– Я дал Омниусу выжить в конце Великой Чистки. Мы пострадали тогда от нехватки решительности, хотя армия Джихада была готова пойти на последние жертвы. Нам нельзя было проявлять слабость тогда, и я не собираюсь делать это теперь.
      – Но почему нельзя по крайней мере выработать не столь беспощадное решение, почему хотя бы не попытаться спасти эти невинные жизни? Мы можем по-другому рассчитать удар, как это сделали мои отец и братья при освобождении Хонру. На наших кораблях достаточно быстрых «кинжалов» и бомбардировщиков, оснащенных импульсными боеголовками, а в составе экспедиции множество гиназских наемников. Возможно, некоторым наемникам удастся проникнуть на поверхность планеты и, заложив заряд, ликвидировать Омниуса.
      – Для того чтобы попасть на поверхность планеты, им все равно придется пересечь роковой рубеж. – Лицо верховного башара было абсолютно бесстрастным, но в серых глазах вспыхнул гнев. – Все дискуссии окончены, башар. Мы будем наступать, используя все оружие, каким располагаем. История отметит этот день как последний в истории существования мыслящих машин.
      Вориан подался вперед, сидя в своем командирском кресле, – все его внимание было теперь приковано к предстоящему наступлению.
      Абульурду хотелось кричать. В этом нет никакой необходимости!Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Он снова заговорил, стараясь придать спокойствие своему голосу:
      – Я не могу позволить вам отбросить присущую вам человечность и гуманность, верховный башар. Мы можем продолжать держать здесь позиции. Весь флот возмездия находится здесь на месте, в нашем распоряжении. Мы можем еще двадцать лет держать этого машинного джинна запертым в бутылке, пока не придумаем лучшего решения. Прошу вас, сэр, давайте вместе подумаем над альтернативой.
      Вориан встал и с холодной яростью взглянул на своего заместителя. Экипажи и без того волновались по поводу стольких невинных жертв, и Абульурд своими разговорами только усиливал эти сомнения.
      Вориан расправил плечи, глаза его горели.
      – Башар Харконнен, я принял решение и отдал приказ. Здесь не дискуссионный клуб. – Повысив голос, он обратился к экипажам: – Зарядить установки и приготовиться к залпу.
      – Если вы сделаете это, Вориан, – сказал Абульурд, не думая о последствиях, – то вы окажетесь ничуть не лучше своего отца. Именно так на вашем месте поступил бы титан Агамемнон.
      Внутри у Вориана словно что-то погасло. Все эмоции схлынули с лица верховного башара Вориана Атрейдеса. На красивом лице командующего застыла неподвижная маска, скрывшая все чувства словно замороженная ледяная равнина Хессры. Он понизил голос и ровно сказал:
      – Башар Харконнен, я отстраняю вас от исполнения обязанностей. Вы будете находиться под домашним арестом до конца битвы за Коррин.
      Пораженный до глубины души, Абульурд, не веря своим ушам, уставился на верховного башара. Глаза жгли слезы обиды и недоумения.
      Вориан повернулся спиной к своему бывшему заместителю.
      – Вы хотите, чтобы я вызвал конвой?
      – В этом нет необходимости, сэр. – Абульурд покинул командную рубку, распрощавшись с дальнейшей карьерой и воинской службой.
 

 
      Сидя под арестом в своей каюте, отстраненный от должности Абульурд Харконнен почувствовал, как начинает ускоряться «Победа Серены» в своем финальном рывке к Коррину и к роковой черте «моста хретгиров» Омниуса.
      По линиям внутренней связи верховный башар обратился к войскам с пламенной речью, стремясь воодушевить солдат и офицеров перед жестокой бессердечной атакой:
      – Омниус думает, что может помешать нашей победе, расположив на орбите перед нами живой щит из мирного населения. Он думает, что, воздвигнув «мост хретгиров», сможет заставить нас утратить решимость и позволить ему и дальше вынашивать его ядовитые планы. Но он глубоко ошибается.
      Всемирный разум послал миллионы мирных невинных людей туда, где они наверняка будут убиты во время нашего наступления. Но это должно лишь укрепить нашу непреклонную волю уничтожить его навсегда и любой ценой! Мыслящие машины наслаждаются своей бесчеловечностью, но мы радуемся нашей правоте. Пусть же это будет наша последняя битва! Следуйте за мной к победе ради наших детей и всех будущих поколений человечества.
