Утром, как только Егор проснулся, тут же ущипнул себя: не растолстел ли за ночь? Вроде нет. По-прежнему каждое рёбрышко сосчитать можно. И всё-таки он соскочил с кровати и подбежал к зеркалу.
      Из зеркала на него глядел кто-то черноглазенький и ушастый. Егор показал ему язык. Тот в ответ тоже язык показал. Егор поморщился — и тот поморщился. «Хорошо, если бы он был настоящий, — подумал Егор. — Весело бы мы жили».
      Егор побежал на кухню. Рост на всякий случай тоже надо измерить. Егор встал к косяку и чуть-чуть приподнялся на цыпочках. Но, видимо, раньше он тоже на цыпочках стоял, потому что зарубинка была как раз ему вровень. Никаких изменений в его жизни не произошло. Только и хорошо, что в школу не ходить. А если подумать, то тоже — чего хорошего? Лежи, гляди в потолок. Родители на работе, бабушка тоже куда-то ушла.
      И от кого, как не от Затейника, все его несчастья идут! Хорошо, если б часы у него сломались. Егор вспомнил, как однажды папа свои часы в ведро с водой уронил, и они идти перестали. Мама сердилась на папу и говорила, что в механизм вода попала. Папа отвечал, что часы герметические и вода туда никак не может проникнуть. «Почему же они тогда остановились?» — спрашивала мама. На это папа ответить не мог.
      Хорошо бы Затейник тоже свои часы в ведро с водой уронил и они бы тоже идти перестали. Он их давай трясти, к уху прикладывать. Бесполезно. Стрелки на месте стоят. Затейник в отчаянии к часовому мастеру бежит. А что часовой мастер с его часами может сделать? Ничего! Они же не простые. Пожимает мастер плечами: «Что у вас за странные часы? Что-то ничего не пойму». Затейник молчит, объяснять не желает. Он мрачно берёт их обратно и усталой походкой идёт в дом отдыха «Сосновый бор».
      А навстречу ему Егор весело бежит. «Куда?» — кричит Затейник. «Во второй класс!» — отвечает Егор. Затейник понимает, что ничего с Егором больше сделать не может, и плачет горькими слезами.
      Но едва ли Затейник уронит свои часы в ведро с водой. Как бы сделать так, чтоб они всё-таки упали? Играет он, скажем, на баяне, пиджак свой повесил на стул, а в пиджаке часы. Они с Арканей подползают, вынимают секретные часики и бух! — в ведро с водой. Пополоскали — и обратно в карман поместили, уже бездействующие.
      Трудно одному весь этот план разработать, скорее бы Арканя из школы приходил.
      Егор сел на подоконник, открыл окно. С Камы потянуло влажным воздухом.
      По реке еле-еле тащился старенький буксир. На нём было развешано выстиранное бельё, как будто не буксир плыл, а домик — с окнами, печкой, трубой.
      Егор представил, что их дом сейчас тоже плывёт, а он не на окне сидит, а на капитанском мостике.
      — Лево руля, право руля! Полный вперёд! — закричал он.
      — Видать, совсем поправился. Ну и хорошо.
      Егор оглянулся: бабушка пришла!
      — Учительница Елена Васильевна про тебя спрашивала, — сообщила она.
      — В школу велела идти?
      — Не велела.
      — Как это не велела? — Егор слез с подоконника. — Совсем?
      — Как, говорит, выздоровеет окончательно, пусть тогда и приходит. Такой наказ дала.
      — Она хоть заревела? — спросил Егор.
      — А зачем ей реветь?
      — Я ведь болею, бабушка, ей, наверное, меня жалко.
      — И не думала она реветь. Учительница всё-таки, хоть и молодая.
      Значит, не ревела и в школу не ждёт. А если он совсем не выздоровеет? Ничего не будет есть, истощает и умрёт. Елена Васильевна, выходит, вычеркнет его из журнала и посадит с Катей Лебедевой неизвестно кого. И все забудут, что Егор Тарантин учился в первом классе.
      — Бабушка, она хоть спросила, какой я болезнью болею?
      — А как же, поинтересовалась. Я сказала, что простыл.
