Афоризм Дзенсунни
      На второе утро пребывания Лето в тюрьме Кайтэйна к нему в камеру явился чиновник с важными документами, которые должен был подписать молодой герцог: официальное требование Конфискационного Суда и отказ Лето от всех прав на собственность Дома Атрейдесов. Это был момент истины для Лето, поскольку это была та точка отсчета, начиная с которой Лето сам подтверждал необходимость и неизбежность столь опасного для него поворота событий.
      Хотя, конечно, это была тюрьма, камера состояла из двух помещений, в которых имелись удобная подвесная койка, стол из полированной эказской джакаранды, устройство для чтения голограмм и другие удобства. Эти так называемые привилегии были предоставлены Лето из-за его высокого статуса члена Ландсраада. Ни с одним главой Великого Дома никогда не обращались как с обыкновенным преступником, по крайней мере до того, как его либо лишали прав в ходе процесса, или если он становился отступником, как члены Дома Верниусов. Лето понимал, что, возможно, последний раз в жизни пользуется такими удобствами, если не сумеет доказать свою невиновность.
      Камера была теплой, еда вполне сносной, постель удобной - хотя в преддверии процесса Лето так и не смог сомкнуть глаз. Он почти не надеялся на быстрое разрешение своего дела. От торопливости могли, конечно, возникнуть дополнительные проблемы.
      Чиновник, технический секретарь Ландсраада, одетый в коричнево-серую форму с серебряными эполетами, обращался к Лето "мсье Атрейдес", не прибавляя, как обычно, герцогского титула, словно все бумаги были уже подписаны и члены магистрата оставили на них свои отпечатки пальцев. Прежде за все века существования империи Конфискационный Суд созывался трижды, в двух случаях обвиняемые проигрывали дело, и признанные виновными Дома уничтожались.
      Лето надеялся, что ему удастся поломать эту традицию. Он не мог допустить, чтобы Дом Атрейдесов рухнул меньше чем через год после смерти отца. Если это произойдет, то в анналы Ландсраада Лето войдет как самый некомпетентный правитель за всю писаную историю.
      Одетый в красно-черную форму Атрейдесов, Лето занял свое место за столом из голубого плаза. Туфир Гават, исполнявший обязанности советника-ментата, сохраняя невозмутимый и важный вид, сел в кресло рядом со своим герцогом. Вместе они просмотрели папку с документами. Как большинство официальных документов Империи, эти были написаны на тонких листах бумаги из ридулианских кристаллов. Этот материал мог храниться в течение тысячелетий.
      При прикосновении листы начинали подсвечиваться, и Лето с Гаватом могли без напряжения читать мелкий текст. Старый ментат воспользовался своей способностью к импринтингу: каждый лист навсегда запечатлевался в его безграничной памяти. Позже он вникнет во все детали. В документах было сказано, что именно будет происходить во время подготовки к процессу и во время его проведения. На каждой странице были идентификационные отметки всех офицеров суда и адвокатов Лето.
      Экипаж фрегата Атрейдесов по закону был отпущен и мог при желании вернуться на Каладан, хотя многие верные люди с корабля решили остаться на Кайтэйне и хотя бы своим присутствием поддержать герцога. Вся коллективная, равно как и индивидуальная ответственность была возложена только и исключительно на одного человека - герцога Лето Атрейдеса, командира фрегата. В дополнение было сказано, что дети Верниусов сохраняют статус беженцев при любом исходе дела и при любом возможном статусе Дома Атрейдесов. Таким образом, при любом исходе дела Лето мог считать, что одержал хотя бы одну, пусть маленькую победу: его друзья оставались в безопасности.
      Находясь под Конфискационным Судом - при этом его мать не могла быть отозвана из ссылки у Сестер-Отшельниц, - герцог Лето отказывался от всего своего имущества (включая ядерное оружие и управление планетой Каладан) в пользу смотрителей Совета Ландсраада на все время Суда глав Великих Домов.