      Абульурд понимал, что усилием своей могучей воли Вориан заставит солдат Армии Человечества сосредоточиться на исполнении долга, а не на сомнениях, и приказ будет выполнен действительно любой ценой. Когда армия перейдет Рубикон, пути назад уже не будет. Сила движения понесет флот вперед к ужасному финалу. Солдаты не станут думать о том, что они делают, до того момента, когда уже станет поздно. Таково было намерение Вориана.
      Но Абульурду, сидящему под арестом, не оставалось ничего другого, как думать о последствиях. Черт побери, ведь эти жертвы действительно будут напрасными. Напрасными! Вориан назвал эту миссию неотложной и наметил для ее осуществления искусственно придуманный срок, а потом отказался его перенести на том только основании, что ему просто не захотелось этого делать.
      Фейкан уклонился от ответственности и отошел от поля боя на почтительное расстояние, надеясь сохранить чистые руки и не запачкать совесть. Вориан примет на себя всю ответственность за это массовое убийство. Но Абульурд Харконнен этого не сделает.
      Он взглянул на свои знаки отличия. Как был он горд, когда Вориан Атрейдес лично прикрепил их к его мундиру. Теперь на его погонах звезды башара. Молодой офицер возлагал все свои надежды, связывал все свое будущее и отдал всю свою преданность Вориану Атрейдесу – благородству и чести наставника и покровителя.
      Теперь их отношения бесповоротно разрушены – и из-за чего? Всем этим ни в чем не повинным людям совершенно не обязательно умирать. Раньше, во время Джихада, Вориан Атрейдес славился своим умением выходить из положения с помощью военных хитростей и тонких уловок, например, обманув мыслящих машин ложным флотом у Поритрина или нарушив программирование Омниуса с помощью компьютерного вируса, который распространил по Синхронизированному Миру не ведающий об этом Севрат. Однако теперь сам верховный башар назвал себя ястребом. Охваченный нетерпением и жаждой мести он повел войска в битву, которая одна станет более жестокой, чем все предыдущие.
      Испытывая почти физическую боль, Абульурд снял с мундира награды, сорвал с погон знаки различия и положил все эти ставшие ненужными железки на письменный стол. Потом он посмотрел на себя в зеркало и увидел человека без чинов и званий. Просто человека, человека с совестью. Теперь ему было стыдно, что и он – часть этой военной машины.
      Но, быть может, ему удастся спасти ситуацию, пока не стало слишком поздно, пока не произошла непоправимая трагедия, может быть, ему удастся заставить Вориана сделать паузу, которая даст ему успокоиться и заставит подумать. Он прекрасно понимал: несмотря ни на что верховный башар Вориан Атрейдес – великий человек и воин. Но Абульурд должен остановить это упрямство любой ценой.
      Абульурд покинул каюту, уже этим одним нарушив приказ. Но это было только начало.
      Он шел по коридорам, преисполнившись упрямой решимости сделать то, что считал нужным, и пусть его решимость не уступит упрямству Вориана. Двадцать лет назад он не участвовал в Великой Чистке, которая погубила миллиарды порабощенных людей. Тогда Абульурд остался на Салусе Секундус осуществлять эвакуацию и готовить к обороне столицу Лиги. Абульурд рассматривал это назначение как милость, так как Вориан оставил его в тылу для того, чтобы оградить сентиментального молодого офицера от зрелища кровопролития, от ужаса и от чувства неизгладимой вины.
      Теперь Абульурд должен вернуть Вориану прежний долг. Надо предпринять верное действие, чтобы уберечь верховного башара от страшного решения. Ради этого Абульурд был готов пожертвовать своей военной карьерой. Он думал, что, в конце концов, Вориан оценит разумность того, что сейчас собирался сделать Абульурд.
      Он свернул на палубу, где находился пункт управления вооружением флагмана. Из этого центрального командного пункта Абульурд мог управлять огнем всего флота. Огонь всех артиллерийских установок и ракет можно было координировать отсюда, хотя каждый корабль, конечно, мог, при необходимости, стрелять и независимо от командного пункта, разумеется, если получал на то разрешение с борта «Победы Серены».
