10

Не успели они вернуться на А9, как угодили в зону дорожных работ: весь попутный транспорт полз с черепашьей скоростью по единственной полосе направлением на север, отделенной от тех, что тянулись на юг, барьером, так что было не развернуться.

– Попали, – констатировала Кларк.

– Капитальная замена покрытия, – пояснил Ребус, прочтя надпись на одном из указателей. – Движение ограничено на четыре недели.

– Небось, через четыре недели мы все еще будем здесь.

– Ну и прекрасно – нам же хорошо вдвоем.

Она фыркнула:

– Они-то, по крайней мере, работают.

Это она верно заметила. На заблокированной полосе люди в светоотражающих куртках тащили инструменты или работали на разных машинах. Небо пульсировало оранжевым сиянием от предупредительных огней всевозможной техники. Скорость была ограничена до тридцати миль в час.

– Тридцать было бы роскошно, – посетовала Кларк. – На спидометре двадцать.

– Поспешишь – людей насмешишь, – отозвался Ребус.

– Твой неизменный девиз? – Она натянуто улыбнулась.

Ребус разглядывал рабочих.

– Давай остановимся, – предложил он.

– Что?

– Если она ловила машину здесь, то они не могли ее не заметить.

Наружная и внутренняя полосы были разделены рядом конусов, но они стояли довольно далеко друг от друга, так что проехать между ними на «ауди» не составляло труда. Кларк потянула на себя ручной тормоз.

– Неплохо я придумал, согласись? – Ребус всем своим видом показывал, что на него снизошло озарение.

Как только они вышли из машины, к ним быстро направился человек. Кларк заранее приготовила свое удостоверение. Тот напрягся:

– Что случилось?

Ему было за пятьдесят, из-под каски выбивались седые пряди. У Ребуса возникло впечатление, что под светоотражающей курткой и флуоресцирующими оранжевыми рабочими брюками на нем еще было много слоев одежды.

– Вы что-нибудь слышали про исчезнувшую девушку? – спросила Кларк.

Человек перевел взгляд с Кларк на Ребуса и назад, потом кивнул.

– Простите, не расслышал вашего имени, – сказал Ребус.

– Билл Соумс.

– Вы здесь старший, мистер Соумс?

Ребус посмотрел на рабочих поверх плеча Соумса. Те прекратили свое занятие.

– Они, наверно, разволновались – думают, что вы из налоговой или иммиграционной службы, – пояснил Соумс.

– С чего же им волноваться? – спросила Кларк.

– Не с чего, – отозвался Соумс, глядя ей в глаза, обернулся и подал знак рабочим, чтобы продолжали. – Нам лучше поговорить в офисе…

Он повел их мимо «ауди» по полосе, асфальт с которой был снят и свален на обочине. Шума и дыма было еще больше из-за включенного временного освещения от дизельных генераторов.

– Вы и по ночам работаете? – спросила Кларк.

– Двенадцатичасовые смены, – подтвердил Соумс. – Ночная вон там. – Он указал на передвижную бытовку, мимо которой они как раз проходили. – Шесть кроватей, один душ, куда лучше не заходить.

Они увидели три передвижных туалета, стоявших в ряд, потом еще одну бытовку с окнами, забранными защитной решеткой. Соумс открыл дверь и пригласил их внутрь. Включил свет и электрический обогреватель.

– Может быть, чаю?..

– Спасибо, мы ненадолго.

На столе лежали планы ремонтных работ. Соумс свернул их в рулон, освобождая место.

– Присаживайтесь, – пригласил он.

– Значит, у вас работают поляки? – спросил Ребус.

Соумс недоуменно посмотрел на него, и Ребус кивнул на словарь, лежавший на столе. Англо-польский/польско-английский.

– Не все, – ответил Соумс. – Но некоторые – да. Их английский немного хромает.

– И как же по-польски будет «гудронированное шоссе»?

Соумс улыбнулся:

– У них бригадиром Стефан. По-английски говорит лучше меня.

– А спят они прямо здесь?

– Ездить каждый день домой далековато.

– И еду себе здесь же готовят? Практически живут на обочине?

Соумс кивнул:

– Да, так и есть.

– А вы, мистер Соумс? – спросила Кларк.

– Я живу неподалеку от Данди. Путь неблизкий, но я почти каждую ночь провожу дома.