      — Ты уж, бабушка, никому про дрожжи не говори. С дрожжей не растут, а толстеют.
      — Молчу, молчу.
      — А где я, бабушка, простыл? Ведь тепло. Может, я Каму переплывал? Доплыл только до середины, ветер как подул! Как меня с головой накрыло — и прямо на дно! Еле-еле вынырнул.
      Но бабушка его уже не слушала. У неё было столько всяких дел, что за весь день не переделаешь. Егору стало скучно. От нечего делать он полежал на кровати, под кроватью, в шкафу посидел, изображая из себя разведчика. Включил телевизор. Но там шла передача о хранении свёклы в зимних условиях.
      К радости Егора, появился кот Васька, который гулял где-то целую ночь. Он был страшный задира и драчун.
      — Опять с кем-нибудь подрался?
      Васька ничего не ответил, хотя Егор и учил его разговаривать. Он лениво улёгся на стуле и замурлыкал. Играть ему совсем не хотелось. Егору ещё скучнее стало. Всё-таки утро тянулось удивительно долго, не то что в школе.
      — Бабушка, бабушка! — закричал он.
      Бабушка всполошилась, прибежала.
      — Я думала, уж не пожар ли. Только на пожаре так кричат.
      — Что мне делать, бабушка? Скучно что-то болеть.
      — А ты лежи да думай, — сказала бабушка. — Иной раз бы подумал, да некогда. А у тебя и дел-то других нет, думай себе да думай.
      — А о чём?
      — Что ты за человек, если тебе подумать не о чем?
      — Есть мне о чём подумать, даже очень.
      — Ну, вот и думай, коли есть. А мне надо обед варить.
      Егор лёг на кровать, закрылся одеялом и приготовился думать. В этот самый момент Арканя появился.
      — Здравствуйте, бабушка Груня! Что Егорка делает?
      — Он думает.
      Арканя прошёл в спальню.
      — Здравствуй, Егорка. Бабушка Груня говорит, что ты думаешь.
      Егор очень обрадовался Аркане, сбросил одеяло.
      — Нет, Арканя, я только собрался.
      — Вставай скорее, Егорка! Сейчас к тебе Лебедева придёт Катерина.
      — Зачем? — испугался Егор.
      — Она говорит, что Елена Васильевна поручила ей навестить тебя. Только ничего ей Елена Васильевна не поручала. Это она сама придумала. Я ей сказал, что ты уже совсем здоровый. Она заладила своё: «Нет больной, нет больной!»
      — Давай, Арканя, убежим, — предложил Егор.
      — Не-е, — замялся Арканя. — Она смирная. Посидит — и всё.
      Смирная-то смирная, только Егор не знал, что и делать. В школе понятно: её можно и за косу дёрнуть. А тут в гости придёт! Ещё ни разу ни одна девочка в гости к нему не приходила. Просто так забегали: Маринка, Галка, Наташка. Соседские девчонки. Но Катя Лебедева не просто забежит, она навестить придёт. Почему-то Егор представил, что в её руке будет обязательно корзиночка, а на голове — беленький платочек. И говорить она будет вежливо, на «вы».
      — Нет, Арканя, давай убежим! — Егор торопливо стал натягивать свитер.
      Но тут раздался тихий стук в дверь.
      — Она, наверное. — И Арканя побежал навстречу.
      Егор не знал, как и быть: то ли ему ложиться, раз он больной, то ли уж быть совсем здоровым.
      — Вот он — жив-здоров! — сказал Арканя.
      Катя Лебедева робко вошла в комнату. Вместо корзиночки в руках у неё был портфель: видимо, домой она не заходила.
      — Садись, — сказал Егор и подставил стул.
      Арканя присел на кровать. Они замолчали. Катя расстегнула портфель. Там у неё лежало большое яблоко, которое мама велела съесть в большую перемену. Но Катя оставила его Егору.
      — Кушайте! — сказала она.
      Егор взял яблоко. Оно было холодное, тяжёлое, жёлтое, и сквозь жёлтое проступало нежное, розовое.
      — С юга привезли? — спросил Арканя. — У нас такие не растут.
      — С юга, — подтвердила Катя.
