Его флагманская баллиста «Победа Серены», на которой он летал во время Великой Чистки, высилась на краю взлетной площадки космопорта вместе с несколькими другими крупными кораблями. Остальные дожидались их на орбите.
      Занимаясь подготовкой к экспедиции, Вориан не забыл данного Абульурду обещания позаботиться о восстановлении доброго имени Ксавьера Харконнена, как только они вернутся из похода.
      Почетный караул Армии Человечества устроил для провожающей публики грандиозное представление. Пройдя торжественным маршем, часть гвардейцев почетного караула выстроилась с ружьями наперевес, направленными на макеты мыслящих машин, установленные в центре каре. Макеты были как настоящие, поблескивая оптическими сенсорами, моля о сохранении их жизни. Но солдаты метким огнем одну за другой уничтожили машины, оставив от них – к вящему удовольствию толпы – лишь снопы искр и клубы черного дыма. Это представление транслировалось на всю Салусу Секундус и записывалось для передачи на другие планеты Лиги, где тоже состоялись многолюдные торжества.
      – Это всего лишь легкая разминка перед отправкой нашего нового флота отмщения, – сказал Фейкан Батлер. Голос его, усиленный динамиками, гремел над площадью. Райна сидела рядом с дядей, давая понять, что ее могущество не уступает власти вице-короля.
       Они очень опасная пара,подумал Вориан, переводя взгляд с Райны на Фейкана. Ветеран армии, Фейкан пожелал принять личное участие в походе. Он, конечно, хотел и сам сразиться с машинами, но это было невозможно, поэтому он решил поступить по-иному. Безрассудный вице-король и его племянница намеревались сопровождать флот на своем отдельном дипломатическом корабле, который мог оказаться обузой в решающий момент. Теперь приходилось думать не только о войне с мыслящими машинами, но и о том, чтобы эти двое Батлеров не вмешивались в сражение в критические моменты.
      Некоторые культисты хотели воспользоваться двигателями Хольцмана, чтобы флот отмщения немедленно оказался у стен Коррина. Но даже сгоравший от нетерпения Вориан Атрейдес не желал прилететь к Коррину, лишившись одной десятой техники и личного состава. Норма Ценва, работавшая над этой проблемой, утверждала, что нашла способ безопасной навигации на спейсфолдерах, но только она способна пока это делать. Значит, она могла доставить к Коррину не больше одного корабля за один раз.
      Это было неудачное решение. В течение двадцати лет сторожевой флот держал Омниуса в надежно запертой клетке. У мыслящих машин нет никаких поводов думать, что положение изменится в ближайшем будущем. Вориан был готов сдержать гнев и нетерпение. Еще один месяц, и все будет кончено…
      Красочное представление закончилось, и Фейкан, сняв с ящичка ленты, протянул его Вориану. В ящичке находились золотые знаки очередного ордена. Еще одна побрякушка на мундир, подумалось верховному башару.
      Холеными, наманикюренными пальцами вице-король извлек знаки из коробочки и вручил их Атрейдесу. Фейкан снова заговорил громоподобно усиленным голосом, гулким эхом отдававшимся над площадью:
      – Вориан Атрейдес, в честь нашей новой экспедиции я присваиваю вам новый титул: воинствующий поборник Серены, воплощение Лиги Благородных, культа Серены и всего свободного человечества!
      Толпа радостно завопила, словно от этой новой этикетки что-то могло измениться.
      – Благодарю вас, вице-король. – Вориан сохранял на лице холодное, непроницаемое выражение. – И довольно этих пустяковых церемоний. Настало время отправляться.
      Он убрал новые знаки отличия во внутренний карман кителя – с глаз долой.
      Вице-король поднял руки.
      – На Коррин! К победе!
      – На Коррин, – словно эхо откликнулась Райна.
      Все последователи Райны вскочили с мест словно птицы, готовые расправить крылья. В ответ с гостевых трибун раздался оглушительный рев:
      – На Коррин!
      Вориан не мог дождаться, когда же все это кончится.
      Флагманский корабль стартовал первым, за ним последовали церемониальные суда. Флагман присоединился к кораблям, ожидавшим его на орбите с военным оборудованием и личным составом. Вориан жестко оглядел мостик и командный пункт, сопровождаемый своим заместителем башаром Абульурдом Харконненом. Вориан был очень доволен, что выбрал себе в заместители трезвого человека и отличного офицера.