      Суда, который мог превратиться в фарс.
      Однако независимо от того, проиграет он или выиграет, Лето знал, что своим поступком он сумел предотвратить большую войну, которая, если бы она разразилась, унесла бы миллиарды жизней. Его действия были правильными, невзирая на последствия, которые он, возможно, накликал лично на себя. Старый герцог, окажись он перед такой альтернативой, сделал бы точно такой же выбор.
      - Да, Туфир, все правильно, - сказал Лето, перевернув последний лист сверкающей ридулианской бумаги. Он снял с пальца герцогское кольцо, с мундира - герб Дома Атрейдесов и передал эти знаки герцогского достоинства чиновнику Ландсраада. Лето казалось, что он отрывает куски от собственного тела.
      Если он проиграет свою отчаянную игру, то владение Каладаном станет ставкой в имперской гонке "кто кого", граждане морской страны станут беспомощными свидетелями этой драки. Он отдал все, бросив на круг рулетки свое будущее и свое состояние. "Может случиться так, что они отдадут Каладан Харконеннам, - с отчаянием подумал Лето, - только чтобы досадить нам".
      Чиновник вручил Лето магнитную ручку. Лето прижал подушечку большого пальца к мягкой губке на маленькой чернильной ручке и размашисто расписался на документах. При этом он явственно услышал треск статического электричества, а может быть, это разгулялись его нервы. Чиновник тоже удостоверил свою личность на документах. То же самое с видимой неохотой сделал и Гават.
      Когда чиновник вышел, шурша свой формой, Лето объявил:
      - Теперь я простой гражданин, без титула и лена.
      - Только до нашей победы, - ответил на это Туфир Гават. Не стараясь скрыть дрожь волнения, он добавил: - Какой бы ни был исход, для меня вы всегда останетесь почитаемым мною герцогом.
      Ментат мерил камеру, как попавший в клетку тигр. Он остановился спиной к крохотному окну, за которым расстилался черный плоский пейзаж пригорода имперской столицы. Утреннее солнце вырисовывало четкий профиль ментата, оставляя его лицо в густой тени.
      - Я изучил официальные улики, данные, записанные сканерами отсека лайнера, и рассказы очевидцев и вынужден согласиться с вашими адвокатами, милорд, которые считают, что все складывается отнюдь не в вашу пользу. Мы должны начать с утверждения, что вы не подстрекали к этому акту, а дальше разворачивать защиту, исходя из этого пункта.
      Лето вздохнул.
      - Туфир, если ты мне не веришь, то у нас нет шансов выиграть дело в Суде Ландсраада.
      - Я принимаю вашу невиновность как факт. Но есть несколько возможностей, которые я перечислю в порядке возрастания вероятности. Первое: хотя это и не слишком вероятно, но катастрофа тлейлаксианских кораблей могла стать следствием несчастного случая.
      - Надо придумать что-нибудь получше, Туфир. В эту версию никто не поверит.
      - Более вероятно, что тлейлаксы сами взорвали свой корабль, чтобы инкриминировать взрыв вам. Мы же знаем, как мало они ценят жизнь. Пассажиры и экипаж погибшего корабля могли быть гхола, а они восполнимы. Они всегда могут вырастить нужное им количество двойников.
      Гават в раздумье щелкнул пальцами.
      - К сожалению, здесь мы не имеем мотива. Стали бы тлейлаксы затевать такую сложную, преступную и опасную игру только потому, что вы приютили на своей планете детей Дома Верниусов? На какие выгоды они рассчитывали?
      - Вспомни, Туфир, в своем выступлении перед членами Ландсраада я объявил их своими врагами. Они тоже рассматривают меня как своего врага.
      - Все же я не думаю, что этого было достаточно, чтобы спровоцировать их на такое преступление, мой герцог. Нет, за этим кроется что-то большее, что-то такое, ради чего преступник был готов развязать большую войну. - Он помолчал, потом снова заговорил: - Я не могу себе представить, что именно получит Бене Тлейлакс в случае осуждения или разгрома Дома Атрейдесов.