      Во время подготовки миссии великого флота возмездия к Коррину Райна Батлер и ее фанатичные последователи, ненавидевшие всякую технику, не раз выражали свои подозрения по поводу слишком большого скопления автоматических систем на кораблях флота. Армия Человечества полагалась на механизмы, а это было недопустимо с точки зрения культистов Раины. Вице-король Батлер сделал еще одну уступку своей могущественной племяннице, клятвенно пообещав ей, что все автоматические системы будут демонтированы тотчас после завершения победоносного похода и полного уничтожения последней инкарнации Омниуса. Но до этого в систему управления автоматами будет включен и человек, который примет решения о включении механизмов – именно человек, а не машина. Системы не были полностью автоматизированными. То есть на флагмане должен был находиться человек, который в конечном счете один и управлял бы огнем флота.
      В начале похода, когда они стартовали с Салусы Секундус, Вориан Атрейдес полностью доверял своему заместителю Абульурду Харконнену. Реально смотревший на вещи верховный башар понимал, что на войне возможно всякое, в том числе и его гибель, и передал своему заместителю все коды доступа к вооружению флота и к системе управления огнем. Это был залог в счет обещания впоследствии восстановить честное имя Харконненов в глазах Лиги.
      Этот ключ давал Абульурду возможность использовать по своему усмотрению всю огневую мощь флота возмездия; но можно было сделать и нечто совершенно противоположное.
      На местах работали техники и комендоры, готовя оружие к решительной атаке на корабли машин. Флагманская баллиста и сопровождавшие ее корабли, выстроившись в боевой порядок, неумолимо приближались к роковой черте, пересечение которой должно было привести к бессмысленному убийству миллионов людей «моста хретгиров». Поглощенный ходом операции и не желая подрывать моральный дух войск, Вориан не стал объявлять экипажам об отстранении Абульурда.
      Поэтому, когда он вошел в отсек управления огнем, никто из офицеров не обратил на это внимания, так как Абульурд имел полное право присутствовать в этом месте. В горячке подготовки к сражению никто не обратил внимания и на отсутствие знаков различия на мундире Абульурда.
      Автоматически ответив на приветствие солдат, башар направился к главной станции управления. Через считанные минуты командующий флотом прикажет открыть огонь.
      Как только Абульурд ввел код своего ключа в систему управления, он получил доступ ко всем орудийным и ракетным системам флота. Он взглянул на консольный экран и на мгновение ужаснулся тому, что собирался сделать. Прежде чем он смог поколебаться и передумать, Абульурд снова использовал ключ для того, чтобы поменять последовательность цифр кода доступа. Теперь он один знал этот код.
      Через несколько секунд, приблизившись к боевой зоне, Вориан неожиданно обнаружит, что не может открыть огонь по противнику, так как будет потерян контроль над орудийными системами кораблей. Корабли не смогут стрелять, несмотря на приказы Вориана. В такой обстановке у верховного башара не останется иного выбора – ему придется отступить и подумать, что делать дальше. Это даст ему передышку и возможность отыскать другой выход.
      Прошептав молитву, Абульурд покинул центральный пункт. Очень скоро они обнаружат то, что он сделал.
      Армия Человечества набирала скорость, устремляясь в атаку и не подозревая о том, что у нее подрезаны крылья.
 

 
       Я ястреб. Таков мой символ.
      Из-за края Коррина поднималось огромное распухшее солнце, окрашивая корпуса кораблей в кроваво-красный цвет своими беспощадными лучами. Непосредственно под сетью скрэмблерных спутников Омниус выстроил свои боевые корабли и нагромоздил грузовые контейнеры, набитые безвинными жертвами – миллионами мужчин и женщин. Первые же волны защищенных полями Хольцмана атакующих кораблей Армии Человечества взломают эту оборону, а дальше – будь что будет.
      Под выстроившимися в оборонительных порядках кораблями роботов была видна почти полностью покрытая облаками поверхность планеты. Вориан увидел вспышку молнии, потом еще одну. Но главная и самая страшная гроза разразится сейчас в космосе впереди линии скрэмблерных полей, которые означают смертный приговор для двух миллионов человек, включая Серену Батлер. Я не могу принять иного решения. Если это действительно Серена Батлер, уцелевшая после стольких лет плена, то она поймет меня, более того, потребует, чтобы я поступил именно так, а не иначе.