– Вероятно, у ночной смены есть бригадир?

Соумс кивнул и посмотрел на часы.

– Он приедет через полтора часа. Не хотелось бы, чтобы он застал меня за болтовней, когда я должен быть снаружи.

– Намек понятен, – сказала Кларк без тени сожаления. – Значит, вы слышали об Аннет Маккай?

– Конечно.

– С вами кто-нибудь говорил?

– Вы имеете в виду полицию? – Соумс покачал головой. – Вы первые.

– Она, вероятно, ловила машину на пути из Питлохри. А потому должна была пройти мимо вас.

– Если она шла пешком, то ее кто-нибудь увидел бы. – Вот и мы так думаем.

– Так вот, она здесь не проходила. Я спрашивал у ребят.

– У всех?

– У всех, – подтвердил Соумс. – Она могла здесь оказаться в дневную смену.

– В бытовке для ночной смены есть окна, – возразил Ребус. – У них вы не спрашивали?

– Нет, – ответил Соумс. – Но если хотите, спрошу.

Оставьте мне телефон, я позвоню.

– Проще спросить сейчас.

– Некоторые, может быть, еще спят.

– Разбудите. – Ребус выдержал паузу. – Пожалуйста.

Соумс на секунду задумался, затем уперся ладонями в столешницу и начал вставать.

– А пока вас нет, – добавил Ребус, – нельзя ли нам переговорить со Стефаном?..

Когда Соумс закрыл дверь, Кларк придвинулась к обогревателю и стала греть руки.

– Ты можешь себе такое представить? Работать двадцать четыре часа в сутки в любую погоду?

Ребус обошел бытовку, просмотрел правила безопасности, прикнопленные к пробковому щиту, и письма с бланками, пачкой лежавшие рядом со словарем. Тут же было зарядное устройство, хотя телефона он не увидел. На календаре – фотография светловолосой модели на ярко-красном мотоцикле.

– Наконец-то пошла работа, – проговорил он. – Это уже кое-что, при наших-то успехах.

– И что ты думаешь?

– Она никак не могла пройти здесь незамеченной.

– Может, она сделала крюк по полю.

– С какой стати?

– А чтобы работяги не приставали. – Она посмотрела на него. – Такие вещи все еще случаются.

– Тебе виднее.

– Да, лучше. – Она оглядела бытовку. – И чем, по-твоему, они здесь занимаются в пересменок?

– Я думаю, выпивают, играют в карты и смотрят порнуху.

– Тебе виднее, – проговорила Кларк в тот момент, когда металлическая дверь распахнулась.

На пороге возник человек лет сорока с небольшим, с сединой в волосах и недельной щетиной. Он встретился взглядом с Ребусом.

– Привет, Стефан, – сказал ему Ребус. – Я надеюсь, ты держишься от греха подальше?

Стефан Скилядзь прожил в Шотландии большую часть жизни и три года из этой части провел в тюрьме за нападение, совершенное после суточного пьянства в квартире дружка в Толлкроссе. Ребус в то время работал инспектором и давал показания в суде. Скилядзь не признал себя виновным, несмотря на кровь на одежде и отпечатки пальцев на кухонном ноже.

Они втроем сели вокруг стола, и Кларк выслушала эту историю от Ребуса. Когда он замолчал, Скилядзь нарушил молчание вопросом:

– Ну и какого лешего вам надо?

Кларк ответила, толкнув к нему через стол фотографию Аннет Маккай:

– Она пропала. В последний раз ее видели в Питлохри – хотела поймать машину, чтобы ехать на север.

– Ну и что? – Скилядзь взял фотографию, и на его лице не отразилось никаких эмоций.

– Ваши ребята наверняка гоняют в Питлохри, – ответил Ребус. – Кто-то же должен привозить водку и сигареты.

– Иногда гоняют.

– Может, они пожалели ее?

– И высадили здесь? Уж лучше ей было дождаться кого-нибудь, кто повез бы ее дальше. – Скилядзь оторвал взгляд от фотографии и вопросительно посмотрел на Ребуса.

– Пожалуй, – согласился тот.

– Не могли бы вы взять фотографию и показать ребятам? – предложила Кларк.

– Конечно. – Он посмотрел на фото еще раз. – Хорошенькая. У меня дочь почти такая же.

– И что, тебя это спасло?

Скилядзь уставился на Ребуса.