      Егор аккуратно разрезал яблоко на дольки. Одну дольку, самую большую, унёс бабушке Груне. А самую розовую и красивую протянул Кате.
      Они сидели и хрустели яблоком, не глядя друг на друга.
      — На юге зимы не бывает, — наконец сказал Егор. — Всё время лето.
      — Вот бы там жить! — вздохнул Арканя. — Мы бы всё время яблоки ели и арбузы тоже.
      — И абрикосы там растут, — сказала Катя.
      — И море там такое тёплое, что целый день можно купаться. Не замёрзнешь, — произнёс Егор.
      — Целый день всё равно не высидишь, — возразил Арканя. — Есть захочется.
      — Можно прямо в море есть, — не сдавался Егор. — Лежи на спине и грызи яблоко.
      — Ну да! — рассмеялся Аркаря. — Волна поднимется — только тебя и видели.
      — А его дельфины спасут, — сказала Катя.
      — Дельфины? — Арканя даже встал. — Да как они про него узнают? Дельфины в океане живут!
      — Не только в океане, — возразила Катя. — Они прямо у берега плавают, я сама видела.
      — Ну, ты и заливаешь! — не выдержал Егор, хотя ему очень хотелось, чтоб его спасли дельфины.
      — Где ты их видела? — засмеялся Арканя. — Во сне?
      — Что ты смеёшься? Мы с мамой были в Батуми и ходили в дельфинарий. Там они выступают перед публикой, как в цирке.
      Мальчики удручённо молчали. Они никогда не были на юге и ещё не видели моря, не то что дельфинов. Даже в городе, на левом берегу Камы, им приходилось бывать довольно редко.
      — А я в цирке слона за хобот трогал, — безнадёжно сказал Егор.
      — А в меня клоун мяч бросил, — вспомнил Арканя.
      Они опять замолчали.
      — Пойдёмте на улицу бегать, — предложил Егор.
      — Ты же больной, — сказала Катя.
      — Я уже выздоровел!
      — У тебя опять живот болел? — спросила она.
      — Ага. Что-то у меня с ним происходит.
      — Аппендицит. Тебе будут операцию делать.
      — Никакой у него не аппендицит! — с гордостью произнёс Арканя. Наконец-то и они могли кое-чем поразить Катю. — У него знаешь что? У него такое!..
      Катя испуганно посмотрела на Егора.
      — Во всём свете только мы про это знаем! — добавил довольный Арканя.
      — Про что? — спросила Катя.
      — А вот про это! — Мальчишки засмеялись и побежали на улицу. Катя за ними.
      Перед домом была лужайка, на которой гуляли куры. Мальчики растянулись на траве, вызвав неодобрительное кудахтанье.
      Всё-таки хорошо жить на свете, пока ещё не подул холодный осенний ветер, не заморосил мелкий дождь и низкие серые тучи не закрыли солнце. Ещё можно валяться на траве, бегать босиком, собирать в кучу опавшие листья, жечь в овраге костёр, играть в «чижа». Ещё многое можно успеть за последние солнечные денёчки!
      Егор повернулся на спину, закрыл глаза. Катя села рядом с ним на портфель, сорвала травинку и провела травинкой ему по щеке. Егор мотнул головой, подумал, что муха. Катя улыбнулась и снова провела травинкой. Егор снова мотнул головой и открыл глаза.
      — Это ты! — рассмеялся он и дёрнул портфель, на котором сидела Катя. Она свалилась на землю и тоже засмеялась.
      — Хватит вам, — проворчал Арканя. — Не дадут отдохнуть.
      Он лежал на животе, уткнувшись в пожелтевшую траву, и ждал, что Егор с Катей о нём вспомнят и хотя бы дёрнут за ногу, и уже приготовился к тому, что даже и не пошевелится. Но никто его за ногу не дёргал. Они смеялись и толкали друг друга, как будто Аркани тут и не было.
      Он встал, отряхнулся. На щеке его отпечатались стебельки травы.
      — Ты куда? — всполошился Егор.
      Арканя неопределённо пожал плечами. Егор шутливо толкнул его в бок, понял: друг обиделся. И правда, чего это он с девчонкой разыгрался?
