Глава девятая

Дни тянулись медленно. Большую часть времени дети проводили в саду. Элен скучала в доме одна, и ее возмущение поведением мужа росло день ото дня. Какое он имеет право так распоряжаться ее жизнью? Она — англичанка, а не одна из тех робких восточных женщин, у которых нет других интересов, кроме заботы о муже и детях. Несмотря на всю свою любовь к Чиппи и Фионе, Элен хотела иметь хоть немного свободного времени, чтобы заниматься живописью. К тому же, заставляя жену неотлучно находиться при детях, сам Леон постоянно отсутствовал. Со дня их ссоры он еще ни одного вечера не провел дома. По воскресеньям он тоже уезжал куда-то… наверняка к Пауле Максвелл, в этом Элен не сомневалась. Когда Элен начинала жаловаться, что она слишком часто остается одна, Леон напоминал ей, что она здесь находится лишь для того, чтобы заботиться о детях.

Задумав удержать его дома хотя бы на один вечер, Элен пригласила Труди и Тасоса на ужин. Те уже посещали однажды дом Петру, а Элен с Леоном и детьми были у них с ответным визитом. Мужчины быстро нашли общий язык, и Элен была уверена, что Леон будет рад новой встрече с Тасосом и Труди. Она не могла даже предположить, что муж откажется провести этот вечер дома.

— Завтра вечером? — переспросил он холодным, равнодушным тоном. — Но у меня в это время назначена встреча. Я вернусь не раньше десяти.

— Встреча? — удивилась Элен. — Вечером?

— Да. — Леон стоял, сунув руки в карманы. — Есть люди, которые днем заняты, и могут встретиться со мной только вечером.

Как Паула, например, которая весь день занята своими делами.

— Я пригласила Труди и Тасоса. Неужели ты не можешь остаться даже на один вечер?

— Если бы ты устроила ужин в любой другой день, я мог бы остаться, но завтра — нет. Мне очень жаль.

И нисколько ему не жаль, подумала Элен. Он мог бы просто объяснить своей даме, что у него уже назначена другая встреча, или даже сказать правду. Но Леон никогда этого не сделает, решила Элен, потому что Пауле вряд ли понравится, если он предпочтет провести вечер дома, а не с ней. Элен была уверена, что Леон лжет, уверяя ее, что в любой другой вечер, кроме завтрашнего, он мог бы остаться дома. Это всего лишь отговорка.

— Они могут обидеться, — продолжала настаивать Элен, несмотря на свое убеждение, что напрасно тратит время. — А я… в каком положении окажусь я? Что я им скажу?

Леон раздраженно передернул плечами.

— Почему ты не посоветовалась со мной, прежде чем приглашать гостей?

Элен вряд ли могла ответить на этот вопрос; ей не хотелось признаваться, что она сделала это намеренно, чтобы вынудить Леона остаться дома.

— Наверное, мне действительно следовало бы так поступить, — грустно призналась она. Неожиданно для самой себя она умоляюще посмотрела на мужа. — Леон, я оказалась в таком трудном положении.

Глубоко вздохнув, он все же согласился:

— Ну ладно. Я отменю встречу с клиентом. Но в следующий раз, пожалуйста, советуйся со мной. У деловых людей не принято назначать встречу и в последний момент отменять ее.

Элен была удивлена. Леон говорил так искренне. Может быть, он все-таки не каждый день встречается с Паулой? Элен в недоумении пожала плечами, но возникшая было надежда тут же исчезла, ей вновь стало грустно. Леон умен и изворотлив; разве она уже не убедилась в этом?

Труди и Тасос приехали рано, и первую половину вечера они все провели в саду. Дети, возбужденные приездом гостей, бегали поблизости; детский смех не смолкая звенел среди деревьев.

— Счастливые эти двое, — заметил Тасос, глядя, как Чиппи раскачивает на качелях Фиону. — Они потеряли одних родителей, но нашли других. — Его слова заставили Элен посмотреть на мужа. Он чуть заметно улыбался.

