались настолько, что едва не соприкасались. Темная от времени и частого применения деревянная палка, к верхней части которой приделана цепь с шипастым шаром на конце. А внизу палки длинная пика.
      Копна темных густых волос мужчины позволяла сделать предположение, что он, возможно, андерец, но густые брови выдавали, что это не так. Черные волосы обрамляли бычью шею, не уступавшую в обхвате талии Несана. Даже на таком почтительном расстоянии вид мужчины вызвал у Несана желудочный спазм.
      Проезжая мимо медленно плетущейся повозки мясника чужеземец одарил долгим взглядом того, кто шел по другую сторону Броуни. Наконец мужчина поехал дальше, вновь уставясь на окна поместья, оглядывая их тоже с мрачным вниманием.
      Глава 13
      Несан, зная, что ему вовсе не следует стоять и дожидаться, пока повозка доедет до двора кухни, поспешно ухватил охапку дров и нырнул в дом. Торопясь снова выйти, он, не задумываясь, вывалил их в ларь, но за царящим здесь шумом и гамом, треском огня и шкворчанием готовящейся пищи, стуком пестиков в ступках и звоном ложек, разговорами и криками никто не услышал, как дрова небрежно шлепаются на место. Несколько поленьев скатились мимо и Несан собрался было оставить их валяться, но, заметив неподалеку мастера Драммонда, опустился на колени и быстро побросал их в ларь.
      Он вылетел на улицу. Сердце бешено колотилось и дыхание замерло, когда он увидел, кто привез мясо.
      Это была она.
      Несан ломал пальцы, глядя, как она ведет Броуни. Растревожив занозу в пальце, он поморщился. Несан выругался сквозь зубы и тут же прикусил язык, надеясь, что она не слышала. Помахивая рукой, чтобы уменьшить боль, он подбежал к повозке.
      - Добрый день, Беата.
      Она лишь коротко глянула.
      - Несан.
      Несан пытался найти слова, но ничего вразумительного на ум не шло. Он молча смотрел, как она, цокая языком, понуждает Броуни сдать назад. Держа в одной руке поводья, она второй рукой ласково похлопывала лошадь по груди. Несан готов был отдать все на свете, лишь бы эта рука так же ласково дотронулась до него.
      Ее короткие рыжие волосы, такие мягкие, такие густые и прекрасные, ерошил теплый весенний ветерок.
      Несан ждал у повозки, боясь сморозить какую-нибудь глупость, из-за которой Беата сочтет его дураком. Хотя сам он частенько о ней думал, Несан прекрасно понимал, она-то о нем вряд ли вообще вспоминает. Но это одно дело, а вот если она сочтет его дураком, то это совсем другое. Это будет невыносимо. Он отчаянно сожалел, что не может сказать ничего интересного или хоть что-то, что оставит у неё приятные воспоминания о нем.
      Беата, подойдя к нему, невозмутимо спросила:
      - Что с твоей рукой?
      То, что она стоит так близко, ввело его в ступор. Темно-синее платье облегало её фигурку, подчеркивая тонкую талию и округлые бедра. От этого зрелища Несану пришлось сглотнуть, чтобы суметь перевести дыхание. Деревянные пуговки украшали её наряд. Воротник был сколот простой булавкой со спиральной головкой.
      Платье было старым. В конце концов, она ведь хакенка, как и он, и не заслуживает ничего лучше. Синяя ткань поистрепалась там и сям, протерлась на локтях, но на Беате каким-то образом выглядело королевским нарядом.
      Нетерпеливо вздохнув, она схватила его руку, чтобы посмотреть.
      - Это ерунда...просто заноза, - промямлил он.
      Она перевернула его ладонь и оттянула кожу, желая знать, как глубоко вошла заноза. Тепло её руки ошеломило Несана. Он пришел в ужас, увидев, что его руки от постоянной возни в горячей мыльной воде чище, чем её. И испугался, что она подумает, будто он не работает.
      - Я мыл горшки, - поспешно начал объяснять Несан. - затем мне нужно было принести дубовые поленья. Кучу тяжеленных дубовых поленьев. Поэтому я и взмок.
      Не говоря ни слова Беата вытащила скалывающую ворот булавку. Воротник раскрылся, обнажив нежную шею. Челюсть Несан отвисла при виде того, что обычно скрывала одежда. Он не достоин её помощи, и ещё меньше достоин лицезреть её шею, которую она обычно закрывает. Несан усилием воли вынудил себя отвести взгляд.
      Несан охнул, когда острый кончик булавки вонзился в палец. Сосредоточено хмурясь, девушка рассеянно пробормотала извинения, продолжая выковыривать занозу. Стараясь не морщится от боли, Несан поджал пальцы ног, терпеливо вынося процедуру.
      Затем почувствовал острую мгновенную боль. Беата коротко глянула на длинную, похожую на иголку занозу, и отбросила её в сторону. Затем собрала ворот и снова скрепила его булавкой.
      - Вот и все, - произнесла она, повернувшись к повозке.
      - Спасибо, Беата. - Она кивнула. - Это было очень любезно с твоей стороны. - Он поплелся за ней следом. - Э-э... Я должен помочь тебе занести груз.
      Несан взял кусок коровьей туши и взгромоздил на плечо. От тяжести у него едва не подогнулись колени. Когда он сумел, наконец, повернуться, то увидел, что Беата удаляется, держа в руке связку цыплят, а на плече бараньи ребра, и не видит его титанических усилий.
      На кухне Джудит, птичница, велела ему составить список всего, что прислал мясник. Он поклонился, пообещав, что непременно так и сделает, но мысленно скривился.
      Когда они вернулись к повозке, Беата начала перечислять ему груз, шлепая рукой по каждому предмету и называя вслух. Она знала, что он не умеет читать и вынужден запоминать. Девушка заботливо перечислила все. Тут была свинина, баранина, говядина, мясо буйвола, три горшка мозгов, восемь бурдюков свежей крови, пол барреля свиных желудков для фарша, две дюжины гусей, корзина голубей и три сетки кур, включая ту, что она уже унесла на кухню.
      - Я же помню, что клала... - Беата отодвинула сетку с курами, что-то ища. - А, вот! Я уж испугалась, что забыла. Это мешок воробьев. Министр Культуры всегда хочет, чтобы у него на пиру подавали воробьев.
      Несан ощутил, что краснеет. Всем известно, что воробьи и воробьиные яйца едят, чтобы подстегнуть вожделение. Хотя представления не имел, для чего. Ему плотское желание никогда не казалось чем-то, что нужно подстегивать. Когда Беата поглядела ему в глаза, чтобы убедиться, что он мысленно составил список, он почувствовал непреодолимое желание что-нибудь сказать - что угодно - лишь бы сменить тему.
      - Беата, как по-твоему, мы когда-нибудь очистимся от преступлений наших предков и станем такими же чистыми в наших сердцах, как андерцы?
      Соболиная бровь девушки выгнулась.
      - Мы хакенцы. Мы никогда не станем такими же хорошими, как андерцы. Наши души темны и не могут стать чистыми. Их души чисты, и не могут поддаться соблазну. Мы же никогда не сможем полностью очиститься. Мы можем только надеяться суметь контролировать нашу подлую натуру.
      Несан знал ответ не хуже нее. Должно быть, из-за этого вопроса она сочтет его безнадежным невеждой. Он никогда не умел правильно выражать свои мысли.
      Он хотел выплатить свой долг, получить прощение и заслужить фамилию. Мало кому их хакенцев удавалось добиться этой привилегии. Он никогда не сможет сделать то, что хочет, если не добьется этого. Несан опустил голову, как бы извиняясь за вопрос.
      - Но я имел в виду...за все это время разве мы не поняли ошибочность пути наших предков? Разве ты не хочешь чего-то большего?
      - Я хакенка. И не стою того, чтобы решать свою судьбу. Тебе следовало бы знать, что на этом пути подстерегает зло.
      Несан потер саднящий палец.
      - Но некоторые хакенцы служат на тех путях, что ведут к прощению. Ты как-то говорила, что тебе следовало бы пойти в армию. Мне бы тоже этого хотелось.
      - Ты - хакенец. Тебе не дозволено касаться оружия. Это ты тоже должен знать, Несан.
      - Я не имел в виду...Я знаю, что не могу...Я просто хотел сказать...Не знаю. - Он сунул руки в карманы. - Я просто хотел сказать, что мне очень жаль, что я не могу, только и всего. Что мне хотелось бы творить добро, доказать, что я чего-то стою. Помогать тем, кому мы причинили страданья.
      - Я понимаю. - Она указала на окна верхних этажей. - Министр Культуры лично издал закон, согласно которому хакенские женщины могут служить в армии наравне с андерками. В законе также сказано, что все должны относиться к этим хакенкам с должным уважением. Министр сочувствует всем народам. Хакенские женщины у него в огромном долгу.
      Несан понял, что так никогда не доберется до того, что действительно хочет сказать.
      - Но разве ты не хочешь выйти замуж и...
      - Он также издал закон, по которому хакенки могут работать и зарабатывать себе на жизнь, и не обязаны выходить замуж и становиться рабынями хакенских мужчин, поскольку последним свойственно порабощать, и получив такую возможность даже путем женитьбы, они охотно пользуются этой возможностью даже в отношении своих соплеменников. Министр Шанбор - герой всех хакенских женщин.
      И он должен быть героем и для всех хакенских мужчин, потому что несет вам культуру, чтобы вы расстались с вашей воинственностью и примкнули к сообществу миролюбивых граждан. Я могу принять решение вступить в армию, потому что это способ для хакенок заслужить уважение. Таков закон. Закон Шанбора.
      Несан чувствовал себя, как на покаянии.
      - Я уважаю тебя, Беата, хоть ты и не в армии. Я знаю, что ты будешь делать людям добро независимо от того, вступишь ты в армию или нет. Ты хороший человек.
      Пыл Беаты несколько потух. Она легонько дернула плечом. Голос смягчился.
      - Главная причина, по которой я однажды могу пойти армию именно та, что ты сказал - чтобы помогать людям и творить добро. Я тоже хочу творить добро.
      Несан завидовал ей. Будучи в армии она сможет помогать общинам бороться с трудностями и бедами от наводнений до голода. Армия помогает нуждающимся людям. Армейцев повсюду уважают.
      К тому же сейчас не то, что когда-то, когда служить в армии было опасно. Теперь есть Домини Диртх. Если задействовать Домини Диртх, то это приведет к повиновению любого противника, и армии не потребуется вступать в битву. К счастью, Домини Диртх теперь распоряжаются андерцы, а они воспользуются таким оружием только для поддержания мира. И никогда - чтобы умышленно нанести вред.
      Домини Диртх - единственная хакенская вещь, которой пользовались андерцы. Сами андерцы никогда не смогли бы разработать такую штуку сами они даже не были способны мыслить теми гнусными категориями, необходимыми для сотворения такого оружия. Только хакенцы могли создать столь зловещее оружие.
      - Или я могла бы надеяться, что меня пришлют на работу сюда, как тебя, - добавила Беата.
      Несан поднял взгляд. Она смотрела на окна третьего этажа. Он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл. Не отводя глаз от окон, она продолжила.
      - Однажды он приходил к Ингеру и я его как следует разглядела. Бертран...то есть министр Шанбор гораздо более привлекателен, чем мясник Ингер.
      Несан ничего в этом не понимал, судя по тому, как женщины чирикали над мужчинами, которые, на взгляд Несана, совсем не красавцы. Министр Шанбор был высоким и возможно, когда-то и был недурен собой, но сейчас в его темных, как у всех андерцев, волосах пробивалась седина. Женщины на кухне все время его обсуждали. А когда он входил в комнату, некоторые заливались краской и вздыхали. Несану же он казался отвратительно старым.
      - Все говорят, что министр - очень обаятельный человек. Ты его когда-нибудь видел? Или разговаривал? Я слышала, будто он даже беседует с хакенцами, как с обычными людьми. Все о нем очень хорошо отзываются.
      Я слышала, как андерцы говорили, что в один прекрасный день он станет Сувереном.
      Несан прислонился к повозке.
      - Я его видел пару раз.
      Он не стал говорить ей, что однажды министр Шанбор отвесил ему оплеуху, когда он выронил нож для масла и тот упал возле ноги министра. Несан считал, что затрещину заслужил.
      Он посмотрел на девушку. Та по-прежнему не сводила глаз с окон. Несан опустил глаза и уставился на торчавшие из земли грязные корни.
      - Министра Культуры все любят и уважают. Я счастлив, что удостоился работать на такого человека, хотя я - ничтожество. То, что он предоставляет хакенцам работу, чтобы мы не голодали - признак благородства его души.
      Беата вдруг растерянно огляделась по сторонам, вытирая руки о подол. Несан подумал, что, возможно, сможет теперь донести до неё свои чаяния.
      - Я надеюсь когда-нибудь стать хорошим. Стать полезным обществу. Помогать людям.
      Беата поощрительно кивнула. И это кивок послужил толчком. Несан решительно вздернул подбородок.
      - Я надеюсь однажды выплатить долг и заслужить фамилию, а потом поехать в Эйдиндрил, в Замок Волшебника, и попросить волшебников назначить меня Искателем Истины и вручить мне Меч Истины, чтобы я вернулся сюда защищать андерцев и творить добро.
      Беата моргнула. А потом расхохоталась.
      - Ты даже не знаешь, где находится Эйдиндрил, или как далеко! - Между приступами хохота она могла лишь качать головой.
      Он знал, где находится Эйдиндрил.
      - Это на север, а потом на восток, - пробормотал Несан.
      - Говорят, Меч Истины - волшебный. А магия - зловредная и грязная штука. Что ты понимаешь в магии?
      - Ну...Ничего, наверное.
      - Ты ничегошеньки не понимаешь в магии, Или в мечах. Ты наверняка отрежешь им себе ногу! - Она взяла из повозки корзину с голубями и связку кур и, хихикая, направилась на кухню.
      Несану хотелось умереть на месте. Он поведал ей о своей самой сокровенной мечте, а она его обсмеяла. Голова его поникла. Она права. Он хакенец. И никогда не сможет доказать, что он чего-то стоит.
      Несан не поднимал глаз и не произнес ни слова, пока они разгружали повозку. Он чувствовал себя последним дураком. И ежеминутно мысленно пинал себя. Лучше бы он оставил свои мечты при себе. Ему страшно хотелось взять свои слова обратно.
      Прежде чем они сняли с повозки последний груз, Беата схватила его за руку и откашлялась, будто собиралась высказаться дальше. Несан по-прежнему не поднимал глаз, твердо решив выслушать все, что она намерена высказать по поводу его глупости.
      - Извини меня, Несан. Это моя гнусная хакенская сущность вынудила меня быть жестокой. Я была не права, говоря тебе такие злые вещи.
      - Ты правильно меня высмеяла, - покачал он головой.
      - Послушай, Несан... У нас у всех есть несбыточные мечты. Это тоже часть нашей гнусной сущности. Мы должны научиться быть лучше, чем наши примитивные мечты.
      Отбросив волосы со лба он заглянул в её серо-зеленые глаза.
      - У тебя тоже есть мечты, Беата? Настоящие мечты? Что-то, чего бы тебе хотелось?
      - Вроде твоей глупой мечты стать Искателем Истины? - Он кивнул. Девушка отвела взгляд. - Думаю, это будет честно, и ты в свою очередь сможешь посмеяться надо мной.
      - Я не стану смеяться, - прошептал Несан, но она продолжала смотреть на бегущие по синему небу облака и, казалось, не слышала его.
      - Мне бы хотелось научиться читать.
      И искоса глянула на него, желая убедиться, засмеется ли он. Он не засмеялся.
      - Я об этом тоже мечтал. - Несан оглянулся, нет ли кого поблизости. Ни души. Наклонившись, он вывел на устилавшей дно повозки грязи какие-то значки.
      Любопытство девушки пересилило неодобрение.
      - Это буквы?
      - Это слово. Я его выучил. Единственное, которое я умею читать. Я слышал, как на одном из пиров один человек сказал, что оно написано на рукояти Меча Истины. - Несан нарисовал черту под написанным в грязи словом. - Он вырезал его на куске масла. Чтобы показать одной женщине на пиру. Это слово "истина".
      Он рассказал ей, что когда-то тот, кого назначали Искателем, был сильно уважаемым человеком и творил добро, но теперь Искатели - всего лишь обычные преступники в лучшем случае, и головорезы - в худшем. Как их с Беатой предки.
      - Как все хакенцы, - поправила она. - Как мы.
      Несан не стал спорить, потому что знал, что она права.
      - Это ещё одна причина, по которой мне бы хотелось стать Искателем. Я бы восстановил доброе имя Искателей, каким оно было когда-то, чтобы люди снова поверили в истину. Мне бы хотелось показать всем, что хакенец тоже может служить людям честно и благородно. Это ведь пойдет на пользу, правда? Разве это не поможет уравновесить наши преступления?
      Беата зябко потерла плечи, оглядываясь по сторонам.
      - Мечты стать Искателем - детские и глупые. Научиться читать - она многозначительно понизила голос - это преступление. Лучше тебе не пытаться научиться большему.
      - Знаю, - вздохнул он, - Но разве тебе никогда...
      - А магия есть зло. И прикоснуться к волшебной вещи все равно что совершить преступление.
      Она быстро оглянулась на кирпичный фасад за спиной и быстрым жестом стерла написанное слово. Несан открыл было рот, чтобы возразить, но она резко оборвала.
      - Пора заканчивать дело.
      И глазами показала на верхние окна. Несан поднял взгляд и по спине у него пробежал холодок. Из окна за ними наблюдал сам Министр Культуры.
      Несан схватил баранью тушу и пошел к кухонной двери. Беата шла следом с гусем в одной руке и мешком с воробьями в другой. Оба закончили разгрузку в молчании. Несан сожалел, что сказал так много, а она - так мало.
      Когда они закончили, Несан собрался проводить её до повозки под предлогом проверить, не забыли ли они что, но мастер Драммонд поинтересовался этим сам и Беата сообщила ему, что больше ничего не осталось. Шеф-повар ткнул Несана в грудь, приказав дочищать котлы. Потирая грудь, Несан поплелся к бадьям с мыльной водой. Он оглянулся, чтобы увидеть, как Беата уходит, в надежде, что она посмотрит на него и он сможет хотя бы улыбнуться ей на прощание.
      На кухне появился помощник министра Шанбора, Далтон Кэмпбелл. Несан никогда не видел Далтона Кэмпбелла - не представлялось возможности - но неплохо относился к нему, потому что тот вроде бы никому не причинял неприятностей. Во всяком случае, насколько Несан знал.
      Недавно назначенный на должность помощника министра, Далтон Кэмпбелл был андерцем довольно приятной наружности, с типично андерским прямым носом, темноволосый и темноглазый, с волевым подбородком. Такие нравились женщинам, особенно хакенкам. Далтон Кэмпбелл выглядел весьма внушительно в своей темно-синей кожаной безрукавке, надетой поверх синего дублета. И то, и другое украшали красивые пуговицы.
      На великолепном поясе тонкой работы висели отделанные серебром ножны. Рукоять красивого меча обернута красно-коричневой кожей. Несану до смерти хотелось иметь возможность носить такое же чудесное оружие. Он был убежден, что девушки с ума сходят по мужчинам с мечами.
      Не успела Беата оглянуться на Несана или уйти, как Далтон Кэмпбелл быстрым шагом пересек кухню и взял её под руку. Девушка побелела. У Несана тоже от ужаса подвело живот. Он инстинктивно понял, что могут грозить большие неприятности. И опасался, что знает им причину. Если министр, когда смотрел в окно, увидел, как Несан написал в грязи слово...
      Далтон Кэмпбелл улыбнулся и что-то мягко произнес. Плечи девушки медленно расслабились, и одновременно развязался узел в животе Несана. Несан не смог разобрать всего, но расслышал, что Далтон Кэмпбелл говорит что-то о министре Шанборе, указывая головой на ведшие наверх ступени в дальнем конце кухни. Глаза девушки расширились и она зарделась.
      А потом Беата просияла.
      Далтон Кэмпбелл улыбался ей всю дорогу до лестницы, легонько подталкивая девушку вперед, хотя она и не нуждалась в понукании. Казалось, что она чуть ли не летит по воздуху. Ни разу не оглянувшись, Беата исчезла в дверном проеме.
      Мастер Драммонд внезапно отвесил Несану подзатыльник.
      - Чего стоишь, как пень? Ступай, чисти противни!
      Глава 14
      Зедд проснулся от стука двери. Он чуть приоткрыл глаз, ровно настолько, чтобы увидеть, как закрывающая дверной проем занавеска отодвигается в сторону.
      И немного успокоился, увидев, что это пришла Ниссел. Упитанная знахарка неторопливо пересекла комнату.
      - Они уехали, - сообщила она.
      - Что она сказала? - Шепотом поинтересовалась Энн, тоже чуть приоткрыв глаз.
      - Ты уверена? - Вполголоса спросил знахарку Зедд.
      - Они упаковали все, что привезли с собой. Взяли запас еды для путешествия. Женщины помогли им собрать все необходимое в дорогу. Я дала им кое-какие травы, которые помогут при мелких недомоганиях. Наши охотники дали им бурдюки и оружие. Они быстро распрощались с друзьями и с теми, кого полюбили. И заставили меня пообещать, что я как следует о вас позабочусь. Ниссел потерла подбородок. - Обещание, которое нетрудно выполнить, судя по тому, что я вижу.
      - И ты видела, как они уехали? - Продолжал настойчиво расспрашивать Зедд. - Ты точно уверена, что они отбыли?
      Ниссел, чуть повернувшись, махнула рукой на северо-восток.
      - Они тронулись в путь. Все трое. Я проследила за их отъездом, как ты и велел. Мне пришлось идти со всеми до края деревни, но большинство из жителей пожелали проводить их дальше по степи, чтобы подольше побыть с ними и проводить наших новых соплеменников. Они пригашали и меня пойти с ними, так что мне тоже пришлось прогуляться в степь, хотя мои ноги уже не такие прыткие, как прежде, но я решила, что небольшую прогулку они ещё выдержат.
      Когда мы все дружно прошли уже довольно много, Ричард предложил нам вернуться и не мокнуть зря под дождем. Особенно он настаивал, чтобы поторопилась обратно к вам. Подозреваю, что они хотели ехать как можно быстрее, а мы их задерживали, но они слишком вежливые, чтобы сказать об этом вслух.
      Ричард с Кэлен обняли меня и пожелали всего наилучшего. Женщина в красном кожаном облачении обнимать меня не стала, но склонила голову, выказывая мне свое уважение, А Кэлен перевела мне её слова. Она пожелала сообщить мне, что будет защищать Ричарда с Кэлен. Она хорошая, эта странная женщина в красном, хотя она и не из Племени Тины. Я пожелала им всем всего хорошего.
      Мы все, кто пошел в степь, стояли под дождем и махали им вслед, пока они не превратились в маленькие точки на горизонте. Тогда Птичий Человек попросил нас склонить головы. И все вместе, следуя его словам, мы попросили духов наших предков присмотреть за новыми членами нашего племени и охранять их во время путешествия. А потом Птичий Человек призвал ястреба и послал его с ними в знак того, что наши сердца остаются с ними. Мы подождали, пока даже ястреб, кружащийся над ними, стал неразличим.
      А потом вернулись домой.
      Наклонив голову, Ниссел приподняла бровь.
      - Это тебя удовлетворило больше, чем мое простое сообщение, что они отбыли?
      Зедд откашлялся, подумав, что эта тетка, когда ей некого лечить, должна учить сарказму.
      - Что она сказала? - Снова спросила Энн.
      - Она сказала, что они уехали.
      - Она уверена?
      Зедд отбросил одеяло.
      - Откуда мне знать? Она много болтает. Но мне кажется, что они все же убыли.
      Энн тоже отбросила шерстное одеяло.
      - Я уж думала, что потом изойду под этой колючей штукой.
      Им пришлось все это время терпеливо и молча лежать под одеялами из опасения, что Ричард вдруг заявится обратно с каким-нибудь вопросом или новой идеей. Мальчик частенько вкидывал всякие неожиданные номера. Зедд не рискнул поставить под угрозу весь план и позволить какой-то мелочи его сорвать.
      Пока они ожидали, Энн фырчала и потела. Зедд же предпочел вздремнуть.
      Довольная тем, что Зедд обратился к ней за помощью, Ниссел пообещала проследить за отбывающей троицей и сразу сообщить, как только они уедут. При этом она сказала, что пожилым людям надо держаться друг друга, в этом их единственная защита от наглых юнцов. Зедд был с ней полностью согласен. А Энн хитрый прищур знахарки вынудил ограничиться лишь сверканием глаз в смущенном раздражении.
      Зедд стряхнул с рук солому и оправил балахон. Спина у него затекла.
      - Спасибо за помощь, Ниссел, - обнял он наконец пожилую знахарку. Премного тебе благодарны.
      Та хихикнула ему в плечо.
      - Для тебя - все что угодно.
      И перед уходом ущипнула его за зад.
      - Как насчет этой тавы с медом, солнышко? - Подмигнул ей Зедд.
      Ниссел вспыхнула. Взгляд Энн перебегал с одного на другую.
      - Что ты ей сказал?
      - О, просто поблагодарил за помощь и спросил, нельзя ли принести нам что-нибудь поесть.
      - Это самые колючие одеяла, что мне попадались в жизни, - пробурчала Энн, яростно почесывая руку. - Передай Ниссел мою благодарность тоже, но, если не возражаете, я обойдусь без щипка за задницу.
      - Энн присоединяется к моей искренней благодарности. И она намного старше меня.
      В Племени Тины возраст придавал больше значимости.
      Морщинистое лицо Ниссел расплылось в ухмылке и она потрепала его по щеке.
      - Пойду, принесу вам обоим тавы с чаем.
      - Похоже, она твоя большая поклонница. - Энн, отбросив волосы на спину, проводила взглядом удалившуюся знахарку.
      - А почему бы и нет?
      Энн закатила глаза, затем стряхнула с платья солому.
      - Когда это ты выучил язык Племени Тины? Ты никогда не говорил Ричарду с Кэлен, что знаешь его.
      - Ой, да я выучил его много лет назад! Я вообще много чего знаю. Но далеко не обо всем сообщаю. Кроме того, я всегда считал, что полезно иметь пространство для маневра. Может пригодиться. Вот как сейчас, например. Но я никогда на самом деле не лгал.
      Энн издала какой-то непонятный звук.
      - Может, это и не ложь, но все же обман.
      - Кстати, об обмане, - улыбнулся ей Зедд. - Я считаю, что ты сыграла просто блестяще. Весьма убедительно.
      Это заявление застало Энн врасплох.
      - Ну, я...э-э... Спасибо, Зедд, полагаю да, я была очень убедительна.
      - Безусловно, - потрепал он её по плечу.
      Улыбку сменил подозрительный взгляд.
      - Не пытайся меня умаслить, старик! Я намного тебя старше и все это уже видела - перевидела. - Она погрозила ему пальцем. - Тебе прекрасно известно, что я на тебя зла!
      - Зла? На меня? - Ткнул себя пальцем в грудь Зедд. - Что я такого сделал?
      - Что ты сделал? Мне нужно тебе напомнить слово "Шнырк"? - Она принялась вышагивать маленькими кругами, подняв руки со скрюченными пальцами, изображая некое чудовище. - Ой, как страшно! Вот идет Шнырк! Ой, какой ужас! Ой-ой, какой кошмар!
      Она резко остановилась перед ним.
      - Да что это взбрело в твою безмозглую башку?! Откуда вылезло это вздорное словечко "Шнырк"?! Ты что, спятил?!
      - А что не так с названием "Шнырк"? - Возмутился Зедд.
      Энн уткнула кулаки в свои объемистые бока.
      - Что не так? Да что это за название "Шнырк" для воображаемого монстра?
      - Ну, вообще-то очень хорошее.
      - Хорошее?! Да меня чуть инфаркт не хватил, когда ты его сказал! Я была уверена, что Ричард тут же сообразит, что мы все сочинили и разразится хохотом! Да я сама чуть было не расхохоталась!
      - Разразится хохотом? А что такого смешного в слове "Шнырк"? Отличное слово. Присутствуют все необходимые элементы жуткого создания.
      - Ты окончательно сбрендил? Да десятилетние пацаны, которых я застукивала за какой-нибудь шкодой, которые обожали выдать какую-нибудь историю о преследующих их монстрах, так вот они могли мгновенно выдать, когда я хватала их за ухо, с десяток названий куда лучше, чем "Шнырк"!
      Ты хоть понимаешь, каких усилий мне стоило сохранить серьезное выражение лица? Не будь стоящая перед нами проблема столь серьезной, мне бы вообще вряд ли это удалось! А когда ты сегодня не единожды повторил его, я думала, что наша затея рухнет в одночасье!
      - Что-то я не заметил, чтобы они смеялись, - скрестил Зедд руки на груди. - Они все трое сочли это довольно пугающим. Мне показалось, что у Ричарда задрожали колени, когда я впервые назвал это имя.
      Энн в сердцах хлопнула себя по лбу.
      - Да только чистая случайность помогла нам! Ты мог все испортить своей глупостью! - Она помотала головой. - Шнырк! Надо же! Шнырк!
      Зедд подозревал, что скорее всего таким образом проявляется её отчаяние и страх, и решил не мешать ей бухтеть и вышагивать. Наконец она остановилась и уставилась на него, искрясь яростью.
      - Да где ты вообще, во имя Создателя, выудил такое бредовое имя для монстра? Шнырк, ну надо же! - добавила она себе под нос.
      Зедд почесал затылок и откашлялся.
      - Ну, откровенно говоря, в молодости, когда я только что женился, я принес моей молодой жене котенка. Она полюбила эту маленькую тварюшку и все время смеялась над его проделками. И мне ужасно нравилось, как у Эрилин от смеха текли слезы, когда она наблюдала за этим крошечным комочком шерсти.
      Я спросил её, как бы ей хотелось назвать котенка, а она ответила. Что ей так нравится наблюдать за ним, когда он шныряет повсюду, изучая предметы, что ей хочется назвать его Шнырк. Вот откуда я взял это имя. Именно поэтому оно мне всегда нравилось.
      Энн закатила глаза. Потом, поразмыслив над его словами, вздохнула. Она хотела было что-то сказать, но передумала и, снова вздохнув, вместо этого сочувственно погладила его по руке.
      - Ладно, все обошлось, - подвела она итог. - Все обошлось. Наклонившись, Энн подцепила пальцем одеяло и, сворачивая его, спросила. - А с бутылкой? Той, что, как ты сказал Ричарду, находится в личном анклаве Первого Волшебника в Замке? Каких пакостей можно ожидать, когда он её разобьет?
      - Ой, да это обычная бутылка, которую я однажды купил во время путешествия. Когда я её увидел, то меня потрясло мастерство, с каким сделана эта прекрасная грациозная вещица. И после долгой торговли с продавцом я наконец сбил цену и купил её за очень недорого.
      Бутылка мне так понравилась, что по возвращении я поставил её на постамент. А заодно она служила напоминанием о моем уменье торговаться, поскольку я приобрел её за удивительно низкую цену. Я посчитал, что там она хорошо смотрится и позволяет мне гордиться собой.
      - Ну разве ты не умничка! - Подколола его Энн.
      - Да, большая. Немного спустя я увидел точно такую же бутылку, которая стоила вдвое меньше, причем без всякого торга. И я оставил купленную бутылку на постаменте как напоминание о том, что не стоит много о себе мнить лишь потому, что ты Волшебник Первого Ранга. Так что это просто старая бутылка, сохраненная как напоминание о полученном уроке. Поэтому, когда Ричард её разобьет, не случится ровным счетом ничего.
      Энн, захихикав, покачала головой.
      - Не будь у тебя волшебного дара, боюсь даже представить, что бы из тебя выросло.
      - А я боюсь того, что нам предстоит обнаружить.
      Уже сейчас, поскольку его магические способности уменьшались, Зедд начал ощущать ломоту в костях и слабость в мышцах. А будет ещё хуже.
      От мрачной правды этих слов улыбка Энн исчезла.
      - Я этого не понимаю. То, что ты сказал Ричарду - правда. Кэлен должны быть его третьей женой, чтобы она смогла призвать шимов в этот мир. А мы знаем, что шимы здесь, хоть это и невозможно.
      Даже если принять во внимание вывернутые способы, какими магия может интерпретировать события, чтобы выполнить все требования, необходимые для воплощения в жизнь каких-то вещей, она все равно лишь вторая его жена. Была та девушка, Надина, и Кэлен. Один плюс один равно двум. Кэлен может быть лишь второй по счету.
      - Мы знаем, что шимов призвали, - пожал плечами Зедд. - Так что нам нужно думать над этой проблемой, а не над тем, почему так вышло.
      Энн сварливо кивнула.
      - Ты думаешь этот твой внучек сделает так, как ему сказано, и отправится прямо в Замок?
      - Он обещал.
      Энн уставилась на него.
      - Мы с тобой говорим о Ричарде, не забыл?
      Зедд беспомощно развел руками.
      - Не знаю, что мы ещё могли сделать, чтобы вынудить его ехать в Замок. Мы дали ему все возможные мотивации, от благородных до эгоистических, чтобы он поспешил туда. Ему некуда деваться. Мы продемонстрировали ему все ужасающие последствия, если он не сделает того, что мы ему велели.
      - Да, - Энн погладила свернутое под мышкой одеяло. - Мы сделали все, разве что правды не сказали.
      - Мы практически сказали ему правду о том, что произойдет, если он не поедет в Замок. Это вовсе не ложь, за исключением того, что вся правда ещё более мрачная, чем нарисованная нами картинка.
      Я знаю Ричарда. Кэлен призвала шимов. Чтобы спасти ему жизнь. И он предпринял бы все мыслимое и немыслимое, чтобы помочь и вернуть все на свои места. И сделал бы только хуже. Мы не можем позволить ему играть с этим огнем. Мы дали ему то, что ему нужно больше всего - способ помочь.
      Его единственное спасение - Замок. Шимы не могут настичь его там, где их призвали, а Меч Истины, скорее всего, единственная волшебная вещь, которая ещё действует. Мы обо всем сами позаботимся. Кто знает, если он будет за пределами их досягаемости, возможно, угроза умрет сама по себе.
      - Довольно слабая надежда. Впрочем, полагаю, ты прав, - согласилась Энн. - Он очень решительный человек. Как и его дед.
      Она аккуратно положила одеяло на матрас.
      - Но он должен быть защищен любой ценой. Он - вождь Д"Хары и собирает под свои знамена земли, чтобы сразиться с Имперским Орденом. А в Эйдиндриле, помимо того, что он там будет в безопасности, он сможет продолжать ковать новый союз. Он уже доказал свои способности вождя. Пророчества предупреждают, что только у него есть шанс успешно вести нас в этой борьбе. Без него нам наверняка конец.
      Вернулась Ниссел с подносом тавы с медом и мятой. Улыбнувшись Зедду, она предоставила Энн снять три горячих чашки чая, которые она тоже принесла. Ниссел поставила поднос на пол перед матрасами и уселась на тот, на котором прежде лежал Зедд. Энн подала колдунье чашку и пристроилась на свернутом одеяле в голове второго матраса.
      - Иди сядь и поешь немного тавы с медом, прежде чем тронешься в путь, - похлопал Ниссел подле себя по матрасу.
      Зедд, размышляя о серьезных вещах, слабо улыбнувшись, опустился с ней рядом. Знахарка почувствовала его смурное настроение и молча приподняла поднос, предлагая ему таву. Зедд, видя, что она понимает его озабоченность, хоть и не понимает причины, благодарно обнял её рукой за плечи и взял кусок тавы.
      - Жаль, что нам ничего не известно об этой книге, что упомянул Ричард. "Близнец Горы". - Зедд слизнул мед с хрустящей корочки. - И хотелось бы мне знать, что он сам о ней знает.
      - Похоже, ничего. Верна сообщила лишь, что книга уничтожена.
      Об этом Энн знала ещё до того, как Ричард спросил. Она предложила спросить при помощи путевого журнала, хотя магия последнего уже исчезла, лишь для того, чтобы скрыть от Ричарда истинное положение дел.
      - Жаль, что я не видел книгу до того, как её уничтожили.
      Энн некоторое время жевала, а потом спросила.
      - Зедд, а что если мы не сможет их остановить? Наша магия уже начинает сдавать. И вскоре исчезнет вовсе. Как мы остановим шимов без волшебства?
      Зедд слизнул мед с губы.
      - Я по-прежнему считаю, что ответ можно найти там, где они были зарыты, где-то в Тоскле. Или как там она нынче называется. Возможно, я смогу отыскать там книги. Книги по истории или культуре страны. Возможно, там имеются нужные мне ключи.
      Зедд слабел с каждым днем. Исчезающая могущество как бы высасывало из него жизнь. Его путешествие будет долгим и трудным. У Энн были те же проблемы.
      Ниссел прижалась к нему, радуясь тому, что может просто побыть рядом с кем-то, кому она нравится как женщина, а не нуждается в её лечении. Лечение ему не поможет. Она просто действительно ему нравится. А ещё он сочувствовал ей, женщине, которую большинство людей не понимает. Трудно быть непохожей на других.
      - У тебя есть хоть какие-то предположения, как можно изгнать шимов из этого мира? - Жуя, поинтересовалась Энн.
      Зедд разломил кусок тавы пополам.
      - Только те, что мы уже обсуждали. Если Ричард останется в Замке, то, не имея возможности добраться до него, шимы вполне могут отправиться обратно в подземный мир и без нашей помощи. Я понимаю, что надежда на это весьма слабая, но мне всего-то надо отыскать способ загнать их на место, если понадобится. А ты? Есть идеи?
      - Ни одной.
      - И ты по-прежнему хочешь попытаться вытащить из лап Джеганя своих сестер Света?
      Энн отшвырнула корешок.
      - Магия Джеганя исчезнет точно так же, как и все прочее волшебство. И Сноходец потеряет свою власть над сестрами. Нынешняя опасная ситуация предоставляет мне возможность. И я должна ею воспользоваться, пока можно.
      - Да, но у Джеганя все равно в распоряжении остается огромная армия. Для человека, столь часто критикующего мои планы, ты не более изобретательна в плане тактики, чем я.
      - Награда вполне оправдает риск, - возразила Энн. - Ни за что бы не призналась...Но, раз уж наши пути расходятся, я скажу. Ты очень умный человек, Зеддикус З"ул Зорандер. И я буду скучать без твоей беспокойной персоны. Твои хитроумные затеи не единожды спасали наши шкуры. Я восхищаюсь твоей стойкостью и понимаю, откуда она у Ричарда.
      - Правда? Ну, и все равно мне не нравится твой план. И никакая лесть этого не изменит.
      Энн лишь улыбнулась.
      Ее план был слишком примитивным, но он понимал её чаяния. Спасти сестер Света необходимо, и не только потому, что они пленницы жестоких врагов. Если шимов изгонят, то Джегань снова сможет управлять этими колдуньями и, соответственно, их силой.
      - Энн, страх может быть могучим господином. Если некоторые сестры Света не поверят твоим словам, что они могут бежать, ты не имеешь права позволить им оставаться угрозой, хоть и невольной, для нас.
      Энн искоса глянула на него.
      - Знаю.
      Он просил её либо спасти их, либо убить.
      - Зедд, - мягко и с состраданием произнесла она, - я не хочу об этом говорить, но если то, что сделала Кэлен...
      - Знаю.
      Призвав шимов, Кэлен прибегла к их помощи, чтобы спасти Ричарду жизнь. Но всему есть своя цена.
      В обмен на возможность удержать Ричарда в мире живых до тех пор, пока он не поправится, Кэлен невольно лишила шимов единственной вещи, необходимой им, чтобы тоже остаться в мире живых.
      Души. Души Ричарда.
      Но в Замке он будет в безопасности. Место, где их призвали спасительное убежище для того, по чью душу они пришли.
      Зедд поднес половинку тавы к губам Ниссел. Та, улыбнувшись, откусила солидный кусок. А затем дала ему откусить от своего куска, сперва коснувшись им кончика его носа. Дурачество пожилой знахарки, измазавшей, как маленькая девочка, ему кончик носа медом, вызвало у него смешок.
      - А что было потом с этим твоим котом, Шнырком? - Спросила под конец Энн.
      Зедд нахмурился, пытаясь вспомнить.
      - По правде говоря, не помню. Тогда только началась война с Д"Харой, развязанная другим дедом Ричарда, Панизом Ралом. Жизни тысяч людей оказались под угрозой. Меня ещё только должны были назначить Волшебником Первого Ранга. Эрилин была беременна.
      Наверное во всей этой кутерьме мы его просто потеряли где-то. В Замке полно мест, где водятся мыши. Наверное, котишка счел шныряние там более привлекательным, чем жизнь подле двух занятых людей. - Зедд сглотнул от боли воспоминаний. - Когда я переехал в Вестландию и родился Ричард, у меня всегда в память об Эрилин и родном доме жил кот.
      Энн мягко улыбнулась с искренним сочувствием.
      - Надеюсь, ты не называл своих котов Шнырками, и у Ричарда не возникнет внезапной ассоциации.
      - Нет, - прошептал Зедд. - Никогда не называл.
      Глава 15
      - Несун! - Заорал мастер Драммонд.
      Несан сжал губы, безуспешно, как он понимал, пытаясь не покраснеть. Вежливо улыбаясь, он пробежал мимо ухмылявшихся женщин.
      - Да, господин?
      - Принеси ещё яблоневых поленьев, - махнул рукой мастер Драммонд в сторону черного хода.
      Несан, поклонившись и произнеся "слушаюсь, господин", помчался за дровами. Хотя на кухне витали божественные ароматы, от разогретого масла, лука и специй до аппетитного запаха жареного мяса, он был только рад убраться подальше от грязных котлов. От их постоянной чистки и отскабливания у него болели пальцы. А ещё он радовался, что мастер Драммонд не велел принести и дубовых дров. Несан был несказанно счастлив, что сделал одну правильную вещь - притащил достаточно дубовых поленьев.
      Направляясь рысцой под теплыми солнечными лучами к поленнице он снова задумался над тем, зачем министру Шанбору могла понадобиться Беата. Она, впрочем, сама-то была несказанно этому рада. Похоже, все женщины приходят в экстаз, когда им представляется возможность увидеть министра.
      Несан же ровным счетом ничего особенного в этом мужчине не видел. В конце концов у него же седина в волосах, он старик. Несан не мог себе даже вообразить себя настолько старым, чтобы стать седым. Одна лишь мысль об этом заставляла его морщиться от отвращения.
      Когда он добежал до поленницы, что-то привлекло его внимание. Он сложил ладонь козырьком, чтобы защитить глаза от солнца и огляделся по сторонам. Сперва он подумал, что приехал очередной поставщик, но это оказался Броуни, все ещё стоявший здесь с повозкой мясника.
      Несан все это время был занят делами на кухне и думал, что Беата давно уже уехала. В доме имелось много других выходов, и он никак не узнал бы, уехала она или нет. Поэтому предположил, что Беата давно ушла.
      Уже ведь прошло не меньше часа, как она поднялась наверх. Министр Шанбор, наверное, хотел с ней передать послание мяснику. Какой-нибудь особый заказ для гостей. Наверняка он уже давно её отпустил.
      Так почему же повозка все ещё здесь?
      Несан наклонился и взял полено, озадаченно покачав головой. Наверное, министр Шанбор травит ей какие-нибудь байки. Он вытащил из поленницы вторую деревяшку. Почему-то женщины обожают слушать истории министра, а он любит их рассказывать. Он постоянно беседует с женщинами, рассказывает им всякое - разное. Иногда, на ужинах и пирах, они собираются вокруг него хихикающими кучками. А может, они просто проявляют вежливость - он ведь, в конце концов, важная персона.
      С ним-то, Несаном, девушки никогда не стараются быть вежливыми, да и слушать его тоже не больно-то жаждут. Несан набрал охапку поленьев и пошел обратно. Он лично полагал, что его рассказы о том, как они с приятелями напились довольно смешные, но девушки почему-то не особенно хотели их слушать.
      Что ж, хотя бы Морли его байки нравятся. Морли и остальным, кто спит с Несаном в одной комнате. Они все любили травить друг другу байки и все любили напиваться. Им нечем было ещё заняться в редкие свободные от работы и коллективных покаяний часы.
      Впрочем, после коллективных покаяний они иногда могли перекинуться парой слов с девушками, если вся работа сделана и не надо к ней возвращаться. Но на Несана, как и на остальных, коллективные покаяния, те жуткие вещи, что на них рассказывали, оказывали подавляющее воздействие. Иногда, вернувшись домой, они напивались, если им удавалось стащить вина или эля.
      Когда Несан перетаскал порядка дюжины охапок, мастер Драммонд поймал его за рукав и сунул в руку листок бумаги.
      - Отнеси это пивовару.
      Несан привычно поклонился, пробормотав "слушаюсь, господин", и побежал выполнять поручение. Прочитать, что написано на бумаге, он не мог, но, поскольку предстоял пир и ему уже доводилось носить такого рода послания, то эти написанные в столбик слова, скорее всего, были заказом. Он был рад этому необременительному поручению, потому что работы не требовалось никакой, а заодно и предоставляло возможность убраться на некоторое время подальше от кухонного шума и жара. Конечно, там всегда имелся шанс стащить что-нибудь вкусненькое - вся готовящаяся заманчивая едва предназначалась гостям, а не прислуге. Но иногда ему просто хотелось оказаться подальше от царивших на кухне суеты и гама.
      Старый пивовар - андерец, чьи темные волосы почти все вылезли, а те, что ещё оставались, давно поседели, крякнул, прочитав принесенную Несаном бумагу. И вместо того, чтобы отослать Несана обратно, велел ему притащить несколько тяжелых мешков с зерном. Обычное дело. Поскольку Несан был всего лишь поваренком, то любой мог ему приказать что угодно. Несан вздохнул, придя к выводу, что это ему наказание за то, что слишком медленно шел сюда, и не станет особо торопиться и обратно.
      Направляясь к помещениям, куда складывались поставляемые в поместье продукты, он отметил, что Броуни по-прежнему стоит на месте. Юноша порадовался, увидев, что ему предстоит притащить лишь десять мешков. Когда он закончил, его немедленно отослали обратно на кухню.
      Все ещё пытаясь отдышаться, он двинулся по служебным коридорам на кухню. По дороге ему попалось много народу, но, за исключением одного, все слуги - хакенцы. Так что кланяться пришлось лишь единожды. Его шаги эхом разносились по лестнице, когда он поднимался к кухне, но перед самой дверью Несан остановился.
      Он поглядел на дверной проем лестницы, шедшей на третий этаж. На ступеньках никого. И в коридоре тоже. Мастер Драммонд наверняка поверит, если ему сказать, что пивовар приказал ему принести мешки. Мастер Драммонд занят приготовлениями к вечернему пиру, так что вряд ли поинтересуется, сколько было мешков, и уж безусловно не станет тратить время на проверку.
      Несан уже летел наверх через две ступеньки, даже прежде, чем пришел к окончательному решению пойти и быстренько глянуть самому. На что, и зачем ему это надо, он и сам не знал.
      На втором этаже он бывал лишь дважды, а на третьем и вовсе один раз, как раз неделю назад, когда относил новому помощнику министра, Далтону Кэмпбеллу, заказанное им блюдо. Тогда один из служащих андерцев велел Несану поставить поднос с нарезанным мясом на столе в пустом кабинете. На верхних этажах поместья, в том же западном крыле, где располагалась и кухня, находились служебные кабинеты.
      Кабинет министра, по идее, должен находиться на третьем этаже. Судя по тому, что Несану довелось услышать, у министра много кабинетов. Хотя зачем ему больше одного, Несан никак не мог понять. И никто не потрудился ему этого объяснить.
      Как слышал Несан, на первом и втором этажах западного крыла находилась огромная Библиотека Андерита. Там хранились сведения о богатой и образцовой культуре страны, и она привлекала в поместье ученых и прочих важных людей. Как учили Несана, культура Андерита - источник гордости его граждан и предмет всеобщей зависти.
      На третьем этаже восточного крыла находились личные апартаменты министра и его семьи. Его дочь, моложе Несан на пару-тройку лет и, по слухам, полная дрянь, отбыла в какую-то академию. Несан видел её лишь издалека, но посчитал, что описание ей дали верное. Старшие слуги иногда шептались об андерском гвардейце, которого заковали в цепи из-за того, что Марси или Марсия - в зависимости от того, кто рассказывал - обвинила его в чем-то там. Несану довелось услышать самые различные версии проступка гвардейца: он ничего не сделал, просто спокойно стоял на страже в коридоре; подслушивал барышню; изнасиловал её.
      На лестнице послышались голоса. Несан замер, прислушиваясь и затаив дыхание. Оказалось, что это просто кто-то прошел по первому этажу, внизу. Наверх никто не шел.
      К счастью, госпожа Хильдемара Шанбор, жена министра, редко появлялась в западном крыле, где работал Несан. Госпожа Шанбор была андеркой, которая заставляла дрожать даже самих андерцев. У неё был скверный характер, и ей вечно не могло угодить ничто и никто. Она увольняла слуг лишь за то, что они осмелились поднять глаза, проходя мимо неё по коридору.
      Знающие люди говорили Несану, что лицо госпожи Шанбор вполне подстать характеру: тоже страшное. Тех несчастных, что проходя мимо неё по коридору, осмеливались глянуть на госпожу Шанбор, выгоняли мгновенно. Несан узнал, что все они стали нищими побирушками.
      Несан слышал, как женщины на кухне говорили, что в ближайшие несколько недель госпожу Шанбор никто не увидит, потому что она чем-то достала по очередному разу министра и он наградил её синяком под глазом. Другие же утверждали, что она просто жалкая пьянчужка. Одна из горничных шепнула, что госпожа время от времени выезжает с любовником.
      Несан добрался до верхней ступеньки. В коридоре третьего этажа не было ни души. Бьющие в окна солнечные лучи падали на голый деревянный пол. Несан немного постоял на площадке у лестницы. Сюда выходили три двери. Он оглядел коридоры справа и слева, не решась пойти по какому-нибудь из них.
      Его ведь может остановить кто угодно, начиная от гонца до стражника, и поинтересоваться, а что он, собственно, тут забыл. И что он тогда скажет? Несану как-то ну совершенно не хотелось становиться нищим.
      Ровно настолько, насколько он не любил работать, он любил поесть. Такое впечатление, что он постоянно голоден. Конечно, еда была не такой хорошей, как подавали гостям или важным обитателям поместья, но вполне сносной и в достаточном количестве. А когда никто не видел, они с приятелями раздобывали себе вина и эля. Нет, ему совсем не хочется нищенствовать.
      Он осторожно вышел на середину площадки. У него подогнулись колени и он едва не заорал, когда что-то острое вонзилось в ногу. Под его босой ногой лежала булавка со спиральной головкой. Булавка, которой Беата обычно скалывала воротник платья.
      Несан поднял её, не понимая, что это может означать. Можно взять её и потом отдать ей. Возможно, она обрадуется, что пропажа нашлась. А может, и нет. Может, лучше оставить её лежать здесь, чем потом объяснять кому бы то ни было, особенно Беате, как эта булавка у него оказалась. Может, она захочет узнать, зачем это он поперся сюда, наверх. Ее-то пригласили, а его - нет. Может, она подумает, что он за ней шпионил.
      Несан уже наклонился, чтобы положить булавку на место, как заметил какое-то движение - тень - мелькнувшую под высокой дверью впереди. Он склонил голову набок. Ему показалось, что он услышал голос Беаты, но не был уверен. Но приглушенный смех слышался точно.
      Несан снова поглядел направо и налево. Ни души. Вряд ли это будет похоже на то, что он собрался идти по коридору. Он ведь всего лишь ступил на площадку возле лестницы. Если кто-нибудь спросит, он всегда может сказать, что просто хотел выйти в коридор, чтобы полюбоваться прекрасным видом из окна третьего этажа. Поглядеть на, гордость Андерита - пшеничные поля, окружающие Ферфилд.
      Несану такая версия показалась вполне правдоподобной. Возможно, на него и наорут, но вряд ли выгонят с работы всего лишь за то, что глядел в окно. Наверняка.
      Сердце бешено колотилось. Колени тряслись. Не желая больше размышлять, что идет на глупый риск, Несан на цыпочках подкрался к толстой деревянной двери. И услышал нечто вроде женских всхлипов. Но также смех и тяжелое дыхание мужчины.
      В стеклянной ручке навсегда застыли сотни маленьких пузырьков. Ключа не было и, соответственно, под резной медной пластиной вокруг ручки не было и замочной скважины. Несан очень медленно и осторожно начал опускаться на живот.
      Чем ниже он опускался и чем более приближался к щели под дверью, тем лучше становилось слышно. На слух казалось, что за дверью какой-то мужчина над чем-то тяжело трудиться. А смеялся второй мужчина. Доносились до Несана и жалобные женские всхлипы, будто ей не хватало дыхания. Беата, подумал он.
      Несан прижался правой щекой к холодному натертому дубовому полу. И придвинулся ближе лицом к примерно трехсантиметровой щели под дверью. Он мало что увидел: стоящие слева ножки кресла, а перед ними ногу в черном сапоге, с обитым серебряными заклепками голенищем. Нога чуть шевелилась. Поскольку она была одна, должно быть, мужчина сидел нога за ногу.
      Несан почувствовал, как волосы у него на затылке становятся дыбом. Он отлично помнил владельца этого сапога. Это тот самый мужчина в странном плаще, с кольцами и жутким оружием. Мужчина, что долго смотрел на Беату, когда проезжал мимо её повозки.
      Источника звуков Несан не видел. Тогда он беззвучно перевернулся и теперь посмотрел под дверь левым глазом, ещё плотнее прижавшись лицом к двери.
      И моргнул сперва от изумления, а потом от ужаса.
      Беата лежала навзничь на полу. Ее синее платье было задрано до талии. А между её обнаженными раздвинутыми ногами двигался голый снизу по пояс мужчина, вонзаясь в неё быстро и яростно.
      Несан вскочил на ноги, сраженный наповал увиденным. И попятился на несколько шагов. Он тяжело дышал, глаза вылезли на лоб, от шока скрутило живот. От шокирующего зрелища обнаженных раздвинутых ног Беаты. И министра между ними. Несан развернулся к лестнице, слезы застилали глаза. Он ловил воздух ртом, как вытащенный из воды карп.
      Раздались шаги, Кто-то поднимался. Несан замер посреди площадки в десяти футах от двери и десяти футах от ступенек, не зная, что делать. Он оглядел оба коридора, судорожно пытаясь сообразить, удастся ли ему спрятаться в одном из них, или это окажется ловушкой и его поймают стражники и закуют в цепи.
      На площадке между этажами остановились два человека. Две женщины. Андерки. Они болтали о предстоящем вечером пире. Кто на нем будет, кого не пригласили, а кто приглашен. Хотя они говорили едва слышно, чуть ли не шепотом, обостренные страхом чувства Несана позволяли ему слышать все очень отчетливо. В ушах стучала кровь, он тяжело дышал, охваченный паникой и молился, чтобы они не поднялись на третий этаж.
      Дамы перешли к обсуждению нарядов, в которые облачатся, чтобы привлечь внимание министра Шанбора. Несан ушам своим не верил, слушая разговор о том, насколько глубоким они осмеливаются носить декольте. Представшая у него в воображении картинка была бы весьма соблазнительной, не будь он столь напуган тем, что его могут застукать здесь, где ему вовсе не положено находиться. И где он видел то, чего видеть ему не положено. За что его вполне могут вышвырнуть на улицу или даже сделать что похуже. Гораздо хуже.
      Одна из женщин казалась посмелее второй. Вторая заявила, что хотела бы быть замеченной, но не более того. Первая хихикнула и сказала, что отнюдь не возражает быть не только замеченной и что второй не следует беспокоиться, потому что их мужья будут лишь счастливы, если их женам удастся добиться полного внимания министра.
      Несан повернулся, чтобы глянуть на министерскую дверь. Кое-кто уже привлек внимание министра. Беата.
      Несан осторожно отступил влево. Пол скрипнул. Он настороженно замер, ему казалось, что уши у него выросли вдвое. Дамы внизу хихикали над своими мужьями. Несан попятился примерно на фут. По спине у него струился пот.
      Дамы внизу двинулись дальше, не переставая болтать. Несан затаил дыхание. И услышал, как распахнулась дверь. Несану захотелось заорать женщинам, чтобы они поторопились и шли сплетничать куда-нибудь еще. Одна из женщин упомянула имя мужа другой - Далтон.
      Дверь за ними закрылась. Несан выдохнул.
      И тут прямо перед ним резко распахнулась дверь кабинета министра.
      Огромный чужестранец держал Беату за плечо. Девушка двигалась к Несану спиной. Мужчина швырнул её, будто она весила не больше, чем пуховая подушка. Беата с тупым стуком приземлилась на зад. Она не знала, что Несан стоит прямо за ней.
      Равнодушные глаза чужестранца встретились с широко раскрытыми глазами Несана. Густые темные волосы мужчины прямыми прядями падали ему на плечи. Одежда его тоже была темной, в кожаных пластинах, ремнях и кожаных лентах. Большая часть его оружия лежала на полу комнаты. Казалось, он не очень в нем нуждается. Мужчина выглядел так, будто вполне способен своими огромными жилистыми руками свернуть шею практически кому угодно.
      Когда незнакомец повернулся обратно в комнату, Несан с ужасом понял, что странный плащ сделан из скальпов. Поэтому плащ и выглядел покрытым клочьями волос. Он действительно был покрыт клочьями волос. Человеческих волос. Всех цветов, от светлых до черных.
      Из глубины комнаты министр окликнул чужеземца "Стейн!" и кинул ему крошечный белый предмет одежды. Стейн поймал его и затем растянул белые трусики Беаты двумя мясистыми пальцами, чтобы взглянуть на них. Затем швырнул их ей на колени, пока она, сидя на полу, пыталась отдышаться, прилагая гигантские усилия, чтобы не плакать.
      Стейн совершенно равнодушно поглядел Несану в глаза и улыбнулся. От улыбки его покрытое густой щетиной лицо сморщилось.
      Он весело подмигнул Несану.
      Несан обалдел от полного равнодушия мужчины к тому, что есть свидетель происшедшего. Министр, застегивая штаны, выглянул из двери. Он тоже улыбнулся, затем вышел в коридор и захлопнул за собой дверь.
      - Не пройти ли нам теперь в библиотеку?
      - После вас, министр, - жестом пригласил его Стейн.
      Беата сидела с опущенной головой пока двое мужчин, дружески беседуя, двинулись по коридору и ушли. Она казалась слишком убитой происшедшим, лишившейся всех иллюзий, чтобы иметь силы встать и уйти, вернуться к своей прежней жизни.
      Обратившись в статую Несан ждал, надеясь, что может быть, случится невозможное и она не оглянется, что она слишком растерянна и кинется сразу по другому коридору и не заметит его, стоящего, замерев и не дыша, позади нее.
      Тихо всхлипывая, Беата поднялась. Повернувшись и увидев Несана она застыла, ахнув. Юноша стоял неподвижно, больше всего на свете сожалея о том, что поднялся наверх. Он явно увидел куда больше, чем хотел.
      - Беата... - Несан хотел спросить, не больно ли ей, но конечно, ей было больно. Хотел утешить её, но не знал как, не мог найти нужных слов. Хотел обнять её и защитить, но боялся, что она неверно истолкует его заботу.
      Лицо Беаты из несчастного превратилось в маску слепой ярости. Она совершенно неожиданно отвесила ему такую мощную оплеуху, что у него зазвенело в голове.
      От удара он мотнул головой, в глазах потемнело. Несану показалось, что он кого-то видит в коридоре, но не был в этом уверен. Пытаясь сохранить равновесие, он хотел ухватиться за перила, но схватил лишь воздух и грохнулся на колено, упершись рукой в пол. Он увидел, как мелькнул подол синего платья, когда Беата понеслась вниз, её быстрые шаги эхом разносились по лестнице.
      Скула горела огнем и жутко болела. В глазах потемнело. Несан поразился силе, с какой она его ударила. Его мутило. Он моргнул, пытаясь восстановить зрение.
      Вдруг кто-то взял его под руку и помог подняться. Перед Несаном оказалось лицо Далтона Кэмпбелла.
      В отличие от тех двоих мужчин Кэмпбелл не улыбался, а пристально смотрел Несану в глаза, внимательно изучая, как мастер Драммонд обычно изучал принесенного рыботорговцем палтуса. Перед тем как выпотрошить.
      - Как тебя зовут?
      - Несан, господин. Я работаю на кухне, господин. - Несан чувствовал себя, как на иголках.
      Кэмпбелл кинул взгляд на лестницу.
      - Далековато ты забрел от кухни, тебе не кажется?
      - Я относил записку пивовару. - Несан вдохнул поглубже, стараясь говорить так, чтобы голос не дрожал. - И как раз шел обратно на кухню, господин.
      Рука, сжимавшая локоть Несана, подтянула его ближе.
      - Поскольку ты торопился к пивовару, вниз в подвальный этаж, а затем быстро вернулся на кухню, что на первом этаже, ты, должно быть, очень трудолюбивый юноша. И у меня не должно быть никакого повода припоминать, будто я видел тебя на третьем этаже. - Он выпустил локоть Несана. Полагаю, что припоминаю, будто видел тебя внизу, когда ты несся обратно на кухню от пивовара? Не бродя где ни попадя по дороге?
      Беспокойство Несана за Беату отодвинулось на задний план при мысли, что ему, возможно, удастся выкрутиться и он не окажется на улице. Или хуже.
      - Да, господин. Я возвращаюсь прямо на кухню.
      Далтон Кэмпбелл положил ладонь на рукоять меча.
      - Ты работал и ничего не видел, так?
      Несан сглотнул комок.
      - Нет, господин. Ничегошеньки. Клянусь. Только что министр Шанбор мне улыбнулся. Господин министр - великий человек. Я очень благодарен, что такой великий человек, как он, предоставил работу такому ничтожному хакенцу, как я.
      Уголки рта Далтона Кэмпбелла чуть дрогнули, из чего Несан сделал вывод, что помощнику министра, возможно, понравились эти слова. Он побарабанил пальцами по гарде меча. Несан не сводил глаз с господского оружия. Ему захотелось нарушить молчание.
      - Я хочу быть хорошим и стать достойным членом двора. Заслужить мое содержание.
      Улыбка стала шире.
      - Это действительно приятно слышать. Ты кажешься приличным молодым человеком. Может быть, если ты так честен в твоих стремлениях, я смогу рассчитывать на тебя?
      Несан не понял, в чем именно на него можно рассчитывать, но все равно без колебаний ответил:
      - Да, господин.
      - Раз ты клянешься, что ничего не видел, возвращаясь на кухню, то таким образом доказал мне, что ты паренек не без способностей. Может быть, один из тех, на кого можно возложить больше ответственности.
      - Ответственности, господин?
      В темных глазах Далтона Кэмпбелла светился пугающий, недоступный обычному пониманию ум. По мнению Несана, такой, какой мыши видят в глазах кошек.
      - Иногда нам нужны люди, желающие продвинуться по служебной лестнице. Посмотрим. Смотри, не поддавайся той лжи, что распространяют люди, желающие навредить министру, и тогда мы посмотрим.
      - Да, господин. Мне не нравится слушать, как кто-то говорит что-то плохое о министре. Министр - хороший человек. Надеюсь, что слухи, которые до меня доходили - правда, и что однажды Создатель благословит нас всех и министр Шанбор станет Сувереном.
      Теперь улыбка помощника действительно стала искренней.
      - Да, похоже, ты действительно обладаешь определенными способностями. Если услышишь какую-нибудь...ложь о министре, то я не откажусь узнать об этом. - Он указал на ступеньки. - А теперь тебе лучше поспешить на кухню.
      - Да, господин, если услышу что-то подобное, то скажу вам. - Несан направился к лестнице. - Я не хочу, чтобы кто-то лгал о министре. Это неправильно.
      - Молодой человек... Несан, кажется?
      - Да, господин. Несан. - Обернулся юноша.
      Далтон Кэмпбелл скрестил руки на груди и вопросительно поглядел на него.
      - Что ты узнал на покаяниях о необходимости защищать Суверена?
      - Суверена? - Несан вытер ладони о штаны. - Ну...Э-э...Что все, что делается в защиту Суверена - добродетель?
      - Очень хорошо. - Не меняя позы Кэмпбелл наклонился к Несану. - А, поскольку ты слышал, что министр Шанбор скорее всего станет Сувереном, то...?
      Помощник министра явно ждал ответа. Несан судорожно рылся в мозгах. Наконец он откашлялся.
      - Ну...Наверное...Раз он станет Сувереном, то его нужно также защищать?
      По тому как Далтон заулыбался и выпрямился, Несан понял, что попал в точку.
      - У тебя действительно есть способности, чтобы продвинуться по службе.
      - Благодарю вас, господин. Я сделаю все, чтобы защитить министра, поскольку он однажды станет Сувереном. Мой долг - защищать его, как только могу.
      - Да-а... - Как-то странно протянул Далтон Кэмпбелл и, склонив голову набок, изучающе посмотрел на Несана. - Если ты окажешься полезным в...во всем, что нам потребуется, чтобы защитить министра, то ты далеко продвинешься в выплате долга.
      - Долга, господин? - Навострил уши Несан.
      - Как я сказал Морли, если он окажется полезным министру, то, возможно, даже заслужит фамилию и получит соответствующий сертификат за подписью Суверена. Ты умный парень, и в будущем я буду ждать от тебя не меньшего.
      У Несана отвисла челюсть. Заслужить право на фамилию было частью его сокровенной мечты. Сертификат, подписанный Сувереном, свидетельствовал всем, что хакенец выплатил свой долг и теперь достоин уважения и обладания фамилией. Тут Несан спохватился, припомнив только что услышанное.
      - Морли? Поваренок Морли?
      - Да. Разве он не сказал тебе, что я с ним разговаривал?
      Несан почесал за ухом, пытаясь сообразить, как это Морли удалось скрыть от него такую сногсшибательную новость.
      - Ну, вообще-то нет, господин. Он ничего не говорил. Морли - мой лучший друг, так что я бы помнил, если бы он сказал. Простите, но он ничего не говорил.
      Далтон Кэмпбелл, поглаживая край серебряных ножен, пристально глядел Несану в глаза.
      - Я велел ему не говорить никому ни слова. - Кэмпбелл поднял бровь. Такого рода верность заслуживает награды. От тебя я жду того же. Ты понял, Несан?
      Конечно, Несан все понял.
      - Ни одной живой душе. В точности, как Морли. Я понял, мастер Кэмпбелл.
      Далтон Кэмпбелл кивнул, улыбаясь своим мыслям.
      - Отлично. - Он снова положил руку на свой великолепный меч. - А знаешь, Несан, когда хакенец выплачивает свой долг и заслуживает фамилию, то этот подписанный сертификат дает ему право носить меч.
      - Правда? - Вытаращил глаза Несан. - А я и не знал!
      Высокий андерец одарил его прощальной улыбкой, развернулся и направился дальше по коридору.
      - Возвращайся к работе, Несан. Был рад с тобой познакомиться. Может быть, когда-нибудь мы с тобой ещё потолкуем.
      Прежде чем кто-нибудь ещё застукает его, Несан помчался вниз по ступенькам. Мысли путались у него в голове. Снова размышляя о Беате и о том, что произошло, он больше всего хотел, чтобы день поскорее закончился, чтобы можно было напиться и опять почувствовать себя хорошо.
      Ему было страшно жаль Беату, но ведь это сам министр! Министр, которым она так восхищалась, который однажды станет Сувереном. Это его Несан видел на ней. К тому же она ударила его. Страшная вещь для хакенца даже в отношении другого хакенца, хотя он не был уверен, что этот запрет распространяется и на женщин. Но даже если и не распространяется, все равно он от этого не чувствовал себя менее несчастным.
      По какой-то совершенно непонятной причине она теперь его ненавидит.
      Несану страшно хотелось напиться.
      Глава 16
      - Несун! Сюда, парень! Несун!
      Обычно, когда мастер Драммонд так его называл, Несан знал, что от унижения заливается краской, но сейчас его настолько беспокоило увиденное на третьем этаже, что он едва обратил внимание на такую мелочь. То, что мастер Драммонд обращается с ним так, будто он всего лишь грязь под ногами, не шло ни в какое сравнение с тем, что Беата теперь ненавидит его, Несана, и ударила его.
      С тех пор прошло уже пара часов, но лицо там, куда она его стукнула, ещё горело, так что сомнений у него не оставалось - Беата его ненавидит. Это несказанно огорчало юношу и вызывало недоумение, но Несан отныне пребывал в полной уверенности: Беата его ненавидит. Хотя, по его разумению, ей следовало бы сердиться на кого-то другого, кого угодно, только не на него.
      На себя самое, возможно, за то, что вообще пошла наверх. Но Несан подозревал, что вряд ли она могла отказаться пойти на вызов министра. Тогда мясник Ингер вышвырнул бы её на улицу, когда министр сообщил бы ему, что о хакенская девка отказалась подняться наверх вопреки личной просьбе самого министра. Нет, отказаться она точно никак не могла.
      К тому же ей хотелось увидеть этого человека. Она сама так сказала. Впрочем, Несан понимал, что ей и в голову не пришло, что министр может так с ней обойтись. Может, её вовсе и не министр так огорчил. Несан вспомнил, как тот чужеземец, Стейн, ему подмигнул. Беата ведь провела там довольно много времени.
      И все равно у неё не было повода ненавидеть Несана. Или бить его.
      Несан остановился. Пальцы дрожали от долгого пребывания в горячей мыльной воде. А остальное тело оставалось бесчувственным и немым. Кроме лица, разумеется.
      - Слушаю, господин?
      Мастер Драммонд открыл было рот, но тут же закрыл и, нахмурившись, наклонился поближе.
      - Что стряслось с твоей физиономией?
      - Полено соскользнуло с поленницы, когда я набирал охапку дров, и ударило меня, господин.
      Мастер Драммонд покачал головой, вытирая руки о полотенце.
      - Идиот, - пробормотал он. - Только идиот, - продолжил он достаточно громко, чтобы услышали остальные, - ударит себя по физиономии поленом, набирая дрова.
      - Да, господин.
      Мастер Драммонд собрался продолжить свою речь, когда Далтон Кэмпбелл, изучавший какую-то бумагу с записями, подошел к Несану. Помощник министра держал в руке целую кипу бумаг, растрепанные концы которых торчали во все стороны. Проведя пальцем по записям на листке, он сунул остальную кипу под мышку.
      - Драммонд, я пришел кое-что проверить, - произнес Кэмпбелл, не отрывая глаз от бумаги.
      Мастер Драммонд скоренько закончил вытирать руки и выпрямил широкую спину.
      - Да, мастер Кэмпбелл. Чем могу служить?
      Помощник министра посмотрел на второй лист.
      - Вы проследил, чтобы лучшие блюда и кубки поставили в шкафчик?
      - Да, господин Кэмпбелл.
      Далтон пробормотал себе под нос что-то вроде того, что их, должно быть, поменяли уже после того, как он проверял. Он проглядел бумагу и взял следующую страницу.
      - На верхнем столе поставьте ещё два дополнительных прибора. - И вернулся к предыдущей странице.
      Мастер Драммонд пожевал губу.
      - Еще два. Да, мастер Кэмпбелл. Не могли бы вы впредь сообщать мне о таких вещах немного заранее, если не затруднит?
      Далтон Кэмпбелл махнул рукой, по-прежнему не отрываясь от записей.
      - Да-да. С удовольствием. Если, конечно, министр уведомит меня заранее. - Он постучал по какой-то записи и поднял взгляд. - Госпожа Шанбор возражает против того, чтобы музыканты набивали себе брюхо во время игры. Пожалуйста, проследите за тем, чтобы их накормили заранее. Особенно арфистку. Она сидит ближе всех к госпоже Шанбор.
      Мастер Драммонд согласно кивнул.
      - Хорошо, мастер Кэмпбелл. Я прослежу.
      Несан не поднимая глаз медленно-медленно, стараясь быть как можно незаметней, отошел на пару шагов, делая вид, что он не слышит, как шеф-повару дают инструкции. Ему ужасно хотелось уйти, чтобы не сочли, будто он подслушивает, но понимал, что на него непременно наорут, если он исчезнет без разрешения, поэтому постарался сделаться незаметным, но оставаться в пределах досягаемости.
      - И пряного вина в этот раз должно быть больше видов. Кое-кто посчитал, что в прошлый раз выбор был довольно скудным. И чтобы было и холодное и подогретое, будьте любезны.
      - Поздно предупредили, мастер Кэмпбелл, - поджал губы мастер Драммонд. - Не могли бы вы в будущем...
      - Да-да, если меня проинформируют, я непременно извещу вас. - Кэмпбелл перелистнул следующую страницу. - Закуски. Их сперва должны подавать только на верхний стол, пока не скажут, что достаточно. В прошлый раз министр оказался в очень неловкой ситуации, когда выяснилось, что закуски кончились, а некоторые из гостей хотят еще. Пусть сначала за другими столами подождут, на тот случай если вы по какой-то причине не смогли приготовить нужное количество.
      Несан тоже помнил этот инцидент, и знал, что на сей раз мастер Драммонд велел зажарить больше оленьих яичек, чем тогда. Несан ухитрился слямзить одно, когда забирал противень на мойку и, хотя слопал его без полагающегося к нему соуса, все равно было очень вкусно.
      Пролистывая бумаги, Далтон Кэмпбелл спрашивал о различных приправах, маслах, разновидностях хлеба, давал мастеру Драммонду дополнительные указания по меню. Несан, ожидая, старался не смотреть на беседующих мужчин, а наблюдал за женщиной, которая делала из фаршированных дичью, сыром, яйцами и пряностями свиных желудков "ежики", с "колючками" из миндальных орехов.
      За другим столом две женщины заново втыкали в жареных павлинов перья, выкрашенные шафраном в желтый цвет. Даже клювы и когти птиц были окрашены, так что заново оперенные птицы казались великолепными созданиями из золота. Этакими золотыми статуэтками, только более живыми.
      Далтон Кэмпбелл, наконец, вроде бы покончил со списком вопросов и инструкций и небрежно опустил бумаги.
      - Не хотите ли сообщить мне ещё что-нибудь, Драммонд?
      Шеф-повар облизал губы, не совсем понимая, к чему клонит помощник министра.
      - Нет, мастер Кэмпбелл.
      - Значит, по вашему мнению, на вашей кухне все работают удовлетворительно? Лицо Кэмпбелла оставалось непроницаемым.
      Несан видел, как все присутствующие исподволь глянули на начальство. Кипевшая вокруг работа замедлилась. Все навострили уши.
      Несану показалось, что Далтон Кэмпбелл косвенно обвиняет мастера Драммонда в пренебрежении своими обязанностями, позволяя лентяям бездельничать, не наказывая их за это. Шеф-повар, судя по всему, пришел к такому же выводу.
      - Да, сударь, они выполняют работу вполне удовлетворительно. Я держу их в ежовых рукавицах, господин Кэмпбелл. И лоботрясов на моей кухне не потерплю. Ни за что. Поместье - слишком важное место, чтобы терпеть тут лодырей. Я такого не допущу, сударь. Никогда.
      Далтон Кэмпбелл удовлетворенно кивнул.
      - Прекрасно, Драммонд. Мне бы тоже не хотелось иметь в поместье лодырей. - Он внимательно оглядел молча работавших людей. - Ну, ладно. Спасибо, Драммонд. Я попозже зайду ещё раз, перед тем, как нужно будет подавать.
      - Благодарю вас, мастер Кэмпбелл, - наклонил голову мастер Драммонд.
      Помощник министра развернулся к выходу и тут заметил стоящего неподалеку Несана. Кэмпбелл нахмурился и Несан ещё сильней вжал голову в плечи, отчаянно желая провалиться сквозь трещину в деревянном полу. Далтон Кэмпбелл оглянулся на шеф-повара.
      - Как звать этого поваренка?
      - Несан, господин Кэмпбелл.
      - Несан? А, теперь понял. И давно он работает в поместье?
      - Года четыре, господин Кэмпбелл.
      - Четыре года? Довольно давно. - Кэмпбелл повернулся обратно лицом к мастеру Драммонду. - А тогда не лодырь ли он, нарушающий порядок на вашей прекрасной кухне? Которого следовало бы выкинуть за дверь уже давным-давно, но который по какой-то таинственной причине все ещё здесь? Вы ведь не пренебрегли своими обязанностями шеф-повара, позволив лентяю оставаться под кровом господина министра, а? Или вы действительно виновны в таком проступке?
      Несан в ужасе застыл, размышляя, поколотят ли его, прежде чем выкинуть за дверь, или просто выгонят вон, не дав и куска хлеба. Глаза мастера Драммонда перебегали с помощника министра на Несана и обратно.
      - Ну, вообще-то нет, сударь. Нет, мастер Кэмпбелл, я слежу за тем, чтобы Несан вносил свою лепту в общее дело. Я не позволяю ему лениться. Нет, сударь.
      Далтон Кэмпбелл озадаченно посмотрел на Несана, затем перевел взгляд на шеф-повара.
      - Ну, в таком случае, если он выполняет ваши поручения и делает свою работу, я не вижу повода унижать этого молодого человека, называя его Несуном, как по-вашему? Не кажется ли вам, что это плохо отражается на вас, Драммонд, как на шеф-поваре?
      - Ну, я...
      - Вот и хорошо. Я рад, что вы со мной согласны. Мы впредь не потерпим в поместье такого рода вещей.
      Все присутствующие на кухни либо исподволь либо открыто следили за разговором. И этот факт не ускользнул от внимания шеф-повара.
      - Нет, погодите минутку, если не возражаете. Никто ничего плохого не имел в виду. Да и мальчик не обижается, знаете ли. Несан...
      Далтон Кэмпбелл мгновенно подобрался и слова застряли у мастера Драммонда в глотке. Темные глаза помощника министра опасно блеснули. Он вдруг показался выше, его плечи - шире, а внушительные мускулы рельефней выступили под роскошным темно-синим дублетом.
      Небрежные, несколько рассеянные интонации внезапно исчезли из его голоса. Он мгновенно стал столь же смертельно опасным, как висевший у его бедра меч.
      - Позвольте мне объяснить вам по-другому, Драммонд. Мы не потерпим в этом доме такого рода вещей. И я ожидаю, что вы полностью подчинитесь моим желаниям. Если я ещё хоть раз услышу, как вы унижаете кого-нибудь из работников, обзывая унизительными прозвищами, здесь появится новый шеф-повар, а вы окажетесь на улице. Ясно?
      - Да, сударь. Мне все ясно. Благодарю вас, сударь.
      Кэмпбелл направился к выходу, но тут же вернулся. Все его фигура являлась воплощением открытой угрозы.
      - И ещё одно. Министр Шанбор дает мне указания и я безукоризненно их выполняю. Это моя работа. Я отдаю приказы вам, и вы, в свою очередь, их обязаны беспрекословно выполнять. Это - ваша работа.
      Я надеюсь, что мальчик либо будет выполнять свою работу, либо будет уволен, но если вы его уволите, то настоятельно рекомендую вам иметь для этого очень веские основания. Более того, если вы вздумаете отыгрываться на нем из-за моего приказа, я вас не выгоню, а выпотрошу и зажарю на этом вот вертеле. Теперь вам окончательно все ясно, мастер Драммонд?
      Несан и не догадывался, что глаза мастера Драммонда могут становиться такими круглыми. На лбу шеф-повара выступил пот. Прежде чем ответить, он судорожно сглотнул.
      - Да, сударь, мне абсолютно все ясно. Все будет в точности, как вы сказали. Даю слово.
      Далтон Кэмпбелл расслабился и приобрел свои обычные размеры, и так совсем не маленькие. Лицо снова приобрело приятное выражение, включая вежливую улыбку.
      - Благодарю вас, Драммонд. Продолжайте работать.
      За все время разговора Далтон Кэмпбелл ни разу не глянул на Несана. Не посмотрел он на него и когда развернулся и покинул кухню. Тут Несан позволил себе выдохнуть, одновременно с мастером Драммондом и доброй половиной работников кухни.
      Обдумав ещё раз происшедшее, он понял, впервые по - настоящему понял, что отныне мастер Драммонд больше не будет обзывать его "Несуном". И от изумления у него чуть не подогнулись колени. Внезапно его мнение о Далтоне Кэмпбелле взлетело до небес.
      Вынув из-за пояса белое полотенце, мастер Драммонд промокнул вспотевший лоб и тут заметил, что за ним наблюдают.
      - Ну-ка, быстро все за работу!
      Он засунул полотенце на место.
      - Несан, - обычным тоном, каким разговаривал с другими работниками кухни, позвал он.
      Несан быстро сделал два шага вперед.
      - Слушаю, господин?
      - Нужны ещё дубовые поленья, - махнул рукой шеф-повар. - Не так много, как в прошлый раз. Примерно половину. И поспеши.
      - Да, господин.
      Несан помчался к двери, торопясь принести дрова и даже не вспоминая о занозах, которые может нахватать.
      Больше никогда его не назовут этим унизительным именем. И люди больше не будут над ним смеяться. И все благодаря Далтону Кэмпбеллу.
      В этот момент Несан был готов ради Далтона Кэмпбелла голыми руками таскать угли из огня, да ещё и с улыбкой.
      Глава 17.
      Расстегивая верхние пуговицы дублета, Далтон Кэмпбелл толкнул высокую, сделанную из красного дерева, дверь своих апартаментов. И как всегда, на него мгновенно снизошло спокойствие. Денек сегодня выдался длинный, и до конца далеко. Предстоит ещё пир.
      - Тереза, - окликнул он, - это я.
      Далтону хотелось остаться дома с женой. Остаться и заняться с ней любовью. Ему необходимо расслабиться. Ладно, возможно, позже. Если дела не помешают.
      Зевая, он расстегнул очередную пуговицу и ослабил воротник. В воздухе витал аромат лилий. Тяжелые занавеси из синего муара, висевшие на дальнем окне, были задернуты, скрывая темнеющее небо, и в комнату мягко освещали лампы и ароматические свечи, а в камине горел огонь, причем скорее ради уюта, чем по необходимости.
      Далтон отметил, что темно-сиреневый ковер недавно вычищен. Элегантные резные стулья с кожаной обивкой аккуратно расставлены у столов, украшенных вазами со свежими цветами. На кушетках с кажущейся небрежностью разбросаны плюшевые подушки, создавая атмосферу уюта и роскоши.
      Кэмпбелл рассчитывал, что жена проследит, чтобы прислуга всегда поддерживала в апартаментах должный порядок, пригодный как для деловых встреч, так и для приема гостей, что, по сути, одно и то же. Тереза прекрасно знает, что после сегодняшнего пира он наверняка пригласит кого-нибудь к себе в апартаменты. Какую-нибудь важную персону. Это может оказаться кто угодно от нобиля до тайного соглядатая.
      Все они одинаково важны, каждый по-своему ценен для той паутины, что старательно плел Далтон. Многолюдные пиры всегда предоставляли огромное поле деятельности, когда люди по мере выпитого все больше оживлялись, разговаривали о всяком разном, иногда теряли осторожность, позволяя увидеть их скрытые эмоции и взаимоотношения. И в этой обстановке частенько представлялась возможность приобрести новых союзников, закрепить чью-то лояльность и преданность. То есть, расширить паутину.
      Тереза, радостно улыбаясь, высунула голову в дверь.
      - Любовь моя!
      Несмотря на усталость, накопившуюся за длинный день, он не смог сдержать улыбки, глядя в сияющие темные глаза жены.
      - Тэсс, солнышко мое, твоя прическа просто великолепна!
      Поднятые на макушки вверх волосы крепил золотой гребень, густые темные косы были перевиты множеством золотых лент, отчего казались длинней и почти целиком закрывали шею, как воротник. Тереза наклонилась и косы чуть раздвинулись, позволяя увидеть нежный изгиб лебединой шеи.
      Двадцатипятилетняя Тереза была почти на десять лет моложе мужа. Далтон считал её несравненной красавицей - ещё один плюс к её целеустремленности и решительности. Он до сих пор не мог свыкнуться с мыслью, что всего лишь полгода назад она наконец-то стала его женой. За ней ухаживали многие мужчины, некоторые из которых имели куда более высокий статус, чем Далтон, но сильно уступали ему в амбициозности.
      Далтон Кэмпбелл не был человеком, к которому можно было относиться с пренебрежением. Каждый, кто имел глупость не принимать его всерьез, в один прекрасный день обнаруживал, что крепко его недооценил и сильно сожалеет об ошибке.
      Почти год назад Далтон сделал Терезе предложение. Она устроила ему форменный допрос с пристрастием, спросив в свойственной ей мягкой манере, скрывавшей железную хватку, действительно ли он человек, твердо намеренный двигаться дальше. Под этими словами она подразумевала, естественно, намерен ли он стать одним из сильных мира сего. В то время Кэмпбелл был всего лишь помощником мирового судьи в Ферфилде. Не очень значительный пост, но Далтон рассматривал его как удобную платформу для достижения своих целей, место, где можно обзавестись нужными связями и возможностями.
      Он не купился на её подковырки, а совершенно серьезно заверил, что он человек, стремящийся сделать значительную карьеру, и что, невзирая на его нынешнее положение, ни один из знакомых ей мужчин и близко не подойдет к будущему социальному положению Далтона Кэмпбелла. Такое прямолинейное заявление застало её врасплох и стерло улыбку с лица. И тут же, очарованная его убежденностью и целеустремленностью, Тереза согласилась выйти за него замуж.
      И в дальнейшем с удовольствием убедилась, что его слова не были пустой похвальбой. Как и планировалось, перед свадьбой он занимал уже более значительный пост, а за первые месяцы после женитьбы его повышали трижды, и всегда на все более важные позиции.
      Люди, имевшие когда-либо с ним дело или из-за его репутации законоведа, или в процессе ведения дел с правительством Андерита высоко ценили его глубокие знания андерского права. Далтон Кэмпбелл был широко известен своими блестящими способностями легко разбираться в наисложнейших правовых положениях, глубокими знаниями основ и структуры законодательства, имевшихся прецедентов и положений.
      Люли, на которых работал Кэмпбелл, высоко ценили понимание им законов, но гораздо больше дорожили его познаниями в том, как эти законы обойти, через какие лазейки и тайные тропы можно пробраться и какими путями выбраться из правовой ловушки. И уж безусловно ценили его способностью забывать о законе, когда ситуация требовала нетривиального решения, не предусмотренного законом. В таких случаях Далтон оказывался весьма изобретательным и эффективным.
      А Тереза, казалось, просто в мгновение ока с легкостью приспосабливалась к быстро меняющимся обстоятельствам и на новом месте как ни в чем ни бывало тут же брала на себя руководство прислугой с таким апломбом, будто всю жизнь только этим и занималась.
      Прошло всего лишь несколько недель, как Далтон занял высшую ступеньку в штате министра. Тереза пришла в полный восторг, узнав, какие роскошные апартаменты в столь престижном месте им предстоит занять. Теперь она, наконец, оказалась одной из женщин, занимающих одно из самых высоких мест и пользующихся огромными привилегиями.
      Конечно, хоть она и пришла от этой новости в такой восторг, что чуть было не сорвала с него одежду, чтобы прямо на месте отдаться ему, Далтон прекрасно знал, что меньшего она от него и не ждала.
      Если кто и разделял его бешеные амбиции, так это Тереза.
      - Ой, Далтон, а ты не расскажешь мне, кто из нобилей будет на пиру? Я умираю от любопытства.
      Далтон снова зевнул и потянулся. Он знал, что жена плетет собственную паутину.
      - Скучные нобили.
      - Но министр там будет.
      - Да.
      - Дурачок ты, он-то ведь совсем не скучный! И я познакомилась с некоторыми женщинами, женами живущих в поместье сотрудников министра. Все они весьма значительные дамы, как я и рассчитывала. И мужья их все важные персоны.
      Она лукаво коснулась кончиком языка верхней губы.
      - Но все они не столь высокопоставленные, как мой муж.
      - Тэсс, солнышко, - улыбнулся он, - ты и мертвеца вдохновишь ради тебя сделать карьеру.
      Тереза подмигнула и исчезла в комнате.
      - Тут для тебя под дверь просунули несколько сообщений, - продолжила она из соседней комнаты. - Лежат в секретере.
      Стоявшее в углу элегантный секретер сиял, как темный драгоценный камень. Сделанный из полированного ильма, он был инкрустирован мореным кленом и темными бриллиантами. Каждый бриллиант сидел в отдельном золотом гнездышке. Ножки покрыты темным лаком, как и у всей прочей мебели в этой комнате.
      В потайном отделении под верхним ящиком лежало несколько запечатанных посланий. Далтон взломал печати и просмотрел каждое, оценивая важность. Некоторые представляли определенный интерес, но ничего срочного не было. В большинстве они просто содержали различную информацию - мелкие вибрации из каждого уголка его обширной паутины.
      В одном сообщалось о человеке, вроде бы случайном утонувшем в городском фонтане. Это произошло ясным днем, когда толпы людей проходили по Площади Мучеников. И хотя было светло и кругом толпились люди, никто ничего не заметил, пока не стало слишком поздно. Не впервые получая подобные сведения о непонятных смертях, Далтон понимал завуалированное предостережение, что возможно, имеет место быть своего рода вендетта с применением магии, но обставленная как несчастный случай.
      В другом упоминалась некая "взволнованная дама" и сообщалось, что она никак не успокоится и написала письмо одному из Директоров, прося его о приватной беседе во время пира с пожеланием, чтобы её послание оставалось сугубо конфиденциальным. Далтон знал, о какой женщине идет речь и лишь поэтому понял, что написала она Директору Линскотту. Человеку, приславшему это сообщение, хватало ума не упоминать никаких имен.
      Подозревал Далтон также и о причинах, по которым эта дама не желала успокаиваться. И его весьма беспокоило эта её просьба о приватной беседе. В сообщении также говорилось, что её письмо каким-то образом затерялось и так и не дошло до адресата.
      Далтон засунул сообщения обратно в тайник, чтобы позже перечитать заново, и задвинул ящик. В отношении женщины придется срочно что-то предпринимать. Но что именно, он ещё не придумал.
      Излишне сильная реакция иногда также вредна, как и ничего неделание. Не исключено, что женщине нужно лишь выговориться, спустить, так сказать, пар, и, возможно, она собирается для этого использовать Директора Линскотта. Далтон и сам с тем же успехом мог бы выслушать её жалобы. Кто-нибудь на каком-то участке его паутины сможет дать ему необходимую информацию, чтобы он мог принять правильное решение. А ежели таковой не найдется, то, возможно, если с женщиной участливо поговорить, это достаточно сгладит ситуацию и укажет ему нужное направление действий.
      Далтон совсем недавно занял свой нынешний пост, но уже успел проникнуть во все сферы жизни поместья. Он стал полезным коллегой для одних, конфидентом для других и защитником для избранных. И каждый метод приносил ему верных сподвижников. А поскольку у него имелись и знакомые маги, то его непрерывно расширяющаяся паутина связей звенела, как арфа.
      Но с самого первого дня службы здесь наипервейшей целью Далтона было стать незаменимым для министра Шанбора. На второй неделе его работы в библиотеки поместья одним из Директоров Комитета Культурного Согласия был прислан "исследователь". Министру Шанбору это не понравилось. Вообще-то, если по правде, он был просто в бешенстве - довольно частая реакция Бертрана Шанбора на неприятную новость.
      Через два дня после приезда исследователя Далтон проинформировал министра Шанбора, что, этот человек был арестован в пьяном виде в постели какой-то шлюхи в Ферфилде. Конечно, это не преступление, хотя некоторые Директоры такое поведение воспринимают плохо, но проблема в том, что в кармане куртки этого человека нашли очень редкую и ценную книгу.
      Очень редкую и ценную книгу, написанную никем иным, как самим Йозефом Андером. Древний текст, совершенно бесценный, о пропаже которого из библиотеки поместья Министра Культуры сообщили сразу же после того, как этот исследователь отправился пьянствовать.
      Согласно данным Далтоном указаниям в контору Директоров немедленно сообщили о пропаже книги - за много часов до того, как виновный был найден. Одновременно с докладом Кэмпбелл отправил Директорам собственноручно написанное заверение, что он не успокоится, пока злоумышленник не будет найден, и что он намерен немедленно начать публичное дознание, дабы выяснить, не является ли это преступление составной частью изменнического заговора. Последовавшее ошарашенное молчание Кабинета Директоров предвещало грозу.
      Мировой судья Ферфилда, на которого в свое время Далтон работал, был большим поклонником Министра Культуры и уж конечно отнесся с большим вниманием в факту кражи из Культурной Библиотеки Андерита. И расценил данную кражу должным образом: как бунт. Исследователя, у которого обнаружили книгу, быстренько казнили за преступления против андерского народа.
      Так что вместо шумного скандала по городу лишь поползли слухи о якобы имевшем место признании, сделанным этим человеком перед смертью признании, как говорили, в котором он выдавал остальных. Направивший исследователя в поместье Директор, дабы его имя не связывали с преступлением против народа и с целью пресечения слухов, счел своим долгом подать в отставку. Далтон, как официальный представитель министра, курирующий все это дело, с большой неохотой принял отставку указанного Директора, а потом издал опровержение якобы имевшего место быть признания преступника и официально закрыл дело.
      Одному старинному другу Далтона несказанно повезло и он занял оказавшийся внезапно вакантным пост, к которому стремился чуть ли не всю свою жизнь. Далтон первым пожал пуку новоиспеченному Директору Более благодарного и счастливого человека Далтон отродясь не видал. Далтон тоже был доволен тем, что достойные люди, люди, которых он любит и которым доверят, счастливы.
      После этого инцидента Бертран Шанбор пришел к выводу, что его обязанности требуют более тесного сотрудничества с помощником и назначил Далтона ещё и заведующим секретариатом, что автоматически давало последнему власть над всем поместьем. Далтон стал подотчетен одному лишь министру. Именно это назначение и позволило им с Терезой переехать в нынешние апартаменты, уступавшие в роскоши лишь покоям самого министра.
      Далтону казалось, что Тереза рада этому даже больше, чем он сам, ежели таковое возможно. Она просто влюбилась в апартаменты, полученные вкупе с нынешним высоким положением. Ее совершенно очаровали высокопоставленные персоны, среди которых она теперь вращалась. И она просто упивалась встречами с важными и могущественными людьми, приезжавшими в поместье.
      Эти гости, как и обитатели поместья, относились к Терезе с должным уважением, которого требовал её высокий статус, несмотря на то, что большинство из них были благородного происхождения, в отличие от самой Терезы и Далтона. Далтон всегда считал, что происхождение - это ерунда, и, вопреки мнению некоторых, не играет столь уж существенной роли. Стоит лишь понять, что для процветания куда как важнее нужные связи и верные слуги.
      Тереза, стоя в дверях, тихонько кашлянула. Далтон повернулся и она, вздернув носик, грациозно вплыла в гостиную, демонстрируя свой новый наряд.
      Глаза Далтона расширились. Демонстрировала себя - вот что она на самом деле делала.
      Ткань платья в свете ламп, свечей и камина отливала волшебным сиянием. Золотые вышитые листочки сверкали по подолу. Расшитые золотом швы и края подчеркивали тоненькую талию и аппетитные формы. Тонкий шелк юбки позволял видеть очертания изящных ног.
      Но дара речи его лишило декольте. Едва прикрывая плечи, вырез был возмутительно глубоким. Вид её чуть ли не обнаженных грудей произвел на него совершенно ошеломляющий эффект, одновременно возбуждающий и тревожащий.
      Тереза прокрутилась, демонстрируя и глубокий вырез на спине платья, а также как оно сверкает при свете. Буквально в два шага Далтон пересек комнату и сгреб жену в объятия. Тереза хихикнула, оказавшись в ловушке его рук. Далтон наклонился, чтобы поцеловать её, но она увернулась.
      - Осторожней! Я потратила кучу времени на макияж! Не смажь его, Далтон!
      И беспомощно застонала, когда он все равно поцеловал её. Произведенный ею на мужа эффект ей явно понравился. И ему нравился тот эффект, который она на него оказывает.
      Тереза высвободилась и подергала за золотые ленточки, вплетенные в волосы.
      - Милый, как по-твоему, они не стали длинней? - Жалобно спросила она. - Сущее наказание - ждать, пока они отрастут!
      Заняв нынешний пост Далтон стал очень могущественным человеком. А с новым положением пришли и соответствующие привилегии: отныне его жене как отражение её статуса дозволялось носить волосы длиннее.
      Жены остальных обитателей поместья носили волосы до плеч. Его жена теперь могла носить такие же, разве что, возможно, её волосы будут чуть длиннее, чем у всех, за исключением лишь немногих женщин в доме или во всем Андерите. Даже во всех Срединных Землях, если уж на то пошло. Она замужем за весьма важной персоной.
      Эта мысль наполнила его холодным восторгом, как это случалось иногда, когда он вдруг вспоминал, как высоко вознесся и как многого достиг.
      Далтон Кэмпбелл рассматривал свое нынешнее положение лишь как начало. Он намеревался идти дальше. У него имелись на этот счет конкретные планы. И был человек, у которого просто страсть к разным планам.
      И не только к ним. Впрочем, неважно. С такой ерундой Далтон вполне мог справиться. Министр просто пользуется предоставленными министерским положением возможностями.
      - Тэсс, солнышко, твои волосы прекрасно отрастают. И если кто-то из женщин смотрит на тебя сверху вниз из-за того, что они ещё недостаточно длинные, ты просто запомни её имя, потому что в конечном итоге твои волосы станут длиннее, чем у них у всех. А когда они наконец отрастут должным образом, ты сможешь отплатить обидчицам той же монетой.
      Тереза поднялась на цыпочки и повисла у него на шее, просияв от счастья.
      Сцепив пальцы у него на шее, она кокетливо поглядела на мужа.
      - Тебе нравится мое платье?
      И теснее прижалась к мужу, не сводя с него глаз, тогда как его взгляд скользил все ниже и ниже.
      Вместо ответа он наклонился и быстро просунул руку ей под подол, проведя ладонью по внутренней стороне бедра до того места, где заканчивались чулки и начиналась голая плоть. Она ахнула с деланным изумлением, когда его рука достигла потайного местечка.
      Далтон снова поцеловал её, нежно лаская пальцами. Он и думать забыл о том, чтобы отвести Терезу на пир. Он жаждал утащить её в постель.
      Далтон начал потихоньку подталкивать её к двери спальни, но она вывернулась из его жарких объятий.
      - Далтон! Не тискай меня! А то все увидят, что платье помято!
      - Сомневаюсь, что кто-нибудь вообще это заметит. Полагаю, все будут смотреть на то, что из него выглядывает.
      Тереза, я не хочу, чтобы ты надевала эту штуку где-нибудь, кроме как поприветствовать своего мужа, когда он приходит домой.
      Она игриво потрепала его по плечу.
      - Далтон, перестань!
      - Я не шучу! - Он снова глянул на её бюст. - Тереза, это платье...оно слишком откровенное.
      - Ой, Далтон, ну перестань! - Отвернулась Тереза. - Не глупи, пожалуйста. В наши дни все женщины носят такие платья. - Она снова повернулась в нему лицом, откровенно флиртуя. - Уж не ревнуешь ли ты, а? К тому, что другие мужчины восхищаются твоей женой?
      Тереза была единственным, чего он жаждал больше, чем власти. В отличие от всего остального в жизни, Далтон никогда не воспринимал никаких намеков и предложений, когда дело касалось его жены. Духи знают, что в поместье имелось достаточно мужчин, которыми восхищались и которым даже завидовали, потому что они добились своего высокого положения благодаря тому, что их жены были доступны для министра Шандора. Далтон Кэмпбелл к таковым не относился. Чтобы добиться того, что хотел, он пользовался своим талантом и умом, а не телом жены. И это тоже позволяло ему возвышаться над остальными.
      Его решительность быстро улетучивалась, и он продолжил снисходительно.
      - А откуда они узнают, что ты моя жена? Их глаза никогда не доберутся до твоего лица.
      - Далтон, прекрати! Ты становишься невыносимо занудным! Все женщины будут в платьях, подобных этому. Такова мода. Ты вечно так занят на своей новой работе, что ничего не знаешь о нынешней моде. А я знаю.
      Хочешь верь, хочешь не верь, но это платье ещё скромное по сравнению с теми, что носят другие. Я не стану носить столь откровенные платья, как они - я знаю твое к этому отношение - но и выглядеть чумичкой тоже не собираюсь. Никто на это и внимания не обратит, разве что подумают, что жена помощника министра - благонравная малышка.
      Никто не сочтет её благонравной. Все сочтут, что она объявляет о своей доступности.
      - Тереза, ты можешь надеть другое. Красное, например, с V-образным вырезом. В нем по-прежнему будет виден...достаточно виден твой бюст. И уж вряд ли красное платье можно счесть благонравным.
      Она повернулась у нему спиной и, надувшись, скрестила руки на груди.
      - Полагаю, ты будешь счастлив видеть меня в домашнем платье, когда другие женщины станут шептаться за моей спиной, что я одета как жена младшего помощника мирового судьи. Красное платье я носила, когда ты ещё был никем. Я думала, ты обрадуешься, увидев меня в новом наряде. Увидев, что твоя жена не уступает в элегантности важным здешним дамам.
      Но теперь я не стану здесь своей. Я буду серой женушкой помощника министра. Никто больше не захочет со мной даже заговорить. У меня не будет друзей.
      Далтон глубоко вздохнул, наблюдая, как она трет пальцем нос.
      - Тэсс, солнышко, женщины на пиру действительно будут так одеты?
      Она мгновенно обернулась, просияв. Ему пришло в голову, что поведение жены мало отличается от поведения той девушки-хакенки на кухне, точно также просиявшей, когда он пригласил её на встречу с Министром Культуры.
      - Конечно все женщины носят такие же! Разве что я не такая фигуристая, как они, поэтому мне особенно и показывать нечего. Ой, Далтон, вот увидишь! Ты будешь мною гордиться! Я хочу быть подходящей женой помощнику министра. И хочу, чтобы ты мог мною гордиться. Как я горжусь тобой. И все для тебя сделаю, Далтон.
      Для столь важной персоны, как ты, очень важно иметь соответствующую жену. Я защищаю твои позиции в твое отсутствие. Ты даже не знаешь, какими могут быть женщины - мелочными, завистливыми, амбициозными, лживыми, вероломными, коварными. Стоит лишь им вовремя сказать мужу гадость о ком-нибудь, и мгновенно эта злобная сплетня окажется у всех на устах. А я забочусь о том, чтобы подобные гадкие слова не распространялись, чтобы никто не осмеливался их повторять.
      Далтон кивнул. Он отлично знал, что женщины передают своим мужьям сведения и сплетни.
      - Догадываюсь.
      - Ты всегда говорил, что мы с тобой партнеры. И ты знаешь, как я защищаю тебя. Тебе прекрасно известно, сколько сил я прилагаю, чтобы тебе было хорошо на каждом новом месте, куда мы переезжаем. И знаешь, что я никогда не сделаю ничего, что может повредить тому, что так усердно делаешь ты для нашего совместного блага. Ты всегда говорил, что будешь перевозить меня все в лучшие дома, и ко мне везде будут относиться, как к равной.
      И ты выполнил свое обещание, муж мой. Я всегда знала, что так оно и будет. Поэтому и согласилась выйти за тебя. Хотя я всегда любила тебя, все равно никогда не вышла бы за тебя замуж, если бы не верила в твое будущее. Мы можем рассчитывать только друг на друга, Далтон.
      Подвела ли я тебя хоть раз, когда мы перебирались на новое место?
      - Нет, Тэсс, никогда.
      - И ты считаешь, что я могу сделать это сейчас, когда ты занял такой важный пост? Когда ты стоишь лишь в шаге от подлинного величия?
      Тереза была единственной, кому Кэмпбелл доверил свои смелые и амбициозные планы. Она знала, к чему он стремится, и никогда не осуждала его. Она верила в него.
      - Нет, Тэсс, ты не поставишь все это под угрозу. Знаю, что не поставишь. - Вздохнув, он провел ладонью по лицу. - Носи это платье, если считаешь, что так надо. Я доверюсь твоим суждениям.
      Покончив с проблемой, она подтолкнула его в гардеробную.
      - Ступай, переодевайся. Ты будешь там самым красивым, я знаю. И если уж у кого и будет повод для ревности, так это у меня, потому что все остальные дамы позеленеют от зависти, что самый лучший мужчина поместья принадлежит мне, и это ты у нас будешь получать тихие приглашения.
      Далтон резко развернул её и схватил за плечи, вынуждая поглядеть ему в глаза.
      - Держись подальше от человека по имени Стейн, почетного гостя Бертрана. Держи свой...свое платье подальше от его носа. Поняла?
      Тереза кивнула.
      - А как я его узнаю?
      Кэмпбелл отпустил её и выпрямился.
      - Это нетрудно. На нем плащ из человеческих скальпов.
      - Не может быть! - Ахнула Тереза и придвинулась. - Это тот, о котором ты мне говорил? Тот, что прибыл из-за южных степей? Из Древнего Мира? Приехал обсудить наш будущий альянс?
      - Да. Держись от него подальше.
      Она моргнула, переваривая столь сногсшибательную новость.
      - Как интересно! Сомневаюсь, что кто-нибудь здесь прежде встречал столь необычного чужеземца. Должно быть, он очень важная персона.
      - Он важная персона и мы будем с ним обсуждать серьезные дела, так что мне не хотелось бы оказаться вынужденным разрезать его на кусочки за то, что он пытался затащить тебя в постель. Это будет стоить драгоценного времени, потому что придется ждать, пока император пришлет из Древнего Мира другого представителя.
      Как Тереза отлично знала, это не пустая похвальба. Далтон учился владеть мечом также настойчиво, как изучал право. Он мог снести голову сидящей на персике блохе, не потревожив кожуры фрукта.
      - Ему нет необходимости смотреть на меня, - хихикнула Тереза. - Спать одному ему все равно сегодня не придется. Да женщины передерутся между собой за право оказаться с таким жутким человеком. Человеческие скальпы... - Она изумленно покачала головой. - Женщина, которая нынче окажется в его постели будет гвоздем сезона всех приемов на месяцы вперед.
      - Может, им стоит пригласить хакенскую девушку, чтобы она рассказала им, насколько это хорошо и приятно! - рявкнул Далтон.
      - Хакенку? - Хмыкнула Тереза, отметая подобную глупость. - Сомневаюсь. Мнение хакенки для этих женщин не имеет значения.
      Она снова вернулась к важной части его высказывания.
      - Так значит, решение ещё не принято? Мы по-прежнему не знаем, останется ли Андерит со Срединными Землями или отколется и присоединится в императору Джеганю из Древнего Мира?
      - Нет. Мы пока не знаем, как пойдут дела. Мнение Директоров разделилось. Стейн только что прибыл, чтобы высказать свои предложения.
      Тереза поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку.
      - Я буду держаться от него подальше. А пока ты будешь помогать решать судьбу Андерита, стану, как всегда, прикрывать твою спину и держать ушки на макушке.
      Она направилась к спальне, но тут же вернулась.
      - Если этот человек прибыл с предложениями императора... - Внезапное озарение осветило её темные глаза. - Далтон, сегодня на пиру будет Суверен, да? Сам Суверен почтит своим присутствием пир?
      Далтон пальцами приподнял её подбородок.
      - Умная жена - самый лучший союзник, которого только может иметь мужчина.
      Улыбаясь, он позволил ей ухватить его за мизинцы и потащить в гардеробную.
      - Я видела этого человека лишь издали. Ой, Далтон, ты прелесть! Привел меня в такое место, где я смогу преломить хлеб с самим Сувереном!
      - Ты только помни, что я сказал, и держись подальше от Стейна, если меня не будет рядом. И, кстати говоря, тоже относится и к Бертрану, хоть я и сильно сомневаюсь, что он посмеет перейти мне дорогу. Если будешь паинькой, я представлю тебя Суверену.
      Тереза на мгновение потеряла дар речи.
      - Когда мы вечером вернемся домой ты увидишь, какой хорошей я могу быть. Да хранят меня духи, - шепотом продолжила она. - Надеюсь, мне хватит терпения. Суверен... Ой, Далтон, ты просто чудо!
      Тереза уселась перед трюмо и принялась выяснять, какой ущерб нанесли её макияжу поцелуи мужа, а Далтон распахнул высокий гардероб.
      - Ну, Тэсс, так какие сплетни ты сегодня слышала?
      Он принялся перебирать рубашки, выискивая ту, воротник которой нравился ему больше всех. Поскольку жена была одета в золотистых тонах, он поменял свои планы и решил надеть красный плащ. В любом случае, он был самым лучшим, если Далтон хотел подчеркнуть свою уверенную стать.
      Тереза, наклонившись к зеркалу, пудрила щеки маленькой губкой и излагала гулявшие по поместью слухи. Ничто из услышанного Далтона не заинтересовало. Его мысли крутились вокруг действительно серьезных дел, с которыми ему предстояло разобраться. Размышлял он и о Директорах, которых ему ещё предстояло убедить, и о том, как управиться с Бертраном Шанбором.
      Министр был коварным человеком, человеком, которого Далтон очень хорошо понимал. Министр был столь же амбициозен, как Далтон, если не больше. Бертран Шанбор был человеком, желающим заполучить все - от попавшейся на глаза хакенской девчонки до кресла Суверена. Если бы спросили Далтона - а его и спрашивали - то, по его мнению, Бертран Шанбор всегда получит то, что хочет Бертран Шанбор.
      А Далтон Кэмпбелл получит ту власть и могущество, которую хочет Далтон Кэмпбелл. Ему нет необходимости становиться Сувереном. Сойдет и пост Министра Культуры.
      Настоящей властью над Андеритом обладал Министр Культуры. Это он издавал законы и назначал судей, следящих за их исполнением. Власть и влияние Министра Культуры распространялись буквально на все и вся в Андерите. Он курировал коммерцию, искусство, учебные заведения и ведал вопросами веры. Он также курировал армию и все общественные проекты. А ещё вел религиозные дела. Суверен - это церемонии и помпезность, побрякушки и роскошные наряды, приемы и любовные шашни.
      Нет, Далтон удовлетворится должностью Министра Культуры. И Сувереном, послушно танцующим в паутине, сплетенной Далтоном.
      - Я велела начистить твои парадные сапоги, - сообщила Тереза, указав в другой конец гардероба. Далтон наклонился и достал их.
      - Далтон, какие новости из Эйдиндрила? Ты сказал, что Стейн будет говорить от имени Имперского Ордена из Древнего Мира. А что Эйдиндрил? Что имеют сказать Срединные Земли?
      - Вернувшийся из Эйдиндрила посол сообщил, что Мать-Исповедница не только последовала, а следовательно, и повела Срединные Земли, за Магистром Ралом, новым Владыкой Д"Харианской Империи, но и собралась замуж за этого человека. Надо полагать, сейчас она уже вышла за него.
      - Замуж! Сама Мать-Исповедница замужем! - Тереза снова повернулась к зеркалу. - Должно быть, это было грандиозно. Надо полагать, в Андерите подобного зрелища отродясь не водилось. - Тереза на мгновение замерла. - Но волшебство Исповедницы уничтожает мужчину, как самостоятельную личность, когда она выходит замуж. Этот Магистр Рал станет всего лишь игрушкой в руках Матери-Исповедницы!
      Далтон покачал головой.
      - Судя по всему он и сам волшебник, и не подвержен её магии. А она умница, что вышла замуж за обладающего волшебным даром Магистра Рала из Д"Хары. За этим видна хитрость, убежденность и умелое стратегическое планирование. С присоединением Срединных Земель к Д"Харе образовалась империя, которой стоит опасаться, с которой стоит считаться. Решение предстоит трудное.
      Послы также сообщили, что Магистр Рал кажется решительным человеком, с глубокими убеждениями и преданный делу защиты мира и свободы тех, кто присоединился к нему.
      А ещё он - человек, потребовавший от Андерита безоговорочной сдачи на милость растущей Д"Харианской Империи, причем немедленной.
      Люди такого сорта как правило неблагоразумны. От такого человека следует ждать сплошных неприятностей.
      Далтон наконец извлек из шкафа рубашку и показал Терезе. Та одобрительно кивнула. Далтон разделся до пояса и натянул свежую, приятно пахнущую рубашку.
      - Стейн привез от императора Джеганя предложение Андериту занять достойное место в его новом мировом порядке. Так что послушаем, что он скажет.
      Если Стейн является показателем, то Имперский Орден отлично понимает все нюансы власти. В отличие от Эйдиндрила, Орден охотно согласился обсудить некоторые моменты, важные для Далтона и министра.
      - А Директоры? Каково их мнение?
      Далтон недовольно хмыкнул.
      - Число Директоров, придерживающиеся старых традиций, приверженцы так называемой свободы народов Срединных Земель, все время уменьшается. Директоров, настаивающих на том, чтобы мы оставались с остальными Срединными Землями - то есть присоединились к лорду Ралу - остались единицы. Народ устал слушать их устаревшие нотации и тоскливые нравоучения.
      Тереза отложила щетку для волос и озабоченно нахмурилась.
      - Будет война, Далтон? И на чьей стороне выступим мы? Нас тогда тоже втянут в войну?
      - Грядущая война будет долгой и кровавой. И я совершенно не намерен оказаться втянутым в нее, или втянуть в неё наш народ. - Далтон успокаивающе положил руку ей на плечо. - И сделаю все необходимое, чтобы защитить Андерит.
      Многое зависело от того, на чьей стороне перевес. Совершенно незачем присоединяться к проигрывающей стороне.
      - В случае необходимости мы всегда можем запустить Домини Диртх. Ни одна армия - ни Магистра Рала, ни Имперского Ордена - не сможет устоять против такого оружия. Но гораздо лучше для всех нас присоединиться к стороне, что предложит лучшие условия и перспективы.
      - Но лорд Рал - чародей! - Схватила Тереза его за руку. - Ты сам говорил, что он обладает волшебным даром. И никто не знает, что может сотворить волшебник.
      - Это вполне может оказаться одной из причин, по которым стоит присоединиться к нему. Но Имперский Орден поклялся уничтожить магию. Возможно, у них есть способы противостоять волшебству лорда Рала.
      - Да, но если лорд Рал - волшебник, то наверняка может задействовать какое-нибудь жуткое волшебство - вроде нашего Домини Диртх. Он способен использовать свою силу против нас, если мы откажемся сдаться ему.
      Далтон потрепал жену по плечу и продолжил одеваться.
      - Не волнуйся, Тэсс! Я не позволю Андериту обратиться в пепел. И, как я уже говорил, Орден заявил, что покончит с магией. Если это действительно так, то ни один волшебник не сможет ничего предпринять против нас. Нам просто надо послушать, что скажет Стейн.
      Далтон не представлял, каким образом Имперский Орден может покончить с магией. В конце концов магия существует столько же, сколько существует мир. Может быть, имперцы имеют в виду, что они намерены ликвидировать всех, кто обладает волшебным даром? Ну, так эта идея не нова и, по мнению Далтона, едва ли имеет шанс на успех.
      В мире и так уже имелись люди, ратующие за то, чтобы всех колдунов отправить на костер. В Андерите сидели в заключении несколько лидеров этого движения, и среди них Серин Раяк. Харизматический, фанатичный и неистовый Серин Раяк был совершенно неуправляем и опасен. Если он, конечно, ещё жив, поскольку сидит в тюрьме уже много месяцев.
      Раяк считал, что "ведьмы", как он называл владеющих волшебным даром людей, есть зло. Имелись у него и последователи, которых он сумел превратить в дикую разъяренную толпу прежде, чем его арестовали.
      Такие люди опасны. Однако Далтон выступил против его казни. Потому что такие люди могут быть и полезны.
      - Ой, ты просто не поверишь! - Говорила между тем Тереза. Она снова пересказывала услышанные сплетни. Размышляя о Серине Раяке, Далтон слушал в пол уха. - Та женщина, о которой я говорила, ну, что слишком высоко о себе мнит, Клодина Уинтроп, так вот она заявила нам, что министр её принудил.
      Далтон по-прежнему не вслушивался. Он знал, что это вовсе не сплетня, а так оно и было. Клодина Уинтроп и была той самой "взволнованной дамой", упомянутой в секретном послании, лежащем в потайном ящике секретера, той самой, для которой ему предстояло найти пряник. Она же была той, что направила письмо Директору Линскотту. Письмо, что так и не попало адресату.
      Клодина Уинтроп крутилась подле министра всякий раз, как представлялась возможность, флиртовала с ним, улыбалась и строила глазки. Интересно, на что она рассчитывала? Она получила то, что просила. Так чем она теперь недовольна?
      - И поэтому она так рассердилась на столь грубое поведение министра, что после пира намерена сообщить госпоже Шанбор и всем гостям, что министр самым жестоким образом принудил её.
      Далтон немедленно навострил уши.
      - Изнасиловал, как она говорит. И именно на изнасилование она намерена пожаловаться жене министра. - Тереза повернулась и взмахнула кисточкой из беличьего меха. - А заодно и Директорам из Комитета Культурного Согласия, ежели таковые будут присутствовать. И, Далтон, если Суверен будет на пиру, все это может приобрести довольно неприятный оборот. Суверен вполне способен поднять руку, требуя тишины, чтобы дать ей возможность высказаться.
      Далтон превратился в одно сплошное ухо. На пиру будут двенадцать Директоров. Теперь он знал, о чем собирается говорить Клодина Уинтроп.
      - Она так и заявила, да? Ты своими ушами это слышала?
      - Да, - уперла Тереза руку в бок. - Ну разве не здорово? Ей бы следовало знать, что собой представляет министр Шанбор. Что он переспал с доброй половиной всех женщин поместья. И теперь она намерена раздуть из этого целую историю? Вот будет переполоху-то, мягко говоря! Далтон, я тебе точно говорю, она что-то затевает.
      Тереза начала рассказывать о чем-то еще, но Далтон перебил.
      - Что говорят о ней другие женщины? О намерениях Клодины?
      Тереза положила кисточку на трюмо.
      - Ну, все мы думаем, что это просто ужасно. То есть, я хочу сказать, министр Шанбор - очень важная персона. Да он же в один прекрасный день вполне может стать Сувереном! Ведь наш Суверен уже далеко не молод. Министра могут призвать воссесть на Трон Суверена практически в любой момент. Это жуткая ответственность. - Глядя в зеркало, она достала заколку для волос, затем повернулась и потрясла ею у мужа перед носом. - Министр ужасно загружен и очень много работает. Поэтому имеет полное право на спорадические безобидные развлечения. И женщины не возражают. Никого это не касается. Это их личная жизнь, которую совершенно не за чем выставлять на всеобщее обозрение. К тому же маленькая дрянь сама напросилась.
      С этим Далтон поспорить не мог. За всю свою жизнь он так и не сумел понять, как женщины, будь то благородные андерки или простушки - хакенки, могут строить мужчине глазки, а потом удивляться тому, то тот поднимается, фигурально выражаясь, в атаку.
      Конечно, та девушка, Беата, слишком юна и неопытна, чтобы разбираться в этих взрослых играх. Не предвидела она, как Далтон предполагал, и участия Стейна в этой истории. Далтону было даже немного жаль девушку, хоть она и хакенка. Нет, она не заметила притаившегося Стейна, когда восхищенно улыбалась министру.
      Но прочие женщины, обитавшие в поместье и взрослые женщины, приезжающие из города на пиры и приемы, те прекрасно знали, что собой представляет министр, и у них не было оснований возмущаться после свершившегося.
      Далтон знал, что некоторые из них лишь немного обижались, когда не получали какого-нибудь вознаграждения. Короче, пряник. И тогда это становилось проблемой Далтона. Он находил для них подходящий пряник, и старался наилучшим образом убедить их, что этот пряник им очень понравится. Некоторые мудро принимали щедрый дар, поскольку большинство из них именно этого и хотели в первую очередь.
      Далтон нисколько не сомневался, что женщины поместья всполошились, прознав о том, что Клодина намерена поднять бучу. Многие из этих жен побывали в постели министра, соблазненные ореолом власти, витающим вокруг этого человека. И у Далтона имелись все основания полагать, что те из них, которые ещё там не побывали, стремятся к этому. Бертран просто-напросто либо ещё не добрался до них, либо не пожелал. Практически в точности, как и предыдущий министр, он тоже имел тенденцию назначать сотрудников поместья лишь после того, как познакомится с их женами. Далтону уже пришлось отказать от места очень подходящему на должность регента человеку лишь потому, что Бертран счел его жену слишком плоской.
      Не только не было конца очереди женщин, жаждущих лечь под него, но и министр отличался ненасытностью. Хотя, впрочем, у него имелись определенные стандарты. Как многие мужчины в возрасте, он предпочитал юных женщин.
      В отличие от большинства мужчин, которым за пятьдесят, Бертран имел возможность удовлетворять свое пристрастие к молодкам не посещая городских проституток. Вообще-то говоря Бертран Шанбор избегал шлюх, как чумы, опасаясь подцепить бродившую среди них заразу.
      Прочие мужчины его лет, которые не могли заполучить молодых женщин иным путем, кроме как пойти к шлюхам и не способные справиться с соблазном, практически не имели шансов дожить до более преклонных лет. Как и молодые женщины. Болезнь быстро отправляла на тот свет многих.
      Однако Бертран Шанбор имел постоянный источник здоровых молодых женщин с ограниченным опытом и определенной внешности. Они добровольно слетались на огонек занимаемого им высокого поста и практически неограниченной власти.
      Далтон ласково погладил Терезу по щеке. Ему посчастливилось заполучить женщину не только разделявшую его амбициозные планы, но и, в отличие от многих, разборчивой в способах их воплощения.
      - Я люблю тебя, Тэсс.
      Удивленная неожиданной лаской, она взяла его ладонь обеими руками и осыпала поцелуями.
      Далтон не знал, какими такими особыми деяниями заслужил её. В нем не было ничего такого, что могло принести ему такую хорошую женщину, как Тереза. Она была единственным, что он заполучил ни одним лишь усилием воли, сметая всякое сопротивление и убирая все препятствия со своего пути. В неё он был просто безумно влюблен.
      Когда добрые духи сочли возможным не обратить внимание на всю его предыдущую жизнь и вознаградить этим пряником, Далтон и не подумал размышлять, а немедленно вцепился мертвой хваткой.
      В его страстные мечты, которым он предавался, гладя в её полные обожания глаза, вешалась действительность.
      Клодиной придется заняться вплотную. Ей необходимо во что бы то ни стало заткнуть рот до того, как она успеет нагадить. Далтон перебрал в уме вознаграждения, которые можно предложить ей в обмен за молчание. Всем, включая госпожу Шанбор, глубоко наплевать на похождения министра, но обвинение в изнасиловании, выдвинутое благородной дамой, может повлечь за собой крупные неприятности.
      Среди Директоров имелись такие, что придерживались идеалов воздержания. Директоры Комитета Культурного Согласия очень пристально следят за теми, кто может стать Сувереном. Некоторые из них хотят видеть следующим Сувереном человека, придерживающегося более строгих правил морали. И они имеют право отклонить любую кандидатуру.
      После того, как Бертран Шанбор займет кресло Суверена, то, что думают Директоры, не будет иметь ровно никакого значения. Но до того, безусловно, их мнение очень важно.
      Клодину необходимо заткнуть.
      - Далтон, ты куда?
      - Мне нужно лишь написать записку и отослать, - ответил он уже от дверей. - Я скоро.
      Глава 18
      Нора со стоном потянулась, решив, что уже рассвело. Мысли ворочались медленно в ещё не совсем проснувшемся мозгу. Больше всего на свете ей хотелось спать. Соломенный матрас промялся так уютно. Вечно он принимает нужную уютную форму, когда уже пора вставать.
      Нора подумала, что вот сейчас муж шлепнет её по бедру. Джулиан всегда будит её незадолго до рассвета. Нужно работать. Может, если она полежит тихонько, он даст ей понежиться ещё несколько минут, полежать ещё несколько сладких мгновений.
      В данный момент Нора ненавидела мужа за то, что он вечно будит её до рассвета, шлепая по бедру со словами, что пора вставать и приступать к работе. К тому же он немедленно принимался насвистывать, когда она сама ещё пребывала в полусонном состоянии, предаваясь напоследок сладостной дремоте.
      Нора перевернулась на спину и приподняла брови, пытаясь заставить глаза открыться. Джулиана рядом не было.
      Ее вдруг мгновенно пробил холодный пот и сна не осталось ни в одном глазу. Нора резко села. По какой-то непонятной причине отсутствие мужа рядом вызывало чувство острого беспокойства.
      Неужели уже утро? И скоро рассветет? Или ещё ночь? Мысли метались, Нора пыталась сообразить, что происходит.
      Она поглядела на угли, которые положила в очаг перед тем, как лечь спать. Горели лишь самые верхние, значит времени прошло совсем немного. В слабом свете Нора увидела, что со своего матраса на неё смотрит Брюс.
      - Мама? Что случилось? - Поинтересовалась старшая дочка, Бетани.
      - Что это вы оба не спите?
      - Мама, мы ведь только что легли, - захныкал Брюс.
      Нора сообразила, что так оно и есть. Она так устала, так смертельно устала, убирая весь день с поля камни, что провалилась в сон, едва коснувшись головой подушки. Они вернулись домой когда стало слишком темно, чтобы продолжать работу, съели порридж и сразу легли спать. Нора все ещё чувствовала во рту привкус мяса и молодой редиски. Брюс прав. Они только что легли.
      Нору пробила дрожь.
      - Где ваш па?
      - Пошел в туалет, наверное, - махнула рукой Бетани. - Что стряслось, мама?
      - Мама? - Пискнул Брюс.
      - Ну-ка, цыц! Ничего не случилось. Ложитесь-ка оба!
      Дети смотрели на неё круглыми глазами. Нора не смогла совладать с охватившей её тревогой и дети прочли беспокойство на её лице. Она поняла это, но не могла справиться с собой, как ни пыталась.
      Нора не знала, что происходит, что не так, но была совершенно уверена, что что-то случилось. Нутром чувствовала.
      Зло.
      Зло витало в воздухе, как дымок над костром, проникало в ноздри, наполняло легкие. Зло. Где-то в ночи поблизости рыскало зло.
      Нора снова посмотрела на пустое место на кровати подле себя. Пошел в уборную. Джулиан в уборной. Должен там быть.
      Нора вспомнила, что муж ходил в туалет сразу после ужина, пред тем, как лечь спать. Что, впрочем, не исключает того, что он мог пойти туда снова.
      Ее вдруг охватил такой ужас, как перед самим Владетелем.
      - Благой Создатель, спаси и сохрани, - прошептала она, - охрани нас и это дом твоих покорных слуг. Отгони зло прочь. Пожалуйста, добрые духи, присмотрите за нами и оберегайте нас.
      Закончив молитву, она раскрыла глаза. Дети по-прежнему не сводили с неё глаз. Должно быть, Бетани тоже это чувствует. Она вечно задает всякие вопросы. Нора даже прозвала её "почемучкой". Брюс же лишь дрожал.
      Нора отбросила шерстяное одеяло. Куры в углу перепугались и забили крыльями, удивленно кудахча.
      - Ложитесь спать, дети.
      Они послушно улеглись, но продолжали наблюдать, как она быстро натягивает платье прямо на ночную рубашку. Неизвестно почему трясясь мелкой дрожью, она присела перед очагом и кинула туда несколько березовых поленьев. Было не так уж холодно - она думала, что угля хватит до утра - но ей вдруг остро потребовалось ощутить утешительное тепло и свет огня.
      Она взяла их единственную керосиновую лампу. С помощью березовой лучины Нора быстро зажгла фитиль и водрузила колпачок на место. Дети по-прежнему наблюдали за ней.
      Нора наклонилась и поцеловала крошку Брюса в щечку. Затем погладила Бетани по головке и поцеловала дочку в лоб. От девочки пахло мокрой землей, в которой она провозилась весь день, пытаясь помочь убрать камни с поля, прежде чем его вспашут и засеют. Девочка могла носить лишь небольшие камешки, но это все равно была какая - никакая, а помощь.
      - Спите, детки, - ласково произнесла Нора. - Па просто пошел в туалет. Я лишь отнесу ему лампу, чтобы он не споткнулся в темноте. Вы ведь знаете, как па ночью отбивает себе пальцы, а затем ругает нас за это. Давайте-ка спать, вы оба. Все хорошо. Я просто отнесу вашему па лампу.
      Нора всунула ноги в холодные, мокрые, грязные сапоги, стоявшие возле двери. Ей вовсе не хотелось отшибить себе пальцы, а затем работать в поле с больной ногой. Она завернулась в шаль, поплотней укутавшись, прежде чем завязать её. Она боялась открыть дверь. Женщина едва не плакала от страха, опасаясь открыть дверь в темную ночь.
      Там поджидало зло. Она знала это. Чувствовала.
      - Чтоб тебя, Джулиан, - пробормотала она сквозь зубы. - Чтоб тебе лопнуть за то, что вынуждаешь меня выйти на улицу.
      Интересно, если она найдет Джулиана в уборной, обругает ли он её за женскую дурь? Иногда он ругался на нее. Говорил, что она совершенно напрасно беспокоиться из-за всякой ерунды. Говорил, что от её беспокойства все равно никакой пользы, так чего зря нервничать? Уж во всяком случае она беспокоилась на ради того, чтобы он обругал, это уж точно.
      Открывая дверь, Нора подумала, что ей страшно хочется, чтобы муж оказался в уборной и обругал её сегодня, а потом обнял и сказал, чтобы она прекратила плакать и возвращалась с ним обратно в постель. Она цыкнула на кур, возмутившихся тем, что дверь открылась.
      Луны не было. Небо над головой казалось черным, как тень Владетеля. Нора быстро двинулась по утоптанной тропинке к уборной и трясущейся рукой постучала в дверь.
      - Джулиан? Джулиан, ты здесь? Пожалуйста, Джулиан, если ты здесь, то отзовись. Джулиан, умоляю тебя, не разыгрывай меня сегодня!
      Тишина звенела в ушах. Ни жужжания жуков, ни стрекотания кузнечиков, ни кваканья лягушек, ни пения птиц. Лишь мертвая тишина, будто освещенный крошечный огоньком лампы пятачок земли под ногами был всем, что осталось от мира, а за пределами этого маленького светлого круга простиралось ничто. Казалось, если она оставит лампу и ступит за этот круг, то будет падать в темную бездну, пока не станет старухой, а потом упадет ещё ниже. Нора понимала, что это глупо, но в данный момент такая перспектива казалась весьма реальной и пугала её до полусмерти.
      Дверь в уборную скрипнула. Когда Нора нерешительно толкнула её. Открывая дверь, Нора не питала никаких особых надежд, поскольку знала, что Джулиана там нет. Еще не выходя из дома она знала, что мужа в уборной нет. Она не понимала, откуда это знает, но, тем не менее, знала.
      И была права.
      Обычно такие предчувствия её не обманывали. Джулиан говорил, что она спятила, полагая, будто обладает способностью предвидеть события, как та старуха, что живет в горах и иногда спускается вниз, когда предвидит что-то такое, о чем считает нужным предупредить людей.
      Но иногда Нора умела предвидеть события. Она предвидела, что Джулиана в уборной не окажется.
      Более того, она точно знала, где он.
      Нора не знала, откуда ей это известно, не более того, как понимала, откуда знает, что мужа в уборной нет. Но она знала, и от этого задрожала ещё сильней. Она заглянула в уборную лишь потому, что надеялась ошибиться, и потому что не хотела искать там, где знала, что он находится.
      Но теперь придется искать там.
      Нора подняла лампу повыше, пытаясь разглядеть дорогу. Видно было плохо. Двигаясь вперед, она оглянулась на дом и сумела разглядеть окно, потому что огонь в очаге хорошо горел. Березовые поленья уже занялись и огонь горел ярко.
      Ей казалось, что какой-то ужас ухмыляется ей из тьмы между ней и домом. Вцепившись в шаль, Нора снова осветила тропинку. Ей страшно не хотелось оставлять детей одних. Учитывая её ощущения.
      Однако что-то толкало её вперед.
      - Пожалуйста, добрые духи, пусть я буду дурой с глупыми женскими выходками. Пожалуйста, добрые духи, пусть с Джулианом будет все в порядке. Он нам нужен. Добрые духи, он так нам всем нужен!
      Всхлипывая, она шла вниз по холму. Всхлипывала она потому, что боялась того, что поджидает её впереди. Рука, державшая лампу, дрожала.
      Наконец она услышала журчание ручья и обрадовалась, потому что теперь ночь не казалась такой тихой и ужасающе пустой. Услышав знакомый шум воды, она почувствовала себя лучше. Хоть что-то родное нарушило мертвую тишину ужасной ночи. Нора почувствовала себя дурой за то, что подумала, будто весь мир исчез за пределами светового круга, очерченного лампой, что она идет по краю подземного мира. С тем же успехом она может ошибаться и насчет всего остального. Джулиан закатит глаза, как он обычно это делает, когда она скажет ему, что испугалась, будто весь мир исчез.
      Нора, чтобы придать себе уверенности, попыталась насвистывать, как насвистывал Джулиан, но губы пересохли, как пережаренный тост. Нора пожалела, что может свистнуть так, чтобы Джулиан её услышал, но издать мало-мальски приличный посвист не получалось. Она могла с тем же успехом просто окликнуть мужа, но боялась. Боялась не получить ответа. Лучше она просто подойдет и найдет его там, а потом получит порцию ругани за то, что глупо ревет из-за ерунды.
      Ласковый ветерок волновал воды озера и волны бились о берег, так что Нора услышала воду прежде, чем увидела. Она надеялась увидеть Джулиана, сидящим на любимом пне с леской в руках, поджидая жирного карпа. Она надеялась, что он увидит её и обругает за то, что она распугала всех рыб.
      На пне никого не было. Леска провисла.
      Нора, трясясь как осиновый лист, подняла лампу повыше, чтобы увидеть то, что пришла увидеть. Слезы застилали глаза и ей пришлось пару раз сморгнуть, чтобы разглядеть. Она высморкалась, чтобы продышаться.
      Подняв лампу, она шагнула в озеро и двигалась вперед, пока вода не залила сапоги. Нора сделал ещё шажок и замочила подол платья и рубашки.
      Когда вода дошла до колен, она его увидела.
      Он плавал лицом вниз, руки безвольно болтались вдоль тела, ноги чуть расставлены. Небольшие волны заливали его затылок, отчего волосы шевелились, как речные водоросли. Он тихонько покачивался в волнах, как всплывшая на поверхность снулая рыба.
      Нора боялась найти его здесь именно в таком виде. И все было в точности так, как она боялась, оно и будет. А поскольку она именно этого и опасалась, она даже не испытала шока, увидев, что сталось с её мужем. Она стояла по колено в воде, а в двадцати футах от неё Джулиан колыхался на поверхности озера, как снулый карп. Здесь было слишком глубоко, чтобы подобраться к нему поближе. Там, где он плавает, ей будет с головкой.
      Нора не знала, что делать. Всю работу, которая была ей не по силам, всегда делал Джулиан. Как она вытащит мужа на берег?
      Как она будет жить дальше? Как без Джулиана прокормит себя и детей? Всю тяжелую работу выполнял Джулиан. Он знал такое, о чем она и представления не имеет. Он был добытчиком.
      Нора чувствовала себя опустошенной, помертвевшей, как чувствовала себя, когда проснулась. Этого просто быть не может!
      Джулиан не может умереть! Это ведь Джулиан. Он не может умереть. Только не Джулиан.
      Какой-то звук заставил её резко обернуться. Толчок воздуха. Какой-то порыв ветра, наподобие шквала в бурную ночь. Воздух взвился спиралью в ночное небо.
      Нора увидела, как из трубы их дома на холме вылетел сноп искр. Искры взметнулись вверх, исчезая во тьме. Нора застыла в ужасе.
      Тишину ночи разорвал душераздирающий вопль. Жуткий звук рос, возносясь вверх, как искры. Столь исполненного ужаса крика Нора отродясь не слыхала. И никогда бы не подумала, что так кричать может человеческое существо.
      Но она знала, что кричит человек. Брюс.
      С криком ужаса она выронила лампу в воду и понеслась к дому. Ее крики смешивались с воплями сына.
      В доме остались её крошки.
      В доме, в который проникло зло.
      А она оставила их там одних.
      Нора взвыла как животное, ужасаясь своему поступку, тому, что оставила своих крошек одних. Она громко взывала к добрым духам, моля о защите. И истошно звала детей. Задыхаясь и икая от охватившей её паники, она неслась к дому, спотыкаясь о корни и цепляясь за ветки.
      Кусты ежевики цеплялись за одежду, вырывая клочья. Ветви били по рукам, но она мчалась, сломя голову. Нога зацепилась за торчащий корень, но она устояла и продолжала бежать домой, к своим детям.
      Пронзительный крик Брюса все не смолкал, и от этого волосы Норы встали дыбом. Она не слышала голоса Бетани, только Брюса, крошку Брюса, орущего так истошно Брюса, будто кто-то выкалывал ему глаза.
      Нора споткнулась и всем прикладом ударилась лицом о землю. Она тут же вскочила, кровь из носа потекла ручьем. Охнув от боли, она стерла с лица кровь и грязь, ловя воздух ртом, одновременно плача, крича, молясь и икая. С отчаянным усилием Нора снова понеслась к дому, откуда раздавались крики.
      Она с грохотом вломилась в дверь. Вокруг мельтешили куры. Брюс стоял, вжавшись спиной в стену подле дверей. С выпученными от ужаса глазами, ничего не соображая, он вопил так, будто сам Владетель хватал его за пятки.
      Завидев мать, Брюс протянул руки, намереваясь обхватить её, но тут при виде её окровавленного лица и стекавших по подбородку ручейков крови снова вжался обратно в стенку.
      Нора схватила его за плечи.
      - Это мама! Я просто упала и ударилась носом, только и всего!
      Малыш прижался к ней, обхватив ручонками бедра и судорожно вцепившись пальцами в юбку. Нора повернулась, но даже в ярком свет очага не увидела дочери.
      - Брюс! Где Бетани?
      Мальчик поднял руку, которая тряслась так, что, казалось, вот-вот отвалиться. Обернувшись, она глянула туда, куда он указывал.
      И завизжала. Она подняла руки, чтобы закрыть лицо, но не смогла, скрючившиеся пальцы замерли возле рта и она заорала вместе с Брюсом.
      Бетани стояла в очаге посреди бушующего пламени.
      Вокруг неё ревел огонь, языки пламени плясали, поглощая её маленькое тело. Девочка стояла, воздев руки, как тянут руки к солнцу теплым весенним днем.
      Кровоточившего носа Норы вдруг коснулся запах горелой плоти, её замутило и она долго кашляла и отплевывалась, прежде чем вздохнуть снова. Она не могла отвести взгляд от Бетани, оторвать глаз от заживо горевшей дочери. Это казалось наваждением. Нора не могла заставить свой разум поверить тому, что видит.
      Нора шагнула в очагу, чтобы выхватить дочь из огня. Какое-то внутреннее чутье, остатки здравого смысла подсказывали ей, что уже поздно. Подталкивали уйти прочь, пока это не захватило и их с Брюсом тоже.
      Кончики пальцев Бетани сгорели. Ее лицо представляло собой желто-оранжевый круг огня. Огонь горел с дикой решительной яростью. И жара Нора задыхалась.
      Внезапно девочка истошно завизжала, будто огонь коснулся её души. Нору пробрало до мозга костей.
      Бетани рухнула в пламя. Огонь сомкнулся над скрюченной фигуркой, рыча в каменном мешке, языки пламени лизали каминную доску. Искры полетели по всей комнате, прыгая и раскатываясь по полу. Некоторые долетели до Норы и, коснувшись мокрого подола, с шипеньем погасли.
      Подхватив Брюса в охапку Нора вылетела из дома, пока зло поглощало то, что осталось от её дочери.
      Глава 19
      Несан плюхнулся на траву, блаженно вытянув ноги. Прохладный кирпич приятно холодил взмокшую спину. Юноша вздохнул поглубже ночной воздух, насыщенный доносившимся из открытых окон ароматом жареного мяса, приятно смешивающимся с запахом свежих яблоневых поленьев. Поскольку предстояло трудиться допоздна, убирая после пира, то им предоставили небольшую передышку.
      Морли протянул бутылку. Напиться как следует они смогут лишь поздно ночью, но глотнуть разок-другой можно и сейчас. Несан сделал приличный глоток. И мгновенно закашлялся, невольно выплюнув большую часть выпивки.
      - Говорил же тебе, что оно крепкое! - Рассмеялся Морли.
      Несан вытер рукавом мокрый подбородок.
      - Ты был прав. Где ты это раздобыл? Отличная выпивка!
      Несан никогда прежде не пил ничего столь крепкого. Напиток драл глотку. Насколько ему доводилось слышать, если спиртное вот так пробирает, значит оно действительно хорошее. Ему говорили, что если доведется когда-либо попробовать, то он будет полным идиотом, если откажется. Несан снова закашлялся. Глотку драло ужасно.
      Морли наклонился поближе.
      - Кто-то из важных господ велел отнести это обратно. Заявил, что это помои. Все они стараются выпендриться друг перед другом. Пит, виночерпий, прибежал обратно на кухню и оставил бутылку на столе. Когда он схватил другую и умчался наверх, я, пока никто не видел, слямзил эту и спрятал за пазуху.
      Несан привык пить всякое спиртное, которое им удавалось стянуть. Он допивал почти пустые графины и бутылки, собирал недопитые остатки из бокалов. Но никогда прежде ему не попадалась такая отменная выпивка, как эта.
      Морли подтолкнул бутылку к губам Несана. Юноша гораздо более осторожно сделал ещё глоток и проглотил, умудрившись не поперхнуться. В желудке забушевал огонь. Морли одобрительно кивнул и Несан с тайной гордостью улыбнулся.
      Из открытых окно доносился смех и голоса собравшихся в ожидании пира на галерее людей. Несан начал ощущать воздействие выпитого. Позже, когда они с Морли закончат с уборкой, то смогут напиться уже основательно.
      Несан потер покрывшиеся мурашками руки. Доносившаяся из окон музыка привела его в странное состояние. Музыка всегда оказывала на него такой эффект, что ему казалось, будто он может встать и сделать что-то. Юноша не понимал, что именно, но знал, что что-то очень значительное.
      Морли протянул руку. Несан передал бутылку приятелю и наблюдал, как с каждым глотком ходит вверх-вниз его кадык. Музыка звучала все экспрессивней и быстрей. И в совокупности с выпитым вызывала у юноши дрожь.
      За спиной Морли Несан увидел, как по тропинке к ним приближается чья-то высокая фигура. Человек шел целеустремленно, не как на прогулке, а по какому-то делу. В желтом свете окна сверкнуло серебро ножен. Несан мгновенно узнал благородную осанку и черты.
      Далтон Кэмпбелл. И направляется прямо к ним.
      Несан ткнул приятеля локтем в бок и встал. Поднявшись, одернул тунику. Вся грудь была залита вином, которое он выплюнул, закашлявшись. Несан быстро пригладил волосы. Ногой он снова ткнул Морли и пальцем велел подниматься.
      Далтон Кэмпбелл обошел поленницу и направился прямо к парням. Казалось, высокий андерец прекрасно знает, куда идти. Несан с Морли, когда им удавалось слямзить выпивку и удрать, никогда никому не говорили, куда идут.
      - Несан, Морли! - Окликнул Далтон Кэмпбелл, приближаясь
      - Добрый вечер, мастер Кэмпбелл, - сказал Несан, приветственно поднимая руку.
      Он подумал, что в столь ярком свете, льющимся из окон не так уж трудно разглядеть, что тут происходит. Во всяком случае, он видел прекрасно Морли, как тот прячет за спиной бутылку. Наверное, так и помощник министра увидел из окна, как они направлялись к поленнице.
      - Добрый вечер, мастер Кэмпбелл, - поздоровался Морли.
      Далтон Кэмпбелл оглядел обоих, как придирчивый сержант новобранцев. А потом протянул руку.
      - Можно мне?
      Морли, скривившись, вытащил из-за спины бутылку и протянул андерцу.
      - Мы... Это...
      Далтон Кэмпбелл сделал здоровенный глоток.
      - Ух! - Выдохнул он, возвращая бутылку Морли. - Вам двоим повезло, что вы заполучили полную бутылку столь отменной выпивки. - Он заложил руки за спину. - Надеюсь, я ничему не помешал?
      Несан с Морли, оба одинаково обалдевшие, что Далтон Кэмпбелл пил из их бутылки, а ещё больше оттого, что он вернул её обратно, отчаянно замотали головами.
      - Нет, господин, мастер Кэмпбелл, - сумел выдавить Морли.
      - Ну, тогда ладно - ответил Кэмпбелл. - Я искал вас обоих. У меня тут возникли кое-какие проблемы.
      - Проблемы, мастер Кэмпбелл? - Чуть наклонившись поближе переспросил Несан, понизив голос. - Не можем ли мы чем-нибудь помочь?
      Кэмпбелл пристально посмотрел в глаза сперва Несану, затем Морли.
      - Ну, вообще-то говоря, да. Именно поэтому я вас и искал. Понимаете, какая штука, я тут подумал, что возможно, вам обоими понравится идея получить шанс проявить себя. И вы захотите продемонстрировать, что у вас действительно имеется тот потенциал, что я в вас разглядел. Я мог бы и сам заняться этой проблемой, но мне подумалось, что возможно вы захотите воспользоваться подвернувшейся возможностью доказать, что вы чего-то стоите.
      Несан вдруг ощутил себя так, будто сами добрые духи спросили у него, хочет ли он сделать что-то хорошее.
      Морли поставил бутылку и расправил плечи, как вставший по стойке "смирно" солдат.
      - Да, мастер Кэмпбелл, я безусловно хочу воспользоваться такой возможностью.
      Несан тоже приосанился.
      - Я тоже, мастер Кэмпбелл. Вы только скажите, что нужно сделать, и мы оба постараемся доказать вам, что мы мужчины, готовые взять на себя ответственность.
      - Хорошо...Очень хорошо, - ответил андерец, пристально изучая парней. Немного помолчав, он продолжил. - Это важно. Очень важно. Я подумал озадачить этим кого-нибудь другого, более опытного, но в конечном итоге решил дать вам шанс доказать мне, что вы достойны доверия.
      - Все, что угодно, мастер Кэмпбелл, - горячо ответил Несан, ни на йоту не покривив душой. - Вы лишь скажите, что нужно.
      Несан аж дрожал от восторга, что ему наконец-то представилась возможность проявить себя в глазах Далтона Кэмпбелла. Казалось, сама музыка наполняет его желанием сделать что-то важное.
      - Суверен нездоров, - сообщил Кэмпбелл.
      - Это ужасно, - ответил Морли.
      - Нам очень жаль, - добавил Несан.
      - Да, как это ни прискорбно, но он уже стар. А Министр Шанбор по-прежнему молод и бодр. Он несомненно будет избран Сувереном, и это время уже не за горами. Большинство Директоров приехали сюда, чтобы обсудить это с нами - дела, связанные с наследованием кресла Суверена. Провести кое-какие исследования, скажем так, пока у них есть такая возможность. Они хотят уточнить некоторое факты касаемо министра. Хотят получше узнать его характер, чтобы понять, что он за человек. Чтобы удостовериться, является ли он человеком, достойным их поддержки, когда придет время.
      Несан искоса быстро глянул на Морли и увидел, что приятель не сводит широко раскрытых глаз с помощника министра. Несан поверить не мог, что слышит столь важные новости из уст такого высокопоставленного человека. В конце концов, они ведь всего лишь хакенцы! И вдруг сам помощник министра, андерец, высокопоставленный андерец рассказывает им о важных делах самых высших сфер.
      - Спасибо Создателю, - прошептал Несан. - Наконец-то наш министр получит то признание, которого заслуживает!
      - Да, - со странной интонацией протянул Кэмпбелл. - Ну, короче, дело в том, что есть люди, желающие помешать министру стать Сувереном. Эти люди намерены навредить министру.
      - Навредить? - Переспросил явно изумленный Морли.
      - Именно так. Вы оба помните, как вас учили, что Суверена необходимо защищать, и все, что делается в защиту Суверена - добродетель?
      - Да, господин, - ответил Морли.
      - Да, господин, - эхом вторил приятелю Несан. - А поскольку Министр будет Сувереном, то и его следует защищать точно так же.
      - Отлично, Несан.
      Несан просиял от гордости. И пожалел, что от выпитого так трудно фокусировать взгляд.
      - Мы хотели бы помочь, мастер Кэмпбелл, - заявил Морли. - Мы хотим доказать вам, что чего-то стоим. Мы готовы.
      - Да, господин, - мы готовы, - поддержал Морли Несан.
      - Ну, тогда я вам обоим, так и быть, предоставлю шанс. Если вы справитесь и будете держать язык за зубами несмотря ни на что, - то есть до гробовой доски - я буду доволен, что моя вера в вас оказалась оправданной.
      - До гробовой доски, - кивнул Несан. - Да, господин, мы это можем.
      Несан услышал странный металлический звук. И с ужасом осознал, что ему в горло упирается острие меча.
      - Но если хоть один из вас не оправдает мое доверия, я буду очень разочарован, потому что из-за этого министр окажется в опасности. Вам ясно? Я не позволю людям, которым я доверяю, подводить меня. Подводить будущего Суверена. Вам обоим все ясно?
      - Да, господин! - Несан едва не орал.
      Клинок молнией переметнулся к горлу Морли и замер у его внушительного кадыка.
      - Да, господин! - Рявкнул Морли.
      - Кто-нибудь из вас говорил кому-либо, куда вы намерены отправиться пить сегодня вечером?
      - Нет, господин, - хором ответили Несан с Морли.
      - И все же я знал, где вас искать. - Поднял бровь высокий андерец. Помните об этом на тот случай, если вдруг вам взбредет в голову, что вы сможете от меня скрыться. Доставите мне хоть малейшие неприятности, я вас из-под земли достану.
      - Мастер Кэмпбелл, - выдавил Несан, сглотнув, - вы лишь скажите, чем мы можем помочь, и мы это сделаем. Нам можно доверять. Мы вас не подведем. Клянусь!
      - Да, правда, Несан верно говорит, - закивал Морли.
      Далтон Кэмпбелл убрал меч в ножны и улыбнулся.
      - Я уже горжусь вам обоими. Вы безусловно продвинетесь в карьере. Я просто уверен, что вы оправдаете мое доверие.
      - Да, господин, - заверил андерца Несан. - Вы можете на нас рассчитывать.
      Далтон Кэмпбелл положил одну руку на плечо Несану, другую - Морли.
      - Ну, ладно. А теперь слушайте внимательно.
      - Вон она идет, - шепнул Морли Несану на ухо.
      Поглядев в указанном приятелем направлении, Несан кивнул. Морли скользнул в темный проем служебного входа, а Несан присел на корточки за бочками. Несан вспомнил, как сегодня днем тут, на той стороне дороги, стоял запряженный в повозку мясника Броуни. Юноша вытер вспотевшие ладони о штаны. Нынче выдался день, насыщенный важными событиями.
      Они обсуждали дело и так и эдак, и Морли испытывал те же чувства, что и Несан. Хотя от одной только мысли о предстоящем у Несана сердце готово было выпрыгнуть из груди, он ни за что бы не согласился подвести Далтона Кэмпбелла. Морли думал также.
      Через лужайку до них их окон доносилась музыка, звучали рожки, струнные инструменты и арфа. И музыка переполняла его душу, грудь Несана распирало от гордости, что он стал избранником Далтона Кэмпбелла.
      Министра - будущего Суверена - необходимо защитить.
      Спокойным легким шагом она поднялась по четырем ведущим к складу ступенькам. В тусклом свете она огляделась по сторонам, вглядываясь в глубокие тени и вытягивая шею, чтобы разглядеть все углы. Она казалось такой прекрасной, что Несан судорожно сглотнул. Женщина была старше него, но выглядела великолепно. Он никогда прежде так долго и пристально не смотрел на андерскую даму, как сейчас на нее.
      Тут из тьмы подал голос Морли, стараясь говорить, как мужчина в возрасте.
      - Клодина Уинтроп?
      Она с готовностью повернулась к стоявшему в дверном проеме приятелю Несана.
      - Я Клодина Уинтроп, - шепотом ответила она. - Значит, вы получили мое письмо?
      - Да, - ответил Морли.
      - Спасибо Создателю! Директор Линскотт, очень важно, чтобы я поговорила с вами о министре Шанборе. Он притворяется, что поддерживает культуру Андерита, но он худший образчик человека, который только может занимать этот пост или любой другой. Прежде чем рассматривать его кандидатуру как будущего Суверена вам следует услышать о его низости. Этот кабан принудил меня - изнасиловал меня. Но это лишь цветочки. Все обстоит гораздо хуже. Ради спасения нашего народа вы должны меня выслушать.
      Несан смотрел, как льющийся из окон свет озаряет её красивое личико. Далтон Кэмпбелл не сказал, что она такая красавица. Уже не так молода, конечно, женщин её возраста Несан обычно не воспринимал, как красивых. И его удивило, что он думает о ком-то таком старом - на вид ей было лет тридцать - как о привлекательной женщине. Юноша медленно и беззвучно выдохнул, собирая волю в кулак. Но ничего не мог с собой поделать и смотрел туда, где она носила, или, то точнее, не носила ничего.
      Несан вспомнил, как те дамы на лестнице обсуждали такие платья, в одно из которых была сейчас одета Клодина Уинтроп. Несан отродясь не видел так сильно обнаженной женской груди. От волнения грудь её ходила ходуном и у Несана от этого зрелища глаза буквально лезли на лоб.
      - Не могли бы вы выйти? - Шепотом попросила она, обращаясь к темному проему, где стоял Морли. - Пожалуйста! Мне страшно.
      Несан внезапно сообразил, что пришел его черед действовать. Он выскользнул из-за бочек и бесшумно двинулся к женщине.
      Желудок скрутило в узел, а чтобы что-то разглядеть, Несану пришлось стереть застилавший глаза пот. Он пытался дышать ровно, но у его сердца определенно имелись свои взгляды на жизнь. Он должен это сделать. Но, добрые духи, как же ему страшно!
      - Директор Линскотт? - Снова обратилась она к Морли.
      Несан схватил её за локти и вывернул руки ей за спину. Женщина ахнула. Юноша удивился, насколько просто оказалось удерживать её руки вывороченными за спиной, несмотря на её отчаянное сопротивление. Она была растеряна и удивлена. Как только Морли увидел, что Несан схватил её, то мгновенно выскочил из тьмы.
      Прежде чем женщина успела закричать, Морли со всей силы двинул её кулаком в живот. Могучий удар едва не сбил с ног и женщину, и державшего её Несана.
      Клодина Уинтроп сложилась пополам и её вырвало. Несан выпустил ей руки. Она прижала их к животу и опустилась на колени, её жестоко выворачивало. Морли с Несаном отошли чуть в сторонку, чтобы рвотные массы, заливающие её платье и площадку, не попали на них. Но они вовсе не собирались уходить дальше, чем на длину руки.
      Когда спазмы вроде бы прекратились, женщина выпрямилась и попыталась подняться на ноги, ловя воздух ртом. Морли резко поднял её и развернул. Могучими руками он снова вывернул ей локти.
      Несан знал, что теперь его очередь проявить себя. Вот он, его шанс защитить министра. Шанс сделать так, чтобы Далтон Кэмпбелл гордился им.
      Несан двинул её в живот так сильно, насколько осмелился.
      Никогда прежде он не бил никого, кроме своих друзей, да то шутя. Но никогда вот так, сознательно и желая причинить боль. Ее живот оказался маленьким и мягким. Юноша видел, какую сильную боль причинил ей его кулак.
      И от этого ему стало тошно. И в тоже время это почему-то возбуждало. Так жестоко поступали его хакенские предки. Вот что было в них самое ужасное. И в нем самом. Глаза женщины расширились от ужаса, она судорожно пыталась вдохнуть, но безуспешно. Она отчаянно старалась продышаться, не сводя взгляда со своего мучителя, как овца с мясника. Как когда-то её андерские предки смотрели на предков Несана.
      - У нас для тебя сообщение, - сказал Несан.
      Прежде они с Морли договорились, что говорить будет Несан. Морли не очень хорошо запомнил, что им следует сказать Клодине Уинтроп. Несан же всегда отличался хорошей памятью.
      Женщина наконец продышалась. И тогда Несан нанес ей ещё три удара подряд. Быстрых. Сильных. Жестоких.
      - Ты слышишь? - Прорычал он.
      - Ах, ты, жалкий хакенский ублюдок...
      И тут Несан врезал ей со всей силы. Аж кулак заболел. А Морли подался на шаг назад. Женщина обвисла у Морли в руках, давясь сухими спазмами. Несану хотелось ударить её по лицу - заткнуть ей кулаком рот - но Далтон Кэмпбелл четко приказал, чтобы никаких следов.
      - На твоем месте я бы не стал снова его обзывать, - порекомендовал Морли, ухватив её за волосы и грубо поставив на ноги.
      Он так отогнул ей голову назад, что груди полностью вывалились из декольте. Несан застыл. Он не знал, следует ли ему поправить ей платье. С отвисшей челюстью он глазел на нее. Морли тоже глянул через её плечо и ухмыльнулся Несану.
      Женщина опустила взгляд и увидела, что её груди выставлены на всеобщее обозрение. Затем подняла голову и покорно закрыла глаза.
      - Пожалуйста, - проговорила она, тяжело дыша, - не бейте меня больше!
      - А ты готова слушать?
      - Да, господин, - кивнула она.
      Это обращение изумило Несана больше, чем вид её обнаженных грудей. Никто и никогда за всю его жизнь не называл его господином. Эти два произнесенных женщиной простых слова прозвучали так странно для его слуха, что он некоторое время молча смотрел на нее. На какое-то мгновение он подумал, уж не издевается ли она над ним. Но когда она поглядела ему в глаза, юноша понял, что нет.
      Музыка наполняла его такими ощущениями, каких он не испытывал никогда. Никогда прежде он не был важной персоной и никогда его не называли "господин". Еще сегодня утром его обзывали "Несуном". А теперь андерка называет его господином. И все это благодаря Далтону Кэмпбеллу.
      Несан снова ударил её в живот. Просто потому, что ему так захотелось.
      - Пожалуйста, господин! - закричала она. - Пожалуйста, не надо больше! Скажите мне, что вам нужно. И я это сделаю. Если вы хотите меня, я покорюсь. Только не бейте меня больше! Пожалуйста, господин!
      Хотя Несану о сих пор было тошно от того, что он делает, он одновременно чувствовал себя гораздо более значительным человеком, чем прежде. Андерка стоит перед ним вот так, с обнаженными грудями, и называет его господином!
      - А теперь слушай меня, ты, мерзкая сучка!
      Он изумился своим словам не меньше, чем она. Несан вовсе не готовил их заранее. Они вырвались как-то сами собой. Впрочем, ему понравилось, как они прозвучали.
      - Да, господин, - всхлипнула она. - Я слушаю. Все, что хотите.
      Она выглядела такой жалкой и беспомощной. Если бы не далее чем час назад андерка, будь то даже вот эта самая Клодина Уинтроп, приказала ему опуститься на колени и вылизать языком её туфельки, он бы подчинился, трясясь от страха. Он и представления не имел, насколько порученное им с Морли дело окажется легким. Пара-тройка ударов, и она уже умоляет позволить ей сделать то, что прикажут. Он и не догадывался, как просто стать значительной персоной, как просто заставить людей делать то, что он прикажет.
      Несан припомнил, что же Далтон Кэмпбелл велел ей сказать.
      - Ты ведь вертелась перед министром, верно? Предлагала ему себя, так?
      Его слова вовсе не звучали вопросом.
      - Да, господин.
      - Если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы сказать кому-то, будто министр тебя изнасиловал, то крепко пожалеешь. Такая ложь - ни что иное, как измена. Ясно? Измена. А наказание за измену - смерть. А когда твое тело найдут, то тебя даже опознать никто не сможет. Поняла, сука? Твой язык обнаружат прибитым к дереву.