      Лето и сам пытался разгадать эту головоломку, но если она была не под силу даже ментату, то Лето и подавно не мог распутать нити.
      - Хорошо, - произнес Лето, - какие еще есть возможности?
      - Возможно... террористический акт иксианцев. Вылазка сторонников Дома Верниусов, которые решили таким образом ударить по тлейлаксам. Попытка с негодными средствами, совершенная для того, чтобы помочь изгнанному Доминику Верниусу. Возможно также, что в деле участвовал и сам Доминик, хотя о нем не было никаких сведений с тех пор, как он объявил себя ренегатом.
      Лето переварил сказанное, но его озадачил чисто практический вопрос.
      - Террористический акт? Но каким образом он был совершен?
      - Трудно сказать. Тот факт, что выгорел весь корабль тлейлаксов, говорит о том, что применили многофазные ракеты. Химический анализ остатков корабля подтвердил это предположение.
      Лето откинулся на спинку удобного кресла.
      - Но как? Кто мог выпустить эти ракеты? Давай вспомним, что все свидетели утверждают, что снаряды были выпущены со стороны нашего фрегата. Отсек лайнера был абсолютно пуст вблизи нашего судна. Ты и я все видели. Наш корабль находился ближе всех к кораблям тлейлаксов.
      - Несколько ответов, которые я могу предложить, являются равно маловероятными, мой герцог. Такие снаряды мог выпустить маленький боевой корабль, но такое судно невозможно спрятать. Мы ничего не видели. Даже если допустить, что в отсек вышел одетый в скафандр человек, который стрелял, то и его неизбежно бы видели. Так что применение ручных средств пуска тоже исключено. Кроме того, никому не разрешается выходить в отсек и вообще покидать свои корабли во время транзита в свернутом пространстве.
      - Я не ментат, Туфир... но я чую, что в этом деле не обошлось без Харконненов.
      Лето задумался, чертя пальцем круги по гладкой холодной поверхности стола. Надо думать, надо быть сильным. Гават выдал ему сжатый анализ.
      - Когда происходит преступное деяние, то три главных следа неминуемо приводят к преступнику: деньги, власть или месть. Этот инцидент был подстроен для того, чтобы уничтожить Дом Атрейдесов, возможно, по той же схеме, которую использовали, убив вашего отца.
      Лето тяжело вздохнул.
      - Наша семья наслаждалась несколькими мирными годами, пока правили барон Дмитрий Харконнен и его сын Абульурд, которые оставили нас в покое. Боюсь, что барон Владимир Харконнен снова решил раздуть старую вражду. То, что я о нем слышал, подтверждает мои слова.
      Ментат мрачно улыбнулся.
      - Я тоже думал об этом, милорд. Я абсолютно не могу понять, как они могли осуществить такое нападение при том, что вокруг было полно кораблей, с которых могли все увидеть. Доказать же наше обвинение в Суде Ландсраада будет поэтому очень трудно.
      Появился охранник и с непроницаемым лицом, не глядя на Лето, положил на стол пакет и удалился.
      Гават провел сканером над подозрительной посылкой.
      - Кубик с посланием, - сказал он.
      Сделав знак Лето отойти подальше, он вскрыл упаковку, и на стол выпал темный предмет. На нем не было никаких знаков, ни подписи отправителя, но послание казалось весьма важным.
      Лето взял кубик, и он засветился, считав его отпечатки пальцев. Слова побежали по грани кубика синхронно с движениями глаз герцога. Послание содержало всего два предложения, но они стоили массы провокационной информации.
      "Кронпринц Шадцам, как и его отец, поддерживает тайную и незаконную связь с Бене Тлейлаксу. Эта информация может оказаться полезной для вашей защиты, если вы, конечно, осмелитесь ее использовать".
      - Туфир, посмотри-ка сюда.