      — Скука здесь. — Арканя зевнул.
      — Пойдём на Седьмую линию за рябиной, — предложил Егор.
      — Пойдём, — вяло согласился Арканя.
      — А мне пора домой, — удручённо сказала Катя.
      — Ну и иди, не задерживаем! — Егор встал на голову и поболтал ногами. Но долго стоять на голове было не очень удобно.
      Катя надула губы, готовая вот-вот расплакаться. Слёзы у неё были очень близко. А уж когда она начинала плакать, то они лились рекой.
      — Ладно, пусть с нами идёт, — примирился Арканя. — Мы залезем на дерево и будем ей вниз кисти сбрасывать.
      — А мне жалко, что ли, — сказал Егор. — Сама заныла, что домой пора.
      Кате действительно пора было домой, ведь её ждали из школы, но и от мальчиков отставать не хотелось. И она решила задержаться ещё на полчасика, не больше.
      В лес, на Седьмую, вели две дороги, одна — через посёлок мимо автобусной остановки; другая, ближняя, — вдоль оврага. Катя хотела по оврагу, чтоб быстрее, а Егор сказал, что там грязно, Катя туфли оставит. Арканя вспомнил, что в прошлом году он там даже в сапогах завяз.
      Пошли через посёлок. У автобусной остановки было много народу. Как раз подошёл автобус и началась посадка.
      Вдруг Егор остановился. Среди пассажиров, которые садились в автобус, он увидел Затейника с Тонькой.
      — Арканя, посмотри!
      Двери автобуса уже закрывались.
      — Скорее! — крикнул Егор.
      Они запрыгнули в самую последнюю минуту: Егор, за ним — Арканя и Катя.
      — Не дети, а сорванцы, — сказала какая-то тётенька с корзинкой. Пассажиры, которые стояли у задней двери, её поддержали.
      — Извините, тётенька! Извините, дяденька! — говорил Егор, протискиваясь в угол.
      Никто не поверил, что Егор на самом деле извиняется. Тётенька с осуждением качала головой: дескать, ничего хорошего из этого ушастого не получится. Сейчас родители не воспитывают, а потом сами плакать будут.
      В углу стояло большое запасное колесо, как спасательный круг. К этому колесу и пролез Егор.
      — Куда мы поехали? — спросила Катя.
      — Мы-то знаем, куда едем! А тебя кто просил? — Егор и не думал, что Катя прыгнула в автобус, и только сейчас её увидел. — Ты чего за нами увязалась?
      — Ты же крикнул: «Скорее!» — и побежал. И Арканя побежал. И я тоже побежала. Ты обманул, сказал: за рябиной пойдём. Обманщики вы оба!
      — Ничего мы не обманщики, — сказал Арканя. — Егорку, может, притянуло, вот он и побежал.
      — Как это притянуло? — У Кати на глазах слёзы тут же высохли.
      — Он сам не знает как. Знал бы, так не бегал.
      В автобусе было тесно. Егор вытягивал шею, чтоб увидеть Затейника. Но как он шею ни тянул — всё равно ничего не видел. Не так-то просто жить маленьким. Но Егор не собирался сдаваться. Он заработал локтями и головой и стал пробираться вперёд. Пассажирам это не понравилось. Кто-то предложил остановить автобус и высадить его. Кажется, всё та же тётенька. И не кому-нибудь, а именно ей Егор невзначай наступил на ногу. И опять сказал:
      — Извините, тётенька!
      После этого тётеньке даже плохо сделалось. Егор хотел ещё раз извиниться. Но тут увидел Затейника. Он стоял и что-то шептал Тоньке на ухо. Тонька слушала Затейника и прыскала в ладошку. И чего ей всё время смешно? Тут Затейник оглянулся. Егор шмыгнул в ноги пассажирам, которые и без того относились к нему плохо. Да и как к нему можно было хорошо относиться, если он сновал то вперёд, то обратно? Может быть, какой-нибудь мелкий карманник? Только и смотрит, что плохо лежит? То-то чёрными глазами стреляет. Тётенька уже молчала, корзинку покрепче придерживала. Зато дяденька в клетчатом плаще взял его за шиворот и грозно сказал:
      — Хватит шнырять! А то!..