– Я бросил пить. Взялся за ум. – Он постучал почерневшим пальцем по виску. – И больше ни к кому не лезу.

Ребус на мгновение задумался.

– У кого-нибудь еще из ребят ходки были?

– То есть нелады с законом? Зачем мне вам говорить?

– Затем, чтобы мы не вернулись сюда с иммиграционной и, может быть, налоговой службой. А проверяя каждого, мы уж позаботимся, чтобы и твое имя прозвучало в донесениях…

Скилядзь сверлил взглядом Ребуса.

– Вы и тогда были сволочью. Правда, не такой толстой и старой.

– Трудно не согласиться.

– Так что скажете? – спросила Кларк. Скилядзь повернулся к ней.

– У одного-двух, – сказал он наконец.

– Что у одного-двух?

– Были неприятности.

Она встала, нашла блокнот линованной бумаги и положила перед ним так, чтобы не закрыть фотографию.

– Напишите фамилии.

– Да что за глупость-то?

Она настойчиво протягивала авторучку, пока не заставила его взять. Когда минуту спустя он вернул ей блокнот, на листе были три фамилии.

– Дневная смена? – спросила она.

– Только первый из дневной.

– Томас Робертсон, – прочла она вслух. – Не очень польская фамилия.

– Он шотландец.

Дверь снова открылась. На пороге стоял Билл Соумс. Он смотрел на Кларк, которая оторвала верхний лист из блокнота, сложила пополам и сунула в карман.

– Ничего, – сказал он, поворачиваясь, чтобы закрыть дверь. – Никто ее не видел. – Потом он положив руку Скилядзю на плечо. – Все в порядке, Стефан?

– Теперь уйти можно? – спросил Скилядзь у Ребуса.

– Спрашивай у нее, не у меня. – Ребус указал на Кларк.

Она кивнула Скилядзю, и тот встал, собираясь уходить.

– Что тут происходит? – спросил Соумс.

Ребус дождался, когда Скилядзь выйдет.

– Мистер Скилядзь помогал нам в расследовании, – заявил он Соумсу. – Нам придется приехать снова.

Он встал и протянул Соумсу руку. У Соумса был такой вид, будто он хотел о чем-то спросить, но Ребус уже открывал дверь. Кларк пожала Соумсу руку и задала собственный последний вопрос:

– Как далеко до первого разворота?

– Чуть больше полумили, если не побоитесь разворачиваться в опасном месте.

– Нисколько не побоюсь. – Кларк улыбнулась ему и пошла следом за Ребусом.

Уже в машине она спросила, что он об этом думает.

– Мы не можем ворваться к ним и начать допрашивать, – ответил Ребус. – Нужно известить тейсайдского констебля.

– Согласна.

– Так что позвони утром в Тейсайд, а потом возвращайся сюда, и все будет по закону.

– Ты не хочешь участвовать?

Ребус покачал головой:

– Я всего лишь надомник.

– Ну, пока на хлеб себе зарабатываешь.

– Скажи об этом Разрыву Связи[27].

Кларк улыбнулась:

– А что насчет Стефана Скилядзя?

– Надо бы покопаться в его прошлом, хотя не думаю, что будет толк.

Она согласно кивнула и завела машину.

– Может, придется поставить тебе пинту, когда вернемся в Эдинбург.

– С чего ты взяла, что у меня нет других планов?

– Ты не из тех, у кого бывают планы, – ответила она, включая поворотник и, как обычно, не сомневаясь, что в потоке грузовиков появится окно.

11

В итоге Ребус позволил ей поставить ему две порции. Потом проводил ее до машины и отказался от предложения подвезти его к дому.

– Это тебе совсем не по пути, – объяснил он.

– Значит, ты либо возьмешь такси, либо продолжишь пить.

– Играешь сыскными мускулами?

– День прошел неплохо. Но если ты повадишься на Гейфилд-сквер со вчерашним выхлопом…

– Уразумел. – Он шутливо отсалютовал ей и постоял, дожидаясь, когда «ауди» скроется из вида.