      Но слова исчезли, прежде чем Лето успел повернуть грань к Гавату. Кубик внезапно развалился на куски в ладони Лето. Он не имел ни малейшего представления о том, кто мог прислать ему такую бомбу. Возможно ли, что у меня есть союзники на Кайтэйне?
      Лето внезапно охватили тяжкие подозрения, это была почти паранойя. Он перешел на язык жестов, применявшийся в боевой обстановке Атрейдесами с незапамятных времен. Этому языку старый герцог научил Лето и близких к себе людей. Ястребиное лицо молодого человека потемнело, пока он рассказывал Гавату о том, что он прочитал, и спрашивал, кто мог прислать это.
      Ментат раздумывал несколько мгновений, прежде чем ответить на том же языке жестов.
      - Тлейлаксы не славятся своими воинскими доблестями, но эта связь может объяснить легкость, с которой они сокрушили Икс с его высокими оборонными технологиями. Возможно, что сардаукары тайно взяли контроль над населением подземных городов Икса. Шаддам каким-то образом замешан в этом деле, закончил Туфир, - и не хочет, чтобы это выплыло наружу.
      Пальцы Лето замелькали с новой силой. Он хотел разъяснений.
      - Но как это может быть связано с нападением на лайнер? Я не вижу связи.
      Гават облизнул красные губы и произнес тихим шепотом:
      - Может быть, ее нет. Но это не имеет значения, поскольку мы можем использовать эту информацию, когда для нас настанет самый трудный час. Я предлагаю блефовать, мой герцог. Это будет показательный, отчаянный блеф.
      К проведению Конфискационного Суда неприложимы обычные правила представления улик. Улики не представляются ни противной стороне, ни магистрату до проведения судебного заседания. Это ставит подсудимого в выгодное положение, преимущества коего соизмеримы с риском, который несет обвиняемый.
      Правила Рогана о представлении улик; 3-е издание
      Прочитав послание Лето, кронпринц Шаддам вспыхнул от ярости.
      "Сир, моя защита располагает документами о Ваших связях с Бене Тлейлаксу".
      - Немыслимо! Как он мог это узнать?
      Непристойно выругавшись, Шаддам швырнул кубик в стену, отколов от нее кусок мрамора с синеватыми прожилками. Фенринг бросился подбирать осколки кубика, чтобы прочесть, что именно хотел сказать юный Атрейдес. Шаддам с такой ненавистью взглянул на своего советника, словно во всем был виноват один только Фенринг.
      Наступал вечер. Дело происходило в пентхаусе Фенринга, и сейчас Шаддам нервными шагами мерил периметр балкона, а Хазимир, как тень, крадучись, следовал за своим повелителем. Шаддам, хотя и не был еще коронован, уселся на стоявшее на балконе кресло с таким видом, словно это был императорский трон. С королевской надменностью он вперил взор в друга.
      - Итак, Хазимир, как ты полагаешь, откуда мой кузен мог узнать о тлейлаксах? Какие у него есть улики?
      - Хммм-а, может быть, он просто блефует...
      - Такая догадка не может появиться в результате простого совпадения. Мы не имеем права считать это сообщение блефом, даже если это действительно так. Мы не можем допустить, чтобы правда выплыла наружу в Ландсрааде. - Шаддам застонал от бессильной злобы. - Мне совсем не нравится этот Конфискационный Суд. И никогда не нравился. Этот процесс снимает с императора всякую ответственность за изменение статуса и прав Великих Домов, которые передают себя под юрисдикцию означенного суда. То есть я не могу повлиять на его решения. Думаю, что это плохая форма судебной власти.
      - Но вы ничего не можете поделать с этим, сир. Это установление закона восходит своими корнями к временам Джихада, когда Дом Коррино был облечен властью над цивилизацией и человечеством. Примите в расчет, что за истекшие с тех пор тысячелетия Конфискационный Суд собирался всего три раза; как мне кажется, находится немного любителей играть в игры по принципу "все или ничего".