С того дня как Леон неожиданно привез от Асмены детей, его отношение к жене полностью изменилось. У него совершенно пропал к ней интерес, и желание тоже. Он стал относиться к Элен со спокойным равнодушием первых дней их совместной жизни. Возвращение к прежним отношениям сначала успокоило Элен, ведь выходя замуж за Леона именно этого она и хотела. Ей только не нравились его властные манеры и не терпящий возражений тон, которым он позволял себе разговаривать с ней. Будь у нее немного больше свободы, считала Элен, она вполне могла бы смириться с такой жизнью. Но по мере того как проходили дни, она все острее начинала чувствовать свою ненужность, бессмысленность своего существования. Теперь, когда муж потерял к ней всякий интерес, Элен вынуждена была признать, что она, наверное, скорее согласилась бы делить его внимание с другой, чем терпеть его показную холодность. Если бы она по-прежнему была к мужу равнодушна, сумела устоять перед его обаянием, то безразличие Леона не волновало бы ее. К несчастью, она его полюбила.

Почувствовав внимательный взгляд подруги, Элен отбросила свои невеселые мысли и улыбнулась. Лицо Труди просветлело. Заметила ли та что-то неладное? Этого ни в коем случае нельзя было допустить. Элен умерла бы со стыда, если бы кто-то узнал, что Леон потерял к ней интерес.

— Дядя Леон… — донесся до них голосок Фионы. — Может быть, ты покачаешь меня? Чиппи отказывается.

— Сейчас моя очередь, а она не уступает, — пожаловался мальчик, когда Леон подошел к качелям. — Она хочет кататься все время.

— А ну, Фиона, слезай!

— Нет. Я хочу…

— Нет!

— Подтолкни качели последний разок. — Фиона просительно посмотрела на дядю из-под длинных ресниц. — Пожалуйста, — вкрадчиво добавила она.

— Слезай!

Девочке пришлось подчиниться. Выпроваживая Фиону, Леон ее легонько шлепнул.

— Ой, как больно! — Ее глаза расширились от обиды и удивления. Она потерла то место, по которому ее шлепнул Леон, и побежала к Элен. — Он злой… я его больше не люблю!

Все засмеялись, а девочка чуть не расплакалась.

— Бедняжка Фиона! — Элен протянула к ней руки. — Иди ко мне на колени.

— Плакса! — крикнул Чиппи с качелей, взлетая высоко вверх. Ветер растрепал волосы Леона, и он сам стал похож на мальчишку. Элен любовалась мужем, глядя на него поверх головы Фионы. Но, почувствовав взгляд жены, он повернулся, а Элен сразу же отвела глаза.

— Он сделал мне больно, — жаловалась Фиона. — Он нехороший!

— Глупости. Тебе совсем не больно. — Элен усадила девочку поудобнее.

— Нет, больно. — Фиона обвила руками шею Элен. — Я люблю тебя, а его не люблю.

— А я уверена, что ты любишь своего дядю, — мягко заметила Труди. — И он тебя любит.

— Нет! — Фиона смотрела, как Леон раскачивает качели. — Если бы он любил меня, то не сделал бы мне больно.

Верно, подумала Элен. Ты не сделаешь больно тем, кого любишь. Но в этот момент она имела в виду вовсе не Фиону.

Оставив качели, Леон подошел к Элен. Его взгляд равнодушно скользнул по лицу жены и остановился на обиженном личике племянницы.

— Что случилось, Фиона?

— Ты сделал мне больно. Я тебя больше не люблю.

— Ты в этом уверена? — Леон говорил слегка насмешливым тоном, но его взгляд между тем оставался серьезным.

— Уверена. Я люблю только тетю Элен. Она никого не обижает.

Молчание. По непонятной причине Элен почувствовала, что краснеет, когда Леон пристально взглянул в ее глаза.

— В самом деле? — Голос Леона звучал спокойно, а он сам продолжал смотреть на жену.

— Конечно, — убежденно заявила девочка, крепче обняв Элен. — Она всегда добрая, и я ее люблю.

Леон чуть слышно вздохнул и вернулся к Тасосу, чтобы продолжить прерванный разговор.

— Я пойду посмотрю, не пора ли нам садиться за стол, — через некоторое время предложила Элен. — Сегодня я отпустила Арате, она плохо себя чувствует.

— Тебе помочь? — спросила Труди вставая, но Элен покачала головой.

— У меня уже все готово. Осталось только накрыть на стол.

— Это сделаю я, — предложила Труди, поднимаясь вслед за Элен по ступенькам. — Дети тоже будут ужинать с нами?

— Нет. Им уже пора ложиться спать.