      — Извините, дяденька!
      Дяденька его отпустил.
      — Егорка, где ты был? — спросил Арканя. — Я уж весь измучился. Хотел за тобой следом, только Катьку одну не оставишь.
      — Там они! Стоят, о чём-то шепчутся. Затейник оглянулся — я шмыг обратно!
      — Какой затейник? Куда мы едем? — заныла Катя. — Мне надо домой, меня потеряли!
      Егор и сердился на Катю и жалел её. Попадёт ей дома, да ещё как. А виноват в этом он. Ведь она пришла навестить его и даже яблоко принесла. Хотя тоже хороша: прыг за ними в автобус. Ни с того ни с сего! Никто её не звал.
      — Вот будет остановка — ты сойдёшь, пересядешь на другой автобус и возвратишься домой, — попытался успокоить её Егор.
      — А вы? Я без вас обратно не поеду!
      — Ишь какая нашлась! — возмутился Егор. — Высадим, и всё!
      — А у меня денег нет на билет!
      Тут-то Егор и вспомнил, что ни у кого из них денег нет. Поискал во всех карманах. Пусто. Арканя нашёл копейку, которую тут же выронил. Что же сейчас делать? Вот придёт контролёр, поймает их и скажет:
      — Без билетов пешком ходят, а не в автобусах ездят, — и напишет письмо учительнице Елене Васильевне, что её ученики в составе трёх человек, в том числе одной девочки, являются «зайцами». И повесят их фотографии на доске «Не проходите мимо!».
      Но тут как раз водитель объявил: «Граждане пассажиры! У нас самообслуживание. Будьте сознательными, покупайте билеты!»
      — Мы в следующий раз по два билета купим, — нашёл выход Егор.
      — Ну да! — обрадовался Арканя. — Всё равно ведь когда платить.
      Автобус всё шёл и шёл. Не останавливался. Уже проехали деревню Речную, которая была в пяти километрах от посёлка, въехали в лес.
      — Мне до-мо-о-й надо! — снова затянула Катя.
      — Скажите, пожалуйста, скоро остановка? — очень вежливо спросил Егор дяденьку, того самого, который поймал его за шиворот, а потом отпустил.
      — Доедем до города — тогда и будет, — ответил он. — Это экспресс. Без остановок идёт.
      — Совсем без остановок?
      — Совсем. А где ваши родители? — подозрительно спросил он.
      — Вон там моя сестра Антонина сидит, — кивнул Арканя. — Она уже в десятом учится. В прошлом году у неё ни одной тройки не было.
      — Ну-ну, молодцы, — почему-то похвалил их дяденька и отвернулся.
      — До города километров двадцать будет, не меньше, — растерянно сказал Арканя.
      — И зачем Катерина с нами увязалась… — вздохнул Егор.
      — Давай ей всё расскажем, а то она уже ревёт.
      — Расскажем, раз уж увязалась, — согласился Егор. — Пусть только поклянётся.
      Катя стояла, прижавшись к запасному колесу, и тихо плакала.
      — Кать, а Кать, — позвал Егор. — Не реви…
      — Не хочу в город! — всхлипнула Катя.
      — Давай портфель-то подержим. — Арканя взял у неё портфель.
      — Мы тебе нашу тайну откроем, — прошептал Егор. Катя посмотрела на него недоверчиво: опять обманывает? — Поклянись, что никому не скажешь!
      — Клянусь.
      — Не так. Повторяй за мной, — приказал он. — Чтоб мне на этом месте провалиться, если хоть слово кому-нибудь скажу!
      — Чтоб мне на этом месте провалиться! — повторила Катя.
      И они поведали ей о человеке с секретом, который в данный момент ехал в этом же автобусе, надвинув кепочку в горошек на глаза. Потрясённая Катя Лебедева не могла слова вымолвить и лишь иногда повторяла:
      — Ой, правда? Ой, правда?
      — А думала, мы сочиняем, да? — гордо спросил Егор. — Очень нужно!
      Катя уже забыла о том, что её ждут дома. Никто и никогда в жизни не доверял ей такой тайны.