      Шаддам продолжал хмуриться, отчужденно глядя на вырисовывающиеся вдалеке, на фоне вечернего неба, призматические башни императорского дворца.
      - Но как он мог все это узнать? Кто ему сказал? Что мы упустили? Это же катастрофа!
      Фенринг остановился на краю балкона, глядя на звезды своими близко посаженными блестящими глазами. Понизив голос до зловещего шепота, он заговорил:
      - Может быть, мне стоит нанести Лето Атрейдесу маленький частный визит, навестить узника в его камере, хммм? Просто чтобы выведать, что он узнал и как это ему удалось. Это самое очевидное решение нашей маленькой дилеммы.
      Шаддам ссутулился в кресле, от неестественной позы, в которой сидел кронпринц, у него затекла поясница.
      - Герцог ничего не скажет. Ему есть что терять. Может быть, он хватается за соломинку, но я ни минуты не сомневаюсь, что он полон решимости привести в исполнение свою угрозу.
      Огромные глаза Фенринга потемнели.
      - Если я задаю вопросы, Шаддам, то получаю ответы. - Он сжал кулаки. - Вам бы давно следовало это усвоить.
      - Его ментат, Туфир Гават, не оставит Лето одного, а этот советник страшный противник; его называют Мастером Убийств.
      - Я тоже не лишен этих талантов, Шаддам. Мы можем найти способ разлучить их. Вы распорядитесь, а я прослежу, чтобы все было исполнено.
      Подумав о возможном убийстве, Фенринг пришел в обычное для таких ситуаций возбуждение, предвкушая ни с чем не сравнимое удовольствие. Глаза его вспыхнули, но Шаддам остудил пыл Фенринга.
      - Если он такой умный, каким кажется, то наверняка позаботился о гарантиях безопасности. Да, да. Как только Лето почует опасность, он немедля расскажет все, что знает, - и никто не знает, какие условия он при этом себе выторговал, особенно если его план был разработан заранее.
      ...полное раскрытие сведений о ваших связях с Тлейлаксу...
      По балкону пронесся легкий прохладный ветерок, но Шаддам не стал уходить в комнаты.
      - Если просочится информация... о нашем... проекте, то Великие Дома не пустят меня на трон, а силы Ландсраада будут направлены на Икс.
      - Они переименовали его в Ксуттух, сир, - буркнул Фенринг.
      - Это не важно, как он теперь называется.
      Кронпринц провел рукой по своим напомаженным рыжим волосам. Одна-единственная строчка послания Атрейдеса потрясла его больше, чем падение сотни империй. Интересно, как бы такое известие подействовало на старого императора? Не так ли, как в свое время подействовал эказский мятеж на заре его царствования?
      Смотри и учись.
      Замолчи, старый стервятник!
      Шаддам нахмурил лоб.
      - Подумай об этом, Хазимир, это же очевидно. Есть ли хоть один шанс на тысячу в пользу того, что герцог Лето не уничтожал кораблей тлейлаксов?
      Фенринг приложил палец к своему крошечному подбородку.
      - Я очень в этом сомневаюсь, сир. Корабль Атрейдесов находился в непосредственной близости, как утверждают все очевидцы. Оружие выстрелило, а герцог Лето никогда не скрывал своей ненависти к Бене Тлейлаксу. Помните его речь в Ландсрааде? Он виновен. В этом уверены все без исключения.
      - Мне все же кажется, что даже шестнадцатилетний юноша должен был действовать более осмотрительно и тонко. Зачем тогда он потребовал Конфискационного Суда? - Шаддам терпеть не мог положений, когда он не понимал людей и мотивов их действий. - Это же смешно! Такой риск, и ради чего?
      Фенринг выдержал паузу, а потом заговорил. Его мысль подействовала на Шаддама как разорвавшаяся бомба.
      - Может быть, Лето заранее знал, что пошлет вам свою записку? - Он жестом указал на осколки кубика. Надо было спешить с объяснениями, когда Шаддам приходил в ярость, он начинал лучше соображать.