— А они не останутся голодными?

— Они недавно пили чай, а перед сном я дам им молока и бисквитов.

Пока Элен хлопотала на кухне, Труди стала накрывать на стол. Потом Элен позвала детей и отправила их умываться. Вскоре они вернулись на кухню и стали упрашивать, чтобы их не заставляли так рано ложиться спать.

— Но это ваше обычное время, — напомнила им Элен.

— А сегодня у нас гости, и мы не хотим спать.

— Потому что боитесь пропустить что-то интересное, — поддразнила их Труди. Элен заметила, с какой грустью подруга смотрела на Чиппи и Фиону. Она призналась Элен, что они с Тасосом очень хотят ребенка, и если в ближайшее время у них ничего не получится, они кого-нибудь усыновят.

— Удивительно, как легко привязываешься к чужим детям, — сказала ей Элен. Иногда она задумывалась, а что она стала бы делать, если бы Чиппи и Фиону у нее вдруг забрали. По закону Леон не был их приемным отцом, и родная мать в любой момент могла бы потребовать вернуть ей своих детей. От этих мыслей в душу Элен всегда закрадывались страх и отчаяние.

— Нельзя ли нам остаться до ужина? — с надеждой спросил Чиппи, увидев сладости и фрукты, которые Элен раскладывала по тарелкам.

— Конечно, нет. Вам пора в постель.

— А в каком возрасте нам можно будет не ложиться спать допоздна? — маленький пальчик Фионы потянулся к кремовому украшению на торте, но Элен строго взглянула на девочку.

— Ты еще долго можешь не волноваться по этому поводу. А теперь идите пить молоко с бисквитами. — Элен поставила кружки с молоком и тарелку с пирожными на столик у окна.

— Если мы попросим дядю Леона, он может разрешить нам… — начала Фиона, откусив кусочек бисквита.

— Что разрешить? — Леон как раз вошел в кухню.

— Мы не хотим идти спать, — объяснила девочка. — Я совсем не устала и Чиппи тоже. Можно мы останемся на ужин?

Фиона умильно посмотрела на Леона, и он улыбнулся.

— Как же ты можешь просить меня о чем-то, если больше меня не любишь?

— О нет, теперь люблю, — быстро заявила девочка. — Я люблю тебя так же, как тетю Элен.

— Рад это слышать. — Леон открыл холодильник, заглянул внутрь и нахмурился. — Разве у нас нет пива?

— Оно стоит у самой стенки. — Элен подошла к нему. — Достать?

— Я сам мог это сделать, если бы знал, где оно находится.

Элен начала передвигать в холодильнике все предметы, пока не нашла то, что искала. Они оба потянулись к банкам с пивом, и их руки соприкоснулись. Леон быстро отдернул свою руку; Элен сама достала банки и передала мужу. Он молча взял их и, захватив стаканы, вернулся в сад.

Элен стояла у холодильника, задумчиво глядя на свою руку, которой коснулся Леон, и внезапно от обиды у нее защипало глаза. Неужели прошло всего несколько недель с тех пор, когда Леон так нежно ласкал ее? Когда использовал любую возможность, чтобы взять ее за руку или обнять за плечи? А теперь даже случайное прикосновение к ее руке оказалось ему неприятным.

— Элен, на стол я накрыла. — Труди вернулась в кухню. — Мне что-нибудь еще надо сделать?

— Нет, спасибо, Труди. Все уже готово. Фиона, ты напрасно тянешь время. Допивай молоко, Чиппи.

— А мы сегодня не принимали ванну, — напомнил Чиппи. — Ты не собираешься нас купать, тетя Элен?

— О да, я совсем забыла, — тут же подхватила Фиона.

— Сегодня нет, — ответила Элен, — вы же умывались.

— А дядя Леон говорит, что нельзя ложиться спать, не приняв ванны.

— Так и есть. Но сегодня у меня нет времени. Если бы Арате была здесь, я бы вас искупала. Ничего, один раз можно обойтись и без ванны.

Фиона грустно вздохнула, а Труди засмеялась.

— Все, что угодно, только бы подольше не ложиться спать, не так ли?

Наконец детей отправили по своим комнатам. В столовую был подан ужин, и вечер прошел в приятной обстановке. Гости даже не заподозрили о весьма натянутых отношениях между Элен и ее мужем. К счастью, Леон расслабился и держался с Элен предупредительно и вежливо, а временами его взгляд становился почти нежным.