      Автобус выехал на мост, который соединял правый и левый берег Камы. Ребята перебрались поближе к окну. С высоты моста было видно захватывающее пространство — сразу оба берега, с домами и лесами, а внизу широко и спокойно текла Кама. Там, на правом берегу, за дальним поворотом, находился посёлок Сосновый бор, где стояла банька с деревянным петухом. Но напрасно Егор всматривался, щурил глаза — не видно было их посёлка.
      Автобус пересёк мост, выскочил на левый берег и слился с шумом городской улицы.
      Пассажиры зашевелились, стали продвигаться к выходу.
      — Уйдёт Затейник, мы и не увидим, — сказал Егор. — Нам тоже к дверям поближе надо.
      — Сейчас уже не пробраться, — поморщился Арканя. — Ещё ногу отдавят, если полезем.
      Но Егор всё-таки полез. Автобус остановился. Раздвинул двери, словно хищник — пасть. И стал выпускать всех, кого проглотил. Егор с Арканей уже вышли, а Катя где-то застряла.
      В толпе мелькнула кепочка в горошек. Затейник подхватил Тоньку под руку, и они тут же скрылись за углом.
      Катя всё не выходила из автобуса. Егор не мог стоять на месте: что она там делает?
      Наконец не спеша появилась Катя.
      — У меня туфля расстегнулась, — сказала она. — Я застёгивала, застёгивала, так и не застегнула. — Она снова стала застёгивать ремешок.
      — И чего ты копаешься, копуша! — Егор быстро застегнул ей туфлю. — Побежали, может, ещё догоним!
      — Мы их должны поймать, да? — спросила Катя, еле успевая за мальчишками.
      — Рассказывали тебе, рассказывали, а ты ничего не соображаешь! — рассердился Егор.
      — Соображаю!
      — Нам надо установить, что он за личность. Понятно тебе? И планы его вызнать!
      — Наша Тонька совсем ум потеряла из-за него, — продолжая бежать, сообщил Арканя. — Сидит учит, учит уроки, а потом как засмеётся. Прямо ненормальная.
      — И с нами ещё неизвестно что будет, — добавил Егор.
      Катя совсем расстроилась. Вдруг она тоже начнёт смеяться на уроках?
      Кепочка мелькала где-то далеко-далеко впереди. И в какой-то момент её совсем не стало. Ребята остановились.
      — Ну, вот, упустили. — Егор уныло отошёл в сторону. Ему очень хотелось сказать, что во всём Катерина виновата: то в автобусе застряла, то разговорами отвлекает. Но он прикусил язык. «Не ищи виноватого — делу не поможешь», — так всегда говорит бабушка. Но всё равно зря они с девчонкой связались.
      — Ты сердишься? — спросила Катя.
      — Сердится, — ответил Арканя за Егора. — И я сержусь.
      Катя опустила голову и, ни слова не говоря, пошла. Тоже рассердилась.
      Мальчишки догнали её.
      — Куда идёшь-то? — мрачно спросил Егор.
 
 
      Катя ничего не ответила и снова пошла — никуда, просто так, раз все против неё. Но тут неожиданно она увидела похожую кепочку.
      — Вон он! — закричала она. — Вон за тот дом повернул!
      Они бросились вдогонку, забежали в какой-то двор. Но Затейника и след простыл. Куда он ушёл?
      — Не найти нам его, — сказал Арканя. — Здесь в каждом доме тыща квартир. Зашёл к кому-нибудь, на диване сейчас посиживает.
      — Совсем не тыща, — заметила Катя.
      Они пересекли скверик, потом свернули ещё в какой-то двор и вышли на широкий проспект. На углу стоял светофор, словно трёхглазый дракон. Он подмигивал то одним глазом, то другим.
      По проспекту мчались машины, спешили незнакомые люди. То ли дело в их посёлке Сосновый бор — все друг с другом знакомы.
      — Егорка, где мы находимся? — спросил Арканя. — Что-то я не помню, по которой улице мы бежали.
      На той стороне проспекта Егор увидел магазин «Океан» и кафе «Яблонька». Он вспомнил, что здесь они с папой пили кофе. Конечно, если бы сейчас папа был рядом, всё было бы очень просто. Папа знает, куда идти, что делать. А если они одни? Кто может за них решить? Только сами.