      - Вероятно, вы мыслите с некоторым опозданием, сир. Может быть. Лето намеренно ударил по кораблям тлейлаксов, чтобы использовать эту атаку в качестве предлога для того, чтобы требовать Конфискационного Суда - публичного форума Ландсраада, на котором он сможет сказать все, что он знает о наших планах? Его будет слушать вся Империя.
      - Но зачем, зачем? - Шаддам посмотрел на свои ухоженные ногти, краснея от растерянности. - Что он может иметь против меня лично? Ведь я - его кузен!
      Фенринг вздохнул.
      - Лето Атрейдес - близкий друг изгнанного иксианского принца. Если он узнал о нашей причастности к перевороту на Иксе, то разве это не достаточный мотив для совершенного им поступка? От своего отца он унаследовал глубокое, я бы сказал, непомерное, чувство чести. Примите во внимание следующее: Лето решил сам наказать Бене Тлейлаксу. Но если мы позволим ему сейчас выступить перед Великими Домами Ландсраада, то он расскажет о наших планах и потащит нас в пропасть вместе с собой. Все очень просто, не правда ли, хммм-а? Он совершил преступление, прекрасно сознавая, что нам придется его защищать, чтобы защитить самих себя. Как бы то ни было, он нас накажет. По крайней мере у него есть такая возможность.
      - Да-да. Но это же...
      - Шантаж, сир?
      Шаддам вдохнул холодный воздух.
      - Будь он проклят!
      Теперь кронпринц был действительно похож на императора, принимающего решения.
      - Будь он проклят! Если ты прав, Хазимир, то у нас нет выбора. Нам придется ему помогать.
      Писаный Закон Империи незыблем. Его нельзя изменить независимо от того, какой Великий Дом находится у власти и какой конкретно император сидит на Троне Золотого Льва. Документы имперской конституции утверждались на тысячелетия. Но это не значит, что в правовом отношении все режимы идентичны друг другу; разнообразие возникает от тонкостей толкования законодательных актов и от микроскопических лазеек, которые могут разрастись до таких размеров, что сквозь них сможет пролететь лайнер Космической Гильдии.
      Закон Империи: комментарии и поправки
      Лето лежал на подвесной кровати, ощущая тепло от прикосновений массажной машины, которая разминала затекшие мышцы спины и шеи. Герцог все еще не знал, что делать дальше.
      Не получая никакого ответа от кронпринца. Лето все больше проникался убеждением, что его дикий блеф не сработал. Было ясно, что присланное ему сообщение было выстрелом с дальним прицелом, но сам Лето не понимал, что оно могло означать. Отказавшись от попыток понять это, они с ментатом Туфиром Гаватом проводили бесконечные часы в рассуждениях об особенностях их дела и все больше склонялись к выводу, что надо полагаться только на собственные силы.
      Долгие часы скуки, ожидания и искушения скрашивали разнообразные удобства, окружавшие Лето в камере: фильмы, красивая одежда, письменные приборы и даже курьер, ожидавший у дверей приказаний доставить то или иное послание какому-либо адресату. Все знали, сколь высоки ставки процесса, и не все на Кайтэйне желали Лето успеха и выигрыша.
      Формально, поскольку соблюдались условия суда, в котором участвовал Лето, он не являлся владельцем этих вещей, но герцог находил удовольствие в самой возможности пользоваться ими. Фильмы и одежда создавали иллюзию стабильности, связывая его с тем, что он называл "прежней жизнью". С того таинственного нападения на тлейлаксов в грузовом отсеке лайнера жизнь превратилась в сплошной хаос.
      Все будущее Лето, его судьба повисли на тонкой ниточке непредсказуемого решения Конфискационного Суда: победитель получает, а проигравший теряет все. Если он проиграет, то Дом Атрейдесов ждет участь, по сравнению с которой раем покажется даже отступничество Верниусов. Дом Атрейдесов просто перестанет существовать - совсем.