      Это ложь, что министр тебя изнасиловал. Гнусная изменническая ложь. Повторишь свои измышления ещё хоть раз, и смерть твоя будет долгой и мучительной.
      - Да, господин, - рыдала она. - Я больше никогда не солгу. Простите. Пожалуйста, простите меня! Я больше никогда не стану лгать. Клянусь!
      - Ты выставляла свои прелести перед министром, предлагая себя. Но министр слишком достойный человек, чтобы заводить с тобой интрижку. Или с кем бы то ни было. Он тебя отверг. Отказал тебе.
      - Да, господин.
      - Ничего недостойного не произошло. Усекла? Министр никогда не дела ничего недостойного ни с тобой, ни с кем другим!
      - Да, господин. - Она рыдала, низко опустив голову.
      Несан вытащил из её рукава носовой платок и вытер ей глаза. В тусклом свете он видел, что от слез косметика на её лице вся размазалась.
      - А теперь прекрати реветь. У тебя лицо хрен знает на что похоже. Лучше тебе вернуться в свои апартаменты и привести себя в порядок, прежде чем возвращаться на пир.
      Она всхлипнула, стараясь сдержать слезы.
      - Я не могу теперь вернуться на пир. Мое платье испорчено. Я не могу вернуться.
      - Можешь и вернешься. Приведи в порядок и лицо и смени платье. Ты вернешься на пир. Там будет кое-кто, кто за тобой присмотрит, проследит, чтобы ты вернулась и посмотрит, усвоила ли ты послание. Если ещё раз оступишься, то отведаешь его меча.
      Глаза женщины округлились от ужаса.
      - Кто...
      - Не важно. Для тебя это не имеет значения. Важно лишь, чтобы ты усвоила послание и поняла, что с тобой произойдет, если ты посмеешь повторить свою гнусную ложь.
      - Я поняла, - кивнула она.
      - Господин, - сказал Несан. Она подняла брови. - Я поняла, господин!
      Женщина прижалась спиной к Морли.
      - Я поняла, господин. Да, господин! Я правда все поняла, господин!
      - Отлично, - хмыкнул Несан.
      Женщина оглядела себя. Ее нижняя губа дрожала. По щекам струились слезы.
      - Пожалуйста, господин, могу я поправить платье?
      - Когда я закончу говорить.
      - Да, господин.
      - Ты пошла прогуляться. Ни с кем не разговаривала. Поняла? Ни с кем. Отныне держи рот на замке начет министра, иначе когда откроешь его в следующий раз, тебе его заткнут мечом. Усекла?
      - Да, господин.
      - Ну, тогда ладно. Можешь поправить платье, - жестом указал Несан.
      Морли заглядывал ей через плечо, пока она поправляла корсаж. Несан сомневался, что платье с таким вырезом как у нее, многое прикрывает, но ему уж точно нравилось наблюдать, как она приводит себя в порядок. Он и не думал, что ему когда-либо доведется увидеть подобное. Особенно как это делает андерка.
      Судя по тому, как она ахнула, внезапно выпрямившись, Морли что-то делал сзади у неё под платьем. Несану тоже хотелось кое-что сделать, но он помнил слова Далтона Кэмпбелла.
      Несан схватил Клодину Уинтроп за руку и толкнул её вниз по ступенькам.
      - А теперь убирайся!
      Женщина быстро глянула на Морли, потом снова на Несана.
      - Да, господин. Благодарю вас. - Она сделала быстрый книксен. Благодарю вас, господин.
      Не произнеся больше ни слова, она подхватила юбки, слетела со ступенек и побежала через лужайку, растворившись во тьме.
      - Зачем ты её отпустил? - Спросил Морли, уперев руку в бок. - Мы могли бы с ней поразвлечься. Она бы сделала все, что мы захотели. А увидев её богатство, мне захотелось.
      Несан повернулся к разочарованному приятелю.
      - Потому что мастер Кэмпбелл не говорил нам этого делать, вот почему. Мы просто помогли мастеру Кэмпбеллу, только и всего. И ничего больше.
      - Да уж, - кисло пробурчал Морли. Затем поглядел в сторону поленницы. - Во всяком случае, у нас ещё осталась выпивка.
      Несан думал о выражении ужаса на лице Клодины Уинтроп. Размышлял о том, как она плакала и всхлипывала. Конечно, он знал, что хакенки плачут, но Несан прежде и представить не мог, что андерки тоже могут плакать.
      Министр - андерец, поэтому Несан полагал, что министр не может сделать что-то действительно недостойное. Наверняка она сама напросилась, одеваясь в такие вот откровенные платья и своим поведением. Несан своими глазами видел, как женщины ведут себя с министром. Вроде как они были бы рады, если он попользуется ими.
      Он вспомнил, как плакала Беата, сидя на полу. Припомнил несчастное лицо девушки, когда министр вышвырнул её, когда закончил с ней.
      Юноша вспомнил, как она двинула ему, Несану, в челюсть.
      Все это слишком сложно для его понимания. Больше всего на свете ему сейчас хотелось напиться до умопомрачения.
      - Ты прав. Пошли выпьем. Нам есть много чего отпраздновать. Сегодня мы стали важными персонами.
      Обняв друг друга за плечи они двинулись за своей бутылкой.
      Глава 19
      Несан плюхнулся на траву, блаженно вытянув ноги. Прохладный кирпич приятно холодил взмокшую спину. Юноша вздохнул поглубже ночной воздух, насыщенный доносившимся из открытых окон ароматом жареного мяса, приятно смешивающимся с запахом свежих яблоневых поленьев. Поскольку предстояло трудиться допоздна, убирая после пира, то им предоставили небольшую передышку.
      Морли протянул бутылку. Напиться как следует они смогут лишь поздно ночью, но глотнуть разок-другой можно и сейчас. Несан сделал приличный глоток. И мгновенно закашлялся, невольно выплюнув большую часть выпивки.
      - Говорил же тебе, что оно крепкое! - Рассмеялся Морли.
      Несан вытер рукавом мокрый подбородок.
      - Ты был прав. Где ты это раздобыл? Отличная выпивка!
      Несан никогда прежде не пил ничего столь крепкого. Напиток драл глотку. Насколько ему доводилось слышать, если спиртное вот так пробирает, значит оно действительно хорошее. Ему говорили, что если доведется когда-либо попробовать, то он будет полным идиотом, если откажется. Несан снова закашлялся. Глотку драло ужасно.
      Морли наклонился поближе.
      - Кто-то из важных господ велел отнести это обратно. Заявил, что это помои. Все они стараются выпендриться друг перед другом. Пит, виночерпий, прибежал обратно на кухню и оставил бутылку на столе. Когда он схватил другую и умчался наверх, я, пока никто не видел, слямзил эту и спрятал за пазуху.
      Несан привык пить всякое спиртное, которое им удавалось стянуть. Он допивал почти пустые графины и бутылки, собирал недопитые остатки из бокалов. Но никогда прежде ему не попадалась такая отменная выпивка, как эта.
      Морли подтолкнул бутылку к губам Несана. Юноша гораздо более осторожно сделал ещё глоток и проглотил, умудрившись не поперхнуться. В желудке забушевал огонь. Морли одобрительно кивнул и Несан с тайной гордостью улыбнулся.
      Из открытых окно доносился смех и голоса собравшихся в ожидании пира на галерее людей. Несан начал ощущать воздействие выпитого. Позже, когда они с Морли закончат с уборкой, то смогут напиться уже основательно.
      Несан потер покрывшиеся мурашками руки. Доносившаяся из окон музыка привела его в странное состояние. Музыка всегда оказывала на него такой эффект, что ему казалось, будто он может встать и сделать что-то. Юноша не понимал, что именно, но знал, что что-то очень значительное.
      Морли протянул руку. Несан передал бутылку приятелю и наблюдал, как с каждым глотком ходит вверх-вниз его кадык. Музыка звучала все экспрессивней и быстрей. И в совокупности с выпитым вызывала у юноши дрожь.
      За спиной Морли Несан увидел, как по тропинке к ним приближается чья-то высокая фигура. Человек шел целеустремленно, не как на прогулке, а по какому-то делу. В желтом свете окна сверкнуло серебро ножен. Несан мгновенно узнал благородную осанку и черты.
      Далтон Кэмпбелл. И направляется прямо к ним.
      Несан ткнул приятеля локтем в бок и встал. Поднявшись, одернул тунику. Вся грудь была залита вином, которое он выплюнул, закашлявшись. Несан быстро пригладил волосы. Ногой он снова ткнул Морли и пальцем велел подниматься.
      Далтон Кэмпбелл обошел поленницу и направился прямо к парням. Казалось, высокий андерец прекрасно знает, куда идти. Несан с Морли, когда им удавалось слямзить выпивку и удрать, никогда никому не говорили, куда идут.
      - Несан, Морли! - Окликнул Далтон Кэмпбелл, приближаясь
      - Добрый вечер, мастер Кэмпбелл, - сказал Несан, приветственно поднимая руку.
      Он подумал, что в столь ярком свете, льющимся из окон не так уж трудно разглядеть, что тут происходит. Во всяком случае, он видел прекрасно Морли, как тот прячет за спиной бутылку. Наверное, так и помощник министра увидел из окна, как они направлялись к поленнице.
      - Добрый вечер, мастер Кэмпбелл, - поздоровался Морли.
      Далтон Кэмпбелл оглядел обоих, как придирчивый сержант новобранцев. А потом протянул руку.
      - Можно мне?
      Морли, скривившись, вытащил из-за спины бутылку и протянул андерцу.
      - Мы... Это...
      Далтон Кэмпбелл сделал здоровенный глоток.
      - Ух! - Выдохнул он, возвращая бутылку Морли. - Вам двоим повезло, что вы заполучили полную бутылку столь отменной выпивки. - Он заложил руки за спину. - Надеюсь, я ничему не помешал?
      Несан с Морли, оба одинаково обалдевшие, что Далтон Кэмпбелл пил из их бутылки, а ещё больше оттого, что он вернул её обратно, отчаянно замотали головами.
      - Нет, господин, мастер Кэмпбелл, - сумел выдавить Морли.
      - Ну, тогда ладно - ответил Кэмпбелл. - Я искал вас обоих. У меня тут возникли кое-какие проблемы.
      - Проблемы, мастер Кэмпбелл? - Чуть наклонившись поближе переспросил Несан, понизив голос. - Не можем ли мы чем-нибудь помочь?
      Кэмпбелл пристально посмотрел в глаза сперва Несану, затем Морли.
      - Ну, вообще-то говоря, да. Именно поэтому я вас и искал. Понимаете, какая штука, я тут подумал, что возможно, вам обоими понравится идея получить шанс проявить себя. И вы захотите продемонстрировать, что у вас действительно имеется тот потенциал, что я в вас разглядел. Я мог бы и сам заняться этой проблемой, но мне подумалось, что возможно вы захотите воспользоваться подвернувшейся возможностью доказать, что вы чего-то стоите.
      Несан вдруг ощутил себя так, будто сами добрые духи спросили у него, хочет ли он сделать что-то хорошее.
      Морли поставил бутылку и расправил плечи, как вставший по стойке "смирно" солдат.
      - Да, мастер Кэмпбелл, я безусловно хочу воспользоваться такой возможностью.
      Несан тоже приосанился.
      - Я тоже, мастер Кэмпбелл. Вы только скажите, что нужно сделать, и мы оба постараемся доказать вам, что мы мужчины, готовые взять на себя ответственность.
      - Хорошо...Очень хорошо, - ответил андерец, пристально изучая парней. Немного помолчав, он продолжил. - Это важно. Очень важно. Я подумал озадачить этим кого-нибудь другого, более опытного, но в конечном итоге решил дать вам шанс доказать мне, что вы достойны доверия.
      - Все, что угодно, мастер Кэмпбелл, - горячо ответил Несан, ни на йоту не покривив душой. - Вы лишь скажите, что нужно.
      Несан аж дрожал от восторга, что ему наконец-то представилась возможность проявить себя в глазах Далтона Кэмпбелла. Казалось, сама музыка наполняет его желанием сделать что-то важное.
      - Суверен нездоров, - сообщил Кэмпбелл.
      - Это ужасно, - ответил Морли.
      - Нам очень жаль, - добавил Несан.
      - Да, как это ни прискорбно, но он уже стар. А Министр Шанбор по-прежнему молод и бодр. Он несомненно будет избран Сувереном, и это время уже не за горами. Большинство Директоров приехали сюда, чтобы обсудить это с нами - дела, связанные с наследованием кресла Суверена. Провести кое-какие исследования, скажем так, пока у них есть такая возможность. Они хотят уточнить некоторое факты касаемо министра. Хотят получше узнать его характер, чтобы понять, что он за человек. Чтобы удостовериться, является ли он человеком, достойным их поддержки, когда придет время.
      Несан искоса быстро глянул на Морли и увидел, что приятель не сводит широко раскрытых глаз с помощника министра. Несан поверить не мог, что слышит столь важные новости из уст такого высокопоставленного человека. В конце концов, они ведь всего лишь хакенцы! И вдруг сам помощник министра, андерец, высокопоставленный андерец рассказывает им о важных делах самых высших сфер.
      - Спасибо Создателю, - прошептал Несан. - Наконец-то наш министр получит то признание, которого заслуживает!
      - Да, - со странной интонацией протянул Кэмпбелл. - Ну, короче, дело в том, что есть люди, желающие помешать министру стать Сувереном. Эти люди намерены навредить министру.
      - Навредить? - Переспросил явно изумленный Морли.
      - Именно так. Вы оба помните, как вас учили, что Суверена необходимо защищать, и все, что делается в защиту Суверена - добродетель?
      - Да, господин, - ответил Морли.
      - Да, господин, - эхом вторил приятелю Несан. - А поскольку Министр будет Сувереном, то и его следует защищать точно так же.
      - Отлично, Несан.
      Несан просиял от гордости. И пожалел, что от выпитого так трудно фокусировать взгляд.
      - Мы хотели бы помочь, мастер Кэмпбелл, - заявил Морли. - Мы хотим доказать вам, что чего-то стоим. Мы готовы.
      - Да, господин, - мы готовы, - поддержал Морли Несан.
      - Ну, тогда я вам обоим, так и быть, предоставлю шанс. Если вы справитесь и будете держать язык за зубами несмотря ни на что, - то есть до гробовой доски - я буду доволен, что моя вера в вас оказалась оправданной.
      - До гробовой доски, - кивнул Несан. - Да, господин, мы это можем.
      Несан услышал странный металлический звук. И с ужасом осознал, что ему в горло упирается острие меча.
      - Но если хоть один из вас не оправдает мое доверия, я буду очень разочарован, потому что из-за этого министр окажется в опасности. Вам ясно? Я не позволю людям, которым я доверяю, подводить меня. Подводить будущего Суверена. Вам обоим все ясно?
      - Да, господин! - Несан едва не орал.
      Клинок молнией переметнулся к горлу Морли и замер у его внушительного кадыка.
      - Да, господин! - Рявкнул Морли.
      - Кто-нибудь из вас говорил кому-либо, куда вы намерены отправиться пить сегодня вечером?
      - Нет, господин, - хором ответили Несан с Морли.
      - И все же я знал, где вас искать. - Поднял бровь высокий андерец. Помните об этом на тот случай, если вдруг вам взбредет в голову, что вы сможете от меня скрыться. Доставите мне хоть малейшие неприятности, я вас из-под земли достану.
      - Мастер Кэмпбелл, - выдавил Несан, сглотнув, - вы лишь скажите, чем мы можем помочь, и мы это сделаем. Нам можно доверять. Мы вас не подведем. Клянусь!
      - Да, правда, Несан верно говорит, - закивал Морли.
      Далтон Кэмпбелл убрал меч в ножны и улыбнулся.
      - Я уже горжусь вам обоими. Вы безусловно продвинетесь в карьере. Я просто уверен, что вы оправдаете мое доверие.
      - Да, господин, - заверил андерца Несан. - Вы можете на нас рассчитывать.
      Далтон Кэмпбелл положил одну руку на плечо Несану, другую - Морли.
      - Ну, ладно. А теперь слушайте внимательно.
      - Вон она идет, - шепнул Морли Несану на ухо.
      Поглядев в указанном приятелем направлении, Несан кивнул. Морли скользнул в темный проем служебного входа, а Несан присел на корточки за бочками. Несан вспомнил, как сегодня днем тут, на той стороне дороги, стоял запряженный в повозку мясника Броуни. Юноша вытер вспотевшие ладони о штаны. Нынче выдался день, насыщенный важными событиями.
      Они обсуждали дело и так и эдак, и Морли испытывал те же чувства, что и Несан. Хотя от одной только мысли о предстоящем у Несана сердце готово было выпрыгнуть из груди, он ни за что бы не согласился подвести Далтона Кэмпбелла. Морли думал также.
      Через лужайку до них их окон доносилась музыка, звучали рожки, струнные инструменты и арфа. И музыка переполняла его душу, грудь Несана распирало от гордости, что он стал избранником Далтона Кэмпбелла.
      Министра - будущего Суверена - необходимо защитить.
      Спокойным легким шагом она поднялась по четырем ведущим к складу ступенькам. В тусклом свете она огляделась по сторонам, вглядываясь в глубокие тени и вытягивая шею, чтобы разглядеть все углы. Она казалось такой прекрасной, что Несан судорожно сглотнул. Женщина была старше него, но выглядела великолепно. Он никогда прежде так долго и пристально не смотрел на андерскую даму, как сейчас на нее.
      Тут из тьмы подал голос Морли, стараясь говорить, как мужчина в возрасте.
      - Клодина Уинтроп?
      Она с готовностью повернулась к стоявшему в дверном проеме приятелю Несана.
      - Я Клодина Уинтроп, - шепотом ответила она. - Значит, вы получили мое письмо?
      - Да, - ответил Морли.
      - Спасибо Создателю! Директор Линскотт, очень важно, чтобы я поговорила с вами о министре Шанборе. Он притворяется, что поддерживает культуру Андерита, но он худший образчик человека, который только может занимать этот пост или любой другой. Прежде чем рассматривать его кандидатуру как будущего Суверена вам следует услышать о его низости. Этот кабан принудил меня - изнасиловал меня. Но это лишь цветочки. Все обстоит гораздо хуже. Ради спасения нашего народа вы должны меня выслушать.
      Несан смотрел, как льющийся из окон свет озаряет её красивое личико. Далтон Кэмпбелл не сказал, что она такая красавица. Уже не так молода, конечно, женщин её возраста Несан обычно не воспринимал, как красивых. И его удивило, что он думает о ком-то таком старом - на вид ей было лет тридцать - как о привлекательной женщине. Юноша медленно и беззвучно выдохнул, собирая волю в кулак. Но ничего не мог с собой поделать и смотрел туда, где она носила, или, то точнее, не носила ничего.
      Несан вспомнил, как те дамы на лестнице обсуждали такие платья, в одно из которых была сейчас одета Клодина Уинтроп. Несан отродясь не видел так сильно обнаженной женской груди. От волнения грудь её ходила ходуном и у Несана от этого зрелища глаза буквально лезли на лоб.
      - Не могли бы вы выйти? - Шепотом попросила она, обращаясь к темному проему, где стоял Морли. - Пожалуйста! Мне страшно.
      Несан внезапно сообразил, что пришел его черед действовать. Он выскользнул из-за бочек и бесшумно двинулся к женщине.
      Желудок скрутило в узел, а чтобы что-то разглядеть, Несану пришлось стереть застилавший глаза пот. Он пытался дышать ровно, но у его сердца определенно имелись свои взгляды на жизнь. Он должен это сделать. Но, добрые духи, как же ему страшно!
      - Директор Линскотт? - Снова обратилась она к Морли.
      Несан схватил её за локти и вывернул руки ей за спину. Женщина ахнула. Юноша удивился, насколько просто оказалось удерживать её руки вывороченными за спиной, несмотря на её отчаянное сопротивление. Она была растеряна и удивлена. Как только Морли увидел, что Несан схватил её, то мгновенно выскочил из тьмы.
      Прежде чем женщина успела закричать, Морли со всей силы двинул её кулаком в живот. Могучий удар едва не сбил с ног и женщину, и державшего её Несана.
      Клодина Уинтроп сложилась пополам и её вырвало. Несан выпустил ей руки. Она прижала их к животу и опустилась на колени, её жестоко выворачивало. Морли с Несаном отошли чуть в сторонку, чтобы рвотные массы, заливающие её платье и площадку, не попали на них. Но они вовсе не собирались уходить дальше, чем на длину руки.
      Когда спазмы вроде бы прекратились, женщина выпрямилась и попыталась подняться на ноги, ловя воздух ртом. Морли резко поднял её и развернул. Могучими руками он снова вывернул ей локти.
      Несан знал, что теперь его очередь проявить себя. Вот он, его шанс защитить министра. Шанс сделать так, чтобы Далтон Кэмпбелл гордился им.
      Несан двинул её в живот так сильно, насколько осмелился.
      Никогда прежде он не бил никого, кроме своих друзей, да то шутя. Но никогда вот так, сознательно и желая причинить боль. Ее живот оказался маленьким и мягким. Юноша видел, какую сильную боль причинил ей его кулак.
      И от этого ему стало тошно. И в тоже время это почему-то возбуждало. Так жестоко поступали его хакенские предки. Вот что было в них самое ужасное. И в нем самом. Глаза женщины расширились от ужаса, она судорожно пыталась вдохнуть, но безуспешно. Она отчаянно старалась продышаться, не сводя взгляда со своего мучителя, как овца с мясника. Как когда-то её андерские предки смотрели на предков Несана.
      - У нас для тебя сообщение, - сказал Несан.
      Прежде они с Морли договорились, что говорить будет Несан. Морли не очень хорошо запомнил, что им следует сказать Клодине Уинтроп. Несан же всегда отличался хорошей памятью.
      Женщина наконец продышалась. И тогда Несан нанес ей ещё три удара подряд. Быстрых. Сильных. Жестоких.
      - Ты слышишь? - Прорычал он.
      - Ах, ты, жалкий хакенский ублюдок...
      И тут Несан врезал ей со всей силы. Аж кулак заболел. А Морли подался на шаг назад. Женщина обвисла у Морли в руках, давясь сухими спазмами. Несану хотелось ударить её по лицу - заткнуть ей кулаком рот - но Далтон Кэмпбелл четко приказал, чтобы никаких следов.
      - На твоем месте я бы не стал снова его обзывать, - порекомендовал Морли, ухватив её за волосы и грубо поставив на ноги.
      Он так отогнул ей голову назад, что груди полностью вывалились из декольте. Несан застыл. Он не знал, следует ли ему поправить ей платье. С отвисшей челюстью он глазел на нее. Морли тоже глянул через её плечо и ухмыльнулся Несану.
      Женщина опустила взгляд и увидела, что её груди выставлены на всеобщее обозрение. Затем подняла голову и покорно закрыла глаза.
      - Пожалуйста, - проговорила она, тяжело дыша, - не бейте меня больше!
      - А ты готова слушать?
      - Да, господин, - кивнула она.
      Это обращение изумило Несана больше, чем вид её обнаженных грудей. Никто и никогда за всю его жизнь не называл его господином. Эти два произнесенных женщиной простых слова прозвучали так странно для его слуха, что он некоторое время молча смотрел на нее. На какое-то мгновение он подумал, уж не издевается ли она над ним. Но когда она поглядела ему в глаза, юноша понял, что нет.
      Музыка наполняла его такими ощущениями, каких он не испытывал никогда. Никогда прежде он не был важной персоной и никогда его не называли "господин". Еще сегодня утром его обзывали "Несуном". А теперь андерка называет его господином. И все это благодаря Далтону Кэмпбеллу.
      Несан снова ударил её в живот. Просто потому, что ему так захотелось.
      - Пожалуйста, господин! - закричала она. - Пожалуйста, не надо больше! Скажите мне, что вам нужно. И я это сделаю. Если вы хотите меня, я покорюсь. Только не бейте меня больше! Пожалуйста, господин!
      Хотя Несану о сих пор было тошно от того, что он делает, он одновременно чувствовал себя гораздо более значительным человеком, чем прежде. Андерка стоит перед ним вот так, с обнаженными грудями, и называет его господином!
      - А теперь слушай меня, ты, мерзкая сучка!
      Он изумился своим словам не меньше, чем она. Несан вовсе не готовил их заранее. Они вырвались как-то сами собой. Впрочем, ему понравилось, как они прозвучали.
      - Да, господин, - всхлипнула она. - Я слушаю. Все, что хотите.
      Она выглядела такой жалкой и беспомощной. Если бы не далее чем час назад андерка, будь то даже вот эта самая Клодина Уинтроп, приказала ему опуститься на колени и вылизать языком её туфельки, он бы подчинился, трясясь от страха. Он и представления не имел, насколько порученное им с Морли дело окажется легким. Пара-тройка ударов, и она уже умоляет позволить ей сделать то, что прикажут. Он и не догадывался, как просто стать значительной персоной, как просто заставить людей делать то, что он прикажет.
      Несан припомнил, что же Далтон Кэмпбелл велел ей сказать.
      - Ты ведь вертелась перед министром, верно? Предлагала ему себя, так?
      Его слова вовсе не звучали вопросом.
      - Да, господин.
      - Если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы сказать кому-то, будто министр тебя изнасиловал, то крепко пожалеешь. Такая ложь - ни что иное, как измена. Ясно? Измена. А наказание за измену - смерть. А когда твое тело найдут, то тебя даже опознать никто не сможет. Поняла, сука? Твой язык обнаружат прибитым к дереву.
      Это ложь, что министр тебя изнасиловал. Гнусная изменническая ложь. Повторишь свои измышления ещё хоть раз, и смерть твоя будет долгой и мучительной.
      - Да, господин, - рыдала она. - Я больше никогда не солгу. Простите. Пожалуйста, простите меня! Я больше никогда не стану лгать. Клянусь!
      - Ты выставляла свои прелести перед министром, предлагая себя. Но министр слишком достойный человек, чтобы заводить с тобой интрижку. Или с кем бы то ни было. Он тебя отверг. Отказал тебе.
      - Да, господин.
      - Ничего недостойного не произошло. Усекла? Министр никогда не дела ничего недостойного ни с тобой, ни с кем другим!
      - Да, господин. - Она рыдала, низко опустив голову.
      Несан вытащил из её рукава носовой платок и вытер ей глаза. В тусклом свете он видел, что от слез косметика на её лице вся размазалась.
      - А теперь прекрати реветь. У тебя лицо хрен знает на что похоже. Лучше тебе вернуться в свои апартаменты и привести себя в порядок, прежде чем возвращаться на пир.
      Она всхлипнула, стараясь сдержать слезы.
      - Я не могу теперь вернуться на пир. Мое платье испорчено. Я не могу вернуться.
      - Можешь и вернешься. Приведи в порядок и лицо и смени платье. Ты вернешься на пир. Там будет кое-кто, кто за тобой присмотрит, проследит, чтобы ты вернулась и посмотрит, усвоила ли ты послание. Если ещё раз оступишься, то отведаешь его меча.
      Глаза женщины округлились от ужаса.
      - Кто...
      - Не важно. Для тебя это не имеет значения. Важно лишь, чтобы ты усвоила послание и поняла, что с тобой произойдет, если ты посмеешь повторить свою гнусную ложь.
      - Я поняла, - кивнула она.
      - Господин, - сказал Несан. Она подняла брови. - Я поняла, господин!
      Женщина прижалась спиной к Морли.
      - Я поняла, господин. Да, господин! Я правда все поняла, господин!
      - Отлично, - хмыкнул Несан.
      Женщина оглядела себя. Ее нижняя губа дрожала. По щекам струились слезы.
      - Пожалуйста, господин, могу я поправить платье?
      - Когда я закончу говорить.
      - Да, господин.
      - Ты пошла прогуляться. Ни с кем не разговаривала. Поняла? Ни с кем. Отныне держи рот на замке начет министра, иначе когда откроешь его в следующий раз, тебе его заткнут мечом. Усекла?
      - Да, господин.
      - Ну, тогда ладно. Можешь поправить платье, - жестом указал Несан.
      Морли заглядывал ей через плечо, пока она поправляла корсаж. Несан сомневался, что платье с таким вырезом как у нее, многое прикрывает, но ему уж точно нравилось наблюдать, как она приводит себя в порядок. Он и не думал, что ему когда-либо доведется увидеть подобное. Особенно как это делает андерка.
      Судя по тому, как она ахнула, внезапно выпрямившись, Морли что-то делал сзади у неё под платьем. Несану тоже хотелось кое-что сделать, но он помнил слова Далтона Кэмпбелла.
      Несан схватил Клодину Уинтроп за руку и толкнул её вниз по ступенькам.
      - А теперь убирайся!
      Женщина быстро глянула на Морли, потом снова на Несана.
      - Да, господин. Благодарю вас. - Она сделала быстрый книксен. Благодарю вас, господин.
      Не произнеся больше ни слова, она подхватила юбки, слетела со ступенек и побежала через лужайку, растворившись во тьме.
      - Зачем ты её отпустил? - Спросил Морли, уперев руку в бок. - Мы могли бы с ней поразвлечься. Она бы сделала все, что мы захотели. А увидев её богатство, мне захотелось.
      Несан повернулся к разочарованному приятелю.
      - Потому что мастер Кэмпбелл не говорил нам этого делать, вот почему. Мы просто помогли мастеру Кэмпбеллу, только и всего. И ничего больше.
      - Да уж, - кисло пробурчал Морли. Затем поглядел в сторону поленницы. - Во всяком случае, у нас ещё осталась выпивка.
      Несан думал о выражении ужаса на лице Клодины Уинтроп. Размышлял о том, как она плакала и всхлипывала. Конечно, он знал, что хакенки плачут, но Несан прежде и представить не мог, что андерки тоже могут плакать.
      Министр - андерец, поэтому Несан полагал, что министр не может сделать что-то действительно недостойное. Наверняка она сама напросилась, одеваясь в такие вот откровенные платья и своим поведением. Несан своими глазами видел, как женщины ведут себя с министром. Вроде как они были бы рады, если он попользуется ими.
      Он вспомнил, как плакала Беата, сидя на полу. Припомнил несчастное лицо девушки, когда министр вышвырнул её, когда закончил с ней.
      Юноша вспомнил, как она двинула ему, Несану, в челюсть.
      Все это слишком сложно для его понимания. Больше всего на свете ему сейчас хотелось напиться до умопомрачения.
      - Ты прав. Пошли выпьем. Нам есть много чего отпраздновать. Сегодня мы стали важными персонами.
      Обняв друг друга за плечи они двинулись за своей бутылкой.
      Глава 20
      - Нет, вы только гляньте! - Прошептала Тереза.
      Далтон проследил за взглядом жены и увидел Клодину Уинтроп, проталкивающуюся среди толпящихся в зале людей. На ней было платье, которое он уже видел на ней ещё тогда, когда работал в городе, старое платье более скромного фасона. Совсем не то, что было на ней в начале вечера. Далтон заподозрил, что под розовой пудрой её лицо пепельно-серое. Надо полагать, теперь она взирает на всех с недоверием.
      Люди, приехавшие в поместье из Ферфилда, изумленно изучали окружавшую их обстановку, стараясь впитать в себя как можно больше, чтобы потом в подробностях рассказать своим друзьям о великолепном вечере, проведенном в поместье Министра Культуры. Получить приглашение в поместье - большая честь, и никто из присутствующих не хотел упустить ни малейших деталей. Мелкие детали очень важны, когда хочешь потешить свое эго.
      Весь пол зала был устлан богатыми коврами, так что куда бы ты ни ступил, ноги тонули в мягком покрытии. На драпировку, закрывающую окна, надо полагать, пошли сотни ярдов лучших тканей, специально подобранных, чтобы гармонировать с цветными стеклами. Приглашенные женщины исподволь щупали драпировки, проверяя качество. По краям золотисто-лазурных занавесей свисали разноцветные кисти с мужской кулак толщиной. Мужчины восхищались мраморными колоннами, расположенными по периметру зала. Панели резного красного дерева, сделанные под художественно вырезанный кирпич, украшали потолок.
      Далтон, наблюдая за окружающими, потягивал из кубка лучшее вино, привозимое из долины Нариф. Ночью, когда горят все свечи и лампы, это место исполнено величия. Когда Далтон только приехал в поместье, ему самому потребовалось немало выдержки, чтобы не глазеть по сторонам, как все эти приехавшие из города люди.
      Он смотрел, как Клодина Уинтроп передвигается среди роскошно одетых гостей с деревянной улыбкой на лице, приветствуя знакомых и произнося какие-то слова, которых Далтон не слышал. Несмотря на все пережитые ею, как он знал, треволнения, она нашла в себе силы вести себя как подобает. Жена богатого дельца, избранного членом парламента торговцами и зернопромышленниками, чтобы представлять их интересы, Клодина Уинтроп была сама не последним членом общества. Когда люди впервые видели её с мужем, по возрасту годящимся ей в деды, то обычно принимали её всего лишь за игрушку в руках старика. И сильно ошибались.
      Ее муж, Эдвин Уинтроп, начал свою карьеру как простой фермер, выращивающий сорго - сладкий сорго в изобилии произрастал на юге Андерита. Каждый заработанный от продажи сорго грош он тратил с умом. Он экономил на всем, начиная с одежды и кончая всему мелкими радостями жизни. Долго не обзаводился он и семьей.
      На вырученные деньги он со временем купил скот, который выкармливал сорговым жмыхом. Продажа откормленного скота позволила закупить больше мясного скота и оборудование для производства рома, с тем, чтобы производить его самому, а не продавать жмых на спиртзаводы. Прибыль, полученная от продажи рома позволила Уинтропу арендовать ещё земли и купить рогатый скот, оборудование и помещения для выработки большего количества рома, а со временем складские помещения и фургоны для транспортировки производимых им товаров. Ром, производимый на фермах Уинтропа, продавался повсюду от Ренвольда до Никобариса, по всей трассе от Ферфилда до Эйдиндрила. Делая все сам - точнее, руками нанятых рабочих - от выращивания сорго до производства и продажи рома, от выращивания скота до его забоя на собственных скотобойнях и продажи его мясникам, Эдвин Уинтроп продавал свой товар по низким расценкам и сделал себе значительное состояние.
      Эдвин Уинтроп был скромным и честным человеком, его любили. Он женился только тогда, когда добился успеха. Клодине, хорошо образованной дочери зернопромышленника, не было и двадцати, когда она больше десяти лет назад вышла замуж за Эдвина.
      Великолепно справляющаяся с амбарными книгами и бухгалтерией, Клодина тщательно отслеживала все расходы не хуже супруга. Она была его ценной правой рукой - примерно как Далтон для министра Шанбора. С её помощью личная империя Уинтропа удвоилась. Даже жену Эдвин выбрал тщательно и мудро. Возможно, этот человек, никогда прежде не позволявший себе искать личных удовольствий, наконец позволил себе приобрести ценный приз. Клодина не только умна, но и красива.
      После того, как торговцы избрали Эдвина своим представителем, Клодина оказалась полезна мужу и на этом поприще, неофициально помогая ему писать торговые законы, которые Эдвин предлагал на обсуждение. Далтон не без оснований подозревал, что именно она в первую очередь и предлагает их своему мужу. В отсутствие супруга Клодина исподволь лоббировала от его имени предлагаемые законы. Никто из обитателей поместья не считал её "игрушкой".
      За исключением, быть может, Бертрана Шанбора. Но этот-то видел всех женщин в одинаковом свете. Во всяком случае, привлекательных.
      Далтону приходилось видеть, как Клодина, вспыхнув, хлопала ресницами и улыбалась Бертрану Шанбору своей застенчивой улыбкой. Министр считал порядочных женщин всего лишь кокетками. Возможно, она лишь невинно флиртовала с высокопоставленным мужчиной, а может, хотела внимания, которого её муж не мог ей оказать. Детей-то у неё нет. Может быть, она коварно предполагала получить от министра какие-то привилегии, а потом обнаружила, что они не воспоследовали.
      Клодина Уинтроп далеко не дура, она умна и находчива. Как все это началось - Далтон точно не знал, а Бертран Шанбор отрицал, что к ней вообще прикасался, как отрицал все, за чем не был застигнут - теперь уже неважно. Раз она искала тайной встречи с Директором Линскоттом, вопрос о вежливом торге насчет отступного отпал. Теперь её можно держать под контролем лишь грубой силой.
      Далтон указал кубком на Клодину.
      - Похоже, ты ошиблась, Тэсс. Не все дамы облачились в откровенные платья. Или Клодина просто скромница.
      - Нет, тут что-то другое. - Тереза выглядела действительно озадаченной. - По-моему, милый, раньше на ней было другое платье. Но почему она переоделась? Да ещё и в старье?
      Далтон пожал плечами.
      - Пошли спросим, хочешь? Только спрашивать будешь ты. Вряд ли это вежливо, если подобный вопрос задам я.
      Тереза подозрительно глянула на него. Она достаточно хорошо его знала, чтобы понимать, что за его невинной репликой скрывается какой-то план. А также знала достаточно, чтобы принять его слова как руководство к действию и сыграть ту роль, которую он только что ей отвел. Улыбнувшись, она приняла предложенную мужем руку. Клодина была не единственной умной и находчивой женщиной в поместье.
      Клодина вздрогнула, когда Тереза тронула её сзади за плечо. Быстро оглянувшись, она выдавила улыбку.
      - Добрый вечер, Тереза. - Клодина сделал легкий реверанс Далтону. Господин Кэмпбелл.
      Тереза, озабоченно нахмурив бровь, склонилась к женщине.
      - Клодина, что стряслось? Ты скверно выглядишь. И твое платье! Я что-то не припоминаю, чтобы ты приходила в нем.
      Клодина убрала за ухо выбившуюся прядь.
      - Со мной все в порядке. Я... Я просто нервничаю от такого большого количества гостей. Иногда в толпе мне становится дурно. Я пошла прогуляться, чтобы подышать воздухом. А в темноте то ли оступилась, то ли споткнулась. И упала.
      - Добрые духи! Может быть, вы присядете? - Вежливо поинтересовался Далтон, беря женщину по локоть, как бы желая поддержать. - Вот, позвольте усадить вас на стул.
      - Нет, со мной все в порядке, - уперлась она. - Но благодарю вас. Я испачкала платье и пришлось идти переодеваться, только и всего. Вот почему на мне теперь другое. Но со мной все хорошо.
      Далтон отодвинулся, и она быстро глянула на его меч. С тех пор как она вернулась в зал он видел, как она смотрела на множество имевшихся здесь мечей...
      - Вы выглядите так, будто что-то...
      - Нет, - упрямо возразила она, - я ударилась головой, поэтому и выгляжу несколько странно. Но со мной все нормально. Правда. Просто пострадала моя самоуверенность.
      - Понимаю, - посочувствовал Далтон. - Такого рода приключения заставляют понять, насколько коротка может быть жизнь. Заставляют понять, что можешь умереть в любой - он прищелкнул пальцами - момент.
      Губы Клодины дрожали. Ей пришлось сглотнуть, прежде чем она сумела ответить.
      - Да. Я понимаю, что вы имеете в виду. Но теперь я чувствую себя гораздо лучше. Самообладание ко мне вернулось.
      - Да? Я не очень в этом уверен.
      - Далтон, ты что, не видишь, что бедняжка в потрясении? - Ткнула его в бок Тереза. Она ещё раз пихнула его. - Иди занимайся своими делами, пока я позабочусь о бедной Клодине.
      Далтон поклонился и ушел, предоставляя Терезе возможность самой выяснять то, что нужно. Он был доволен хакенскими парнями. Похоже, им удалось вселить в неё должный страх. Судя по тому, с каким трудом она передвигалась, послание они ей передали именно в той форме, что он велел. Жестокость всегда помогает людям лучше усвоить указания.
      Далтону было приятно, что он правильно оценил Несана. Он понял о нем все, когда увидел, как паренек смотрит на меч. В глазах Клодины, когда она поглядела на его меч, мелькнул страх. В глазах же Несана горел огонь желания. Мальчик не лишен амбиций. Морли тоже полезен, но в основном как груда мускул. И вместо мозгов у него мускулы. Несан понял инструкции куда лучше, и, будучи столь сообразительным, может оказаться более полезным. В таком юном возрасте они и представления не имеют, насколько глубоко их невежество.
      Далтон обменялся рукопожатиями с мужчиной, поспешившим поздравить его с новой должностью. Он надел на лицо вежливую маску, но никак не мог вспомнить имени этого человека и даже не очень вслушивался в его слова. Мысли Далтона витали далеко.
      Директор Линскотт только закончил разговор с каким-то толстяком о налогах на зерно, хранящееся у толстяка на складах. Не такая уж мелочь, учитывая имеющиеся в Андерите огромные запасы зерна. Далтон вежливо и рассеянно отделался от безымянного типа и скользнул поближе к Линскотту.
      Когда Директор повернулся, Далтон с теплой улыбкой схватил его за руку, прежде чем у того появилась возможность избежать этого. Рукопожатие Директора было могучим, на его руках ещё сохранились трудовые мозоли.
      - Я счастлив, что вы смогли прибыть на пир, Директор Линскотт! Надеюсь, вы довольны вечером. Есть ещё многое такое, что министр хотел бы обсудить.
      Директор Линскотт, высокий жилистый мужчина с загорелым лицом, всегда выглядевший так, будто у него вечно болят зубы, не ответил на улыбку. Четверо старших Директоров являлись гильдейскими мастерами. Один был из важной гильдии портных, второй из ассоциативной гильдии бумагопроизводителей, третий - мастер-оружейник. И Линскотт. Линскотт был мастером - каменщиком. Большинство других Директоров были уважаемыми ростовщиками или торговцами, также имелось несколько барристеров и один адвокат.
      Директор Линскотт был облачен в старомодный, но отлично сидящий дублет теплого коричневого цвета, прекрасно гармонировавшего с его редкими седыми волосами. Меч тоже был старым, но великолепная медная окантовка кожаных ножен сияла, как новенькая. Серебряная эмблема - мастерок каменщика сверкала на темной коже. Несомненно, и клинок в прекрасном состоянии, как и все остальное у этого человека.
      Линскотт не пытался сознательно пугать людей, просто это как-то получалось у него само собой. Наподобие того, как внушает естественный страх медведица с медвежатами. Линскотт считал народ Андерита, тружеников полей и других рабочих лошадок, а также членов прочих гильдий своими детенышами.
      - Да, - ответил Линскотт, - я слыхал, будто у министра грандиозные планы. Я слышал, что он помышляет отринуть настоятельный совет Матери-Исповедницы и порвать со Срединными Землями.
      - Уверен, что не открою ничего нового, - развел руками Далтон, - если скажу вам, что, насколько я понимаю ситуацию, министр Шанбор намерен выбрать то, что будет лучше для нашего народа. Ни больше, ни меньше.
      Вот вы, к примеру. Что, если мы сдадимся этому новоявленному Магистру Ралу и присоединимся к Д"Харианской Империи? Этот Магистр Рал заявил, что все страны должны отказаться от суверенитета - в отличие от того, что было в альянсе Срединных Земель. Сие означает, я полагаю, что ему больше не понадобится Комитет Культурного Согласия и его Директоры.
      Загорелое лицо Линскотта побагровело.
      - Речь идет не обо мне, Кэмпбелл. А о свободе народов Срединных Земель. Об их будущем. О том, чтобы не дать воякам Имперского Ордена поглотить и растоптать нашу страну на пути к завоеванию Срединных Земель.
      Посол Андерита передал слова Магистра Рала, что, хотя все страны должны сдаться и подпасть под единое правление и командование, каждой стране будет позволено сохранить собственную культуру, если это не идет в разрез с общепринятыми законами. Он обещал, если мы примем его условия, пока они действительны для всех, что мы примем участие в создании этих законов. И Мать-Исповедница подтвердила его обещания.
      Далтон уважительно поклонился Директору.
      - Боюсь, вы неверно понимаете позицию министра Шанбора. Он предложит Суверену, чтобы мы последовали совету Матери-Исповедницы, если искренне поверит, что это будет в лучших интересах нашего народа. В конце концов, на кон поставлена наша культура. Он вовсе не намерен принимать чью-либо сторону с кондачка. Имперский Орден ведь может предложить нам и более выгодные мирные условия.
      Взгляд, которым одарил его Директор Линскотт, мог заморозить и снеговика.
      - Рабы живут мирно.
      Далтон изобразил невинный беспомощный взгляд.
      - Я не успеваю следить за вашими мыслями, Директор.
      - Вы, Кэмпбелл, готовы продать ваше собственное культурное наследие в обмен на пустые обещания помешанной на конкисте агрессивной орды. Задайте себе вопрос, зачем ещё они могли сюда пожаловать без приглашения? Как вы можете так спокойно заявлять, что рассматриваете возможность вонзить нож в сердце Срединных Земель? Да что в за человек такой, Кэмпбелл, если способны, после того, что для нас сделали Срединные Земли, повернуться спиной к советам и настоятельным рекомендациям Матери-Исповедницы?
      - Директор, мне кажется, вы...
      - Наши предки, - потряс кулаком Линскотт, - безуспешно сражавшиеся с хакенскими ордами, должно быть, в гробу переворачиваются, слыша, как вы втихую рассматриваете возможность продать наше наследие, за которое они шли на такие жертвы.
      Далтон не стал отвечать сразу, позволяя Линскотту услышать, как его собственные слова эхом заполняют повисшую между ними двумя тишину. Чтобы пожать именно этот урожай Далтон и засевал свои тщательно продуманные слова.
      - Я знаю, что вы искренне любите наш народ, Директор Линскотт, и всячески стремитесь защитить его. Мне очень жаль, что вы считаете мои такие же стремления неискренними. - Далтон вежливо поклонился. - Надеюсь, остаток вечера вы проведете в приятной обстановке.
      Умение так изысканно отреагировать на столь тяжкое оскорбление являлось верхом вежливости. Более того, тот, кто был способен нанести такую рану, выказывал себя человеком, нарушающим древний андерский кодекс чести.
      Считалось, что только хакенцы так жестоко унижали андерцев.
      С глубочайшим уважением к тому, кто оскорбил его, Далтон откланялся и вознамерился удалиться, будто его попросил уйти, отослали прочь. Будто его унизил хакенский владыка.
      Директор окликнул его. Далтон остановился и оглянулся через плечо.
      Директор Линскотт скривил рот, будто пробовал на вкус редко использовавшуюся вежливость.
      - Знаете, Далтон, я помню вас, когда вы ещё работали у судьи в Ферфилде. Я всегда считал вас порядочным человеком. И теперь думаю так же.
      Далтон вежливо повернулся, будто готовясь проглотить очередное оскорбление, буде Директор захочет сделать это снова.
      - Благодарю вас, Директор Линскотт. Услышать такие слова из уст столь уважаемого человека, как вы, большая честь.
      Линскотт сделал неопределенный жест, будто по-прежнему пытался отыскать в затянутых паутиной углах вежливые слова.
      - И я совершенно теряюсь, пытаясь понять, как порядочный человек может разрешать своей жене так вот выставлять титьки на всеобщее обозрение.
      Далтон улыбнулся. Если не сами слова, то интонация, с которой они сказаны, явно примирительная. Шагнув обратно, он небрежно взял с проносимого мимо подноса бокал вина и предложил его Директору. Линскотт, кивнув, принял напиток.
      Далтон отбросил официальный тон и заговорил так, будто они с Директором были друзьями детства.
      - Вообще-то совершенно согласен. Честно говоря, мы с женой повздорили по этому поводу перед тем, как придти сюда. Она настаивала, что такой фасон нынче в моде. Я топнул ногой, как уважающий себя женатый мужчина, и категорически запретил ей надевать это платье.
      - Тогда почему она в нем?
      - Потому что я ей не изменяю, - тяжело вздохнул Далтон.
      Линскотт склонил голову набок.
      - Хотя и рад слышать, что вы не сторонник современных нравов в том, что касается супружеских обетов, но какое это имеет отношение к цене на хлеб в Кельтоне?
      Далтон отпил глоток вина. Линскотт не сводил с него глаз.
      - Ну, поскольку я ей не изменяю, я лишусь постельных игр, если буду побеждать во всяком споре.
      Впервые за все время на лице Линскотта появилась слабая улыбка.
      - Я понял, о чем вы.
      - Молодые женщины здесь одеваются просто невообразимо. Я был в шоке, когда пришел сюда на работу. Моя жена молода и не хочет отставать от них, хочет с ними подружиться. Она боится, что другие живущие тут женщины станут над ней потешаться.
      Я разговаривал с министром на эту тему, и он согласен, что женщинам не следует демонстрировать себя подобным образом, но наша культура позволяет женщинам самим выбирать себе туалеты. Мы с министром полагаем, что нам с ним следует на пару подумать о том, как повлиять на моду в лучшую сторону.
      Линскотт согласно кивнул.
      - Что ж, у меня тоже есть жена, и я тоже не гуляю на сторону. Рад слышать, что вы - один из немногих нынче, кто придерживается древних идеалов, что данные клятвы священны, и верность супругу - святая святых. Молодчина.
      В культуре Андерита много места уделялось чести, верности и данному слову - необходимости соблюдать данные обеты. Но Андерит менялся. И очень многих заботило, что за последние десятилетия нормы морали сильно изменились. В высших слоях общества разгул теперь стал не только приемлем, но поощрялся.
      Далтон глянул на Терезу, на Директора, затем снова на Терезу.
      - Директор, - сделал он приглашающий жест, - могу я представить вам мою возлюбленную супругу? Если позволите? И буду чрезвычайно признателен, если вы прибегнете к вашему огромному влиянию и выскажетесь по поводу благопристойности. Вы весьма уважаемый человек и пользуетесь таким авторитетом, которого мне никогда не получить. Она считает, что я говорю как ревнивый муж.
      Линскотт размышлял недолго.
      - С удовольствием, если вам угодно.
      Когда Далтон подвел Линскотта к дамам, Тереза уговаривала Клодину выпить немного вина и говорила что-то утешающее.
      - Тереза, Клодина, позвольте представить вам Директора Линскотта.
      Тереза улыбнулась, когда Линскотт поцеловал ей руку. Клодина же, когда с ней проделали ту же процедуру, не отрывала глаз от пола. Она выглядела так, будто ей больше всего на свете хотелось кинуться Линскотту в объятия в поисках защиты или бежать прочь со всех ног. Ладонь Далтона, подбадривающе положенная ей на плечо, не позволила ей сделать ни то, ни другое.
      - Тереза, дорогая, мы с Директором только что обсуждали проблему женских платьев и моды в свете благопристойности.
      Тереза чуть подалась к Директору, как бы приглашая в конфиденты.
      - Мой муж так беспокоится по поводу того, что я ношу! А вы что думаете, Директор Линскотт? Вам одобряете мое платье? - Тереза гордо просияла. - Оно вам нравится?
      Линскотт лишь на мгновение опустил глаза.
      - Очень мило, моя дорогая. Очень мило.
      - Видишь, Далтон? Я же тебе говорила! Мое платье гораздо более консервативное, чем у других. Я просто счастлива, что столь глубоко уважаемый человек, как вы, Директор Линскотт, его одобрил.
      Тереза отвернулась к проходящему мимо виночерпию, чтобы наполнить бокал, а Далтон одарил Линскотта "почему-же-ты-мне-не-помог" взглядом. Линскотт, пожав плечами, наклонился к уху Далтона.
      - Ваша жена - очень милая, привлекательная женщина, - прошептал он. Я не мог унизить и огорчить её.
      Далтон изобразил тяжкий вздох.
      - Вот и у меня та же проблема.
      Линскотт выпрямился, улыбаясь.
      - Директор, - уже более серьезно продолжил Далтон, - С Клодиной чуть раньше случилось несчастье. Прогуливаясь на улице, она оступилась и ударилась.
      - Добрые духи, - взял Линскотт женщину за руку. - Вы сильно ушиблись, дорогая?
      - Пустяки, - пробормотала Клодина.
      - Я знаю Эдвина много лет. И уверен, что ваш муж все правильно поймет, если я провожу вас в ваши апартаменты. Вот, возьмите меня под руку и я доставлю вас до постели в целости и сохранности.
      Потягивая вино, Далтон следил за сценой поверх бокала. Ее глаза бегали по залу. Они горели желанием принять предложение. Возможно, она будет в безопасности, если согласится. Линскотт - могущественный человек и охотно примет её под свое крыло.
      Этот маленький эксперимент должен был показать Далтону то, что ему было необходимо знать. К тому же в этом не было большого риска. В конце концов, люди, случаются, бесследно исчезают. Он ждал, когда Клодина покажет ему, как пойдет дело дальше. Наконец разрешит стоящую перед ним проблему.
      - Спасибо за заботу, Директор Линскотт, но со мной все в порядке. Я так ждала этого пира, так хотела посмотреть на гостей. Я буду вечно сожалеть, если пропущу его и не услышу речи Министра Культуры.
      Линскотт отпил глоток вина.
      - С тех пор, как Эдвина избрали представителем, вы с ним крепко поработали над новыми законами. Вы работали вместе с министром. Какого вы о нем мнения? Только честно, - подчеркнул он жестом последние слова.
      Клодина отпила вина. Она перевела дыхание и, уставясь в пространство, заговорила.
      - Министр Шанбор - человек чести. Проводимая им политика идет на пользу Андериту. Он с уважением отнесся к законам, предложенным Эдвином. Она сделал ещё глоток. - Нам повезло, что Бертран Шанбор стал Министром Культуры. Мне трудно даже вообразить себе другого человека, который бы справился со всем тем, с чем справляется он.
      - Довольно громкое одобрение из уст такой женщины, как вы. - Поднял брови Линскотт. - Нам всем прекрасно известно, Клодина, что ваша лепта в написании этих законов не меньше, чем Эдвина.
      - Вы слишком добры, - пробормотала она, глядя в бокал. - Я всего лишь жена высокопоставленного человека. Вряд ли обо мне стали скучать и быстро забыли бы о моем существовании, сверни я себе шею нынче вечером. А Эдвина будут помнить долго и добрым словом.
      Линскотт озадаченно уставился на её макушку.
      - Клодина слишком низкого о себе мнения, - встрял Далтон. Он заметил безупречно одетого в длиннополый красный сюртук мажордома, открывающего двойные двери. За этими дверями гостей поджидали чаши для омовения рук. В каждой плавали лепестки роз.
      - Полагаю, вам известно, кто сегодня почетный гость? - Обратился Далтон к Директору.
      - Почетный гость? - Нахмурился Линскотт.
      - Представитель Имперского Ордена. Высокопоставленный имперец по имени Стейн. Приехал передать нам слова императора Джеганя. - Далтон отпил вина. - Суверен тоже прибыл, чтобы услышать послание.
      Услышав новость, Линскотт вздохнул. Теперь он понял, зачем его пригласили вместе с другими Директорами на то, что они посчитали не более чем самым обычным пиром в поместье. Суверен, в интересах безопасности, редко заранее предупреждал о своем появлении. Он прибыл со своей личной охраной и большим штатом прислуги.
      Тереза просияла и лучисто улыбнулась Далтону, с нетерпением ожидая развития событий. Клодина смотрела в пол.
      - Дамы и господа, ужин подан! - Провозгласил мажордом.
      Глава 21
      Она воздела руки-крылья и сильным глубоким голосом запела старинную балладу, древнюю, как сам миф.
      Явились они из страны леденящего мрака,
      Настолько прекрасны, насколько ужасна их власть,
      Исчадия смерти, исчадия тлена и праха,
      Пришли в этот мир, чтобы здешнюю магию красть.
      Колокола прозвонили трижды, и на зов их явилась смерть.
      Не всякий способен увидеть их странные игры,
      Когда путешествуют, сидя верхом на волне,
      Роятся над пламенем как бестелесные искры
      Иль в ивовых лозах таятся, скитаясь во тьме.
      Колокола прозвонили трижды, и на зов их явилась смерть.
      На грани меж воздухом, огненной плазмой, волною
      Они существуют. И смертный любой обречен,
      Едва лишь пленится безмерной красой ледяною,
      Едва их увидит, - с могилой навек обручен.
      Колокола прозвонили трижды, и на зов их явилась смерть.
      В охоте расставшись, но вновь собираясь для танца,
      Для гибельной пляски, незримой коварной игры,
      Любого введут в состоянье прекрасного транса,
      Готовясь насытить своей королевы костры.
      Колокола прозвонили трижды, и на зов их явилась смерть.
      Когда же ушел с водопадов Он, жаждущий тризны,
      Когда прозвонили охранные колокола,
      Когда Он призвал и потребовал плату и трижды
      Пропели набаты, и на Гору гибель пришла,
      Колокола прозвонили трижды, и на зов их явилась смерть.
      Пытались они ускользнуть, не поддаться заклятью,
      Пытались прельстить, откупиться или очаровать,
      Но черной связал, обессилил Он их благодатью,
      И черные души пришлось им Ему отдавать.
      Колокола смолкли, и Гора убила их всех. И Гора похоронила их всех.
      Молодая певица завершила свою зачаровывающую песню на невероятно длинной ноте, и гости разразились шквалом аплодисментов.
      Это была древняя баллада о Йозефе Андере и лишь по одной этой причине её любили все. Далтон как-то однажды перелопатил древние тексты в попытке узнать смысл песни, но не нашел ничего, что могло бы пролить свет на значение слов баллады, которые к тому же варьировались, поскольку версий баллады существовало несколько. Это была одна из тех песен, смысл которых никто толком не понимает, но все очень любят, потому что в ней совершенно очевидно отражалась какая-то победа, одержанная когда-то всеми глубоко уважаемыми основателями Андерита. По традиции эта чарующая мелодия исполнялась лишь в особо торжественных случаях.
      По какой-то страной причине Далтону показалось, что вот сейчас слова песни более понятны ему, чем прежде. У него было ощущение, что он вот-вот поймет их смысл. Но это ощущение исчезло так же быстро, как появилось, и Кэмпбелл переключился на другое.
      Длинные рукава платья певицы коснулись пола, когда она поклонилась Суверену и а затем аплодирующим гостям, сидящим за головным столом, расположенным рядом со столом Суверена. Расшитый золотом шелковый балдахин прикрывал оба головных стола. Откинутые края балдахина поддерживали сделанные вдвое больше обычных андерские копья. Это создавало эффект, будто головные столы находятся на подмостках - что, по мнению Далтона, было недалеко от истины.
      Певица поклонилась остальным гостям, сидящим за длинными столами по обе стороны длинного приемного зала. Рукава её наряда были отделаны белыми совиными перьями и поэтому, когда она во время исполнения воздела руки, то походила на крылатую женщину, этакое странное существо из тех времен, о которых говорилось в её песне.
      Стейн, сидевший рядом с Министром и его женой, вяло аплодировал и явно прикидывал, как молодая певица будет выглядеть без перышек. Сидящая по правую руку Далтона Тереза хлопала исполнительнице, сопровождая свои аплодисменты криками "браво!". Далтон, тоже хлопая, подавил зевок.
      Певица удалилась, приветственно помахав раздающемуся ей вслед одобрительному свисту. Когда она исчезла, в зал вошли четыре оруженосца с платформой, на которой возвышался марципановый корабль, плывущий по марципановым волнам. Надутые паруса корабля были, судя по всему, сделаны из сахара.
      Естественно, сие произведение служило лишь для того, чтобы объявить, что следующие блюда будут рыбными, как преследуемый пряничными гончими пряничный олень, прыгающий в кусты остролиста, за которыми прятался желейный кабан, анонсировал мясные блюда, а фаршированный орел, с крыльями, распростертыми над бумажной панорамой города Ферфилда, предшествовал дичи. На галерее звон фанфар и барабанная дробь возвестили о прибытии следующей перемены.
      Перемен было уже пять, и каждая состояла как минимум из дюжины блюд. Сие означало, что предстоит ещё семь перемен, и в каждой по крайней мере по двенадцать блюд. Между переменами гостей развлекали музыканты, жонглеры, трубадуры и акробаты, а по столам по кругу пускалось дерево с засахаренными фруктами. В подарок гости получили, к всеобщему вящему восторгу, механических лошадок.
      Среди разнообразия мясных блюд было и обожаемое Терезой мясо молодняка - она съела трех крольчат - молочные поросята, телята, оленята и медвежонок, стоящий на маленьких лапках. Медвежонка переносили от стола к столу, и за каждым столом шкура, прикрывающая зажаренную тушку, отодвигалась в сторону, чтобы слуги могли отрезать куски мяса гостям. Дичь - пудинг из лебяжьих шей, воробьи, столь любимые министром за их афродизийный эффект, горлицы, орлы и запеченные павлины, которых снова оперили и при помощи проволоки закрепили так, что казалось, будто летит стая.
      Никто не рассчитывал, что такое количество пищи будет съедено. Нет, такое разнообразие было не только для того, чтобы у гостей имелся обширный выбор, но и для того, чтобы поразить их изобилием. Визит в поместье Министра Культуры был знаменательным событием, а для многих даже становился предметом разговора на многие годы.
      Отведывая предложенные блюда, гости поглядывали на головной стол, где сидел министр, двое богатых пекарей, которых он пригласил за свой стол, и ещё один объект всеобщего интереса - представитель Имперского Ордена. Стейн прибыл раньше под всеобщие приглушенные охи и ахи, вызванные его военным облачением и плащом из человеческих скальпов. Стейн был сенсацией для многие женщины, у которых колени подгибались от перспективы заполучить в постель такого мужчину, и они одаривали его весьма недвусмысленными взглядами.
      Бертран Шанбор являл собой яркую противоположность воину из Древнего Мира. На пир министр облачился в обтягивающий пурпурный дублет без рукавов, украшенный великолепной вышивкой, золотой нитью и серебряной канвой, надетый поверх простого короткого камзола. Этот наряд придавал его довольно таки округлой фигуре более подтянутый мужественный вид. Белый стоячий кружевной воротник выглядывал из-под низкого ворота дублета. Такие же кружева украшали грудь и рукава.
      Поверх дублета с плеч свисал великолепный темно-пурпурный, отороченный по вороту и груди мехом охабень. Рукава охабня украшали полосы красного шелка с нашитыми между полосками рядами жемчуга.
      Ясноглазый, улыбчивый - его улыбка всегда казалась предназначенной собеседнику - и копной темных седеющих волос, Бертран Шанбор представлял собой внушительную фигуру. Все это и личность Шанбора - точнее, власть, которой он был облачен как Министр Культуры - вызывало восхищение у мужчин и страстное желание у многих женщин.
      Гости, если не глазели на стол министра, то исподволь поглядывали на соседний с министерским, где сидел Суверен с супругой, тремя взрослыми сыновьями и двумя взрослыми дочерьми. Смотреть открыто на Суверена не осмеливался никто. Ведь, в конце концов, Суверен - наместник самого Создателя в мире живых - не только правитель страны, но и святейший религиозный вождь. Многие в Андерите - и андерцы и хакенцы - боготворили Суверена до такой степени, что, когда проезжала его карета, с рыданиями падали на землю и каялись в грехах.
      Суверен, жизнерадостный и внимательный несмотря на ухудшающееся здоровье, был облачен в сверкающее золотое одеяние. Красный камзол подчеркивал круглые рукава одеяния. Длинная расшитая шелковая стола, ярко-желтые чулки, пришитые разноцветными шнурами на середине бедер к бриджам. Перстни с каменьями на каждом пальце. Голова Суверена свисала между круглыми плечами, будто золотой медальон с инкрустированными бриллиантовыми горами на нем стал со временем настолько тяжел, что под его тяжестью у Суверена согнулась спина. Руки владыки были усыпаны не уступающими по размеру перстням старческими пятнами.
      Суверен пережил четырех жен. Нынешняя жена с любовной заботой стерла платочком остатки еды с подбородка мужа. Далтон сомневался, что она перешагнула двадцатилетний рубеж.
      К счастью сыновья и дочери Суверена, хоть и прихватили с собой своих супругов, детей оставили дома. Внуки Суверена были совершенно невыносимыми отродьями. Никто не осмеливался сказать милым крошкам ничего, кроме ласковых поощрительных слов, когда они носились без присмотра. Некоторые из них были значительно старше их нынешней бабушки.
      Далтон сидел по одну руку от министра, а по другую восседала госпожа Хильдемара Шанбор в элегантном серебряном платье с вырезом столь же низким, как у прочих присутствующих дам. Она шевельнула пальцем и арфистка, сидящая перед головным столом, но ниже платформы, на которой тот располагался, перестала играть. Жена министра правила пиром.
      На самом деле ни в каком управлении пир не нуждался, но она настаивала но том, чтобы её считали истинной хозяйкой величественного действа, и в этой связи она время от времени принимала участие в процессе, воздевая палец, чтобы в нужное время остановить арфистку, дабы все знали и оценили её общественное положение. И люди на это покупались, считая, что весь пир вертится по мановению пальчика госпожи Шанбор.
      Арфистка, безусловно, знала, когда ей следует прекратить играть перед предстоящим важным событием, но тем не менее ждала, когда возденется благородный перст, не осмеливаясь сама прекратить игру. Пот выступил у неё над бровью, пока она не сводила глаз с госпожи Шанбор, опасаясь пропустить повелительный жест.
      Хотя её повсеместно превозносили как яркую красавицу, Хильдемара была довольно полной женщиной с крупными чертами лица и всегда вызывала у Дальтона ассоциации с женской скульптурой, которую ваял ремесленник, обладающий больше рвением, чем талантом. Далеко не то творение, которым хочется любоваться подольше.
      Арфистка воспользовалась паузой, чтобы взять стоявший подле её золотой арфы кубок. Она наклонилась и министр тут де воспользовался случаем заглянуть ей за корсаж, одновременно подтолкнув Далтона локтем, на тот случай, если помощник вдруг упустил открывшееся зрелище.
      Госпожа Шанбор заметила хищный взгляд мужа, но не выказала никакой реакции. Она никогда не реагировала. Хильдемара осознавала, какой властью обладает и охотно соглашалась платить за это требуемую плату.
      Впрочем, оставаясь наедине с супругом, госпожа Шанбор иногда лупила Бертрана чем ни попадя, но, скорее за какой-то светский проступок в отношении нее, чем за супружескую измену. У неё не было действительных оснований возражать против его похождений, поскольку сама она тоже не являлась образцом добродетели и временами скрытно наслаждалась обществом любовников. Далтон хранил в уме их список.
      Далтон сильно подозревал, что, как и любовниц её мужа, партнеров Хильдемары тоже привлекала власть, которой она обладает и надежда получить какие-либо привилегии. Большинство людей представления не имело, что происходит в поместье и представляли её всего лишь верной любящей женой представление, которое она сама бережно культивировала. Народ Андерита любил Хильдемару, как в других странах любят королеву.
      И во многих смыслах она и была скрытой властью. За пределами кабинета Министра. Хитрая, владеющая информацией, целеустремленная. Частенько, когда Бертран развлекался, Хильдемара за закрытыми дверями издавала приказы. Министр зависил от опыта жены, часто обращался к ней за советом, не интересуясь, какому мерзавцу она оказывает покровительство или какой культурный разгром оставляет после себя.
      Независимо от того, что она думает о своем муже, Хильдемара трудилась, не покладая рук, чтобы сохранить его власть. Если он рухнет, она, несомненно, упадет вместе с ним. В отличие от супруга Хильдемара редко напивалась и потихоньку потягивала несколько бокалов вина, растягивая их до середины ночи.
      Далтон ни коим образом не недооценивал её. Хильдемара плела собственную паутину.
      Гости ахнули от удивленного восторга, когда из марципанового корабля выскочил "моряк", наигрывая на дудочке веселый рыбацкий мотивчик, аккомпанируя себе на прикрепленном к поясу бубне. Тереза засмеялась и радостно захлопала в ладоши, как и многие другие.
      - Ой, Далтон! - Сжала она под столом ногу мужа. - Ты когда-нибудь мог подумать, что мы будем жить в таком прекрасном месте, познакомимся с такими великолепными людьми и увидим чудесные вещи?
      - Конечно.
      Она снова засмеялась и нежно толкнула его плечом. Далтон смотрел, как за столом справа аплодирует Клодина. Слева Стейн подцепил ножом кусок мяса и не церемонясь принялся есть прямо с клинка. Он жевал с открытым ртом, наблюдая за представлением. Судя по всему, развлечения были не того сорта, что предпочитал Стейн.
      Слуги начали разносить подносы с рыбными блюдами, сперва заливая их подливкой и накладывая гарнир. У Суверена были собственные слуги, дегустировавшие и готовящие ему блюда. Чтобы отрезать лучшие куски Суверену и членам его семьи они пользовались принесенными с собой ножами. Для того, чтобы нарезать блюдо на тарелке у них имелись другие ножи. В отличие от остальных, тарелки Суверену меняли после каждой перемены.
      Министр наклонился поближе, держа в руке кусок свинины, который он макнул в горчицу.
      - До меня дошел слух о женщине, которая собирается распространить неприятную ложь. Может, тебе следует заняться этим делом.
      Далтон двумя пальцами взял с тарелки, которую разделял с Терезой, кусок груши, вымоченной в миндальном молоке.
      - Да, министр, я уже разобрался. Она не хотела проявить неуважения.
      Он кинул грушу в рот.
      - Ну, вот и отлично, - выгнул бровь министр.
      Он ухмыльнулся и подмигнул через голову Далтона. Тереза, улыбаясь, приветственно склонила голову.
      - Ах, Тереза, дорогая, говорил ли я вам уже, как божественно вы выглядите сегодня вечером? А прическа просто чудесна! Она придает вам вид доброго духа, пришедшего облагодетельствовать мой стол. Не будь вы замужем за моим помощником, я бы позже пригласил вас танцевать.
      Министр редко танцевал с кем-то, кроме жены и - в виде протокольной обязанности - с заезжими важными дамами.
      - Почту за честь, министр, - заикаясь, пролепетала Тереза. - Как и мой муж, я уверена. Я не могу оказаться в более надежных руках в танцевальном зале. Или в любом другом месте.
      Несмотря на обычное умение держаться со светской невозмутимостью Тереза вспыхнула от оказанной Бертраном высокой чести. Она взволнованно спрятала лицо за волосами, отдавая себе отчет о завистливых взглядах, наблюдающих за её беседой с самим Министром Культуры.
      По гневному взгляду, сверкнувшему из-за спины министра Далтон понял, что не стоит опасаться, что этот танец - в процессе которого министр, несомненно, прижмет к себе полуобнаженную грудь Терезы - состоится. Госпожа Шанбор не позволит Бертрану демонстрировать отсутствие тотальной верности супруге.
      Далтон вернулся к делам, разворачивая разговор в нужном ему направлении.
      - Один из городских должностных лиц очень озабочен той ситуацией, о которой мы говорили.
      - Что он сказал? - Бертран знал, о каком Директоре идет речь и мудро воздерживался от упоминания имен, но глаза его гневно сверкнули.
      - Ничего, - заверил его Далтон. - Но он настойчив. Он может предпринять расследование - потребовать объяснений. Есть люди, тайно нам противодействующие, и они с радостью поднимут крик о неприличном поведении. Если нам придется отбиваться от беспочвенных обвинений в нелояльном поведении, это будет опасная потеря времени и уведет нас в сторону от выполнения нашего долга перед народом Андерита.
      - Да вся эта идея совершенно абсурдна! - Ответил министр, придерживаясь двусмысленного стиля разговора. - Ведь не веришь же ты на самом деле, что наш народ действительно устраивает заговор, чтобы противостоять нашим добрым деяниям?
      Фраза прозвучала очень гладко, поскольку Бертран не раз её произносил. Обычная предосторожность требовала, чтобы разговоры на публике велись крайне осторожно. Среди гостей вполне могли оказать люди, владеющие волшебным даром, надеющиеся с его помощью услышать что-то, не предназначенное для посторонних ушей.
      Далтон и сам прибегал к услугам женщины, обладающей таким даром.
      - Мы посвятили наши жизни службе народу Андерита, - произнес Далтон, и все же остаются завистники, жаждущие остановить прогресс и помешать нам улучшать положение трудящихся масс.
      С тарелки, которую разделял с женой, Бертран взял жареное лебединое крылышко и макнул его в мисочку с пряным соусом.
      - Значит, по-твоему, подстрекатели, возможно, постараются создать нам проблемы?
      Госпожа Шанбор, внимательно прислушивающаяся к разговору, наклонилась ближе к мужу.
      - Всякие агитаторы мгновенно ухватятся за возможность уничтожить отличную работу Бертрана. И охотно помогут любым смутьянам. - Она пристально посмотрела на Суверена, которого кормила с ладони юная супруга. - Нам предстоит серьезное дело и совершенно не нужно, чтобы всякие противники мельтешили у нас на пути.
      Бертран Шанбор был наиболее вероятным кандидатом на пост Суверена, но у него имелись и враги. Суверен избирался пожизненно. Любая малейшая промашка в столь критический период могла выбросить министра из списка кандидатов. И многие просто спали и видели, чтобы министр допустил такой промах, и пристально следили за ним и прислушивались к каждому слову.
      Как только Бертран Шанбор станет Сувереном, можно будет перестать волноваться, но до той поры нужно быть крайне осторожными.
      - Вы отлично понимаете ситуацию, госпожа Шанбор, - одобрительно кивнул Далтон.
      - Из чего, надо полагать, следует, что у тебя есть конкретное предложение, - хмыкнул Бертран.
      - Верно, - Далтон понизил голос едва не до шепота. Крайне невежливо шептать при посторонних, но выхода у него не было. Необходимо начинать действовать, а шепота никто не услышит. - Думаю, что наилучшим выходом будет, если мы нарушим существующее равновесие. То, что я имею в виду, поможет не только отделить зерно от плевел, но и не даст произрасти другим сорнякам.
      Искоса поглядывая на стол Суверена, Далтон объяснил свой план. Госпожа Шанбор, улыбнувшись краем губ, приосанилась. Рекомендации Далтона пришлись ей по душе. Бертран, бесстрастно наблюдая за Клодиной, кивком выразил свое согласие.
      Стейн вогнал кинжал в стол, демонстративно распоров тончайшую льняную скатерть.
      - Почему бы мне просто не перерезать им глотку?
      Министр огляделся по сторонам, проверяя, слышал ли кто предложение Стейна. Хильдемара побагровела от ярости. Тереза побелела, услышав подобную речь, особенно из уст человека, носившего плащ из человеческих скальпов.
      Стейна уже предупреждали. Если подобное заявление услышат и сообщат в соответствующие инстанции, то за этим немедленно последует полоса расследований, которая наверняка привлечет внимание самой Матери-Исповедницы. И она не успокоится, пока не выяснит всю правду, а ежели таковое случится, то она вполне может использовать свою магию, чтобы отстранить министра. Навсегда.
      Далтон одарил Стейна убийственным взглядом, сулящим молчаливую угрозу. Стейн ухмыльнулся, демонстрируя желтые зубы.
      - Дружеская шутка.
      - Мне наплевать, насколько велика армия Имперского Ордена, - прорычал Министр специально для тех, кто мог услышать слова Стейна. - Если вас не пригласят - что ещё предстоит решить - вся она поляжет перед Домини Диртх. Император знает, что это так и есть, иначе он не предлагал бы на наше рассмотрение столь щедрые условия мира. Я уверен, что он будет крайне недоволен, если один из его людей оскорбит нашу культуру и законы, по которым мы живем.
      Вы здесь представляете императора Джеганя и прибыли, чтобы изложить нашему народу позиции императора и его щедрое предложение, не более того. Если понадобится, мы можем потребовать, чтобы эти предложения изложил кто-нибудь другой.
      Стейн лишь ухмыльнулся этой пламенной речи.
      - Да я только пошутил, конечно. Такая пустая болтовня в обычаях моего народа. Там, откуда я прибыл, такие слова вполне обычны и никто не обижается. Заверяю вас, что просто хотел вас повеселить.
      - Надеюсь, вы будете лучше выбирать выражения, когда станете говорить с нашим народом, - буркнул министр. - Вы прибыли для обсуждения крайне серьезных дел. Директоры вряд ли правильно оценят столь грубый юмор.
      - Мастер Кэмпбелл объяснил мне нетерпимость вашей культуры к таким заявлениям, - хрипло засмеялся Стейн, - но моя грубая натура вынудила меня забыть его мудрые слова. Пожалуйста, извините мое плохое чувство юмора. Я никого не хотел обидеть.
      - Ну, ладно. - Бертран откинулся на спинку стула. Внимательный взгляд скользил по гостям. - Народ Андерита очень плохо воспринимает жестокость, и не привык к таким разговорам, не говоря уж о действиях.
      Стейн склонил голову.
      - Мне ещё предстоит усвоить образцовые обычаи вашей великой культуры. Я с нетерпением жду возможности узнать ваши наилучшие порядки.
      После столь обезоруживающих слов мнение Далтона об имперце возросло. Всклокоченная голова Стейна производила обманчивое впечатление. То, что скрывалось внутри этой головы было куда как упорядочено.
      Если госпожа Шанбор и уловила злобную сатиру в тираде Стейна, то никак этого не продемонстрировала и на лице её снова появилось обычное приторное выражение.
      - Мы все понимаем и восхищаемся вашим искренним стремлением узнать то, что кажется вам...странными обычаями. - Она кончиками пальцев подтолкнула к Стейну его кубок. - Пожалуйста, попробуйте нашего лучшего вина из долины Нариф. Нам всем оно очень нравится.
      Если госпожа Шанбор не уловила скрытого сарказма в словах Стейна, то Тереза поняла все точно. В отличие от Хильдемары Тереза всю свою сознательную жизнь провела на линии фронта женской социальной структуры, где слова использовали как оружие, способное пустить противнику кровь. И чем выше уровень, тем острее оружие. В такой ситуации ты либо быстро учишься понимать, когда тебя укололи и пустили кровь, либо выбываешь из игры.
      Хильдемаре не требовалось уметь разить словом. Ее защищала власть. Андерские генералы редко скрещивают мечи.
      Потягивая вино, Тереза с прагматичным уважением наблюдала за Стейном, опорожнившим кубок одним большим глотком.
      - Отличное вино! Вообще-то говоря, я бы сказал, лучшее, что мне доводилось когда-либо пить.
      - Мы рады слышать такую оценку из уст столь много путешествовавшего человека, - ответил министр.
      Стейн поставил кубок на стол.
      - Я сыт по горло. Когда я смогу произнести свою речь?
      - Когда гости насытятся, - поднял бровь Министр.
      Снова ухмыльнувшись, Стейн принялся есть с ножа очередной кусок мяса. Жуя, он нагло встречал пылкие взгляды, которыми его одаривали некоторые женщины.
      Глава 22
      Музыканты на галерее исполняли морскую мелодию, а слуги спустили вниз длинные голубые транспаранты. Транспаранты колыхались, создавая эффект волны, по которой плыли нарисованные на транспарантах рыболовецкие суда.
      Пока слуги Суверена обслуживали хозяина, оруженосцы, облаченные в ливреи цветов поместья, сновали вокруг стола министра, поднося серебряные тарелки с разнообразными рыбными блюдами. Министр выбрал крабовые ножки, балык, жареных миног и угрей в шафрановом соусе. Оруженосцы поставили выбранные блюда между министром и его женой.
      Министр Шанбор макнул большой кусок угря в шафрановый соус и предложил жене. Хильдемара, нежно улыбнувшись, взяла кончиками пальцев с длинными ногтями угощение, но вместо того, чтобы поднести к губам, положила на тарелку и повернулась к Стейну, чтобы спросить с внезапной заинтересованностью о кулинарных обычаях его страны. За то короткое время, что Далтон пробыл в поместье, он успел выяснить, что больше всего на свете госпожа Шанбор ненавидит угрей.
      Когда один из оруженосцев предложил их вниманию блюдо с лангустами, Тереза сказала Далтону, с надеждой подняв бровки, что охотно съела бы одного. По требованию Далтона оруженосец ловко очистил лангуста, вынул нежное мясо и сдобрив маслом, положил на крекер. Далтон же отрезал себе кусок мяса морской свиньи с блюда, которое протягивал ему на вытянутых руках оруженосец с низко склоненной, как и положено, головой. Оруженосец преклонил колени, как все они, затем грациозно поднялся и удалился танцующей походкой.
      Сморщенный носик Терезы поведал, что угря ей вовсе не хочется. Далтон взял одного себе, и то лишь потому, что кивок усмехнувшегося министра сказал ему, что он должен это сделать. Министр наклонился к его уху и прошептал:
      - Угорь полезен для конца, если ты понимаешь, о чем я.
      Далтон лишь улыбнулся, прикидываясь, что оценил совет. Мозги его были заняты насущными проблемами, а кроме того, проблем с "концом" у него не было.
      Тереза поглощала карпа в чесноке, а Далтон, лениво ковыряя жареную селедку с сахаром, наблюдал за хакенскими оруженосцами, которые, как оккупационная армия, сновали между столами. Они несли подносы с жареной щукой, форелью и окунем; печеной треской, хеком и сельдью; приготовленным на углях карасем, лососем, осетром и тюленем. А также крабов, креветок, устриц и мидий, жаркое из рыбы с миндалем, супницы с ухой из моллюсков. И все это с многообразными разноцветными соусами и подливками. Прочие блюда подавались в художественном изобилии соусов и травяных настоев из различных ингредиентов. Морская свинья с горошком в луковом винном соусе, осетровые молоки и бока морского петуха, здоровенный пирог с начинкой из трески и камбалы, залитый зеленой глазурью.
      Еда, представленная в таком изобилии и столь изысканно приготовленная, служила не только как политический спектакль, предназначенный для демонстрации могущества и богатства Министра Культуры, но также имела чтобы защитить министра от обвинений в показной пышности - глубокую религиозную подоплеку. Многообразие снеди являлось демонстрацией величия Создателя и, несмотря на кажущееся изобилие, было ничем иным, как бесконечно малым кусочком Его щедрости.
      Пиры предназначались не для того, чтобы ублажить собравшихся гостей, а множество гостей приглашались на пир - небольшая, но существенная разница. То, что пир был дан не ради какого-то светского события - скажем, свадьбы или празднования юбилея победы в войне - подчеркивало его религиозную суть. Присутствие Суверена, который являлся наместником Создателя в мире живых, лишь придавало ещё более сакральный аспект пиру.
      Если же богатство, могущество и благородство министра и его супруги и производили впечатление на гостей, то это было лишь случайным и неизбежным побочным эффектом. Далтон случайно заметил многих, на которых это неизбежно произвело неизгладимое впечатление.
      От разговоров и смеха в зале стоял непрерывный шум. Гости пили вино, отведывали разные блюда и пробовали соусы. Арфистка снова заиграла, чтобы развлечь пирующих. Министр, поглощая угря, беседовал с женой, Стейном и двумя богатыми пекарями, сидевшими на дальнем конце стола.
      Далтон вытер губы, решив воспользоваться всеобщей расслабленностью. Сделав последний глоток вина, он обратился к жене.
      - Тебе удалось выяснить ещё что-нибудь касательно нашего разговора?
      Тереза отрезала ножом кусочек щуки, взяла его и обмакнула в красный соус. Она знала, что он имеет в виду Клодину.
      - Ничего особенного. Но подозреваю, что овечка не заперта в овине.
      Тереза не были известны все подробности дела, или то, что Далтон поручил двум хакенцам донести Клодине предупреждение, но она знала достаточно, чтобы понять, что Клодина своими инсинуациями может учинить министру крупные неприятности. Хотя супругами это никогда специально не обсуждалось, Тереза отлично знала, что она сидит за головным столом не только потому, что её муж знает все законы вдоль и поперек.
      - Когда я с ней разговаривала, - понизила голос Тереза, - она много внимания уделяла Директору Линскотту. Ну, знаешь, следила за ним, пытаясь изобразить, что и вовсе на него не глядит. И наблюдала, не видит ли кто, что она на него смотрит.
      Информация Терезы всегда была точной, а не основывалась на предположениях.
      - Зачем, по-твоему, она трещала всем женщинам, что министр её принудил?
      - Думаю, она сказала остальным о министре, чтобы защитить себя. Полагаю, она рассуждала так: если люди уже будут знать об этом, то она обезопасит себя от того, что её могут заткнуть, прежде чем кто-нибудь спохватится.
      Но по какой-то причине она вдруг закрыла рот на замок. Но, как я уже сказала, она не сводила глаз с Директора Линскотта, притворяясь, что не смотрит.
      Тереза предоставила мужу самому делать выводы. Далтон, поднявшись, наклонился к жене.
      - Спасибо, солнышко. Позволь мне удалиться ненадолго. Нужно урегулировать кое-какие дела.
      Она схватила его за руку.
      - Не забудь, ты обещал представить меня Суверену!
      Далтон легонько чмокнул её в щеку и встретился глазами с министром. Слова Терезы лишь подтвердили разумность его плана. Слишком многое поставлено на карту. Директор Линскотт может оказаться настойчивым. Далтон был довольно-таки уверен, что доставленное хакенскими парнями послание заткнет Клодину. Если же нет, то его план наверняка положит конец её проискам. Далтон едва заметно кивнул министру.
      Перемещаясь по залу, Далтон останавливался то там, то тут, здороваясь со знакомыми, обмениваясь шутками и слухами, кому-то что-то предлагая или обещая с кем-то встретиться. Все считали его представителем министра, пришедшим с головного стола обойти гостей и узнать, все ли довольны.
      Добравшись наконец до истинной цели, Далтон изобразил теплую улыбку.
      - Клодина, надеюсь, вам лучше. Тереза порекомендовала мне узнать - и позаботиться, не нужно ли вам что - учитывая, что Эдвин не смог прийти.
      Она ответила ему неплохой имитацией искренней улыбки.
      - Ваша жена просто душка, мастер Кэмпбелл. Со мной все в порядке, благодарю вас. Отличная еда и прекрасное общество окончательно привели меня в норму. Пожалуйста, передайте ей, что мне гораздо лучше.
      - Рад слышать. - Далтон наклонился ближе к её уху. - Я собирался выдвинуть одно предложение Эдвину - и вам - но мне не удобно просить вас об этом не только потому, что Эдвина нет в городе, но и из-за вашего столь неудачного падения. Мне бы не хотелось навязывать вам работу, когда вы не совсем здоровы. Пожалуйста, зайдите ко мне, когда окончательно оправитесь от ушиба.
      Клодина, нахмурившись, повернулась к нему.
      - Спасибо за заботу, но со мной все в порядке. Если у вас есть какое-то дело, касающееся Эдвина, то он захотел бы, чтобы я вас выслушала. Мы с ним работаем в тесном контакте и у нас нет друг от друга секретов, когда речь идет о делах. И вам это отлично известно, мастер Кэмпбелл.
      Далтон не только знал, но и рассчитывал именно на это. Он присел на корточки, а она развернула стул, чтобы сесть к нему лицом.
      - Пожалуйста, простите мне мое предположение. Ну, видите ли, - начал он, - Министр испытывает огромное сочувствие к тем, кто не может прокормить семью иначе как прося подаяние. И даже если они могут выпросить еду, их семьям все равно нужна ещё одежда, приемлемое жилье и прочие необходимые вещи. Несмотря на щедрые пожертвования добрых жителей Андерита, многие дети ложатся спать голодными. От нищеты страдают как хакенцы, так и андерцы, и министр сочувствует и тем, и другим, поскольку несет за них ответственность.
      Министр лихорадочно трудился и наконец доработал последние детали нового закона, позволяющего получить работу многим людям, у которых иначе не было никакой надежды найти работу.
      - Это просто здорово с его стороны! - Провозгласила она. - Бертран Шанбор - хороший человек. Нам повезло, что он стал Министром Культуры.
      Далтон провел рукой по губам, а она отвела глаза.
      - Ну, и министр частенько упоминает, с каким уважением он относится к Эдвину - за весь гигантский труд, что он проделал - так что я предложил министру, что было бы неплохо продемонстрировать наше уважение к тяжелому труду Эдвина и его преданности делу.
      Министр охотно согласился и мгновенно выдвинул идею заявить, что новый закон предложен и спонсирован депутатом Эдвином Уинтропом. Министр даже пожелал, чтобы закон назывался Закон Уинтропа о дискриминации при найме. В честь вашего мужа. И вашу, конечно, за весь ваш огромный вклад в общее дело процветания Андерита. Всем известно об огромном вкладе, сделанном вами в законы, написанные Эдвином.
      Взгляд Клодины снова устремился на него. Она прижала руку к груди.
      - О, мастер Кэмпбелл, это очень любезно с вашей стороны и со стороны министра. Я просто застигнута врасплох, как, я уверена, будет Эдвин. Мы, безусловно, просмотрим закон как можно быстрее, чтобы провести его как можно более полное внедрение.
      - Видите ли, - поморщился Далтон, - министр только что сообщил мне, что ему не терпится объявить о новом законе именно сегодня. Я-то планировал сперва показать вам проект закона, чтобы вы с Эдвином могли с ним ознакомится прежде, чем он будет обнародован, но поскольку почти все Директора сейчас присутствуют здесь, министр решил, что необходимо воспользоваться подвернувшейся возможностью, поскольку ему тяжело представить, что эти несчастные нищие пробудут без настоящей работы хоть один лишний день. Они должны кормить свои семьи.
      Она облизала пересохшие губы.
      - Ну, да, я понимаю... пожалуй. Но я действительно...
      - Вот и отлично! Очень мило с вашей стороны.
      - Но мне действительно надо сперва просмотреть закон. Эдвин захотел бы...
      - Да-да, конечно. Я все понимаю и заверяю вас, что вы получите экземпляр незамедлительно. Завтра утром его вам вручат.
      - Но я имела в виду, до того, как...
      - Поскольку все здесь, министр твердо намерен объявить новый закон сегодня. Министр не хочет откладывать его вступление в силу, не желает он также расстаться с идеей присвоить имя Уинтропа столь судьбоносному закону. И министр так надеялся, что Суверен, раз уж он нынче здесь, - а всем нам известно, насколько редко он наносит визиты - услышит закон Уинтропа о дискриминации при найме, предназначенный людям, у которых доныне не было никакой надежды на работу. Суверен знает Эдвина, и, следовательно, будет очень доволен.
      Клодина быстро глянула на Суверена и снова смочила языком губы.
      - Но...
      - Вы хотите, чтобы я попросил министра отложить объявление? Министр будет огорчен не столько тем, что Суверен не услышит о новом законе, сколько тем, что будет упущена возможность как можно быстрей улучшить положение несчастных голодающих детишек, чье благополучие зависит от него. Вы ведь понимаете, не правда ли, что это делается лишь ради благополучия детей?
      - Да, но для того, чтобы...
      - Клодина, - Далтон взял её ладошку обеими руками, - у вас нет детей, поэтому я понимаю, что вам трудно сочувствовать тем родителям, которые отчаялись прокормить своих малышей, отчаялись найти работу, но попытайтесь все же понять, насколько они напуганы.
      Она открыла было рот, но не издала ни звука. Далтон продолжил, не давая ей возможности собраться с мыслями.
      - Попытайтесь понять, что значит быть отцом или матерью, ждущими день за днем чуда, хоть малейшей надежды на то, что появится работа и они смогут накормить детей. Разве вы не можете помочь? Можете постараться понять, что испытывает безработная молодая мать?
      Ее лицо стало пепельно-серым.
      - Конечно, - прошептала наконец она, - я понимаю. Правда, понимаю. И могу помочь. Уверена, что Эдвин будет рад, когда узнает, что назван спонсором этого закона...
      Прежде, чем она успела сказать что-нибудь еще, Далтон поднялся.
      - Благодарю вас, Клодина. - Она снова завладел её рукой и поцеловал. Министр будет очень рад узнать о вашей поддержке, как и те люди, которые смогут отныне найти работу. Вы сделали доброе дело для детей. Наверняка вам сейчас улыбаются добрые духи.
      К тому времени, когда Далтон вернулся к себе на место, оруженосцы снова пошли по кругу, быстро ставя в центр каждого стола пироги. Гости озадаченно глядели на пироги, корочка которых была надрезана, но не разрезана до конца. Нахмурившись, Тереза внимательно смотрела на пирог, стоявший в центре стола перед министром и его женой.
      - Далтон, - шепнула она, - пирог движется сам по себе!
      Далтон спрятал улыбку.
      - Должно быть, тебе привиделось, Тэсс. Пирог не может двигаться.
      - Но я совершенно уверена...
      В этот момент корочка треснула и приподнялась. Из дырки высунулась головка черепахи и уставилась на министра глазами-бусинками. Затем появилась лапа и черепаха вылезала из пирога. За ней последовала другая. По всему залу удивленные гости смеялись, аплодировали и изумленно переговаривались, глядя на вылезающих из пирогов черепах.
      Конечно, черепах никто заживо не запекал. Пироги пекли, наполнив сухими бобами. Когда корочка запеклась, в нижней корке проделали дырку, через которую высыпали бобы и засунули черепах. Затем верхнюю корочку надрезали, чтобы она легко ломалась и зверюшки могли удрать.
      Как развлечение на пиру черепаховый пирог имел огромный успех. Зрелище понравилось всем без исключения. Иногда это были черепахи, иногда птицы. И тех и других специально выращивали для этих целей, чтобы порадовать и изумить гостей.
      Когда оруженосцы с деревянными бадейками начали обходить столы и собирать расползшихся черепах, госпожа Шанбор подозвала мажордома и велела ему отменить представление перед следующей переменой. Затем она поднялась, и по залу пробежал шепоток, после которого повисла тишина.
      - Добрые люди, уделите мне толику внимания, будьте так любезны. Хильдемара оглядела зал, желая убедиться, что все её слушают. Ее платье, казалось, светится холодным серебристым светом. - Высочайшее призвание и долг нас всех помогать нашим нуждающимся согражданам. Сегодня, наконец, мы надеемся сделать следующий шаг в оказании помощи детям Андерита. Это весьма решительный шаг, требующий мужества. К счастью, у нас есть вождь, обладающий таким мужеством.
      Для меня огромная честь представить вам величайшего человека, с которым я удостоилась быть знакомой, человек честного, неустанно работающего на благо нашего народа, человека, никогда не забывающего о нуждах тех, кто больше всего нуждается в нас, человека, для кого забота об улучшении будущего нашего народа превыше всего - моего мужа, Министра Культуры, Бертрана Шанбора.
      Хильдемара надела на лицо улыбку и, зааплодировав, повернулась к мужу. Зал взорвался аплодисментами и приветственными криками. Бертран, сияя, поднялся и обнял жену за талию. Она восторженно поглядела ему в глаза. Он ответил исполненным любовью взглядом. Гости завопили громче, радуясь, что столь возвышенная супружеская чета смело ведет Андерит вперед.
      Далтон встал и захлопал, высоко подняв руки, вынуждая всех присутствующих тоже встать. Он изобразил широчайшую улыбку, чтобы даже самые далеко сидящие гости увидели её, а затем, продолжая хлопать, повернулся к министру с супругой.
      Далтон работал со многими людьми. Некоторым из них он не доверил бы провозгласить даже тост. Другие отлично следовали начерченным Далтоном планам, но не могли ухватить всю картину в целом до тех пор, пока не видели конечный результат. Никто из них не мог играть в одной лиге с Бертраном Шанбором.
      Министр мгновенно ухватил суть и цель быстро изложенного Далтоном плана. Он вполне мог усовершенствовать его и сделать своим. Далтон никогда не видел человека, столь ушлого, как Бертран Шанбор.
      Улыбаясь, Бертран поднял руку, одновременно отвечая на приветственные вопли и призывая к тишине.
      - Граждане Андерита, братья и сестры, - начал он низким, искренне звучавшим голосом, разносившимся до самых дальних уголков зала. - Сегодня я прошу вас задуматься о будущем.
      Пришло время нам проявить мужество оставить наши прошлые привязанности там, где им и место - в прошлом. Вместо этого мы должны задуматься о будущем наших детей и внуков.
      Он замолчал и, улыбаясь, ждал, пока смолкнет новый взрыв оваций. Затем продолжил, вынуждая публику к тишине.
      - Наше будущее обречено, если мы позволим ретроградам править нашим воображением, вместо того, чтобы дать возможность умственному потенциалу, дарованному нам Создателем, устремиться в свободный полет.
      И снова ему пришлось ждать, пока стихнут рукоплескания. Далтон восхищался соусом, которым Бертран сдобрил в ином случае довольно трудный для глотания кусок.
      - Мы все, присутствующие в этом зале, облечены возложенной на нас ответственностью за весь народ Андерита, а не только за тех, кому повезло в жизни. Пришло время нашей культуре включить в себя всех жителей Андерита, а не только избранных.
      Далтон вскочил и, хлопая в ладоши, засвистал. Все немедленно последовали его примеру и встали, разразившись приветственными криками и свистом. Хильдемара, продолжая сиять восторженной улыбкой любящей и преданной жены, встала и тоже захлопала своему супругу.
      - Когда я был молод, - тихо продолжил Бертран, когда гости утихли, - я познал, что такое голод. Тогда Андерит переживал тяжелые времена. Мой отец был безработным. Я видел, как от голода рыдала перед сном моя сестренка.
      Видел, как тайком плакал отец, потому что ему было стыдно за то, что у него нет работы, потому что ему не хватало квалификации. - Он замолчал и прочистил горло. - Он был гордым человеком, но это едва не сломило его дух.
      Далтон рассеянно подумал, а была ли вообще у Бертрана сестра.
      - Сегодня тоже есть гордые люди, люди, желающие работать, и в то же время полно работы, которую надо делать. Сейчас строится несколько правительственных зданий, а в плане ещё больше. Мы ведем строительство дорог, чтобы улучшить торговлю. Еще нам предстоит построить мосты на горных перевалах. Реки дожидаются строителей, чтобы возвести пилоны для мостов на этих дорогах и перевалах.
      Но никто из этих гордых людей, жаждущих трудиться и нуждающихся в работе не может быть задействован на этих работах и многих других, потому что не имеют квалификации. Как мой отец когда-то.
      Бертран Шанбор оглядел аудиторию, внимательно ждущую его решения.
      - Мы можем обеспечить этих гордых людей работой. Мой долг, как Министра Культуры, позаботиться, чтобы эти люди получили работу и могли прокормить своих детей, детей, которые и есть наше будущее. Я просил наши самые блестящие умы найти решение проблемы, и они не разочаровали ни меня, ни народ Андерита. Мне бы хотелось поставить в заслугу себе этот блестящий новый закон, но, увы, не могу.
      Эти радикально новые предложение были внесены людьми, которые заставили меня гордиться тем, что я занимаю свой пост и таким образом могу помочь им воплотить в жизнь этот новый закон. В прошлом бывали и такие, кто постарался бы использовать все свое влияние, чтобы похоронить этот закон в самых глубоких тайниках. Я не допущу, чтобы всякие эгоистические соображения убили надежду на будущее наших детей.
      Бертран позволил себе гневно сверкнуть глазами, а его гневный взгляд был способен заставить людей побледнеть и дрожать от страха.
      - В прошлом бывали такие, кто заботился лишь о себе подобных и ни за что не позволил бы другим проявить себя.
      Не понять, о ком идет речь, было просто невозможно. Время мало способствовало лечению ран, нанесенных хакенскими владыками - эти раны всегда оставались свежими и кровоточащими. Было весьма полезно оставлять их в таком виде.
      Лица Бертрана снова украсила знакомая улыбка, которая, по контрасту с предыдущим гневным выражением, казалась ещё более обаятельной.
      - И эта новая надежда выражена в Законе Уинтропа о дискриминации при найме. Госпожа Уинтроп, не могли бы вы встать? - жестом предложил он Клодине подняться.
      Вспыхнув, она посмотрела на окружавшие её улыбающиеся лица. Раздались аплодисменты, понуждавшие её встать. Клодина походила на загнанную лань. Нехотя она поднялась со стула.
      - Друзья мои, это муж госпожи Уинтроп, Эдвин Уинтроп - спонсор нового закона, а госпожа Уинтроп, как нам всем известно, является его незаменимым помощником в депутатской деятельности. Я нисколько не сомневаюсь, что госпожа Уинтроп сыграла существенную роль в новом законе своего мужа. Эдвин у нас вечно занят, но мне хотелось бы поздравить госпожу Уинтроп за великолепную работу и надеюсь, что она передаст мои поздравления Эдвину, когда он вернется.
      Весь зал вместе с Бертраном принялся поздравлять её и её отсутствующего мужа. Клодина, красная, как рак, осторожно улыбалась. Далтон приметил, что Директоры, не зная, о чем, собственно, закон, поздравляют её вежливо, но весьма сдержанно. Прошло некоторое время, прежде чем все покончили с поздравлениями и снова расселись по местам, чтобы услышать суть нового закона.
      - Суть Закона Уинтропа о дискриминации при найме выражена в самом его названии, - объяснил наконец Бертран. - Это означает честное и открытое, а не привилегированное и закрытое, предоставление работы. Для осуществления всех нынешних гражданских и общественных строительных проектов нам нужно проделать огромную работу на благо нашему народу.
      Министр окинул аудиторию решительным взглядом.
      - Но одна гильдия придерживается ради своей выгоды древних прерогатив, мешая таким образом прогрессу. Не поймите меня превратно, у этих людей высокие идеалы и они все трудяги, но пришло время отринуть старые порядки, предназначенные для защиты немногих избранных.
      Таким образом, согласно новому закону, работу получит каждый, кто пожелает трудиться на этом поприще, а не только члены закрытого братства Гильдии Каменщиков!
      Аудитория дружно ахнула. Но Бертран продолжал напирать.
      - Более того, из-за этой закрытой гильдии, где лишь немногие соответствуют их таинственным и излишне жестким правилам, народу Андерита приходится платить за общественные строительные работы на порядок больше, чем платили бы, будь дозволено работать другим! - Министр потряс кулаком. Мы все платим слишком дорогую цену!
      Директор Линскотт побагровел от сдерживаемой ярости.
      - Огромные знания каменщиков должны быть использованы, - Бертран ткнул в присутствующих пальцем. - Безусловно, должны, но с появлением этого нового закона неквалифицированные рабочие тоже получат работу и будут трудиться под присмотром каменщиков, и детям не придется голодать, потому что их отцы получат желанную работу.
      Министр продолжил, подчеркивая каждое слово ударом кулака о ладонь.
      - Я призываю Директоров Комитета Культурного Согласия теперь показать нам открытым голосованием что они поддерживают закон, предоставляющий работу голодающим людям, поддерживают правительство, которое наконец-то сможет завершить общественное строительство по приемлемой цене, используя труд тех, кто хочет работать, а не только членов тайного общества каменщиков, которое устанавливает свои собственные чудовищные расценки, которые все мы вынуждены терпеть! Что Директоры поддерживают детей! Поддерживают Закон Уинтропа и дискриминации при найме!
      Директор Линскотт вскочил на ноги.
      - Я протестую против такого голосования! У нас ещё не было времени...
      Он замолчал, увидев, что Суверен поднял руку.
      - Если другие Директоры пожелают продемонстрировать свою поддержку, ясным голосом провозгласил Суверен, - то собравшиеся здесь люди должны узнать об этом, чтобы никто не смог лжесвидетельствовать о том, какого мнения о новом законе каждый из Директоров. Нет ничего плохого в том, что Директоры выразят свое мнение здесь и сейчас. Поднятие рук не есть финальный акт поддержки и не отрицает возможность обсуждения прежде, чем закон будет официально принят.
      Суверен своей нетерпеливостью невольно избавил Бертрана от необходимости настаивать на голосовании. Хотя такое голосование и правда не делало закон окончательным, но в данной ситуации существующие распри между гильдиями и профессиями обеспечат его окончательное утверждение в дальнейшем.
      Далтону не было необходимости ждать, когда Директоры проголосуют. Он нисколько не сомневался в результате. Закон, только что оглашенный министром, был ни чем иным, как смертным приговором одной из гильдий, и Министр только что продемонстрировал Директорам топор палача.
      Хотя они и не понимают причины, Директоры видят, как одного из них вышибли. Хотя лишь четверо из Директоров являлись гильдейскими мастерами, другие тоже были весьма уязвимы. Ростовщиков могли вынудить снизить проценты или вообще запретить их деятельность, торговцев - изменить маршруты и привычные рынки сбыта, а стряпчих и адвокатов работать по расценкам, которые будут по карману даже нищему. Ни одна профессия не застрахована от появления нового закона, если её представители чем-то не угодят министру.
      Если сейчас Директоры не поддержат министра, то топор запросто может обрушиться на их гильдию или профессию. Министр призвал к открытому голосованию лишь для того, чтобы показать им, что топор не обрушится на них, если они сделают все как надо.
      Клодина рухнула на стул. Она тоже поняла, что все это значит. Людям официально запрещалось заниматься строительными работами, если они не являлись членами гильдии. Гильдия устанавливала правила обучения, стандарты, расценки, занималась судебными разбирательствами, ежели таковые возникали, выделяла рабочих на стройки по мере необходимости, заботилась о больных и покалечившихся каменщиках, выплачивала пособия вдовам погибших при несчастных случаях на работе. Если неквалифицированным рабочим будет позволено заниматься строительством, члены гильдии потеряют свои преимущества. И это уничтожит Гильдию Каменщиков.
      Для Линскотт же это означает конец его карьеры. За то, что в бытность его Директором гильдия потеряла свои социальные преимущества, каменщики отзовут Линскотта в мгновение ока. Неквалифицированные рабочие отныне смогут работать. А Линскотт станет парией.
      Естественно, в конечном итоге строительные работы обойдутся дороже. Ведь неквалифицированный труд, он неквалифицированный труд и есть. Человек, отлично знающий свое дело, и получающий за свой труд больше, в конечном счете обходится дешевле, а сделанная им работа безупречна.
      Один из Директоров поднял руку, демонстрируя свою неофициальную, но по многим практическим соображениям, окончательную поддержку нового закона. Остальные наблюдали за его рукой, как за кинжалом, вонзающимся в сердце человека. И этим человеком был Линскотт. Никто не хотел разделить его участь. Один за другим Директоры поднимали руки, пока их не стало одиннадцать.
      Линскотт, прежде чем покинуть зал, одарил Клодину убийственным взглядом. Ставшая пепельно-серой Клодина опустила голову.
      Далтон захлопал в ладоши. Это заставило всех оторваться от драматического зрелища и гости тоже принялись аплодировать Директорам. Стоявшие вокруг Клодины принялись поздравлять её, говоря, какое великое дело они с мужем сделали для детей Андерита. Сплетники начали немедленно возмущаться эгоистическим поведением каменщиков. Скоро из желающих поблагодарить Клодину образовалась целая очередь, и все они также восхваляли Министра Культуры за его бескорыстную смелость.
      Клодина пожимала руки с бледной улыбкой на лице.
      Вряд ли Директор Линскотт отныне соизволит перемолвиться хоть словом с Клодиной Уинтроп.
      Стейн глянул на Далтона с лукавой улыбкой, Хильдемара Далтону самодовольно ухмыльнулась, а её муж хлопнул помощника по спине.
      Когда все вернулись по местам, арфистка приготовилась заиграть снова, но Суверен поднял руку. Глаза присутствующих устремились на него.
      - Мне кажется, нам следует воспользоваться случаем и перед следующей переменой послушать то, что хочет нам сказать прибывший издалека чужеземец.
      Надо полагать, Суверен с трудом боролся со сном и прежде чем уснуть, хотел услышать Стейна. Министр снова поднялся и обратился к гостям.
      - Дамы и господа, как вам всем известно, идет война. И у каждой из воюющих сторон есть свои аргументы, почему мы должны присоединиться к ней, а не к противнику. Андерит же лишь хочет мира. Мы совершенно не испытываем ни малейшего желания видеть, как наши юноши и девушки проливают кровь в чужой битве. Наша страна уникальна, поскольку защищена Домини Диртх, так что нам нет необходимости бояться, что война придет на нашу землю. Но есть и другие соображения, не последнее из которых - внешняя торговля.
      Мы намереваемся выслушать, что нам скажут Магистр Рал, Владыка Д"Хары и Мать-Исповедница. Они намерены пожениться, о чем все вы, безусловно слышали от наших дипломатов, вернувшихся из Эйдиндрила. Таким образом Д"Хара объединится со Срединными Землями, образовав могучую силу. Мы с глубочайшим уважением ждем, что они нам скажут.
      Но сегодня мы имеем возможность услышать, что предлагает нам Имперский Орден. Император Джегань прислал нам из Древнего Мира, что лежит за Долиной Заблудших, которая теперь, впервые за тысячи лет, открыта для прохода, своего представителя. Позвольте мне представить вам императорского посланца, мастера Стейна! - Бертран указал рукой на имперца.
      Раздались вежливые аплодисменты, тут же смолкшие, едва Стейн встал. Имперец представлял собой весьма внушительную, грозную и поразительную фигуру. Он продел большие пальцы под ремень, на котором в данный момент не висело оружия.
      - Мы ведем борьбу за наше будущее, примерно такую же, какую вы только что наблюдали, только более широкомасштабную. - Стейн взял небольшой кусок жесткого хлеба и могучими руками раздавил его. - Нас, человеческую расу - а в неё входят и добрые граждане Андерита - медленно уничтожают. Нас отбрасывают назад. Душат. Нас лишают нашего предназначения, лишают будущего. Самой жизни.
      Точно так же, как ваши сограждане лишены работы из-за эгоистических гильдий, паразитирующих на других, лишая их работы, и, следовательно, возможности прокормить детей, магия паразитирует на всех нас.
      По залу пробежал шепоток. Люди растерялись и несколько заволновались. Некоторые опасались магии, но многие весьма уважали.
      - Магия решает за вас вашу судьбу, - продолжал Стейн. - Обладающие магией правят вами, хотя вы и не давали на это добровольного согласия. У них есть могущество и власть и они держат вас в своих лапах.
      Владеющие магией пользуются заклинаниями, чтобы причинить вред тем, кому завидуют. Владеющие магией причиняют вред и губят тех, кого боятся, кто им не нравится, кому завидуют. Да и просто для того, чтобы держать массы в напряжении. Владеющие магией правят вами, нравится вам это или нет. Не будь магии, разум человека мог бы расцвести.
      Пришло время обычным людям самим определять свою судьбу, без того, чтобы над нами довлела магия, принимала за нас решения и определяла наше будущее. - Стейн развернул свой плащ. - Это скальпы тех, кто обладал волшебством. Каждого я убил своими руками. Я помешал этим ведьмам и колдунам корежить жизнь нормальных людей.
      Люди должны бояться Создателя, а не каких-то там колдуний, чародеев или ведьм. Мы должны боготворить Создателя, и никого другого.
      По залу пробежал одобрительный говорок.
      - Имперский Орден уничтожит магию в этом мире точно так же, как мы уничтожили магию, разделявшую на протяжении тысячелетий народы Нового и Древнего Мира. Орден победит. Человек сам должен определять свою судьбу.
      Даже без нашей помощи на свет рождается все меньше и меньше обладающих волшебством, будто сам Создатель, с его почти безграничным терпением, утомился от их мерзости. Древняя религия магии отмирает. Таким образом сам Создатель подает нам знак, что человеку пришло время отринуть магию.
      Одобрительный шум стал громче.
      - Мы не хотим воевать с народом Андерита. Не хотим мы и принуждать вас против воли брать в руки оружие и присоединяться к нам. Но мы твердо намерены уничтожить силы магии, ведомые этим ублюдочным сыном Д"Хары. Каждый, кто присоединится к нему, падет под нашим мечом, как те, кто владел волшебством - он потряс своим плащом - пали под моим.
      Стейн медленно погрозил присутствующим пальцем, другой рукой придерживая плащ.
      - Так же, как я убил этих ведьм, выступивших против нас, мы убьем всех, кто пойдет против нас.
      У нас, кроме мечей, есть и другие способы покончить с магией. Точно так же, как мы уничтожили магию, разделявшую наши миры, мы покончим со всей магией вообще. Пришло время обычных людей.
      - И чего же, если не силы нашей могучей армии, хочет от нас Орден? Небрежно поднял руку Министр.
      - Император Джегань дает слово, что если вы не присоединитесь к тем, кто воюет за магию, мы не нападем на вас. Все, что нам надо, это торговать с вами, как вы торгует с другими.
      - Ну, - заявил Министр, играя специально для присутствующих роль скептика, - у нас уже есть долгосрочные договоры, согласно которым большая часть наших товаров поставляется в Срединные Земли.
      - Мы даем вдвое выше самой высокой цены, - улыбнулся Стейн.
      Суверен поднял руку, вынуждая смолкнуть даже шепоток.
      - Какой объем продукции Андерита хотели бы вы приобрести?
      Стейн оглядел аудиторию.
      - Все. Мы - огромная сила. Вам не нужно брать в руки меч, воевать мы будем сами. Но если вы продадите нам вашу продукцию, то будете в безопасности, а ваша страна станет настолько богатой, что вы и представить себе не можете.
      Суверен встал, оглядывая аудиторию.
      - Благодарим вас за то, что вы донесли до нас слова императора, мастер Стейн. Ваши слова дали нам - он обвел рукой присутствующих - обширную пищу для размышления. А теперь пусть продолжается пир.
      Глава 23
      Голова Несана трещала просто чудовищно. От слабого предрассветного света болели глаза. Даже кусочек чеснока, который он сосал, не мог избавить юношу от пакостного ощущения во рту. Он догадывался, что жуткая головная боль и мерзкий привкус во рту - последствия слишком большой дозы вина и рома, которыми они с Морли вчера накачались. Но невзирая на эти неприятности Несан пребывал в отличном расположении духа и улыбался, отскребывая жирные горшки.
      Хотя двигался он неторопливо, опасаясь, что от малейшего резкого движения голова просто развалится, мастер Драммонд не орал на него. Здоровенный шеф-повар казался весьма довольным, что пир, наконец, закончился, и можно вернуться к обычной готовке. Мастер Драммонд уже несколько дал Несану всякие поручения, но и разу не назвал "Несуном".
      Несан услышал чьи-то приближающиеся шаги, и подняв голову, увидел шеф-повара.
      - Несан, вытри руки.
      Юноша послушно отряхнул руки от мыльной воды.
      - Слушаю, господин.
      Вспомнив то ни с чем не сравнимое удовольствие, которое испытал вчера вечером, когда его самого назвали господином, он схватил полотенце и вытер руки.
      Мастер Драммонд промокнул лоб своим собственным кипенно-белым полотенцем. Судя по тому, как обильно он потел, шеф-повар. Похоже, вчера тоже изрядно приложился к спиртному и нынче утром пребывал не в лучшем состоянии. Чтобы пир прошел должным образом, на кухне была проделана грандиозная работа и Несан искренне считал, что мастер Драммонд тоже вполне заслужил удовольствие напиться. В конце концов, ему наверняка надоедает все время слушать обращение "господин".
      - Отправляйся в кабинет мастера Кэмпбелла.
      - Господин?
      Мастер Драммонд засунул полотенце за пояс. Стоявшие рядом женщины пристально следили за разговором. Джилли тоже сердито сверкала глазами, наверняка поджидая случая оттаскать Несана за ухо и выговорить за его мерзкое хакенское поведение.
      - Далтон Кэмпбелл только что сообщил, что желает тебя видеть. Надо думать, он имеет в виду немедленно, Несан, так что отправляйся и сделай все, что ему нужно.
      - Да, господин, сию секунду, - поклонился Несан.
      Прежде, чем Джилли успела среагировать, он обошел её по большой дуге и исчез как можно быстрей. Это поручение Несан был счастлив выполнить и не желал, чтобы его тормозила кислолицая молочница.
      Он летел вверх через две ступеньки и режущая головная боль казалась сущей ерундой. К тому времени. Добравшись до третьего этажа, Несан вдруг почувствовал себя просто чудесно. Он пробежал мимо того места, где Беата двинула ему по физиономии дальше по правому коридору, туда, куда лишь неделю назад он поздним вечером относил блюдо с нарезанным мясом. В кабинет Далтона Кэмпбелла.
      Дверь приемной была открыта. Несан перевел дыхание и вошел, самым почтительным образом опустив голову. Он бывал здесь лишь однажды и толком не знал, как следует себя вести в кабинете помощника министра.
      В помещении стояли два стола. На одном в беспорядке валялись бумаги, почтовые суки и сургуч. Второй, темный блестящий стол был почти пуст, не считая пары книг и не зажженной лампы. Утреннее солнце, льющееся в высокие окна, давало более чем достаточно света.
      У противоположной от окна стены на скамейке сидели четверо молодых людей. Они обсуждали дороги в отдаленных городах и селениях. Это были гонцы - желанная работа многих обитателей поместья - поэтому Несан посчитал, что тема беседы вполне логична, хотя прежде всегда полагал, что гонцы обсуждают те великолепные вещи, которые видят на своей работе.
      Все четверо были хорошо одеты абсолютно одинаково в униформу служащих помощника министра - прочные черные сапоги, темно-коричневые штаны, белые рубашки с кружевным воротником и дублеты с рукавами, украшенные вышивкой в виде переплетенных рогов изобилия. Обшлага и подолы дублетов отделаны вышитыми черными и коричневыми колосьями. С точки зрения Несана в таком облачении гонцы выглядели очень благородно, но особенно гонцы помощника министра.
      В поместье имелось великое множество самых разнообразных гонцов и посыльных, и их униформа разнилась в зависимости от человека или отдела, на который они работали. Несан знал гонцов, работающих на министра, госпожу Шанбор, отдел канцлера, отдел обер-церемониймейстера. У военного коменданта имелось в распоряжении несколько гонцов. Целая армия работала не на сотрудников и обитателей поместья, другие служили гонцами в поместье, но жили в другом месте. Даже у кухни имелся свой посыльный. Иногда Несану попадались и такие, принадлежность которых он не мог определить.
      Несан никак не мог понять, зачем их нужно так много. Не представлял, сколько писем и поручений может давать один человек.
      Но самое большое число гонцов - чуть ли не целая армия - обслуживало отдел помощника министра, Далтона Кэмпбелла.
      Сидевшие на скамейке молодые люди довольно дружелюбно улыбнулись Несану. Двое даже приветственно кивнули, как иногда делали некоторые гонцы. С которыми Несану приходилось встречаться. Несану всегда это казалось странным, потому что, хотя они тоже были хакенцами, юноша считал гонцов лучше себя, будто они, не будучи андерцами, все же стоят на незначительную ступеньку выше простого хакенца.
      Несан кивнул в ответ. Один из парней, на пару лет постарше Несана, ткнул пальцем в соседнюю дверь.
      - Мастер Кэмпбелл ждет тебя, Несан. Заходи.
      Несан удивился, что его назвали по имени.
      - Спасибо.
      Он прошел через высокую дверь в соседнее помещение и остановился в прихожей. В приемной он бывал и прежде - дверь в кабинет всегда оставалась закрытой - и полагал, что кабинет мастера Кэмпбелла примерно такой же, но он оказался гораздо больше и величественней. С богатой сине-золотой драпировкой на трех окнах, прекрасными дубовыми стеллажами, уставленными разноцветными толстыми фолиантами, в напротив них стояли несколько великолепных андерских боевых штандартов. Каждое огромное полотнище представляло собой расположенные на желтом фоне красные полоски с вкраплением синего. Штандарты стояли на подставке в окружении потрясающих алебард, секир, боевых топоров и прочего оружия на длинных рукоятках.
      Далтон Кэмпбелл поднял голову от массивного стола отполированного красного дерева. Крышка представляла собой кожаные квадраты с позолоченными краями, большой в центре, а квадраты поменьше - вокруг.
      - А, вот ты, Несан! Отлично. Закрой дверь и проходи, будь любезен.
      Несан, выполнив приказ, пересек комнату и подошел к бюро.
      - Слушаю, господин. Что вам угодно?
      Кэмпбелл откинулся на кожаном стуле. Его бесценный меч в ножнах стоял подле мягкой скамейки на специальной подставке из червленого серебра, похожей на свиток. На ней были выгравированы какие-то буквы, но Несан не умел читать, поэтому не понимал их значения.
      Покачиваясь на задних ножках стула и постукивая кончиком ручки по зубам помощник министра пристально изучал Несана.
      - Ты поделал с Клодиной Уинтроп отличную работу.
      - Благодарю, господин. Я постарался как можно лучше выполнить все, что вы мне велели сделать и сказать.
      - И ты отлично с этим справился. Некоторые на твоем месте запаниковали бы не выполнили моих инструкций. Я всегда могу найти применения людям, четко выполняющим приказ и помнящим точно, что я велел им сделать. Вообще-то я собирался предложить тебе новую должность в моем отделе. Должность гонца.
      Несан тупо уставился на помощника министра. Слова-то он расслышал, но смысл никак до него не доходил. У Далтона Кэмпбелла полно гонцов. Целая армия.
      - Господин?
      - Ты хорошо справляешься с поручениями. Я хотел бы, чтобы ты стал одним из моих гонцов.
      - Я, господин?
      - Работа легче, чем на кухне, и в отличие от нее, ещё и оплачивается. Помимо предоставления еды и жилья. А получая деньги, ты сможешь откладывать их на будущее. Возможно, в один прекрасный день ты заслужишь обращения "господин" и тогда сможешь купить себе что-нибудь. Меч, возможно.
      Несан ошалело молчал, в голове его снова и снова прокручивались слова Кэмпбелла. Он никогда и не мечтал получить работу гонца. Даже не задумывался о возможности получить работу, дающую больше, чем пищу и кров, изредка выпивать неплохое винцо и спорадически перехватывать чаевые там-сям.
      Конечно, он мечтал иметь меч, уметь читать и прочих таких вещах, но все это были пустые глупые мечтания, и он отлично это понимал. Годные лишь для приятных фантазий. Несан никогда не отваживался мечтать о чем-то реальном, как, к примеру, получить работу гонца.
      - Ну, так что скажешь, Несан? Хочешь стать одним из моих гонцов? Конечно, ты тогда не сможешь носить эти...эту одежду. Тебе придется облачиться в униформу гонца. - Далтон Кэмпбелл перегнулся через стол и оглядел юношу с ног до головы. - Это включает в себя и сапоги. Чтобы работать гонцом, тебе придется обуться в сапоги.
      И переехать в более подходящее жилье. Гонцы живут все в вместе. Спять на кроватях, а не на тюфяках. Кровать с постельным бельем. Конечно, тебе придется самому её застилать и держать в порядке свой шкаф, но постельное белье и одежду гонцов стирают прачки.
      Несан сглотнул.
      - А как насчет Морли, мастер Кэмпбелл? Морли тоже сделал все так, как вы велели. Он станет гонцом вместе со мной?
      Кожаное сиденье скрипнуло, когда Далтон Кэмпбелл снова откинулся на стуле, раскачиваясь на задних ножках. Поигрывая ручкой с сине-белым прозрачным корпусом, он смотрел Несану в глаза. Наконец он опустил ручку.
      - Сейчас мне требуется лишь один гонец. Пора тебе начать думать о себе, Несан, о своем будущем. Или ты желаешь оставаться поваренком всю жизнь?
      Пришло время делать то, что нужно лично тебе, Несан, если ты желаешь занять мало-мальски стоящее место в жизни. Сейчас у тебя есть шанс вырваться с кухни. Возможно, единственный шанс.
      Я предлагаю место тебе, а не Морли. Принимай или отказывайся. Но что тогда с тобой станет?
      Несан облизнул пересохшие губы.
      - Ну, понимаете, я люблю Морли. Он мой друг. Но вряд ли в жизни есть что-то, что мне хотелось бы больше, чем стать у вас гонцом, мастер Кэмпбелл. Я согласен на эту работу, если вы хотите меня на ней видеть.
      - Отлично. Тогда добро пожаловать в коллектив, Несан. - Дружески улыбнулся Кэмпбелл. - Твоя верность другу заслуживает уважения. Надеюсь, ты также будешь относиться к службе здесь. Пока что я предоставлю Морли... временную работу, но подозреваю, что в какой-то момент в будущем откроется вакансия и он присоединиться к тебе в коллективе гонцов.
      От этих слов Несан испытал облегчение. Ему страшно не хотелось терять друга, но он готов был на что угодно, лишь бы вырваться с ненавистной кухни мастера Драммонда и стать гонцом.
      - Вы очень добры, господин. Я уверен, что Морли будет служить вам верой и правдой. Я же клянусь, что буду.
      Далтон Кэмпбелл снова подался вперед, ножки стула со стуком опустились на пол.
      - Что ж, отлично. - Он двинул через стол сложенный лист бумаги. Отнеси это мастеру Драммонду. Это уведомление, что я взял тебя на должность гонца, и отныне ты больше ему не подчинен. Мне подумалось, что ты захочешь сам вручить ему эту бумагу, как первое официальное поручение.
      Несану хотелось скакать и вопить от радости, но он сохранил невозмутимость, как, по его мнению, и полагалось гонцу.
      - Да, господин, будет исполнено.
      ОН вдруг поймал себя на том, что стоит более гордо, чем обычно.
      - А сразу после один из моих гонцов, Роули, отведет тебя на склад. Там тебя обеспечат на первое время более - менее подходящей по размеру униформой. А потом белошвейки снимут с тебя мерки и сошьют униформу по тебе.
      От своих служащих я требую, чтобы все были аккуратно одеты в пошитые на заказ ливреи. И жду от моих гонцов, чтобы они не позорили своим внешним видом мой отдел. Сие означает, что одежда должна быть чистой, сапоги начищены, волосы причесаны. И ты постоянно будешь вести себя совершенно безукоризненно. Подробности тебе объяснит Роули. Ты справишься с этим, Несан?
      - Да, господин, конечно, господин. - У Несана дрожали колени.
      Мысль о новой одежде, которую ему предстоит носить вдруг заставила его устыдиться своих обносков. Еще час назад он полагал, что выглядит вполне нормально, но теперь так не думал. Ему не терпелось сбросить лохмотья поваренка.
      Интересно, а что подумает о нем Беата, увидев его в красивой новой ливрее гонца?
      Далтон Кэмпбелл кинул на стол кожаный кошель. Замок был запечатан сургучной печатью с оттиском пшеничного колоса.
      - А когда приведешь себя в порядок и переоденешься, отнеси этот кошель Комитет Культурного Согласия в Ферфилде. Знаешь, где он находится?
      - Да, мастер Кэмпбелл. Я вырос в Ферфилде, и почти все там знаю.
      - Так мне и сказали. У нас трудятся гонцы со всего Андерита, и в основном обслуживают места, которые хорошо знают. Места, откуда они родом. Поскольку ты вырос в Ферфилде, то по преимуществу будешь там и работать.
      Далтон Кэмпбелл выудил что-то из кармана и бросил.
      - Это тебе.
      Несан поймал и тупо уставился на серебряный соверен. Он сильно подозревал, что не каждый богач таскает с собой такую огромную сумму.
      - Но, господин, я ещё не проработал месяца!
      - Это не зарплата гонца. Зарплату ту будешь получать в конце каждого месяца. - Далтон Кэмпбелл поднял бровь. - Это за проделанную нынче ночью работу.
      Клодина Уинтроп. Вот, что он имеет в виду. Это за то, что они с Морли запугали Клодину Уинтроп и вынудили молчать.
      Она называла Несана господином.
      Несан положил соверен на стол. Нехотя он пальцем подвинул монетку к Далтону Кэмпбеллу.
      - ВЫ мне ничего за это не должны, мастер Кэмпбелл. Вы ведь ничего мне за это не обещали. Я сделал это, потому что хотел помочь вам и чтобы защитить будущего Суверена, а вовсе не ради награды. Я не могу взять деньги, которые не заслужил.
      Помощник министра мысленно улыбнулся.
      - Возьми деньги, Несан. Это приказ. Когда отнесешь кошель в Ферфилд, то на сегодня у меня больше тебе поручений не будет. И я хочу, чтобы ты потратил кое - что из этих денег - или все, если захочешь - на себя. Развлекись, получи удовольствие. Купи что-нибудь вкусненькое. Или выпивку. Эти деньги - твои. Трать их, на что пожелаешь.
      Несан сдержал восторг.
      - Да, господин, спасибо вам! Я поступлю так, как вы говорите.
      - Вот и хорошо. Только ещё одно. - Облокотился Кэмпбелл на стол. - Не трать их на городских шлюх. Этой весной среди проституток в Ферфилде распространились мерзкие заболевания. А это очень несимпатичная смерть. Если ты воспользуешься услугами заразившейся шлюхи, то не проживешь достаточно долго, чтобы стать опытным гонцом.
      Хотя мысль поиметь женщину казалась весьма заманчивой, Несан не представлял, как сможет набраться храбрости проделать все это и предстать голым перед одной из них. Он любил смотреть на женщин, как ему понравилось смотреть на Клодину Уинтроп, Беату, любил воображать их обнаженными, но никогда не представлял себя голым перед ними, да ещё в возбужденном состоянии. Ему достаточно сложно скрывать пред ними свое возбуждение и в одежде. Ему очень хотелось женщину, но он совершенно не представлял, как сможет справиться с неловкостью и не потерять охоты.
      Может, если бы была девушка, которую он хорошо знал, которая ему бы нравилась, за которой он какое-то время бы ухаживал, целовался с ней и обнимался, он придумал, бы как справиться с этим. Но юноша и вообразить не мог, как это кто-то может набраться смелости пойти к женщине, которой до этого отродясь не видел, и раздеться перед ней до гола.
      Разве что все это происходит в темноте. Наверное, так оно и есть. Наверное, в комнатах у шлюх темно, и люди друг друга не видят. Но он все равно...
      - Несан?
      Несан прочистил горло.
      - Клянусь, что не пойду ни к каким шлюхам в Ферфилде. Нет, господин, не пойду.
      Глава 24
      Выпроводив юношу, Далтон зевнул. Он встал задолго до рассвета и с тех пор был весь в делах, разбираясь со служащими, выслушивая проверенных помощников, доложивших обо всех мало-мальски заслуживающих внимания разговорах на пиру, затем проверял, готовы ли нужные бумаги и письма. Сотрудники, занятые, помимо всего прочего, копированием и подготовкой писем, занимали шесть комнат дальше по коридору, но для того, чтобы выполнить поручение в столь короткие сроки, им пришлось занять ещё несколько помещений.
      Обычно Далтон с первыми лучами света рассылал своих гонцов во все концы Андерита. Позже, когда министр просыпался и расставался с той, кто на данный момент оказывался в его койке, Далтон сообщал ему необходимые сведения, чтобы министра не застали врасплох, поскольку официально документы якобы исходили от Бертрана.
      Глашатаи зачитывали послания в залах заседаний, в гильдиях, в торговых залах, залах городских советов, тавернах, корчмах, на каждом военном посту, в каждом университете, в каждой мастерской, тюрьме, на мельницах и фабриках, рыночных площадях - повсюду, где имелись большие скопления людей - от одного конца Андерита до другого. Буквально в течение нескольких дней послание, в точности, как его написал Далтон, оказывалось на слуху у всех.
      Глашатаи, не передающие дословно текст послания, рано или поздно попадались и их заменяли другими людьми, больше заинтересованными в сохранении возможности получить дополнительный доход. Помимо рассылки документов глашатым, Далтон, на ротационной основе, рассылал копии бумаг людям, которые за небольшую мзду слушали глашатаев и сообщали, если те хоть немного искажали текст. Это тоже было частью его паутины.
      Очень немногие понимали, как понимал это Далтон, важность того, чтобы тщательно продуманный, гладко звучащий текст слышали все и каждый. Очень немногие понимали, какой властью обладает человек, контролирующий поток информации для народных масс. Люди, верят тому, что им говорят, если информацию правильно подать. Верят независимо о того, что это за информация. Буквально единицы понимали, каким мощным оружием является поданная под нужным соусом и тщательно препарированная информация.
      Теперь в стране появился новый закон. Закон, запрещающий ограничения по найму на строительных работах и приказывающий нанимать всех желающих поработать на данном поприще. Буквально ещё вчера подобная акция против одной из могущественнейших профессиональных гильдий была совершенно немыслима. Документ, составленный и разостланный Далтоном призывал народ руководствоваться высшими идеалами андерской культуры, и не предпринимать никаких враждебных действий в отношении против каменщиков за их прошлую отвратительную политику, способствовавшую голоданию детей. Вместо этого в документе предлагалось следовать новым, более высоким стандартам Закона Уинтропа о дискриминации. Так что застигнутым врасплох каменщикам теперь вместо нападок на новый закон придется неустанно и отчаянно пытаться доказать, что они вовсе не намеренно вынуждали голодать соседских ребятишек.
      И довольно скоро каменщики по всей стране не только подчинятся, но и радостно примут новый закон, будто самолично всячески пропихивали его в жизнь. У них нет выбора. Либо так, либо их забросает камнями разъяренная толпа.
      Далтон любил предусматривать все возможные последствия и предпочитал подстилать соломку заранее. К тому времени, когда Роули переоденет Несана в ливрею гонца и парень отправится в город с пакетом, то для Комитета Культурного Согласия, если вдруг одиннадцать Директоров по какой-то причине изменили свое мнение, будет уже слишком поздно что-либо предпринимать. К этому моменту глашатаи уже будут зачитывать новый закон по всему Ферфилду, и вскоре о нем узнают везде и всюду. Теперь ни один из одиннадцати Директоров не сможет переиграть результат открытого голосования на пиру.
      Несан отлично впишется в коллектив гонцов Далтона. Всех их он тщательно отбирал на протяжении десяти лет, молодых людей из злачных мест, которые иначе были бы пожизненно обречены на тяжелый труд, деградацию, не имели бы практически никакого выбора и никакой надежды. Все они были грязью под ногами андерской культуры. А теперь, передавая послания глашатаям, они помогали кристаллизовать и контролировать эту саму культуру.
      Гонцы делали гораздо больше, чем просто доставляли документы. В некотором смысле они были чем-то вроде личной армии, оплачиваемой налогоплательщиками, и одним из средств, с помощью которых Далтон достиг своего нынешнего положения. Все его гонцы были непоколебимо верны одному лишь Далтону, и никому больше. Большинство из них охотно пожертвовали бы жизнью, буде он возжелает этого. И иногда такая необходимость возникала.
      Далтон улыбнулся, когда его мысли обратились к более приятным вещам. Терезе, в частности. Она чуть ли не парила от восторга, что была представлена Суверену. Когда они после пира вернулись к себе и легли спать, она, как и обещала, весьма громогласно показала ему, какой хорошей может быть. А Тереза могла быть потрясающе хороша.
      Она была настолько возбуждена встречей с Сувереном, что все утро провела в молитвах. Далтон сомневался, что её тронуло бы сильней знакомство с самим Создателем. Он был рад, что смог доставить Тереза такую радость.
      Во всяком случае она хотя бы не хлопнулась в обморок, как это произошло с некоторыми женщинами и даже одним мужчиной, когда их представили Суверену. Хотя такая реакция была вполне обычной вещью, эти люди чувствовали себя потом весьма неловко. Впрочем, все отлично поняли и охотно приняли их реакцию. В некотором роде это было знаком отличия, талисманом веры, доказывающим преданность Создателю. Никто и не расценил такую реакцию иначе, как проявление искренней веры.
      Далтон, однако, считал Суверена обычным человеком. Безусловно, занимающим высокий пост, но всего лишь человеком. Но для многих Суверен был чем-то гораздо выше столь обыденной оценки. Когда Бертран Шанбор, человек, которого и так уже сильно уважают и которым восхищаются как самым потрясающим Министром Культуры всех времен, станет Сувереном, то он тоже станет объектом безрассудного поклонения.
      Далтон, впрочем, подозревал, что большинство этих истеричных баб предпочло бы упасть под Суверена, а не перед ним. Для большинства это было бы религиозным актом, а не банальным совокуплением, как даже с таким могущественным человеком, как Министр Культуры. Даже мужья чувствовали себя облагодетельствованными, если их жены благочестиво соглашались разделить ложе с Сувереном.
      Раздался стук в дверь. Далтон собрался было произнести "войдите", но женщина уже вошла. Франка Говенлок.
      - А, Франка! - Далтон встал. - Рад тебя видеть! Тебе понравилось на пиру?
      По какой-то причине женщина выглядела мрачно. Темноволосая и темноглазая, обычно держащая себя так, что казалось будто она все время находится в тени, даже когда она стояла на ярком солнце. Все это вместе создавало действительно мрачный эффект. Рядом с Франкой даже воздух казался застывшим и холодным.
      Она на ходу схватила стул и подтащила к столу, плюхнулась на него напротив Далтона и скрестила руки на груди. Несколько ошарашенный Далтон опустился на стул.
      Вокруг её прищуренных глаз собрались морщинки.
      - Мне не нравится этот тип из Имперского Ордена, Стейн. Ни капельки не нравится.
      Далтон расслабился. Франка носила свои черные, почти до плеч волосы распущенными, но при этом они никогда не падали ей на лицо, будто замороженные ледяным ветром. Висков чуть коснулась седина, но отнюдь не старила её, и придавала лишь более серьезный вид.
      Простое платье цвета охры Франки было наглухо застегнуто до шеи. Чуть выше ворота виднелась черная бархатная лента. Лента как правило была черного бархата, не но всегда. Но, из чего бы ни сделанная, она всегда была в два пальца шириной.
      Именно потому, что она вечно носила на горле эту ленту, Далтона очень интересовало, почему она её носит, а в первую очередь - что под ней скрывается. Но, поскольку Франка есть Франка, он никогда не спрашивал.
      Далтон знал Франку Говенлок вот уже почти пятнадцать лет и половину этого срока прибегал к услугам её таланта. Иногда он думал про себя, что возможно, ей когда-то отрубили голову, а она потом пришила её себе обратно.
      - Мне очень жаль, Франка. Он что-то тебе сделал? Оскорбил? Попытался лапать тебя, да? Если это так, то я с ним разберусь, даю слово.
      Франка знала, что данному им ей слову можно верить неукоснительно. Она сложила свои длинный изящные пальцы домиком.
      - У него с избытком баб, жаждущих его общества. Я ему для этого не нужна.
      Далтон, совершенно растерянны, но все равно сохраняющий осторожность, развел руками.
      - Тогда в чем же дело?
      Франка облокотилась на стол и положила голову на руки.
      - Он что-то сделал с моим даром, - понизив голос, сообщила она. Украл его или что-то в этом роде.
      Далтон моргнул, мгновенно оценив серьезность сообщения.
      - ты хочешь сказать, что, по твоему мнению, этот человек владеет какой-то магией? Что он наложил заклятье или что-то такое?
      - Не знаю! - Рявкнула Франка. - Но что-то он сотворил.
      - Откуда ты знаешь?
      - НА пире я пыталась слушать разговоры, как обычно это делаю. Говорю тебе, Далтон, не знай я, что у меня есть дар, но можно было подумать, что у меня его вовсе никогда не было. Ничего. Ничегошеньки я ни у кого не вытянула. Вообще.
      Далтон стал не менее хмурым, чем она.
      - Ты имеешь в виду, что твой дар не помог тебе услышать что бы то ни было?
      - Ты что, оглох? Я тебе об этом и твержу!
      Далтон побарабанил пальцами по столу. Затем повернулся и уставился в окно. Поднявшись, открыл его и впустил в комнату легкий ветерок. Потом жестом попросил Франку подойти.
      Далтон указал на двоих мужчин, беседующих под деревом на лужайке.
      - Вон те двое. Расскажи, о чем они говорят.
      Франка оперлась о подоконник и чуть высунулась, глядя на мужчин. Осветившее её лицо солнце открыло, насколько время неласково обошлось с той, которую он всегда считал самой красивой, если не самой странной, из всех известных ему женщин. Но даже сейчас, несмотря на неотвратимое воздействие времени, её красота поражала.
      Далтон следил, как мужчины жестикулируют, но не слышал ни слова. Франка же благодаря своему дару должна была легко их услышать.
      Лицо Франки стало совершенно неподвижным. Она совершенно замерла и казалась одной из восковых фигур, что показывают на передвижной выставке, что приезжает в Ферфилд два раза в год. Далтон даже не мог понять, дышит ли она.
      Наконец она раздраженно вздохнула.
      - НЕ могу расслышать ни слова. Они слишком далеко, чтобы можно было прочесть по губам, так что от этого умения мне толку тоже никакого, но, главное, я не слышу ничегошеньки, а должна.
      Далтон глянул вниз, подле здания, тремя этажами ниже.
      - А эти двое?
      Франка выглянула. Далтон сам их едва ли ни слышал. Донесся смех, какой-то возглас, но ничего больше. Франка снова замерла.
      На сей раз её вздох просто полыхал яростью.
      - Ничего, а я их почти слышу без всякого волшебства.
      Далтон закрыл окно. На её лице мелькнуло гневное выражение и Далтон увидел то, чего никогда у неё не замечал: страх.
      - Далтон, ты должен избавиться от этого типа. Должно быть, он чародей или что-то такое. У меня от него мороз по коже.
      - С чего ты взяла, что это он?
      Она дважды моргнула.
      - Ну...А что это ещё может быть? Он заявляет, что может уничтожить магию. Он здесь всего несколько дней, а у меня эта проблема возникла всего несколько дней назад.
      - У тебя сложности и в других вещах? С другими проявлениями твоего дара?
      Франка отвернулась, ломая руки.
      - Несколько дней назад я состряпала небольшое заклинание для женщины, что пришла ко мне. Маленькое заклинание, которое должно было восстановить ей месячные, но при этом не давать забеременеть. Сегодня утром она вернулась и сказала, что оно не сработало.
      - Ну, наверное, это сложное заклинание. И для него требуется много всякого разного. Полагаю, что такие вещи не всегда получаются.
      - Прежде всегда получалось, - покачала она головой.
      - Может, ты заболела? Не чувствуешь себя как-то иначе последнее время?
      - Я чувствую себя абсолютно как обычно! И ощущаю, будто моя сила так же сильна, как всегда. Должна быть, так ведь нет! Прочие чары тоже не действуют. Я ведь все тщательно проверила, знаешь ли.
      Далтон встревоженно наклонился ближе.
      - Франка, я мало что в этом понимаю, но, возможно что-то зависит от уверенности в себе? Может, тебе достаточно лишь поверить, что ты это можешь, чтобы все снова получилось?
      Она сердито оглянулась.
      - Откуда у тебя такое идиотское представление о волшебном даре?
      - Понятия не имею, - пожал плечами Далтон. - Признаю, что ничего не понимаю в магии, но мне не верится, что Стейн обладает волшебным даром, или имеет при себе что-то магическое. Он не того сорта человек.
      К тому же сегодня его вообще здесь нет. Так что он никак не мог помешать тебе услышать тех людей внизу. Он поехал изучать окрестности. И уже довольно давно.
      Она медленно развернулась к нему, выглядя одновременно устрашающе и испуганно. От этого зрелища его почему-то продрал мороз по коже.
      - Тогда, боюсь, я просто утратила свое могущество, - прошептала она. Я беспомощна.
      - Франка, я уверен...
      Она облизнула враз пересохшие губы.
      - Серин Раяк ведь в казематах, да? Меня совершенно не прельщает, чтобы он и его психованные последователи...
      - Я уже тебе говорил, что он на цепи. Я даже не уверен, что он вообще ещё жив. Сомневаюсь, откровенно говоря, после столь долгого времени. Но, как бы то ни было, тебе не стоит волноваться из-за Серина Раяка.
      Франка кивнула, уставясь в пространство.
      - Франка, - тронул Далтон её руку, - я уверен, что твоя сила вернется. Попытайся не очень переживать по этому поводу.
      - Далтон, я в ужасе! - На её глаза навернулись слезы.
      Он осторожно обнял плачущую женщину, желая утешить. В конце концов, Франка не только владеющая волшебным даром женщина, но и друг.
      На ум пришли слова древней баллады, исполненной на пиру.
      Исчадия смерти, исчадия тлена и праха,
      Пришли в этот мир, чтобы здешнюю магию красть
      Глава 25
      Роберта вздернула подбородок повыше и вытянула шею, чтобы осторожно глянуть поверх скалы на простиравшиеся далеко внизу плодородные поля её любимой долины Нариф. Темно-коричневые свежевспаханные поля перемежались со свежей зеленью новых всходов и более темными зелеными пастбищами, где пасся на свежей травке скот, кажущийся отсюда кучкой медлительных крошечных муравьев. И через все это тек Драммар, сверкая и переливаясь на утреннем солнце, в обрамлении растущих вдоль берегов высоких темно-зеленых деревьев, выстроившихся, как почетный караул величавой реки.
      Каждый раз, когда Роберта забиралась в леса возле Скалы Гнезд, она непременно любовалась сверху прекрасной долиной. А потом всякий раз опускала глаза на лежащий у ног темный лес, шелестящую листву и заросшие мхом ветви, туда, где земля была твердой и надежной.
      Поправив котомку, Роберта двинулась дальше. Пробираясь среди кустов ежевики и боярышника, осторожно ступая между переплетенными корнями и поваленными деревьями, перебираясь по камушкам через ручейки и уклоняясь от цепких лап елей, она шарила там-сям палкой, отодвигая упавшие ветки и вороша прошлогоднюю листву, всю дорогу продолжая поиск.
      Увидев желтую шляпку, Роберта приостановилась посмотреть. Лисичка, с удовольствием отметила она. Настоящая лисичка, а не ядовитый мухомор. Многие любили веселые желтые лисички за их ореховый привкус. Она осторожно сорвала гриб и прежде чем сунуть в котомку погладила просто ради удовольствия коснуться нежной поверхности.
      Гора, на которой она собирала грибы, была небольшой по сравнению с соседними громадинами, и, за исключением Скалы Гнезд, была довольно пологой. ПО ней бежали тропинки, некоторые из которых были протоптаны людьми, но в основном - звериные тропы. Именно такой лес в последнее время предпочитали её старые кости и усохшие мускулы.
      С этого склона можно было увидеть простиравшийся далеко на юге океан. Роберта часто слышала, что это поразительное зрелище. Многие люди раз или два в год поднимались сюда специально проникнуться величием Создателя, любуясь его творением.
      Некоторые из тропинок бежали по краю обрыва. Кое-кто даже умудрялся перегонять по этим горным тропинкам отары овец. За исключением того путешествия в детстве, когда её па, да упокоит Создатель его душу, взял их в Ферфилд, которого она совсем уже не помнила, Роберта больше никогда не забиралась так высоко . Ее вполне устраивала жизнь в низине. В отличие от многих других, Роберта никогда не взбиралась на более высокие горы. Она боялась высоты.
      А ещё выше, на высокогорье, имелись места и похуже, как, например, пустошь, где гнездились варфы.
      Ничего там не водилось, в этом пустынном месте, ничего не росло - ни былинки, ни травинки, за исключением кустов пака, процветающих на этой ядовитой болотистой воде. И, как она слышала, больше ничего, кроме высохшей потрескавшейся каменистой почвы и выбеленных костей забредших туда животных. Будто какой-то другой мир, как говорили те, кому доводилось видеть это место. Там царило безмолвие, нарушаемое лишь шумом ветра, собиравшего темную высохшую землю в курганы, которые со временем становятся все выше и передвигаются, будто ищут что-то, но никогда не находят.
      Горы пониже, вроде той, где Роберта собирала грибы, были прекрасными, пологими и зелеными по большей части и, за исключением Скалы Гнезд, не такие обрывистые и каменистые. Роберта любила места, где много деревьев и кустарников и где произрастает много всякой всячины. Оленьи тропы, по которым она бродила, пролегали в стороне от так нелюбимых ею обрывов и никогда не приближались к Скале Гнезд, которую так называли потому, что там любили гнездиться соколы. Роберта любила глухие леса, где в изобилии росли столь любимые ею грибы.
      Роберта собирала грибы, чтобы продать на рынке. Она их продавала сырыми, сушеными, маринованными и по-всякому приготовленными. Большинство людей называли грибной тетушкой и по-другому не звали Торговля грибами позволяла заработать немного денег, чтобы купить нужные в хозяйстве вещи иголки с нитками, кое-что из готовой одежды, пуговицы и застежки, лампу, керосин, соль, сахар, орехи - то, что несколько облегчало жизнь. Облегчало жизнь её семье, в особенности её ещё живым внукам. Собранные Робертой грибы позволяли приобрести все эти вещи в дополнение к тому, что они выращивали сами.
      Ну, и конечно, грибы - отличная еда. Она больше всего любила грибы, что растут в лесу на горе, предпочитая их тем, что произрастают в долине. Грибы лучше растут там, где влажно. Роберта всегда считала, что нет ничего лучше грибов, выросших на горе, и многие предпочитали покупать у неё именно из-за этих собранных в горах грибов. У Роберта имелись тайные места, где она каждый год собирала самые лучшие. Большие карманы её передника были битком набиты, как и котомка за плечами.
      Из-за того, что ещё стояла довольно ранняя весна, она находила, главным образом, большие скопления опят. Их лучше всего было запекать в кляре, поэтому она продавала их сырыми. Но если повезет, то она наберет лисичек, которые можно продавать как сушеными, так и сырыми. Нашла она и приличное количество рыжиков, которые придется чистить, если она хочет продать по максимальной цене.
      Для белых в большинстве мест ещё рановато, хотя летом их будет в изобилии, но она посетила одно из своих заветных местечек, где растут ели, и нашла несколько штук. Их она обычно сушила. Роберта даже нашла гнилую березу с целым рассадником чаги. Повара её любят, потому что чага ярко и сильно горит, а мужчины правят об неё бритвы.
      Опираясь на посох, Роберта склонилась над безопасным на вид коричневатым грибом. На нем оказалось беловатое колечко. Она увидела, что желтоватые прожилки лишь начали рыжеть. Для этого гриба время года тоже подходящее. Недовольно хмыкнув, она оставила смертельно ядовитую поганку расти и двинулась дальше.
      Под могучим дубом, ствол которого был побольше, чем плечи двух её запряженных в соху буйволов вместе взятых, она обнаружила три больших пряных лисички. Пряная разновидность этих грибов произрастала практически исключительно под дубами. Они уже стали из желтых оранжевыми, так что представляли собой изысканное лакомство.
      Роберта знала, где находится, но это было немного в стороне от её обычного маршрута, поэтому этого могучего дерева она прежде не видела. Завидев огромную крону, она мгновенно поняла, что в такой тени наверняка отличное грибное место. И не разочаровалась.
      У основания дуба , прямо вокруг ствола, Роберта с радостью увидела трубочники, или буйволовы вены, как их некоторые называли из-за того, что эти похожие на трубки грибы бывали иногда ярок-красного цвета и напоминали кровеносные сосуды. Эти, правда, были розоватыми, с легким красноватым оттенком. Роберте больше нравилось название "трубочник", но в принципе эти грибы она не очень жаловала. Некоторые, впрочем, покупали их за терпкий вкус и довольно неплохо платили.
      Под деревом, в глубокой тени, обнаружилось кольцо "колокольчиков духов", которых так называли за похожие на колокола шляпки. Они не были ядовитыми, но из-за терпкого вкуса и жестковатой ножки их никто не любил. Хуже того, принято считать, что тот, кто вступит в круг "колокольчиков духов", будет заколдован, так что люди как правило даже видеть не желали эти симпатичные грибочки. Роберта наступала в круги этих грибов с детства, когда её за грибами брала с собой мать. Поскольку никаким суевериям, связанных с её любимыми грибами она не верила, она вступила в круг "колокольчиков духов", представив себе, что слышит их тихий мелодичный звон, и собрала трубочников.
      Одна из ветвей дуба, по толщине не уступавшая объемистой талии Роберты, росла достаточно низко, чтобы на неё можно было сесть.
      Роберта опустила котомку на землю. Облегченно вздохнув, она прислонилась к другой ветке, которая оказалась на удивление удобной подпоркой для усталой спины и головы. Казалось, что дерево приняло её в свои оберегающие объятия.
      Замечтавшись, Роберта сперва подумала, что ей почудилось, будто кто-то зовет её по имени. Это был приятный, тихий зов, даже скорее ощущение, чем звук.
      Но, услышав зов снова, она поняла, что это ей не кажется. Роберта была совершенно уверена, что кто-то произносит её имя, но как-то более нежно, чем голосом.
      Дело в том, что этот необычный зов задевал какие-то струнки в её сердце. Он звучал, как музыка добрых духов. Наполненный любовью, нежностью, состраданием и теплотой. Этот звук заставил её вздохнуть. И почувствовать себя счастливой. Он касался её, как солнечный луч в прохладный день.
      Услышав зов в третий раз, Роберта выпрямилась, желая увидеть источник этого нежного зова. Но, даже пошевелившись, она чувствовала себя, как в приятном сне, умиротворенной и довольной. Окружающий лес, казалось, сверкал в утреннем солнце, сиял в его лучах.
      Роберта тихо ахнула, увидев его, стоящим неподалеку.
      Она никогда его прежде не видела, но, казалось, знала его всю жизнь. Она знала, что это близкий друг, её с юности воображаемый партнер, хотя вообще-то она не очень-то прежде об этом задумывалась. Казалось, это тот, кто всегда был с ней. Тот, о котором она всегда думала в мечтах. Лицо его не поддавалось описанию, но, тем не менее, почему-то хорошо ей знакомое.
      Поняв, что он настоящий, в точности такой же, каким она его всегда представляла, когда целовала в мечтах - а она проделывала это с тех пор, когда стала достаточно взрослой, чтобы знать, что поцелуй - это нечто большее, чем тот, которым одаривает тебя мама на ночь. Его поцелуи были теми, которыми одаривает любовник в постели. Нежными и смелыми.
      Роберта никогда не думала, что он действительно существует, но теперь была совершенно уверена, что всегда знала, что он есть. Вот он стоит, прямо перед ней и смотрит ей в глаза. Так как он может быть не реальным? Волосы отброшены с лица, открывая его теплую улыбку, хотя Роберта и несколько озадачилась тем, что не может точно сказать, как он выглядит. И в то же время она знала его лицо не хуже своего собственного.
      И она знала все его мысли, точно так же, как он знал все её мысли и желания. Он был её настоящей половиной.
      Она знала его мысли, и ей не было необходимости знать его имя. То, что она не знает его имени лишний раз доказывало, что они объединены на каком-то более глубоком, духовном уровне, чем обычные слова.
      И вот теперь он вышел из этого воображаемого мира, желая быть с нею, как и она жаждала быть с ним.
      Он протянул ей свою изящную руку. Его улыбка была понимающей, любящей и доброй. Он понимал её. Понимал такое, чего никто никогда не понимал. Роберта всхлипнула от счастья, что он так хорошо её понимает, понимает её душу.
      Она раскрыл ей объятия, призывая её к себе. Роберта потянулась в его объятия, сердце её устремилось к нему.
      Казалось, что она парит. Ее ноги едва касались земли. Тело плыло, как зернышко в воде, когда она кинулась к нему. Ринулась в его объятия.
      Чем ближе к нему, тем теплее ей становилось. Это было не то тепло, когда солнце согревает кожу, а тепло, которое испытываешь, когда тебя обнимает за шею ребенок. Тепло, как в материнских объятиях, тепло, как от улыбки любовника, от его сладкого поцелуя.
      Всю свою жизнь Роберта стремилась к этому, стремилась оказаться в его объятиях и ощутить его нежные руки, шептать ему о своих мечтах, потому что знала, что он поймет, желала почувствовать его дыхание, когда он шепнет ей на ухо, что все понимает.
      Она жаждала прошептать ему о своей любви и услышать его любовное признание.
      Ничего в жизни она не хотела больше, чем оказаться в этих объятиях, так хорошо ей знакомых.
      Мышцы её больше не были иссохшими, кости не болели. Она больше не была старой. Годы соскользнули с нее, как соскальзывает одежда с любовников, стремящихся побыстрей отделаться от препятствий и быстрее добраться до обнаженного тела.
      Ради него, только ради него одного Роберта снова обрела цветущую юность, когда все возможно.
      Его руки тянулись к ней, он хотел её не меньше, чем она его. Роберта потянулась к его рукам, но до них было далеко. Она ринулась вперед, но расстояние, казалось, не уменьшалось.
      Паника охватила её, когда она вдруг испугалась, что он исчезнет прежде, чем она сможет наконец коснуться его. Ей казалось, что она плывет в вязком меду и совершенно не продвигается к цели. Всю свою жизнь она жаждала коснуться его. Всю жизнь хотела ему сказать. Всю жизнь мечтала соединить свою душу с его душой.
      И вот теперь он уплывал прочь.
      Роберта, с трудом передвигая ставшие тяжелыми ноги, шла по весенним солнцем, обдуваемая легким ветерком, в объятия своего возлюбленного.
      И все же до него было ещё далеко.
      Он тянул к ней руки и она чувствовала его желание. Она стремилась утешить его, защитить от бед и невзгод, успокоить его боль.
      Он почувствовал эти её желания и громко выкрикнул её имя, придавая ей силы. От звука её имени, произнесенного его губами сердце Роберты запело от счастья, запело от желания вернуть ту же страсть, что он вложил в её имя.
      Она плакала оттого, что не знает его имени и не может позвать его, вложив в свой зов всю свою бессмертную любовь.
      Роберта со всех сил тянулась к нему, забыв о всякой осторожности и желая лишь коснуться его.
      Протягивая руки к его пальцам, она кричала о своей любви, о своем желании. Его руки раскинулись, чтобы принять её в любящие объятия. И она рванулась в эти объятия. Сверху ярко светило солнце, ветер теребил её волосы и раздувал платье.
      Когда он снова страстно выкрикнул её имя, она раскинула руки, чтобы наконец-то обнять его. Ей казалось, что она бесконечно летит к нему по воздуху, а солнце освещает её лицо и ветер треплет волосы, и это прекрасно, потому что теперь она была там, где мечтала быть - с ним.
      Это мгновение было лучшим в её жизни. Ничего более чудесного она не испытывала никогда. И не существовало более сильной любви во всем мире.
      Она слышала чудесные колокола, торжественно звонящие в честь этих чувств.
      Сердце её чуть не разорвалось, когда последним сильным рывком она кинулась в его объятия, выкрикивая о своей любви, своем желании и счастье, желая лишь узнать его имя, чтобы она могла отдать всю себя ему.
      Его сияющая улыбка предназначалась ей, только ей одной. Его губы были только для нее. Она пересекла оставшееся расстояние между ними, всей душой желая наконец узнать поцелуй того, кто был любовью всей её жизни, её настоящей второй половиной, единственной подлинной страстью её существования.
      Его губы наконец оказались в пределах досягаемости, и Роберта упала в его раскрытые объятия.
      И в то мгновение, когда её губы вот-вот должны были слиться с его губами, она увидела сквозь него, сразу позади него, стремительно приближающееся дно долины, и узнала, наконец, его имя.
      Смерть.
      Глава 26
      - Вон, - указал Ричард, наклонившись так, чтобы Кэлен могла проследить, куда он показывает. - Видишь те черные тучи? - Он дождался её кивка. - Прямо под ними и чуть правее.
      Стоя посреди казавшегося безбрежным океана высокой травы, Кэлен выпрямилась и прикрыла глаза ладонью козырьком от яркого утреннего солнца.
      - Я все равно его не вижу, - раздраженно вздохнула она. - Но я никогда не могла видеть вдаль так хорошо, как ты.
      - Я тоже его не вижу, - сообщила Кара.
      Ричард снова оглянулся, внимательно изучая пустынную степь, дабы удостовериться, что никто не захватит их врасплох, пока они смотрят, как приближается тот одиночка. Но никакой угрозы не увидел.
      - Увидите, и довольно скоро.
      Он пошарил рукой, чтобы убедиться, что меч на месте, и сообразил, что делает лишь когда не обнаружил его на привычном месте у левого бедра. Так что вместо этого сдернул с плеча лук и натянул стрелу.
      Он столько раз желал отделаться от Меча Истины и его притягательной магии, пробуждающей в нем ненавистные инстинкты. Магия меча в сочетании с врожденным даром Ричарда порождала смертельную ярость. Зедд, когда впервые вручил Ричарду меч, сказал, что это всего лишь орудие. И со временем Ричард понял слова деда.
      И все же это было жуткое орудие.
      Тот, кто владел мечом, должен был управлять не только мечом, но и самим собой. И понимание именно этого, помимо всего прочего, было самым главным чтобы использовать меч так, как полагалось. И предназначался он только настоящему Искателю Истины.
      Ричард содрогнулся при мысли, что столь опасная магия может оказаться не в тех руках. И возблагодарил добрых духов, что меч, раз уж сейчас не у него, то по крайней мере в надежном месте.