      Но если это не Серена Батлер, то какое это имеет значение? Решение принято и будет выполнено любой ценой.
      Пока флот двигался вперед, сокращая расстояние, солдаты проявляли беспокойство. Некоторые молились о том, чтобы машины в последний момент отступили. Но Вориан знал, что никакого чуда не произойдет. Бесчисленные миллиарды порабощенных людей уже были убиты во время ядерного уничтожения планет Синхронизированного Мира. Сегодняшние его действия ужасны, но все это ничуть не хуже того, что он уже делал не один раз. Но зато теперь мыслящим машинам настанет конец.
      Решимость Вориана не поколебалась и после того, как он узнал о живом щите «моста хретгиров». Сам факт, что машины решились на такой отчаянный шаг, говорил о том, что здесь они теряют все. Цена победы очень высока… но приемлема.
      Возмущение Абульурда и его возражения стали большим разочарованием для Вориана. Абульурд лучше всех остальных понимал всю важность этого наступления – для Вориана и для всего человечества. Он должен был помогать своему верховному башару, а не мешать приказам своего прямого начальника и, больше того, друга.
      Вориан ощущал внутри предательский холодок. Ксавьер в такой ситуации никогда не стал бы колебаться. Он бы принял единственно верное решение, сделал единственно возможный выбор.
      Находившаяся в расположенном на безопасном расстоянии дипломатическом корабле Райна Батлер транслировала на весь флот свои молитвы, разрываясь между ненавистью к мыслящим машинам и желанием спасти чудесно вернувшуюся Серену Батлер и ее дитя-мученика. Вориан на секунду отвлекся, подумав о том, видит ли сама Райна парадокс в своих высказываниях. Если она действительно верит в то, что святая Серена явилась к ней в ее бредовых видениях, то как она может теперь верить в то, что Серена жива? В этом не было ни логики, ни смысла.
      Флот возмездия вошел в пояс скрэмблерных полей, в зону их досягаемости.
      – Приготовиться к атаке на противника. Офицерам артиллерии и комендорам по местам. Орудия зарядить. Стрелять только по моей команде. Мы ударим как огненный меч с небес.
      В горле у Вориана пересохло, он попытался сглотнуть. Если он ошибся, и Омниус применит лазерное оружие, то первая линия атакующих кораблей через считанные секунды будет обращена в пар псевдоатомным взрывом.
      – По мере приближения выбрать ключевые цели.
      – Сэр, что делать, если на боевых кораблях находятся люди – заложники?
      Вориан яростно повернулся и так посмотрел на заместителя по артиллерии, что тот подскочил с места от испуга.
      – А что делать, если их там нет? Не думайте о них. Делайте свое дело, батор.
      Голос его был лишен всяких интонаций. Как только «мост хретгиров» взорвется, ничто не сможет остановить яростный натиск кораблей Армии Человечества. В глубине души Вориану хотелось, чтобы это произошло скорее, чтобы можно было сосредоточиться на выполнении главной задачи.
      Готовый отдать приказ, Атрейдес положил пальцы на сенсорную панель, чтобы набрать последовательность кода, разрешающего открывать огонь. Он хотел нанести вред мыслящим машинам, как они наносили вред человечеству на протяжении множества поколений.
      Наконец вахтенный офицер доложил:
      – Мы на нужной дистанции, верховный башар!
      – Открыть огонь и начать бомбардировку. Превратим их в месиво!
      Желая сделать первый выстрел лично, Вориан коснулся нужной клавиши, но выстрела не последовало. Он нажал еще раз, и снова ничего не произошло. Пушки молчали.
      – Проклятие!
      На командном пункте послышались тихие ругательства и тревожные голоса офицеров. По каналам связи слышались недоуменные возгласы.
      – Сэр, вооружение не действует на всем флоте. Мы не можем сделать ни единого выстрела!
      Офицеры штаба лихорадочно принялись выяснять причину отказа оружия, эфир наполнился встревоженными голосами. Когда же был дан ответ, то для Вориана это было хуже, чем если бы кто-то плеснул ему в лицо кислотой.
      – Говорит Абульурд Харконнен, – раздался из динамиков громкий голос. – Для того чтобы предотвратить ненужное убийство миллионов невинных людей, я отключил пункт управления огнем от батарей на кораблях всего флота. Верховный башар
      Атрейдес, мы должны, мы обязаны найти лучшее решение, чем это. Теперь у вас нет иного выбора, вам надо отступить.