— Вы должны непременно приехать к нам, — произнес Тасос, прощаясь с хозяевами. Они с Труди уже сели в машину, а Элен с Леоном вышли их проводить. — Когда вы приедете? На следующей неделе?

— Я не знаю… Послушайте, а нельзя ли отложить этот вопрос на пару дней? Я сообщу Элен, когда я буду свободен.

— Хорошо.

Означает ли это, что Леон вообще не желает ехать с ответным визитом, с грустью подумала Элен. Она надеялась, что он не сделает ничего такого, что могло бы испортить ее отношения с Труди, как это уже произошло с Робертом. Роберт совсем отвернулся от нее с тех пор, как она позволила Леону помешать ей работать на вилле, и теперь при случайной встрече даже не здоровался с ней.

— Мне бы хотелось снова увидеть детей, — сказала Труди, высунувшись из окна машины. — Почему бы тебе не взять их с собой, Элен, когда ты поедешь ко мне в пятницу?

— Не знаю… — Элен колебалась. — Они бывают такими озорными, Труди, а у тебя в квартире столько красивых вещей.

— Но вещи существуют не только для того, — вставил Тасос, — чтобы радовать глаз — ими надо пользоваться. Самое главное, Элен, чтобы в нашем доме бывали друзья.

— Но мне будет неприятно, если дети что-нибудь разобьют, — начала Элен, но Леон прервал ее:

— Не думаю, что они так будут плохо себя вести, Элен. Нет, тебе не стоит беспокоиться. В пятницу мы поедем в Никосию все вместе.

— Отлично. Увидимся в конце недели. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Труди. Спокойной ночи, Тасос. — Элен с Леоном постояли у ворот, пока машина не скрылась за поворотом, а потом вернулись в дом.

Элен показалось, что этот вечер немного ослабил напряженность между ними, и чтобы поддержать разговор, она спросила:

— Мне понравился вечер, а тебе, Леон?

— Да, вечер был приятным, — согласился он, зевая. — Ты прекрасно справилась.

— Спасибо. — Она улыбнулась мужу и села в кресло, надеясь, что он последует ее примеру. Что с ней происходит? Леону она больше не нужна… неужели в ней не осталось ни капли гордости? Не станет же она вымаливать его ласки? Если бы только Леон сменил гнев на милость! Она не вынесет такой жизни. Легко сказать, что она больше не любит мужа, но как трудно заставить себя это почувствовать.

— Уже поздно. — Леон стоял у книжного шкафа и смотрел на жену. — Пожалуй, я пойду спать. Спокойной ночи, Элен.

Элен была разочарована. Но чего она ждала? Она не могла бы себе точно на это ответить.

— Спокойной ночи, Леон, — тихо ответила она. — Ты прав… уже поздно. Я… я тоже сейчас иду.

— Тебе надо отдохнуть. Ты выглядишь усталой. — Леон направился к двери. — Доброй ночи, — сказал он и вышел.

На следующий день позвонила тетя Хрисула. Она спрашивала Леона, а когда Элен объяснила, что тот должен быть в офисе, старушка раздраженно проворчала:

— Нет, его там нет! Куда бы я ни позвонила, его нигде нет на месте. Как обстоят дела с моим домом, хотела бы я знать?

— С вашим домом? Значит, он нашел для вас подходящий дом?

— Именно это я и хотела бы узнать. Примерно неделю назад он позвонил мне и сказал, что видел то, что нужно, но цена слишком высока. Я надеялась, что он сумеет договориться о ее снижении.

— И с тех пор он не давал о себе знать?

— Ни разу не приехал и не позвонил, — недовольным тоном произнесла тетя Хрисула. — Где он пропадает? Почему его нет в офисе?

— Не знаю, тетя Хрисула. Может быть, он ездит куда-то по делам…

— Что, каждый день? Вот что, передай ему, что я хочу его видеть, и сегодня же!

— Леон обычно возвращается очень поздно, но я непременно скажу ему, как только он приедет домой. Если это будет не слишком поздно, он навестит вас. Или вам придется встретиться в другой день…

— В другой день? Послушай, Элен, что происходит? Почему Леон возвращается домой поздно? Чем он занимается?