      – Мы готовы к вылету, верховный башар, то есть я хотел сказать, поборник Атрейдес.
      Вориан поморщился.
      – Я предпочитаю, чтобы ко мне обращались по званию, которое я действительно заслужил, Абульурд. Оставь эту чушь с «поборником» своему братцу для его дешевых спектаклей.
      Новые знаки отличия лежали в кармане, и Вориан не собирался их надевать.
      – Слушаюсь, сэр. Это будет конец целой эры. – Глаза Абульурда странно затуманились. – И после похода мы восстановим честное имя Ксавьера, чтобы он занял подобающее ему место в истории – если, конечно, вы поможете мне.
      – Я уже дал тебе мое слово. Я участвовал в Джихаде с самого его начала, и я хочу лично участвовать в его окончательном завершении. И только после этого я смогу спокойно оставить будущее тебе и твоим детям, Абульурд, – говоря, он внимательно смотрел на светившиеся на экране монитора звезды и думал о последнем далеком Синхронизированном Мире. – Прикажите флоту лечь на курс.
      Все эти новоиспеченные бойцы, молодое поколение, заряженное лишь юношеской военной лихорадкой, не видело ни одной реальной схватки, ни одного настоящего сражения за те двадцать лет, что мыслящие машины были заперты на Коррине. Даже Абульурд с широко открытыми глазами внимал историям о славных походах и битвах, несмотря на то – а может быть, именно из-за этого, – что его собственная семья понесла тяжелые потери за время Джихада.
      Рядом на орбите находилось и дипломатическое судно с вице-королем и Раиной Батлер. Хотя этот корабль был оснащен по последнему слову техники и неплохо вооружен, все же он больше годился для шоу, а не для настоящего сражения. Основу его экипажа и пассажиров составляли необученные аристократы и депутаты, не имевшие никакого боевого опыта, зрители, которые хотели наблюдать битву со стороны, не участвуя в ней, чтобы потом рассказывать следующим поколениям, что они «тоже там были». Вориан собирался игнорировать их присутствие. Он ясно дал понять, что командует здесь он, а не Фейкан или Райна.
      Со своей стороны Райна была загадкой, ходячим воплощением конфликта между идеологией и практикой жизни. Она проклинала передовую технологию, сделав это своей профессией, и собиралась искоренить даже те машины, в которых не было ничего даже отдаленно напоминавшего компьютеры, но в то же время она, правда, неохотно, летала на космическом корабле, хотя это было воплощением современной технологии. При этом она заявила:
      – Космический корабль – это неизбежное зло, которое я использую, чтобы распространять мое учение. Надеюсь, что Бог и святая Серена отпустят мне этот грех. В конце концов, когда наступит подходящее время и корабли выйдут из употребления, я уничтожу и их.
      Такие планы отнюдь не вдохновляли Вориана.
      Учитывая огромную боевую мощь флота отмщения и флота, находившегося возле Коррина, Вориан нисколько не сомневался в победе. Теперь он, после стольких лет службы, бросит в бой все, не оставив никаких резервов. Все силы без исключения.
      Прошедшие два десятилетия, когда Лига постоянно проявляла колебания и нерешительность, показали, что другого такого шанса у него никогда больше не будет.
      По всем данным эта битва будет не из легких. Множество кораблей и экипажей погибнут, столкнувшись с. мощнейшей обороной Омниуса и машинным флотом. Предстоящее сражение будет старомодной рукопашной схваткой… большим кровопролитием…
      Мысленно Вориан прочел молитву и решительно стиснул зубы. Флот отмщения взял курс на Коррин.
 

 
      За двадцать лет в противостоянии людей и машин на Коррине не произошло никаких изменений. Омниус не мог бежать с планеты, а люди не могли подойти к ней ближе. Несколько слоев обороны составили плотную непроницаемую оболочку вокруг Коррина внутри пояса скрэмблерных полей Хольцмана, а над ним барражировал сторожевой флот человечества, сквозь кордоны которого не смог бы проскочить ни один корабль Омниуса.