      – Приведите его ко мне, – рявкнул верховный башар. Офицеры военной полиции ринулись выполнять приказ. Вориан развернулся на стуле. – Приведите в порядок пушки!
      – Мы ничего не можем сделать без кода доступа – а башар Харконнен изменил последовательность цифр кода.
      – Теперь ясно, почему он выбрал имя Харконнен, – выпалил один из артиллерийских офицеров. – Он боится сражаться с машинами.
      – Разговоры. – Вориан не стал продолжать эту тему. Он не понимал, как мог его протеже сделать это, зачем Абульурд поставил на карту жизнь всего флота, разрушив систему управления войсками в самый критический момент. – Попробуйте воспользоваться резервными системами, обойдите код, примените ручное управление, если ничего не выйдет. Наводку делайте на глаз. В противном случае открывайте люки и бомбите противника хоть камнями.
      – Это займет несколько минут, верховный башар.
      – Сэр, нам сохранять курс? – спросил штурман. – Мы уже почти у «моста».
      Мысли Вориана путались, он был подавлен предательством, которое только что совершил Абульурд.
      – Если мы замедлим движение, машины поймут, что у нас что-то неладно.
      – Мы не смеем колебаться! – крикнул один из солдат-культистов. – Эти демоны подумают, что мы потеряли решимость в достижении нашей святой цели.
      Вориан был уверен, что Омниус не станет думать о таких вещах.
      – Вероятнее всего они заподозрят, что у нас технические неполадки, поломка. – Голос его скрежетнул металлом. – Продолжать наступление с прежней скоростью. Нам все равно надо наступать, пусть даже и большей ценой.
      Ему потребуется всего несколько минут, чтобы вытрясти из Абульурда коды доступа и снова включить пульт управления огнем. Может быть, они еще успеют все сделать вовремя.
      Абульурда Харконнена нашли без труда, и он не оказал сопротивления. На самом деле у него был даже гордый вид, когда офицеры втащили его на командный пункт. При Абульурде не было личного оружия; мрачным взглядом отстраненный башар словно стилетом уколол Вориана. На кителе Харконнена не было знаков различия.
      Пылая холодной яростью, Вориан Атрейдес шагнул навстречу Абульурду.
      – Что ты сделал? Ради Бога и святой Серены, скажи мне, что ты сделал?
      Абульурд посмотрел на Вориана еще раз, словно надеясь на понимание.
      – Я уберег вас от ужасной ошибки и спас миллионы жизней. Вориан схватил Абульурда за отвороты кителя.
      – Ты глупец! Если мы не покончим с ними сегодня, то ты обречешь нас на гибель и, мало того, еще на тысячу лет машинного рабства.
      Начальник артиллерии презрительно скривился.
      – Трус, такой же, как его дед.
      – Нет, он не похож на Ксавьера. – Вориан пристально смотрел в глаза Абульурду, разочарование выжгло все теплые чувства, какие он раньше питал к своему протеже, стерли из памяти приятные воспоминания прежних встреч и проведенного вместе времени. – Этот человек проявил собственную трусость, батор. Не стоит сравнивать его с другими.
      Абульурд не делал попыток вырваться, но продолжал умолять Атрейдеса не наступать.
      – Это не должно произойти так. Если бы вы только… Вориан перебил его ледяным тоном:
      – Башар Харконнен, я приказываю вам выдать мне новые коды. У нас слишком мало времени.
      – Простите, но я не могу этого сделать. Это единственный способ заставить вас по-иному взглянуть на дело. Вам придется отступить и повернуть назад.
      – Ты ставишь под угрозу жизнь всего флота возмездия. Башар нисколько не испугался.
      – Это вы угрожаете их жизням, Вориан, а не я.
      – Не смей называть меня по имени. Ты намекаешь на дружбу, которой отныне не существует. – Вориан с отвращением оттолкнул от себя Абульурда, и тот с трудом устоял на ногах. Вориан понимал, что ничего не добьется угрозой пытки, во всяком случае с Харконненом. – Ты предал будущее человечества!
      Раздался встревоженный голос штурмана:
      – Мы выходим на рубеж спутников, верховный башар. Уменьшить скорость?
