Глава десятая

Можно было не сомневаться, что Труди заметит, что с ее подругой происходит что-то неладное. Когда дети спустились вниз, чтобы поиграть во дворе, она сразу же села поближе к Элен и с беспокойством спросила, что случилось.

— Ничего, Труди, — Элен попыталась взять себя в руки, но слезы наворачивались ей на глаза, и ей никак не удавалось скрыть свое расстройство от подруги. От Труди было невозможно отделаться ничего не значащими фразами, и Элен даже не заметила, как выложила ей всю правду Труди была потрясена и смотрела на Элен с недоумением, но постепенно ей стало понятно, в каком ужасном положении та оказалась.

— И он отдал ей пять тысяч фунтов?

— Как видишь. Он, должно быть, влюблен в нее до безумия.

— Тогда почему он не женился на ней? Они ведь были знакомы до того, как он встретил тебя.

— Она всегда хотела, чтобы Леон женился на ней, но он был противником брака. Вероятно, он вообще никогда не вступил бы в брак, если бы не дети.

— Пять тысяч… — Труди недоверчиво покачала головой. — Кажется, он крепко сидит у нее на крючке. — Она бросила взгляд на подругу. — А ты нанесла ответный удар, дав ему понять, что встречаешься с Робертом. — Она помолчала, обдумывая ситуацию. — Но это делу не поможет.

— Между нами отношения — хуже некуда… Если бы я могла оставить его, но я не могу, Труди. Я никогда не брошу Чиппи и Фиону.

— В них ты найдешь счастье, Элен, я уверена. — Она обняла подругу, и ее голос слегка дрогнул, когда она произнесла: — И почему это должно было случиться именно с тобой! Как будто одного раза было недостаточно!

— И все же это случилось, и виновата я сама, Труди. Я дала клятву, что больше никого не полюблю и не позволю ни одному мужчине причинить мне боль. Во всем виновата я сама, — повторила Элен, и слезы потекли у нее по щекам.

— Я никак не могу понять, почему Леон сказал тебе о Роберте только сегодня утром. Ему ведь об этом было давно известно.

— Конечно. Меня это тоже удивляет, особенно когда думаю, каким осторожным он был в последнее время. — Широко открыв глаза, Элен задумчиво посмотрела на подругу. — Почему он вел себя так?

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Элен не могла ничего объяснить. Вспоминая прошедшие недели, она все больше убеждалась, что Леон намеренно обращался с ней с несвойственной ему сдержанностью. Он был холоден, но не устраивал сцен, не говорил резких слов. Он сторонился ее… Элен решила, что больше не вызывает у него желания, но сейчас засомневалась в истинной причине его странного поведения. Может быть, он почему-либо боялся расстроить ее? И хотя Элен не находила этому объяснения, она все больше убеждалась в своей правоте. Но в чем причина такой внезапной перемены? Ведь сегодня утром он опять хотел устроить ей бурную сцену, заставить почувствовать свою власть над ней.

Элен вновь и вновь спрашивала себя, что же происходит, и не находила ответа.

— Я многого не понимаю, Труди, — высказала она свои мысли вслух. — Но это не имеет значения, потому что в наших отношениях с Леоном уже ничего нельзя изменить.

— Вся эта история остается для меня загадкой, — сказала Труди за ленчем. — Я всегда считала Леона человеком, не способным намеренно причинить тебе боль. Тасос тоже очень высокого мнения о нем.

На губах Элен появилась горькая усмешка. Боль? Это слишком мягкое определение того, что заставлял ее чувствовать Леон. Но было и другое время… Глаза Элен затуманились от нахлынувших воспоминаний. Они с мужем были по-настоящему счастливы, и тогда казалось, что Леон не хочет ничего иного, как только быть вместе с женой и детьми. Элен вспомнила о своих чувствах к мужу, о том, как медленно они пробуждались. Она не смогла противиться им, и подарила Леону всю свою любовь. Они стали так близки, и Элен познала счастье, о котором даже уже не мечтала. А потом она узнала, что Леон отдал ее картину Пауле Максвелл. С этого все и началось…

— Тетя Элен, мы пойдем на прогулку после ленча? — Голос Чиппи нарушил размышления Элен. Она посмотрела на мальчика и улыбнулась.

— Ты не против? — спросила она подругу.

— Нет, конечно. Я тоже люблю гулять по городу.

Они все вместе вышли из дома, побродили по тенистым улочкам, потом зашли в парк. Посидели на веранде летнего кафе, где густо разросшийся виноград укрывал посетителей от жаркого солнца.

— Мы уже долго гуляем, — начала хныкать Фиона. — Я устала.

Около четырех часов они вернулись к дому Труди, и первое, что увидела Элен, была машина Леона. Сам он сидел за рулем. У Элен замерло сердце, но она постаралась не выдать своего волнения.

— Ты сегодня приехал рано, Леон.

Он вышел из машины и остановился рядом, с весьма странным выражением поглядывая на жену.

— Я жду вас уже два часа.

— Так долго, дядя Леон? — Фиона взяла его за руку. — А мы прошли пешком много-много миль!