      Идущий на фоне клубящихся туч, переливающихся под утренним солнцем от желтого до тревожного фиолетового грозового оттенка, человек постепенно приближался. Сверкающие вдалеке зарницы освещали скрытые каньоны, обрамляющие долину стены гор и высокие вершины.
      По сравнению в с другими местами, где Ричарду доводилось бывать, небо и тучи над равниной казались невероятно огромными. Ричард предполагал, что такой эффект создается благодаря тому, что от горизонта до горизонта нет ничего - ни гор, ни деревьев - что могло бы нарушить грандиозную панораму над головой.
      Грозовые тучи передвинулись восточней лишь на рассвете, забрав с собой и дождь, отравлявший существование все время, что они пробыли у Племени Тины, первый день путешествия и мерзкую холодную ночь без огня. Ехать под дождем было неприятно. И в результате все трое пребывали в несколько раздраженном состоянии.
      Кэлен, как и сам Ричард, переживала за Зедд с Энн и волновалась о том, что ещё может выкинуть Шнырк. Да и необходимость предпринять долгую поездку, вместо того, чтобы быстро вернуться в Эйдиндрил через сильфа не вдохновляла, учитывая, что они спешили по делу чрезвычайной важности.
      Ричард почти поддался соблазну рискнуть. Почти.
      Но Кару явно тревожило что-то еще. Она была столь же приятной в общении, как засунутый в мешок кот. Но Ричард не испытывал ни малейшего желания доставать этого кота и получать царапины. Он посчитал, что если бы было что-то действительно серьезное, то Кара бы сказала.
      Вдобавок ко всему Ричард в столь тревожной ситуации чувствовал себя не в своей тарелке без привычного меча. Он боялся, что Шнырк доберется до Кэлен, а он не сможет защитить её. Даже без гадостей, учиняемых сестрами Тьмы Исповедницу подстерегали другие, более привычные опасности, поскольку имелись люди, которые, окажись она беззащитной, с удовольствием воспользовались бы случаем урегулировать по-своему то, что они считали несправедливостью.
      Поскольку магия исчезает, то рано или поздно её могущество Исповедницы тоже исчезнет, и ей нечем будет защищаться. Он должен иметь возможность защитить её, но без меча Ричард опасался, что, возможно, не справится с ситуацией.
      Каждый раз, когда он привычным жестом тянулся к мечу и не находил его, Ричард испытывал некое чувство опустошенности, которое не мог выразить словами. Как будто отсутствовала какая-то часть его самого.
      Но несмотря на это Ричарду почему-то не хотелось в Эйдиндрил. Что-то во всей этой истории было не так. Он уговаривал себя, что просто переживает из-за того, что оставил Зедда в тот момент, когда дед так слаб и уязвим. Но Зедд четко дал понять, что выбора нет.
      Вплоть до того момента, как он углядел приближавшегося чужака, второй день путешествия был солнечным, сухим и куда более приятней предыдущего. Ричард натянул стрелу чуть сильней. После встречи с псевдокурицей, точнее, со Шнырком, и когда столь многое поставлено на карту, он не намеревался позволить кому бы то ни было приблизиться, кроме друзей.
      Ричард, хмурясь, глянул на Кэлен.
      - Знаешь, по-моему мать когда-то рассказывала мне какую-то историю о коте по кличке Шнырк.
      Придерживая волосы, чтобы не те на ветру не лезли в лицо, Кэлен тоже нахмурилась.
      - Странно. Ты уверен?
      - Нет. Она умерла, когда я был совсем ребенком. Трудно припомнить, действительно ли она это рассказывала, или я просто обманываю сам себя, считая, что рассказывала.
      - А что, как тебе кажется, ты помнишь? - Поинтересовалась Кэлен.
      Ричард попробовал пальцем тетиву и чуть ослабил натяжение.
      - Кажется, я упал и разбил коленку или что-то в этом роде, и она старалась меня рассмешить, ну, понимаешь, чтобы я забыл о том, что ушибся. По-моему, это тогда она единственный раз за все время рассказала о том, что когда она была маленькой, её мать рассказывала ей о коте, который повсюду Шныркял, налетая на все подряд, и за это получил прозвище Шнырк. Я готов поклясться, что помню как она при этом смеялась и спрашивала, не кажется ли мне эта кличка смешной.
      - Да, очень смешная, - заявила Кара, всем своим видом показывая, что вовсе так не считает.
      Пальцем она приподняла наконечник стрелы и, соответственно лук, который держал Ричард, в направлении приближающейся опасности, которую, по её мнению, Ричард игнорировал.
      - А почему ты сейчас об этом вспомнил? - Спросила Кэлен.
      Ричард указал подбородком на приближавшегося человека.
      - Я размышлял о том человеке - ну, прикидывал, какие ещё гадости могут тут Шныркять в округе.
      - И когда ты размышлял о Шныркяющих в округе гадостях, - бросила Кара, - ты попутно решил просто стоять и ждать, когда они нападут на тебя?
      Проигнорировав Кару, Ричард кивнул на чужака.
      - Теперь ты должна его уже видеть.
      - Нет, я по-прежнему не вижу, где ты...погоди-ка..., - Кэлен приподнялась на цыпочки, будто это должно было помочь ей лучше видеть, и поднесла руку козырьком к глазам. - Вон он! Теперь я его вижу.
      - думаю, нам нужно спрятаться в траве, а затем напасть на него, порекомендовала Кара.
      - Он увидел нас в тот же момент, что я увидел его, - заметил Ричард. Он знает, что мы тут. Нам не удастся захватить его врасплох.
      - Что ж, по крайней мере, он всего один, - зевнула Кара. - Проблем у нас не возникнет.
      Кара, занявшая вторую вахту, не соизволила разбудить Ричарда, когда пришла его пора охранять. Она дала ему поспать ещё часок как минимум. К тому же вторая вахта как правило самая тяжелая.
      Ричард снова оглянулся.
      - Может, ты и видишь лишь одного, но их гораздо больше. Дюжина как минимум.
      Кэлен ещё раз прикрыла глаза ладонью от солнца.
      - Я больше никого не вижу. - Она посмотрела по сторонам и назад. - Я вижу только одного. Ты уверен?
      - Да. Когда мы с ним друг друга увидели, он оставил других позади и пошел к нам один. Они все ещё ждут.
      Кара подхватила сумку. Затем подтолкнула Кэлен с Ричардом.
      - Пошли. Мы можем уйти от них и скрыться с глаз, а потом спрятаться. Если они последуют за нами, то мы сможем застать их врасплох и быстро положить конец преследованию.
      Ричард толкнул её в ответ.
      - Успокойся, а? Он идет один и не угрожает никаким оружием. Если бы это было нападением, он прихватил бы с собой всех остальных. Подождем.
      Кара скрестила руки и сердито поджала губы. Она казалась несколько не такой самоуверенной, как обычно. Ладно, независимо от того, готова она ему рассказать, что её беспокоит или нет, придется с ней поговорить и выяснить, в чем дело. Может, Кэлен удастся что-нибудь из неё вытянуть.
      Человек поднял руку и дружелюбно помахал.
      Внезапно узнав подходившего, Ричард снял стрелу и помахал в ответ.
      - Это Чандален.
      Вскоре и Кэлен помахала рукой.
      - Ты прав, это Чандален.
      Ричард убрал стрелу в колчан.
      - Интересно, что он тут делает.
      - Пока ты изучал собранных в домах кур, - сообщила Кэлен, - он пошел с несколькими своими людьми проверить один из отдаленных патрулей. Он сказал, что тем повстречались какие-то хорошо вооруженные чужаки. Его людей обеспокоило поведение пришельцев.
      - Они враждебно настроены?
      - Нет, - отбросила Кэлен за спину влажные волосы. - Но стражники Чандалена сообщили, что они странно спокойны. И Чандалена это обеспокоило.
      Ричард кивнул, наблюдая за приближавшимся Чандаленом и заметив, что тот не имеет при себе никакого оружия, кроме кинжала за поясом. Согласно обычаю, тот подходил без всякой улыбки. Люди Племени Тины, пока не обменяются должными приветствиями, обычно никогда не улыбаются, когда встречают в степи даже друзей.
      С мрачным видом Чандален быстро шлепнул по лицу Ричарда, затем Кэлен и Кару. Хотя большую часть пути он бежал, Чандален даже не запыхавшись, официально приветствовал их.
      - Силы Матери-Исповеднице. Силы Ричарду-с - Характером.
      Официальное приветствие, адресованное Каре, он сопроводил кивком. Она была охранником, как и он.
      Все трое вернули пощечину и пожелали Чандалену силы.
      - Куда вы направляетесь? - Поинтересовался Чандален.
      - Возникли проблемы, - ответил Ричард, предложив охотнику бурдюк с водой. - Нам нужно вернуться в Эйдиндрил.
      Чандален, приняв бурдюк, издал озабоченное ворчание.
      - Курица, что не курица?
      - Некоторым образом да, - сказала Кэлен. - Как выяснилось, это волшебство, сотворенное сестрами Тьмы, которых держит в плену Джегань.
      - Лорд Рал прибег к своей магии, чтобы уничтожить курицу, что не курица, - сообщила Кара.
      Чандален, явно обрадовавшись этой новости, отпил воды.
      - Тогда почему вы должны ехать в Эйдиндрил?
      Ричард упер лук в землю и оперся на него.
      - Заклинание, сотворенное сестрами Тьмы, ставит под угрозу все и всех, кто обладает магией. Из-за этого ослабели Зедд с Энн. Они остались ждать в вашей деревне. В Эйдиндриле мы надеемся найти волшебство, которое сможет противодействовать магии сестер Тьмы, и тогда Зедд снова станет достаточно могуществен, чтобы расставить все по своим местам.
      Магия сестер Тьмы сотворила ту тварь, что убила Юни. Никто не защищен от нее, пока мы не доберемся до Эйдиндрила.
      Внимательно выслушав, Чандален аккуратно закрыл бурдюк и вернул хозяину.
      - Тогда вы должны как можно быстрей отправиться в путь, чтобы сделать то, что можете только вы. - ОН оглянулся. - Но мои люди встретили чужаков, которые сперва должны с вами увидеться.
      Ричард повесил лук на плечо и уставился вдаль. Но не смог понять, что за люди на подходе.
      - Ну, и кто же они такие?
      Чандален, прежде чем ответить, быстро глянул на Кэлен.
      - У нас есть старая поговорка. При кухарке лучше держать язык за зубами, иначе рискуешь оказаться в супе вместе с той курицей, что склевала её зелень.
      Ричарду показалось, что Чандален со всех сил пытается не смотреть на озадаченную Кэлен. И, хотя совершенно не понимал причины, Ричард подумал, что отлично понял смысл высказывания, каким бы странным он ни был. Возможно, просто неудачный перевод?
      Незнакомцы были уже неподалеку. Чандален, у которого Шнырк убил одного из доверенных охотников, наверняка желал, чтобы Ричард с Кэлен сделали все возможное, чтобы остановить врага, и не стал бы настаивать на задержке, не будь у него на то веской причины.
      - Если для них так важно встретиться с нами, то пошли.
      - Они просили о встрече лишь с тобой, - схватил Чандален Ричарда за руку. - Может, ты хочешь пойти один? А потом вы поедете своим путем.
      - Почему это Ричард должен захотеть пойти один? - Вопросила Кэлен. Подозрительность так и сквозила в её тоне. Затем добавила что-то на языке Племени Тины, которого Ричард не понимал.
      Чандален поднял руки, демонстрируя пустые ладони, будто желая показать, что не вооружен и драться не намерен. ПО какой-то причине он не желал принимать участия в происходящем.
      - Может, мне следует, - начал Ричард и осекся, напоровшись на подозрительный взгляд Кэлен. Он кашлянул.
      - Я хотел сказать, что у нас нет секретов друг от друга, - поправился он. - И я всегда рад видеть Кэлен ярдом. Ладно, нам некогда. Пошли.
      Чандален кивнул и повел их навстречу судьбе. Ричарду показалось, что охотник закатил глаза с выражением "только потом не говори, что я тебя не предупреждал".
      Ричард видел десять охотников Чандалена, идущих позади семерых чужеземцев, а с каждого фланга ещё по три, на почтительном расстоянии, достаточном, чтобы не казаться враждебными. Казалось, что охотники Племени Тины лишь сопровождают чужаков, но Ричард знал, что они готовы атаковать при малейшем проявлении враждебных намерений. Вооруженные чужаки на землях Племени Тины имели столько же шансов, сколько у сухого дерева в грозу.
      Ричард надеялся, что и эта гроза тоже пройдет стороной. Кэлен, Кара и Ричард поспешали за Чандаленом по сырой молодой траве.
      Охотники Чандалена были первой линией обороны Племени Тины. И многие обходили обширные земли Племени Тины десятой дорогой, наслушавшись об их ярости в бою.
      Но для шестеро мужчин в свободных одеждах казались совершенно равнодушными к эскорту опытных и смертельно опасных охотников Чандалена. Что-то в этом равнодушии показалось Ричарду знакомым.
      Когда группа оказалась достаточно близко, Ричард вдруг узнал их и аж споткнулся.
      Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы поверит своим глазам. Что ж, по крайней мере теперь стало понятно то равнодушие, с которым отнеслись чужаки к охотникам Чандалена. Ричард представления не имел, что занесло этих людей так далеко от родных мест.
      Все шестеро были одеты и вооружены одинаково. Ричард знал имя лишь одного из них, но и остальные были ему знакомы. У этих людей было определенное предназначение, обозначенное их законодателями ещё тысячелетия назад - теми чародеями времен великой войны, которые забрали их родину и создали Долину Заблудших, отделившую Древний Мир от Нового.
      Их мечи с черными рукоятками и широкими кривыми клинками, пребывали в ножнах. К кольцу на рукоятке была привязана веревка, второй конец которой крепился у меченосцев на шее, чтобы не потерять оружие во время битвы. Плюс к этому каждый нес дротики и маленький круглый простой щит. Ричарду доводилось видеть и женщин, вооруженных точно так же и предназначенных той же цели, но на сей раз здесь были только мужчины.
      Для этих людей владение мечом было видом искусства. И они предавались ему даже при свете луны, если светлого дня им казалось мало. Для них владение мечом было своего рода культом, и они относились к своему занятию с фанатичным рвением. Все эти мужчины были мастерами меча.
      Седьмым членом группы была женщина, одетая иначе и не вооруженная. Во всяком случае, в привычном смысле этого слова.
      Ричард не очень-то разбирался в такого рода вещах, но быстро подсчитал, что она как минимум на седьмом месяце беременности.
      Густая масса длинных темных волос обрамляла красивое лицо, и её царственный вид придавал её чертам, в особенности темным глазам, некую остроту. В отличие от свободной простой одежды мужчин, она была одета в темно-коричневое платье до колен из тонкой шерсти, стянутое на талии замшевым поясом. Концы пояса украшали грубо обработанные драгоценные камни.
      По внешней кромке рукавов и по плечам платья были нашиты разноцветные полоски. Каждая продета в отдельную дырочку и каждая, как это было известно Ричарду, была пришита молящимся.
      Молитвенное платье. Каждая из разноцветных полосок, развеваясь на ветру, таким образом передавала молитву добрым духам. Такое платье носила только мудрая женщина этого народа.
      Мысли Ричарда судорожно метались в попытках понять, зачем эти люди находятся так далеко от своих земель. На ум не приходило ничего хорошего, зато куча зело неприятных идей.
      Ричард остановился. Кэлен встала слева от него, Кара - справа, а Чандален рядом с ней.
      Игнорируя остальных, мужчины в свободных одеждах положили дротики на землю т опустились перед Ричардом на колени. Склонившись лбом до земли, они так и остались в этой позе.
      Женщина молча смотрела на него. В её глазах было то же, выражение, которое Ричард часто видел у других : у сестры Верны, у ведьмы Шоты, у Энн и Кэлен, помимо всех прочих. Такой бездонный взгляд был признаком волшебного дара.
      Она глядела Ричарду в глаза с выражением такой мудрости, которой ему отродясь не достичь, и по её губам промелькнула едва заметная улыбка. По-прежнему не произнося ни слова, она опустилась на колени впереди шестерых сопровождавших её мужчин. Коснувшись лбом земли, она поцеловала носок его сапога.
      - Кахарин, - уважительно прошептала она.
      Ричард наклонился и схватил её за плечи, заставляя встать.
      - Дю Шайю, мое сердце радуется, видя, что с тобой все в порядке, но что ты тут делаешь?
      Она поднялась и лицо её расплылось в сногсшибательной улыбке. Шагнув, она поцеловала его в щеку.
      - Конечно, я пришла, чтобы увидеть тебя, Ричард, Искатель, Кахарин, муж мой.
      Глава 27
      - Муж? - Услышал Ричард озадаченный голос Кэлен.
      И внезапно ужас осознания потряс его до мозга костей. Ричард вспомнил о древнем законе, о котором поведала ему Дю Шайю. Смысл осознанного поразил его.
      В свое время он отмел её утверждения как или иррациональное верование, либо неверную интерпретацию истории племени. И вот теперь этот древний призрак снова вернулся к нему.
      - Муж? - Повторила Кэлен чуть громче и чуть настойчивей.
      Темные глаза Дю Шайю обратились на Кэлен, всем своим видом она демонстрировала, что весьма неохотно отрывает их от Ричарда.
      - Да, муж. Я Дю Шайю, жена Кахарина, Ричарда, Искателя. - Дю Шайю погладила свой выпирающий живот и просияла от гордости. - Я ношу его дитя.
      - Предоставь это мне, Мать-Исповедница, - вмешалась Кара. В голосе её звучала неприкрытая угроза. - На сей раз я этим займусь.
      Кара вырвала кинжал из-за пояса Чандалена и ринулась к Дю Шайю.
      Ричард оказался быстрей. Метнувшись к Морд-Сит, он толкнул её в грудь Это не только остановило Кару, но и отбросило шага на три назад. Ричарду и без неё хватало проблем. Он толкнул её ещё разок и заставил отступить ещё на несколько шагов от стоявшей группы.
      - А теперь слушай меня! - Ричард вырвал из пальцев Морд-Сит кинжал. ты ровным счетом ничего не знаешь об этой женщине.
      - Я знаю...
      - Ничего ты не знаешь! Слушай меня! Ты воюешь с прошлым. Это не Надина! И ничего общего с Надиной не имеет!
      Его сдержанный гнев наконец прорвался. С криком ярости Ричард вогнал кинжал в землю с такой силой, что тот полностью ушел в почву.
      Кэлен положила руку ему на плечо.
      - Ричард, успокойся. В чем дело? Что тут происходит?
      Ричард пятерней взъерошил волосы. Стиснув челюсти, он оглянулся, и увидел, что шестеро мужчин по-прежнему стоят на коленях.
      - Джиаан и все остальные, поднимайтесь с колен! Вставайте!
      Мужчины мгновенно поднялись. Дю Шайю спокойно и терпеливо ждала. Чандален и его охотники попятились. В Племени Тины Ричарда прозвали Ричард - с - Характером и, хотя и не удивились его вспышке, все же предпочли убраться подальше.
      Чандален и все прочие представления не имели, что злился Ричард на то, что убило одного из них - а скорее всего, как он теперь понимал, двоих - и наверняка убьет больше.
      Кэлен озабоченно посмотрела на него.
      - Ричард, успокойся и возьми себя в руки. Кто эти люди?
      Он никак не мог успокоить дыхание. И сердцебиение. Или разжать кулаки. Или привести в порядок скачущие мысли. Казалось, буквально все вышло из-под контроля. Подавленные страхи вырвались наружу и обрушились на него все разом.
      Ему следовало сообразить раньше! Ричард мысленно поносил себя за упущение.
      Но должен же быть способ помешать этому! Надо обдумать как следует. Пора прекратить бояться того, что ещё не произошло и думать о том, как не дать этому свершиться.
      И тут он осознал, что все уже случилось. И сейчас ему нужно искать решение.
      Кэлен взяла его за подбородок и заглянула в глаза.
      - Ричард, ответь мне. Кто эти люди?
      Он с беспомощной яростью потер лоб.
      - Это бака-бан-мана. Что означает "не имеющие хозяев".
      - Теперь у нас есть Кахарин, и мы больше не бака-бан-мана, - сообщила, не двигаясь с места, Дю Шайю. - Теперь мы бака-тау-мана.
      Не многое поняв из объяснения Дю Шайю, Кэлен снова обратилась к Ричарду. На сей раз в её голосе появились раздраженные нотки.
      - Почему она говорит, что ты её муж?
      Его мысли уже были так далеко, что ему пришлось сосредоточиться, чтобы понять, о чем спрашивает Кэлен. Она не понимала всей сложности проблемы. Для Ричарда вопрос Кэлен казался совершенно незначительной давней историей по сравнению с нависшим над ними будущим.
      Он нетерпеливо попытался её успокоить.
      - Кэлен, это совсем не то, что ты думаешь.
      Она облизнула губы и вздохнула.
      - Отлично. - Зеленые глаза смотрели прямо на него. - Тогда почему бы тебе ни объяснить мне толком?
      Это не звучало как вопрос. Поэтому Ричард вместо ответа задал свой.
      - Ты что, не видишь? - Охваченный нетерпением, он указал на Дю Шайю Это древний закон! Согласно древнему закону она моя жена! Во всяком случае, она так считает.
      Ричард сжал пальцами виски. Голова гудела.
      - У нас крупные неприятности, - пробормотал он.
      - У тебя они вечно, - хмыкнула Кара.
      - Кара, прекрати, - сквозь зубы процедила Кэлен и снова обратилась к Ричарду. - Ричард, да о чем ты толкуешь? Что вообще происходит?
      В его мозгу проносились отрывки из дневника Коло.
      Он никак не мог собраться с мыслями настолько, чтобы обратить их в слова. Мир трещит по швам, а её интересует прошлогодний снег. Поскольку он совершенно ясно видел кошмарную перспективу, то никак не мог понять, почему Кэлен этого не видит.
      - Ты что, не видишь?
      Мысли Ричарда бешено метались, перебирая призрачные возможности, пока он пытался сообразить, что же делать дальше. Время стремительно ускользало. Он даже не знал, сколько его у них осталось.
      - Я вижу, что ты её обрюхатил, - заявила Кара.
      - После всего, что мы пережили вместе, ты обо мне такого чудесного мнения, Кара? - Зыркнул на Морд-Сит Ричард.
      С ядовитым видом Кара скрестила руки на груди и н ответила.
      - Подсчитай сама, - сказала Каре Кэлен. - Когда эта женщина забеременела, Ричард был пленником Морд-Сит в Народном Дворце Д"Хары.
      В отличие от эйджилов, что носил на шее Ричард как память о двух женщинах, отдавших за них с Кэлен жизнь, Кэлен носила эйджил Денны, той Морд-Сит, что по приказу Даркена Рала пленила Ричарда и мучила чуть ли не до смерти. Денна решила сделать Ричарда своим сожителем, но никогда не рассматривала это как брачные отношения. Для Денны это был всего лишь ещё один способ мучить и унижать его.
      В конце Ричард простил Денне то, что она с ним делала. Денна, зная, что он убьет её, чтобы убежать, отдала ему свой эйджил и попросила помнить о ней не просто как о Морд-Сит. Она попросила его разделить с ней её последний вздох. Именно благодаря Денне Ричард стал понимать этих женщин и сочувствовать им, а придя к этому, стал единственным человеком, которому удалось вырваться от Морд-Сит.
      Ричард удивился, что Кэлен уже все подсчитала. Он не ожидал, что она усомниться в нем. И ошибся. Кэлен, казалось, прочла о чем он думает по его глазам.
      - Это делается чисто автоматически, - шепнула она. - Понимаешь? Ричард, пожалуйста, объясни, что происходит?
      - Ты ведь Исповедница. Ты знаешь, насколько по-разному заключаются браки. За исключением тебя, Исповедницы выбирали себе супругов, исходя из своих собственных соображений, кроме как по любви, и перед тем, как выйти замуж, применяли к ним свою магию. Мнение мужчины никого не интересовало, верно?
      Исповедница выбирала себе мужа примерно по тому же принципу как, выбирают хорошего производителя. Поскольку волшебство Исповедницы уничтожало избранного мужчину, как самостоятельную личность, то как бы ей этого ни хотелось, при выборе мужа для Исповедницы любви места не было. Исповедница выбирала супруга, исходя из тех качеств, которые он мог передать дочери.
      - Там, откуда я родом, - продолжил Ричард, - зачастую родители выбирают супругов своим детям. В один прекрасный день отец может сказать "вот этот будет твоим мужем" или "вот эта будет твоей женой". У разных народов разные обычаи и обряды.
      Кэлен быстро глянула на Дю Шайю. Взгляд её замер дважды - сперва на лице, потом на животе женщины.
      Когда глаза Кэлен вновь обратились на мужа, взгляд их внезапно стал ледяным.
      - Ну, так расскажи мне о её законах.
      Ричард сомневался, что Кэлен отдает себе отчет в том, что бессознательно теребит висящий на золотой цепочке темный камешек, подаренный Шотой. Ведьма совершенно неожиданно пожаловала к ним на свадьбу и Ричард отлично помнил её слова.
      Это мой подарок вам обоим. Я делаю это из любви к вам и ко всем остальным. Пока ты будешь носить это, у тебя не будет детей. Празднуйте ваш союз и вашу любовь. Теперь вы заполучили друг друга, чего всегда и хотели.
      Хорошенько запомните мои слова - никогда не снимайте этот камень, когда будет вместе. Я не позволю ребенку мужского пола, родившемуся от этого союза, жить. Это не угроза. Это обещание. Проигнорируйте мою просьбу - тогда познаете последствия моей клятвы.
      Ведьма тогда заглянула Ричарду в глаза и добавила.
      И лучше тебе сразиться с самим Владетелем нижнего мира, чем со мной.
      Изящный трон Шоты был покрыт балахоном опытного волшебника, заступившего Шоте дорогу. Ричард мало что знал о своем врожденном даре. Он не очень верил словам Шоты, что их ребенок будет чудовищем, способным уничтожить мир, но пока что они с Кэлен решили прислушаться к предупреждению ведьмы. Да и выбора у них не было.
      Ласковое касанье пальцев Кэлен напомнило ему, что она ждет ответа.
      Ричард усилием воли заставил себя говорить медленно.
      - Дю Шайю - из Древнего Мира, что по ту сторону Долины Заблудших. Я помог ей, когда сестра Верна везла меня в Древний Мир.
      Другое племя, маженди, захватили Дю Шайю в плен и собирались принести в жертву. Они держали её пленницей много месяцев. А их мужчины развлекались с нею, как хотели.
      Маженди ожидали, что я, будучи волшебником, помогу им принести её в жертву в обмен на беспрепятственный проход по их землям. Но я вместо этого освободил Дю Шайю, и надеялся, что она проведет нас по своим родным болотам, поскольку мы теперь не могли идти по землям маженди.
      - Я предоставила людей, которые в целости и сохранности провели Ричарда и ведьму по болотам до большого каменного дома ведьм, - сообщила Дю Шайю, будто это проясняло ситуацию.
      Кэлен лишь заморгала.
      - Ведьму? Дом ведьм?
      - Они говорит о сестре Верне и Дворце Пророков, - пояснил Ричард. Они позволили нам пройти по их земле не потому, что я освободил Дю Шайю, а потому что осуществил древнее пророчество.
      Дю Шайю подошла и встала рядом с Ричардом, как бы будучи в своем праве.
      - В соответствии с древнем законом, Ричард пришел к нам и танцевал с духами, доказав таким образом, что он Кахарин и мой муж.
      У Ричарда создалось впечатление, что Кэлен прямо-таки взъерошилась.
      - Что это значит?
      Ричард открыл рот, подбирая слова, но Дю Шайю, вздернув подбородок, заявила.
      - Я - мудрая женщина бака-тау-мана. А также хранительница законов. Было предсказано, что Кахарин известит о своем появлении танцем с духами и пролив кровь тридцати бака-бан-мана. Деяние, доступное лишь избранному и только с помощью духов.
      Было сказано, что когда это произойдет, мы перестанем быть свободным народом, а перейдем под его начало. Мы все в его власти.
      Именно ради этого момента наши мастера клинка тренировались всю свою жизнь. Потому что им предназначалась честь обучить Кахарина, чтобы он смог сразиться с Темным Духом. Ричард доказал, что он Кахарин, пришедший, чтобы вернуть нам наши земли, как и обещали древние.
      Легкий ветерок трепал длинные густые волосы Дю Шайю. В её глазах не отразилось никаких эмоций, но легкая хрипотца выдала её чувства.
      - Он убил тридцать, как и предсказывал старый закон. Эти тридцать стали легендой нашего народа.
      - У меня не было выбора, - сумел едва слышно выдавить Ричард. - Иначе они убили бы меня. Я умолял их остановиться. Умолял Дю Шайю прекратить это. НЕ для того я спас ей жизнь, чтобы убить всех этих людей. Но в конце концов я вынужден был защищаться.
      Кэлен, прежде чем повернуться к Ричарду, смерила Дю Шайю долгим взглядом.
      - Она была пленницей, ты спас ей жизнь и вернул к своим. - Ричард кивнул. - А она привела своих убить тебя? Так она тебя отблагодарила?
      - Это не совсем так. - Ричарду было неловко защищать этих людей, действия которых вылились в столь грандиозное кровопролитие. Он до сих пор помнил тот тошнотворный запах крови и смерти.
      Кэлен снова искоса одарила Дю Шайю ледяным взглядом.
      - Но ты спас ей жизнь?
      - Да.
      - Ну, тогда объясни, что же тут "не совсем так"?
      Несмотря на тяжесть воспоминаний, Ричард попытался найти слова, чтобы были понятны Кэлен.
      - ТО, что они сделали, это своего рода проверка. Проверка на жизнь или смерть. Это вынудило меня научиться пользоваться магией меча, так, как я раньше и не предполагал возможным. Чтобы выжить, я призвал опыт всех, кто владел мечом до меня.
      - Что ты имеешь в виду? Как ты мог призвать их опыт?
      - Магия Меча Истины хранит все боевые навыки тех, кто когда-либо пользовался этим мечом. И плохих, и хороших. Я догадался, как заставить это работать на меня, предоставив хранящимся в мече духам разговаривать со мной в моем мозгу. Но в горячке боя не всегда есть время на слова.
      Поэтому иногда нужная информация просто всплывает в моей голове в виде картинок - символов - которые её отображают. Это было поворотным моментом в понимании, почему меня в пророчествах называют fuer grissa ost drauka: Несущий смерть.
      Ричард коснулся амулета на груди. Рубин изображал каплю крови, а линии вокруг него были символическим изображением танца. Для боевого чародея этим говорилось многое.
      - Вот, - прошептал Ричард, - вот танец со смертью. Но именно тогда, с сражении с тридцатью воинами Дю Шайю я понял это впервые.
      Пророчества гласили, что однажды я появлюсь. В пророчествах и древних законах сказано, что они должны обучить меня этому - танцевать с духами тех, кто владел Мечом Истины до меня. Сомневаюсь, что они до конца понимали, как испытание послужит этому, знали лишь, что должны исполнить свой долг, и если я тот самый, то я выживу.
      Мне были необходимы эти знания, чтобы противостоять Даркену Ралу и отправить его обратно в нижний мир. Помнишь, как я тогда призвал его у Племени Тины, он вырвался в наш мир, а затем меня забрали сестры Света?
      - Конечно! - Ответила Кэлен. - Значит, они втянули тебя в это сражение не на жизнь, а на смерть, при их тотальном численном превосходстве, чтобы вынудить тебя прибегнуть к твоему волшебному дару. А в результате ты убил её тридцать мечмастеров?
      - Совершенно верно. Они следовали пророчеству. - Он обменялся взглядом со своей единственной настоящей женой - единственной в его сердце, во всяком случае. - ты же знаешь, какими жуткими бывают пророчества.
      Кэлен наконец отвела взгляд и кивнула, охваченная собственными болезненными воспоминаниями. Пророчества уже доставили им массу неприятных моментов и подвергли непростым испытаниям. Одним из таких испытаний была Надина, его вторая жена, навязанная Ричарду пророчеством.
      Дю Шайю вздернула подбородок.
      - Пятеро из тех, кого убил Кахарин, были моими мужьями и отцами моих детей.
      - Пятеро её мужей...Добрые духи!
      Ричард метнул на Дю Шайю не больно ласковый взгляд.
      - Спасибо тебе большое!
      - Ты хочешь сказать, что по её законам, поскольку ты убил её мужей, то обязан стать её мужем?
      - Нет, не потому, что я убил её мужей, а потому, что, убив всех тридцать, я доказал, что я их Кахарин. Дю Шайю - их мудрая женщина. По их закону мудрая женщина предназначена в мужья Кахарину. Мне следовало бы подумать об этом раньше.
      - Безусловно! - Рявкнула Кэлен.
      - Слушай, я понимаю, как это звучит, понимаю, что на первый взгляд в этом нет смысла...
      - Да нет, все в порядке. Я понимаю. - Ледяное выражение сменилось скрытой болью.
      - Значит, ты поступил благородно и женился на ней. Конечно. Для меня это очень даже имеет смысл. - Она придвинулась ближе. - И ты был так занят и все такое, что запамятовал сообщить об этом до того, как женился на мне. Конечно. Я понимаю. Кто бы не понял? Не может же мужчина помнить обо всех своих женах, которые у него разбросаны повсюду. - Скрестив руки, она отвернулась. - Ричард, как ты мог...
      - Нет! Все не так! Я никогда не соглашался. Извини, что забыл сказать тебе об этом, но мне и в голову это не приходило, поскольку со временем просто выбросил это из памяти как иррациональное поверье изолированного племени. Я никогда не принимал это всерьез. Она просто-напросто считает, что, поскольку я убил всех этих людей, то автоматически стал её мужем.
      - Так и есть, - кивнула Дю Шайю.
      Кэлен коротко глянула на Дю Шайю, хладнокровно взвешивая его слова.
      Значит, ты никогда и ни в каком смысле не соглашался жениться на ней?
      - Это-то я и пытаюсь тебе втолковать! - Всплеснул руками Ричард. Извини, но не можем мы поговорить об этом позже? Похоже, у нас возникла серьезная проблема. - Кэлен выгнула бровь и он немедленно поправился. Другая серьезная проблема.
      Она одарила его снисходительным взглядом. Ричард отвернулся и сорвал травнику, размышляя о более чем вероятной возможности неприятности куда хуже, чем раздражение Кэлен.
      - Ты знаешь многое о магии. В смысле, ты ведь выросла в Эйдиндриле в окружении волшебников, которые тебя обучали и изучала книги в Замке Волшебника. Ты ведь Мать-Исповедница.
      - У меня нет волшебного дара в общепринятом смысле этого слова, сказал Кэлен. - Он не такой, как у волшебников и колдуний, но да, я разбираюсь в магии. Будучи Исповедницей, я изучала магию во всех её разнообразных формах.
      - Тогда ответь мне вот на что. Если есть какое-то определенное условие, чтобы сотворить какое-то волшебство, то может ли, по каким-то неоднозначным правилам, требование считаться выполненным, даже если положенный ритуал как таковой состоялся?
      - Да, конечно. Это называется эффектом отражения.
      - Эффект отражения. Как он действует?
      Кэлен, намотав на палец длинный локон, некоторое время поразмышляла.
      - Скажем, есть комната с один окном и, следовательно, до какого-то угла солнце никогда не достает. Можно направить солнечный луч в этот вечно темный угол?
      - Ну, поскольку ты назвала это эффектом отражения, то, видимо, берется зеркало, чтобы оно отражало луч в угол.
      - Верно. - Кэлен выпустила прядь и подняла палец. - Хотя луч сам никогда угол не осветит, ты при помощи зеркала можешь направить солнце туда, куда оно иначе не достигает. Магия иногда может срабатывать точно так же. Конечно, магия куда как сложней, но это самый простой способ, каким я могу объяснить.
      Даже если только лишь по какому-то древнему закону что-то соответствует давным-давно позабытому условию, заклинание может отразить условие, чтобы выполнить необходимые для какого-то волшебства требования. Как вода пытается достичь удобного ей уровня, так и магия зачастую ищет свои собственный выход из положения - в рамках своих законов, конечно.
      - Вот этого я и боялся, - пробормотал Ричард.
      Он пожевал травинку, глядя на простиравшиеся на горизонте тучи, спорадически пересекаемые молниями.
      - Магия, о которой идет речь, примерно тех же времен, что и эта древнее пророчество о Кахарине, - наконец произнес он. - Вот в чем проблема.
      Кэлен схватила его за руку, вынуждая поглядеть на нее.
      - Но Зедд сказал...
      - Он солгал. А я купился. - Ричард раздраженно отшвырнул травинку. Зедд прибег к Первому Правилу Волшебника - люди верят лжи либо потому, что хотят ей верить, либо потому, что боятся, что это правда - чтобы сбить их с панталыку.
      - Я хотел ему поверить, пробормотал Ричард. - Он обдурил меня.
      - О чем это ты? - заинтересовалась Кара.
      Ричард обреченно вздохнул. Он проявил беспечность не только в этом.
      - Зедд. Он все придумал с этим Шнырком.
      - Зачем это ему? - Скорчила рожицу Кара.
      - Потому что по какой-то причине он не хочет, чтобы мы знали, что шимы на свободе.
      Ричард поверить не мог, какого дурака свалял, забыв о Дю Шайю. Кэлен права, что так разозлилась. Его извинения просто жалкие. И это он-то - лорд Рал? Которому должны верить и за которым следовать?
      Кэлен потерла бровь.
      - Ричард, давай подумаем как следует. НЕ может ли быть...
      - Зедд сказал, чтобы призвать шимов в этот мир, ты должна быть моей третьей женой.
      - Помимо всего прочего, - возразила Кэлен. - Он сказал "помимо всего прочего".
      Ричард устало поднял палец.
      Дю Шайю. - Он поднял второй. Надина. - Поднял третий. - Ты. Ты - моя третья жена. Во всяком случае, в принципе.
      Может, я так и не считаю, но волшебникам, сотворившим заклинание, было глубоко наплевать, что я там считаю, а что нет. Они сотворили волшебство, которое запускается по исполнению определенных условий.
      Кэлен испустила что-то вроде мучительного вздоха.
      - Ты забываешь одну существенную деталь. Когда я произнесла вслух имена трех шимов, мы ещё не были женаты. Я ещё не была твоей второй женой, не говоря уж о том, чтобы быть третьей.
      - Когда я был вынужден жениться на Надине, чтобы проникнуть в Храм Ветров, а ты вынуждена выйти замуж за Дрефана, в наших сердцах мы произнесли обеты друг другу. И из-за этих обетов поженились там и тогда. Во всяком случае, с точки зрения духов. Даже Энн согласилась, что так оно и есть.
      Как ты только что объясняла, магия иногда действует по таким неоднозначным правилам. НЕ важно, как мы к этому относимся, формальное требование - требования, обусловленные древней магией, сотворенной волшебниками во время великой войны, когда было сделано пророчество о Кахарине и установлен древний закон - выполнено.
      - Но...
      - Кэлен, мне очень жаль, что я сдуру не подумал, но мы должны это признать - Ричард подчеркнул жестом свои слова - шимы на свободе.
      Глава 28
      Независимо от того, насколько вескими Ричард считал свои аргументы, непохоже было, что Кэлен они убедили. Она даже не казалась способной воспринять доводы разума. Она казалась просто рассерженной.
      - А Зедду ты сказал о... ней? - Горячо ткнула Кэлен в Дю Шайю. Сказал? Наверняка же ты ему что-то говорил.
      Ричард мог понять её чувства. Он бы тоже не порадовался, обнаружив, что у неё есть другой муж, о котором она не удосужилась сообщить - не важно, насколько невиновной она была бы - даже если бы этот муж был бы таким же символическим, как его, Ричарда, связь с Дю Шайю.
      Но все же имелись вещи посерьезней, чем какие-то запутанные условия, по которым Дю Шайю считалась его первой женой. Не просто посерьезней, а чрезвычайно опасные. Кэлен должна это понять. Должна понимать, что у них серьезнейшие проблемы.
      Они ужен и так потратили кучу бесценного времени. Ричард молил добрых духов, чтобы они помогли ему заставить Кэлен понять истинность его слов без необходимости полностью рассказывать ей, почему он знает, что все обстоит именно так.
      - Я же сказал тебе, Кэлен, что начисто забыл об этом, потому что не счел это серьезным, следовательно и не предполагал, что это следовало принять в расчет. К тому же когда у меня было время сказать ему? Юни умер до того, как у нас появилась реальная возможность поговорить с Зеддом, а потом он придумал эту сказочку при Шнырка и послал нас с этим дурацким поручением.
      - Тогда откуда он знал? Чтобы обдурить нас, он сперва должен был об этом знать. Откуда Зедд знал, что на самом деле я твоя третья жена - пусть даже по какому-то... - она сжала кулаки - какому-то дурацкому древнему закону, о котором ты столь удачно забыл?
      - Если ночью идет дождь, - всплеснул руками Ричард, - не обязательно видеть тучи, чтобы знать, что дождь льет с неба! Если Зедд знает о чем-то и понимает, что это проблема, он не станет задаваться вопросом почему, а озадачится починкой крыши!
      Кэлен сжала пальцами переносицу, пытаясь успокоиться.
      - Ричард, возможно он действительно верит тому, что рассказал нам о Шнырке. - Кэлен кинула ледяной взгляд на его первую жену. - Может, он верит в это, потому что это правда.
      - Кэлен, мы должны осознать это, - покачал головой Ричард. - Мы сделаем только хуже, если проигнорируем правду и будем продолжать исходить из ложной предпосылки. Уже гибнут люди.
      - Смерть Юни вовсе не доказывает, что шимы уже на свободе.
      - Дело не только в Юни. Появление шимов в нашем мире стало причиной рождения мертвого ребенка.
      - Что?!
      Кэлен раздраженно взъерошила волосы. Ричард вполне понимал её желание, чтобы это был Шнырк, а не шимы, потому что в отличие от шимов, проблему Шнырка они могли решить. Но желания и реальность - разные вещи.
      - Сперва ты забываешь, что у тебя уже есть одна жена, а теперь ещё и предаешься фантазиям! С чего ты вообще пришел к такому выводу?
      - Потому что присутствие шимов в этом мире каким-то образом уничтожает магию. А Племя Тины обладает магией.
      Хотя Племя Тины было довольно изолированным племенем, ведущим простой образ жизни, оно отличалось от остальных. Люди племени умели вызывать духов предков и разговаривать с умершими. Хотя сами они не считали, что владеют волшебством, но только люди Племени Тины могли вызвать предка из внешнего круга Благодати, проводить его через границы между мирами во внутренний круг жизни, пусть даже на короткое время.
      Если Имперский Орден выиграет войну, то Племя Тины, как и многие другие, будет поголовно вырезано за то, что владеет магией. А с разгуливающими на свободе шимами племя может просто-напросто вымереть, не дожив до конца войны.
      Ричард заметил, что стоящий неподалеку Чандален внимательно прислушивается к разговору.
      - Племя Тины владеет уникальной магией, которой пользуются на сборищах. И каждый ребенок племени рождаемся с этим умением, этой магией. И поэтому все они уязвимы для шимов.
      Зедд нам говорил, да и в дневнике Коло я читал, что первыми пострадают слабейшие. - В голосе Ричарда зазвучали печальные нотки. - А что может быть слабее нерожденного дитя?
      Кэлен, потеребив камень на цепочке, отвела глаза. Потом уронила руку и вроде как попыталась подавить раздражение и прибегнуть к спокойной логике.
      - Ричард, мы не можем делать каких-то выводов. Новорожденные умирают довольно часто. Это вовсе не доказывает, что магия исчезает.
      Ричард повернулся к Каре. Морд-Сит стояла неподалеку и слушала разговор, одновременно наблюдая за степью, охотниками Племени Тины и в особенности за бака-тау-мана.
      - Кара, когда твой эйджил стал бесполезным?
      Кара вздрогнула. Вряд ли она выглядела более изумленной, дай он ей оплеуху. Она открыла рот, но не смогла издать и звука.
      Но она тут же вздернула подбородок, не желая признавать поражения.
      - С чего вы взяли, лорд Рал...
      - Ты схватила кинжал Чандалена. Я никогда прежде не видел, чтобы ты променяла свой эйджил на какое-то другое оружие. Ни одна Морд-Сит этого не сделает. Так когда, Кара?
      Облизнув губы, она прикрыла глаза, признав поражение, и отвернулась.
      - Последние несколько дней мне стало сложно чувствовать ваше местонахождение. Я не чувствую никакой разницы, кроме как мне все труднее становится определять, где вы. Сперва я подумала, что это ерунда, но, судя по всему, с каждым днем узы все слабее. А магия эйджила зависит от наших уз с лордом Ралом.
      Когда Морд-Сит находились не слишком далеко, то благодаря волшебным узам всегда точно знали, где он находится. Ричард подумал, что, должно быть, внезапная утрата этого умения может запросто выбить из колеи.
      Кара откашлялась, не отрывая глаз от туч на горизонте. В её синих глазах стояли слезы.
      - Эйджил мертв в моих руках.
      Только Морд-Сит могла переживать из-за исчезновения магии, которая причиняет ей боль всякий раз, как женщина к ней прикасается. Такова была сущность и ни с чем не сравнимой верность долгу этих женщин.
      Кара повернулась к нему и глаза её снова загорелись.
      - Но я по-прежнему верна вам и сделаю все, чтобы защитить вас. Для Морд-Сит это ничего не меняет!
      - А для Д"Харианской армии? - Прошептал Ричард, прикидывая все увеличивающиеся возможные проблемы. Народ Д"Хары был связан со своим Магистром волшебными узами. - Джегань приближается... Без армии мы...
      Узы были древней магией, которую он унаследовал как владеющий даром Рал. Эти узы создал его предок для защиты от сноходцев. Без них...
      Даже если Кэлен и верит, что Шнырк, а не шимы, Зедд сказал, что от этого тоже магия исчезнет. Ричард понимал, что, какую бы историю им не сочинил Зедд, она должна быть достаточно соответствовать истине, чтобы обмануть их.
      В любом случае Кэлен должна видеть гниющие плоды на древе магии. Она ободряюще нашарила его руку.
      - Возможно, армия и не чувствует уз так, как прежде, Ричард, но она привязана к тебе и другим. Большая часть Срединных Земель пошла за Матерью-Исповедницей, а они вовсе не связаны со мной волшебными узами. И точно также солдаты пойдут за тобой, потому что верят тебе. Ты доказал им, что ты вождь, а они доказали тебе свою верность.
      - Мать-Исповедница права, - заметила Кара. - Армия останется верной потому что вы - её вождь. Подлинный вождь. Они верят в вас. Так же, как и я.
      - Я это высоко ценю, Кара, - глубоко вздохнул Ричард, правда, ценю, но...
      - Вы - Магистр Рал. Вы - магия против магии. А мы - сталь против стали. И так будет всегда.
      - В том-то все и дело. Я не могу выступить магией против магии. Будь это даже Шнырк, а не шимы, магия не сработает.
      - Значит, вы придумает, как заставить её работать, - пожала плечами Кара. - Вы - Магистр Рал. Это ваша работа.
      - Ричард, - проговорила Кэлен, - Зедд сказал, что сестры Тьмы призвали Шнырка и именно поэтому магия исчезает. У тебя нет доказательств, что это шимы. Нам ничего не остается. Как сделать то, о чем просил Зедд, и тогда он сможет противостоять магии сестер Тьмы. Как только мы доберемся до Эйдиндрила, все станет на свое место.
      Ричард все никак не мог собраться с духом сказать ей.
      - Кэлен, мне бы очень хотелось, чтобы все было, как ты говоришь, но, увы, это не так.
      Ее запас терпения начал подходить к концу.
      - Почему ты настаиваешь, то это шимы, тогда как Зедд сказал, что это Шнырк?
      - Подумай сама, - наклонился к ней Ричард. - Моя бабушка - жена Зедда - судя по всему, рассказывала своей дочери, моей маме, историю о коте по кличке Шнырк. Всего лишь раз мама упоминала мне о коте по кличке Шнырк, но Зедд не знал, что она мне рассказывала. Это просто забавная история, которую мама рассказала мне, когда я был совсем маленьким, как рассказывала мне кучу всяким историй и сказок, чтобы утешить или рассмешить. Я никогда не говорил об этом Зедду.
      ПО какой-то причине Зедд захотел скрыть правду. "Шнырк" - скорее всего первое, что пришло ему в голову, потому что когда-то у него был такой кот. Признайся, разве имя "Шнырк" не кажется тебе несколько...причудливым, ежели подумать?
      Кэлен сложила руки на груди и нехотя скривилась.
      - Я думала, я единственная, кто так подумал. Но это все равно ничего не доказывает. Могло быть просто совпадением.
      Ричард знал, что это шимы. Так же как он чувствовал, что курица вовсе не курица и желал, чтобы Кэлен ему тогда поверила, он отчаянно хотел, чтобы она поверила ему и теперь.
      - А что это вообще такое, эти шимы? - Поинтересовалась Кара.
      - Давным-давно кое-кто в Древнем Мира, хотел уничтожить магию, как Джегань сейчас, и, по всей вероятности, по тем же причинам - чтобы им было проще править мечом. А в Новом Мире хотели сохранить магию. Чтобы одержать победу, волшебники с обеих сторон создали чудовищное разнообразное оружие, отчаянно надеясь положить конец войне.
      Многое из этого оружия - мрисвизы, например - создавали из людей. При помощи магии Ущерба у людей какие-то качества отнимались, и при помощи магия Приращения добавлялись необходимые способности или свойства. Или кому-то просто придавались нужные возможности.
      Думаю, к таким людям относятся сноходцы - им просто добавлена одна способность и их волшебники использовали как оружие. Джегань - потомок тех сноходцев периода великой войны. Оружие, предназначенное для войны.
      В отличие от Джеганя, который хочет истребить магию лишь для того, чтобы свободно использовать свою против нас, во время великой войны люди Древнего Мира действительно пытались уничтожить магию. Всю магию. И шимы предназначались именно для этого - украсть магию из мира живых. Они были вызваны из Подземного мира - принадлежащего Владетелю мира смерти.
      Как объяснял Зедд, такая тварь, как только она выпущена из Подземного мира, не только уничтожит магию, но и через это уничтожить вообще все живое.
      - Он также сказал, что они с Энн могут с этим справиться, - буркнула Кэлен.
      Ричард оглянулся назад.
      - Тогда зачем они нам солгали? Почему он не доверился нам? Если он действительно может с этим справиться, почему просто не сказать нам правду? - Он покачал головой. - Происходит что-то гораздо более серьезное.
      Молчавшая все это время Дю Шайю нетерпеливо скрестила руки на груди.
      - Наши мастера клинка запросто порубят в капусту этих мерзких...
      - Т-сс! - Ричард прижал палец к её губам. - Ни говори больше ни слова, Дю Шайю. Ты ничего в этом не понимаешь. И не представляешь, какие неприятности можешь учинить.
      Убедившись, что Дю Шайю будет молчать, Ричард снова повернулся ко всем спиной и уставился на светлеющее небо на юго-востоке, там, где лежал Эйдиндрил. Ему надоело спорить. Он знал совершенно точно, что шимы на свободе. И ему надо было подумать, что с ними делать. А ещё ему нужно было многое выяснить.
      Он припомнил, что когда отчаянно искал в дневнике Коло другие сведения, ему попадались куски, где Коло, помимо всего прочего, упоминал о шимах. Волшебники постоянно слали в Замок Волшебника сообщения и доклады, где содержались сведения не только о шимах, но и о других не менее страшных и потенциально катастрофических событиях.
      Коло писал об этих сообщениях, во всяком случае, о тех, что посчитал интересными, значительными или любопытными, но не давал полной информации. Зачем ему было это делать в личном дневнике? Ричард сомневался, что Коло вообще полагал, что кто-то посторонний будет читать его дневники. Так что он просто упоминал о полученных в очередном сообщении сведениях, и давал краткую оценку. Поэтому Ричард мог почерпнуть оттуда лишь удручающе куцую информацию, да ещё к тому же предвзятую.
      Больше сведений Коло фиксировал, когда был напуган и, похоже, использовал дневник как способ обдумать возникшую проблему в попытках найти решение. Довольно долго он был напуган теми сведениями, что получали в Замке о шимах. Кое-где Коло фиксировал в дневнике то, что прочитал в докладах, будто чтобы оправдать свои страхи и спрятать от самого себя степень своей озабоченности.
      Ричард помнил, что Коло упомянул волшебника, которого отправили решить проблему шимов. Андер. Кто-то там Андер. Полного имени Ричард не помнил.
      Волшебник Андер гордо носил прозвище "Гора". Надо полагать, здоровенный был мужик. Впрочем, Коло его явно недолюбливал и в своем личном дневнике частенько называл "Шишкой на ровном месте". Из дневника Коло Ричард вынес впечатление, что этот Андер много о себе воображал.
      Ричард отлично помнил, что в одном месте Коло возмущался, что люди не применяют как должно Пятое Правило Волшебника: учитывай то, что люди делают, а не только то, что говорят, поскольку деяниями выявляется ложь.
      Коло был явно в бешенстве, когда писал, что не учитывая многие деяния, люди не применяют Пятое Правило к волшебнику Андеру, иначе давно бы поняли, что он блюдет интересы только себя, любимого, а вовсе не своего народа.
      - Ты так и не сказал, что такое шимы, - нарушила размышления Ричарда Кара.
      Порыв ветра раздул золотой плащ Ричарда, будто подталкивая вперед. Только вот куда? Вокруг летали жуки, в молодой траве стрекотали кузнечики. Далеко на западе отчетливо виднелась летящая клином на север стая гусей.
      Когда на свадьбе всплыл вопрос о шимах, Ричард не придал им серьезного значения. Зедд тогда отмел их страхи, да к тому же мысли Ричарда тогда были совсем о другом.
      Но позже, когда возле дома духов была убита курица, потом погиб Юни, а при приближении той куриной твари у Ричарда мороз пробегал по телу, а затем ещё и Зедд добавил кое-каких сведений, растущее тревожное ощущение вынудило Ричарда припомнить все, что ему известно о шимах. Прежде он просматривал дневник Коло в поисках решений других проблем и не больно-то обращал внимания на сведения о шимах, но все же усилием воли и при помощи почти постоянной сосредоточенности вспомнил довольно много.
      - Шимы - это древние существа, созданные в Подземном мире. Чтобы вызвать их в мир живых, нужно прорвать Благодать. Будучи порождениями Подземного мира, они сотворены при помощи одной лишь магии Ущерба, и поэтому, едва появившись в мире живых немедленно создают дисбаланс. Будучи полностью творениями магии Ущерба, то для существования в нашем мире им требуется магия Приращения, поскольку существование есть форма проявления магии Приращения, и поэтому шимы, пока находятся здесь, высасывают магию из нашего мира.
      Кару, мало что знающую и понимающую в магии, этот ответ явно запутал ещё больше. Ричарду её растерянность была вполне понятна. Он тоже мало что знал о волшебстве и сам не очень-то понимал то, о чем сам ей только что поведал. Он даже не был уверен, что эти сведения точны.
      - Но как они это делают?
      - Представь, что мир живых, это ведро воды. А шимы - дырка в ведре, которую только что открыли и через которую вытекает вода. Как только вся вода вытечет, ведро опустеет и рассохнется и перестанет быть пригодной к дальнейшему употреблению сосудом. Можно сказать, что оно отныне пустая раковина, лишь жалкое подобие того, чем была раньше.
      Само присутствие шимов здесь высасывает магию из мира живых, как дырка в ведре, но также, чтобы привести их в этот мир, они были вызваны в виде существ. У них есть их собственные свойства. Они могут убивать.
      Будучи волшебными существами, они могут, если хотят, принимать облик того, кого убивают - курицы, например - но при этом сохраняют свое истинное могущество. Когда я всадил в курицу стрелу, шим сбросил свой ложный облик. Настоящая же курица с самого начала валялась дохлой у стены. Шим лишь принял её форму для маскировки, чтобы преследовать нас.
      У Кары появилось несвойственное ей озабоченное выражение.
      - Ты хочешь мне сказать - она глянула на стоящих вокруг - что шимом может оказаться кто угодно?
      - Из того, что я понял, шимы - созданные магией существа и у них нет души, поэтому не могут принимать человеческий облик, лишь животный. По словам Зедда, верно и обратное: У Джеганя есть душа и поэтому он может проникать лишь в человеческий разум, потому что сноходцу требуется кто-то с душой.
      Когда волшебники создавали оружие из людей, у тех тварей, которых они творили, душа сохранялась. Именно поэтому ими можно было управлять, в какой-то степени, во всяком случае. Шимами же, как только они оказываются в мире живых, управлять невозможно. Это одна из причин, по которой они так опасны. С тем же успехом можно пытаться договориться с молнией.
      - Ладно, - подняла Кара палец, как бы делая для себя заметку, значит, человеком это быть не может. Отлично. - Она указала на небо. - Но не может ли один из этих жаворонков оказаться шимом?
      Ричард поглядел на пролетавших птах.
      - Думаю, да. Если он мог стать курицей, то наверняка может убить любое животное и принять его форму. Хотя особой необходимости в этом нет. С тем же успехом он может спрятаться в луже у твоих ног, - указал Ричард на влажную почву. - Один из них совершенно определенно предпочитает воду.
      Кара глянула на лужу и отошла на шажок.
      - Ты имеешь виду, что тот шим, что убил Юни, прятался в воде? Охотился за ним?
      Ричард коротко глянул на Чандалена затем кивнул.
      - Шимы прячутся, или поджидают, в темных местах, - продолжил он. - Они каким-то образом перемещаются по кромкам предметов, вроде трещин в камнях или кромке воды. Во всяком случае, так полагаю. Коло писал, что они скользят по кромке, там где что-то встречается с нечто. Некоторые прячутся в огне и могут перемещаться на искрах.
      Он покосился на Кэлен, вспомнив, как вспыхнул дом мертвых, где лежало тело Юни.
      - Если они рассержены или обижены, то могут и сжечь что-то просто из вредности.
      Говорят, что некоторые так прекрасны, что при одном взгляде на них у человека замирает дыхание. Навсегда. Они едва различимы, если только ты не привлечешь их внимание. Из дневника Коло следует, будто как только жертва их видит, они принимают вид самого большого желания жертвы, и это желание неодолимо. Должно быть, именно так они соблазняют людей и влекут к смерти.
      Возможно, как раз это и произошло с Юни. Может, он увидел что-то столь чудесное, что побросал свое оружие, забыл о здравом смысле и последовал за этим в воду, где и утонул.
      Другие же наоборот, обожат внимание и любят, когда их боготворят. Полагаю, раз они пришли из Подземного мира, то разделяют страсть Владетеля к поклонению. Говорят, что некоторые шимы даже защищают тех, кто почитает их, но это весьма опасное дело. Коло говорит, что такое отношение их убаюкивает. Но если ты перестаешь поклоняться им, они тут же обрушиваются на тебя.
      Больше всего они любят охоту, она им никогда не надоедает. Они охотятся за людьми. И совершенно безжалостны. Больше всего они любят убивать огнем.
      Грубые перевод их названия с древнед"харианского означает "посланцы судьбы" или "посланцы смерти".
      Дю Шайю молча сверкала глазами. Мечмастера бака-тау-мана по большей части умудрялись сохранять невозмутимый и расслабленный вид, но их позы чуть изменились, что не ускользнуло от взгляда Ричарда.
      - Ладно, - вздохнула Кара, - общий смысл, мы, кажется, уловили.
      Чандален, внимательно слушавший рассказ, наконец заговорил.
      - Но ты ведь не веришь в это, Мать-Исповедница? Ты веришь тому, что сказал Зедд, что это не эти самые посланцы смерти?
      Кэлен, прежде чем ответить, посмотрела Ричарду в глаза и мягко сказала.
      - Объяснения Зедда во многом схожи, и его версия с тем же успехом объясняет то, что произошло, и не менее опасна. Но существенная разница между ними в том, по словам Зедда, что когда мы доберемся до Эйдиндрила, то сможем покончить с этой проблемой. Я вынуждена признать, что считаю правым Зедда. Я не верю, что это шимы.
      - Мне бы очень хотелось, чтобы это было так, правда, хотелось, потому что, как ты говоришь, тогда, добравшись до Эйдиндрила, мы смогли бы противостоять этому, - произнес Ричард. - Но это шимы. Я думаю, Зедд просто хотел убрать нас подальше от опасности, пока он будет пытаться найти способ отправить шимов назад в Подземный мир.
      - Лорд Рал - магия против магии, - сказала Кара Кэлен. - Он лучше знает. Он считает, что это шимы, значит, это шимы и есть.
      Раздраженно вздохнув, Кэлен отбросила волосы назад.
      - Ричард, ты сам себя убедил, что это шимы. Говоря об этом с такой убежденностью, ты практически убедил Кару, в точности как убедил себя. Ишь потому. что ты боишься, что это правда, ты уделяешь этому больше внимания, чем оно того заслуживает.
      Она явно напоминала ему о Первом Правиле Волшебника, намекая, что он верит лжи.
      Ричард взвесил степень решимости, светящейся в её зеленых глазах. Ему нужна её помощь. Он не может разбираться с этим в одиночку.
      Наконец Ричард решил, что выбора у него нет. Попросив остальных подождать, он обнял Кэлен за плечи и отвел достаточно далеко, чтобы другие не слышали.
      Ему необходимо, чтобы она поверила. Выбора у него не осталось.
      Он должен ей сказать все.
      Глава 29
      Кэлен охотно последовала за мужем, когда он повел её по мокрой траве в сторонку от остальных. Она предпочитала продолжить спор наедине, чем на глазах у посторонних. Ричард, в свою очередь, тоже не хотел сообщать ей в присутствии других то, что должен сказать.
      Краем глаза Ричард видел, что охотники Чандалена небрежно оперлись на свои копья, копья, наконечники которых были смочены ядом. Казалось, они готовы лениво дожидаться, когда Ричард с Кэлен закончат беседу и вернутся к основной группе. Но Ричард отлично знал, что это лишь видимость. Он видел, что охотники стоят так, чтобы держать бака-тау-мана под присмотром. В конце концов, здесь ведь их земли, и, несмотря на то, что они знают Ричарда, бака-тау-мана для них остаются чужаками.
      Бака-тау-мана, в свою очередь, казались совершенно равнодушными к присутствию охотников Племени Тины. Мастера меча лениво переговаривались между собой, смотрели на застилавшие горизонт тучи или зевали и потягивались.
      Когда Ричард в сестрой Верной впервые повстречался с мастерами меча, то спросил у нее, опасны ли они. Сестра Верна рассказала, что в юности видела, как мечмастер бака-бан-мана, оказавшийся в Танимуре, перебил порядка пятидесяти полностью вооруженных солдат, прежде чем с ним совладали. Верна сказала, что они сражаются, как непобедимые духи, и некоторые их таковыми и считают.
      Ричарду не хотелось, чтобы какое-то недоразумение спровоцировало бой между Племенем Тины и бака-тау-мана. И те и другие были отличными воинами.
      Кара с далеко не невозмутимым видом не сводила ледяных глаз ни с тех, ни с других.
      Наподобие тех сторон треугольника, Племя Тины, бака-тау-мана и Кара выступали на одной стороне. Все они, хотя и смотрели на мир по-разному, были связаны с Ричардом и Кэлен и служили общему делу. У всех них были одни и те же жизненные ценности. Семья, друзья, тяжелый труд, честность, долг, верность и свобода.
      Кэлен ласково но настойчиво коснулась его груди.
      - Ричард, несмотря на те чувства, что обуревают меня в данный момент, я знаю, что сердце у тебя на месте, просто ты рассуждаешь не разумно. Ты Искатель Истины и должен перестать настаивать на своей правоте и постараться увидеть истину. Мы можем противостоять магии сестер Тьмы и остановить Шнырка. Зедд с Энн уничтожать заклинание. Ну почему ты так упираешься?
      - Кэлен, - тихо проговорил он, - эта псевдокурица была шимом.
      Она рассеянно потеребила висящий на тонкой цепочке темный камень на шее.
      - Ричард, ты знаешь, как я тебя люблю и верю в тебя, но в данном случае я почти готова...
      - Кэлен, - снова проговорил он, вынуждая её замолчать. Он знал, о чем она думает и что собирается сказать. И теперь хотел чтобы она только слушала. Он подождал, пока её глаза не сказали ему, что она готова слушать.
      - Ты призвала шимов в этот мир.
      Ты сделала это не нарочно и не для того, чтобы причинить зло. Думать иначе и в голову никому не придет. Ты сделала это, чтобы спасти меня. Я умирал и нуждался в твоей помощи, так что отчасти я тоже принимал в этом участие. Не сделай я того, что сделал, тебе не было бы необходимости делать то, что ты сделала.
      - Ну да, и не забудь помянуть наших предков. Не плоди они детей, мы бы не родились и не совершили наших преступлений. Полагаю, их ты тоже учтешь?
      Облизнув губы, Ричард нежно взял её за плечи.
      - Я просто хотел сказать, что все это началось с того, что ты помогла мне. Но это ни коим образом не делает тебя виноватой хоть в чем-то. Ты должна это понять. Но из=за того, что ты произнесла слова, завершившие заклинание, то невольно стала ответственной за дальнейшее. Ты привела шимов в этот мир.
      По какой-то причине Зедд не хотел, чтобы мы об этом знали. Мне очень жаль, что он не сказал нам правды, но, тем не менее, он этого не сделал. Уверен, у него были на то веские причины, во всяком случае, кажущиеся ему таковыми, иначе он не стал бы нам лгать. Может, они и действительно веские.
      Кэлен, прикрыв глаза, потерла пальцами лоб, молясь о терпении.
      - Ричард, я согласна, что есть некоторые странности в поведении Зедда, и вещи, на которые ещё предстоит получить ответ, но сие вовсе не означает, что мы должны искать иной ответ лишь ради того, чтобы его иметь. Зедд Волшебник Первого Ранга и мы должны верить тому. Что он сказал и выполнить его просьбу.
      Ричард погладил её по щеке. Ему очень хотелось оказаться с ней наедине, совсем наедине, чтобы он мог загладить свою идиотскую забывчивость. Ему страшно не хотелось говорить то, что он намеревался сказать, но выхода не было.
      - Пожалуйста, Кэлен, сперва выслушай а уж потом решай, ладно? Мне был очень хотелось ошибаться, честное слово. Но ты послушай, а потом реши сама.
      Когда охотники Племени Тины охраняли нас в доме духов, шимы бродили вокруг. Один из них убил курицу. Просто потому, что им нравится убивать.
      Юни, услышав шум, как услышал я, прибежал посмотреть, в чем дело, но ничего не нашел. Тогда он обругал убийцу, чтобы вынудить того показаться. Тот показался и убил Юни за то. что он его оскорбил.
      - Я тоже обругала ту куриную тварь, так почему же она меня-то не убила? - Кэлен устало потерла глаза. - Скажи мне, Ричард. Почему она не убила меня?
      Он некоторое время смотрел в её прекрасные зеленые глаза, собираясь с духом.
      - Шим сказал тебе, почему, Кэлен.
      - Что?! - Подскочила она. - Что ты несешь?!
      - Эта куриная тварь - никакой не Шнырк. Это шим, и он вовсе не называл тебя "Мать-Исповедница". Это был шим. И сказ именно то, что имел в виду.
      Он назвал тебя "Мать".
      Кэлен круглыми глазами изумленно смотрела на него.
      - Они уважают тебя, - продолжил Ричард. - В определенной степени, во всяком случае. Потому что ты привела их в мир живых. Ты дала им жизнь. И они считают тебя той, кто дал им жизнь, матерью. Ты лишь предположила, что куриный монстр собирался добавить "Исповедница", когда назвал тебя матерью, потому что ты привыкла к такому обращению.
      Но шим вовсе не собирался называть твой титул, Кэлен. Он обратился к тебе именно так, как хотел - мать.
      Ричард чуть ли не видел, как правдивость его слов прорывает тщательно ею выстроенную крепость рационализма. Иногда истину чуешь нутром и тогда уже прятаться от неё не получается никак.
      Глаза Кэлен наполнились слезами.
      Она крепко прижалась к нему, ища убежища в его надежных объятиях. Всхлипнув, она сердито вытерла вытекшую слезу.
      - Думаю, только это тебя и спасло, - тихо сказал Ричард, покрепче её обнимая. - Но мне бы не хотелось ещё раз доверять твою жизнь их милосердию.
      - Мы должны их остановить, - шмыгнула носом Кэлен. - Добрые духи, нам необходимо их остановить!
      - Знаю.
      - Ты знаешь, что надо делать? - Спросила Кэлен. - Имеешь хоть какое-нибудь представление, как отправить их обратно в мир смерти?
      - Пока нет. Чтобы найти решение сперва надо признать существование самой проблемы. Полагаю, это мы теперь сделали?
      Кэлен кивнула, утирая слезы. Решимость высушила глаза так же быстро, как осознание истины вызвало слезы.
      - А почему шимы околачивались у дома духов?
      Во время их брачной ночи, когда они предавались любви, нечто на улице порождало смерть. От одной мысли об этом Ричарду становилось дурно.
      - Не знаю. Может, шимы хотели быть поближе к тебе.
      Кэлен лишь кивнула. Она поняла. Поближе к матери.
      Ричард вспомнил побледневшее лицо Кэлен, когда Ниссел принесла в дом мертвых мертворожденного младенца. Ребенок родился мертвым из-за шимов. И это было лишь началом.
      - Что такое черная Благодать? Ты упоминал о ней вчера, когда мы пришли к Зедду с Энн.
      - Большая часть сведений о шимах почерпнута из одного чуть ли не первого сообщения о них. Коло был так перепуган, что написал об этом гораздо больше, чем обычно. В конце сообщения, что он цитирует, сказано: Запомните хорошенько мои слова: опасайтесь шимов, и в случае острой необходимости на голой земле трижды нарисуйте песком, солью и кровью Черную Благодать.
      - И что это значит?
      - Понятия не имею. Я надеялся, что Зедд или Энн могут знать. Зедд знает все о Благодати. И я думал, что об этой он тоже знает.
      - Как, по твоему, эта черная Благодать остановит шимов?
      - Я просто не знаю, Кэлен. Хотя мне приходило в голову, что, возможно, это отчаянный совет совершить самоубийство.
      Кэлен рассеянно кивнула, размышляя над записями Коло.
      - Вполне могу понять, если это совет покончить с собой. Я чувствовала исходящее от шима зло, - сказала она, уставясь в пространство. - Когда я была в доме, где Племя Тины готовит покойников к похоронам и эта куриная тварь - шим - была там тоже, я чувствовала исходящее от неё зло. О духи, это было ужасно!
      Оно выклевывало Юни глаза. Хотя он уже был мертв, оно все равно хотело выклевать ему глаза.
      - Знаю. - Ричард снова привлек жену к себе.
      - Вчера у Зедда с Энн - Кэлен чуть отодвинулась, окрыленная надеждой ты сказал, что Коло пишет, будто сперва они сильно встревожились, но после проверки выяснили, что шимы - не больно то сложное оружие и с ними легко справится.
      - Да, но Коло лишь мельком отметил, что в замке Волшебника успокоились, обнаружив, что это не такая уж большая проблема, как они сперва думали. Но не упомянул, каким образом её решили. Написал только, что они отрядили волшебника по прозвищу Гора разобраться с ними. Что он и сделал.
      - Ты не знаешь, есть ли какое-нибудь оружие против них? Юни был вооружен до зубов, и толку ему от этого не было ровным счетом никакого, но, возможно, какое-то оружие имеется?
      - Коло ничего не говорит об этом. Стрелы ту куриную тварь не убили, и огонь им тоже не вредит.
      Однако Зедд весьма настаивал, чтобы я забрал из Замка Меч Истины. Хоть он и соврал насчет Шнырка, то, возможно, лишь для того, чтобы убрать нас подальше от опасности. Но сомневаюсь, что он солгал насчет меча. Он хотел, чтобы я его взял и сказал, что, возможно, это единственная магия, которая сможет нас защитить. В этом я ему вполне верю.
      - Почему, по-твоему, та куриная тварь от тебя удрала? Я хочу сказать, если шимы считаю меня своей матерью и не желают мне вредить, это их некоторое уважение ко мне я могу понять, но раз они так могущественны, то почему удирают от тебя? Ты лишь выпустил в шима стрелу. А стрелы, по твоим словам, не могут их убить. Так почему же он удрал?
      Ричард отбросил волосы со лба.
      - Я и сам об этом размышлял. Единственный вывод, к которому я пришел это, что они порождения магии Ущерба, а я единственный за несколько тысячелетий, кто от рождения обладает магией Ущерба. Может, они боятся, что магия Ущерба может их одолеть. Возможно, так и есть. Во всяком случае, надеюсь.
      - А огонь? Тот единственный свадебный костер, что ещё горел и который ты затоптал? Это ведь был один из шимов, верно?
      Ричарду было крайне неприятно, что шим находился в их свадебном костре. Это был своего рода вызов.
      - Да. Сентрози, второй шим. В переводе означает "огонь". Первый, Реехани, означает "вода", а третий, Вази - "воздух".
      - Но ты загасил огонь. И шим ничего не сделал, чтобы тебе помешать. Раз уж они убили Юни за то, что он их оскорбил, то уж на тебя-то за это они уж точно должны были разозлиться. И куриная тварь от тебя сбежала.
      - Да не знаю я, Кэлен! Нет у меня ответа.
      Некоторое время она колебалась, глядя ему в глаза.
      - Может, они не тронули тебя потому же, почему не тронули меня.
      - Меня они тоже считают своей матерью?
      - Отцом, - сообщила Кэлен, автоматически поглаживая камешек на шее. Я использовала заклинание, чтобы сохранить тебе жизнь, не дать тебе перейти в мир мертвых. Заклинание вызвало шимов, потому что они из мира мертвых и в их власти не дать тебе пересечь черту. Возможно, поскольку мы замешаны в этом оба, они считают нас своими родителями.
      Ричард глубоко вздохнул.
      - Не исключено. Я не утверждаю, что так оно и есть, но когда я ярдом с ними, то чувствую, что за эти кроется что-то большее, нечто, от чего у меня волосы дыбом становятся.
      - Что именно?
      - Каждый раз, как они оказываются рядом со мной, я ощущаю обуревающие их жажду чего-то и чудовищное вожделение.
      Кэлен потерла руки, вздрогнув от мысли, что столь чудовищное зло находится где-то поблизости. Невеселая улыбка, полная иронии, искривила её губы.
      - Шота всегда говорила, что мы с тобой породим чудовище.
      - Когда-нибудь, Кэлен. - Ричард взял её лицо в ладони. - Когда-нибудь.
      Боясь расплакаться, Кэлен отвернулась от него и уставилась вдаль. Совладав с голосом, она заговорила.
      - Раз магия исчезает, то по крайней мере и Джегань лишится её помощи. Он управляет колдуньями и волшебниками, чтобы те помогали его полчищам. Если он больше не сможет этого, то хоть какая-то польза есть от всей этой истории.
      Он воспользовался одним из этих волшебников, чтобы убить нас. И одной из сестер Света, чтобы притащить чуму из Храма Ветров. Если из-за шимов магия исчезает, то и у Джеганя она исчезнет тоже.
      Ричард закусил губу.
      - Я как раз об этом думал. Если та куриная тварь испугалась меня из-за того, что я обладаю магией Ущерба, то Джегань вполне может потерять контроль над теми, кто обладает магией, но...
      - Добрые духи! - Прошептала Кэлен, повернувшись к нему. - Сестры Тьмы! Может они не с рождения обладают магией Ущерба, но умеют ею пользоваться.
      Ричард нехотя кивнул.
      - Боюсь, что у Джеганя все ещё остаются сестры Тьмы. И их магия будет действовать.
      - Значит, наша единственная надежда на Зедда с Энн. Будем надеяться, что они смогут остановить шимов.
      Ричард не смог выдавить из себя улыбки.
      - Каким образом? Ни один из них не может пользоваться магией Ущерба. Их магические способности исчезнут, как и все остальное. Они станут такими же беспомощными, как тот мертворожденный ребенок. Я уверен, что они из деревни уехали, только вот куда?
      Кэлен одарила его взглядом Матери-Исповедницы.
      - Вспомни ты вовремя о своей первой жене, Ричард, мы могли бы сказать Зедду. Возможно, это имело бы значение. Теперь этот шанс для нас упущен. Ты выбрал очень неподходящее время для забывчивости.
      Ричард хотел с ней поспорить, доказать, что это не имеет ровням счетом никакого значение, сказать, что она ошибается, но не смог. Она не ошибалась. Зедд отправился в одиночку сражаться с шимами. Ричард прикинул, не вернуться ли им обратно и не последовать ли за дедом.
      Кэлен наконец взяла его за руку и, ободряюще потрепав по плечу, потащила обратно. Держа голову прямо, она шла с невозмутимым и властным выражением Матери-Исповедницы.
      - Мы пока не знаем, что с этим делать, - провозгласила Кэлен, - но я совершенно уверена - в наш мир пришли шимы.
      Глава 30
      Специально для охотников Кэлен повторила свои слова на языке Племени Тины. Ричарду очень хотелось, чтобы права оказалась она, и угрожал бы им Шнырк, а не шимы. На Шнырка у низ управа имелась.
      Сообщение Кэлен по вполне понятным причинам никого не оставило равнодушным, особенно если учесть, что она, столь рьяно до этого отстаивавшая мнение, что это Шнырк, теперь вдруг резко переменила позицию, заявив, что нисколько не сомневается, что миру угрожают именно шимы, и никто иной.
      После этого её заявления у Ричарда не возникло впечатления, что у кого-то ещё остались сомнения. Казалось, что после слов Кэлен мир для всех изменился.
      Над равниной повисла тревожная тишина.
      Ричарду требовалось срочно решить, что делать дальше, но никаких светлых идей не возникало. Он даже не имел представления, с чего начать. Только теперь он понял, что нужно ему было сделать, когда имелась возможность. Но он тогда был так озабочен нависшей угрозой, что игнорировал все остальное.
      Далеко же он убрел от родных лесов. Он страстно желал снова оказаться там. По крайне мере в бытность свою лесным проводником он никогда не блуждал и точно знал, по какому пути идет.
      Ричард обратился к темноволосой мудрой женщине бака-тау-мана.
      - Зачем вы проделали весь этот путь, Дю Шайю? Что вы тут делаете?
      - Ага! - Протянула Дю Шайю с подчеркнутой тщательностью складывая руки на груди. - Теперь Кахарин желает, чтобы я говорила!
      Женщина просто кипела от возмущения. Ричард не очень-то понимал причины такого её настроения, да и ему было вообще-то наплевать.
      - Да. Зачем вы пришли?
      - Мы шли много дней. Путешествие было тяжелым. Мы похоронили некоторых из тех, кто вышел с нами. Нам пришлось с боем прорываться по враждебным местам. Мы пролили кровь многих, чтобы добраться до тебя.
      Мы оставили наши семьи и любимых, чтобы доставить нашему Кахарину предупреждение. Мы шли без пищи и сна, испытывая неудобства и лишения. Мы пережили ночи, когда все мы плакали, боясь неизвестности и скучая по родине.
      Я шла с ребенком, которого Кахарин попросил меня выносить, когда я собиралась пойти к травнице и вытравить его. Вытравить вместе с мерзкими воспоминаниями, с ним связанными. А Кахарин даже не соизволил заметить, что я почтила его просьбу и приняла на себя возложенную на меня ответственность за это дитя.
      Кахарин даже не понял, что каждый день этот ребенок, которого он попросил меня выносить, напоминает мне о времени, которое я провела, прикованной цепью к стене у этих вонючих маженди. Напоминает о том, каким образом я забеременела этим ребенком. Напоминает обо всех тех мужиках, что использовали меня и смеялись надо мной. Напоминает о том, что я тогда каждый день ждала, что этот день станет последним и меня зарежут и принесут в жертву. Напоминает о том, как я оплакивала своих собственных детей, которые останутся без матери, рыдала, что больше никогда не увижу их милые смеющиеся мордашки и не порадуюсь тому, как они растут.
      Но я почтила пожелания Кахарина и вынашиваю ребенка этих собак, потому что Кахарин попросил меня об этом.
      Кахарин же уделяет своему народу, проделавшему столь долгий путь, лишь толику внимания, будто мы какие-нибудь блохи. Он не спрашивает, как идут дела у нас на родине. Он даже не прелагает нам сесть с ним, чтобы мы могли порадоваться тому, что наконец вместе. Он не спрашивает, довольны ли мы. НЕ спрашивает, не голодны и мы и не хотим ли пить.
      Он лишь орет и доказывает, что мы вовсе не его народ, потому что не знает наши древние законы, по которым мы жили многие века, и отметает некоторые священные законы лишь потому, что его им не учили, будто лишь по одной это причине они не важны. Согласно этим законам многие пожертвовали жизнью, чтобы благодаря им он кое-чему выучился и смог прожить ещё один день.
      Он думает о своем народе не больше, чем о грязи под ногами. Он без раздумья отбрасывает дарованную ему по нашим законам жену. Он обращается со своей законной женой, как с тварью последней, вспоминая о ней, лишь когда понадобится.
      Древние законы обещали нам Кахарина. Признаю, что они вовсе не обещали такого, что станет почитать свой народ и его обычаи и законы, объединившие нас, хотя по моему мнению любой нормальный человек почтил бы тех, кто так много выстрадал ради него.
      Я пережила гибель моих мужей от твоей руки и оплакивали их подальше от твоих глаз, чтобы ты не страдал от этого. Мои дети храбро пережили смерть своих отцов, павших от твоей руки. Они плакали в подушку, тоскуя о мужчине, что целовал их на ночь и желал добрых снов. А ты даже не потрудился поинтересоваться, каково мне приходится без моих мужей, которых мы с детьми нежно любили, не поинтересовался ты и как пережили потерю мои дети.
      Ты не спросил как жилось мне без моего нового мужа, данного мне согласно нашим законам, пока он носился где-то в поисках других жен. Тебе настолько наплевать на меня, что ты даже не соизволил упомянуть о моем существовании своей новой жене.
      Дю Шайю возмущенно вздернула подбородок.
      - А теперь, значит, мне дозволено слово молвить? Теперь, значит, ты желаешь услышать, что я хочу сказать после столь долгого и трудного пути? Теперь, значит, желаешь узнать, есть ли мне что сказать достойного твоего высокородного слуха?
      Дю Шайю плюнула Ричарду под ноги.
      - Мне стыдно за тебя!
      И повернулась к нему спиной.
      Ричард уставился ей в затылок. Мастера меча смотрели кто куда, делая вид, что они глухие и слепые, и вообще их тут нет.
      - Дю Шайю, - Ричард и сам начал потихоньку закипать. - Не сваливай на меня смерть этих людей! Я сделал все, что мог, чтобы избежать схватки с ними. И тебе это прекрасно известно. Я умолял тебя прекратить это. Ты могла это сделать, но даже не попыталась остановить их. Я был вынужден сделать то, что сделал. Ты отлично знаешь, что у меня не было выбора.
      - У тебя был выбор! - Сверкнула она глазами, полуобернувшись. - Ты мог предпочесть умереть, а не убивать. В благодарность за то, что ты для меня сделал, за то, что спас меня от маженди, я пообещала тебе, что если не будешь сопротивляться, то умрешь быстро. И тогда потеряна была бы лишь одна твоя жизнь, а не тридцати человек. Раз уж ты такой благородный и так радеешь за сохранение жизней, то тебе следовало пожертвовать собой.
      Ричард, скрипнув зубами, потряс пальцем.
      - Ты натравила на меня своих людей и надеялась при том, что я просто дам себя убить и не стану сопротивляться? Дай я тогда себя убить, смертям бы не было конца! Ты отлично знаешь, что я принес вам мир, который сохранил гораздо больше жизней! А во всем остальном. Что происходит, ты не понимаешь ни уха, ни рыла!
      - Ты ошибаешься, муж мой, - фыркнула Дю Шайю. - Я понимаю гораздо больше, чем тебе хотелось бы.
      - Лорд Рал, - возвела Кара очи горе, - вам действительно нужно научиться больше уважать ваших жен, иначе у вас дома не будет ни минуты покоя. - И продолжила чуть слышно краешком губ, шагнув вперед. - Дайте мне с ней поговорить, как женщине с женщиной. Посмотрим, не смогу ли я утрясти для вас это дело.
      Подцепив Дю Шайю под руку, Кара отвела её в сторонку для приватного разговора. Шесть мечей выскочили из ножен. В мгновение ока мастера меча двинулись вперед, перебрасывая вращающиеся мечи из одной руки в другую. Свистящие клинки сверкали на солнце.
      Охотники Племени Тины шагнули им наперерез. В считанные мгновения спокойные равнины превратились в поле битвы.
      - Всем стоять! - рявкнул Ричард, подняв руку.
      Он встал перед Карой с Дю Шайю, перекрывая воинам путь.
      - Кара, отпусти её. Она их мудрая женщина. К ней нельзя прикасаться. Тысячелетиями людей бака-тау-мана уничтожали и приносили в жертву маженди. И по вполне понятной причине бака-тау-мана выходят из себя, когда к ним прикасаются чужаки.
      Кара немедленно выпустила руку Дю Шайю, но из обеих групп воинов ни одна не желала отступить первой. У охотников Племени Тины внезапно на их землях появились враждебные чужаки. У мечмастеров вдруг появились противники, готовые напасть на них за то, что они защищают свою мудрую женщину. В столь накаленной обстановке легко могло произойти такое, что кто-нибудь один мог сорваться и напасть первым, а уж трупы начать считать потом.
      - Слушайте меня! Вы все! - Снова гаркнул Ричард.
      Рукой он нашарил на шее ДЮ Шайю кожаный шнурок, надеясь, что это именно то, что он ищет.
      Глаза охотников расширились, когда Ричард вытащил вещицу на свет они увидели болтающийся на шнурке свисток Птичьего Человека.
      - Это свисток, что мне подарил Птичий Человек. - Краем глаза поглядев на Кэлен, он шепотом велел ей переводить. Кэлен немедленно заговорила на языке Племени Тины, а Ричард продолжил.
      - Вы помните, что Птичий Человек дал мне его в знак мира. Эта женщина, Дю Шайю, защитница своего племени. В честь Птичьего Человека и во исполнение его мечты о мире я отдал этот свисток ей, чтобы она могла призвать птиц склевать посевы её врагов. Когда её враги испугались, что у них не будет зерна и им грозит голод, они в конце концов согласились на мир. Впервые за все времена между этими племенами воцарился мир, и все они обязаны этим свистку, подаренному Птичьим Человеком.
      Бака-тау-мана в огромном долгу перед Племенем Тины. Племя Тины тоже в долгу перед бака-тау-мана за то, что они чтят этот дар и используют так, как того и хотело Племя Тины - чтобы нести мир, а не войну. Племя Тины должно гордится тем, что бака-тау-мана доверил подарку Племени Тины принести мир и безопасность их семьям.
      Оба ваши племени - друзья.
      Никто из воинов не пошевелился, взвешивая слова Ричарда. Наконец Джиаан убрал меч за спину и распахнул рубашку на груди, подставив обнаженную грудь Чандалену.
      - Мы благодарны тебе и твоему народу за мир и безопасность, что принес нам ваш обладающий могучим волшебством подарок. Мы не станем с вами биться. Если вы хотите взят обратно мир, что подарили нам, то может пронзить наши сердца. Мы не станем драться с такими великими миротворцами, как Племя Тины.
      Чандален убрал копье и упер тупым концом в землю.
      - Ричард-с - Характером говорит правду. Мы рады, что ваш народ использовал наш подарок так, как должно - чтобы принести мир. Добро пожаловать на нашу землю. Здесь вам ничто не грозит.
      Активно жестикулируя, Чандален отдал приказ своим охотникам. Когда все воины успокоились, Ричард тихонько выдохнул и мысленно возблагодарил добрых духов за помощь.
      Кэлен взяла Дю Шайю за руку и решительно заявила.
      - Я сама поговорю с Дю Шайю!
      Мечмастерам бака-тау-мана это явно не понравилось, но они не знали, что им делать в данной ситуации. Ричарду идея Кэлен тоже не пришлась по душе. Сия беседа запросто могла вылиться в другую войну.
      Однако он, хоть и весьма неохотно, решил, что пусть уж лучше Кэлен поступает как ей угодно и поговорит с Дю Шайю. К тому же выражение лица Кэлен явственно говорило, что не ему решать. Ричард повернулся к мастерам меча.
      - Кэлен, моя жена - Мать-Исповедница и вождь всех народов Нового Мира. Ее следует уважать так же, как нашу мудрую женщину. Даю вам слово Кахарина, что Мать-Исповедница не причинит Дю Шайю зла. Если я вам солгу, то можете считать, что моя жизнь принадлежит вам.
      Мужчины кивком выразили свое согласие. Ричард не знал, кто в их глазах главней - он или Дю Шайю, но его спокойный и решительный тон, помимо всего прочего, снял все возражения. А ещё он знал, что, помимо всего прочего, эти люди уважают его не только потому, что он убил тридцать мастеров меча, а потому что он сделал кое-что гораздо более трудное. Он вернул им земли предков.
      Ричард стоял плечом к плечу с Карой и наблюдал, как Кэлен уводит Дю Шайю подальше в высокую траву. На травинках ещё блестели капли шедшего утром дождя, оставившего на равнине лужицы.
      - Лорд Рал, - тихонько спросила Кара, - вы считаете, что это мудро?
      - Я доверяю мнению Кэлен. У нас крупные неприятности. И мы не можем терять время.
      Кара довольно долго размышляла, катая в пальцах эйджил.
      - Лорд Рал, раз магия исчезает, то ваша тоже исчезает?
      - Будем надеяться, что нет.
      Он подошел к мастерам меча. Кара шла рядом. Хотя Ричард узнал нескольких из них, но по имени знал лишь одного.
      - Джиаан, Дю Шайю сказала, что некоторые из вас умерли по пути сюда.
      Джиаан убрал меч в ножны.
      - Трое.
      - В бою?
      Меченосец, выглядя явно несколько не в своей тарелке, отбросил со лба темные волосы.
      - Один. С остальными двумя...произошел несчастный случай.
      - Связанный с водой или огнем?
      Джиаан тяжело вздохнул.
      - С водой нет, но один упал в костер, когда стоял на часах. Он сгорел раньше, чем мы успели сообразить, что происходит. Тогда мы подумали, что он, должно быть, при падении ударился головой. Но. Судя по тому, что ты тут рассказал, возможно это не так. Могли эти шимы убить его?
      Ричард кивнул. Он с горечью прошептал имя одного из этих посланцев смерти - Сентрози, шим огня.
      - Ну, а третий?
      Джиаан переступил с ноги на ногу.
      - Когда мы шли по перевалу он вдруг решил, что умеет летать.
      - Летать?
      Джиаан кивнул.
      - Только вот летать он умел как тот булыжник.
      - Может, он просто оступился и упал?
      - Я видел его лицо, перед тем как он решил полетать. Он улыбался так же, как улыбался. Когда впервые увидел нашу родину.
      И снова Ричард горько прошептал имя третьего шима. Три шима - Реехани, Сентрози и Вази - вода, огонь и воздух - взяли ещё жизни.
      - В Племени Тины шимы тоже убили людей. Я надеялся, что они только здесь, где находимся мы с Кэлен, но судя по всему, в другие места они тоже поспели.
      Ричард увидел, как за спиной мастеров меча охотники Чандалена притаптывают траву, готовясь развести костер, чтобы разделить трапезу с новыми друзьями.
      - Чандален! - Охотник поднял голову. - Не разводите огня!
      Ричард рысцой подбежал к Чандалену и его охотникам.
      - А в чем дело? - Поинтересовался Чандален. - Почему ты не хочешь, чтобы мы развели костер? Поскольку мы тут застряли, то хотим приготовить поесть и разделить со всеми нашу трапезу.
      - Понимаешь, - почесал бровь Ричард, - злой дух, что убил Юни, может находить людей с помощью огня или воды. Мне очень жаль, но до поры до времени вам придется жить без огня. Если вы будете разводить огонь, то злые духи могут убить твой народ.
      - Ты уверен?
      - Эти люди - Ричард положил руку на плечо Джиаана - такие же сильные, как Племя Тины. По пути сюда один из них был убит злым духом из костра.
      Джиаан кивком подтвердил, что так оно и было.
      - Не успели мы сообразить, как он уже полыхал, как факел, - сказал Джиаан. - ОН был сильным и храбрым человеком. Его нельзя было захватить врасплох, но мы не услышали от него ни слова до самой его смерти.
      Чандален, огорченно поиграв желваками, оглядел простиравшиеся вокруг равнины, затем снова посмотрел на Ричарда.
      - Но если у нас не будет огня, как мы будем есть? Мы должны печь лепешки тава и готовить пищу. Мы не можем есть сырое мясо и зерно. А женщины на огне делают посуду, а мужчины пользуются огнем, чтобы делать оружие. Как мы будем жить?
      Ричард огорченно вздохнул.
      - Не знаю, Чандален. Я совершенно уверен лишь в том, что огонь может снова привлечь злых духов. Шимов. И просто сообщаю тебе единственный известный мне способ уберечь твой народ.
      Полагаю, вам таки придется разводить огонь, только нужно постоянно помнить о таящейся в нем опасности. Если все будут знать об этом, то, возможно, при необходимости вы и сможете пользоваться огнем.
      - И нам нельзя пить, поскольку приближаться к воде опасно?
      - Увы, ответа у меня нет, Чандален. - Ричард устало провел ладонью по лицу. - Я только знаю, что вода, огонь и высота опасны. Шимы умеют ими пользоваться чтобы убивать людей. И чем дальше мы станем от них держаться, тем целее будем.
      - Но, исходя из твоих слов, даже если мы все сделаем, как ты говоришь, шимы все равно будут убивать.
      - У меня нет готовых ответов, Чандален. Я пытаюсь рассказать тебе все, что мне известно, чтобы ты смог по возможности уберечь своих людей. Однако могут существовать и другие опасности, о которых я даже и не знаю.
      Чандален, подбоченясь руку в бок, посмотрел на принадлежащие его народу равнины. Играя желваками, он размышлял о чем-то. Ричард мог только гадать о ходе мыслей охотника. Он терпеливо ждал, когда Чандален заговорит.
      - Это правда, что родившийся мертвым ребенок умер из-за того, что шимы пришли в наш мир? - Нарушил наконец молчание Чандален.
      - Мне очень жаль, Чандален, но я считаю, что да.
      Темный пронзительный взгляд охотника встретился с серыми глазами Ричарда.
      - А как эти злые духи вообще оказались в нашем мире?
      Ричард коснулся языком уголков губ.
      - Я полагаю, что Кэлен, чтобы спасти мне жизнь, сама не зная того невольно призвала их с помощью магии. Поскольку к ним прибегли, чтобы спасти мне жизнь, то это по моей вине они здесь.
      Чандален поразмыслил над признанием Ричарда.
      - Мать-Исповедница ни за что бы ни помыслила зла. И ты тоже. И все же это из-за вас посланцы смерти здесь?
      Тон Чандалена сменился от тревожного и озабоченного на властный. В конце концов, он ведь теперь старейшина. И его ответственность за благополучие своего народа гораздо больше, чем у простого охотника.
      Примерно так, как охотники Племени Тины и меченосцы бака-тау-мана, очень похожие по своему мировоззрению, чуть было не передрались между собой, отношения между Ричардом и Чандаленом в свое время тоже были весьма напряженными. К счастью, оба вовремя поняли, что у них гораздо больше общего, чем поводов для разногласий.
      Ричард посмотрел на остатки туч на горизонте и светлую полосу дождя.
      - Боюсь, что это так. Добавлю еще, что я по небрежности не вспомнил очень ценные для Зедда сведения, когда была такая возможность. А теперь он уже уехал в поисках шимов.
      Чандален снова прежде чем заговорить тщательно взвесил слова Ричарда.
      - Вы - из Племени Тины и оба сражались, чтобы защитить нас. Мы знаем, что вы оба не хотели призвать шимов и причинить зло.
      Чандален гордо выпрямился - росточком он даже не дотягивал Ричарду до плеча - и произнес свое решение.
      - Мы знаем, что вы с Матерью-Исповедницей оба сделаете все необходимое, чтобы поправить дело.
      Ричард отлично понимал кодекс чести, долга и ответственности, по которому жил этот человек.
      Хотя они с Чандаленом были представителями совершенно различных народов с очень разной культурой, Ричард рос во многих смыслах в соответствии с таким же как у Чандалена кодексом чести. Возможно, подумал он, не такое уж они и разные. Может, они по-разному одеваются, но у них одинаковые чаяния, стремления и желания. И опасения у них тоже одни и те же.
      Не только отчим Ричарда, но и Зедд учили его многому из того, чему учило Чандалена его племя. Если ты совершил проступок, не важно, по каким причинам, то должен сам все исправить наилучшим образом.
      Ты можешь испугаться, это понятно, никто и не ждет от тебя бесстрашия, но самое худшее, что ты можешь сделать - это убежать от учиненных тобой проблем. Не важно, что ты оступился случайно, ты не пытался отрицать свою вину. Ты не сбежал. Ты сделал все необходимое, чтобы поправить дело.
      Это из-за Ричарда шимы вырвались в этот мир. То, что сделала Кэлен, чтобы спасти ему жизнь, уже стоило другим их жизней. Она тоже не дрогнет и пойдет на все, чтобы остановить шимов. Это даже не полежит обсуждению.
      - Даю тебе честное слово, старейшина Чандален, что не будет мне роздыха, пока Племени Тины и всем остальным угрожают шимы. Я не успокоюсь, пока не отправлю шимов в Подземный мир, где им и место. Или умру, пытаясь это сделать.
      НА губах Чандалена мелькнула теплая, преисполненная гордости улыбка.
      - Я знал, что мне не придется напоминать тебе о данном тобой обещании всегда защищать наш народ, но мне приятно слышать из твоих уст, что ты не забыл своей клятвы.
      И к удивлению Ричарда отвесил ему оплеуху.
      - Силы Ричарду-с - Характером. Пусть его кипящая ярость будет направлена на наших врагов.
      Ричард, потирая челюсть, повернулся и увидел, что Кэлен с Дю Шайю возвращаются.
      - Для лесного проводника у тебя просто талант влипать в кучу неприятностей, - прокомментировала Кара. - Как по-твоему, после их беседы у тебя осталась хотя бы одна жена?
      Ричард понимал, что Кара откровенно над ним подтрунивает в свойственной ей странной манере пытаться поднять ему настроение.
      - Одна, я надеюсь.
      - Ну, а если нет, - хихикнула Кара, - то всегда останемся мы с тобой.
      - Место жены уже занято, премного благодарен. - Ричард двинулся к женщинам.
      Кэлен с Дю Шайю бок о бок шли по траве. Лица обеих были совершено бесстрастными. Что ж, по крайней мере крови не видно.
      - Твоя другая жена уговорила меня поговорить с тобой, - заявила Дю Шайю подошедшему Ричарду.
      - Тебе повезло, что у тебя есть мы обе, - добавила она.
      Ричард счел за благо прикусить язык, дабы с него не сорвались висящие на кончике комментарии.
      Глава 31
      Дю Шайю подошла к своим меченосцам, судя по всему чтобы приказать им сесть и отдохнуть. Пока она будет беседовать с Кахарином. Кэлен в это время ткнула Ричарда пальцем под ребра, подталкивая к мешкам.
      - Принеси Дю Шайю подстилку, чтобы она могла сесть, - тихонько пробормотала она.
      - Зачем ей наша? У них есть их собственные подстилки. К тому же ей вовсе не нужна подстилка, чтобы поговорить со мной.
      Кэлен снова ткнула его в ребра.
      - Просто пойди и принеси, - прошипела она. - НА тот случай, если ты не заметил, эта женщина беременна и ей неплохо отдохнуть.
      - Ну, это все равно не значит...
      - Ричард, - рявкнула Кэлен, потеряв терпение, - если хочешь заставить кого-то подчиниться твоей воле, то это гораздо проще сделать, если дашь человеку возможность одержать небольшую победу, чтобы он мог сохранить лицо. Хочешь, я сама принесу ей подстилку!
      - Ну, тогда ладно. Думаю...
      - Вот видишь? Ты только что это доказал. И ты принесешь подстилку.
      - Значит, Дю Шайю одержит маленькую победу, а я - нет?
      - Ты большой мальчик. Цена, запрошенная Дю Шайю - подстилка, на которой она будет сидеть, рассказывая тебе, почему они здесь. Цена совершенно мизерная. Е стоит продолжать уже выигранную войну лишь для того, чтобы окончательно унизить и растоптать противника.
      - Но она...
      - Знаю. Дю Шайю перешла все границы, сказав тебе то, что сказала. Ты это знаешь, я знаю, и она знает. Но она была оскорблена в лучших чувствах, и отчасти правильно. Всем нам свойственно ошибаться.
      Она не понимает размеров опасности, с которой мы столкнулись. Она согласилась помириться ценой нашей подстилки, на которой будет сидеть. Она всего лишь хочет, чтобы ты проявил к ней уважение. Ничего с тобой не сделается, если ты немножко ей подыграешь.
      Они подошли к мешкам и Ричард оглянулся. Дю Шайю ещё разговаривала с мастерами меча.
      - Ты ей угрожала? - Тихонько спросил он, доставая из мешка подстилку.
      - О, да, - шепотом ответила Кэлен, положив руку ему на плечо. - Будь с ней поласковей. Она теперь гораздо больше склонна быть чуть нежней после нашей с ней милой беседы.
      Ричард разыграл целый спектакль, тщательно утоптав траву и аккуратнейшим образом расстелив подстилку перед Дю Шайю. Рукой разгладил все складки, водрузил в середину бурдюк с водой и жестом пригласил Дю Шайю:
      - Пожалуйста, Дю Шайю, присядь и поговори со мной. - Он не мог заставить себя назвать её женой, но полагал, что это и не важно. - Твои слова очень важны, а время нас поджимает.
      Дю Шайю тщательно проинспектировала, насколько хорошо он примял траву и хорошо ли лежит подстилка. Удовлетворившись результатом осмотра, она уселась с краю, подогнув под себя ноги. Сидя совершенно прямо, с высоко поднятым подбородком и сложенными на коленях руками она выглядела чуть ли не величественной. Ричард решил, что так оно, собственно, и есть.
      Ричард отбросил за спину свой золотой плащ уселся, скрестив ноги, на другом краю. Подстилка была небольшой, так что их колени почти соприкасались. Вежливо улыбнувшись, Ричард предложил ей бурдюк.
      Дю Шайю грациозно приняла подношение, а Ричард вспомнил, как впервые её увидел. Она была в ошейнике и прикована к стене, голая и грязная, и воняла так, будто провела у этой стены месяцы - а она и провела - но при этом показалась ему такой же величественной, как теперь, когда она чистая и облачена в молельное платье мудрой женщины.
      Вспомнил он и как она испугалась, когда он старался её освободить, и укусила его. Воспоминание было таким четким, что он едва ли не чувствовал её зубы на своей руке.
      И тут ему пришла в голову тревожная мысль, что эта женщина обладает волшебным даром. Он не знал точно, насколько этот дар силен, но отчетливо видел его отражение в её глазах. Каким-то образом его собственный дар позволял ему видеть эту бездонность в глазах тех, кого хотя бы чуть присыпала волшебная пыльца дара.
      Сестра Верна поведала Ричарду, что попыталась кое-что проделать с Дю Шайю, чтобы проверить её возможности. Верна сказала, что заклятия, которые она накладывала на Дю Шайю просто исчезали, как брызги на горячем песке. Но попытки Верны не прошли незамеченными. Верна сообщила, что Дю Шайю знала, что Верна делает и каким-то образом умела сводить это на нет.
      Ричард уже давно установил, что помимо всего прочего, дар Дю Шайю включает в себя и какую-то примитивную форму прорицания. Учитывая, что она месяцами просидела на цепи, он сильно сомневался, что её волшебный талант как-то может воздействовать на внешний мир. Люди, чья магия может воздействовать на других, вряд ли позволили бы посадить себя на цепь и дожидаться, когда их принесут в жертву. И не стали бы кусаться. Но Дю Шайю умела противостоять направленному на неё магическому воздействию. Довольно распространенная форма защиты против волшебного оружия, как выяснил Ричард.
      С появлением в мире живых шимов магия Дю Шайю, не зависимо от её мощи, исчезнет. Если уже не исчезла. Ричард подождал, пока она напьется и вернет бурдюк, затем приступил к беседе.
      - Дю Шайю, мне нужно...
      - Спроси, как живет наш народ.
      Ричард глянул на Кэлен. Так закатила глаза и кивнула.
      Ричард положил бурдюк и прокашлялся.
      - Дю Шайю, я счастлив видеть тебя в добром здравии. Благодарю тебя за то, что прислушалась к моей просьбе и сохранила ребенка. Я знаю, что это великая ответственность - вырастить дитя. Я уверен, что ты будешь вознаграждена пожизненной радостью за твое решение, а ребенок будет вознагражден твоей мудростью. Знаю так же, что не сколько мои слова повлияли на твое решение, сколько твое сердце. - Ричарду не нужно было притворяться искренним, потому что он и в правду говорил от чистого сердца. - Мне очень жаль, что ты оставила твоих других ребятишек, чтобы и предпринять столь долгое и опасное путешествие, дабы донести до меня твои мудрые слова. Я знаю, что ты не пустилась бы в столь долгий и опасный путь ради пустяка.
      Дю Шайю ждала, явно не совсем довольная. Ричард, терпеливо играя по её правилам, перевел дыхание и продолжил.
      - Пожалуйста, Дю Шайю, расскажи мне, как поживают бака-тау-мана, вернувшись наконец на земли своих предков?
      Дю Шайю соизволила благосклонно улыбнуться.
      - Наш народ живет хорошо и счастлив на своей родине благодаря тебе, Кахарин, но о нем мы поговорим позже. Сейчас же я должна рассказать тебя, зачем я здесь.
      Ричард усилием воли подавил гнев в глазах.
      - С нетерпением жду твоего рассказа.
      Она открыла было рот, но тут же в свою очередь гневно сверкнула глазами.
      - Где твой меч?
      - У меня его с собой нет.
      - А почему?
      - Мне пришлось оставить его в Эйдиндриле. Это долгая история и не...
      - Но как ты можешь быть Искателем без своего меча?
      Ричард вздохнул поглубже.
      - Искатель истины - это человек. А Меч Истины - всего лишь орудие, которым Искатель пользуется, примерно так же, как ты использовала свисток, чтобы добиться мира. Я по-прежнему могу быть Искателем и без меча, как и ты остаешься мудрой женщиной даже без волшебства свистка.
      - Как-то это неправильно. - Она казалась озадаченной. - Мне нравился твой меч. Он рассек ошейник на моей шее, оставив голову на месте. Он объявил нам тебя, как Кахарина. Твой меч должен быть при тебе.
      Решив, что он уже довольно поиграл в её игры, поскольку время поджимало, Ричард подался вперед, уже не скрывая гнева во взгляде.
      - Я заберу меч, как только окажусь в Эйдиндриле. Мы как раз направлялись туда, когда встретили вас. И чем меньше времени я проведу, сидя тут сиднем, теми быстрей прибуду в Эйдиндрил и смогу взять меч.
      Извини, Дю Шайю, если я кажусь тебе торопливым. Я не хочу тебя обидеть, но я очень беспокоюсь за жизни невинных людей и тех, кто мне дорог. И спешу я ради безопасности и бака тау мана тоже.
      Буду очень признателен, если ты скажешь мне, зачем вы здесь. Люди гибнут. Некоторые из твоих тоже погибли. Я должен выяснить, не могу ли я что-либо сделать, чтобы остановить шимов. Меч Истины может мне в этом помочь. А для этого мне нужно быть в Эйдиндриле. НЕ могли бы мы побыстрей закончить разговор?
      Дю Шайю улыбалась, довольная тем, что он оказал ей должное уважение. Но потом улыбка медленно сползла с её лица и впервые за все это время она показалась Ричарду неуверенной в себе, маленькой и испуганной.
      - Муж мой, мне были тревожные видения насчет тебя. Как у мудрой женщины у меня иногда бывают видения.
      - Рад за тебя, но не желаю об этом слышать.
      - Что? - Уставилась она на него.
      - Ты сказала, что у тебя бывают видения.
      - Да.
      - Не желаю ничего слышать ни о каких видениях.
      - Но...но... Ты должен! Это же видение!
      - Видения - разновидность пророчества. Пока что от пророчеств у меня сплошные неприятности. Я не хочу ничего слушать.
      - Но видения помогают.
      - Нет, не помогают.
      - Они выявляют истину.
      - Они не более правдивы, чем сны.
      - Сны тоже бывают вещими.
      - Нет, не бывают. Это всего лишь сны. И видения тоже не бывают вещими. Просто видения, и все.
      - Но я видела тебя в этом видении!
      - Наплевать. Не желаю ничего об этом слышать.
      - Ты был в огне.
      - Мне иногда снится, что я летаю, - тяжело вздохнул Ричард. - Но это вовсе не значит, что я действительно умею летать.
      - Тебе снится, что ты летаешь? - Дю Шайю наклонилась к нему. - Как птица? Никогда о таком не слышала.
      Она выпрямилась.
      - Это всего лишь сон, Дю Шайю. Как твое видение.
      - Но мне было такое видение! А это означает, что оно вещее.
      - То, что я летаю во сне, не значит, что я и правда летаю. Я не прыгаю с высоты. Маша руками как крыльями. Это всего лишь сон, как и твои видения.
      Я не умею летать, Дю Шайю.
      - Но можешь сгореть.
      Ричард уперся кулаками в колени и чуть откинулся назад, моля добрых духов даровать ему терпение.
      - Ладно, хорошо. Что ещё было в этом видении?
      - Ничего. Это все.
      - Ничего? Только это? Я в огне? Всего лишь сон о том, что я горю?
      - Не сон, - покачала она пальцем. - Видение.
      - И ты проделала весь этот путь, чтобы сообщить мне об этом? Что ж, спасибо тебе большое, что пришла из такого далека, чтобы рассказать мне, но теперь нам действительно пора двигаться дальше. Скажи своему народу, что Кахарин желает им всех благ. Счастливого пути домой.
      Ричард сделал вид, что намерен встать.
      - Разве что у тебя есть ещё что сказать? - Добавил он.
      Дю Шайю чуть растерялась под его напором.
      - Я испугалась, увидев моего мужа в огне.
      - Я бы тоже испугался, оказавшись в огне.
      - Мне бы не хотелось, чтобы Кахарин сгорел.
      - Кахарину бы тоже не хотелось сгореть. Ну, так показало тебе твое видение, как мне этого избежать?
      Она опустила голову и потеребила подстилку.
      - Нет.
      - Вот видишь? Ну и какой в твоем видении прок?
      - Полезно знать такие вещи, - сказала она, скатывая шерстяной шарик. Это может помочь.
      Ричард почесал лоб. Дю Шайю явно собиралась с духом сказать ему что-то более важное, более тревожное. Он сообразил, что видение - лишь предлог. Он чуть смягчил тон, чтобы облегчить ей положение.
      - Спасибо за предупреждение, Дю Шайю. Я буду помнить, что оно сможет мне каким-то образом помочь.
      Дю Шайю вскинула на него глаза и кивнула.
      - Как вы меня нашли? - Спросил он.
      - Ты же Кахарин. - Она снова стала величественной. - А я - мудрая женщина бака тау мана, хранительница древних законов. Твоя жена.
      Ричард все понял. Она была связана с ним узами, примерно как д"харианцы. Как Кара. И как Кара, Дю Шайю могла ощущать, где он находится.
      - Я был на сутки пути южней. Вы едва меня не упустили. Тебе стало сложно определять мое местонахождение?
      Дю Шайю отвела взгляд и кивнула.
      - Я всегда могла, и днем и ночью, указать направление и сказать: Кахарин вон там. - Она чуть помолчала, затем овладела собой и продолжила. Но становилось все трудней и трудней определять.
      - Несколько дней назад мы были в Эйдиндриле, - сказал Ричард. - Вы двинулись в путь задолго до того, как я оказался здесь.
      - Да. Ты был не тут, когда я впервые поняла, что должна идти к тебе. Ты был гораздо, гораздо дальше на северо-востоке, - махнула она назад.
      - Тогда зачем вы пошли сюда, если ты чувствовала меня на северо-востоке, в Эйдиндриле?
      - Когда я стала ощущать тебя все хуже и хуже, я поняла, что что-то происходит. Мои видения сказали мне, что я должна найти тебя прежде, чем окончательно перестану тебя чувствовать. Если бы я шла туда, где, как я знала, ты находился, когда мы вышли в путь, то тебя бы там не оказалось, когда мы пришли. Тогда я прислушалась к своим видениям, пока они у меня ещё были, и двинулась туда, куда они мне подсказали.
      К концу путешествия я могла ощущать, что ты здесь. Но вскоре я вообще перестала тебя чувствовать. Мы тогда были ещё довольно далеко отсюда, так что нам не оставалось ничего другого, как продолжать идти в этом направлении. Добрые духи услышали мои молитвы и дали нашим путям пересечься.
      - Я рад, что добрые духи тебе помогли, Дю Шайю. Ты хороший человек и заслуживаешь их помощи.
      Она снова потеребила подстилку.
      - Но мой муж не верит моим видениям.
      Ричард облизнул губы.
      - Мой отец частенько говорил мне не есть грибов, которые я находил в лесу. Он говорил, что видит, как я ем ядовитый гриб, потом заболеваю и умираю. Он не имел в виду, что действительно видит, как это происходит, а просто беспокоился за меня. Он предупреждал меня о том, что может произойти, если я съем незнакомый гриб.
      - Я понимаю, - легонько улыбнулась она.
      - Были твои видения истинными? Может, это были лишь видение того, что это лишь возможно, но не обязательно произойдет?
      - Это верно, что некоторые видения показывают то, что может произойти, но ещё обязательно произойдет. Возможно, что видение о тебе из этой серии.
      Ричард взял в руки её ладошку.
      - Дю Шайю, - ласково проговорил он, - пожалуйста, скажи, зачем ты ко мне пришла?
      Она погладила разноцветные лоскутки на рукавах, как бы напоминая себе о молитвах, что вложили в них люди. Эта женщина несла на себе груз ответственности мужественно, храбро и с достоинством.
      - Бака тау мана счастливы оказаться снова на своей земле после столь долгой разлуки с родиной. Наша родная земля именно такая, как о ней говорили предки. Плодородная. С изобилием воды. Это хорошее место, чтобы растить детей. Место, где мы свободны. Наши сердца поют от счастья, что мы дома.
      Все люди должны иметь то, что ты дал нам, Кахарин. Каждый народ должен спокойно жить своей жизнью. И быть в безопасности. - Лицо её вдруг стало очень печальным. - А вы - нет. Ты и твой народ этих земель в Новом Мире, о котором ты мне рассказывал, вы в опасности. Идет огромная армия.
      - Джегань! - Выдохнул Ричард. - У тебя было видение?
      - Нет, муж мой. Мы видели её своими собственными глазами. Мы стыдно говорить тебе об этом, стыдно потому, что мы очень испугались, а мне не хотелось признаваться в этом.
      Когда я была прикована к стене и знала, что маженди однажды принесут меня в жертву, я не так боялась, потому что должна была умереть лишь я, а не мой народ. Мой народ сильный и избрал бы другую мудрую женщину на мое место. И они сражались бы с маженди, если бы те пришли на болота. Я бы умерла, зная, что бака тау мана будет жить дальше.
      Мы ежедневно тренируемся с нашим оружием, чтобы никто не мог прийти и уничтожить нас. Мы всегда готовы, как велят древние законы, сражаться с каждым, кто посягнет на нас. Никто, кроме Кахарина, не может противостоять нашим мастерам меча.
      Но какими бы сильными ни были наши мастера меча, они не могут противостоять такой армии. Когда они соизволят обратить на нас внимание, мы не сможем с ними справиться.
      - Я понимаю, Дю Шайю. Расскажи мне, что вы видели?
      - Я не могу передать словами то, что видела. Не знаю, как сказать так, чтобы ты понял, насколько велика эта армия. Сколько у них лошадей. Сколько фургонов. Сколько оружия.
      Эта армия тянулась от горизонта к горизонту много дней. Их неисчислимое множество. Это все равно, что считать травинки на этой равнине. Я не знаю слов, какими можно выразить это количество.
      - Полагаю, ты только что это сделала, - пробормотал Ричард. - Значит, на вас они не напали?
      - Нет. Они не шли по нашим землям. Мы боимся за наше будущее, когда эти люди решать поглотить нас. Таки не оставят нас в покое надолго. Такие захватывают все, и им всегда мало.
      Наш народ погибнет весь. Наших детей перебьют. Женщин захватят. У нас нет никакой надежды совладать с такой силой.
      Ты - Кахарин, ты должен знать о таких вещах. Так велит древний закон.
      Как мудрая женщина бака тау мана, я стыжусь того, что вынуждена показывать тебе свой страх и говорить, что наш народ боится, что мы все погибнем в зубах этой твари. Мне бы хотелось сказать тебе, что мы храбро смотрим в глаза смерти, но это не так. Мы смотрим с дрожью в сердце.
      Ты - Кахарин, тебе этого не понять. Ты не ведаешь страха.
      - Дю Шайю, - ошарашенно возразил Ричард. - Мне частенько бывает страшно!
      - Тебе? Никогда! - Она оторвала взгляд от подстилки. - Ты так сказал, чтобы мне не было стыдно. Ты бесстрашно сразился с тридцатью мастерами меча и победил. Только Кахарин способен на такое. Кахарин бесстрашен.
      - Я сразился с тридцатью, - Приподнял ей подбородок Ричард, - но вовсе не бесстрашно. Я был в ужасе. Точно так же, как сейчас боюсь шимов и предстоящей войны. Признаваться в боязни чего-то - вовсе не проявление слабости, Дю Шайю.
      - Благодарю тебя, Кахарин, - улыбнулась она в ответ на его доброту.
      - Значит, Имперский Орден не пытался на вас напасть?
      - Пока что нам ничего не грозит. Я пришла предупредить тебя, потому что они идут в Новый Мир. Они прошли мимо нас. Сперва они нападут на вас.
      Ричард кивнул. Орден шел на север, в Срединные Земли.
      Генерал Райбих с почти стотысячной армией двигался маршем на восток, чтобы перекрыть южные подходы к Срединным Землям. Генерал попросил у Ричарда разрешения не возвращаться в Эйдиндрил. Он планировал охранять южные проходы в Срединные земли, в особенности обходные пути в Д"Хару. Это план казался Ричарду вполне стоящим.
      И вот теперь судьба распорядилась так, чтобы д"харианская армия Райбиха встала на пути Джеганя.
      Силы Райбиха, возможно, не настолько велики, чтобы разбить Имперский Орден, но д"харианцы - бесстрашные воины и смогут удержать проходы на север. Как только они выяснят, куда двигается Джегань, Райбиху можно будет прислать ещё войска.
      В распоряжении Джеганя имелись волшебники и сестры Света и Тьмы. У генерала Райбиха тоже были сестры Света. Сестра Верна - теперь аббатиса Верна - дала Ричарду слово, что сестры будут сражаться с Орденом и применяемой им магией. Магия теперь исчезает, но это касается и магии приспешников Джеганя, за исключением, возможно, сестер тьмы и тех волшебников, кто умеет пользоваться магией Ущерба.
      Генерал Райбих, как Ричард и другие генералы в Эйдиндриле и Д"Харе, рассчитывали на то, что сестры Света используют свои возможности, чтобы отследить путь Джеганя в Новом Мире. Тогда, используя эти сведения, можно расположить д"харианскую армия на выгодных позициях для обороны. И вот теперь магия исчезает и они станут слепыми, как кроты.
      К счастью, Дю Шайю и бака тау мана помешали Ордену захватить их врасплох.
      - Это неоценимая помощь, Дю Шайю, - улыбнулся Ричард. - Вы принесли очень важные сведения. Теперь мы знаем, что делает Джегань. Значит, они не попытались пройти по вашим землям? Просто прошли мимо?
      - Чтобы напасть на нас сейчас, им нужно сворачивать в сторону. Из-за их численности они прошли очень близко, но, как дикобраз под брюхом пса, наши мастера меча сделали это соприкосновение весьма болезненным.
      Мы захватили кое-кого из вождей этих двуногих собак. Они сказали нам, что пока что их армию не интересует наша крошечная земля и народ, и они охотно прошли мимо. Они охотятся на более крупную дичь. Но однажды они вернутся и сотрут бака тау мана с лица земли.
      - Они рассказали о своих планах?
      - Все рассказывают, если уметь спрашивать, - улыбнулась Дю Шайю. Шимы - не единственные, кто пользуется огнем. Мы...
      - Идея мне понятна, - поднял руку Ричард.
      Ричард потеребил губу, размышляя над важной информацией.
      - Логично. Они некоторое время собирали силы в Древнем Мире. Но стоять на месте вечно они не могут. Армию надо кормить. Армии такого размера надо передвигаться и ей требуется продовольствие. В огромных количествах. А Новый Мир для них с этой точки зрения весьма лакомый кусок, помимо завоевания территорий. - Он посмотрел на стоящую у его левого плеча Кэлен И куда, по-твоему, они вероятнее всего отправятся за продовольствием?
      - Таких мест много, - пожала плечами Кэлен. - Они могут грабить повсюду, куда заявятся, мародерствую по мере продвижения вглубь Срединных Земель. Если они будут продвигаться. Лишь исходя из соображений снабжения продовольствием, то будут просто кормиться по ходу, как летучая мышь жуками.
      Или могут напасть на какую-нибудь страну с большими запасами. Лифания, например, обеспечит их большим количеством зерна. У Сандерии огромные стада овец, что даст Ордену мясо. Если они захватят богатую продовольствием страну, то обеспечат себя надолго и тогда уже следующую цель будут выбирать из чисто стратегических соображений. Нам тогда придется трудновато.
      НА их месте лично я так бы и поступила. Если они будут хорошо обеспечены продовольствием, то нам будет сложно вычислять их следующую цель и, соответственно, мы не будем знать, куда направлять армию.
      - Мы можем воспользоваться армией Райбиха, - подумал вслух Ричард. Может, он сможет блокировать Орден или хотя бы замедлить его продвижение, а мы тем временем эвакуируем людей и продовольствие до того, как Джегань до них доберется.
      - Непростая задачка, переместить такие запасы. Если Райбих застигнет врасплох войска Джеганя, - сказал Кэлен, тоже размышляя вслух, втянет их в драку и задержит, мы сможем подвести достаточно войск с флангов...
      Дю Шайю покачала головой.
      - Когда нас изгнали с родной земли законодатели, мы были вынуждены жить в сырых местах. Когда на севере шли продолжительные дожди, начиналось наводнение. Река выходила из берегов и растекалась вширь.
      И её поток сносил все на своем пути. Мы не могли ничего противопоставить этой стремнине. И никто не может. Ты думаешь, что у тебя получится, пока оно не приходит. И тогда ты либо ищешь места повыше, либо умираешь.
      Эта армия - как наводнение. Вы даже представить себе не можете, какая она огромная.
      От этих слов и тоски в глазах женщины у Ричарда мурашки поползли по телу. Хотя она не могла точно назвать численности надвигающейся орды, это и не имело значения. Он и так понял, как будто она каким-то образом внедрила картинку прямо ему в мозг.
      - Дю Шайю, спасибо тебе, что доставила нам эти сведения. Этим ты спасла многие жизни. Теперь, по крайне мере, нас не застигнут врасплох, как вполне могло случиться. Спасибо тебе.
      - Генерал Райбих уже движется на восток, так что у нас есть некоторое преимущество, - сказала Кэлен. - Теперь мы должны его известить.
      - Мы можем сделать крюк по пути в Эйдиндрил, - кивнул Ричард, - чтобы встретиться с ним и решить, что делать дальше. К тому же мы можем взять у него лошадей. Это сэкономит нам время. Лишь бы только он не ушел слишком далеко. Время сейчас решает все.
      После битвы, в которой Д2харианцы разбили здоровенный экспедиционный корпус Джеганя, Райбих развернул армию и устремился на восток. Д"харианцы возвращались на охрану северных проходов из Древнего Мира, где Джегань собирал свое войско, готовясь двинуться на Срединные земли ил, вполне вероятно, на Д"Хару.
      - Если мы сможем добраться до генерала и предупредить его и приближении роды Джеганя, то тогда сможем отправить от него гонцов в Д"Хару за подкреплением, - предложила Кара.
      - А также в Кельтон, Яру и Греннидон, помимо прочих, - добавила Кэлен. - НА нашей стороне уже много стран с армиями наготове.
      - Логично, - кивнул Ричард. - Мы хотя бы выясним, где они потребуются. Только бы побыстрей попасть в Эйдиндрил.
      - А ты уверен, что это теперь имеет какое-то значение? - Спросила Кэлен. - Это ведь шимы, а не Шнырк.
      - То, что попросил нас сделать Зедд, возможно, и не поможет, но мы ведь не можем быть до конца в этом уверены, правда? Может, он не солгал о том, что это нужно срочно сделать, просто затуманил нам мозги Шнырком, чтобы мы не думали о шимах.
      - Мы можем проиграть Джеганю раньше, чем до нас доберутся шимы. А труп есть труп. - Кэлен огорченно вздохнула. - Не знаю я, какую игру затеял Зедд, но правда помогла бы нам вернее определиться в дальнейших действиях.
      - Мы должны идти в Эйдиндрил, - отрезал Ричард. - Вот и все.
      В Эйдиндриле остался его меч.
      Примерно как Кара была связана с ним узами и Дю Шайю могла сказать, где он находится, Ричард был назван Искателм Истины и был связан с Мечом Истины. Без меча у него было такое чувство, что ему чего-то не хватает где-то внутри.
      - Дю Шайю, спросил Ричард, - когда эта огромная армия шла мимо вас по пути на север...
      - А я вовсе не говорила, что она шла на север.
      - Но..., - заморгал Ричард. - Но она должна была двигаться именно туда! Они идут в Срединные Земли, либо на Д"Хару. А Это в любом случае на север.
      Дю Шайю решительно покачала головой.
      - Нет. Они не идут на север. Они шли мимо наших земель с юга, вдоль берега, следуя ему, а теперь идут на запад.
      - НА запад? - Обалдело переспросил Ричард.
      - Дю Шайю, ты уверена? - Кэлен рухнула на колени подле Ричарда.
      - Да. мы следовали за ними, рассылали разведчиков во всех направлениях, потому что мои видения предупредили меня, что эти люди очень опасны для Кахарина. Некоторые из их начальников, что мы захватили, знали имя "Ричард Рал". Вот поэтому-то я и пришла предупредить тебя. Эта армия знает твое имя.
      Ты нанес им поражение и расстроил их планы. Они тебя ненавидят. Их люди нам это сказали.
      - Может ли твое видение обо мне в огне означать лишь огонь их ненависти?
      Дю Шайю некоторое время поразмышляла.
      - Ты разбираешься в видениях, муж мой. Видение не всегда означает то, что показывает. Иногда оно говорит лишь, что это возможно и нужно быть внимательным, а иногда, как ты говоришь, видение лишь выражает идею, а не событие.
      Кэлен схватила Дю Шайю за рукав.
      - Но куда они идут? Где-то они должны свернуть на север и устремиться в Срединные Земли. НА карту поставлены человеческие жизни! Вы узнали, куда они идут? Мы должны знать, где они свернут на север!
      - Нет, - ответила Дю Шайю, озадаченная их удивлением. - Они собираются идти вдоль берега большой воды.
      - Океана? - Уточнила Кэлен.
      - Да, они так это называли. Они намерены идти вдоль большой воды на запад. Захваченные нами люди не знали, как называется то место, только лишь что они идут далеко на запад, в страну, где, как вы сказали, большие запасы продовольствия.
      - Добрые духи! - Прошептала Кэлен, выпустив рукав Дю Шайю. - Мы по уши влипли!
      - Да уж, - сжал кулаки Ричард. - Райбих слишком далеко на востоке и движется не в том направлении!
      - Все гораздо хуже, - бросила Кэлен, устремив взгляд на юго-запад, будто могла видеть, куда направляется Орден.
      - Ну конечно! - выдохнул Ричард. - Это страна, о которой говорил Зедд, та, что возле долины Нариф. Изолированное государство на северо-западе отсюда, где растет много зерновых. Так?
      - Да, - подтвердила Кэлен, не сводя глаз с горизонта. - Джегань идет к основной кормушке Срединных Земель!
      - Тоскла, - Припомнил Ричард как назвал эту страну Зедд.
      Кэлен, повернувшись, сердито кивнула.
      - Похоже, что так. Вот уж никогда не думала, что Джегань настолько свернет в сторону. Я думала, что он постарается как можно быстрей нанести удар по Срединным Землям, проникнуть вглубь Нового Мира, чтобы не дать нам времени собрать войско.
      - Я тоже этого ожидал. И Райбих был того же мнения. А теперь он несется к воротам, в которые Джегань и не собирается ломиться.
      Ричард побарабанил пальцами по колену, оценивая сложившуюся ситуацию.
      - Что ж, по крайней мере, это может дать нам дополнительное время, и теперь мы знаем, куда Имперский Орден идет. В Тосклу.
      Кэлен покачала головой. Она тоже, судя по всему, взвесила ситуацию.
      - Зедд знает старое название этой страны. А оно поменялось. Ее называли Венгрен, Вендиция и Турслан, помимо прочих. Тосклой её уже довольно давно не называют.
      - А! - Ричард не очень-то вслушивался в её слова, мысленно прикидывая список того, что им нужно обдумать. - И как же она теперь зовется?
      - Андерит.
      Ричард мгновенно поднял голову. Его вдруг будто окатило ледяной волной.
      - Андерит? Почему? Почему её назвали Андерит?
      Кэлен нахмурилась, видя выражения его лица.
      - В честь одного из древних основателей. Его звали Андер.
      Ричард застыл.
      - Андер, - моргнул он. - Йозеф Андер?
      - А это ты откуда знаешь?
      - Волшебник, которого называли Гора? Тот, которого, как написал Коло, они направили разбираться с шимами? - Кэлен кивнула. - Это его прозвище, так его все называли. А настоящее его имя - Йозеф Андер.
      Глава 32
      Ричарду казалось, что мысли у него в голове совершенно перемешались. Он одновременно пытался найти выход из положения с шимами и в то же время перед его мысленным взором текла бесконечная вереница льющейся из Древнего мира сюда вражеских солдат.
      - Ладно, - поднял он руку, призывая всех к тишине. - Ладно, утихните. Давайте-ка лучше попробуем разложить все по полочкам.
      - Весь мир может погибнуть из-за шимов ещё до того, как Джегань сможет захватить Срединные Земли, - высказалась Кэлен. - В первую очередь мы должны разобраться с шимами - ты сам меня в этом убедил. Не то, чтобы миру для выживания так уж необходима магия, но нам-то она точно нужна, чтобы противостоять Джеганю. Он будет просто счастлив, если будем биться с ним только мечом.
      Мы должны ехать в Эйдиндрил. Как ты сам сказал, вдруг Зедд правду о том, что нам надо сделать в Замке Волшебника? С той бутылкой? Если мы не справимся с этим, то, возможно, таким образом поможем шимам захватить мир живых. И если не начнем действовать быстро, то запросто можем опоздать навечно.
      - И мне нужно, чтобы мой эйджил снова заработал, - нетерпеливо встряла Кара, - иначе в случае необходимости я не смогу защищать вас обоих. Я считаю, что нам надо двигаться в Эйдиндрил и остановить шимов.
      Ричард посмотрел на обеих женщин.
      - Отлично. Но как мы остановим шимов, если поручение Зедда - лишь дурацкая задачка, заданная нам, чтобы убрать нас с дороги? Что, если он просто беспокоился и хотел защитить нас, пока сам будет пытаться разобраться с шимами? Наподобие того, как любящий отец при виде подозрительного незнакомца отправляет детей в дом, чтобы они срочно подсчитали ему дрова возле очага.
      Ричард видел, как лица обеих скисли.
      - Я хочу сказать, что сведения о том, что Йозеф Андер, которого в древности отправили разбираться с шимами и основатель Андерита - одно и то же лицо, чрезвычайно важны. Может, это что-то значит, а Зедд этого просто не знает.
      Я не говорю, что нам следует ехать в Андерит. Духам известно, как мне тоже хочется побыстрей попасть в Эйдиндрил. Просто я не хочу упустить что-то важное. - Ричард сжал виски. - Я не знаю, что делать.
      - Значит, нам надо ехать в Эйдиндрил, - резюмировала Кэлен. Там, по крайней, мере, мы знаем, что у нас есть шанс.
      Ричард продолжил рассуждать вслух.
      - Возможно, это лучший вариант. В конце концов, Гора, то есть Йозеф Андер, мог остановить шимов где-то в другом месте - где-нибудь в противоположном конце Срединных Земель - а уже потом, гораздо позже, после войны, к примеру, помочь основать страну, которую нынче называют Андеритом.
      - Верно. Значит, мы должны добраться до Эйдиндрила как можно быстрее, - настаивала на своем варианте Кэлен. - И надеяться, что это остановит шимов.
      - Послушай, - поднял Ричард палец, призывая жену к терпению, - я в принципе согласен, но как мы остановим шимов, если поручение Зедда - полная чушь? Очередная его хитрость? В таком случае окажется. Что мы не предприняли ровным счетом ничего ни против шимов, ни портив Джеганя. Такую возможность мы тоже должны учитывать.
      - Лорд Рал, ехать в Эйдиндрил все равно дело стоящее, - продолжала наседать Кара. - Не только потому, что там ваш меч и Зедд поручил нам там дело, а потому, что там в вашем распоряжении будет дневник Коло.
      И Бердина поможет вам с переводом. Должно быть, она все это время продолжала с ним работать. Может, она уже нашла ещё что-нибудь о шимах. Возможно, у неё уже есть ответы, которые вас поджидают. А если и нет, то все равно книжка будет и вас, а вы знаете, что искать.
      - Верно, - согласился Ричард. И другие книжки в Замке есть. Коло пишет, что с шимами оказалось гораздо легче справиться, чем они думали.
      - Да, но все они владели магией Ущерба, - указала Кэлен.
      Ричард тоже ею обладал, но практически не знал, как ею пользоваться. По-настоящему он разбирался только в том, как действует его Меч Истины.
      - Может, в одной из книжек в замке Волшебника есть ответ, как можно справиться с шимами, - добавила Кара. - И может это совсем не сложно. И магия Ущерба для этого не требуется. - Морд-Сит скрестила руки на груди, всем своим видом демонстрируя неприязнь к магии. - Может, вам достаточно лишь воздеть палец и велеть им убраться.
      - Да, ты ведь волшебник, - сказала Дю Шайю, не поняв, что Кара демонстрирует образчик своего саркастического юмора. - Ты можешь это сделать.
      - Ты мне льстишь, - хмыкнул Ричард на высказывание Дю Шайю.
      - И все равно так или иначе получается, что единственный выход - ехать в Эйдиндрил, - подвела итог дискуссии Кэлен.
      Ричард неуверенно покачал головой. Как же трудно приять верное решение. Он колебался, кидаясь то в одну сторону, то в другую. Ему страшно не хватало информации, чтобы склонить чашу весов в пользу одного из вариантов.
      Иногда ему хотелось заорать, что он всего лишь лесной проводник и понятия не имеет, что надо делать, и чтобы пришел кто-нибудь и выдал подсказку.
      Иногда он казался себе самозванцем, выдающим себя за Магистра Рала и жаждал бросить все и удрать в Вестландию.
      Сейчас он пребывал именно в таком настроении.
      Как же он жалел, что Зедд ему солгал! А в результате он болтается, как льдинка в проруби и не знает, к какому берегу плыть. И все оттого, что он, Ричард, не воспользовался мудростью Зедда, когда имелась такая возможность. Если бы только он потрудился тогда пошевелить мозгами в вспомнить о Дю Шайю!
      - Почему ты возражаешь против Эйдиндрила? - Спросила Кэлен.
      - Сам не знаю, - хмыкнул Ричард. - Но теперь нам точно известно, куда идет Джегань. И надо с этим что-то делать. Если он захватит Срединные Земли, нам всем конец, и уже тогда нам с шимами точно не совладать. - Он принялся вышагивать. - Что, если шимы - не такая уж большая угроза, как мы думаем? Нет, с точки зрения дальнейшей перспективы, безусловно, они опасны, но что если им нужны годы на то, чтобы нанести действительно сильный ущерб? Непоправимый ущерб? Насколько я понимаю, на это им потребуются века.
      - Да что с тобой, Ричард? Они убивают людей сейчас! - Кэлен указала в направлении деревни Племени Тины. - Они убили Юни. Убили нескольких бака тау мана. Мы должны сделать все необходимое, чтобы остановить их. Ты сам меня в этом убедил.
      - Я согласна с Матерью-Исповедницей, лорд Рал, - заявила Кара. - Мы должны ехать в Эйдиндрил.
      Дю Шайю поднялась на ноги.
      - Можно мне сказать, Кахарин?
      Ричард вернулся из мира мыслей.
      - Да, конечно!
      Она собралась было что-то сказать, но так и застыла с открытым ртом. На её лице появилось озадаченное выражение.
      - Это человек, что их ведет, Джегань, он волшебник?
      - Ну, да, в некотором роде. Он умеет завладевать разумом людей и таким образом ими управлять. Он называется сноходец. Никакой другой магией он не владеет.
      Дю Шайю некоторое время размышляла над его словами.
      - Никакая армия не может долго сохраняться без поддержки жителей своей страны. Он управляет всеми жителями своей страны таким образом? И все на его стороне?
      - Нет. Он не может воздействовать на всех одновременно. Он должен выбирать кого-то одного, кто ему нужен в данный момент. Ну, примерно как мастера меча в бою сперва выбирают самые важные цели. Он берет тех, кто обладает магией и управляет ими, чтобы пользоваться их волшебством для своих целей.
      - Значит, таким образом ведьмы вынуждены творить зло по его указке. И своей магией держат его народ за глотку?
      - Нет, - произнесла из-за спины Ричарда Кэлен. - Люди подчиняются добровольно.
      На лице Дю Шайю было написано сомнение.
      - Вы считаете, что люди сами позволяют такому человеку быть их вождем?
      - Тираны могут править только с согласия своих граждан.
      - Значит, они тоже плохие люди, а не только он один?
      - Эти люди ничем не отличаются от других, - пояснила Кэлен. - Как собаки вокруг пиршественного стола, люди собираются вокруг тираном, стремясь подобрать брошенные на пол объедки. Конечно, не все виляют хвостом перед тираном, но большинство - да, если он сперва вынуждает их истекать слюной от ненависти и дает добро их гнусным инстинктам, позволяя им чувствовать себя при этом так, будто они делают то, что надо. Многие предпочитают брать, а не зарабатывать. А тираны охотно потакают таким желаниям.
      - Шакала, - констатировала Дю Шайю.
      - Шакалы, - согласилась Кэлен.
      Встревоженная услышанным, Дю Шайю опустила глаза.
      - Значит, все ещё ужасней. Я предпочла бы считать, что эти люди одержимы магией этого сноходца, или даже самим Владетелем, чем знать, что они следуют за этим зверем по собственной воле.
      - Ты хотела что-то сказать, - напомнил Ричард. Ты сказала, что хочешь что-то сообщить. Мне бы хотелось это услышать.
      Дю Шайю сложила руки на животе. Растерянный вид сменился озабоченным.
      - По пути сюда мы тайно следовали за этой армией, чтобы узнать, куда она идет. Также мы захватили кое-кого из них, чтобы знать точно. Армия двигалась очень медленно.
      Каждую ночь их вождь приказывал разбить шатер для него и его женщин. Шатры большие, в них свободно могло разместиться несколько человек, и со многими приспособлениями, чтобы ему было удобно. Для других важных лиц они тоже разбивали палатки. И каждую ночь пировали. Их вождь, Джегань, ведет себя как отправившийся в увеселительную поездку великий и богатый король.
      А в фургонах едут женщины, некоторые добровольно, некоторые - нет. И каждую ночь их пускают по кругу. Эту армию ведет не только жажда завоеваний, но и похоть. Сперва они удовлетворяют свои инстинкты, а потом двигаются в поисках завоеваний.
      У них много экипировки. Много запасных лошадей. Полно мясных туш. Длинные караваны фургонов везут самую разнообразную пищу. У них есть фургоны со всем на свете, начиная от кузниц до мукомолен. Рем везут столы и стулья, ковры, посуду и бокалы, упакованные в деревянные ящики. И каждую ночь они все это распаковывают, чтобы шатер Джеганя выглядел, как дворец, окруженный домами его приближенных.
      Со всем этим барахлом и удобствами кажется, что путешествует целый город.
      Армия течет, как медленная река - жестом показала Дю Шайю. - Это занимает время, но ничто не может её остановить. Она идет и идет. Их много, они движутся медленно, но они идут.
      Я знала, что мне нужно предупредить Кахарина, поэтому мы не стали дальше их преследовать, и пошли быстро. Бака тау мана умеют передвигаться пешком так же быстро, как конные.
      Ричарду доводилось с ней ехать. Утверждение было не совсем точным, но близко к истине. Как - то раз он посадил Дю Шайю на лошадь. Она сочла её порождением зла.
      - Быстро продвигаясь на северо-запад по большой и открытой земле, мы неожиданно наткнулись на большой город с высокими каменными стенами.
      - Должно быть, Ренвольд, - заметила Кэлен. - Это единственный в степи большой город, который мог попасться вам по пути. И у него именно такие стены, как ты описываешь.
      - Ренвольд, - кивнула Дю Шайю. - Мы не знали, как он назывался. Ее пристальный взгляд, взгляд королевы, сообщающей важные новости, перешел с Кэлен на Ричарда. - Их навестила армия этого человека, Джеганя. - Дю Шайю уставилась вдаль, как будто видела все снова. - Никогда не думала, что люди могут быть такими жестокими. Даже маженди, как бы мы их ни ненавидели, никогда не сдали бы ничего подобного тому, что сделали солдаты с тамошними жителями. - По щекам Дю Шайю заструились слезы. - Они вырезали всех. Стариков, молодых, детей и даже младенцев. Но не сразу, а сначала они... Дю Шайю не выдержала и разрыдалась. Кэлен ласково обняла её и Дю Шайю прижалась к ней, став вдруг похожа на ребенка. Ребенка, которому довелось увидеть слишком многое.
      - Знаю, - тихонько проговорила Кэлен, тоже готовая расплакаться. Знаю. Я тоже побывала в большом городе со стенами, по которому прошлись преданные Джеганю люди. И знаю, что ты видела.
      Я шла среди мертвецов в стенах Эбиниссии. И видела, какую резню учинил там Орден. Видела также, что они сперва сделали с живыми.
      Дю Шайю, мудро и бесстрашно руководившая своим народом, с отвагой и гордостью выдержавшая месяцы плена, живя с мыслью о том, что её неизбежно принесут в жертву, видевшая, как, следуя законам, которые она блюла, погибли её мужья, женщина, добровольно глядевшая в лицо смерти, когда помогала Ричарду уничтожить Башни Погибели, при воспоминании об увиденном в Ренвольде рыдала как ребенок, уткнувшись в грудь Кэлен.
      Мастера меча отвернулись, чтобы не видеть свою мудрую женщину в таком отчаянии. Чандален с охотниками, поджидавшие неподалеку конца дискуссии, тоже глядели в сторону.
      Ричард и представить не мог, что что-то может заставить Дю Шайю расплакаться при свидетелях.
      - Там был один мужчина, - выговорила сквозь всхлипывания Дю Шайю. Единственный , которого мы нашли живым.
      - Как ему удалось уцелеть? - Ричарду последнее показалось несколько притянутым за уши. - Он не сказал?
      - Он сошел с ума. Он выл, взывая к добрым духам, оплакивал свою семью. Все время кричал, что о своей вине и глупости, и молил добрых духов простить его и вернуть ему дорогих ему людей.
      В руках у него была гниющая голова ребенка. И он разговаривал с ней, как с живой, молил о прощении.
      ПО лицу Кэлен пробежала грустная тень. Медленно и явно неохотно она спросила.
      - У него были длинные седые волосы? И красный плащ с золотой вышивкой?
      - Ты его знаешь? - Подняла голову Дю Шайю.
      - Посол Селдон. Он вовсе не пережил разгром города. Он приехал позже. В момент нападения он был в Эйдиндриле. - Кэлен поглядела на Ричарда. - Я предложила ему присоединиться к нам. Он отказался, заявив, что поддерживает решение Совета Семи, посчитавшего, что их страна, Мардония, станет уязвимой, если присоединится к одной из сторон. Он отказался присоединиться к нам или к Ордену, сказав, что по их мнению, нейтралитет безопасней для их страны.
      - Что ты ему сказала? - Поинтересовался Ричард.
      - Передала твои слова - твое заявление, что сторонних наблюдателей в этой войне не будет. Я сказала ему, что, как Мать-Исповедница, я провозгласила беспощадную войну Ордену. Сообщила послу Селдону, что наше с тобой мнение единое, и что его страна либо с нами, либо против нас, и что у Имперского Ордена такой же взгляд на дело.
      Я пыталась объяснить ему, что с ними произойдет. Но он не слушал. Я умоляла его подумать ради благополучия его семьи. А он заявил, что они в полной безопасности за стенами Ренвольда.
      - Да, такого урока я не пожелал бы никому, - прошептал Ричард.
      Дю Шайю снова расплакалась.
      - Я молилась, чтобы та голова не была головой его собственного ребенка. Она мне до сих пор снится!
      Ричард ласково коснулся её руки.
      - Мы все понимаем, Дю Шайю! Террор, проводимый Орденом рассчитан именно на то, чтобы деморализовать будущие жертвы, застращать их настолько, чтобы они сдались. Поэтому-то мы и боремся с этими людьми.
      Дю Шайю, вытирая слезы ладошкой, глянула на него.
      - Тогда я прошу тебя пойти туда. Куда идет Орден. Или хотя бы пошли кого-нибудь предупредить их. Чтобы люди могли убежать, прежде чем их захватят, замучат и перережут как тех, которых мы видели в Ренвольде. Этих андерцев надо предупредить. Они должны бежать.
      Она снова заплакала, горько всхлипывая. Ричард смотрел, как она уходит в высокую траву, чтобы поплакать наедине.
      Он почувствовал на плече ладонь Кэлен и обернулся.
      - Эта страна, Андерит, ещё не сдалась нам. Их представители были в Эйдиндриле и слышали наше предложение, да? Им известна наша позиция?
      - Да. Их представителей предупредили, как и всех прочих, - ответила Кэлен. - Ох известили о грозящей беде и о том, что мы намерены сражаться.
      Андериту известно, что альянсу Срединных Земель пришел конец, и что мы ждем от них капитуляции перед Д"Харианской империей.
      - Д"Харианской империей. - Эти слова казалась такими холодными и горькими. Вот он, лесной проводник, чувствующий себя самозванцем на троне, который не известно, существует ли как-нибудь еще, кроме как на словах, отвечает за целую империю. - Не так давно Д"Хара наводила на меня ужас. Я боялся, что она захватит всю землю. А теперь в ней наша единственная надежда.
      Кэлен улыбнулась иронии ситуации.
      - От прежней Д"Хары осталось лишь название, Ричард. Большинство людей знает, что ты сражаешься за их свободу, а не для того, чтобы их поработить. Теперь тирания облачилась в железный плащ Имперского Ордена.
      Андериту известны условия, те же, что мы выставили всем прочим странам. Если они добровольно присоединяются к нам, то станут одним народом с нами, живущим по честным и справедливым законам и пользующимся равными правами. Они знают, что исключений не будет ни для кого. Известны им и санкции и последствия, если они не присоединятся к нам.
      - Ренвольду говорили то же самое, - напомнил ей Ричард. - Они нам не поверили.
      - Не все хотят видеть правду. Мы не можем на это рассчитывать и должны сосредоточиться на тех, кто разделяет наши убеждения и готовы биться за свободу. Ты не можешь жертвовать хорошими людьми, Ричард и рисковать всем делом ради тех, кто не желает видеть истину. Это было бы предательством в отношении тех храбрецов, что присоединились к нам и за которых ты несешь ответственность.
      - Ты права. - Ричард тихо вздохнул. Он думал также, но было приятно услышать это от нее. - У Андерита большая армия?
      - Ну...да, - кивнула Кэлен. - Но настоящую защиту Андериту обеспечивает вовсе не армия, а оружие, называемое Домини Диртх.
      Хотя название походило на древнед"хаританское, Ричард не сразу сообразил, что оно означает, поскольку мысли были заняты многим другим.
      - Им можно воспользоваться, чтобы остановить Орден?
      Кэлен, задумавшись, принялась обрывать кончики травинок.
      - Это древнее волшебное оружие. Имея Домини Диртх Андерит теоретически всегда был защищен от внешней агрессии. Они входят в состав Срединных Земель, потому что нуждаются в нас, как в торговых партнерах. Им нужен рынок сбыта для того огромного количества зерна и мяса, что они производят. Но, имея Домини Диртх, они практически автономны, почти самостоятельны от Срединных Земель.
      Наши отношения всегда были сложными. Как и предыдущая Мать-Исповедница, я вынудила их признать мою власть, и, следовательно, власть правящего Совета, если Андерит и дальше желал с нами торговать. Однако андерцы - гордый народ и всегда считают себя особенными, лучше других.
      - Но это они так думают, а не я. И не Джегань. Так что там с этим оружием? По-твоему оно может остановить Имперский Орден?
      - Ну, вообще-то им не пользовались уже много веков. - Кэлен, размышляя, водила по подбородку пучочком травы. - Но не могу представить, почему бы и нет? Его эффективность отбивает всякое желание нападать у кого угодно. Во всяком случае, в обычные времена. С последнего крупного конфликта им пользовались лишь при относительно мелких набегах.
      - А как оно действует? - Заинтересовалась Кара.
      - Домини Диртх - это оборонительный рубеж неподалеку от границ со степью. Оно представляет собой линию огромных, расположенных на расстоянии друг от друга, но в пределах видимости, колоколов. Они стоят на страже по всей границе Андерита.
      - Колокола, - повторил Ричард. - И как эти колокола их защищают? Ты имеешь виду, что их используют как набат для вызова войск?
      Кэлен покачала травинкой, как учитель указкой. Зедд обычно так же качал пальцем, да ещё с озорной улыбочкой, чтобы Ричард не обижался на то, что его поправляют. Кэлен, однако, не поправляла, а обучала, потому что во всем, что казалось Срединных земель Ричард оставался учеником.
      И тут, едва слово "обучала" пришло ему на ум, как его осенило.
      - Это не те колокола, - сказала Кэлен. - Они даже не очень-то на них похожи, разве что по форме. Они вырезаны в камне и с годами стали пещеристыми и корявыми. Они больше похожи на древние монументы. Жуткие монументы.
      Растущие как бы прямо из земли посреди степи, выстроившись в линии до самого горизонта, они очень похожи на позвоночник какого-то огромного мертвого и бесконечно длинного монстра.
      Ричард озадаченно потер подбородок.
      - И какого же они размера?
      - Они возвышаются над травой и колосьями, стоя на толстых каменных постаментах шириной в восемь или десять футов. Постаменты примерно в рост человека. В них прорублены ступеньки вверх. Сами же колокол а высотой...ну, я не знаю...восемь-девять футов вместе с рамой.
      С тыльной части каждого колокола в том же камне вырезана круглая стенка, как...как щит. Или как отражатель настенной керосиновой лампы. Андеритская армия постоянно охраняет каждый колокол. При приближении врага солдат по приказу становится за щит а потом по Домини Диртх - этим колоколам бьют длинной деревянной палкой.
      Они издают очень низкий звон. Во всяком случае, те, кто стоит за щитом, слышат низкий звон. Никто из нападавших не выжил, чтобы поведать миру, какой звук идет наружу, в зону смерти.
      Недоумение Ричарда тут же сменилось изумлением.
      - Что колокола делают с нападающими? Что делает этот звук?
      Кэлен покатала травинки в пальцах, сминая их.
      - Срывает мясо с костей.
      Ричард даже представить себе не мог такого ужаса.
      - Как по-твоему, это легенда, или ты точно знаешь, что так оно и есть?
      - Я как-то видела результат. Какое-то примитивное степное племя собралось сделать набег, чтобы отомстить за свою женщину, изнасилованную андерским солдатом. - Она сокрушенно покачала головой. - Это было мерзкое зрелище, Ричард. Куча кровавых костей посреди...посреди фарша. Виделись клочья волос, обрывки одежды. Я видела ногти и кончики пальцев, но остального мне распознать не удалось. Не будь этих клочков и костей, сроду не догадаться, что это был человек.
      - Тогда сомнения нет - эти колокола используют магию, - заявил Ричард. - И на каком расстоянии оно убивает? И как быстро?
      - Насколько я понимаю, Домини Диртх убивает все, что перед ним на расстоянии видимости. Как только они зазвонили, агрессор успевает сделать шаг, от силы два, а потом кожа начинает трескаться, мускулы и плоть отрываются от костей, все внутренние органы - сердце, легкие, вообще все вываливаются из грудной клетки, когда кишки выпадают из живота. Защиты от этого нет. Как только Домини Диртх зазвонил, все перед ним обречено на гибель.
      - А может захватчик тайно проскочить ночью? - Уточнил Ричард.
      Кэлен покачала головой.
      - Там равнина, так что защитники видят на многие мили. А ночью горят факелы. К тому же в дополнение перед ними широкая полоса вскопанной земли, чтобы агрессор не мог укрыться в траве или среди колосьев. До тех пор, пока у Домини Диртх дежурят солдаты, миновать его невозможно. Во всяком случае, прошли уже тысячелетия с тех пор, как это удалось.
      - Количество нападающих имеет значение?
      - Насколько мне известно, Домини Диртх может уничтожить любое количество народа, движущееся на Андерит, пока охраняющие его солдаты бьют в него.
      - Армию, к примеру..., - прошептал себе под нос Ричард.
      - Ричард, я знаю, о чем ты думаешь, но раз появились шимы, магия исчезает. Было бы глупым и неоправданным риском рассчитывать на то, что Домини Диртх остановит орды Джеганя.
      Ричард посмотрел на укрывшуюся в траве Дю Шайю, которая все плакала, спрятав лицо в ладони.
      - Но ты сказал, что у Андерита имеется и большая армия.
      Кэлен нетерпеливо вздохнула.
      - Ричард, ты обещал Зедду, что мы поедем в Эйдиндрил.
      - Обещал. Но не сказал, когда.
      - Это подразумевалось само собой.
      Он развернулся к ней лицом.
      - Не будет нарушением обещания, если сперва мы завернем кое-куда еще.
      - Ричард...
      - Кэлен, вполне возможно, что раз магия исчезает, Джегань видит в этом свой шанс захватить Андерит и все имеющиеся там продовольственные запасы.
      - Это будет довольно паршиво для нас, но у Срединных Земель есть и другие источники продовольствия.
      - А что, если продовольствие - не единственная причина, по которой Джегань идет на Андерит? - Выгнул бровь Ричард. - У него есть обладающие волшебным даром люди. И они быстро узнают, как Зедд с Энн, что магия исчезает. А если они догадаются, что виной тому шимы? Что, если Джегань увидит в этом шанс захватить непобедимую в прошлом страну, а потом, когда все устаканится, если шимов изгонят обратно в Подземный мир...?
      - У него нет никаких возможностей узнать, что это шимы, а даже если и узнает, то откуда ему знать, как с ними справиться?
      - В его распоряжении волшебники и колдуньи. Из Дворца Пророков. Эти люди изучали хранившиеся там книги. На протяжении столетий изучали. Я и представить не могу, как много они знают. А ты?
      Судя по выражению тревоги на лице Кэлен, такая мысль не приходила ей в голову.
      - Ты думаешь, они могут знать, как изгнать шимов?
      - Понятия не имею. Но если знают, или придут в Андерит а потому найдут способ с ними справиться, то сама подумай, чем это грозит. Армия Джеганя всем скопом окажется в Срединных Землях, под прикрытием Домини Диртх, и тогда мы никаким силами их не задавим.
      А они смогут когда захотят, в любой угодный им момент, нападать на Срединные Земли. Андерит - страна большая. А если Домини Диртх будет в руках Джеганя, мы даже не сможем вести там разведку и не будем знать, в каком месте он в данный момент сосредоточил свои войска. НЕ можем же мы охранять всю границу, так что у него-то будут все возможности шпионить за нами.
      И он сможет спокойно прорываться там, где меньше всего наших войск и атаковать Срединные Земли. А если потребуется. То он может нанести удар и потом снова скрыться за Домини Диртх. Если он не поленится заняться немножко планированием боевых действий и запасется чуть-чуть терпением, он может подождать, пока образуется где-нибудь брешь, а наши войска окажутся слишком далеко, чтобы вовремя отреагировать, а тогда вся его орда прорвется сквозь бреши в нашей линии обороны и обрушится на Срединные Земли. А прорвавшись за линии обороны, они смогут делать, что захотят, а нам останется лишь безуспешно гоняться за ними.
      Как только он окажется за каменной завесой Домини Диртх, время начнет играть на него. Он тогда сможет ждать неделю, месяц, год. Десять лет, пока мы не устанем и не ослабеем от постоянной напряженности. И тогда внезапно обрушится на нас.
      - Добрые духи! - Прошептала Кэлен и остро глянула на Ричарда. - Все это лишь предположения. А если у них нет никакого способа изгнать шимов?
      - Да не знаю я, Кэлен! Я просто рассуждаю на тему "что, если". Мы должны решить, что нам делать. И если примем неверное решение, то можем потерять все.
      - Вот тут ты прав, - вздохнула Кэлен.
      Ричард повернулся и увидел, что Дю Шайю стоит на коленях склонив голову и сложив руки, как в молитве.
      - В Андерите есть книги, библиотеки?
      - Ну конечно. У них есть огромная Библиотека Культуры, как они её называют.
      - Если существует ответ, то почему он должен быть именно в Эйдиндриле? - Поднял бровь Ричард. - В дневнике Коло? Что, если ответ. Ежели таковой вообще существует, находится в их библиотеке?
      - Если вообще в какой-нибудь книге есть этот самый ответ. - Кэлен устало схватила длинный локон, свисающий ей на грудь. - Ричард, я согласна, что все это очень тревожно, но на нас лежит ответственность за других и мы должны действовать соответственно. НА карту поставлены жизни целых народов. Если для того, чтобы спасти остальных придется пожертвовать одной страной, я с великой неохотой и скорбью предоставлю эту страну её судьбе, чтобы выполнить мой долг перед большинством.
      Зедд велел нам ехать в Эйдиндрил, чтобы разрешить проблему. Может, он назвал эту проблему иначе, но суть-то от этого не меняется. Если выполнив его поручение мы остановим шимов, то мы должны это сделать. Наш долг действовать наилучшим образом во благо другим.
      - Знаю. - Гнет ответственности может быть весьма утомительным. ИМ необходимо быть и там, и там. - Просто во всей этой истории меня что-то весьма беспокоит, а я никак не пойму, что именно. Более того, я сильно опасаюсь, что неверный выбор может обойтись нам в многие жизни.
      Она взяла его за руку.
      - Я знаю. Ричард.
      Ричард высвободил руку и отвернулся.
      - Мне действительно нужно заглянуть в эту книжку, "Близнец Горы".
      - Но разве Энн не сказала, что спросила Верну с помощью путевого журнала, а та ответила, что книга уничтожена?
      - Да, верно, значит, невозможно... - Ричард резко обернулся. - Путевой журнал! - Его осенило. - Кэлен, путевые журналы - это средство связи, которым пользуются сестры, когда отправляются в дальние поездки.
      - Да, мне это известно.
      - Путевые журналы сделали для них волшебники древности, во времена великой войны.
      - И что? - Озадаченно нахмурилась Кэлен.
      Ричард заставил себя моргнуть.
      - Эти журналы парные. И ты можешь переписываться только с парным твоему собственному.
      - Ричард, я не понимаю...