      – Нет, мы поведем наступление, не важно… Абульурд резко выдохнул.
      – Вы не можете этого сделать! Вам надо остановиться и перегруппироваться! Постарайтесь вступить в переговоры с Омниусом. Ваши корабли безоружны…
      – Машины этого не знают, и в отличие от Эразма я умею блефовать. – На Вориана снизошло странное зловещее спокойствие. Лишенный дальнобойного оружия флот возмездия шел на сближение с вражеским флотом. Атрейдес понимал, что зашел слишком далеко и не имел права ни отступить, ни потерпеть поражение. – Кроме всего прочего, пока у меня есть воображение, я не останусь без оружия.
      Отвернувшись от бледного как смерть Абульурда, Вориан сказал:
      – Уберите его с моих глаз, заприте в каюту и поставьте надежный караул. – Трое разъяренных военных полицейских встали рядом с Абульурдом, словно ища повода избить предателя. – Я подумаю потом, что с ним делать – если, конечно, мы переживем сегодняшний день.
 

 
      Хотя Эразм просмотрел всю свою долгую, многовековую память, он не нашел там времени, когда у него было бы столько неприятностей. Он был близок… к панике или отчаянию? Чтобы предотвратить катастрофу и спасти Гильбертуса, надо было действовать безотлагательно.
       Интересно,подумал он вдруг с такой интенсивной вспышкой прозрения, что едва не забыл о неотложном. Наверное, теперь я понимаю, почему Серена Батлер так неистово пыталась спасти своего ребенка.
      Как независимый робот и советник всех воплощений Омниуса Эразм имел доступ ко всем командным пунктам Коррина. Спустившись в глубокие защищенные катакомбы города, Эразм оказался в помещении, заполненном координатной голографической сеткой. В этой объемной системе координат в масштабе были показаны позиции сил Омниуса вокруг планеты, положение каждого боевого судна и всех грузовых контейнеров с рабами, образовавших «мост хретгиров». В одном из этих невольничьих контейнеров был сейчас Гильбертус с клоном Серены. В непосредственной близости от сетки находился стремительно наступавший флот возмездия. Картинка менялась по мере того, как вражеские корабли приближались к планете. Суда Вориана Атрейдеса были уже в опасном соседстве со скрэмблерными полями сторожевых спутников. Сейчас эти поля активируют взрывные устройства и убьют людей в живом щите.
      Робот связал свой гель-контурный мозг с командной сетью. Он быстро проанализировал программу, составленную его блистательным воспитанником.
      Корабли Лиги ускорили движение, их намерения были ясны. Они решились вторгнуться в смертельно опасную для живого щита зону. Теперь ничто не сможет их остановить. Вориан Атрейдес, сын титана Агамемнона, был полон решимости принести в жертву всех заложников. Он не остановится.
      Гильбертус умрет, как только корабли людей пересекут роковую линию.
      За пределами голографической сетки находились связанные между собой узлы доступа к компьютерным данным и системам управления. Их обслуживали роботы, производившие сложные вычисления для двух всемирных разумов. Эразм, не обращая на роботов ни малейшего внимания, начал быстро обрабатывать данные, высчитывая вероятные сценарии сегодняшних событий. Независимому роботу даже не пришло в голову, что дело может принять именно такой оборот. Если бы Эразм был человеком, его действия назвали бы самоубийственными и предательскими. Он ликвидировал последний заслон, который оставался в распоряжении машин, единственную возможность не пустить людей к Коррину, хотя, как выяснилось, это не остановило бы Вориана Атрейдеса.
      Но это был единственный способ спасти Гильбертуса. Если этот человек умрет, думал независимый робот, то, пожалуй, не будет больше смысла и в его – Эразма – существовании.
      Осталось две секунды.
      Робот бегло осмотрел голографическое изображение машинной обороны, заметил возраставшее число вражеских кораблей, приближающихся к зоне досягаемости следящей аппаратуры. Здесь эти суда казались маленькими точками, но в действительности это были настоящие корабли, способные испепелить Коррин атомной бомбардировкой, когда они минуют живой заслон и убьют всех находящихся в нем заложников.
       И эти люди еще называют нас бесчеловечными!
      Без малейших колебаний Эразм принял на себя управление командным пунктом. Перед его оптическими сенсорами заплясали янтарные огоньки панели. Одним движением независимый робот прервал соединение между скрэмблерными полями и взрывчаткой на борту кораблей с заложниками.