      По крайней мере, думал он с мысленной кривой усмешкой, мне не придется ломать голову над женитьбой, которая обеспечит меня необходимыми связями в Ландсрааде. Он тяжело вздохнул, вспомнив о бронзововолосой Кайлее и о том, что ее мечтам никогда не суждено сбыться. Если его лишат титулов и владений. Лето Атрейдес сможет жениться на ней, не думая о политике и династических интересах, но захочет ли она, с ее мечтами о блеске императорского двора, связать свою жизнь с ним, когда он перестанет быть герцогом?
      Я всегда нахожу преимущества в любой ситуации, сказал как-то Ромбур. Ради друга он мог бы сейчас проявить побольше оптимизма.
      За заваленным листами ридулианской бумаги столом из синего плаза сидел Туфир Гават, усиленно разбираясь в уликах, которые могут быть использованы против Лето. Кроме этого, надо было проанализировать законы Ландсраада, донесения адвокатов и собственные ментатские проекции Гавата. Эта адская работа требовала от Гавата исключительной концентрации внимания.
      Исход дела полностью зависел от свидетельств очевидцев и привходящих обстоятельств, а они весьма красноречиво говорили в пользу обвинения, начиная с гневной речи Лето в Ландсрааде, которую можно было расценить как вербальное объявление войны.
      - Все указывает на мою виновность, не так ли? - спросил Лето, садясь на кровати. Массажный автомат выключился.
      Гават кивнул.
      - И весьма недвусмысленно, милорд. Причем улики становятся все весомее. Пускатели многофазных снарядов были осмотрены экспертами Ландсраада, которые поняли, что из них стреляли. Будь они прокляты: это добавило еще одну улику.
      - Туфир, мы же прекрасно знаем, что из пускателей действительно стреляли. Мы доложили об этом с самого начала. Мы же практиковались в стрельбе по движущимся мишеням перед отлетом на Кайтэйн. Все члены нашего экипажа могут подтвердить этот факт.
      - Члены магистрата могут не поверить этим свидетельствам. Объяснение звучит слишком обыденно и похоже на заранее состряпанное алиби. Могут сказать, что мы практиковались в стрельбе, зная, что предстоит нападение на корабль тлейлаксов. Это достаточно нехитрый трюк.
      - Ты всегда был хорош в анализе мелких сложных деталей, - сказал Лето, мягко улыбнувшись. - Так тебя учили в школе корпуса безопасности. Ты тщательно просеиваешь все возможности, ищешь ходы в многослойных комбинациях, строишь проекции и делаешь расчеты.
      - Именно в этом мы сейчас нуждаемся больше всего, мой герцог.
      - Не забывай, что на нашей стороне истина, Туфир, а это очень мощный союзник. Мы предстанем перед трибуналом Великих Домов с высоко поднятой головой и расскажем им обо всем, что произошло, и, самое главное, о том, чего не было. Они должны поверить нам, иначе чего стоят столетия, овеянные честью и достоинством Атрейдесов.
      - Хотелось бы мне обладать вашей силой... вашим оптимизмом, - ответил Гават. - Вы выказываете замечательную твердость и самообладание.
      В глазах Туфира мелькнуло горькое выражение.
      - Ваш отец хорошо учил вас и мог бы вами гордиться. - Он выключил голографический проектор, и листы законоположений растворились в спертом тюремном воздухе. - Но если рассчитывать на реальность, то надо сказать, что среди членов магистрата и голосующих членов Ландсраада мало найдется таких, кто выскажется за вашу невиновность, полагаясь на старые заслуги Дома Атрейдесов.
      Лето улыбался, но от него не ускользнуло, насколько подавлен его ментат. Он спрыгнул с кровати на пол. Одетый в синюю форму, Лето не стал обуваться и ступил на пол босиком. Руки его ощутили холод, и он немного повысил температуру в камере.
      - У меня появится больше сторонников после того, как члены магистрата выслушают мое заявление и оценят мои улики.