      - Что, если волшебники пользовались такими же? Из Замка Волшебника их вечно отправляли повсюду со всякими поручениями и заданиями. И так в Замке узнавали, что где творится? И таким образом координировали действия? Что, если они пользовались ими так же, как и сестры Света? Ведь волшебники же тех времен наложил заклятие на Дворец Пророков и создали дя сестер путевые журналы.
      - Я по-прежнему не очень понимаю..., - все ещё хмурилась Кэлен.
      Ричард схватил её за плечи.
      - А что, если уничтоженная книга, "Близнец Горы", это путевой дневник? Парный путевому дневнику Йозефа Андера?
      Глава 33
      Кэлен потеряла дар речи.
      Ричард сжал ей плечи.
      - Что, если второй, парный дневнику Андера, все ещё существует?
      Она облизала губы.
      - Вполне вероятно, что в Андерите они хранят что-то такое.
      - Наверняка. Они преклоняются перед ним. В конце концов, они страну назвали его именем. И вполне логично, что если такая книга существует, они её хранят.
      - Возможно. Но не обязательно.
      - То есть?
      - Иногда человека не ценят его современники. Не признают его значения, и лишь много времени спустя воздают ему должное, да и то зачастую лишь используют как средство достижения власти. И в последнем случае свидетельства об истинных убеждениях этого человека только мешают и от них стараются побыстрее отделаться.
      Даже если в Андерите не тот случай и они уважают образ мыслей Андера, то все равно страна стала так называться относительно недавно, когда Зедд покинул Срединные Земли. Иногда люди становятся объектом поклонения просто потому, что от их философских взглядов мало что осталось и спорить не с чем, и тогда этот человек обретает ценность как символ чего-то. Скорее всего от вещей Йозефа Андера не осталось ничегошеньки.
      Несколько огорошенный логикой её слов Ричард задумчиво потирал подбородок.
      - И ещё одна неизвестность, - наконец заговорил он. - Дело в том, что записи в путевом журнале можно стирать, чтобы освободить место для новых сообщений. Даже если то, о чем я думаю, правда и он написал в Замок о найденном решении, и книга до сих пор существует и в данный момент находится в Андерите, для нас от неё вполне может не оказаться никакого прока. Потому что этот кусок он мог запросто стереть, чтобы написать что-то другое.
      Но, - добавил он ту же, - это единственное, на что нам приходится рассчитывать.
      - Нет, не единственное, - возразила Кэлен. - Есть ещё один вариант и куда более надежный - это то, что мы должны сделать в Замке Волшебника.
      Ричарда неудержимо тянуло к наследию Йозефа Андера. Будь у него хоть малейшее доказательство, что эта тяга - не плод его воображения, то он не раздумывал бы ни секунды.
      - Кэлен, я знаю...
      И осекся. Волосы у него на затылке встали дыбом, казалось, в шею воткнули мелкие ледяные булавки. Ленивый ветерок тихонько развевал его золотой плащ. По рукам побежали мурашки.
      Ричард чувствовал, как зло призрачными пальцами касается позвоночника.
      - В чем дело? - Озабоченно спросила Кэлен.
      НЕ ответив он резко повернулся и пристально оглядел равнину. Никого и ничего. Вокруг волнами колыхались травы, освещенный золотыми лучами солнца. Вдалеке среди туч сверкали зарницы. Хотя громы слышно не было, небольшое сотрясение почвы все же ощущалось.
      - Где Дю Шайю?
      Стоявшая чуть в стороне Кара, не сводя глаз с бака та мана, указала:
      - Я видела её вон там пару минут назад.
      Ричард поглядел и ничего не увидел.
      - И что она делала?
      - Плакала. Может, она присела отдохнуть или помолиться.
      Это Ричард тоже видел.
      Он громко позвал Дю Шайю. Тишину равнины нарушала лишь далекая песня жаворонка. Сложив руки рупором, Ричард позвал снова. Когда и во второй раз ответа не последовало, мастера меч вскочили и кинулись на поиски.
      Ричард ринулся туда, куда указала Кара и где он сам в последний раз видел Дю Шайю. Кара с Кэлен наступали ему на пятки, когда он несся по высокой траве, с шумом наступая в лужи. Мастера меча и охотники тоже на бегу занимались активным поиском и все громко звали Дю Шайю. Ответа не было, и поиск стал отчаянным.
      Колышущаяся трава будто издевалась над ними, волнуясь то здесь, то там, привлекая взор и намекая на присутствие, но так и не выдавая, где прячет Дю Шайю.
      Краем глаза Ричард уловил какую-то темную форму, отличавшуюся по цвету от молодой зелени травы. Он резко свернул вправо и побежал по мокрой травяной подушке, плавающей в море грязи и проваливавшейся под его ногами.
      Почва стал чуть тверже. Он снова углядел неуместное темное пятно и чуть изменил направление, шлепая по стоячей воде.
      И внезапно наткнулся на нее. Дю Шайю лежала в траве и вроде как спала, платье задралось до колен, обнажив белые голени.
      Она лежал лицом вниз в луже несколько дюймов глубиной.
      Ричард нырнул вперед чтобы не упасть на нее. Схватив её за плечи, он рванул её вверх и перекатил на спину. Мокрое платье облепило её объемистый живот, подчеркивая беременность. Пряди мокрых волос прикрывали бескровное лицо.
      Дю Шайю смотрела вверх темными мертвыми глазами.
      У неё было такое же странное жаждущее выражение, как у Юни, когда Ричард нашел его, утонувшим в крохотном ручейке.
      Ричард потряс её холодное безвольное тело.
      - Нет! Дю Шайю! Нет! Я видел тебя живой лишь минуту назад! Ты не можешь умереть! Дю Шайю!
      Ее рот раскрылся, руки неловко болтались, она не подавал признаков жизни. Да и какие признаки могли быть? Она умерла.
      Когда Кэлен сочувственно положила руку ему на плечо, он с воплем бессильной ярости упал на спину.
      - Она только что была жива, - сказала Кара. - Я видела её живой и здоровой буквально несколько секунд назад!
      Ричард зарылся лицом в ладони.
      - Знаю. Добрые духи! Я знаю. Как же я сразу не сообразил, что происходит!
      Кара оторвала ему руки от лица.
      - Лорд Рал, её душа все ещё может быть в её теле.
      Стоявшие вокруг мастера меча и охотники Племени Тины дрожали мелкой дрожью.
      Ричард покачал головой.
      - Мне очень жаль, Кара, но она умерла.
      Мысленно он видел её живой, ясно и четко вспоминая все с ней связанное.
      - Лорд Рал...
      - Она не дышит, Кара. - Ричард потянулся закрыть Дю Шайю глаза. - Она мертва.
      Кара жестко ударила его по запястью.
      - Разве Денна тебя ничему не научила? Морд-Сит должна была обучить своего воспитанника делиться дыханием жизни!
      Ричард, поморщившись, отвернулся от пронзительных голубых глаз Кары. Препротивный ритуал она напомнила, надо сказать. Ужасные воспоминания всколыхнулись в его мозгу, по кошмару соизмеримые со смертью Дю Шайю.
      Морд-Сит разделяла со своими воспитанником дыхание, когда тот пребывал уже в объятиях смерти. Это была священная обязанность Морд-Сит - разделить с ним его боль, его последний вздох, когда он уже ускользал в смерть, как бы для того, чтобы увидеть то запретное, что лежит по ту сторону бытия. Таким образом они разделяли, когда приходило время убить воспитанника, с ним его смерть, деля с ним его последнее дыхание.
      Прежде чем Ричард, чтобы бежать, убил свою госпожу, она тоже попросила его разделить с ней её последнее дыхание.
      Ричард почтил её последнюю просьбу и вобрал в себя последний вздох Денны, когда она умирала.
      - Кара, я не понимаю, какое это имеет отношение к...
      - Отдай ей его обратно!
      - Что?! - Только и смог уставиться на неё Ричард.
      Кара, рыкнув, решительно отодвинула его в сторону. Опустившись на колени, она прижалась ртом ко рту Дю Шайю. Ричард пришел в ужас. А он-то считал, что сумел привить Морд-Сит большее уважение к жизни!
      Зрелище снова вызвало у него мрачные воспоминания. Увидев опять воочию знакомую сцену, этакое извращенное интимное действие, он как бы очутился в Народном Дворце пленником Денны. Ричард буквально окаменел, увидев как Кара вдруг припомнила столь мерзкую вещь из своего прошлого. И разозлился, что она так и не преодолела результат своего жестокого воспитания и образа жизни, как он наделся ради неё же самой.
      Зажав Дю Шайю нос, Кара продолжала вдувать воздух в легкие мертвой женщины. Ричард потянулся к широким плечам Кары, чтобы отшвырнуть её от Дю Шайю. Его просто бесил вид Морд-Сит, совершающей подобное с мертвым телом.
      И так и замер с протянутыми руками, не коснувшись Кары.
      Что-то в поведении Кары, в её настойчивости подсказало, что в не так, как кажется на первый взгляд. Подложив одну руку Дю Шайю под шею, а другой зажав ей нос, Кара ещё раз вдохнула Дю Шайю воздух в рот. Грудь Дю Шайю поднялась и затем медленно опустилась, пока Кара сама набирала воздух.
      Один из мастеров меча. Багровый от ярости, потянулся к Каре, поскольку Ричард явно передумал. Ричард перехватил его руку. Встретившись с вопросительным взглядом Джиаана, он покачал головой. Джиаан нехотя отошел.
      - Ричард - шепнула Кэлен, - что она, во имя духов, творит? Зачем делает такую нелепую вещь? Это какой-то д"харианский ритуал для мертвых?
      Кара набрала побольше воздуха и резко вдула его Дю Шайю.
      - Не знаю, - шепнул в ответ Ричард. - Но это не то, о чем я подумал.
      Кэлен изумилась ещё больше.
      - А что ты мог подумать?
      Не желая говорить об этом, Ричард лишь поглядел в её зеленые глаза. Он услышал, как Кара снова вдувает воздух в безжизненное тело Дю Шайю.
      И отвернулся, неспособный смотреть дальше. Он не мог понять, зачем Кара все это делает, какой в этом прок, но и сидеть здесь он дальше не мог. Пусть другие смотрят.
      Он пытался убедить себя, что это, возможно, как предположила Кэлен, какой-то д"харианский ритуал для отбывающей души. Он вскочил, но Кэлен схватила его за руку.
      Раздался натужный кашель.
      Ричард крутанулся на каблуках и увидел, как Кара разворачивает Дю Шайю набок, слегка поддерживая. Дю Шайю, давясь, ловила воздух ртом. Кара хлопнула её по спине, как новорожденного, но значительно сильней.
      Дю Шайю закашлялась и тяжело задышала. А потом её начало рвать. Ричард, рухнув на колени, подхватил тяжелую массу её волос и держал, пока её выворачивало.
      - Кара, что ты сделала? - Ричард глазам не верил, видя вернувшуюся к жизни умершую женщину. - Как тебе это удалось?
      Кара постучал Дю Шайю по спине, вынуждая выкашлять оставшуюся воду.
      - Разве Денна не учила тебя делиться дыханием жизни?
      В голосе её сквозило раздражение.
      - Да, но... но это не было...
      Дю Шайю, вцепившись в руку Ричарда, выплюнула ещё воду. Ричард поглаживал её по спине и волосам, давая ей понять, что все они тут, с ней. Легкое ответное пожатие сказало ему, что она знает.
      - Кара, - спросила Кэлен, - что ты сделала? Как ты вырвала её у смерти? Это какое-то волшебство?
      - Волшебство! - Фыркнула Кара. - Никакое это не волшебство! И близко не лежало. Просто её душа ещё не покинула тело, только и всего. Иногда, когда душа ещё не отлетела, ещё не поздно. Но это нужно делать немедленно. И в этом случае иногда удается вернуть им дыхание жизни.
      Мужчины, отчаянно жестикулируя, восторженно что-то верещали друг другу. Они только что стали свидетелями чуда, которое наверняка войдет в легенды. Их мудрая женщина ушла в мир мертвых - и вернулась!
      Ричард с отвисшей челюстью уставился на Кару.
      - Ты можешь? Ты умеешь возвращать мертвым дыхание жизни?
      Кэлен, что-то ласково шепча, убирала с лица Дю Шайю пряди волос. Ей пришлось остановиться, когда Дю Шайю закашлялась и её снова вырвало. Какой бы больной и бледной не выглядела Дю Шайю, дышала она явно уже лучше.
      Кэлен взяла покрывало, протянутое одним их мужчин и завернула в него дрожащую Дю Шайю. Кара наклонилась ближе к Ричарду, чтобы никто не слышал.
      - А как, по-твоему, Денне удавалось так долго сохранять тебя живым, когда она мучила тебя? Она умела это делать лучше всех. Я Морд-Сит, и знаю, что с тобой делали, и я знала Денну. Ей обязательно иногда приходилось проделывать это с тобой, чтобы ты не умер, пока она не закончила с тобой. Но тогда это была кровь, а не вода.
      Это Ричард тоже помнил - как кашлял кровью так, будто тонул в ней. Денна была любимицей Даркена Рала, потому что была лучшей. Говорили, что она умеет держать своих пленников на живыми на пороге смерти дольше, чем любая другая Морд-Сит. И то, что сейчас проделала с Дю Шайю Кара, было частью того, как Денна этого добивалась.
      - Но я никогда не думал...
      - Никогда не думал что? - Нахмурилась Кара.
      Ричард помотал головой.
      - Никогда не думал, что такое возможно. Не тогда, когда человек уже умер. - После того, как Кара совершила столь благородный поступок, у него язык не поворачивался сказать ей, что он сперва думал, будто она удовлетворяет какие-то свои вынесенные из прошлого мерзкие запросы. - Ты сотворила чудо, Кара. Я тобой горжусь!
      - Лорд Рал, - зыркнула на него Кара, - прекратите говорить со мной так, будто я какой-то великий дух, явившийся в этот мир. Я - Морд-Сит. Любая Морд-Сит может это сделать. Мы все умеем.
      Схватив его за воротник рубашки, она подтащила его ближе.
      - И вы тоже умеете. Денна научила. Знаю, что научила. Вы могли сделать это с той же легкостью, что и я.
      - Я не знаю, Кара. Я только брал дыхание жизни, но никогда не отдавал.
      Она выпустила его воротник.
      - Это то же самое, только в другом направлении.
      Дю Шайю заползла Ричарду на колени. Он ласково погладил её по голове. Она цеплялась за его пояс, рубашку, обхватила грудь, вцепившись что было сил, а он попытался её успокоить.
      - Муж мой, - сумела выдавить она, - ты спас меня ...от поцелуя смерти.
      Кэлен держала Дю Шайю за руку. Ричард взял другую и положил на облаченное в алую кожу колено.
      - Тебя спасла Кара, Дю Шайю. Кара вернула тебе дыхание жизни.
      Дю Шайю шарила по ноге Кары пока не нащупала её руку.
      - И ребенка Кахарина...Ты спасла нас обоих. Спасибо тебе, Кара. - Она с хрипом вздохнула. - Благодаря тебе дитя Ричарда будет жить. Спасибо тебе.
      Ричард посчитал, что сейчас не самое подходящее время поднимать вопрос об отцовстве.
      - Ерунда. Лорд Рал и сам бы справился, но я оказалась ближе и опередила его.
      Коротко пожав руку Дю Шайю, Кара встала, чтобы освободить место благодарным мастерам меча, желающим подобраться поближе к их мудрой женщине.
      - Спасибо тебе, Кара, - повторила Дю Шайю.
      Рот Кары скривился от отвращения к людям, благодарившим её за то, что она сделал что-то доброе.
      - Мы рады, что твоя душа ещё не покинула тебя и ты смогла остаться с нами, Дю Шайю. И ребенок лорда Рала тоже.
      Глава 34.
      Неподалеку мастера меча и большинство охотников всячески обихаживали Дю Шайю. Мудрая женщина бака тау мана вернулась из мира духов или его ближайших окрестностей, и Ричард видел, что где-то в пути она растеряла все свое тепло. Одних покрывал было недостаточно и Ричард сказал, что при условии если все будут держаться вместе во избежание неприятных сюрпризов, можно развести костер, чтобы согреть Дю Шайю.
      Двое охотников Племени Тины вырвали траву и вырыли узкую щель, пока остальные охотники делали плотно скрученные травяные жгуты. Жгуты были такими плотными, что из травы выдавливалась практически вся влага. Четыре жгута они покрыли тягучей смолой и сложили пирамидкой, затем подожгли их, а оставшиеся жгуты сложили вокруг огня для просушки. И очень быстро получили сухую траву для топки и отличный костер.
      Дю Шайю походила на слега отогревшуюся смерть. И ей все ещё было очень плохо. Что же, она по крайней мере живая. Дышала она лучше, хотя и кашляла. Мастера меча позаботились, чтобы она выпила горячего чаю, пока охотники, в одночасье превратившиеся в наседок, готовили ей кашу из тавы. Судя по всему, Дю Шайю поправится и на данном этапе останется в мире живых.
      Ричарду казалось чудом, что человек ожил после смерти. Если бы ему кто-нибудь рассказал о подобном, вряд ли он поверил бы, не увидь он это собственными глазами. И это во многом перевернуло его мысли и изменило взгляд на мир.
      Отныне Ричард совершенно не сомневался, что им нужно делать.
      Кара, скрестив руки, наблюдала за суетившимся вокруг Дю Шайю мужчинами. Кэлен тоже воспринимала на все происходящее не менее зачарованно, чем остальные. Кроме Кары. Эта-то не видела ничего особенного в том, что мертвец снова задышал. Судя по всему, то, что Морд-Сит считают обычным делом сильно отличается от взглядов большинства людей.
      Ричард ласково взял Кэлен под руку и привлек к себе.
      - Ты говорила, что никто не проходил через Домини Диртх уже много веков. Значит, кому-то это как-то раз удалось?
      Кэлен, оторвавшись от наблюдения за Дю Шайю и остальными, поглядела на мужа.
      - Ну, это история довольно темная и является спорной. Во всяком случае, за пределами Андерита.
      С того самого момента, как Дю Шайю впервые упомянула это место, у Ричарда возникло стойкое убеждение, что Андерит не относится к любимым Кэлен странам.
      - Как так?
      - Ну, эта история требует некоторых объяснений.
      Ричард вытащил из мешка три лепешки тавы и протянул Кэлен с Карой по одной. Сам же он не сводил глаз с лица Кэлен.
      - Я весь внимание.
      Кэлен отломила кусочек лепешки, явно размышляя, с чего начать.
      - Страну, ныне известную как Андерит, когда-то завоевал народ, называемый хакенцы. Жителей Андерита учат, что хакенцы использовали Домини Диртх против исконных жителей этой земли, тех, которых сейчас называют андерцами.
      Когда я в детстве училась в Замке, волшебники рассказывали мне иное. Ну, как бы то ни было, это случилось много веков назад, а история, как известно, обладает свойством варьироваться в зависимости от того, кто её преподает. К примеру, могу смело предположить, что Имперский Орден будет преподносить захват Ренвольда, чем мы.
      - Я хочу узнать об Андерите, - мягко напомнил Ричард, пока она жевала отломленный кусок тавы. - Его историю, как тебе её изложили волшебники.
      Кэлен, проглотив таву, продолжила.
      - Ну, много столетий тому назад - примерно две-три тысячи лет тому из степи пришли хакенцы и захватили Андерит. Известно, что это было отдаленное племя, чьи земли, возможно, по какой-то причине стали непригодными для проживания. Такое случалось и в других местах, к примеру, когда землетрясение или наводнение меняло русло реки. Иногда бывшие плодородные земли становились слишком засушливыми для сельского хозяйства и животных. Иногда племена мигрировали из-за неурожайных лет.
      Как бы то ни было, мне рассказывали, что хакенцы каким-то образом миновали Домини Диртх. Как им это удалось, не знает никто. Многие из них погибли, но все же они прошли и захватили землю, нынче именуемую Андеритом.
      Андерцы тогда были главным образом кочевниками и из племена жестоко сражались между собой. У них не было ни письменности, ни строительства, не знали они металла и так далее, социальная структура была практически неразвита. Короче, по сравнению с хакенскими завоевателями они были отсталым народом. Не то, что они были дураками, просто хакенцы владели более продвинутыми знаниями и технологиями.
      И оружие хакенцев тоже превосходило андерское. К примеру, у них имелась кавалерия и они лучше координировали свои действия и тактику. У них была четкая иерархическая структура, тогда как андерцы без конца ругались между собой из-за того, кто будет командовать их войсками. Это одна из причин, по которой хакенцы, как только миновали Домини Диртх, легко подавили андерцев.
      Ричард протянул Кэлен бурдюк.
      - Хакенцы были воинами и завоевателями, как я понял. Они жили за счет завоеваний?
      Кэлен вытерла с подбородка воду.
      - Нет, они не относились к тому типу завоевателей, которым нужны лишь рабы и война. Они не вели хищнических войн.
      Хакенцы принесли с собой знания обо всем, начиная от изготовления кожаной обуви до работы с металлом. Они были образованными людьми. Они имели представление о высшей математике и её прикладном значении, в архитектуре в частности.
      Хакенцы прекрасно знали земледелие, пахали на волах и лошадях, в отличие от андерцев, вскапывавших вручную крошечные участки и занимавших собирательством. Хакенцы создали ирригационные системы и ввели рисоводство в дополнение к другим культурам. Они умели вести селекционные работы, выводил сорта пшеницы, наиболее подходящие для местных климатических и водных условий. У них было сильно развито коневодство. Они знали, как вывести отличный скот и выращивали большие стада.
      Кэлен вернула бурдюк и откусила ещё тавы.
      - Как обычно при завоеваниях, хакенцы правили, как правят победители. Хакенские порядки сменили андерские порядки. На земли пришел мир, хотя и навязанный хакенскими правителями. Они были жесткими, но не жестокими. Вместо того, чтобы попросту вырезать андерцев, как обычно поступали большинство завоевателей, они втянули андерцев в хакенский социум, пусть даже изначально как дешевую рабочую силу.
      - Значит, андерцы тоже пользовались хакенскими привилегиями? - С набитым ртом уточнил Ричард.
      - Да. Под властью хакенских правителей на землю пришло изобилие. Процветал и хакенский народ, и андерский. Численность андерцев была низкой, практически на грани вымирания. Но с изобилием пищи популяция значительно увеличилась.
      Дю Шайю зашлась в приступе кашля и они обернулись к ней. Ричард присел на корточки и, пошарив в мешке, вытащил сверточек, который дала им Ниссел. Развернув его, он обнаружил сушеные листья, которые Ниссел как-то давала ему, чтобы снять боль. Кэлен указала травы, что успокаивают желудочные боли. Отложив немного в тряпицу, Ричард протянул остальное Каре.
      - Скажи мечмастерам, чтобы положили немного в чай и дали настояться. Это успокоит ей желудок. Скажи Чандалену, что это Ниссел нам дала. Пусть втолкует это Дю Шайю и меченосцам, чтобы они не волновались.
      Кара кивнула. Он вложил ей в ладонь ещё листьев.
      - И скажи Дю Шайю, чтобы она, повив чаю, подевал потом вот эти листья. Они должны снять боль. Потом, если боли возобновятся или её снова затошнит, может пожевать еще.
      Кара поспешила выполнить приказ.
      Кара могла сколько угодно не признаваться, но Ричард знал, что ей приятно помогать кому-то нуждающемуся в помощи. И он представить себе не мог ничего более приятного, чем вернуть кого-то к жизни.
      - Ну, так что там было дальше с хакенцами и андерцами? Все шло хорошо? Андерцы учились у хакенцев? - Он отломил кусочек тавы. - Мир и братство?
      - По большей части. Хакенцы привнесли упорядоченное правление, тогда как андерцы до завоевания склочничали между собой вплоть до кровавых разборок. На самом деле хакенцы убил при завоевании куда меньше андерцев, чем сами андерцы регулярно приканчивали в своих междоусобицах. Во всяком случае, так рассказывали учившие меня волшебники.
      Хакенцы ввели правовую систему, хотя я вовсе не утверждаю, что она была полностью справедливой и равной. Во всяком случае, она была более четкой, чем власть толпы или попросту право сильного, которые прежде царили у андерцев. Покорив андерцев и установив свои порядки, хакенцы научили андерцев читать.
      Андерцы,, будучи отсталым племенем, хоть и были невежественными, но далеко не дураками. Пусть сами они не додумались до чего-то сами, но быстро сообразили, как и что делать, приспособили новые познания для своих нужд. В этом они были великолепны.
      - Тогда почему страна называется не Хакенландия или что-то в этом роде? - Помахал свернутой тавой Ричард. - Ты ведь сказала, что большинство жителей Андерита хакенцы?
      - Об этом позже. Я к этому подхожу. - Кэлен оторвала ещё кусок лепешки. - Как объяснили мне волшебники, у хакенцев была такая правовая система, которая, как только они осели в Андерите и страна начала процветать, стала ещё лучше.
      - Правовая система? От завоевателей?
      - Цивилизация не бывает сразу полностью развитой, Ричард. Это постепенный процесс. И частью этого процесса является перемешивание племен и рас, и это перемешивание зачастую проходит методом завоеваний, и эти завоевания частенько приносят с собой новой и прогрессивное. Нельзя чисто импульсивно судить о ситуации лишь исходя из простых критериев, как нашествие и завоевание.
      - Но если один народ приходит и вынуждает другой народ...
      - Посмотри на Д"Хару. Благодаря завоеванию - тобой - это стало страной, где царит справедливость, где жестокость и пытки больше не являются методами правления.
      Ричард не собирался оспаривать этот пункт.
      - Допустим. Просто все это смахивает на то, что одна культура уничтожается другой, завоевавшей её. Это несправедливо.
      Она одарила его взглядом, каким частенько окидывал Зедд, означавший, что от него никак не ожидали, что он станет повторять распространенное, хоть и в корне неверное мнение, вместо того чтобы увидеть истину. Именно поэтому, когда она снова заговорила, Ричард навострил уши.
      - Ни одна культура не имеет привилегированного права на существование. Культура не ценится сама по себе лишь потому, что она просто существует. Без некоторых культур мир был бы куда лучше. - Она повела бровью. Предлагаю в этой связи тебе на рассмотрение Имперский Орден.
      Ричард испустил глубокий вздох.
      - Мне понятен ход твоих мыслей.
      Он хлебнул воды, а Кэлен съела ещё тавы. И все же ему казалось как-то неправильным, чтобы культуру, со своими собственными традициями и историей, сносили с лица земли. Но в определенной мере он понимал, что Кэлен имеет в виду.
      - Значит, андерский образ жизни прекратил свое существование. Так что ты говорила о хакенской правовой системе?
      - Несмотря на нашей мнение о способе, которым они оказались в Андерите, хакенцы были людьми, высоко ценившими справедливость. На самом деле они считали её краеугольным камнем упорядоченного и процветающего общества.
      Таким образом, сменявшиеся поколения хакенцев предоставляли все больше свобод завоеванным ими андерцам, и постепенно стали считать их равными себе. Эти сменяющиеся поколения приобрели видение мира, похожее на наше, а также начали испытывать стыд за то, что их предки сделали с андерским народом. - Кэлен устремила взгляд вдаль, на зеленые равнины. - Конечно, куда легче испытывать стыд, когда виновные уже много веков как покойники, особенно если такое раскаяние, по умолчанию, делает тебя высоконравственным без необходимости выдерживать проверку современным тебе окружением.
      Ладно, как бы то ни было, их приверженность своим понятиям справедливости на поверку обернулась началом падения хакенского народа. Андерцы всегда ненавидели хакенских завоевателей и не переставали вынашивать планы мести.
      Один из варивших кашу охотников принес в каждой руке по теплому куску тавы с толстым слоем дымящейся каши. Кэлен с Ричардом с благодарностью приняли горячую пищу и Кэлен поблагодарила охотника на его языке.
      - Так каким же образом хакенская правовая система привела к тому, что теперь хакенцы стали практически рабами благодаря андерскому чувству справедливости? - Поинтересовался Ричард, когда они слопали по изрядной порции каши, сдобренной сладкими сушеными ягодами. - Как-то с трудом верится.
      Он видел, что сидевшая возле костра завернутая в покрывал Дю Шайю не проявляет к каше никакого интереса. Кара с травяной настойкой сидела подле Дю Шайю и следила, чтобы та хотя бы немного отпила из крошечной деревянной чашечки.
      - Правовая система не была причиной падения хакенцев, Ричард, а лишь крошечным шажком в этом направлении. Одним из ключевых моментов истории. Я просто рассказываю тебе самые важные моменты. И результаты. Со временем такие вещи случаются с культурой и обществом.
      Благодаря справедливым законам андерцы смогли постепенно подниматься вверх и в результате получили возможность захватить власть. Андерцы ничем не отличаются от других в своем стремлении к власти.
      - Хакенцы были правящим народом. Как это их угораздило оказаться в противоположном конце? - Ричард покачал головой. Ему с трудом верилось, что все было так, как рассказывали Кэлен волшебники.
      - Это ещё не все. - Кэлен слизнула с пальцев кашу. - Как только справедливые законы распространились и на андерцев, они стали для них палочкой-выручалочкой.
      Оказавшись равными членами общества, андерцы воспользовались своими свободами, чтобы завоевать определенный статус. Сперва просто стали участвовать в деловых предприятиях, трудовых сообществах, ставших в последствии гильдиями, и членами маленьких местных советов, и так далее, и тому подобное. Потихоньку, шаг за шагом.
      Нет, ты не думай, андерцы тоже самоотверженно трудились. Поскольку справедливые законы распространились на всех, то андерцы смогли своим собственным тяжким трудом получить то же, что имели хакенцы. Они стали преуспевающими и уважаемыми людьми.
      Но самое важное, они стали ростовщиками.
      Видишь ли, как выяснилось, у андерцев просто потрясающая деловая хватка. Со временем они стали классом торговцев, а не рабочих. А со временем торговля дала возможность некоторым андерским семьям сколотить состояния.
      Постепенно они стали ростовщиками, и, соответственно, в их руках сосредоточилась финансовая власть. Несколько больших андерских семей контролировали большую часть финансов и в довольно значительной степени стали теневой властью за спиной хакенского владычества. Хакенцы почила на лаврах, а андерцы оставались целенаправленными.
      Стали также андерцы и учителями. Почти с самого начала хакенцы считали преподавание простой задачей, которой вполне можно позволить заняться андерцам, освободив хакенцев для более солидного занятие - правления. Андерцы взяли на себя все аспекты преподавательской деятельности - не только преподавание как таковое, а и составление инструкций и методик, а следовательно, и содержание преподаваемых предметов.
      Ричард проглотил немного каши.
      - Насколько я понимаю, со стороны хакенцев это каким-то образом оказалось ошибкой?
      Кэлен, сжатым в руке кусом тавы с кашей подчеркнула значимость своих слов.
      - Помимо чтения и математики, детям преподавали историю и культуру, чтобы они понимали свое место в культуре и обществе своей страны.
      Хакенцы хотели, чтобы все дети знали, что существуют пути гораздо лучшие, чем война и завоевания. Они считали, что если андерцы будут рассказывать детям о жестоком хакенском завоевании благородного андерского народа, то поможет их детям вырасти боле цивилизованными, уважающими других. Но вместо этого внедрили в юные умы чувство вины, что способствовало подрыву единства хакенского общества и падения уважения в авторитету хакенского правления.
      А затем случился природный катаклизм - длящаяся целое десятилетие засуха. Именно в этот период андерцы наконец предприняли шаги, чтобы скинуть хакенское правление.
      Вся экономика страны базировалась на зерне, главным образом пшенице. Фермы чахли, и фермеры не могли поставить на экспорт зерно, за которое торговцы уже заплатили вперед. Торговцы требовали возврата денег, поскольку все пытались пережить трудные времена. Многие, у кого не было достаточно финансовых средств, потеряли свои фермы.
      Можно было ввести государственный контроль, чтобы снять панику, но правящие хакенцы боялись, что это не понравится стоявшим за их спиной ростовщикам.
      А потом возникли ещё более сложные проблемы.
      Люди начали умирать. Вспыхнули голодные бунты. Ферфилд сожгли дотла. И хакенцы и андерцы подняли жестокие восстания. В стране царил хаос. Многие переехали в другие страны, в надежде найти там лучшую долю, пока не умерли с голову.
      Андерцы, впрочем, воспользовались своими деньгами, чтобы купит продовольствие заграницей. Только финансовые запасы богатых андерцев позволяли закупать пищу за рубежом, и для большинства эти поставки были единственной возможностью выжить. И андерцев благодаря этим зарубежным поставкам, стали считать спасителями.
      Андерцы покупали разорившиеся мастерские и фермы у людей, страдавших от безденежья. Андерские деньги, каким бы скудными они ни были, и их продовольственные поставки были единственным, что спасало большинство семей от голодной смерти.
      И вот тогда андерцы затребовали истинную цену и начали осуществлять свою месть.
      Правительство хакенцев толпы на улицах обвиняли в царящем в стране голоде. Андерцы же, с их торговыми связями, провоцировали и расширяли народное недовольство. В стране наступила анархия, хакенских правителей убивали прямо на улицах, их тела волочили перед ликующей толпой.
      Хакенских ученые кровожадные напуганные толпы сочли виновными за голод. Образованных хакенцев называли врагами народа даже большинство хакенцев - фермеров и рабочих. Образованным хакенцам устроили кровавую резню. В период беззакония и восстаний весь хакенский правящий класс систематически вырезался. Каждый занимавший более-менее ответственный пост хакенец был подозреваемым и следовательно, подлежал уничтожению.
      Андерцы быстро уничтожили либо финансовыми способами, любо руками зверствующей толпы, все принадлежавшие хакенцам предприятия и концерны.
      И в образовавшемся вакууме андерцы захватили власть и навели порядок в обеспечении продовольствием голодных, как андерцев так и хакенцев. Когда пыль улеглась, андерцы уже контролировали страну, а вскоре при помощи сильных наемных войск, которые могли себе позволить оплатить, зажали страну в ежовые рукавицы.
      Ричард перестал жевать. Он ушам своим не верил. Он обалдело смотрел на Кэлен, которая, живо жестикулируя, повествовала о падении разума.
      - Андерцы поставили все с ног на голову, представив белое черным, а черное белым. Они провозгласили, что никакой хакенец не может справедливо судить андерца из-за древней традиционной хакенской несправедливости к андерцам. А андерцы из-за того что их так долго и несправедливо угнетали хакенские правители, наоборот отлично понимают, что такое неравенство, поэтому одни и только они могут судить по справедливости.
      Принятие как должное баек о жестокости хакенцев было единственным способом уцелеть. Испуганные хакенцы, пытаясь доказать, что эти жуткие обвинения ложны и чтобы избежать гибели от руки хорошо вооруженного войска, добровольно подчинились власти андерец и их беспощадных наемников.
      Андерцы, так долго лишенные власти, безжалостно насаждали свои преимущества.
      Хакенцам отныне запрещалось занимать ответственные должности. Постепенно, якобы потому что хакенские правители требовали от андерцев, чтобы к ним обращались по фамилии, хакенцам отказали даже в праве иметь фамилию, разве что они каким-то образом докажут, что достойны этого и получат специальное разрешение.
      - Но разве они не перемешались? - Спросил Ричард. - За все это время разве хакенцы и андерцы не переженились между собой? Не стали единым народом?
      Кэлен покачала головой.
      - С самого начала высокие темноволосые андерцы считали, что брак с рыжими хакенцами - преступление перед Создателем. Они считают, что Создатель, в мудрости своей, сделал людей различными. Они считают, что люди не должны смешиваться, как скот, для получения лучшего потомства, чем занимались хакенцы. Я не говорю, что такого не случалось вовсе, но сейчас этого практически нет.
      Ричард покатал в руке остатки тавы с кашей.
      - И как там дела обстоят сейчас? - Он кинул в рот оставшийся кусок.
      - Поскольку только униженные, то бишь андерцы, могут быть достойными, потому что это их угнетали, то только они могут находиться у власти. Они учат, что хакенский гнет длится по сю пору. Даже взгляд, брошенный хакенцем, может быть интерпретирован как проявление ненависти. Соответственно, хакенец не может быть униженным, а следовательно, достойным, потому что он порочен по своей натуре.
      Теперь хакенцам запрещено законом читать, из боязни, что они снова захватят власть и безусловно продолжат угнетать и уничтожать андерский народ - это, как они изволят выражаться, также верно, как то, что ночь всегда длиннее дня. Хакенцы, чтобы знали свое место, обязаны посещать занятия, именуемые общим покаянием. Вот так вкратце андерцы теперь правят хакенцами.
      Только имей в виду, Ричард, что я рассказываю тебе то, что мне говорил волшебники. То, чем учат андерцы - это совсем другое. Они говорят, что они были угнетенным народом, которые, благодаря своей благородной натуре, смогли, после столетий гнета, снова осуществить свое культурное превосходство. Насколько я понимаю, такая версия тоже вполне может оказаться правдой.
      Ричард, подбоченясь, недоверчиво посмотрел на нее.
      - И Совет в Эйдиндриле допускал подобное? Позволял андерцам вот так поработить хакенцев?
      - Хакенцы покорно подчиняются. Они верят тому, чему их учат андерские учителя - что так лучше для всех.
      - Но как Совет вообще мог допустить такое извращение самого понятия справедливости?!
      - ты забываешь, Ричард, что Срединные Земли - союз независимых государств. Исповедницы помогали обеспечивать, чтобы правление в Срединных Землях было в определенной степени справедливым. Мы не спускали убийство политических противников и все такое прочее, но если люли вроде хакенцев добровольно подчиняются порядкам своей страны, то Совет ничего не мог сделать. Жестокое правление подавлялось. Странное же - нет.
      - Но хакенцы терпят все это лишь потому, что их учат всяким бредням! Всплеснул руками Ричард. Они не понимают, насколько это глупо! Это все равно, что злоупотреблять чьим-то невежеством!
      - Для тебя это злоупотребление, Ричард, а они видят это иначе. Они видят в этом способ сохранить мир в своей стране. И это их право.
      - То, что они сознательно держат их в невежестве лишь доказывает, что это прямое злоупотребление.
      - А разве не ты только что чуть ли не с пеной у рта доказывал мне, что хакенцы не имели права уничтожать андерскую культуру? - Накинулась на него Кэлен. - А теперь настаиваешь, что Совет должен был поступить также?
      - Ты говорила о Совете Срединных Земель. - На лице Ричарда промелькнуло раздражение.
      Кэлен сделал ещё глоток и протянула бурдюк Ричарду.
      - Все это случилось много веков назад. Тогда ни одна страна не была достаточно сильна, чтобы навязать свои законы остальным Срединным Землям. При помощи Совета мы просто пытались вместе действовать. А там, где правители выходил за грани, вмешивались Исповедницы.
      Попытайся мы диктовать суверенным государствам, как им править на своих землях, союз давно бы распался и на смену сотрудничеству и дипломатии пришла бы война. Я не говорю, что такой подход был совершенным, Ричард, но он позволял большинству людей жить в мире.
      - Допустим, - вздохнул он. - Я не большой спец в управлении. Полагаю, Срединные Земли существовали по этим правилам не одно тысячелетие.
      Кэлен отщипнула кусочек лепешки.
      - Вещи вроде тех, что произошли в Андерите - одна из причин, по которым я пришла к пониманию и принятию того, что ты пытаешься осуществить, Ричард. До твоего прихода, подкрепленного мощью Д"Хары, ни одна страна не была достаточно сильной, чтобы установить справедливые законы для всех народов. Перед лицом такой угрозы, как Джегань, у союза Срединных Земель не было никаких шансов.
      Ричард даже представить себе не мог, что стоило ей, Матери-Исповеднице, видеть, как все то, ради чего она трудилась всю свою жизнь, распадается на части. Отец Ричарда, Даркен Рал, подтолкнул события, которые перетрясли весь мир. Кэлен хотя бы сумела разглядеть среди этого хаоса возможный выход.
      Ричард почесал бровь, размышляя, что же делать дальше.
      - Ладно, теперь я немного знаком с историей Андерита. Уверен, что знай я историю Д"Хары, то нашел бы её ещё более гнусной, и все же теперь д"харианцы идет за мной и сражаются за справедливость, как ни странно это, как я понимаю, звучит. Духи знают, что некоторые повесили прошлые грехи Д"Хары на мою шею Рала.
      Из того, что ты мне рассказала об истории Андерита, они не похожи на тех, кто подчинится правлению Имперского Ордена. Как по-твоему, Андерит присоединится к нам?
      Кэлен, обдумывая вопрос, глубоко вздохнула. А он-то надеялся, что она ответит "да" не задумываясь!
      - Там правит Суверен, который так же и их религиозный вождь. Этот элемент их общественной формации идет ещё андерских религиозных представлений древности. Директоры Комитета Культурного Согласия влияют на того, кого пожизненно избирают Сувереном. Предполагается, что Директоры должны проверять моральные качества человека, назначенного Сувереном. Примерно так, как Первый Волшебник выбирает подходящего человека на место Искателя.
      Жители Андерита верят, что как только Директоры провозглашают кого-то Сувереном, то этот человек становится выше плотских интересов и соприкасается с самим Создателем. Некоторые фанатично верят, что его устами говорит Создатель. Некоторые относятся к нему с тем же почтением, с каким преклоняются самому Создателю.
      - Значит, это его нужно убедить в необходимости присоединиться к нам?
      - Отчасти, но на самом деле Суверен не правит в общепринятом смысле этого слова. Он скорее своего рода идол, которого почитают за то, что он собой воплощает. Сейчас андерцы составляют пятнадцать-двадцать процентов об общей численности населения, но хакенцы относятся к Суверену так же, как и андерцы.
      Он обладает властью назначать членов правительства, но как правило довольствуется тем, что просто утверждает того, кого изберут. По большей части Андеритом правит Министр Культуры. Он утверждает план развития страны и тому подобное. В настоящий момент это некто Бертран Шанбор.
      Канцелярия Министра Культуры, расположенный неподалеку от Ферфилда это тот правительственный орган, который будет принимать окончательное решение. Представители, с которыми я встречалась в Эйдиндриле, предадут наши слова Министру Шанбору.
      Невзирая на мрачную историю страны, Андерит сейчас - это сила, с которой нужно считаться. Если древние андерцы были примитивным народом, то теперь они далеко не такие. Это богатые торговцы, в чьих руках широкие торговые сети и огромные средства. И правят они столь же умело. Они надежно держат в руках власть и страну.
      Ричард оглядел пустынную равнину. С того самого момента, как шим пришел убить Дю Шайю а он почувствовал, что волосы на затылке встали дыбом, он непрерывно присушивался к своим ощущениям, надеясь в случае чего быстрее отреагировать на тревогу и вовремя предупредить остальных.
      Он оглянулся посмотреть, как Кара скармливает Дю Шайю кашу. Дю Шайю следовало бы сидеть дома, а не таскаться беременной по горам и долам.
      - Андерцы вовсе не разжиревшие ленивые мягкотелые купчишки, продолжила Кэлен. - За исключением армии, где существует некое подобие равенства, только андерцам разрешено иметь оружие и они неплохо им владеют. Андерцы, вопреки твоему возможному мнению, далеко не дураки и с ними не легко справиться.
      Ричард снова пристально оглядел равнину, мысленно прикидывая план действий.
      - В Эбиниссии и Ренвольде Джегань ясно показал, что он делает с теми, кто отказывается присоединиться к нему, - молвил он. - Если Андерит не присоединится к нам, то они снова падут жертвами иноземных захватчиков. Только вот у этих захватчиков начисто отсутствует понятие о справедливости.
      Глава 35
      Ричард, взвешивая то, что рассказала ему Кэлен и то что ему в свойственной им жестокой манере сообщили шимы, смотрел в ту сторону, где лежал Эйдиндрил. Экскурс в историю Андерита лишь укрепил его решение.
      - Я знал, что мы наверняка идем не в ту сторону, - произнес он наконец.
      Кэлен хмуро глянула на пустынные равнины на северо-западе, куда он смотрел.
      - Ты о чем?
      - Зедд любил мне повторять, что если дорога легка, то скорее всего ты идешь не тем путем.
      - Ричард, мы же уже со всем разобрались, - с усталой решимость сказала Кэлен, отбрасывая волосы с лица. - Нам нужно в Эйдиндрил. Теперь-то ты должен это понимать очень четко.
      - Мать-Исповедница права, - встряла вернувшаяся от прилегшей отдохнуть Дю Шайю Кара. Ричард заметил, что сжимавшие эйджил пальцы Морд-Сит побелели. - Шимов необходимо изгнать. Мы должны помочь Зедду восстановить магию.
      - Да неужто? Ты представить себе не можешь, Кара, как я рад слышать, что ты отныне такая поклонница магии. - Ричард огляделся в поисках мешков. - Я должен идти в Андерит.
      - Ричард, мы таким образом можем оставить в Эйдиндриле незадействованным заклинание, которое может разрешить проблему с шимами!
      - Я ведь Искатель, не забыла? - Ричард был признателен Кэлен за совет и высоко ценил его, но теперь, когда он выслушал её, проанализировал варианты и принял решение, его терпение подошло к концу. Пришло время действовать. - Дай мне делать мое дело.
      - Ричард, это...
      - Ты однажды поклялась Зедду - клялась положить жизнь за Искателя. Настолько ты сочла это важным. Я не прошу твоей жизни, а лишь понимания, что я делаю то, что должен.
      Кэлен набрала побольше воздуха, стараясь оставаться терпеливой и спокойной, хотя он едва её слушал.
      - Зедд настоятельно требовал, чтобы мы сделали это для него, чтобы он смог противостоять исчезновению магии. - Она дернула Ричарда за рукав, призывая к вниманию. - Мы не можем все дружно мчаться в Андерит!
      - Ты права.
      Кэлен подозрительно нахмурилась.
      - Вот и хорошо.
      - Мы не все двинем в Андерит. - Ричард нашел подстилку и схватил её. Как ты и сказала, Эйдиндрил тоже важен.
      Кэлен схватила его за рубашку и заставила повернуться лицом.
      - Ну уж дудки! - Погрозила она ему пальцем. - Даже и не думай, Ричард! Мы женаты. Мы так много пережили. И теперь не расстанемся. Не сейчас. И уж конечно не из-за того, что я рассердилась на тебя за то, что ты позабыл сообщить Зедду о своей первой жене. Я этого не потерплю, слышишь, Ричард?
      - Кэлен, это не имеет никакого отношения...
      Сверкая зелеными глазами, она встряхнула его за рубашку.
      - Не потерплю! После всего, что нам пришлось пережить, чтобы быть вместе!
      Ричард глянул на стоявшую поблизости Кару.
      - В Эйдиндрил может поехать один из нас. Он отнял её руки от рубашки и тихонько сжал, прежде чем она успела вымолвить ещё хоть слово.
      - Мы с тобой поедем в Андерит.
      Брови Кэлен сошлись на переносице.
      - Но если мы оба... - Она внезапно поглядела на Кару.
      - Что это вы оба на меня так смотрите? - Всполошилась Морд-Сит.
      Ричард обнял Кару за плечи. Той это, похоже, вовсе не пришлось по вкусу, и он брал руку.
      - Кара, тебе придется ехать в Эйдиндрил.
      - Мы все едем в Эйдиндрил.
      - Нет. Нам с Кэлен нужно в Андерит. У них есть Домини Диртх. И армия. Мы должны заставить их присоединиться к нам, а потом подготовить их к нашествию Ордена. Мне нужно выяснить, нет и там чего, что может помочь изгнать шимов. Сейчас мы намного ближе к Андериту, чем придется туда добираться, если заехать в Эйдиндрил. Я не могу терять время.
      Вполне вероятно, что мы сможем изгнать шимов, а Андерит капитулирует и мы тогда воспользуемся Домини Диртх чтобы остановить, а может даже уничтожить орду Джеганя. Слишком многое поставлено на карту, чтобы упускать такую возможность. Это слишком важно, Кара. Ты конечно же видишь, что у меня просто нет выбора?
      - Нет, есть! Мы можем все поехать в Эйдиндрил. Вы - Магистр Рал. Я Морд-Сит. Я должна быть с вами и защищать вас.
      - Ты предпочитаешь, чтобы я послал Кэлен?
      Кара поджала губы, но не ответила.
      Кэлен вязал мужа за руку.
      - Ричард, как ты сказал, ты - Искатель. Тебе необходим твой меч. Без него ты уязвим. А меч в Эйдиндриле. Там же бутылка с заклинанием, дневник Коло и библиотеки с множеством книг, где, возможно, отыщется ответ.
      Мы должны ехать в Эйдиндрил. Расскажи ты все Зедду, мы, возможно, не оказались бы в нынешней ситуации, но теперь уже поздно и мы должны сделать то, о чем он просил.
      Ричард выпрямился и посмотрел ей в глаза. Кэлен скрестила руки на груди.
      - Кэлен, я Искатель. И будучи искателем, я обязан делать то, что считаю нужным. Признаю, что совершил ошибку и сожалею об этом, но я не могу допустить, чтобы эта ошибка помешала мне исполнить мой долг так, как я считаю нужным.
      Будучи Искателем, я отправляюсь в Андерит. Как Мать-Исповедница, ты должна поступать так, как тебе велит долг и сердце. Я это понимаю. Я хочу, чтобы ты поехала со мной, но если ты должна следовать иным путем, я по-прежнему буду тебя также любить.
      Он наклонился к ней.
      - Выбирай.
      Кэлен, все также скрестив на груди руки молча смотрела на него. Наконец её раздражение утихло и она кивнула. Затем коротко взглянула на Кару.
      Придя к выводу, что третий тут явно лишний, чтобы отдавать неизбежный прямой приказ, она тихонько сказала:
      - Пойду, гляну как там Дю Шайю.
      Когда Кэлен отошла за пределы слышимости, Кара начала.
      - Мой долг - оберегать и защищать Магистра Рала, и я не...
      Ричард жестом прервал её.
      - Кара, будь любезна выслушать. Мы многое вместе пережили, мы трое. И все трое бывали на волоске от смерти. И каждый из нас не раз обязан двум другим жизнью. Ты для нас не просто телохранитель, и прекрасно это знаешь.
      Кэлен - твоя сестра по эйджилу. Ты мой друг. И я знаю, что я для тебя не просто Магистр Рал, и тебя связывают со мной не только волшебные узы. Всех нас связывают узы дружбы.
      - Поэтому-то я и не могу тебя оставить. Я не оставлю вас, Магистр Рал. Я буду охранять вас с вашего разрешения или без оного.
      - Как тебе ощущается без эйджила?
      Она не ответила. Походило на то, что она не доверяет своему голосу.
      - Кара, тебя удивит, если я скажу, что чувствую себя точно также без Меча Истины? А я обхожусь без него дольше, чем ты без эйджила. И от этого у меня жуткое ощущение пустоты где-то внутри. Постоянная ноющая боль, будто мне ничего в жизни не нужно так, как почувствовать этот ужасный предмет в своей руке. У тебя также?
      Кара кивнула.
      - Кара, я ненавижу этот меч, в точности как наверняка и ты, где-то глубоко внутри, должна ненавидеть свой эйджил. Однажды ты сдала его мне. Помнишь? Ты, Бердина и Райна? Я попросил у вас прощения за то, что вынужден просить вас оставить их пока у себя, чтобы вы могли помочь нам в нашей борьбе.
      - Я помню.
      - Больше всего на свете мне бы хотелось не нуждаться в этом мече. Мне бы хотелось, чтобы царил мир и я мог положить меч в Замке и оставить его там.
      Но он мне нужен, Кара. Как тебе нужен эйджил, без которого ты ощущаешь пустоту, чувствуешь себя уязвимой, беззащитной и испуганной, и стыдишься в этом признаться. Я чувствую то же самое. Как тебе нужен эйджил, потому что ты хочешь нас защитить, мне нужен мой меч, чтобы защищать Кэлен. Если с ней что-нибудь произойдет из-за того, что у меня не было меча...
      Кара, я забочусь о тебе, поэтому так важно, чтобы ты поняла. Ты больше не просто Морд-Сит, не просто наш телохранитель. Ты теперь нечто гораздо большее. Для тебя важно думать, а не просто действовать. Ты должна быть больше, чем обычная Морд-Сит, чтобы ты действительно могла помочь, как наш защитник.
      Я рассчитываю на то, что ты останешься и дальше важным участником в нашей борьбе, человеком, который умеет выделять главное. Сейчас ты должна ехать в Эйдиндрил вместо меня.
      - Я не стану выполнять этот приказ.
      - Я вовсе не приказываю, Кара. Я прошу.
      - Это нечестно.
      - Кара, это вовсе не игра. Я прошу твоей помощи. Ты единственная, к кому я могу обратиться.
      Она сердито посмотрела на грозовые тучи на горизонте, перебросила на грудь длинную светлую косу и сжала её в кулаке, как обычно вцеплялась в свой эйджил в припадке ярости. Ветерок бросал выбившиеся светлые прядки ей в лицо.
      - Если таково ваше желание, Магистр Рал, я поеду.
      Ричард ободряюще положил руку ей на плечо. На сей раз она не напряглась, и приняла ласку.
      - Что вы хотите, чтобы я там сделала?
      - Я хочу, чтобы ты как можно быстрей съездила туда и обратно. Мне необходим меч.
      - Ясно.
      Кэлен поглядела в их сторону, Кара ей махнула и Кэлен рысцой вернулась.
      Кара, выпрямившись, как палка, сообщила.
      - Магистр Рал приказал мне возвращаться в Эйдиндрил.
      - Приказал? - Переспросила Кэлен.
      Кара лишь хмыкнула. Она приподняла висевший у Кэлен на груди эйджил.
      - Для лесного проводника у него просто талант влипать в во всякие истории. Я попрошу тебя как сестру по эйджилу приглядеть за ним вместо меня, хотя знаю, что мне нет необходимости об этом просить.
      - Я глаз с него не спущу.
      - Сперва ты должна перехватить генерала Райбиха, - сказал Ричард. У него возьмешь лошадей, чтобы быстрей добраться до Эйдиндрила.
      Ему также необходимо сообщить, что мы намерены делать. Расскажи ему все. И Верне с сестрами тоже. Они должны это знать и возможно, они обладают полезными сведениями, которыми можно воспользоваться.
      Ричард уставился на юго-запад.
      - И мне понадобится эскорт, раз уж мы намерены войти и Андерит и потребовать от них капитуляции.
      - Не волнуйтесь, Магистр Рал, я собираюсь приказать Райбиху прислать людей для вашей охраны. Конечно, они не так хороши, как Морд-Сит, но все смогут вас защитить.
      - Эскорт должен быть впечатляющим. Когда мы двинемся в Андерит, полагаю, будет лучше, если мы будем выглядеть достаточно внушительно, чем если просто приедем мы с Кэлен и несколько охранников. Особенно если учесть, что магия Кэлен может исчезнуть в любой момент. Я хочу, чтобы эти люди в Андерите поняли, что мы настроены весьма серьезно.
      - Вот теперь вы начинаете рассуждать здраво, - изрекла Кара.
      - Тысяча человек вполне сойдет как впечатляющий эскорт, - сказала Кэлен. - Меченосцы, пикинеры и лучники - самые лучшие - и запасные лошади, конечно. И нам понадобятся гонцы. У нас есть важные сведения о шимах и Джегане, которые нужно разослать по разным местам. Нужно также координировать движение войск и держать всех в курсе событий. У нас есть сосредоточенные в различных странах армии, которые нужно немедленно выдвигать на юг.
      Кара кивнула.
      - Я лично отберу солдат для вашего эскорта. У Райбиха элитные войска.
      - Отлично, только мне бы не хотелось, чтобы боеспособность его войска упала из-за того, так что не нужно брать костяк армии, - сказал Ричард. Скажи генералу, что я приказал, чтобы он отправил дозоры присматривать за северными дорогами из Древнего мира. На всякий пожарный.
      Но самое главное - я хочу, чтобы он развернул свои основные силы в обратном направлении и двигался сюда.
      - Дозволено ли ему атаковать?
      - Нет. Я не хочу, чтобы он рисковал армией, затевая битву с Орденом на этих равнинах. Это может нам слишком дорого обойтись. Как бы хороши ни были его солдаты, им не устоять против такой громадной орды, пока мы не подтянем ещё войска. Но главным образом я не хочу. чтобы он атаковал потому, что самая большая ценность Райбиха в том, что Джегань не будет подозревать о присутствии его армии здесь.
      Я хочу, чтобы Райбих шел на восток, следуя за Джеганем, но держался чуть северней и на почтительном расстоянии. Скажи ему, чтобы использовал минимальное количество разведчиков - ровно столько, чтобы не терять след Ордена, не больше. Джегань не должен подозревать о присутствии армии Райбиха. Эти д"харианцы - все, что стоит между Орденом и Срединными землями. Если Джегань вдруг свернут на север. И внезапность - единственный союзник Райбиха до тех пор, пока мы не разошлем гонцов за подкреплением.
      Я не хочу рисковать людьми Райбиха без острой необходимости. Но он нужен мне как затычка, если дела пойдут наперекосяк.
      Если Андерит капитулирует, мы сможем соединить их армию с нашей. Если мы сможем изгнать шимов и получить под наше командование армию Андерита, вовремя подогнать туда другие наши силы, то даже сможем зажать орду Джеганя между нами и океаном. Тогда даже возможно будет оттеснить его в зубы Домини Диртх. Это оружие убьет их, а нашим войскам даже не придется биться.
      - А в Эйдиндриле? - Спросила Кара.
      - Ты слышала объяснения Зедда?
      - Да. На пятой колонне слева в анклаве Первого Волшебника стоит черная бутылка с золотой филигранной крышкой. Ее нужно разбить Мечом Истины. Мы с Бердиной ходили с вами в анклав Первого Волшебника. Я помню это место.
      - Отлично. Ты можешь воспользоваться мечом, чтобы разбить бутылку с тем же успехом, что и я. - Кара кивнула. - Просто поставь бутылку на пол, как сказал Зедд, возьми меч и разбей её.
      - Это я могу, - заявила Кара.
      Ричард прекрасно знал, насколько Кара терпеть не может иметь дело с магией. Помнил он и как им с Бердиной не хотелось идти в анклав Первого Волшебника. Оставалась ещё проблема с волшебными щитами Замка.
      - Если магия в Замке действительно исчезла, то у тебя не возникнет сложностей с прохождением щитов. Они тоже исчезнут.
      - Я помню, как они ощущаются. И пойму, действуют ли они ещё или я могу пройти.
      - Расскажи Бердине все, что тебе известно о шимах. У неё уже может иметься ценная информация. Ежели нет, то в её распоряжении дневник Коло, и получив от тебя сведения, она будет знать, что ей искать.
      Ричард, подняв палец, схватил её другой рукой за плечо.
      - Но в первую очередь меч и бутылка. Бердина - потом. НЕ оставляй ни то, ни другое без присмотра ни одной лишней минуты.
      Шимы могут попытаться помешать тебе. Помни об этом. Будь постоянно настороже и не теряй бдительности. Держись подальше от воды и огня. Не принимай ничего за чистую монету. Они могут знать, что заклинание в бутылке может повредить им.
      Прежде чем ты уедешь, мы спросим Дю Шайю и узнаем, не может ли она пролить свет ан то, как им удается соблазнить человека на смерть. Если она помнит, то это может оказаться ценным, чтобы уберечься от шимов.
      Кара кивнула. Даже если она и боялась, то ничем этого не показала.
      - Как только я доберусь до генерала Райбиха, то дальше понесусь как ветер. Сперва я поеду в Замок, возьму ваш меч и разобью бутылку. Затем привезу к вам ваш меч, Бердину и книжку. Где мне вас найти?
      - В Ферфилде, - ответила Кэлен. - Скорее всего в лагере наших войск, неподалеку от города, возле поместья Министра Культуры. Если нам придется уехать, мы оставим тебе сообщение или несколько солдат. Если не сможем этого сделать, то постараемся сообщить генералу Райбиху.
      - Кара..., - Ричард поколебался. - Чтобы разбить бутылку, тебе понадобиться достать меч из ножен.
      - Естественно.
      - будь осторожна. Это волшебное оружие и Зедд думает, что оно по-прежнему действует. Еще имеет магию.
      Кара вздохнула, обуреваемая неприятными мыслями.
      - И что он сделает, когда я его достану?
      - Точно не скажу. Он может реагировать на разных людей по-разному, в зависимости от того, чего они хотят от его магии. Я по-прежнему Искатель, но он может срабатывать на любого, кто его держит. Я просто не знаю как его магия подействует на тебя.
      Но это оружие, которое использует ярость. Просто будь осторожна и помни, что не только ты будешь пользоваться им, но и он тобой. Он будет влиять на твои эмоции, главным образом пытаться вызвать гнев.
      - Ему и особо стараться не придется, - сверкнула глазами Кара.
      - Просто будь поосторожней, - улыбнулся Ричард. Когда разобьешь бутылку, не доставай больше меч из ножен ни при каких обстоятельствах, разве что в случае смертельной опасности. Если ты им кого-то убьешь...
      Он замолчал. Кара вопросительно подняла бровь.
      - Если я им кого-то убью...то что?
      Ричарду пришлось сказать ей, чтобы она не сделала чего-то опасного.
      - Это причиняет боль.
      - Как эйджил?
      Он нехотя кивнул.
      - Может, даже хуже. - Вспоминая, он заговорил тише. - Ярость необходима, чтобы противостоять боли. Если ты горишь праведным гневом, это защищает тебя, но добрые духи, как же это все равно больно!
      - Я Морд-Сит. Я приветствую боль.
      - Это больно вот здесь, Кара, - постучал себя Ричард в грудь. - Такая боль тебе не понравится, поверь. Уж лучше твой эйджил.
      Она улыбнулась ему грустной понимающей улыбкой.
      - Тебе необходим твой меч. Я его привезу.
      - Спасибо, Кара.
      - Но не прощу за то, что ты вынудил меня оставить тебя без защиты.
      - Он не останется без защиты.
      Они обернулись. Это была Дю Шайю. Бледная, с всклокоченными волосами, но по-прежнему завернутая в покрывало, она больше не дрожала. Ее лицо было воплощением мрачной решимости.
      Ричард покачал головой.
      - Тебе нужно возвращаться к своему народу.
      - Мы пойдем с моим мужем. Мы защищаем Кахарина.
      Ричард решил не спорить на тему муж - не муж.
      - Прежде чем мы отправимся в Андерит, подойдут наши войска.
      - Они не мастера меча. Мы будем защищать тебя вместо Кары.
      Кара склонила голову перед Дю Шайю.
      - Вот и хорошо. Мне будет спаться спокойней, если я буду знать что вы с мастерами меча это делаете.
      Ричард, одарив Кару сердитым взглядом, обратился к мудрой женщине бака тау мана.
      - Дю Шайю, теперь, когда с тобой все в порядке, я не хочу, чтобы ты зря рисковала жизнью, и своей, и ребенка. Ты уже побывала практически на том свете. Ты должна вернуться к своим. Ты им нужна.
      - Мы все живые мертвецы. Это не имеет значения.
      - О чем это ты?
      Дю Шайю сложила руки. Мечмастера стояли позади неё эдаким королевским эскортом. Из-за их спин наблюдали охотники Племени Тины. Как бы болезненно не выглядела Дю Шайю, она снова стала величественной.
      - Прежде чем мы ушли, - спокойно произнесла она, - мы сказали нашему народу, что мы умерли. Сказали, что мы потеряны для мира живых и не вернемся к ним до тех пор, пока не предупредим Кахарина и не позаботимся о его безопасности. Наш народ оплакал нас ещё до нашего отъезда, потому что для них мы умерли. Только выполнив то, что мы сказали, мы можем вернуться к ним.
      Не так давно я встретилась с посланцами смерти, шимами. Кара, защитник Кахарина, вернула меня обратно из мира духов. Духи, в мудрости своей, позволили мне вернуться, чтобы я могла выполнить мой долг. Когда Кара вернется с твоим мечом и ты будешь в безопасности, только тогда наши жизни к нам вернутся и вы сможем идти домой. Но до тех пор мы - живые мертвецы.
      Я не прошу твоего разрешения идти с тобой. Я сообщаю тебе, что мы идем с тобой. Я - мудрая женщина бака тау мана. Я все сказала.
      Стиснув зубы, Ричард вознамерился сердито погрозить ей пальцем, но Кэлен схватила его за руку.
      - Дю Шайю, - сказал она, - я тоже дала такую клятву. Когда я приехала в город Эбиниссию и увидела перерезанных Имперским Орденом людей, я поклялась отомстить. Мы с Чандаленом встретились с маленькой группой молодых новобранцев, тоже видевших гибель родного города. Они были решительно настроены наказать виновных.
      Я дала обет, что буду считать себя мертвой до тех пор, пока те, кто совершил это злодеяние, не будут наказаны и только после этого вернусь к жизни. Те, что были со мной тоже поставили на кон свои жизни, чтобы начать снова жить лишь после того, как нам удастся отомстить. Только пятеро этих юнцов вернулись к жизни вместо с Чандаленом и мной. Но прежде, чем мы вернулись к жизни, все те, кто истребил жителей Эбиниссии, сдохли.
      Я понимаю, какую клятву вы дали, Дю Шайю. Такая клятва священна и её нельзя игнорировать. Ты и мастера меча идете с нами.
      Дю Шайю поклонилась Кэлен.
      - Благодарю тебя, что чтишь обычаи моего народа. Ты мудрая женщина и тоже достойна быть женой моего мужа.
      - Кэлен..., - возвел очи горе Ричард.
      - Племя Тины нуждается в Чандалене и его охотниках. Кара, подчиняясь твоей просьбе, отправляется к генералу Райбиху, а затем в Эйдиндрил. Пока генерал не пришлет нам людей, мы остаемся одни и очень уязвимы. Дю Шайю со своими мечмастерами станут нам ценной и желанной защитой.
      Когда столько поставлено на карту, то гордости нет места, Ричард. Они идут с нами.
      Ричард заглянул в голубые глаза Кары, ставшие ледяными и исполненными решимости. Она тоже этого хотела. Темные глаза Дю Шайю сверкали стальным блеском. Она решение приняла. Зеленые глаза Кэлен...Ну, ему совсем не хотелось даже думать, что таится в её зеленых глазах.
      - Ладно, - буркнул он, - пока солдаты нас не нагонят, можете оставаться.
      Дю Шайю озадаченно посмотрела на Кэлен.
      - Тебе он тоже вечно сообщает то, что ты и без него знаешь?
      Глава 36
      Несан, низко склонив голову, видел ноги мастера Спинка, вышагивавшего между скамьями. Каблуки его сапог медленно выстукивали по деревянному полу. В помещении кое-кто, главным образом женщины постарше, тихонько всхлипывали.
      Несан их не винил. Ему тоже иногда хотелось плакать на общем покаянии. Такие уроки были необходимы, если они хотели побороть свою порочную хакенскую натуру, это Несан понимал, но от этого их не становилось легче слушать.
      Когда мастер Спинк говорил, Несан предпочитал смотреть в пол, чем рисковать встретиться с ним взглядом. Встречаться глазами с андерцем, повествующим об ужасах, которые творили с его предками предки Несана было стыдно.
      - И так случилось, - продолжал рассказ мастер Спинк, что хакенские орды случайно наткнулись на эту деревушку. Мужчины, отчаянно тревожась за свои семьи, собрали простых андерцев из ближайших деревень и ферм. И вместе взмолились Создателю, чтобы их усилия отбить кровожадных захватчиков увенчались успехом.
      В отчаянии они уже отдали хакенцев как мирное подношение почти все свои запасы и весь скот. Они послали гонцов с этим подношением и словами, что не хотят войны, но никто их этих храбрых посланцев не вернулся обратно.
      И тогда у этих людей зародился простой план - встать на вершине холма, размахивая оружием над головой. Конечно, вовсе не для того, чтобы вызвать на бой, а чтобы всего лишь продемонстрировать свою силу в надежде убедить таким образом хакенцев обойти деревню стороной. Эти люди были обычными фермерами, а не воинами, и оружием им служили простые крестьянские орудия. Они не хотели биться. Они хотели мира.
      И вот там они стояли, эти люди о которых я вам рассказывал - Шелби, Уиллан, Камден, Эдгар, Ньютон, Кенвей и другие, все эти добрые и хорошие люди, с которыми вы познакомились за последние несколько недель, что я рассказывал вам об их жизни, об их надеждах, чаяниях, простых и светлых мечтаниях. Они стояли там, на вершине холма, надеясь лишь убедить хакенских скотов пройти мимо. Они стояли там, размахивая своими орудиями - топорами, молотками, илами, лопатами и серпами. Махали ими в воздухе, надеясь спасти своих жен и детишек, с которыми вы теперь тоже знакомы.
      Тук-тук-тук, выстукивали сапоги мастера Спика, когда он приблизился к Несану.
      - Но хакенская армия не соизволила пройти мимо этих простых людей. Вместо этого с хохотом и воем они обратили против этих добрых андерцев свой Домини Диртх.
      Кто-то из девушек ахнул. Другие зарыдали в голос. Несану тоже стало нехорошо и пересохло во рту. Он не удержался и всхлипнул, представив жуткую смерть этих добрых людей. Эти жители гор за прошедшие недели стали его хорошими знакомыми. Он знал имена их жен, родителей и детей.
      - И пока эти жестокие хакенские ублюдки в красивых мундирах смеялись и веселились, - Несан видел, как сапоги учителя замерли прямо возле него, Домини Диртх пробил, срывая плоть с костей этих добрых людей.
      Женщины и многие мужчины громко всхлипывали, выражая свою скорбь. Несан ощутил на своем затылке взгляд темных глаз мастера Спика.
      - Крики этих несчастных андерских парней вознеслись к андерскому небу. Это был их предсмертный крик, когда их тела рвали на части при помощи своего безжалостного оружия, Домини Диртх, прекрасно одетые веселящиеся вовсю хакенские орды.
      Одна из пожилых женщин вскрикнула от ужаса. Мастер Спик по-прежнему стоял над Несаном. В этот момент Несан вовсе не гордился своей ливреей гонца, как незадолго до этого, когда остальные встретили его появление на собрании изумленным шепотком.
      - Я вижу, ты получил красивую форму, Несан, - произнес мастер Спик таким тоном, что у Несана кровь заледенела.
      Он знал, что от него ждут ответа.
      - Да, господин. Хотя я был ничтожным хакенским поваренком, господин Кэмпбелл по доброте своей дал мне работу гонца. Он хочет, чтобы я носил эту форму, чтобы все хакенцы видели, что андерцы помогают нам стать лучше, чем мы есть. Он также хочет, чтобы гонцы производили хорошее впечатления, помогая ему разносить по миру слово об отличной работе Министра культуры во благо нашего народа.
      Мастер Спик отвесил Несану подзатыльник, от которого тот слетел с лавки.
      - Не смей огрызаться! Меня не интересуют твои хакенские оправдания!
      - Прошу прощения, господин. - Несан знал, что подниматься с четверенек не стоит.
      - У хакенцев вечно есть оправдания за свою ненависть! Ты одет в красивую форму, в точности как любили носить те жестокие хакенские правители, и наслаждаешься этим так же, как они, и при этом пытаешься сделать вид, что это не так.
      И по сей день мы, андерцы, жестоко страдаем от бесконечной хакенской ненависти! Каждый взгляд хакенца это безусловно подтверждает. Нам никогда от этого не избавиться. Всегда есть хакенцы в форме, которую они с удовольствием носят, чтобы беспрестанно напоминать нам о хакенских владыках.
      Ты доказал порочность своей натуры пытаясь оправдать то, чем оправдания нет и быть не может - твою эгоистичную наглость, самодовольство и гордость униформой. Все вы жаждете стать хакенскими владыками. И мы, будучи андерцами, вынуждены ежедневно выносить это хакенское издевательство!
      - Простите меня, мастер Спик. Я виноват. Я надел это из гордости. Я виноват, что позволил моей мерзкой хакенской натуре одержать верх.
      Мастер Спик недовольно хмыкнул, но продолжил урок. Зная, что заслужил худшего, Несан был счастлив, что так легко отделался. И облегченно вздохнул.
      - Когда мужчины погибли, женщины и дети в деревне остались беззащитными.
      Сапоги снова застучали "тук-тук-тук", когда учитель снова принялся выхаживать между простых скамеек. На которых сидели хакенцы. Только когда он отошел на значительное расстояние, Несан осмелился встать с четверенек и снова сесть на скамью. В ужах звенело ужасно, как тогда, после оплеухи, отвешенной ему Беатой. Слова мастера Спика едва прорывались сквозь ревущий звон.
      - Будучи хакенцами, они, естественно, решили двинуться в деревню, чтобы поразвлечься на свой гнусный манер.
      - Нет! - Вскрикнула сидевшая в заднем ряду женщина и расплакалась.
      Заложив руки за спину, мастер Спик продолжал вышагивать, проигнорировав крик. Такие выкрики случались частенько.
      - Хакенцы, желая развлечься и попировать, вошли в деревню. Им хотелось немного жареного мясца.
      Кое-кто из сидевших попадал на колени, дрожа от страха за тех, с кем за эти недели так хорошо успели познакомиться. По всему помещению заскрипели скамьи, когда большинство последовало их примеру и преклонили колени. Несан тоже.
      - Но, как вы знаете, это была небольшая деревушка. Перерезав весь скот, хакенцы поняли, что этого мяса им будет мало. Хакенцы есть хакенцы, и выход из положения искали не долго.
      Они схватили детей.
      Больше всего на свете Несану хотелось, чтобы урок закончился. Он не знал, сможет ли слушать дальше. Похоже, кое-кто из женщин думал также. Они рухнули лицом в пол, рыдая и моля добрых духов охранить этих несчастных невинных убиенных андерцев.
      - Все вы знаете, как звали этих детишек. Сейчас вы все по очереди назовете мне по одному имени, чтобы мы не забыли об этих молодых жизнях, столь болезненно отнятых. Каждый из вас назовет мне одно имя ребенка из этой деревни - девочки или мальчика - заживо зажаренных на глазах у их матерей.
      Мастер Спик начал с последнего ряда. И каждый, на кого он указывал, называл имя, причем большинство затем вслух молило добрых духов не оставить души этих детей. Прежде чем отпустить аудиторию. Мастер Спик подробнейшим образом описал, что испытывали сжигаемых заживо дети, их крики и боль, и как долго дети умирали. Сколько времени потребовалось, чтобы зажарить их тела.
      Это было столь чудовищно, что в какой-то момент, буквально на мгновение Несан впервые усомнился в правдивости этой истории. Он представить себе не мог, что кто-то, пусть даже жестокие хакенские владыки, мог сотворить такое.
      На мастер Спик - андерец. Он не станет им лгать. Уж во всяком случае не в такой важной вещи, как история страны.
      - Поскольку уже поздно, - сказал мастер Спик, когда все были опрошены, - то мы оставим до следующего урока рассказ о том, что сделали хакенские завоеватели с женщинами деревни. Возможно, детям повезло, что они не уже увидели, что творили хакенские извращенцы с их матерями.
      Когда их отпустили, Несан вместе с остальными рванул к дверям, довольный, что урок на сегодня закончен. Никогда он ещё так не радовался холодному ночному воздуху. Его бросало то в жар, то в холод, в голове его крутились картинки чудовищной гибели этих андерских детишек. Прохладный ветерок охладил его горящее лицо. Он вдохнул полные легкие холодного чистого воздуха.
      Пока он стоял, прислонившись к растущему у дороги клену, выжидая. Когда перестанут дрожать ноги, из дверей появилась Беата. Несан выпрямился. Из окон и дверей лилось достаточно света, чтобы она без труда могла разглядеть его. Увидеть его в новой одежде гонца. Он надеялся, что Беата сочтет её более приемлемой, чем мастер Спик.
      - Добрый вечер, Беата.
      Она остановилась, затем медленно оглядела его с ног до головы, изучая его облачение.
      - Несан.
      - Ты сегодня прекрасно выглядишь, Беата.
      - Так же, как всегда. - Она подбоченилась. - Вижу, ты влюбился сам в себя в этой красивой форме.
      Несан вдруг утратил дар речи и способность думать. Ему всегда нравилось, как выглядят гонцы и он думал, что ей эта форма тоже понравится. Он наделся увидеть её улыбку или что-то в этом роде. А она вместо этого разъяренно сверкала глазами. Теперь он сильно сожалел, что сразу не отправился прямиком домой.
      - Мастер Далтон предложил мне место...
      - И, надо думать, ты с нетерпением ждешь следующего урока, чтобы узнать, что сотворили эти хакенские скоты к красивой форме с теми беспомощными женщинами! - Она подошла поближе. - Тебе понравится. Для тебя это будет также здорово, как если бы ты видел это своими глазами!
      Несан с отвисшей челюстью смотрел, как она, круто развернувшись, исчезла в ночи.
      Прохожие видели, как она отстегала его словами, мерзкого хакенца. Они удовлетворенно улыбались или просто смеялись над ним. Несан, сунув руки в карманы, развернулся спиной к дороге и подпер плечом дерево. Медленно кипя, он ждал, когда зеваки двинутся дальше по своим делам.
      До поместья был час ходьбы. Он хотел выждать, пока все попутчики уйдут, чтобы топать в одиночестве. Желания беседовать с кем бы то ни было у него не имелось. Несан размышлял, не купить ли себе выпивки и надраться. Деньги у него ещё оставались. Или отыскать в поместье Морли, раздобыть бутылочку на месте и вдвоем раздавить. В любом варианте идея напиться казалась весьма притягательной.
      Внезапно ветер похолодал и по спине Несана побежали мурашки.
      Он чуть из сапог не выпрыгнул, когда чья-то рука коснулась его плеча. Развернувшись, он увидел перед собой андерку средних лет. Темные до плеч волосы женщины сказали ему, что она какая-то довольно важная персона. Серебристые пряди на висках поведали, что она старая. Было слишком темно, чтобы разглядеть, насколько морщинистое у неё лицо, но Несан мог точно сказать, что морщинистое.
      Он поклонился андерке. Он опасался, что она продолжит выволочку, устроенную ему Беатой, или прикажет ему что-нибудь сделать.
      - Она тебе небезразлична? - Спросила женщина.
      Вопрос застиг Несана врасплох.
      - Не знаю! - Рявкнул он.
      - Она обошлась с тобой довольно грубо.
      - Я это заслужил, мэм.
      - Чем это?
      - Понятия не имею, - пожал Несан плечами.
      Он не мог понять, чего ей от него надо. И от пристального взгляда её темных глаз его мороз по коже пробирал. Она смотрела так, будто ощипывала цыпленка на ужин.
      На ней было простое платье, в тусклом свете кажущееся вроде бы темно коричневым, и застегнутое по самую шею, в отличие от более откровенных нарядов, которые носили большинство андерок. Одетая не как женщина благородного сословия, но длина волос подсказывала, что она - лицо значительное.
      Женщина чум-то неуловимо отличалась от прочих андерок. И ещё кое-что показалось Несану странным: она носила широкую черную ленту, полностью закрывающую шею до самого подбородка.
      - Иногда девушки говорят гадости, потому что бояться признать, что парень им нравится из опасения, что не нравятся ему.
      - А иногда говорят гадости, потому что хотят их сказать.
      - Тоже верно, - улыбнулась андерка. - Она живет в поместье или здесь, в Ферфилде?
      - В Ферфилде. Работает у Ингера - мясника.
      Похоже, андерка сочла это забавным.
      - Может, она просто привыкла видеть несколько больше мяса на костях? Может, когда ты немного повзрослеешь и чуть раздашься, она найдет тебя более привлекательным?
      - Может. - Несан снова засунул руки в карманы.
      Он этому не верил. К тому же сильно сомневался, что когда-нибудь раздастся, как она выразилась. Он считал, что уже достаточно взрослый и останется внешне таким, как сейчас.
      Андерка чуть отошла и некоторое время изучала его физиономию.
      - Ты хочешь ей понравиться? - Наконец спросила она.
      Несан откашлялся.
      - Ну, иногда. Во всяком случае, мне хочется, чтобы она хотя бы перестала меня ненавидеть.
      Женщина улыбнулась так, будто ей что-то очень понравилось, но Несан сомневался, что сможет когда-либо понять, что именно.
      - Это можно устроить.
      - Мэм?
      - Если она тебе нравится и ты хочешь, чтобы ты ей тоже нравился, это можно устроить.
      - Как это? - Изумленно заморгал Несан.
      - Подкинуть ей кое-что в еду или питье.
      Несан внезапно все понял. Эта женщина была магичкой. Теперь-то он хотя бы понял, почему она казалась ему странной. Он слыхал, что люди, обладающие магией, странные.
      - Вы хотите сказать, что можете что-то сделать? Наложить заклятие или что-то такое?
      Ее улыбка стала шире.
      - Или что-то такое.
      - Я только начал работать у мастера Кэмпбелла, мэм. Мне очень жаль, но мне пока это не по карману.
      - А, понимаю. - Улыбка исчезла. - Ну, а если было бы по карману?
      Не успел он ответить, как она задумчиво поглядела на небо.
      - Или, можно сделать это позже, когда у тебя будут деньги. - И тихонько пробормотала, будто сама себе. - Это может дать мне время выяснить, не смогу ли я справиться с проблемой и снова заставить её работать.
      Она поглядела ему в глаза.
      - Ну, так как тебе такой вариант?
      Несан сглотнул комок. Ему совершенно не хотелось оскорбить андерку, да ещё обладающую волшебным даром. Он поколебался.
      - Ну, мэм, видите ли, штука в том, что если я ей когда-нибудь понравлюсь, то мне бы хотелось, чтобы я понравился ей просто потому, что понравился. Не хочу вас обидеть, мэм. Но сомневаюсь, что мне захочется, чтобы я нравился девушке лишь благодаря какому-то заклятию. Вряд ли мне доставит удовольствие думать, что я могу нравиться девушкам только с помощью волшебства.
      Женщина, рассмеявшись, потрепала его по спине. Это был мягкий довольный смех, она вовсе не насмехалась над ним. Несан сомневался, что вообще хоть ещё один андерец, разговаривая с ним, во так мило смеялся.
      - Молодец! - Подняла она палец. - Когда-то давно мне сказал то же самое один волшебник.
      - Волшебник! Должно быть, это было страшно! Встретиться с волшебником, я хочу сказать.
      - Да нет, - пожала она плечами. - Он был очень милым человеком. Я тогда была совсем маленькой. Видишь ли, дар у меня врожденный. Он сказал мне, чтобы я всегда помнила, то магия не нужна людям, кто любят тебя просто ради тебя самой.
      - А я и не знал, что здесь есть волшебники.
      - Не здесь, а там, в Эйдиндриле, - махнула она рукой.
      Несан мгновенно навострил уши.
      - В Эйдиндриле? Что на северо-востоке?
      - Нет, ну ты совсем умница! Да, на северо-востоке. В Замке Волшебника. Меня зовут Франка, - протянула она руку. - А тебя?
      Несан осторожно взял её руку и, склонив голову, преклонил колено.
      - Я Несан, мэм.
      - Франка.
      - Мэм?
      - Франка. Так меня зовут. Я назвала тебя свое имя, Несан, так что можешь звать меня по имени.
      - Простите, мэм...то есть, Франка.
      Она снова тихонько засмеялась.
      - Что ж, Несан, было приятно с тобой познакомиться. Теперь мне пора возвращаться в поместье. Ты же, я полагаю, пойдешь и напьешься. Именно этим, насколько я понимаю, любят заниматься ребята твоего возраста.
      Несан вынужден был признать, что идея выпить его весьма прельщает. Но и возможность узнать о Замке Волшебника тоже не хотелось упускать.
      - Думаю, что мне тоже лучше вернуться в поместье. Если вы не против идти с хакенцем, то я с удовольствием пойду с вами. Франка. - Запоздало добавил он.
      Она снова посмотрела ему в лицо так, что у него поджилки затряслись.
      - У меня есть дар, Несан. Это значит, что я отличаюсь от большинства людей, и поэтому почти все, и андерцы и хакенцы, думают обо мне так же, как большая часть андерцев думает о тебе, потому что ты хакенец.
      - Правда? Но вы ведь андерка!
      - Быть андеркой недостаточно, чтобы смыть клеймо магички. Я знаю, каково это, знать, что люди тебя не любят, даже ничего толком о тебе не зная.
      Мне будет приятно идти с тобой, Несан.
      Несан расплылся в улыбке, потрясенный отчасти тем, что разговаривает с андеркой, а отчасти тем, что андерцы не любят её - тоже андерку - из-за того, что она обладает магией.
      - Но разве они не уважают вас за то, что вы обладаете магией?
      - Они меня боятся. Это может быть хорошо, а может быть плохо. Хорошо, потому что люди, хотя и не любят тебя, но хорошо обращаются с тобой. А плохо, потому что люди, когда чего-то боятся, пытаются это уничтожить.
      - Я никогда не смотрел на это с такой точки зрения.
      Он вспомнил, как отлично себя почувствовал, когда Клодина Уинтроп назвала его "господином". Он понимал, что она сделал это только потому, что испугалась, но все равно ему было приятно. Однако вторую часть высказывания Франки он не понял.
      - Вы очень мудры. Это магия дает? Делает человека мудрым?
      Франка снова рассмеялась, будто сочла его столь же забавным, как рыбку с ножками.
      - Будь оно так, то тогда замок назывался бы Замком мудреца, а не Замком Волшебника. А некоторые и вовсе, возможно, были бы поумней, родись они без волшебного дара.
      Несан никогда прежде не встречал человека, побывавшего в Эйдиндриле, не говоря уж о Замке Волшебника. Он никак поверить не мог, что обладающая магией персона с ним беседует. В какой-то степени он беспокоился, потому что не понимал в магии ни уха, ни рыла, и полагал, что если Франка рассердится, что может причинить ему зло.
      Но при этом он считал её совершенно очаровательной, хотя она и старая.
      Они молча двинулись по дороге в направлении поместья. Это молчание почему-то Несана нервировало. Интересно, а может она при помощи своей магии прочесть его мысли?
      Несан глянул на нее. Вроде как она на его мысли никакого внимания не обращает.
      - Не возражаете, Франка, если я спрошу, что это? - Указал он на её шею. - Эта лента у вас на шее? Я никогда ни на ком такого не видел. Это как-то связано с магией?
      Она расхохоталась.
      - А знаешь, Несан, что ты первый, кто за многие годы спросил об этом? Даже если ты слишком мало знаешь, чтобы бояться задавать колдунье столь личный вопрос.
      - Простите, Франка. Я не хотел вас оскорбить.
      Несан уже начал волноваться, что имел глупость сказать что-то, что её разозлило. Вот чего ему точно не нужно, так это злить андерку, да ещё магичку к тому же. Некоторое время они шли молча. Несан сунул взмокшие ладони в карманы.
      Наконец она заговорила.
      - Дело не в этом, Несан. Это не оскорбление, я хочу сказать. Просто твой вопрос вызвал тяжелые воспоминания.
      - Простите, Франка. Мне не следовало спрашивать. Иногда я болтаю глупости. Извините.
      Он сожалел, что не отправился пить.
      Буквально через пару шагов она остановилась и повернулась к нему.
      - Нет, Несан, это не было глупо. Вот.
      Она подцепила ленту и отодвинула в сторону, чтобы ему было видно. Хотя было довольно темно, Несан в свете луны разглядел толстую вздутую полоску, восковую на вид, окольцовывающую её шею. Ему показалось, что это какой-то жуткий шрам.
      - Однажды кое-кто пытался меня убить. Потому что я обладаю магией. - В её повлажневших глазах отражалась луна. - Серин Раяк и его приспешники.
      Несан отродясь не слышал этого имени.
      - Приспешники?
      Она поправила ленту.
      - Серин Раяк ненавидит магию. И у него есть приспешники, которые разделяют его взгляды. Они настраивают людей против владеющих магией. Приводят их в состоянии исступленной ненависти и жажды крови.
      Нет ничего хуже толпы, у которой в голове лишь желание кого-то убить. То, на что одному человеку не хватило бы смелости, запросто можно осуществить скопом, если все решат, что это правильно. Толпа живет своей жизнью. Это вроде стаи собак, преследующих одинокую жертву.
      Раяк поймал меня и надел веревку на шею. Они связали мне руки за спиной. Нашли дерево, перебросили конец веревки через сук и вздернули меня вверх с помощью петли на шее.
      Несан пришел в ужас.
      - Добрые духи! Это же должно быть зверски больно!
      Она, уставясь в пространство, казалось, не слышала его слов.
      - Подо мной они сложили дрова. Собирались развести большой костер. Но прежде чем они успели его зажечь, я сумела сбежать.
      Несан невольно потер шею, пытаясь представить, каково это, висеть в петле.
      - Это человек, Серин Раяк. Он хакенец?
      Двинувшись дальше, она покачала головой.
      - Чтобы быть мерзавцем, не обязательно быть хакенцем, Несан.
      Некоторое время они шли в молчании. У Несан сложилось стойкое убеждение, что она витает где-то далеко, вспоминая о том, как висела в петле. Он недоумевал, почему она тогда не задохнулась. Может, решил он, потому что петля не была тугой, завязана не скользящим узлом.
      Интересно, как ей удалось сбежать? Но Несан понимал, что уже довольно расспросов на эту тему и не осмелился спросить.
      Он слушал, как под ногами хрустят камешки. И исподтишка посматривал на Франку. Она больше не казалась счастливой, какой была вначале. Лучше бы он держал язык за зубами!
      Наконец он решил спросить её о том, что прежде вызвало у неё улыбку. К тому же именно об этом он в первую очередь и хотел её расспросить и ради этого пошел с ней.
      - Франка, а какой он, Замок Волшебника?
      Он был прав: она улыбнулась.
      - Огромный! Ты даже вообразить себе этого не можешь, а я не смогу объяснить, насколько он огромный. Он стоит на горе, высоко над Эйдиндрилом, за каменным мостом, перекинутым через пропасть в тысячи футов глубиной. Часть замка вырублена прямо в горе. Широкие как дорога бастионы, ведущие к разным строениям, возвышающиеся как скалы стены с бойницами. И высоченные башни. Он великолепен.
      - А вы видели Искателя Истины? Или Меч Истины, когда там были?
      - Знаешь, а вообще-то да, - нахмурилась она. - Моя мать была колдуньей. И ходила в Эйдиндрил повидать Первого Волшебника. Представления не имею, зачем. Мы прошли по одному из бастионов в анклав Первого Волшебник. У него своя, отдельная резиденция, где хранятся всякие чудеса. И я помню блестящий сверкающий меч.
      Ей явно нравилось об этом рассказывать, поэтому Несан спросил:
      - И какой он? Анклав Первого Волшебника? И Меч Истины?
      - Так, дай-ка припомнить... - Она задумчиво потеребила подбородок и начала рассказ.
      Глава 37
      Потянувшись за упавшей ручкой, Далтон Кэмпбелл увидел ноги входящей в его кабинет женщины. По толстым щиколоткам она даже не поднимая глаз понял, что явилась Хильдемара Шанбор. Если где-то и есть женщина с более страшными ногами, то Далтону она ещё не попадалась.
      Он положил ручку на стол и, улыбнувшись, встал.
      - Госпожа Шанбор! Проходите, пожалуйста!
      В приемной солнышко освещала дежурившего Роули, готового в любой момент собрать гонцов, буде они понадобятся Далтону. Сейчас нужды а них не было, но, учитывая визит Хильдемары Шанбор, очень даже вероятно, что понадобятся.
      Она закрыла дверь, а Далтон, обогнув стол, выдвинул для не стул. На ней было шерстяное платье соломенного цвета, подчеркивающего болезненную бледность её кожи. Подол доходил до середины лодыжек её толстых колоннообразных ног.
      Коротко глянув на предложенный стул, Хильдемара осталась стоять.
      - Счастлив вас видеть, госпожа Шанбор.
      - Ой, Далтон, ну почему вы всегда такой чинный? - Улыбнулась она. - Мы с вами достаточно долго знакомы, чтобы вы могли называть меня Хильдемара. Далтон открыл было рот, чтобы поблагодарить её, но она добавила. - Наедине.
      - Конечно, Хильдемара.
      Хильдемара Шанбор сроду не приходила, чтобы поинтересоваться чем-то столь обыденным, как текущие дела. Она являлась лишь как холодный ветер перед бурей. Далтон решил дать грозе разразиться самой, без его помощи. И подумал также, что лучше провести эту встречу на довольно официальном уровне, несмотря на этот её демарш с именем.
      Она чуть нахмурилась, будто её внимание что-то отвлекло. Она потянулась к его плечу, будто увидела торчащую нитку. Бьющий в окна солнечный свет играл на каменьях её перстней и рубиновом ожерелье на шее. У этого платье декольте было куда как меньше, чем у дам на пиру, но на взгляд Далтона, все равно могло быть и поменьше.
      Чисто женским легким движением Хильдемара сняла несуществующую нитку и пригладила. Далтон искоса глянул, но ничего не увидел. Вроде удовлетворившись, она нежно провела рукой по ткани на плече его легкой куртки.
      - Ой, Далтон, какие у тебя великолепные плечи! Такие мускулистые и крепкие. - Она посмотрела ему в глаза. - Ваше жене повезло, что у неё такой отлично сложенный муж.
      - Благодарю, Хильдемара. - Из осторожности он не произнес больше ни слова.
      Она коснулась его щеки, унизанные кольцами пальцы скользнули по лицу.
      - Да, она очень счастливая женщина.
      - А ваш муж - счастливый мужчина.
      Хихикнув, она убрала руку.
      - Да, ему часто везет. Но, как говорят, то, что на первый взгляд кажется удачей - всего лишь результат непрерывной практики.
      - Мудрые слова, Хильдемара.
      Циничный смех смолк и она коснулась рукой его воротника, якобы поправляя. Пальцы побежали по шее, коснувшись мочки уха.
      - Я слышала, что ваша жена вам верна.
      - Я счастливый человек, сударыня.
      - А вы также верны ей.
      - Я очень её люблю и соблюдаю данные нами обеты.
      - Как мило, - улыбнулась она. И ущипнула его за щеку. Скорее стервозно, чем игриво. - Что ж, я надеюсь однажды уговорить вас стать чуть менее...зажатым во взглядах, скажем так.
      - Если найдется женщина, которая сможет когда-нибудь расширить мой кругозор, то это будет вы, Хильдемара.
      Она потрепала его по щеке, снова цинично рассмеявшись.
      - Ой, Далтон, да вы и вправду удивительный человек!
      - Спасибо, Хильдемара. Из ваших уст это большой комплимент.
      Она продолжила.
      - И вы проделали отличную работу с Клодиной Уинтроп и Директором Линскоттом. Я и не представляла, что кто-то может одним выстрелом убить двух зайцев.
      - Я постарался ради Министра и его прекрасной жены.
      Она оглядела его холодным расчетливым взглядом.
      - Жена министра была очень унижена болтливым языком это бабы.
      - Сомневаюсь, что она станет и дальше...
      - Я хочу, чтобы её не было.
      - Прошу прощения? - Склонил голову набок Далтон.
      - Убейте её.
      Далтон, выпрямившись, заложил руки за спину.
      - Могу я узнать, по какой причине вы просите о подобном?
      - То, чем там занимается мой муж - это его дело. Создатель знает, что он таков, каков есть, и изменит его разве что кастрация. Но я не позволю какой-то бабе унижать меня перед всеми, выставляя дурой. Скрытые сплетни, это одно, а публичные заявление, превращающие меня в объект открытого обсуждения и шуточек - совсем иное.
      - Хильдемара, я не думаю, что высказывания Клодины предназначались для того, чтобы учинить вам неприятности. Она сделал это, чтобы объявить о недостойном поведении Бертрана. Но, как бы то ни было, заверяю вас, что она больше рта не раскроет и теперь утратила доверие тех, кто мог бы её выслушать.
      - Так-так, Далтон, да вы ещё и галантны к тому же!
      - Вовсе нет, Хильдемара. Я просто надеюсь объяснить вам...
      Она снова ухватила его за воротник, уже отнюдь не ласково.
      - Ее уже начали уважать те идиоты, что приняли за чистую монету ту кучу дерьма насчет голодающих детишек и предоставления работы неквалифицированным трудягам. Они толпятся у её дверей, желая получить её поддержку.
      Такое всеобщее уважение опасно, Далтон. Это дает ей власть. Но гораздо хуже выдвинутые ею обвинения. Она рассказывала всем желающим, что Бертран её принудил. Сиречь изнасиловал.
      Далтон понимал, к чему она клонит, но предпочел дать ей высказаться и обосновать приказ. Это в дальнейшем даст ему в случае необходимости больше снарядов, а ей оставит меньшее пространство для маневра, реши потом отрицать это или отдать его на растерзание волкам, если ей понадобится или просто захочется это сделать.
      - Обвинение в изнасиловании вызвало бы у народа разве что желание зевнуть, - возразил Далтон. - Я запросто могу заставить их считать это прерогативой обладающего огромной властью человека, нуждающегося в простых и безобидных способах сбросить напряжение. Никто не станет всерьез осуждать его за столь безобидное деяние. Я легок смогу доказать, что Министр должен быть выше обычных законов.
      Она сильнее сдавила ему ворот.
      - Но Клодину могут пригласить в Комитет культурного Согласия в качестве свидетеля. Директоры боятся могущества Бертрана и его способностей. И мне они тоже завидуют. Если им захочется, они будет её отстаивать её дело, и представят это, как деяние, противное Создателю, пусть оно и не нарушает гражданского права.
      И это предполагаемое противное Создателю деяние может выкинуть Бертран из списка кандидатов на пост Суверена. Директоры могут объединиться и упереться рогом, оставив нас беспомощными и на их милости. Нам всем тогда придется искать себе новое пристанище, не успеем и глазом моргнуть.
      - Хильдемара, я думаю...
      Она приблизила его лицо к своему.
      - Я хочу, чтобы её прикончили!
      Далтон всегда считал, что доброта и щедрость души делают женщину особенно привлекательной. Хильдемара являла собой обратную сторону этой медали. Ее эгоистичный деспотизм, безграничная ненависть к тем, кто стоял на пути её амбициозных планов превращали её в страшилище.
      - Конечно, Хильдемара. Раз вы этого хотите, то так и будет сделано. Далтон ласково снял её руку с воротника. - Будут ли особые пожелания как это должно быть сделано?
      - Да, - прошипела она. - Никаких якобы несчастных случаев. Это убийство, и должно выглядеть как убийство. Не будет никакого прока от урока, если другие подстилки моего муженька его не поймут.
      Я хочу, чтобы оно было кровавым. Чем-то таким, что заставит баб глаза вытаращить. Ничего общего со "спокойно почила во сне", понятно?
      - Ясно.
      - И наши руки должны оставаться совершенно чисты. Ни при каких обстоятельствах подозрения не должны пасть на кабинет Министра. Но я хочу чтобы это был запоминающийся урок для тех, кто может распустить язык.
      У Далтона уже созрел план. Отлично подходящий к требованиям. Никто не сочтет это несчастным случаем, это безусловно будет кровавая каша, и он точно знал, на кого укажут, если ему понадобится, чтобы указали.
      Он вынужден был признать, что Хильдемара привела довольно веские аргументы. Директорам показали лезвие топора, и они запросто могли решить что в их интересах тоже помахать своим топором.
      - Как пожелаете, Хильдемара.
      На её лице опять появилась улыбка.
      - Вы здесь совсем недавно, Далтон, но я прониклась большим уважением к вашим талантам. Если я и ценю что-то в Бертране, так это его умение подбирать людей, способных выполнять нужную работу. Он отлично подбирает людей, наилучшим образом справляющихся с делом, иначе, понимает ли, ему пришлось бы заниматься всем этим самому, а для этого ему потребовалось бы покинуть бедра той, кем он был бы в тот момент увлечен.
      Насколько я понимаю, вы достигли нынешнего поста не с помощью щепетильности, Далтон?
      Далтон и не сомневался, что она скрытно проверила его деятельность и уже знает, что он справится с задачей. Более того, она ни за что не дала бы ему подобного поручения, если бы сомневалась, что он его выполнит. У неё имелись к другие, к кому она могла обратиться.
      Очень осторожно он вплел ещё ниточку в свою паутину.
      - Вы попросили меня об одолжении, Хильдемара. Оказать его вполне в моих силах.
      Это не было одолжением, и оба об этом знали. Это был приказ. Но он все хотел повязать её как можно крепче этим делом, путь даже в её мыслях, и потом этот росток пустит корни.
      Отдать приказ на убийство - это куда хуже обвинения в такой мелочи, как изнасилование. А Далтону однажды может что-то понадобиться в рамках её сферы влияния.
      Удовлетворенно улыбнувшись, она взяла в ладони его лицо.
      - Я так и знала, что вы тот, кому это дело по плечу. Спасибо, Далтон.
      Он склонил голову.
      Хильдемара тут же помрачнела, будто солнце забежало за тучу. Пальцем она приподняла ему подбородок.
      - Но помните, что если кастрировать Бертрана не в моих силах, то уж вас - запросто. В любой момент.
      - Тогда я постараюсь не давать вам повода, сударыня, - улыбнулся Далтон.
      Глава 38
      Несан почесал руку через рукав засаленной одежды поваренка. Он, пока не переоделся в ливрею гонца, и не представлял, какие прежде носил лохмотья. Ему нравилось то уважение, которым он сталь пользоваться, став гонцом. Не то, чтобы он стал важной персоной, но все же большинство народа уважало гонцов, как людей, наделенных определенной ответственностью. Поварят не уважал никто.
      Несану жутко не хотелось переоблачаться в свои старые лохмотья. Это было все равно что окунуться в прежнюю жизнь, чего ему не желал ни за какие пряники. Ему нравилось работать на Далтона Кэмпбелла и он был готов на все, лишь бы сохранить эту работу.
      Но для нынешнего дела лохмотья были необходимы.
      Из какой-то отдаленной гостиницы доносилась мягкая мелодия лютни. Скорее всего из таверны "У весельчака", что на улице Ваверн. Там частенько пели менестрели.
      Пронзительные трели гобоя звучали в ночи. Когда гобой смолкал, менестрель начинал петь баллады, слова которых на таком расстоянии различить было невозможно. Мелодия, однако, была живой и приятной, заставлявшей сердце Несана колотиться быстрее.
      Оглянувшись, он разглядел при лунном свете мрачные физиономии других гонцов. Они тоже были в своих старых шмотках, оставшихся от прежней жизни. Несан твердо намеревался оставаться в этой своей новой жизни. И ни за что не позволит другим отступить. Чего бы это ни стоило.
      Выглядели они все как банда бродяг. В нынешнем облачении узнать их просто невозможно. Никто не сможет отличить их от других рыжеволосых хакенских юнцов в лохмотьях.
      В Ферфилде вечно болталось полно хакенских юнцов, надеявшихся найти какую никакую работенку. Их часто гоняли с улиц, где они толпились. Некоторые отправлялись за город, чтобы наняться батраками на фермы, некоторым удавалось найти работу в самом Ферфилде, пусть хотя бы на день, некоторые прятались за домами и пили, и иные дожидались темноты, чтобы грабить прохожих. Последние, впрочем, жили не очень долго, если попадались городским гвардейцам. А они, как правило, попадались.
      Сапоги Морли скрипнули, когда он присел на корточки рядом с Несаном. Несан, как и прочие, на сегодняшнее дело пошел в сапогах, бывшими частью униформы гонцов. Вряд ли кто-нибудь из прохожих это разглядит.
      Хотя Морли и не был ещё гонцом, мастер Кэмпбелл попросил его составить компанию Несану и прочим гонцам, оказавшимся в пределах досягаемости. Морли расстроился, что не получил места гонца одновременно с Несаном. Несан передал ему слова мастера Кэмпбелла, сказавшего, что пока Морли может быть время от времени полезным для разных дел, и в один прекрасный день скорее всего вольется в коллектив гонцов. На данном этапе такая перспектива Морли вполне утешила.
      Новые приятели из гонцов были неплохими ребятами, но Несан все равно был рад компании Морли. Они с Морли довольно долго вместе проработали на кухне. А это что-то, да значит. Когда ты несколько лет с кем-то вместе выпиваешь, то между вами образуется довольно крепкая связь. Во всяком случае, Несан так считал. Морли, похоже, думал также и был рад сегодняшнему приглашению и очередной возможность проявить себя.
      Несмотря на страх, Несан не хотел подводить Далтона Кэмпбелла. К тому же у них с Морли были свои причины выполнить сегодняшнее задание. В отличие от остальных у них имелся личный интерес. И все же у Несана непрерывно потели ладони и он постоянно вытирал их о колени.
      Морли ткнул Несана в бок. Несан глянул на тускло освещенную дорогу, шедшую вдоль двух и трехэтажных каменных домов. И увидел Клодину Уинтроп, вышедшую на крыльцо одного из них. С ней был мужчина, как и говорил мастер Кэмпбелл. Богато одетый андерец с мечом на боку. Судя по узкий ножнам, меч был легким. Быстрое и смертельно опасное оружие, прикинул Несан, мысленно сделав этим мечом пару финтов.
      Роули, в ливрее гонца, подошел к высокому андерцу и вручил свернутый свиток. Они перекинулись парой слов, пока мужчина вскрывал печать и читал послание, но Несан был слишком далеко, чтобы расслышать, о чем шла речь.
      В гостинице продолжала играть музыка. Менестрель то играл на гобое, то пел, то играл на лютне.
      Мужчина сунул бумагу в карман дублета и, повернувшись к Клодине Уинтроп, что-то заговорил. Слов Несан не расслышал. Она поглядела в направлении Ферфилда, покачала головой и указал в направлении поместья, туда, где у дороги в темноте прятались одетые в темное Несан с остальными. Она улыбалась и явно пребывала в хорошем настроении.
      Тогда мужчина пожал ей руку, желая, надо полагать доброй ночи, и поспешил в город. Она помахала ему вслед.
      Роули принес послание от Далтона Кэмпбелла. И теперь, вручив его, растворился во тьме. Роули объяснил всем, как и что будет происходить. Роули всего инструктировал других. В отсутствие Далтона Кэмпбелла Роули всегда знал, что надо делать.
      Несану Роули нравился. Для хакенца этот молодой человек был очень самоуверен. Далтон Кэмпбелл относился к нему с уважением, как и ко всем прочим, но все же чуть с большим, чем к остальным. Будь Несан слепым, то мог бы подумать, что Роули - андерец. С той разницей лишь, что он хорошо относился к Несану, хоть и по-деловому.
      Клодина Уинтроп в одиночестве двинулась в поместье. Двое патрульных городской гвардии, здоровенные андерцы с алебардами, обходивших улицу, смотрели ей вслед. До поместья было недалеко. От силы час ходьбы.
      Ночь выдалась приятная, довольно теплая, но не настолько, чтобы было слишком жарок идти пешком. В небе светила полная луна. Приятная ночь для прогулки до поместья. Женщина набросила на плечи кремовую шаль, хотя, как заметил Несан, нынче вырез её платья был не таким низким, как в прошлый раз.
      Она могла бы сесть на лавочку и дождаться какой-нибудь кареты, регулярно сновавших между городом и поместьем, но не стала. В этом не было особой необходимости. Когда карета нагонит её по дороге, то она всегда сможет в неё сесть, если устанет идти.
      Роули позаботился о том, чтобы карета задержалась по какой-то надобности.
      Несан с остальными ждал там, где им велел ждать Роули и наблюдал за быстро шедшей по улице Клодиной Уинтроп. Музыка звучала у него в голове. Ее ритм совпадал с ритмом его сердца.
      Он смотрел, как она идет по улице и выстукивал пальцами по коленке знакомую мелодию под названием "До колодца и обратно", где пелось о мужчине, который ухаживает за женщиной, которую любит, но которая его игнорирует. Мужчине наконец это надоело, и, как поется в песне, он её поймал и спросил, выйдет ли она за него замуж. Она сказала "да". И тогда мужчина струсил и она начала гонять его до колодца и обратно.
      Клодина, чем дальше продвигалась, тем больше начинала сомневаться в правильности принятого решения идти пешком. Она все время поглядывал то направо, где простиралось поле пшеницы, но налево, где рос сорго. Чем дальше оставались позади огни города, тем быстрей она шла. Теперь лишь луна сопровождала её на вьющейся между полями дороги.
      Несан, сидя на корточках, покачивался туда-сюда, сердце отчаянно колотилось. Он страстно хотел оказаться в другом месте, а не тут. Юноша понимал, что потом, когда они сделают, то, что собираются сделать, уже ничто и никогда не будет, как прежде.
      И ещё он не знал, сможет ли он сделать то, что велено. Не знал, хватит ли ему духу. В конце концов, народу и без него достаточно. Ему нет необходимости что-то делать. Остальные сами справятся.
      Но Далтон Кэмпбелл хотел, чтобы он, Несан, это сделал. Хотел, чтобы он усвоил, как надо действовать, если люди не выполняют своих обещаний. Хотел, чтобы Несан стал полноправным членом команды гонцов.
      А для этого ему необходимо сделать это. По-настоящему принять участие. Им-то вон явно не страшно, в отличие от него. Так что ему никак нельзя показывать свой страх.
      Несан застыл, широко открытыми глазами глядя на приближавшуюся женщину. Ее сапожки хрустели по дороге. При одной мысли о предстоящем его охватил ужас. Он хотел, чтобы она развернулась и побежала обратно в город. Она ещё довольно далеко от них. А все казалось так просто, когда он кивал, слушая указания Далтона Кэмпбелла!
      Когда Несан, стоя в кабинете Кэмпбелла, слушал инструкции, дело казалось проще пареной репы. При свете. При свете дня все казалось логичным и правильным. Несан пытался помочь ей, предупредив тогда о последствиях. Не его вина, что она ослушалась приказа.
      Но сейчас, во тьме ночи, посреди полей, когда женщина уже вот она, рядом, все выглядело иначе.
      Несан стиснул зубы. Он не может подвести других. Они будут гордиться им, что он оказался такой же крепкий, как они. Он докажет, что может быть одним из них.
      Теперь у него новая жизнь. Он не хочет снова оказаться на кухне. Чтобы Джилли снова таскала его за уши и выговаривала за его мерзкое хакенское поведение. Не желает снова стать "Несуном", как его обзывали до того, как Далтон Кэмпбелл предоставил ему возможность проявить себя.
      Несан чуть не завопил от неожиданности, когда Морли ринулся к женщине.
      И без раздумья кинулся следом за приятелем.
      Клодина ахнула. Она попыталась закричать, но Морли заткнул ей рот мясистой ладонью, как только они с Несаном налетели на нее. Они все трое рухнули на землю и Несан пребольно приварился локтем. Женщина охнула, когда Морли всей тушей приземлился на нее, впечатав в дорогу.
      Женщина лягалась и пихалась, пыталась кричать, но ничего не вышло. Впрочем, они были слишком далеко от жилья, чтобы кто-то её услышал, даже если бы ей это удалось.
      Казалось, она состоит из одних коленок и локтей, так отчаянно она дралась за жизнь. Несану наконец удалось перехватить ей одну руку и с хрустом завернуть за спину. Морли вцепился в другую руку женщины и рывком поставил на ноги. Несан быстро связал ей руки за спиной, а Морли воткнул в рот кляп и замотал сверху тряпкой для надежности.
      Морли с Несаном подхватили Клодину под руки и потащили по дороге. Она упиралась каблуками, крутилась и сопротивлялась. Подскочили остальные. Двое схватили её за ноги, оторвали от земли и понесли. Третий ухватил её за волосы.
      Впятером, окруженные остальными, они пронесли её ещё примерно полмили, подальше от города. Клодина Уинтроп в полном ужасе пыталась кричать, но из заткнутого кляпом рта раздавалось лишь мычание. И всю дорогу она отчаянно крутилась и извивалась.
      После того, что она натворила, у неё имелись все основания впасть в такую панику.
      Когда город исчез из глаз, они свернули вправо, двинувшись по полю. Надо было убраться подальше от дороги, на тот случай, если кто вдруг появится. Им совсем не надо было, чтобы какая-то карета неожиданно на них наткнулась. Тогда пришлось бы бросать Клодину и разбегаться. Далтону Кэмпбеллу не понравится, если они провалят дело.
      Добравшись до ложбинки, где, как им показалось, они были за пределами видимости и слышимости, они наконец бросили ношу на землю. Она приглушенно вскрикнула. При свете луны Несан разглядел её расширенные глаза, смотревшие, как овца на мясника.
      Несан взмок не столько от усилий, сколько испуга за то, что они творят. Сердце бешено колотилось и в ушах пульсировала кровь. Колени тряслись.
      Морли поставил Клодину Уинтроп на ноги и придерживал сзади.
      - Я же тебя предупреждал, - выдохнул Несан. - Ты что, совсем дура? Я же тебя предупреждал, чтобы ты больше не распространяла изменнически сплетни о нашем Министре Культуры! Это ложь, что министр тебя изнасиловал, и ты пообещала, что прекратишь об этом говорить, и нарушила сое слово.
      Женщина отчаянно замотала головой. То, что она пыталась отрицать свою вину лишь укрепило решимость Несана.
      - Я велел тебе не распространять этой гнусной лжи о нашем Министре Культуры! И ты пообещала! А сама снова начал молоть языком, изрыгая эту ложь!
      - Ты её предупреждал, Несан, - сказал один из гонцов.
      - Вот именно. Несан прав, - добавил второй.
      - Ты давал ей шанс, - высказался третий.
      Они похлопали Несана по спине. Ему стало приятно, что они им гордятся. Это придавало ему значительности.
      Клодина снова замотала головой. Одна бровь у неё была рассечена.
      - Они правы, - встряхнул её Морли. - Я там был. И слышал, что Несан тебе говорил. Тебе следовало поступить, как было сказано. Несан и правда давал тебе шанс.
      Она отчаянно пыталась что-то сказать, но кляп мешал. Несан вырвал тряпку из её рта.
      - Нет! Я не нарушала обещания! Клянусь, господин! Я ничего не говорила после того, как вы мне велели молчать! Клянусь! Пожалуйста! Вы должны мне верить! Я никому ничего не говорила, после того, как вы велели мне умолкнуть! Не говорила! Клянусь!
      - Говорила! - Сжал кулаки Несан. - Мастер Кэмпбелл сказал, нам, что говорила! Или ты сейчас начнешь утверждать, что мастер Кэмпбелл лжец?!
      Она затрясла головой.
      - Нет! Пожалуйста, господин, вы должны мне верить! - Клодина начала всхлипывать. - Пожалуйста, господин! Я сделала так, как вы велели!
      Несан пришел в бешенство, слушая, как она все отрицает. Он её предупреждал. Предоставил ей шанс. Мастер Кэмпбелл давал ей шанс, а она все равно не прекратила свои изменнические речи.
      Даже то, что она называла его "господин" не очень его радовало. А вот стоявшие позади него и подстегивавшие к дальнейшим действиям гонцы, да, те радовали.
      Несан больше не желал слушать и дальше её вранье.
      - Я велел тебе держать рот на замке! А ты не пожелала!
      - Я вас послушалась, - рыдала она, беспомощно вися в руках у Морли. Послушалась! Я больше никому ничего не говорила! Пожалуйста! Я не говорила...
      Несан со всей силы впечатал кулак ей в лицо. С размаха. И почувствовал, как под его рукой ломается кость.
      Кулак заныл, но боль была какая-то тупая. Лицо Клодины мгновенно залило кровью.
      - Отличный удар, Несан! - Прокомментировал Морли. Отвальные его поддержали. - Двинь-ка ей ещё разок!
      Гордый похвалой, Несан вошел в раж. Он согнул руку. Она пыталась причинить вред Далтону Кэмпбеллу и Министру. Будущему Суверену. Несан обрушил всю свою ярость на эту андерскую бабу.
      Второй удар вырвал её из рук Морли и она боком рухнула на землю. Несан видел, что челюсть у неё выбита. Лицо стало неузнаваемым, поскольку нос был разбит вдребезги и все залито кровью.
      Он как-то отстраненно отметил, что зрелище шокирующее.
      И тут остальные обрушились на нее, как свора псов. Морли был самым сильным и свирепым. Они её подняли и все одновременно принялись избивать. Голова её болталась из стороны в сторону. От ударов в живот она складывалась пополам. Парни лупили её по почкам. Удары сыпались на неё градом. Женщина упала.
      Как только она оказалась на земле, они принялись лупить её ногами. Морли пнул её в затылок, другой - в висок. Остальные били по телу с такой силой, что оно подлетало. Звуки ударов, резкие и глухие, были почти не слышны за пыхтением усердно метеливших женщину парней.
      Пинавшему её в ребра Несану казалось, что он находится в каком-то тихом месте, откуда со стороны наблюдает за происходящим. Зрелище вызывало отвращение, но одновременно и возбуждало. Он был частью чего-то важного, вместе с другими, и делал важное дело для Далтона Кэмпбелла и Министра Культуры, будущего Суверена.
      Но какую-то часть его воротило от содеянного. Какая-то часть его души вопила и сожалела, что они дождались, когда женщина выйдет из дома.
      Но какая-то часть его была в восторге от происходящего, в восторге от того, что он принимает в этом участие, в восторге, что он - один из команды.
      Несан не знал, сколько это длилось. Ему казалось, что прошла вечность.
      Тяжелый запах крови бил в ноздри и её привкус чуть ли не ощущался на языке. Вся их одежда была в кровавых пятнах. Кровь покрывала кулаки и забрызгала лица.
      Пережитый опыт преисполнил Несан чувства товарищества. Они смеялись, радуясь своему братству.
      Услышав звук приближающейся кареты, они застыли. Глядя друг на друга дикими глазами, они, тяжело, дыша, прислушались.
      Карета остановилась.
      Не пытаясь выяснить, почему она встала и не дожидаясь, когда кто-нибудь появится, они дунули прочь, чтобы нырнуть в дальний пруд и смыть с себя кровь.
      Глава 39
      Услышав стук в дверь, Далтон поднял глаза от доклада.
      - Да?
      Дверь открылась и высунулась рыжая голова Роули.
      - Мастер Кэмпбелл, тут кое-кто хочет вас видеть. Говорит, его зовут Ингер. Говорит, он мясник.
      Далтон был занят и ему было неохота разбираться с кухонными проблемами. У него и так хватало проблем, требующих решения. Целая куча всяким разных, от полной ерунды до достаточно серьезных, и все требовали его внимания.
      Убийство Клодины Уинтроп наделало много шума. Ее хорошо знали и любили. Она была заметной фигурой. Город стоял на ушах. Но, если знать как, то всегда можно воспользоваться такой ситуацией. Далтон был в своей стихии.
      Он позаботился о том, чтобы момент убийства Стейн выступал перед Директорами Комитета Культурного Согласия, чтобы никто не смог заподозрить имперца. Человек, носящий плащ из человеческих скальпов, пусть даже добытых в бою, всегда рискует вызвать подозрение.
      Городская гвардия рапортовала, что видели, как Клодина Уинтроп пошла пешком из Ферфилда в направлении поместья. Вполне обычная вещь, даже по ночам. Эта дорога была сильно загружена транспортом и до сих пор считалась совершенно безопасной. Гвардейцы сообщили и о группе молодых хакенцев, пивших той ночью в городе, незадолго до убийства. Естественно, люди предположили, что на неё напали хакенцы и громко объявляли инцидент очередным доказательством ненависти хакенцев в отношении андерцев.
      Теперь ночью пешеходов сопровождали гвардейцы.
      Целый хор голосов требовал от Министра сделать что-нибудь. Эдвин Уинтроп, сраженный убийством жена, слег. Но и из постели он тоже взывал к правосудию.
      Нескольких юнцов арестовали, но потом отпустили, когда было доказано, что они в ночь убийства работали на ферме. На следующую после убийства ночь изрядно набравшиеся в таверне мужчины двинулись на поиски "хакенских убийц". Обнаружив несколько хакенских парней, они, пребывая в глубочайшей уверенности, что перед ними убийцы, забили ребят до смерти под радостные крики зевак.
      Далтон написал для Министра несколько речей и от его имени разослал приказ с указанием некоторых мер, которые следует принять в связи с возникшим кризисом. Убийство предоставило министру предлог в одной из своих жарких речей намекнуть на тех, кто не желал видеть его Сувереном, как на виновников разжигания страстей вокруг нового закона, спровоцировав таким образом всплеск насилия. Он призвал к принятию новых жестких законов, охлаждающих "мстительные порывы". Его нападки на Комитет Культурного Согласия подорвали позиции Директоров, находившихся в оппозиции Министру.
      Собравшиеся слушать его выступление толпы Министр призвал принять меры - не указав, какие именно - против эскалации насилия. Такие меры никогда не обозначались конкретно и чрезвычайно редко какие-то действия предпринимались вообще. Но таких воззваний вполне хватало, чтобы убедить народ, что Министр настроен действовать решительно и эффективно. Главное выказать озабоченность, что не требует усилий и не нуждается в проверке действием.
      Конечно, для обеспечения этих мер придется поднять налоги. Блестящая формулировка: выставить оппозицию разжигателем насилия и приравнять её к жестокости хакенских владык и убийц. Министр с Далтоном таким образом захватывали контроль над большей частью экономики страны. А это - власть.
      Бертран наслаждался, оказавшись в центре всего этого, раздавая приказы, обличая зло, встречаясь с разными группами озабоченных граждан и успокаивая народ. Вся эта история, скорее всего, довольно быстро заглохнет, народ займется другими делами и об убийстве все забудут.
      Хильдемара была счастлива. А для Далтона только это и имело значение.
      Роули, все ещё ждал, просунув голову в дверь.
      - Скажи Ингеру, чтобы шел со своими проблемами к мастеру Драммонду, бросил Далтон, берясь за следующий документ. - Драммонд - шеф-повар и подготовка пира - его обязанность. Я дал ему список инструкций. Он наверняка знает, как заказывать мясо.
      - Слушаюсь, господин.
      Дверь закрылась и снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом весеннего дождя. Такой дождик полезен для пшеницы. А хороший урожай утихомирит ворчания по поводу новых налогов. Откинувшись на стуле, Далтон вернулся к чтению бумаг.
      Похоже, что отправитель этого сообщения видел с целителями, направлявшихся в резиденцию Суверена. С самими целителями ему переговорить не удалось, но целители провели в резиденции всю ночь.
      Возможно, что в их помощи нуждался кто-то другой, не обязательно Суверен. Народу в резиденции Суверена полным-полно, почти столько же, сколько в поместье Министра Культуры, с той разницей, что все они обслуживали только Суверена. Вся деловая жизнь, даже та немногая, что велась Сувереном, кипела в отдельном здании. В нем же Суверен давал аудиенции.
      В поместье Министра тоже случалось, когда целители проводили там одну-две ночи с больным, но сие вовсе не означало, что болен сам Министр. Самую большую опасность для Министра мог представлять какой-нибудь ревнивый муж, что мало вероятно. Мужья как правило, наоборот, стремились подсунуть своих жен кому-нибудь из высокопоставленных чиновников, чтобы добиться для себя привилегий и поблажек. Качать же права было неполезно для здоровья.
      Как только Бертран станет Сувереном, то проблема чьих-то оскорбленных чувств отпадет сама собой. Для женщин - большая честь удостоиться внимания Суверена. Это означало прикоснуться к святости. Считалось, что совокупления с Сувереном благословляет сам Создатель.
      Любой муж охотно сам затолкает жену в постель Суверена, буде она не возражает. Престижность такой привилегии была, так сказать, побочным эффектом приобретаемой святости. И муж был основным бенефициантом этой альковной святости. Ежели благочестивая дама, удостоившаяся персонального интереса Суверена была совсем юной, то благословение снисходило и на её родителей.
      Далтон вернулся к предыдущему сообщения и перечитал его. В последние дни никто не видел жену Суверена. Она не нанесла запланированный официальный визит в детский дом. Возможно, это она заболела.
      Или сидит у постели мужа.
      Ждать смерти старого Суверена - все равно что ходить по канату. Покрываешься потом и учащается пульс. Перспектива была радужной, главным образом потому, что смерть Суверена - чуть ли не единственное событие, на которое Далтон не мог повлиять. Суверена слишком хорошо охраняли, чтобы можно было рискнуть помочь ему перейти в мир иной. Особенно когда старик и так уже одной ногой в могиле.
      Оставалось только ждать. А пока суд да дело очень осторожно направлять все в нужное русло. Они должны быть полностью готовы, когда наступит час.
      Далтон перешел к следующему документу, но там не было ничего интересного. Какой-то мужчина жаловался на женщину, обвиняя в том, что она якобы наложила на него заклятие, поразившее его подагрой. Этот человек публично пытался записаться на прием к Хильдемаре Шанбор, поскольку она была общеизвестна чистотой нрава и добрыми деяниями, чтобы заняться с ней сексом на предмет снятия заклятия.
      Далтон коротко хохотнул, представив себе эту совокупляющуюся парочку. У мужика, помимо отвратительного вкуса по части женщин, к тому же ещё явно не все дома. Далтон записал имя жалобщика, чтобы потом передать охране, вздохнув, что приходится тратить время на такую вот чушь.
      Снова раздался стук в дверь.
      - Да?
      Опять возникла голова Роули.
      - Мастер Кэмпбелл, я передал этому мяснику, Ингеру, что вы велели. А он говорит, что пришел не по делам кухни. - Роули понизил голос до шепота. - Говорит, что в поместье случились какие-то неприятности и хочет поговорить об этом с вами, а если вы его не примете, то тогда он пойдет в Комитет к Директорам.
      Выдвинув ящик, Далтон убрал туда сообщения, оставшиеся на стол бумаги перевернул текстом вниз и встал.
      - Впусти его.
      Ингер, мускулистый андерец, лет на десять старше Далтона, вошел, приветственно кивнув.
      - Спасибо, что приняли меня, мастер Кэмпбелл.
      - Не за что. Пожалуйста, проходите.
      Ингер вытер руки и снова поклонился. Он оказался неожиданно опрятно одет, чего Далтон не ожидал от мясника. Он больше походил на торговца. Далтон сообразил, что, раз он способен обеспечивать мясом поместье, этот человек владеет большим предприятием, так что он скорее действительно торговец, чем работяга.
      - Пожалуйста, присаживайтесь, мастер Ингер, - жестом пригласил Далтон.
      Глаза Ингера обежали кабинет, ничего не оставляя без внимания. И присвистнул. Мелкий лавочник, поправил себя Далтон.
      - Спасибо, мастер Кэмпбелл. - Здоровенный мясник взялся толстой лапищей за спинку стула и придвинул его ближе к столу. - Достаточно просто Ингер. Привык, знаете ли. - Его губы изогнулись в улыбке. - Только мой старый учитель звал меня мастер Ингер, да и то пред тем, как дать мне палкой по рукам. Как правило за то, что я не готовил уроки по чтению. Вот за цифры меня никогда не лупили. Считать я любил. Полезная штука, как выяснилось. Умение хорошо считать помогает мне в делах.
      - Да, могу себе представить, - согласился Далтон.
      Ингер, кинув взгляд на боевые стяги и копья, продолжил.
      - Теперь-то у меня дело широко поставлено. Поместье Министра - мой лучший покупатель. Уметь считать необходимо, чтобы вести дела. Так что пришлось выучиться. У меня работает много хорошего народа. И всех заставляю учиться считать, чтобы не ошибались при поставках.
      - В поместье весьма довольны вашей работой, заверяю вас. Пиры не были бы столь великолепными без вашей неоценимой помощи. ВЫ имеет полное право гордиться, поставляя столь отборное мясо и птицу.
      Ингер расплылся в улыбке, будто его только что поцеловала симпатичная девчонка на ярмарке.
      - Благодарствуйте, мастер Кэмпбелл. Очень любезно с вашей стороны. Вы правы, я действительно горжусь своей работой. Большинство не столь любезны как вы, и не замечают этого. Вы действительно хороший человек, как о вас и говорят.
      - Я стараюсь как могу помогать людям. Я всего лишь их покорный слуга, - любезно улыбнулся Далтон. - Могу ли я вам чем-то помочь, Ингер? Нужно что-то поменять в поместье, чтобы вам было легче работать?
      Ингер придвинулся ближе вместе со стулом. Положив локоть на стол, он наклонился к Далтону. Рука у него была размером с хороший окорок. Некоторая застенчивость мгновенно исчезла, густые брови сошлись на переносице.
      - Штука в том, мастер Кэмпбелл, что я не спускаю своим людям ни малейших огрехов. Я трачу время, обучая их рубить и готовить туши, учу счету и все такое. И не терплю тех, кто филонит и тем гордится. Я всегда говорил, что основа процветающего предприятие - чтобы клиент был доволен. Те, кто этого не понимают, видят мой кулак или дверь. Некоторые говорят, что я слишком требователен, но я такой, какой есть. И в моем возрасте уже не изменишься.
      - Помне так вполне честный подход.
      - Но, с другой стороны, - продолжил Ингер, - я ценю тех, кто у меня работает. Они делают добро мне, а я им. Я знаю, как некоторые относятся к своим работникам, особенно хакенцам, но я не таков. Люди относятся ко мне хорошо, и я к ним так же. По-моему, это справедливо
      При таком подходе к делу ты сближаешься с теми, кто у тебя работает и живет. Понимаете, о чем я? С годами они становятся практически членами семьи. Они становятся тебе дороги. Это вполне естественно, если у тебя есть мозги в голове.
      - Я вполне могу понять, как...
      - Некоторые из моих работников - дети тех, кто работал у меня прежде и чьей помощью я стал уважаемым мясником, каковым сейчас являюсь. - Ингер наклонился суть ближе. - У меня двое сыновей и они хорошие ребята, но иногда мне кажется, что те, кто у меня живут и работают со мной мне дороже этих двоих.
      И одна из таких работников - милая хакенская девчушка по имени Беата.
      В голове Далтона зазвенели тревожные колокольчики. Он вспомнил ту девушку-хакенку, которую Бертран со Стейном вызвали наверх, чтобы с нею поразвлечься.
      - Беата. Не могу сказать, что это имя мне о чем-то говорит, Ингер.
      - Да и не с чего. У неё дела на кухне. Помимо всего прочего, она поставляет мою продукцию. Я ей доверяю, как собственной дочери. Она отлично соображает в цифрах. Запоминает все, что я скажу. Это важно, потому что хакенцы не умеют читать, так что я не могу дать им список. Очень важно, чтобы они хорошо запоминали. И мне никогда не приходится селить за погрузкой, потому что она никогда ничего не путает и берет то, что я перечисляю. С ней я не беспокоюсь, что она возьмет что-то не то или чего-то не хватит.
      - Понимаю...
      - Так вот, вдруг ни с того ни с сего она категорически отказалась возить товар в поместье.
      Далтон видел, как сжался объемистый кулак мясника.
      - Сегодня мы должны были поставить сюда большой груз. Для пира. Я велел ей запрячь Броуни, потому что у меня есть для неё груз, который надо доставить в поместье.
      Она сказала "нет". - Ингер грохнул кулаком по столу. - Нет!
      Мясник чуть отдвинулся и поправил покосившуюся свечку.
      - Я плохо воспринимаю, когда мои работники говорят мне "нет". Но Беата, ну, она мне как дочь. Поэтому вместо того, чтобы врезать ей оплеуху, я попытался с ней поговорить. Я думал, может тут замешан какой-то парень, который ей разонравился и она больше не хочет его видеть, или что-то в этом роде. Я не очень-то разбираюсь в том, что твориться у девочек в голове, от чего они вдруг с цепи срываются.
      Я её усадил и спросил, почему она не хочет везти груз в поместье. А она ответила, что не хочет, и все. Я сказал, что это не аргумент. Она ответила, что отвезет двойной груз куда угодно в другое место. Сказала, что готова в наказание всю ночь драить полы, но в поместье не поедет ни за что.
      Тогда я спросил, не связано ли её нежелание с тем, что в поместье с ней кто-то что-то сделал. Она отказалась отвечать. Отказалась наотрез! Заявила, что больше никогда не будет ничего возить в поместье, и все тут.
      Я сказал, что раз она отказывается объяснять, чтобы я мог понять в чем дело, то ей придется везти груз в поместье, хочет она или нет.
      И тогда она расплакалась.
      Ингер снова сжал кулак.
      - Я знаю Беату с пеленок. И сомневаюсь, что хотя раз за последние лет двенадцать как минимум видел её плачущей. Я видел, как она, разделывая туши, сильно резала себе руки, но ни слезинки не уронила. Не разу слезы не пустила даже когда я ей поддавал. Морщилась от боли, но не плакала. Она плакала, когда умерла её мать. И это был тот самый единственный раз, когда я видел её плачущей.
      До того момента сегодня, когда я сказал ей, что она все равно поедет в поместье.
      Так что товар я привез сам. А теперь, мастер Кэмпбелл, хоть я и не знаю толком, что тут произошло, но что это ни было, Беата из-за этого плачет, и такая её реакция подсказывает мне, что случилось что-то нехорошее. Она раньше всегда любили сюда ездить. Всегда высоко отзывалась о Министре как о человеке, которого глубоко уважает за все, что он делает для Андерита. Она гордилась тем, что возит товар в поместье.
      А теперь все переменилось.
      Зная Беату, я догадываюсь, что кто-то тут её принудил. И зная Беату, готов спорить, что добровольно она не уступила бы. Ни за что.
      Как я уже сказал, она мне почти как дочь.
      Далтон не сводил глаз с мясника.
      - Она хакенка.
      - И что из этого? - Ингер в упор глядел на Далтона. - Так вот мастер Далтон, я хочу заполучить того юнца, что обидел Беату. Судя по тому, как она ревела, я понимаю, что там был не один, а больше. Может, её обидела группа парней.
      Я знаю, что вы человек занятой, да ещё это убийство Клодины Уинтроп, упокой Создатель её душу, но я буду признателен, если вы разберетесь с этим делом. Я не намерен никому спускать это с рук.
      Далтон, облокотившись на стол, сложил руки домиком.
      - Заверяю вас, Ингер, что не допущу, чтобы подобные вещи безнаказанно творились в поместье. Я считаю это дело очень серьезным. Кабинет Министра Культуры находится здесь, чтобы служить народу Андерита. И это просто ни в какие ворота не лезет, если один или несколько работающих здесь мужчин обидели молодую женщину.
      - Никаких если, - насупился Ингер. - Так оно и было.
      - Да, конечно. Смею лично вас заверить, что я сам займусь этим делом и доведу его до конца. Я не потерплю никого столь опасного в поместье, будь то андерец или хакенец. Здесь все до единого должны чувствовать себя в полной безопасности. Ч не позволю никому, андерцу ли, хакенцу ли, увильнуть от правосудия.
      Однако вы должны понимать, что с убийством столь важной дамы и возможной опасностью для жизни других людей, включая хакенок, в первую очередь я должен заниматься расследованием этого преступления. Город взбудоражен. Народ ждет, что столь чудовищное преступление будет наказано.
      - Я понимаю, - наклонил голову Ингер. - И принимаю ваше личное заверение, что этот юнец или юнцы не останутся безнаказанными. - Ингер встал, скрипнув стулом. - Или не юнец.
      Далтон поднялся.
      - Молодой он или старый, мы приложим все усилия, чтобы найти виновника. Даю слово.
      Ингер пожал Далтону руку. Рукопожатие у него было крепеньким, чтобы не сказать костедробильным.
      - Я рад, что обратился к тому, кому следовало, мастер Далтон.
      - И не ошиблись.
      - Да? - Отозвался Далтон на стук в дверь. Он приблизительно знал, кто пришел, поэтому продолжал писать инструкции для новых охранников, которых распорядился поставить в поместье. Гвардейцы, охранявшие поместье, армейскому начальству не подчинялись. Все они были андерцами. Далтон ни за какие пряники не доверил бы армии охрану поместья.
      - Мастер Кэмпбелл?
      Он поднял взгляд.
      - Заходи, Несан.
      Парень вошел и замер перед столом. Он казался выше, с тех пор как надел форму гонца, и ещё больше приосанился после той истории с Клодиной. Далтон был доволен тем, как Несан с о своим мускулистым приятелем выполнили поручение. Кое-кто из других парней предоставил Далтону подробный отчет.
      Далтон отложил ручку.
      - Несан, ты помнишь нашу с тобой первую встречу?
      Вопрос паренька несколько озадачил.
      - Да...э-э...да, господин! - Гаркнул он. - Помню.
      - Там, чуть дальше по коридору. Возле площадки.
      - Да, мастер Кэмпбелл. И очень признателен вам за то, что вы не...То есть, за то, что вы так хорошо ко мне отнеслись.
      - За то, что я не сообщил на кухню, что ты находился там, где тебе быть не полагалось.
      - Да, господин. - Несан облизнул губы. - Вы были очень добры, мастер Кэмпбелл.
      Далтон потер висок.
      - Я припоминаю, что ты тогда сказал мне, что Министр очень хороший человек и тебе бы не понравилось, если бы кто-то отзывался о нем плохо.
      - Да, господин, это правда.
      - И ты доказал, что слов на ветер не бросаешь. Доказал, что сделаешь все необходимое, чтобы защитить его доброе имя. - Далтон слегка улыбнулся. - А помнишь, что я тебе ещё сказал тогда на площадке?
      Несан откашлялся.
      - Что я когда-нибудь заработаю право на фамилию?
      - Верно. Пока что ты действуешь так, как я от тебя ожидал. А припоминаешь ли, что ещё тогда произошло на площадке?
      Далтон не сомневался, что парень все помнит. Такое не забывается. Несан напрягся, пытаясь найти слова, чтобы сказать, не называя вещи своими именами.
      - Ну, господин... то есть, там...
      - Несан, ты помнишь, как та юная дама тебя ударила?
      Несан кашлянул.
      - Да, господин, это я помню.
      - И ты её знаешь?
      - Ее зовут Беата. Она работает у мясника, Ингера. Она ходит со мной на покаяние.
      - И ты наверняка видел, что она тут делала. Министр тебя видел. Стейн тебя видел. Ты наверняка видел их с ней?
      - Министр не виноват, господин. Она получила то, что просила. Только и всего. Она все время сохла по нему, рассказывала, какой он красавец и какой чудесный человек. Каждый раз вздыхала, произнося его имя. Зная её, можно точно сказать, что она получила, что хотела. Господин.
      Далтон улыбнулся про себя.
      - Она тебе нравилась, да, Несан?
      - Ну, я толком не знаю, господин. Трудновато хорошо относится к кому-то, кто тебя ненавидит. Со временем надоедает, знаете.
      Далтон прекрасно видел, как паренек на самом деле относится к этой девице. У него все чувства на лбу написаны, как бы он ни отрицал.
      - Понимаешь, Несан, дело в том, что эта девушка может внезапно пожелать учинить неприятности. Иногда девушки так поступают спустя некоторое время. Однажды ты сам с этим столкнешься. Будь осторожен, выполняя их пожелания, потому что иногда они потом, позже, могут заявить, что никогда ни о чем подобном не просили.
      Паренек изумился.
      - А я и не знал, господин! Спасибо за совет!
      - Короче, как ты сказал, она получила лишь то, что просила. Силой её никто не принуждал. Теперь же она, похоже, передумала, и вполне возможно, начнет вопить об изнасиловании. Почти как Клодина Уинтроп. Женщины, побывавшие с занимающими важные посты мужчинами иногда так потом поступают, желая что-нибудь получить. Их обуревает жадность.
      - Мастер Кэмпбелл, я уверен, что она не...
      - Недавно мне нанес визит Ингер.
      Несан позеленел.
      - Она рассказала Ингеру?!
      - Нет. Она лишь заявила, что больше не станет возить в поместье товар. Но Ингер - человек неглупый. Он думает, что знает причину. И хочет справедливости. Если он заставит эту девушку, Беату, выдвинуть обвинение, то Министр может незаслуженно оказаться объектом мерзких обвинений. Далтон встал. - Ты знаешь эту девушку. Может возникнуть необходимость разобраться с ней, как с Клодиной Уинтроп. Она тебя знает. И позволит тебе приблизиться.
      Несан стал зеленовато-пепельным.
      - Мастер Кэмпбелл...господин, я...
      - Ты что, Несан? Ты уже не хочешь заработать фамилию? Потерял интерес к работе гонца? Разонравилась новая форма?
      - Нет, господин, дело не в этом.
      - А в чем, Несан?
      - Ни в чем, господин. Ну...как я уже сказал, она получила лишь то, что просила. И понимаю, что она не имеет права обвинять в чем-то Министра, потому что он ничего плохого не сделал.
      - Не больше права, чем было у Клодины.
      Несан судорожно сглотнул.
      - Нет, господин. Не больше.
      Далтон уселся обратно.
      - Я рад, что мы друг друга поняли. Я тебя позову, если она станет проблемой. Будем надеяться, этого не произойдет.
      Кто знает, может она и передумает выдвигать такое мерзкие обвинения. Может, кто-нибудь сумеет вбить ей в голову немного здравого смысла до того, как понадобится защищать Министра от её гнусных инсинуаций. Возможно, она даже придет к выводу, что работа у мясника - не для неё и отправится работать на какую-нибудь ферму. Или ещё куда.
      Далтон лениво жевал кончик ручки, провожая глазами Несана, аккуратно прикрывшего за собой дверь. И думал, что было бы любопытно посмотреть, как парнишка справится с задачей. Ежели не сможет, то Роули справится наверняка.
      Но если Несан все сделает, как надо, то тогда все детали улягутся в нужную мозаику просто тютелька в тютельку.
      Глава 40
      Сапоги мастера Спинка, вышагивавшего между скамьями, заложив руки за спину, ритмично выстукивали по полу. Слушатели все ещё всхлипывали, оплакивая андерских женщин, переживая за то, что сделала с ними хакенское войско. Несан думал, что знает, что ему предстоит услышать на этом уроке, но ошибся. Рассказ был намного ужасней, чем он мог себе вообразить.
      Он чувствовал, что лицо у него не уступает по цвету волосам. Мастер Спинк отлично заполнил пробелы в сексуальных познаниях Несана. Но это оказалось вовсе не столь приятным, как он предполагал. То, о чем он всегда так сладостно мечтал, после рассказов мастера Спинка о тех андерских женщинах вызывало лишь отвращение.
      Еще больше усугубляло положение то, что Несан сидел между двумя женщинами. Зная, о чем будет урок, женщины попытались сесть кучкой с одной стороны комнаты, а мужчины - с другой. Обычно мастеру Спинку было глубоко наплевать, как они рассаживаются.
      Но в этот раз мастер Спинк всех пересадил по-своему, поочередно мужчина - женщина - мужчина - женщина. Он знал всех и каждого, знал кто где живет и где работает. Он всех перемешал, сажая рядом малознакомых между собой людей.
      Он сделал это, чтобы усугубить испытываемую каждым неловкость, пока он рассказывал о каждой женщине и о том, что с ней проделывали. Он описывал все в мельчайших подробностях. Шокированная аудитория даже по большей части не всхлипнула ни разу, слишком ошарашенная и смущающаяся, чтобы кто-то рискнул привлечь к себе внимание.
      Несан, например, и слыхом не слыхивал о том, что такое возможно между мужчиной и женщиной, а ведь он наслушался всякого - разного от других поварят и гонцов. Конечно, те люди - хакенские владыки и были далеко не добрыми и ласковыми. Они хотели причинить тем андерским женщинам как можно больше боли. Хотели унизить их. Вот насколько отвратительными были хакенцы.
      - Не сомневаюсь, что все вы тут думаете, - продолжал мастер Спинк, "все это произошло очень давно. Много веков назад. То были хакенские владыки. Теперь мы стали лучше".
      Сапоги мастера Спинка остановились перед Несаном.
      - Ведь ты так думаешь, верно, Несан? Именно так думаешь, сидя тут в своей красивой форме? Ты считаешь, что вы лучше тех хакенских владык? Что хакенцы научились быть лучше?
      - Нет, господин, - пролепетал Несан. - Мы не лучше.
      Мастер Спинк, хмыкнув, двинулся дальше.
      - Кто-нибудь из вас думает, что нынешние хакенцы расстались со своими отвратительными привычками? Вы считаете себя лучше, чем ваши пращуры?
      Несан исподволь огляделся. Примерно половина слушателей нерешительно подняли руку.
      - Ах вот как?! - Взорвался мастер Спинк. - Вы считаете, что нынешние хакенцы стали лучше? Вы, наглая публика, считаете себя лучше?!
      Руки быстренько опустились.
      - Вы ничуть не лучше! Вы и по сей день придерживаетесь своих отвратительных привычек!
      Он снова начал вышагивать между скамьями, равномерно стуча каблуками сапог.
      - Вы не лучше, - повторил он, но уже более спокойно. - Вы такие же.
      Несан не помнил, чтобы учитель когда-либо говорил так огорченно. Казалось, что он вот-вот расплачется.
      - Клодина Уинтроп была всеми уважаемой и почтенной женщиной. Всю свою жизнь она трудилась во благо всех людей. И хакенцев, и андерцев. Одним из последних её деяний был закон, отменяющий устаревшие порядки, чтобы отныне голодающие люди, большинство из которых - хакенцы, могли найти работу.
      Но перед смертью она ей пришлось узнать, что вы ничем не отличаетесь от тех хакенских владык, что вы точно такие же.
      Стук каблуков снова разнесся по комнате.
      - У Клодины Уинтроп оказалось кое-что общее с теми женщинами древности, о которых я вам сегодня рассказывал. Ее постигла та же участь.
      Несан нахмурился. Он-то знал точно, что с Клодиной Уинтроп ничего подобного не произошло. Она умерла быстро.
      - Как и тех женщин, Клодину Уинтроп изнасиловала банда хакенцев.
      Несан поднял глаза, нахмурившись ещё сильней. Но, сообразив, что хмурится, тут же сменил выражение лица. К счастью, мастер Спинк в этот момент был в другом конце, заглядывая в глаза каждому сидящему там мужчине и не видел изумленной реакции Несана.
      - мы можем только догадываться, сколько долгих часов несчастной Клодине пришлось выносить этих веселившихся от души насильников. Мы можем только предполагать, сколько их было, этих жестоких бессердечных хакенцев, подвергших её такой пытке на том пшеничном поле. По тому как сильно были вытоптаны посевы власти предполагают, что их было человек тридцать-сорок.
      Аудитория в ужасе ахнула. Несан тоже ахнул. Их там и половины-то не было! Ему хотелось встать и заявить, что это неправда, что они никаких таких мерзостей с Клодиной не делали, и что она заслужила смерти за то, что хотела навредить Министру и будущему Суверену, Бертрану Шанбору, и что он, Несан, лишь выполнял свой долг. Несану хотелось сказать, что они сделали доброе дело для Министра и Андерита. Но вместо этого лишь пониже опустил голову.
      - Но там было вовсе не тридцать или сорок человек, - провозгласил мастер Спинк и обвел пальцем аудиторию - Там были все вы! Все вы, хакенцы, насиловали её, а потом убили. Из-за той ненависти, которую все ещё вынашиваете в ваших сердцах, вы все принимали участие в изнасиловании и убийстве.
      Он повернулся спиной к слушателям.
      - А теперь вон отсюда! Хватит с меня на сегодня ваших исполненных ненависти хакенских глаз. Я больше не могу выносить ваших преступлений. Убирайтесь. Уходите до следующего собрания и подумайте о том, как вам стать лучше.
      Несан рванул к двери. Он не хотел упустить Беату. Не хотел разыскивать её на улице. Он потерял её в устремившейся наружу толпе, но исхитрился протолкаться в первые ряды выходивших.
      Оказавшись на свежем воздухе, Несан отошел в сторонку. Он внимательно оглядел тех, кто вышел до него, но Беаты не увидел. Отойдя в тень, он принялся ждать, не спуская глаз с выходящих людей.
      Увидев девушку, он громким шепотом её окликнул.
      Беата остановилась и завертела головой, пытаясь понять, откуда и кто её зовет. Шедшие следом натыкались на нее, и она шагнула в сторону, ближе к Несану.
      На ней не было того синего платья, что так нравилось Несану и в котором она была в тот день, когда её позвали к Министру. Сегодня она надела платье пшеничного цвета с темно-коричневой накидкой.
      - Беата, мне надо с тобой поговорить.
      - Несан? - Она уперла руки в бока. - Несан, это ты?
      - Да, - прошептал он.
      Она развернулась, чтобы уйти. Несан схватил её за руку и рванул к себе в тень. Последние слушатели торопливо расходились по домам, не обращая никакого внимания на встречу двоих молодых людей после собрания. Обычное дело. Беата попыталась вырваться, но Несан держал крепко и тащил девушку дальше к деревьям и кустам, растущим возле зала собраний.
      - Пусти! Сейчас же отпусти, Несан, не то я закричу!
      - Мне необходимо с тобой поговорить, - настойчиво зашептал он. Пошли!
      Она начала драться. Но Несан упорно тащил её за собой, пока они не оказались в глубокой тени за кустами, где их никто не мог увидеть. И, если они не будут шуметь, то и услышать. Сквозь ветви деревьев светила луна.
      - Несан! Убери от меня свои мерзкие хакенские грабки!
      Повернувшись к ней, он выпустил её руку. Беата тут же подняла другую, чтобы ударить его. Несан этого ждал и перехватил ей запястье. Тогда она двинула ему по щеке свободной рукой.
      Он отвесил ей ответную оплеуху. Он бил не сильно, но девушка от неожиданности оторопела. Для хакенца ударить кого-либо было преступлением. Но он ведь ударил её совсем легонько. Он вовсе не собирался причинить ей боль, лишь удивить и заставить выслушать.
      - Ты должна меня выслушать! - Прорычал он. - У тебя серьезные неприятности.
      В свете луны он ясно видел, что её глаза мечут молнии.
      - Это у тебя неприятности! Я расскажу Ингеру, что ты затащил меня в кусты, ударил, а потом...
      - Ты уже и так натрепала Ингеру достаточно!
      Она на мгновение замолкла.
      - Не понимаю, о чем ты. Я ухожу. Не собираюсь стоять тут и ждать чтобы ты снова меня ударил, особенно когда ты только что продемонстрировал свое мерзкое хакенское обращение с женщинами!
      - Ты все равно меня выслушаешь, даже если для этого мне придется швырнуть тебя на землю и сесть сверху!
      - Только попробуй, ты, тощая маленькая глиста!
      Несан крепко сжал губы, стараясь не обращать внимание на оскорбление.
      - Беата, пожалуйста! Пожалуйста, выслушай меня. Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное.
      - Важное? Может, для тебя и важное, а мне наплевать! Ничего не желаю слушать! Я знаю, какой ты! Знаю, как ты радовался...
      - Ты хочешь, чтобы работающие у Ингера люди пострадали? Хочешь, чтобы пострадал Ингер? То, что я хочу сказать, ко мне никакого отношения не имеет. Не знаю, почему ты так плохо обо мне думаешь, но не собираюсь оправдываться ни в чем. То, что я хочу сказать, касается только тебя.
      Беата, фыркнув, скрестила руки на груди и некоторое время размышляла. Несан выглянул между ветками, чтобы убедиться, что никто за ними не следит. Беата заложила волосы за ухо.
      - Раз уж ты не собираешься рассказывать мне, какой ты красавчик в этой роскошной форме, такой же, как у тех мерзких владык, то так и быть, говори. Только быстро. У Ингера есть для меня работа.
      Несан облизнул губы.
      - Сегодня Ингер привез в поместье товар. Он поехал сам, потому что ты отказалась впредь ездить в поместье.
      - Откуда ты это знаешь?
      - Умею слушать.
      - И каким это...
      - Ты будешь слушать? У тебя крупные неприятности и тебе грозит нешуточная опасность.
      Она подбоченилась, но замолчала, и Несан продолжил.
      - Ингер считает, что в поместье тебя обидели. Он потребовал, чтобы с этим делом разобрались и желает знать имя обидчика.
      Беата пристально поглядела на него.
      - Откуда тебе это известно?
      - Я же сказал, что умею слушать.
      - Я Ингеру ничего не рассказывала.
      - Не важно. Он сам догадался и как ещё - не знаю - но суть в том, что он беспокоится о тебе и горит желанием, чтобы с этим делом разобрались. Он вбил себе в голову, что желает справедливости. И он не отступится. Начнет докапываться.
      Девушка раздраженно вздохнула.
      - Не надо мне было отказываться ехать! Надо было поехать, и не важно, что со мной могло снова произойти.
      - Я не виню тебя, Беата. На твоем месте я поступил бы так же.
      Она подозрительно поглядела на него.
      - Я хочу знать, кто тебе все это рассказал.
      - Я ведь гонец, понимаешь, и кручусь возле всяких важных людей. А те беседуют между собой обо всем, что творится в поместье. Я просто слышал разговор, вот и все. Штука в том, что если ты начнешь рассказывать о том, что случилось, люди посчитают, что ты хочешь причинить вред Министру.
      - Ой, да брось ты, Несан! Я всего лишь хакенская девка! Как я могу навредить Министру?
      - Ты же сама мне рассказывала, что народ считает, что он станет Сувереном. Ты слышала когда-нибудь, чтобы кто-то плохо отзывался о Суверене? Ну, так вот Министр уже почти назначен Сувереном.
      И как, по-твоему, отнесутся к тому, если ты начнешь трепать о случившемся? Считаешь, что сочтут тебя хорошей девочкой, говорящей правду, а Министра лжецом, за то что он опровергает твои слова? Нас учат, что андерцы не лгут. Если ты скажешь хоть слово против Министра, то это на тебя повесят ярлык лгуньи. Более того, лгуньи, пытающейся причинить вред Министру.
      Она размышляла над его словами как над какой-то неразрешимой загадкой.
      - Ну, я вообще-то не собиралась, но если бы и сказала, то Министру пришлось бы признать, что я говорю правду. Потому что это правда и есть. Андерцы не лгут. Только хакенцы по натуре своей мерзавцы. Если ему придется отвечать, то он скажет правду.
      Несан сердито вздохнул. Он знал, что андерцы лучше них, и что хакенцы мерзки по самой своей сути, но постепенно начал приходить к выводу что андерцы тоже далеко не все непорочны и идеальны.
      - Послушай, Беата, я знаю, чем нас учили, но это не всегда совсем правда. Некоторые вещи, которым они нас учат, полная глупость. Не все, что они говорят, правда.
      - Все правда, - отрезала она.
      - Ты можешь так думать, но это не так.
      - Да ну? А мне кажется, что ты просто не желаешь признавать, насколько отвратительные хакенские мужчины. Ты просто не хочешь, чтобы у тебя была такая черная душа. И хочешь, чтобы не было правдой то, что те хакенцы сделали с теми несчастными женщинами много лет назад, и то, что хакенцы сделали с Клодиной Уинтроп.
      Несан отбросил волосы со лба.
      - Беата, ну подумай сама. Откуда мастер Спинк может знать, что сделали с каждой из тех женщин?
      - Из книжек, дубина! На тот случай, если ты забыл, напомню, что андерцы умеют читать! В поместье полно книг, в которых...
      - И думаешь, что те мужики, что изнасиловали этих женщин, потом остановились по дороге, чтобы записать все подробности? А предварительно поинтересовались у этих женщин, как их зовут и все такое, а затем подробненько записали просто для того, чтобы имелись списки всех их деяний?
      - Да! Именно это они и сделали! Как и всем хакенским мужчинам, им понравилось то, что они сделали с теми женщинами. И они все записали. Это всем известно. Все это есть в книжках.
      - А Клодина Уинтроп? Ну-ка, скажи мне, где та книжка, где записано о том, что её изнасиловали те мужчины, что её убили?
      - Ну, её же изнасиловали. Это очевидно. Это сделали хакенцы, а хакенские мужчины всегда так поступают. Ты и сам должен знать, каковы хакенские мужчины, ты, маленький...
      - Клодина Уинтроп выдвинула обвинение против Министра. Она все время заигрывала с ним и казалась заинтересованной в нем. А потом, когда он наконец положил на неё глаз и она охотно легла под него, после этого она решила передумать. И начала рассказывать всем подряд, что он её принудил и взял против её воли. В точности, как оно в самом деле произошло с тобой. А в результате, после того как она начала распространять повсюду ложь, что Министр её изнасиловал, она стала трупом.
      Беата молчала. Несан знал, что Клодина всего лишь пыталась учинить Министру неприятности. Далтон Кэмпбелл ему так сказал. С другой стороны то, что случилось с Беатой, произошло без согласия девушки, и все же она, тем не менее, не пыталась устроить бучу из-за этого.
      Во всю пели сверчки. Беата стояла в темноте и молча глядела на Несана. Несан огляделся, чтобы лишний раз убедиться, что никого поблизости нет. Сквозь ветки кустов он видел шедших по улице прохожих. Но никто не обращал внимания на темные кусты, за которыми стояли они с Беатой.
      Наконец она заговорила, но от прежней горячности и следа не осталось.
      - Ингер ничего не знает, а я не собираюсь ему ничего рассказывать.
      - Теперь уже поздно. Он уже побывал в поместье и поставил людей на уши, заявив, что тебя там изнасиловали. Высокопоставленных людей. Он выдвинул требования. Он жаждет справедливости. Ингер заставит тебя сказать, кто тебя обидел.
      - Не сможет.
      - Он андерец. А ты - хакенка. Он сможет. Но даже если он передумает и не станет тебя трясти, все равно он уже разворошил осиное гнездо, и в поместье могут решить вытащить тебя к судье и он прикажет тебе назвать имя обидчика.
      - Я стану все отрицать, - настаивала девушка. - Они не смогут заставить меня сказать.
      - Нет? Ну, тогда ты сама станешь преступницей, если откажешься рассказать, что произошло. Они думают, что это сделал какой-то хакенец и поэтому желают знать его имя. Ингер - андерец, и он говорит, что тебя изнасиловали. Если ты не скажешь им, то они запросто могут посадить тебя на цепь, и будешь сидеть, пока не передумаешь. Но даже если они этого не сделают, ты уж точно потеряешь работу и станешь изгоем.
      Ты говорила, что хочешь пойти в армию. Что это твоя мечта. Преступники не могут служить в армии. И мечте твоей придет конец. Ты станешь нищенкой.
      - Я найду работу. Я умею хорошо работать.
      - Ты хакенка. Отказ сотрудничать с судом сделает тебя преступницей. Никто не примет тебя на работу. Ты закончишь сою жизнь на панели.
      - Ни за что!
      - Нет, закончишь! Когда наголодаешься и намерзнешься, начнешь торговать собой как миленькая. Будешь продавать себя мужчинам. Старикам. Мастер Кэмпбелл сказал мне, что шлюхи болеют жуткими болезнями и умирают. И ты так же помрешь, из-за того, что переспала со стариком, который...
      - Нет! Не стану, не стану....
      - А на что ты тогда будешь жить? Если тебя объявят хакенской преступницей за отказ отвечать на вопросы судьи, то на что ты будешь жить?
      А если ответишь, то кто тебе поверит? Тебя назовут лгуньей и опять же ты окажешься преступницей за то, что оболгала андерца, занимающего ответственный пост. Это тоже преступление, знаешь ли - выдвигать против андерских должностных лиц ложные обвинения.
      Она некоторое время пристально смотрела ему в глаза.
      - Но оно ведь не ложное. Ты можешь подтвердить правдивость моих слов. Ты говорил, что хочешь стать Искателем Истины, помнишь? Это твоя мечта. Моя мечта - пойти в армию, а твоя - стать Искателем Истины. Как человек, желающий стать Искателем, ты должен будешь встать и подтвердить истинность моих слов.
      - Я хакенец. Ты действительно считаешь, что они поверят словам двух хакенцев, а не самому Министру Культуры? Совсем сдурела?
      Беата, никто не поверил Клодине Уинтроп, а она была андеркой, да ещё и высокопоставленной к тому же. Она выдвинула обвинения против Министра, чтобы ему досадить, и теперь она мертва.
      - Но если это правда...
      - Что правда, Беата? Что ты говорила мне, какой Министр великий человек? Что ты находишь его очень красивым? Что ты смотрела на его окно, вздыхала и называла его Бертраном? Что у тебя глазки загорелись, когда тебя пригласили к Министру? Что Далтон Кэмпбеллу пришлось держать тебя под локоток, чтобы ты не взлетела от восторга, получив приглашение зайти к Министру, чтобы он лично поведал тебе на предмет передачи Ингеру, как ему нравится поставляемое Ингером мясо?