Элен колебалась. Было ясно, что тетя Хрисула озадачена поведением племянника, и Элен не знала, надо ли ей придумывать какие-нибудь оправдания Леону или нет. Но что она могла ответить? Ей оставалось только одно: сказать правду.

— Я не знаю, чем он занимается, — призналась она. — Леон не обсуждает свои дела со мной.

— Дела… дела! Ты хочешь сказать, что он занимается делами по ночам? — Не находя ответа, Элен промолчала, и старушка с явным недоверием в голосе продолжала: — Он никогда не отличался чрезмерным пристрастием к ресторанам и кафе, значит, он бывает где-то в другом месте. Но где, хотела бы я знать?

Элен только вздохнула.

— Боюсь, что ничем не могу вам помочь, тетя Хрисула. Я передам Леону, что вы хотите его видеть, и надеюсь, он сразу же свяжется с вами.

— Пусть не увиливает! Я хочу видеть твоего мужа, Элен, заставь его это уяснить!

Дрожащей рукой Элен положила трубку на рычаг. Леон не бывает в офисе, и он допоздна не возвращается домой. В таком случае ему лучше было бы совсем поселиться у этой Паулы Максвелл! Слезы обиды навернулись на глаза Элен, и как она ни старалась сдерживаться, они все равно полились у нее по щекам. Как раз в этот момент в дом вбежала Фиона. Она удивленно посмотрела на Элен, а потом, бросившись к ней, порывисто обняла.

— Тетя Элен, почему ты плачешь? Пожалуйста, не плачь. Тебе грустно, тетя Элен?

Элен вытерла глаза и через силу улыбнулась.

— Нет, дорогая, все в порядке. Беги играть… — Но слезы полились вновь; Элен попыталась освободиться от рук девочки, но Фиона крепко держала ее и, глядя на Элен, тоже расплакалась. — Тише, Фиона, не надо плакать. Все это пустяки. Со мной все в порядке.

— Нет… нет! Тебе грустно… иначе ты не стала бы плакать!

— Успокойся, радость моя. Будь хорошей девочкой и перестань плакать. — Элен повернула Фиону к себе и вытерла ее заплаканные глаза. — Ну вот, так-то лучше.

— Почему ты плакала? — Голос девочки дрожал. Элен крепко прижала ее к себе и ответила:

— Мне немного нездоровится.

— Тебе плохо? — Фиона с беспокойством посмотрела на нее. Девочка, казалось, готова была расплакаться вновь.

— Уже все прошло. — Элен была огорчена тем, что расстроила девочку, и надеялась убедить ее, что ничего страшного не произошло. — Мне уже лучше, дорогая. Хочешь, пойдем вместе в сад? Я покачаю тебя на качелях.

К счастью, Фиона скоро успокоилась и через несколько минут уже весело смеялась, требуя, чтобы Элен раскачивала ее как можно сильнее.

В этот день Леон вернулся домой раньше обычного. Элен с удивлением увидела, как сердито сверкнули его глаза, когда она передала ему просьбу тети Хрисулы.

— Она, кажется, думает, что у меня кроме ее дома нет других забот? — раздраженно бросил он, — Она подождет. Сейчас мне надо решить гораздо более важные проблемы.

Элен удивленно уставилась на мужа. Почему он в таком скверном настроении? И что означают его слова? Он поссорился с Паулой? А может быть, эта женщина становится слишком требовательной?

— Что это за важные проблемы, Леон? — осторожно спросила Элен, но он только покачал головой, отказываясь представить ей какие-либо объяснения.

Леон выглядел очень изнеможенным, и даже плечи его были устало опущены. Элен обратила внимание на круги у него под глазами и то, что седина на висках стала еще заметнее. Что могло случиться? Наверняка что-то очень серьезное. В этот момент ее переполнила любовь и нежность к мужу; ей захотелось обнять его, прижать к своей груди, утешить. Но Элен безжалостно подавила в себе это желание. Его скверное состояние могло быть связано только с Паулой Максвелл. Если он позволил себе увлечься такой женщиной, то должен сам улаживать все неприятности, которые могла повлечь за собой эта связь. Почему она должна сочувствовать ему? У Леона ведь нет жалости к ней самой.

За весь вечер Леон не сказал Элен и пары слов, а когда Чиппи начал подбрасывать в воздух мяч, Леон отругал мальчика и велел ему играть в саду.