      Гават посмотрел на Лето таким же взглядом, каким он смотрел на него, когда тот был еще совсем маленьким ребенком.
      - У нас есть только одно преимущество - за вас будут голосовать те, в ком чувство справедливости уступит чувству традиционной неприязни к тлейлаксам. Что бы они ни думали о вашей виновности, в первую очередь эти люди возьмут в расчет то, что вы из благородного семейства и полноправный член Ландсраада. Вы - один из них, и они не уничтожат Великий Дом в угоду какому-то Бене Тлейлаксу. Несколько Домов уже выразили готовность поддержать нас из уважения к вашему отцу. По меньшей мере на одного из членов магистрата произвело неизгладимое впечатление ваше смелое выступление на Совете Ландсраада несколько месяцев назад.
      - Но все до сих пор верят, что я мог совершить это немыслимое злодейство? - По лицу герцога пробежала гримаса отвращения. - Все другие причины случайны.
      - Вы для них незнакомец, почти мальчик, дерзкий и импульсивный. Сейчас, мой герцог, вы в первую очередь должны озаботиться самим вердиктом, а не основаниями его вынесения. Если вы выиграете, то у вас в распоряжении будет достаточно времени для того, чтобы восстановить свою репутацию..
      - А если я проиграю, то все это не будет играть никакой роли.
      Многозначительно кивнув, Гават застыл на месте, как монолит.
      - Не существует отработанной процедуры проведения Конфискационного Суда. Это свободное волеизъявление участников, не ограниченное никакими процедурными или законодательными рамками, это контейнер без содержимого. Без открытого процесса нам не придется откровенно рассказывать суду об уликах, которые мы собираемся представить, но этого не потребуют и от противной стороны. Мы не можем знать, к какой лжи прибегнут наши враги и какие улики они состряпали. Мы не в состоянии предугадать, какими законными уликами располагают тлейлаксы, какие свидетели выступят в их пользу, и паче всего, мой герцог, приготовьтесь услышать множество гадостей, которые станут говорить в адрес Дома Атрейдесов.
      Услышав шум. Лето поднял голову и увидел, что охранники отключили защитное поле, чтобы позволить войти в камеру Ромбуру. Иксианский принц был одет в белую рубашку с иксианским завитком на воротнике. Лицо его раскраснелось от физических упражнений, которыми он только что занимался. Волосы были мокры от недавнего мытья. На правой руке сверкало драгоценное кольцо.
      Лето подумал о том, как похожи их с Ромбуром судьбы: они оба отпрыски разогнанных и почти уничтоженных Великих Домов. Ромбур, которому предоставили временное убежище при дворе, являлся к Лето каждый день в одно и то же время.
      - Уже позанимался? - приветливо спросил Лето, невзирая на мрачный пессимизм, которому, не скрывая этого, предался Туфир Гават.
      - Сегодня я сломал их тренировочную машину, - ответил Ромбур с озорной усмешкой. - Эту халтуру поставляет сюда какой-то из Малых Домов. Никакого контроля качества, не сравнить с иксианской работой.
      Лето рассмеялся, и друзья сцепили кончики пальцев в имперском рукопожатии.
      Ромбур почесал свои взлохмаченные мокрые волосы.
      - Интенсивные упражнения помогают мне думать. В такие дни очень трудно сосредоточиться. Э, моя сестра прислала письмо о своей поддержке со специальным курьером с Каладана. Мне хотелось, чтобы ты узнал об этом. Может, оно придаст тебе бодрости духа.
      Лицо Ромбура стало серьезным, на нем отразились следы многих испытаний, которые не следует переживать мальчику в шестнадцать лет. Такие испытания приводят к преждевременному возмужанию и ранней зрелости. Лето понимал, что Ромбур и Кайлея озабочены сейчас тем, что станется с ними, если Дом Атрейдесов будет осужден. Два Великих Дома, сокрушенные в неправдоподобно короткий промежуток времени. Возможно, брату и сестре придется отправиться на поиски своего находящегося в изгнании отца...