      Я только видел тебя и его...Может, потом тебя одолела жадность. Женщины потом так себя ведут, я слышал. Отдавшись добровольно, они иногда потом выдвигают обвинения, чтобы получить для себя что-нибудь. Так люди говорят.
      Все, что мне известно, это что ты, вполне возможно, пришла в такой восторг от встречи с ним, что сама задрала подол и поинтересовалась, не хочет ли он тебя. Ты же мне ничего не рассказывала! Единственное, что я от тебя получил - это оплеуху. Очень может быть за то, что я видел, как ты получаешь удовольствие в объятиях министра то время, когда должна работать. Насколько мне обо всем этом известно, такой расклад тоже может быть правдой.
      У Беаты задрожал подбородок и она попыталась сморгнуть набежавшие слезы. Рухнув на колени, она закрыла лицо ладонями и разрыдалась.
      Несан некоторое время тупо смотрел, не зная, что делать. Наконец он опустился на колени рядом с девушкой. Он ужасно встревожился, видя её плачущей. Он знал Беату давно и ни разу не слышал, чтобы она плакала, как другие девчонки. И вот теперь она рыдает как ребенок.
      Несан сочувственно тронул её за плечо. Она сбросила его руку.
      Поскольку в утешении она не нуждалась, Несан просто молча сидел. У него промелькнула мысль уйти и оставить её плакать в одиночестве, но потом решил, что если ей вдруг что-то понадобится, то по крайней мере в её распоряжении будет он.
      - Несан, - выговорила она сквозь слезы, - что мне теперь делать? Мне так стыдно! Я такое устроила! Это я во всем виновата, я соблазнила хорошего андерского мужчину, и все из моей гнусной похотливой хакенской сущности! Я этого не хотела, и не думала его соблазнять, и все же соблазнила! То, что он сделал, он сделал по моей вине.
      Но я не могу врать и говорить, что уступила добровольно, потому что это не так. Совсем наоборот. Я пыталась с ними бороться, но куда там, они были гораздо сильней меня. Мне так стыдно! Что же мне теперь делать?
      Несан проглотил стоявший в горле комок. Ему не хотелось этого говорить, но ради её безопасности он вынужден. Если он этого не сделает, то Беата запросто может закончить тем же, что и Клодина Уинтроп. А он может оказаться тем, кому прикажут это сделать. И тогда всему придет конец, потому что Несан отчетливо понимал, что не сможет причинить зла Беате. И он снова окажется на кухне отскребывающим котлы. Это в лучшем случае. Но скорее согласится на это, чем причинит боль Беате.
      Несан взял её за руку и ласково разжал ей пальцы. Потом порылся в кармане и вложил в её ладошку булавку со спиральный головкой. Ту самую, которой Беата обычно закалывала воротник своего платья. Ту самую, которую она потеряла на третьем этаже поместья в тот день.
      - Ну, насколько я понимаю, Беата, ты влипла по уши. И я не вижу никакого другого выхода, кроме одного.
      Глава 41
      - Да, пожалуйста, - улыбнулась Тереза.
      Далтон взял с протянутого слугой блюда два печеных телячьих яичка. Хакенец преклонил колени, затем грациозно выпрямился и удалился скользящей походкой. Далтон положил мясо на тарелку, которую делил с Терезой, с удовольствием жующей своего любимого сочного кролика.
      Далтон устал и ему до смерти надоел затянувшийся пир. У нег имелись не терпящие отлагательства дела, которые требовали внимания. Конечно, его наипервейшая обязанность служить Министру, но этому самому министру куда бы больше пошло на пользу, ели бы его помощник сейчас потихоньку в тени занимался делами, вместо того, чтобы сидеть на виду у всех за верхним столом, кивая и смеясь скабрезным шуточкам Министра.
      Бертран, размахивая куском колбасы, травил очередную байку нескольким богатым торговцам, сидевшим на дальнем конце верхнего стола. По утробному хохоту торговцев и по тому, как Бертран помахивал колбасой Далтон отлично знал, какого рода хохму тот рассказывает. Стейн в особенности наслаждался пошлым анекдотом.
      Как только смех затих, Бертран извинился перед женой и попросил прощения за анекдот. Хильдемара хихикнула и лишь отмахнулась, заявив, что муж просто неисправим. Торговцы засмеялись её добродушной терпимости к выходкам супруга.
      Тереза тихонько ткнула Далтона локотком и шепотом поинтересовалась:
      - Что за анекдот рассказал Министр? Мне отсюда не слышно.
      - Тебе следует благодарить Создателя, что он не одарил тебя более тонким слухом. Это один из этих Бертрановых анекдотов, если понимаешь, о чем я.
      - А! - Усмехнулась она. - Но ты мне его дома расскажешь?
      - Дома , - улыбнулся Далтон, - я тебе его продемонстрирую, Тэсс.
      Она гортанно рассмеялась. Далтон взял одно из телячьих яичек и обмакнул в чесночно-винный соус. Затем дал жене откусить кусочек и слизнуть соус с его пальцев, а потом сунул в рот остатки.
      Продолжая жевать, он обратил внимание на трех сидящих в противоположном конце зала Директоров, увлеченных вроде бы какой-то серьезной дискуссией. Они активно жестикулировали, хмурились, качали головами и подчеркивали пальцем что-то ими сказанное. Далтон знал, о чем идет речь. Почти все разговоры в зале крутились вокруг одной и той же темы - убийства Клодины Уинтроп.
      Министр, облаченный в узкую пурпурно-ржавую полосатую кожаную куртку без рукавов, надетую поверх расшитого золотом дублета, наклонился поближе к Далтону, приобняв его за плечи. Белый кружевной манжет Министра был заляпан красным вином, создавая впечатление, будто у него из-под узкого рукава течет кровь. .
      - Все ещё очень сильно переживают смерть Клодины, - сказал Бертран.
      - И правильно. - Далтон обмакнул кусок баранины в мятное желе. - Это ужасная трагедия.
      - Да, она заставила нас всех понять, насколько ещё мы далеки от идеалов цивилизованности, к которым так стремимся. Эта трагическая смерть показала нам, как много предстоит ещё сделать, чтобы сплотить вместе хакенцев и андерцев в единое мирное сообщество.
      - Под вашим мудрым руководством нам это удастся, - с искренним энтузиазмом заявила Тереза, пока Далтон жевал баранину.
      - Спасибо за поддержку, дорогая. - Бертран наклонился ещё ближе к Далтону и понизил голос. - Я слышал, что Суверен, возможно, болен.
      - Правда? - Далтон слизнул с пальцев мятное желе. - Болезнь серьезная?
      Бертран с фальшивой печалью покачал головой.
      - Мы не знаем.
      - Мы будем за него молиться, - сказала Тереза, тщательно выбирая кусочек перченой говядины. - И за бедного Эдвина Уинтропа.
      Бертран улыбнулся.
      - Вы очень добросердечная и заботливая женщина, Тереза. - Он ставился на лиф её платья, будто желал разглядеть за низким декольте её доброе сердце. - Если я когда-нибудь заболею, то мне больше всего хотелось бы, чтобы за меня молила Создателя столь же благородная женщина, как вы. Наверняка его сердце растает от ваших нежных слов.
      Тереза просияла. Хильдемара, грызя кусочек груши, задала мужу какой-то вопрос и он повернулся к ней. Стейн, наклонившись к ним обоим, заговорил с ними на какую-то интересующую его тему. Но когда слуга принес блюдо с хрустящей говядиной, все трое уселись прямо.
      Стейн взял пригоршню хрустящих кусочков, а Далтон тем временем снова глянул на Директоров. По-прежнему увлеченных разговором. Оглядев противоположный стол он столкнулся взглядом с Франкой Говенлок. Выражение её лица сказало ему, что она не может услышать, о чем говорят Директоры. Далтон не знал, что случилось с её волшебным даром, но это становилось серьезной помехой.
      Слуга потянул Министру серебряное блюдо. Бертран взял несколько кусочков свинины. Подошел следующий прислужник, предлагая ягнятину с чечевицей, которую любила Хильдемара. Виночерпий, прежде чем двинуться дальше, наполнил все бокалы на верхнем столе. Министр собственническим жестом обнял Хильдемару за плечи и что-то зашептал ей на ухо.
      В зал вошел слуга с корзиной хлеба и отнес его на сервировочный столик, где его должны были нарезать и разложить на серебряные блюда. Со своего места Далтон не видел, все ли в порядке с хлебом. Его изрядное количество было сочтено неподходящим для пира и списано для раздачи бедным. Остатки пира, обычно в большом количестве, всегда раздавались беднякам.
      У мастера Драммонда нынче днем при выпечке хлеба возникли какие-то проблемы. Что-то там связанное с какой-то "взбесившейся" плитой, как описал происшедшее шеф-повар. Одна из женщин сильно обгорела, прежде чем с плитой разобрались. У Далтона имелись более серьезные проблемы, чем сгоревший хлеб, так что он не стал особо вникать в подробности.
      - Далтон, - вновь переключил Министр свое внимание на помощника, - вам удалось обнаружить какие-либо улики по делу об убийстве Клодины Уинтроп?
      Сидевшая по другую сторону от Министра Хильдемара казалась весьма заинтересована услышать ответ Далтона.
      - Я веду расследование в нескольких многообещающих направлениях, спокойно ответил Далтон, - и надеюсь вскоре довести следствие до конца.
      Им как всегда приходилось тщательно выбирать выражения, беседуя во время пиров, дабы не давать пищи для лишних размышлений возможным слушателям. Помимо Франки на пиру запросто могли присутствовать и другие слухачи, у которых не возникло никаких проблем с их талантом. Далтон, не говоря уж о Бертране с женой, нисколько не сомневался, что Директоры вполне могут прибегнуть к услугам обладателей волшебного дара.
      - Ну, видишь ли, штука в том, что, по словам Хильдемары, кое-кто начинает поговаривать, что мы недостаточно серьезно занимаемся этим делом, - сообщил Бертран.
      Далтон начал было приводить доказательства обратного, но Бертран жестом остановил его и продолжил.
      - Конечно, это неправда. Я точно знаю, как усиленно ты трудишься, чтобы вычислить преступников.
      - Днями и ночами, - встряла Тереза. - Могу заверить вас, Министр Шанбор, что Далтон последнее время почти глаз не смыкает, настолько усиленно он работает с того самого дня, как была убита несчастная Клодина.
      - Ой, да я это знаю, - Хильдемара, перегнувшись через мужа, демонстративно специально для Терезы и присутствующих потрепала Далтона по руке. - Я знаю, как усиленно трудится Далтон. Все очень высоко ценят его усилия. Мы знаем, как много народу он уже опросил в поисках информации.
      Просто дело в том, что некоторые начинают задаваться вопросом, увенчаются ли все эти усилия успехом и отыщутся ли виновные. Люди боятся, что убийцы все ещё бродят среди них и желают скорейшего разрешения проблемы.
      - Вот именно, - кивнул Бертран. - А мы больше кого бы то ни было жаждем, чтобы убийство было раскрыто, дабы успокоится, что наш народ снова может спокойно жить.
      - Да, - глаза Хильдемары холодно сверкнули. - Убийство должно быть раскрыто.
      Не услышать ледяной приказ в её тоне было просто невозможно. Далтон не знал, сообщила ли Хильдемара Бертрану о том, что она приказала сделать с Клодиной, но это и не имело для него особого значения. Он покончил с поручением этой бабы и двинулся дальше. И он совсем не возражал, если она уберет за ним мусор и нейтрализует любые возможные неприятности.
      Далтон ждал, что рано или поздно Министр с женой утомятся от жалоб, причем раньше, чем народу надоест обсуждать убийство высокопоставленной женщины из поместья. И предосторожности для уже состряпал несколько вариантов действия на этот случай. Теперь же походило на то, что он вынужден запускать эти свои планы в действие.
      Первоначальной идеей было просто выждать, поскольку Далтон нисколько не сомневался, что разговоры вскоре прекратятся и всю эту историю благополучно забудут. Или станут лишь изредка поминать об этом с легким налетом скорби, а то и вовсе просто сплетничать. Но Бертран желал выглядеть полным совершенством, не допускающим недоработок в чем бы то ни было. И усилия, которые требовались от других для сохранения этого его имиджа Министра мало трогали. А Хильдемаре и вовсе было на это наплевать. Однако их нетерпеливость могла стать опасной.
      - Я не меньше других хочу, чтобы убийцы были найдены, - произнес Далтон. - Однако, как законник, я связан данными мною клятвами соблюдать закон и обязательствами найти истинного виновника, и не могу просто взять и ложно обвинить первого попавшегося лишь для того, чтобы удовлетворить общественное мнение.
      Я помню, как вы когда-то предостерегали меня от подобных действий, Последняя фраза предназначалась специально для посторонних ушей.
      Увидев, что Хильдемара готова возражать простив малейшей отсрочки, Далтон тихо добавил не без толики черного юмора:
      - Было бы не только неправильным торопиться и ложно обвинять невинных, но и необходимо учитывать вариант, что мы их поспешно обвиним и приговорим, а Мать. Исповедница вдруг пожелает принять их исповедь и обнаружит, что мы приговорили невиновных. И тогда наша некомпетентность вполне справедливо будет ясна не только Матери-Исповеднице, но также Суверену и Директорам.
      Далтон хотел быть совершенно уверен, что они хорошо поняли риск этой затеи.
      - Однако будет ещё хуже, если мы приговорим этих людей к смерти и приведем приговор в исполнение до того, как Мать-Исповедница ознакомится с делом. Тогда она может вмешаться по собственной воле, причем так, что это приведет не только к смене правительства, но и к тому, что в наказание высшее руководство подвергнется воздействию её магии.
      После этой краткой, но отрезвляющей отповеди Бертран с Хильдемарой довольно долго сидели молча с выпученными глазами.
      - Да, конечно, Далтон. Безусловно, ты прав, - после продолжительной пауза проговорил Бертран, растопырив пальцы, как рыба плавники. - Я вовсе не хотел, чтобы мои слова были восприняты таким образом.
      Как Министр я не могу позволить, чтобы кого-то ложно обвинили. Я ни за что не допущу подобного. Это было бы не только чудовищной несправедливостью в отношении ложно обвиненных, но и позволило бы истинным виновникам избежать правосудия и снова убивать.
      - Но мне показалось, что вы уже практически готовы назвать имена убийц? - В голосе Хильдемары снова зазвенели угрожающие нотки. Я столько наслышана о ваших талантах, что склонна думать, что вы просто перестраховываетесь. Ведь наверняка старший помощник министра позаботится, чтобы справедливость восторжествовала как можно скорей? Народ захочет знать, что Министр культуры - высококомпетентный человек. И все должны увидеть, что он плодотворно довел это дело до конца.
      - Верно. - Бертран буравил жену взглядом до тех пор, пока она не откинулась на спинку стула. - Мы желаем справедливого разбирательства.
      - Стоит также добавить, что идут разговоры о какой-то хакенской девушке, которую недавно изнасиловали, - добавила Хильдемара. - Слухи об изнасиловании всегда распространяются быстро. И люди считают, что эти два преступления связаны.
      - До меня эти слухи тоже доходили, - вздохнул Далтон. - Это ужасно.
      Следовало бы догадаться, что до Хильдемары эти сведения так или иначе дойдут и она пожелает, чтобы данный вопрос был тоже решен. К такому варианту Далтон был тоже готов, но надеялся, если удастся, как-нибудь обойти этот вопрос.
      - Хакенская девушка? А кто сказал, что она не лжет? Может, она просто пытается таким образом прикрыть внебрачную беременность и заявляет об изнасиловании лишь для того, чтобы вызвать сочувствие в дальнейшем?
      Бертран макнул в горчицу кусочек свинины.
      - Ее имени ещё никто не назвал, но, насколько я слышал, считают, что изнасилование имело место быть. Ее имя все ещё пытаются выяснить, чтобы доставить её к судье.
      Бертран, нахмурившись, многозначительно смотрел на Далтона, пока не убедился, что тот понимает, что речь идет о девчонке мясника.
      - Люди боятся, что это не только правда, но и что изнасиловали её те же, кто убил Клодину. Опасаются, что одни и те же преступники уже совершили два преступления и на этом не остановятся.
      Бертран сунул кусок свинины в рот. Стейн, Медленно жуя хрустящую говядину, внимательно прислушивающийся к разговору со все возрастающим отвращением. Уж он бы наверняка быстро решил эту проблему с помощью меча. Далтон бы тоже так поступил, будь все так просто.
      - Именно поэтому преступление должно быть раскрыто. - Хильдемара снова придвинулась ближе. - Люди должны знать, кто в этом виноват.
      Отдав ясный приказ, она выпрямилась на стуле.
      - Я знаю тебя, Далтон, - сжал Бертран плечо помощника. - И знаю, что ты просто не хочешь раньше времени заявлять о раскрытии преступления из-за присущей тебе скромности, но также знаю наверняка, что ты его уже раскрыл и вскоре объявишь имена убийц. Причем до того, как люди затравят несчастную хакенскую девочку и потащат её к судье. После того, что ей совершенно очевидно пришлось пережить было бы неправильным подвергать её ещё большим унижениям.
      Никто этого не знал, но Далтон уже уговорил Несана столкнуть камешек с горы. Однако теперь он ясно видел, что придется ему самому пнуть этот камень, причем в совершенно другом направлении.
      Сидевший рядом с Хильдемарой Стейн с отвращением отшвырнул кусок хлеба.
      - Это хлеб горелый!
      Далтон вздохнул. Этому парню явно нравятся грубые выходки. Он терпеть не может, когда его игнорируют и как ребенок выкидывает всякие фокусы, чтобы привлечь внимание. А они исключили его из разговора.
      - НА кухне возникли кое-какие проблемы с печами, - сообщил Далтон. Если вам не нравится поджаристый хлеб, срежьте подгоревшую корочку.
      - У вас проблемы с ведьмами! - рявкнул Стейн. - А вы рекомендуете срезать корочку! Так вы решаете проблему?
      - У нас проблемы с печами, - сквозь зубы выдавил Далтон, быстро оглядывая зал, чтобы убедиться, обращает ли кто-нибудь внимание на имперца. Несколько женщин, сидевших слишком далеко, чтобы что-то расслышать, строили Стейну глазки. - Возможно, что-то с вытяжкой. Завтра мы все поправим.
      - Ведьмы! - Повторил Стейн. - Это ведьмы своим колдовством сожгли здесь хлеб. Всем известно, что если поблизости есть ведьма, она не удержится, чтобы не сжечь хлеб!
      - Далтон, - прошептала Тереза, - он разбирается в магии. Может, ему известно что-то, чего не знаем мы.
      - Он просто суеверный, вот и все, - улыбнулся Далтон жене. - Насколько я знаю Стейна, он просто над нами издевается.
      - Я могу помочь вам их обнаружить. - Стейн, откинувшись на стуле, принялся чистить ножом ногти. - В ведьмах я разбираюсь. Скорее всего это ведьмы убили ту женщину и изнасиловали другую. И я найду их для вас, аз уж вы сами не можете. Еще один скальп на плаще мне не помешает.
      Швырнув салфетку на стол, Далтон извинился перед женой, встал, обошел Министра с Хильдемарой и, подойдя к Стейну, наклонился к его уху. От имперца воняло.
      - У меня есть особые причины вести дело так, как я это делаю, прошептал Далтон. - Следую моим планам, мы заставим эту лошадь пахать наше поле, везти нашу карету и тащить бочку с водой. Если бы мне просто захотелось конины, мне не понадобилась бы твоя помощь. Я бы сам её зарезал.
      Поскольку я уже предупреждал тебя, чтобы ты думал, прежде чем говорить, а ты явно не внял предупреждению, то позволь мне объяснить так, чтобы ты, наконец, понял.
      Стейн ухмыльнулся, демонстрирую желтые зубы, а Далтон наклонился к нему ещё ближе.
      - Эта проблема отчасти возникла из-за тебя и благодаря твоему неумению изящно воспользоваться тем, что дается тебе добровольно. Вместо этого ты предпочел силой взять девушку, которая вовсе себя не предлагала. Я не могу изменить того, что сделано, но если ты ещё хотя бы раз не вовремя откроешь рот с целью произвести сенсацию, я лично перережу тебе глотку и отошлю обратно к твоему императору в корзине. И попрошу прислать кого-нибудь, у кого мозгов побольше, чем у похотливой свиньи.
      Далтон прижал кончик зажатого в руке кинжала к подбородку Стейна.
      - Ты здесь сидишь в присутствии людей, выше тебя рангом. Так что будь любезен, разъясни сидящим за столом добрым людям, что это всего лишь твоя очередная грубая шуточка. И Стейн - лучше тебе говорить очень убедительно или клянусь, что этой ночи ты не переживешь.
      Стейн любезно рассмеялся.
      - Ты мне нравишься, Кэмпбелл. Мы с тобой так похожи. Я знаю, что мы с тобой сварим кашу. Вам с Министром Орден понравится. Несмотря на ваши пританцовки, мы с вами похожи.
      Далтон повернулся к Бертрану с Хильдемарой.
      - Стейн хочет что-то сказать. А как только он закончит, я пойду гляну, нет ли новых сведений. Не исключено, что я узнаю имена убийц.
      Глава 42
      Несан торопливо шел по тускло освещенному коридору. Роули, сказал, что это важно. Босые ноги Морли шлепали по деревянному полу. Этот звук теперь казался Несану странным. Несану, никогда до получения должности гонца прежде не носившему обуви, пришлось довольно долго привыкать к стуку каблуков. И вот теперь уже шлепанье босых ног кажется ему непривычным и странным. К тому же этот звук напоминал о том времени, когда он сам был босоногим поваренком, а Несан терпеть не мог вспоминать об этом отрезке жизни.
      То, что он теперь гонец казалось ему сном, ставшим явью.
      В открытые окна лились звуки музыки из пиршественного зала. Играла и пела арфистка. Несану нравился её чистый голос и звучанье арфы.
      - Знаешь, о чем пойдет речь?
      - Нет. Но сомневаюсь, что в это время суток нас попросят доставить куда-то послание, - ответил Несан. - Особенно во время пира.
      - Надеюсь, это не займет много времени.
      Несан знал, что подразумевает Морли. Они только-только расположились выпить. Морли нарыл почти полную бутылку рома и они с Несаном вознамерились напиться до умопомрачения. И не только. У Морли имелась знакомая судомойка, которая сказала, что с удовольствием выпьет с ними. Морли сказал Несану, что они должны сперва подпоить её как следует. Несан заранее предвкушал дальнейшее.
      А ещё он хотел поскорей забыть свой разговор с Беатой.
      Приемная оказалась пустой и в ней царила полная тишина. Роули не стал возвращаться с ними, так что они были здесь вдвоем. Далтон Кэмпбелл, нетерпеливо вышагивающий в своем кабинете, заложив руки за спину, увидел юношей и жестом велел заходить.
      - А, вот и вы оба. Отлично.
      - Чем можем быть полезны, мастер Кэмпбелл? - Спросил Несан.
      В кабинете горели лампы, освещая помещение теплым светом. В открытое окно задувал ветерок, колыша легкие занавески. Боевые стяги чуть развевались.
      Далтон Кэмпбелл вздохнул.
      - У нас проблемы. Связанные с убийством Клодины Уинтроп.
      - Какого рода проблемы? - Поинтересовался Несан. - И модем ли мы каким-то образом помочь их решить?
      Помощник Министра потер подбородок.
      - Вас видели.
      У Несана по спине пробежал холодок.
      - Видели? Что вы имеете в виду?
      - Ну, ты помнишь, рассказывал, что вы слышали, как остановилась карета, а потом вы все побежали к пруду, чтобы в него нырнуть?
      Несан сглотнул комок.
      - Да, господин.
      Далтон Кэмпбелл снова вздохнул. Он побарабанил пальцами по столу, как бы подыскивая слова.
      - Ну, так тело нашел как раз кучер этой самой кареты. И вернулся в город, чтобы позвать гвардейцев.
      - Вы нам об этом уже говорил, матер Кэмпбелл, - напомнил Морли.
      - Да, но все дело в том, что, как я только что узнал, он оставил возле тела своего помощника. А тот проследовал за вами среди хлебов. До самого пруда.
      - Добрые духи! - Выдохнул Несан. - Вы хотите сказать, что он видел, как мы плавали и отмывались?
      - Он видел вас двоих. И только что назвал ваши имена. Несан с Морли, он сказал. С кухни поместья.
      Сердце Несана бешено колотилось. Он пытался собраться с мыслями, но в панике никак не мог ухватить ни одной.
      Какой бы причиной он ни руководствовался, хорошей или плохой, его все равно приговорят к смерти.
      - Но почему он не рассказал сразу, раз он нас видел?
      - Что? А! Полагаю, он был в шоке от увиденного и все такое, поэтому он... - Далтон Кэмпбелл помахал рукой. - Послушай, у нас нет времени обсуждать что да почему. Теперь уже мы так или иначе ничего не можем с этим поделать.
      Высокий андерец выдвинул ящик.
      - Мне очень жаль. Я знаю, что вы оба сделали для меня доброе дело. Для всего Андерита. Но факт остается фактом: вас видели.
      Он достал из ящика туго набитый кошелек и кинул на стол.
      - Что с нами теперь будет? - Глаза Морли стали по полтиннику. Несан знал, что сейчас испытывает друг. У него самого поджилки затряслись, когда он попытался вообразить свою казнь.
      И тут его окатила новая волна ужаса и он чуть не завопил. Он вспомнил рассказ Франки о том, как толпа накинула ей петлю на шею и подвесила, разведя под ногами костер, а она задыхалась, болтая ногами в воздухе. Только вот Несан не владел магией, которая поможет ему сбежать. Он почти ощущал затягивающуюся на шее петлю.
      Далтон Кэмпбелл подтолкнул к ним кожаный кошель.
      - Я хочу, чтобы вы взяли вот это.
      Несану пришлось сосредоточиться, чтобы понять сказанное Кэмпбеллом.
      - Что это?
      - Главным образом серебро. Впрочем, золото там тоже есть. Как я уже сказал, мне очень жаль. Вы оба оказали большую помощь и доказали, что вам можно доверять. Однако теперь, поскольку вас видели и могут опознать как тех самых...Вас казнят за убийство Клодины Уинтроп.
      - Но вы можете сказать им...
      - Я ничего не могу им сказать. Мои первейшие обязательства - забота о Бертране Шанборе и будущем Андерита. Суверен болен. И Бертрана Шанбора могут в любой момент призвать на пост Суверена. Я не могу повергнуть всю страну в хаос из-за Клодины Уинтроп. Вы оба - все равно что солдаты на войне. А на войне гибнет много хороших людей.
      К тому же народ так сильно возбужден из-за этого дела, что меня никто и слушать не станет. И разъяренная толпа схватит вас и...
      Несан испугался, что сейчас потеряет сознание. Он дышал так часто, что в голове мутилось.
      - Вы хотите сказать, что нас казнят?
      Далтон Кэмпбелл очнулся от задумчивости.
      - Что? Нет. - Он снова подтолкнул в парням кошель. - Я же сказал, тут куча денег. Возьмите. И уезжайте. Неужели не понятно? Вы должны бежать, иначе умрете ещё до захода солнца.
      - Но куда мы пойдем? - Заныл Морли.
      Далтон Кэмпбелл махнул куда-то в окно.
      - Прочь. Подальше отсюда. Туда, где они вас никогда не найдут.
      - Но если можно как-то прояснить ситуацию, объяснить людям, что мы лишь сделали то, что необходимо было сделать...
      - А изнасилование Беаты? Тебе не следовало насиловать Беату.
      - Что?! - Едва не задохнулся Несан. - Но я никогда...Клянусь, я никогда бы этого не сделал! Клянусь, мастер Кэмпбелл!
      - Не имеет значения, сделал бы или нет. Люди считают, что это сделали вы. И не станут слушать мои объяснения. Они считают, что Беату изнасиловали те же, кто изнасиловал и убил Клодину Уинтроп. И вам они тоже не поверят, учитывая что тот человек может опознать вас как убийц Клодины Уинтроп. Так что не имеет никакого значения, насиловали вы Беату или нет. Мужчина, видевший вас - андерец.
      - Нас ищут? - Морли провел дрожащей рукой по бледной до зелени физиономии. - Вы говорите, что нас уже ищут?
      Далтон Кэмпбелл кивнул.
      - Если останетесь здесь, то вас казнят за оба эти преступления. Ваш единственный шанс - бежать. И как можно быстрей.
      Поскольку вы оба были для меня весьма полезными и отлично послужили делу культуры Андерита, я хотел предупредить вас, чтобы у вас хотя бы был шанс спастись. Я отдаю вам все свои сбережения, чтобы помочь бежать.
      - Ваши сбережения? - Несан покачал головой. - Нет, мастер Кэмпбелл, мы их не возьмем. У вас есть жена и...
      - Я настаиваю. А если понадобится, то прикажу. Только будучи уверенным, что хоть так смог вам немного помочь я буду спокойно спать по ночам. Я всегда делаю все, что в моих силах, чтобы помочь верным мне людям. Это последнее, что я могу сделать для вас обоих. - Он указал на кожаный кошель. - Возьмите и разделите между собой. Воспользуйтесь этим, чтобы уехать подальше отсюда. И начать новую жизнь.
      - Новую жизнь?
      - Совершенно верно, - кивнул мастер Кэмпбелл. - Вы даже сможете купить себе мечи.
      - Мечи? - Изумленно заморгал Морли.
      - Конечно. Здесь достаточно, чтобы купить каждому по дюжине мечей. Если вы уедете в другую страну, то там вы уже не будете хакенцами, как здесь. В других странах вы будете свободными людьми и сможете купить мечи. Постройте себе новую жизнь. Найдите новую работу, все новое. С этими деньгами вы сможете познакомиться с хорошими женщинами и ухаживать за ними как положено.
      - Но мы никогда не покидали Ферфилда! - Морли чуть не плакал.
      Далтон Кэмпбелл, опершись на стол, наклонился к ним.
      - Если вы останетесь, то вас казнят. Гвардейцы знают ваши имена и наверняка ищут вас, пока мы тут с вами беседуем. Скорее всего они уже наступают вам на пятки. Я молю Создателя, чтобы они не видели, как вы шли сюда. Если хотите жить, берите деньги и сматывайтесь. Найдите себе новую жизнь.
      Несан быстро оглянулся. Он никого не видел и не слышал, но преследователи могли появиться в любой момент. Он не знал, что делать, но понимал, что они должны последовать совету Далтона Кэмпбелла и бежать.
      Несан схватил кошель.
      - Мастер Кэмпбелл, в самый хороший человек, которого я когда-либо знал. Мне очень жаль, что я не смогу работать на вас всю свою оставшуюся жизнь. Спасибо вам за то, что сказали, что нас ищут и за то, что даете нам возможность начать все заново.
      Далтон Кэмпбелл протянул руку. Несану никогда прежде не доводилось обмениваться рукопожатием с андерцем, и это оказалось приятным. Он почувствовал себя мужчиной. Далтон Кэмпбелл пожал руку и Морли тоже.
      - Удачи вам обоим. Рекомендую раздобыть лошадей. Купите их, а не крадите, не то наведете преследователей на ваш след. Я знаю, что это будет непросто, но постарайтесь вести себя естественно, чтобы не вызывать подозрений.
      Поаккуратней с деньгами, не транжирьте понапрасну на шлюх и выпивку, иначе не успеет оглянуться, как они кончатся. А ежели таковое произойдет, то вас наверняка схватят и вы не проживете достаточно долго, чтобы умереть от болезни, которой вас наградят шлюхи.
      Если вы вдумчиво воспользуетесь деньгами, то сможете прожить на них несколько лет и это даст вам время обустроить себе новую жизнь в любом месте, что вам понравится.
      Несан снова пожал Кэмпбеллу руку.
      - Спасибо за совет, мастер Кэмпбелл. Мы ему последуем. Купим лошадей и уедем отсюда.
      Не беспокойтесь о нас. Нам с Морли доводилось жить на улице. И мы отлично знаем, как укрыться от враждебных нам андерцев.
      Далтон Кэмпбелл улыбнулся.
      - Нисколько не сомневаюсь. Что ж, в таком случае да пребудет с вами Создатель!
      Вернувшись на пир, Далтон обнаружил сидящую на его месте Терезу, весело чирикающую с Министром. Ее смех колокольчиком разносился по залу, сопровождаемый низким смехом Бертрана. Хильдемара, Стейн и торговцы тоже о чем-то тихо переговаривались между собой.
      Тереза, улыбаясь, взяла Далтона за руку.
      - Вот и ты, дорогой! Теперь ты можешь с нами посидеть? Бертран, скажите Далтону, что он слишком много работает! Он должен поесть!
      - Да-да, Далтон, ты трудишься гораздо больше, чем кто-либо из моих знакомых. Твоя жена без тебя чувствует себя ужасно одинокой. Я тут пытался её немного развлечь, но её мои байки совершенно не интересуют! Она вежливая женщина и делает вид, что ей весело, но на самом деле единственное, что она желает - это рассказывать мне, какой ты хороший человек, о чем я и так знаю.
      Тереза передвинулась на свой стул и они с Бертраном на пару усадили Далтона на место. Далтон жестом попросил жену минутку подождать. Зайдя з спину Министра с Хильдемарой, он вклинился между ними, положив руки им на плечи. Сановная пара склонила головы поближе к нему.
      - Я только что получил новые сведение, подтвердившие уже имевшуюся у меня информацию. Как выяснилось, первые известия об этом преступлении были весьма неточны. На самом деле убийц Клодины Уинтроп всего двое. - Он протянул Министру запечатанный лист. - Вот их имена.
      Бертран взял бумагу, а по лице его жены скользнула улыбка.
      - А теперь слушайте внимательно, будьте любезны, - продолжил Далтон. Я уже шел у них по пятам, но прежде, чем мы успели их арестовать они украли большую сумму денег из кассы кухни и сбежали. Сейчас ведутся их интенсивные поиски.
      Он вопросительно поднял бровь, внимательно глядя в лицо обоим слушателям, желая убедиться, что они поняли, что он состряпал эту историю не без причины. И по выражению их лиц понял, что они отлично уловили скрытый смысл его слов.
      - Завтра, в любой момент когда захотите, огласите имена, указанные в этой бумаге. Они оба работали на кухне. Они убили и изнасиловали Клодину Уинтроп. Они изнасиловали ту хакенскую девушку, что работает у мясника Ингера. И вот теперь они обчистили кухонную кассу и удрали.
      - А эта хакенка ничего не расскажет? - Спросил Бертран, обеспокоенный тем, что девушка, если её прижмут, станет отрицать, что её изнасиловали эти двое и укажет на него самого.
      - К сожалению, испытание, выпавшее на её долю, оказалось слишком тяжелым, и она убежала. Мы не знаем, куда она направилась, возможно, к дальним родственникам, живущим далеко отсюда, но в любом случае она сюда не вернется. Городской гвардии известно её имя. Если она вдруг надумает вернуться в город, я первым узнаю об этом и лично прослежу за её допросом.
      - Значит, её нет и опровергнуть она ничего не сможет? - Глаза Хильдемары гневно сверкнули. - Тогда зачем нам давать им целую ночь форы? Народ желает казни преступников. Желает публичной казни. И мы вполне могли бы устроить для людей этот спектакль. Ничто, кроме показательной публичной казни людей не удовлетворит.
      Далтон терпеливо вздохнул.
      - Народ хочет знать, кто это сделал. Бертран назовет имена. И таким образом продемонстрирует, что службы Министра нашли убийц. То, что они удрали до того, как их имена стали достоянием гласности лишний раз подтверждает их вину. - Далтон нахмурился. - Любой иной вариант может навлечь на нас неприятности в виде Матери-Исповедницы. А с этой неприятностью нам ни за что не совладать.
      Эта казнь никак не послужит нашим целям, а вот риску подвергнет немалому. Народ вполне удовлетворится тем, что преступление раскрыто и преступники уже не бродят среди них. Любое лишнее движение поставит под угрозу все наши планы в тот момент, когда мы уже стоим в дверях апартаментов Суверена.
      Хильдемара начала было возражать.
      - Он абсолютно прав! - Отрубил Бертран.
      - Да, пожалуй, - тут же пошла она на попятный.
      - Я сделаю сообщение завтра, а рядом со мной будет стоять Эдвин Уинтроп, если будет себя достаточно хорошо чувствовать, - сказал Бертран. Отлично, Далтон. Просто здорово. За это дело ты заслуживаешь награды.
      - О, это я тоже запланировал, Министр, - соизволил наконец улыбнуться Далтон.
      - Не сомневаюсь, Далтон, - ухмыльнулся Бертран. - Не сомневаюсь.
      Он заразительно рассмеялся, не оставив равнодушной даже свою жену.
      Утирая слезы Несан вместе с Морли торопливо шли по коридорам поместья. Они шла максимально быстро, но не бежали, помятую слова Кэмпбелла, что нужно вести себя как можно естественней. Завидев охранников, они свернули в сторону, чтобы их не успели разглядеть. На расстоянии Несан казался обычным гонцом, а Морли - работником поместья.
      Но если их заметит охрана и попытается остановить, им придется прорываться. К счастью, звуки пира заглушали их шаги.
      У Несана возникла кое-какая мыслишка, которая могла помочь им удрать. Не тратя времени на объяснения он схватил Морли за рукав и потащил за собой. Несан направился к лестнице и они понеслись вниз через две ступеньки.
      НА нижнем этаже Несан быстро отыскал нужную комнату. Там никого не было. Прихватив лампу они скользнули внутрь и закрыли за собой дверь.
      - Несан, ты что, спятил, заперев нас здесь? Мы уже могли быть на полпути к Ферфилду!
      Несан облизнул губы.
      - Скажи-ка, Морли, кого они ищут?
      - Нас!
      - Да нет, я имею в виду, исходя из их образа мысли, кого они ищут? Гонца и поваренка, верно?
      Морли, не отводя глаз от двери, почесал в затылке.
      - Ну, наверное.
      - Ну, так это - складское помещение поместья, где хранятся униформа. Пока белошвейки шили мне форму, мне тут выдали уже готовую, чтобы я её носил, покуда не сделали мою.
      - Ну, раз ты её получил, то чего мы тут...
      - Раздевайся.
      - Зачем это?
      - Морли, - раздраженно рявкнул Несан, - они ищут гонца и поваренка! Если ты наденешь форму гонца, то мы превратимся в двух гонцов!
      - О! - Брови Морли подпрыгнули вверх. - Отличная мысль!
      Морли торопливо сбросил обноски поваренка. Несан в это время шарил по полкам в поисках униформы цветов помощника министра. Он швырнул Морли темные штаны.
      - Эти подойдут?
      Морли натянул их и застегнул.
      - Сойдет.
      Несан извлек белую рубашку с кружевным воротом.
      - А вот это?
      Он наблюдал, как Морли пытается застегнуть её. Рубашка оказалась явно узка и едва не трещала на массивных плечах Морли.
      - Сверни её обратно, - хмыкнул Несан, ища другую.
      - Чего ради стараться? - Отшвырнул рубашку Морли.
      - Подними и аккуратно сложи. Хочешь, чтобы нас поймали? Никто не должен знать, что мы тут побывали. Если они не узнают, что отсюда взяли одежду, то нам же лучше.
      - А! - Морли поднял рубашку и принялся её складывать своими огромными ручищами.
      Несан протянул ему другую, оказавшуюся чуть-чуть великоватой. Несан быстренько отыскал дублет с длинным рукавом, украшенный вышитыми переплетенными колосьями. Дублет был оторочен черно-коричневым кантом, положенным гонцам Далтона Кэмпбелла.
      Морли надел дублет, севший, как влитой.
      - Как я выгляжу?
      Несан поднял лампу повыше и присвистнул. Приятель был намного боле статным, чем Несан и в форме гонца выглядел чуть ли не аристократом. Несан и не подозревал, что Морли такой красавчик.
      - Морли, ты выглядишь куда лучше Роули.
      - Да ну? - Ухмыльнулся Морли. И тут же посерьезнел. - Давай-ка сваливать отсюда.
      - Сапоги, - напомнил Несан. - Тебе нужно обуться, иначе вид получается самый дурацкий. На-ка, надень носки, иначе мозоли натрешь.
      Морли натянул носки и принялся перебирать сапоги, пока не нашел подходящие по размеру. Несан велел ему собрать старые шмотки и забрать с собой, чтобы не оставлять свидетельств их присутствия тут, на тот случай если вдруг пропажа и обнаружиться, что весьма сомнительно, поскольку одежды тут много и сложена она отнюдь не аккуратно.
      Заслышав в коридоре звук шагов, Несан задул лампу. Они с Морли замерли, стоя в темноте. От ужаса они даже перестали дышать. Шаги приблизились. Несану хотелось убежать, но если они побегут, то им придется выскакивать в дверь, а за дверью-то как раз и находились люди.
      Люди. Несан сообразил, что шагают двое. Стража. Стража, совершающая обычный обход.
      Несана затрясся, снова представив свою казнь на глазах жаждущей крови толпы. По спине его ручьем тек пот.
      Дверь распахнулась.
      Несан видел вставшего в дверях стражника, освещенного со спины льющимся из коридора тусклым светом. Видел он и меч на его бедре.
      Несан с Морли стояли в глубине комнаты между полками. Длинный прямоугольник льющегося в открытую дверь из коридора света остановился буквально у носков сапог Несана. Он затаил дыхание, опасаясь двинуть хоть пальцем.
      Может вошедший из светлого коридора стражник и не увидит их в темноте.
      Стражник закрыл дверь и двинулся дальше по коридору со своим напарником, по ходу открывая двери комнат. Вскоре их шаги стихли вдали.
      - Несан, - выдохнул Морли, - мне срочно надо облегчиться! Не могли бы мы убраться отсюда, а?
      Несан потребовалось усилие, чтобы заговорить.
      - Конечно.
      Он двинулся в направлении двери. Как приятно оказаться в пустом светлом коридоре. Они заспешили к ближайшему выходу, каковым был черный ход неподалеку от помещения пивовара. По дороге они выкинули обноски Морли в помойное ведро.
      Они слышали старого пивовара, распевавшего пьяные песенки. Морли вознамерился было остановиться и прихватить с собой какой-нибудь выпивки. Несан, облизнувшись, некоторое время поиграл с этой мыслью. Идея в общем-то неплоха. Он бы тоже не отказался выпить прямо сейчас.
      - Нет, - наконец шепотом сказал он. - Я не хочу оказаться на плахе из-за выпивки. У нас полно денег. Купим выпить позже. Я не хочу задерживаться здесь ни на одну лишнюю секунду.
      Морли нехотя кивнул. Они поспешили к черному ходу и на улицу. Несан шел впереди. Они слетели вниз по ступенькам - тем самым, где впервые повстречали Клодину Уинтроп и "побеседовали" с ней. Если бы она только прислушалась к предупреждению и сделал так, как велел ей Несан!
      - Мы будем забирать наши вещи? - Поинтересовался Морли.
      Несан остановился и глянул на стоящего под освещенным окном приятеля.
      - А ты считаешь, что они стоят того, чтобы ради них умереть?
      - Ну, вообще-то нет, - поскреб ухо Морли. - Просто там осталась красивая настольная игра, которую мне па подарил. Больше ничего такого у меня нет, кроме одежды, да и то сплошные лохмотья. Одежда, что сейчас на мне куда лучше. Даже той, в которой я хожу на покаяния.
      Всеобщее покаяние. Несан вдруг с острой радостью осознал, что им больше никогда не придется ходить на эти покаяния.
      - Ну, у меня тоже ничего ценного нет. Пара медяков в сундучке. Но это ничто по сравнению с тем, сколько у нас сейчас. Считаю, нам надо двигать в Ферфилд и купить там лошадей.
      - А ты умеешь ездить верхом? - Скорчил рожу Морли.
      Несан огляделся, чтобы убедиться, нет ли поблизости стражников и дружески подтолкнул Морли вперед.
      - Нет, но подозреваю, что мы довольно быстро научимся.
      - Надо думать, - кивнул Морли. - Но давай все же купим лошадок попокладистей.
      Потопав по дороге, они в последний раз оглянулись на поместье.
      - Я рад, что мы оттуда убрались, - заявил Морли. - Особенно после того, что сегодня произошло. И рад, что мне больше не придется вкалывать на кухне.
      - О чем это ты? - Нахмурился Несан.
      - А ты что, не слышал?
      - Чего не слышал? Я весь день был в Ферфилде, доставлял послания.
      Морли схватил Несана за руку и вынудил остановиться. Оба тяжело дышали.
      - О пожаре! Ты ничего не слышал о пожаре?
      - Пожар? - Обалдел Несан. - Да что ты несешь?!
      - Да на кухне. Сегодня днем. Очаги с печками вдруг словно взбесились!
      - Взбесились? Как это?
      Морли широко взмахнул руками и издал нечто вроде рева, пытаясь изобразить вырывающийся огонь.
      - Огонь вдруг чудовищно полыхнул! Хлеб сгорел вчистую. Огонь был таким жарким, что котел оплавился.
      - Быть не может! - Изумился Несан. - Кто-нибудь пострадал?
      Морли расплылся в хищной улыбке.
      - Джилли здорово обгорела. - Он пихнул локтем Несан в бок. - Она как раз делала подливку, когда огонь взбесился. И ей обожгло её уродливую лиловую рожу. Волосы сгорели и все такое. - Морли удовлетворенно засмеялся как человек, годами ждавший вознаграждения. - Сказали, что она скорее всего не выживет. И пока жива, будет жутко страдать от боли.
      Несана обуревали сложные чувства. Ему вовсе не испытывал сочувствия к Джилли, но все же...
      - Морли, тебе не следует радоваться, что пострадала андерка. Это лишний раз демонстрирует нашу гнусную хакенскую сущность.
      Морли скривился и двинулся дальше. Почти всю дорогу они бежали, ныряя в поле всякий раз, как появлялась карета. Они прятались в пшенице или сорго, в зависимости от того, с какой стороны дороги было удобней скрываться в данный момент. Там они залегали и, затаив дыхание, ждали, пока карета проедет.
      Несан обнаружил, что воспринимает их побег в какой-то степени как освобождение, а не паническое бегство. Чем дальше они уходили от поместья, тем меньше он боялся, что их поймают. Во всяком случае, ночью.
      - Думаю, что днем нам лучше прятаться, - сказал он Морли. - Во всяком случае, сначала. В пути днем прятаться в каком-нибудь надежном месте, откуда будет видно, приближается кто-то или нет. А ночью будем ехать, и нас никто не увидит. А если и увидят, но не смогут разглядеть как следует.
      - А если кто-нибудь наткнется на нас днем, пока мы будем спать?
      - Установим дежурство. Как солдаты. Один будет караулить, пока другой спит.
      Морли, похоже, счел логику Несана просто потрясающей.
      - Я бы в жизни до этого не додумался!
      В окрестностях Ферфилда они перешли на шаг. Затеряться на его улицах они умели не менее качественно, чем прятались в полях при приближении кареты.
      - Мы можем купить лошадей и убраться отсюда ещё нынче ночью, - сказал Несан.
      Морли минутку подумал.
      - А как мы выберемся из Андерита? Мастер Кэмпбелл сказал, что есть страны, где никого не волнует, что мы хакенцы. Но как мы минуем армейские отряды на границе у Домини Диртх?
      Несан дернул Морли за рукав дублета.
      - Мы ведь гонцы, не забыл?
      - И что?
      - А то, что мы скажем, что едем по делам.
      - Гонцов бывают дела за пределами Андерита?
      Несан ненадолго задумался.
      - Ну, а кто станет утверждать обратное? Если мы скажем, что едем со срочным поручением, они не станут задерживать нас до выяснения, так оно или нет, потому что на это потребуется слишком много времени.
      - Они могут потребовать показать послание.
      - Но ведь не можем показывать им секретные послания, верно? Мы просто скажем, что едем с тайной миссией в другую страну, которую не можем назвать, с важным посланием, которое не имеем права им показывать.
      - Думаю, это сработает, - ухмыльнулся Морли. - Пожалуй, нам удастся уехать отсюда.
      - Готов спорить, что да.
      Морил рывком остановил Несана.
      - Несан, а куда мы поедем? У тебя есть какие-нибудь соображения?
      И тут настал черед ухмыльнуться Несану.
      Глава 43
      Беата, щурясь от яркого солнца, поставила сумку на землю и отбросила со лба взлохмаченные ветром волосы. Поскольку читать она не умела, то не знала, о чем гласит табличка над воротами, но там имелась ещё и цифра двадцать три. Поскольку в цифрах девушка разбиралась, то поняла, что нашла нужное ей место.
      Она смотрела на написанное после цифр слово, стараясь запомнить его визуально, чтобы когда-нибудь узнать, когда снова увидит, но совершенно не понимала, что там написано. Для неё это были лишь совершенно непонятные значки, вырезанные на деревянной дощечке. Как курица лапой пишет. А кто же способен разобрать куриные "надписи"? Девушка никак не могла понять, как это люди запоминают эти кажущиеся совершенно непонятные значки, из которых состоят слова, но люди каким-то образом это делали.
      Она снова подняла сумку, где лежали все её пожитки. Сумку было довольно неудобно тащить, она все время била по бедру, но она была не такой уж и тяжелой, к тому же Беата, когда одна рука уставала, перекладывала сумку в другую.
      Не так уж и много у неё вещей: кое-что из одежды, пара башмаков ручной работы, принадлежавшие ещё её матери и которые Беата обувала лишь в особых случаях, роговой гребень, мыло. Кое-какие подарки от друзей, немного воды, подаренные ей кружева и швейные принадлежности.
      Ингер дал ей кучу снеди. Колбаса разных видов, сделанную из различных сортов мяса. Некоторые батоны были толщиной с руку, другие - тонкие и длинные, третьи - кружком. Они - то и представляли основную тяжесть в её багаже. Хотя по дорогое девушка и отдала несколько батонов голодным и один круг фермеру с женой, позволившим ей два дня ехать в их фургоне, все равно казалось, что колбасы у неё столько, что хватит на как минимум на год.
      Дал ей Ингер и письмо, написанное на тонком пергаменте, свернутом в двойной свиток. Читать Беата не умела, но Ингер прочел его ей, так что она знала, что в нем написано.
      Каждый раз, когда она останавливалась передохнуть, Беата доставала письмо, аккуратно разворачивала и делала вид, что читает. Она пыталась вспомнить в точности, что читал Ингер, чтобы попытаться определить, как выглядят эти слова в написанном виде. И не смогла. Для неё написанное выглядело абракадаброй.
      Однажды Несан написал в пыли какие-то значки и сказал, что это слово "Истина". Несан. Беата покачала головой.
      Ингер не хотел, чтобы она уходила. Сказал, что она ему нужна. Беата возразила, что полно желающих занять её место и он сможет нанять любого. Нанять мужчину, который гораздо сильней её. Она, Беата, ему вовсе не нужна.
      Ингер сказал, что она отлично справляется со своей работой. Что он любит её почти как родную дочь. Рассказал, как её отец с матерью впервые пришли к нему на работу, когда Беата была ещё совсем малышкой. Глаза Ингера были красными, когда он просил девушку остаться.
      Слушая его, Беата чуть не плакала. Она сказала Ингеру, что любит его, как любимого дядюшку, и что именно поэтому-то она и должна уйти. Если она останется, то будут неприятности и он пострадает из-за нее. Ингер возразил, что вполне с этим справится. Беата сказала, что если останется, то её могут даже убить и она боится. На это мясник ничего не смог возразить.
      Ингер всегда заставлял её много работать, но он был честным. Всегда заботился, чтобы девушка была сыта. Никогда не бил. Иногда он давал подзатыльники парням, если они ему возражали, но никогда пальцем не трогал девушек. Впрочем, надо сказать, что девушки с ним никогда и не спорили.
      Пару раз он рассердился на нее, но ни разу не ударил. Если она каким-то образом умудрялась его рассердить, он просто заставлял её до глубокой ночи ощипывать и потрошить кур. Да и это наказание она получала не очень-то часто. Беата всегда старалась работать как можно лучше и не доставлять неприятностей.
      Единственное, что Беата считала самым важным в жизни, это выполнять приказы и не доставлять неприятностей. Девушка знала, что, будучи хакенкой, от рождение обладает мерзкой хакенской сущностью, как и все хакенцы, и всю жизнь хотела быть лучше своей мерзкой натуры.
      Иногда Ингер, подмигнув, говорил, что она проделала отличную работу. И ради эти подмигиваний Беата была готова на все.
      НА прощание Ингер крепко обнял её и долго не выпускал, а затем усадил и принялся писать для неё письмо. Когда он его зачитывал, Беате показалось, что у него слезы на глазах. И единственное, что она могла сделать, это не разреветься сама.
      Родители Беаты всегда внушали ей не плакать при свидетелях, иначе её сочтут дурочкой и слабачкой. Беата если и плакала, то лишь по ночам, когда её никто не мог услышать. Она всегда могла дотерпеть до ночи, чтобы потом наедине с собой тихо выплакаться в темноте.
      Ингер - хороший человек и она будет сильно по нему скучать, хоть он и заставлял её работать до седьмого пота. Работы Беата не боялась.
      Утерев ладошкой нос, Беата отошла в сторонку, чтобы пропустить проезжавший в ворота фургон. Место казалось огромным, но в то же время изолированным, затерянным посреди обдуваемой всеми ветрами пустоты островком, расположенном на вершине невысокой горы. Вороты в высоком заборе казались единственной дорогой внутрь, разве что попытаться взобраться на высокие земляные валы.
      Как только фургон проехал, Беата прошла за ним в ворота во двор. Там повсюду сновали люди. За воротами оказался целый город. Девушка с изумлением обнаружила множество домов с улицами и переулками.
      Охранник, закончив разговор с возницей, жестом велел тому проезжать, и повернулся к Беате. Он окинул девушку быстрым взглядом, ничем не выдавая свои мысли.
      - Добрый день.
      Он говорил в точности так же, как разговаривал с возницей - вежливо, но деловым тоном. За спиной Беаты выстроились ещё фургоны, и охраннику было явно не до нее. Девушка вежливо ответила на приветствие.
      Темные волосы андерца взмокли от пота. Должно быть, ему было страшно жарко в тяжелом мундире.
      - Вон туда, - указал он. - Второе строение справа. Удачи. - И подмигнул.
      Благодарно кивнув, Беата торопливо протиснулась между лошадьми, чтобы не обходить их кругом. И чудом не вляпалась босой ногой в свежий конский помет. Повсюду снова толпы народа. По улицам в обоих направлениях двигались лошади и фургоны. Пахло потом, лошадьми, кожей, пылью, навозом и свежими всходами.
      Раньше Беата не бывала нигде, кроме Ферфилда. Сейчас ей было страшно, но то же время она испытывала восторг.
      Второе строение справа девушка нашла довольно легко. В здании за столом сидела андерка и что-то писала на потрепанном листке бумаги. НА столе перед ней лежал куча бумаг, некоторые потрепанные, а некоторые совсем свежие. Женщина подняла голову и Беата сделала книксен.
      - Добрый день, дорогая. - Женщина, как и охранник в воротах, оглядела девушку с ног до головы. - Издалека?
      - Из Ферфилда, мэм.
      Женщина положила перо.
      - Ферфилда! Не ближний свет. Понятно, почему ты в пыли по уши.
      - Шесть дней пути, мэм, - кивнула Беата.
      Женщина нахмурилась. Она казалась человеком, который хмурится довольно часто.
      - Ну и зачем ты пришла сюда, раз ты из Ферфилда? Есть посты и ближе.
      Об этом Беата и сама знала. Но она не хотела на ближние посты. Ей хотелось убраться подальше от Ферфилда. Подальше от неприятностей. Это Ингер сказал ей ехать сюда, на двадцать третий.
      - Я работал на человека по имени Ингер, мэм. Он мясник. Когда я рассказала ему, чего хочу, он сказал, что бывал тут и знает, что тут хорошие люди. Это по его совету я приехала сюда, мэм.
      Андерка улыбнулась краешком губ.
      - Не помню никакого мясника Ингера, но должно быть он точно тут был, потому что совершенно прав насчет здешних людей.
      Беата поставила сумку и достала письмо.
      - Как я сказала, это он посоветовал мне ехать сюда, мэм.
      Ингер посоветовал ей убраться подальше от Ферфилда, а двадцать третий форпост и был таким местом. Опасаясь подойти ближе к столу, Девушка наклонилась и на вытянутой руке протянула женщине письмо.
      - Он дал мне рекомендательное письмо.
      Женщина развернула свиток и приступила к чтению. Следя, как бегают по строчкам её глаза, Беата пыталась вспомнить слова Ингера. И с сожалением поняла, что не может вспомнить точно. Довольно скоро она будет помнить лишь общий смысл письма.
      Женщина отложила письмо.
      - Что ж, похоже, мастер Ингер очень высокого о тебе мнения, молодая леди. Почему ты захотела бросить работу, с которой так хорошо справлялась?
      Беата не ожидала, что кто-то станет её расспрашивать о причинах. Быстро пораскинув мозгами, она решила быть честной, но не до конца.
      - Это всегда было моей мечтой, мэм. И считаю, что каждый человек должен однажды попытаться воплотить свои мечты. Нет смысла жить, если так никогда и не соберешься воплотить мечту.
      - А почему это твоя мечта?
      - Потому что я хочу быть хорошей. И потому что Ми...Министр сделал так, что женщин тут уважают. Чтобы они стали равноправными с мужчинами.
      - Министр - великий человек.
      Беата подавила гордость. От гордости никакой пользы, лишь неприятности.
      - Да, мэм. Воистину великий. Министра все уважают. Он провел закон, позволяющий хакенкам служить в армии так же, как андерцам. В законе также сказано, что к этим хакенкам, которые служат нашей стране, все должны относиться уважительно. Хакенки перед Министром в большом долгу. Министр Шанбор - герой всех хакенских женщин.
      Женщина невозмутимо смотрела на нее.
      - И у тебя проблема с мужчиной. Я права? Какой-то мужчина не давал тебе прохода и в конце концов тебе это обрыдло и ты наконец набралась смелости уехать.
      Беата откашлялась.
      - Да, мэм. Это правда. Но то, что я говорила о моей мечте, тоже правда. Просто этот мужчина подтолкнул меня побыстрей решение побыстрей, вот и все. Это по-прежнему моя мечта, если вы согласитесь меня принять.
      - Очень хорошо, - улыбнулась женщина. - Так как тебя зовут?
      - Беата, мэм.
      - Очень хорошо, Беата. Мы здесь пытаемся следовать примеру Министра и творить добро.
      - За этим я и пришла, мэм. Чтобы творить добро.
      - Я лейтенант Ярроу. Обращайся ко мне "лейтенант".
      - Да, мэ...лейтенант. Так...я могу вступить в армию?
      - Возьми-ка вон тот мешок - ткнула ручкой лейтенант Ярроу.
      Беата подняла мешок. Казалось, он был набит дровами. Девушка повесила мешок на руку и прижала ладонью к бедру.
      - Да, лейтенант? Что вы хотите, чтобы я с ним сделала?
      - Положи на плечо.
      Беата послушно взгромоздила мешок на плечо, придерживая обеими руками, чтобы поленья не давили на кость, и стала ждать дальнейших указаний.
      - Хорошо, кивнула лейтенант Ярроу. - Можешь опустить.
      Беата поставила мешок на место.
      - Годишься, - произнесла андерка. - Поздравляю. Твоя мечта стала явью. Отныне ты в армии Андерита. Хакенцы никогда не смогут полностью избавиться от своей гнусной сущности, но здесь тебя будут ценить и ты сможешь творить добро.
      Беата вдруг испытала прилив гордости и ничего не могла с этим поделать.
      - Благодарю вас, лейтенант!
      - Там, в конце переулка, - указала куда-то за плечо девушке лейтенант, - прямо возле бастиона, найдешь навозную кучу. Забери отсюда свою сумку и выкини её туда со всем содержимым.
      Беата ошалело молчала. В сумке мамины башмаки. Они дорогие. Мать с отцом годами копили деньги на их покупку. И подарки от друзей. Беата с трудом сдерживала слезы.
      - Еду, что дал мне с собой Ингер тоже выбросить, лейтенант?
      - Еду тоже.
      Беата знала, что раз андерка приказывает это сделать, значит так нужно и она должна подчиниться.
      - Да, лейтенант. Могу я идти, чтобы выполнить ваш приказ?
      Женщина некоторое время изучающе смотрела на девушку.
      - Это ради твоего же блага, Беата, - несколько мягче сказал она. - Все эти вещи - из твоей прежней жизни. Тебе не пойдет на пользу, если что-то будет напоминать тебе о ней. И чем быстрее ты её забудешь, включая еду, тем лучше.
      - Да, лейтенант, я понимаю. - Беата вынудила себя говорить решительно. - А письмо, мэм? Могу я сохранить письмо, что прислал со мной Ингер?
      Лейтенант Ярроу посмотрела на лежащий перед ней свиток. Потом свернула его и протянула девушке.
      - Поскольку это рекомендательное письмо, а не сувенир от прежней жизни, можешь его оставить. Ты его заслужила годами безупречной службы у этого человека.
      Беата тронула булавку, скреплявшую ворот её платья. Ту самую, со спиральной головкой, что ей вернул Несан. Отец подарил её дочери, когда Беата была подростком, пред тем, как умер от лихорадки. Она потеряла её, когда Министр, и та скотина, Стейн, сорвали её и бросил в коридоре, чтобы они смогли расстегнуть ей платье и посмотреть на нее.
      - А булавка, лейтенант? Ее мне тоже выбросить?
      Поскольку Беата смотрела, как отец делает эту простенькую булавку, он объяснил дочке, что эта булавка показывает, что все в мире взаимосвязано, даже если тебе этого не видно с того места, где ты стоишь, но если ты пойдешь вперед, то в конечном итоге доберешься до цели. Отец велел ей никогда не отказываться от мечты, и если она все сделает как следует, то мечты осуществятся, пусть даже после смерти, где сами добрые духи исполнят твои мечты. Беата знала, что это лишь детская сказка, но она ей нравилась.
      Лейтенант, прищурившись, посмотрела на булавку.
      - Да. Отныне народ Андерита обеспечит тебя всем необходимым.
      - Да, лейтенант. Я с нетерпением жду возможности хорошо послужить ему, чтобы отплатить за те возможности, который только он может предоставить.
      Жесткие черты женщины смягчила улыбка.
      - Ты сообразительней многих, что сюда приходят, Беата. И мужчин, и женщин. Ты быстро схватываешь и принимаешь то, что от тебя требуют. Это отличное качество.
      Лейтенант встала из-за стола.
      - Думаю, что после должной подготовки из тебя выйдет неплохой командир. Может, сержант. Подготовка сложней, чем рядового состава, но если справишься, то через пару недель будешь командовать отделением.
      - Командовать отделением? Через пару недель?
      - В армии это нетрудно, - пожала плечами лейтенант. - Уверена, что это намного проще, чем научиться ремеслу мясника.
      - Мы будем учиться сражаться?
      - Да, Но, хотя это и важно на базисном уровне, умение сражаться по большей части лишь тривиальная и устаревшая функция армии. Когда-то армия была убежищем для экстремистов. Фанатизм вояк душит общество, которое они должны защищать. - Она снова улыбнулась. - Теперь основным требованием является наличие мозгов, и женщины куда как соответствуют ему. С наличием Домини Диртх в мускулах нет нужды. Это оружие само по себе сила, к тому же непобедимая.
      Женщины обладают врожденным состраданием, требуемым для офицеров. Тому пример то, как, как я объяснила тебе, почему тебе необходимо избавиться от старых вещей. Мужчины не утруждают себя объяснениями, когда требуют от подчиненных выполнения какого-то приказа. Командование людьми требует деликатности в обращении с подчиненными. Женщины привнесли с собой целостность в ту структуру, что прежде была лишь диким братством разрушителей.
      Женщины, защищающие Андерит, пользуются тем уважением, которого достойны. Мы помогаем армии вносить посильную лепту развитие нашей культуры, тогда как прежде армия, наоборот, угрожала ей.
      Беата посмотрела на меч, висящий на бедре лейтенанта Ярроу.
      - Я тоже буду носить меч и все такое?
      - И меч, и все остальное, Беата. Мечи созданы для того, чтобы ранить противника, и тебя научат с ним обращаться. Ты станешь ценным бойцом Двадцать Третьего Полка. Мы гордимся тем, что служим под предводительством Бертрана Шанбора, Министра Культуры.
      Двадцать Третий Полк. Именно в него, по мнению Ингера, ей надо было поступить на службу - в Двадцать Третий Полк. Именно это гласила надпись над воротами.
      Двадцать Третий Полк был тем воинским подразделением, которое обслуживало Домини Диртх. Ингер говорил, что солдаты, обслуживающие Домини Диртх, имеют наилучшую службу и их уважают больше всех. Он назвал их элитой.
      Беата подумала об Ингере, но эти воспоминания уже казались такими далекими.
      Когда она уже было собралась уходить, Ингер ласково взял её за руку, вынуждая обернуться. Он сказал, что, по его мнению, какой-то мужчина в поместье обидел её и спросил, верно ли его предположение. Беата лишь кивнула. Тогда он спросил, кто этот человек.
      И Беата рассказала ему всю правду.
      Откашлявшись, Ингер сказал, что вот теперь-то, наконец, понял, почему ей так необходимо уехать. Ингер, наверное, был единственным андерцем, поверившим ей. И который её любил.
      Ингер желал ей добра.
      - Еще раз, - приказал капитан.
      Беата, будучи первой по ранжиру, подняла меч и ринулась вперед. Она вонзила клинок в болтающийся на веревке соломенный муляж человеческой фигуры. НА сей раз ей удалось вогнать его прямо в бедро.
      - Отлично, Беата! - Воскликнул капитан Тольберт. Он всегда хвалил новобранцев, если был доволен их достижениями. Беате как хакенке такое отношение казалось странным.
      Она чуть не шлепнулась, пытаясь на бегу выдернуть меч из соломенного бедра муляжа. Наконец ей это удалось, пусть и не очень изящно. Некоторым это иногда не удавалось.
      Беате повезло, что у неё имелся многолетний опыт в обращении с клинками. Пусть те клинки были меньше, но она все же разбиралась, как с ними обращаться и как вгонять туда, куда нацелился.
      Несмотря на то, что она была хакенкой и теоретически не имела права пользоваться ножами, потому что это оружие, Беата работала у мясника, поэтому на сие нарушение смотрели сквозь пальцы, поскольку мясники были андерцами и держали своих работников в ежовых рукавицах. Мясники разрешали только хакенским девушкам и женщинам разделывать ножами туши, ну и, естественно, андерцам обоих полов. Работающие же у них хакенские юноши и мужчины использовались, главным образом, в качестве грузчиков и прочих видах деятельности, не требующих обращения с ножом.
      Остальные три девушки, Карина, Эммелин и Аннетта тоже были хакенками и прежде никогда не держали в руке ничего острее тупого ножа для хлеба. Четверо юношей - андерцев, Тернер, Норрис, Карл и Брайс были выходцами из небогатых семей и тоже никогда прежде не держали в руке меча, но мальчишками фехтовали палками вместо мечей.
      Беата знала, что андерцы во всем лучше хакенцев, но ей было трудновато удержаться, чтобы не пнуть четверых парней. Но ограничивалась лишь ехидными усмешками. Ничего лучшего, они, по её мнению, не заслуживали, поскольку большую часть времени они занимались тем, что хвастались друг перед другом.
      Андерские девушки - новобранцы, Эстелла Руффин и Мария Фовел тоже не имели опыта в обращении с мечом. Но им, как и другим, нравилось вращать своим новеньким мечом. И они тоже справлялись с этим куда лучше, чем четверо юношей. Вообще-то даже хакенки Карина, Эммелин и Аннетта были куда лучшими солдатами, чем ребята.
      Возможно, мальчики могли вращать мечом дольше, но девушки точнее поражали цель. Капитан Тольберт постоянно это подчеркивал, чтобы дать парням понять, что они ничуть не лучше девушек. Он говорил ребятам, что не имеет никакого значения, насколько хорошо ты умеешь вращать мечом, если не можешь ни во что попасть.
      В самый первый день Карл умудрился пропороть себе мечом ногу и её пришлось зашивать. Теперь он, ухмыляясь, ходил прихрамывая, будто заработал рану в бою.
      Эммелин на бегу ткнула соломенное чучело в бедро, но промахнулась. Меч застрял в веревке, перетягивавшей муляж в районе талии и она шлепнулась, пропахав землю свои хакенским носом.
      Андерцы заржали. Девушки, и андерки и хакенки, веселья парней не поддержали. Мальчишки в полголоса обозвали Эммелин неповоротливой телкой и другими оскорбительными словами.
      Капитан Тольберт, рыча от злости, схватил за воротник ближайшего, которым оказался Брайс.
      - Я вам уже говорил, что вы могли смеяться над другими в вашей прошлой жизни, но не здесь! Не сметь смеяться над своим сослуживцем, даже если он и хакенец! Здесь вы все равны!
      Он отшвырнул Брайса.
      - такой недостаток уважения в сослуживцы заслуживает наказания. Пусть каждый из вас скажет, что по-вашему, будет справедливым наказанием за этот проступок.
      Указав на Аннетту, капитан приказал ей отвечать. Немного подумав, девушка ответила, что по её мнению, ребята должны извиниться. Остальные две хакенки, Карин с Эммелин, сказали, что они с этим согласны. Капитан спросил Эстеллу. Та, отбросив назад темные волосы, заявила, что парней надо вышвырнуть из армии. Мария Фовел согласилась с этим, добавив, что на следующий год их можно принять обратно. Все четверо парней на вопрос, как они себе представляют справедливо наказание высказались, что будет достаточным приказать больше никогда так не делать.
      Капитан Тольберт повернулся к Беате.
      - Ты надеешься стать сержантом. Так какое бы ты назначила наказание, если бы была сержантом?
      У Беаты уже был готов ответ.
      - Раз мы все равны, то и отношение должно быть одинаковым. Раз эти четверо сочли происшедшее столь забавным, то все отделение вместо ужина должно копать новую выгребную яму. - Она скрестила руки на груди. - А если кто из нас проголодается, копая её, то мы знаем, кого за это поблагодарить.
      Капитан Тольберт довольно улыбнулся.
      - Беата предложила справедливое наказание. Значит, быть по сему. Если кто недоволен, то может отправляться домой к маминой юбке, потому что им не хватает храбрости быть солдатом и быть единым целым со своими сослуживцами.
      Эстелла с Марией одарили парней убийственными взглядами. Ребята, повесив головы, смотрели в землю. Хакенские девушки тоже были недовольны, но парней гораздо больше беспокоили разъяренные взоры обеих андерок.
      - А теперь давайте заканчивать упражнение, чтобы вы могли отправиться копать яму, когда прозвучит сигнал к ужину, - подвел итог капитан Тольберт.
      Никто даже не пискнул. Все уже хорошо усвоили, что жаловаться вредно.
      Они шли колонной по двое по узкой дороге. Спину Беаты заливал пот. Это была даже не дорога, а тропа, с продавленной фуражными фургонами колеей. Вел их капитан Тольберт. Беата шагала во главе левой пятерки, а рядом с ней шла Мария Фовел, возглавлявшая вторую пятерку.
      Беата испытывала гордость, идя впереди своего отделения. Она вкалывала в поте лица все две недели обучения и её произвели в сержанты, как и предсказывала лейтенант Ярроу. На плечах Беаты красовалось по две лычки. Андерку Марию произвели в капралы и она была второй по команде во вверенном Беате отделении. Остальные восемь были произведены в действительные рядовые.
      Беата, впрочем, полагала, что единственный способ не стать рядовым это вылететь во время учебы. Хотя справедливости ради следовало отметить, что их всей их группы новобранцев не выгнали никого.
      На дневной жаре в форме было жарко, хотя Беата уже начала привыкать к мундиру. Их всех облачили в зеленые штаны и длинные клетчатые туники, перехваченные в поясе узким ремешком. Поверх туник сверкали кольчуги.
      Из-за тяжести женщины носили укороченные кольчуги без рукавов. Мужские кольчуги были длинней и с длинным рукавом, кольчужные капюшоны прикрывали голову и шею. На марше капюшоны отбрасывали назад. А поверх капюшонов надевались кожаные шлемы. Впрочем, кожаные шлемы имелись у всех.
      Однако Беата была благодарна, что женщинам не приходится надевать и все остальное. Будучи сержантом, ей иногда приходилось брать в руки мужские кольчуги для инспекции. И она представить себе не могла, как можно весь день шагать облаченным в такую тяжесть. Ей вполне хватало и того, что на ней. Вся прелесть новизны марширования с мечом у бедра улетучилась. Теперь меч превратился в обузу.
      У каждого был плащ, но в такую жару их застегивали лишь на правом плече. Поверх кольчуг цеплялись пояса с мечами. Еще каждый нес заплечный мешок и, естественно, по два копья и кинжал, прицепленный к поясу с другой стороны от меча.
      Беата считала, что отделение выглядит неплохо. Но лучше всего выглядели пикинеры, которых она видела в полку. Вот они смотрелись просто чудесно. В мундирах пикинеров мужчины были просто красавцами. Ей даже снились приятных сны об этих мужчинах. Женщины, однако, почему-то выглядели в той же форме как-то уныло.
      Беата увидела впереди что-то темное, выделяющееся на фоне высокой зеленой травы. Когда они подошли ближе, она подумала, что это какой-то древний камень. Позади него, ближе к отделению на марше, стояли три приземистых каменных домика.
      При виде огромной мрачной каменной штуковины Беату пробила дрожь.
      Это был Домини Диртх.
      Домини Диртх был единственной хакенской вещью, которой воспользовались андерцы. Беата припомнила уроки, на которых узнала, как этим оружием хакенцы уничтожили несметное количество андерцев. Оно было воистину чудовищным. Оно выглядело настолько же древним, каким и было на самом деле, за века очертания сгладились от ветра, непогоды и многочисленных рук обслуживающих его солдат.
      Теперь, когда оно в руках андерцев, по крайней мере оно служит лишь в мирных целях.
      Возле домов капитан Тольберт приказал остановиться. Беата видела солдат, стоявших на каменном постаменте огромного каменного Домини Диртх, имеющего форму колокола. В домах тоже виднелись солдаты. Отделение, которому пришло на смен отделение Беаты, прослужило здесь несколько месяцев.
      Капитан Тольберт повернулся к отделению.
      - Это казармы. Одна женская, вторая - мужская. Проследите, чтобы так оно и было, сержант Беата. В остальных строениях кухня, столовая, актовый зал, мастерские и все прочее. А вон там - он указал на самый дальний дом склад.
      Приказав следовать за ним, капитан двинулся дальше. Они шли за ним двумя стройными колоннами мимо Домини Диртх. Колокол возвышался над ними, исполненный мрачной угрозы. Тори и женщины и мужчина, стоявшие наверху на постаменте, наблюдали, как они идут.
      Проведя их за Домини Диртх, капитан остановился и приказал встать вольно и разойтись. Они встали вольно в одну линию.
      - Это граница. Граница Андерита, - указал капитан в кажущиеся безграничными луга. - Вон там - степи. Дальше лежат страны, где живут другие люди. Мы не даем этим другим прийти и захватить нашу страну.
      Беата чуть ли не раздулась от гордости. Теперь она защищает границы Андерита. И приносит пользу.
      В течение последующих двух дней мы с дежурным отделением обучим вас тому, что вам следует знать об охране границы и Домини Диртх.
      Капитан прошел вдоль строя и остановился перед Беатой. Он с гордостью улыбнулся.
      - А потом вы останетесь под отличным командованием сержанта Беаты. Вы будет беспрекословно подчиняться её приказам. А в её отсутствие - приказам капрала Марии Фовел. Я соберу рапорты отделения, которое забираю с собой в расположение полка, и весьма сурово обойдусь с каждым солдатом, который хотя бы раз ослушался приказа их сержанта. - Он окинул суровым взглядом строй. - Помните об этом. Но помните также, что сержант обязан действовать в соответствии со своим званием. Ей она этого не сделает, я жду от вас, что вы об этом сообщите, когда я приведу отделение вам на смену.
      Фуражные фургоны будут приходить раз в две недели. Так что ведите учет продовольствия и помните, на какой срок вам должно его хватать.
      Ваша наипервейшая обязанность - обслуживать Домини Диртх. Вы с ним защита нашей любимой родины, Андерита. Стоя на часах там. Наверху, вы сможете увидеть соседние Домини Диртх. Они расположены по всей протяженности границы. Дежурные отделения сменяются не одновременно, так что у соседей всегда можно найти опытных солдат.
      Сержант Беата, это будет вашей обязанностью, как только отделение пройдет обучение и мы отбудем, расставить дежурных у Домини Диртх, а затем встретиться с каждым из соседних отделений, чтобы скоординировать ваши действия по охране границы.
      - Слушаюсь, капитан, - откозыряла Беата.
      - Я горжусь всеми вами, - улыбнулся капитан. - Все вы - хорошие андерские солдаты и я знаю, что вы выполните ваш долг.
      Позади неё возвышалось жуткое хакенское орудие уничтожения. И вот теперь она, Беата, будет отвечать за него, чтобы принести пользу своей стране.
      Беата сглотнула комок. Впервые в жизни она знала, что приносит пользу. Мечта стала явью и это было хорошо.
      Глава 44.
      Здоровенный солдат поддал ей под зад сапогом. Она попыталась убраться с его дороги прежде, чем пинок достигнет цели, но оказалась недостаточно проворной. Он боли она крепко сжала губы.
      Если бы только магия действовала, она бы ему показала, где раки зимуют. Она прикинула, не воспользоваться ли клюкой, но, памятую о деле, решила в данный момент правосудие отложить, не зависимо от того, насколько сильно оно требовалось.
      Позвякивая тремя медяками в кружке, Аннелина Алдуррен, бывшая аббатиса сестер Света, самая могущественная женщина Древнего Мира на протяжении трех четвертей тысячелетия двинулась просить милостыню к следующему солдатскому костру.
      Как и большинство солдат до них, следующая группа, к которой она приблизилась, продвигаясь по лагерю, сперва оживилась, рушив, что идет шлюха, но их жажда женского общества быстренько увяла, когда она вышла в круг света и улыбнулась и широченной беззубой улыбкой. Или видимостью таковой, созданной с помощью жирной сажи, втертой в кое-какие определенные зубы.
      Впрочем, щербатый рот выглядел вполне соответствующим лохмотьям, которые она напялила поверх платья, чудовищно грязному платку на голове на тот случай, если кто-то решит проигнорировать беззубую пасть - и клюке. Клюка была хуже всего - от того, что Энн прикидывалась скрюченной, спина действительно разламывалась.
      Дважды солдатня решал было в свете недостатка женщин наплевать на её недостатки. Хотя они были довольно симпатичными для грубых громил, она была вынуждена вежливо отклонить их предложение. Отказываться от столь настойчивых предложений было трудновато. К счастью в неразберихе лагерной жизни никто не замечал смерти солдата от неожиданно перерезанной глотки. Такого рода смерть у людей вроде солдатни Имперского Ордена даже не вызывала вопросов.
      Энн отнимала у людей жизнь очень неохотно. Но, учитывая цели этих солдат о то, чему они подвергли бы её, прежде чем убить, помогало ей преодолеть это чувство.
      Как и все прочие солдаты, сидевшие вокруг других костров, ужиная и травя байки, здесь тоже никто не комментировал её перемещения от одного к другому. Большинство поднимали на неё глаза, но тут же возвращались к похлебке и грубому хлебу, заливавшемуся большим количеством эля и скабрезными историями. Нищенка заслуживала лишь недовольного хмыканья.
      За армией такого размера следовала огромная группа людей. Маркитанты со своими фургонами, предлагавшие всякие разности, не предоставляемые Имперским Орденом. Энн видела художника, рисующего портреты гордых офицеров, ведущих историческую кампанию. Как любой художник, желающий иметь постоянную работу и сохранить пальцы в целости и сохранности, он использовал свой талант с максимальной пользой для заказчиков, изображая их в позах победителей с мудрым взором и приятными улыбками. Или суровым взглядом завоевателя - по желанию.
      Лоточники продавали все от мяса с овощами до редких фруктов из дома. Энн и сама не отказалась бы от этих сочных напоминаний о Древнем Мире. Процветала торговля приносящими счастье амулетами. Если солдату не нравилась еда, которой его обеспечивал Имперский Орден, и у него водились деньжата, но тут ему могли приготовить практически все, что он пожелает. Возле такой огромной армии как тучи мошкары роились игроки, шулеры, жулики и нищие.
      В облачении нищенки Энн легко передвигалась по имперскому лагерю в поисках того, что ей нужно. Это стоило ей лишь редких пинков под зад. Однако найти искомое в такой огромной армии представляло собой ту ещё задачку. Она торчала здесь уже почти неделю. Надоело ей это до смерти и терпение практически истощилось.
      Всю эту неделю она могла бы прожить довольно сносно на то подаяние, что удавалось насобирать - конечно, если бы не имела ничего против кишащего червями тухлого мяса и порченых овощей. Такого рода подачки она принимала с должной благодарностью и потом выкидывала, пока никто не видит. Этой было одной из жестоких солдатских шуточек - отдавать ей помои, которые иначе просто выбросили бы. Однако среди нищих имелись и такие, кто эту пакость посолил бы и поперчил, а потом слопал.
      Каждый день, когда для поисков становилось слишком поздно она возвращалась в лагерь маркитантов и тратила свои личные деньги на какую-нибудь скромную, но вполне приемлемую пищу. Все окружающие считали, что она живет на подаяния. По правде-то говоря она довольно паршиво справлялась с этим бизнесом, потому что нищенство - это самый настоящий бизнес и есть. Кое-кто из нищих, видя её за делом, сочувствовали ей и пытались помочь улучшить её технику.
      Энн терпела такого рода отвлечения, чтобы не выдать себя. Некоторые нищие очень даже неплохо жили за счет своего бизнеса. То, что они ухитрялись выпросить деньги у таких людей, как солдаты армии Ордена, свидетельствовало об их высочайшем таланте в этой области.
      Энн знала, что по воле рока люди иногда вопреки своей воле вынуждены были просить подаяние. Но также ей было отлично известно из собственного многовекового опыта попыток помочь этим людям, что большинство нищих обеими руками цеплялись за свой образ жизни.
      В лагере Энн не доверяла никому, и нищим - меньше, чем кому бы то ни было. Они были гораздо опасней солдатни. Солдаты были тем, что они есть и не притворялись никем иным. Если им не нравится твое присутствие, то они либо велят убираться прочь, либо дадут пинка. Иногда в виде предупреждения могут пригрозить ножом. А если собираются поколотить или убить, но не скрывают своих намерений.
      Нищие же строят всю свою жизнь на лжи. Они начинают лгать, едва протрут глаза утром и заканчивают вечером, когда лгут в своей вечерней молитве Создателю.
      Из всех ничтожных творений Создателя Энн больше всего ненавидела лжецов. И тех, кто постоянно облекает этих лжецов доверием и отдает им в руки свою безопасность. Лжецы - шакалы Создателя. Прибегать к хитрости в благородных целях хоть это и нехорошо, но все же иногда необходимо ради благого дела. Ложь же из сугубо меркантильных и эгоистических соображений гнуснейшее проявление безнравственности, из которой произрастают щупальца зла.
      Вера человеку, выставившему себя лжецом - ни что иное, как доказательство собственной глупости, а для лжецов такие дураки лишь грязь под ногами. По ним можно смело идти.
      Энн понимала, что лжецы - такие же чада Создателя, как и она, что она обязано относится к ним с терпеньем и милосердием, но никак не могла себя пересилить. Она просто не выносила лжецов, и все тут. И примирилась с тем фактом, что в загробной жизни ей за это придется вынести положенную кару.
      Как выяснилось при ближайшем рассмотрении, попрошайничество отнимало уйму времени, поэтому чтобы обойти как можно большую территорию Энн старалась заниматься этим как можно меньше. Каждый вечер лагерь разбивался заново, поэтому все предыдущие поиски шли псу под хвост, поэтому она каждый раз старалась охватить как можно больше. К счастью из - за величины войска лагерь разбивали хотя бы в том же порядке, в каком армия шла - примерно как останавливается вдоль дороги караван на ночлег.
      Утром с момента начала движения головных частей проходило больше часа до того, как начинал двигаться арьергард. А вечером авангард уже готовил ужин задолго до того, как остановится на ночлег арьергард. За день армия проходила не очень большое расстояние, но двигалась неотвратимо.
      Помимо целей имперцев Энн тревожило и направление их продвижения. Орден уже довольно давно начал сосредоточение войск у залива Графан в Древнем Мире. Когда орда наконец тронулась в путь, то двинулась от того берега в Новый Мир, но потом пошла вдоль берега на запад, где Энн совершенно неожиданно с ней и встретилась.
      Энн мало что понимала в военной тактике, но даже она мгновенно поняла странность их поведения. Она предполагала, что Орден нападет на Новый Мир с севера. То, что они движутся в столь на первый взгляд бесперспективном направлении подсказывало, что на тому есть какая-то весьма веская причина. Джегань понапрасну ничего не делает. Пусть он жестокий самоуверенный наглец, но он вовсе не дурак и не торопыга.
      Джегань отлично овладел великим искусством выдержки.
      Население Древнего Мира отродясь не было однородным. В конце концов Энн наблюдала за ним на протяжении девяти веков. Она считала довольно мягкой оценкой, если назвать их разобщенными, вздорными и упертыми. В Древнем Мире не нашлось бы двух территорий, которые договорились бы, где верх, где низ.
      За те двадцать лет, что она наблюдала за Джеганем, он методично объединил то, что казалось совершенно неуправляемой сворой в единое сообщество. То, что это сообщество жестоко, коррумпировано и неравноправно - другое дело. Он сплотил народы в единое целое и таким образом создал силу беспрецедентной мощи.
      В отличие от родителей, которые были независимыми и преданными только своим крошечным пенатам, их дети выросли совсем другими. Большая часть солдат и офицеров Имперского Ордена были ещё младенцами или детьми, когда Орден захватил власть. Они выросли в правление Джеганя, и, как всякие дети, верили тому, чему их учили те, кто ими руководил, перенимая моральные ценности и взгляды своих учителей.
      Впрочем, сестры Света служили более высоким целям, чем какие-то там мирские дела, касающиеся правления. Энн видела - перевидела, как приходили и уходили выборные правительства, короли и прочие власть предержащие. А Дворец Пророков и сестры Света, живущие под защитой древней магии, намного замедляющей их старение, пребывали всегда. Энн с сестрами трудились ради выявления лучших свойств человеческой натуры, и их труд лежал в области волшебного дара, дела государственного правления их не касались.
      Но Энн постоянно приглядывала за властителями на тот случай, если они вдруг полезут в дела, связанные с дарованным Создателем людям волшебным даром. Джегань, недавно возложивший на себя миссию уничтожить магию, преступил границы своей власти как правителя. И его дела как правителя отныне стали касаться и Энн. И вот теперь он в своем стремлении уничтожить магию двинулся в Новый Мир.
      Энн на протяжении многих лет наблюдала за действиями Джеганя. Видела, что каждый раз, как только Джегань поглощал очередную страну или королевство, он там обосновывался и немедленно начинал просачиваться в следующее, потом в следующее и так далее. Он находил добровольных помощников и с помощью соблазнительных обещаний толстых кусков от грядущего пирога подталкивал правителей этих стран к ослаблению обороны под благовидным предлогом сохранения мира.
      Внутренний порядок и обороноспособность некоторых стран оказывались настолько подорванными изнутри, что они сами расстилали ковер перед Джеганем, вместо того, чтобы осмелиться дать ему отпор. Сами устои некогда могучих государств оказывались столь ослабленными всякими там перестройками, проводимыми под предлогом совершенствования экономики и культуры и во имя сохранения мира, что даже когда видели приближение врага и оказывали сопротивление, Имперский Орден их с легкостью сметал.
      Исходя из совершенно неожиданного направления, в котором двигалась орда Имперского ордена Энн начала подозревать, что Джегань сумел проделать невообразимое: в течение некоторого времени направлял посланцев с тайными миссиями морем вокруг великого раздела. Причем задолго до того, как Ричард разрушил Башни Погибели. Такие миссии были чрезвычайно рискованными. Энн это отлично знала по собственному опыту. Как-то раз она сама предприняла такое путешествие.
      Не исключен также, что у Джеганя имелись книги пророчеств, или обладающие даром прорицания волшебники, которые дали ему повод думать, что граница падет. В конце концов Натан ведь предсказал Энн это событие.
      А ежели это так, то Джегань не просто двинулся на запад с целью изучения, одурачивания и захвата. Исходя из опыта долгих наблюдений за его манипуляциями в Древнем Мире Энн точно знала, что Джегань ни за что не двинется вперед, если предварительно не расширил и не утрамбовал хорошенько путь.
      Энн остановилась в темноте между двумя группами солдат. Прищурившись, огляделась по сторонам. Как ни трудно в это поверить, но шатров Джеганя она так за всю неделю ни разу и не видела. Она хотела их найти в надежде отыскать там ключ к местонахождению сестер Света - скорее всего император предпочитал держать их поближе к себе.
      Она раздраженно вздохнула, не обнаружив ничего, кроме солдатских костров. Энн понимала, что в темноте и неразберихе лагеря она может пройти рядом с шатрами Джеганя, попросту не заметив их.
      Но хуже всего было то, что она лишилась волшебного дара. С его помощью она запросто услышала бы все разговоры на дальнем расстоянии, творить мелкие заклинания себе в помощь. Лишившись дара, она обнаружила, что поиски - это утомительное и бесполезное занятие.
      Она поверить не могла, что, находясь так близко от сестер Света, никак не может их обнаружить. Работай её дар, она просто почувствовала бы, где они находятся.
      Но отсутствие волшебного дара, помимо помощи, который мог предоставить волшебный дар, лишало и ещё кое-чего. Оказаться неспособной пользоваться волшебным даром было все равно что лишиться любви Создателя. Дело всей её жизни во благо Создателя в совокупности с радостью соприкосновения с магией - со своим Хань, жизненной силой - всегда доставляло ей удовольствие. Не то, чтобы она никогда не испытывала разочарований, страха или не терпела неудач - просто всегда было достаточно коснуться своего Хань, чтобы преодолеть любые невзгоды.
      На протяжении более девяти столетий Хань был её постоянным спутником. И нынешняя неспособность коснуться своего дара частенько вызывала слезы на глазах.
      Большую часть времени она не ощущала никакой разницы - пока не думала об этом. Но как только, забывшись, пыталась коснуться Хань и не могла, то ей начинало казаться, что у неё медленно затухает рассудок.
      Пока она не пыталась воспользоваться магией то казалось, что она тут, на месте, где-то внутри, ждет как добрый друг, которого видишь краем глаза. Но когда Энн пыталась дотянуться до нее, направляла в ту сторону мысли, то возникало такое ощущение, будто под ней разверзлась земля и она летит в бездонную черную пропасть.
      Лишенная дара и защиты магии Дворца Пророков Энн ничем не отличалась от всех остальных людей. Она и на самом деле практически нищенка. Обыкновенная старуха, стареющая, как все, и обладающая не большей силой, чем любая другая старуха. Знания и - во всяком случае, она так надеялась приобретенная с годами мудрость были её единственным преимуществом.
      Пока Зедд не изгонит шимов, она будет по большей части беспомощной. Пока Зедд не изгонит шимов. Если Зедд изгонит шимов...
      Энн ошиблась направлением - пошла между близко стоящими фургонами - и оказалась в тупике, из которого кто-то шел ей навстречу. Рассыпавшись в извинениях, она развернулась в обратную сторону. Нищие всегда очень благолепны, пусть и неискренне.
      - Аббатиса?
      Энн застыла.
      - Аббатиса, это вы?
      Энн оглянулась и увидела ошарашенную физиономию сестры Георгии Цифаро. Они были с ней знакомы более пятисот лет. Женщина беззвучно разевала рот, пытаясь выдавить хоть слово.
      Энн потрепала её по руке, в которой та сжимала котелок с дымящейся кашей. Сестра Георгия вздрогнула.
      - Хвала Создателю! Наконец-то я вас отыскала, сестра Георгия!
      Сестра Георгия опасливо протянула руку и коснулась щеки Энн, как бы проверяя, не видение ли перед ней.
      - Ты ведь мертва, - пролепетала сестра Георгия. - Я была на твоих похоронах. Я видела...ты и Натан...Ваши тела ушли к Свету на погребальном костре. Я своими глазами это видела. Мы молились всю ночь, глядя как горит ваш с Натаном погребальный костер.
      - Правда? Как мило с твоей стороны. Ты всегда была такой заботливой, сестра Георгия. Очень похоже на тебя - стоять в темноте и молиться всю ночь напролет за меня. Душевно признательна.
      Только вот меня там не было.
      Сестра Георгия снова вздрогнула.
      - Но...Но... Ведь Аббатисой избрали Верну!
      - Да, знаю. Я собственноручно написала приказ, не забыла? - Женщина кивнула и Энн продолжила. - У меня были на то причины. Но, как бы то ни было, я вполне жива - здорова, как ты и сама отлично видишь.
      Тут наконец сестра Георгия поставила котелок и обняла Энн.
      - Ой, Аббатиса! Аббатиса! - Только и смогла выдавить сестра Георгия, после чего расплакалась, как ребенок. Энн ухитрилась довольно быстро её успокоить несколькими словами. Нельзя было допустить, чтобы их застали в таком виде. На кону стояли их жизни, и Энн не могла ими рисковать, выслушивая истерически рыдающую бабу.
      - Аббатиса, что с вами случилось? От вас разит дерьмом и выглядите вы ужасно!
      Энн хихикнула.
      - Я не осмелилась демонстрировать мою красоту всем этим мужчинам, иначе не успевала бы отказываться от предложений руки и сердца!
      Сестра Георгия рассмеялась, но тут же снова заплакала.
      - Они сущие скоты! Все они!
      - Я знаю, сестра Георгия. Знаю, - успокоила её Энн. Она приподняла женщине подбородок. - Ты - сестра Света. Ну-ка, выпрямись. То, что сделали с твоим телом - не имеет значения. Важны только наши бессмертные души. Скоты в этой жизни могут творить что угодно с твоим бренным телом, но они не могут коснуться твоей чистой души.
      Так что веди себя как подобает той, кто ты есть - сестре Света.
      Сестра Георгия улыбнулась сквозь слезы.
      - Спасибо, Аббатиса. Мне необходима была ваша выволочка, чтобы вспомнить мое предназначение. Иногда так просто обо всем забыть.
      - Где остальные? - Энн шла напролом к своей цели.
      Сестра Георгия указала вправо за спиной Энн.
      - Вон там.
      - Вы все вместе?
      - Нет. Аббатиса, некоторые из сестер предались Безымянному. - Закусив губу, она ломала руки. - В нашем ордене есть сестры Тьмы.
      - Да, знаю.
      - Знаете? Ну, так их Джегань держит в другом месте. Сестры Света живут все вместе, но где находятся сестры Тьмы я не знаю. Да и знать не хочу.
      - Хвала Создателю, - вздохнула Энн. - На это я и рассчитывала - что их с вами не окажется.
      Сестра Георгия оглянулась.
      - Аббатиса, вам надо убираться отсюда, не то вас убьют или схватят.
      Она принялась отталкивать Энн, пытаясь обойти её и уйти прочь.
      Энн схватила её за рукав, чтобы заставить дослушать.
      - Я пришла спасти сестер. Произошло нечто такое, что предоставило нам исключительную возможность помочь вам бежать.
      - Нет никакого...
      - Цыц! - Шепотом рыкнула Энн. - Слушай меня! Шимы вырвались на свободу.
      - Это невозможно! - Ахнула сестра Георгия.
      - Да ну? А я тебе говорю, что так оно и есть. Если ты мне не веришь, то почему, как ты думаешь, твоя волшебная сила исчезла?
      Сестра Георгия молчала. До Энн доносился грубый смех расположившихся неподалеку игроков. Сестра шарила глазами по территории за фургонами, опасаясь, что их застукают.
      - Ну так? - Вопросила Энн. - Какие у тебя соображения насчет причин, по которым исчезло твое могущество?
      Сестра Георгия облизнула пересохшие губы.
      - Нам запрещено касаться нашего Хань. Джегань разрешает нам это только если ему что-то нужно. Он сидит в наших мозгах, Аббатиса. Он - сноходец. И может определить, что Хань касались без его разрешения. И потом тебе уже не захочется нарушать приказ снова.
      Он может контролировать Хань. Может заставить тебя сильно пожалеть, что ты сделала что-то что ему не понравилось. - Она снова заплакала. - Ох, Аббатиса...
      Энн прижала голову Георгии к плечу.
      - Тихо, тихо. Успокойся. Все теперь будет хорошо, Георгия. Успокойся. Я пришла, чтобы вырвать вас у этого чудовища.
      - Вырвать? - Подняла голову сестра Георгия. - Вы не сможете! Сноходец сидит в наших разумах. Не исключено, что он прямо сейчас за нами наблюдает. Он это может, знаете ли.
      - Нет, не может, - покачала головой Энн. - О шимах не забыла? Твоя магия исчезла, и его - тоже. Он больше не находится в твоей голове. Ты свободна от него.
      Сестра Георгия принялась возражать, но Энн схватила её за руку и поволокла вперед.
      - Отведи меня в остальным сестрам. И не смей со мной спорить, слышишь? Мы должны бежать, пока у нас есть шанс.
      - Но, Аббатиса, мы не можем...
      Энн схватила продетое в губу сестры Георгии кольцо.
      - Хочешь и дальше оставаться рабыней этой скотины? Хочешь, чтобы тебя и дальше пользовали его солдаты и он сам? - Она дернула кольцо. - Хочешь?!
      На глазах Георгии навернулись слезы.
      - Нет, Аббатиса...
      - Тогда отведи меня в палатку к остальным сестрам Света. Я намерена увести вас всех от Джеганя нынче же ночью.
      - Но, Аббатиса...
      - Давай, двигай! Пока нас тут не застукали!
      Сестра Георгия подхватила котелок с кашей и заторопилась вперед. Энн шла за ней по пятам. Георгия оглядывалась через каждую пару шагов. Женщина торопливо шла, обходя костры и группы солдат как можно дальше.
      Но даже при этом они иногда замечали её и пытались схватить за подол, разражаясь смехом когда она с криком отскакивала.
      Когда очередной солдат ухватил Георгию за руку, Энн немедленно вклинилась между ними и улыбнулась мужику. Тот так изумился, что выпустил сестру Георгию. Обе женщины быстренько убрались прочь.
      - Из-за вас нас убьют, - прошептала сестра Георгия, просачиваясь между фургонами.
      - Ну, мне показалось, что у тебя нет настроения на то, что желал этот малый.
      - Если солдат настаивает, мы обязаны подчиниться. Если отказываемся...Джегань преподает нам урок, если мы отказываемся...
      Энн подтолкнула её вперед.
      - Знаю. Но я намерена забрать вас отсюда. К утру мы будем далеко отсюда и Джегань не узнает, где нас искать.
      Женщина открыла было рот, чтобы возразить, но Энн подтолкнула её в спину.
      - Создатель тому свидетель, за последние десять минут я наслушалась от тебя больше глупостей, чем за все предыдущие пятьсот лет твоей жизни. А теперь веди меня к сестрам Света, не то я заставлю тебя пожалеть, что ты в моих руках, а не в лапах Джеганя.
      Глава 45
      Энн быстренько огляделась, пока сестра Георгия откидывала полог палатки. Удостоверившись, что никто не обращает на них внимания, Энн мгновенно скользнула внутрь.
      Внутри тускло освещенной палатки оказалась куча женщин. Некоторые лежали, некоторые сидели на полу, уткнувшись в колени. Кое-кто сидел, обнявшись за плечи и прижавшись друг к другу, как испуганные дети. Ни одна даже не соизволила поднят взгляд на вошедших. Энн не припоминала, когда ещё ей доводилось видеть такое стадо беспомощных телок.
      Она тут же одернула себя. Эти женщины подверглись чудовищным надругательствам.
      - Кыш! - не поднимая глаз рявкнула сидящая возле входа в палатку сестра Рошель. - Пошла прочь, побирушка!
      - Молодец, дитя, - ответила Энн. - Молодчина, сестра Рошель, что гонишь нищих прочь от твоего скромного порога.
      Услышав голос Энн половина женщин подняли головы. При свете подсвечников на неё уставились десятки совершенно круглых глаз. Некоторые подтолкнули или дернули за рукав не обративших на вошедших внимание товарок.
      На некоторых были такие одеяния, что Энн глазам не поверила. Одежда закрывала их от шеи до щиколоток, но была столь прозрачной, что женщины казались просто обнаженными. Кое-кто по-прежнему носил свои прежние платья, но в таком состоянии, что ими даже полы грех мыть. На нескольких и вовсе болтались жалкие лохмотья.
      Энн улыбнулась.
      - Фионола, ты отлично выглядишь, учитывая испытания, через которые тебе пришлось пройти. Сестра Керена. Сестра Обри. Сестра Черна, похоже, у тебя появилась седина. Это со всеми происходит, но тебе седина к лицу.
      Женщины изумленно таращились, не веря своим глазам.
      - Это и правда она, - сообщила сестра Георгия. - Она живая. Она вовсе не умерла, как мы все думали. Аббатиса Аннелина Алдуррен по-прежнему здравствует.
      - Ну, вообще-то теперь Верна Аббатиса, - заметила Энн, - но...
      Женщины повскакивали на ноги. На взгляд Энн это больше походило на поведение стада овец, завидевших волка. Сестры выглядели так, будто готовы вот-вот рвануть куда-то в степь.
      Сестры Света были сильными личностями, уверенными в себе и высокообразованными женщинами. Энн даже думать боялась о том, что же могло довести этих женщин до такого вот жалкого состояния.
      Она ласково погладила по голове ближайшую сестру.
      - Сестра Люси. Ты просто услада для моих усталых глаз. - Энн улыбнулась с искренней радостью. - Все вы. - Она почувствовала, как по щеке стекла одинокая слеза. - Дорогие, дорогие мои сестры, я так рада вас видеть! Благодарю Создателя, что он привел меня к вам.
      И тут они все рухнули на колени, чтобы поклониться ей, шепотом вознося благодарные молитвы Создателю за её спасение и плача.
      - Тихо, тихо! Не нужно ничего этого. - Энн вытерла слезы со щеки сестры Люси. - Не нужно. Нам предстоит важное дело и у нас нет времени хорошенько выплакаться, хотя и не говорю, что у вас нет на это права. Но позже для этого будет более подходящее время. а сейчас не до того.
      Сестры целовали подол её платья. Другие подползали на коленях, чтобы проделать то же самое. Они потерялись, а теперь нашлись. У Энн сердце разрывалось.
      Улыбаясь своей лучшей улыбкой Аббатисы, она успокаивала их, касалось головы каждой из них, называя каждую по имени, громко благодаря Создателя за сохранение каждой жизни и сбережение каждой души. Это была неформальная формальная аудиенция, предоставленная Аббатисой сестрам Света.
      Энн сочла, что сейчас не самое подходящее время напоминать им, что она больше не Аббатиса, что она сохранности ради отдала власть Верне. В столь счастливый момент это попросту не имело значения.
      Энн позволила церемонии продлиться несколько минут, затем решительно положила ей конец.
      - А теперь слушайте меня все. Тихо! Позже у нас будет полно времени, чтобы вместе порадоваться. Теперь ж я должна рассказать вам, зачем я здесь.
      Произошло нечто ужасное. Все вы отлично знаете, что во всем всегда должно сохраняться равновесие. Именно согласно установленному Создателем закону равновесия это ужасное событие и позволит вам бежать.
      - Аббатиса говорит, что шимы на свободе, - пояснила сестра Георгия. Все дружно ахнули. - Она так считает.
      Последняя реплика явно свидетельствовала о том, что сама сестра Георгия словам Энн вовсе не верит, что этого не может быть, потому что не может быть никогда, и поверить этому может только дурак.
      - Ну-ка послушайте меня, вы все! - Энн, нахмурившись, обвела взглядом всех присутствующих. Женщины отлично знали, что означает этот хмурый взгляд и покрылись потом. - Вы все помните Ричарда? - Женщины закивали. - Ну, это долгая история, но Джегань устроил чуму, убившую тысячи людей. Обрек на жуткую смерть бесчисленное количество невинных. Умерло невиданное число детей. И не меньше остались сиротами.
      Сестра Амелия...
      - Она предалась Владетелю! - Раздались голоса из дальних рядов.
      - Знаю, - кивнула Энн. - Это она отправилась в подземный мир и принесла оттуда для Джеганя чуму. Она убила множество невинных людей...
      Ричард смог воспользоваться своим могуществом, чтобы остановить чуму.
      Сестры начали изумленно перешептываться. Энн подумала, что, возможно, выплескивает на них слишком много информации за раз, но ей нужно внести достаточно разъяснений, чтобы они поняли, что именно поставлено на карту.
      - Ричард заразился чумой, и чтобы спасти ему жизнь Мать-Исповедница прибегла к магии. - Энн жестом призвала к тишине. - Натан удрал. - ПО палатке снова пронеслось дружное аханье. Энн цыкнула на них, чтобы не верещали. - Натан сообщил Матери-Исповеднице имена шимов, чтобы спасти Ричарду жизнь. Это был ужасный выбор, но поверьте, что он пошел на это лишь ради спасения жизни Ричарда. Мать-Исповедница произнесла вслух имена трех шимов, чтобы довести заклинание, спасшее жизнь Ричарда, до конца.
      Шимы здесь. Она призвала их в этот мир. Я лично в этом убедилась. Я видела их, и видела, как они убивают.
      НА сей раз возражений не последовало. Даже сестру Георгию слова Энн, кажется, убедили. Энн чувствовала себя виноватой, что вынуждена им все это говорить.
      - Как вам всем известно, появление шимов в этом мире может повлечь за собой беспрецедентные катаклизмы. И это уже началось. Магия исчезает. Все наши волшебные способности уменьшились до такой степени, что стали бесполезными. Однако и магия Джеганя тоже стала ему бесполезной. И пока дела обстоят таким образом, мы можем вытащить всех вас отсюда.
      - Но при чем здесь шимы? - Спросил кто-то.
      Энн терпеливо вздохнула.
      - Пока шим в этом мире, магия исчезает. Это означает, что магия Джеганя, его способности сноходца, тоже исчезли, как и ваш волшебный дар. Ваши мозги свободны от присутствия сноходца.
      Сестра Георгия некоторое время недоверчиво взирала на нее.
      - А что будет, если шимы вернутся в подземный мир? Это ведь может произойти совершенно неожиданно в любой момент! И Джегань снова вернется в наши головы. Невозможно определить, там он или нет, Аббатиса. Невозможно.
      Очень может быть, что шимы уже вернулись в подземный мир мертвых. Может, им не удалось овладеть душой. И они удрали под защиту Безымянного. Может, сноходец прямо сейчас вернулся в мою голову и слушает нас.
      Энн схватила её за руку.
      - Нет, не вернулся! Слушай меня! Моя магия исчезла. И твоя тоже. Все мы лишились волшебного дара. Я смогу определить, когда дар вернется. Любая из нас сможет. А на данном этапе он исчез, и сноходец вместе с ним.
      - Но нам запрещено пользоваться нашим даром без разрешения, - сказала стоявшая справа сестра. - Мы не сможем узнать, что наш дар к нам вернулся, когда шимы покинут этот мир.
      - Я узнаю мгновенно, - ответила Энн. - Джегань не сможет помешать мне коснуться моего Хань, когда я смогу это сделать.
      Сестра Керена вышла вперед.
      - Но если шимы уйдут, то Его Превосходительство вернутся...
      - Нет! Послушайте. Есть способ помешать сноходцу снова проникнуть в ваш разум.
      - Это невозможно. - Сестра Черна быстро огляделась, будто Джегань мог скрываться где-то в тени и наблюдать за ними. - Аббатиса, вы должны уйти отсюда. Вас поймают. Вас наверняка кто-то видел. И пока мы разговариваем, сообщить об этом Джеганю.
      - Пожалуйста, бегите! - Взмолилась сестра Фионола. - Нам конец. Забудьте о нас и уходите. Ваше присутствие здесь может плохо кончиться.
      - Да послушайте же! - Снова рявкнула Энн. - Есть способ помешать сноходцу внедряться в ваши головы! Мы все можем вырваться из его мерзких лап!
      Сестра Георгия недоверчиво хмыкнула.
      - Но я не понимаю, как...
      - А что. По твоему, не дает ему захватить мой разум? Думаешь, ему этого не хочется? Завладеть самой Аббатисой? Разве он не захватил бы меня, если мог?
      Все замолкли, задумавшись.
      - Ну, полагаю, что захватил бы, - нахмурилась сестра Обри. - Так почему он не захватил и вас тоже?
      - Потому что я защищена. Именно это я и пытаюсь вам втолковать. Ричард - боевой чародей. Вы все знаете, что это означает. Он владеет обеими сторонами магии.
      Сестры изумленно заморгали, затем принялись энергично перешептываться.
      - Более того, - продолжила Энн, вынуждая женщин замолчать, - он к тому же ещё и Рал.
      - Ну и что? - Спросила сестра Фионола.
      - Сноходцев создали во время великой войны. Один волшебник тех времен, боевой чародей по фамилии Рал, предок Ричарда, создал волшебные узы, чтобы защитить свой народ от сноходцев. Одаренные потомки Дома Ралов от рождения связаны этими защищающими от сноходцев узами со своим народом.
      Народ страны Ричарда связан с ним узами как с их Магистром Ралом. Благодаря этому и благодаря унаследованной им магии все его подданные защищены от сноходца. Узы не дают Джеганю проникнуть в их разум. Сноходец не может проникнуть в разум людей, связанных узами с Магистром Ралом.
      - Но мы не его подданные! - Загомонили сестры хором.
      Это не имеет значения, - жестом остановила их Энн. - Вы должны лишь поклясться в верности Ричарду - присягнуть ему всем сердцем - и окажетесь в безопасности от сноходца.
      Она повела пальцем у них перед носом.
      - Я уже давным-давно присягнула Ричарду. Он ведет нас в борьбе против этого чудовища, Джеганя, жаждущего уничтожить магию в нашем мире. Моя вера в Ричарда, мои узы с ним, данная мной от всего сердца клятва ему защищает меня и не дает Джеганю овладеть моим разумом.
      - Но если то, что вы сказали о шимах - правда, - проныла одна из стоявших в заднем ряду сестер, - то волшебные узы тоже исчезли и у никакой защиты у нас не будет!
      Энн, вздохнув, постаралась сохранить терпение, понимая, что эти женщины запуганы и сломлены. Она напомнила себе, что он уже давно в жестоких лапах врага.
      - Но одно исключает другое, как вы не понимаете!
      Энн изобразила руками чаши весов, у которых одна чаша внизу, другая вверху. - Пока шимы здесь, магия Джеганя не действует и он не может проникнуть в ваш разум. - Она поменяла руки местами. - Когда шимы исчезнут, а вы успеете до этого принести клятву Ричарду, то волшебные узы не дадут Джеганю снова овладеть вашим разумом. Либо то, либо другое защищает вас от него.
      Понято вам? Вам нужно лишь принести клятву Ричарду, который сражается с Джеганем, сражается за наше дело - дело Света - и вам больше никогда не придется бояться, что сноходец до вас доберется.
      Сестры, мы можем бежать. Сегодня. Прямо сейчас. Поняли вы наконец? Вы можете обрести свободу!
      Женщины тупо стояли. Затем сестра Рошель наконец заговорила.
      - Но мы не все здесь.
      - А где остальные? - Энн оглядела палатку. - Заберем их и уйдем. Где они?
      Женщины снова испуганно замолчали. Энн щелкнула пальцами, приказывая сестре Рошели отвечать. Та наконец снова заговорила.
      - В палатках.
      Все опустили глаза в пол. В продетых в губы золотых кольцах отражался свет.
      - Что значит в палатках?
      Сестра Рошель откашлялась, стараясь сдержать слезы.
      - Джегань, когда кто-то из нас чем-то ему не угодит, когда он на нас сердится или просто хочет нас наказать или преподать урок, либо просто из жестокости, он отправляет нас в палатки. Солдаты пользуют нас. Пускают по кругу.
      Сестра Черна, рыдая, рухнула на пол.
      - Мы - шлюхи для его солдат!
      Энн собрала в кулак всю свою решимость.
      - Слушайте все. Этому пришел конец. Прямо сейчас вы уже свободны. Вы снова сестры Света. Слышите? Вы больше не его рабыни!
      - А как быть с остальными? - Спросила сестра Рошель.
      - Вы можете их привести?
      Сестра Георгия выпрямилась.
      - Подождите здесь, Аббатиса, Сестра Рошель, Обри и Керена пойдут со мной. Посмотрим, что можно предпринять. - Она многозначительно глянула на всех троих перечисленных. - Не так ли? Мы знаем, что надо делать.
      Все трое закивали. Сестра Керена взяла Энн под руку.
      - Ждите здесь. Ладно? Дождитесь нашего возвращения.
      - Хорошо, - кивнула Энн. - Но поторопитесь. Мы должны убраться отсюда до наступления ночи, иначе вызовем подозрения, пробираясь по спящему лагерю. Мы не можем ждать, пока...
      - Просто подождите, - спокойно сказала сестра Рошель. - Мы обо всем позаботимся. Все будет сделано, как надо.
      Сестра Георгия повернулась к остальным сестрам в палатке.
      - Позаботьтесь, чтобы она подождала, хорошо? Она должна ждать здесь, в палатке.
      Сестры закивали. Энн подбоченилась.
      - Если задержитесь, мы уйдем без вас. Понятно? Мы не можем...
      Сестра Рошель положила руку Энн на плечо.
      - Мы скоро вернемся. Подождите.
      - Да пребудет с вами Создатель, - вздохнула Энн.
      Энн сидела среди сестер, которые казалось снова погрузились в темницы своих мыслей. Их радость, столь очевидная при виде нее, исчезла. Они опять стали отстраненными и молчаливыми.
      Они тупо смотрели в пространство, не слушая веселые истории о пережитых Энн приключениях, которыми она пыталась их развлечь. Она смеялась, повествуя о некоторых забавных моментах, надеясь, что хотя бы кто-нибудь проявит интерес и улыбнется. Напрасно.
      Никто ни о чем не спрашивал, даже не слушал. Они даже старались не встречаться с ней взглядом. Как пойманные в капкан животные он лишь хотели сбежать от ужаса.
      Энн с каждым мгновением чувствовала себя все больше не в своей тарелке. Сидя среди этих женщин она вдруг начала размышлять, а так ли уж хорошо она их знает.
      Иногда у загнанных в ловушку животных не хватает ума выскочить в открытую дверь.
      Когда полог палатки откинулся, женщины отодвинулись от Аббатисы. Энн встала.
      В палатку ввалились четверо здоровенных мужиков в кожаных доспехах и плащах, с оружием на поясах. За ними следом вошли сестры Георгия, Рошель, Обри и Керена. Жирные грязные волосы мужчин болтались, пока они крутили головами в разные стороны. По их властному поведению Энн подумала, что это не простые солдаты.
      - Вот она, - указала сестра Рошель. - Аббатиса сестер Света.
      - Рошель, что все это значит? - рявкнула Энн. - Что, по - твоему...
      Главный из вошедших мужчин схватил её за подбородок и повертел ей голову вправо - влево, внимательно оглядывая.
      - Ты уверена? - Его мрачный взгляд переметнулся на сестру Рошель. - ПО мне так она ничем не отличается от других нищенок.
      - Говорю вам, это она, - указала на Энн сестра Георгия. Имперец перевел взгляд на Георгию и она продолжила. - Она просто загримировалась, чтобы поникнуть сюда.
      Имперец жестом приказал остальным солдатам подойти. Те несли оковы и цепи. Энн попыталась сопротивляться, но схвативший её солдат не обращая ни малейшего внимания на её попытки, схватил её запястья и протянул другому, мгновенно нацепившему на неё оковы.
      Они вдвоем заставили её опуститься на колени, а третий солдат установил наковальню. Удерживая её руки, они вбили клинья и расплющили шляпки, намертво скрепив оковы. Они стянули их так туго, что металл впился в тело, но они проигнорировали невольный вскрик боли, вырвавшийся у Энн.
      Энн знала, что не стоит сопротивляться, когда сопротивление бесполезно, поэтому заставила себя успокоиться. Лишившись Хань она перед этими громилами была беспомощной, как ребенок. Сестры столпились подальше от них. Ни одна не смотрела на происходящее.
      Солдаты скрепили звенья цепи. Энн охнула, когда её швырнули на пол лицом вниз. На щиколотки тоже прикрепили оковы. Приделали ещё одну цепь. Здоровенный ручищи подняли её на ноги. Вокруг талии обмотали третью цепь и скрепили с ручной и ножной.
      У Энн теперь не было никаких шансов освободиться самостоятельно.
      Один из солдат поскреб бороду.
      - И с ней больше никого не было?
      Сестры Рошель и Георгия помотали головами.
      - Как это ей удалось заделаться Аббатисой, если она такая дура? Заржал он.
      Сестра Георгия сделал книксен, не поднимая глаз.
      - Мы не знаем, господин. Но она Аббатиса.
      Пожав плечами, он направился к выходу, но тут его взгляд упал на дрожащих на полу женщин. Он ткнул толстым пальцем в одну из облаченных в прозрачные одежды сестер.
      - Ты!
      Сестра Фиола вздрогнула и прикрыла глаза. Энн видела, как её губы шевелятся в бесполезной молитве Создателю.
      - Пошли, - приказал солдат.
      Дрожащая сестра Фиола встала. Остальные трое заухмылялись, довольные выбором командира и подтолкнули Фиолу вперед.
      - Вы же сказали, что не будет этого делать! - Довольно вяло запротестовала сестра Георгия.
      - Да? - Имперец гнусно ухмыльнулся. - Ну так я передумал.
      - Позвольте мне пойти вместо нее, - взмолилась сестра Георгия, когда имперец собрался выйти из палатки.
      Тот обернулся.
      - Ишь ты, какие мы благородные! - Схватив сестру Георгию за руку, он поволок её за собой. - Раз уж ты так рвешься, то можешь составить ей компанию.
      Когда солдаты с обеими женщинами ушли в палатке повисло жуткое молчание. Ни одна из сестер не осмеливалась глянуть на Энн, ухитрившуюся наконец сесть в своих цепях.
      - Почему? - Тихо спросила Энн, и это единственное слова громом прогремело по всей палатке, как колокола Дворца Пророков. Одно лишь это слово заставило кое-кого из сестер ужаснуться. Остальные заплакали.
      - Мы знаем, во что обойдется попытка сбежать, - наконец ответила сестра Рошель. Вначале мы все пытались. Правда пытались, Аббатиса. Некоторые из нас погибли в результате этих попыток. И смерть их была долгой и мучительной. Его Превосходительство хорошенько убедил нас в бесполезности попыток убежать. Помогать кому-то убежать - тоже серьезный проступок. Никто из нас не хочет, чтобы ей снова преподали подобный урок.
      - Но вы могли стать свободными!
      - Нам лучше знать, - повторила сестра Рошель. - Мы не можем освободиться. Мы принадлежим Его Превосходительству.
      - Сперва как жертвы, - произнесла Энн, - а теперь по собственному выбору. Я добровольно рисковала жизнью, чтобы вы могли освободиться. Вам дали шанс, а вы предпочли остаться рабынями, вместо того, чтобы вырваться на свободу.
      Однако хуже всего то, что вы все мне лгали. Лгали в злонамеренных целях. - Энн обвела всех гневным взором. Женщины прятали лица. - А ведь каждая из вас знает, как я отношусь в лжецам. Как Создатель относится к тем, кто лжет ради его врагов.
      - Но, Аббатиса..., - заныла сестра Черна.
      - Молчать! Не желаю вас слушать! Отныне у вас нет никакого права говорить со мной!
      Если я когда-нибудь отделаюсь от этих цепей, то с помощью тех, кто искренне служит Свету. Вы ничуть не лучше сестер Тьмы. У них-то хотя бы хватает честности открыто признавать своего мерзкого господина.
      В палатку вошел какой-то человек и Энн замолчала.
      Вошедший был среднего роста и могучего телосложения, с массивными руками и грудной клеткой. Под распахнутой меховой безрукавкой на груди виднелись полдюжины золотых цепочек, висящих на бычьей шее. Каждый палей украшал перстень, достойный королей.
      Гладко выбритый череп отражал тусклое пламя свечей. Тоненькая золотая цепочка бежала от продетого в левую ноздрю золотого кольца к такому же, вдетому в левое ухо. Концы длинных, заплетенных в косички усов свисали до подбородка симметрично маленькой бородке под нижней губой.
      А вот глаза его проявляли всю чудовищную сущность сноходца.
      Глазных белков не было вообще. Вместо зрачков было нечто серое, фасеточное на чернильно-черном фоне. И все же Энн нисколько не сомневалась, что он смотрит прямо на нее.
      Вряд ли взгляд Владетеля может оказаться хуже.
      - Посетитель, как я вижу. - Глубокий низкий голос соответствовал мускулатуре.
      - Говорящий боров, - хмыкнула Энн. - Потрясающе!
      Джегань рассмеялся. Смех его был весьма неприятным.
      - Ой, дорогуша, да ты из породы нахалов! Георгия говорит, что ты сама Аббатиса. Это так, дорогуша?
      Энн краем глаза заметила, что все женщины в палатке опустились на колени и ткнулись лбом в землю. Энн не могла утверждать, что не понимает их стремления не встречаться с, мягко говоря, неприятным взглядом этого человека.
      Она одарила его любезной улыбкой.
      - Аннелина Алдуррен, бывшая Аббатиса сестер Света, к вашим услугам.
      Впадина между его могучими мышцами груди углубилась, когда он сложил руки в молитвенном жесте и отвесил ей поклон с издевательским уважением к её титулу.
      - Император Джегань, к вашим.
      Энн раздраженно вздохнула.
      - Ну, и что дальше, Джегань? Будешь пытать? Изнасилуешь? Повесишь, отрубишь голову, сожжешь на костре?
      На его физиономии снова появилась мерзкая ухмылка.
      - Нет, дорогуша, да ты действительно знаешь, как привлечь мужчину!
      Он схватил сестру Черну за волосы и рывком поднял на ноги.
      - Видишь ли, штука в том, что у меня полно этих вот сестер, да и других сестер тоже. Тех, что предались Владетелю. Честно говоря, вторые мне нравятся больше. И предупреждающе поднял бровь над жутким глазом. - Они по-прежнему могут пользоваться своей магией.
      Глаза Черны наполнились слезами от боли, когда он схватил её за шею.
      - Но вот Аббатиса у меня одна - единственная.
      Ноги сестры Черны оторвались от пола на добрых несколько дюймов. Она не могла дышать, но не предпринимала ни малейшей попытки сопротивляться. Чудовищные мускулы Джеганя бугрились и блестели в свете канделябров.
      Мускулы его руки напряглись, хватка стала сильней. Глаза сестры Черны полезли на лоб. Рот безмолвно раскрывался.
      - Значит, она подтвердила насчет шимов? - Спросил Джегань остальных. Все вам о них рассказала?
      - Да! - Хором ответило несколько голосов в явной надежде, что он отпустит сестру Черну.
      Не совсем, подумала Энн. Если Зедду удастся хоть что-то, то она надеялась, что эта удача придет к нему с шимами.
      Отлично. - Джегань выпустил женщину.
      Сестра Черна рухнула на пол, разрывая руками горло в попытке вдохнуть. Она не могла дышать. Джегань раздробил ей гортань. Скрюченные пальцы хватали воздух. Лежащая у ног Джеганя женщина начал синеть.
      В отчаянном усилии она доползло до коленей Энн. Энн ласково гладила волосы несчастной с беспомощным сочувствием.
      Энн шепотом говорила сестре Черне слова любви и прощения, а потом мысленно вознесла молитву Создателю и добрым духам.
      Скрюченные в агонии руки сестры Черны благодарно обвили талию Энн. Энн могла лишь молить Создателя простить свое чадо, умирающее в мучениях на коленях Энн. Наконец к Черне пришла милосердная смерть и она затихла.
      Джегань пинком отшвырнул тело сестры Черны в сторону. Схватив Энн за обмотанную вокруг шеи цепь он легко одной рукой вздернул её на ноги. Серые фасеточные фрагменты в его чернильно-черных глазах двигались так, что Энн невольно повело желудок.
      - Думаю, что найду тебе какое-никакое применение. Может, вырву тебе руки и отошлю их Ричарду Ралу, просто чтобы ему спалось получше. Может обменяю тебя на что-нибудь ценное. Но не боись, я наверняка придумаю, как тебя использовать, Аббатиса. Отныне ты - моя собственность.
      - Ты можешь забрать мою жизнь в этом мире, - с мрачной обреченностью заявила Энн. - Но тебе не заполучить мою душу. Этот дар Создателя принадлежит лишь мне и мне одной.
      - Прекрасное выступление! - Рассмеялся он и подащил её лицо поближе. Я таких уже наслушался. - Он восторженно поднял брови. - Да, по-моему, каждая из баб в этой палатке говорила мне её слово в слово. Только знаешь что, Аббатиса? Сегодня они подтвердили лживость этого заявления, верно?
      Они сдали тебя, хотя могли бежать. Или как минимум спасти твою жизнь, раз уж не пожелали рискнуть собственными. Но они предпочли остаться рабынями, когда ты предложила им свободу.
      Так что я бы сказал, что их души тоже принадлежат мне, Аббатиса.
      - Сестра Черна перед смертью искала меня, а не тебя, Джегань. Она искала доброты и любви, хоть она и предала меня. Это и есть искренний порыв души, император.
      - Что ж, будем считать, что не сошлись во мнениях, - пожал плечами Джегань. - А что, если нам убить остальных по одной за раз и посмотреть, чья душа к кому потянется? А потом подсчитаем, у кого больше? А чтобы было все по честному, будем с тобой убивать их по очереди. Я свою убил. Твой черед.
      Энн могла лишь испепелить его взглядом.
      Он утробно засмеялся.
      - Нет? Вот видишь, ты не так уж уверена в выигрыше!
      Он повернулся ко все ещё стоявшим на коленях сестрам.
      - Повезло вам сегодня, дорогуши. Похоже, Аббатиса уступила ваши души мне.
      Его черные глаза вновь обратились на Энн.
      - Кстати, ты наверняка надеешься, что шимов изгонят. Я тоже. У меня есть применение для магии, но если и не получится, то я наверняка одержу победу и без её помощи.
      Но если шимов и изгонят, тебе от этого никакого прока. Видишь ли, на эти оковы и цепи наложены заклятия, сотворенные моими другими сестрами. Знаешь, какими. Сестрами Тьмы. Как тебе известно, они пользуются магией Ущерба, а вот она-то, дорогая моя Аббатиса, по-прежнему действует.
      Я просто не хочу, чтобы ты питала несбыточных надежд.
      - Надо же, какой заботливый!
      - Но не дрейфь. Я подумаю, как тебя использовать для пользы дела.
      Он согнул руку. Массивные голые плечи торчали из безрукавки. Его бицепсы были толще, чем талии большинства находящихся в палатке женщин.
      - А пока что, дорогуша, я, пожалуй, предпочту тебя в отключке.
      Энн попыталась воспользоваться своим могуществом. Но дар молчал.
      Она видела летящий кулак, но ничем не могла его остановить.
      Глава 46
      Зедд, оглядевшись по сторонам, почесал подбородок. Ни души. Он стоял в узком и темном проулке. Зедд пригляделся к стоявшему в конце проулка маленькому домику. Мрачное строение казалось пустым.
      Хороший признак.
      - Жди здесь! - Погладил Зедд морду Спайдер. - Поняла? Жди меня здесь!
      Кобыла тряхнула гривой и добродушно фыркнула. Зедд, улыбнувшись, почесал ей за ухом. Лошадка тут же уперлась лбом ему в грудь, всем свои видом давая понять, что будет очень даже довольна, если он соизволит чесать ей ухо весь остаток дня.
      Спайдер, получившая свою кличку благодаря похожим на паучьи лапки полоскам на светлых боках, оказалась отличным приобретением, хотя и обошлась Зедду в немалую сумму. Молодая сильная кобылка, полная жизнерадостного энтузиазма, просто обожала скачку. Она доставила Зедда в Тосклу в кратчайшие сроки.
      По прибытии Зедд выяснил, что Тоскла теперь именуется Андеритом. Вообще-то его чуть не сдернул с лошади человек, возмущенный тем, что Зедд использовал старое название. К счастью, Спайдер не имела представления о свойстве некоторых людей обижаться всего лишь на слова и радостно помчалась галопом.
      Зедд, лишившись волшебного дара и став уязвимым, да ещё к тому же в результате исчезновения магии начавший ощущать свой возраст, был обречен на долгое и опасное пешее путешествие по степи. Но по воле случая буквально на третий день после того, как он покинул Племя Тины, старый волшебник натолкнулся на торгового агента. Тот, поскольку частенько разъезжал между клиентами, то путешествовал с несколькими лошадьми. И он вполне мог пожертвовать одной, особенно если принять во внимание ту цену, что предложил за лошадь Зедд. Так что дальнейший путь старый волшебник проедала верхом на Спайдер.
      Чудесное путешествие, которое предвкушал Зедд таким образом оказалось весьма коротким и вполне приятным, особенно если не думать о цели этой самой поездки в Андерит.
      Границу Зедд пересек, затесавшись среди караванов, торговцев и многочисленных фургонов. Одетые в свой отделанный золотом и серебром темно-бордовый с черным наряд, перетянутый красным атласным поясом с золотой пряжкой Зедд и сам легко сошел за торговца. Офицерам на границе он сообщил, что владеет фруктовыми садами на севере и направляется в Ферфилд для заключения торговых сделок.
      Судя по охранявшим границу солдатам жители Андерита явно слишком уж полагались на Домини Диртх. Прошло уже много лет с тех пор, как Зедд в последний раз бывал в стране, именуемой прежде Тосклой, но в те времена границу здесь охраняли прекрасно обученные отменные войска. То, что местная армия так деградировала, свидетельствовало о невежественной самоуверенности местных жителей.
      Зедд заметил, что уши Спайдер развернулись к казавшемуся пустым домику в конце проулка. Лошадь настороженно напряглась. Зедд подумал, что конские инстинкты вполне могут кое с чем справляться не хуже, чем некоторые его магические трюки. И эта мысль ему почему-то не понравилась. Он ужасно хотел, чтобы его магия к нему вернулась.
      Успокаивающе потрепав Спайдер и снова попросив её ждать тут, Зедд двинулся по узкому проулку. Высокие оштукатуренные стены по обеим сторонам проулка практически закрывали весь свет. Но несмотря на это вдоль узкой пешеходной дорожки росло множество разных трав. Многие из растущих здесь трав и вовсе не нуждались в солнечном свете. Некоторые были чрезвычайно редко встречающимися. Эти травы на солнце росли бурно, но здесь, в затененном проулке, выглядели чахлыми и больными.
      Зедд аккуратно прошел по всем трем ступенькам, что вели к двери, не пропустив ни одной. Если этот дом именно тот, что ему нужно, то попытка идти через тупеньки была бы грубой ошибкой. Заглянув в щель между занавесками, он обнаружил, что внутри дома темно. Зедд не заметил ничьих наблюдающих глаз, но сильно подозревал - пусть это ему подсказывала и не магия, а лишь здравый смысл, что кто-то в доме есть.
      Он в последний раз оглянулся на Спайдер, стоящую с настороженными ушами. Кобылка подняла голову и заржала. Зедд поднял руку и постучал.
      Дверь со скрипом распахнулась. За ней никого не было.
      - Входи и говори свою просьбу, - раздался голос из глубины дома.
      Зедд вошел в темную узкую комнату. В щель между плотными занавесками на окнах свет сюда почти не проникал, а льющийся в дверь тоже освещал лишь чуть дальше порога. Никакой мебели Зедд не обнаружил, лишь скрипнули половицы в глубине комнаты, где стояла женщина.
      Он обернулся и поглядел на дверь.
      - Неплохая задумка - открывать дверь на расстоянии при помощи веревки, - ткнул он тощим пальцем в верхушку двери. - Очень эффектно.
      - Кто ты такой, чтобы испытывать мое терпение?
      - Испытывать терпение? Да нет, дорогая, ты ошибаешься. Я ищу колдунью.
      - Будь осторожней в своих желаниях, чужеземец. У желаний есть неприятное свойство иногда сбываться. Назови себя.
      - Зеддикус Зу"л Зорандер, - театрально поклонился Зедд и одним глазом покосился на стоявшую в тени женщину. Зеддикус Зу"л Зорандер мое имя. А если быть совсем точным, что Волшебник Первого Ранга Зеддикус Зу"л Зорандер.
      Женщина шагнула на свет. Лицо её выражало крайнее изумление.
      - Волшебник Первого Ранга...
      Зедд обезоруживающе улыбнулся.
      - Франка Говенлок, я надеюсь?
      Женщина, вытаращив глаза и уронив челюсть, смогла лишь кивнуть.
      - Батюшки, да как же ты выросла! Когда я видел тебя в последний раз, ты была вот такой - он поднял руку на уровень талии. И улыбнулся с искренним восхищением. - Из тебя получилась очень красивая женщина!
      Вспыхнув, она пригладила волосы.
      - Ой, да я уже седая!
      - Седина тебе к лицу. Правда-правда!
      Зедд ничуть не кривил душой. Франка действительно была очень привлекательной. Темны волосы до плеч обрамляли тонкое изящной лепки лицо. И налет седины на висках лишь выгодно подчеркивал её зрелую красоту.
      - А вы...
      - Да, - вздохнул он. - Знаю. Не могу точно сказать, когда это случилось, но стал стариком.
      Расплываясь в улыбке она сделала реверанс, изящно придерживая пальчиками свое простоя коричневое платье.
      - Для меня большая честь видеть вас в моем скромном жилище, Первый Волшебник.
      - Да брось ты! - Отмахнулся Зедд. - Мы ведь старые знакомые. Так что зови меня просто Зеддом.
      Женщина встала.
      - Что ж, тогда пусть будет Зедд. Поверить не могу, что Создатель ответил на мои молитвы вот таким образом. Ой, как бы мне хотелось, чтобы мама была ещё жива и смогла снова с вами встретиться!
      - Она тоже была красавицей. Да позаботятся добрые духи о её душе.
      Просияв, Франка прижала ладони к щекам.
      - А вы такой же красивый, каким я вас помню!
      - Правда? - Приосанился Зедд. - Ну спасибо тебе, Франка! Я стараюсь держать себя в форме. Регулярно умываюсь, и все такое, специальными травами и маслами, которые иногда добавляю в воду. Думаю, что отчасти поэтому моя кожа все ещё гладкая.
      - Ой, Зедд, ты и представить не можешь, как я тебе рада! Хвала Создателю! - Она все ещё прижимала ладони к щекам. На глаза её навернулись слезы. - Мне нужна помощь. Ох, Первый Волшебник, как же мне нужна твоя помощь!
      - Странно слышать такое от тебя. - Он взял её ладони в свои.
      - Зедд, ты помог моей матери. Когда-то. А теперь ты должен помочь мне. Пожалуйста! Мое могущество исчезло. Я перепробовала все, что могла. Рылась в книгах чар, заклинаний и колдовства. И ничего не помогло. Пришлось привязать эту веревку к двери, чтобы дурачить людей и держать их в повиновении.
      Я все извелась. Спать почти перестала. Я пыталась...
      - Шимы на свободе.
      - Нет! - возразила она в изумлении. - Не думаю, что дело в этом. Я думаю, что это может быть потому, что у меня температура, по всей вероятности из-за заклятия, наложенного на меня женщиной меньших способностей но с большими амбициями. От зависти, я полагаю, и мстительности. Я теперь стараюсь не задевать людей, но были времена...
      Зедд схватил её за плечи.
      - Франка, я приехал сюда в надежде на твою помощь. Мать...Моя внучка, жена моего внука...нечаянно высвободила шимов, когда ей понадобилось срочно прибегнуть к помощи магии, как к последнему шансу спасти жизнь моему внуку.
      Мне нужна твоя помощь. За этим я и пришел. Мой дар тоже исчез. Вся магия исчезает. Миру живых грозит чудовищная опасность. Нет необходимости пояснять женщине твоих способностей все последствия. Нам нужно выяснить, что мы можем сделать, чтобы изгнать шимов. Как Первый Волшебник я пришел требовать твоей помощи.
      - Твой внук? А... А он выжил? Выздоровел?
      - Да. К счастью с помощью женщины, ставшей теперь его женой, он выжил и теперь чувствует себя хорошо.
      Закусив ноготь она некоторое время обдумывала его слова.
      - Что ж, хоть какая-то польза от этого, раз он выжил. Но это означает, что в обмен на свою помощь шимы могут миновать завесу... - Она нахмурилась. - Твой внук, говоришь...А он обладает волшебным даром?
      В это мгновение в голове Зедд пронеслись тысячи мыслей, но он ответил лишь?
      - Да.
      Франка вежливо улыбнулась, показывая этим, что рада за Зедда, и потом принялась за дело. Отбросив драпировки она ухватила его за руку и потащила к столу. Отодвинув тяжелую занавеску на окне у стола, она впустила свет. На темное поверхности стола красовалась выложенная серебром Благодать.
      Изящным жестом Франка предложила Зедду сесть. Когда он уселся, она достала две чашки, налила в них настоенный на травах чай, подала чашку Зедду и устроилась на стул напротив него.
      Отпив глоток, она произнесла?
      - Подозреваю, что за этим стоит куда большее.
      - Гораздо большее, - вздохнул Зедд. - Только время у нас на исходе.
      - Может, все-таки, просветишь по основным моментам?
      - Ну ладно. - Зедд отхлебнул чай. - Ты помнишь Д"Хару?
      Рука с чашкой замерла.
      - Кто же может забыть Д"Хару?
      - Ну, понимаешь, дело в том, что моя дочь приходится Ричарду - Ричард - это мой внук - матерью. Он был зачат изнасилованием.
      - Мне очень жаль. - В голосе Франки звучало искреннее сочувствие. - Но какое это имеет отношение к Д"Харе?
      - Мужчиной, зачавшим его, был Даркен Рал из Д"Хары.
      Руки женщины задрожали. Она никак не могла поднести чашку к губам.
      - Ты хочешь сказать, что этот твой внук - потомок двух владеющих магией родов, и он же - тот самый Магистр Рал, что требует капитуляции всех Срединных Земель?
      - Ну, да, вообще-то это он и есть.
      - Этот твой внук, Магистр Рал собственной персоной - это тот человек, что собирается жениться на Матери-Исповеднице?
      - Очень милая была церемония, - улыбнулся Зедд. - Очень милая. Е совсем обычная, но элегантная, я бы сказал.
      Франка уперлась лбом в ладони.
      - Добрые духи, это не просто переварить!
      - Ах, да. Он к тому же ещё боевой чародей. Извини, запамятовал. Он от рождения владеет обеими сторонами магии.
      - Что?! - Мгновенно подняла она голову.
      - Ну, ты же знаешь, у магии две стороны. Магия Ущерба и магия Приращения. Две стороны.
      - Я знаю, что означает "обеими сторонами".
      - О!
      Франка сглотнула комок в горле.
      - Погоди-ка. Шимы...ты хочешь сказать, что это Мать-Исповедница призвала их?
      - Ну, она...
      Женщина вскочила так резко, что едва не опрокинула стул.
      - Магистр Рал, который...Добрые духи, Мать-Исповедница сама предоставила душу Магистра Рала, обладающего обеими сторонами магии боевого чародея, шимам?!
      - Все обстоит совсем не так плохо. Она не знает заклинаний и сделала это непреднамеренно. Она хороший человек и ни за что сознательно не сотворила бы подобное.
      - Сознательно или нет, но если шимы доберутся до него...
      - Я отослал их обоих в безопасное место. Туда, где шимы не смогут до него добраться. Так что насчет этого можем не беспокоиться.
      Франка облегченно вздохнула.
      - Хвала Создателю хоть за это!
      Зедд отхлебнул ещё глоток.
      - Но мы все равно по-прежнему лишены нашего могущества, а мир лишается магии и, вполне вероятно, стоит на грани краха. Как я уже сказал, мне нужна помощь.
      Франка наконец плюхнулась обратно на стул, повинуясь жесту Зедда. Улыбнувшись, он заметил, что чай очень вкусный и ей самой не мешало бы его выпить.
      - Зедд, мне кажется, что тебе понадобится помощь самого Создателя. Что, по-твоему, я могу сделать? Я всего лишь темная мелкая колдунья из дальней страны. Почему ты приехал ко мне?
      - Что ты прячешь под этой лентой на шее? - Прищурившись, ткнул пальцем Зедд.
      Она погладила шею.
      - Шрам. Помнишь Защитников Паствы? - Зедд кивнул. - Ну так почти везде есть люди вроде них. Люди, ненавидящие магию, считающие, что во всех их несчастьях виновата магия.
      - Да, фанатики есть везде.
      - Ну так здесь фанатизм носит имя Серин Раяк. Типичный образчик завистливы и злобный. И обладает потрясающим талантом высказывать свои заблуждения так, что подстегивает эмоции других и перетягивает на свою сторону.
      - И в его представлении чтобы избавить мир от магии нужно убить тебя?
      - Меня и мне подобных.
      Она быстро приспустила ленту, обнажив шрам.
      - Он подвесил меня за шею, а сам со своими последователями принялся складывать костер у меня под ногами. Он просто обожает костры. Считает, что огонь очищает мир от волшебства, которым обладает человек, не дает магии существовать после смерти колдуна.
      - Вечная история, - вздохнул Зедд. - Итак, тебе, судя по всему, удалось убедить его оставить тебя в покое?
      - То, что он со мной сделал, стоило ему глаза, - улыбнулась она.
      - Не скажу, что могу тебя винить.
      - Это было давно.
      Зедд решил сменить тему.
      - Полагаю, ты слышала о войне с Имперским Орденом?
      - Конечно. К нам прибыл представитель Ордена, чтобы обсудить это дело с нашими людьми.
      - Что? - Выпрямился Зедд. - У Ордена есть здесь люди?
      - А о чем я тебе толкую? Кое-кто в правительство внимательно прислушивается к словам Имперского Ордена. Боюсь, что Орден подкупает чем-то высшее руководство. И занимается этим довольно давно. - Наблюдая за Зеддом поверх чашки, она отпила глоток. Затем решилась рассказать больше. Кое-кто подумывал отправить тайное послание Матери-Исповеднице попросить её приехать и провести расследование.
      - Пока шимы здесь, она точно также лишена своего могущества, как мы с тобой. Пока шимов не изгонят, она ничем не сможет помочь в этом деле.
      - Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, - вздохнула Франка. - Лучше всего нам попытаться изгнать шимов.
      - А пока суд да дело, возможно, местным следует самим заняться расследованием.
      - Кто станет допрашивать сотрудников кабинета Министра Культуры?! Она в сердцах плюхнула чашку на стол.
      - Директоры? - Предложил Зедд.
      - Может быть. - Только и сказала она и принялась крутить чашку.
      Поскольку Зедд молчал, Франка решила нарушить повисшую паузу.
      - В Андерите, чтобы выжить, приходится делать то, что требуют.
      - Конформисты есть везде. - Зедд устроился поудобней. - Ладно, в любом случае все это в конечном счете не будет иметь никакого значения. Андериту придется сдаться Ричарду и новой Д"Харианской Империи, которую он устанавливает, чтобы противостоять нашествию Имперского Ордена. - Зедд отхлебнул чай. - Я упоминал, что он ещё и Искатель Истины?
      - Нет, это ты как-то упустил из виду, - подняла глаза Франка.
      - Ричард не позволит Андериту и дальше жить дальше так, как сейчас тут, кажется, позволяют - жить под властью коррумпированных чиновников, заигрывающих с Имперским Орденом. Они с Матерью - Исповедницей быстро положат конец столь опасным тайным планам. Это и есть одна из причин, по которым он был вынужден захватить власть. Он намерен упрочить власть честными и справедливыми законами.
      - Справедливые законы, - произнесла она, как будто это была детская мечта. - У нас процветающая страна, Зедд. Андерцы живут очень хорошо. Если бы к Имперскому Ордену прислушивались хакенцы, я бы ещё могла это понять. У них хотя бы есть повод. Но это ведь андерцы слушают Орден, а у власти именно они.
      Зедд изучал налитый в чашку чай.
      - Ничто так не раздражает людей, как свобода других. В точности как приспешники Серина Раяка ненавидят тех, кто обладает магией, так и правящая элита - или те, кто ею может стать - ненавидят свободу. Их радует лишь вечное несчастье других.
      Зедд решил, что с этой малоприятной темой пора кончать.
      - Итак, Франка, у тебя есть муж или у красивых мужчин есть ещё возможность за тобой поухаживать?
      Франка, прежде чем ответить, улыбнулась каким-то своим мыслям.
      - Мое сердце принадлежит одному мужчине...
      - Рад за тебя, - потрепал ей руку Зедд.
      Улыбка исчезал и она покачала головой.
      - Нет. Он женат. Я не могу допустить, чтобы он знал о моих чувствах. Я бы возненавидела себя, если бы хоть как-то дала ему повод решить вдруг расстаться с его красивой женой ради стареющего синего чулка вроде меня. Он и догадываться не должен о моих чувствах.
      - Мне очень жаль, Франка, - ласково посочувствовал Зедд. - Жизнь - или следует сказать, любовь - иногда кажется очень несправедливой штукой. Во всяком случае может казаться таковой сейчас, но однажды...
      Франка жестом отмахнулась от темы - скорее для себя, чем для него, подумалось Зедду. И посмотрела ему в глаза.
      - Зедд, я польщена, что ты пришел ко мне - что ты вообще вспомнил о моем существовании - но с чего ты взял, что я смогу тебе помочь? Ты гораздо более могуществен, чем я. По крайней мере, был.
      - Честно говоря, я пришел просить от тебя вовсе не той помощи, что ты подумала. Я приехал сюда потому что будучи ещё молодым волшебником узнал, что здесь захоронены шимы. В Тоскле, которую нынче называют Андеритом.
      - Правда? Никогда об этом не знала. И где же в Андерите они захоронены?
      - Я надеялся, может ты знаешь, - развел руками Зедд. - Ты единственный человек, которого я здесь знаю, потому-то к тебе и пришел. Мне нужна помощь.
      - Извини, Зедд, но я понятия не имела, что шимы захоронены здесь. Она снова взяла чашку и отпила глоток. - Однако если, как ты говоришь, шимы не могут добраться до души твоего внука, они в конечном итоге могут и сами убраться назад в мир мертвых. Возможно, нам и не нужно ничего делать. Проблема рассосется сама по себе.
      - Да, такая надежда есть, но нужно помнить о сущности подземного мира.
      - То есть?
      Зедд постучал по внешнему кругу выложенной на столе Благодати.
      - Вот отсюда начинается подземный мир, где жизнь прекращается. - Он провел рукой к краю стола. - Дальше простирается вечность.
      Поскольку подземный мир вечен, время не имеет там значения. Возможно, он начинается, когда мы переходим грань, но конца у него нет, поэтому концепция времени там отсутствует как таковая. Только здесь, в мире живых, где время определено и имеет начало и конец, исходя из определенных точек отсчета, оно имеет значение.
      Шимы были вызваны из безвременья и черпают свою мощь оттуда, поэтому времени для них не существует.
      Может это и правда, что не заполучив душу, на помощь которой пришли, они уйдут обратно в мир мертвых. Однако, будучи творениями, не ведающими понятия времени, то пока они ждут в надежде, что им повезет, или просто развлекаются, сея смерть и разрушение, время пребывания здесь может казаться им лишь мгновением. Только вот то, что для них мгновение может оказаться миллионом лет по нашим временным меркам. Или даже десять миллионов. А для них - лишь краткий миг. Особенное если учесть что души у них нет и по сути по настоящему жить они не могут.
      Франка ловила каждое слово, явно изголодавшись по разговорам, которые понятны лишь избранным.
      - Да, я поняла твою мысль. Но, - подняла она палец, - исходя из этой же концепции, они могут уйти прямо сегодня - исчезнуть, пока мы разговариваем - испытывая бесконечное разочарование в мире, где есть время, как только обнаружат, что должны действовать в чужеродных им рамках времени и расписания. В конце концов душе, которую они ищут, в этом мире отписано лишь ограниченное время. Они должны преследовать его и завладеть его душой пока он жив.
      - Хорошо сказано и мысль стоящая, но сколько же нам придется ждать? В какой-то момент для волшебства станет слишком поздно возрождаться. Некоторые существа уже сейчас угасают по мере исчезновения магии. И как скоро они умрут навсегда?
      - Я видел, как возле твоего дома увядают твои звездочеты. - Зедд выгнул бровь. - Но, что гораздо хуже, как скоро исчезнет магия вроде магии бабочки-игруньи? Что, если всходящие сейчас хлеба окажутся вскоре отравленными?
      Она отвернула озабоченное лицо.
      Поскольку Зедд не очень хорошо её знал, он не стал говорить, что в отсутствие магии Джегань с Имперским Орденом лишь выигрывает. Без помощи магии в войне с ним погибнет гораздо больше народа и это запросто может оказаться бесполезным кровопролитием.
      - Франка, как хранители завесы, защитники беспомощных волшебных существ и проводники даров магии для человечества мы должны действовать быстро. Мы не знаем, где пролегает та черта, после которой любая помощь окажется уже запоздалой.
      Она задумчиво кивнула.
      - Да, да. Ты, безусловно, прав. Зачем тебе нужно знать, где захоронены шимы? Чем эти сведения тебе помогут?
      - Когда их изгнали в прошлый раз, то для нейтрализации вызвавшего их сюда изначального заклинания должны были непременно снова прорвать завесу. Такое контрзаклинание должно было и само уравновешиваться вспомогательным заклинанием, позволяющим им в принципе вернуться в мир живых. Такое заклинание возврата могло быть очень жестко обусловленным - с тройственным требованием или что-то в этом роде, но это неважно. Для уравновешивания изгоняющего шимов заклинания достаточно просто наличия схемы возврата как таковой. - Зедд медленно обвел пальцем край чашки. - Насколько мне известно обо всем этом, то, по-моему, сама природа их существования требует, чтобы как только жестко обусловленные требования уравновешивающего заклинания выполнены, шимы могли вернуться в мир живых через те врата, через которые их изгнали. Именно поэтому я сюда и приехал.
      Франка задумчиво смотрела перед собой.
      - Что ж, в этом есть резон. Врата, где бы они ни находились, остались открытыми.
      - Хоть ты и не знаешь, где были захоронены шимы, ты все же можешь стать моим проводником.
      Она подняла на него взгляд.
      - И где мы будем искать? Откуда ты собираешься начать поиски?
      Допив чай, Зедд поставил чашку на стол.
      - Моя идея заключалась в том, что ты поможешь мне попасть в библиотеку.
      - Культурную Библиотеку? В поместье Министра Культуры?
      - Именно. Там хранятся древние тексты. Во всяком случае, хранились. Поскольку шимов изгнали тут, в Андерите, в библиотеке могут сохраниться записи или какие-нибудь иные сведения, которые помогут мне отыскать нужное место, а следовательно, и врата. Там может оказаться и другая полезная информация.
      - Какие книги ты ищешь? Может, я их знаю.
      - Я не знаю, какие книги могут помочь, даже если они существуют, а если и существуют, то здесь ли находятся. Я просто начну просматривать книги в библиотеке, может что и найдется.
      - Зедд, там ведь хранятся тысячи томов! - Нахмурилась она.
      - Знаю. Я их уже видел раньше.
      - А если ты найдешь книгу, где указано это место, то что будешь делать дальше?
      Зедд неопределенно пожал плечами.
      - Волноваться надо последовательно.
      Если он не найдет никаких сведений о механизме изгнания шимов, то у него есть идея, что можно сделать, чтобы найти место захоронения. Но даже если он и найдет нужную информацию и проблема окажется решаемой довольно просто, то без магии он все равно мало что сможет сделать.
      Возможно ему придется предпринимать отчаянный шаг.
      - Так как насчет Культурной Библиотеки? Я могу в неё попасть?
      - Ну, с этим я тебе, пожалуй, смогу помочь. Будучи андеркой, которую к тому же хорошо знают в поместье, я имею туда доступ. Он есть далеко не у всех. Нынешние власти так перекроили историю, что даже те из нас, что жил в те времена, не узнают наше собственное прошлое, и уж тому, что нам говорят и вовсе веры нет.
      Она очнулась от своих мыслей и встала, храбро улыбаясь.
      - Когда ты хочешь туда пойти?
      - Чем раньше, тем лучше.
      - Ты сможешь притвориться обычным ученым - посетителем?
      - Я смогу прикинуться, что мне даже собственное имя трудно вспомнить.
      Глава 47
      - О, как это любезно с вашей стороны! - Воскликнул с деланным восхищением Зедд, когда женщина водрузила перед ним на столе толстенный том. - Теперь я совершенно уверен, что это именно то, что нужно. Нисколько не сомневаюсь! Вы не иначе как добрый дух посланный мне в помощь, госпожа Фиркин.
      Женщина вдруг засмущалась, как девчонка. Вспыхнув, как кумач, она улыбнулась.
      - Это моя работа, мастер Рыбник.
      Придвинувшись ближе и понизив голос до шепота он игриво прошептал:
      - Я предпочитаю, чтобы красивые женщины звали меня Рубеном.
      Зедд, когда обстоятельства требовали скрывать свое имя всегда предпочитал называться Рубеном Рыбником. Он считал это имя просто сногсшибательным. Вынужденное ведение скромной жизни требовали иногда вспышки яркости. Зедд считал легкие развлечения необходимыми для сохранения равновесия. И нечто столь простенькое, как использование имени Рубен Рыбник вполне удовлетворяло это необходимость.
      Женщина заморгала, не поняв, что с ней флиртуют. Что удивительно, подумал Зедд, поскольку она довольно миленькая и за всю её долгую жизнь у неё должно было быть немало ретивых поклонников. Зедд был вынужден пояснить свои слова.
      - Так что, госпожа Фиркин, я бы предпочел, чтобы вы звали меня Рубеном.
      Она тупо уставилась на него, затем в её темных глаза сверкнуло понимание и внезапных смех эхом разнесся по длинному помещению. Немногие сидящие за другими столами посетители подняли головы. Зедд заметил, что глаза одного из стражников тоже обратились в их сторону. Госпожа Фиркин прижала ладонь к смеющимся губам и стал совсем пунцовой.
      - Рубен. - Она снова хихикнула, с удовольствием произнеся его имя. Оглядевшись, женщина чуть наклонилась к нему. - Ведетта.
      - Ведетта! - Промурлыкал Зедд. - Какое чудесное имя!
      Хихикая, она удалилась, её мягкие шаги приглушенно звучали в огромном помещении - нижнем из двух этажей, занимаемых элегантной Библиотекой Андерита. Со своего места Зедд уже давно видел, как зашло солнце. Длинный ряд ламп мягко освещал медового оттенка дубовые панели зала и давали вполне достаточно света тем, кто все ещё был больше заинтересован в поглощении слов, чем ужина.
      Зедд подтащил принесенный Ведеттой Фиркин тяжеленный том поближе к себе. Открыв его, он сделал вид, что читает с подлинным интересом.
      Хотя на самом деле все было не так. Книга, которую он в действительности читал, лежала чуть правее и выше, но даже опустив голову он мог спокойно читать её, но всякий любопытствующий, проходя мимо, ни за что бы не заподозрил этого. А такие любопытные тут имелись.
      Зедд уже и так устроил сенсацию своим торжественным появлением. Войдя в библиотеку он громогласно провозгласил, что у него есть гипотеза о существовании закона, касающегося отменяющих ответственность поставщиков продовольствия форс-мажорных обстоятельств в виде деяний Создателя, не оговариваемых специально в тексте соглашения, но используемые в гражданском праве на основании древних торговых принципов. И что он совершенно уверен, что найдет подтверждения этому на примерах, не раз встречавшихся на протяжении развития законов Андерита.
      Ни у кого не хватило нахальства оспаривать его заявление. Все в Библиотеке были совершенно счастливы предоставить ему возможность вести изыскания. ТО, что с ним пришла Франка, тоже немало тому поспособствовало, поскольку её в библиотеке хорошо знали.
      Было уже поздно, и сотрудники библиотеки не возражали бы пойти по домам, но они боялись вызвать гнев человека, столь великолепно разбирающегося в законодательстве. Поскольку Зедд все ещё торчал тут, кое-кто из других посетителей остался тоже. Зедд не знал, остались ли они, потому что подвернулась возможность подольше посидеть в библиотеке, или остались, чтобы проследить за ним.
      Франка сидела за этим же столом, но чуть в сторонке, чтобы было где разместить кучу книг. Она тоже листала книги и иногда обращала его внимание на пассажи, которые, по её мнению, могли ему пригодиться. Франка была умницей и указывала то, что другие наверняка пропустили бы, вещи, которые могли оказаться важными. Но пока что ничего полезного Зедд не обнаружил. Он не очень точно знал, что именно ищет, но был уверен, что ещё не нашел нужное ему.
      Углубившийся в чтение Зедд вздрогнул, когда кто-то тронул его за плечо.
      - Простите, - шепотом извинилась Ведетта.
      Зедд улыбнулся застенчивой даме.
      - Все нормально, дорогая Ведетта! - Он вопросительно поднял брови.
      - Ой! - Она полезла в карман фартука. Снова заалев, она принялась что-то доставать.
      - Нашла.
      - Что нашла? - Шепотом поинтересовался Зедд.
      Наклонившись, она зашептала ещё тише. Зедд заметил, что Франка, не поднимая головы, наблюдает за ними.
      - Вообще-то мы никому не должны это показывать. Она очень ценная и редкая. - Женщина снова покраснела. - Но вы такой особенный человек, Рубен! Такой блестящий и все такое, что я вытащила её из хранилища, чтобы вы могли быстренько на неё взглянуть.
      - Правда, Ведетта? Чрезвычайно любезно с вашей стороны! И что же это?
      - Я в точности не знаю. Но это принадлежало самому Йозефу Андеру.
      - Ну да-а! - Изумился Зедд.
      - Горе, - закивала она.
      - Что?
      - Горе. Так его некоторые называли в те времена. Когда мне нечем заняться, я иногда читаю древние тексты, чтобы побольше узнать о нашем глубоко почитаемом предке, Йозефе Андере. Как я поняла, тогда его прозывали Горой.
      Зедд очень внимательно смотрел, как она достает руку из кармана. Что-то небольшое. У него сердце екнуло, потому что предмет оказался слишком маленьким для книжки.
      Но тут же забилось с удвоенной силой, когда он увидел, что это действительно маленький черный дневник.
      Путевой дневник.
      Даже с прикрепленным к корешку стилосом.
      Женщина протянула книжечку обеими руками. Зедд облизнул враз пересохшие губы. Он потеребил губу. Она явно не намеревалась выпускать дневник из рук, пусть он даже такой великий ученый. Стоявшие возле дверей хранилища стражники бдительно оглядывали помещение, но особого внимания Зедду не уделяли.
      - Могу я заглянуть внутрь, Ведетта? - Сдержанным шепотом спросил Зедд.
      - Ну...Ну, вреда от этого, наверное, не будет.
      Женщина осторожно развернула обложку. Дневник оказался в отличном состоянии. Впрочем, дневник, что таскала с собой Энн был таким же древним, но выглядел, как новенький. Путевые дневники были волшебными. Видимо именно этим и объяснялось их практически идеальное состояние несмотря на многие тысячи лет использования. Этим и аккуратностью, с которой сестры Света обращались с ними. Местные библиотекари были не менее бережны.
      Зедд замер не дыша.
      Гора.
      И тут он понял. "Близнец Горы" был двойником этого путевого дневника. В мозгах все разом встало на место. "Близнец Горы" уничтожен и вместе с ним вполне вероятно, и тайна местонахождения шимов.
      Но в этой вот книжечек, путевом дневнике Йозефа Андера, написано абсолютно то же самое. Если, конечно, эти сведения не стерты стилосом.
      Он зачарованно смотрел, как Ведетта перелистывает первый пустой лист. Умерший три тысячи лет назад волшебник вот-вот заговорит.