На город опустилась тишина, и лишь такси шныряли по улицам в поисках почти мифических пассажиров. Ребус поднял руку и стал ждать. Через двадцать минут он расплатился с шофером, добавив фунт чаевых. Он вышел из машины напротив бара, называвшегося «Гимлет». Тот находился рядом с загруженной развязкой близ Калдерроуд – одной из главных дорог, ведущих в город с запада. Жилые здания здесь чередовались с коммерческими; автосалоны, небольшие промышленные сооружения, а между ними – однотипные двухэтажные домики с обычным набором спутниковых тарелок, развернутых в небеса.

«Гимлет» построили в 1960-х. Это была невысокая обособленная коробка с рекламным щитом, сообщавшим о вечерах с викторинами и караоке, а также дешевых завтраках в течение всего дня. Ребус не был здесь несколько лет. Он не знал, осталось ли это заведение местом сбора магазинных воров и домушников.

– Есть лишь один способ выяснить, – сказал он себе.

Из динамиков лилась музыка, а в телевизоре сногсшибательная блондинка читала спортивные новости. Ребус направился к стойке под мрачными взглядами полудюжины клиентов. Он посмотрел, какие сорта пива здесь есть; потом проверил, что стоит в холодильнике-витрине со стеклянной дверью.

– Бутылочку ИПА[28], – выбрал он.

За стойкой бара стояла девица с татуированными руками и лицом, полным пирсинга. Ребус решил, что саундтрек она выбирает вне зависимости от предпочтений клиентов. Когда она наливала ему пиво, он спросил, заглядывает ли сюда Фрэнк.

– Какой Фрэнк?

– Хаммель – ведь это его заведение?

– Понятия не имею.

Она бросила пустую бутылку в корзину с излишним остервенением. Ребус протянул ей двадцатифунтовую банкноту, которую она проверила на ультрафиолетовом сканере и только потом открыла кассовый ящик.

– А Даррил? – сделал еще одну попытку Ребус.

– Вы что, из газеты?

Она не дала ему сдачу в руки – положила на стойку. Там было несколько монеток и три пятерки: предельно ветхие, каких он давно не видел.

– Попробуйте еще раз, – предложил Ребус.

– Он – коп, – сообщил один из клиентов.

Ребус повернулся к нему. Тому было за шестьдесят, и он баюкал стакан с темным ромом. Перед ним стояли еще три, пустые.

– Мы знакомы? – спросил Ребус.

Человек отрицательно покачал головой:

– Но я все равно прав.

Ребус отхлебнул пива. Оно было слишком холодным и чуть выдохшимся. Дверь слева от него с дребезжанием открылась. Табличка на ней извещала, что она ведет в пивной сад и туалеты. Вошедший закашлялся, засовывая в карман пачку сигарет. Роста в нем было больше шести футов, бритая голова торчала над черным пальто до колен, надетом на темные брюки и водолазку.

Само собой разумелось, что в «Гимлете» должен быть кто-то вроде охранника. Приход Ребуса совпал с его перекуром – только и всего. Человек вперился в него взглядом, признав чужака и чувствуя напряжение в зале.

– Проблемы? – спросил он.

– Фараон, – сказала девица за стойкой.

Охранник остановился в футе от Ребуса, изучил с головы до ног.

– Староват, – сказал он.

– Спасибо за вотум доверия. Я хотел поговорить с Фрэнком или Даррилом.

– Это насчет Аннет? – спросил все тот же клиент.

Охранник бросил в его сторону остерегающий взгляд, а потом снова повернулся к Ребусу.

– Есть процедура, и вы ее не соблюдаете, – заявил он.

– Я не догадался, что говорю с адвокатом Фрэнка.

Ребус отхлебнул еще пива и, поставив стакан, полез в карман за сигаретами. Не сказав больше ни слова, он направился к двери, которая с силой за ним захлопнулась. Как он и предполагал, пивной садик представлял собой прямоугольник, покрытый бетоном, сквозь который пробивались сорняки. Ни столов, ни стульев – одни пустые алюминиевые кеги и ящики из-под пива. По стенам была пущена колючая проволока, из которой здесь и там торчали куски застрявшего полиэтилена. Ребус закурил сигарету и обошел дворик. Вдалеке виднелась высотка, и на одном из балконов он засек громко скандалившую парочку. Они не обращали ни малейшего внимания на машины внизу на развязке. Еще одна сценка в мире, где таких полно. Ребус гадал, распахнется ли дверь позади. Кто-то мог захотеть побеседовать с ним тет-а-тет или устроить боксерский раунд. Убивая время, он посмотрел на часы, потом на телефон. От сигареты остался фильтр, и он бросил его на бетон к десяткам других. Потом открыл дверь и вернулся внутрь.