      — Я хочу домой, — закуксилась Катя.
      — Домой, домой, — проворчал Егор. — Сама всё испортила.
      — Придётся возвращаться, — с сожалением сказал Арканя.
      Признаться, он сожалел уж не очень сильно и был рад поскорее отправиться домой.
      — Ладно, идём на автобусную остановку, — принял решение Егор. — Всё равно Затейника уже не найти.
      — А где остановка? — спросил Арканя.
      — Да близко! — Егор махнул в сторону Камы. Хотя сейчас, покружив по дворам, ему было очень трудно понять, где протекает Кама, но показалось, что течь она должна именно там, куда он махнул рукой. Но Кама там не текла. И автобусной остановки, которая (уж он точно знал!) находилась где-то поблизости, тоже не было.
      Они шли, шли и вместо остановки вышли на совсем маленькую улочку. Такую же, как у них в Сосновом бору, — с деревянными домами и палисадниками. И всё-таки это был не Сосновый бор, а незнакомый город. Ребята устало опустились на скамейку у какого-то забора. Тут Катя опять вспомнила, что с утра не была дома, не пила, не ела, а вместо этого сидит далеко-далеко от родных мест, у забора, где растёт крапива. Да и Егор с Арканей приуныли.
      А в это время в посёлке Сосновый бор Катина мама с ног сбилась — искала свою дочку. Она узнала, что Катя ушла навестить больного Тарантина. Прибежала к ним. А больного Тарантина нет, Аркани Федина нет и Кати нет. Бабушка Груня вначале хотела успокоить Катину маму: убежали, наверное, в лес, на Седьмую линию, заигрались. Но Катина мама не успокаивалась. И бабушка Груня тоже начала волноваться. Послала ватагу ребятишек во главе с Гошкой Мухиным на Седьмую линию. Ватага вернулась обратно и сообщила, что Егорки, Аркани и Кати нигде в посёлке нет, уж они-то все места знают. Такого известия бабушка Груня не ожидала.
      А трое на скамейке сидели, прижавшись друг к другу. Люди шли мимо них, поглядывали: что за славные дети — не шумят, не прыгают, никому не мешают.
      — Где же остановка? — спросил Арканя.
      — У Камы! — Егор снова махнул куда-то рукой. — Я точно знаю, что у Камы.
      — А где Кама?
      — Там! — Уж сейчас-то Егор был уверен. Если она в той стороне не течет, то, конечно, в этой. Пошли в эту сторону.
      — Давайте спросим, — предложила Катя.
      — Да я точно знаю! — Ему показалось, что по этой улице он даже когда-то шёл с отцом. Вон там телефонная будка, они мимо неё проходили. — Надо вот здесь свернуть, — твёрдо сказал Егор.
      Свернули. Прошли ещё квартал.
      — А сейчас направо!
      Они вышли к кирпичному дому с башенкой. Егор обрадовался: правильно идут! Этот дом ему был знаком. И Аркане он тоже показался знакомым.
      — Егорка, — неуверенно сказал он, — по-моему, мы туда же пришли.
      — Куда это туда?
      — Да вот в этот двор мы забежали, когда Катька Затейника увидела!
      — Правда в этот! — воскликнула Катя.
      — Ничего не в этот, — упирался Егор, хотя уже и сам понял, что в этот.
      Они прошли по знакомому маршруту через скверик и снова вышли на проспект. Опять перед ними стоял все тот же светофор и подмигивал то одним глазом, то другим.
      — Затейник нарочно нас завёл, — сказал Арканя. — Дед Семён рассказывал, что у них в деревне одного дядьку чёрт по лесу водил и водил.
      — Как водил? — не поняла Катя.
      — Очень даже просто. Дядька думал, что он в деревню идёт, а на самом деле всё по кругу ходил, целых три дня, и до того обессилел, что упал и лежал ни жив ни мертв, пока его не нашли.
      — Мы тоже упадём? — испугалась Катя.
      — Не упадём, — сказал Егор, — потому что чертей нет.