— Ты приехал, чтобы отвезти нас домой? — поинтересовался Чиппи.

Леон кивнул.

— А тетя Элен сказала, что мы поедем на автобусе.

— То, что говорит тетя Элен, и что говорю я, к сожалению не всегда совпадает, — тихо сказал Леон, продолжая смотреть на жену. — У нее иногда возникают очень странные идеи, Чиппи, очень странные. — В его словах был какой-то скрытый смысл. Элен удивленно смотрела на мужа, чувствуя повышенный интерес Труди к их разговору и оттого смущаясь.

— Зайдем в дом? — предложила Труди, направляясь к дверям. — Не знаю, как вы, а я просто умираю от жажды. — Она сразу же отправилась на кухню готовить напитки, а все остальные прошли в гостиную.

— Ну-ка вы, двое, — сказал Леон, — пойдите поиграйте.

— Поиграть? — Фиона плюхнулась в кресло. — Я устала!

— И я тоже. — Чиппи уселся в другое кресло.

— Они действительно устали, — вступилась за детей Элен, увидев, что Леон нахмурился. Она вспомнила о своем поведении сегодня утром, и ей внезапно стало страшно. У нее не было никакого желания оставаться с Леоном наедине.

— Кто тебе сказал, что я отдал твою картину? — спросил Леон, не обращая внимания на детей.

— Парикмахерша из поселка. — Голос Элен дрогнул. — Я просто не могла в это поверить, — почти прошептала она.

— Я всегда считал, что ты выше деревенских сплетен, — с упреком сказал Леон. — Неужели ты могла поверить, что я расстанусь с этой картиной?

Элен смутилась. Здесь что-то было не так. Несмотря на строгое выражение лица Леона, его глаза смотрели на нее с нежностью.

— Но ее нет у тебя в кабинете.

— Должен поправить тебя, дорогая: твоя картина находится именно там.

— Но… но ее не было в кабинете… — Элен шагнула к мужу. — Если ты не дарил ее, то где она была? Я думала, ты отдал картину, потому что… — Она замолчала, заметив, что дети с интересом прислушиваются к их разговору.

— Объяснение очень простое, — сказал Леон, пропустив мимо ушей ее последние слова. — Если бы ты сразу спросила меня о картине, мы оба были бы избавлены от многих неприятных минут, — грустно улыбнулся он. — Покупателя на старую мельницу нашла мне Паула. Когда он увидел твою картину, то сразу захотел купить ее, но я, естественно, продать ее отказался. Я посоветовал ему снять с нее копию и даже любезно предоставил картину на время. У Паулы есть знакомый художник, который согласился выполнить этот заказ. Вот так картина оказалась у нее. Только что я получил ее назад, и она уже висит на почетном месте у меня в кабинете. — Леон задумчиво покачал головой. — Как ты могла подумать обо мне такое, Элен?

— Не знаю. — В смятении она сжала руки. — Когда я была у тебя в офисе, я не увидела картины. А потом Эфлани сказала, что моя картина у Паулы, и я решила, что ты отдал ее ей. — Элен с некоторым недоверием смотрела на мужа. — Это недоразумение ты разъяснил, — прошептала она, но все прочее… — Она замолчала. Как он объяснит, что дал Пауле пять тысяч?

А вдруг он просто одолжил ей эти деньги? В сердце Элен вспыхнула надежда. — Ты можешь мне все объяснить?

— Конечно, — уверенно ответил Леон.

— Абсолютно все? — Элен посмотрела на мужа широко раскрытыми глазами. — Ты не обманываешь меня, Леон?

— Глупышка моя, — нежно прошептал Леон, — что мне с тобой делать?

— Расскажи мне обо всем. — Элен с надеждой заглянула ему в глаза. — Я была в таком отчаянии.

Леон молчал. Он посмотрел на Фиону, с напряженным вниманием прислушивающуюся к разговору, потом на Чиппи, который тоже не скрывал свой интерес к происходящему, и наконец скомандовал:

— Ну-ка вы, двое, быстро в машину!

— Ты повезешь нас домой, дядя Леон? — Фиона встала с кресла и вопросительно посмотрела на дядю. Тот ласково улыбнулся девочке.

— Да, Фиона. Я отвезу вас домой. Чиппи, не задерживайся. — Когда дети вышли, Леон обратился к Элен. — Пойдем, любимая, нам пора возвращаться.

— Но, Леон, ты обещал мне все объяснить!

— Не здесь, дорогая. — Он с нежностью смотрел на жену. — Дома, когда дети лягут спать…

— Я этого не вынесу! — воскликнула Труди, когда они стали извиняться за свой внезапный отъезд. — Леон, что происходит? Вы не можете просто уехать и оставить меня в неведении!

— В неведении?

— Ну да. Элен приехала сюда такая расстроенная…

— Труди, не надо… — покраснела Элен и попыталась остановить подругу.

— А теперь вы покидаете меня без всяких объяснений. Леон, пощади мое женское любопытство!