Мордоворота в зале не было – видимо, вернулся на свой пост. Девица за стойкой поедала чипсы. Ребус увидел, что его пива уже нет.

– Я решила, что вы закончили, – с удовольствием пояснила она.

– Купить тебе пива? – спросил Ребус.

Она не сумела скрыть удивления, но в итоге покачала головой, отказываясь.

– Жаль, – сказал Ребус, кивнув на ее железки. – А то я хотел посмотреть, не течет ли из тебя, когда ты пьешь.

У дверей охранник разговаривал по телефону.

– Он здесь, – сказал он при виде Ребуса и протянул ему трубку.

– Слушаю.

– Донни сомневается, что вы полицейский.

– Формально – нет. Но я прикомандирован к бригаде, которая расследует исчезновение Аннет.

– И можете это доказать?

– Поговорите с инспектором Кларк. Или ее шефом Пейджем. С кем я, кстати, имею честь?

– Даррил Кристи.

Ребус помнил его по пресс-конференции – бледнолицый, волосы торчком.

– Примите мои соболезнования в связи с исчезновением сестры, Даррил.

– Спасибо. Так как вас зовут?

– Ребус. Я был инспектором, а теперь работаю по нераскрытым преступлениям.

– И зачем вы понадобились Пейджу и его людям?

– Ну, это вы у них спросите. – Ребус немного помолчал. – Судя по вашему голосу, вы не в восторге…

– Я был бы в восторге, работай Пейдж столько же, сколько ухаживает за кожей.

– Я, пожалуй, воздержусь от комментариев.

Даррил раздраженно фыркнул. Говорил он не как восемнадцатилетний мальчишка. Вернее, он излагал, как восемнадцатилетний, который быстро вырос и набрался нахальства.

– Фрэнк Хаммель разделяет вашу озабоченность расследованием? – спросил Ребус.

– А вам-то что?

– Я просто думаю, что он из тех людей, которых сами докапываются до сути.

– И?

– И я считаю, что он должен делиться находками. Иначе нам до суда не дожить. – Ребус снова выдержал паузу. – Конечно, мистер Хаммель может придерживаться мнения, что суд и не нужен, если он сам будет сразу и судьей, и присяжными.

Ребус ждал ответа. Он повернулся спиной к охраннику Донни и с чужим телефоном направился к развязке, глядя на машины, направлявшиеся в город и из него. Наконец он заговорил в молчавшую трубку:

– У Фрэнка Хаммеля есть враги, Даррил. Вы знаете это не хуже меня. И он считает, что кто-то из них похитил Аннет. Я прав? – Снова молчание. – Дело в том, что это, по-моему, неправильный путь, и я не хочу, чтобы вы с матерью ему потакали.

– Если вы что-то знаете, расскажите.

– Может, мне для начала лучше поговорить с ним…

– Нет, не получится.

– Может быть, вы позволите мне оставить вам мой номер? На всякий случай.

Последовала еще одна пауза, прежде чем Даррил Кристи попросил Ребуса продолжать. Ребус продиктовал ему номер и свое имя.

– Возможно, Фрэнк слышал про меня.

Кристи понадобилось еще несколько секунд, чтобы сформулировать следующий вопрос. Ребус в ожидании наблюдал за движущимся строем автомобильных фар.

– Ваши люди найдут мою сестру?

– Мы сделаем все, что в наших силах. Это единственное, что я могу обещать.

– Вы только не используйте это против нее.

– Что не использовать?

– Что Фрэнк Хаммель встречается с нашей матерью.

– Нет, Даррил, это не про нас.

– Тогда докажите. Займитесь делом.

Телефон отключился. Ребус закурил еще одну сигарету, обдумывая разговор. Мальчишка был нагловат, но и неглуп. Переживает за сестру. Ребус нажал несколько клавиш, и на экране появился номер последнего вызова. Он вытащил собственный телефон и ввел в него высветившийся номер под именем «Даррил». Докурив сигарету, он направился обратно в «Гимлет» и вернул телефон охраннику Донни.

– Немало наговорили.

Ребус отрицательно покачал головой:

– С твоим боссом я сто лет назад закончил. Просто посидел в чате. Тебе понравится счет.

Часть вторая