      Потом он принялся наблюдать, как точки неприятельских судов прорвались сквозь обезвреженную баррикаду. Теперь перед ними не осталось ни одной преграды.
 

 
      У Вориана возник план, или, лучше сказать, фрагменты плана. Сцепив пальцы, он лихорадочно раздумывал. Надо учесть все ресурсы, которые есть в его распоряжении.
      Абульурд при всем желании мог отключить только вооружение, встроенное в основные корабли флота возмездия Лиги, но пусковые отсеки баллист и штурмовиков были буквально набиты истребителями-бомбардировщиками типа «кинжал». Все эти суда были оснащены импульсными атомными зарядами. Исходный план предусматривал прорыв околопланетной обороны противника с помощью бортового оружия баллист и штурмовиков, а «кинжалы» должны были взрывать свои бомбы уже на поверхности Коррина. Теперь придется использовать атомные бомбы против линий обороны противника – спасибо изменнику башару. Оставалось лишь надеяться, что оставшихся боеголовок хватит на то, чтобы уничтожить Омниуса на его базе. Для этого Вориан предполагал использовать диверсионные группы из гиназских наемников.
      Таким образом, по расчетам верховного башара, даже без бортового оружия его защищенные полями корабли обладают достаточной огневой мощью. Оставалось только одно – взломать оборону противника.
      Вориан уже не колебался, окончательно решив пожертвовать заложниками.
      Экипажи испустили вздох ужаса, когда флагманский корабль «Победа Серены» вышел на роковой рубеж. Вориан не отрываясь смотрел на экран, ожидая взрывов, которые уничтожат миллионы обреченных им на смерть заложников. Корабль пересек линию скрэмблерных полей.
      Но взрывов не было, ни одной вспышки. Два миллиона человек остались живы. Все обошлось без жертв.
      «Мост хретгиров» остался цел.
      Вориан не верил своим глазам.
      – В конце концов оказалось, что проклятый робот все-таки блефовал!
      – Люди целы! – не сдерживая избытка чувств, закричал штурман.
      – Святая Серена явила нам еще одно чудо! – В динамиках раздался возбужденный голос Райны Батлер. – Она сама поведет нас к окончательной победе над демоническими машинами. Поборник Атрейдес, вперед, на Коррин!
      Вориан взорвался.
      – Выключите этот сигнал. Приказы здесь отдаю я!
      Из-за предательства Абульурда они по-прежнему были лишены мощного бортового оружия. Вориан не мог придумать ничего хуже такого предательства – в особенности от близкого товарища, от молодого человека, которого он когда-то взял под свою опеку. Лучше бы уж Абульурд просто всадил ему в сердце нож!
       Я никогда больше не назову его ни своим приемным сыном, ни даже просто другом.
      Верховный башар поклялся себе, что победит, невзирая на измену Абульурда.
      – Давайте же воспользуемся этим преимуществом. – Он внимательно присмотрелся к возникшим на сканерах очертаниям вражеских судов, стараясь оценить огневую мощь и вооружение ближайших кораблей и их намерения. Потом он резко повернулся к подчиненным. – Немедленно башара Харконнена ко мне! Угроза «мосту» миновала. Теперь он не сможет отказаться выдать коды доступа!
      Несколько секунд прошли в молчании. Вориан повысил голос:
      – Где Абульурд? Мне нужны…
      – Прошу прощения, верховный башар, но трус… в лазарете _ Военный полицейский говорил, как нашкодивший подросток. – По дороге в его каюту он немного сопротивлялся. Похоже, он не скоро придет в себя.
      Вориан выругался. Он должен был предвидеть, что произойдет что-то подобное.
      – Используйте все, что сможете, – ракеты, артиллерию – все. Особенно скрэмблерные мины.
      Корабли продолжали беспрепятственно продвигаться вперед, к месту решающей схватки с загнанными в угол кораблями Омниуса.
      Вориан начал получать рапорты офицеров о том, что некоторые орудия удалось включить, хотя не было никаких гарантий высокой точности стрельбы, так как Абульурд надежно отключил системы автоматического прицеливания. Артиллерийские офицеры и добровольцы-культисты отсоединили орудия от централизованной системы управления и перевели их на ручной режим стрельбы.