— Мы спешим домой, чтобы устранить все наши маленькие недоразумения, — спокойно ответил Леон. — Извини, но что касается твоего обеда, то ты можешь прислать нам приглашение на любой другой день. Мы свободны каждый вечер.

Труди перевела взгляд с Леона на Элен и радостно улыбнулась.

— Непременно пришлю, — сказала она. — Это надо отметить.

По дороге домой дети болтали без умолку. Элен долго молчала, потом чтобы как-то разрядить обстановку, сказала:

— Ты сегодня рано ушел с работы, Леон.

— Я бы ушел еще раньше, но мне надо было уладить одно важное дело.

Элен опять замолчала, но вскоре робко попросила:

— Ты обещал мне все рассказать.

— Я не могу это сделать в присутствии Чиппи и Фионы. — Неожиданная резкость ответа удивила Элен. Она искоса посмотрела на мужа. Он хмурился. Элен отвернулась к окну и больше не решилась ни о чем его спрашивать.

Когда они с Леоном остались наконец одни, стало уже темнеть. Они вышли на веранду, и тут Леон стал рассказывать, что ему пришлось пережить с того дня, когда неожиданно объявилась мать Чиппи и Фионы и принялась угрожать, что заберет детей.

— Я сразу понял, что дети ее вовсе не интересуют; ей нужны были деньги. К большому сожалению, я выдал себя, позволив ей увидеть, как дороги мне Чиппи и Фиона, и она стала торговаться, каждый раз повышая сумму. Наконец она остановилась на пяти тысячах фунтов, хотя я дал бы ей и гораздо больше, если бы она стала настаивать. — Леон замолчал. Единственным звуком в тишине сада был шелест листьев на верхушках пальм.

— А теперь она не сможет забрать их? — испуганно спросила Элен.

— Это беспокоило меня больше всего, — ответил Леон, — и я отказался давать ей деньги до тех пор, пока она не подпишет согласие на мое официальное усыновление. Сегодня мы оформили все документы, поэтому я и задержался. Нет, родная, никто не отнимет у нас детей. — Он привлек жену к себе, и она ощутила нежность и силу его рук.

— Если бы ты только позволил мне разделить с тобой все невзгоды… — тихо сказала Элен и с искренним раскаянием добавила: — Я так глупо вела себя, Леон. Не знаю, сможешь ли ты простить меня.

— Ты же простила меня, помнишь? — А когда она не ответила, он произнес: — Все было не так, как ты думала, дорогая. Я любил только тебя. — Он заглянул ей в глаза. — Ты веришь мне, Элен? Должна верить!

— Верю, Леон! Но почему я не могла поверить в это раньше?

— Потому что ты один раз уже обожглась. Естественно, ты считала, что все мужчины одинаковы. — Леон наклонился, чтобы поцеловать жену, и с улыбкой сказал: — Осталось еще одно маленькое недоразумение, моя милая глупышка. Ты обвиняла меня в том, что я ездил с Паулой на пикник, но ты совсем забыла, что она торгует недвижимостью, а я как раз искал дом для тети Хрисулы. Могу тебя заверить, любовь моя, что осмотр бесчисленного множества домов не имел ничего общего с пикником.

Элен молчала, виновато опустив голову. Леон взял ее за подбородок и заставил поднять глаза.

— Я не знаю, сможешь ли ты простить меня, — срывающимся голосом повторила она. — Я… я все время делала слишком поспешные выводы.

— Ну, честно сказать, я тоже, — признался Леон. — И я ужасно ревновал тебя к твоему англичанину…

— Он вовсе не мой… ты напрасно ревновал меня к нему.

— Ты ходила с ним купаться, а я чуть с ума не сошел…

— Купаться? Как ты узнал?

— Ты оставила пляжную сумку на крыльце, а Фиона не могла удержаться, чтобы не заглянуть в нее. — Леон замолчал, и Элен почувствовала, что ему неприятно вспоминать об этом. — Когда я увидел мокрый купальник, я просто обезумел. Я знал, что на пляже ты была с Робертом, потому что здесь у тебя нет других знакомых.

Элен на мгновение задумалась, потом удивленно спросила:

— Леон, почему ты сразу ничего мне не сказал? Почему ты признался лишь сегодня утром?

— Разумеется, я в тот же день хотел поговорить с тобой, но не решился. — У Леона даже дрогнул голос, и Элен теснее прижалась к мужу. — Видишь ли, дорогая, я знал, что если мать Чиппи и Фионы заберет их, ты свободно сможешь покинуть меня, ведь только дети удерживали тебя здесь…

— Нет, нет, Леон, — поспешно заверила его Элен. — Я никогда не оставила бы тебя, любимый, тебе незачем было волноваться.

— Но я думал, что ты уйдешь от меня, и старался сдерживаться и не расстраивать тебя. Я так боялся потерять тебя, родная. — Леон привлек ее к себе, и Элен ощутила нежную настойчивость его губ.

Ветер принес терпкий запах сосен с холмов. Всюду царила тишина, и Элен взволнованно прошептала:

— Ты никогда не потеряешь меня, Леон. Я твоя навсегда.