      На орбитах вокруг Коррина курсировали в разных направлениях разведывательные суда Омниуса, непрерывно сканируя периферию околопланетного пространства на большие расстояния. Два уцелевших воплощения всемирного разума организовали такое пристальное слежение, так как СеврОм вычислил, что даже спустя двадцать лет сохранялась вероятность того, что где-то выжил еще один всемирный разум, который может – теоретически – прийти к ним на выручку. Словно загнанная в тесную ловушку стая акул боевые корабли роботов неустанно рыскали по пересекающимся концентрическим орбитам.
      Противоборствующие стороны обменивались ударами, время от времени стреляя по кораблям противника. Сторожевые корабли Лиги немедленно отвечали на огонь, действуя очень четко, так как учения в блокирующем флоте проводились регулярно и очень часто. Один штурмовик хретгиров был серьезно поврежден, два корабля роботов были в ответ уничтожены. После этого сторожевой флот Лиги укрепил позиции и начал регулярно высылать разведчиков в сторону Коррина. Люди чего-то ждали.
      Потом, после неожиданного гамбита Лиги, ситуация возле Коррина изменилась.
      Из-за периметра своей обороны машины засекли внезапное появление у внешних орбит планеты огромного флота из баллист и штурмовиков. Этот флот утроил силы, уже находившиеся на орбите.
      Разведчики роботов, находившиеся внутри сложной сети спутников, излучавших поля, разрушавшие гель-контурные электронные сети машинного мозга, непрерывно посылали информацию о флоте противника в центральный комплекс управления на Коррине. Численность вражеского флота стала тревожно большой. Это был неоспоримый факт. Люди решили нарушить сложившееся равновесие сил.
      После проведения статистического анализа два всемирных разума пришли к заключению, что надвигавшаяся на машины огневая мощь была вполне достаточной для создания серьезной угрозы самому их существованию. Вероятность уничтожения оказалась весьма велика.
      Эразм вместе со своим верным учеником Гильбертусом Альбансом стоял на площади и спокойно слушал, как два всемирных разума обсуждают внезапно изменившийся сценарий. После устранения Первичного Омниуса два Несхожих всемирных разума редко прибегали к услугам Эразма, но сейчас они позвали его на совет, так как ситуация сложилась действительно угрожающая.
      – Мы находимся в очень затруднительном положении, мой Ментат, – тихо и спокойно произнес Эразм.
      Гильбертус не скрывал тревоги.
      – Я должен быть с Сереной. Она осталась одна на вилле. Эразм посмотрел на своего воспитанника.
      – Ты должен быть со мной и принимать участие в обсуждении путей выхода из того кризиса, в который мы попали. Испорченный клон Серены Батлер не сможет предложить ничего стоящего.
      Они оба снова стали слушать горячий диалог между двумя воплощениями Омниуса.
      По счастью, в отличие от свергнутого Первичного Омниуса, СеврОм и ТуррОм не имели художественных претензий. Главные изменения, введенные двумя новыми Омниусами, прежде всего коснулись разукрашенного Центрального Шпиля. Убрав все упражнения в живописи и скульптуре бывшего хозяина башни, новые владельцы демонтировали Шпиль и превратили его в сводчатый купол под площадью. Над ним на площади были установлены два пьедестала со сферическими колпаками, под которыми и находились оба воплощения всемирного разума.
      Ранее мысли ТуррОма и СеврОма отличались между собой радикально и все больше расходились с мыслями их низложенного сотоварища. Но теперь общая беда – появление на орбите Коррина огромного вражеского флота – заставила оба разума работать над одной проблемой.
      – Согласно доступным нам данным, человеческий флот теперь может подавить нас своей силой, – сказал СеврОм. – Если его вооружение соответствует построенным нами моделям, то даже наш оборонительный флот не сможет выдержать удар людей, если они используют всю силу и не остановятся перед большими потерями.
      – Маловероятно, что они решатся на такое самопожертвование, – возразил ТуррОм. – Это не соответствует тем данным, какие мы накопили за последние двадцать лет.
      Эразм понял, что пора вмешаться в разговор.
      – Мы полностью изолированы здесь, на Коррине, и не можем знать тех побуждений, которые на этот раз движут хретгирами, которые изменили их отношение к конфликту. Мне думается, что они всецело предались новому воплощению своего религиозного безумия. Не ждите, что люди будут действовать согласно вашим принципам.