      Зедд уставился на написанные на следующей странице слова. Смотрел максимально пристально. И ничего не понимал. Может, заклинание, не позволяющее посторонним прочесть содержимое?
      Нет, не то. К тому же магия исчезла. Такое заклинание сейчас бы все равно не работало. ПО мере изучения написанного Зедд понял, что это на неизвестном ему языке.
      И его осенило. Древнед"харианский!
      Сердце Зедда ушло в пятки. Нынче никто не знает древне"дхарианского. Ричард сказал, что выучил его. Зедд не сомневался в словах внука, но Ричард сейчас на пути в Эйдиндрил. Зедд ни за что не сможет найти его, не говоря уж о том, чтобы догнать.
      К тому же сотрудники библиотеки не позволят ему взять книгу, а лишившись магии Зедд ничего не может с этим поделать.
      - Какая чудесная вещь, - прошептал Зедд, глядя, как женщина медленно листает станицы.
      - Да, верно? - Ответила она с глубоким почтением. - Иногда я ухожу в хранилище и просто сижу там и смотрю на эту книжку, написанную Йозефом Андером, и представляю, как его пальцы листают страницы. Меня от этого дрожь пробирает, - призналась она.
      - Меня тоже, - кивнул Зедд.
      Судя по всему, ей понравились его слова.
      - Как жаль, что никто так и не смог её перевести. Мы даже не знаем, на каком языке это написано. Некоторые из наших ученых считают, что это древний шифр, которым пользовались волшебники.
      Йозеф Андер был волшебником, - доверительно сообщила она. - Никто об этом не знает, но это так. Он был великим человеком.
      Зедд недоуменно подумал, откуда они могут знать, великий он или нет, раз понятия не имеют, что он понаписал. И тут до него дошло, что именно поэтому-то они Андера великим и считают.
      - Волшебник, - повторил Зедд. - Всегда считал, что волшебники хотят, чтобы его слова все знали.
      - Ой, да вы ничего не понимаете в волшебниках, Рубен! - Хихикнула Ведетта. - Все они такие. Таинственный и все прочее.
      - Может быть, - рассеянно ответил он, пытаясь найти хоть одно знакомое слово в мелькающем перед глазами тексте.
      Полный ноль.
      - Кроме вот этих, - шепнула Ведетта, быстро стрельнув глазами по сторонам. И ткнула в страницу чуть ли не в конце книжки. - Эти вот слова я смогла по случайному стечению обстоятельств расшифровать. Только вот эти два слова.
      - Правда? - Зедд посмотрел на указанные слова. - "Фуер Овбенс". - Он глянул в сияющие глаза женщины. - Ведетта, вам действительно известно, что означает "Фуер Обвенс" или это лишь ваша догадка?
      Она серьезно нахмурилась.
      - Действительно известно. Совершенно случайно в другой книжке, "Власть Трутней" я наткнулась на эти же слова и дается значение. К этой книжке написано о...
      - Значит, вы расшифровали эти слова. И что же они означают?
      Она кивнула.
      - Печка.
      - Имеете представление, о чем идет речь? - Нахмурился Зедд.
      - Извините, но нет. - Она выпрямилась. - Уже поздно, Рубен. Стражники сказали, что после того, как вы посмотрите вот это, они хотят закрыть библиотеку.
      Зедд даже не пытался скрыть разочарование.
      - Конечно-конечно! Все хотят пойти домой, поесть и лечь спать.
      - Но вы можете прийти завтра, Рубен. Я охотно помогу вам и завтра тоже.
      Зедд потеребил губу. Мысли неслись галопом, перерабатывая все клочки информации, что удалось выудить и пытаясь найти им применение. Ничего не выплясывалось.
      - Что? - Поднял он глаза на женщину. - Что вы сказали?
      - Я сказала, что надеюсь, что вы приедете сюда завтра. Я охотно помогу вам снова. - Она улыбнулась в своей застенчивой манере. - С вами гораздо интересней работать, чем с большинством посетителей. Редко кто хочет копаться в древних книгах, как вы. По-моему, это стыд и позор. Современное поколение совершенно не уважает знания прошлых лет.
      - Да уж, это точно, - абсолютно серьезно согласился Зедд. - Я с удовольствием приду завтра, Ведетта.
      Она вдруг снова покраснела.
      - Может быть...Может быть, вы согласитесь пойти со мной в мои апартаменты и поужинать со мной?
      - Я бы охотно, Ведетта, - улыбнулся Зедд, - и вы действительно очень славная женщина, но это, к сожалению, невозможно. Я пришел с Франкой. Я её гость и нам нужно вернуться в Ферфилд и обсудить результаты наших поисков. ПО моему проекту, вы же знаете. Насчет закона.
      Она сразу погрустнела и морщинки на лице углубились.
      - Я понимаю. Что ж, надеюсь увидеть вас завтра.
      Она собралась уйти, но Зедд поймал её за рукав.
      - Ведетта, может быть вы позволите принять ваше предложение завтра? Если оно ещё останется в силе?
      Женщина просветлела.
      - Ой, ну конечно! Вообще-то завтра даже лучше! У меня будет возможность...Короче, завтра вполне подойдет. Уверена, что моей дочери завтра вечером не будет и мы чудесно поужинаем вдвоем. Мой муж умер десять лет назад, - добавила она, теребя воротник платья. - Он был хорошим человеком.
      - Уверен, что хорошим. - Зедд встал и отвесил женщине глубокий поклон. - Значит, до завтра. И спасибо, что показали мне эту совершенно особенную книжку их хранилища. Для меня это большая честь.
      - Спокойно ночи, Рубен! - Женщина откланялась и удалилась с широченной улыбкой на лице.
      Зедд помахал ей рукой, одарив широкой ухмылкой. Как только Ведетта исчезла в хранилище, Зедд повернулся к Франке.
      - Пошли отсюда.
      Франка закрыла книги и вышла из-за стола. Зедд предложил ей руку и они дружно зашагали вверх по лестнице. Свет освещавших лестницу ламп отражался от резных дубовых перил почти футовой ширины.
      - Есть что-нибудь? - Шепотом спросила Франка, когда они удалились достаточно далеко от любопытных ушей.
      Зедд оглянулся, чтобы убедиться нет ли поблизости кого-нибудь из тех, кто проявлял к ним любопытство в библиотеке. Там как минимум трое вызывали подозрение, но они сидели слишком далеко, ковыряясь в своих бумагах и книжках, чтобы слышать. Если только не владели волшебством.
      Но, поскольку магия теперь не действовала, последнего можно было не опасаться. Хоть какая-то польза от исчезновения магии.
      - Нет, - обреченно ответил Зедд. - Ничего стоящего я не нашел.
      - А что это за книжечку она приносила из хранилища? Ту, что не дала тебе в руки?
      - Ничего полезного, - отмахнулся Зедд. - Она на древнед"харианском. Тут он покосился на Франку. - Разве что ты знаешь древне"дхарианский?
      - Нет. Я вообще видела его раза два в жизни.
      Зедд вздохнула.
      - Эта женщина знает значение лишь двух слов во всей книжке. И означают они в переводе "печка".
      Франка резко остановилась. Они стояли почти у верхних ступенек.
      - Печка?
      - Ты знаешь, что это может означать? - Нахмурился Зедд.
      Франка прищурилась, роясь в воспоминаниях.
      - Ну...Это аномально горячее место. Пещера. Там чувствуется сила магия - в этой горячей пещере. Но там ничего нет.
      - Не понимаю.
      - Я тоже, - пожала плечами Франка. - там ничего нет, но это очень странное место, странность которого могут оценить только обладающие волшебным даром. Там возникает такое ощущение...Ну, я не знаю...Просто когда ты там стоишь, в Печке, то кажется, будто сквозь тебя течет сила. Но те, у кого дара нет, не чувствуют ничего.
      Она огляделась, проверяя, не слушает ли кто.
      - Об этом месте мы никому не рассказываем. Это секретное место. Только для одаренных. Поскольку мы не знаем, что там такое, то держим пещеру в тайне.
      - Мне необходимо туда съездить. Можем поехать прямо сейчас?
      - Это высоко в горах. Несколько дней пути. Если хочешь, можем двинуться завтра утром.
      Зедд поразмыслил над предложением.
      - Нет, я предпочитаю ехать один.
      Франка явно обиделась, но если это то, что он думает, то ей не надо там находиться. К тому же Зедд плохо знал эту женщину и не был уверен, можно ли ей доверять до конца.
      - Послушай, Франка, это может быть очень опасно и я в жизни себе не прощу, если с тобой что-нибудь случится. Ты уже и так пожертвовала ради меня своим временем и я доставил тебе вполне достаточно хлопот. Ты и так достаточно рисковала.
      Похоже эти слова её несколько утешили.
      - Кажется, кому-то придется завтра сказать Ведетте, что ты не сможешь прийти на ужин. Она огорчится. - Франка улыбнулась. - Во всяком случае я бы на её месте точно расстроилась.
      Глава 48
      Зедд, стаскивая седло со Спайдер, крякнул от тяжести. Стар он становится для такого рода упражнений, вот что. Зедд ухмыльнулся иронии ситуации.
      Он положил седло на бревно, чтобы не класть на землю. Спайдер с радостью рассталась с остальной упряжью, которую Зедд пристроил на бревне поверх седла. Все вместе он прикрыл попоной.
      Бревно с поклажей лежало под старой елью, так что хоть в какой-то степени было укрыто от непогоды. Зедд набросал поверх укрытого попоной седла, которое придвинул ближе к стволу ели иголок, чтобы по возможности лучше предохранить от дождя. Он нисколько не сомневался, что мелкий моросящий дождик скоро превратится в ливень.
      Спайдер, свободная от работы, спокойно хрумкала травку, но все время косилась на него одним глазом и пряла ушами. Трехдневное путешествие через Дран и в горы оказалось непростым. Причем Зедду приходилось куда хуже, чем лошади. Лошадь-то не старая. Зедд, убедившись что Спайдер вполне довольна жизнь и при деле, вернулся к своим баранам.
      Небольшая еловая рощица закрывала от взора нужное ему место. Зедд быстро обошел вокруг деревьев и сразу за ними обнаружил плоский выступ скалы.
      Поднявшись на него, Зедд, подбоченясь, оглядел озеро.
      Очаровательное зрелище. За спиной густой лес заканчивался довольно далеко от озера, как бы опасаясь придвигаться слишком близко, так что на берегу росло лишь несколько храбрых елочек и все. Полуостров там-сям росли кусты, но главным образом он зарос травой, в которой виднелись маленькие голубые и розовые цветочки.
      Остальную же часть глубокого горного озера окружали суровые стены гор. Если у этого отдаленного и изолированного водного пространства имелось название, то Зедд его не знал. Добраться до озера можно было только по этому берегу.
      Слева высились серые горные громады, на которых росли немногие упрямые деревья, цеплявшиеся корнями за скалистые склоны. Справа же горизонт закрывали черные скалы, но Зедд знал, что за ними и дальше простираются горы.
      На противоположной стороне озера со здоровенного уступа бежал водопад. А прямо под ногами в спокойных водах отражался мирный пейзаж.
      С высокогорий, из огромного озера, расположенного в мрачной пустоши, где жили лишь птицы варфы, сюда стекал ледяной поток. Здесь были истоки Драммара, который, в свою очередь, впадал в Дран. Эта ледяная вода, текшая из мертвого места, потом стечет в долину Нариф и даст жизнь всему там живущему.
      А за водопадом находилась Печка.
      Три тысячи лет назад там, в каменной скале за водной стеной, были запечатаны шимы вместе с вратами в подземный мир.
      И вот теперь они на свободе.
      И поджидают положенную им душу.
      При одной только мысли об этом Зедд покрывался мурашками.
      Он попытался снова, как и миллион раз до этого, опять призвать свой волшебный дар. Он изо всех сил пытался убедить себя, что на сей раз магия откликнется. Разведя руки ладонями вверх, он поднял их к нему, стараясь призвать магию.
      Ленивые воды озера так и не увидели никаких волшебных штучек от него. Ожидающие горы молча встретили его неудачу.
      Зедд, чувствуя себя очень старым и одиноким, испустил глубокий вздох. Он представлял себе утрату магии в тысячах разных вариантов.
      Но никогда не думал, что у него возникнет чувство, будто он умер.
      Именно поэтому он и не мог допустить, чтобы Ричард узнал, что в мир припожаловали самолично шимы. Ричард ни за что бы не согласился на то, что сейчас намеревался сделать Зедд, что он должен сделать.
      Отбросив мрачную меланхолию, Зедд смотрел на озеро. Он должен отчетливо понимать, что делает, иначе может запросто потерпеть неудачу и его жертва окажется совершенно напрасной. Раз уж он решился на это, то должен сделать все как надо. Испытываешь несказанное удовлетворение от хорошо проделанной работы, особенно работы вроде этой.
      Озирая внимательным взором панораму, кажущуюся на первый взгляд лишь спокойной водной гладью, он начал различать иное. В воде кипела жизнь, роились невидимые существа, скользили в подводных течениях, с черными намерениями наблюдая за окружающим.
      В воде роились шимы смерти.
      Зедд снова глянул на водопад. Со своего места он мог различить за водной стеной темный провал пещеры. Ему нужно добраться туда, добраться по воде, кишащей шимами.
      - Сентрози! - Воздел Зедд руки. - Я пришел добровольно предложить искомую душу! Мою душу! То, что принадлежит мне, я отдаю тебе!
      Сквозь стену водопада с ревом вырвался столб огня, выскочив из места, называемого Печкой. Воды озера стали оранжевыми. На какое-то мгновение водопад превратился в пар. Чернильно-черный дым вознесся вверх вместе с белым паром, вместе сплетаясь в жуткий столб.
      Ясный звон колокольчика разнесся над горами.
      Сентрози ответил.
      И ответ был "да".
      - Реехани! - Воззвал Зедд к простиравшимся перед ним водам. - Вази! Крикнул он в воздух над головой. - дайте мне пройти, потому что я пришел отдать мою душу всем вам.
      Вода закрутилась в водовороте, будто какая-то игривая рыба резвилась перед ним. Более того, сама вода вдруг показалась живой, вглядывающейся в него и голодной. Зедд подумал, что так оно и есть.
      Воздух сгустился вокруг него, давил, вынуждая двигаться вперед.
      Вода вздыбилась и как бы ладошкой предложила идти к Печке. В воздухе звенели бесчисленные колокольчики, создавая хрустальный звон. Воздух пах так, будто горел.
      Поскольку уже начался дождь, Зедд подумал, что уже не имеет значения, если он намокнет ещё больше. Он шагнул в воду.
      Однако плыть ему не пришлось. Поверхность воды оказалась твердой, как лед, только более подвижной. Под его шагами разбегались в стороны круги, будто он идет по луже. С каждым шагом он чувствовал поддержку.
      Его поддерживал шим, Реехани, помогая идти навстречу судьбе, к их королеве. Вази, шим воздуха, тоже сопровождал Зедда. Этакий прозрачный саван.
      Зедд ощущал в воздухе прикосновение мира смерти. Чувствовал влажную смерть под ногами. И понимал, что каждый следующий шаг может оказаться последним.
      Он вспомнил Юни, утонувшего охотника Племени Тины. И подумал, испытал ли Юни перед смертью ощущение мира и покоя, которого так жаждал, покоя, который ему предлагали.
      Зная о предназначении шимов Зедд сильно подозревал, что заманив обещаниями покоя и перед тем, как высосать жизнь, они наверняка обрушивают на жертву весь ужас.
      Прежде чем он достиг водопада что-то невидимое понизало водяную колонну. Невидимые руки раздвинули водопад, открывая проход, по которому Зедд мог войти в пещеру. Надо полагать, Сентрози, шим огня, предпочитает заполучить его достаточно сухим.
      Ступив на площадку перед пещерой, Зедд услышал предупреждающее ржание Спайдер. Он обернулся.
      Кобылка стояла на берегу вся напружинившись. Уши торчком, в глазах огонь. Хвост бьет по бокам.
      - Все в порядке, Спайдер, - успокоил Зедд встревоженное животное. - Я дарю тебе свободу. - Он улыбнулся. - Если не вернусь...То наслаждайся жизнью, подружка. Наслаждайся жизнью.
      Спайдер сердито заржала. Зедд помахал ей напоследок рукой и ржание перешло в низкий рев.
      Зедд повернулся и ступил во тьму позади водопада. Водный занавес закрылся за ним.
      Он не колебался. Он твердо намеревался дать шимам то, что они жаждут душу. Если удастся сделать это таким образом, чтобы в процессе сохранить свою жизнь, он так и поступит, но без магии у него мало надежды осуществить задуманное и в то же время уцелеть.
      Будучи Первым Волшебником он имел некоторое представление о том, с чем имеет дело. Шимам, чтобы остаться в мире живых, требуется душа - именно такой ценой их призвали. Более того, им требуется не просто душа, а обещанная.
      Будучи порождениями мира смерти и, следовательно, бездушными, они имеют весьма смутное представление о том, что есть душа или о свойствах обещанной им души. Конечно, они обладали определенными инстинктами, но все же находились сейчас в совершенно чуждом им мире. И в этом их невежестве его единственная надежда.
      Поскольку Зедд - близкий родственник Ричарда, а Ричард получил жизнь некоторым образом от Зедда, то их души имеют много общего. Так же как их тела, их души родственны. Их сходство не только внешнее, но и душевное.
      И все же при этом каждый из них был уникальной личностью с уникальными характеристиками. И здесь-то и лежала опасность.
      Зедд рассчитывал на то, что шимы примут его душу за ту, что ищут, примут за обещанную, заберут и, поскольку душа все же не та, подавятся ею. Фигурально выражаясь.
      Это была единственная надежда Зедда. Другого способа остановить шимов он не знал. С каждым днем угроза миру становилась все сильней. Каждый день гибнут люди. С каждым днем магия все слабеет.
      Как бы ему ни хотелось жить, Зедд не мог найти иного способа остановить шимов, кроме как пожертвовав своей жизнью. Он надеялся, что его душа разрушит заклинание, с помощью которого они проникли в мир живых.
      Поскольку он волшебник, то мысль не такая уж бредовая. НА самом деле вполне разумный подход. Сомнительный по исходу, но разумный.
      Зедд знал - то, что он запланировал на худой конец хотя бы частично повредит заклинание. Примерно как пущенная не совсем точно стрела не убивает животное, но хотя бы ранит.
      Вот чего он не знал - так это что будет с ним самим. Зедд не питал иллюзий. Он не без оснований полагал, что если задуманное и не вытряхнет из него душу, а следовательно, не убьет, но наверняка разозлит шимов и они не упустят возможности отмстить.
      Зедд улыбнулся. Во всем существует равновесие, а данном случае все негативные стороны уравновешиваются тем, что он снова встретится в мире духов со своей возлюбленной Эрилин, где, как он знал, её душа поджидает его.
      Внутри пещеры жар был почти невыносим.
      Стены представляли собой медленно крутящийся, перекатывающий и переливающийся жидкий огонь.
      Зедд находился внутри твари.
      В центре пульсирующей пещеры Сентрози, королева огня, обратила на него свой смертельный взор.
      Зедд в последний раз попытался призвать магию.
      Сентрози ринулась к нему с пугающей скоростью и пугающей жаждой.
      Зедд ощутил чудовищную боль, скрутившую каждый нерв, когда невыносимая агония охватила саму его душу.
      Мир вспыхнул. Вопль Зедда потонул в оглушающем звоне.
      Ричард вскрикнул. Боль от чудовищного звона чуть не расколола череп.
      Практически ничего не соображая, он соскользнул с лошади. Боль от удара о землю показалась чуть ли не приятным отвлечением от дикого звона, лишающего самообладания и вызывающего крик.
      Зажав голову руками Ричард, свернувшись в клубок, катался по земле, воя от боли.
      Мир исчез, осталась лишь боль.
      Вокруг, выкрикивая приказы, люди соскакивали с лошадей. Ричард различал лишь смутные тени. Он не понимал ни слова. Никого не узнавал.
      Единственное, что он мог, это пытаться сохранить сознание, цепляться за жизнь в беспощадной агонии.
      Лишь то, что он прошел испытание болью, через которое должны пройти все волшебники, и выжил, все ещё позволяло ему цепляться за жизнь. Не пройди он этой школы, был бы уже мертв.
      Он был один в своем личном аду.
      И не знал, как долго ещё сможет цепляться за жизнь.
      Казалось, весь мир одновременно взбесился. Беата со всех ног неслась по траве. От ужаса её колотило.
      Вопли Тернера смолкли. Орал он дико, но всего мгновение.
      - Прекратить! - Завопила Беата во всю силу легких. - Прекратить! Вы что, спятили?! Прекратить!
      Воздух ещё дрожал от гула Домини Диртх. Взметнулись столбы пыли и от этого казалось, что земля вокруг дымится. Почва сотрясалась, а посаженное предыдущим отделением одинокое деревце рухнуло.
      Казалось, весь мир мерзко вибрировал.
      ПО щекам несущейся и выкрикивающей во всю глотку приказ прекратить звонить в колокол Беаты струились слезы.
      Тернер совершал обычный патрульный обход, проверяя территорию перед Домини Диртх.
      Его вопль стих буквальн6о в считанные мгновения после того, как Домини Диртх зазвонил, но выраженная в этом крике боль и ужас до сих пор звенели в её ушах. Беата знала, что этого вопля она не забудет никогда.
      - Прекратить! - Орала она, взлетая по ступенькам. - Прекратить!
      Беата влетела на платформу сжав кулаки, готовая тут же вздуть идиота, звонившего в Домини Диртх.
      И остановилась, тяжело дыша и окидывая платформу бешеным взглядом. Эммелин стояла, застыв в полном шоке. Брайс тоже явно был не в себе. Он в панике взирал на Беату.
      Длинное било, которым обычно звонили в Домини Диртх, по-прежнему висело на месте. Ни один из обоих дежурных даже близко к нему не стоял. И никто не пользовался длинным деревянным билом, чтобы задействовать смертельное оружие.
      - Что вы сделали?! - рявкнула Беата. - Каким образом вы его задействовали? Вы что, сдурели?!
      Она глянула на кучку костей и фарша, ещё мгновение назад бывшую Тернером.
      - Вы убили его! - Ткнула туда рукой Беата. - Почему вы это сделали? Что вам в голову взбрело?
      Эммелин медленно покачала головой.
      - Я с этого места и шагу не делала.
      - Я тоже. - Брайса начало колотить. - Сержант, мы в эту штуку не били. Клянусь. Мы к ней и близко не подходили. Мы этого не делали.
      Беата, молча взирая на них, поняла, что откуда-то издалека доносятся крики. Она поглядела на соседний Домини Диртх и разглядела, что там тоже люди носятся как угорелые, будто весь мир спятил.
      Развернувшись, она поглядела в другую сторону, где тоже виднелся Домини Диртх. Там творилось то же самое: люди вопили и бегали как оглашенные. Прищурившись, Беата пригляделась. Перед тем Домини Диртх виднелись останки двух солдат.
      Эстелла Руффин и капрал Мария Фовел подошли к тому, что осталось от Тернера. Эстелла, схватившись за голову, заорала. Мария резко отвернулась и её вывернуло.
      Беату так учили. Именно так и надлежало действовать. Они говорили, что так ведется служба вот уже тысячу лет.
      Отделения, охраняющие каждый Домини Диртх, одновременно посылают патрули на осмотр территории. Таким образом никто и ничто не могло проскользнуть незамеченным.
      Зазвонил не только их Домини Диртх. Все Домини Диртх вдруг зазвонили сами по себе.
      Кэлен держала Ричарда за рубашку. Тот от боли по-прежнему ничего не соображал. Ей никак не удавалось заставить его развернуться из того клубка, в который он свернулся. Кэлен не знала, что в точности произошло, но опасалась, что догадывается.
      Ричард совершенно очевидно был к какой-то смертельной опасности.
      Она слышала, как он закричал, видела, как он упал с лошади и ударился о землю. Только не понимала, что произошло.
      Первой мыслью было, что его поразила стрела. И пришла в ужас, что Ричард убит стрелой наемного убийцы. Но крови не было. Когда эмоции схлынули, Кэлен быстро осмотрела мужа, но никаких следов крови не обнаружила.
      Кэлен поглядела на окружавшую их тысячу д"харианских солдат. С первого же мгновения, как только Ричард закричал и рухнул с лошади, они, не дожидаясь приказа, начали действовать. Мечи выскочили из ножен в мгновение ока, боевые топоры моментально оказались в руках, пики взяты наизготовку.
      По всему периметру вокруг солдаты соскочили с лошадей, готовые к битве. Другие, сомкнув ряды, образовали второй круг обороны, развернув лошадей кругом и готовые кинуться в атаку. Более того, отдельные группы рассеялись в разные стороны на поиски напавших и готовые очистить территорию от любого врага.
      Кэлен всю жизнь тесно общалась с армией и знала толк в боевых подразделениях. И по реакции солдат поняла, что эти солдаты - одни из самых лучших. Не было необходимости отдавать им приказы: они и сами мгновенно проедали все необходимые оборонительные маневры, причем быстрей, чем она успела бы выговорить приказ.
      Непосредственно вокруг Кэлен с Ричардом образовали тесный круг меченосцы Бака Тау Мана с мечами наизготовку. Из чего бы ни стреляли нападавшие - из лука, арбалета или чего-то там ещё - вряд ли защищавшие Кэлен с Ричардом люди допустят повторного нападения на их Магистра Рала. Помимо всего прочего сейчас вокруг Ричарда сгруппировалось слишком много народу, чтобы стрела могла пролететь.
      Кэлен, несколько выбитая из колеи происшедшим, вдруг подумала, что Кара разозлиться на них за то, что они допустили ранение Ричарда. В конце концов Кэлен ведь обещала Морд-Сит, что не допустит, чтобы с ним что-то произошло. Хотя обещаний и не требовалось.
      Дю Шайю протолкалась между мечмастерами и присела подле Ричарда. Она принесла с собой бурдюк воды и тряпицу перевязать рану.
      - Ты нашла рану?
      - Нет, - ответила Кэлен, осматривая Ричарда.
      Она прижала руку к щеке мужа. Выражение его лица напомнило ей, как он выглядел, когда заразился чумой и бредил. Но сейчас-то это явно не болезнь, судя по тому, как он закричал и упал с лошади, но на ощупь у него жар.
      Дю Шайю протерла влажной тряпочкой Ричарду лицо. Кэлен видела, что при этом лицо самой Дю Шайю перекошено от волнения.
      Кэлен продолжила осматривать Ричарда, пытаясь обнаружить, не ранен ли он арбалетным болтом или дротиком. Ричарда трясло, он едва не бился в конвульсиях. Кэлен отчаянно искала, ворочая его с боку на бок, пытаясь обнаружить то, чем его ранили. Сосредоточившись над тем, что делает, она старалась не думать о том, насколько она встревожена, чтобы не впасть в ступор.
      Кэлен уложила его на спину, отчаявшись найти рану, и Дю Шайю ласково погладила Ричарда по щеке. Мудрая женщина Бака Тау Мана, наклонившись, запела какой-то напев, слов которого Кэлен не понимала.
      - Ничего не нахожу! - В отчаянии воскликнула Кэлен.
      - И не найдешь, - рассеянно ответила Дю Шайю.
      - Это почему?
      Мудрая женщина шептала Ричарду ласковые слова. Хоть Кэлен и не понимала её языка, но эмоции-то она улавливала.
      - Это не физическая рана, - сказала Дю Шайю.
      Кэлен поглядела на окружавших их солдат и оберегающим жестом положила руки Ричарду на грудь.
      - Что ты имеешь в виду?
      Дю Шайю ласково убрала руки Кэлен.
      - Это душевная рана. Повреждена его душа. Дай я им займусь.
      Кэлен бережно коснулась щеки Ричарда.
      - Откуда ты знаешь? Ты не можешь этого знать.
      - Я - мудрая женщина. И умею распознавать такие вещи.
      - Лишь потому...
      - Ты нашла рану?
      Кэлен на мгновение замолчала, взвешивая свои собственные ощущения.
      - Ты знаешь, чем мы можем ему помочь?
      - Ты помочь не сможешь ничем. - Наклонив темноволосую голову, Дю Шайю прижала ладони к груди Ричарда.
      - Предоставь это мне, - пробормотала она, - иначе наш муж умрет.
      Кэлен откинулась на пятки и принялась наблюдать, как мудрая женщина Бака Тау Мана, наклонив голову и прижав руки к груди Ричарда впала в своего рода транс. Она что-то тихо бормотала себе под нос, её сотрясала дрожь а руки ходили ходуном.
      Дю Шайю скривилась от боли.
      И вдруг опрокинулась на спину, разорвав контакт. Кэлен едва успела её подхватить, чтобы не дать грохнуться на землю.
      - Ты в порядке?
      Дю Шайю кивнула.
      - Мое могущество. Оно сработало. Оно вернулось.
      Кэлен перевела взгляд с женщины на Ричарда. Он вроде бы стал спокойней.
      - Что ты сделала? Что случилось?
      - Что-то пыталось забрать его душу. Я прибегла к своему могуществу, чтобы нейтрализовать это нечто и отвести руку смерти.
      - Твое могущество вернулось? - В голосе Кэлен сквозило сомнение. - Но как это может быть?
      Дю Шайю покачала головой.
      - Не знаю. Оно вернулось, когда Кахарин закричал и упал с лошади. Я это поняла, потому что снова ощутила связывающие меня с ним узы.
      - Может, шимы убрались назад в подземный мир?
      Дю Шайю снова покачала головой.
      - Что бы это ни было, оно прошло. Мое могущество опять исчезает. - Она на мгновение уставилась в пространство. - И исчезло. Хватило лишь на то, чтобы успеть помочь Кахарину.
      Дю Шайю спокойно приказала своим меченосцам расслабиться, сообщив, что все кончено.
      Кэлен вовсе не была в этом убеждена. Она ещё раз взглянула на Ричарда. Он вроде бы затих и начал спокойно дышать.
      Веки его внезапно распахнулись и он прищурился от света.
      Дю Шайю, склонившись к нему, промокнула влажной тряпицей пот у него на лбу.
      - Теперь с тобой все в порядке, муж мой.
      - Дю Шайю, - прохрипел он, сколько раз тебе повторять, что я тебе не муж! Ты неправильно толкуешь древние законы.
      - Видишь? - Улыбнулась Дю Шайю, обращаясь к Кэлен. - Ему уже лучше.
      - Хвала добрым духам, что ты оказалась с нами, Дю Шайю, - прошептала Кэлен.
      - Вот и скажи ему об этом, когда он начнет в следующий раз нудеть, что я должна его оставить.
      Кэлен невольно улыбнулась, увидев брошенный Ричардом на Дю Шайю сердитый взгляд и испытывая громадное облегчение от того, что ему стало лучше. На глаза вдруг навернулись слезы, но она их подавила.
      - Ричард, ты в порядке? Что произошло? От чего ты свалился с лошади?
      Ричард попытался сесть, но Кэлен с Дю Шайю не сговариваясь толкнули его обратно.
      - Обе твои жены велят тебе немного отдохнуть, - сообщила Дю Шайю.
      Ричард прекратил попытки сесть. Серые глаза обратились на Кэлен. Она вцепилась в его руку, мысленно вознося благодарность добрым духам.
      - Не знаю в точности, что произошло, - начал он. - Просто этот звук что-то вроде оглушающего колокольного звона - вдруг взорвался в моей голове. Боль была... - Он немного побледнел. - Не могу объяснить. Ничего подобного я в жизни не испытывал.
      Он сел, на сей раз отбросив в сторону руки пытавшихся его удержать женщин.
      - Теперь я в норме. Что бы это ни было, оно ушло. Все прошло.
      - Не уверена, - возразила Кэлен.
      - Да в порядке я! - Он выглядел несколько обалдело. - Было такое чувство, будто что-то буквально рвало мне душу.
      - Но не вырвало, - сказал Дю Шайю. - Попыталось, но не смогло.
      Она говорила совершенно серьезно. И Кэлен ей поверила.
      Потряхивая гривой, лошадь стояла, впечатав копыта в поросшую травой землю. Все инстинкты вопили, что надо бежать. Волны паники прокатывались по ней, но она не двигалась.
      Человек ушел за водопад, в черную дыру.
      Кобылка не любила дыры. Ни одна лошадь их не любит.
      Человек закричал. Земля содрогнулась. Это было давно. И с того времени она стоит неподвижно. Теперь все тихо.
      Однако лошадка знала, что её друг жив.
      Она издала низкое протяжное ржание.
      Лошадке было одиноко.
      Для лошади нет ничего хуже одиночества.
      Глава 49
      Энн открыла глаза. И с удивлением увидела в тусклом свете лицо, которое не видела вот уже много месяцев. С тех пор, как была ещё Аббатисой Дворца Пророков в Танимуре, что находится в Древнем Мире.
      Средних лет сестра смотрела на нее. Средних лет, если считать пятьсот с чем-то лет средним возрастом, напомнила себе Энн.
      - Сестра Алессандра.
      Говорить было больно. Губы заживали плохо. Челюсть все ещё не очень хорошо двигалась. Энн не знала, сломана она или нет. Даже если и сломана, все равно ничего не поделаешь. Будет заживать, как у всех обычных людей. Магии-то нет.
      - Аббатиса, - холодно поприветствовала женщина.
      Энн вспомнила, что у Алессандры была длинная коса. Длинная коса, которую она всегда укладывала короной. Теперь её седеющие волосы были обкромсаны и свободно висели чуть выше плеч. Энн подумала, что эта прическа куда больше подходит к её довольно-таки выдающемуся носу.
      - Я принесла вам поесть, Аббатиса, если хотите.
      - Почему? Почему ты принесла мне поесть?
      - Его Превосходительство желает, чтобы вас кормили.
      - Почему ты?
      - Вы меня не любите, Аббатиса, - чуть улыбнулась женщина.
      Энн постаралась выдать как можно более сердитый взгляд. Но сильно сомневалась, что с такой опухшей физиономией, как у нее, ей это удастся.
      - Вообще-то говоря, сестра Алессандра, я люблю тебя так же, как люблю всех чад Создателя. Мне просто претят твои действия. Ты продала свою душу Безымянному.
      - Владетелю Подземного Мира. - Улыбка сестры Алессандры стала чуть шире. - Значит, вы можете любить женщину, ставшую сестрой Тьмы?
      Энн отвернулась, хотя от миски с жарким шел божественный аромат. Беседовать дальше с падшей сестрой она не желала.
      Будучи закованной, Энн не могла есть самостоятельно. Она безоговорочно отказалась принимать пищу из рук солгавших ей сестер и предавших её, вместо того, чтобы стать свободными. И до сего момента её кормили солдаты. Обязанность эта не вызывал у них восторга. И, судя по всему, результатом их отвращения к обязанности кормить старуху и было появление тут сестры Алессандры.
      Сестра Алессандра поднесла ложку ко рту Энн.
      - Вот, поешьте. Я сама приготовила.
      - Почему?
      - Потому что подумала, что вам понравится.
      - Надоело отрывать ножки муравьям, сестра?
      - Какая же у вас отменная память, Аббатиса! Я не делю этого с детства, с тех пор, как впервые появилась во дворце Пророков. Если мне не изменяет память, именно вы убедили меня расстаться с этой привычкой, поняв, что я просто несчастна, оказавшись вдали от дома.
      Ну а теперь попробуйте ложечку. Пожалуйста!
      Энн искренне изумилась, услышав из уст этой женщины слово "пожалуйста". И открыла рот. Есть было больно, но если не есть, то ослабеешь. Энн могла отказаться от пищи или найти какой-нибудь другой способ умереть, но у неё имелась поставленная перед ней задача и, следовательно, повод жить.
      - Неплохо, сестра Алессандра. Совсем даже недурственно.
      Сестра Алессандра улыбнулась вроде бы с гордостью.
      - Я же вам говорила! Вот, съешьте еще.
      Энн медленно ела, аккуратно пережевывая мягки овощи, стараясь не травмировать лишний раз поврежденную челюсть. Куски мяса она попросту заглатывала, не жуя, чтобы не повредить заживающую как придется челюсть.
      - На губе у вас, похоже, останется шрам.
      - Мои любовники очень огорчатся, что моя красота пострадала.
      Сестра Алессандра засмеялась. Не грубым или циничным хохотом, а искренним звенящим веселым смехом.
      - Вы всегда могли меня рассмешить, Аббатиса.
      - Да, - ядовито ответила Энн. - Поэтому-то я и не понимала так долго, что ты перешла на сторону зла. Я думала, что моя малышка Алессандра, моя счастливая веселушка Алессандра никогда не окажется втянутой в злые игры. Я так верила, что ты любишь Свет.
      Улыбка сестры Алессандры испарилась.
      - А я и любила, Аббатиса.
      - Пфе! - Фыркнула Энн. - Ты любила только себя!
      Женщина некоторое время помешивала суп, затем протянула следующую ложку.
      - А может вы и правы, Аббатиса. Обычно вы всегда были правы.
      Энн тщательно жевала овощи, взглядом изучая мрачную крошечную палатку. Она устроила такой бенц, когда её попытались оставить с сестрами Света, что Джегань, похоже, предпочел поместить её в персональную маленькую палатку. Каждую ночь в землю вгонялся длинный стальной штырь, к которому её приковывали. А палатку ставили уже потом.
      Днем же, когда армия готовилась двигаться дальше, её засовывали в деревянный сундук, который запирали то ли на замок, то ли с помощью какого-то штыря. Энн точно не знала, потому что сидела внутри сундука, когда его запирали и отпирали. Затем сундуку грузили в закрытый фургон без окон и вентиляции. Это Энн знала, поскольку ухитрилась проковырять щелку между плохо подогнанными досками сундука.
      Останавливаясь на ночь, Энн из сундука вытаскивали и одна из сестер сопровождал её в уборную, затем бывшую Аббатису приковывали к штырю и ставили палатку. Если ей вдруг приспичивало в течение дня, то выбор у неё был небогатый. Либо терпеть, либо нет.
      Иногда имперцы не трудились ставить палатку и она оставалась прикованной на виду у всех, как собака.
      Энн постепенно начала любить свою маленькую палатку и радовалась, когда её ставили. Это было её личным убежищем, где можно было вытянуть затекшие ноги и руки, прилечь или помолиться.
      Энн проглотила ложку супа.
      - Ну, приказал ли тебе Джегань ещё что-нибудь, кроме как кормить меня? Может, отлупить меня ради его удовольствия или твоего?
      - Нет. - Сестра Алессандра вздохнула. - Просто кормит вас. Насколько я понимаю, он ещё не решил, что с вами делать, но пока суд да дело хочет, чтобы вы оставались в живых, чтобы однажды ему пригодиться.
      Энн смотрела, как женщина помешивает суп.
      - Знаешь, он ведь не может проникнуть в твой разум. Сейчас не может.
      - Почему вы так думаете? - Подняла глаза Алессандра.
      - Шимы вырвались на свободу.
      Она перестала помешивать.
      - Я слышала об этом. - Ложка снова начала круговое движение. - Слухи, только и всего.
      Энн поерзала, стараясь устроиться поудобней на жесткой земле. А она-то всегда думала, что с её полнотой сидеть на земле ей будет вполне удобно!
      - Хотелось бы мне, чтобы это были лишь слухи. Почему же, по-твоему, магия не действует?
      - Но она действует!
      - Я говорю о магии Приращения.
      Карие глаза женщины опустились.
      - Ну, наверное, я просто не очень-то старалась её пользоваться, только и всего. А если надумаю ею воспользоваться, то она сработает, я уверена.
      - Ну так попробуй! И увидишь, что я права.
      Сестра Алессандра покачала головой.
      - Его Превосходительство это запрещает до его особого распоряжения. Очень... неумно нарушать приказы Его Превосходительства.
      Энн наклонилась к женщине.
      - Алессандра, шимы на свободе! Магия исчезла. Иначе, во имя Творения, какого рожна я, по-твоему, сижу в этих железяках? Неужели, будь в моем распоряжении магия, я не учинила бы какой никакой каврадак, когда меня схватили?
      Пошевели мозгами, Алессандра! Ты же не дура, в самом-то деле!
      Уж что-что, а дурой Алессандра не была. Не понятно, как такая умная женщина могла поддаться обещаниям Владетеля. Наверное, ложь может соблазнить даже мудрецов.
      Энн избегала слова "сестра" не только потому, что это было уважительным обращением, но и потому, что без титулования разговор с женщиной, которую Энн знала и любила на протяжении пол тысячелетия, получался более прямым и дружеским. Обращение "сестра" лишь напоминал бы лишний раз о принадлежности Алессандры к сестрам Тьмы.
      - Алессандра, Джегань не может проникнуть в твое сознание. Его могущество сноходца исчезло, как и мои магические способности.
      Сестра Алессандра смотрела на нее, не выказывая никаких эмоций.
      - Возможно, его могущество действует в связке или даже через наше, и он по-прежнему может проникать в разум сестер Тьмы.
      - Чушь! Теперь ты рассуждаешь, как рабыня. Убирайся прочь, раз намерена и дальше рассуждать, как рабыня. Как сестры Света, со стыдом вынуждена признаться.
      Женщина явно не хотела ни уходить, ни прекращать разговор.
      - Я вам не верю. Джегань всемогущ. И наверняка сейчас наблюдает за нами моими газами, а я просто-напросто об этом не знаю.
      Энн была вынуждена проглотить ложку супа, когда её неожиданно резко поднесли к губам. Медленно жуя, она изучала лицо сидящей перед ней женщины.
      - Ты можешь вернуться к Свету, Алессандра.
      - Что?! - Мгновенная ярость в глазах женщины тут же сменилась весельем. - Аббатиса, у вас крыша едет!
      - Неужто?
      Сестра Алессандра поднесла очередную ложку к губам Энн.
      - Да. Я дала обет моему владыке из подземного мира. Я служу Владетелю. А теперь ешьте.
      Не успела Энн проглотить, как последовала очередная порция. Она съела добрый пяток ложек, прежде чем сумела выговорить хоть слово.
      - Алессандра, Создатель простит тебя. Создатель всемилостив и всепрощающ. Он примет тебя обратно. Ты можешь вернуться к Свету. Разве тебе не хочется вернуться в любящие объятия Создателя?
      Сестра Алессандра неожиданно отвесила ей оплеуху. Энн опрокинулась на бок. Алессандра поднялась, гневно сверкая глазами.
      - Мой господин - Владетель! Не смей богохульствовать! В этом мире мой господин - Его Превосходительство! А в загробном - Владетель! Не желаю слушать, как ты поносишь мои обеты Владетелю! Ясно?!
      Энн опасалась, что заживление челюсти пошло насмарку. Болела она чудовищно. На глазах выступили слезы. Сестра Алессандра наконец схватила Энн за грязный рукав и рывком посадила.
      - Я не позволю тебе говорить такие речи. Поняла?
      Энн молчала, не желая спровоцировать ещё одну вспышку ярости. Судя по всему, эта тема болезненна не меньше, чем челюсть Энн.
      Сестра Алессандра села и подняла миску с супом.
      - осталось совсем немного, но вы должны доесть.
      Алессандра смотрела в миску, будто наблюдая за вращающейся там ложкой. Она откашлялась.
      - Простите, что я вас ударила.
      - Я тебя прощаю, Алессандра, - кивнула Энн. Женщина подняла глаза, из которых гнев уже испарился.
      - Правда, прощаю, Алессандра, - искренне прошептала Энн, размышляя, какие жуткие эмоции сейчас кипят в душе её бывшей ученицы.
      Темные глаза снова опустились.
      - Здесь нечего прощать. Я есть то, что я есть, и ничто не может этого изменить. Вы и представления не имеете, какие вещи мне пришлось совершить, чтобы стать сестрой Тьмы. - На её лице появилось отрешенное выражение. - И даже вообразить не можете, какое могущество обрела взамен.
      Ну и к чему хорошему это привело, едва не спросила Энн, но придержала язык и молча доела суп. С каждым глотком она кривилась от боли. Ложка звякнула, когда Алессандра бросила её в пустую миску.
      - Было очень вкусно, Алессандра. Самая лучшая еда, что я ела за...за то время, что я здесь. За многие недели, я думаю.
      Сестра Алессандра кивнула и поднялась на ноги.
      - Если буду свободна, то принесу вам и завтра тоже.
      - Алессандра! - Женщина обернулась и Энн поглядела ей в глаза. - ты не могла бы посидеть со мной немного?
      - Зачем?
      Энн горько рассмеялась.
      - Я каждый день сижу в сундуке. Каждую ночь меня приковывают к столбу. Просто было бы неплохо, если бы кто-нибудь со мной немножко посидел, только и всего.
      - Я - сестра Тьмы.
      - А я сестра Света, - пожала плечами Энн. - Тем не менее ты принесла мне супу.
      - Мне приказали.
      - А! Гораздо более честный ответ, чем я получила от сестер Света, с сожалением вынуждена констатировать. - Энн отодвинула кусок цепи и прилегла на бок, отвернувшись от сестры Алессандры. - Извини, что тебе пришлось оторваться от дел, чтобы позаботиться обо мне. Наверное, Джегань хочет, чтобы ты поскорей возвращалась к обязанностям солдатской шлюхи.
      В палатке воцарилось молчание. Снаружи смеялись солдаты, пили эль и играли. Доносился запах жареного мяса. На сей раз желудок Энн наконец-то не бурчал от голода. Супчик был очень даже вкусным.
      Откуда-то издалека донесся женский крик, тут же превратившийся в звенящий смех. Одна из маркитанток, надо думать. Иногда вопли были действительно криками ужаса и Энн покрывалась потом, представляя, что происходит с этими несчастными женщинами.
      Сестра Алессандра наконец уселась обратно.
      - Я могу немного с вами посидеть.
      Энн повернулась.
      - Мне был очень этого хотелось. Алессандра. Правда-правда.
      Сестра Алессандра помогла Энн сесть и они обе некоторое время сидели в неловком молчании, слушая лагерный шум.
      - Шатер Джеганя, - нарушила молчание Энн. - Я слышала, это нечто. Роскошное зрелище.
      - Да, так и есть. Каждый вечер ему разбивают что-то вроде дворца. Хотя не могу сказать, что охотно туда хожу.
      - Да уж, после встречи в этим типом охотно этому верю. Ты знаешь, куда мы направляемся?
      Алессандра покачала головой.
      - Какая разница, куда ? Все мы рабы Его Превосходительства.
      В этом ответе явственно звучали нотки безнадежности, и это навело Энн на мысль тихонько развернуть разговор в нужную сторону.
      - А знаешь, Алессандра, в мой разум Джегань проникнуть не может.
      Сестра Алессандра недоуменно нахмурилась, и Энн поведала ей о волшебных узах Магистра Рала, защищающих всех, кто принес ему клятву. Энн тщательно подбирала слова, чтобы говорить лишь о себе и тех, кто, принес Ричарду присягу, стараясь, чтобы её рассказ не выглядел, как предложение. Женщина слушала, не возражая.
      - Сейчас, конечно, волшебство уз Ричарда, как Магистра Рала, тоже не действует, - подвела итог Энн, - могущество Джеганя тоже сведено на нет, так что я по-прежнему защищена от сноходца. - Она рассмеялась. - Разве что он лично войдет в эту палатку.
      Сестра Алессандра рассмеялась вместе с ней.
      Энн устроила поудобней скованные руки и подтянула цепи, чтобы иметь возможность скрестить ноги.
      - Когда шимы наконец уберутся к твоему господину в подземный мир, то узы Ричарда снова начнут действовать, и я опять же окажусь защищена от магии Джеганя, когда она к нему тоже вернется. Во всей этой истории есть одно утешение - при любых раскладе Джегань не может войти в мое сознание.
      Сестра Алессандра сидела тихо, как мышь.
      - Конечно, - добавила Энн, - для тебя тоже большое облегчение хоть ненадолго избавиться от присутствия Джеганя в мозгах.
      - Невозможно узнать, там оно или нет. Никакой разницы не чувствуешь. Если только... он не захочет, чтобы ты узнал.
      Энн промолчала и Алессандра, пригладив подол платья, продолжила.
      - Но мне кажется, что вы не очень понимаете, что говорите, Аббатиса. Сноходец находится в моем разуме прямо сейчас и наблюдает за нами.
      Она подняла взгляд, ожидая возражений.
      Но Энн лишь сказала:
      - Ты просто подумай над этим, Алессандра. Просто поразмышляй.
      Сестра Алессандра подобрала миску.
      - Мне пора возвращаться.
      - Спасибо, что пришла, Алессандра. И спасибо за суп. И за то, что посидела со мной. Очень приятно было снова повидеть тебя.
      Сестра Алессандра кивнула и выскользнула из палатки.
      Глава 50
      Хотя это практически незаметно глазу, но простиравшееся до горизонта травополье перед охраняемым отделением Беаты Домини Диртх лежало чуть выше места, где стояло гигантское каменное оружие, и почва там была тверже, а следовательно, и более проходимой для лошадей. После недавних дождей небольшое возвышение справа стало глинистым. Да и слева не лучше. Из-за особенностей ландшафта, особенно после дождя, подъезжавшие к границе люди норовили проехать через блокпост Беаты, чаще, чем через другие блокпосты.
      Таких путешественников было немного, но те, кто подъезжал к Андериту из степей предпочитали въезжать в страну возле её Домини Диртх. Беата наслаждалась некоторым разнообразием, которое вносили в размеренную службу приезжие. Ей нравилось решать, кого впустить в страну, а кого - нет. Если по какой-то причине она считала визитеров недостойными въезда, она отсылала их на пограничный пост, где они могли просить о въезде пограничников.
      Было приятно чувствовать себя человеком, принимающим ответственные решения, чем беспомощной девчонкой. Теперь Беата обладала властью.
      А ещё интересней было смотреть на приезжих чужестранцев, разговаривать с ними, рассматривать их одежду. Как правило люди путешествовали по двое трое. Но Беату это вполне устраивало. Она сама ими занималась.
      Однако в это теплое солнечное утро сердце Беаты едва не выскакивало из груди. Не сей раз к её блокпосту приближались совсем другие люди. И их было куда больше двух. На сей раз это походило на реальную угрозу.
      - Карина, - приказала Беата, - встань на изготовку с билом.
      Хакенка прищурившись, поглядела на нее.
      - Вы уверены, сержант?
      Карина была чудовищно близорука и практически ничего не видела буквально в трех шагах, а эта группа людей виднелась ещё на горизонте.
      За все время службы Беата ещё ни разу не приказывала достать било. Во всяком случае. Когда подъезжали люди. Конечно, они тренировались с ним, но она никогда не приказывала держать его наизготовку. Если бы её не оказалось на месте, то дежурная пара сама должна была достать его, если бы сочла, что надвигается какая-то угроза. Но поскольку Беата была на месте, то ей и решать. Она - командир. Солдаты зависят от нее.
      После того жуткого инцидента они добавили ещё одну решетку на заграждение перед билом, хотя и знали, что билом никто в колокол не звонил. Никто им такого приказа не отдавал. Беата просто чувствовала, что так лучше - с дополнительным предохранением. Это позволяло им думать, что они что они предприняли какие-то действия по поводу инцидента, хотя на самом деле это было вовсе не так, конечно.
      Никто не знал, почему вдруг все Домини Диртх разом зазвонили.
      Беата вытерла взмокшие ладони о штаны.
      - Уверена. Выполняй.
      Обычно когда люли подъезжали, было довольно просто определить, безобидные они или нет. Торговцы с повозками, степные кочевники, желающие торговать с охраняющими границу солдатами - Беата никогда не позволяла им проехать, - купцы, по тем или иным причинам решившие ехать не обычным путем, даже какие-то особые андерские гвардейские части, возвращавшиеся с патрулирования.
      Эти андерские гвардейские части не были обычными солдатами. Они были особенными. Одни мужчины и Беате показалось, что все они привыкли запросто справляться с любыми неприятностями. Они не обратили ни малейшего внимания на обычных солдат, таких, как Беата.
      Как только они подошли, Беата приказала им остановиться. Она знала, кто они такие, потому что капитан Тольберт сообщил ей и всему отделению об особых андерских частях, и приказал пропустить их без задержки. Беата всего лишь хотела спросить, как солдат солдата, не нужно ли им чего.
      Но они и не подумали остановиться. Их командир лишь хмыкнул, проезжая мимо них во главе колонны здоровяков.
      Однако люди, что приближались сейчас не были особыми частями. Беата не могла определить, кто они, но выглядели они как реальная угроза. Она видела сотни облаченных в черную форму всадников, рассредоточившихся по полю, когда группа остановилась.
      Даже издалека чудесное было зрелище.
      Беата глянула в бок и увидела заносящую било Карину. Аннетта тоже взялась за рукоять, чтобы помочь ударить в Домини Диртх.
      Ринувшись вперед, Беата перехватила било прежде, чем девушки успели как следует размахнуться.
      - Приказа никто не отдавал! Что это с вами? Ну-ка, поставьте пока.
      - Но, сержант, это же солдаты! - Заныла Аннетта. - Куча солдат. И они не наши. Это-то я вижу!
      Беата оттолкнула девушку.
      - Они подают сигнал. Ты что, не видишь?
      - Но сержант Беата, - захныкала Аннетта, - это же не наши люди! У них нет никаких дел...
      - Ты даже не знаешь пока, зачем они приехали! - Беата была напугана и рассержена, что Карина с Аннеттой чуть было не ударили в колокол без приказа. - Спятили вы что ли? Вы даже не знаете, кто они такие! Вы могли убить ни в чем не повинных людей!
      Обеим за неподчинение - наряд вне очереди на сегодняшнюю ночь и на всю следующую неделю за неподчинение. Ясно?
      Аннетта понурила голову. Карина отсалютовала, не зная, как реагировать на взыскание. Беата разозлилась бы на всякого в своем отделении, кто без приказа попытался бы звонить в Домини Диртх, но в глубине души она радовалась, что проштрафились хакенки, а не андерки.
      На горизонте всадник размахивал белым флагом, привязанным к палке или пике. Беата не знала на какое расстояние поражает врагов Домини Диртх. Может. если бы Карина с Аннеттой ударили в Домини Диртх, то те люди там и не погибли бы, но после происшествия с Тернером Беата надеялась никогда больше не увидеть, как это оружие убивает людей. Разве что они совершенно очевидно будут атаковать.
      Беата смотрела, как это странное войско ждет на месте, а несколько всадников направляются к блокпосту. Таковы правила, как объяснили Беате и солдатам вверенного ей отделения. Люди должны размахивать каким-нибудь флагом, а если их много, то лишь нескольким из них дозволяется приблизиться к блокпосту и объяснить, с каким делом они прибыли и попросить разрешения на проезд.
      Никакого риска в том, чтобы разрешить подъехать паре-тройке человек не было. Домини Диртх мог убить врага, даже если он всего лишь в шаге от него. Он все равно погибнет. На самом деле не имело значения, как близко подъедут люди. Да и сколько их, если уж на то пошло.
      Четверо чужеземцев, двое пешком и две верхом, приближались, оставив остальных стоять на месте. Когда они подошли достаточно близко, Беата увидела, что идут двое мужчин и две женщины. Мужчина с женщиной верхом, и мужчина с женщиной пешком.
      Во всаднице было что-то такое...
      Когда до Беаты дошло, кто эта женщина, у неё чуть сердце не выпрыгнуло.
      - Видите? - Накинулась она на Карину с Аннеттой. - Понимаете, что могло произойти, ударь вы в эту штуку? Вы только представьте себе, что бы тогда было!
      Обе девушки уронив челюсть смотрели на приближавшихся людей. У Беаты коленки задрожали при одной только мысли о том, что едва не произошло.
      - Положите эту штуку на место! - рявкнула она на парочку, потрясая кулаком. - И не смейте даже приближаться к Домини Диртх! Ясно вам?!
      Обе отсалютовали. Развернувшись, Беата кинулась по ступенькам вниз, прыгая через две за раз. Она и представить себе не могла, что с ней такое случится.
      Ей сроду и в голову не приходило, что она встретится с самой Матерью-Исповедницей.
      Беата вместе с остальными таращилась на подъезжавшую женщину в длинном белом платье. Один из мужчин ехал с ней рядом. Шедшая пешком женщина была беременна. А слева от Матери-Исповедницы шагал мужчина, одетый в свободные одежды непонятного покроя. При нем был меч, но в ножнах.
      А вот едущих справа от Матери-Исповедницы всадник являл собой нечто особенное. Беата отродясь не видела таких мужчин, полностью в черном, с развевающимся за спиной золотым плащом. От его вида у девушки аж дыхание перехватило.
      Беата подумала, уж не тот ли это человек, за которого, как она слышала, собиралась выйти замуж Мать-Исповедница. Лорд Рал. Уж выглядел-то он точно как истинный лорд. Столь величественных мужчин Беате видеть не доводилось.
      - Спускайтесь сюда! - Гаркнула Беата оставшейся на платформе парочке.
      Обе девушки рванули вниз и Беата поставила их в строй. Капрал Мария Фовел, Эстелла Руффин и Эммелин стояли справа от Беаты. Парочка с платформы присоединилась к троим андерцам слева от неё - Норрису, Карлу и Брайсу. Выстроившись в линейку они не сводили глаз с приближавшейся четверки.
      Когда Мать-Исповедница спешилась все отделение вместе с Беатой, не дожидаясь приказа, рухнуло на колени и склонилось в глубоком поклоне. Беата видела прекрасное белое платье Матери-Исповедницы и её роскошные длинные каштановые волосы. Никогда в жизни Беата не видела таких красивых и длинных волос. Она привыкла видеть темные шевелюры андерцев и рыжие головы хакенцев, но эти каштановые, отливающие на солнце темно - медовым оттенком волосы выглядели такими чудесными, что их обладательница казалась каким-то неземным существом.
      Беата радовалась, что стоит с опущенной головой, настолько она боялась встретиться взглядом с Матерью-Исповедницей. Только сильный страх не давал Беате таращиться на неё во все глаза.
      Всю свою жизнь она слышала рассказы о могуществе Матери-Исповедницы, о воздействии её магии, о том, что она одним взглядом может превратить непонравившегося ей человека в камень или сделать ещё что похуже.
      Беата на грани паники тяжело дыша ловила воздух ртом. Она была всего лишь хакенской девчонкой, вдруг ощутившей себя тут совсем не к месту. Она никогда не думала, что ей доведется предстать перед Матерью-Исповедницей.
      - Встаньте, дети мои, - раздался голос над её головой.
      Один лишь звук этого голоса, ласкового, ясного и безусловно доброго, сильно успокоил страхи Беаты. Она никогда не думала, что у Матери Исповедницы может оказаться такой...такой женственный голос. Беата всегда полагала, что её голос должен быть подобен голосу духа, вещающему из мира мертвых.
      Беата вместе со всем отделением поднялась с колен, но голову держала склоненной, все ещё опасаясь прямо смотреть на Мать-Исповедницу. Беате никто не говорил, как надо себя вести при встрече с самой Матерью-Исповедницей, поскольку никому и в голову не пришло, что такое может произойти с ней, обычной хакенской девчонкой. Но вот оно, происходит наяву.
      - Кто здесь главный? - Спросила также ласково Мать-Исповедница, но не услышать властные нотки было просто невозможно. Во всяком случае она явно не собирается обрушивать молнию кому-то на голову.
      Беата сделала шаг вперед, не поднимая глаз.
      - Я, Мать-Исповедница.
      - И ты...?
      Бешено колотящееся сердце Беаты никак не желало замедлить свой ход. Она никак не могла заставить себя не трястись.
      - Ваша покорная слуга, Мать - Исповедница. Сержант Беата.
      Беата чуть из кожи не выпрыгнула, когда ласковые пальцы приподняли её подбородок. А потом она уставилась прямо в зеленые глаза Матери-Исповедницы. Это было все равно что смотреть на высокого, красивого, улыбающегося доброго духа.
      Добрый дух или нет, Но Беата застыла в очередном приступе паники.
      - Рада с тобой познакомиться, сержант Беата. - Это Дю Шайю, друг, указала она, - и Джиаан, тоже друг. - Мать-Исповедница положила руку на плечо стоявшего рядом с ней огромного мужчины. - А это - Магистр Рал, представила она, широко улыбаясь. - Мой муж.
      Беата наконец перевела взгляд на Магистра Рала. Он тоже любезно улыбался. Никогда столь важные особы не улыбались Беате такой вот улыбкой. Все это происходит сейчас с ней потому, что она вступила в армию Андерита и стала наконец хакенкой, делающей настоящее доброе дело вопреки своей гнусной хакенской сущности.
      - Не возражаете, если я поднимусь и гляну на Домини Диртх, сержант Беата? - Спросил лорд Рал.
      Беата вынуждена была сперва прочистить горло.
      - Ну... э-э...нет, господин. То есть, да, господин, пожалуйста, я с удовольствием покажу вам Домини Диртх. То есть, почту за честь. То есть, для меня это большая честь - показать вам Домини Диртх.
      - А наши люди? - Спросила Мать-Исповедница, милостиво положив конец жалкому бормотанью Беаты. - Им можно подъехать, сержант?
      - Простите меня, - поклонилась Беата. - Прошу прощения. Конечно, могут, Мать-Исповедница. Конечно. Простите. Если позволите, я об этом позабочусь.
      Дождавшись кивка Матери-Исповедницы Беата рысью взлетела наверх впереди лорда Рала, чувствуя себя полной дурой из-за того, что не сказала Матери - Исповеднице "добро пожаловать в Андерит". Схватив рог, она протрубила для соседей сигнал "все в порядке". Потом повернулась к поджидавшим на почтительном расстоянии солдатам и проиграла длинную ноту, чтоб дать им знать, что им дано разрешение спокойно приблизиться к Домини Диртх.
      Магистр Рал поднимался по ступенькам. Беата опустила рог и прижалась спиной к перилам. В этом человеке было что-то такое, от чего у неё перехватывало дыхание. Даже сам Министр Культуры, до того, как он сделал с ней то, что сделал, не вызывал у неё такого благоговения, как этот человек, Магистр Рал.
      И дело не только в его высоком росте, широченных плечах, серых пронзительных глазах или черно-золотом облачении с широким кожаным поясом со странными символами и отделанными золотом кожаными кошелями. А в его внушительном виде.
      Он не выглядел таким лощеным и благопристойным, как высокопоставленные андерцы, вроде Далтона Кэмпбелла или Министра Культуры. Нет, он скорее выглядел благородным, решительным и в то же время...опасным.
      Смертельно опасным.
      Он был красивым и вежливым, но Беата нутром чуяла, что если он вдруг гневно посмотрит на неё своими серыми глазами, она вполне может умереть на месте от их пронзительности.
      Если кто и мог быть достойным супругом Матери-Исповеднице, так это только он.
      Беременная женщина тоже поднялась наверх, внимательно изучая все. В этой темноволосой женщине тоже чувствовалось что-то благородное. Она и тот, второй мужчина, будучи оба темноволосыми, выглядели почти как андерцы. Такого странного платья, как на этой женщине, Беата сроду не видала: по всей длине рукавов и на плечах были прикреплены разноцветные полоски ткани.
      - Вот Домини Диртх, Магистр Рал, - указала рукой Беата. Она хотела назвать по имени и женщину, но её имя вылетело у неё из головы и она никак не могла его вспомнить.
      Глаза лорда Рала обежали огромный каменный колокол.
      - Его создали хакенцы тысячи лет назад, - сообщила Беата, специально, чтобы уничтожать андерцев, но теперь это оружие служит для сохранения мира.
      Заложив руки за спину Магистр Рал смотрел на тяжеленное каменное сооружение. Его внимательные глаза примечали все мелочи. Девушка не припоминала, чтобы кто-то ещё так смотрел на Домини Диртх. Казалось, он вот-вот заговорит с ним, а Домини Диртх ответит.
      - И как это могло быть, сержант? - Спросил он, не глядя на нее.
      - Простите, господин?
      Когда он наконец повернулся, от взгляда его серых глаз у неё дыхание оборвалось.
      - Ну, ведь хакенцы завоевали Андерит, верно?
      Под пристальным взглядом этих глаза ей пришлось приложить усилия, чтобы заговорить.
      - Да, господин.
      Голос её скорее походил на писк.
      - Значит, по-вашему, завоеватели волокли эти Домини Диртх - указал он пальцем - у себя на спине, сержант?
      У Беаты задрожали колени. Больше всего ей хотелось, чтобы он не задавал вопросов. Чтобы он оставил её в покое, отправился в Ферфилд и разговаривал там с важными людьми, которые умеют отвечать на вопросы.
      - Господин?
      Лорд Рал повернулся и указал на возвышающийся колокол.
      - Совершенно очевидно, что эти штуки сюда никто не приносил, сержант. Они слишком большие. И их слишком много. Их создали прямо здесь, где они стоят и создали, безусловно, с помощью магии.
      - Но хакенские убийцы, когда захватили...
      - Домини Диртх направлены вовне, навстречу завоевателям, а не во внутрь, в сторону жителей Андерита, сержант. Совершенно ясно, что это чисто оборонительное сооружение.
      Беата судорожно сглотнула.
      - Но нам говорили...
      - Вам лгали. - Ему явно не нравилось то, что он видит. - Это чисто оборонительное сооружение. - Он критическим взглядом окинул соседние Домини Диртх. - И срабатывают они одновременно. Она стоят здесь, как оборонительный рубеж. Они никогда не были оружием захватчиков.
      То, как он это сказал, чуть ли не с сожалением, подсказывало Беате, что он никого не хочет оскорбить. Больше походило на то, что он просто говорит, то, что пришло ему на ум.
      - Но хакенцы... - едва слышно выговорила Беата.
      Магистр Рал вежливо ждал дальнейших возражений. Мысли в голове Беаты перепутались окончательно.
      - Я необразованный человек, Магистр Рал. Я всего лишь злобная по натуре хакенка. Простите, что я недостаточно образована, чтобы как следует ответить на ваши вопросы.
      - Чтобы увидеть то, что прямо у вас перед глазами вовсе не требуется большого образования, сержант Беата, - вздохнул он. - Нужно лишь пошевелить мозгами.
      Беата молчала как рыба, неспособная продолжить беседу. Этот человек очень важная персона. Она кое-что слышала о Магистре Рале, о том, какой он могущественный человек и что он волшебник, способный превратить день в ночь и поменять местами небо и землю. И правил он не одной лишь страной, как Министр Культуры и Суверен, а целой таинственной Д"Харианской империей. А теперь вот ещё забирает под свою власть и все Срединные Земли.
      Но он же и супруг Матери-Исповедницы. Беата видела, с каким выражением Мать-Исповедница смотрит на Магистра Рала. И по этому взгляду поняла, что Мать-Исповедница любит и уважает этого человека. Это ясно, как день.
      - Ты слушай, что он говорит, - заметила беременная женщина. - Он ведь также и Искатель Истины.
      У Беаты отвисла челюсть и она быстро затараторила, прежде чем страх успел полностью охватить её.
      - Значит, это у вас Меч Истины, господин?
      На её взгляд у его бедра висел ничем не примечательный меч, такой же, как все. Черные ножны, так ничего особенного, обернутая кожей рукоять.
      Он достал меч и ножен и тут же сунул обратно. Лицо его потухло.
      - Это? Нет...Это не Меч Истины. Его у меня с собой нет...в данный момент.
      Беата не осмелилась спросить почему. Жаль, что ей не удалось увидеть это оружие. Оно ведь волшебное. Это было бы нечто - если бы она, а не Несан собственными глазами увидела Меч Истины, о котором тот так много рассказывал. Оказавшись на службе в армии и отвечая за Домини Диртх она делает гораздо больше, чем когда-либо удастся ему.
      Магистр Рал снова повернулся к огромному каменному сооружению. Казалось, он забыл о существовании окружающих, сосредоточившись на изъязвленном ветрами камне. Он стоял неподвижно, как изваяние и выглядел едва ли не единым целым с каменным колоссом.
      Он протянул руку, чтобы коснуться Домини Диртх.
      Женщина перехватила его за запястье.
      - Нет, муж мой. Не трогай эту штуку. Это...
      Магистр Рал поглядел ей в глаза и закончил за неё недосказанную фразу.
      - Зло.
      - Значит, ты тоже это чувствуешь?
      Он кивнул.
      Конечно, это зло, хотела сказать Беата. Его ведь сделали хакенцы.
      Но тут её брови поползли вверх. Эта женщина назвала Магистра Рала мужем. Но ведь Мать-Исповедница сказала, что он её муж!
      Магистр Рал, заметив, что его войско на подходе, заторопился вниз через две ступеньки. Женщина, ещё раз глянув напоследок на Домини Диртх, двинулась за ним следом.
      - Муж? - Не удержалась Беата от вопроса.
      Вздернув подбородок, беременная женщина повернулась к Беате.
      - Да. Я жена Магистра Рала, Искателя, Кахарина, Ричарда.
      - Но...Но ведь Мать-Исповедница сказала...
      - Да, мы обе - его жены, - пожала плечами женщина.
      - Обе? Две...
      Женщина начала спускаться по лестнице.
      - Он - важная персона. И может иметь не одну жену. - Остановившись на секунду, женщина оглянулась на девушку. - Когда-то у меня было пятеро мужей.
      Беата выпучив глаза смотрела, как женщина спускается вниз. Стук копыт возвещал о приближении всадников. Беата и вообразить себе не могла, что могут быть такие свирепые войны. И порадовалась, что её хорошо обучили. Капитан Тольберт сказал, что с её выучкой она сможет защитить Андерит от кого угодно, даже от таких вот воинов.
      - Сержант Беата, - окликнул её снизу Магистр Рал.
      Беата подошла к перилам. Магистр Рал стоял подле своего коня. Мать-Исповедница, подобрав поводья, уже вставила ногу в стремя.
      - Слушаю, господин?
      - Полагаю, вы звонили в эту штуку примерно неделю назад?
      - Нет, господин, не звонили.
      - Благодарю, сержант. - Он повернулся к коню.
      - Он тогда сам зазвонил.
      Магистр Рал застыл. Беременная женщина резко обернулась. Мать-Исповедница, уже почти залезшая на лошадь, спрыгнула на землю.
      Беата побежала вниз, чтобы не орать на всю окрестность о подробностях происшедшего. Солдаты её отделения отошли в сторонку, опасаясь путаться под ногами таких важных персон. Опасаясь, как подозревала Беата, что Мать-Исповедница может испепелить их взглядом. Беата по-прежнему побаивалась этой женщины, но уже не так сильно.
      Магистр Рал свистнул своим солдатам и жестом велел поторапливаться и убираться быстрей от Домини Диртх на тот случай если вдруг Домини Диртх решит снова зазвонить сам по себе. Сотни всадников на галопе понеслись по обеим сторонам гигантского колокола, а Магистр Рал тем временем засунул Мать-Исповедницу, беременную женщину и второго мужчину за каменное основание.
      Как только женщины оказались в безопасности, он сгреб Беату за шиворот и защитным жестом отволок прочь от передней стороны Домини Диртх. Беата замерла перед Магистром Ралом по стойке смирно. Больше от страха.
      Он нахмурился так, что у Беаты поджилки затряслись.
      - Что произошло? - Тихо спросил он таким голосом, что от него Домини Диртх вполне мог зазвонить снова.
      Мать - Исповедница подошла и встала рядом с ним. Беременная женщина заняла место по другую руку Магистра Рала.
      - Ну, мы и сами не знаем, господин. - Беата облизнула пересохшие губы. - Один из моих солдат...Тернер его звали - Она указала за спину лорда Рала. - Он как раз находился в патруле, когда эта штука зазвонила. Жуткий был звук. Просто ужасный. А Тернер...
      Беата почувствовала, как по щеке потекла слезинка. Она вовсе не хотела показывать свою слабость этому человеку и Матери - Исповеднице, не но могла совладать с собой.
      - Днем, ближе к вечеру? - Уточнил Магистр Рал.
      Беата кивнула.
      - А откуда вы знаете?
      Он проигнорировал вопрос.
      - Все они зазвонили? Не только этот, а по всей границе, так?
      - Да, господин. И причины тому никто не знает. Офицеры потом все проверили, но ничего не смогли нам сказать.
      - Людей много погибло?
      Беата опустила глаза.
      - Да, господин. Мой подчиненный и много других, как мне сказали. Фургоны с торговцами у границы, люди, возвращавшиеся в Андерит...Все, кто оказался по ту сторону Домини Диртх, когда они зазвонили...Это было ужасно. Погибнуть таким вот образом...
      - Мы все понимаем, - с сочувствием в голосе сказала Мать-Исповедница. - И сожалеем о ваших потерях.
      - Значит, никто не имеет представления, почему они зазвонили? Продолжал напирать Магистр Рал.
      - Нет, господин. Во всяком случае, нам никто причины не называл. Я разговаривала с соседними отделениями, и у них то же самое. У них тоже Домини Диртх зазвонили сами по себе, и никто не знает, почему. Приехавшие потом офицеры тоже не знают причин, потому что спрашивали у нас, что произошло.
      Магистр Рал кивнул, явно о чем-то глубоко задумавшись. Ветер развевал его золотой плащ. Мать-Исповедница убрала с лица пряди волос. То же сделала и беременная супруга Магистра Рала.
      - И это все, кто охраняют границу? - Указал лорд Рал на стоявшее в сторонке отделение. - Лишь вот эти несколько ваших солдат?
      Беата глянула на возвышавшееся над ними оружие.
      - Ну, вообще-то достаточно одного человека, чтобы зазвонить в Домини Диртх, господин.
      Он снова оценивающе глянул на отделение.
      - Допустим. Спасибо за помощь, сержант.
      Они с Матерью-Исповедницей быстро сели на лошадей. Мать-Исповедница и двое пеших двинулись вперед, а Магистр Рал повернулся к Беате.
      - Скажите, сержант Беата, как по - вашему, я и Мать-Исповедница - мы не такие же хорошие, как андерцы? Нас вы тоже считаете злыми по натуре?
      - О нет, господин! Только хакенцы рождаются с гнусной душой. Мы никогда не сможем стать такими же хорошими, как андерцы. Наши души развращены и не могут очиститься. Их же души чисты, и не могут быть развращенными. Мы даже не сможем никогда очиститься полностью. Можем лишь надеяться сдерживать нашу гнусную натуру.
      Печально улыбнувшись, он мягко произнес:
      - Беата, Создатель не творит зла. Он не может создавать злые души и наделять ими вас. В вас заложен такой же хороший потенциал, как и во всех прочих. А у андерцев склонность к злу такая же, как у всех.
      - Нас учили по-другому, господин.
      Его лошадь загарцевала, желая последовать за остальными. Потрепав её по гладкой гнедой холке, он успокоил её, как бы этим ласковым жестом разговаривая с животным.
      - Как я уже сказал, вас учили неправильно. Ты такая же хорошая, как и все остальные люди, Беата - андерцы ли, хакенцы или кто другой. В этом и заключается цель нашей борьбы - обеспечить, чтобы у всех людей были равные возможности.
      Будьте поосторожней с этой штукой, сержант Беата. С этим Домини Диртх.
      Беата откозыряла.
      - Слушаюсь, господин. Я безусловно так и сделаю.
      Пристально глядя ей в глаза он в ответном салюте прижал кулак к сердцу. А потом его лошадь рванула с места в галоп и понеслась вдогонку за остальными.
      Глядя ему вслед, Беата вдруг поняла, что с ней только что произошла самая невероятная в жизни вещь - она разговаривала с Матерью-Исповедницей и Магистром Ралом.
      Глава 51
      Когда Далтон вошел в комнату, Бертран Шанбор поднял взгляд. Жена Бертрану тоже была здесь. Стояла возле резного стола. Далтон быстро обменялся с ней взглядом. Он немного удивился, увидев её здесь, но подумал, что дело показалось ей достаточно серьезным, чтобы обсудить его с мужем.
      - Ну? - Изрек Бертран.
      - Они подтвердили имеющиеся у нас сведения, - сообщил Далтон. - Они видели это своими собственными глазами.
      - А солдаты с ними есть? - Поинтересовалась Хильдемара. - Эти седения тоже соответствуют истине?
      - Да. Порядка тысячи.
      Тихо выругавшись, она побарабанила пальцами по столу Бертрана, размышляя. - И эти придурки на границе их пропустили, не моргнув глазом!
      - Если помнишь, мы сами взрастили такую армию, - поднявшись, напомнил ей Бертран. - В конце концов, наши "особые андерские части" они тоже пропустили.
      - Людей на границе винить нельзя, - отрезал Далтон. - Не могли же они, в самом деле, отказать во въезде Матери-Исповеднице! А мужчина, надо полагать, ни кто иной, как сам Магистр Рал.
      В припадке ярости Министр швырнул хрустальную ручку. Прокатившись по полу, она впечаталась в стенку. Подойдя к окну, Бертран облокотился на подоконник и уставился на небо.
      - Ради Создателя, Бертран, возьми себя в руки! - рыкнула на мужа Хильдемара.
      Бурый от ярости, он повернулся и погрозил ей пальцем.
      - Это может все разрушить! Мы годами трудились над этим, тщательно налаживали связи, засеивали зерна и бережно обрабатывали всходы, и вот теперь, когда мы наконец уже почти готовы собрать бесценный урожай, является она с этим...этим...этим д"харианским ублюдком лордом Ралом!
      - Ну да, и потрясание кулаком - лучший способ решить эту проблему! Скрестила руки на груди Хильдемара. - Ей-богу, Бертран, иногда у тебя здравого смысла не больше, чем у пьяного рыбака!
      - И напыщенная жена, доводящая его до этого состояния!
      Скрежеща зубами он отшвырнул в сторону стул, явно готовясь разразиться длиннющей тирадой. Далтон чуть ли ни видел, как у Хильдемары выгибается спина, топорщится шерсть и вырастают когти.
      Обычно когда эта парочка принималась скандалить, на Далтона обращали внимания не больше, чем на мебель. Но на сей раз ему было чем заняться помимо ожидания, когда эта ругань, которая будет лишь пустой тратой времени, закончится. В зависимости от того, какое решение будет принято, ему надо будет издать соответствующие приказы. И расставить людей по местам.
      Он подумал о Франке, размышляя, не вернулись ли к ней её способности. Последнее время он её редко видел, а когда видел, она казалась занятой. И довольно много времени проводила в библиотеке. В такое время, как сейчас, её помощь была бы весьма ценной. Настоящая помощь.
      - Мать-Исповедница с Магистром Ралом скачут быстро и мои люди опередили их буквально на чуть-чуть, - сказал Далтон прежде, чем Бертран успел обрушиться на жену или она в него чем-нибудь кинуться. - Они будут здесь через час, максимум - через два. Мы должны быть готовы.
      Бертран некоторое время бешено взирал на него, затем придвинул стул и уселся, сложив руки на столе.
      - Да, Далтон, ты прав. Абсолютно прав. В первую очередь нужно убрать Стейна с его людьми с глаз долой. Будет очень некстати, если...
      - Я уже позволил себе вольность позаботиться об этом, Министр. Часть из них отправил инспектировать хлебохранилища, а остальные пожелали изучить стратегические подходы к Андериту.
      - Отлично! - Поднял голову Бертран.
      - Мы слишком много лет трудились над этим, чтобы теперь, когда мы уже так близко к цели, потерять все, - заявила Хильдемара. - Однако, если будем сохранять хладнокровие, то не вижу оснований и дальше не действовать так, как планировали.
      Ее муж кивнул, явно поостыв, как с ним обычно и бывало, когда она начинал думать над серьезными вещами. У него имелась странная способность вспыхивать, как порох, а буквально в следующее мгновение уже улыбаться, как ни в чем ни бывало.
      - Возможно. Как близко уже Орден? - Обратился он к Далтону.
      - Еще далековато, Министр. "Особые андерские части" Стейна, прибывшие позавчера, сообщили мне, что основным силам ещё недели четыре пути. Может, чуть больше.
      Бертран, выгнув бровь, пожал плечами. На его губах мелькнула хитрая улыбка.
      - Значит, нам нужно просто-напросто поиграть в кошки-мышки с Матерью-Исповедницей и Магистром Ралом.
      Упершись кулаками в стол, Хильдемара нависла над мужем.
      - Эти двое, Мать-Исповедница с лордом Ралом, будут требовать от нас ответа. Они уже давным-давно разъяснили нашим представителям в Эйдиндриле стоящий перед нами выбор. И отправили домой с предложением либо присоединиться к Д"Харианской империи, либо столкнуться с вероятностью захвата, в результате которого мы теряем всю власть в собственной стране.
      Далтон был с ней полностью согласен.
      - Именно на нашу страну они обрушатся в первую очередь, если мы откажемся сдаться на их условиях. Будь мы какой-нибудь маленькой незначительной страной, они бы просто наплевали на нас, начни мы хитрить, но поскольку мы то, что мы есть, но в случае отказа капитулировать тут же окажемся наипервейшей мишенью.
      - И у них, как я слышала, есть армия где-то на юге, - добила мужа Хильдемара. - Лорд Рал - не тот человек, которого можно игнорировать или принимать за дурачка. Некоторые другие страны - Яра, Галея, Хергборг, Греннидон и Кельтон, помимо всех прочих - уже повержены или присоединились добровольно. У Магистра Рала имеются весьма значительные собственные войска из Д"Хары, но в совокупности с армиями этих стран его сила просто потрясающая.
      - Но не все они здесь поблизости. - По какой-то причине Бертран вдруг совершенно успокоился. - Орден вполне сможет их сокрушить. А Домини Диртх сметет с лица земли любые Силы Д"Харианской империи.
      Далтон счел такую уверенность необоснованной.
      - Из моих источников мне известно, что этот самый Магистр Рал чародей каких-то редкостных способностей. К тому же он Искатель Истины. Боюсь, что такой человек найдет способ справиться с Домини Диртх.
      - К тому же, - гневно сверкнула глазами Хильдемара, Мать-Исповедница, Магистр Рал и порядка тысячи их солдат уже внутри страны, за линией Домини Диртх. Они потребуют нашей капитуляции. И ежели таковое произойдет, нашей власти конец. А Орден явится сюда через несколько недель. К шапочному разбору. - Она погрозила мужу пальцем. - Мы слишком много лет на это угробили, чтобы теперь все разом потерять!
      Бертран, улыбнувшись, побарабанил по столу.
      - Значит, как я уже сказал, нам придется поиграть с ними в кошки-мышки, не так ли, дорогая?
      Ричард с Кэлен двигались к поместью Министра Культуры. За ними по дороге черной змейкой тянулись д"харианские солдаты. Черной змейкой, отливающей сталью. До захода солнца оставался примерно час, но они, наконец-таки добрались до места.
      Ричард, наблюдая за кружившимся над ними любопытным вороном, отклеил от взмокшей груди влажную д"харианскую тунику. Хриплым карканьем птица извещала о своем царственном присутствии, как это любят делать все вороны.
      Денек выдался теплым и влажным. Они с Кэлен переоделись в запасную одежду, предоставленную им солдатами, чтобы их собственные наряды оставались чистыми и в них можно было бы идти на предстоящую, как они знали, встречу.
      Оглянувшись, Ричард напоролся на убийственный взгляд Дю Шайю. Чтобы не затягивать поездку ещё на день и быстрее добраться до места он заставил её ехать верхом. Их путешествие и так длилось слишком долго.
      Бака Тау Мана терпеть не могли ездить верхом. И как правило Дю Шайю попросту игнорировала его слова, когда он приказывал ей сесть на лошадь. Но на сей раз она поняла, что если не послушается, её дожидаться никто не станет.
      Судя по всему, Каре потребовалось довольно много времени, чтобы найти армию генерала Райбиха и отправить Ричарду эскорт. Ричард с Кэлен и Бака Тау Мана слишком долго шлепали пешком по весенним лужам. И не очень далеко ушли, когда их, наконец, нагнал д"харианский конный эскорт с заводными лошадьми.
      Да ещё Дю Шайю замедляла продвижение, хоть и не нарочно. Она без конца протестовала, что езда верхом повредит её ребенку, тому самому, что Ричард попросил её выносить. Именно из-за её беременности Ричард и не очень настаивал, чтобы она ехала верхом.
      Начать с того, что он вообще не хотел, чтобы она с ними ехала. Когда прибыли д"харианцы с запасными лошадьми и провиантом, она наотрез отказалась возвращаться домой, как до этого обещала.
      Надо отдать ей должное, во время путешествия она ни разу не пожаловалась на трудности. Но когда Ричард заставил её таки сесть на лошадь, из неё просто дым пошел.
      Кэлен, сперва довольно прохладно отнесшаяся к присутствию мудрой женщины Бака Тау Мана, изменила свое отношение к ней с того дня, как Ричард упал с лошади. Кэлен считала, что Дю Шайю спасла ему жизнь. Ричард ценил стремление Дю Шайю оказать помощь, но сильно сомневался, что это она спасла ему жизнь.
      Он никак не мог током понять, что же на сама деле тогда с ним произошло. Увидев Домини Диртх и узнав, что они зазвонили сами по себе как раз тогда, когда он чуть не загнулся от дикой боли, он понял, что все это как-то взаимосвязано, и не верил, что Дю Шайю имеет к этому какое-то отношение. Произошло что-то гораздо более важное, чем она думала и куда более сложное, хотя Ричард и не понимал, что именно.
      С того самого момента, как Ричард увидел Домини Диртх, он отказался останавливаться ради чего бы то ни было, даже состояния Дю Шайю. Побывав возле этих каменных колоколов и почувствовав кое-что из того, что чувствовал он, Дю Шайю стала куда как более покладистой и не возражала против спешки.
      Заприметив взметавшего пыльный шлейф всадника, Ричард поднял руку. Он слышал, как приказ остановиться передавали дальше по рядам. Колонна встала. И как только она остановилась, Ричард осознал, сколько же от них было шума.
      - Должно быть, это нас приветствовать собираются, - сообщила Кэлен.
      - Далеко ещё до поместья Министра? - Поинтересовался Ричард.
      - Не очень. Мы уже больше чем на пол пути до Ферфилда. Может, около мили.
      Ричард с Кэлен спешились, чтобы встретить приближающегося всадника. Один из солдат принял у Кэлен поводья. Ричард отдал ему и свою уздечку, а затем отошел от колонны. За ним проследовала одна лишь Кэлен. Ричард пришлось дать сигнал, чтобы солдаты не образовывали вокруг них защитный круг.
      Молодой человек спрыгнул с лошади, не успела та толком остановиться. Держа в одной руке уздечку, он с поклоном преклонил колено. Кэлен поприветствовала как положено Матери-Исповеднице, и он встал. Юноша был облачен в темные штаны, черные сапоги, белую рубашку с вычурным кружевным воротником и манжетами, дублет в черно-коричневую клетку на бежевом фоне.
      - Магистр Рал? - Склонил он рыжую голову.
      - Совершенно верно.
      Юноша выпрямился.
      - Я - Роули. Министр Культуры послал меня, чтобы я приветствовал вас от его имени. Он счастлив, что вы с Матерью-Исповедницей почтили своим присутствием Андерит.
      - Не сомневаюсь, - хмыкнул Ричард.
      Кэлен ткнула его в бок.
      - Спасибо, Роули. Нам нужно место, где наши люди могут разбить лагерь.
      - Да, Мать-Исповедница. Министр приказал мне передать вам, что вы можете выбирать любое место на ваше усмотрение. Если вас это устроит, то вы можете расположиться в поместье.
      Ричарда эта идея ну совсем не грела. Он не хотел, чтобы его люди оказались на замкнутом пространстве. Он хотел, чтобы они были поблизости, но могли при этом занять хорошую оборонительную позицию. Что бы там ни думали остальные, он обязан считать это место потенциально вражеской территорией.
      - Как насчет вот тут? - Указал он на поле. - Землевладельцу мы, разумеется, возместим весь ущерб.
      - Если вам так угодно, лорд Рал, - поклонился Роули. Министр желает, чтобы выбор был за вами. Земля здесь общественная, а хлебов избыток, так что никакой компенсации не потребуется.
      Когда вы разместите ваш эскорт, то, если вам будет угодно, Министр хотел бы пригласить вас отужинать. Он попросил меня передать вам, что с нетерпением ждет встречи с вами и жаждет снова лицезреть Мать-Исповедницу.
      - Мы не...
      Кэлен снова ткнула его локтем.
      - Мы с радостью принимаем приглашение Министра Шанбора отужинать с ним. Однако попросите его отнестись с пониманием к тому, что мы приехали издалека и устали. И будем признательны, если ужин будет небольшим, не более трех перемен.
      Роули был явно не готов к подобной просьбе, но пообещал незамедлительно её передать.
      Как только юноша отбыл, возле Ричарда нарисовалась Дю Шайю.
      - Тебе нужно помыться! - Объявила она. - Джиаан говорит, что тут неподалеку, за холмом, есть пруд. Пошли искупаемся.
      Брови Кэлен сползли к переносице. Дю Шайю приторно улыбнулась.
      - Я всегда должна это предлагать сама, - сообщила она. - Он вечно стесняется, когда мы моемся вместе. Его лицо краснеет - Она указала на физиономию Ричарда - вот прямо как сейчас, когда мы раздеваемся перед купанием. Он вот так краснеет каждый раз, как велит мне раздеться.
      - Да ну? - Скрестила руки Кэлен.
      Дю Шайю закивала.
      - Тебе тоже нравится с ним купаться? Кажется, он это любит. Купаться с женщинами.
      Только теперь Ричард понял, насколько недовольна Дю Шайю прогулкой верхом и насколько она жаждет сравнять счет.
      Зеленый глаза Кэлен обратились на Ричарда.
      - Что у тебя за вечные истории с женщинами и водой?
      Ричард пожал печами, не имея ничего против этой игры.
      - Хочешь составить нам компанию? Это может оказаться весело. Подмигнув Кэлен, он схватил Дю Шайю за руку. - Ну, пошли, жена. Мы с тобой пойдем первые. А Кэлен, возможно, присоединится к нам попозже.
      Дю Шайю вырвала руку. Для неё шутка зашла слишком далеко.
      - Нет! Я не желаю подходить к воде!
      В её глазах мелькнул неприкрытый ужас. Она вовсе не желала предоставлять шимам возможность опять её утопить.
      Глава 52
      Ричард нетерпеливо вздохнул, наблюдая за наслаждавшимися ужином людьми. Ужин в узком кругу, как назвал это действо Бертран Шанбор. Кэлен шепнула Ричарду, что по андерским меркам ужин на пятьдесят - шестьдесят персон считается ужином в узком кругу.
      Когда Ричард смотрел на гостей, многие из них, особенно мужчины, отводили взгляд. А вот многие женщины - нет. Большая удача, судя по тому, как они строили ему глазки, что Кэлен не ревнива. К Дю Шайю она на самом деле вовсе не ревновала, отлично зная, что та лишь подтрунивает над ним. Однако он твердо знал, что ему ещё предстоит объясняться по поводу того совершенно невинного разового совместного купания с Дю Шайю.
      Представлялось довольно затруднительным объяснять что бы то ни было Кэлен, когда вокруг практически постоянно толпились люди. Даже когда они спали, то все равно каждое мгновение их охраняли мечмастера, а теперь ещё и д"харианские солдаты. Не очень-то интимная обстановочка, а о романтике и говорить не приходится. Он уже начал забывать, что они женаты, настолько давно им не доводилось побыть наедине.
      Однако в свете стоящих перед ними целями эти неудобства казались совсем незначительными. Мысли о том, что из-за разгуливающих на свободе шимов гибнут люди как-то не способствовали интимной близости.
      Сидя сейчас рядом с ней и глядя, как свет ламп отражается в её зеленых глазах и играет в её волосах, разглядывая, как густые пряди струятся по её шее, Ричард начал вспоминать о том, как несколько недель назад в последний раз занимался с ней любовью в доме духов. Вспоминал её нежное обнаженное тело. Эта картина встала перед его глазами, как наяву.
      Кэлен кашлянула.
      - Он задал тебе вопрос, Ричард, - шепнула она.
      - Что? - Моргнул Ричард.
      - Министр Шанбор задал тебе вопрос.
      Ричард повернулся к Министру.
      - Прошу прощения, задумался. Об одном важном деле.
      - Ничего страшного, - улыбнулся Министр Шанбор. - Я просто поинтересовался, где вы выросли.
      Ричард вдруг вспомнил нечто давно позабытое - как он боролся со своим старшим братом. Сводным братом Майклом. Он тогда так наслаждался их совместными играми. Веселое было тогда время.
      - О, ну как вам сказать...Там, где бывали хорошие драки.
      - Полагаю...Полагаю, у вас был хороший учитель. - Министр явно подбирал слова.
      Позже, когда они выросли, сводный брат предал Ричарда Даркену Ралу. Майкл предал многих. Из-за предательства Майкла погибло много невинных людей.
      - Да, - ответил Ричард. Воспоминания стояли стеной между ним и Министром. - У меня действительно был хороший учитель. Прошлой зимой я приказал отрубить ему голову.
      Министр побледнел.
      Ричард повернулся обратно к Кэлен.
      - Отличный ответ, - прошептала она, пряча улыбку и прикрываясь салфеткой, чтобы её нельзя было услышать за игрой расположившейся перед их столом внизу арфистки.
      Госпожа Шанбор, сидевшая по другую руку от Кэлен, даже если и слышала слова Ричарда, то не показала вида. Далтон Кэмпбелл, сидевший рядом с Министром, выгнул бровь. Сидевшая подле него супруга, Тереза, - милая женщина, по мнению Ричарда - ничего не слышала. Когда Далтон шепотом передал ей слова Ричарда, её глаза расширились, но скорей от восторга, чем от ужаса.
      Кэлен предупредила его, что эти люди признают силу и посоветовала, если он хочет добиться от них сотрудничества, припугнуть их, а не предлагать выгоды.
      Министр, держа в руке кусок мясного рулета в красном соусе, стекающим ему на пальцы, явно желая перевести разговор в более безопасное русло, предложил:
      - Не желаете ли отведать мяса, лорд Рал?
      Ричарду казалось, что эта мясная перемена длится уже битый час. И решил сказать этому человеку чистую правду.
      - Я - боевой чародей, Министр Шанбор. И как мой отец, Даркен Рал, не ем мяса. - Ричард сделал паузу, дабы убедиться, что его слушают все сидящие за столом. - Видите ли, волшебники должны в своей жизни придерживаться равновесия. И отказ от мяса уравновешивает совершенные мною убийства.
      Арфистка пустила фальшивую ноту. Все остальные затаили дыхание.
      - Я уверен, - нарушил мертвую тишину Ричард, - что сейчас вам уже известно сделанное мною Срединным Землям предложение присоединиться к нам. Условия выдвинуты честные и равные для всех. Ваши представители наверняка уже сообщили вам о них. Если вы присоединитесь добровольно, то ваш народ будет с радостью принят. Если вы выступите простив нас...Что же, если вы откажетесь, то мы придем и завоюем вас, и тогда условия будут жесткими.
      - Мне так и сказали, - кивнул Министр.
      - И вам сообщили, что я полностью поддерживаю Магистра Рала? Вклинилась в разговор Кэлен. - Вам известно, что я советую всем странам присоединиться к нам?
      - Да, Мать-Исповедница, - слегка наклонил голову Министр. - И пожалуйста не сомневайтесь, что мы высоко ценим ваш мудрый совет.
      - Надо ли это понимать как то, что вы намерены присоединиться к нам в нашей борьбе за свободу, Министр?
      - Ну...Видите ли, Мать-Исповедница, все не так просто.
      - Прекрасно, - произнес Ричард, начав приподниматься. - Значит, я встречусь с Сувереном.
      - Вы не можете, - сказал Далтон Кэмпбелл.
      Ричард, закипая, опустился на место.
      - Это почему же?
      Министр облизнул губы.
      - Дело в том, что Суверен, да благословит Создатель его душу, очень болен. Он прикован к постели. Даже я не могу его увидеть. Он не в состоянии говорить, как мне сообщили лекари и его супруга. Попытаться поговорить с ним - бесполезное занятие, потому что он практически все время без сознания.
      - Мне очень жаль! - Произнесла Кэлен. - Мы и представления не имели!
      - Мы охотно отведем вас к нему, Мать - Исповедница, лорд Рал, искренним тоном заверил Далтон Кэмпбелл, - но он настолько болен, что не сможет ничего вам ответить.
      Арфистка заиграла более громкую и сложную мелодию, задействую чуть ли не все струны арфы.
      - Значит, вам придется решать без него, - отрезал Ричард. - Имперский орден уже захватывает Новый Мир. И нам нужны все силы, которые мы сможем привлечь, чтобы противостоять его натиску, иначе их черная тень накроет всех нас.
      - Что ж, - ответил Министр, сосредоточенно собирая что-то невидимое со скатерти. - Я хочу, чтобы Андерит присоединился к вам в вашей благородной борьбе. Действительно хочу. Как, я убежден, и большинство жителей Андерита...
      - Отлично. Значит, вопрос решен.
      - Не совсем. - Министр Шанбор поднял взгляд. - Хотя сам я этого хочу, как и моя супруга, а Далтон Кэмпбелл нам это весьма настоятельно советует, мы не можем сами решать такой важный вопрос.
      - Директоры? - Уточнила Кэлен. - Так с ними мы можем поговорить прямо сейчас.
      - И они тоже, - согласился Министр, - но дело не только в них. Есть и другие, кто должен принять участие в решении столь судьбоносного вопроса.
      - И кто же? - Озадаченно спросил Ричард.
      Министр откинулся на стуле и некоторое время оглядывал зал, прежде чем устремить свои темные глаза на Ричарда.
      - Народ Андерита.
      - Вы - Министр культуры! - Горячо заявила Кэлен. - Вы говорите от их имени. Вам достаточно сказать, что будет так, и все.
      - Мать-Исповедница, лорд Рал, - развел руками андерец, - вы ведь просите нас отказаться от нашего суверенитета. Требуете капитуляции. Я не могу единолично решать такой вопрос.
      - Именно поэтому это и зовется капитуляцией! - Прорычал Ричард.
      - Но вы хотите, чтобы наш народ перестал быть тем, что он есть, и стать единым с вами и вашим народом. Мне кажется, вы не понимаете, что это значит. Вы просите нас отказаться не только от нашей самостоятельности, но и от нашей культуры.
      Разве вы не видите? Мы можем перестать быть тем, что мы есть. Нашей культуре тысячи лет. И вот теперь являетесь вы, один человек, и требуете, чтобы целый народ отказался от своей истории? Неужели вы думаете, что нам так легко отказаться от нашего наследия, наших обычаев, нашей культуры?
      Ричард побарабанил пальцами по столу. Он оглядел наслаждавшихся ужином гостей, не имеющих ни малейшего представления о тех серьезных вещах, что сейчас обсуждаются за верхним столом.
      - Вы неправильно это трактуете, Министр. Мы вовсе не намерены уничтожить вашу культуру. - Ричард наклонился поближе к андерцу. - Хотя их того, что мне доводилось слышать, в ней есть кое-какие несправедливые аспекты, которых мы не допустим. По нашему закону все равны.
      И если вы будет соблюдать общие законы, вы можете сохранять вашу культуру сколько угодно.
      - Да, но...
      - В первую очередь, это необходимо для сохранения свободы сотен тысяч жителей Нового Мира. Мы не можем ставить под угрозу так много людей. Если вы к нам не присоединитесь, мы вас захватим. А когда это произойдет, то вы будет лишены права голоса при принятии общих законов, и выплатите контрибуцию, которая выбьет из колеи вашу страну на несколько поколений.
      Глаза Ричарда горели так, что Министр аж отодвинулся на несколько дюймов. - Но будет куда хуже, если Имперский Орден доберется до вас первым. Они не будут требовать контрибуции. Они вас уничтожат. Перебьют и поработят вас.
      - Имперский Орден потребовал капитуляции Эбиниссии, - сдержанно сообщила Кэлен. - Я была там. И видела, что сотворили имперцы с жителями, когда те отказались сдаваться и становиться рабами. Солдаты Имперского Ордена замучили и вырезали всех мужчин, женщин и детей в городе. Всех до единого. Никто не остался в живых.
      - Ну, любой человек, кто...
      - В резне принимали участие более пятидесяти тысяч имперцев. - Ледяным тоном властно продолжила Кэлен. - Я командовала войсками, которые перебили их. Мы убили всех до последнего тех солдат и офицеров Ордена, кто принимал участие в резне в Эбиниссии. - Кэлен наклонилась к Министру. - Многие из них молили о милосердии. Но я провозгласила моей властью Матери-Исповедницы, что Ордену не будет никакой пощады! И сюда входят и те, кто выступает на его стороне. Мы уничтожили этих людей всех до одного, Министр. Всех до одного.
      После этих произнесенных ледяным тоном слов за столом повисло всеобщее ошарашенное молчание. Тереза, жена Далтона Кэмпбелла, выглядела так, будто готова бежать из-за стола, куда глаза глядят.
      - Ваше единственное спасение - присоединиться к нам, - наконец сказал Ричард. - Вместе мы образуем огромную силу, способную опрокинуть Орден и сохранить мир и свободу в Новом Мире.
      - Как я уже сказал, - заговорил наконец Министр Шанбор, - будь выбор за мной, я бы согласился присоединиться к вам. И моя жена тоже. И Далтон. Только дело в том, что император Джегань сделал щедрое предложение, предложил мир и...
      - Что?! - Кэлен вскочила. - Вы ведете переговоры с этими убийцами?!
      Некоторые гости в зале прервали свои беседы и глянули на верхний стол. А некоторые, как заметил Ричард, вообще за все время ни разу не отрывали глаз от Министра и его гостей.
      Министр впервые не растерялся.
      - Когда твоей стране угрожают две противостоящие друг другу силы, ни одну из которых мы не приглашали, наш долг вождей и советников выслушать обе стороны. Мы не хотим воевать, но война сама к нам пришла. И мы обязаны выяснить, какой выбор нам предлагают. Вы не можете винить нас в том, что мы желаем тщательно взвесить наши возможности.
      - Свобода или рабство, - отрезал Ричард, встав рядом с женой.
      Министр тоже поднялся.
      У нас, в Андерите, не считается оскорблением выслушать то, что люди хотят сказать. Мы не нападаем на людей, если они нам не угрожают. Имперский орден просил нас не слушать вас, но вы, тем не менее, здесь. Мы предоставляем всем возможность высказаться.
      Лежащая на эфесе меча рука Ричарда напряглась. Он ожидал почувствовать выложенные золотой проволокой буквы слова "Истина", и на мгновение удивился, когда их не обнаружил.
      - И какую же ложь вам выдал Орден, Министр?
      - Как я уже сказал, ваше предложение нам нравится больше, - пожал плечами андерец.
      Он жестом предложил гостям сесть. Ричард с Кэлен неохотно вернулись на свои места.
      - Говорю вам прямо в лицо, Министр, - заявил Ричард. - Чего бы вы там ни добивались, от нас вы их не этого не получите. Даже не утруждайтесь выставлять ваши условия. Как мы уже объяснили вашим представителям в Эйдиндриле, мы выдвинули одинаковые требования для всех стран. И чтобы все было по справедливости, никаких исключений не будет ни для кого. Ни особых привилегий.
      - А мы ничего и не просим, - ответил Министр Шанбор.
      Кэлен легонько коснулась его спины и Ричард воспринял это как сигнал успокоиться и сдерживаться. Глубоко вдохнув, он напомнило себе о цели их пребывания здесь. Кэлен права. Надо сперва думать, а потом действовать.
      - Ладно, Министр, так что за проблема не позволяет вам принять наши условия?
      - Ну, как я уже сказал, будь на то моя воля...
      - Что за проблема? - Убийственным тоном переспросил Ричард. Похоже, успокоиться не вышло.
      Он уже подумывал о своих войсках, расположенный в миле от поместья. Для д"харианских элитных войск смести охрану поместья - плевое дело. Этот не то решение, к которому хотелось бы прибегать, но у него может просто не оказаться выбора. Нельзя дать Министру - невольно или нет - помешать им остановить Джеганя.
      Министр прочистил горло. Остальные гости за столом застыли, боясь пошевелиться, будто могли прочитать в глазах Ричарда его мысли.
      - Это касается всех жителей нашей страны. Вы хотите, чтобы мы отказались от нашей культуры, как и Имперский Орден, хотя возможно, вы внесете и меньше изменений в наш уклад, чем Орден, и мы сможем сохранить кое-что из наших обычаев.
      Такую вещь я навязать своему народу не имею права. Они сами должны решать.
      - Что? - Нахмурился Ричард. - Что вы имеете в виду?
      - Я не могу диктовать в этом вопросе. Население само должно решить, что делать дальше.
      Ричард поднял ладонь и опустил на стол.
      - Но как они могут это сделать?
      Министр облизнул губы.
      - Они сами решат свою судьбу голосованием.
      - Чем-чем? - Спросила Кэлен.
      - Голосованием. В этом деле каждому должна быть дана возможность высказать свое мнение.
      - Нет, - спокойно отрезала Кэлен.
      - Но, Мать-Исповедница, - развел руками Министр, вы же сказали, что речь идет о свободе нашего народа. Как вы можете настаивать на том, чтобы я принимал единолично решение по столь важному вопросу, не выслушав мнение народа?
      - Нет, - повторила Кэлен.
      Сидящие за столом были в шоке. Глаза госпожи Шанбор после заявления её мужа готовы были вылезти из орбит. Далтон Кэмпбелл резко выпрямился, чуть приоткрыв рот. Брови Терезы от изумления встали домиком. Ясно, что никто из них не знал о намерениях Министра, и судя по всему, не считал его решение таким уж мудрыми. Но все же не проронили ни слова.
      - Нет, - снова сказала Кэлен.
      - Тогда как вы можете рассчитывать на то, что наш народ поверит в то, что вы искренне боретесь за свободу, если вы отказываете им в праве самим решить свою судьбу? Если вы предлагаете настоящую свободу, то почему вы тогда боитесь свободного волеизъявления народа в решении его же судьбы? Если вы - за справедливость и равенство, а Имперский Орден жестокий и лживый, то почему вы не хотите позволить нашему народу свободно выбрать вашу сторону? Разве есть что-то плохое в том, чтобы дать людям возможность самим решить свою судьбу и сделать свободный выбор?
      Ричард поглядел на Кэлен
      - А он дело...
      - Нет! - Рявкнула она.
      Никто за столом так и не шевелился, настолько всех интересовало будущее страны, висящее на волоске.
      Ричард взял Кэлен под руку.
      - Прошу прощения, нам нужно кое-что обсудить, - коротко глянул он на Министра.
      Ричард увел Кэлен к занавескам возле сервировочного стола и глянув в окно, чтобы убедиться, что поблизости никого нет и их никто не подслушивает. Люди за верхним столом не смотрели на них, а тихо сидели, глядя на веселящихся, пьющих и едящих гостей в зале, и не подозревавших о разворачивающейся за верхним столом драме.
      - Кэлен, я не вижу оснований не...
      - Нет, Ричард. Нет! Что в этом слове тебя не ясно?
      - Причина.
      Она нетерпеливо вздохнула.
      - Послушай, Ричард. Я просто не думаю, что это хорошая идея. Нет, Не так. Я думаю, что это чудовищная затея.
      - Ясно. Кэлен, ты прекрасно знаешь, что в таких вещах я полагаюсь на твое мнение...
      - Ну, так прими его. Нет.
      Ричард раздраженно взъерошил волосы. Он снова огляделся по сторонам. На них никто не обращал внимания.
      - Я собирался сказать, что хочу знать причину твоего решения. Этот малый не так уж и не прав. Если мы предоставляем людям шанс присоединиться к нам в борьбе за всеобщую свободу, то почему мы отказываем им в праве свободно принять решение присоединиться к нам? Свобода - это не так вещь, которую можно навязывать.
      - Я не могу объяснить причину, Ричард, - сжала ему руку Кэлен. - Да, звучит это хорошо. Да, я понимаю обоснованность этого. Да, такое решение будет справедливым. - Она сдавила его руку ещё сильней. - Но все мое нутро вопит "нет". В таких делах я должна доверять своим инстинктам, Ричард. И ты тоже. А внутренний голос протестует очень громко и настойчиво. Не делай этого.
      Ричард провел ладонью по лицу. Он пытался найти причину, по которой они могут возражать против решения Министра. Но нашел лишь дополнительные причины в поддержку - и не только потому, что им нужен Андерит в борьбе против Ордена.
      - Кэлен, я тебе доверяю. Правда, доверяю. Ты - Мать-Исповедница и имеешь огромный опыт правления. Я же всего лишь лесной проводник. Но мне бы хотелось бы услышать что-нибудь более весомое, чем "наше нутро кричит "нет".
      - Не могу я тебе больше ничего сказать! Нет у меня объяснений! Ноя знаю этих людей и знаю, какие они наглые и хитрые. И не верю, что Бертрана Шанбора хоть на йоту волнует желание народа. Насколько мне известно, они с женой заботятся лишь о себе. Что-то во всей этой затей кроется...
      Ричард погладил её по виску.
      - Кэлен, я тебя люблю. И верю тебе. Но речь идет о жизни этих людей. Основная суть в том, что решать будет не один Бертран Шанбор. Если то, что мы предлагаем, это благо, то почему бы ни предоставить населению Андерита возможности сказать "да"? Не кажется ли тебе, что в этом случае они охотней окажут поддержку нашему делу, чем если за них примут решение их вожди?
      Ты считаешь справедливым, что мы требуем от них отказаться от их культуры, говоря, что это необходимо и правильно, но при этом отказываем им в свободе присоединиться к нам добровольно? Почему только правитель может решать за весь народ? Что, если Министр захотел бы присоединиться к Джеганю? Разве в этом случае ты не захотела бы предоставить народу шанс скинуть его и предпочесть свободу?
      Она теребила волосы, явно не зная, как высказать свои сомнения и чувства.
      - Ричард, в твоих устах это звучит...правильным, но я просто... ну, не знаю...Я просто чувствую, что это ошибка. А если они сжульничают? Запугают людей? Как мы это узнаем? Кто проследит за тем, чтобы голосование было честным? Кто проследит за правильностью подсчета голосов?
      Ричард провел пальцем по шелковому рукаву её платья.
      - Ну, а если мы выставим условия? Условия, обеспечивающие контроль нам, а не им?
      - Например?
      - У нас здесь тысяча солдат. Мы можем разослать их по всем городам и весям Андерита следить, как проходит голосование. Каждый может поставить значок на листе бумаги. Ну, скажем, кружок, если за нас, и крест, если за Орден. Тогда наши люди смогут проследить за подсчетом голосов. И обеспечат честное голосование.
      - А как люди узнают, какой значок за что ставить?
      - Нам придется им сказать. Андерит не такой уж большой. Мы можем побывать повсюду и разъяснить людям, почему им нужно присоединиться к нам, почему для них это так важно и рассказать, как им придется страдать, если вместо нас будет Орден. Правда действительно на нашей стороне, и не так уж трудно будет помочь большинству народа это увидеть.
      Кэлен, размышляя пожевала губу.
      - И сколько времени это займет? Разведчики доносят, что Орден будет на расстоянии удара меньше чем через шесть недель.
      - Значит, установим срок в четыре недели. Четыре недели на подготовку и голосование. Это предоставит нам больше чем достаточно времени объехать страну и поговорить с людьми, объяснить, насколько это для них важно. А потом когда она проголосуют за присоединение к нам, у нас останется ещё полно времени, чтобы подтащить сюда нашу армию и воспользоваться против Джеганя Домини Диртх.
      Кэлен провела рукой по животу.
      - Мне это не нравится, Ричард.
      - Ну, что же, - пожал он плечами. - Сюда движется генерал Райбих. Он будет здесь до того, как Джегань дойдет до Андерита. Мы приказали ему держаться северней и не показываться, но мы можем взять наших людей, захватить Домини Диртх и сбросить местную власть.
      Судя по их армии, что я видел, это не займет много времени.
      - Знаю, - нахмурилась Кэлен. - И не понимаю этого. Я была здесь раньше. Их армия была очень сильной. А те солдаты, что мы видели...Они почти дети.
      Ричард поглядел в окно. Льющийся из многочисленных окон свет отлично освещал территорию. Красивое место. И очень мирное.
      - Плохо обученные дети, - сказал он. - Я тоже этого не понимаю. Разве что, как сказала та девочка на границе, сержант Беата: достаточно одного человека, чтобы зазвонить в Домини Диртх.
      Может, им не нужно тратить огромные средства на содержание большой армии, когда все, что требуется - это несколько солдат на границе, орудующих Домини Диртх. В конце концов, тебе не хуже других известно, каких средств требуется на содержание внушительной армии. Войска-то нужно каждый день кормить. Именно поэтому Джегань сюда и направляется. Может, Андериту просто нет необходимости тратить средства на войско.
      - Может быть, - кивнула Кэлен. Я знаю, что у Министра Культуры есть давняя традиция иметь личную кормушку - от ростовщиков, торговцев и тому подобное - которые таким образом проталкивают нужные им решения. Содержание большой армии обходится дорого даже для богатой страны. Но я думаю, за столь быстрым сокращением и разложением местной армии стоит нечто большее.
      - Ну, так что ты решала? Голосование или захват?
      Она посмотрела ему в глаза.
      - Я по-прежнему против голосования.
      - Ты же знаешь, что пострадают люди. Погибнут. Бескровно это не обойдется. Возможно, нам придется убивать их солдат - таких как та сержант Беата у Домини Диртх. Хоть они почти ещё дети, но они наверняка попытаются помешать нам захватить Домини Диртх и погибнут.
      Мы не можем позволить им удерживать контроль над Домини Диртх. Мы должны завладеть этим оружием, если хотим, чтобы наша армия вошла сюда. И не можем ставить наше войско под удар этих штуковин.
      - Но магия исчезает.
      - Они зазвонили неделю назад. И люди, находившиеся перед ними, погибли. Они по-прежнему действуют. Мы не можем рассчитывать на то, что они не сработают.
      Так что, либо мы атакуем, либо даем им делать то, что предлагает Министр: даем возможность их народу самому решить свою судьбу. Но даже если что-то пойдет наперекосяк, мы по-прежнему сможем прибегнуть к помощи имеющихся в нашем распоряжении войск. Когда столь многое поставлено на карту, я, если потребуется, не колеблясь ни секунды дам команду атаковать. Слишком много жизней находятся под угрозой.
      - Верно. У нас всегда остается в запасе этот вариант.
      - Но есть кое-что не менее важное, что мы не должны упускать из виду. Возможно, самое важное из всего.
      - Что именно? - Спросила Кэлен.
      - Шимы. Именно из-за них мы здесь, не забыла? И эта затея с голосованием вполне сможет сработать в нашу пользу в истории с шимами.
      - Это каким образом? - Скептически поинтересовалась Кэлен.
      - Нам нужно перетрясти библиотеку. Если мы сможем найти информацию, как остановить шимов - например, выяснить, как это проделал в свое время Йозеф Андер - то сможем изгнать их до того, как станет слишком поздно для магии. Ты ведь не забыла о бабочке игрунье и всем остальном, а?
      - Ну конечно же нет!
      - А ещё твое могущество Исповедницы, магия Дю Шайю, волшебные узы и все прочее. В отсутствие магии Джегань может легко одержать победу. Без неё опасность Ордена возрастает во много раз. Без магии мы с тобой такие же люди, как и все остальные, практически беспомощные. Нет места опасней, чем мир, где нет магии.
      За эти четыре недели мы, возможно, найдем нужные нам сведения о шимах. А поездки по стране под соусом разговоров с народом о предстоящем голосовании по присоединению в Д"Харианской империи - отличное прикрытие для нашего основного дела. Мне кажется рискованным сообщать этим людям, что магия исчезает. Лучше держать их в напряжении. - Ричард придвинулся ближе. - Кэлен, шимы, пожалуй, - самая важная часть в этом деле. А затея Министра даст нам время на поиски. Я считаю, нам нужно согласиться на всенародное голосование.
      - Я по-прежнему не согласна, но раз ты хочешь попробовать... - Она сжала пальцами переносицу - Поверить не могу, что соглашаюсь на это! - то я доверюсь твоему мнению, Ричард. Ведь ты, в конце концов, Магистр Рал.
      - Но мое решение зависит от твоего совета.
      - Ты также и Искатель.
      - Но у меня нет с собой моего меча, - улыбнулся он.
      - Ты уже завел нас слишком далеко, - улыбнулась ему в ответ Кэлен. Раз ты говоришь, что надо попробовать, то так тому и быть, но мне по-прежнему это не нравится. Однако насчет шимов ты прав. Они - наша наипервейшая задача. И эта дурацкая затея поможет нам найти решение проблемы шимов.
      Ричард обрадовался, что она наконец согласилась, но мотивы её изначального сопротивления настораживали. Рука об руку они вернулись к столу. Министр с женой и Далтон Кэмпбелл встали.
      - У нас есть условия, - сообщил Ричард.
      - Какие? - Спросил Министр.
      - Наши люди будут следить за всей процедурой от начала и до конца, чтобы не было жульничества. Голосование пройдет везде одновременно, чтобы никто не мог успеть поехать в другое место и проголосовать и там ещё раз. Народ соберется в городах и поселках и каждый проставит на бумаге знак: кружок, если хотят объединения с нами, и крест, оставляющий их в жестоких клыках судьбы. Наши люди будут также следить за подсчетом голосов, чтобы мы знали, что все пошло честно.
      - Отличные предложения! - Улыбнулся Министр. - Готов подписаться под каждым из них.
      - И ещё одно. - Наклонился Ричард к андерцу.
      - Что именно?
      - В голосовании примут участие все. Не только андерцы, но и хакенцы. Они тоже жители этой страны, как и андерцы. И их судьба тоже зависит от результатов голосования. Раз уж будет голосование, то участие в нем примет все жители Андерита.
      Госпожа Шанбор и Далтон Кэмпбелл переглянулись. Министр развел руками и улыбка его стал ещё шире.
      - Ну конечно! Голосовать будут все. Значит, вопрос решен.
      Глава 53
      Хильдемара была пепельно-серой.
      - Бертран, люди Джеганя с тебя живьем шкуру сдерут, а я буду наслаждаться этим зрелищем! И единственное, о чем буду жалеть, - что и меня ты обрек на ту же участь!
      - Глупости, дорогая! - Отмахнулся Бертран. - Наоборот, я сумел обхитрить и задержать здесь Магистра Рала и Мать-Исповедницу до подхода армии Джеганя.
      Далтон для разнообразия был склонен на сей раз согласиться с Хильдемарой. Помимо всех своих прочих качеств, она была великолепным стратегом. И по здравому рассуждения казалось очевидным, что если предоставить людям выбор, то они - в уж хакенцы, безусловно, - предпочтут свободную жизнь в империи Магистра Рала, чем добровольно отдадут себя во власть тирании Имперского Ордена.
      Но Далтон также отлично знал, что за самодовольной ухмылкой Бертрана что-то скрывается. Этот человек в своем стремлении достичь желанных целей руководствовался чисто хладнокровными тактическими расчетами, начисто лишенными каких-либо эмоций, которые могли бы помешать получить желаемое. Бертран прыгал лишь тогда, когда точно знал, что сможет перепрыгнуть овраг. И никогда не прыгал лишь потому, что хотел бы его перепрыгнуть.
      Из своего большого опыта в сфере юриспруденции Далтон знал - мало что так обескровливает противника, как старая добрая тактика проволочек. И понадеялся, что Бертранова затея выйдет все-таки боком их противнику, а не им самим.
      - Боюсь, это может оказаться довольно проблематичным, Министр. Конечно, водить за нос Магистра Рала - идея хорошая, но вряд ли окажется таковой, если он воспользуется этим, чтобы настроить людей против Имперского Ордена и привлечь их на свою сторону. Ежели таковое произойдет, мы не сможем выполнить договоренности. И окажемся тогда в горниле войны.
      - И Джегань на нашем примере покажет остальным, что бывает с теми, кто не выполняет своих обязательств, - добавила Хильдемара.
      Бертран отхлебнул из принесенного с собой в частный кабинет серебряного кубка, затем поставил его на маленький мраморный столик и прежде чем проглотить, подержал ром во рту, наслаждаясь вкусом.
      - Моя дорогая жена и верный помощник! Неужели вы действительно не видите всю гениальную простоту этой затеи? Мы задержим их тут до тех пор, пока не придет Орден. До тех пор, пока для них не станет слишком поздно предпринять какие-либо эффективные меры. А помимо всего прочего, можете вы себе представить, насколько будет признателен Джегань, если мы сможем вручить ему на блюдечке с голубой каемочкой его злейших врагов?
      - А это-то мы как сможем сделать? - Вопросила Хильдемара.
      - За месяц, что будет длиться все эта волынка с голосованием, Орден сможет подтянуть сюда оставшуюся часть своего авангарда. И спокойненько захватит Домини Диртх. И тогда армия Магистра Рала, даже если она и где-то поблизости, не сможет прийти на выручку Магистру Ралу и Матери-Исповеднице, к тому времени проигравшим голосование. Джегань станет непобедим.
      Император, как и договаривались, получит страну и рабочую силу, а мы отличное вознаграждение за то, что вручили ему все это. У нас будет безграничная власть. И никакие Директоры больше не будут отравлять нам жизнь. Никогда. Мы станем пожизненно править Андеритом, как нам заблагорассудится, и не придется беспокоиться ни о какой оппозиции.
      Далтон знал, что жизнь населения Андерита будет продолжаться. Для большинства практически ничего не изменится, разве что станут беднее. Они станут трудиться во имя великих целей Ордена. Конечно, неизбежны перемещения и смерть. Некоторых заберут на службу императору. А большинство будет благодарно лишь за то, что просто осталось в живых.
      Далтон размышлял о то, как сложилась бы его собственная судьба, не будь он доверенным помощником Министра, и таким образом по необходимости и за счет своих заслуг втянутый в соглашение с Джеганем. Он содрогнулся при мысли, что бы тогда стало с Терезой.
      - Если он действительно намерен соблюдать договоренности, - буркнула Хильдемара.
      - Император, заполучив для своей армии абсолютно защищенное от нападения убежище, будет более чем счастлив выполнить все условия, - заявил Бертран. - Награда, что он пообещал нам в обмен на то, что мы позаботимся о том, чтобы население Андерита продолжить трудиться, как и прежде, намного превышает то, что мы смогли бы потратить за всю жизнь. Но для него это лишь капля в море по сравнению с тем, что он приобретет. Нам нужно лишь заботиться о том, чтобы снабжать Орден продовольствием, пока он будет захватывать Срединные Земли. Он с радостью заплатит так, как договаривались.
      - Когда Магистр Рал убедит людей проголосовать за него, все эти договоренности не будут стоить и выеденного яйца! - Раздраженно фыркнула госпожа Шанбор
      - Да ты, должно быть, шутишь! - Расхохотался Бертран. - Это-то как раз самое простое во всей этой истории.
      Она скрестила руки на груди, желая узнать, каким это образом.
      Далтона тоже беспокоила эта сторона дела.
      - Так значит, на самом деле ты не намерен допускать этого голосования?
      Бертран обвел взглядом жену и Далтона.
      - Разве вы не видите? Мы с легкостью выиграем это голосование.
      - Голоса андерцев, мы возможно, и получим, - возразила Хильдемара. - А как насчет хакенцев? Ты вручил нашу судьбу в руки хакенцев! Которые во много раз превосходят нас по численности? Они-то предпочтут свободу!
      - Вряд ли. Хакенцев держат в невежестве. Они ни черта не способны разбираться в чем бы то ни было. Они верят, что единственный способ для них получить что-либо, от работы до пищи - даже возможность вступить в армию исключительно из наших рук. Они верят, что все свободы, которые у них есть или которые надеются получить, им могут даровать лишь андерцы. Свобода влечет за собой и ответственность - не самый легких путь, чтобы они его предпочли.
      Его жену этот спич нисколько не поколебал.
      - С чего это ты так в этом уверен?
      - Отправим ораторов, которые, заламывая руки и рыдая горючими слезьми, будут всяческим образом демонстрируя глубокий ужас перед тем, какая судьба уготована народу в лапах жестокой Д"Харианской империи и руках Магистра Рала, не имеющего ни малейшего представления о нуждах хакенцев и которого волнует лишь его черная магия. Хакенцы придут в полный ужас от перспективы потерять те крохи, что мы им даруем, что сами побегут сломя голову прочь от манны небесной, если мы просто-напросто заставим их поверить, что эта манна - яд.
      В мозгу Далтона тут же завертелись идеи, как осуществить план Министра. Он только что по-настоящему осознал все возможные перспективы.
      - мы должны тщательно продумать, как все это должным образом обставить, - сказал Далтон. - лучше всего, если мы останемся в стороне.
      - В точности мои мысли.
      - Да-а... - протянула Хильдемара, мысленно представив себе схему. - Мы должны вести себя так, будто обращаемся к народу за советом, а суетятся пусть другие.
      - Озвучивать составленные нами тексты станут другие, - кивнул жене Бертран. - Мы должны любой ценой оставаться выше этого, будто у нас связаны руки благородной приверженностью чести и доверяем нашу судьбу мудрости народа, и ставим их желания превыше всего.
      - У меня есть люди, которые смогут отлично найти верный тон, потеребил Далтон губу. - Куда бы ни двинулся Магистр Рал, наши люди должны появляться за ним следом и произносить подготовленные нами речи.
      - Правильно, - кивнул Бертран. - Речи резкие, пугающие и пламенные.
      Далтон глубоко задумался, прикидывая, что понадобиться для воплощения этого плана в жизнь, покачал пальцем.
      - Магистр Рал с Матерью-Исповедницей предпримут очень быстрые и весьма неприятные действия, если хотя бы заподозрят нечто подобное. Вообще-то будет куда лучше, если они никогда не узнают о том, что наши посланцы говорят людям. Во всяком случае, в начале. Наши послания должны поступать на места лишь после того, как Магистр Рал уедет оттуда.
      Пусть Магистр Рал говорит, что хочет. А мы придем следом и распишем во всей красе, что те свободы, которые он предлагает - ложь. Запугаем народ до умопомрачения.
      Далтон знал, насколько легко при помощи верных слов манипулировать сознанием людей, особенно если они запутались в противоречиях и озабочены другими проблемами.
      - Если все проделать как следует, то народ решительно поддержит нас, а мы в это же время этот самый народ предадим, - улыбнулся, наконец, Далтон. - Когда я проверну эту операцию убеждения, они сами радостно благословят нас на это!
      Бертран отхлебнул рома.
      - Вот теперь ты начал думать, как тот человек, которого я взял на работу!
      - Но когда народ отринет его предложение, Магистр Рал, несомненно, весьма бурно отреагирует на поражение. Он прибегнет к силе, - заявила Хильдемара.
      - Возможно. - Бертран поставил кубок. - Но к этому времени Имперский Орден уже завладеет Домини Диртх и Магистр Рал уже ничего не сможет с этим поделать. Он с Матерью-Исповедницей окажется в изоляции и без всякой надежды на подкрепление.
      - Магистр Рал с Матерью-Исповедницей окажутся в Андерите в ловушке... - Хильдемара наконец улыбнулась, сжав кулаки. - И Джегань их заполучит!
      - И вознаградит нас! - Ухмыльнулся Бертран. Он повернулся к Далтону. Где расположен д"харианский отряд?
      - Между поместьем и Ферфилдом.
      - Отлично! Предоставь Магистру Ралу с Матерью - Исповедницей все, что захотят. Пусть ездят, где хотят. Мы должны выглядеть максимально покладистыми.
      Далтон кивнул.
      - Они сказали, что хотят посетить библиотеку.
      Бертран снова хлебнул рома.
      - Прекрасно. Пусть себе посещают и смотрят, что хотят. В библиотеке нет ничего, что могло бы им помочь.
      Ричард обернулся на шум.
      - Кыш! - Закричала Ведетта Фиркин, размахивая руками. - Кыш, ворюга!
      Сидевший на прибитой к верху ставня доске ворон отпрыгнул, взмахнув крыльями и громко выражая свое недовольство пожилой женщиной. Та, оглядевшись, схватила стоявшую поблизости палку, которой открывали окна. Размахивая её как мечом, она попыталась прогнать ворона. Растопырив крылья и взъерошив перья, вставшие рожками на голове, птица отпрыгнула, громко каркнув на женщину.
      Та снова шуганула огромную черную птицу. На этот раз ворон предпринял стратегическое отступление на ближайшую ветку. И с этой безопасной позиции разразился сварливой речью. Женщина захлопнула окно.
      Ведетта Фиркин поставила палку и победно отряхнула руки. Задрав нос, она вернулась к посетителям.
      Чтобы успокоить её, Ричард с Кэлен переговорили с ней, как только пришли в библиотеку. Ричард хотел обеспечить её сотрудничество, чтобы она вдруг не вспомнила, что, возможно, ей стоит прятать от них книги. Женщина радостно откликнулась на их свободное и дружеское обращение с ней.
      - Извините, - тихо проговорила она. И поспешила к Ричарду с Кэлен. - Я прибила эту доску, чтобы кормить птиц, но эти мерзкие вороны все время крадут корм.
      - Вороны тоже птицы, - заметил Ричард.
      Женщина выпрямилась, слегка озадаченная.
      - Да, но...Это же вороны! Вредные птицы! Они воруют семена и тогда эти милые певчие птички не прилетают. А я так люблю певчих птиц!
      - Понятно, - улыбнулся Ричард и снова занялся книгой.
      - Но, как бы то ни было, извините за беспокойство, Магистр Рал, Мать-Исповедница. Я просто не хотела, чтобы эти шумные вороны мешали вам, как они обычно это делают. Лучше всего прогнать их сразу. Теперь я постараюсь, чтобы он вам больше не помешал.
      - Спасибо, госпожа Фиркин! - Улыбнулась пожилой женщине Кэлен.
      Та на чуть задержалась, прежде чем уйти.
      - Простите, что говорю вам это, Магистр Рал, но у вас такая чудесная улыбка! Она мне очень сильно напоминает одного моего друга.
      - Правда? И кого же? - Рассеянно спросил Ричард.
      - Рубена. - Она покраснела. - Очень благородный мужчина.
      Ричард продемонстрировал так понравившуюся ей улыбку.
      - Уверен, он охотно вам улыбался, госпожа Фиркин.
      - Рубен... - пробормотала Кэлен, когда старушка пошла прочь. Напоминает мне Зедда. Он иногда любил называться этим именем.
      Ричард вздохнул, скучая по деду.
      - Хотел бы я, чтобы старик сейчас был с нами! - шепнул он Кэлен.
      - Если вам что-то понадобится, сказала через плечо госпожа Фиркин, пожалуйста, без колебаний спрашивайте меня. Я весьма неплохо знаю культуру Андерита и его историю.
      - Да, конечно. Благодарю вас, - отозвался Ричард и, пользуясь тем, что старушка повернулась к ним спиной, под столом ласково погладил Кэлен по бедру.
      - Ричард! - Возвысила голос Кэлен. - Занимайся делом!
      Ричард потрепал её по бедру. Было бы куда проще сосредоточиться на чтении, если бы он не ощущал подле себя теплое тело жены. Захлопнув книгу, он взял следующую. Раскрыв книгу актов гражданского состояния, он просмотрел её на предмет чего-нибудь более-менее полезного.
      Полезной информации они пока не нашли, но Ричард сумел обнаружить достаточно сведений, чтобы сложить в одно целое факты, которые могли пригодиться. Без сомнения, библиотека стоила затраченного на неё времени, поскольку он начал понимать её ценность. Это была действительно библиотека культуры. Ричард сомневался, что большинство посетителей из-за своего поведения и верований имели хотя бы малейшее представление об их мрачной истории, лежащей прямо у них перед носом, спрятанной на самом виду.
      Ричард понял, насколько сильно древние андерцы, до прихода хакенцев, зависели от руководства, под которым в те времена развивалась страна. Их защищала благотворительная рука.
      Судя по записанным песням и молитвам, и более поздним отчетам о том, какие почести воздавались этому пастырю - защитнику, Ричард сильно подозревал, что рука эта принадлежала никому иному, как Йозефу Андеру. Такое обожание этому человеку понравилось бы, судя по тому, как характеризовал его Коло. Ричард опознал многие чудеса как вероятную работу волшебника. Когда он исчез, эти люди без него оказались сиротами, совершенно потерянными без помощи идола, которому поклонялись, но который больше им не отвечал. Древние андерцы оказались в полной растерянности и на милости сил, которых не понимали.
      Ричард, потянувшись, зевнул. От древних книг в библиотеке попахивало плесенью. Этот аромат интриговал, наводя на мысли о давно скрытых тайнах, но и назвать его приятным тоже было нельзя. Ричарду хотелось на свежий солнечный воздух не меньше, чем положить конец давно скрытой тайне.
      Дю Шайю сидела поблизости, нежно поглаживая живот и свое ещё нерожденное дитя, и с большим интересом рассматривала книжку с картинками. Там были нарисованы мелкие животные: хорьки, ласки, куницы, лисы и все такое прочее. Читать мудрая женщина Бака Тау Мана не умела, но картинки доставляли ей массу удовольствия. Она в жизни ничего подобного не видела. Ричард впервые видел, чтобы её глаза горели таким восторгом. Она была счастлива, как дитя.
      Тут же маялся Джиаан. Точнее, весьма неплохо изображал маяту. Ричард знал, что воин просто старается казаться незаметным, чтобы спокойно наблюдать за окружающими. Полдюжины д"харианцев патрулировали помещение. А в дверях стояли андерские гвардейцы.
      Некоторые из посетителей тут же покинули библиотеку, опасаясь, что могут мешать Магистру Ралу и Матери-Исповеднице. Очень немногие остались. Шпионы, присланные следить за ними, как предположила Кэлен. Ричард и сам уже пришел к этому выводу.
      Он доверял Министру не больше Кэлен. С самого первого раза как всплыла тема Андерита её совершенно очевидная неприязнь к этой стране отразилась на восприятии Ричарда. И Министр Культуры не сдала ничего, чтобы улучшить первоначальное впечатление, и лишь добавило весомости нелицеприятному отзыву Кэлен об этом человеке.
      - Вот, - постучал по странице Ричард. - Вот оно снова.
      Кэлен заглянула на страницу. И издала глубокий горловой звук, увидев название: Вестбрук.
      - Написанное здесь подтверждает то, что мы нашли прежде, - сказал Ричард.
      - Я знаю это место. Маленький городишко. Весьма непримечательный, насколько я помню.
      Ричард поднял руку и жестом позвал старушку. Та немедленно заторопилась к ним.
      - Да, Магистр Рал? Чем могу помочь?
      - Госпожа Фиркин, вы сказали, что хорошо знаете историю Андерита.
      - О, да! Это моя любимая тема.
      - Видите ли, я обнаружил в нескольких местах упоминание о городке, называемом Вестбрук. Написано, что там обитал Йозеф Андер.
      - Да, это так. Это у подножья гор. Над долиной Нариф.
      Кэлен ему уже об этом сказала, но было приятно узнать, что старушка не пытается надуть их или утаить информацию.
      - А там что-нибудь осталось после него? Что-нибудь ему принадлежавшее?
      Пожилая андерка радостно заулыбалась, польщенная, что сам Магистр Рал хочет узнать о Йозефе Андере, чье имя носит её страна.
      - Ой, ну конечно! Там есть маленькая часовенка Йозефа Андера. Там можно увидеть стул, за которым он когда-то сидел и ещё ряд мелких предметов.
      Дом, в котором он жил, сгорел буквально на днях. Жуткий был пожар! Но некоторые вещи удалось спасти, потому что их на время ремонта перенесли в другое место. Видите ли, там протекла крыша, и вода разрушала вещи. Ветер сорвал местами черепицу. А ветки дерева - считают, что ветки - выбили окно. Был шквальный ветер и сильнейший ливень, и вода залилась внутрь. Пострадали очень многие бесценные вещи, принадлежавшие Андеру. А потом возник пожар народ считает, что от молнии - и дом сгорел дотла.
      Но некоторые вещи удалось спасти, как я уже сказала, потому что их на время ремонта перенесли в другое место. Еще до пожара. И теперь эти вещи выставлены на всеобщее обозрение. Могут увидеть тот самый стул, на котором он сидел. - Она наклонилась поближе. - Но, по-моему, интересней всего несколько его уцелевших рукописей.
      - Рукописи? - Встрепенулся Ричард.
      Старушка закивала седой головой.
      - Я их все читала. Ничего особо важного. Просто заметки о горах, возле которых он жил, о городе и о некоторых знакомых ему людях. Ничего важного, но все равно интересно.
      - Понятно.
      - Во всяком случае, не такое важное, как то, что хранится у нас тут.
      Теперь Ричард был весь внимание.
      - И что же это?
      - У нас в хранилище имеется несколько его рукописей, махнула она рукой. Его переписка с другими, договоры, книги, где он записывал свои мысли. И все такое.
      Хотите их посмотреть?
      Ричард постарался не выдать своей заинтересованности. Он не хотел, чтобы эти люди знали, что именно он ищет. Именно поэтому-то он и не стал сразу просить ничего конкретного.
      - Да, это было бы интересно...Меня всегда интересовала...история. Я охотно посмотрел бы его рукописи.
      Тут он одновременно с Ведеттой Фиркин увидел, что кто-то поднимается по ступенькам. Какой-то гонец. Ричард уже видел их в больших количествах, одетых совершенно одинаково. Рыжеволосый мужчина увидел, что госпожа Фиркин беседует с Ричардом и Кэлен, поэтому принялся ждать, держась на расстоянии, заложив руки за спину.
      Ричард при этом гонце не хотел продолжать беседу о рукописях Йозефа Андера, поэтому жестом предложил:
      - Почему бы вам ни поговорить с ним?
      Ведетта Фиркин поклонилась, отдавая должное его терпению.
      - Тогда прошу простить, я буквально на секундочку.
      Кэлен закрыла книгу и положила на те, с которыми уже ознакомилась.
      - Ричард, нас пора идти. У нас встреча с Директорами и некоторыми другими лицами. Мы можем потом вернуться.
      - Верно. - Вздохнул Ричард. - По крайней мере, нас не нужно снова встречаться с Министром. Еще одного пира я не выдержу.
      - Уверена, он тоже будет весьма рад, что мы отклонили приглашение. Уж не знаю почему, но мы с тобой, похоже, все время каким-то образом портим такого рода сборища.
      Ричард согласился и пошел за Дю Шайю. Госпожа Фиркин вернулась в тот момент, как Дю Шайю встала.
      - Я удовольствием найду книги и принесу из хранилища, Магистр Рал, но мне нужно ненадолго отлучиться. Не могли бы вы чуть-чуть подождать? Я скоро. Уверена, рукописи Йозефа Андера вам понравятся. Очень немногим предоставляется возможность их увидеть, но для таких важных персон как вы и Мать - Исповедница я...
      - Откровенно говоря, госпожа Фиркин, я охотно посмотрел бы эти книги. Однако сейчас нам предстоят переговоры с Директорами. Могу ли я вернуться сюда попозже днем или вечером?
      - Конечно, - улыбнулась старушка, вытирая руки. - Это как раз даст мне время найти их и достать. К вашему возвращению книги будут вас ждать.
      - Большое вам спасибо. Мать-Исповедница и я сам очень хотим увидеть столь редкие книги.
      Ричард помолчал, затем добавил:
      - И, госпожа Фиркин, я бы посоветовал вам насыпать этому ворону немножко семян. Бедная тварь выглядит довольно жалко.
      - Как вам угодно, Магистр Рал, - махнула она рукой.
      Он встал, когда пожилая женщина, держа под руку гонца, вошла в кабинет.
      - Спасибо, что пришли, госпожа Фиркин.
      - Ой, мастер Кэмпбелл, какой у вас чудесный кабинет! - Воскликнула она, оглядывая помещение так, будто собиралась его купить. - Да, просто чудесный!
      - Благодарю вас, госпожа Фиркин.
      Движением головы он велел гонцу убираться. Тот вышел, закрыв за собой дверь.
      - Ой, вы только посмотрите! - Восторженно сложила она руки. - Какие тут роскошные книги! А я и не подозревала, что тут так много великолепных книг!
      - По большей части юридическая литература. Меня интересует законотворчество, знаете ли.
      Она посмотрела на него.
      - Отличное призвание, мастер Кэмпбелл. Отличное призвание. Рада за вас. Теперь вы этим и занимаетесь.
      - Да, именно таковы мои намерения. Кстати о законах, госпожа Фиркин, именно по этой причине я вас и пригласил.
      Она покосилась на стул. Он сознательно не предложил ей сесть, вынуждая стоять.
      - Мне сообщили, что библиотеку посетил некий господин, тоже интересующийся законотворчеством. Похоже, крупный специалист. - Далтон уперся кулаками в лежащий на столе кожаный коврик и вперил в женщину суровый взор. - И также сообщили, что вы без разрешения достали из хранилища запрещенную книгу и показали ему.
      Госпожа Фиркин мгновенно превратилась из щебечущей пожилой женщины в до смерти перепуганную старуху.
      Хотя то, что она сделала, не было столь уж необычным, это все же было нарушением правил, а, следовательно, закона. По большей части эти законы применялись выборочно, и за их нарушение наказывали довольно мягко, если вообще наказывали. Но изредка за их нарушение люди оказывались в нешуточных хлопотах. Как юрист Далтон отлично понимал ценность законов, нарушаемых практически повсеместно; поскольку нарушали их все и каждый, это давало власть над людьми. Ее проступок был довольно серьезным, чуть меньше, чем кража культурных ценностей, захоти Далтон дать делу ход.
      Она теребила пуговицу на воротнике.
      - Но я не давала её ему в руки, матер Кэмпбелл! Клянусь вам! Я её из рук не выпускала. Даже сама перелистывала страницы. Я просто хотела дать ему взглянуть на рукопись нашего великого отца-основателя! Я не хотела...
      - Однако это не разрешается, а поскольку об этом доложили, я должен предпринять соответствующие действия.
      - Да, сударь.
      Далтон выпрямился.
      - Принесите мне эту книгу. - Он шлепнул ладонью по столу. - Немедленно принесите мне книгу. Немедленно, вы меня поняли?
      - Да, сударь. Сию секунду.
      - Принесете и положите мне на стол, чтобы я её просмотрел. Если там нет никакой ценной информации, представляющей интерес для шпиона, но я не стану рекомендовать дисциплинарного взыскания. На этот раз. Но лучше вам больше правил не нарушать, госпожа Фиркин! Вы меня поняли?
      - Да, сударь, Благодарю вас! - Она едва не плакала. - Мастер Кэмпбелл, библиотеку посетили Магистр Рал с Матерью-Исповедницей.
      - Да, знаю.
      - Магистр Рал попросил посмотреть рукописи и книги Йозефа Андера. Что мне делать?
      Далтон поверить не мог, что этот человек тратит время на просмотр столь бесполезных книжек. И почти пожалел Магистра Рала за неведение. Почти.
      - Мать-Исповедница и Магистр Рал - не только почетные гости, но и высокопоставленные персоны. Они могут смотреть любые книги в нашей библиотеке. Для них нет никаких ограничений. Даю вам разрешение показать им все, что у нас имеется.
      Он снова похлопал по столу.
      - Но книгу, что вы показали тому человеку, этому Рубену, я желаю видеть на моем столе, и сейчас же.
      Женщина тряслась так, будто вот-вот обмочится.
      - Да, сударь. Сию минуту, мастер Кэмпбелл. - Она вылетела из кабинета, торопясь принести книгу.
      По большому счету Далтону на книжку было наплевать, о чем бы она ни была. Он просто не хотел, чтобы сотрудники в библиотеке начали разбалтываться и нарушать правила. Далтон не мог допустить, чтобы за ценные вещи отвечали люди, которым он не доверяет.
      Его паутина сотрясалась от куда более важных вещей, чем пыльная, бесполезная книжонка Йозефа Андера, но приходилось учитывать все, даже всякую мелочевку. В книжку он, конечно, заглянет, но для него на самом деле было важно лишь заставить женщину её принести.
      Необходимо спорадически легонько припугивать людей, чтобы не забывали, кто тут главный и в чьих руках их жизнь. Молва о сегодняшнем событии молнией разнесется по всему поместью. И заставит всех подтянуться. А если нет, то в следующий раз, чтобы добиться эффекта он выставит нарушителя из поместья.
      Далтон плюхнулся на стул и занялся сообщениями. В самом тревожном из них говорилось, что Суверен поправляется. Он снова начал есть. Плохой признак, но не может же этот хмырь жить вечно! Рано или поздно Бертран Шанбор станет Сувереном.
      Однако имелось и множество докладов и сообщений о гибели людей. Народ по всей стране был напуган чередой странных смертей. Пожары, утопления, падения с высоты. Жители провинции, напуганные какими-то ночными тварями, стекались в города в поисках спасения.
      Горожане, впрочем, тоже гибли при таких же обстоятельствах, и были также напуганы. В поисках спасения они покидали города и уезжали в провинцию.
      Далтон лишь головой помотал, удивляясь человеческой глупости. Он сложил бумаги в стопку. Он уже поднес их к пламени свечи, как ему вдруг пришла в голову мысль. Он замер. А потом убрал бумаги от огня.
      Кое-что из сказанного ему когда-то Франкой навело его на одну идею.
      Эти бумажки могут ещё пригодиться. Далтон убрал их в стол.
      - Милый, ты ещё работаешь?
      При звуке знакомого голоса Далтон поднял голову. Тереза в сногсшибательном розовом платье, которого Далтон прежде не видел, вплыла в кабинет.
      - Тэсс, солнышко! - Улыбнулся он. - Что привело тебя сюда?
      - Я пришла, чтобы застукать тебя с любовницей.
      - Что?!
      Она прошла мимо стола и ставилась в окно. Зеленый бархатный пояс стягивал ей талию, подчеркивая выпуклости фигуры. Далтон представил на месте пояса свои руки.
      - Прошлой ночью мне было так одиноко, - пожаловалась она, глядя на людей на лужайках.
      - Знаю. Прости, ну мне нужно было ознакомиться с сообщениями...
      - Я подумала, что ты был с другой женщиной.
      - Что?! Тэсс, я ведь послал тебе записку, объясняя, что мне нужно поработать.
      Она повернулась к нему.
      - Когда ты прислал записку, что задержишься допоздна, я ни о чем таком не подумала. Ты каждый день работаешь допоздна. Но когда я проснулась почти на рассвете, а тебя рядом не было...Ну, я была уверена, что ты в постели другой женщины.
      - Тэсс, я ни за что...
      - Я подумала пойти и предложить себя Магистру Ралу, просто в отместку, но у него есть Мать-Исповедница, а она куда красивей меня. И поняла, что он лишь посмеется надо мной и отошлет прочь.
      Так что я оделась и пришла сюда, только лишь для того, чтобы потом сказать тебе, что знаю, что ты вовсе не работаешь, что ты солгал мне, а на самом деле тебя здесь нет. Но вместо пустого кабинета обнаружила тут толпу твоих гонцов, будто они на войну собрались. И увидела тебя, отдающего приказы и вручающего документы. Ты и правда работал. Я наблюдала за тобой некоторое время.
      - Почему ж ты не вошла?
      Она, наконец, скользнула к нему и примостилась у него на коленях. Обвив руками его шею, она заглянула ему в глаза.
      - Не хотела мешать тебе, пока ты был занят.
      - Ты мне не мешаешь. Ты - единственное в соей жизни, что мне никогда не может помешать.
      - Мне было стыдно признаваться тебе, что я подумал, будто ты меня обманываешь, - пожала она плечами.
      - Тогда зачем же ты сейчас в этом призналась?
      Она поцеловала его так, как умела целовать только Тэсс: горячо и пылко. А затем отодвинулась и улыбнулась, заметив, что он заглядывает ей за декольте.
      - Потому что я люблю тебя! - Шепнула она, - и скучаю по тебе. Я только что получила новое платье. И подумала, что оно, возможно, поможет мне затянуть тебя ко мне в постель.
      - По-моему, ты гораздо красивее Матери-Исповедницы!
      Расплывшись в улыбке, она чмокнула его в лоб.
      - Как насчет того, чтобы ненадолго подняться домой?
      Она поднялась, и Далтон потрепал её по заду.
      - Я скоро приду!
      Энн глянула исподтишка и увидела, что Алессандра наблюдает, как она молится. Энн предварительно поинтересовалась у нее, не станет ли она возражать, если она, Энн, помолится перед едой.
      Алессандра, сперва изумившись, затем ответила:
      - Да нет, с чего бы?
      Сидя на голой земле в своей мрачной палатке Энн истово принялась молиться. Она погрузилась в свет Создателя почти так же, как обычно открывала себя своему Хань. Света наполнил её радостью. Она ощутила в сердце мир Создателя, возблагодарив Его, за все, что у неё есть, тогда, как другим приходится куда хуже.
      Она молилась, чтобы Алессандра почувствовала хотя бы лучик теплого Света и открыла ему свое сердце.
      Закончив, Энн потянулась, насколько позволяли цепи, и поцеловала перстень в знак преданности Создателю, с которым она была символически обвенчана.
      Энн знала, что Алессандра наверняка вспомнит то неподдающееся описанию чувство удовлетворения, которое приносит молитва Создателю, когда ты от всего сердца благодаришь того, кто дал тебе свою душу. В жизни каждой сестры бывали моменты, когда она в тайне тихонько благочестиво плакала от счастья общения с Создателем.
      Энн увидела отблеск этого чувства, когда Алессандра чисто рефлекторно едва не поднесла палец к губам.
      Для сестры Тьмы такой жест - измена Владетелю.
      Алессандра посвятила данную ей Создателем душу Владетелю Подземного Мира. Сиречь, злу. Энн не могла себе представить, что бы такого мог предложить Владетель, ради чего стоило пожертвовать радостью благодарственной молитвы Отцу всего сущего.
      - Спасибо, Алессандра. Очень любезно с твоей стороны позволить мне помолиться перед едой.
      - Любезность тут ни при чем, - хмыкнула женщина. - Просто от этого вы быстрей поедите, и я смогу пойти заняться другими делами.
      Энн кивнула, радуясь тому, что почувствовала Создателя в своем сердце.
      Глава 54
      - Что будем делать? - Шепотом поинтересовался Морли.
      - Цыц! Я над этим думаю! - Несан почесал за ухом.
      Несан представления не имел, что же делать, но не желал, чтобы об этом знал Морли. То, что Несан привел их туда, куда они хотели, произвело на Морли неизгладимое впечатление. И теперь он считал, что Несан всегда знает, что делать.
      Хотя нечего особенного Несан и не сделал. Все это время они, главным образом, быстро ехали. Имея ту огромную сумму денег, что им выдал Далтон Кэмпбелл, проблем по дороге у них не возникало. Охотиться или ещё как-то добывать себе пропитание им не пришлось - еду они покупали. И мастерить им ничего не требовалось - все необходимое они тоже могли купить.
      Несан давно усвоил, что деньги сильно облегчают существование. Выросши на улицах Ферфилда, он знал, как спрятать деньги так, чтобы их не украли, не выманили и не выпросили. Он обращался с деньками очень аккуратно, не тратил их на броскую одежду или что-то еще, из-за чего их с Морли могли посчитать денежными ребятами и огреть по голове или сотворить что-нибудь похуже.
      Единственным сюрпризом для парней оказалось то, что всем было наплевать, что они хакенцы. Более того, никто об этом и не подозревал. Люди обращались с ними, как с равными, считая их вежливыми юношами.
      Несан не поддался уговорам Морли напиваться в гостиницах. Он знал, что это - лучший способ дать понять нечестным людям, что у них есть деньги, поскольку пьяные как правило теряют осторожность. Так что он покупал бутылку, которую они забрали с собой и, утраиваясь на ночь в каком-нибудь скрытом месте, распивали её с Морли на двоих. В начале своего путешествия они частенько это делали. Это помогало Несану забыть, что все считают, будто он
      Изнасиловал Беату.
      В одном городке, который они проезжали, Морли захотел потратить некоторую сумму на шлюхам, но Несан засопротивлялся. В конечном счете он, правда, сдался и отпустил Морли. Все же деньги принадлежали и Морли тоже. Несан же предпочел остаться ждать приятеля за городом, охраняя лошадей и шмотки. Он знал, что иногда случалось в Ферфилде с приезжими, отправившимся к шлюхам.
      Вернувшийся Морли, ухмыляясь, сказал, что теперь его черед посторожить, а Несан пусть тоже отправляется нанести визит какой-нибудь даме. Искушение было довольно велико, но сама мысль приводила его в дрожь. В тот самый момент, как Несан подумал, что набрался храбрости, он вдруг представил, как женщина его обсмеет, и тогда у него снова затрясутся поджилки и взмокнут ладони. Он просто знал, что она наверняка его обсмеет.
      Морли - то вон какой здоровый, сильный и мужественный. Над Морли женщины смеяться не станут. А над ним, Несаном, Беата вечно смеялась. Несану не хотелось, чтобы какая-то совсем чужая женщина смеялась над его тощей фигурой, как только он разденется.
      В конечном итоге Несан решил, что ради шлюх не стоит рисковать своей целью или тратить деньги. Он не знал, сколько им придется потратить, пока они доберутся до нужного им места, и боялся, что слишком рано останется без гроша. Морли, сказав, что зря он упускает свой шанс, обозвал его придурком. И только об этом и говорил всю последующую неделю. Несан уже начал жалеть, что не пошел тогда к шлюхам хотя бы ради того, чтобы Морли заткнулся.
      Как оказалось, о деньгах он волновался зря. Они потратили совсем немного в сравнении с тем, что у них было. Деньги помогли ускорить путешествие. Деньги позволяли им менять лошадей и ехать дальше, не заботясь о том, чтобы давать животным отдохнуть.
      Морли покачал головой.
      - Проделать такой путь, чтобы застрять буквально в двух шагах от цели!
      - Цыц, я сказал! Хочешь, чтобы нас поймали?
      Морли заткнулся, почесывая щетину. Несан пожалел, что у него-то на подбородке растет всего пара волосков. У Морли уже почти брода выросла. Несан иногда чувствовал себя чуть ли не ребенком по сравнению с широкоплечим, заросшим щетиной Морли.
      Несан наблюдал за патрулирующими стражниками. Другой дороги, кроме как через мост, не было. Об этом ему ещё Франка рассказывала, и вот теперь он убедился воочию. Им необходимо каким-то образом проехать по мосту, иначе путешествию конец.
      Странный шепчущий ветерок взъерошил Несану волосы. Юноша вздрогнул.
      - Что он, по-твоему, делает? - прошептал Морли.
      Несан прищурился, пытаясь разглядеть получше. Похоже, один из стражников забирается на каменный парапет моста.
      У Несана отвисла челюсть.
      - Добрые духи! Ты видел?!
      - С чего это он?! - Ахнул Морли.
      Даже на расстоянии Несан слышал крики рванувшихся к парапету и свесившихся вниз солдат.
      - Глазам не верю! - Выдохнул Морли. - Почему он прыгнул?
      Несан помотал головой. Он уже собрался заговорить, когда другой солдат залез на парапет на противоположной стороне моста.
      - Гляди! - Указал Несан. - Вон ещё один!
      Солдат раскинул руки, будто обнимая воздух, и ринулся с моста в бездну.
      Затем, когда солдаты кинулись к этой стороне, третий солдат сиганул к смерти. Безумие какое-то! Несан, лежа на животе, обалдело смотрел.
      Когда очередной из них сигал с моста, вопли солдат походили на колокольный звон. Они хватались за оружие лишь затем, чтобы побросать его на землю и самим взобраться на парапет.
      Несану показалось, будто что-то подталкивает его в спину, будто его собственное воображение велит хвататься за подвернувшийся шанс, пока таковой имеется. От этого у него волосы на затылке ощетинились. Он вскочил на ноги.
      - Давай, Морли! Двинули!
      Несан с Морли попятам понесся к укрытым за деревьями лошадям. Сунув ногу в стремя, Несан вскочил в седло и, пришпорив коня, помчался вперед по дороге. Морли следовал за ним.
      Они находились в низине, и за деревьями Несан не видел, что там проделывают солдаты. Не знал он так же, настолько ли солдаты растеряны и ошарашены всем происходящим, чтобы они с Морли смогли промчаться мимо них без задержки. Однако и другой такой шанс миновать мост вряд ли подвернется. Несан сильно сомневался, что солдаты вот так каждый день сигают с моста. Так что, либо сейчас, либо никогда.
      Выскочив из-за последнего поворота, они понеслись как ветер. Несан надеялся, что со всей этой неразберихой они с Морли смогут прорваться мимо оставшихся солдат и проскочить через мост.
      На мосту было пусто. Ни одного солдата не наблюдалось. Несан перевел коня на шаг. При воспоминании обо всех этих людях, что буквально несколько мгновений назад находились на мосту, его мороз по коже продрал. Теперь же мост охранял один лишь ветер.
      - Несан, ты уверен, что хочешь туда ехать?
      Голос Морли явственно дрожал. Несан проследил за взглядом приятеля и тоже увидел его. Он возвышался, прилепившись к каменному склону горы, будто и сам был высечен в горе, являлся её частью. Он был темным и пугающим. Ничего столь мерзкого Несан не только в жизни не видел, но и представить себе не мог. Башни, бастионы и стены основного строения возвышались за высоченной внешней стеной с амбразурами.
      Несан порадовался, что сидит в седле, поскольку не был уверен, что у него не подкосились бы ноги при виде этого места. Никогда он не видел ничего столь громадного и зловещего, как Замок Волшебника.
      - Поехали, - сказал Несан. - пока они не обнаружили, что тут произошло, и не прислали других стражников.
      Морли оглядел пустынный мост.
      - А что это было?
      - Это волшебное место. Тут всяко может произойти.
      Несан уселся поплотней в седло и пришпорил коня. Животному мост не нравился, и оно радостно заторопилось побыстрей его миновать. Они пронеслись галопом все расстояние до замка и остановились, лишь проскочив внешние ворота с поднятой решеткой.
      Внутри оказался загон для лошадей. Несан велел Морли не расседлывать коней, чтобы можно было в случае необходимости побыстрей убраться отсюда. Морли был не больше Несана заинтересован застревать тут. Парни взбежали по дюжине широких ступеней, затертых и вытоптанных на протяжении веков ногами бесчисленных волшебников.
      Внутри замка все оказалось таким, как описывала Франка, только вот она так и не смогла передать словами истинные огромные размеры. Сквозь стеклянную крышу в стоне футов над головой светило солнце. В центре выложенного разноцветными плитами пола возвышался фонтан в форме лепестка клевера. Из верхней чаши на пятнадцать футов вверх била вода, стекая каскадом в нижнюю чашу, окруженную стенкой из белого мрамора, на которой можно было сидеть.
      Колонны красного мрамора оказались именно такими здоровенными, как описывала Франка. Между ними по всему периметру овального помещения шли балконы. Морли присвистнул. Из какого-то далека откликнулось эхо.
      - Пошли! - Несан стряхнул с себя изумленное оцепенение.
      Они пробежали по коридору, о котором рассказывала Франка, пробежали несколько лестничных пролетов и влетели в дверь наверху. Затем прошли по дороге вокруг каких-то квадратных строений без окон, поднялись по винтовой лестнице до середины башни, потом прошли по галерее под чем-то, что походило на переход, и перешли маленький мостик над небольшим зеленым двориком далеко внизу.
      И наконец вышли на широкий, как дорога, бастион. Несан выглянул наружу в амбразуру, достаточно большую для того, чтобы в ней спокойно мог встать человек. Отсюда был виден простиравшийся внизу Эйдиндрил. Для паренька, выросшего в равнинном Андерите, зрелище было просто потрясающее. По пути сюда на Несана многие вещи произвели большое впечатление, но ничто не могло сравниться с этим местом.
      В другом конце бастиона возвышалась дюжина огромных колонн из пестрого красного камня, поддерживающих выступающий антаблемент из темного камня. Колонны располагались по шесть с каждой стороны обитой золотом двери. Резной камень над ней украшали медные пластинки и круглые металлические диски, все испещренные странными символами.
      Когда они прошли по длинному бастиону, Несан понял, что дверь эта не меньше десяти-двенадцати футов высотой и добрых четыре шириной. Обитая золотом дверь была испещрена такими же символами, что на табличках и дисках.
      Несан толкнул дверь, и она тихонько отворилась.