— Леон! — непроизвольно вырвалось у Элен. — Не надо разговаривать с Чиппи в таком тоне.

— Он что, все время в доме играет в мяч?

— Я бы не назвала это игрой…

— Пусть отправляется в сад!

Глаза Элен гневно сверкнули.

— Можешь не кричать, — отрезала она. — Я не глухая.

Леон бросил на жену сердитый взгляд и хотел что-то сказать, но передумал и просто надолго замолчал. Элен буквально кипела от гнева. Две недели каждый вечер она проводила в одиночестве. Первый раз за все это время Леон вернулся домой пораньше, и вот теперь вымещает свое раздражение на ней и на детях. Она вышла в сад, оставив мужа одного в гостиной. Но через некоторое время Леон последовал за Элен.

— Я собираюсь съездить к тете Хрисуле, — сказал он. — Я думаю, мне надо все-таки рассказать ей, как продвигается дело. — В его голосе уже не было раздражения, но плохое настроение не исчезло. Элен чувствовала это по выражению его лица.

— Значит, тебе удалось кое-чего добиться? Ты нашел ей подходящий дом?

— В общем, да, но за него просят несколько больше, чем она в состоянии заплатить. Однако за ее старый дом дают хорошую цену, так что у старушки еще кое-что останется. — Леон повернулся и направился в гараж. У него по-прежнему был расстроенный и усталый вид.

Настроение мужа странным образом передалось Элен. Уставшая от одиночества, она не сразу уложила детей спать. Они сидели с ней в гостиной, когда Леон вернулся домой.

— Я позволила им остаться, потому что мне было тоскливо одной, — объяснила Элен. — Теперь они могут идти спать. — Чиппи и Фиона, в пижамах, сидели на ковре и составляли картинку-головоломку. — Отложите вашу игру, — велела она детям и виновато посмотрела на Леона. — Я сейчас приготовлю им ужин. Через полчаса они будут уже в постели.

— Не торопись. Пусть они еще поиграют. — Леон помолчал. — Можешь принести им ужин сюда.

Пусть поиграют? Леон всегда был очень строг, когда дело касалось поведения или распорядка дня его племянников.

Пожав плечами, Элен пошла на кухню, чтобы взять приготовленный ужин. Уходя, она неплотно прикрыла дверь в гостиной, и та распахнулась. Возвращаясь с подносом назад, Элен стала свидетелем очень трогательной сцены. Фиона сидела на коленях у Леона, обняв его за шею и прижавшись к нему щекой. А Чиппи все еще сидел на ковре. Он укладывал игру в коробку и выглядел каким-то недовольным. Леон посмотрел на мальчика и спросил:

— В чем дело, Чиппи?

Чиппи молча замотал головой и, взглянув на сестру, заморгал глазами. Сейчас расплачется, подумала Элен. Понурив голову, он продолжал свое занятие. Леон повторил свой вопрос.

— Ты любишь Фиону больше, чем меня, — уставившись в пол, произнес Чиппи.

— Почему ты так решил?

— Ты накричал на меня, когда я играл в мяч. У тебя, наверное, плохое настроение.

— Ты прав малыш, у меня действительно неважное настроение. — Леон протянул мальчику руку. — Ты уж прости меня, Чиппи. Иди ко мне.

Чиппи удивленно поднял на него глаза. Дядя Леон извиняется! Мальчик подошел к нему, и Леон посадил к себе на колени и его. Элен не видела лица мужа, но чувствовала, что он очень расстроен. Если бы он рассказал ей, что случилось! Но он вряд ли сделает это, особенно если его проблемы связаны с Паулой Максвелл.

— А ты любишь Чиппи, как меня? — Фиона наклонила голову и заглянула в лицо Леону.

— Я люблю вас одинаково.

Элен знала, что он говорит правду. Несмотря на то что сначала Леон без особой радости оставил детей у себя, он очень скоро полюбил их.

— Это значит: как одного, так и другого, — со знанием дела сообщил Чиппи сестре. — Правильно, дядя Леон?

— Правильно, Чиппи.

Через открытую дверь Элен продолжала смотреть на них. Эта дрожь в голосе Леона… ее могло вызвать только настоящее отчаяние… И его руки… как они обнимают Чиппи и Фиону… Словно он боится их потерять…