      – Запустить на орбиту больше кораблей. Усилить оборону.
      – Мы не можем произвести больше гель-контурных командных схем, чем у нас уже есть. Наши ресурсы исчерпаны, хотя наши горнорудные роботы и сканеры минеральных веществ ведут в коре планеты разведку новых жил редких элементов. Однако, как представляется, мы достигли критического порока. Ресурсы Коррина истощены. Мы уже мобилизовали все имеющиеся в нашем распоряжении корабли. Других резервов у нас просто нет.
      ТуррОм возмущено выпалил ответ:
      – Тогда для того, чтобы улучшить наши шансы на победу, мы должны атаковать первыми. Если даже считать, что у нас мало электронных мозгов, мы все же превосходим хретгиров количеством и качеством вооружения.
      – Мы уже пробовали делать это и раньше, но со временем наши подкрепления становились все слабее, и мы даже потеряли возможность восполнять потери, вызванные изнашиванием материальной части. Корабли противника окружены защитными полями, что позволит им противостоять нашим атакам. К тому же скрэмблерные поля стационарных спутников уничтожат большую часть наших судов. Сеть Хольцмана легко восстанавливается.
      Разведчики роботов сообщили достоверные данные об увеличении огневой мощи человеческого флота. Эразм просмотрел сканы донесений и обсудил свое резюме с человеком-воспитанником. Более обширные данные позволили вывести более точные оценки. В свете этих оценок стало ясно, что положение еще хуже, чем казалось.
      Между тем СеврОм продолжал:
      – Мы должны больше заботиться о выживании любого из Омниусов, нежели о собственной сохранности. Массированная атака неизбежно создаст бреши в сети скрэмблерных спутников. Через эти бреши смогут выскользнуть хотя бы несколько кораблей с машинами. Каждый из таких кораблей может нести на борту копию всемирного разума. Некоторые имитационные модели позволяют утверждать, что это теоретически возможно и практически выполнимо.
      – Это неубедительный аргумент, основанный на неполноте данных, – возразил ТуррОм. – Большинство имитационных моделей дают не совпадающие друг с другом результаты. Более важен ответ на вопрос о том, кто из нас двоих должен стать основным всемирным разумом.
      Копии принялись возбужденно спорить, отчего между ними даже начали проскакивать похожие на молнии электрические разряды. Электронные усиленные голоса гремели над площадью.
      – Мы можем послать в космос обе копии.
      – Это не поможет нам защититься здесь, на Коррине, – снова вмешался в спор Эразм. Он нашел способ спасти своего воспитанника и спастись самому. Хотя сохранение всемирного разума являлось главным приоритетом любой мыслящей машины, для Эразма этого было недостаточно. – Люди непредсказуемы, Омниус. Если ты будешь строить свою стратегию на численном соотношении сил, то неминуемо проиграешь. Враг преподнесет тебе сюрприз.
      – Повторные атаки иногда позволяют нащупать неожиданные недостатки в обороне. Есть небольшая, но не равная нулю вероятность того, что нам удастся прорваться даже сквозь усиленный флот противника. У нас нет никакого другого видимого выбора, кроме как использовать такую попытку.
      Эразм изобразил улыбку на своем текучем металлическом лице.
      – Да, мы сможем это сделать, если поймем, как мыслят хретгиры. У нас есть оружие, против которого не сможет устоять Армия Человечества – люди не ожидают, что мы можем применить это оружие. – Он повернул свои оптические сенсоры к воспитаннику. – Оружие, которое приведет их в ярость и выведет из себя.
      – Объяснись, Эразм, – в один голос потребовали оба Омниуса.
      – В моих рабских бараках и во многих городах Коррина находятся многочисленные рабы и подопытные объекты. Согласно последним оценкам человеческое население Коррина составляет около трех миллионов особей. Лига выставила против нас поле Хольцмана, а мы можем выставить против хретгиров человеческий щит. Если должным образом разместить этот щит, то можно гарантировать, что любое действие Армии Человечества приведет к миллионам ненужных жертв. Это заставит противника дважды подумать, прежде чем начинать наступление.