      - Сюда! - Шепнул Несан. Он не знал, почему вдруг говорит шепотом, разве что, возможно, из опасения повстречать призраков живших здесь когда-то волшебников.
      Он не хотел, чтобы духи заставили его прыгнуть с бастиона вниз, как тех солдат на мосту. Похоже, до дна тут лететь многие тысячи футов.
      - Ты уверен? - Спросил Морли.
      - Я иду туда. А ты можешь ждать тут или идти со мной. Решай сам.
      Морли огляделся по сторонам, явно не зная, что предпочесть.
      - Пожалуй, я все же пойду с тобой.
      Внутри огромного помещения, крашенного резным камнем, по обеим сторонам стояли зеленые мраморные постаменты с хрустальными сферами размером с голову, похожие на какие-то безруки статуи, приветствующие визитеров. В середине возвышались четыре колонны полированного черного мрамора, в диаметре размером с хорошую лошадь от головы до хвоста. Они образовывали квадрат, поддерживающий арки, шедшие к внешним краям центрального купола.
      По всей комнате стояли канделябры со свечами, но в вырезанные по кругу в верхней части купола окна поступало достаточно света, так что зажигать свечи не было необходимости. У Несан появилось такое чувство, будто он находится в месте, которое могло бы принадлежать самому Создателю. Ему захотелось упасть на колени и начать молиться.
      Пол устилала красная ковровая дорожка. По обе стороны дорожки стояли белые мраморные постаменты шестифутовой высоты. И каждый был потолще брюха мастера Драммонда. На каждом постаменте лежали различные предметы. Тут было полно красивых чаш, золотых цепей, черная бутылка и прочие вещи, вырезанные из дерева. Некоторые из этих вещей Несан даже распознать не мог.
      Впрочем, он мало обратил внимания на предметы на постаментах. Вместо этого он устремил взор в противоположный конец помещения, за центральный свод. Там он увидел столик с кучей разных предметов на нем, и там же, прислоненный к столу, находился тот предмет, который он искал. Между каждой парой черных колонн с золотыми верхушками из главного помещения шли ответвления. То, что слева, походило на беспорядочную библиотеку со стопками книг по всему полу. То, что справа, было темным.
      Несан двинулся по красному ковру. В конце примерно дюжина широких ступеней шла вниз, в сердце анклава Первого Волшебника. Прыгая через две ступеньки, Несан подбежал к столу, расположенному под огромным окном.
      На столе лежала всякая всячина: чаши, свечи, свитки, книги, кувшины, сферы, металлические квадратики и треугольники. Даже череп. Более крупные предметы стояли на полу.
      Морли потянулся к черепу. Несан шлепнул его по руке.
      - Ничего не трогай! Это может оказаться черепом волшебника. - Указал он на скалившийся на них череп. - И если ты к нему притронешься, он может ожить. Волшебник умеют делать такие штуки, знаешь ли.
      Морли резко отдернул руку.
      Трясущимися пальцами Несан потянулся и взял предмет, ради которого сюда пришел. Он выглядел именно так, как юноша себе и представлял. Подобной великолепной ювелирной работы Несан отродясь не видел, а уж в поместье Министра Культуры прекрасных золотых и серебряных вещей он повидал достаточно. Ни у одного андерца не было ничего, хоть отдаленно приближающегося по красоте к вот этому.
      - Это он? - Спросил Морли.
      Несан провел пальцами по выпуклым буквам на рукояти. Это было единственное слово, которое он умел читать.
      - Это он. Меч Истины.
      Несан, держа в руках великолепное оружие, застыл на месте, поглаживая витую рукоять, крестообразную гарду и тончайшей работы ножны из золота и серебра. Даже перевязь, сделанная из мягкой кожи, вызывала у него восторг.
      - Ну, раз ты берешь эту штуку, то что бы взять мне? - Вопросил Морли.
      - Ничего! - Раздался голос позади них.
      Парни одновременно с криком подскочили. И дружно развернулись.
      И заморгали, не веря глазам своим. Перед ними стояла потрясающая синеглазая блондинка в красной одежде, обтягивающей, как вторая кожа. Одежда так облегала её женственные формы, что у Несана челюсть отвалилась. Платья с глубоким декольте андерских женщин позволяли лицезреть верхнюю часть их грудей, но это облачение, хотя и закрывало незнакомку с головы до пят, каким-то образом выглядело куда более откровенным. Незнакомка направилась к ним, и Несан разглядел, как работают её длинные, отлично развитые мускулы.
      - Это не твое, - заявила женщина. - Давайте-ка это сюда, пока вам, мальчики, обоим не стало кисло.
      Морли давно не понравилось, когда его называют мальчиком, и уж тем более какая-то баба. Несан заметил, как напряглись могучие мускулы приятеля.
      Женщина подбоченилась. Для одинокой женщины, встретившей двух парней, один из которых здоровенный амбал, храбрости ей было не занимать. Несан сомневался, что кто-нибудь когда-нибудь смотрел на него так грозно, но почему-то не больно-то испугался. Теперь он - самостоятельный мужчина и не обязан отчитываться перед кем бы то ни было.
      Несан вспомнил, какой беспомощной была Клодина Уинтроп. И как легко было удерживать её в беспомощном состоянии. И эта вот точно такая же баба, как Клодина, ничуть не лучше.
      - Что вы тут делает? - Спросила она.
      - Мы можем спросить то же самое, - отрезал Морли.
      Метнув на него грозный взгляд, она протянула руку к Несану.
      - Это не твое. - Погрозила она пальцем. - Давай сюда, пока я не вышла из себя и в конечном итоге не свернула тебе шею.
      И в это момент Несан с Морли рванули в разные стороны. Женщина погналась за Несаном. Несан перебросил меч Морли. Морли, хохоча, поймал меч и, дразнясь, помахал им женщине.
      Несан забежал ей за спину и ринулся к двери. Женщина прыгнула к Морли. Тот перебросил меч над её головой.
      Они втроем бежали к центральной комнате. Женщина нырнула к Несану и поймала его за ногу, опрокинув на пол. Падая, он швырнул меч Морли.
      Женщина вскочила и понеслась вперед прежде, чем Несан успел перекатиться и встать. Морли плечом опрокинул одну из белых мраморных колонн на красный ковер прямо под ноги незнакомке. Стоявшая на колонне чаша упала и разлетелась на тысячи маленьких осколков, с тихим звоном рассыпавшихся по ковру и полу.
      - Вы двое даже представления не имеете, что творите! - Заорал она. Немедленно прекратите! Это не ваше! И это не игра! Вы не имеете права здесь ни к чему прикасаться! Вы можете причинить колоссальный вред! Прекратите! На карту поставлены человеческие жизни!
      Она с Морли описывала круги вокруг другой колонны. Когда она кинулась на него, он толкнул колонну на нее. Стоявшая на колонне тяжелая золотая ваза, опрокинувшись, ударила женщину в плечо. Женщина вскрикнула. Только Несан не понял, от боли она закричала или от ярости.
      Они втроем носились змейкой вокруг колонн по обеим сторона ковровой дорожки, продвигаясь к двери. Несан с Морли перебрасывались мечом, сбивая её с толку. Несан, чтобы помешать женщине, толкнул одну из колонн и поразился её тяжести. По тому, с какой легкостью опрокидывал колонны Морли, Несан было решил, что это несложно. Оказалось, что это не так. Поэтому повторить трюк он больше не пытался.
      Женщина орала, чтобы они прекратили уничтожать бесценные волшебные вещи, но когда Морли опрокинул колонну с черной бутылкой, женщина буквально взвыла. Колонна рухнула. Бутылка подлетела в воздух.
      Женщина рыбкой нырнула вперед, её длинная светлая коса развевалась, как хвостик. Бутылка шлепнулась ей в ладони, соскользнула на ковер и покатилась. Но уцелела.
      У женщины было такое выражение лица, будто от целости бутылки зависит её жизнь.
      Вскочив, она понеслась за Несаном с Морли, уже выскочившим за дверь. На бастионе Морли, смеясь, на бегу кинул меч Несану.
      - Вы, мальчики, представления не имеете, что поставлено на карту. Мне нужен этот меч. Это очень важно. Он не ваш. Пожалуйста, отдайте его мне, и я вас отпущу.
      В глаза Морли появилось выражение, означавшее, что ему хочется дать этой бабе в морду. Отлупить как следует. Это же выражение глаз было у него тогда, с Клодиной Уинтроп.
      Несану же нужен был лишь меч, но он видел, что им придется предпринять что-то достаточно серьезное, чтобы остановить эту бабу, иначе она не отвяжется. Отдавать меч Несан не собирался. Ни за что, после всего, что им пришлось пережить.
      - Эй, Несан! - Окликнул его Морли. - По-моему, настал твой черед поиметь бабу. Эта вот даже достанется забесплатно. Хочешь, я её для тебя подержу?
      Баба действительно была хоть куда. И она сама к ним пристала. Так что сама виновата. Она так просто не отстанет. Так что сама напрашивается.
      Несан знал - раз он взял Меч Истины ради справедливости, для праведного дела, то застуживает того, чтобы стать Искателем Истины. И эта женщина не имеет права вмешиваться.
      На ярком солнце красное одеяние женщины казалось агрессивным. А уж лицо её - просто маска ярости. Казалось, будто кто-то поднял её за косу и макнул в кровь.
      - Я попыталась сделать так, как он хотел, - пробормотала она себе под нос. - Попыталась ему угодить. - Несан подумал, что она, должно быть, спятила - стоит, подбоченясь, и беседует с небесами. - И к чему это меня привело? Вот к этому! Хватит. С меня довольно!
      Сердито выдохнув, она достала из-за пояса, туго стягивающего её талию, пару красных перчаток. И с устрашающей решимостью натянула их на руки.
      - Я больше не буду вас предупреждать, мальчики, - сказала она тоном, от которого у Несана волосы встали дыбом. - Давайте меч сюда, и немедленно.
      Пока она мрачно взирала на Несана, Морли кинулся на нее. Здоровенным кулаком он попытался ударить её в висок. Причем с такой силой, что Несан подумал, что Морли убьет её одним ударом.
      Женщина даже не глянула на Морли. Перехватив его руку, она в мгновение ока завернула её Морли за спину. Сжав зубы, она заламывала ему руку все сильней. Несан в шоке услышал, как со щелчком вылетел плечевой сустав. Морли заорал и от боли рухнул на колени.
      Таких женщин, как эта, Несан никогда не видел. И вот теперь она направлялась к нему. Она не бежала, а размеренно шла с решимостью, от которой у Несана дыхание сперло.
      Он замер, не зная, что ему делать. Он не хотел бросать приятеля, но ноги его сами стремились убежать. И меч он тоже отдавать не хотел. Слепо цепляясь за амбразуру, Несан начал пятиться вдоль стены.
      Морли встал и кинулся на женщину. А та спокойно надвигалась на Несана - за мечом. Несан решил, что нужно достать меч и ударить её. В ногу или ещё куда. Он вполне может её ранить.
      Но, похоже, этого делать не придется. Морли несся на нее, как разъяренный бык. На сей раз этого амбала ничто не остановит.
      Даже не оборачиваясь, женщина, не сводя глаз с Несана, плавно скользнула в сторону и впечатала локоть прямо Морли в лицо.
      Голова Морли запрокинулась. Брызнула кровь.
      Даже не задохнувшись, женщина повернулась и схватила Морли за здоровую руку. Зажав пальцами его ладонь, она согнула её в запястье так, что у Морли подогнулись колени, и начала оттеснять его к стене.
      Морли рыдал, как дитя, умоляя её перестать. Вторая рука беспомощно висела. Нос превратился в лепешку. Лицо заливала кровь. Должно быть, на женщину кровь тоже попала, но на её красной одежде этот видно не было.
      Она равномерно и безжалостно теснила Морли к стене. Не говоря ни слова, она схватила его другой рукой за горло и спокойно и равнодушно вышвырнула спиной вперед в амбразуру. В бездну.
      У Несана отвалилась челюсть. Ему и в голову не приходило, что она сделает нечто подобное, что зайдет так далеко.
      Морли истошно вопил, летя спиной вниз к подножью горы . Несан застыл, слушая, как его друг и равнинного Андерита летит вниз. Вопль Морли резко оборвался.
      Женщина больше не разговаривала, ничего больше не требовала. Она просто надвигалась на Несана, не сводя с него голубых глаз. Несан нисколько не сомневался, что если она его поймает, то тоже убьет.
      Эта женщина - совсем не Клодина Уинтроп. Эта женщина никогда не станет называть его "господин".
      Ноги Несана наконец обрели способность шевелиться.
      Если Несан и умел что-то делать лучше, чем мускулистый Морли, так это бегать быстрее ветра. Теперь же он понесся, как ураган.
      Быстро оглянувшись, он чуть не споткнулся - эта женщина бежала быстрей него. Высокая, и ноги у неё длинней. Она его поймает! А если поймает, то разобьет ему лицо с такой же легкость, как разнесла физиономию Морли. И тоже выбросит его в бездну. Или отнимет меч и перережет ему глотку.
      Несан чувствовал, как по щекам струятся слезы. Никогда в жизни он не несся с такой скоростью. Но женщина бежала быстрей.
      Он ссыпался по ступенькам, чуть ли не кувырком. Прыгнул с площадки вниз, на следующий этаж. Перед глазами плыло. Каменные стены, окна, перила, ступени - все проносилось мимо смазанными светлыми и темными пятнами.
      Несан, прижимая к груди Меч Истины, вылетел в дверь и свободной рукой захлопнул её за собой. Дверь ещё не успела захлопнуться, как он опрокинул под дверь здоровенный каменный постамент. Он был потяжелее белых мраморных колонн, но ужас придал Несану сил.
      Едва гранитный постамент коснулся пола, как женщина обрушилась на дверь. От удара тяжелая дубовая дверь приоткрылась на несколько дюймов. Взметнулась пыль. Некоторое время было тихо, затем женщина сдавленно охнула, и Несан понял, что она ушиблась.
      Не тратя времени, он понесся по Замку Волшебника, захлопывая за собой двери и подпирая их чем-нибудь тяжелым, ежели таковое подворачивалось под руку. Он даже не знал, туда ли бежит. Легкие горели. Несан бежал во всю прыть, оплакивая своего друга. Он не мог этому поверить, у него в голове не укладывалось, что Морли мертв. Перед глазами у него снова и снова прокручивалась сцена его гибели. Он почти ожидал, что здоровенный тупой дурачок поднимается и, ухмыляясь, скажет, что это была шутка.
      Меч в руках Несана стол Морли жизни. Несану пришлось вытереть глаза, чтобы видеть, куда бежит. Оглянувшись, он увидел длинный извивающийся пустой коридор.
      Но он слышал, как с грохотом распахиваются двери. Она приближалась.
      Она ни за что не отстанет. Эта женщина - дух мщения, явившийся за его жизнью в отместку за то, что он забрал Меч Истины с того места, где он лежал в Замке Волшебника. Несан понесся ещё быстрей.
      Он вылетел на свет и в первый момент никак не мог сориентироваться. Повертев головой он увидел лошадей. Трех. Его, Морли, и этой женщины. Седельные сумки с её вещами висели на заборе.
      Чтобы высвободить руки, Несан надел наискось через правое плечо перевязь, чтобы меч, как ему и положено, висел у левого бедра. Подхватив удила всех трех лошадей, он вскочил на ближайшую.
      Подбадривая лошадь криком, Несан пришпорил животное. Это оказался конь женщины. Стремена были слишком длинными, и он до них не доставал. Поэтому он просто-напросто сжал бока лошади ногами и вцепился со всех сил, когда здоровенное животное галопом помчалось вперед. Две остальные лошади побежали следом.
      Когда лошади на полном скаку вылетели на дорогу, из замка выскочила женщина в красном. Все её лицо было в крови. В руке она сжимала черную бутылку. Ту самую бутылку из анклава Первого Волшебника, ту, что упала и не разбилась.
      Пригнувшись к шее коня, Несан несся по дороге. Он оглянулся. Женщина бежала за ним. Он увел её лошадь. Она бежит на своих двоих, а до ближайшего места, где можно достать лошадь, довольно далеко.
      Несан постарался выкинуть из головы мысли о Морли. Он заполучит Меч Истины. Теперь можно вернуться домой и с помощью меча доказать, что не он изнасиловал Беату, а то, что он сделал с Клодиной Уинтроп - так это ради того, чтобы защитить Министра от её лживых инсинуаций.
      Несан снова оглянулся. Женщина осталась далеко позади, но продолжала бежать. Он знал, что ни за что не осмелится остановиться. Она идет. Идет за ним и не оставит его в покое ни за что.
      Она не откажется от преследования. Будет гнаться за ним без сна и отдыха. И ни за что не остановится. А если поймает, то вырвет ему сердце.
      Несан заколотил пятками коня по бокам, вынуждая скакать ещё быстрей.
      Глава 55
      Кэлен заглянула через плечо сидевшего за маленьким столом Ричарда, массируя ему спину.
      - Есть что-нибудь?
      - Пока не уверен. - Он отбросил волосы со лба и постучал по свитку. Но тут есть кое-что...Здесь больше конкретной информации, чем в хранящихся в библиотеке поместья рукописях Андера.
      - Надеюсь, - улыбнулась Кэлен. - Пойду разомну ноги и проверю, как там остальные.
      Ричард, снова погрузившись в изучение свитка, издал какое-то урчание, означающее согласие.
      Они провели в библиотеке поместья два дня, изучая вдоль и поперек все, что либо принадлежало перу Йозефа Андера, либо касалось его. По большей части это были его рукописи о себе самом и о том, что он считал прежде неизвестными проявлениями человеческого поведения. Он довольно много распространялся о том, насколько его личные наблюдения за человеческой природой более глубокие, чем чьи бы то ни было до него.
      По большей части его записи вызывали лишь недоумение. Это было все равно что слушать рассуждения подростка, считающего, что он знает все на свете, и не способного осознать, насколько на самом деле глубоко его невежество. Поскольку жил Андер давно, то оставалось лишь молча читать его записи, не имея возможности исправить его грандиозные заявления, которые любой нормальный взрослый человек уже должен был давно перерасти.
      Йозеф Андер считал, что нашел идеальное место, где может спокойно вести людей к идеальной жизни, и где никакие внешние силы не могли испортить его "сбалансированное сообщество", как он это называл. Он объяснял, как осознал, что не нуждается более в поддержке или помощи других, - Ричард считал, что имелись в виду волшебники из Замка в Эйдиндриле, - и что он даже в конечном итоге пришел к выводу, что такое вмешательство извне чрезвычайно вредно, поскольку вводило людей его "коллективного сообщества" в грех эгоизма.
      Йозеф Андер ни разу не упоминал ни одного имени, кроме своего собственного. О людях он писал "мужчина", "женщина", или "народ построил", "народ посадил", "народ собрал" или "народ поклоняется".
      Похоже, Йозеф Андер нашел идеальное место для себя, любимого. Страну, где его могущество намного превышало чье-либо другое, и где буквально все жители боготворили его. Ричард считал, что Йозеф Андер принимал за обожание обычный страх. Но, как бы то ни было, создавшееся положение позволило этому типажу стать уважаемым и всячески восхваляемым вождем - настоящим королем пользующимся абсолютным и безоговорочным авторитетом в обществе, где больше никому не дозволялось проявлять индивидуализм или превосходство.
      Йозеф Андер полагал, что основал благословенную страну, где исчезли страдания, зависть и алчность, где сотрудничество заменило собой жадность. Зачистка культуры - сиречь, публичные казни - привело это гармоничное состояние коллективного сообщества в равновесие. Андер называл это "выжечь сорняки".
      Йозеф Андер оказался тираном. Людям оставалось либо верить в него и жить так, как он указывал, либо умереть.
      Прежде, чем Кэлен отошла, Ричард сжал ей руку. Домик был слишком маленьким, чтобы в него могли втиснуться все остальные. Здесь с трудом помещался столик и принадлежавший Андеру стул, который, к вящему ужасу охранявшего бесценные реликвии старика, Ричард и оккупировал. Дед не осмелился отказать Ричарду в этой просьбе.
      Ричард же хотел посидеть на стул Андера, чтобы прочувствовать этого человека. Кэлен же уже была сыта по горло этим деспотом с замашками тоталитариста.
      Чуть ниже по дороге столпились обитатели Вестбрука. Они с благоговейным страхом взирали на приветственно поднявшую руку Кэлен. Многие опустились на колени лишь потому, что она просто поглядела в их сторону.
      Солдаты уже сообщили здесь о грядущем голосовании, как сообщали и в других местах. Поскольку сюда прибыли и Ричард с Кэлен, жители надеялись услышать из их уст о перспективах присоединения в Д"Харианской Империи, к которой присоединились большинство Срединных Земель. Для местных жителей Срединные Земли, хотя их страна и входила в их состав, казались отдаленной и непонятной страной. Они жили своей жизнью в маленьком городке, куда о внешнем мире кроме слухов практически ничего не доносилось.
      Пока Ричард изучал реликвии основателя их страны, д"харианцы держали толпу на расстоянии. Мечмастера Бака Тау Мана прикрывали солдатам тылы. Ричард велел своим д"харианцам вести себя дружелюбно и "быть любезными".
      Топая вниз по тропинке, Кэлен углядела сидящую в одиночестве на искусно вырезанной из ствола дерева лавочке Дю Шайю, укрывшуюся в теньке под кедром. Кэлен научилась уважать твердую решительность мудрой женщины. Она настояла на том, что тоже поедет, руководствуясь в виде довода лишь решимостью помочь Ричарду - её "мужу", Кахарину её народа. После того, как Дю Шайю помогла Ричарду в тот день, когда он рухнул с лошади, Кэлен стал гораздо более терпимо относиться к её присутствию.
      Хотя Дю Шайю и несколько раз и напоминала Ричарду, что как его жена, она всегда в его распоряжении, захоти он её, сама она в этом направлении ни разу не предприняла никаких шагов. Похоже, с её стороны эти напоминания были всего лишь своеобразным проявлением вежливости. На поверку выходило, что хотя Дю Шайю охотно выполнила бы любые супружеские обязанности, она предлагала их лишь из чувства долга и уважения к законам своего народа, а не исходя из собственных желаний.
      Дю Шайю поклонялось тому, что представлял собой Ричард. Ричарда как такового она ценила куда меньше. И если самого Ричарда такой подход мало радовал, то Кэлен - даже очень.
      И до тех пор, пока все будет так и оставаться, Кэлен с Дю Шайю и дальше будут соблюдать эдакое неустойчивое перемирие. Кэлен по-прежнему не доверяла до конца этой женщине. Ни за что, пока Ричард остается объектом внимания мудрой женщины, чем бы та ни руководствовалась - чувством долга или чем иным.
      Дю Шайю же, со своей стороны, несмотря на то, что Кэлен - вождь своего народа, обладает специфической магией и является женой Ричарда, не считала её главной, а всего лишь ровней. И Кэлен со стыдом признавалась себе, что именно это-то её больше всего и бесит.
      - Не возражаешь, если я с тобой посижу?
      Дю Шайю откинулась назад, упершись плечами в дерево и похлопала рукой по скамейке рядом с собой. Кэлен расправила сзади свое белое платье Матери-Исповедницы и уселась.
      Укрывшись на скрытой за деревьями маленькой лужайке в стороне от тропинки, они оставались невидимыми для прохожих. Очень укромный уголок, гораздо более подходящий для влюбленной парочки, чем для двух жен одного мужчины.
      - Ты в порядке, Дю Шайю? Ты выглядишь немного...усталой.
      Дю Шайю озадачила проявленная Кэлен забота. Наконец, поняв причину, она улыбнулась. Взяв руку Кэлен, она прижала её ладонь к своему тугому круглому животу. Дю Шайю с каждым днем раздувалась прямо на глазах.
      Кэлен почувствовала движение в животе Дю Шайю. Ощутила, как шевелится младенец.
      Дю Шайю гордо улыбнулась. Кэлен убрала руку.
      Она положила руки на колени и уставилась на сгущающиеся тучи. Это оказалось совсем не так, как она ожидала. Она-то думала, что ощущение будет радостным.
      - Тебе не понравилось?
      - Что? Нет-нет, что ты! Это чудесно!
      Пальцы Дю Шайю коснулись подбородка Кэлен, вынуждая повернуться лицом.
      - Кэлен, ты плачешь?
      - Нет. Это ерунда.
      - Ты несчастна, потому что у меня ребенок?
      - Нет, Дю Шайю, что ты! Я вовсе не несчастна...
      - Ты несчастна, потому что у меня ребенок, а у тебя - нет?
      Кэлен прикусила язык, чтобы не потерять над собой контроль.
      - Не стоит грустить, Кэлен. У тебя ещё будет ребенок. Когда-нибудь. Это обязательно произойдет.
      - Дю Шайю...Я беременна.
      Дю Шайю уперлась рукой в поясницу и потянулась.
      - Правда? Я удивлена. Джиаан не говорил мне, что ты со своим мужем была вместе в этом смысле.
      Кэлен обалдела, слышав, что Дю Шайю получает такого рода доклады. С одной стороны, она испытала облегчение от того, что сообщать было не о чем, но с другой стороны сожалела, что сообщать не о чем, поскольку таим образом лишний раз подтвердился бы её статус настоящей жены.
      - Наш муж, должно быть, очень счастлив. Похоже, он любит детишек. Он будет хорошим...
      - Ричард ничего не знает. И ты, Дю Шайю, обещай, что ничего ему не расскажешь!
      - С чего это я должна такое обещать? - Нахмурилась женщина.
      - Потому что это я заставила Ричарда позволить тебе ехать с нами, наклонилась к ней Кэлен. - Потому что это я сказала, что ты можешь остаться с нами после того, как приехали наши солдаты. Ты обещала Ричарду, что уедешь, как только прибудут д"харианцы, но потом пожелала остаться с нами, и я заставила его разрешить тебе не уезжать. Не забыла?
      - Раз ты так настаиваешь, я ему не скажу, - пожала плесами Дю Шайю. В любом случае тебе следует держать это в тайне и преподнести ему сюрприз, когда сама сочтешь нужным. - Она одарила Кэлен улыбкой. - Жены Кахарина должны держаться друг друга.
      - Спасибо, - прошептала Кэлен.
      - Но когда..?
      - В брачную ночь. Когда мы были у Племени Тины, буквально перед твоим приходом.
      - А! Так вот почему я об этом не слышала!
      Кэлен решила не реагировать.
      - Но почему ты не хочешь, чтобы Ричард знал? Он обрадуется.
      - Нет, не обрадуется, - помотала головой Кэлен. - Это обернется большими неприятностями. Вот это - Кэлен приподняла висящий на шее камешек - нам дала ведьма, чтобы мы пока что не могли зачать дитя. Это долгая история, но суть в том, что покамест мы не должны заводить ребенка, иначе окажемся в нешуточных хлопотах.
      - Тогда почему у тебя ребенок?
      - Из-за шимов. Магия исчезла. Но до того, как мы об этом узнали...Короче, в брачную ночь мы не знали, что амулет не сработает. Его магия должна была не дать нам зачать ребенка, но она исчезла. А этого никто не предполагал.
      Кэлен закусила себе щеку изнутри, чтобы не расплакаться.
      - Ричард все равно обрадуется, - шепотом утешила её Дю Шайю.
      Кэлен покачала головой.
      - Ты не понимаешь масштаба проблемы. Если об этом узнают, его жизнь окажется под угрозой. Ведьма поклялась убить ребенка, но я её знаю, она на этом не остановится. Она решит, что во избежание дальнейших проблем она должна убить также либо меня, либо Ричарда.
      Дю Шайю поразмышляла над услышанным.
      - Ну, скоро состоится это дурацкое голосование, на котором люди скажут ему то, что он и так уже знает, - что он Кахарин. А после все будет хорошо. Тогда ты сможешь укрыться где-нибудь и родить ребенка. - Мудрая женщина положила руку Кэлен на плечо. - Ты поедешь со мной, к Бака Тау Мана. Мы будем защищать тебя, пока ты не произведешь на свет дитя Кахарина. Мы защитим и тебя, и твое дитя.
      Кэлен медленно выдохнула, чтобы не всхлипнуть.
      - Спасибо тебе, Дю Шайю. Ты очень добрая. Но это не поможет. Я должна что-то предпринять, чтобы избавиться от ребенка. Найти травницу или повитуху. Я должна избавиться от этого ребенка, пока не поздно.
      Дю Шайю снова взяла руку Кэлен и опять положила себе на живот. Кэлен закрыла глаза, чувствуя, как младенец шевелится.
      - Ты не можешь сотворить такое с зародившейся в тебе жизни, Кэлен. С плодом твоей любви. Ты не должна. Будет только хуже.
      Из маленького домика вышел Ричард со свитком в руке.
      - Кэлен? - позвал он.
      Она видела его из-за деревьев, а он её - нет.
      - ты обещала мне хранить секрет, - повернулась Кэлен к Дю Шайю.
      Дю Шайю, улыбнувшись, коснулась щеки Кэлен, как добрая бабушка внучку. Кэлен поняла, что её сейчас касается не Дю Шайю, первая жена Ричарда, а Дю Шайю - мудрая женщина Бака Тау Мана.
      Кэлен встала, одновременно нацепив на лицо невозмутимую маску Исповедницы. Ричард, наконец, углядел её и заторопился к ней.
      Подойдя, он озадаченно оглядел обеих женщина, затем решил вопросов не задавать, а протянул Кэлен свиток.
      - Я знал, что это имеет какое-то отношения к слову "муштра".
      - Что? - Спросила Кэлен.
      - Домини Диртх. Смотри сюда, - постучал он по свитку. - Здесь написано, что он не боится вмешательства завистливых коллег, поскольку его - Ричард зачитал вслух, ведя пальцем по строке - "защищают демоны".
      Кэлен представления не имела, о чем это он толкует.
      - А это важно потому...?
      Ричард уже снова погрузился в свиток.
      - Что? Ах, да. Ну, когда ты впервые произнесла слова "Домини Диртх", я подумал, что это древнед"харианский, но никак не мог вычислить значение. Это одно из этих многозначных выражений, о которых я тебе рассказывал.
      Короче, "Домини" - слово, означающее как муштра в смысле учение, или военная подготовка. Или, что гораздо важней, обуздывание или управление.
      Теперь, когда я увидел значение второго слова, до меня дошел смысл всего словосочетания.
      "Домини Диртх" переводится как "Обуздывание демонов".
      Кэлен лишь тупо глядела на него.
      - Но...что это значит?
      - Не знаю, - развел руками Ричард. - Но скоро все станет на свое место, я уверен.
      - Что ж, очень хорошо, - ответила Кэлен.
      - Что стряслось? - Нахмурился он. - У тебя лицо...Ну, не знаю...Какое-то странное.
      - Премного благодарна.
      - Я вовсе не имел в виду, что ты плохо выглядишь! - Ричард покраснел, как помидор.
      - Да ладно, - отмахнулась Кэлен. - Я просто устала. Мы так много разъезжали и с таким количеством людей беседовали...
      - Тебе известно место под названием "Печка"?
      - Печка, - задумчиво нахмурила брови Кэлен. - Да, я помню это место. Вообще-то говоря, это недалеко отсюда. Чуть выше, над долиной Нариф.
      - Как близко?
      - Мы можем добраться туда через пару часов, - если это так уж важно, дернула плечом Кэлен.
      - Андер во всех этих свитках все время о нем толкует. И особо упоминает в связи с демонами - с Домини Диртх. Именно благодаря этому абзацу я смог понять значение этих слов. - Ричард посмотрел на толпившихся внизу людей, терпеливо дожидаясь их с Кэлен. - Я бы хотел съездить туда поглядеть, после того, как побеседуем с этими людьми.
      Кэлен взяла его под руку.
      - Там красиво. Не возражаю побывать там снова. А теперь пошли и объясним этим людям, почему нам нужно, чтобы они проголосовали за присоединение к нам.
      Большинство ждущих были хакенцами, в основном работающими на фермах в окрестностях городка Вестбрука. Как и все, кого они видели за время своей поездки по Андериту, эти люди тоже выглядели встревоженными и озабоченными. Они знали, что грядут перемены. А людям свойственно бояться перемен.
      Вместо того, чтобы холодно к ним обратиться, Ричард пошел в толпу, спрашивая имена, улыбаясь детям и поглаживая по щечкам самых маленьких. Из-за того, что Ричард действительно был таким, из-за того, что это было искренне, а не лицедейство, буквально в считанные минуты вокруг него сгрудилась стайка детишек. Матери расцветали в улыбках, когда он гладил темные и рыжие головенки. Озабоченные морщины на лбах отцов тоже разглаживались.
      - Добрые люди Андерита, - начал Ричард, стоя в толпе, - мы с Матерью-Исповедницей приехали поговорить с вами не как владыки, а как ваши защитники. Мы приехали не для того, чтобы диктовать, а чтобы помочь вам разобраться в положении дел, понять, какой выбор стоит перед всеми нами, и ваш шанс самим решать, каким будет ваше будущее.
      Он поманил Кэлен и она ласково протиснулась среди окружавших Ричарда детишек и встала рядом с ним. Она-то думала, что ребятишки испугаются такого крупного мужчины, как Ричард, да и одетого к тому же в черно-золотое одеяние, придающее ему ещё более внушительный вид, а детишки, наоборот, прижимались к нему, как в любимому дядюшке.
      Это белого платья Матери-Исповедницы они боялись, поскольку им, как и всем жителям Срединных Земель с пеленок внушали о том, кто такая Мать-Исповедница и каково её могущество. Они уступали ей дорогу, всячески стараясь не задеть её белого платья, одновременно пытаясь держаться поближе к Ричарду. Кэлен до смерти хотелось, чтобы вокруг не они толпились так же, как вокруг Ричарда, но она все понимала. Она всю жизнь это понимала.
      - мы с Матерью-Исповедницей поженились, потому что любим друг друга. А также мы любим народы Срединных Земель и Д"Хары. И в точности, как мы хотели соединить наши судьбы в супружестве, чтобы идти по жизни вместе, мы хотим, чтобы народ Андерита присоединился к нам и другим народам Срединных Земель, и двигался вместе с нами в безопасное и надежное будущее, которое обеспечит вам и вашим детям надежду на лучшую жизнь.
      Из Древнего Мира на нас надвигается тирания. Имперский Орден поработит вас. Они не оставят вам иного выбора, кроме как либо покориться, либо погибнуть. Только если вы присоединитесь к нам, у вас будет шанс уцелеть.
      Мы с Матерью-Исповедницей убеждены, что если мы объединим народы Срединных Земель и Д"Хары, и выступим все вместе за нашу свободу, то сможем отогнать эту угрозу от наших домов, сохранив безопасность...и будущее наших детей.
      Если же мы покорно подчинимся тирании, то у нас больше никогда не будет возможности расправить крылья. Больше никогда наши души не поднимет ветер надежды. Ни у кого из нас не будет возможности мирно растить детей или мечтать о лучшей доле для них.
      Если мы не выступим против Имперского Ордена, то будем жить во мраке рабства. И как только это произойдет, мы вечно будем погружаться в пучину безысходности.
      Именно поэтому мы и приехали, чтобы поговорить с вами. Нам нужно, чтобы вы выступили на нашей стороне, на стороне миролюбивых людей, знающих, что будущее может быть светлым и преисполненным надежды.
      Нам необходимо, чтобы вы присоединились к нам и проставили на голосовании кружок, в знак того, что хотите присоединиться к нашему союзу борцов за свободу.
      Кэлен слушала, как слушала уже несколько недель, горячую и идущую от всего сердца речь Ричарда о том, что для этих людей означает союз с ним в борьбе за свободу.
      Сначала народ слушал напряженно и настороженно. Но вскорости обаяние Ричарда покорило почти всех. Он заставлял их смеяться и в следующее мгновение вызывал слезы, объясняя, какие блага им сулит свобода, показывая на простых примерах, какие перед ними раскрылись бы возможности, если бы им и их детям разрешат учиться писать и читать.
      Это заявление сперва было встречено несколько нервно, пока Ричард не объяснил в доступной форме: написать письмо живущим в другом месте родителям или ребенку, отравившемуся куда-то на поиск лучшей доли. Он заставил их понять ценность знаний и насколько это может улучшить их жизнь, что для них означало возможность найти лучшую работу и или достичь более высокого уровня на той, какую они уж имеют.
      - Но Имперский Орден не позволит вам учиться, потому что знания опасны для поработителей. Те, кто будут править вами, уничтожат знания, потому что знающие и понимающие люди несут угрозу правящей элите. Люди, которые понимают - это люди, которые непременно выступят против бесчинства властей.
      Я же предоставляю возможность учиться всем, чтобы люди сами могли потом решать, что они хотят. Вот в этом и разница: я доверяю вам, хочу, чтобы вы учились, добивались своей цели, шли к своей мечте, простой или великой. А Орден доверять не будет. Он станет все насаждать силой.
      У нас всех вместе будет одна страна, с единым законодательством, равным для всех, где никто, будь то магистрат, Министр или император никто не будет превыше закона. Только тогда, когда все одинаково равны перед законом, каждый человек действительно свободен.
      Я вступил в борьбу не ради власти, а ради сохранения принципов свободы. Мой родной отец, Даркен Рал, был диктатором, правящим методом устрашения, жестокости и пыток. Но даже он не был превыше тех законов, согласно которым, я надеюсь, все мы будем жить. Я отнял у него власть, чтобы он не мог больше угнетать свой народ. Я вождь свободных людей - я не правлю подданными.
      Я не хочу указывать вам, как жить, я всего лишь хочу, чтобы все вы жили в мире и безопасности так, как вы сами захотите. Сам бы я больше всего хотел, чтобы я с Матерью-Исповедницей - моей женой - мог спокойно в мире и безопасности заниматься семьей, не озадачиваясь вопросами правления.
      Я прошу вас проставить кружок и присоединиться к нам ради вас самих и ради грядущих поколений.
      Далтон, подпирая плечом угол здания, слушал, скрестив руки на груди. С балкона огромной толпе на одной из площадей города вещал Директор Прево из Комитета Культурного Согласия. Говорил он уже довольно давно.
      Толпа, по большей части хакенцы, собралась послушать о грядущих событиях. По городу вовсю бродили слухи. Народ был напуган. И большинство пришло узнать не столько, как избежать катастрофы, сколько выяснить, верны ли слухи.
      Далтон тщательно просчитал ситуацию.
      - Должны ли мы страдать, когда вознаграждаются лишь избранные? Вопросил толпу Директор Прево.
      В ответ раздалось дружное "нет!"
      - Должны ли вы трудиться в поте лица, чтобы лишь избранные в Д"Харе богатели?
      Толпа снова взревела "нет!"
      Должны ли мы позволять этому человеку пустить насмарку все наши усилия помочь всем хакенцам стать выше их сущности? Должны ли мы позволить снова вовлечь наш народ в жестокий соблазн образования?
      Толпа выкрикивала одобрение словам Директора Прево, некоторые, как и велел им Далтон, размахивали шапками. В толпу тусовались примерно пятьдесят его гонцов, одетых в старые тряпки и всячески старавшихся подогреть толпу.
      Конечно, некоторых горячее выступление Директора Прево вдохновляло, но большинство молча слушало, размышляя, улучшится ли их собственная жизнь от того, что они слышат. Многие тщательно все взвешивали, причем на одной чаше весов - их жизнь, а на другой - грядущие события. Большинство было вполне довольно нынешним положением вещей, и только в том случае начинали волноваться, если грядущие события грозили перевесить или изменить их жизнь.
      Далтону все это не нравилось. Эта публика, хоть и выражает согласие, но не считает, что проблема на другой чаше весов хоть как-то касается их жизни.
      Далтон понял, что у него проблема.
      Послание донесли как положено, но оно попало в полностью равнодушные уши.
      - Он указывает на многие правильные вещи, - заметила Тереза.
      - Да, - обнял её за плечи Далтон.
      - Мне кажется, этот человек прав. Несчастным хакенцам будет только хуже, если мы перестанем заботиться о них. Они не готовы сами столкнуться с жестокостями жизни.
      Взгляд Далтона устремился на стоящих как статуи людей, слушавших горячую речь Директора Прево.
      - Да, солнышко, ты права. Мы должны приложить ещё усилия, чтобы помочь людям.
      И тут Далтон понял, чего не хватает, и что ему делать.
      Глава 56
      - Нет, - заявил Ричард Дю Шайю.
      Та сердито скрестила руки. В этой позе со своим выступающим вперед огромным животом она выглядела почти комично.
      Наклонившись к ней, Ричард снизил тон.
      - Дю Шайю, как ты не понимаешь, что я хочу побыть наедине с моей...с Кэлен хоть немного? Ладно?
      Гнев Дю Шайю утих, брови распрямились.
      - А, поняла! Ты хочешь интимно побыть со своей другой женой. Это хорошо. А то уже много времени прошло.
      - Это не... - Ричард подбоченился. - И откуда, интересно, ты это знаешь, а?
      Она не ответила, а лишь улыбнулась.
      - Ладно, так и быть. Если обещаешь, что это не займет много времени.
      Ричард собрался было отрезать, что это займет ровно столько времени, сколько займет, но побоялся услышать ответную реплику. Поэтому ограничился простым:
      - Обещаю.
      Капитан Мейферт, здоровенный блондин - д"харианец, командир эскорта, сопровождавшего Кэлен с Ричардом в Андерит, обрадовался тому, что они намерены в одиночестве куда-то там ехать не больше Дю Шайю, но был более вежлив, высказывая свои возражения. Похоже, генерал Райбих сообщил ему, что, если речь идет о серьезных вещах, он может смело высказывать свои мысли Магистру Ралу, не опасаясь наказания.
      - Лорд Рал, мы окажемся слишком далеко, если вдруг вам понадобимся...для защиты Матери-Исповедницы, - после некоторой заминки добавил он, подумав, что это, возможно, повлияет на решение Ричарда.
      - Благодарю, капитан. Туда ведет лишь вот эта тропка. Поскольку никто не знает, куда мы направляемся, то и засады там быть не может. Это недалеко и отсутствовать мы будем недолго. Вы с вашими людьми будете патрулировать здесь, пока мы с Кэлен съездим поглядеть.
      - Слушаюсь, Магистр, - весьма неохотно сказал капитан Мейферт. И немедленно начал отдавать приказы, рассылая солдат в разведку и выставляя заставы.
      Ричард повернулся к двум гонцам, прибывшим от генерала Райбиха.
      - Передайте генералу, что я доволен скоростью, с которой он продвигается, и тем, что он считает, что сможет прибыть сюда раньше орды Джеганя. Передайте ему, что все прежние приказы остаются в силе. Я хочу, чтобы он в страну не входил.
      Гонцы приезжали и уезжали почти ежедневно, проскакивая через блокпосты у разных Домини Диртх, чтобы их разъезды были не так заметны. Ричард приказал Райбиху держаться северней, вне пределов досягаемости разведчиков, патрулей и шпионов Джеганя. Если дело дойдет до драки, то одним из важнейших преимуществ армии Д"Хары была неожиданность. С этой частью приказа генерал согласился, но очень бухтел по поводу того, что Ричард находится на потенциально вражеской территории, имея при себе всего лишь тысячу солдат.
      В посланиях генералу Ричард объяснял, что отлично понимает его беспокойство, но тем не менее им нужно держать его армию в укрытии пока или если её не призовут. Ричард разъяснил в кровавых подробностях, какая жуткая и бессмысленная смерть поджидает их на границе, если армия попытается пробиться через Домини Диртх. Пока они не получат согласия народа Андерита, они не могут рисковать брать их границу штурмом.
      Но, что гораздо существенней, Ричард ни на йоту не доверял Министру Шанбору. Этот мужик уж слишком сладкоречив. Правда редко бывает сладкой. А вот ложь - всегда.
      Домини Диртх - паутина, поджидающая неосторожную жертву. Видимость легкой победы может оказаться ловушкой, чтобы завлечь д"харианскую армию на смерть. Больше всего Ричард боялся, что все эти молодые храбрецы полягут перед Домини Диртх. Особенно зная, что эта жертва будет совершенно напрасной. Они погибнут, а Домини Диртх как стояли, так и будут стоять.
      Генерал Райбих в ответной депеше пообещал, что как только они передислоцируются на север, будут готовы, в случае если Ричард их вызовет, немедленно ринуться на юг, но в ожидании вызова будут сидеть тихо.
      - Слушаюсь, Магистр Рал, ответил гонец повыше, прижав кулак к сердцу. - Я передам генералу ваши слова.
      Гонцы развернули лошадей и поскакали по дороге.
      Прежде чем сесть в седло, Ричард проверил, хорошо ли закреплены лук и колчан. Когда они двинулись вверх по тропе, Кэлен сверкнула своей особенной улыбкой. Ричард знал, что она тоже рада возможности наконец-то побыть с ним наедине, пусть и на краткое время быстрой поездки в горы.
      Постоянно находиться в окружении людей утомляло. Стоило им взяться за руки, как это тут же замечали. Если они делали это, разговаривая с жителями Андерита, то по выражению глаз Ричард видел, что эта новость в считанные дни достигнет тысяч ушей. И по немигающим взглядам понимал, что это послужит темой для разговором на многие годы. Ладно, это не самая плохая штука для сплетен. Пусть уж лучше болтают о том, как женатые Магистр Рал с Матерью-Исповедницей держатся за руки, чем говорят какие-нибудь гадости.
      Ричард смотрел на сидящую в седле Кэлен, очарованный округлостями её тела и очертаниями бедер. И подумал, что у неё самая соблазнительная фигура, какую ему доводилось видеть. Иногда ему казалось невероятным, что такая женщина смогла полюбить его, человека, выросшего в крошечном Хартленде.
      Ричард скучал по дому. Наверное, эти ностальгические мысли всплыли потому, что вот эта вьющаяся по горе тропинка напоминает столь хорошо знакомые ему места. К западу от тех мест, где он вырос, находились холмы и горы, отдаленные местечки, очень похожие на те леса и горы, в которых они сейчас находились.
      Ему очень хотелось, чтобы они с Кэлен съездили навестить его дом в Хартленде. В тех пор, как он прошлой осень покинул Хартленд, Ричард повидла много чудес, но наверное ничто так не радует сердце, как место, где ты вырос.
      Тропинка побежала вдоль пологого склона, откуда открывался вид на горы. Ричард поглядел на северо-запад, между вершинами. Похоже, они сейчас ближе к его родине, чем были за все то время, что он оттуда уехал. Когда они ехали в Срединные Земли, то, пройдя границу, которая тогда ещё стояла, перешли вот эти самые горы, в местечке под названием Королевский Порт. Это неподалеку отсюда на северо-запад.
      Неважно, насколько Хартленд близко, но из-за возложенной на него колоссальной ответственности, дом теперь очень далек.
      Помимо обязанностей магистра Рала, от которого зависели все и вся, есть ещё и Джегань, который, дай ему возможность, поработит Новый Мир так же, как поработил Древний. Люди зависели от Ричарда во всем, начиная с волшебных уз, защищавших их от сноходца, до стягивания всех в единую силу, способную противостоять огромным ордам Джеганя.
      Иногда, размышляя обо всем этом, ему казалось, что он живет чьей-то чужой жизнью. Иногда он казался себе самозванцем, и что люди в один прекрасный момент очнутся и скажут:" Эй, погодите-ка минуточку! Этот самый Магистр Рал - всего лишь обыкновенный лесной проводник по имени Ричард. И это его-то мы все слушаем? И следуем за ним на войне?"
      А тут ещё и шимы. В их появлении как раз непосредственно виноваты они с Кэлен. Это они, Ричард с Кэлен, призвали шимов в мир живых. Пусть и непреднамеренно, но они призвали этих посланцев смерти.
      Путешествую по Андериту, Ричард с Кэлен вдоволь наслушались историй о странных смертях. Шимы весьма активно наслаждались своим пребыванием в мире живых. Чудесно проводили время, убивая людей.
      Защищаясь от опасностей, люди вспомнили древние суеверия. В некоторых городах народ собирался, чтобы почтить злых духов, обрушившихся на мир. На полянках в лесах или на залежных землях оставляли подношения виде пищи и вина. Некоторые считали, что человечество нарушило нормы морали и погрязло в разврате, и Создатель прислал духов мщения, чтобы наказать мир.
      Другие оставляли подношения в виде камешков посреди дороги, а на перекрестках их таких камешков вырастали целые пирамиды. Но никто не смог ответить Ричарду, почему они это делают, лишь раздражались, что он понимает древние обычаи. Некоторые клали в полночь на порог дома увядшие цветы. Приносящие счастье амулеты пользовались громадным спросом.
      Но шимы убивали все равно.
      Единственное, что делало весь этот немыслимый груз выносимым, это Кэлен. Это благодаря Кэлен он выносил все тяготы борьбы. Ради неё Ричард вынес бы все, что угодно.
      - Вот там, наверху, - подняла руку Кэлен.
      Ричард спешился одновременно с ней. Здесь росли в основном сосны и ели. Ричард огляделся по сторонам и в конечном счете нашел молодой серебристый клен, к которому и привязал коней. Если привязать лошадей к сосне или ели, или, ещё хуже, к бальзе, то дело может закончиться не только липкими поводьями.
      Услышав храп, Ричард поднял голову. Неподалеку, навострив уши, стояла лошадь и смотрела на них. Изо рта животного торчала трава, но жевать оно перестало.
      - Эй, привет, девочка! - Воскликнул Ричард.
      Кобыла осторожно отошла на несколько шагов, мотнув головой. Ричард попытался приблизиться, но лошадка попятилась еще, и он не стал настаивать. Золотисто - ореховая кобылка с необычным, похожим на паучка с ножками черным пятном на крупе. Ричард позвал её снова, пытаясь подманить, но лошадка развернулась и убежал.
      - Интересно, что бы это значило? - Сказал он Кэлен.
      Кэлен протянула руку. Ричард сжал ей ладонь.
      - Понятия не имею. Может, чья-то лошадь удрала. Впрочем, похоже, с нами она дел иметь не пожелала.
      - Похоже на то, - ответил Ричард, покорно позволяя вести себя за руку.
      - Это единственный путь, - сообщила Кэлен, пока они шли вдоль берега озера по маленькой сосновой рощице.
      Весь день собирались тучи, предвещая грозу. А сейчас, когда они пробирались между скал в конце небольшого ровного пятачка земли, из-за туч выглянула солнце.
      Очень красивое зрелище - пробивающиеся сквозь янтарные облака теплые солнечные лучи, касающиеся поверхности тихого озера. На той стороне озера стекал водопад. В воздух летели мириады капель, сверкая на солнце над золотистой водой. Ричард набрал в грудь побольше воздуха, наслаждаясь ароматом деревьев и озера. Здесь почти как дома.
      - Вот это место, - указала Кэлен. - а наверху, ещё выше, находится пустошь, где растет пака и живет бабочка - игрунья. Эти чистые воды текут из ядовитой зоны.
      Воздух сверкал в послеполуденном свете.
      - Красиво. Я мог бы простоять тут вечность. У меня почти такое чувство, будто я ищу новые тропки.
      Некоторое время они стояли рука в руке, наслаждаясь видом.
      - Ричард, я давно хотела тебе сказать, что последние две недели, что мы встречаемся с народом... я действительно тобой гордилась. Гордилась тем, как ты показывал людям путь в будущее.
      Что бы ни произошло, я хочу, чтобы ты это знал. Что я горжусь тем, как ты справился с этой задачей.
      - Ты говоришь так, будто сомневаешься в нашей победе, - нахмурился Ричард.
      - Это неважно, - пожала она печами. - Что будет, то будет. Люли далеко не всегда поступают правильно. Иногда они не могут распознать зла. А иногда выбирают зло потому, что оно их устраивает или от страха. Или потому, что надеются найти в этом какую-то выгоду для себя.
      Главное - то, что мы сделали все возможное, и показали людям правду. Ты ставишь превыше всего их благоденствие, их безопасность, так что если мы победим, то по верным причинам. Ты дал им шанс проверить самих себя на прочность.
      - Мы победим. - Ричард смотрел на тихие воды. - Люди увидят правду.
      - Надеюсь.
      Обняв её за шею, он поцеловал её в лоб. И довольно вздохнул, наслаждаясь горным озером и тишиной.
      - Там, где я вырос, далеко на западе в горах есть места, где вряд ли кто побывал, кроме меня. Где вода падает со скал высоко над головой, куда выше, чем здесь, и образуется радуга. И поплавав в прозрачной воде, можно устроиться на камешке за стеной водопада и смотреть на мир сквозь падающую воду.
      Я часто мечтал отвести тебя туда.
      Кэлен намотала на палец прядь волос.
      - Когда-нибудь мы с тобой обязательно посетим твои особенные места, Ричард.
      Они стояли, прижавшись друг к другу и смотрели на водопад. Ричарду не хотелось нарушать очарование момента и говорить о делах насущных, но в конечном итоге пришлось.
      - Так почему же это называется Печкой?
      Кэлен дернула подбородком.
      - Там, за стеной водопада, есть пещера, в которой очень тепло. Даже жарко иногда, как мне говорили.
      - Интересно, почему Йозеф Андер упомянул это место?
      - Может, даже Йозеф Андер ценил красивые места, - положила руку ему на плечо Кэлен.
      - Возможно, - пробормотал Ричард, оглядывая место и пытаясь сообразить, с чего бы это вдруг древнего волшебника заинтересовало это местечко. Ричард сильно сомневался, что Йозеф Андер страдал от избытка сентиментальности или обладал истинным чувством прекрасного в природе. Каждый раз, как этот тип рассуждал о красоте природы, то всегда в свете упорядоченного построения общества.
      Ричард заметил, что все склоны гор вокруг них специфичного серо-зеленого цвета, кроме той скалы на другой стороне озера, с которой стекал водопад. Та была темней. Ненамного, но совершенно очевидно другой. В ней было больше серого, чем зеленого, возможно, потому что там в граните имелись черные вкрапления, хотя отсюда трудно сказать.
      Ричард указа на стену, с которой падал вниз водопад, образую величественную дугу.
      - Посмотри на эту скалу и скажи, что ты о ней думаешь.
      Кэлен в сияющем на солнце белом платье Матери-Исповедницы казалась воплощением доброго духа. Она заморгала, глядя на Ричарда.
      - То есть? Скала и скала.
      - Знаю, но присмотрись к ней. И скажи, что тебя в ней удивляет.
      Кэлен посмотрела на скалу, потом снова на него.
      - Здоровенная скала.
      - Да ладно тебе, давай серьезно!
      Кэлен, вздохнув, принялась изучать скалу. Затем посмотрела на окружающие горы, особенно на ближайшую, чуть слева, ту, что гордо выступала из воды.
      - Ну, - наконец произнесла Кэлен, - она темней, чем окружающие горы.
      - Отлично. А что еще?
      Кэлен поизучала скалу чуть дольше.
      - Очень необычный цвет. Я уже такой видела.
      И тут вдруг уставилась Ричарду прямо в глаза.
      - Домини Диртх!
      - Вот и я о том же подумал, - улыбнулся Ричард. - Домини Диртх точно такого же оттенка, как эта скала, а вовсе не такой, как все остальные окружающие горы.
      Кэлен скроила недоверчивую рожицу.
      - Уж не хочешь ли ты сказать, что Домини Диртх вырезан из этой вот скалы - тут, наверху - а затем волоком доставлен туда, где сейчас стоит?
      - Вполне возможно, - пожал плечами Ричард, хотя мало понимаю, как можно перетащить такие каменюги на такое расстояние. Я изучил Домини Диртх. Они кажутся вырезанными из цельного камня. Их не собирали из кусочков. Во всяком случае тот, который мы видели.
      - Тогда...как?
      - Йозеф Андер - волшебник. А волшебники тех времен умели такое, что даже Зедд находит поразительным. Возможно, Йозеф просто использовал эту скалу как стартовую площадку.
      - Что ты имеешь в виду? Каким образом?
      - Понятия не имею. Я разбираюсь в магии куда меньше тебя, так что может ты мне скажешь? Но что если он6 просто-напросто взял отсюда по маленькому камешку на каждый Домини Диртх, а затем, когда пришел туда, где они стоят сейчас, просто увеличил камешки в размерах.
      - Увеличил в размерах?
      - Не знаю, - беспомощно развел руками Ричард. При помощи магии увеличил их, или даже использовал структуру зерна в камне как своего рода направляющую, и воспроизвел её с помощью магии Приращения в виде Домини Диртх.
      Я было подумала, что в конечном итоге ты выдашь какую-нибудь чушь, заметила Кэлен. - Но, насколько я разбираюсь в магии, в твоих словах есть резон.
      Ричард порадовался, что не сел в лужу.
      - Думаю, надо мне сплавать к пещере и посмотреть, что там есть.
      - Ничего, насколько мне известно. Просто горячая пещера. И не очень глубокая к тому же. Футов двадцати.
      - Ну, не то, чтобы я очень уж обожал пещеры, но, думаю, не повредит, если глянуть туда.
      Ричард стянул рубашку и повернулся к воде.
      - А штаны ты снимать не намерен?
      Обернувшись, Ричард увидел лукавую улыбку.
      - Я подумал смыть с них конский пот.
      - О-о! - С преувеличенным разочарованием протянула Кэлен.
      Улыбаясь, Ричард собрался нырнуть. И тут на него с криком налетел ворон. Ричард пришлось отпрыгнуть назад, чтобы огромная птица на клюнула его.
      Отступая, он принялся спиной оттеснять Кэлен с уступа назад.
      Ворон каркнул. Громкий крик эхом разнесся по горам. Ворон снова налетел на них, чуть промахнувшись мимо головы Ричарда. Набрав высоту, птица описала круг и распушив перья, снова кинулась на них, оттесняя от воды.
      - Эта птица свихнулась? - Вопросила Кэлен. - Или защищает гнездо? Или вообще все вороны так себя ведут?
      Схватив её за руку, Ричард поволок Кэлен за деревья.
      - Вороны - мудрые птицы и всегда защищают свое гнездо. Но могут быть и весьма странными. Боюсь, что это вот - не просто ворон.
      - Не просто ворон? А что же?
      Птица уселась на ветку и начала прихорашиваться, явно довольная собой, как обычно делают вороны.
      Ричард взял протянутую рубашку.
      - Я бы сказал, что это шим.
      Даже на расстоянии птица, казалось, услышала его слова. Она забила крыльями и запрыгала туда-сюда по ветке, явно волнуясь.
      - Помнишь тогда, в библиотеке? Ворон за окном, устроивший скандал?
      - Добрые духи! - Встревожено выдохнула Кэлен. - Думаешь, это тот же самый? Думаешь, он следовал за нами всю дорогу?
      - А что, если это шим, и он нас тогда слышал, а потом просто прилетел сюда и поджидал нас? - Глянул на неё Ричард.
      Вот теперь Кэлен действительно перепугалась.
      - И что же нам делать?
      Они дошли до лошадей. Ричард сдернул с седла притороченный лук и достал из колчана стрелу со стальным наконечником.
      - Думаю, надо его убить.
      Как только Ричард вышел из-за лошади, ворон углядел лук и с громким криком подскочил, будто не ожидал, что Ричард возьмется за оружие.
      Ричард натянул стрелу. Ворон мгновенно взлетел и удрал, отчаянно вереща.
      - Ну просто чудеса, - пробормотал Ричард.
      - По крайней мере мы теперь знаем, что это шим. Должно быть тот, что ты подстрелил у Племени Тины - курицу, что не курица - сообщил об этом остальным шимам.
      - Возможно, - озадаченно покачал головой Ричард.
      - Ричард, я не хочу, чтобы ты лез в озеро! В нем запросто могут поджидать шимы. Это глупо - плавать, когда шимы болтаются на свободе.
      - Но они, похоже, меня боятся.
      Надавив ему на затылок, она вынудила его посмотреть ей в глаза.
      - А вдруг они просто специально заманивают тебя и желают захватить тебя на глубине? Может быть такое? Зедд велел нам держаться от воды подальше.
      Она зябко потерла плечи.
      - Пожалуйста, Ричард, поехали отсюда, а? Что-то в этом месте такое...
      Ричард натянул рубашку и привлек Кэлен к себе.
      - Похоже, ты права. Не стоит дергать удачу за хвост, особенно поле встречи с этим вороном - который не ворон. К тому же если мы позволим себя ухлопать, Дю Шайю так розозлится, что разродится раньше времени!
      Кэлен вцепилась ему в рубашку. В глазах её вдруг появился странный блеск.
      - Ричард...как ты думаешь, не могли бы мы...
      - Не могли бы что?
      Она выпустила его рубашку и потрепала по щеке.
      - Убраться отсюда побыстрей, вот что.
      - Очень даже запросто.
      И они заторопились, спеша уехать подальше от озера. Ричард подсадил Кэлен в седло.
      - Думаю, мы выяснили то, зачем приехали. Нашли скалу, из которой сделан Домини Диртх. Думаю, нам надо менять планы.
      - То есть?
      - Думаю, нам надо возвращаться в Ферфилд и в свете полученных новых сведений заново проглядеть древние книги.
      - А как же голосование? Мы ведь ещё не везде побывали?
      - Нам все равно придется рассылать людей следить за ходом голосования и подсчетом голосов, а результаты они доставят в Ферфилд. Мы можем отправить их сейчас и пусть они в каждом месте сперва говорят с народом. Среди наших есть многие, кому я вполне могу доверить говорить от моего имени. К тому же они много раз слышали, что надо говорить.
      Так что мы с тем же успехом может разбить их на группы прямо здесь и отправить дальше, а сами, тем временем, вернемся в поместье. К тому же вреда не будет, если мы лишний позаботимся о том, чтобы убедить жителей Ферфилда голосовать за нас.
      Кэлен кивнула.
      - Наша первоочередная забота - шимы. Не будет никакой пользы от победы, если шимы всех поубивают.
      Ричард краем глаза что-то углядел. Спрыгнув с коня, он сунул Кэлен поводья и направился по траве к сосновой рощице.
      - В чем дело? - Спросила Кэлен, которой не терпелось убраться отсюда.
      Ричард поднял засыхающий сук.
      - Седло. Кто-то оставил здесь вещи и прикрыл, чтобы не намокли.
      - Наверное, это с той лошади, что мы видели, - заметила Кэлен.
      - Может, это принадлежит трапперу или кому-нибудь в этом роде, сказал Ричард. - Но судя по виду, вещи лежат здесь довольно давно.
      - Что ж, если ты не намерен их спереть, то давай отсюда убираться.
      Раздался крик ворона и Ричард заторопился к лошади.
      - Просто странно это как-то, вот и все.
      Они двинулись вниз по тропе. Ричард оглянулся. И увидел нескольких воронов, круживших в небе. Он не знал, который из них ворон - что не ворон. Может, все они такие.
      Ричард снял лук с седла и повесил на плечо.
      Глава 57
      Далтон, глядя в окно своего кабинета, слушал доклад Стейна о количестве и дислокации солдат Имперского Ордена, находившихся теперь на территории Андерита под видом "особых андерских частей". Теперь можно считать, что Домини Диртх в руках Джеганя. Вызови сюда Магистр Рал свою армию - ежели таковая у него где-нибудь поблизости имеется - то он быстро окажется вождем без войска.
      - Император также прислал сообщение, где высказывает пожелание, чтобы я лично выразил от его имени восхищение столь эффективным сотрудничеством. Судя по рапортам моих людей Министр проделал отменную работу, чтобы вырвать зубы у армии Андерита. Она окажется ещё меньшим препятствием, чем мы думали.
      Далтон оглянулся, но не заметил признаков издевки на лице имперца. Водрузив ноги на стол, тот удобно откинулся на стуле и чистил кинжалом ногти. Выглядел Стейн вполне довольным.
      Далтон взял бесполезную, но ценную книжонку, что принесла та женщина из библиотеки, книжонку, принадлежавшую когда-то Йозефу Андеру. И переложил на другой край стола, чтобы сапоги Стейна её на замарали.
      Исходя из того, о чем поведала Тереза, И Стейна есть все основания быть весьма довольным, учитывая количество женщин, рассказывающим всем желающим о том, какой восторг испытали в постели чужеземного варвара. Чем чудовищней он с ними обращался, тем радостней они об этом сплетничали.
      Далтон находил удивительным, что с таким количеством добровольно предлагающих себя женщин этот солдафон так часто удовлетворяет свою похоть с теми, кто совсем этого не желает. Надо полагать, Стейн находит большее удовольствие в насилии.
      - Да, армия Андерита выглядит просто чудесно, стоя за Домини Диртх, осклабился Стейн. - Но от их ложной гордыни им будет мало пользы при столкновении с настоящей войной.
      - Мы выполнили нашу часть соглашения.
      - Поверь мне, Кэмпбелл, я знаю цену тебе и Министру. Может, фермерство и более прозаичное занятие, чем завоевания, но без еды любая армия остановится. Никто из нас не хочет тратить время на возделывание земли, но хотим и дальше есть. Мы понимаем и ценим ваше умение поддерживать эту систему в рабочем состоянии. Вы станете неоценимыми помощниками в нашем деле.
      И император Джегань желает, чтобы я заверил вас в том, что он немедленно по прибытии сюда вознаградит вас за столь прекрасно проделанную работу.
      Далтон свои мысли держал при себе.
      - И когда можно ждать его прибытия?
      - Скоро, - ответил Стейн, отметая подробности пожатием плеч. - Но его беспокоит ситуация с Магистром Ралом. Его страшно интересует, почему вы вдруг положились на что-то столь ничтожное, как голос быдла.
      - Должен признаться, меня это тоже беспокоит, - вздохнул Далтон. Он по-прежнему жалел, что Бертран не избрал менее рискованный путь, Но Как уже давно выяснил Далтон, Бетран Шанбор обожает рискованные предприятия не меньше, чем Стейн - сопротивляющихся партнерш.
      - Но, как я уже объяснял, такая тактика поможет нам поймать в ловушку Магистра Рала с матерью-Исповедницей, - продолжил Далтон. - Без них война быстро закончится и Срединные Земли упадут в руку Джеганя как созревшая слива.
      - И императора это вполне устраивает, так что он не возражает против ваших поигрулек.
      - Да, но в этом есть определенный риск.
      - Риск? Могу я чем-нибудь помочь?
      Далтон сел, придвинувшись к столу.
      - Я считаю, что мы должны приложить ещё усилия, чтобы опорочить дело Магистра Рала. Но тут-то и кроется опасность. В конце концов Матери-Исповедницы правили Срединными Землями на протяжении тысячелетий, И избирали их на это пост вовсе не за красивые глазки. Это женщины кусаются, да ещё как.
      О Магистре Рале тоже говорят, что он волшебник. Мы должны действовать крайне осторожно, чтобы они не похерили это самое голосование и не предприняли активные военные действия. Потому что ежели таковое произойдет, то все наши столь заботливо взлелеянные планы пойдут псу под хвост.
      - Я же говорю, что у нас тут войска. Даже если у них где-то поблизости болтается армия, она не пройдет в Андерит. Не сможет миновать Домини Диртх. - Стейн мрачно засмеялся. - Но я был бы счастлив, если бы они попытались!
      - Я тоже. Штука в том, что Магистр Рал с Матерью-Исповедницей уже здесь, а они сами по себе представляют проблему.
      - Я же уже говорил тебе, Кэмпбелл, что не стоит волноваться насчет магии. Император обрубил магии когти.
      Далтон медленно переплел пальцы.
      - Ты довольно часто это повторяешь, Стейн, но, как бы мне ни хотелось обратного, твои слова меня мало успокаивают. Я тоже могу наобещать все. Что угодно, но ты ведь наверняка захочешь найти подтверждение моим словам.
      - Я же уже говорил, - помахал кинжалом Стейн, - что император намерен навсегда покончить с магией, чтобы обычные люди могли вести человечество к новой эре. И ты будешь из их числа. Время магии миновало. Она умирает.
      - Как и Суверен, но он ещё не умер.
      Стейн с преувеличенным вниманием снова занялся ногтями. Похоже, возражения Далтона его утомили, и он решил внести дополнительные пояснения.
      - Тебе будет приятно узнать, что, в отличие от вашего возлюбленного Суверена, магия лишился клыков - она теперь беззубая. И незачем её больше опасаться. - Стейн приподнял уголок своего сделанного из скальпов плаща. И те, кто обладал волшебными способностями пополнят мою коллекцию. Знаешь, я ведь снимаю скальпы ещё с живых. Мне доставляет удовольствие слушать их вопли, когда я сдираю с них скальп.
      На Далтона эти откровения и попытка шокировать не произвели ни малейшего
      Впечатления, но ему очень хотелось быть уверенным, что Стейн знает, о чем говорит, утверждая, что магии конец. Исходя из того, что Франка по какой-то причине больше не может пользоваться своим умением, Далтон понимал, что что-то происходит, но представления не имел, что именно или, что гораздо важней, насколько сильно подорваны силы волшебства. И не знал, говорит ли Стейн правду или всего лишь выдает невежественную версию выдавания желаемого за действительное, базирующуюся на каких-то суевериях Древнего Мира.
      Впрочем, так или иначе пришло время действовать. Никак нельзя допускать, чтобы все и дальше шло, как идет. Проблема в том, насколько далеко осмелятся они зайти в противодействии Магистру Ралу. Необходимо занять определенную позицию, чтобы подвигнуть народ на отказ Магистру Ралу, но слабая позиция - все равно, что никакой.
      Далтон прикинул, удастся ли ему подтолкнуть Стейна на дальнейшие откровения.
      - В таком случае, похоже, у нас серьезная проблема.
      - С чего бы то? - Поднял взгляд Стейн.
      Далтон растерянно развел руками.
      - Если магия больше не является оружием, то тогда и Домини Диртх, ан который мы все возлагали большие надежды, попросту бесполезен, и все наши планы горят голубым огнем. Я бы назвал это серьезной проблемой.
      Стейн убрал ноги со стола Далтона и сунул кинжал в ножны. Опершись локтем на стол, он наклонился к Далтону.
      - Не боись. Видишь ли, штука в том, что император по-прежнему управляет сестрами Тьмы. Их магия работает на него. Исходя из того, что эти самые сестры нам рассказали, что-то произошло. Как я понял, что-то с магией пошло наперекосяк и из-за этого магия сторонников Магистра Рала исчезает.
      Джегань узнал, что магической поддержки Магистр Рал лишен. Его магия исчезнет. Так что этот мужик безоружен - или скоро будет - перед нашими клинками.
      Далтон стал весь внимание. Если все действительно так, то это в корне меняет дело. Тогда он может немедленно запускать весь свой план целиком. Может предпринимать все необходимые действия, не опасаясь противодействия или ответного удара Магистра Рала.
      Более того, Магистр Рал с Матерью-Исповедницей тогда возложат ещё большие надежды на результат голосования, а Далтон, тем временем, не боясь ответных действий с их стороны обеспечит их поражение.
      Но все это только в том случае, если магия действительно исчезает.
      Далтон знал лишь один способ проверить это.
      Но в первую очередь пришло время нанести визит хворому Суверену. Пора начинать действовать. Он сделает это нынче же ночью до намеченного на завтра пира.
      Энн, как бы голодна она ни была, вовсе не скучала по ужину.
      Она уже давно сидела прикованной к столбу в своей жалкой палатке и знала, что уже пришло время кормежки. И ждала, что в любой момент к ней ворвется здоровенный солдат Имперского Ордена с водой и хлебом. Она не знала, что стряслось с сестрой Алессандрой. Энн не видела её уже больше недели.
      Солдаты терпеть не могли обязанность кормить старуху. Она подозревала, что их приятели подтрунивают над ними за это дело. Солдаты хватали её за волосы и запихивали своими грязными пальцами хлеб ей в рот, будто гуся откармливали. И пока Энн будет, давясь пытаться проглотить сухую массу, чтобы не подавиться, они примутся заливать воду прямо ей в глотку.
      Очень неприятная процедура, с которой Энн ничего не могла сделать. Как бы она ни радовалась еде, она начала опасаться, что такая кормежка её прикончит.
      Как-то раз солдат попросту швырнул хлеб на землю и плюхнул рядом с ним миску с водой, как собаке. И при этом очень гордился собой. Тем, что одновременно и унизил её, и не нажил при этом крупных неприятностей.
      Бедолага не понимал, что Энн скорей предпочитала именно его метод. Когда тот, отсмеявшись, ушел, она легла на бок и спокойно съела хлеб, пусть даже и не могла позволить себе роскошь стряхнуть с него грязь.
      Полог палатки распахнулся. Вошедшая темная фигура заслонила огни лагерных костров. Энн прикинула, какой сегодня будет вариант: кормление гуся или "собачья радость". Но, к её вящему изумлению, это оказалась сестра Алессандра, принесшая миску ароматного колбасного супа. Она даже прихватила с собой свечку.
      Сестра Алессандра поставила свечу на землю. Она не улыбалась. И не произнесла ни слова. Даже старалась не встречаться с Энн глазами.
      В тусклом свете Энн разглядела, что лицо сестры Алессандры покрыто царапинами и ссадинами. Скула под левым глазом сильно рассечена, но уже заживает. Множество более мелких повреждений были самыми разнообразными, от почти заживших, до совсем свежих.
      Энн не нужно было спрашивать, что произошло. Щеки и подбородок женщины были красными от раздражения, вызванного бесчисленными небритыми рожами.
      - Алессандра, как я рада тебя видеть...живой. Я очень за тебя боялась.
      Алессандра с мнимым безразличием дернула плечом. И, не тратя время, тут же поднесла ложку горячего колбасного супа ко рту Энн.
      Энн проглотила, не успев даже распробовать, так она проголодалась. Но растекшееся теплое ощущение в желудке вернуло её к жизни.
      - И за себя я тоже очень боялась, - сообщила Энн. - Сильно опасалась, что эти мужики прикончат меня, запихивая в меня пищу.
      - Знакомое чувство, - пробормотала Алессандра.
      - Алессандра, ты... С тобой все в порядке?
      - Нормально. - Похоже, она укрылась за бесстрастной маской.
      - Значит, ты не сильно пострадала?
      - Я отделалась куда легче, чем некоторые другие. Если мы...Если нам ломают кости или что-то в этом роде, Джегань разрешает нам прибегать к магии для лечения.
      - Но лечит магия Приращения.
      Сестра Алессандра поднесла ложку.
      - Поэтому-то мне и повезло. Мне кости не переломали, в отличие от других. Мы попытались им помочь, вылечить их, но не смогли, поэтому они вынуждены страдать. - Она посмотрела Энн в глаза. - Мир без магии - опасное место.
      Энн собралась было напомнить Алессандре, что она ей об этом говорила, что шимы на свободе, и магия - магия Приращения - не сработает.
      - Но, по-моему, вы мне пытались об этом сказать, Аббатиса, скармливая Энн очередную ложку супа промолвила Алессандра.
      Энн в свою очередь дернула плечом.
      - Когда меня пытались убедить, что шимы на свободе, я тоже сперва этому не поверила. Так что мы с тобой обе хороши. Я бы сказала, что с таким прямо-таки ослиным упрямством, Сестра Алессандра, есть надежда, что в один прекрасный день ты станешь Аббатисой.
      Алессандра вроде бы вопреки своей воле улыбнулась Энн.
      Энн смотрела, как ложка с куском колбасы ныряет в миску.
      - Аббатиса, вы действительно были полностью уверены, что сестры Света поверят вам, что магия исчезает, и захотят добровольно попытаться бежать вместе с вами?
      Энн посмотрела Алессандре прямо в глаза.
      - Нет, не была. Хотя и надеялась, что они поверят моим словам, зная, как я ценю правду, я знала, что существует вероятность того, что от страха они откажутся бежать, независимо от того, поверят мне или нет.
      Рабы, рабы чего-то или кого-то, невзирая на то, насколько сильно ненавидят свое рабское существование, зачастую цепляются за него, боясь, что альтернатива окажется невыносимой. Посмотри на пьяниц, рабов алкоголя, которые считают нас жестокими за то, что мы пытаемся заставить его расстаться с рабской зависимостью.
      - И что вы собирались предпринять, если сестры Света откажутся избавиться от рабства?
      - Джегань использует их, использует их магию. Когда шимов изгонят и магия восстановится, к сестрам вернется их могущество. И от их рук погибнет много людей, независимо от того, добровольно сестры будут убивать или по принуждению. В случае отказала сбросить рабские оковы и бежать со мной, то все они должны были умереть.
      - Так-так, Аббатиса, - выгнула бровь сестра Алессандра. - Как выяснилось, не больно-то мы с вами отличаемся друг от друга. Для сестры Тьмы это тоже было бы веским основанием.
      - Обычный здравый смысл. Под угрозой жизнь огромного количества людей. - Энн жутко хотела есть и с тоской поглядывала на ложку с куском колбасы, торчавшую из почти полной миски.
      - Ну так почему же вас тогда смогли поймать?
      Энн вздохнула.
      - Потому что я не думала, что они мне солгут. Солгут в таком важном деле. Хотя это и не повод убивать их, но из-за этого становится чуть легче выполнить это неприятное, но необходимое дело.
      Алессандра наконец скормила Энн следующую ложку колбасы. На сей раз Энн заставила себя жевать медленно, наслаждаясь вкусом.
      - Ты по-прежнему можешь бежать со мной, Алессандра, - спокойно сказала Энн, прожевав.
      Алессандра выудила что-то из миски и отложила в сторону. И снова принялась помешивать суп.
      - Я уже говорила, что это невозможно.
      - Почему? Потому что Джегань тебе так сказал? Сказал, что он по-прежнему в твоем разуме?
      - Это одна из причин.
      - Алессандра, Джегань пообещал тебе, что если ты будешь заботиться обо мне, он не будет отправлять тебя в палатки солдат в качестве шлюхи. Ты сама мне об этом говорила.
      Женщина перестала помешивать, в глазах её заблестели слезы.
      - Мы принадлежим Его Превосходительству. - Свободной рукой она коснулась золотого кольца в губе - отличительному знаку рабов Джеганя. - Он может делать с нами все, что пожелает.
      - Алессандра, он тебя обманул! Сказал, что не станет этого делать, если ты будешь заботиться обо мне. Он соврал. Ты не должна верить лжецу. От этого зависит твое будущее, твоя жизнь! Я тоже допустила такую же ошибку, но ни за что не позволю лжецу ещё раз навредить мне. Если он обманул тебя с этим, то в чем ещё он обманывает?
      - О чем это вы?
      - О том, что ты никогда не сможешь бежать, потому что он по-прежнему в твоей голове! Его там нет, Алессандра! Точно так же, как он не может проникнуть в мой разум, на данный момент он не может проникнуть и в твой! Как только шимов изгонят - тогда да, но сейчас - нет!
      Если ты присягнешь Ричарду, то будешь защищена от сноходца и тогда, когда шимов изгонят. Ты можешь сбежать, Алессандра. Мы можем выполнить наш суровый долг в отношении сестер, которые солгали и предпочли остаться в другим лжецом, а потом сбежать.
      Голос сестры Алессандры был таким же лишенным эмоций, как и её лицо.
      - Вы забываете, Аббатиса, что я - сестра Тьмы, принесшая клятву Владетелю.
      - В обмен на что, Алессандра? Что Владетель Подземного Мира предложил тебе? Что такого он предложил, что может быть лучше вечности в Свете?
      - Бессмертие.
      Энн сидела, глядя в немигающие глаза женщины. Снаружи смеялись и развлекались на свой манер солдаты, некоторые из которых надругались над этой беспомощной пятисотлетней сестрой Тьмы. В палатку доносились запахи, и приятные и мерзкие: тушеного чеснока, жареного мяса, горящей шерсти, сладковатый дымок от березовых дров ближайшего костра.
      Энн тоже не отвела взгляда.
      - Алессандра, Владетель тебе лжет.
      В глазах сестры ожили эмоции.
      Поднявшись, она выплеснула почти полную миску на землю снаружи палатки.
      Стоя одной ногой на улице, сестра Алессандра обернулась.
      - Можешь сдохнуть с голоду, старуха! Я скорее вернусь в солдатские палатки, чем буду выслушивать твои поносные слова!
      В тишине одиночества, страдая душой и телом, Энн молилась Создателю прося его даровать сестре Алессандре шанс вернуться к Свету. Молилась она и за сестер Света, тоже отныне потерянных, как и сестры Тьмы.
      Отсюда, из темной и пустынной палатки, где она одиноко сидела, прикованная к столбу, ей казалось, что мир сошел с ума.
      - Благой Создатель, что же ты натворил? - Плакала Энн. - Или это тоже все ложь?
      Глава 58
      Далтон торопливо подошел к верхнему столу и улыбнулся Терезе. Она казалась одинокой и заброшенной. При виде мужа она просветлела, хотя он и сильно опоздал. Последнее время он так редко её видел. И ничего с этим поделать было нельзя. Но Тереза все понимала.
      Далтон, прежде чем усесться, поцеловал её в щеку.
      Министр вместо приветствия лишь мельком глянул на него. Бертран был занят, обмениваясь похотливыми взглядами с дамой, сидевшей за правым столом. Похоже, эта дамочка ухитрялась делать приглашающие жесты куском мясного рулета. Министр улыбался.
      Многих женщин сексуальная невоздержанность Бертрана не отталкивала, а наоборот, привлекала, даже если они и не собирались предпринимать активных действий. Надо думать, это какой-то вывих женского ума, что некоторых женщин неудержимо влечет осязаемое проявление мужественности, каким - бы несвоевременным оно ни было. Их пьянило ощущение опасности, чего-то захватывающего, но запретного. Чем омерзительней вели себя некоторые мужчины, тем больше истекали по ним многие женщины.
      - Надеюсь, тебе не было очень скучно, - шепнул Далтон Терезе, на мгновение замерев под её любящим и верным взглядом.
      За исключением быстрой улбыки, предназначенной Терезе, Далтон постарался сохранять на лице обычное безмятежное выражение с легким оттенком озабоченности ввиду загруженности работой. Он залпом выпил бокал вина, желая побыстрей ощутить результат воздействия спиртного.
      - Я просто скучала по тебе, вот и все. Бертран травил анекдоты. Тереза вспыхнула. - Но я не могу их повторить. Во всяком случае, не здесь. - На её лице заиграла улыбка. Обычная её шаловливая улыбка. - Может, когда придем домой, я тебе их и перескажу.
      Далтон изобразил улыбку, в мозгу у него уже крутились мысли о предстоящих серьезных делах.
      - Если я приду достаточно рано. Мне ещё нужно нынче ночью разослать ряд посланий. Произошло... - Он усилием воли заставил себя прекратить барабанить по столу. - Произошло кое-что очень важное, судьбоносное.
      - Что? - Заинтриговано наклонилась к нему Тереза.
      - Твои волосы отлично растут, Тэсс. - Сейчас длина её волос соответствовала её нынешнему статусу. Но он не мог удержаться от подсказки. - Но мне кажется, что они могут отрасти гораздо длинней.
      - Далтон... - Ее глаза расширились, когда она поняла, что он, возможно, имеет в виду. Но на лице промелькнула и растерянность, поскольку она не могла понять, как, учитывая нынешнюю ситуацию, может стать возможным осуществление его далеко идущих амбициозных планов. - Далтон, это имеет какое-то отношение к...к тому, о чем ты всегда мне говорил...
      Печальное выражение его лица оборвало поток слов.
      - Прости, солнышко, мне не следовало опережать события. Возможно, я выдаю желаемое за действительное. Потерпи, сама все услышишь через несколько минут. Лучше всего, если такие новости узнают из уст Министра.
      Госпожа Шанбор метнула быстрый взгляд на женщину с мясным рулетом. Женщина, прикинувшись, что занята лишь беседой со своими соседями по столу, завесила лицо волосами. Хильдемара одарила Бертрана быстрым убийственным взглядом, а затем обратилась через него к Далтону.
      - Что ты слышал?
      Далтон промокнул вино с губ и положил салфетку на колени. Он подумал, что лучше всего в первую очередь выдать не самую важную информацию. К тому же это поможет подчеркнуть важность того, что необходимо будет сделать.
      - Магистр Рал с Матерью-Исповедницей трудятся от заката до рассвета, посещая как можно больше мест. Беседуют с толпами, жаждущими услышать их.
      Помимо всего прочего, Мать-Исповедница одним своим видом ставит всех на уши. Боюсь, народ отвечает ей большей теплотой, чем мы рассчитывали. То, что она недавно вышла замуж помогло ей завоевать сердца и любовь очень многих. Народ приветствует счастливых новобрачных везде, куда бы они ни прибыли. Публика сбегается со всех окрестностей в те города, где выступает она с Магистром Ралом.
      Скрестив руки, Хильдемара обругала новобрачных, причем в таких потрясающе вульгарных выражениях, что это было крутовато даже для нее. Далтон лениво прикинул, в каких скабрезных выражениях за глаза она поносит его, когда он невольно чем-то вызывает её гнев. Кое-какие красочные выражения, которые она посвящала собственному мужу, Далтону слышать доводилось.
      Хотя большинство прислуги и сотрудников поместья отлично знали невоздержанность её языка, но широкая общественность считала её пречистой дамой, с уст которой не могли сойти никакие грубые слова. Хильдемара отлично понимала ценность популярности. Когда она, как госпожа Шанбор, любящая супруга Министра Культуры, защитница жен и матерей отправлялась в поездку по стране, рассказывая гражданам о добрых делах своего мужа - а попутно продолжая культивировать тесные взаимоотношения с богатыми пекарями - её встречали с раболепием, не меньшим, чем Мать-Исповедницу.
      И вот теперь ей больше чем когда бы то ни было нужно отлично сыграть эту свою роль, если они хотят добиться успеха.
      Далтон выпила ещё вина, и продолжил.
      - Мать-Исповедница с Магистром Ралом несколько раз встречались с Директорами, и я слышал, что Директоры выразили им свое удовлетворение честными условиями, предложенными Магистром Ралом, а также его доводами, помимо его благородной цели.
      Кулаки Бертрана сжались. Желваки на скулах напряглись.
      - Во всяком случае, - добавил Далтон, - в присутствии Магистра Рала выражали удовлетворение. После отбытия Магистра Рала в поездку по стране, Директоры, по здравому размышлению, пересмотрели свои позиции.
      Далтон пристально посмотрел в глаза Министру и Хильдемаре, желая удостовериться, что целиком овладел их вниманием, и лишь затем продолжил.
      - И это большая удача, учитывая то, что только что произошло.
      Министр внимательно посмотрел на Далтона, прежде чем позволил своему взгляду вновь переместиться на молодую даму.
      - И что же произошло?
      Далтон под столом нашарил руку Терезы.
      - Министр Шанбор, госпожа Шанбор, с прискорбием должен сообщить вам, что Суверен преставился.
      Вздрогнув от неожиданности, Тереза ахнула и тут же зарылась лицом в салфетку, чтобы гости не видели её слез. Тереза терпеть не могла плакать на публике.
      Пристальный взгляд Бертрана впился в глаза Далтона.
      - А я считал, что ему стало лучше.
      Это было всего лишь констатацией имеющихся подозрений, а не выражением недовольства смертью Суверена. Подозрения, потому что Бертран не был уверен, что у Далтона хватит пороху совершить подобное, и, более того, с чего вдруг Далтон отважился на такой дерзкий шаг, если он таки на него отважился.
      Хотя Министр в душе, безусловно, счастлив, что старый Суверен так своевременно прибрался, но любой намек на то, что смерть его была не по естественным причинам может буквально в шаге от победы пустить насмарку все, ради чего они так долго и упорно работали.
      Далтон наклонился к Министру, вовсе не смущенный намеком.
      - У нас серьезные проблемы. Слишком многие хотят проставить кружок, чтобы присоединить нас к Магистру Ралу. Мы должны превратить это в выбор между нашим возлюбленным великодушным Сувереном и человеком, который вполне возможно держит в сердце злые намерения в отношении нашего народа.
      Как мы уже предварительно обсуждали, мы должны произвести поставки нашему...пекарю согласно договоренности. Теперь мы должны занять более жесткую позицию против союза с Магистром Ралом несмотря на весь сопряженный с этим риск. - Далтон заговорил ещё тише. - Нам нужно, чтобы ты занял эту позицию как Суверен. Ты должен стать Сувереном и огласить эти слова.
      На лице Бертрана расплылась удовлетворенная улыбка.
      - Далтон, мой верный и могучий помощник, ты только что заслужил очень важное назначение на вскоре долженствующий стать вакантным пост Министра Культуры.
      Наконец-то все стало на свои места.
      На лице Хильдемары читалось изумленное - но довольное - недоверие. Она знала, сколько охранных рубежей возведено вокруг Суверена. Знала, потому что сама пыталась сквозь них пробиться и не смогла.
      Суля по выражению её лица, она уже видела себя в роли жены Суверена, боготворимой, насколько это возможно, почти как добрый дух в мире живых. Ее слова обретут весомость куда большую, чем какой-то супруги Министра, положение которой буквально мгновение назад было очень высоким, но теперь казалось мелким и недостойным её.
      Хильдемара наклонившись через мужа, нежно схватила Далтона за запястье.
      - Далтон, мальчик мой, ты куда лучше, чем я думала - а я ценила тебя очень высоко. Я и подумать не могла, что возможно... - Уточнять деяние она не стала.
      - Я выполняю мой долг, госпожа Шанбор, независимо от сложности задания. Я знаю, что важен лишь результат.
      Она ещё раз сжала ему руку, прежде чем отпустить. Он ни разу не видел её так искренне довольной его деятельностью. За решение проблемы с Клодиной Уинтроп он не удостоился и кивка.
      Далтон повернулся к жене. Он был осторожен - его шепота она не слышала. Далтон утешающе обнял её за плечи.
      - Тэсс, ты в порядке?
      - Ой, Далтон, как мне его жалко! - Всхлипнула она. - Нашего бедного Суверена. Да позаботится Создатель о его душе в том чудесном месте, куда он попал в загробном мире!
      Бертран потянулся за спиной Далтона и сочувственно коснулся руки Терезы.
      - Хорошо сказано, дорогая. Очень хорошо. Вы великолепно выразили чувства каждого.
      Состроив скорбную мину, Бертран поднялся. Вместо того, чтобы как обычно поднять руку, он молча стоял, склонив голову и сложив перед собой руки. Хильдемара подняла палец и арфа смолкла. Смех и разговоры постепенно смолкли, когда гости начали понимать, что происходит что-то экстраординарное.
      - Мои добрые граждане Андерита, я только что получил очень скорбную весть. С сегодняшней ночи мы - потерянный народ, лишившийся Суверена.
      В комнате, вопреки ожиданиям Далтона, вместо шепотков повисло мертвое молчание. И тут Далтон впервые за все это время по-настоящему осознал, что он родился и прожил всю жизнь в царствование старого Суверена. Кончилась целая эра. Должно быть, многим в этом зале пришла эта же мысль.
      Бертран, на которого были устремлены глаза всех присутствующих заморгал, будто старался сдержать слезы. Голос его, когда она заговорил, был печальным и тихим.
      - Давайте же теперь склоним головы и помолимся, чтобы Создатель взял душу нашего возлюбленного Суверена в почетные чертоги, как он того заслужил своими добрыми деяниями. А затем я должен буду вас покинуть, чтобы срочно призвать Директоров к их долгу.
      Учитывая сложность ситуации, когда Магистр Рал и Император Джегань оба претендуют на союз с нами, и ввиду нависших над нами черных туч войны, я буду просить, от имени народа Андерита, чтобы Директоры провозгласили нового Суверена нынче же ночью. И позаботились чтобы , кто бы им ни стал, к утру этот ничтожный человек был посвящен в наши Суверены и вновь связал напрямую наш народ с самим Создателем, чтобы мы наконец приобрели то руководство, которое наш старый и правоверный Суверен ввиду преклонных лет не мог нам обеспечить.
      - Далтон, - дернула его за рукав Тереза, глядя на Бертрана Шанбора круглыми, полными благоговенья глазами, - ты понимаешь, что нашим следующим Сувереном скорее всего будет он?
      Далтон, не желая портить искренность её прозрения, ласково положил руку ей на спину.
      - Мы можем на это надеяться, Тэсс.
      - И молиться за это, - пошептала она со слезами на глазах.
      Бертран воздел руки перед испуганной толпой.
      - Пожалуйста, добрые люди, склоните вместе со мной голову в молитве.
      Далтон, вышагивая перед дверью, схватил Франку за руку, как только та вошла в комнату. И захлопнул дверь.
      - Как я рад тебя видеть, моя дорогая Франка! И воспользоваться случаем потолковать с тобой. Давненько мы с тобой не виделись. Спасибо, что пришла.
      - Ты сказал, это важно.
      - Да, важно. Пожалуйста, присаживайся, - жестом предложил он.
      Франка расправила платье и уселась на обитый стул перед его столом. Далтон, присел на край стола, желая быть поближе к ней и придать встрече менее формальный характер, чем это выглядело бы, сядь он по другую сторону стола.
      Присев, он что-то под собой почувствовал, и увидев, что это, отодвинул книжонку Йозефа Андера подальше, чтобы не мешалась.
      Франка обмахивала лицо.
      - Ты не мог бы приоткрыть окно, Далтон? Здесь чудовищно душно.
      Хотя было ещё очень рано и солнце едва показалось на горизонте, она была права. Уже стало жарко и денек обещал быть душным. Улыбнувшись, Далтон обошел стол и раскрыл окно нараспашку. Оглянувшись, он заметил её настойчивый жест и распахнул два оставшихся окна тоже.
      - Спасибо, Далтон. Очень любезно с твоей стороны. Ну, так там за важное дело?
      Далтон вернулся обратно и снова примостился на краешке стола, глядя на колдунью сверху вниз.
      - На вчерашнем пиру ты смогла что-нибудь услышать? Это был важный вечер, учитывая трагическое объявление. И мне бы очень помогло, если бы ты могла рассказать мне, что услышала.
      Франка с расстроенным видом открыла маленький кошелечек, привязанный к запястью и спрятанный под коричневой шерстяной лентой. Вынув оттуда четыре золотых, она протянула их ему.
      - Вот. Это то, что ты мне заплатил с тех пор, как...как у меня возникли проблемы с моим даром. Я их не заработала. И не имею права оставлять себе твои деньги. Извини, что тебе пришлось вызывать меня сюда из-за того, что я не вернула тебе плату раньше.
      Далтон знал, насколько она нуждалась в деньгах. Раз её дар не действует, то и работы у неё нет. Франка на грани разорения. Поскольку мужчины в её жизни нет, то она вынуждена либо зарабатывать себе на хлеб, либо голодать. Для неё вернуть деньги, что он ей выплатил, равносильно серьезному признанию.
      - Нет-нет ,Франка! - Оттолкнул её руку Далтон. - Мне не нужны твои деньги...
      - Это не мои деньги. Я ничего не сделала, чтобы их заработать. Я не имею на них права.
      Она снова протянула монеты. Далтон ласково взял ладонь женщины обеими руками.
      - Франка, мы с тобой старые и близкие друзья. И вот что я тебе скажу. Если ты считаешь, что ты этих денег не заработала, я дам тебе возможность заработать их прямо сейчас.
      - Я же сказала тебя - я не могу...
      - Твой дар для этого не потребуется. Есть кое - что другое, что ты можешь предложить.
      Она, ахнув, отпрянула.
      - Далтон! Ты же женат! На красивой молодой женщине...
      - Нет-нет! - Воскликнул застигнутый врасплох Далтон. - Нет, Франка! Извини, что невольно заставил тебя подумать, будто я... Прости, я просто недостаточно четко выразился.
      Далтон считал Франку очень интересной и привлекательной женщиной, хотя она и была чуть старше его и весьма необычной. И хотя подобная идея ему и в голову не приходила, а и приди, он не стал бы предлагать ничего подобного, но он все же огорчился, обнаружив, что она находит эту идею столь отвратительной.
      Франка успокоилась и уселась поудобней.
      - Тогда что же ты хочешь?
      - Правду.
      - А-а! Ну, Далтон, правда правде рознь. От одной неприятностей больше, от другой - меньше.
      - Мудро сказано.
      - Так какую же правду ты желаешь узнать?
      - Что не так с твоей магией?
      - Она не действует.
      - Это я знаю. Я хочу узнать, почему.
      - Подумываешь податься в волшебники, Далтон?
      Стиснув руки, он глубоко вздохнул.
      - Франка, это важно. Мне необходимо знать, почему твое волшебство не действует.
      - Зачем?
      - Потому что мне нужно знать, произошло это только с тобой, или что-то не так с магией в целом. Магия - важный элемент жизни очень многих в Андерите. Если она не действует, то мне нужно знать об этом, чтобы власти были к этому готовы.
      Ее сердитый взгляд несколько смягчился.
      - О!
      - Так что же не так с магией, и насколько это всеобъемлюще?
      Она снова помрачнела.
      - Не могу сказать.
      Франка, мне действительно надо знать. Пожалуйста?
      Далтон, - посмотрела она на него, - не проси меня...
      - Я прошу.
      Некоторое время она сидела, уставясь в пол. Наконец взяла его руку и вложила в ладонь четыре золотых. Затем встала и поглядела ему в глаза.
      - Я скажу тебе, но денег за это не возьму. За такого рода вещи я денег брать не буду. Я расскажу тебе только потому, что я ... потому что ты друг.
      Далтон подумал, что она выглядит так, будто он только что приговорил её к смерти. Он кивнул на стул и она уселась обратно.
      - Я очень ценю это, Франка. Правда, ценю.
      Она кивнула, не поднимая головы.
      - С магией что-то не так. Поскольку ты ничего в этом не понимаешь, я не буду морочить тебе голову подробностями. Тебе важно знать лишь, что магия умирает. В точности как исчезла моя магия, исчезла вся. Умерла и исчезла.
      - Но почему? С этим можно что-то сделать?
      Она некоторое время размышляла.
      - Нет. Не думаю. Конечно, я не могу быть полностью уверенной, но могу сказать тебе, что практически точно знаю, что сам Волшебник Первого Ранга погиб, пытаясь поправить дело.
      Далтона её заявление поразило до глубины души. Это немыслимо! Хотя он и правда ничего не смыслил в магии, он знал о той огромной пользе, которую она приносит людям, например, умение Франки исцелять не только тело, но и успокаивать расстроенные души.
      Далтон подумал, что эта новость куда более значительная чем смерть человека, бывшего Сувереном. Это известие о смерти куда более важной.
      - Но она вернется? Произойдет что-то, что... Ну, не знаю ...вылечит это?
      - Не знаю. Как я сказала, человек куда более сведущий в этом не смог поправить дело, так что я склоняюсь к мысли, что это необратимо. Возможно, она и вернется, но я боюсь, что уже слишком поздно.
      - И какими же, по-твоему, могут быть последствия этого?
      Франка, позеленев, выдавила:
      - Я и представить себе не могу!
      - Ты пыталась разобраться с этим? Я имею в виду, действительно разобраться?
      - Я сидела взаперти как проклятая, изучая все, что могла, пробуя все, что могла. В прошлый вечер я впервые за несколько недель появилась на публике. - Нахмурясь, она подняла глаза. - Когда Министр объявил о смерти Суверена, он что-то там сказал о Магистре Рале. О чем шла речь?
      Далтон понял, что эта женщина так далека от повседневной жизни Андерита, что понятия не имеет ни о Магистре Рале, ни о голосовании. Теперь, учитывая последнюю новость, ему надо приступить к срочным делам.
      - Ой, ну ты же знаешь, что за отличную продукцию Андерита вечно идет борьба! - Взяв её за руку, он помог ей встать. - Спасибо, что пришла, Франка, и за то, что доверила мне такую информацию. Ты помогла мне гораздо больше, чем думаешь.
      Она, кажется, несколько разозлилась за то, что её вот так бесцеремонно выставляют, но Далтон ничего не мог поделать. Ему нужно заняться делами.
      Франка остановилась и чуть ли не нос к носу пристально заглянула ему в глаза. Взгляд этот был гипнотизирующим, с магией или без.
      - Далтон, обещай, что мне не придется сожалеть о том, что я рассказала тебе правду.
      - Франка, ты можешь рассчитывать...
      Далтон резко обернулся на внезапный шум за спиной. И ошалело прикрыл Франку собой. В открытое окно влетела огромная черная птица. Похоже, ворон, подумал Далтон, хотя никогда в жизни не видел ни одного так близко.
      Тварь запрыгала по столу, кончики крыльев почти касались краев. Расправив крылья и помогая себе клювом, птица шла по гладкой кожаной поверхности. И сопровождала свои движения толи сердитым, толи удивленным карканьем.
      Далтон кинулся вокруг стола к серебряной подставке и выхватил меч.
      Франка попыталась помешать ему.
      - Далтон, нет! Убить ворона - дурная примета!
      Ее вмешательство и неожиданный нырок птицы вынудили его промахнуться.
      Ворон, издавая череду каркающих и рокочущих звуков, доковылял до края стола. Далтон Ласково но решительно отстранил Франку и снова занес меч.
      Ворон, видя своими большими глазами, что надвигается, схватил в клюв книжечку. Крепко ухватив книжку, принадлежавшую когда-то Йозефу Андеру, он взлетел прямо в комнате.
      Далтон мгновенно захлопнул окно позади стола, в которое птица влетела. Птица ринулась на него. Пока он захлопывал второе и треть окно, острые когти рвали ему волосы.
      Далтон полоснул по этому яростному комку перьев, но лишь слегка что-то задел. Ворон, вопя так, что можно было оглохнуть, ринулся к окну.
      Во все стороны мелкими осколками брызнуло стекло. Далтон с Франкой одновременно закрыли лицо рукой.
      Когда Далтон убрал руку, то увидел, что птица скользнула на ветку ближайшего дерева. Она ухватилась за нее, сорвалась и ухватилась снова, наконец умостившись. Похоже, она была ранена.
      Далтон кинул меч на стол и схватил копье с помоста , где стояли боевые стяги Андерита. Крякнув от усилия, он через разбитое окно метнул копье в ворона.
      Ворон, увидев его намеренья, взлетел, не выпуская книжки. Копье чуть было в него не попало. Черная птица растаяла в утреннем небе.
      - Хорошо, что ты его не убил, - заметила Франка. - Это принесло бы тебе беду.
      - Он спер книгу! - Указал на стол красный как кумач Далтон.
      - Вороны - птицы любопытные, - пожала плечами Франка. - Они часто воруют всякую всячину, чтобы отнести подругам. Вороны ведь образуют пары на всю жизнь, знаешь ли.
      Далтон оправил одежду.
      - Да неужто.
      - Но самки дурят самцов. Иногда, когда он где-то летает, собирая барахло для их гнезда, она позволяет другом самцу спариться с ней.
      - Да ну? - сердито буркнул он. - А мне-то что до этого?
      - Просто подумала, что тебе это может быть будет любопытно узнать, пожала плечами Франка. Она подошла, оглядывая разбитое окно. - Ценная была книжка?
      Далтон тщательно стряхнул с плеча осколки.
      - Нет. К счастью, всего лишь бесполезная древняя книжонка, написанная на мертвом языке, которого нынче никто не знает.
      - А! Что ж, хоть это неплохо. Радуйся, что она не ценная.
      Далтон упер руки в боки.
      - Нет, ты только погляди на этот кавардак! Только погляди! - Подняв несколько черных перьев, он вышвырнул их в разбитое окно. И увидел капли на столе. - По крайне мере он хоть кровью заплатил за свое сокровище!
      Глава 59
      - Настало время стать стеной против мерзости! - Бертран Шанбор, новоизбранный и посвященный в сан Суверен Андерита обращался с балкона к огромной толпе, запрудившей всю площадь и соседние улицы.
      Поскольку Далтон знал, что приветственные крики продлятся ещё довольно долго, он воспользовался возможностью глянуть на Терезу. Та храбро улыбнулась ему, вытирая платком глаза. Она не спала практически всю ночь, молясь о душе покойного Суверена и прося Создателя дать силы новому Суверену.
      Далтон тоже практически всю ночь напролет вместе с Бертраном и Хильдемарой расписывал кто и что должен говорить. Бертран был в своей стихии. Хильдемара блистала. Далтон держал поводья.
      Наступление началось.
      - Как ваш Суверен, я не могу допустить, чтобы такая жестокая несправедливость обрушилась на народ Андерита! Магистр Рал - из Д"Хары. Что он знает о нуждах нашего народа? Как он может, приехав сюда впервые, ожидать от нас, что мы отдадим наши жизни ему на милость?
      Толпа ревела и визжала. Бертран выдержал паузу.
      - Что, по-вашему, произойдет со всеми вами, добропорядочными хакенцами, если Магистр Рал добьется своего? Неужели вы думаете, что он действительно позаботится о вас? Думаете, его будет волновать, есть ли вам во что одеться, чем питаться и где работать? Мы же позаботились о том, чтобы все вы могли найти хорошую работу, издав законы вроде Закона о дискриминации при найме Уинтропа, предназначенный для того, чтобы дать доступ к богатствам Андерита всем жителям!
      Он помолчал, давая толпе возможность радостно поорать.
      - Мы активно боролись с мерзостью. Боролись с людьми, которым наплевать на голодающих детей. Мы усиленно трудились, чтобы жизнь всех жителей Андерита стала лучше! А что сделал Магистр Рал? Ничего! Где он был, когда наши дети голодали? Где он был, когда мужчины не могли найти работу?
      Неужели мы и вправду хотим, чтобы весь наш тяжкий труд и достижения вдруг были в одночасье сметены этим бессердечным человеком и его привилегированной женой, Матерью-Исповедницей? Именно в тот момент, когда мы достигли самой критической точки в наших преобразованиях? Когда нам предстоит ещё так много сделать во благо народа Андерита? Что знает Мать-Исповедница о голодающих детях? Разве она хоть раз позаботилась о каком-нибудь ребенке? Нет!
      Бертран продолжил, подчеркивая каждое слова ударом кулака по перилам балкона.
      - А истинная правда заключается в том, что этого Магистра рала волнует только его магия! И привела его сюда к нам лишь его алчность! Он пришел, что использовать нашу страну для своих личных целей!
      Своим черным колдовством он отравит нашу воду! Мы не сможем больше ловить рыбу, потому что его колдовство превратит наши реки, озера и океан в мертвые воды, покуда его мерзкое волшебство будет помогать ему творить гнусные орудия войны!
      Пораженная публика пришла в негодование, услышав это. Далтон учитывал реакцию на каждое слово, чтобы в дальнейшем отточить их для последующих речей и посланий, которые собирался разослать по всей стране.
      - Он создает злобных тварей, чтобы навязать свою несправедливую войну. Может быть, вам доводилось слышать о людях, погибших странным и необъяснимым образом? Думаете, это случайность? Нет! Это колдовство Магистра Рала! Он создает этих злобных волшебных тварей, а затем выпускает их, чтобы выяснить, насколько хорошо они умеют убивать! Эти смертоносные творения жгут и топят невинных людей! Других эти ночные разбойники утаскивают, совершенно беспомощных, на крыши домов и сбрасывают вниз!
      Народ потрясенно ахнул.
      - Он использует наш народ, чтобы оттачивать для войны свое черное мастерство!
      Его черное колдовство наполнить воздух ядом, который просочится в каждый дом! Вы хотите, чтобы ваши дети дышали колдовством Магистра Рала? Кто знает, какой страшной будет смерть невинных детишек, надышавшихся плодами его небрежного чародейства? Кто знаете, какие уродства они получат, поплавав в пруду, которым он пользовался для наведения чар?
      Вот что нам грозит, если мы не будем сопротивляться такому изнасилованию нашей страны! Он оставит нас умирать в агонии, чтобы привести сюда своих могучих друзей, дабы они пользовались нашими богатствами! Вот истинная причина его приезда в Андерит!
      Народ теперь был форменным образом в панике.
      Далтон наклонился к Бертрану и шепнул уголком рта:
      - Вода и воздух напугали их больше всего. Усиль это.
      Бертран едва заметно кивнул.
      - Вот что означает, друзья мои, допустить сюда этого диктатора! Даже воздух, которым мы дышим, будет отравлен его гнусной магией, вода изгажена его колдовством! И он со своими когортами, хохоча над страданиями честных, трудолюбивых людей, и андерцев и хакенцев, будет наполнять за наш счет свою мошну! Он использует наш свежий воздух и чистую воду для создания своих гнусных магических штучек, чтобы навязать войну, которой никто из нас не хочет!
      Люди гневно кричали, потрясая кулаками, услышав, как их Суверен раскрывает перед ними страшную правду. Конечно, был ужас, страх, отвращение, но по большей части превалировал гнев. Для некоторых развенчание Магистра Рала и матери-Исповедницы усугублялось ещё и тем, что, как выяснилось, их держали за дураков, другие же лишь получили подтверждение своим подозрениям о бессердечии этих могущественных людей.
      Бертран поднял руку.
      - Имперский Орден предложил нам купить нашу продукцию по ценам, намного превышающим те, что нам когда-либо предлагали.
      Раздались одобрительные крики и свист.
      - Магистр Рал украдет это у вас! Выбор за вами, добрые люди: прислушаться ко лжи этого злого чародея из далекой Д"Хары, который обманом вынудит вас отказаться от ваших прав, который использует нашу страну для пропаганды своих мерзких волшебных штучек, чтобы навязать ненужную войну, который оставит ваших детей голодать или гибнуть от его безумных чар; или продать то, что вы вырастили и сделали своими руками Имперскому Ордену и обогатиться, как никогда прежде.
      Вот теперь толпа впервые действительно завелась. Люди, исполненные добрыми чувствами к своему новому Суверену, впервые получили серьезный повод отринуть Магистра Рала. Более того, серьезный повод бояться его. Но, что лучше всего, серьезный повод ненавидеть его.
      Далтон перечеркивал пункты в своем списке, когда видел, что они неэффективны и обводил те, на которые народ сильней всего реагировал. Как они с Бертраном и предполагали, самый сильный отклик вызывало слова "дети", провоцирую чуть ли не волнения при мысли о тех ужасах, что едва не случились с детьми. При одном лишь упоминании слова "дети" люди теряли всякое соображение.
      Слово "война" тоже вызвало ожидаемый эффект. Народ пришел в ужас, узнав, что это Магистр Рал навязывает войну, в которой нет никакой необходимости. Народ желал мира любой ценой. А когда узнают, что это за цена, то сполна её заплатят. Но для них уже будет поздно что-либо менять.
      - Мы должны пройти через это, мой народ, оставить это в прошлом и заняться делами Андерита. Нам предстоит много работы. Сейчас не время отказываться от всего, чего мы достигли, и становиться колонией этого чужеземного колдуна, человека, одержимого жаждой наживы и властью, человека, который лишь желает втянуть нас в свою дурацкую войну! Мог бы сохраниться мир, если бы Магистр Рал соизволил предоставить этому шанс. Но он не пожелал!
      Я знаю, что такой человек отбросит наши традиции и религиозные убеждения, оставит вас без Суверена, но я боюсь за вас, а не за себя. Мне ещё предстоит так много сделать. Отдать так много моей любви народу Андерита. Я был благословен, и должен ещё так много вернуть обществу.
      Я умоляю вас, умоляю всех вас как гордых жителей Андерита продемонстрировать ваше отвращение этому хитрому демону из Д"Хары, показать ему, что вам известны его мерзкие происки.
      Сам Создатель моими устами требует, чтобы вы воспротивились Магистру Ралу, когда будете голосовать, и голосуя сердцем, проставьте крест, перечеркнув его злобные происки! Перечеркнув его обман! Перечеркнув его хитросплетения! Перечеркнув его тиранию! И перечеркнув его самого вместе с Матерью-Исповедницей!
      Площадь взревела. От этого рева аж затряслись окрестные дома. Бертран поднял над головой скрещенные руки, чтобы все могли видеть этот крест.
      Стоявшая рядом с ним Хильдемара аплодировала, не сводя с него обычного на публике влюбленного взгляда.
      Когда толпа наконец успокоилась, повинуясь жесту Бертрана, он протянул руку к жене, представляя её народу. Толпа приветствовала её почти так же долго, как его.
      Хильдемара, безмерно довольная своей новой ролью, подняла руки, прося тишины. И добилась её почти мгновенно.
      - Добрые люди Андерита, не могу передать словами, насколько я горжусь тем, что являюсь женой этого великого человека...
      И утонула в радостных воплях толпы. Через довольно продолжительное время ей наконец удалось снова добиться тишины.
      - Передать вам не могу, с каким чувством смотрела на то, как мой муж трудится, не жалея себя, на благо народа Андерита. Но заботясь о признании и не ища славы, он без устали работал на свой народ, забывая об отдыхе и пище.
      Когда я просила его передохнуть хоть немного, он всегда отвечал: "Хильдемара, я не могу отдыхать, пока голодают дети".
      Толпа снова взбесилась, а Далтон, отвернувшись, хлебнул глоток вина. Тереза ухватила его за руку.
      - Далтон, - шепнула она, Создатель ответил на наши молитвы, даровав нам в качестве Суверена Бертрана Шанбора ".
      Далтон чуть не заржал, но увидел, с каким обожанием взирает она на Бертрана. И вздохнул про себя. Это не Создатель даровал им Бертрана, а сам Далтон.
      - Утри слезы, Тэсс. Лучшее ещё впереди.
      - И ради этих детей, - продолжила Хильдемара, - я прошу каждого из вас отринуть ненависть и разброд, которые несет нашему народу Магистр Рал!
      Отриньте и Мать-Исповедницу, поскольку ей нет дела до простых людей! Она родилась в богатстве и неге. Что она знает о тяжком труде? Покажите, что её дарованное от рождение право властвовать не безгранично! Покажите ей. Что мы ни за что не подчинимся добровольно её мерзкому обращению с несчастным трудовым людом! Нет Матери-исповеднице и её напыщенным требованиям к народу, которого она даже не знает!
      Я утверждаю, что Магистр Рал и Мать-Исповедница и так достаточно богаты! Не отдавайте им и ваше богатство тоже! Они не имеют на него никаких прав!
      Далтон, зевая, потер глаза, когда приветственные крики сменились скандированием имени "Шанбор". Он уже забыл, когда в последний раз спал. Ему пришлось выкрутить руки одному из Директоров, чтобы добиться единогласия. Единогласие означало божественное вмешательство в пользу избранного Суверена и служило для укрепления его полномочий.
      Когда наконец Бертран снова вышел вперед и обратился к толпе, Далтон слушал вполуха, пока не услышал свое имя.
      - Вот поэтому, помимо всех прочих, слишком многочисленных для перечисления, причин, я лично вмешался в процесс отбора. И с особой гордостью представляю вам нового Министра Культуры, человека, который будет так же защищать и служить вам, как и его предшественник - Бертран протянул руку - Далтона Кэмпбелла!
      Стоявшая рядом с Далтоном Тереза упала на колени, склонив голову перед Бертраном.
      - О, Суверен, Ваше Великолепие, благодаря вас за то, что возвысили моего мужа! Будьте благословенны за все то, что вы для него сделали!
      Далтон, вместо того, чтобы обрадоваться назначению вдруг почувствовал себя несколько униженным. Тереза ведь отлично знала, каких трудов ему стоило, чтобы добраться до этих высот, и вдруг ни с того ни с сего приписывает это все величию Бертрана Шанбора!
      Такова была сила слова Суверена. Глядя на приветственно вопящую толпу и прикидывая, какую ответную речь он произнесет Бертрану и Хильдемаре, что вот и на эта беснующаяся толпа легко попала под влияние Суверена по поводу грядущего голосования.
      Но это ещё далеко не все. Далтону ещё предстояло спустить с поводка последнюю из имевшихся в запасе стихийных сил.
      Как только дверь открылась, вонь, как рванувшийся на свободу узник, ударила в нос. Тьма тут стояла кромешная. Далтон щелкнул пальцами, и здоровенные стражники - андерцы мгновенно выхватили из подставок факелы и понесли вперед.
      - Вы уверены, что он ещё жив? - Спросила Далтон. - Вы проверяли?
      - Да живой он, господин Министр!
      Далтон на секунду растерялся, но затем приосанился. Всякий раз, как к нему обращались по титулу, ему требовалось несколько мгновений, чтобы сообразить, что обращаются к нему. Само сочетание "Министр Культуры Далтон Кэмпбелл" очень радовало его слух.
      - Сюда, Министр Кэмпбелл, - указал стражник с факелом.
      Далтон перешагнул через людей, таких грязных, что они практически сливались с черным полом. Из щели в стене телка тухлая вода. Там, где она втекала в помещение, она служила для питья, а то место, куда вытекала, заменяло парашу. Стены, пол, потолок и люди кишели насекомыми.
      В дальнем конце подвала, за ручейком воды, виднелось крошечное зарешеченное окошко, слишком маленькое, чтобы в него можно было пролезть. Выходило оно на аллею. Если семья или друзья не оставляли своей заботой узников, то могли прийти на эту аллею и покормить несчастных.
      Из-за того, что все заключенные были в ручных и ножных колодках, передраться за еду они не могли. Практически они только и могли лежать на полу. Ходить не давали колодки. Так что передвигались узники короткими прыжками. А если могли более-менее выпрямиться, то ухитрялись приблизить рот к окну, чтобы их покормили. Если узника никто не кормил, он умирал.
      Все заключенные были обнажены. Факелы освещали покрытые коростой тела, и Далтон увидел, что один из узников - тощая беззубая старуха. Далтон е мог определить, живы ли вообще некоторые из них, потому что они никак не реагировали на перешагивающих через них людей.
      - Я удивлен, что он жив, - заметил Далтон стражнику.
      - У него ещё остались приверженцы. Они каждый день приходят его кормить. А потом, когда поест, он с ними разговаривает через окно. Они сидят и слушают его болтовню. Можно подумать, он может сказать что-то важное!
      Далтон и знать не знал, что у этого человека ещё сохранились последователи. Это был большой плюс. Имея уже готовых приверженцев, быстро развернуть кампанию не составит труда.
      - Вот он, Министр Кэмпбелл, - ткнул вниз факелом стражник. - Вот этот малый.
      Он пнул лежащего человека. Голова узника повернулась к ним. Не медленно и не быстро. Небрежно. Вместо ожидаемого покорного взгляда на Далтона сверкнул огнем единственный глаз.
      - Серин Раяк?
      - Точно, - буркнул узник. - Чего надо?
      Далтон присел на корточки. Ему пришлось предпринять вторую попытку, чтобы вдохнуть. Вонь тут стояла невыносимая.
      - Меня только что назначили Министром Культуры, мастер Раяк. Прямо сегодня. И первым делом я пришел, чтобы исправить причиненную вам несправедливость.
      Тут Далтон увидел, что у Раяка нет одного глаза, а на его месте грубо зарубцевавшийся толстый шрам.
      - Несправедливость. В мире полно несправедливости. Магия разгуливает на свободе и вредит людям. Магия засунула меня сюда. Но я не сдался, сударь мой! Нет, не сдался! Я никогда не отступлю перед мерзостью магии!
      Я с радостью пожертвовал глазом ради своего дела. Ведьма его отняла. И если вы надеетесь, что я откажусь от священно войны с гнусными приспешниками магии, то лучше оставь те меня здесь. Оставьте, слышите? Я никогда не отступлюсь!
      Далтон чуть попятился, когда Раяк судорожно забился в колодках, которые, как ясно было бы даже полусумасшедшему, сломать совершенно невозможно. Этот же псих дергался до тех пор, пока его запястья не залила кровь.
      - Я не откажусь от борьбы с магией! Слышите вы?! Не отступлю перед теми, кто насылает колдовство на тех из нас, кто поклоняется Создателю!
      Далтон удержал Раяка, положив руку на грязное плечо.
      - Вы меня не так поняли. Магия наносит огромный вред нашей стране. Люди горят в огне и тонут. И без всяких причин прыгаю с крыш домов и мостов...
      - Ведьмы!
      - Этого-то мы и опасаемся...
      - Ведьмы, насылающие на людей сглаз! Если бы вы, идиоты, слушали меня, когда я пытался вас предупредить! Я старался помочь! Пытался очистить от них страну!
      - Именно поэтому я здесь, Серин. Я вам верю. Мы нуждаемся в вашей помощи. Я пришел, чтобы выпустить вас и молить о помощи.
      Белок единственного глаза Раяка, уставившегося на Далтона, казался островком в черном море грязи.
      - Хвала Создателю! - Прошептал Раяк. - Наконец! Наконец-то меня призвали выполнить угодное Ему дело!
      Глава 60
      Зрелище Ричарда поразило. На сколько видел глаз, все было заполнено людьми. Почти каждый держал в руке зажженную свечу. По широченной основной магистрали Ферфилда тянулся бесконечный поток лиц. Поток обтекал скамьи и деревья, казавшиеся затерянными островками.
      Только-только стемнело. Пурпурный закат за вершинами далеких гор освещал собиравшиеся там облака. Над городом весь день собирались тучи. Издали доносились глухие раскаты грома. В воздухе пахло влагой и одновременно пылью, взметенной копытами лошадей. Спорадически накрапывал дождь. Тяжелые капли предвещали грядущий ливень.
      Д"Харианские солдаты окружили Ричарда, Кэлен и Дю Шайю стальным кольцом. Ричарду эти окружившие их всадники напоминали корабль, плывущий по морю лиц. Солдаты умело расчищали проход, не создавая при этом впечатления, что силой оттесняют людей в сторону. Народ не обращал на них внимания. Люди просто сосредоточенно шли. А может, было просто слишком темно, чтобы разглядеть солдат и их попросту принимали за андерских военных.
      Мечмастера Бака Тау Мана где-то растворились. Иногда они это делали. Ричард знал, что они просто-напросто заняли стратегические позиции на случай возможных проблем. Дю Шайю зевала. Поездка обратно в Ферфилд заняла весь день.
      Ричарду очень не нравилось то, что он видел, и он увел свою команду с главной улицы на пустынную боковую улочку неподалеку от главной площади города. Ричард спешился. Он хотел подойти поближе, но не желал, чтобы люди видели его в окружении солдат. Как бы ни были хороши его д"харианцы, вряд ли они могли что-то сделать с толпящимися на улицах десятками тысяч людей. Ведь колония крошечных муравьев запросто может справиться с одиноким насекомым, во много раз превосходящим их размером.
      Оставив большую часть эскорта ждать на месте и присматривать за лошадьми, Ричард с Кэлен и несколькими солдатами пошли вперед, чтобы узнать, в чем дело. Дю Шайю и спрашивать не стала, можно ли ей пойти с ними. Она просто пошла. Джиаан, проверив окрестности и оставшись удовлетворенным осмотром, присоединился к ним. Остановившись в тени двухэтажных домов на углу площади, они принялись незаметно наблюдать.
      В конце площади возвышалась платформа с каменными перилами. Оттуда делались публичные объявления. До отъезда из города Ричард выступал оттуда перед весьма заинтересованной и доброжелательной аудиторией. Ричард с Кэлен на обратном пути заехали в Ферфилд, намереваясь снова выступить на площади, перед тем, как ехать в поместье. Нужно было срочно приступать к изучению книг о Йозефе Андере, либо написанных им, чтобы отыскать ключ к решению проблемы шимов. Но Ричард хотел ещё раз подчеркнуть те позитивные вещи, о которых говорил жителям города в прошлый раз.
      За последние дни шимы ещё больше распоясались. Казалось, что они всюду. Ричард с Кэлен сумели помешать нескольким своим солдатам, неспособным противостоять неотразимому зову смерти, шагнуть в огонь или прыгнуть в воду. Некоторых спасти не успели. За последнее время им с Кэлен практически не удавалось поспать.
      Собравшаяся толпа начала скандировать.
      - Нет войне! Нет войне! Нет войне! - Монотонное скандирование, гулкое и навязчивое, походило на раскаты дальнего грома.
      Ричард счел это хорошим признаком, вполне отвечавшим его чаяниям. Но его тревожило гневное выражение глаз собравшихся и интонация, с которой они скандировали. Некоторое время скандирование продолжалось, нарастая, как громовые раскаты.
      Стоявший возле платформы мужчина посадил себе на плечи маленькую девочку, чтобы её видели все.
      - Она хочет что-то сказать! Дайте ей сказать! Пожалуйста! Послушайте мою дочку!
      Толпа поощрительно заревела. Девчушка, лет десяти - двенадцати на вид, решительно взобралась по ступенькам на платформу и подошла к перилам. Толпа замолкла.
      - Пожалуйста, милый Создатель, услышь наши молитвы! Не дай Магистру Ралу развязать войну! - Произнесла она звонким девчачьим голоском со свойственной юности доверчивой верой. Потом посмотрела на отца. Тот кивнул, и она продолжила. - Нам не нужна его война! Пожалуйста, милый Создатель, пусть Магистр Рал даст возможность жить в мире!
      Ричарду показалось, что ему в сердце вонзилась ледяная стрела. Он хотел объяснить этому ребенку, разъяснить тысячи вещей, но знал, что она не поймет ничегошеньки. Рука Кэлен на плече мало успокаивала.
      Еще одна девочка, на пару лет моложе первой, поднялась на платформу.
      - Пожалуйста, милый Создатель, пусть Магистр Рал даст возможность жить в мире!
      Образовалась очередь. Родители подносили к ступенькам детишек всех возрастов. И все дети говорил одно и то же. Некоторые говорил просто: "Дай возможность мирно жить!", некоторые даже не понимали толком смысл того, что говорят, прежде чем вернуться к гордым родителям.
      Ричарду было совершенно ясно, что детишки репетировали эти слова целый день. Эти слова - не из детского лексикона. Но мало облегчало боль, потому что они в них верили.
      Некоторые ребятишки говорили неохотно, другие нервничали, но большинство явно гордилось, что принимает участие в столь значительном мероприятии. По горячности, с которым произносились слова, можно было определить, что дети постарше верят, что произносят значительные слова, которые могут изменить историю и предотвратить то, что им казалось бесполезной тратой жизни, катастрофой, не сулящей ничего хорошего.
      Один мальчик спросил:
      - Милый Создатель, почему Магистр Рал хочет убить детей? Пусть даст нам шанс мирно жить!
      Толпа разразилась приветственными криками. Заметив реакцию, паренек повторил свою краткую речь снова и снова. В толпе многие плакали.
      Кэлен с Ричардом молча переглянулись. Обоим было совершенно очевидно, что это не спонтанное выступление народа. Это хорошо подготовленная и разыгранная акция, прямое цитирование разосланных посланий. Ричарду сообщали о том, что это происходит, но теперь он видел это воочию, и кровь стыла в жилах.
      Наконец на платформу вышел мужчина, в котором Ричард узнал одного из Директоров по фамилии Прево.
      - Магистр Рал, Мать-Исповедница! - прокричал он в толпу. - Если вы меня сейчас слышите, то я хочу спросить вас зачем вы принесли вашу злобную магию нашему миролюбивому народу? Почему вы хотите втравить нас в вашу войну, в войну, которая нам не нужна?
      Послушайте детей, потому что их устами говорит мудрость!
      Нет никакого резона развязывать конфликт, не попытавшись сначала договориться. Если бы вас волновали судьбы невинных детишек, вы бы сели за стол переговоров с Имперским Орденом и разрешили ваши разногласия. Орден этого хочет, так почему же вы против? А может, вам нужна эта война, чтобы захватить то, что вам не принадлежит? Чтобы вы могли поработить тех, кто вас отверг?
      Прислушайтесь к мудрым словам этих детей, и пожалуйста, во имя всего, что есть хорошего, дайте возможность сохранить мир!
      Толпа начала скандировать.
      - Пусть будет мир! Пусть будет мир!
      Прево некоторое время слушал, затем продолжил.
      - Нашему Суверену предстоит проделать огромную работу для нас! Мы очень нуждаемся в его руководстве! Почему это Магистр Рал настойчиво отвлекает нашего Суверена от работы во благо народа? Почему Магистр Рал подвергает наших детей такой огромной опасности?
      - Из жадности! - Проорал Директор, отвечая на собственный вопрос. - Из своей жадности!
      Кэлен утешающе положила руку Ричарду на плечо. Но его это мало успокоило. Он видел, как весь его тяжкий труд поглощается жарким пламенем лжи.
      - Милый Создатель! - Воззвал Директор Прево, подняв к небу сложенные руки, - Мы благодарим Тебя за нашего нового Суверена! За человек бесценных талантов и несравненной преданности, самого высоконравственного Суверена, что когда-либо правил нами! Пожалуйста, Создатель, дай ему силы противостоять злобным проискам Магистра Рала!
      Директор Прево простер руки.
      - Я прошу вас, добрые люди, подумать об этом пришельце издалека. О человеке, который взял Мать-Исповедницу всех Срединных Земель себе в жены!
      Толпа недовольно забурчала. В конце концов, Мать-Исповедница был их Матерью-Исповедницей.
      - И при этом этот человек, который так много кричит о своем моральном превосходстве, уже имеет другую жену! Куда бы он ни шел, он берет её с собой, беременную его ребенком! И несмотря на то, что эта его другая жена носит его нерожденное дитя, он жениться на Матери-Исповеднице и тоже таскает её с собой, как наложницу! Скольких же ещё женщин возьмет это греховодник, чтобы плодить своих мерзких отпрысков? Сколько ублюдков он зачал здесь, в Андерите? Сколько наших женщин поддались его безграничной похоти?
      Толпа была в шоке. Помимо чисто моральных аспектов, это было унижением Матери-Исповедницы.
      - Эта другая женщина гордо признает, что она жена Магистра Рала, более того, она признает, что носит его дитя! Да что же это за человек такой?!
      Госпожа Шанбор была так шокирована столь нецивилизованным поведением, что, рыдая, слегла в постель, чтобы прийти в себя! Суверен вне себя из-за того, что столь скандальные взаимоотношения проникли в Андерит! Они оба просят вас отвергнуть эту вонючую свинью из Д"Хары!
      - Это не правда! - Дернула Дю Шайю Ричарда за рукав. И пойду и все им объясню, чтобы они поняли, что все не так, как говорит этот человек. Я им растолкую.
      Ричард удержал её.
      - Ничего подобного ты не сделаешь. Эти люди не станут тебя слушать.
      - Наша мудрая женщина совсем не аморальна! - Горячо заговорил Джиаан. - Она должна объяснить, что действовала согласно закону.
      - Джиаан, - сказала Кэлен. - Мы с Ричардом знаем правду. Ты с Дю Шайю и остальные ваши тоже её знают. Только это и имеет значение. Эти же люди не восприимчивы к правде.
      Именно таким образом тираны и добиваются народной поддержки: с помощью лжи.
      Насмотревшись достаточно, Ричард собрался было уходить, когда над толпой взметнулось яркое оранжевое пламя. Предположительно от свечи загорелось платье одной девочки. Она пронзительно закричала. Ее волосы вспыхнули.
      По той скорости, с какой распространялся огонь, Ричард понял, что это не случайность.
      Шимы здесь.
      Неподалеку от них загорелась одежда на мужчине. Толпа в панике заметалась, крича, что Магистр Рал использует против них магию.
      Было жутко смотреть, как девочка с мужчиной превращаются в факелы. Огонь полыхал так, будто их макнули в серу, будто огонь - живой.
      Толпа шарахнулась, сбивая с ног и молодых и старых. Родители пытались сбить с дочери пламя рубашкой, но та тоже загорелась, ярко полыхнув. Горящий мужчина рухнул на землю. Он превратился в черную головешку посреди желто-оранжевого горнила.
      И тут разверзлись небеса, как будто сами добрые духи не могли больше вносить этого зрелища. Шум дождя, забившего по сухой почве, перекрыл рев пламени и вопли толпы. Ливень загасил свечи и стало совсем темно. На площади продолжали гореть два костра. Мужчина и девочка. Над их телами в жидком свете плясали шимы. Для этих двух несчастных сделать уже было ничего нельзя.
      Если Ричард что-то не предпримет, то ничего нельзя будет сделать и для всех людей на земле. Шимы поглотят мир живых.
      Кэлен поволокла Ричарда прочь. Что было совсем нетрудно. Они побежали обратно в темноте под проливным дождем туда, где их дожидался остальной эскорт с лошадьми. Ричард, взяв коня под уздцы, повел всех боковыми улицами прочь из Ферфилда.
      - Доклады были точными, - сказал он, наклонившись к Кэлен. Совершенно очевидно, что они настроили народ против нас.
      - К счастью, до выборов осталось лишь несколько дней, - ответила Кэлен, сквозь пелену дождя. - Возможно, мы потеряли голоса здесь, но ещё есть шанс по остальной территории Андерита.
      Они шли под дождем, ведя лошадей в поводу. Ричард переложил повод в другую руку и обнял Кэлен за плечи.
      - Правда победит.
      Кэлен промолчала.
      - Самое важное - это шимы, - заявила Дю Шайю. Она выглядела одновременно огорченной и напуганной. - Что бы там ещё ни происходило, шимов надо остановить. Я не хочу, чтобы они снова меня угробили. И не допущу, чтобы они погубили нашего ребенка.
      Что бы тут ни творилось, это всего лишь одна страна. А вот шимы повсюду. Я не хочу приносить ребенка в мир, где бесчинствуют шимы. Если их не остановить, то безопасного места не будет нигде. Вот в чем твоя истинная задача, Кахарин.
      Ричард обнял Дю Шайю за плечи.
      - Знаю. Знаю. Может, я найду то, что мне нужно, в библиотеке поместья.
      - Министр и Суверен против нас, - заметила Кэлен. - Они могут не разрешить нам больше пользоваться библиотекой.
      - Мы ею воспользуемся, - отрезал Ричард. - Так или иначе.
      Он вел их по параллельной основной магистрали улице, той самой, что сразу за городом соединялась с дорогой, шедшей в поместью Министра Культуры. Именно у этой дороги, ближе к поместью, и стоял их лагерь.
      Ричард заметил, что Кэлен на что-то смотрит. Проследив за её взглядом, он увидел маленькую вывеску, освещенную падавшим из окна светом.
      На вывеске предлагались травы и услуги повитухи.
      Дю Шайю было много. Ричард полагал, что ребенок должен вот-вот родиться, хочет она приносить его в такой мир или нет.
      Глава 61
      День оказался на редкость длинным, к тому же весь последний час они ползли под проливным дождем до лагеря, где расположились остатки их войск. Более половины солдат разъехались по всем городам и весям Андерита, чтобы проследить за ходом грядущего голосования. Дю Шайю скверно себя чувствовала и не могла ехать верхом. Эта унылая прогулка и усталость вконец её доконали, хотя она весьма неохотно в этом призналась. Все оставшееся расстояние Ричард с Джиааном по очереди несли её на руках.
      Ричард, впрочем, был рад дождю по одной простой причине. Ливень охладил пыл толпы в Ферфилде и разогнал всех по домам.
      При обычных раскладах Ричард настоял бы на том, чтобы Дю Шайю немедленно отправлялась в свою палатку и легла отдохнуть, но после ферфилдских событий он понимал её мрачное настроение и сознавал, что она нуждается в обществе гораздо больше, чем в отдыхе. Кэлен, должно быть, тоже это поняла, потому что вместо того чтобы выставить мудрую женщину из их палатки, как ей не единожды приходилось, она дала ей пососать сухой бисквит из тавы со словами, что это успокоит ей желудок. Кэлен усадила Дю Шайю на заменявшее матрас одеяло и вытерла полотенцем женщине лицо и волосы, пока Джиаан ходил за сухой одеждой для нее.
      Ричард сидел за маленьким складным столиком, за которым обычно писал приказы, письма и все прочее, главным образом генералу Райбиху. После увиденного в городе ему очень хотелось отправить генералу приказ срочно вести армию в Андерит.
      Снаружи чей-то приглушенный голос попросил разрешения войти. Ричард позволил и капитан Мейферт, откинув тяжелый полог, подоткнул его колом, сделав из него своего рода навес, не позволяющий дождю заливать вход в палатку. И, прежде чем войти, сам как следует отряхнулся под этим навесом.
      - Капитан, - произнес Ричард, - я хочу поблагодарить вас и ваших людей за рапорты. Они предельно точно отразили происходящее в Ферфилде. Духи знают, что больше всего мне бы хотелось наорать на вас и прогнать гонцов за неверное истолкование или преувеличение фактов, но не могу. Все предельно точно.
      Капитан Мейферт вовсе не выглядел довольным, что понял все правильно. Сложившейся ситуации радоваться не приходилось. Капитан вытер пальцем мокрую светлую прядь на лбу.
      - Магистр Рал, я считаю, что нужно вызвать армию генерала Райбиха на юг, в Андерит. Положение становится с каждым днем все более напряженным. У меня целая пачка рапортов об особых андерских частях. Сообщают, что у них нет абсолютно ничего общего с регулярной армией Андерита, которую мы видели.
      - Я согласна с капитаном, - заявила сидевшая на полу подле Дю Шайю Кэлен. - Нам нужно сидеть в библиотеке в поисках чего-нибудь полезного в борьбе с шимами. У нас нет времени оспаривать всю эту ложь, с помощью которой людей настраивают против нас.
      - Да так дело обстоит лишь в Ферфилде, - возразил Ричард.
      - Ты уверен? А если нет? Но в любом случае, как я уже сказала, мы не можем позволить себе роскошь тратить на это время. У нас есть боле важные дела, которыми нужно заняться.
      - Мать-Исповедница права, - настаивал капитан Мейферт.
      - Я должен верить, что правда восторжествует. Иначе что же тогда остается делать? Лгать людям, чтобы привлечь на нашу сторону?
      - Однако эта тактика, похоже, отлично срабатывает на наших противников, - указала Кэлен.
      Ричард отбросил со лба влажные волосы.
      - Послушайте, мне больше всего хотелось бы просто-напросто вызвать сюда армию Райбиха. Правда, хотелось бы. Но мы не можем.
      Капитан Мейферт вытер мокрый подбородок. Судя по всему, он предвидел возражения Ричарда и был готов ответить.
      - Магистр Рал, у нас тут достаточно солдат. Мы можем отослать депешу генералу и перед тем, как он появится, отбить Домини Диртх у армии Андерита и спокойно пропустить наше войско.
      - Я тысячи раз мысленно прокручивал эту идею, - ответил Ричард. - И все время в моей голове тревожно звенит колокольчик.
      - Это почему? - Поинтересовалась Кэлен.
      - Мы не знаем в точности, как действует Домини Диртх.
      - Ну, так можем у кого-нибудь тут спросить, - возразила Кэлен.
      - Они не пользуются этим оружием. Нельзя рассчитывать на их опыт. Да, они знают, что в случае нападения им нужно позвонит в эти штуки и противник погибнет.
      - Магистр Рал, у нас здесь тысяча человек, если собрать всех, кто уехал наблюдать за голосованием. Мы можем захватить достаточное количество Домини Диртх, и генерал Райбих сможет спокойно ввести в страну войска. А потом с помощью его армии захватить и все остальные эти штуковины по всей границе, и Имперский Орден не сможет пройти. А может орда даже приблизится, считая, что сможет пройти, и тогда у нас появится возможность использовать Домини Диртх против имперцев.
      Ричард, слушая, крутил на столе подсвечник и продолжал его крутить, когда повисло молчание.
      - Тут есть одна проблема, - наконец произнес он. - Именно та, о которой я уже говорил. Мы не знаем в точности, как эта штука действует.
      - Основное нам известно, - с растущим раздражением возразила Кэлен.
      - Но проблема в том, терпеливо продолжил Ричард, - что нам известно недостаточно. Во-первых, мы не можем захватить Домини Диртх по всей границе. Мы можем захватить лишь несколько, как вы и советуете, капитан.
      И в этом-то и кроется проблема. Помните, что было, когда мы их проезжали? Тех людей, что погибли, когда зазвонил Домини Диртх?
      - Да, но мы не знаем, почему он зазвонил, - сказала Кэлен. - И вообще, причем здесь это?
      - Допустим, мы захватим часть Домини Диртх, - произнес Ричард, обводя взглядом Кэлен и капитана Мейферта, - и скажем генералу Райбиху, что он может вести армию. А когда армия подойдет, андерские солдаты где-то в другом месте, где ещё контролируют Домини Диртх, зазвонят в него?
      - И что? - Вопросила Кэлен. - Они будут слишком далеко.
      - А ты уверена? - Ричард облокотился о стол. - А что, если от этого зазвонят они все? Что, если они знают, как сделать так, чтобы они зазвонили по всей границе?
      Помните, когда мы подъехали, нам сказали, что колокола зазвонили все, и те, кто оказался перед ними, погиб? Они все зазвонили, как один.
      - Но им же неизвестно, почему это произошло! - Вскинулась Кэлен. Солдаты в них не звонили.
      - А откуда ты знаешь, что где-то в каком-то месте границы кто-то не позвонил в Домини Диртх, и вызвал всеобщий трезвон? Возможно, нечаянно, и они бояться в этом признаться, опасаясь наказания. А может, один из служащих там юнцов из чистой скуки решил попробовать, что получится?
      А вдруг такое же произойдет, когда наша армия будет на подходе? Можете себе представить? У генерала Райбиха порядка стони тысяч человек. А сейчас, возможно, и больше. Можете себе представить, что вся его армия погибнет в мгновение ока?
      Ричард перевел взгляд со спокойного лица Кэлен на встревоженного капитана.
      - Вся наша армия на юге погибнет в одночасье. Представьте себе это.
      - Но я не думаю... - начала Кэлен.
      - И ты готова вот так запросто рискнуть жизнями десятков тысяч людей? Ты уверена? Я не знаю, срабатывает ли Домини Диртх именно так, одновременно, но а вдруг? Может быть достаточно со злости позвонить в один, чтобы зазвонили все. Ты можешь гарантировать, что такого не произойдет?
      Я не хочу рисковать жизнями такого количества храбрецов в такой опасной игре. А ты? - Ричард поглядел на капитана Мейферта. - А вы? Вы игрок, капитан? Можете запросто поставить на карту жизни этих солдат?
      Офицер покачал головой.
      - Если бы речь шла о моей собственной жизни, лорд Рал, то я охотно бы рискнул ею. Но таким количеством жизней рисковать не стану.
      Дождик немного утих и стало не так шумно. Мимо открытого входа в палатку сновали люди, несущие корм своим лошадям. Большая часть лагеря была погружена во тьму. Огонь разводить было запрещено, разве что в случае крайней необходимости.
      - Не могу с этим спорить. - Подняла руки Кэлен, а затем с досадой шлепнула ими по бедрам. - Но Джегань на подходе. Если мы не получим вотум доверия местных жителей и они не встанут на борьбу с ним, он захватит Андерит. И станет непобедимым под укрытием Домини Диртх, а затем сможет отсюда по желанию нападать на Срединные Земли и конечном счет обескровит нас вчистую.
      Ричард слушал, как дождь барабанит по крыше палатки и булькает в лужах. Похоже, он зарядил надолго и будет идти всю ночь.
      - Как я вижу ситуацию, - тихо заговорил Ричард, - у нас есть только один выход. Мы должны отправится в библиотеку поместья и посмотреть, не найдется ли там что-нибудь полезного.
      - Пока мы ничего не нашли, - заметила Кэлен.
      - А власти настроены против нас, - добавил капитан Мейферт. - Они могут попытаться помешать этому.
      Ричард, грохнув кулаком по столу, поглядел в голубые глаза офицера. Он по очередному разу пожалел, что с ним нет Меча Истины.
      - Если они попытаются помешать, капитан, тогда вам с вашими людьми придется сделать то, к чему вы постоянно готовитесь. Если они попытаются помешать, то, если придется, мы порубим в капусту каждого, кто шевельнет хоть пальцем против нас, а затем сравняем поместье с землей. Только сперва вынесем оттуда книги.
      На лице офицера читалось явное облегчение. Похоже, у бравых д"харианцев появилось опасение, что Ричард захочет избежать активных действий. И капитан Мейферт выглядел чуть ли не счастливым, услышав обратное.
      - Слушаюсь, Магистр! Люди будут готовы к утру, как только вы проснетесь.
      Кэлен заметила, что в поместье, вполне возможно, не окажется ничего ценного, о чем следовало бы беспокоиться. Ричард припомнил хранившиеся в библиотеке книги. Хотя он и не мог вспомнить подробностей, он довольно неплохо припоминал все в целом, чтобы понять, что поиск нужного займет уйму времени. Но другого выхода нет.
      - Прежде чем уйти, я подумал, что вы, возможно, захотите узнать, что некоторые люди просят у вас аудиенции в любое удобное для вас время, лорд Рал, - достал из кармана лист бумаги капитан Мейферт. - В основном это торговцы, желающие получить сведения.
      - Спасибо, капитан, но сейчас у меня нет времени.
      - Я понимаю, лорд Рал. И позволил себе проинформировать их об этом. Он просмотрел заметки. - И была одна женщина. - Прищурившись в тусклом свете, он прочитал имя. - Франка Говенлок. Она сказала, что это очень срочно, но в подробности не вдавалась. Она пробыла здесь почти весь день. Потом заявила, что ей пора домой, но что она непременно вернется завтра.
      - Если это действительно важно, то она завтра придет, тогда с ней и потолкуем.
      Ричард глянул на Дю Шайю, чтобы узнать, как она себя чувствует. Благодаря заботе Кэлен мудрая женщина выглядела неплохо.
      За спиной раздался како-то шум. Капитан, вскрикнув, отшатнулся, будто почуял магию. Огонек свечи заколебался от ветра, но не погас.
      Ричард резко обернулся на глухой стук. Подсвечник прыгал по сотрясающемуся столу. Доскакав до края, он остановился.
      Прямо на крышку стола плюхнулся здоровенный ворон.
      Ричард от удивления вздрогнул и достал меч, снова пожалев, что это не Меч Истины с его яростной магией. Кэлен с Дю Шайю вскочили.
      Ворон держал в клюве что-то черное. Из-за возникшей неразберихи порыва ветра, едва не упавшей свечи, подпрыгивающем столе и хлопающим полотнами палатки - Ричард не сразу узнал принесенный вороном предмет.
      Ворон положил его на стол.
      Чернильно-черная птица с промокшими перьями казалась совершенно измотанной. Глядя на лежащую с растопыренными крыльями птицу Ричард подумал, что с ней не все в порядке. Возможно, она ранена.
      Ричард не знал, можно ли по-настоящему ранить тварь, одержимую шимами. Он вспомнил, как текла кровь из курицы-что-не-курица. И увидел капли крови на столе.
      Всякий раз, когда шим-курица оказывался поблизости, Ричард, даже не видя его, всегда ощущал его присутствие, потому что он него волосы на затылке становились дыбом. Однако на этого распростертого на столе ворона что - не - ворон такой реакции не было.
      Ворон, наклонив голову , заглянул Ричарду прямо в глаза. Такого настойчивого взгляда Ричарду видеть не приходилось. Кончиком клюва ворон постучал по середине лежащего на столе предмета.
      Тут подскочил капитан Мейферт и ударил мечом. Ричард, подняв руки, заорал:
      - Нет!
      Ворон, пока меч опускался, спрыгнул на пол и пробежал между ног капитана. Потом сразу взлетел и исчез.
      - Простите, - извинился капитан. - Я подумал... Я подумал, что напал на вас магией, Магистр Рал. Я подумал, что это какое-то творение черное магии пришло напасть на вас.
      Ричард испустил глубокий вздох, жестом показав, что извинения приняты. Капитан лишь пытался защитить его.
      - Он не был злым, - тихо сказала Дю Шайю, когда они с Кэлен приблизились.
      Ричард плюхнулся на стул.
      - Да, не был.
      - Что за знак принес тебе этот посланец духов? - Спросила мудрая женщина.
      - Сомневаюсь, что он из мира духов, - буркнул Ричард.
      Он взял маленький плоский предмет. И в тусклом свете свечи вдруг понял, что именно он держит в руке. Ричард изумленно уставился на вещицу.
      Точно такой же таскала с собой сестра Верна. Ричард много раз видел, как она им пользуется.
      - Это дорожный журнал.
      Ричард раскрыл обложку.
      - Должно быть, это древнед"харианский. - Кэлен разглядела странное письмо.
      - Добрые духи! - Выдохнул Ричард, прочитав лишь первые два слова на первой странице.
      - Что? - Спросила Кэлен. - Что это? Что тут написано?
      - "Феур Берглендурх". Ты права, Это древнед"харианский.
      - Ты знаешь, что это означает?
      - "Гора". - Ричард повернулся к жене и уставился на неё в мерцающем пламени свечи. - Это прозвище Йозефа Андера. Это дорожный журнал Йозефа Андера. Тот, другой, который уничтожили, двойник этого журнала, назывался "Близнец Горы".
      Глава 62
      Далтон улыбался, стоя возле сделанного из редкого черного ореха восьмиугольного стола в реликварии Комитета Культурного Согласия. Здесь на стенах располагались предметы, принадлежавшие бывшим Директорам: одежда, небольшие предметы прочие принадлежности вроде ручек и прекрасно оформленных торговых книг. И записи. Далтон же просматривал более современные записи - доклады, которые он потребовал от Директоров.
      Какие бы двойственные чувства Директоры не испытывали, они держали их при себе. Публично же они теперь вынуждены были всячески поддерживать нового Суверена. Им ясно объяснили, что само их существование зависит не сколько от их чувств, сколько от их энтузиазма в поддержке Суверена.
      Читая обращения, которые должны были сделать Директоры, Далтон с раздражением обратил внимание на отвлекающий шум, доносящийся из выходившего на площадь окна. Похоже на разъяренную толпу. Судя по шумным поощрительным воплям, он предположил, что кто-то произносит очередную диатрибу против Магистра Рала и Матери-Исповедницы.
      Следую за высокочтимыми лицами вроде Директоров, обыватели теперь принялись оглашать вслух ту состряпанную белиберду, что им скормили. Хотя Далтон этого и ожидал, он не переставал находить совершенно поразительным, что достаточно повторить что-то энное количество раз устами энного количества людей, и это становится всеобщей истиной. Источник в процесс теряется, поскольку куча народу в конечном итоге начинает верить, что это их собственная идея. Будто оригинальные мысли постоянно приходят в их безмозглые клейстерные головы.
      Далтон брезгливо фыркнул. Ослы они все и заслуживают уготованной им участи. Теперь они принадлежат Имперскому Ордену. Во всяком случае, скоро будут.
      Выглянув в окно, он увидел двигающуюся по городской площади толпу. Ливший всю ночь проливной дождь превратился в мелкое накрапывание, и народ возвращался обратно. Ночной ливень смыл с булыжной мостовой два пятна сажи, оставшихся на том месте, где сгорело два человека.
      Толпа, естественно, обвинила в этой трагедии Магистра Рала, обрушившего на них свой гнев. Далтон приказал своим людям обвинить д"харианца в этом, отлично зная, что тяжесть обвинения перевесит отсутствие улик, не говоря уж о правде.
      Что же произошло на самом деле, Далтон не знал. Единственное, что ему было известно - этот инцидент далеко не первый. Но что бы это ни было, это было ужасное несчастье, но несчастье, случившееся удивительно вовремя. Оно отлично дополнило речь Директора Прево.
      Далтон размышлял, не связаны ли эти возгорания с тем, что говорила Франка об исчезновении магии. Он не мог понять, как такое может быть, но и сомневался, что она рассказала ему все. Последнее время она вела себя на редкость странно.
      Далтон обернулся на стук в дверь. Роули поклонился.
      - В чем дело?
      - Министр, - сообщил Роули, - эта...женщина здесь. Та, что прислал император Джегань.
      - Где она?
      - Там, дальше по коридору. Пьет чай.
      Далтон поправил ножны. С этой бабой шутки плохи. Говорят, что она гораздо могущественней других подобных ей женщин. Даже могущественней Франки. Однако Джегань заверил его, что в отличие от Франки, она по-прежнему полностью владеет своим даром.
      - Отвези её в поместье. Предоставь одни из лучших апартаментов. Если она тебе... - Далтон вспомнил о способности Франки к подслушиванию. - Если она тебе на что-то пожалуется, позаботься, чтобы все было так, как она захочет. Она - очень важная гостья и обращаться с ней нужно соответственно.
      - Да, Министр, - поклонился Роули.
      Далтон увидел, что Роули улыбнулся уголком губ. Он тоже знал, зачем она здесь. И с нетерпением ждал этого.
      Далтон хотел покончить с этим. Потребуется действовать крайне осторожно. Придется выжидать подходящего момента. Форсировать события нельзя, иначе вся затея может пойти прахом. Но если они все сделают, как надо, это будет грандиозным успехом. Джегань будет весьма признателен.
      - Я ценю вашу щедрость.
      Далтон обернулся на женский голос. Женщина вошла в дверь. Роули отошел, уступая ей дорогу.
      Посетительница казалась средних лет, с темными припорошенными сединой волосами. Простое темно-синее платье облегало её довольно плотную фигуру от шеи до пола.
      Но основным в ней была улыбка, чуть тронувшая губы, но отчетливо видневшаяся в карих глазах. Такой мерзкой ухмылки Далтон отродясь не видывал. Эта улыбка беззастенчиво демонстрировала колоссальное высокомерие. Из-за морщинок в уголках рта и глаз эта самодовольная усмешка казалась навечно приклеенной к её лицу.
      В нижней губе было продето золотое кольцо.
      - И вы будете...? - Спросила Далтон.
      - Сестра Пантея. Прибыла сюда, чтобы поставить мой талант на службу Его Превосходительству, императору Джеганю.
      Тихий поток слов был пронизан арктическим холодом.
      - Министр Культуры Далтон Кэмпбелл, - кивнул Далтон. - Спасибо, что приехали, сестра Пантея. Мы вам весьма признательны за то, что вы любезно согласились оказать нам вашу незаменимую помощь.
      Ее прислали, чтобы она поставила свой талант на службу Далтону Кэмпбеллу, но он не счел нужным указывать ей на это. Далтону не было необходимости напоминать ей, что золотое кольцо в губе у нее. Этот факт был очевиден для обоих.
      Далтон обернулся на донесшиеся из окна крики, подумав, что это родители и родственники погибших прошлой ночью вернулись к месту гибели своих близких. Сюда все утро приходили люди и возлагали цветы и другие подношения на места гибели тех двоих, пока они не стали походить на гротескную садовую свалку. И горестные вопли зачастую оглашали серый день.
      Сестра Пантея вернула его к делам насущным.
      - Мне нужно увидеть тех, кто избран осуществить это деяние.
      - Вон, Роули - указал Далтон, - один из них.
      Не говоря ни слова и без всякого предупреждения она впечатала ладонь в лоб Роули. Ее пальцы скользнули его рыжую шевелюру и она вцепилась ему в голову, будто собиралась почистить её, как спелую грушу. Глаза Роули закатились под лоб. Он начал сотрясаться всем телом.
      Сестра бормотала какие-то слова, совершенно Далтону непонятные. И каждое произнесенное ею слово, казалось, врастало в Роули. При каких-то определенных словах руки юноши взметались.
      На последней фразе, произнесенной с возвышающейся интонацией, она коротко ударила Роули по голове. Тихо вскрикнув, Роули осел, будто его тело лишилось костей.
      Буквально через мгновение он сел и потряс головой. Улыбка сообщила Далтону, что с парнем все в норме. Встав, Роули, как ни в чем ни бывало, отряхнул темно-коричневые брюки. Заметных изменений в нем не было, несмотря на добавленную ему убийственную силу.
      - Остальные? - Спросила колдунья.
      - Роули отведет вас к ним, - отмахнулся Далтон.
      Она чуть поклонилась.
      - Что ж, тогда всего доброго. Я немедленно займусь этим. Император также пожелал, чтобы я передала вам, что он рад оказать содействие. Так или иначе, силой или магией, но участь Матери-Исповедницы теперь решена.
      Развернувшись, она быстро удалилась с Роули по пятам. Далтон сомневался, что очень расстроится, если никогда больше её не увидит.
      Не успел он вернуться к бумагам, как снова услышал радостные вопли. И то, что он увидел, глянув в окно, оказалось для него полной неожиданностью. На площадь кого-то волокли. Уже находившиеся на площади люди расступались, давая дорогу и приветствуя вновь прибывших, некоторые из которых несли поленья, ветки и пучки соломы.
      Далтон подошел к окну и, упершись ладонями в подоконник, выглянул наружу. На площадь пожаловал Серин Раяк во главе своих облаченных в белые балахоны приспешников.
      Увидев же, кого они схватили и приволокли на площадь, и кто кричит, Далтон громко ахнул.
      Сердце его бешено заколотилось от ужаса. Глядя вниз он судорожно соображал, что может предпринять. С ним были гвардейцы, настоящие гвардейцы, а не солдаты андерской армии, но всего две дюжины. Он понял, что это бесполезная затея. Хоть они и вооружены до зубов, у них нет ни малейшего шанса совладать с многотысячной толпой на площади. Далтон не был настолько глуп, чтобы пытаться противостоять разгоряченной толпе. Это лишь верный способ обратить ярость толпы на себя.
      Несмотря на все испытываемые им чувства Далтон не осмеливался в этой ситуации противостоять толпе.
      Среди приспешников Серина Раяка Далтон заметил человека в темной форме. Стейн.
      С леденящим ужасом Далтон понял, почему Стейн здесь и что ему нужно.
      Далтон отшатнулся от окна. Жестокость была ему не чужда, но происходящее внизу было поистине чудовищным.
      Внезапно сорвавшись с места, он вылетел в коридор и понесся вниз по ступенькам и снова по коридору. Он не знал, что делать, но если можно хоть что-то предпринять...
      Далтон добежал до входа в здание, укрытого за тонкими каменными колоннам. Дальше начиналась лестница. Он остановился в тени, не выходя на улицу, чтобы оценить ситуацию.
      Внизу на площадке посреди лестницы несли охрану гвардейцы, удерживая людей от мысли проникнуть в здание Комитета Культурного Согласия. Чисто символическая защита. Такая толпа запросто сметет охрану. Далтон не осмеливался дать столь разгоряченной толпе повод обратить её гнев на него.
      Какая-то женщина, таща за собой мальчонку, протолкалась вперед и встала перед толпой.
      - Я Нора! - заявила она. - А это мой сын, Брюс. Из-за ведьм он - это все что у меня осталось! Мой муж Джулиан утонул из-за черной проклятия ведьмы! Моя чудесная доченька Бетани была сожжена заживо заклинанием ведьмы!
      Мальчик Брюс, всхлипнув, пробормотал, что это правда, и расплакался, оплакивая отца и сестру. Серин Раяк поднял женщине руку.
      - Вот жертва Владетелева колдовства! А вот и другая! - Указал он на стоявшую в первом ряду завывающую женщину. Многие из вас пострадали от проклятий и ворожбы ведьм и колдунов! Ведьмы - орудия Владетеля Мертвых!
      По настроению толпы Далтон понимал, что добром это все не кончится, но решительно не знал, как можно этому помешать.
      В конце концов именно для этого он и выпустил из каталажки Серина Раяка: чтобы раздувал гнев масс против магии. Ему было нужно, чтобы народ настроили против владеющих волшебством, чтобы их считали злом. А кто лучше фанатика может разжечь такую ненависть?
      - А вот и ведьма! - Ткнул Серин Раяк в женщину, чьи руки были скручены за спиной и которую Стейн держал за волосы. - Она - злобное орудие Владетеля! Она творит черные заклинания, чтобы навредить всем вам!
      Толпа взревела, требуя мести.
      - Как нам следует поступить с ведьмой? - Возопил Серин Раяк.
      - На костер! На костер! На костер! - Принялась скандировать толпа.
      Серин Раяк воздел руки к небу.
      - Создатель, мы предаем эту женщину в твои руки! Если она невинна, избавь её от смерти! Если же она виновна в колдовстве - сожги ее!
      Пока несколько мужчин устанавливали столб, Стейн швырнул свою пленницу лицом в землю и поднял ей голову за волосы. Свободной рукой он достал нож.
      Потрясенный до глубины души Далтон, не дыша и не моргая, расширившимися глазами смотрел, как Стейн вспарывает Франке кожу на лбу от уха до уха. Когда Стейн содрал с неё скальп, душераздирающий крик Франки пронзил Далтона до мозга костей.
      Слезы струились по щекам Далтона, как кровь по лицу Франки. Истошно визжащую от боли и безграничного ужаса женщину подняли и привязали к столбу. Сквозь кровавую маску виднелись лишь белки её глаз.
      Франка не кричала о своей невиновности и не молила сохранить ей жизнь. Она просто визжала, парализованная ужасом.
      Вокруг неё укладывали дрова и солому. Толпа напирала, желая оказаться как можно ближе в жертве, чтобы все получше рассмотреть. Некоторые тянули руки и касались бегущей по её лицу крови, желая иметь сувенир в виде крови ведьмы на кончиках пальцев, доказать свою силу, прежде чем они отправят её к Владетелю.