      Гильбертус с тревогой взглянул на своего наставника, но не сказал ни слова. Привычно применив успокаивающую методику, он отвлекся от неприятной темы, занявшись в уме сложными вычислениями.
      – Это неверное умозаключение, – сказал СеврОм. – Люди без колебаний уничтожали невинных рабов во время Великой Чистки. Твое предложение лишено смысла.
      – Люди сами временами лишены всякого смысла и способности к здравым суждениям. Здесь мы имеем совершенно иную ситуацию, – подчеркнул Эразм. – Мы заставим хретгиров взглянуть в лицо своим будущим жертвам. Это заставит противника остановиться и задуматься.
      – И какую именно альтернативу ты предлагаешь?
      – Мы поместим рабов в грузовые корабли и выведем их на орбиту. Более того, мы погрузим людей и в наиболее слабо вооруженные боевые корабли. Потом мы пригрозим уничтожить их, если Армия Человечества сдвинется с места.
      Эразм тщательно расправил складки на своих пышных одеждах. Он гордился своим планом и безупречным знанием человеческой природы.
      – Этот план лишен всякого стратегического смысла, – сказал ТуррОм. – Если Армия Человечества всерьез решила покорить Коррин, то она смирится с людскими потерями. Почему, собственно, именно твой план поможет остановить врага?
      Эразм изобразил на лице широчайшую улыбку и повернулся к Гильбертусу.
      – Объясни, почему мой план окажется эффективным, мой Ментат.
      Гильбертус с трудом сглотнул. Он не хотел верить в реальность угрозы, в то, что Эразм действительно собирается привести свой страшный план в исполнение. Казалось, что человек погрузился в некий своеобразный транс, нырнув в глубины своей души, где можно было отыскать островок спокойствия, где можно будет привести в порядок мысли. Спустя мгновение он снова вынырнул на поверхность с готовым ответом.
      – Причинение побочных, сопутствующих потерь – это не то же самое, что прямое убийство миллионов людей, которых предполагается освободить. – Гильбертус ненадолго замолчал, а потом продолжил: – Возможно, машине такая разница кажется несущественной, но в действительности она играет решающую роль.
      – Я был уверен, что мои экстраполяции человеческой природы окажутся верными! – просиял Эразм. – После того как мы заполним грузовые корабли невинными людьми, мы проинформируем командование Армии Человечества, что уничтожим этих заложников, если она перейдет установленный между нами рубеж. Это будет мост, который они не смогут перейти.
      – «Мостхретгиров», – пробормотал Гильбертус. – Это сработает, если нам немного повезет.
      – Везение не входит в наши расчеты, – возразил ТуррОм. Два всемирных разума принялись обсуждать достоинства и недостатки такой смелой стратегии, с непостижимой быстротой обмениваясь электрическими разрядами. Наконец они согласились с Эразмом. Независимый робот был очень горд собой.
      – Мы согласны. Недопустимы никакие задержки. Флот хретгиров уже изготовился к удару.
      Во время этой речи всемирные разумы начали отдавать соответствующие приказы армиям механических бойцов, управляющим системам космических кораблей и сторожевым роботам, которые должны были согласованно действовать для исполнений принятого решения.
      Гильбертус выглядел глубоко опечаленным и озабоченным, но робот решил успокоить своего воспитанника.
      – Вероятно, это единственный способ сделать так, чтобы смогли выжить хотя бы некоторые из нас, Гильбертус.
      Только машины с их неотвратимой эффективностью и беспощадным прилежанием могли выполнить такую, казалось бы, неразрешимую задачу.
      Трюмы грузовых кораблей были заполнены толпами рабов, согнанных со всех рабочих бараков. Один за другим громоздкие, неуклюжие, едва способные к полетам корабли поднимались в околопланетное пространство, проникая сквозь атмосферу на свои позиции на орбите. Большинство ощетинившихся пушками и пусковыми установками боевых машин осталось на своих местах внутри периметра скрэмблерных полей, но некоторые опустились на ближние орбиты, чтобы принять на борт пассажиров.
      Хотя системы жизнеобеспечения на грузовых кораблях и в отсеках боевых судов были минимально достаточными, все же съестных припасов на них было слишком мало, чтобы долго поддерживать жизнь миллионов заложников. Впрочем, Эразма мало заботила комфортность пребывания пленников в космосе. Ситуация могла кардинально измениться, если командование Армии Человечества поступит согласно его предположениям.
      В тиши и покое ботанического сада своей виллы Эразм наслаждался обществом Гильбертуса Альбанса, а в это время Омниусы развили лихорадочную деятельность по приведению в исполнение одобренного ими плана независимого робота. Гильбертус спросил, где Серена, которую он нигде не мог найти. Робот изобразил на лице ободряющую улыбку.
      – Мы с тобой лучше подготовлены к надвигающемуся кризису, мой Ментат. Мне нужна твоя полная сосредоточенность только на этой проблеме.
      Гильбертус вспыхнул и слабо улыбнулся.
      – Ты прав, иногда она может сильно отвлекать отдела. Через день после того, как человеческий флот приблизился к
      Коррину, его корабли перегруппировались и выдвинулись на исходный рубеж для атаки. Было очевидно, что люди готовы к броску. Эразм надеялся, что «мост хретгиров» будет готов раньше, чем командование армии отдаст приказ о наступлении.
      Вокруг умиротворяюще журчали многочисленные фонтаны. Растения были в цвету, и жужжащие колибри перелетали от цветка к цветку в поисках нектара. Все на Коррине дышало покоем, за исключением того, что в космосе над машинами грозной тучей навис человеческий флот, готовый к смертоносному выступлению. Эразму было очень хорошо в саду.
      – Неужели ты действительно собираешься их всех убить, отец? – спросил Гильбертус необычайно тихим и спокойным голосом. – Если армия Джихада не остановится после переданного ей предупреждения и перейдет рубеж, то кто отдаст приказ об уничтожении заложников – ты или Омниус?
      Хотя в любом случае исход был бы один и тот же, Эразм понял, что ответ на вопрос очень важен для Гильбертуса.
      – Кто-то должен будет это сделать, мой Ментат. Мы мыслящие машины, поэтому люди Армии Человечества поймут, что мы не блефуем. Они не верят, что мы способны на хитрость или на обман. Если мы скажем, что сделаем это, то должны приготовиться к тому, чтобы выполнить свою угрозу.
      Лицо человека оставалось спокойным и бесстрастным.
      – Не мы стали причиной этой ситуации. Я бы предпочел, чтобы вся ответственность легла на них.Я не хочу, чтобы ты убил столько заложников, отец. Отдай пистолете руки командующего Армией Человечества, чтобы он нес непосредственную ответственность за это массовое убийство, если захочет двинуться вперед.
      – Но как это сделать? Объясни мне.
      – Мы сможем поменяться ролями, если превратим их сеть скрэмблерных спутников в линию смерти, и эта линия должна стать обоюдоострой – смертельно опасной как для машин, так и для людей. Надо включить программу самоуничтожения в каждый корабль, и эта программа должна активироваться от сенсоров, соединенных со скрэмблерными полями. Как только Армия Человечества минует линию собственных спутников, эти сенсоры передадут сигналы уничтожения на корабли, груженные невольниками. – В голосе Гильбертуса появились умоляющие нотки. – Если они сами вызовут смерть и разрушение, зная, что такова будет цена их собственных действий, то это заставит командиров очень сильно сомневаться в целесообразности наступления.
      Хотя Эразм изо всех сил старался понять, в чем разница, он был доволен, что освоил еще одно знание, которым поделился с ним Гильбертус.
      – Я никогда не сомневался в твоей интуиции. Отлично, я запрограммирую свою триггерную систему, чтобы корабли Лиги сами совершили массовое убийство. С моей стороны не будет никаких прямых действий.
      Очень странно, но человек, кажется, испытывал неподдельное облегчение.
      – Спасибо тебе, отец.
 

 
      Готовясь в последний раз встретиться лицом к лицу с мыслящими машинами, Вориан Атрейдес думал о том, сколько раз приходилось ему оказываться в таких отчаянных положениях за его долгую военную карьеру. За сотню лет его победы и триумфы стали легендарными, но грогипетские трагедии своим высоким слогом напоминали о том, что одна-единственная ошибка может погубить все и выбросить его опозоренное имя на мусорную свалку истории.