      Ужас схватил Далтона за глотку и заставил спуститься на несколько ступенек.
      Сквозь толпу пробирались мужчины с факелами. Серин Раяк, бешеный от ярости, взобрался на кучу дров и соломы у ног Франки и орал ей в лицо всякие гадости, обзывая по всякому и обвиняя во всевозможных грехах.
      Далтон, беспомощно стоя на ступеньках, знал, что все это ложь. Франка совсем не такой и ничего подобного никогда не делала.
      И тут произошло нечто весьма удивительное. С серого неба спикировал ворон и злобно вцепился когтями Серину Раяку в волосы.
      Серин завопил, что это прислужник ведьмы явился защищать свою хозяйку. Толпа в ответ начала швыряться в птицу чем попало, а Серин Раяк пытался согнать её со своей головы. Ворон хлопал крыльями и каркал, но крепко держался за шевелюру фанатика.
      С пугающей решимостью, заставившей Далтона подумать, что обвинения в том, что птица - прислужник Франки правдивы, огромный черный ворон прицельно клюнул Серина в единственный глаз.
      Раяк, заорав от боли и ярости, рухнул с окружавшего Франку костра. И как только он упал, толпа принялась швырять факелы.
      Когда вокруг несчастной Франки взметнулось пламя, она издала такой вопль, какого Далтон никогда не слышал. Даже со своего места Далтон почувствовал запах горящей плоти.
      И тут Франка, охваченная ужасом, болью, горящая в огне, повернула голову и увидела стоявшего на ступеньках Далтона.
      Она выкрикнула его имя. За ревом толпы он не слышал её голоса, но почем по её губам.
      Она закричала снова, выкрикивая, что любит его.
      Когда Далтон прочел эти слова по её губам, у него оборвалось сердце.
      Пламя лизало её тело, и издаваемые ею жуткие вопли походили на крик потерянных душ в мире смерти.
      Далтон тупо стоял, глядя на происходящее, понимая лишь, что тоже кричит, схватившись за голову.
      Толпа напирала, желая почуять горящую плоть, увидеть, как обугливается кожа ведьмы. Люди приходили в экстаз, глаза их горели сумасшедшим огнем. Когда толпа насела посильней, те, кто стоял впереди оказались так близко к костру, что им опалило брови, но и это тоже привело их в восторг, покуда ведьма вопила, сгорая.
      А на земле ворон жестоко клевал ослепшего, почти всеми позабытого Серина Раяка. Тот слепо размахивал руками, пытаясь прогнать мстительную птицу. Огромный клюв птицы, мелькая между его рук, рвал, выворачивал и тянул куски плоти с лица Раяка.
      Толпа снова начал швыряться в птицу всем, что подвернулось под руку. Ворон, вроде бы начавший слабеть, беспомощно забила крыльями, когда в не полетело все от башмаков до горящих веток.
      Далтон, всхлипывая, обнаружил, что по непонятной ему самому причине, зная наверняка, что ворон тоже вот-вот погибнет, вопреки всему криком подбадривает птицу.
      И когда казалось, что бесстрашному ворону-мстителю уже конец, на площадь влетела лошадь без седока. Блокированная толпой, она бешено лягалась, расшвыривая людей в стороны. Она лягалась и вставала на дыбы, раня людей, дробя кости и пробивая головы. Люди падали на спины, когда золотисто-ореховая лошадь, прижав уши со злобным ржанием рвалась к центру площади. Напуганный народ, пытаясь дать ей дорогу, не мог отойти, подпираемый сзади.
      Лошадь, казалось, взбесилась от ярости и принялась топтать всех, кто попадался ей на пути к центру площади. Далтон сроду не слышал, чтобы лошадь рвалась к огню.
      Когда лошадь добралась до свалки вокруг Раяка, ворон последним отчаянным усилием забил огромными крыльями и взлетел лошади на спину. Когда лошадь развернулась, Далтону на секунду показалось, что на ней сидит ещё одна птица, что там два черных ворона, но потом сообразил, что это всего лишь черное пятно на крупе лошади.
      Когда ворон вцепился ей в гриву чуть выше холки, лошадь в последний раз встала на дыбы и потом понеслась по всю прыть. Те, кто мог убраться с её пути, убрались. Тех же кто не смог разъяренная скотина затоптала.
      Крики Франки наконец смолкли. Далтон, стоя в одиночестве на ступеньках, отсалютовал золотисто-ореховой кобыле и ворону-мстителю, уносящимся на полном галопе прочь от центра города.
      Глава 63
      Беата, прищурившись, поглядела на разгорающийся на горизонте рассвет. Как приятно сознавать, что солнце вот-вот снова засияет над степью. Шедший последние несколько дней дождик изрядно надоел. Теперь же на золотистом восточном небосклоне виднелись лишь несколько темных тучек, похожих на детский рисунок углем. Казалось, что с каменного основания Домини Диртх, можно вечно смотреть на простиравшиеся под огромным небесным сводом бесконечные степи.
      Беата увидела, что Эстелла правильно позвала её наверх. Вдали виднелся приближающийся всадник. Он выскочил на голую полосу и несся прямо на них. Всадник был ещё довольно далеко, но судя по тому, как он гнал лошадь, явно не собирался останавливаться. Беата дождалась, пока он подъедет поближе, затем сложила ладони рупором и закричала:
      - Стоять! Не приближаться!
      Но всадник не послушался. Скорее всего, был ещё слишком далеко и не слышал окрика. Равнина обманчива. Иногда всаднику требовалось больше времени, чтобы добраться до их блокпоста, чем казалось.
      - Что нам делать? - Спросила Эстелла, никогда прежде не видевшая, чтобы кто-то приближался с такой скоростью, да ещё с таким видом, будто не намерен останавливаться вовсе.
      Беата наконец привыкла командовать андерцами и к тому, что они обращаются к ней за инструкциями. Она не только привыкла к власти, но и наслаждалась ею.
      Ирония судьбы. Бертран Шанбор издал законы, позволившие Беате вступить в армию и командовать андерцами, и Бертран же Шанбор вынудил её саму воспользоваться этими законами. Девушка ненавидела его, и в то же время он был её невольным благодетелем. Теперь, когда он стал Сувереном, Беата пыталась, как повелевал ей долг, испытывать к нему лишь любовь, хотя это было чрезвычайно трудно.
      Буквально вчера вечером сюда прибыл капитан Тольберт с несколькими д"харианскими солдатами. Они объезжали все Домини Диртх, чтобы собрать голоса всех дежуривших у оружия отделений. Беата с подчиненными обсуждали это, и хотя они и не видела, кто как проголосовал, знала, что все её отделение проставило крест.
      После встречи и беседы с Магистром Ралом Беата всей душой чувствовала, что он хороший человек. И Мать-Исповедница тоже оказалась куда добрее, чем ожидала Беата. И все же Беата и её солдаты гордились тем, что они - солдаты армии Андерита, лучшей армии мира, как говорил им капитан Тольберт. Армии, не знавшей поражений с незапамятных времен, и непобедимой и сейчас.
      Теперь Беата была облечена ответственностью. Она - солдат и отныне пользуется уважением, как и велит закон Бертрана Шанбора. И она не хотела никаких перемен.
      И хотя это было в пользу Бертрана Шанбора, их нового Суверена, и против Магистра Рала, Беата гордо проставила крест.
      Эммелин держалась за било, а рядом с ней наготове стоял Карл, ожидая приказа Беаты достать его. Но Беата жестом приказала обоим отойти.
      - Это всего лишь одинокий всадник, - сказала она спокойным властным тоном, успокаивая подчиненных.
      Эстелла огорченно вздохнула.
      - Но, сержант...
      - Мы - обученные солдаты. Один человек угрозы не представляет. Мы умеем сражаться. Мы прошли боевую подготовку.
      Карл поправил меч на поясе, горя желанием проявить свою выучку. Беата, щелкнув пальцами, указал на ступеньки.
      - Иди, Карл. Приведи Норриса и Аннетту. И втроем подождите меня внизу. Эммелин, останешься здесь с Эстеллой, но держитесь обе подальше от била. Я не позволю вам звонить в эту штуку из-за одного всадника. Мы и так справимся. Просто оставайтесь на посту и продолжайте нести дежурство.
      Обе девушки откозыряли. Карл, тоже быстро козырнув, понесся вниз, радуясь возможной перспективе реальной битвы. Беата поправила меч и тоже пошла вниз, степенно шагая в более приличествующей её званию манере.
      Беата стояла внизу у огромного каменного колокола на линии, как они это называли. За этой линией начиналась зона поражения Домини Диртх. Заложив руки за спину, она ждала, пока Карл с Норрисом и Аннеттой побегут к ней. Аннетта натягивала на ходу кольчугу.
      Беата наконец разобрала, что кричит приближающийся всадник. Он орал, чтобы они не звонили в Домини Диртх.
      Беата показалось, что этот голос ей знаком.
      Карл взялся за рукоять меча.
      - Сержант?
      Она кивнула и подчиненные достали мечи из ножен. Они это делали впервые в виду потенциальной угрозы. И все торе сияли от осознания этого.
      Беата снова сложила ладони рупором.
      - Стоять!
      На этот раз всадник услышал. Натянув поводья, он резко осадил взмыленного коня, неловко остановившись неподалеку от Беаты.
      У девушки отвисла челюсть.
      - Несан!
      - Беата! - Расплылся он в улыбке. - Это ты?!
      Он спешился и пошел к ней, ведя лошадь в поводу. Животное выглядело совершенно загнанным. Несан, впрочем, выглядел не лучше, но все же умудрялся шагать самодовольной походкой.
      - Иди-ка сюда, Несан! - прорычала Беата.
      Разочарованные, что Беата знает пришельца и судя по всему, никакого сражения на мечах не предвидится, Карл, Норрис и Аннетта вернули мечи в ножны. Однако все дружно пялились на меч, которым был вооружен Несан.
      Перевязь шла через правое плечо, а сам меч висел у левого бедра Несана. Возможно, так было легче нести тяжелое оружие. Кожа перевязи была отличной выделки и казалась старой. Беата разбиралась в коже и никогда не видела такой красивой работы. Ножны были украшены просто бесподобной серебряной и золотой отделкой.
      Да сам меч был совершенно выдающимся. Во всяком случае, та его часть, что была видна. С блестящей крестовидной гардой, рукоять обвита серебряной проволокой с небольшим вкраплением золота, сверкающим под утренним солнцем.
      Несан, гордо выпятив грудь, улыбался девушке.
      - Рад тебя видеть, Беата! Рад, что ты получила то, что хотела. Похоже, в конечном итоге мы оба воплотили наши мечты.
      Беата знала, что воплощение своей мечты она заслужила. И, довольно давно Несана, сильно сомневалась, что и он тоже заслужил.
      - Что ты тут делаешь, Несан, и откуда у тебя этот меч?
      - Он мой! - Вздернул подбородок Несан. - Я же говорил тебе, что однажды стану Искателем, и вот я им стал. А это вот - Меч Истины.
      Беата уставилась на оружие. Несан чуть развернул меч, чтобы разглядела выложенную золотой проволокой надпись на рукояти. Это было то самое слово, которое Несан как-то написал в пыли в поместье Министра Культуры. Девушка его помнила: "ИСТИНА".
      - Волшебники дали тебе вот это? - Недоверчиво спросила Беата. Волшебники назначили тебя Искателем Истины?
      - Ну... - Несан через плечо глянул в степь. - Это долгая история, Беата.
      - Сержант Беата, - поправила она, совершенно не намеренная давать ему спуску.
      Несан пожал плечами.
      - Сержант. Это здорово, Беата. - Он снова оглянулся. - Хм...Можно с тобой поговорить? - И покосился на остальную троицу, внимательно прислушивающуюся к каждому слову. - Наедине?
      - Несан, я не...
      - Пожалуйста?
      Он казался встревоженным. Таким она его никогда прежде не видела. За его напыщенными манерами скрывался страх.
      Беата взяла его за воротник грязного камзола гонца и оттащила в сторону, подальше от остальных. Те по-прежнему не сводили с них глаз. Беата подумала, что вряд ли можно винить: это самое интересное событие с того дня, как здесь проехали Магистр Рал и Мать-Исповедница.
      - Почему этот меч у тебя? Он не твой.
      На лице появилось столь хорошо ей знакомое умоляющее выражение.
      - Беата, я вынужден был его взять. Я должен...
      - Ты его украл? Украл Меч Истины?
      - Я был вынужден. Ты не...
      - Несан, ты вор! Мне следовало бы арестовать тебя и...
      - Ну, меня это вполне устроит. Тогда я смогу доказать, что обвинения ложные.
      - Какие обвинения? - Нахмурилась Беата.
      - Что я тебя изнасиловал.
      Беата обалдела. Она не находила слов.
      - Меня обвинили в том, что проделали с тобой Министр со Стейном. Мне нужен этот Меч Истины, чтобы он помог мне доказать истину. Что это сделал не я, что это сделал Министр и...
      - Он теперь Суверен.
      Несан поник.
      - Ну, тогда мне и меч не поможет. Суверен. Ох, это ужи вправду беда.
      - Ты все правильно понял.
      Он вроде бы немного оживился. И схватил её за плечи.
      - Беата, ты должна мне помочь! За мной гонится бешеная баба. Задействуй Домини Диртх. Останови ее! Не дай ей проехать!
      - А почему? Это у неё ты спер меч?
      - Беата, ты не понимаешь...
      - Этот меч спер ты, а не понимаю я?! Я понимаю, что ты врун!
      Несан поник совсем.
      - Беата, она убила Морли!
      Глаза Беата округлились. Она знала, каким здоровенным был Морли.
      - Ты имеешь в виду, она владеет волшебством или чем-то в этом роде?
      - Магия. Да. - Поднял глаза Несан. - Должно быть, дело в этом. Она обладает магией. Беата, она сумасшедшая. Она убила Морли...
      - Подумать только, женщина убивает воришку и это делает её сумасшедшей убийцей! Ты - ничтожный хакенец, Несан. Вот кто ты. Хакенское ничтожество, укравшее чужой меч, который никогда бы не смогло заслужить!
      - Беата, пожалуйста! Она меня убьет! Пожалуйста, не пропускай ее!
      - Приближаются всадники! - Крикнула Эстелла.
      Несан чуть из кожи не вывернулся. Беата посмотрела на Эстеллу, и увидела , что та указывает не в степь, а наоборот. Беата чуть расслабилась.
      - Кто они? - Спросила она.
      - Еще не могу сказать, сержант.
      - Несан, ты должен вернуть эту штуку. Когда женщина подъедет, ты должен...
      - Приближается всадник, сержант, - сообщила Эммелин, указывая в степь.
      - Как он выглядит? - Крикнул Несан, дергаясь, как кот с подпаленным хвостом.
      Эммелин пару минут всматривалась вдаль.
      - Не знаю. Слишком далеко.
      - В красном! - Заорал Несан. - Он не в красном?
      Эммелин вгляделась снова.
      - Да, женщина в красном, светловолосая.
      - Пропустить! - Приказала Беата.
      - Слушаюсь, сержант.
      Несан в ужасе протянул руки.
      - Беата, что ты делаешь?! Хочешь, что меня убили? Она бешеная! Эта баба - чудовище, она...
      - Мы с ней поговорим. Не волнуйся, мы не дадим в обиду маленького мальчика. Узнаем, что она хочет и разберемся с этим.
      Несан казался совершенно убитым. И это Беата очень даже понравилось, учитывая все неприятности, которые он учинил, украв столь ценную вещь, как Меч Истины. Ценную волшебную вещь. Этот дурак втянул своего приятеля Морли в воровство, и того за это убили.
      Подумать только, а она когда-то думала, что может влюбиться в Несана!
      - Беата, мне очень жаль, - понурил он голову. - Я просто хотел, чтобы ты гордилась...
      - Воровство - это вовсе не то, чем можно гордиться, Несан!
      - Ты просто не понимаешь! - Пробормотал он, едва не плача. - ты просто ничего не понимаешь...
      Беата услышала странный шум у соседнего Домини Диртх. Крики и все такое, но сигнала тревоги не последовало. Глянув туда, она заметила приближающихся рысцой трех всадников из особых андерских частей, тех, что прежде углядела Эстелла. Интересно, что им тут понадобилось?
      Она обернулась на стук копыт приближавшейся галопом лошади. И ткнула Несан пальцем в грудь.
      - Стой тихо и дай мне вести переговоры!
      Вместо ответа он уставился в землю. Беата повернулась и увидела проносящуюся мимо каменного основания лошадь. Женщина действительно оказалась в красном. Беата никогда не видела ничего подобного: красное кожаное облачение с головы до ног. Длинная светлая коса женщины развевалась за спиной.
      Беата насторожилась. Никогда она не видела столь решительного выражения, как было на лице этой женщины.
      Незнакомка даже не потрудилась остановиться. Она попросту на полном скаку прыгнула с лошади на Несана. Беата отшвырнула парня в сторону. Женщина дважды перекатилась и вскочила на ноги.
      - Стоять! - Рявкнула Беата. - Я сказал ему, что мы сами утрясем с вами этот вопрос, и он отдаст вам вашу принадлежность!
      Беата изумленно увидела, что женщина держит за горлышко черную бутылку. Прыгнуть с лошади с бутылкой в руке...Может, Несан и прав. Очень может быть, что она чокнутая.
      Но женщина чокнутой вовсе не казалась. А казалась полна решимости разобраться с этим делом. Даже в потустороннем мире, если придется.
      Женщина, игнорируя Беату, не сводила небесно-голубых глаз с Несана.
      - Дай сюда немедленно, или я тебя пришибу. И заставлю пожалеть, что ты вообще родился на свет!
      Несан, вместо того, чтобы сдаться, достал меч.
      Меч издал необычный звон, которого Беата, привыкшая к звону стали, отродясь не слышала.
      На лице Несана появилось странное выражение. Глаза его полезли на лоб, будто он вот-вот грохнется в обморок или что-то в этом роде. В его взгляде появилось нечто весьма необычное, какой-то мерцающий свет, от которого у Беаты мурашки побежали по телу. Это походило на какое-то поразительное внутреннее видение.
      Женщина держала бутылку, как оружие. Второй рукой она манила Несана, приглашая подойти ближе и напасть на нее.
      Беата шагнула вперед, чтобы удержать женщину, пока не переговорит с ней.
      И в следующее мгновение осознала, что сидит на земле и у неё жутко болит лицо.
      - Не лезь, - ледяным тоном приказал женщина. - Незачем тебе встревать. Окажи себе услугу и сиди, где сидишь.
      Ее голубые глаза устремились на Несана.
      - Давай, паренек. Либо сдавайся, либо делай что-нибудь.
      И Несан сделал. Он взмахнул мечом. Беата слышал, как свистнул клинок.
      Женщина плавно отошла на шаг, одновременно ударив черной бутылкой. Меч расколол её на тысячи осколков, взметнувшихся, как облачно.
      - ХА! - Победно воскликнула женщина. И хищно улыбнулась. - А теперь я заберу меч.
      Она крутанула запястье и висевший на цепочке красный стержень прыгнул ей в руку. Сперва она казалась весьма радостной, но тут же радость сменилась растерянностью, затем изумлением и она уставилась на штуковину в руке.
      - Он должен был действовать, - пробормотала она себе под нос. - Должен был действовать!
      Когда она подняла взгляд, то увидела что-то, что мгновенно привело её в чувство. Беата поглядела в том же направлении, но не увидела ничего необычного.
      - Женщина сгребла Беату за шкирку и рывком вздернула на ноги.
      - Уводи своих людей отсюда! Проваливайте немедленно!
      - Что?! Несан прав! Вы...
      - Да посмотри же, идиотка! - Ткнула рукой женщина.
      К ним приближались солдаты особых андерских частей. Мирно переговариваясь между собой.
      - Это наши люди. Здесь не о чем ...
      - Уводи своих отсюда немедленно, или вы все погибнете!
      Беата оскорбилась, что ей приказывает какая-то чокнутая и обращается, как с ребенком. И позвала капрала Марию Фовел, которая шла, чтобы посмотреть, что ту за сыр-бор.
      - Капрал Фовел!
      - Слушаю, сержант, - вытянулась андерка.
      - Пусть те люди подождут, пока мы не разберемся здесь. - Подбоченясь, Беата повернулась к женщине в красном. - Удовлетворены?
      Скрипнув зубами, женщина снова сгребла Беату за шиворот.
      - Ты маленькая кретинка! Забирай своих сопляков отсюда, иначе вам всем конец!
      Беата начала злиться.
      - Я - офицер армии Андерита, а эти люди... - Она развернулась, чтобы ткнуть пальцем.
      Мария Фовел встала перед всадниками и вытянула руку, приказывая им подождать.
      Один из троицы, не церемонясь, вынул меч и небрежным, но могучим ударом рассек Марию пополам.
      Беата ошарашенно смотрела, не веря своим глазам.
      Поработав мясником, она так часто резала скотину, что давно уже не реагировала на это. Она так часто потрошила всяких животных, что вид кишок казался ей чем-то вполне естественным. Во всяком случае, отвращения не вызывали.
      И вид лежащей на земле Марии с вывалившимися из верхней половины туловища кишками в какой-то степени казался лишь курьезом, поскольку человеческие кишки мало чем отличаются от кишок животных, разве что тем, что они человеческие.
      Мария Фовел, отделенная от своих ног и бедер, с выпученными глазами цеплялась пальцами за траву. Ее мозг пытался осознать то, что мгновение назад произошло с её телом.
      Это было настолько невообразимо чудовищно, что Беата не могла шевельнуться.
      Мария цеплялась за траву, пытаясь отползти от солдат к Беате. Ее губы шевелились, но она не могла выговорить ни слова, а издавала лишь низкое хриплое похрюкиванье. Пальцы перестали её слушаться. Она ткнулась головой в землю и дергалась, как только что зарезанная овца.
      Стоявшие наверху у Домини Диртх Эстелла с Эммелин заорали.
      Беата достала меч и подняла его, чтобы видели все.
      - Солдаты! В атаку!
      Беата глянула на всадников. Они продолжали себе ехать.
      И ухмылялись.
      А потом началось сущее безумие.
      Глава 64
      Норрис кинулся вперед, целясь, как их учили, в ноги одного из всадников. Тот пнул Норриса в лицо. Норрис, схватившись за лицо, опрокинулся на спину. По его пальцам струилась кровь. Чужак поднял выпавший из рук Норриса меч и вонзил ему в живот, пришпилив к земле, и поехал дальше, оставив Норриса биться и кричать в агонии, цепляясь пальцами за острый клинок.
      Карл и Брайс кинулись вперед с мечами наизготовку. Из казармы выскочила Карин с копьем. За ней мчалась Аннетта тоже с копьем.
      Беата воспряла духом. Сейчас этих людей окружат. Ее солдаты хорошо подготовлены к бою. С тремя врагами они справятся.
      - Сержант! Назад! - Рявкнула женщина в красном.
      Беата была в ужасе, но её по-прежнему раздражала эта женщина, которая явно ничего не понимала в солдатской службе. Беате также было стыдно за трусость этой женщины. Беата с подчиненными будут сражаться - будут защищать эту никчемную женщину в красном, которая боится сразиться с жалкими тремя противниками.
      Несан тоже, как с гордостью отметила Беата, ринулся вперед со своим драгоценным мечом, готовый сражаться.
      Когда они все кинулись в атаку, только тот человек, что разрубил пополам Марию Фовел, держал меч в руке. Остальные двое мечей из ножен не доставали. Беата разозлилась, что они не принимают всерьез её отделение.
      Беата, более привычна рубить мясо, чем все её подчиненные, уверенно бросилась на одного из чужаков. Она не поняла как, но он легко уклонился от её меча.
      Изумившись, она поняла, что это совсем не то, что рубить соломенное чучело или висящие на крюке туши.
      Когда меч Беаты рассек воздух, сзади налетела Аннетта, стремясь пронзить чужаку ногу копьем. От неё он тоже уклонился, но поймал за рыжую шевелюру. Достав нож, он медленно и легко, хищно улыбаясь таращившейся на него Беате, перерезал Аннетте горло, как овце.
      Другой перехватил корье Карин, переломил его пополам одной рукой и вогнал острие ей в живот.
      Карл попытался подсечь мечом того, в которого не попала Беата, но получил ногой в лицо. Чужак собрался обрушить меч на Карла, но Беата подскочила и парировала удар.
      Зазвенела сталь и меч вышибло из руки Беаты. Руку отшибло так, что она не могла сжать онемевшие пальцы. И поняла, что стоит на коленях.
      Чужак развернулся к Карлу. Тот защитным жестом выставил руки. Клинок, прежде чем рассечь ему лицо до подбородка, снес все пальцы.
      Чужак снова повернулся к Беате. Окровавленный клинок обрушился ей на лицо. Беата могла лишь заорать.
      Чья-то рука схватила её сзади за волосы и рывком опрокинула на спину. Острие меча просвистело прямо у неё под носом и вонзилось в землю между ногами. Это женщина в красном только что спасла Беате жизнь.
      Внимание чужака что-то отвлекло. Он оглянулся посмотреть. Беата тоже глянула и увидела приближающихся всадников. Примерно сотню. Тоже из особых андерских частей, как и эти трое.
      Женщина в красном отшвырнула Брайса за мгновение до того, как его чуть не убили. Но как только она отвернулась, он тут же снова кинулся на врага, вопреки её приказу не высовываться. Беата увидела, как красный кончик меча вылез из спины Брайса, подняв его в воздух.
      Здоровенный бугай, зарубивший Карла, снова повернулся к Беате. Она попыталась отползти, но он шел куда быстрей. В панике она никак не могла подняться на ноги. И поняла, что сейчас умрет.
      Когда меч начал опускаться на нее, она никак не могла сообразить, что же ей делать. И начала читать молитву, которую, она знала, ей не закончить.
      Из-за её спины выскочил Несан и парировал своим мечом смертельный выпад. Меч врага разлетелся, столкнувшись с мечом Несана. Беата изумленно моргнула. Она ещё жива.
      Несан резко рубанул противника. Тот шагнул в сторону и чуть прогнулся. Меч Несана чуть-чуть не достал его живот.
      С ледяным равнодушием, не обращая внимания на Несана, чужак небрежно снял с пояса шипастый кистень. Пока Несан ещё по инерции двигался вперед, бугай практически без замаха нанес сокрушительный удар.
      Череп Несана разлетелся вдребезги. Ошметки мозга брызнули на тунику Беаты. Несан рухнул на землю.
      Беата в шоке застыла. Она слышала, что вопит, как насмерть перепуганный ребенок, но не могла остановиться. Ей казалось, что она как бы видит себя со стороны.
      Вместо того, чтобы покончить и с Беатой, бугай предпочел уделить внимание Несану, точнее, его мечу. Он взял сияющий меч и руки Несана, затем сдернул с трупа кожаную перевязь.
      Группа всадников подъехала как раз в тот момент, когда он убирал Меч Истины в ножны.
      Улыбнувшись, он подмигнул Беате.
      - Думаю, полковнику Стейну захочется это получить. Как считаешь?
      Беата ошеломленно сидела возле тела Несана, забрызганная его мозгами и в луже его крови.
      - Почему? - Только и смогла она выдавить.
      Бугай продолжал ухмыляться.
      - Ну, теперь, когда вы все проголосовали, император Джегань вносит решающий голос.
      - Что тут у тебя? - Поинтересовался один из новоприбывших, спешиваясь.
      - Несколько вполне миленьких девулек.
      - Ну, так не убивай их всех, - весело порекомендовал всадник. - Я их предпочитаю тепленькими и ещё шевелящимися.
      Чужаки расхохотались. Беата, всхлипывая, отползала от бугая, отталкиваясь каблуками.
      - Об этом мече я кое-что слышал. Я отвезу его полковнику Стейну. Он будет рад подарить его императору.
      Беата увидела, как один из чужаков, забиравшись к Домини Диртх, небрежно разоружил Эстеллу с Эммелин, тщетно попытавшихся оборонять пост. Эммелин, пытаясь сбежать, спрыгнула вниз. И сломала ногу. Один из чужаков сгреб её за рыжие волосы и поволок к казарме, как куренка.
      Эстеллу же чужак принялся целовать, не обращая ни малейшего внимания. Что она колотит его кулаками. Он считал её сопротивление забавным. Повсюду спешивались солдаты в темных кожаных доспехах, перетянутых шипастыми ремнями и портупеями, в кольчугах и шкурах. Все с огромными мечами, кистенями, булавами. Другие с радостными воплями носились на лошадях кругами вокруг Домини Диртх.
      Когда чужаки повернулись, услышав возобновившиеся крики ужаса и боли Эммелин и смех её захватчика, чья-то рука схватила сзади Беату за ворот и поволокла на заднице спиной вперед.
      - Давай, шевелись, пока ещё можешь! - Тихо прорычала из-за спины Беаты женщина в красном.
      Пока чужаки смотрели в другую сторону, Беата, подстегиваемая паникой, подхватилась и понеслась следом за женщиной. Они нырнули в высокую траву и прижались к земле.
      - Прекрати реветь! - Велела женщина. - Немедленно, иначе нас схватят.
      Беата заставила себя перестать издавать звуки, но слез остановить не могла. Только что уничтожили все её отделение, кроме Эстеллы с Эммелин, которых захватили в плен.
      Несан, этот дурачок Несан погиб, спасая ей жизнь.
      - Если не заткнешься, я тебе сама глотку перережу!
      Беата прикусила губу. Она всегда могла удержаться от слез. Но никогда это не было так трудно, как сейчас.
      - Простите! - Всхлипнула Беата.
      - Я только что спасла твой жирок от огня. Взамен хотя бы не давай им возможности нас поймать.
      Женщина смотрела, как чужак с Мечом Истины уносится прочь в направлении Ферфилда. Она выругалась сквозь зубы.
      - Почему вы лишь утащили меня? - С горькой злостью спросила Беата. Почему вы хотя бы не попытались убить кого-нибудь из них?
      - А кто, по-твоему, вот это сделал? - Махнула рукой женщина. - Кто, по-твоему, прикрывал тебе спину? Один из твоих игрушечных солдатиков?
      Беата поглядела, куда указывает женщина и увидела то, чего не заметила прежде. Там и сям валялись мертвые вражеские солдаты. Она снова посмотрела в голубые глаза женщины.
      - Идиотка! - Буркнула женщина.
      - Вы так говорите, будто это моя вина, будто вы меня ненавидите!
      - Потому что ты дура и есть! - Она указала на карусель всадников. Три человека запросто смели твой пост, даже не запыхавшись при этом.
      - Но...Они застали нас врасплох!
      - Ты что думаешь, это игра? Ты даже не достаточно сообразительна, чтобы понять, что ты всего лишь простофиля! Эти ваши, которые у власти, накачали вас ложной храбростью и отправили умирать. Ясно, как день, что ты этого даже не понимаешь. Да сотня таких как ты сопляков не справится даже с одним из этих солдат! Это войска Имперского Ордена.
      - А если они лишь...
      - ты думаешь, что противник будет играть по вашим правилам? Реальность же только что стоила жизни этим юнцам, а мертвым девочкам повезло гораздо больше, чем уцелевшим, это я тебе гарантирую!
      Беата была в таком ужасе, что не могла вымолвить ни слова.
      Горячий тон женщины несколько смягчился.
      - Ну, это не все по твоей вине. Думаю, ты слишком молода, чтобы разбираться во всем этом, знать кое-что о жизненных реалиях. От тебя нельзя ждать, что ты разберешься, где истина, где ложь. Тебе только кажется, что ты это умеешь.
      - Почему вам так нужен этот меч?
      - Потому что он принадлежит Магистру Ралу. Он послал меня за ним.
      - Почему вы спасли меня?
      Женщина посмотрела на нее. В этих холодных расчетливых голубых глазах не было ни крупицы страха.
      - Наверное, потому что когда-то я тоже была глупенькой молоденькой девочкой, пойманной плохими людьми.
      - Что они с вами сделали?
      Женщина мрачно усмехнулась.
      - Они сделали из меня то, что я есть: Морд-Сит. Тебе бы так не повезло. Эти молодцы куда как хуже справляются с тем, что делают.
      Беата отродясь не слышала ни о каких Морд-Сит. Но тут их внимание привлекли раздававшиеся от Домини Диртх крики Эстеллы.
      - Мне нужно ехать за мечом. Рекомендую тебе драпать отсюда.
      - Возьмите меня с собой.
      - Нет. Пользы от тебя никакой, будешь лишь меня задерживать.
      Беата понимала жуткую правду её слов.
      - И что же мне делать?
      - Уноси отсюда свою задницу, пока эти парни не добрались до нее, иначе крепко пожалеешь.
      - Пожалуйста, помогите мне спасти Эстеллу с Эммелин! - Попросила Беата. НА глазах её снова навернулись слезы.
      Женщина, сжав губы, некоторое время размышляла.
      - Вот эту! - Наконец ответила она, с холодной решимость. Указав на Эстеллу. - Уезжая отсюда, я помогу тебе выручить вот эту. А уж как вы будете удирать - дело ваше.
      Беата видела, как хохочущий мужик лапал за грудь пытавшуюся отбиться Эстеллу. Беата знала, каково ей.
      - Но мы должны спасти и Эммелин, - указала она на казарму, куда уволокли хакенку.
      - У той сломана нога. Ты не сможешь её увести. Из-за неё вас поймают.
      - Но она...
      - Забудь о ней. Что ты станешь делать? Потащишь её на себе? Прекрати изображать наивное дитятко. Подумай своей головешкой. Хочешь попытаться удрать вместе с этой вот, или хочешь, чтобы тебя наверняка поймали, если попытаешься спасти обеих? Мне некогда. Решай быстрей.
      Беата пыталась вдохнуть, больше всего на свете желая не слышать доносившихся из казармы воплей. Ей не хотелось оказаться там же с этими мужиками. Одного из них она уже имела "удовольствие" попробовать.
      - Тогда вот эту. Пошли! - Решительно заявила Беата.
      - Молодец, чадушко.
      Беата знала, что женщина специально так её называет, чтобы поставить её на место, чтобы она слушалась и чтобы спасти ей жизнь.
      - А теперь слушай и делай в точности, как я скажу. Я не уверена, что у тебя получится, но это твой единственный шанс.
      Отчаянно желая сбежать от этого кошмара, Беата закивала.
      - Я поднимусь туда наверх и прикончу мужика. И позабочусь, чтобы у вас было хотя бы по лошади на нос. Пока ты хватаешь лошадей, я отошлю девчонку вниз. Сажай её на лошадь и валите отсюда, ни останавливаясь ни при каких обстоятельствах.
      Женщина указала на простиравшиеся за Домини Диртх степи.
      - Просто убирайтесь подальше от Андерита, в какую-нибудь другую страну Срединных Земель.
      - А как вы помешаете им поймать нас?
      - А кто сказал, что помешаю? Вы просто прыгаете на лошадей и несетесь прочь, спасая свою шкуру. Все, что я могу - это обеспечить вам фору. Женщина погрозила Беате пальцем. - Если по какой-то причине она не спустится вниз или не влезет на лошадь, ты её бросишь и сбежишь одна!
      Беата, абсолютно отупевшая от ужаса, кивнула. Ей просто хотелось убраться отсюда. Большее ничто не волновало. Она лишь хотела спастись.
      Беата схватила красный кожаный рукав.
      - Меня зовут Беата.
      - Рада за тебя. Двинули.
      Женщина вскочила и, пригнувшись, побежала. Беата последовала за ней, подражая её низкой стойке. Женщина подскочила стоявшему у них на пути солдату и сбила его сзади подсечкой. Как только он грохнулся на спину, она мгновенно обрушилась на него, сокрушив локтем гортань. Еще два быстрых удара заткнули его.
      - Как вы это сделали? - Совершенно обалдело поинтересовалась Беата.
      Женщина быстро пихнула Беату в густую траву возле солдата.
      - Годы учебы. Убивать - моя профессия. - Она снова оглядела Домини Диртх. - Жди здесь, считая до десяти, затем следуй за мной. Считай медленно.
      Не дожидаясь ответа, она понеслась очертя голову. Несколько солдат смотрели на нее, не понимая, что происходит, поскольку она не пыталась убежать, а неслась прямо в центр их группы. Женщина проскользнула между мчащимися вокруг Домини Диртх лошадьми с орущими и визжащими всадниками.
      У лежавшего подле Беаты солдата из носа пузырилась кровь. Наверное, он захлебывался ею, лежа на спине.
      Державший Эстеллу имперец обернулся. Женщина в красном вырвала из зажима било. Удерживавшие его доски, сломавшись, добавили инерции и Беата услышала, как раскололся череп солдата, когда било обрушилось ему на голову. Как раз в этот момент девушка досчитала до десяти. Имперец перевалился через перила и рухнул вниз по копыта лошадей.
      Беата, не помня себя от страха, вскочила и понеслась.
      Женщина могучим взмахом занесла било и ударила в Домини Диртх.
      От низкого гула задействованного оружия сотряслась земля. Звук был таким сильным, что Беате казалось, будто у неё зубы выскакивают и разваливается череп.
      Всадники перед Домини Диртх заорали. Заржали их лошади. Крики почти мгновенно смолкли, когда и животные и люди разлетелись в кровавые клочья. Другие всадники, по-прежнему скачущие вокруг Домини Диртх, не смогли остановить лошадей. И вылетели за безопасную линию на смерть.
      Беата неслась со всех ног, хотя ей казалось, что от этого чудовищного звона у неё суставы разваливаются.
      Размахивая билом, женщина сшибла всадников с коней. Схватив Эстеллу за руку, она практически скинула её вниз по ступенькам, пока Беата ловила поводья двух испуганных животных.
      Солдаты находились в состоянии растерянно паники. Они не знали, как поведет себя Домини Диртх, зазвонит ли он снова и в свою очередь убьет их всех. Беата схватила растерянную и до смерти перепуганную Эстеллу за руку.
      Женщина в красном прямо с перил прыгнула на спину всаднику. В руке она по-прежнему сжимала горлышко разбитой черной бутылки. Схватив всадника за талию, она вогнала "розочку" ему в глаза. Тот с воплем упал с коня.
      Женщина мгновенно перескочила в седло и схватила поводья. Подскакав к загнанной лошади, на которой приехала сюда, она сорвала с неё седельные сумки и потом с яростным криком пришпорила коня и понеслась во весь опор в направлении Ферфилда.
      - В седло! - рявкнула Беата обалдевшей и ничего не понимающей Эстелле.
      К счастью андерка поняла, что ей подвернулся шанс удрать и ухватилась за него, быстро забравшись в седло, как и Беата. Обе лошади растерянно крутились.
      Солдаты понеслись вслед за женщиной в красном. Беата не была всадницей, но знала, что нужно делать. Она ударила пятками по бокам лошади. Эстелла сделал то же самое.
      И обе девушки, хакенка и андерка, понеслись во всю прыть, торопясь унести ноги.
      - Куда мы едем, сержант? - Крикнула Эстелла.
      Беата представления не имела, куда бежит. Она просто спасалась.
      Ей хотелось скинуть форму. Бертран Шанбор снова сыграл с ней жестокую шутку.
      - Никакой я не сержант! - заорала в ответ Беата. По щекам её струились слезы. - Я просто Беата. Такая же дура, как и ты, Эстелла.
      Она очень жалела, что не поблагодарила женщину в красном за то, что спасла им жизнь.
      Глава 65
      Далтон поднял взгляд и увидел вплывавшую в его кабинет Хильдемару. На ней было довольно откровенное платье из золотистого атласа, отделанное кружевом, будто кого-то здесь могли заинтересовать её прелести.
      Далтон поднялся из-за своего нового, очень дорогого стола. В свое время он и помыслить не мог, что такая роскошь окажется в его распоряжении.
      - Хильдемара. Рад, что ты нашла время зайти.
      Она улыбнулась, глядя на него, как гончая на корм. Обойдя стол, она подошла к Далтону и уперлась задом о край так, чтобы оказаться с Далтоном чуть ли не нос к носу.
      - Далтон, в этом наряде ты просто великолепен! Новый? Наверняка. - Она пробежала пальцами по расшитому рукаву. - И в его кабинете ты тоже хорошо смотришься. Гораздо лучше, чем мой ничтожный супруг. Ты привнес сюда...стиль.
      - Благодарю, Хильдемара. Должен сказать, что ты тоже выглядишь потрясающе.
      Ее улыбка стала шире. Только он мог понять - от искреннего ли удовольствия или издевательски. С тез пор, как старый Суверен неожиданно преставился, она не больно-то стеснялась демонстрировать Далтону свое восхищение. Но с другой стороны, Далтон достаточно хорошо её знал, чтобы не подставлять ей спину, фигурально выражаясь. Он никак не мог решить, действительно ли она дружелюбна или прячет за спиной топор палача. Но в любом случае предпочитал оставаться настороже.
      - В городе подсчет голосов закончен, и с периферии результаты тоже поступают.
      Далтон подумал, что теперь понимает причину её улыбки и знает результаты голосования. Впрочем, в некоторых вещах никогда нельзя быть уверенным.
      - Ну и как же ответили добрые граждане Андерита на предложение Магистра Рала присоединиться к нему?
      - Боюсь, Магистр Рал тебе не подойдет, Далтон.
      На его лице начала вырисовываться неуверенная улыбка.
      - Правда? И насколько убедительно? Если отказ недостаточно мощный, Магистр Рал может посчитать, что у него есть повод настаивать на своем.
      Она лукаво пожала плечами.
      - Жители города, естественно, не верят Магистру Ралу. Семеро из десяти отказали ему в доверии.
      Далтон откинул голову, закрыл глаза и облегченно вздохнул.
      - Спасибо, Хильдемара, - ухмыльнулся он. - А остальные?
      - Результаты только начали поступать. Солдатам нужно время, чтобы доскакать сюда...
      - Но на данном этапе? Как идут дела в целом?
      Она поводила пальцем по крышке стола.
      - Удивительно.
      Далтон озадачился.
      - Удивительно? Это как?
      И тут она подняла сияющее лицо.
      - В худшем раскладе только трое из четырех проголосовали так, как нужно нам. В некоторых местах аж восемь-девять из десяти проголосовали против Магистра Рала.
      Прижав руку к груди Далтон испустил ещё один облегченный вздох.
      - Я примерно так и предполагал, но в таком деле никогда нельзя сказать наверняка.
      - Просто поразительно, Далтон! Ты чудо! - Она взмахнула рукой. - И даже не понадобилось ничего фальсифицировать. Только представь!
      Далтон восторженно тряхнул кулаками.
      - Благодарю, Хильдемара! Спасибо тебе, что принесла новости. А теперь извини, я хочу немедленно пойти сообщить Терезе. Я был так занят, что почти её не видел последние недели. Она будет очень рад таким новостям.
      Он было двинулся к двери, но Хильдемара уперла палец ему в грудь. В её улыбке снов появилось что-то хищное.
      - Уверена, что Тереза уже в курсе.
      - А кто мог ей сообщить раньше, чем мне? - Нахмурился Далтон.
      - Бертран наверняка ей сказал.
      - Бертран? С чего это он станет сообщать Терезе такого рода новости?
      Хильдемара жеманно улыбнулась.
      - Ой, ну ты же знаешь, каким болтливым становится Бертран, когда находится между ног женщины, которую считает притягательной.
      Далтон застыл. В его мозгу забили тревожные колокола, когда он начал припоминать, как редко видел Терезу с тех пор, как Бертран стал Сувереном. Вспомнил, как восторженно Тереза относилась к персоне Суверена. Он отлично помнил, как она провела всю ночь в молитвах после встречи с прежним Сувереном. И с каким восторгом смотрела на Бертрана, как тот стал Сувереном.
      Усилием воли он заставил себя прекратить эти досужие домыслы. Такого рода размышления - серьезный враг, разъедающий тебя изнутри. Наверняка Хильдемара, зная, насколько он занят в последнее время, просто решила учинить ему неприятности или припугнуть. Это очень на неё похоже.
      - Это вовсе не смешно, Хильдемара.
      Хлопнув рукой по столу, она наклонилась к нему и провела пальцем по скуле.
      - А я тебя и не смешу.
      Далтон молча стоял, стараясь избежать неверного шага, пока не выяснит все досконально. Это все же вполне может быть одной из её мерзких шуточек, просто для того, чтобы рассорить его с Тэсс и таким образом подтолкнуть в её, Хильдемары, объятия. Или она что-то не так поняла. Однако Далтон отлично знал, что Хильдемара такого рода сведения никогда неверно не понимала. У неё свои источники, и не менее надежные, чем у самого Далтона.
      - Хильдемара, не думаю, что тебе следует повторять такие клеветнические слухи.
      - Это не слухи, мой дорогой Далтон. А голые факты. Я видела твою жену выходящей из его комнаты.
      - Ты же знаешь Терезу. Она любит молиться...
      - Я слышала, как Бертран хвастался Стейну, что заполучил её.
      - Что?! - Далтон едва не отшатнулся.
      На лице женщины расплылась ядовитая улыбка.
      - Судя по всему, исходя из того, что Бертран рассказывает Стейну, она очень раскрепощенная куртизанка и обожает изображать скверную девочку в его кровати.
      Далтон почувствовал, как к лицу горячей волной прихлынула кровь. И подумал, не пришибить ли Хильдемару прямо на месте. Коснувшись пальцами рукояти меча, он всерьез обдумывал эту мысль. Но в конечном итоге вместо этого полностью овладел собой, хотя и чувствовал, как подрагивают колени.
      - Я просто подумала, что тебе нужно об этом знать, Далтон, - добавила она. Мне показалось это весьма печальным: мой муж пользует твою жену, а ты ничего об этом не знаешь. Это может оказаться...неловко. Ты по незнанию мог бы невольно попасть в затруднительное положение.
      - Почему, Хильдемара? - Сумел шепотом выговорить Далтон. - Почему ты так этому радуешься?
      И тут наконец её улыбка расцвела искренним удовольствием.
      - Да потому что я ненавидела твое самодовольную гордыню по поводу ваших обетов верности, то, как ты смотрел на всех свысока, считая себя со своей женой лучше всех остальных!
      Чудовищным усилием воли Далтон сдержался. Во время судебных процессов или чрезвычайных ситуаций он всегда мог заставить себя расчетливо и хладнокровно мыслить, чтобы найти наилучший выход из положения.
      Сейчас он с жесткой решимостью сделал то же самое.
      - Спасибо за информацию, Хильдемара. Это действительно могло создать некоторые затруднения.
      - Сделай мне одолжение, Далтон - не устраивай из этого трагедию. У тебя есть все поводы быть чрезвычайно довольным. Это ведь о Суверене мы с тобой толкуем. В конце концов, это большая честь для любого мужчины предоставить свою жену такой уважаемой и почитаемой личности, как Суверен Андерита. Отныне все будут любить и уважать тебя ещё больше за то, что твоя жена помогает Суверену снимать напряжение, вызванное его высочайшей миссией.
      Тебе следовало бы догадаться, Далтон. В конце концов ты сам сотворил из него то, чем он стал: представителя Создателя в этом мире. Твоя жена лишь лояльная подданная. - Она хихикнула. - Ну просто очень лояльная, судя по тому, что я слышала. Н-да, с такой женщиной трудновато состязаться. Наклонившись, она поцеловала его в ухо. - Но я бы охотно попыталась, Далтон, солнышко. - Выпрямившись, она пристально поглядела ему в глаза. Ты меня всегда привлекал. Ты самый опасный и непредсказуемый из всех знакомых мне мужчин, а мне попадались весьма качественные образцы.
      Уже от двери она снова повернулась.
      - Когда ты с этим смиришься, Далтон, то поймешь, что все это пустяки. Вот увидишь.
      Да, помнишь, ты сам мне в свое время сказал, что как только решишь нарушить свои обеты, то я буду первой, к кому ты придешь? Не забудь, ты обещал.
      Далтон остался один в своем кабинете. Мысли его неслись галопом. Он пытался сообразить, что же ему делать.
      Кэлен положила руки ему на плечи и прижалась щекой к уху. Это было приятно, хотя и отвлекало. Она чмокнула его в висок.
      - Как дела?
      Ричард, зевнув, потянулся. С чего начать?
      - Этот малый был крепко не в себе.
      - То есть?
      - Переводить осталось ещё много, но я начал примерно представлять, как было дело. - Ричард потер глаза. - Этого типа отправили сюда изгнать шимов. Он приезжает, досконально изучает проблему и находит простой решение. Волшебники в Замке сочли это просто гениальным, о чем ему и сообщили.
      - Он наверняка был горд похвалой, - сказала Кэлен, явно подразумевая обратное.
      Ричард уловил сардонический тон и был совершенно согласен с её оценкой.
      - Ты права, только не Йозеф Андер. Здесь он об этом не пишет, но из того, что мы читали прежде, я понял его образ мышления. Он не гордился собой за то, что понял, а презирал тех, кто не смог понять.
      - Итак, он нашел решение. И что дальше? - Поинтересовалась Кэлен.
      - Они велели ему немедленно этим заняться. Похоже, у них возникли из-за шимов те же проблемы, что и у нас, и они хотели, чтобы этой угрозе был немедленно положен конец. Андер жалуется, что раз уж у них хватило здравого смысла послать его сюда, то им заодно уж следовало бы прекратить указывать, что ему делать.
      - Не самый лучший способ обращения с руководством в Замке.
      - Они умоляли его остановить шимов, потому что гибли люди. Судя по всему, они достаточно хорошо знали этого малого, чтобы не угрожать ему. Во всяком случае, пока шла война. Итак, они попросили его все сделать так, как он сочтет нужным, но только пусть будет любезен поторопиться с решением проблемы, чтобы избавить людей от этой угрозы.
      Андер был весьма доволен этим посланием, но незамедлительно воспользовался им как дубинкой и начал читать нотации волшебникам в Замке.
      - На тему?
      Ричард взъерошил пятерней волосы. Было довольно трудно пытаться облачить в слова то, что имел в виду Андер.
      - Еще много не переведено. Медленно идет. Но я сомневаюсь, что в этой книжке сказано, как изгнать шимов. У Йозефа Андера просто не тот склад ума, чтобы это записать.
      Кэлен выпрямилась и встала перед Ричардом спиной к столу.
      - Да ладно тебе, Ричард! - Скрестила она руки на груди. - Я тебя слишком хорошо знаю. О чем ты умалчиваешь?
      Ричард встал и, сжав пальцами виски, повернулся к ней спиной.
      - Ричард, ты что, мне не доверяешь?
      Он мгновенно обернулся и взял Кэлен за руку.
      - Нет-нет, что ты! Просто дело в том, что кое в чем из того, что он говорит, я не могу разобраться, где кончается истина и начинается безумие Йозефа Андера. Это выходит за всякие рамки того, о чем я когда-либо слышал, чему меня учили или чему я верю о магии.
      Кэлен встревожилась. Ричард подумал, что напрасно её тревожит. И не хотел, чтобы степень её обеспокоенности достигла его собственной.
      - Йозеф Андер, - начал он, - считал себя лучше других волшебников.
      - Нам это уже известно.
      - Да, но вполне возможно, что он был прав.
      - Что?!
      - Иногда в безумии скрывается гениальность, Кэлен. И я не знаю, где проходит граница. С одной стороны то, что я слабо разбираюсь в магии, это слабость, но с другой стороны это означает, что я не ограничен рамками безусловных истин, как те волшебники из Замка, и поэтому, в отличие от них, вижу истинность его слов.
      Видишь ли, Йозеф Андер рассматривал магию не как набор требований взять щепотку того, это слово повторить трижды, вращаясь кругом на левой ноге, и все такое прочее.
      Он считал магию разновидностью искусства - способом самовыражения.
      - Не понимаю, - нахмурилась Кэлен. - Либо ты произносишь заклинание так, как над, либо оно не срабатывает. Как я вызываю мою силу касанием. Или как мы вызвали шимов, выполнив специфические требования волшебства, таким образом его задействовав.
      Ричард понимал, что с её магическими способностями, с её подготовкой и тем, чему её учили, у неё возникнут те же проблемы, что и у волшебников прошлого. И испытал всплеск раздражения, как наверняка в свое время его испытывал Йозеф Андер. И в этом он тоже понимал этого человека - понимал то мелкое раздражение, которое испытываешь, когда люди начинают говорить тебе частности по тому вопросу, в котором ты разбираешься куда лучше, но при этом никак не можешь заставить их понять абстрактную концепцию всей картины в целом, которая лежит у них прямо перед носом.
      И как когда-то Йозеф Андер, Ричард решил попытаться объяснить ещё раз.
      - Да, знаю, и не говорю, что это не действует, но он считал, что это не все, а есть нечто большее. Что магию можно поднять на более высокий уровень - на порядок выше того, на каком пользуются волшебным даром большинство волшебников.
      Теперь Кэлен посмурнела окончательно.
      - Ричард, это безумие.
      - Не думаю. - Он взял дорожный журнал.
      - Тут есть ответ на какой-то несвязанный с шимами вопрос, заданный из Замка, но ты должна его услышать, чтобы понять образ мысли Йозефа Андера.
      - "Волшебник, который не может действительно уничтожать, не может и действительно творить". - Просил он основную мысль и постучал по журналу. Он говорит о волшебнике, который, как и нынешние, обладает лишь магией Приращения. Как Зедд. Андер даже не считает, что человек обладает волшебным даром, если он не владеет обеими сторонами магии. Он считает такого человека всего лишь аберрацией и беспомощно никчемным.
      - "Волшебник должен знать самого себя, - продолжил чтение Ричард, иначе рискует творить неверное волшебство, которое вредит его собственной доброй воле". - Это он говорит о том, что созидательном аспекте магии вне её структуры. "Магия усиливает страсти, и не только лишь такие, как радость, но и разрушительные страсти тоже, которые в конечном счете могут перерасти в одержимость и стать совершенно невыносимыми, если их не выплескивать".
      - Похоже на то, что он пытается оправдать свои разрушительные наклонности, - заметила Кэлен.
      - Не думаю. Я считаю, что он говорит о чем-то более значительном, о более высоком равновесии, чем принято считать.
      Кэлен помотала головой, явно не улавливая то, что было совершенно ясно Ричарду, но он не видел способа ей растолковать, поэтому продолжил чтение.
      - А вот это важно. "Воображение - вот что делает волшебника великим, потому что благодаря ему он может выти за рамки традиций и выйти за пределы структуры того, что существует ныне в более высокую область творения самой ткани магии".
      - Так ты вот об этом толковал? Когда говорил, что он считал магию видом искусства? Способом самовыражения? Будто он сам Создатель - ткет полотно магии из ничего?
      - Совершенно верно. Но послушай вот это. По-моему, это самое важное из того, что сказал Йозеф Андер. Когда шимы перестали быть проблемой, другие волшебники осторожно поинтересовались у него, что именно он сделал. Их слова так и дышат тревогой. И вот что он ответил на вопрос о том, что он сделал с шимами.
      "Благодать может покориться изобретательному заклинанию".
      Кэлен потерла плечи, явно встревоженная этими словами.
      - Добрые духи, что это могло значить?
      - Я думаю, что он что-то выдумал, - наклонился к ней Ричард, - новую магию, выходящую за рамки изначального заклинания, вызвавшего шимов в этот мир. Магию, которая одновременно и решала проблему, и удовлетворяла его собственные интересы.
      Другими словами, Йозеф Андер стал творцом.
      Зеленые глаза Кэлен расширились. Ричард знал, что она осмысливает степень отклонения от нормы того, с чем они имеют дело. С сумасшедшим, который в конечном итоге обрушил шимов им на голову.
      - Мир разлетается вдребезги, - прошептала она едва слышно, - а ты говоришь о том, что Йозеф Андер использовал магию, как вид искусства?
      - Я просто передаю тебе то, что написал этот человек. - Ричард перелистнул последнюю страницу. - Предыдущее я пропустил. Хотел посмотреть его самое последнее послание в Замок.
      Ричард ещё раз перечитал древнед"харианский текст, чтобы убедиться, что перевел правильно, а затем зачитал вслух слова Йозефа Андера.
      - "под конец я пришел к выводу, что должен отринуть и Создателя, и Владетеля. И создал свое собственное творение, собственное возрождение и смерть, и этим своим деянием навсегда защитил мой народ. Так что прощайте, поскольку я упокою мою душу в тревожных водах, и таким образом буду вечно присматривать за тем, что я так тщательно соткал, и что отныне в полной безопасности и неизменно". - Ричард поднял глаза. - Видишь? Ты поняла? - И увидел, что она ничего не понимает. - Кэлен, я не думаю, что он изгнал шимов, как должен был. Вместо этого он использовал их своих личных целях.
      - Использовал? - Сморщила она нос. - Для чего можно использовать шимов?
      - Домини Диртх.
      - Что?! - Кэлен сжала пальцами переносицу. - Тогда как мы ухитрились выполнить столь четко очерченные предписанные жесткие условия и неумышленно призвать их? Такого рода конструкция в точности соответствует той, за рамки которой, как ты говоришь, считал что вышел Йозеф Андер.
      Именно этого аргумента Ричард и ждал.
      - Все дело в равновесии. Разве не видишь? Магия должна уравновешиваться. Чтобы сделать что-то созидательное, он должен был уравновесить это чем-то не созидательным, причем по очень жесткой формуле. И жесткость требований к заклинанию по высвобождению шимов само по себе подтверждает созидательность того, что он сотворил.
      Ричард достаточно хорошо знал жену, чтобы видеть, что она не согласна с ним, но не в настроении спорить.
      - Так как же нам тогда изгнать шимов? - Лишь спросила она.
      Ричард покачал головой, признавая полное поражение.
      - Не знаю. И боюсь, что ответа на этот вопрос нет вовсе. Волшебники современники Йозефа Андера тоже злились на него. И в конечном итоге просто решили считать эту страну потерянной для них. Я начинаю верить, что Йозеф Андер состряпал несокрушимую магию внутри неразрешимой головоломки.
      Кэлен забрала книгу у него из рук, закрыла её и положила обратно на столик.
      - Ричард, по-моему ты тоже немножко спятил, читая бредни этого психа. Магия действует совсем не так.
      Абсолютно то же самое говорили волшебники в Замке Йозефу Андеру - что он не сможет перестроить и контролировать элемент, изначально не неконтролируемый. Однако Кэлен Ричард этого не сказал. Она не была готова думать о магии в таких понятиях.
      Как и все другие волшебники.
      Йозефу Андеру совсем не понравилось то, что его идеи отвергли на корню, отсюда и его последнее прости.
      Кэлен обвила руками его шею.
      - Прости. Я знаю, что ты делаешь все, что можешь. Я просто нервничаю. Скоро должны сообщить результаты голосования.
      - Кэлен, - обнял её за талию Ричард, - люди увидят правду. Должны увидеть.
      - Ричард, - прошептала она, отведя взгляд, - давай займемся любовью?
      - Здесь? Сейчас?
      - Мы можем застегнуть палатку. Хотя в любом случае никто не войдет сюда без разрешения. - Она улыбнулась. - Обещаю вести себя тихо и не смущать тебя. - Она приподняла ему подбородок. - И ничего не скажу твоей второй жене.
      Последняя реплика вызвала короткую улыбку, но она быстро исчезла.
      - Кэлен, мы не можем.
      - Ну, а я бы смогла. Спорим, я и тебя могу заставить передумать?
      Ричард приподнял маленький темный камешек, висящий у неё на шее.
      - Кэлен, магия исчезла. Эта штука не сработает.
      - Знаю. Именно поэтому и хочу. - Она уцепилась за его рубашку. Ричард, мне наплевать. Ну, сделаем мы ребенка. И что из этого?
      - Сама знаешь, "что из этого".
      - Ричард, разве это будет так уж плохо? Разве? - Ее зеленые глаза наполнились слезами. - Разве будет плохо, если мы с тобой сделаем ребенка?
      - Нет-нет, Кэлен! Конечно же нет! Дело не в этом. Ты же знаешь, что мне бы очень хотелось. Но сейчас мы не можем себе этого позволить. Нам не по силам высматривать Шоту в каждом углу, поджидающую удобного момента сделать то, что она обещала. Мы не можем позволить себе отвлекаться от наших обязанностей.
      - Наших обязанностей. А как насчет нас? Насчет наших желаний?
      Ричард отвернулся.
      - Кэлен, ты действительно хочешь принести ребенка в этот мир? В безумие этого мира? В мир, где разгуливают шимы и маячит чудовищная война?
      - А если я скажу да?
      Ричард снова поглядел на неё и улыбнулся. Он видел, что лишь расстраивает её. Наверное то, что Дю Шайю ждет ребенка вызывает у Кэлен мысли завести собственного.
      - Кэлен, если ты хочешь, то я согласен. Хорошо? В любой момент, как захочешь, мы так и сделаем. А с Шотой я разберусь. Но пока не могли бы мы подождать, пока не увидим, будет ли вообще существовать мир жизни - или мир, где существует свобода - в который мы можем принести наше дитя?
      Она наконец улыбнулась.
      - Конечно. Ты прав, Ричард. Я просто...замечталась. Нам нужно разобраться с шимами, Имперским Орденом...
      Ричард обнял её и прижал к себе, и в этот момент снаружи раздался голос капитана Мейферта.
      - Вот видишь? - Шепнул Ричард. Кэлен улыбнулась.
      - Да, капитан, войдите.
      Офицер нехотя вошел в палатку, тщательно избегая смотреть Ричарду в глаза.
      - В чем дело, капитан?
      - Э-э...Магистр Рал, Мать-Исповедница...Голоса в Ферфилде подсчитаны. Наши солдаты вернулись с результатами по стране. Но ещё не все. - Быстро добавил он. - Большинство ещё не вернулось. На обратную дорогу им требуется несколько дней.
      - Ну, и какие же результаты, капитан?
      Офицер протянул листок бумаги. Ричард прочитал, но не сразу осознал прочитанное.
      - Семь из десяти против нас, - прошептал он.
      Кэлен ласково забрала у него бумагу и заглянула в нее. Затем молча положила на стол.
      - Ладно, - проговорил он, - мы знаем, что в городе они распространяли всю эту ложь. Нам нужно понимать, что по стране результаты будут иными.
      - Ричард, - шепнула Кэлен, - они распространят эту же ложь по всей стране.
      - Но мы ведь разговаривали с людьми! Проводили с ними много времени. Ричард развернулся к капитану Мейферту. - Какие результаты с периферии?
      - Ну...
      - Какие результаты в этом местечке, как его...Вестбрук! - Прищелкнула пальцами Ричарда. - Где мы осматривали вещи Йозефа Андера. Какие результаты в Вестбруке? Оттуда вести есть?
      Офицер отошел на шаг.
      - Да, Магистр Рал.
      - Ну и?
      - Ричард, - тронула его за руку Кэлен, - капитан на нашей стороне.
      Сжав виски, Ричард сделал глубокий вдох.
      - Каковы результаты голосования в Вестбруке, капитан?
      Капитан, слегка посерев, прочистил горло.
      - Девять из десяти против нас, Магистр Рал.
      Ричард ошарашенно уставился на него. Он ведь разговаривал с этими людьми! Некоторых помнил по именам, помнил их чудесных детишек.
      Ричарду показалось, что земля ушла у него из-под ног и он проваливается в какое-то безумие. Он не спал днями и ночами, стараясь помочь этим людям получить право жить так, как они хотят, сохранить свободу. А они отринули её.
      - Ричард, - с мягким сочувствием сказала Кэлен, - это не твоя вина. Они внушили этим людям ложь. Запугали их.
      - Но... - Растерянно повел рукой Ричард. - Я ведь разговаривал с ними, объяснял, что это ради них самих, ради их же будущего, ради свободы их детей...
      - Я знаю, Ричард.
      Капитан Мейферт неловко переминался. Кэлен жестом отпустила его. Офицер поклонился и тихо попятился из палатки.
      - Пойду прогуляюсь, - шепотом проговорил Ричард. - Мне нужно побыть одному. - Он махнул на одеяла. - Ложись без меня.
      И ушел один во тьму.
      Глава 66
      Он спокойно отпустил на этот вечер женщину, вытиравшую пыль, закрыл за ней дверь и прошел в спальню. Услышав его шаги, Тереза обернулась.
      - Далтон! - Заулыбалась она. - Это ты, милый!
      - Тэсс.
      Он тысячи раз прокручивал в уме ситуацию и в конечном итоге придумал, где сможет спокойно разговаривать с Тэсс, будучи уверенным, что совладает с собой.
      Он обязан держать себя в руках.
      Далтон спрятал свои эмоции за проверенным способом решения проблем. Лишь действуя именно таким образом он мог быть уверен, что не потеряет самообладания. Эту проблему он решить так же, как он решал множество других.
      - Я не ждала тебя так рано.
      - Тэсс, я кое-что слышал.
      Она сидела у зеркала, расчесывая свои прекрасные волосы.
      - Правда? Что-то интересное?
      - Да так. Я слышал, будто ты согреваешь постель Суверена. Это правда?
      Далтон знал, что это чистая правда. Чтобы все в точности выяснить, он задействовал все нити своей паутины.
      Она перестала причесываться и уставилась на его отражение в зеркале. Ее лицо выражало смешанные эмоции. В конечном итоге победил вызов.
      - Далтон, он ведь не какой-то там обычный мужчина. Это Суверен. Тереза встал и повернулась к нему, не уверенная в его реакции. - Выше него только Создатель.
      - Могу я поинтересоваться, как это произошло?
      - Бертран сказал, что Создатель говорил с ним. - Ее взгляд устремился в пространство. - И Создатель сказал Бертрану, что из-за того, что я верна тебе и никогда не была с другим мужчиной, и из-за того, что ты верен мне, Создатель избрал меня, чтобы я стала той, кто облегчает земные нужды Бертрана.
      Ее глаза снова сфокусировались на нем.
      - Так что, как видишь, Далтон, это и для тебя награда тоже. За твою верность мне.
      - Да, уж это-то я вижу, - заставил себя ответить Далтон.
      - Бертран говорит, что это моя святая обязанность.
      - Святая обязанность.
      - Когда я с ним, это как...Не знаю...Это нечто особенное. Помогать Суверену в этом мире - не только обязанность, но и большая честь. Подумать только, я помогаю ему снимать чудовищное напряжение, в котором он пребывает, как Суверен.
      Это ведь чудовищная ответственность, быть Сувереном, Далтон!
      - Ты права, - кивнул Далтон.
      Видя, что он не сердится и не намерен устраивать скандал, Тереза подошла ближе.
      - Далтон, я по-прежнему тебя очень люблю.
      - Рад это слышать, Тэсс. Именно это меня больше всего и беспокоило. Я боялся, что утратил твою любовь.
      - Да нет же, дурачок! - Схватила она егоза плечи. - Я по-прежнему тебя люблю! Но Суверен призвал меня. Ты должен это понимать. Он нуждается во мне.
      Далтон сглотнул комок.
      - Конечно, дорогая. Но мы можем...Мы можем по-прежнему... Мы можем спать вместе?
      - Ой, Далтон, ну конечно же можем! Так вот что тебя тревожит? Что я не найду для тебя времени? Далтон, я люблю тебя и буду всегда тебя хотеть.
      - Отлично, - кивнул он. - Просто здорово.
      - Пойдем в кровать, любовь моя, и я покажу тебе. Возможно, ты теперь даже сочтешь меня более привлекательной.
      И, Далтон, Это большая честь - быть с Сувереном. Все будут ещё больше уважать тебя.
      - Уверен, что ты права.
      - Тогда пошли в кровать. - Она поцеловала его в щеку. - Позволь мне показать тебе, каким счастливым я могу тебя сделать!
      Далтон потер лоб.
      - Мне бы очень этого хотелось, солнышко, честное слово, но меня ждет куча срочных дел. Голосование только что закончилось...
      - Знаю. Бертран мне сказал.
      - Бертран.
      Она кивнула.
      - Суверен, дурачок! Он мне сказал. Я так тобой горжусь, Далтон! Я знаю, что ты принимал в этом участие. Это не только Бертрана работа. Я знаю, что ты приложил руку к его победе.
      - Отчасти. Очень любезно со стороны Суверена обратить внимание на мой скромный вклад.
      - Он очень высоко о тебе отзывается, Далтон.
      - Счастлив это слышать. - Далтон откашлялся. - Э-э, послушай, Тэсс, мне нужно... нужно возвращаться к... к работе. Меня ждут срочные дела.
      - Мне тебя подождать?
      - Нет-нет, дорогая! - Махнул рукой Далтон. Я должен съездить в Ферфилд по одному делу.
      - Сейчас? На ночь глядя?
      - Да.
      - Далтон, тебе не следует так много работать! Пообещай мне побольше времени уделять себе самому! Я беспокоюсь о тебе.
      - Не стоит. Со мной все в порядке.
      Она улыбнулась самой соблазнительной улыбкой.
      - Пообещай, что найдешь время заняться со мной любовью?
      Далтон улыбнулся.
      - Ну, конечно, обещаю! - Он поцеловал её в щеку. - Спокойно ночи, дорогая!
      Державшая склянку женщина нахмурилась.
      - Я вас знаю?
      - Нет. - Кэлен отвернулась, чтобы лицо оставалось в тени. - Это маловероятно. Я издалека. И приехал в Ферфилд специально за этим.
      На Кэлен была обычная одежда, в которую она облачалась во время поездок, а голову покрывала шаль, скрывающая длинные волосы. Она сразу покрыла голову, как только отошла подальше от лагеря. Поскольку Ричард отсутствовал, то солдаты настаивали, что будут сопровождать её на прогулке. Она сварливо приказала им оставить её в покое и возвращаться на посты.
      На Кару бы такой приказ не произвел бы ни малейшего впечатления. Кары бы его просто-напросто проигнорировала. Солдаты не были столь бесстрашными, или столь назальными, или столь умными, как Кара.
      - Что ж, я все понимаю, моя дорогая, - вздохнула женщина. - Немало женщин приезжает за такого рода вещами.
      Она протянула закупоренную склянку, явно желая сперва получить деньги. Кэлен вручила ей золотой соверен.
      - Сдачи не надо. Взамен я жду от вас молчания.
      - Я все понимаю, - наклонила голову женщина. - Благодарю вас, дорогая. Вы очень щедры. Благодарю.
      Кэлен взяла склянку и зажала в руке, глядя сквозь матовое стекло на прозрачную жидкость внутри сосуда. И, сообразив, что другую руку прижимает к животу, уронила её вдоль тела.
      - Теперь вот что. Поскольку я только что её сделала, она сохранит своей действие до утра, - указала женщина на плохо сделанную склянку. - Вы можете принять её в любой момент, но если проволыните до утра, то она, скорее всего, станет недостаточно сильной. Я бы посоветовал принять её сегодня вечером, перед сном.
      - Это больно?
      Женщина озабоченно нахмурилась.
      - Не больше, чем обычные месячные, дорогая. На таком маленьком сроке. Просто будет кровотечение, так что будьте к этому готовы.
      Кэлен имела в виду, будет ли больно ребенку. Но не могла заставить себя повторить вопрос.
      - Просто выпейте все до дна, - продолжила женщина. Вкус не такой уж противный, но можете при желании запить чаем.
      - Спасибо.
      Кэлен повернулась к двери.
      - Подождите! - окликнула женщина. Она подошла и взяла Кэлен за руку. Мне очень жаль, дорогая. Но вы ещё молоды и сможете завести другого.
      Кэлен вдруг пришла в голову мысль.
      - А это не повлияет на мою способность...
      - Нет-нет, дорогая! Совсем нет. С вами будет все хорошо.
      - Спасибо, - снова поблагодарила Кэлен, шагнув к двери. Ей вдруг захотелось побыстрей убраться из этого маленького домика, и оказаться в темноте наедине с самой собой, если вдруг расплачется.
      Женщина схватила Кэлен за руку и развернула лицом к себе.
      - Обычно я не читаю нотаций молодым женщинам, потому что когда они приходят ко мне, время для нотаций уже давно миновало, но я надеюсь, что ты выйдешь замуж, дорогая. Я помогаю, когда во мне нуждаются, но я бы предпочла помочь тебе родить ребенка, чем избавляться от него, право слово!
      - Я думаю так же, - кивнула Кэлен. - Спасибо.
      На улицах Ферфилда было темно, но ещё попадались идущие по своим делам люди. Кэлен знала, что как только сюда придет Имперский Орден, то всем их делам придет конец.
      Однако в данный момент её это как-то не очень волновало.
      Она решила, что сделает это до возвращения в лагерь. Она боялась, что Ричард обнаружит склянку и придется с ним объясняться. Ричард ни за что не позволил бы ей сделать это, но поскольку он и понятия не имел о её состоянии, то она смогла выяснить его настоящие желания и чаяния.
      И он совершенно прав. Они должны беспокоиться обо всех остальных людях и не могут допустить, чтобы их личные проблемы приносили вред другим. Шота безусловно сдержит свое слово по этому вопросу, и тогда они не смогут выполнить свой долг. Так что она все правильно решила.
      Двигаясь из города, она увидела едущего верхом Далтона Кэмпбелла, и свернула на темную улицу. Он всегда казался очень собранным человеком. Но сейчас, когда он проезжал мимо, Кэлен показалось, что он пребывает в каком-то растрепанном состоянии. Непонятно, что ему нужно в этой части города, известной своей скверной репутацией.
      Дождавшись, когда Кэмпбелл проедет, Кэлен двинулась дальше.
      Дойдя до дороги, шедшей в поместью Министра, неподалеку от которого стоял лагерь д"харианцев, она увидела, как вдалеке блеснула освещенная луной крыша кареты. Карета была ещё далеко, но Кэлен все равно сошла с дороги. Ей вовсе не хотелось ни с кем встречаться, особенно с кем-нибудь, кто может её узнать.
      Кэлен зашагала по полю. От горечи во рту её едва не тошнило. По щекам струились тихие слезы. Отойдя на некоторое расстояние от дороги она не выдержала и упала на колени, дав волю слезам.
      Глядя на зажатую в руке склянку, на поверхности которой отражалась луна, она не могла припомнить, чтобы когда-либо в жизни чувствовала себя такой несчастной. Всхлипнув, она вытерла слезы, напомнив себе, что это ради всеобщего блага. Безусловно. Она совершенно уверена.
      Открыв крышку, она выронила её на землю. Затем подняла склянку, пытаясь разглядеть содержимое в тусклом свете луны. Другую руку она прижала к их ребенку. Ее ребенку. Ребенку Ричарда.
      Глотая слезы, она поднесла склянку к губам и замерла, стараясь успокоить дыхание. Ей не хотелось набрать жидкость в рот, а потом оказаться неспособной её проглотить.
      Кэлен опустила склянку и снова поглядела на не в лунном свете и подумала обо всем, что эта склянка означала.
      А затем опрокинула её, вылив все содержимое на землю.
      И мгновенно испытала громадное облегчение. Будто к ней вернулась жизнь и надежда.
      Когда она поднялась на ноги, от слез остались лишь воспоминания в виде сухих полос на щеках. Кэлен облегченно и радостно улыбнулась. Их ребенок жив!
      Она зашвырнула пустую склянку в поле. И тут увидела среди пшеницы наблюдающего за ней мужчину. Кэлен застыла.
      Мужчина направился к ней быстро и целенаправленно. Кэлен огляделась по сторонам и увидела других, тоже направлявшихся к ней. А сзади их было ещё больше. Все молодые парни, и все рыжие.
      Не дожидаясь, пока ситуация станет ещё хуже, она инстинктивно рванула к лагерю.
      Вместо того, чтобы попытаться проскользнуть между ними, она помчалась прямо на одного из парней. Тот присел, растопырив руки.
      Кэлен налетела на него и схватила за руку. Заглянув ему в глаза, она узнала гонца по имени Роули. Безо всяких мысленных усилий она мгновенно выпустила свою силу, ожидая, что вот сейчас беззвучный гром поразит нападавшего.
      И в тут же, когда ничего не произошло, Кэлен осознала, что из-за шимов её магия исчезла. Она как обычно чувствовала её внутри себя, но тем не менее магия исчезла.
      И в этот же миг осознания и неудачи она вдруг ощутила воздействие чужой магии, мощным потоком вползавшей в нее, как гадюка в нору, и столь же смертоносной.
      Кэлен мгновенно снова вытянула руку, но знала, что безнадежно опоздала. Ее уже зажали с боков, и сзади подбегали остальные.
      Прошло всего мгновение, как она в первый раз схватила Роули и выпустила его. И за это мгновение Кэлен приняла единственное оставшееся решение. У неё остался единственный выбор: сражаться или умереть.
      Кэлен пнула под ребра парня справа и услышала треск сломавшейся под ударом её каблука кости. Парень с глухим всхлипом рухнул на землю. Двинув со всей силы Роули коленом в живот, она вцепилась в глаза парню слева.
      Перед ней образовался проход. Кэлен ринулась туда и тут же остановилась, когда сзади её схватили за волосы и резко рванули. Подавшись назад, она ударила парня локтем в ребро.
      И это был последний удар, который ей удалось нанести. Они схватили её за руки. Чей-то кулак впечатался ей в живот. И Кэлен мгновенно поняла, что этот удар сотворил с ней что-то ужасное. Затем последовал удар в лицо, и следующий...Она начала терять сознание. Не могла вдохнуть. Потеряла ориентацию. Кэлен попыталась прикрыть лицо, но они крепко держали ей руки. Она ахнула, когда кулаки снова обрушились ей на живот. Другие били её по голове. Кэлен пыталась сглотнуть кровь, чтобы не захлебнуться. Она слышала парней, рычавших, как стая псов. Они кряхтели от усилий, стараясь бить её со всей силы. Осознавая собственное бессилие, Кэлен запаниковала.
      Удары сыпались градом. Кэлен обмякла. Боль была ошеломляющей. Парни швырнули её на землю.
      Тьма, похожая на саму смерть, поглотила её.
      А потом боль куда-то ушла и Кэлен объяло благодатное спокойствие Света.
      Ричард рассеянно брел по освещенному луной полю. Все так запуталось. У него было такое чувство, будто на него обрушилась целая гора и не дает дышать. Он не знал, что делать. Шимы, Имперский Орден - все идет наперекосяк.
      И при этом все зависят от него, знают они этот или нет. Жители Срединных земель рассчитывают на него в борьбе с Имперским Орденом. Д"харианцы зависят от него, как от вождя. Все и вся находятся в опасности из-за шимов, которые день ото дня становятся все сильней.
      И ко всему этому ещё и результат голосования. После стольких трудов и жертв, на которые он пошел ради этих жителей Андерита, они отвергли его. И это его добило.
      Но хуже всего, что им с Кэлен нужно в первую очередь думать обо всем этом, а не о ребенке. Ричард охотно выступил бы против Шоты, если Кэлен бы Кэлен а это пошла. Он знал, какие опасности может принести с собой ребенок, но охотно сразился бы за их с Кэлен право жить так, как они хотят. Но как можно думать о ребенке сейчас, когда и шимы и Джегань безжалостно обрушились на мир? Добавлять ко всему этому ещё и Шоту - чистой воды безумие. Кэлен тоже это понимала, но Ричард знал, что ей тяжело всю жизнь в первую очередь думать о долге.
      Но если они не сделают свое дело, не выполнят свой долг, весь мир окажется повергнут в пучину тирании Джеганя, окажется порабощенным. Если, конечно, шимы не угробят его первыми. В первую очередь нужно покончить с шимами. В появлении шимов виноват лишь он, Ричард, и никто другой. Ему и изгонять их.
      Но все равно, даже если он и додумается, что же все-таки сотворил Йозеф Андер сотворил, им придется сперва разобраться с Джеганем, прежде чем думать о ребенке. Кэлен это поняла. Ричард возблагодарил добрых духов за то единственно хорошее, что у него есть в жизни: за Кэлен.
      Ричард сообразил, что уже почти добрел до Ферфилда. Нужно возвращаться. Кэлен будет волноваться. Он ведь ушел уже довольно давно. Ричард не хотел её волновать. Ей и так хватает поводов для волнения. Он надеялся, что она не очень переживает из-за того, что они сейчас не могут позволить себе завести ребенка.
      Повернув обратно, Ричард вдруг что-то услышал. Насторожившись, он прислушался. Он не знал, давно ли раздаются эти звуки, потому что не больно-то обращал внимание на окружающее, пытаясь найти решение стоящих перед ними проблем. Ричард склонил голову на бок, вслушиваясь. Звук был странным. Походил на приглушенные удары.
      Ни секунды не задумываясь, Ричард помчался на звук. Приблизившись, он понял, что слышит тяжелое дыхание и кряхтение нескольких человек.
      Ричард обрушился на них - на группу мужчин, избивавших кого-то, лежащего на земле. Схватив одного за волосы, он отшвырнул его назад. И увидел распростертое окровавленное тело.
      Парни били несчастного до смерти.
      Ричард узнал того, что схватил. Один из гонцов. Роули, кажется. У парня было совершенно дикое выражение глаз.
      Роули, увидев, что это Ричард, мгновенно вцепился ему в глотку с воплем:
      - Взять его!
      Ричард обвил Роули другой рукой за шею, схватил за подбородок и резко рванул голову парня назад, ломая хребет. Роули рухнул а землю безвольной кучей.
      На Ричарда летел второй. И этот рывок был его самой большой ошибкой. Ричард впечатал ребро ладони прямо ему в лицо.
      Тот ещё валился на Роули, а Ричард уже схватил за рыжие патлы следующего, согнул вниз и влепил коленом в подбородок. Парень со сломанной челюстью завалился на спину.
      Теперь они уже все насели на Ричард а и он понял, что вполне может скоро лечь рядом с тем первым бедолагой. Его преимущество было в том, что парни уже устали от предыдущих упражнений, и минус - в том, что они значительно превосходят его численностью и опьянены кровью.
      Когда парни уже почти обрушились на Ричарда, они вдруг заметили что-то и кинулись врассыпную. Ричард резко обернулся и увидел выскочивших из ночи мечмастеров Бака Тау Мана. Их мечи рассекали ночной воздух.
      Ричард понял, что они последовали за ним, когда он в одиночестве отправился на прогулку. А он и не подозревал об их присутствии. Бака Тау Мана погнались за парнями, а Ричард опустился на колени возле распростертого на примятых колосьях тела.
      Кто бы это ни был, этот человек был мертв.
      Ричард встал, с сожалением вздохнув. Он посмотрел на изуродованное месиво, ещё совсем недавно бывшее человеком. Судя по всему, смерть этого бедолаги была ужасной.
      Окажись он ближе и услышь раньше, он мог бы помешать этому. Внезапно ему стало невмоготу смотреть на окровавленные останки и на другие валявшиеся вокруг тела. Ричард развернулся и зашагал прочь.
      Он прошел лишь несколько шагов, когда ему вдруг пришла в голову мысль. Ричард остановился. Затем обернулся, посмотрел на тело и скривился. А потом подумал: а если бы это был кто-то, кто ему дорог? Разве не захотел бы он, чтобы кто-то, кто оказался поблизости, сделал бы что-нибудь? Сейчас только он может помочь, если, конечно, может. Пожалуй, стоит попробовать. Человек все равно мертв, терять уже нечего.
      Ричард бегом вернулся к окровавленному телу и опустился на колени. Он даже не мог определить, мужчина это, или женщина, но поскольку человек был в брюках, Ричард решил, что это все же мужчина. Подсунув руку под шею пострадавшего, он стер кровь с вздутых разбитых губ и прижался к ним своими губами.
      Он помнил, что делала с ним Денна, когда он почти умирал. И помнил, как Кара делала это Дю Шайю.
      Он вдохнул дыхание жизни в безвольное тело. Затем приподнялся и слушал, как воздух выходит из легких пострадавшего. Затем снова вдул ему воздух, и снова, и снова...
      Хотя на самом деле прошло лишь несколько минут, ему казалось, что он уже годами стоит на коленях возле тела, вдыхая в него воздух, вопреки всему надеясь, что душа этого несчастного все ещё здесь. Он молил добрых духов о помощи.
      Ему так хотелось, чтобы из его опыта общения с Денной, Морд-Сит, он вынес что-то хорошее! Он знал, что Денна хотела, чтобы её наследием была жизнь. Кара уже вернула к жизни Дю Шайю, доказав, что Морд-Сит способны не только отнимать жизнь.
      Он снова горячо взмолился добрым духам, взывая о помощи, прося их оставить душу этого человека здесь, а не забирать к себе.
      И с тихим всхлипом жизнь вернулась.
      Кто-то приближался. Ричард поднял голову и увидел двоих возвращавшихся рысцой мечмастеров. Не было нужды спрашивать о результатах. Эта банда парней больше уже никогда не будет по ночам убивать людей.
      Приближался и кто-то еще. Какой-то пожилой господин в темной одежде. Он двигался с испуганной поспешностью.
      При виде тела мужчина обмяк.
      - О, Создатель, неужели снова!
      - Снова? - Переспросил Ричард.
      Мужчина, будто не слыша Ричарда, упал на колени, взял окровавленную руку и прижал к щеке.
      - Хвала Создателю, - прошептал он и глянул на Ричарда. - У меня там экипаж, - указал он. - Вон там, на дороге. Помогите мне донести этого бедолагу до экипажа и мы сможем отвести его ко мне домой.
      - Куда? - Спросил Ричард.
      - В Ферфилд, - ответил мужчина, наблюдая, как мечмастера осторожно и бережно поднимают находящегося без сознания, но дышавего человека.
      - Что ж, - кивнул Ричард, стирая с губ кровь, - пожалуй, это ближе, чем лагерь моих солдат.
      Ричард вознамерился помочь мужчине подняться, но тот отказался принять протянутую руку.
      - Значит, вы - Магистр Рал?
      Ричард кивнул. Тогда мужчина встал и прожал Ричарду руку.
      - Для меня большая честь познакомиться с вами, Магистр Рал, жаль, что при таких печальных обстоятельствах. Меня зовут Эдвин Уинтроп.
      Ричард потряс мужчине руку.
      - Мастер Уинтроп.
      - Зовите меня Эдвин. - Эдвин схватил Ричарда за плечи. - Лорд Рал, это просто ужасно! Моя любимая жена Клодина...
      Он расплакался. Ричард бережно придержал его за руки на тот случай, чтобы тот не упал.
      - Мою любимую жену Клодину убили точно так же. Забили до смерти в стороне от этой дороги.
      - Мне очень жаль, - ответил Ричард, поняв теперь причину такой реакции Эдвина.
      - Позвольте мне помочь этому бедолаге. Моей Клодине никто не помог, как вы помогли этому человеку. Пожалуйста, лорд Рал, позвольте мне помочь.
      - Просто Ричард, Эдвин. И я охотно приму ваше помощь.
      Ричард смотрел, как Джиаан с мечмастерами осторожно грузят человека в экипаж.
      - Пусть трое из вас поедут с Эдвином. Мы не знаем, кто за этим стоит и не можем быть уверены, не попытаются ли они снова.
      - Никого не осталось, чтобы сообщить о неудаче, - заметил Джиаан.
      - Все равно рано или поздно они узнают. - Ричард повернулся к Эдвину. - Вы не должны говорить никому об этом, иначе окажетесь в опасности. Они могут прийти, чтобы довершить начатое.
      Эдвин, кивая, залез в экипаж.
      - Я меня есть целитель, старинный друг, которому можно доверять.
      Ричард с двумя мечмастерами молча пошли по пустынной дороге к лагерю. А перед этим они выразили полную уверенность, что он изгонит шимов, которые попытались убить их мудрую женщину. Ричард не нашел в себе мужества сказать, что он ничуть не ближе к решению проблемы, чем тогда.
      Когда они вернулись, лагерь уже почти весь спал. Ричард был не в настроении беседовать с офицерами или часовыми. Он размышлял о Йозефе Андере и шимах.
      Кэлен в палатке не было. Наверное, пошла к Дю Шайю. В последнее время Дю Шайю стала ценить общество Кэлен - успокаивающее присутствие другой женщины. Совсем скоро должен был родиться её ребенок.
      Ричард прихватил путевой дневник Йозефа Андера и лампу, и пошел в другую палатку, где обычно проходили совещания. Он хотел ещё поработать над переводом, но не желал мешать Кэлен спать, когда она вернется. Ричард знал, что если останется работать в их палатке, она наверняка захочет посидеть с ним. А в этом нет никакой необходимости.
      Глава 67
      Ричард как раз размышлял над запутанным и сложным переводом, пытаясь продраться сквозь лабиринт возможных значений, когда в палатку проскользнул Джиаан. Солдаты сперва попросили бы разрешения войти. Мечмастера же пребывали в полной уверенности, что у них есть право ходить куда им вздумается.
      - Кахарин, ты должен пойти со мной. Меня прислала Дю Шайю.
      - Ребенок?! - Мгновенно вскочил Ричард. - Начались роды? Я позову Кэлен. Пошли.
      - Нет. - Уперся ему в грудь рукой Джиаан. - Не твой ребенок. Она послала меня за тобой и велела привести только тебя.
      - Она не хочет, чтобы я привел Кэлен?
      - Нет, Кахарин. Пожалуйста, ты доложен сделать то, о чем тебя просит наша мудрая женщина, твоя жена.
      Никогда ещё Ричард не видел в темных глазах Джиаана столь озабоченного выражения. Он всегда больше походил на камень с мечом. Ричард жестом предложил Джиаану идти вперед.
      К его удивлению время уже близилось к рассвету. Оказывается, он проработал всю ночь напролет. Ричард понадеялся, что Кэлен спит. А ежели нет, то устроит ему разнос за то, что он так и не прилег.
      У Джиаана стояли наготове две оседланных лошади. Ричард несказанно изумился. Этот парень скорее побежит, чем поедет верхом, если только Дю Шайю не прикажет. А этого не может быть, потому что не может быть никогда.
      - Что происходит? Я думал, Дю Шайю меня ждет - Ричард кивнул на палатку Дю Шайю.
      Джиаан запрыгнул в седло.
      - Она в городе.
      - Что она забыла в Ферфилде? Не думаю, что там безопасно для неё после того, как они настроили всех против нас.
      - Пожалуйста, Кахарин. Умоляю, поедем со мной, и быстро.
      Ричард взлетел на коня.
      - Конечно. Извини, Джиаан. Поехали.
      Ричард начал беспокоиться, что у Дю Шайю уже возникли проблемы с жителями Ферфилда. Они отлично знали, что она пришла с Ричардом и Кэлен. И знали, что она - жена Ричарда.
      Он пришпорил коня. От волнения у него повели живот.
      Дверь укрытого за деревьями дома открылась. Оттуда выглянул Эдвин. Ричард, к этому моменту уже вне себя от тревоги, немного успокоился. Наверное тот человек, которого они спасли, умирает и они хотели, чтобы он успел к нему, пока тот ещё не умер, поскольку Ричард умел возвращать дыхание жизни.
      Ричард не понимал, что тут делает Дю Шайю, но предполагал, что она, возможно, чувствует нечто общее с умирающим, поскольку её тоже вернули к жизни таким же образом.
      Эдвин, озабоченный и испуганный, провел их по коридору и хорошо обставленным комнатам вглубь большого дома. В доме ощущалась какая-то пустота, тишина и печаль. Ричард подумал, что это вполне естественно, учитывая, что жену Эдвина убили.
      Они дошли до комнаты в конце короткого тускло освещенного коридора. Дверь в комнату была закрыта. Джиаан тихонько постучал, а затем увел куда-то унылого Эдвина.
      Прежде чем уйти, Эдвин схватил Ричарда за рукав.
      - Если что-то понадобится, Ричард, то я тут.
      Ричард кивнул и Эдвин позволил Джиаану увести себя. Дверь открылась и из комнаты выглянула Дю Шайю. Увидев Ричарда, она вышла в коридор и, упершись рукой ему в грудь, вынудила попятиться. Затем закрыла за собой дверь.
      - Ричард, - ты должен меня выслушать. - Она продолжала удерживать его. - Выслушай очень внимательно и обещай не сходить с ума.
      - Сходить с ума? С чего вдруг?
      - Пожалуйста, Ричард, это важно. Ты должен меня выслушать и сделать так, как я скажу. Обещай мне.
      Ричард почувствовал, как кровь отхлынула от лица.
      - Обещаю, Дю Шайю, - кивнул он. - В чем дело?
      Она подошла ближе. Продолжая упираться ладонью ему в грудь, она взяла другой рукой его за плечо.
      - Ричард, тот человек, которого ты нашел...Это Кэлен.
      - Ерунда! Кэлен я бы узнал.
      НА глазах Дю Шайю блеснули слезы.
      - Ричард, пожалуйста! Я не знаю, выживет ли она. Ты вернул её к жизни, но я не знаю...Я хотела, чтобы ты пришел.
      Ричард с трудом мог вдохнуть.
      - Но... - В голове царила пустота. - Но я бы узнал. Дю Шайю, ты наверняка ошиблась. Кэлен я бы непременно узнал.
      Дю Шайю сжала ему руку.
      - Я и сама не узнала, пока мы не смыли...
      Ричард рванулся к двери. Дю Шайю оттолкнула его.
      - Ты обещал. Обещал выслушать.
      Ричард едва её слышал. Мысли разбежались. Он видел перед глазами лишь лежащее в поле изломанное окровавленное тело. И не мог заставить себя поверить, что это была Кэлен.
      Ричард вцепился пятерней в волосы.
      - Пожалуйста, Дю Шайю, не делай со мной этого. - Каждое слово давалось ему с трудом. - Не делай этого. Пожалуйста!
      Она встряхнула его.
      - Ты должен быть сильным, иначе у неё не останется ни единого шанса. И пожалуйста, не злись на меня.
      - Что тебе надо? Говори. Говори, Дю Шайю! - По его щекам струились слезы. - Пожалуйста, скажи, что тебе нужно.
      - Мне нужно, чтобы ты меня выслушал. Ты слышишь?
      Ричард кивнул. Он не понимал толком, о чем она просит, но все равно кивнул. Его мысли неслись галопом. Он может излечить её. У него ест магия.
      Излечивает магия Приращения.
      Шимы забрали магию Приращения.
      Она снова встряхнула его.
      - Ричард!
      - Извини. Что? Я слушаю.
      Дю Шайю больше не смогла выдержать его взгляд.
      - Она потеряла ребенка.
      Ричард моргнул.
      - Тогда ты ошиблась. Это не может быть Кэлен.
      Дю Шайю, глядя в пол, набрала побольше воздуха.
      - Кэлен была беременна. Она сама сказала мне об этом, когда мы были в том месте, где ты читал об этом Андере.
      - Вестбруке?
      Дю Шайю кивнула.
      Там, до того, как вы с ней уехали одни в горному озеру, она мне сказала. И взяла с меня слово, что я тебе не скажу. Лишь сказала, что это долгая история. Полагаю, что сейчас ты имеешь право знать.
      "Она потеряла ребенка".
      Ричард осел на пол. Дю Шайю обнимала его, пока он сотрясался от рыданий.
      - Ричард, мне понятна твоя боль, но слезами делу не поможешь.
      Ричард каким-то образом заставил себя успокоиться. Прислонившись к стене, он отрешенно ждал, когда Дю Шайю скажет ему, что он может сделать.
      - Ты должен остановить шимов.
      - Что?! - Вскочил он на ноги.
      - Если к тебе вернется магия, ты сможешь её исцелить.
      Все резко встало на место. Он должен изгнать шимов. Только и всего. Лишь изгнать шимов, а потом вылечить Кэлен.
      - Ричард, когда мы были в том городе, Кэлен сказала мне, что носит дитя... - Слова "носит дитя" буквально хлестанули его. Он осознал, что Кэлен ждала ребенка, а он и не подозревал об этом, а теперь это дитя уже мертво. - ...Вестбрук...Ричард, да слушай же! Когда мы там были, местные жители рассказывали, что был ужасный ветер, ливень и пожар, уничтожившие практически все, что принадлежало тому человеку.
      - Да, и полагаю, это были шимы.
      - Они ненавидят его. И в твоем сердце должна быть такая же ненависть к шимам, чтобы ты смог их победить. Тогда твоя магия к тебе вернется и ты сможешь исцелить Кэлен.
      Мысли Ричарда неслись галопом. Шимы ненавидят Йозефа Андера. Почему? Уж не за то, что этот человек изгнал их - он этого не делал. Вместо этого он поработил шимов и заставил служить ему. И Домини Диртх каким-то образом связан с тем, что сотворил Андер.
      Когда Ричард с Кэлен освободили шимов, те воспользовались этим, чтобы выместить свой гнев на принадлежавших Андеру вещах. Но почему на тех, что находились в Вестбруке, а не тех, что хранятся в библиотеке поместья Министра Культуры?
      Слова Йозефа Андера гремели в мозгу Ричарда.
      "Под конец я пришел к выводу, что должен отринуть и Создателя, и Владетеля. И создал свое собственное творение, собственное возрождение и смерть, и этим своим деянием навсегда защитил мой народ. Так что прощайте, поскольку я упокою мою душу в тревожных водах, и таким образом буду вечно присматривать за тем, что я так тщательно соткал, и что отныне в полной безопасности и неизменно".
      Тревожные воды.
      Наконец-то Ричард понял, что же сотворил Йозеф Андер.
      - Мне надо идти. Дю Шайю, мне надо идти. - Ричард схватил её за плечи. - Пожалуйста, не дай ей умереть до моего возвращения. Обязательно!
      - Ричард, мы сделаем все, что сможем. Даю тебе слово, как твоя жена.
      - Эдвин!!!
      Уинтроп мгновенно возник в коридоре.
      - Да, Ричард? Что я могу сделать? Говори.
      - Можешь укрыть этих людей в твоем доме? Моя жена.... - Ричард судорожно сглотнул, стараясь не терять самообладания. - Можешь оставить у себя Кэлен? И Дю Шайю с её пятью мечмастерами?
      - Дом большой, - Широко повел рукой Эдвин. - Комнат тут полно. Никто не узнает, что они тут. У меня осталось мало друзей, но таких, которым я доверил бы и собственную жизнь.
      - Спасибо, Эдвин, - пожал андерцу руку Ричард. - Когда я вернусь, тебе лучше будет покинуть дом.
      - Что?! Но почему?!
      - Имперский Орден на подходе.
      - Но разве ты не остановишь его?
      - Каким образом? - Развел руками Ричард. - Более того, чего ради? Эти люди отвергли предоставленный им мною шанс. Эдвин, они убили твою жену в точности так же, как попытались убить мою. И ты хочешь, чтобы ради сохранения их благополучия жертвовал хорошими людьми?
      Эдвин поник.
      - Да нет, конечно. Но есть и такие среди нас, кто был на твоей стороне, Ричард! Некоторые из нас пытались...
      - Знаю. Поэтому-то и предупреждаю тебя. Скажи свои друзьям, чтобы убирались отсюда, пока это возможно. Своих солдат я отошлю нынче же. Имперский орден будет здесь недели через две.
      - Как долго тебя не будет?
      - Дней десять максимум. Мне нужно в горы, к пустоши над долиной Нариф.
      - Мерзкое местечко.
      - Ты даже представить себе не можешь, насколько, - кивнул Ричард.
      - Мы позаботимся о Матери-Исповеднице, сделаем все, что в наших силах.
      - Эдвин, у тебя есть бочки?
      Андерец нахмурился.
      - Да, в подвале.
      - Наполни их водой. И запасись продовольствием прямо сейчас. Через несколько дней вода и все, что произрастает, может оказаться вредным для здоровья.
      - Это почему?
      - Джегань идет сюда за продовольствием, - скрипнул зубами Ричард. - Ну так я обеспечу ему как минимум несварение желудка!
      - Ричард, - мягко обратилась к нему Дю Шайю, заглядывая в глаза. - Не уверена...Но, может, ты захочешь по отъезда повидать Кэлен?
      Ричард полностью овладел собой.
      - Да, конечно!
      Всю дорогу до лагерь Ричард мчался галопом. Там он мог взять свежую лошадь, так что беспощадно гнал бедное животное. Влетев в лагерь, ему показалось, что капитан Мейферт объявил тревогу. Караул был удвоен и расположен дальше, чем обычно. Должно быть, прослышали от Бака Тау Мана о возникших проблемах.
      Ричард надеялся, что капитан не спросит о Кэлен. Он сильно сомневался, что сможет держать себя в руках, если придется рассказывать офицеру о ней, описывать то, в каком она состоянии.
      Даже зная, что перед ним Кэлен, Ричард едва её узнал.
      Зрелище было совершенно жуткое. У него сердце оборвалось. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким одиноким в этом мире, и не испытывал такой муки.
      Но вместо того, чтобы рассыпаться на части, Ричард огромным усилием воли настроил себя на решение предстоящей задачи. Если он хочет помочь Кэлен, то должен сейчас выбросить её из головы. Он понимал, что это невозможно, но все же пытался думать о Йозефе Андере и о том, что нужно делать.
      Он должен исцелить Кэлен. Ричард готов был на все, чтобы уменьшить её страдания. К счастью, Кэлен не приходила в сознание.
      Ричард вроде бы понял, что именно сотворил Йозеф Андер, но не имел ни малейшего представления, как с этим бороться. Впрочем, у него есть несколько дней на размышления, пока он будет добираться до места.
      Ричард по-прежнему владел магией Ущерба. Ему уже приходилось прежде ею пользоваться и он кое-что знал о ней. Натан, пророк и предок Ричарда, когда-то сказал Ричарду, что его дар отличается от волшебного дара других волшебников, потому что он боевой чародей. Магия Ричарда срабатывала при необходимости и вызывалась гневом.
      Сейчас перед Ричардом стояла острая необходимость.
      А ярости хватило бы и на десятерых чародеев.
      Тут его осенило - это ведь частично отвечает тому, как Йозеф Андер описывает то, что он сделал! Он создал то, что было ему необходимо. Ричарду очень хотелось бы знать, чем это озарение может помочь.
      Когда Ричард спрыгнул с коня, капитан Мейферт прижал кулак к сердцу.
      - Мне нужна свежая лошадь, капитан. А вообще-то, лучше три. Мне нужно ехать. - Ричард потер лоб, пытаясь сосредоточится. - Сворачивайте лагерь, и как только вернутся те, кто наблюдал за голосованием, немедленно уходите из Андерита.
      - И куда, позвольте спросить, мы направляемся, Магистр Рал?
      - Вы с вашими людьми возвращайтесь к генералу Райбиху. Я с вами не поеду.
      Ричард направился собирать их с Кэлен вещи. Капитан проследовал за ним, по ходу дела отдав нескольким солдатам приказ подготовить для Магистра Рала трех лошадей и припасы. Ричард сказал одному из солдат, что ему нужны наиболее пригодные для долгой и трудной скачки кони. Солдат умчался выполнять приказ.
      Ричард нырнул в палатку, а капитан остался ждать снаружи. Ричард начал собирать вещи. Когда он взял принадлежащее Кэлен белое платье Матери Исповедницы, у него затряслись руки и он рухнул на колени, охваченный горем.
      Будучи один в палатке, он взмолился добрым духам как никогда горячо, моля их о помощи. Взамен он обещал им все, что угодно. Вспомнив, что единственное, что он может сделать, чтобы исцелить Кэлен - это изгнать шимов, Ричард как можно быстрей закончил сборы.
      Снаружи, где только-только забрезжил рассвет, его уже ждали оседланные лошади.
      - Капитан, я хочу, чтобы вы как можно быстрей возвращались к генералу Райбиху.
      - А как же Домини Диртх? Мне кажется, у нас проблемы, учитывая донесения об этих особых андерских частях. Сможем ли мы спокойно проехать мимо Домини Диртх?
      - Нет. Исходя из донесения я подозреваю, что эти "особые части" - ни что иное, как солдаты Имперского Ордена. И думаю, что они захватят Домини Диртх, чтобы не дать подойти армии Райбиха.
      С этого момента вы должны считать, что находитесь на вражеской территории. И вам приказ бежать. Если кто-то попытается вас остановить, уничтожьте их и двигайтесь дальше.
      Если солдаты Ордена, как я подозреваю, захватят Домини Диртх, мы можем воспользоваться их малочисленностью. Они окажутся слишком рассредоточенными, чтобы оказать вам сопротивление.
      Предположим, Имперский Орден завладел Домини Диртх. Предпримите кавалерийскую атаку и прорвитесь через их линию. Поскольку Домини Диртх будут у них в руках, имперцы, скорее всего, не станут оказывать сильное сопротивление, считая, что смогут убить вас, как только вы окажетесь по ту сторону.
      Капитан был явно встревожен.
      - Значит...Вы считаете, что к тому моменту уже справитесь с этими каменными монстрами, Магистр Рал? Разрушите их магию?
      - Надеюсь. Но могу и не успеть. На этот случай пусть все заткнут уши воском и ватой, или тряпицей. Заткните уши как следует, чтобы не слышать ни звука, пока не скроетесь за горизонтом.
      - Вы хотите сказать, что это защитит нас?
      - Да.
      Ричард полагал, что понял, как действует Домини Диртх. Дю Шайю говорила, что когда тонула, слышала колокола смерти. Йозеф Андер нужен был способ контролировать и фокусировать убийственную силу шимов. И он решил эту проблему, создав Домини Диртх.
      - Домини Диртх - колокола. И в форме колоколов эта штука по одной простой причине - чтобы её слышали. А если вы их не услышите, то и не пострадаете.
      Капитан кашлянул.
      - Магистр Рал, я ни в кое мере не сомневаюсь в ваших знаниях о волшебных вещах, но разве можно так вот запросто справиться с оружием такой разрушительной силы?
      - Такое уже случалось прежде, насколько я понимаю. Полагаю, что в свое время хакенцы, завоевавшие когда-то эту страну, тоже додумались до этого и спокойно прошли.
      - Но, лорд Рал...
      - Капитан, я сражаюсь магией против магии. Верьте мне. Это сработает. Я доверяю вам в обычном сражении, так доверяйте мне в делах магических.
      - Слушаюсь, Магистр Рал!
      - Как только прорветесь, отправляйтесь прямиком к генералу Райбиху. Это важно! Передайте ему мой приказ отойти.
      - Что?! Теперь, когда у вас есть способ пройти мимо Домини Диртх, вы не хотите им воспользоваться?
      - Домини Диртх будет уничтожен. Я не могу допустить, чтобы Джегань спрятался за ними, но и не хочу, чтобы наша армия сюда шла. Джегань идет сюда ради продовольствия для своей орды. А я рассчитываю испортить кое-что из еды.
      Передайте генералу мой приказ: защищать проходы в Срединные Земли. Здесь, на равнинах у него нет ни малейшего шанса устоять против Ордена. У него лучше получится удерживать Джеганя от продвижения вглубь Срединных земель, если наши войска будут вести сражение по нашему сценарию, а не Джеганя.
      - Да, Магистр. Мудрый совет.
      - Не сомневаюсь. Совет-то генерала Райбиха. А ещё я рассчитываю несколько поуменьшить численность имперской орды. Скажите генералу, чтобы пользовался скрытностью своей армии.
      - А вы, лорд Рал? Где ему вас искать?
      - Скажите ему, чтобы беспокоился о своих солдатах, а не обо мне. Я... Я не знаю точно, где буду. Райбих знает, что нужно делать. Поэтому он и генерал. Он лучше меня разбирается в военном деле.
      - Да, генерал - отличный офицер.
      - Это важно! - Поднял Ричард палец, подчеркивая свои слова. - Следуйте моему приказу. И Райбих тоже пусть ему следует.
      Народ Андерита сделал свой выбор. И я не хочу, чтобы хоть один из моих солдат шевельнул пальцем в их защиту. Не желаю, чтобы хоть один из моих воинов пролил кровь за этих людей! Ясно? Ни один!
      С лица капитана схлынули все краски. Он даже отступил на полшага.
      - Ни. Единой. Капли. Нашей. Крови. - Чуть ли не по слогам выговорил Ричард.
      - Слушаюсь, Магистр! Я в точности передам генералу ваши слова.
      - Мой приказ. - Ричард вскочил в седло. - И я не шучу. Вы все отличные парни, капитан Мейферт. И я хочу, чтобы в один прекрасный день вы вернулись к вашим семьям. А не гибли ни за грош.
      Капитан отсалютовал, прижав кулак к сердцу.
      - Мы тоже на это искренне надеемся, Магистр Рал!
      Ричард отсалютовал в ответ и поскакал прочь из лагеря. Он ехал выполнять свой последний долг.
      Глава 68
      - Солнышко, я дома, - Крикнул Далтон в сторону спальни.
      До этого он прислал наверх бутылку вина и любимое блюдо Терезы кролика в красном винном соусе. Мастер Драммонд был весьма счастлив, что выполнив это необычное требование, имеет шанс сохранить свою работу.
      По всей комнате горели ароматические свечи, занавески опущены и прислуга вся отослана.
      Хозяин с хозяйкой хотели побыть вдвоем.
      Тереза встретила его в дверях спальни с бокалом вина в руке и улыбкой на губах.
      - Ой, милый, я так рада, что ты сегодня смог прийти домой пораньше! Я весь день этого ждала!
      - Как и я, - одарил Далтон жену самой лучшей из своих улыбок.
      Тереза лукаво поглядела на него.
      - Я так жажду доказать тебе, как сильно тебя люблю и насколько благодарна за то, что ты с таким пониманием отнесся к моему долгу перед Сувереном!
      Далтон стянул шелковое платье с её плеч, целуя обнаженную кожу. Когда он начал целовать ей шею, она засмеялась и слабо попыталась замедлить его рвение.
      - Далтон, не хочешь немного вина? - Прижалась она к его щеке.
      - Я хочу тебя, - страстно прорычал он. - Прошло так много времени!
      - Да, Далтон, я тоже страшно по тебе соскучилась.
      - Ну так докажи, - подначил он.
      Тереза снова засмеялась, поскольку снова принялся её целовать.
      - Господи, да что это на тебя нашло, Далтон? - Простонала она. - Что бы это ни было, мне нравится!
      - Тэсс, завтра у меня тоже свободный день. Я хочу заниматься с тобой любовью всю ночь и весь завтрашний день.
      Продолжая ласкать её, Далтон потихоньку подталкивал жену к огромной кровати с металлическими стойками, похожими на колонны перед Комитетом Культурного Согласия. К кровати, принадлежавшей Министру Культуры, как и все остальное в этих роскошных апартаментах.
      Когда-то такая роскошь доставила бы ему огромное удовольствие. Удовольствие от того, что ему удалось совершить и каких высот он достиг.
      - Далтон, пожалуйста, не огорчайся, но завтра днем меня ждет Бертран.
      Пожав плечами, Далтон нежно уложил её на постель.
      - Ну, у нас остается ночь и утро, верно?
      - Конечно, милый, - просияла она. - Ночь и утро. Ой, Далтон, как я рада, что ты понимаешь, насколько Суверен нуждается во мне!
      - Ну конечно же, дорогая. Может, тебе это покажется странным, но я нахожу это...возбуждающим.
      - Правда? - Она плотоядно улыбнулась. Мне это нравится. Что тебя это возбуждает, я имею в виду.
      Тереза смотрела, как он, расстегнув платье, целует её груди. Далтон поднял голову, чтобы перевести дыхание.
      - Знать, что сам Суверен избрал мою жену, мою прекрасную Терезу, да ещё по прямому указанию Создателя - это величайшая честь, которой только может удостоиться лояльный андерский мужчина.
      - Далтон, - выговорила Тереза, задыхаясь от его поцелуев и ласк, - я никогда тебя таким не видела! - Она прижала его крепче. - Мне нравится. Очень нравится! Иди ко мне, я покажу тебе, как сильно мне это нравится!
      Прежде чем выполнить обещанное, она чуть отстранилась.
      - Далтон, Бертран тоже доволен. Он сказал, что ему понравилось твое поведение. И что он тоже находит это возбуждающим.
      - Все мы нуждаемся, чтобы наш Суверен вел нас в светлое будущее и нес нам слово Создателя. Я рад, что ты можешь помочь нашему Суверену справляться со стрессами этой жизни.
      Она уже едва соображала.
      - Да, Далтон, так и есть. Правда. Это так...так...Ну, не знаю...Так чудесно, иметь столь высокое предназначение.
      - Почему бы тебе ни рассказать мне об этом, солнышко, пока мы занимаемся любовью? Мне бы хотелось услышать все в подробностях.
      - Ой, Далтон, как здорово!
      После общения с Тэсс Далтон дал себе пару дней отдыха. То, что между ними произошло, он когда-то счел бы чем-то потрясающим. Когда-то это послужило бы источником радости.
      Однако после этого незабываемого опыта ему требовалось на несколько дней лишить себя общества Тэсс, чтобы оказаться в состоянии повышенной возбудимости, дабы осуществить то, что сейчас ему предстояло.
      Коридор, где располагались её апартаменты и кабинеты, был пуст. Бертран находился в противоположном крыле с Тэсс, снимал сопряженный с его высоким положением стресс. Далтон позаботился, чтобы это точно совпало по времени, когда Тереза находится у Бертрана. Мысли об этом помогут ему сосредоточиться на предстоящем деле.
      Бертран с Хильдемарой позаботились, чтобы как можно реже встречаться друг с другом. И то, что их апартаменты располагались в противоположных крыльях дома, немало тому способствовало.
      Впрочем, изредка она наносила мужу визиты. Об их шумных семейных разборках среди слуг ходили легенды. Однажды Бертран даже щеголял роскошным синяком под глазом. Как правило он ловко увертывался от тех предметов, что она швыряла ему в голову, но в тот раз она застала его врасплох.
      Отчасти из-за популярности Хильдемары, но главным образом из-за её опасных связей, Бертран не осмеливался противостоять своей жене, противоречить или расстаться с ней. Она предупредила его, что лучше ему молиться о том, чтобы она внезапно не умерла естественной - или какой другой - смертью, дабы его собственное здоровье потом тоже резко не ухудшилось.
      От такой угрозы Бертран не мог легко отмахнуться. Так что по большей части он просто тщательно избегал супругу. Однако спорадически его склонность к риску заставляла его отпускать комментарии или ещё каким-то образом ставить её в неловкое положение, и вот тогда она отправлялась на его поиски. Не имело никакого значения, где он в этот момент находился - в кровати, уборной или на встрече с богатыми пекарями. Как правило Бертран старался избегать проблем, соблюдая осторожность, но иногда ухитрялся таки спровоцировать её гнев.
      Такого рода взаимоотношения между ними длились годами и принесли им дочь, на которую обоим было глубоко наплевать. Далтон недавно видел девочонку, когда они приволокли её из закрытой школы, чтобы она стояла рядом с ними во время публичных обращений к народу, в которых расписывались чудовищные методы правления жуткого Магистра Рала и Матери-Исповедницы.
      Теперь Магистра Рала народ отверг. А Мать - Исповедница ...Ну, Далтон не знал в точности, что с ней, но был в достаточной степени уверен, что она мертва. Это обошлось Далтону в потерю нескольких хороших парней, но на войне потери неизбежны. При необходимости он мог легко найти им замену.
      Серин Раяк тоже мертв. Какая-то жуткая инфекция превратила его слепое лицо в гниющую кашу. Но Далтон не мог сказать, что смерть этого типа так уж его расстроила. Скорбящие последователи фанатика сообщили, что умирал он долго и мучительно. Нет, Далтон вовсе не был этим огорчен.
      Хильдемара сама открыла дверь. Хороший признак, подумал он. На ней было более откровенное, чем обычно, платье. Еще это ещё один хороший признак, понадеялся Далтон, поскольку она знала, что он придет.
      - Далтон, как любезно с твоей стороны попросить о визите! Я давно думаю о том, как ты там один, и полагала, что нам давно пора поговорить. Итак, как ты поживаешь с тех пор, как твоя жена служит нашему Суверену?
      - Приспособился, - пожал он плечами.
      Хильдемара улыбнулась, как кошка при виде мыши.
      - А! ...И как тебе подарки?
      - Благодарю тебя. За...Могу я войти?
      Она распахнула дверь шире. Далтон вошел и оглядел царящую здесь вопиющую роскошь. Далтон ещё ни разу не был в личных апартаментах ни Суверена, ни его жены.
      Конечно, Тереза-то там бывала частенько и описывала их - во всяком случае, апартаменты Бертрана - весьма подробно.
      - Что ты там начал говорить? О том, что ты мне благодарен?
      Далтон заложил руки за спину.
      - За то, что открыла мне глаза. - Улыбнувшись, он указал на дверь. - И свою дверь, позволю себе добавить.
      Она вежливо засмеялась.
      - Я изредка открываю свою дверь красивым мужчинам. И нахожу это иногда...приятным опытом.
      Далтон подошел к ней и поцеловал руку, глядя прямо в глаза. Он считал этот жест чудовищно искусственным, но она отреагировала так, будто приняла его за чистую монету. Будто ей приятно такое проявления уважения.
      Далтон тщательно изучил её жизнь. Он задействовал для этого всех, кто был ему хоть чем-то обязан, а так же прибегнул к прямым угрозам и даже назначил кое-кого на высокую должность. И теперь он досконально знал, что ей нравится, а что нет. Он знал, что ей не нравятся агрессивные любовники. Она предпочитает молодых и нежных. И обожает, когда к ней относятся с огромным пиететом.
      Она любит, чтобы ей поклонялись.
      Далтон подошел к этому визиту, как к грандиозному пиру, на котором одна перемена следует за другой в определенной последовательности, и сопровождается соответствующими развлечениями. Так, имея конкретный план, ему было легче действовать.
      - Моя госпожа, я опасаюсь вести себя столь смело с женщиной вашего положения, но должен быть честным.
      Хильдемара подошла к инкрустированному золотом и серебром столику. Взяв с серебряного подноса бутылку, она налила себе рома. Даже не спрашивая, она плеснула во второй стакан и с улыбкой протянула Далтону.
      - Пожалуйста, Далтон. Мы давно с тобой знакомы. И твоя честность для меня важна. В конце концов я ведь была честной с тобой насчет твоей жены.
      - Да, была, - кивнул он.
      Сделав глоток, она положила руку ему на плечо.
      - И ты все ещё страдаешь по этому поводу? Или научился принимать жизнь такой, какая она есть?
      - Должен признаться, Хильдемара, что мне было...одиноко, поскольку моя жена так часто...занята. Никогда не думал, что у меня окажется столь часто отсутствующая жена.
      Она сочувственно засмеялась.
      - Бедняжка! Я знаю, каково тебе. Мой муж тоже частенько занят.
      Далтон отвернулся, как бы засмущавшись.
      - Поскольку моя жена больше не связана нашими обетами, я обнаружил, что у меня есть... потребности, которые она не может удовлетворить. Стыдно признаться, но я совершенно неопытен в такого рода делах. Полагаю, большинство мужчин легко бы освоились с этим. Я - нет.
      Она подошла к нему сзади и прошептала на ухо:
      - Продолжай. Я слушаю. Не стесняйся. Мы ведь старые друзья.
      Он повернулся к ней лицом, предоставляя ей возможность продемонстрировать бюст, который она считала весьма аппетитным.
      - Поскольку моя жена больше не придерживается данных ею обетов, будучи призванной к Суверену, я не вижу, почему должен придерживаться своих. Особенно когда у меня есть...потребности.
      - Ну, конечно же, не должен!
      - А ты как-то говорила, чтобы я пришел в первую очередь к тебе, если что-то измениться с моими брачными обетами. Так вот, если тебя это ещё интересует, то все изменилось.
      В ответ она поцеловала его. И это оказалось не так противно, как он думал. Закрыв глаза, он даже смог получить некоторое удовольствие.
      Однако несколько удивился, когда она тут же перешла к более конкретным действиям. Хотя, в конечном итоге, какая разница. Раз она хочет немедленно приступить к делу, то он не возражает.
      Глава 69
      Высокогорье над долиной Нариф оказалось именно таким малоприятным местечком, как Ричарду и говорили - мертвая пустошь. Пронизывающий ветер взметал тучи грязной пыли.
      Следовало ожидать, что Йозеф Андер облюбует что-нибудь в этом роде.
      Окружавшие мертвое озеро горы тоже были мертвыми. Скалистые, темно-коричневые, лишенные каких-либо признаков жизни, со снежными вершинами. Тысячи сбегающих с их склонов ручейков сверкали на солнце, как клыки.
      Прямо напротив пустоши зеленели кусты пака, очень похожие на водяные лилии, плавающие на широкой, затерявшейся среди гор водной глади.
      Лошадей Ричард оставил ниже и оставшийся путь проделал пешком по обнаруженной им узкой тропинке, ведшей вверх прямо к озеру. Лошадей он привязал некрепко и расседлал, чтобы на тот случай, если он не вернется, животные могли со временем освободиться и уйти.
      Единственное, что толкало его вперед, это неизбывная любовь к Кэлен. Он должен изгнать шимов, чтобы восстановить магию и вылечить Кэлен. Это осталось его единственной целью в жизни. И вот теперь он стоял на голой земле у ядовитых вод, твердо зная, что надо делать.
      Он должен обыграть, превзойти Йозефа Андера.
      Не было никаких ключей к разрешению задачи с шимами, не было никакого решения. И не имелось никаких ответов, ждущих, когда их отыщут. Йозеф Андер не оставил никаких прорех в полотне своей магии.
      Единственный шанс - сделать то, чего Йозеф Андер никак не мог ожидать. Ричард достаточно хорошо изучил этого человека, чтобы понять образ его мыслей. Он знал, во что верил Андер и что, по мнению древнего чародея, должны были предпринять люди. Ричард для успешного завершения этой истории никак не мог сделать то, на что рассчитывал Андер. Он сделает то, к чему Йозеф Андер подталкивал волшебников, но те этого так и не поняли.
      Ричард надеялся, что ему хватит сил довести дело до конца. Он скакал целые дни напролет, меняя лошадей, чтобы те не выдохлись и смогли потом отвезти его назад. А ночами шел пешком, пока ноги несли.
      Он совершенно вымотался, и лишь надеялся, что продержится достаточно долго. Достаточно долго для Кэлен.
      Из отделанного золотом кошеля на поясе он достал белый колдовской песок. И начал аккуратно рисовать им Благодать. Начав с обозначавших магию лучей, он рисовал её с точностью до наоборот от того, как показывал Зедд. Стоя в центре, он проводил линии внутрь, к себе.
      Затем нарисовал звезду, изображавшую Создателя, потом круг жизни и квадрат завесы и в последнюю очередь внешний круг, обозначавший начало потустороннего мира.
      Как говорил Йозеф Андер воображение - вот что делает волшебника великим, поскольку лишь обладающий воображением чародей может выйти за рамки традиций.
      Благодать может покориться изобретательному заклинанию.
      Ричард рассчитывал на гораздо большее.
      Стоя в центре Благодати Ричард воздел кулаки к небу.
      - Реехани! Сентрози! Вази! Я призываю вас!
      Он знал, что им нужно. Йозеф Андер рассказал ему.
      - Реехани! Сентрози! Вази! Я призываю вас и предлагаю вам мою душу!
      Поднялся ветер и вскипели волны. Вода начала двигаться сознательно. Летящий над водой ветер превратился в ревущее пламя.
      Они надвигались.
      Ричард, вне себя от злости и отчаяния, поднял руки, направив кулаки к той стороне озера, где оно перетекало за скалистый кряж и стекало в долину Нариф. Он полностью сосредоточился на той точке озера.
      И с помощью ярости и отчаяния он призвал другую сторону своего волшебного дара - магию Ущерба, темную магию потустороннего мира, из вечной тьмы мира смерти.
      Черные молнии, сорвавшись с его кулаков, переплелись в ревущую спираль уничтожения, сфокусированную его отчаянием и подстегиваемую его ярость.
      Гора в конце озера взорвалась и рассыпалась на куски. В мгновение ока нижний берег озера исчез. Разрушительная сила магии Ущерба разнесла его в пыль.
      С оглушительным ревом озера стало опустошаться.
      Вода устремилась вниз, как бы подталкивая сама себя. Островки пака крутились в водоворотах, оторванные от дна. Огромное озеро ядовитой воды неслось к обрыву.
      Летящий через озеро огонь, стелющийся над водой ветер и сама полоска воды, приблизившись к Ричарду, замедлили свой ход. Это была сама суть шимов, их воплощение в этом мире.
      - Ко мне! - Приказал Ричард. - Я предлагаю вам мою душу.
      Шимы начали кружить вокруг и Ричард достал что-то из кошеля на поясе.
      И тут над обнажившимся грязным илистым дном ядовитого озера, прямо у водопада, что-то замерцало. И начало концентрироваться, принимая форму в мире живых.
      В воздухе над водой появилась колеблющаяся фигура. В балахоне. Над озером из пара и мерцающего света образовалась фигура старика. Старика, испытывающего сильную боль.
      Ричард снова поднял кулаки.
      - Реехани! Сентрози! Вази! Ко мне!
      И они послушались. Вокруг Ричарда закрутилась субстанция смерти. Ричард, стоя среди этого смертельного водоворота, с трудом выдерживал напор. Ничего более мерзкого он отродясь не испытывал.
      Шимы звали его соблазнительными голосами потустороннего мира. Ричард не стал им мешать. Лишь улыбнулся их призывам.
      Он дал им приблизиться, этим похитителям душ.
      А затем поднял руку и указал.
      - Ваш хозяин!
      Шимы вокруг него взревели от ярости. Они узнали того, кто стоял перед ними.
      - Вот он, рабы. Ваш хозяин.
      - Кто призвал меня! - Разнесся над водой голос.
      - Ричард Рал, потомок Альрика! Я тот, кто стал твоим хозяином, Йозеф Андер.
      - Ты нашел меня в моем убежище! Ты - первый, кому это удалось. Хвалю.
      - А я отправляю тебя, Йозеф Андер, в положенное тебе после смерти место, куда должны уходить все, когда срок их пребывания в мире живых приходит к концу!
      - Найти меня - одно дело, потревожить - совсем другое. Но вот приказывать мне - и вовсе третье. Я тебя нет силы совершить подобное. Ты даже представить себе не можешь, что я могу создать!
      - Нет, есть! - Прокричал Ричард, перекрывая грохот водопада. - Вода, услышь меня! Воздух, увидь то, что я показываю тебе! Огонь, почувствуй истину моих слов!
      Шимы вокруг него кружились и вертелись, стремясь получить то, что он им предложил.
      Ричард снова поднял руку.
      - Вот ваш хозяин! Тот, кто вынуждал вас выполнять его волю, вместо вашей. Вот его душа, стоит обнаженная перед вами.
      Лицо призрака Йозефа Андера озабоченно потемнело.
      - Что ты творишь? Чего, по-твоему, ты этим добьешься?
      - Истины, Йозеф Андер. Я избавляю тебя от лживого существования.
      Ричард поднял в направлении призрака Андера руку, в которой удерживал то, что сохраняло баланс - черный колдовской песок, и раскрыл ладонь. И заставил пробежать между песчинками черную молнию.
      - Вот он, Реехани. Услышь его. Вот он, Вази. Увидь его. Вот он, Сентрози. Почувствуй его через мое прикосновение.
      Йозеф Андер попытался прибегнуть к собственной магии, но он сам запер себя в другом мире, том, что сотворил сам. Он не мог выйти из него. Но Ричард, призвавший дух Андера, мог проникнуть туда.
      - А теперь, мои шимы, выбор за вами! Моя душа или его. Человека, не захотевшего после смерти уйти в мир мертвых. Человека, который вместо того, чтобы уйти к вашему хозяину в Подземный Мир стал вашим хозяином в мире живых, где держал вас в рабстве все это время.
      Или моя душа, человека, стоящего вот здесь, в центре Благодати, где я привяжу вас к себе и вы станете служить мне в этом мире, точно так же, как служили ему.
      Так что выбирайте: отмщение или новое рабство.
      - Он лжет! - Закричал призрак Андера.
      Вьющиеся вокруг Ричарда шимы сделали выбор. Они увидели истинность того, что сказал им Ричард. И помчались по созданному Ричардом мосту между миром живых и убежищем Андера.
      И мир содрогнулся.
      Пронесясь по мосту они с яростным ревом, который мог исходить лишь из мира мертвых схватили духа Йозефа Андера и утащили с собой в мир, из которого изначально явились. Они забрали его домой.
      В это самое тянувшееся вечность мгновение завеса между мирами приоткрылась. В этот миг жизнь и смерть соприкоснулись.
      В повисшей затем тишине Ричард вытянул перед собой руки. Кажется, он цел. И это показалось ему чудесным.
      И тут на него снизошло осознание того, что он только что совершил. Он создал магию. Исправил то, что Йозеф Андер по недоразумению испортил.
      Теперь надо возвращаться к Кэлен. Если она ещё жива. Ричард усилием воли подавил эту мысль. Конечно же она жива!
      Зедд, охнув, открыл глаза. Было темно. Потянувшись, он наткнулся на каменную стену. И поковылял к свету. И звукам.
      Он понял, что снова находится в своем теле. Он больше не ворон. И не понимал, как такое могло произойти. Но все было на самом деле. Зедд посмотрел на свои руки. Руки, а не крылья с перышками.
      Его душа вернулась на место!
      Упав на колени, он облегченно зарыдал. Потеря души оказалась чем-то совершенно ужасным, такого он не ожидал. Хотя и готовился к худшему.
      Лишившись души, он каким-то образом вселился в ворона. Зедд немного просветлел. Интересный опыт! Ни одному волшебнику никогда не удавалось вселиться в животное. А оказывается, для этого нудно всего лишь расстаться с душой.
      И он тут же решил, что одного раза ему больше чем достаточно.
      Зедд зашагал к свету и ревущему шуму водопада. Он вспомнил, где находится. Добравшись до уступа, старый волшебник нырнул в озеро и поплыл к противоположному берегу.
      Выйдя из воды, Зедд машинально провел рукой по одежде, чтобы высушить её.
      И только тут понял, что магия к нему вернулась. Его могущество, его волшебный дар вернулся!
      Услышав какой-то звук, он оглянулся. Спайдер ткнулась в него мордой.
      Ухмыльнувшись, Зедд погладил знакомый мягкий нос.
      - Спайдер, девочка! Рад тебя видеть, подружка! Очень рад!
      Спайдер довольно всхрапнула, тоже радуясь встрече.
      Седло и все прочее Зедд нашел та же, где оставил. Просто из удовольствия, что снова это может, он заставил попону и седло самих взлететь на спину Спайдер. Спайдер сочла это интересным. Спайдер молодчага и отличная лошадка!
      Услышав вверху какой-то шум, Зедд задрал голову. По склону горы с грохотом что-то стекало. Вода. По какой-то причине озеро прорвало. И все его воды устремились вниз.
      Зедд мигом вскочил на лошадь.
      - Пора уматывать отсюда, девочка!
      И Спайдер не подкачала.
      Едва Далтон успел вернуться в свой кабинет, как буквально следом за ним кто-то вошел. Стейн. Имперец повернулся, чтобы закрыть дверь. Далтон глянул на подл его плаща и увидел свежий скальп.
      Подойдя к боковому столу, Далтон налил себе воды. У него был жар и в немного кружилась голова. Что ж, этого следовало ожидать.
      - Что тебе нужно, Стейн?
      - Просто визит вежливости.
      - А! - Далтон отпил воды.
      - Неплохой новый кабинет ты себе отхватил.
      Кабинет действительно был хорош. Все здесь самое лучшее. Единственная вещь, которую Далтон перенес сюда из прежнего кабинета - это серебряная подставка для меча. Она ему нравилась и он взял её с собой. Как будто что-то вспоминая, он коснулся эфеса стоявшего в ней меча.
      - Что ж, ты это заслужил, - добавил Стейн. - Безусловно, заслужил. Хотя и для себя самого ты тоже неплохо постарался. Для себя и своей жены.
      - Новый меч, Стейн? - Кивком указал Далтон. - Несколько вычурный для тебя, по-моему.
      Имперцу, похоже, понравилось, что Далтон заметил обнову.
      - Это вот - он подцепил меч за гарду и вытащил на несколько дюймов из ножен - Меч Истины. Настоящий меч, который носит Искатель.
      Далтона как-то совсем не порадовала мысль, что этот меч оказался в руках такого типа, как Стейн.
      - И откуда он у тебя?
      - Один из моих людей мне его принес. Не обошлось, правда, без кучи проблем.
      - Да ну? - Спросил Далтон, изображая заинтересованность.
      - Пока они тащили меч ко мне, то захватили Морд-Сит. Настоящий Меч Истины и настоящая Морд-Сит! Только представь себе!
      - Впечатляюще. Император будет доволен.
      - Обязательно будет, когда я вручу меч ему. Кстати, новости, что он от тебя получил, ему тоже понравились. Нанести столь сокрушительное поражение Магистру Ралу - это что-то! Вскоре наша армия будет здесь и мы его схватим. А Мать-Исповедницу ты ещё не нашел?
      - Нет. - Далтон отпил ещё воды. - Но с тем заклятием, что наложила на неё сестра Пантея, вряд ли у неё есть шанс выкарабкаться. Судя по сбитым костяшкам кулаков моих парней, они свое дело сделали. - Помолчав, он продолжил, не поднимая глаза. - Во всяком случае, неплохо преуспели, пока их не застигли на месте и не убили.
      Нет, этой встречи Мать-Исповедница не пережила. А если и жива, то я скоро об этом узнаю. Если же умерла, - Далтон пожал плечами, - то мы можем её тела никогда и не найти.
      Далтон прислонился к столу.
      - Когда Джегань будет здесь?
      - Скоро. Возможно, через неделю. А авангард чуть раньше. Он с нетерпением ждет, когда сможет обосноваться в вашем красивом городе.
      Далтон почесал лоб. Его ждали дела. Хотя в общем-то это не имело значения.
      - Ладно, , на тот случай, если понадоблюсь, я поблизости - сообщил Стейн и направился к выходу.
      У двери он повернулся.
      - Да, Далтон, Бертран сказал мне, что ты отнесся с пониманием в нему и твоей жене.
      - А почему нет? - Дернул плечом Далтон. - Она всего лишь женщина. Достаточно щелкнуть пальцами, и ко мне их сбежится дюжина. Это не то, с чем нужно строить из себя собственника.
      Стейн казался искренне довольным.
      - Хорошо, что ты взялся за ум. Имперский Орден тебе подойдет. У нас насчет женщин собственнические настроения не в чести.
      Далтон пытался сообразить, где могла укрыться Мать-Исповедница.
      - Ну, значит, Орден мне понравится. Я и сам такие взгляды не одобряю.
      Стейн поскреб щетинистый подбородок.
      - Я рад, что ты так к этому относишься, Далтон. А коль уж на то пошло, то я хочу тебя поздравить - ты выбрал в жены отличную шлюшку.
      Далтон, собравшийся уже было заняться бумагами, напрягся.
      - Что, прости?
      - Ну, Бертран, он время от времени мне её уступает. Он постоянно хвастался ею и захотел, чтобы я тоже её отведал. Ей он свещал, будто Создатель хочет, чтобы она меня ублажал. И должен тебе сказать, она весьма горячая штучка.
      Стейн повернулся к двери.
      - Погоди минутку, Стейн, - окликнул его Далтон.
      - Ну, что еще? - Обернулся имперец.
      Меч Далтона свистнул и распорол Стейну живот прямо под ремнем. Далтон нанес удар аккуратно, чтобы не рассечь все, а лишь вскрыть брюшину настолько, чтобы кишки вывалились под ноги имперца.
      Стейн в шоке охнул, уронив челюсть, и выпученными глазами уставился на пол. Затем поднял взгляд на Далтона и рухнул на колени. Стон перешел в хрип.
      - Знаешь, - меланхолично сообщил Далтон, - как выяснилось, я все же собственник. Благодари добрых духов, что твоя смерть оказалась быстрой.
      Стейн упал на бок. Далтон перешагнул через него, зайдя имперцу за спину.
      - Но именно потому, что умрешь ты быстро, мне бы не хотелось, чтобы ты думал, будто хоть что-то упустил, или что я невнимательно отнесся к твоему визиту.
      Далтон сгреб в кулак сальную шевелюру Стейна. Взрезав мечом кожу на лбу имперца, он уперся ногой ему в спину и содрал скальп.
      Затем обошел кругом и показал пронзительно визжащему Стейну.
      - А это тебе за Франку, кстати сказать. Просто, чтобы ты знал.
      Стейн корчился на полу среди шевелящихся кишок. Из его головы ручьем текла кровь. Далтон небрежно подошел к двери и открыл её, довольный, что новый парень, несмотря на доносившиеся из кабинета вопли, не посмел открыть её без разрешения.
      - Фил, зайди сюда вместе с Грегори.
      - Да, Министр Кэмпбелл?
      - Фил, Стейн тут пачкает мой кабинет. Пожалуйста, помоги ему выйти.
      - Хорошо, Министр Кэмпбелл.
      - И я не хочу, чтобы он испортил ковры. - Далтон, взяв со стола какую-то бумагу, глянул на воющего на полу имперца. - Подтащите его сюда и выкиньте в окно.
      Глава 70
      Ричард с грохотом вломился в дверь. Он увидел, что здесь куча народу, но направился прямиком к Кэлен.
      - Ричард, погоди, - перехватил его Джиаан.
      - Ну, что еще? В чем дело? Как она?
      - Она жива. Кризис миновал.
      У Ричарда от облегчения чуть не подкосились ноги. Он почувствовал, как по щеке текут слезы, но тут же взял себя в руки. Он настолько устал, что с трудом соображал. Идя сюда, он не смог повернуть ручку двери, но и остановиться не смог.
      - Теперь я могу её вылечить. Мое могущество вернулось.
      Ричард двинулся по коридору, но Джиаан снова схватил его за руку.
      - Знаю. К Дю Шайю магия тоже вернулась. И сперва ты должен поговорить с ней.
      - С ней я поговорю потом. В первую очередь я должен исцелить Кэлен.
      - Нет! - Заорал Джиаан прямо Ричарду в лицо.
      От изумления тот замер.
      - Но почему? В чем дело?
      - Дю Шайю говорит, что теперь ей известно, почему она пришла к тебе. Дю Шайю говорит, что пока ты не переговоришь с ней, мы не должны подпускать тебя к Кэлен. Она заставила меня поклясться, что я не подпущу тебя к Кэлен, даже если для этого придется пустить в ход мой меч.
      Пожалуйста, Кахарин, не принуждай меня к этому. Умоляю тебя.
      Ричард сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
      - Ладно. Раз уж это так важно, то где тогда Дю Шайю?
      Джиаан провел Ричарду по коридору до комнаты, соседней с той, где лежала Кэлен. Ричард долгим взглядом посмотрел из дверей на Кэлен, но затем пошел за Джиааном в соседнюю комнату.
      Дю Шайю с младенцем на руках сидела на стуле. Увидев Ричарда, она просияла. Опустившись перед женщиной на колени, Ричард посмотрел на сладко посапывающий сверток у неё в руках.
      - Дю Шайю, - прошептал он, - какой он красивый!
      - У тебя дочь, муж мой.
      В данный момент, учитывая кучу бродивших в голове Ричарда мыслей, спор с Дю Шайю по поводу отцовства представлялся последним делом.
      - Я назвала её Карой в честь той, что спасла нам с ней жизнь.
      - Наверняка Кара будет довольна, - кивнул Ричард.
      Дю Шайю положила руку ему на плечо.
      - Ричард, с тобой все в порядке? Ты выглядишь так, будто побывал в стране мертвых.
      - Некоторым образом так оно и было, - слабо улыбнулся он. Джиаан сказал, твои магические способности вернулись.
      - Да, - кивнула она. - И ты должен мне верить. Мой дар позволяет чувствовать заклинания и останавливать их действие.
      - Дю Шайю, я должен исцелить Кэлен.
      - Нет, не должен.
      Ричард взъерошил волосы.
      - Дю Шайю, я знаю, ты хочешь помочь, но твои слова - безумие.
      Она сгребла его за ворот.
      - Слушай меня, Ричард. Я пришла к тебе с вполне определенной целью. И я теперь я знаю, что это за цель. Я пришла, чтобы помочь тебе избежать боли от потери Кэлен.
      На неё наложено скрытое заклятие. И если ты попытаешься исцелить её с помощью магии, то инициируешь это заклятие и оно убьет её. Это было проделано для того, чтобы она наверняка погибла.
      Ричард, стараясь сохранять спокойствие, облизнул губы.
      - Но ты же можешь нейтрализовать заклинания. Сестра Верна сказала мне об этом, когда мы с тобой впервые повстречались. Дю Шайю, ты можешь нейтрализовать это заклятие, а потом я смогу её вылечить.
      Дю Шайю твердо смотрела ему в глаза.
      - Нет. Послушай меня. Ты не хочешь меня понять, а слышишь только то, что хочешь услышать. Послушай, что это за заклинание.
      Это заклинание сотворено той магией, перед которой мое волшебство бессильно. Я не могу его рассеять, как обычное заклинание. Оно сидит в Кэлен, как зубец рыболовного крючка. Твоя исцеляющая магия запустит его и ты убьешь Кэлен. Слышишь, Ричард? Если ты коснешься её магией, то убьешь ее!
      - И что же нам тогда делать? - Схватился за лоб Ричард.
      - Она ещё жива. А раз она до сих пор жива, то у неё есть неплохой шанс выкарабкаться. Ты должен позаботиться о ней. Она должна выздороветь без вмешательства волшебства. Как только ей станет лучше, заклинание рассеется, как в рыбе растворяется крючок. Оно исчезнет ещё до того, как Кэлен оправится окончательно, но к тому времени ей твоя магия уже и не потребуется.
      - Ладно, - кивнул Ричард. - Спасибо тебе, Дю Шайю. Большое тебе спасибо за...за все.
      Дю Шайю обняла его, невзирая на лежащего между ними младенца.
      - Но нам нужно убираться отсюда. Орден будет здесь с минуты на минуту. Мы должны убираться из Андерита.
      - Этот человек, Эдвин, он хороший. Он предоставил фургон, чтобы ты мог увести отсюда Кэлен.
      - Как она? Она пришла в себя?
      - Периодами. Мы её немножко покормили, дали попить воды и кое-какие травяные настои. Ричард, она очень сильно покалечена, но жива. И я думаю, что со временем она будет в полном порядке. Я действительно так считаю.
      Дю Шайю встала, не выпуская из рук новорожденную дочку, и повела Ричарда в соседнюю комнату. Ричард был совершенно вымотан, но сердце колотилось с такой силой, что он чувствовал себя более чем живым. Но настолько беспомощным, что позволил Дю Шайю тащить себя за руку.
      Занавески в комнате были приспущены и там царил полумрак. Кэлен лежала на спине, укрытая простынями до самого подбородка.
      Ричард заглянул в родное лицо и не узнал его. От представившегося ему зрелища у него оборвалось дыхание и пришлось собрать волю в кулак, чтобы не рухнуть на колени. И не разрыдаться.
      Кэлен была без сознания. Ричард ласково взял её безвольную руку, но Кэлен не реагировала.
      Дю Шайю встала с другой стороны кровати.
      Ричард сделал жест, Дю Шайю поняла и улыбнулась его предложению. Наклонившись, она осторожно положила крошку Кару на сгиб руки Кэлен. Малышка, не просыпаясь, засопела.
      Кэлен пошевелилась. Ее рука приобняла ребенка, на губах появилась слабая улыбка.
      И эта улыбка была единственным, что Ричард узнал от прежней Кэлен.
      Устроив Кэлен поудобней в специальном экипаже, раздобытом Эдвином Уинтропом, они вывели карету с каретного двора на утренний свет. Человек по фамилии Линскотт, бывший когда-то одним из Директоров и по-прежнему остававшийся другом Эдвина, помог сделать крышу для экипажа и укрепить рессоры, чтобы езда была мягче. Линскотт с Эдвином входил в группу, оказывавшую сопротивление коррумпированному правительству Андерита. Как выяснилось, безуспешное. И теперь по настоянию Ричарда они тоже собирались покинуть страну. Их было немного, таких людей, но хоть кто-то мог ещё спастись.
      Возле дома, в тени вишни, их поджидал Далтон Кэмпбелл.
      Ричард мгновенно напрягся, готовый к драке. Однако Далтон Кэмпбелл, судя по всему, вовсе не собирался сражаться.
      - Магистр Рал, я пришел проводить вас и Мать-Исповедницу.
      Ричард глянул на ошарашенные физиономии остальных. Они казались не менее удивленными, чем он.
      - А откуда вы узнали, что мы здесь?
      - Это моя работа, магистр Рал, - улыбнулся андерец. - Знать что и как. Во всяком случае, была.
      Линскотт, казалось, готов был вцепиться непрошеному визитеру в глотку. Эдвин тоже жаждал крови.
      Далтону же, похоже, было на это совершенно наплевать. Ричард мотнул головой, и Джиаан с Дю Шайю оттеснили всех назад. Учитывая, что мечмастера остались на месте, этот одинокий андерец их не очень беспокоил.
      - Знаете, Магистр Рал, мне думается, что в другое время и в другом месте мы с вами могли бы стать друзьями.
      - Вряд ли, - отрезал Ричард.
      - А может и нет, - пожал плечами андерец. Он достал из подмышки сложенное одеяло. - Я принес вот это, на тот случай, если вашей жене станет холодно.
      Ричард никак не мог понять этого человека и что ему нужно. Далтон положил одеяло в угол экипажа. Ричард понимал, что Далтон при желании мог учинить им немалые неприятности, значит он пришел не за этим.
      - Я просто хотел пожелать вам удачи. Надеюсь, Мать-Исповедница скоро выздоровеет. Срединные земли нуждаются в ней. Она хорошая женщина. И мне очень жаль, что я попытался её убить.
      - Что вы сказали?!
      Кэмпбелл посмотрел Ричарду прямо в глаза.
      - Это я послал тех парней. И если ваша магия вернулась, лорд Рал, то пожалуйста, не пытайтесь с её помощью исцелить вашу жену. Сестра Тьмы наложила на неё заклятие, которое убьет её темной стороной магии, если попытаться её исцелить с помощью волшебства. Вы должны предоставить ей выздоравливать самой.
      Ричард думал, что должен прикончить этого человека прямо на месте, но по какой-то причине просто стоял и слушал его признания.
      - Если хотите убить меня, то пожалуйста, не смущайтесь. Мне в общем-то наплевать.
      - О чем это вы?
      - У вас есть любящая жена. Дорожите ею.
      - А ваша жена?
      - Ну, вообще-то, боюсь, ей уже не оправиться, - пожал плечами Далтон.
      - Да что вы несете?! - Нахмурился Ричард.
      - Среди проституток Ферфилда бродит мерзкая болезнь. Каким-то образом моя жена, Суверен, его супруга и я сам подцепили её. Все мы уже больны. Большая неудача. Очень неприятная смерть, как мне говорили.
      Бедный Суверен безутешен и все время рыдает. Учитывая, что именно этого он и боялся больше всего на свете, ему следовало бы быть поосторожней в выборе партнерш.
      И Домини Диртх, как я слышал, рассыпался в пыль. Так что, похоже, вся наша работа пошла псу под хвост. Полагаю, император Джегань, когда прибудет, окажется весьма недоволен.
      - Можно надеяться, - хмыкнул Ричард.
      - Что ж, - улыбнулся Далтон. - Меня ждут дела, если, конечно, вы не намерены меня прикончить.
      - Когда-то одна мудрая женщина сказала мне, - улыбнулся андерцу Ричард, - что люди - добровольные приспешники тирании. Именно они и позволяют появляться таким, как вы.
      Я намерен сделать самое худшее, что можно сделать вам и вашему народу. То, что сделал бы с вами мой дед.
      Я предоставлю всем вам самим пожинать жуткие плоды ваших собственных действий.
      У Энн все тело так затекло, что она боялась остаться на всю жизнь калекой, не способной сделать и шага. Сундук, в котором она пребывала, швыряло по всему фургону, когда тот подстраивал на камнях, и от этого лучше ей не становилось.
      Энн не сомневалась, что если в ближайшее время её отсюда не выпустят, она просто спятит.
      Будто в ответ на её молитвы фургон замедлил ход а потом и вовсе остановился. Энн облегченно вздохнула. Он чуть не плакала от боли в отшибленных боках и заднице, поскольку скованные руки и ноги не давали возможности хоть как-то держаться.
      Она услышала, как снимают замок и крышка сундука открылась, впуская прохладный ночной воздух. Энн с удовольствием набрала полную грудь, наслаждаясь, как приятными духами.
      Крышка сундука упала на дно фургона. Сестра Алессандра заглянула в сундук. Энн выглянула, но больше никого не обнаружила. Фургон стоял на узенькой улочке, по большей части пустынной. Мимо проковыляла какая-то старуха, но даже не глянула в их сторону.
      - Что происходит, Алессандра? - Нахмурилась Энн.
      Сестра Алессандра сложила руки в молитвенной позе.
      - Аббатиса, пожалуйста, я хочу вернуться к Свету!
      Энн моргнула.
      - Где мы?
      В городе, куда направлялся император. Называется Ферфилд. Я убедила возницу дать мне править фургоном.
      - Убедила? Каким образом?
      - Дубинкой.
      Брови Энн поползли вверх.
      - Поня-ятно.
      - Ну а потом - я ведь так плохо ориентируюсь - мы отстали от каравана, ну и, похоже, заблудились.
      - Как нам не повезло.
      - По-моему, остается либо поискать какие-нибудь имперские части и сдаться, либо вернутся к Свету.
      - Ты серьезно, Алессандра?
      Сестра Алессандра опустилась перед фургоном на колени. Энн продолжала восседать в сундуке, скованная по рукам и ногам.
      - Пожалуйста, Создатель, - начала сестра Алессандра.
      Энн слушала, как женщина вплескивает все, что накопилось у неё на душе. В конце Алессандра поцеловала кольцо на пальце. Энн затаила дыхание, ожидая, что вот сейчас Алессандру за измену Владетелю Подземного Мира прямо на месте поразит молния.
      Ничего не произошло. Алессандра улыбнулась Энн.
      Аббатиса, я чувствую это! Я могу...
      Она поперхнулась и глаза её вылезли из орбит.
      - Алессандра! - Наклонилась к ней Энн. - Это Джегань? Это Джегань в твоем разуме?
      Алессандра закивала, насколько смогла.
      - Поклянись в верности Ричарду! Поклянись всем сердцем! Это единственное, что избавит тебя от сноходца!
      Рухнув на землю, сестра Алессандра забилась в конвульсиях, одновременно бормоча слова, разобрать которых Энн не могла.
      Наконец женщина затихла, с облегчением переводя дух. Потом сели и заглянула в фургон.
      - Сработало! Аббатиса, это сработало! - Она схватилась за голову. Джегань ушел из моего сознания. Ой, хвала Создателю! Хвала Создателю!
      - Как насчет того, чтобы сперва снять с меня эти штуковины, а помолиться уже потом?
      Сестра Алессандра заторопилась на помощь. И вскоре Энн оказалась свободной от железяк и исцеленной. Впервые, как ей казалось, за века, она вновь могла касаться своего волшебного дара.
      Женщины впрягли лошадей и заседлали кусками полотна, обнаруженными в фургоне. Энн не испытывала такой радости уже много лет. Обеим женщинам не терпелось убраться подальше от армии Имперского Ордена.
      Проезжая по городу в северном направлении, они попали на площадь, где толпились держащие в руках свечи люди.
      Энн, свесившись с лошади, поинтересовалась у одной из женщин, что происходит.
      - Это бдение при свечах по имя мира.
      - Что?! - Тупо переспросила Энн.
      - Бдение при свечах во имя мира. Мы все собрались тут, чтобы указать входящим в город солдатам лучший путь, показать им, что народ настаивает на мире.
      - На вашем месте, - сердито сверкнула глазами Энн, я бы поискала подходящую нору, потому что эти солдаты в мир не верят.
      Женщина улыбнулась многострадальной улыбкой.
      - Когда они увидят, что мы все ту собрались во имя мира, то поймут, что мы слишком могучая сила, чтобы нас можно было победить злом и ненавистью.
      - Давай-ка убираться отсюда, - дернула Энн Алессандру за рукав. Здесь сейчас начнется кровавая баня.
      - Но, Аббатиса, эти люди в опасности! Вы ведь знаете, что солдаты Ордена сделают с ними. Женщины...Вы же знаете, что будет с женщинами. А все мужчин, что попытаются сопротивляться, перебьют!
      - Не сомневаюсь, - кивнула Энн. - Но мы ничего не можем с этим поделать. Они получат мир. Мертвецы упокоятся с миром. А выжившие тоже получат мир. Как рабы.
      Они покинули площадь как раз вовремя. Когда солдаты туда добрались, то все оказалось куда хуже, чем думала Энн. Вопли ещё долго доносились до ехавших женщин. Крики мужчин и детей смолкли довольно быстро. А вот крики девушек и женщин ещё только начинались.
      Когда они наконец выбрались из города, Энн спросила:
      - Я говорила тебе, что надо уничтожить всех сестер Света, которые не захотели убежать. Ты выполнила мое пожелание, прежде чем бежать со мной, сестра?
      Сестра Алессандра смотрела прямо перед собой.
      - Нет, Аббатиса.
      - Алессандра, ты же знаешь, что это необходимо было сделать!
      - Я хочу вернуться к Свету Создателя. И не могла отнять жизнь у Его творений.
      - Да, но из-за того, что эти немногие остались жить, может погибнуть гораздо больше народа. И сестру Тьмы это вполне бы устроило. Как я могу верить, что ты говоришь мне правду?
      - Потому что я не убила сестер. Оставайся я по-прежнему сестрой Тьмы, я бы их убила. Я говорю правду.
      Было бы чудесно, если бы сестра Алессандра вернулась к Свету. Такого никогда прежде не случалось. Алессандра может оказаться бесценным источником информации.
      - Или это показывает, что ты лжешь и по-прежнему верна Владетелю.
      - Аббатиса, я помогла вам бежать. Почему вы мне не верите?!
      Энн посмотрела на скачущую рядом женщину. Они ехали среди полей, направляясь в неизвестное.
      - Послей той лжи, что ты говорила прежде, я теперь никогда не смогу полностью верить и доверять тебе, Алессандра. Таково проклятие лжецов, сестра. Как только ты водрузил себе на голову корону лжеца, ты, конечно, можешь её потом снять, но след от неё останется навсегда.
      Ричард обернулся, услышав стук копыт приближающейся лошади. Шагая рядом с везшим Кэлен экипажем, он проверил, как там она. Кэлен спала или, возможно, пребывала без сознания. Что ж, по крайне мере теперь её лицо стало хоть немного узнаваемым.
      Ричард снова оглянулся, когда топот копыт приблизился. И мгновенно узнал всадника в красном. Кара подъехала к нему, спрыгнула на землю и пошла рядом, ведя лошадь в поводу. Ее лицо украшал синяк.
      - Мне пришлось довольно долго вас догонять, лорд Рал. Куда это вы направляетесь?
      - Домой.
      - Домой?
      - Совершенно верно. Домой.
      Кара поглядела вперед.
      - А где этот дом?
      - В Хартленде. А может, на запад, в горы. Там есть красивые места, которые я всегда хотел показать Кэлен.
      Она вроде бы приняла ответ и некоторое время шла молча. Ее лошадь тащилась следом.
      - Лорд Рал, а как со всем остальным? Д"Харой. Срединными Землями? С людьми?
      - А что с ними?
      - Ну, они же будут вас ждать.
      - Я им не нужен. Я ухожу.
      - Как вы можете говорить такое, Магистр Рал?!
      - Я нарушил все известные мне правила волшебника. Я...
      И замолчал. Ему было все равно.
      - А где Дю Шайю? - Спросила Кара.
      - Я отослал её домой, к её народу. Ее задача выполнена. - Ричард покосился на Морд-Сит. - У неё родился ребенок. Красивая девочка. Она назвала её Карой, в честь тебя.
      - Ну, тогда я рада, что она не страшненькая, - просияла Кара. Некоторые младенцы довольно уродливы, знаете.
      - Ну, так эта просто красотка.
      - Она похожа на вас, лорд Рал?
      - Нет! - Зыркнул на неё Ричард.
      Кара заглянула в экипаж. Светлая коса скользнула на плечо.
      - Что случилось с Матерью-Исповедницей?
      - Я чуть было не дал её убить.
      Кара ничего не сказала.
      - Я слышал, тебя поймали. С тобой все в порядке? - Спросил он.
      - Они оказались дураками. - Кара перебросила косу на спину. - Не забрали мой эйджил. Когда вы вернули магию, я заставила их все проклясть своих матерей за то, что они вообще когда-то повстречались с их отцами.
      Ричард улыбнулся. Вот теперь это была знакомая ему Кара.
      - А потом я их убила, - добавила она.
      Кара протянула горлышко разбитой бутылки, на которой все ещё сохранилась золотая филигранная крышка.
      - Магистр Рал, я не справилась. Я не разбила её вашим мечом. Но...но я в конечном итоге я сумела разбить эту черную бутылку из Замка Волшебника мечом. - Она остановилась. В её голубых глазах блестели слезы. - Простите, Магистр Рал. Я не справилась. Я очень старалась, клянусь вам, но у меня не вышло.
      Тут Ричард тоже остановился и обнял Морд-Сит.
      - Нет, Кара, у тебя все получилось. Благодаря тому, что ты разбила бутылку мечом, мы смогли восстановить магию.
      - Правда?
      Он кивнул, глядя ей в глаза.
      - Правда. Ты все сделала правильно, Кара. Я горжусь тобой.
      И они пошли дальше.
      - Ну, и далеко ли до дома, лорд Рал?
      Ричард некоторое время размышлял.
      - Ну, вообще-то я считаю, что Кэлен, это моя семья, так что дом там, где бы мы с ней ни оказались. Пока я с Кэлен, я дома.
      Все кончено, Кара. Ты теперь можешь ехать домой. Я тебя отпускаю.
      Она остановилась. Ричард продолжал идти.
      - Но у меня нет семьи. Все умерли.
      Ричард оглянулся и посмотрел на нее. Морд-Сит стояла на дороге и казалась такой одинокой, как никто.
      Вернувшись, Ричард обнял её за плечи и повел с собой.
      - Мы - твоя семья, Кара. Кэлен и я. Мы любим тебя. Так что, как мне кажется, тебе следует ехать с нами.
      Похоже, её это устроило.
      - А там, дома, будут люди, которых надо убить?
      - Не думаю, - улыбнулся Ричард.
      - Тогда зачем нам туда ехать?
      Ричард лишь улыбнулся и тогда она продолжила.
      - Я думала, вы хотите завоевать весь мир. И ждала, когда вы станете тираном. И считаю, что вам так и следует поступить. Мать-Исповедница со мной бы согласилась. Так что нас двое против одного. Мы выиграли.
      - Мир меня не хочет. Они проголосовали и сказали "нет".
      - Голосование! Так вот в чем проблема!
      - Я не хочу проходить через это снова.
      Кара некоторое время молча шлепала рядом, потом сказала:
      - А знаете, они вас найдут. Все. Д"харианцы связаны с вами узами. Вы Магистр Рал. Все вас отыщут.
      - Может, найдут. А может и нет.
      - Ричард? - Послышался тихий голос.
      Ричард подошел к экипажу.
      Кэлен проснулась. Он взял её за руку.
      - Кто там? - Спросила она.
      - Всего лишь я, - всунула голову Кара. - Пришлось вернуться. Видишь, что с тобой приключается без моего присмотра?
      Кэлен слабо улыбнулась. Выпустив ладонь Ричарда, она взяла руку Кары.
      - Хорошо, что ты дома, - прошептала она.
      - Лорд Рал говорит, что я спасла магию! Можешь себе представить? И о чем я только думала?! У меня был такой шанс раз и навсегда избавиться от магии, а я её спасла вместо этого!
      Кэлен снова улыбнулась.
      - Как ты себя чувствуешь? - Спросил Ричард.
      - Ужасно.
      - Не так уж плохо ты и выглядишь, - сообщила ей Кара. - Со мной бывало и похуже.
      - Ты поправишься. - Ричард нежно гладил Кэлен руку. - Обещаю. А волшебники всегда выполняют свои обещания.
      - Холодно, - пожаловалась Кэлен. Ее зубы начали постукивать.
      Ричард увидел одеяло, что пристроил в углу Далтон Кэмпбелл. Он потянул его.
      Из свертка выпал Меч Истины.
      Ричард застыл, глядя на него.
      - Похоже, меч тоже вернулся домой, - прокомментировала Кара.
      - Похоже, да.