      Поэтому, прибыв с флотом возмездия к Коррину, Вориан Атрейдес проявил максимум осмотрительности. Хотя он привел силы, подавляющее превосходство которых в огневой мощи было, казалось, обеспечено, ничто не могло дать гарантий успеха. Из каждого поражения, которые машины терпели от человечества, они извлекали должные уроки и разрабатывали контрмеры против уже известных им военных хитростей и стратегических приемов. К флоту машин прибавлялись все новые и новые корабли. История Джихада – да и вообще всех войн – изобиловала примерами человеческой гениальности, примерами творческих решений воинских начальников, сумевших напасть на противника, застав его врасплох, и превзойти его. Правда, несмотря на то, что машины имели доступ ко всем историческим архивам, Вориан сомневался, что Омниус сможет понять суть того, как людям удается принимать такие «высосанные из пальца решения».
      По мере разработки нескольких планов на протяжении долгого полета к Коррину верховный башар и новоиспеченный поборник Серены Вориан разъяснял их суть командирам всех судов флота возмездия.
      С тех пор как кимеки узнали секретные данные о взаимодействии полей Хольцмана с лазерными лучами, некоторые офицеры стали высказывать озабоченность по поводу того, что машины тоже могли узнать эту военную тайну. Если это так, то Омниус одним залпом маломощных лазерных пушек уничтожит весь флот. Сама эта мысль была способна повергнуть в страх многих капитанов кораблей. Вориан, однако, не слишком сильно верил в реальность такой угрозы. Кимеки уже долгое время были врагами Коррина и вряд ли стали бы делиться с противником ценной разведывательной информацией. Кроме того, Омниус уже столько времени находился в блокаде, что, знай машины эту тайну, всемирный разум уже давно применил бы лазерное оружие против сторожевого флота, осуществлявшего осаду.
      Если же, с другой стороны, он прикажет кораблям Армии Человечества атаковать противника, не прикрываясь защитными полями Хольцмана, то от интенсивного огня машин в первые же минуты штурма погибнет масса кораблей. Потери будут огромными. Поэтому они с Абульурдом Харконненом разработали следующую стратегию. Наступление будет осуществляться волнами. Первая атакующая волна пойдет, прикрывшись полями Хольцмана, а следующие – без полей и активируют их, только войдя в непосредственный огневой контакт с противником.
      Путь до Коррина оказался невыносимо долгим. У Омниуса тем не менее не было ни малейшей возможности узнать о приближении мощного человеческого флота, как и о близком полном разгроме.
      Достигнув солнечной системы Коррина, Вориан Атрейдес встретился с командирами кораблей блокирующего вражескую планету флота. Благодаря информации, доставленной спейсфолдерными курьерскими судами, корабли сторожевого флота проводили постоянные учения, готовясь к прибытию главных наступательных сил – флота возмездия, который состоял из кораблей с обычными двигателями. Все было готово.
      С капитанского мостика своего флагмана – старой доброй «Победы Серены» Вориан Атрейдес провел последнюю рекогносцировку ощетинившейся оружием оборонительной системы роботов, окрашенной кровавыми лучами пылавшего в небе красного гиганта. После уничтожения титанов и заручившись поддержкой последователей Райны, фанатиков культа Серены, Вориан наконец-то получил свой долгожданный шанс. Было сомнительно, что Лига Благородных когда-либо снова пойдет на такое смелое предприятие. Момент оказался уникальным. Лига решилась, и больше это не повторится, поэтому Омниуса надо было во что бы то ни стало уничтожить именно сейчас, в этот раз, невзирая ни на какие потери. Это будет праздник для героев и мучеников. Уже брезжил рассвет после долгой мрачной эпохи.
      Педантичный и, как всегда, надежный заместитель – Абульурд Харконнен следил за перегруппировкой кораблей и неустанно инструктировал их командиров. Он запросил полную опись всех вооружений, списки всего личного состава и перечень кораблей, готовых к решительному наступлению. Все аспекты операции должны быть тщательно продуманы и безупречно подготовлены.
      Тем временем вице-король Фейкан Батлер, находившийся на борту дипломатического корабля, оставшегося вне периметра будущего поля сражения, одну за другой произносил зажигательные речи, обращенные к солдатам и офицерам. По открытому каналу связи Райна читала для своих последователей молитвы и произносила горячие проповеди.