Обсуждение «мелочей» в планы Артура никак не входило. Он сделал свою работу и намеревался как можно скорее покинуть Шопрон. Убраться подальше, куда-нибудь на окраины Долины, к привычным и понятным чудищам. Но герцог приказал остаться, и Артур поблагодарил Пречистую Деву за то, что Она помогла справиться со страхом. Тот, неотступный, клубился вокруг, бессильный вновь захватить душу, и лишь изредка трогал сердце липкими лапами.

Бояться было стыдно. Но выхода Артур пока не находил.

«Простите, господа, ничего, если я вышвырну отсюда владыку Адама?»

О том, что с ним происходит что-то странное, юноша догадался. Еще бы не догадаться, когда со всех сторон такие взгляды! Но сам он ничего особенного не замечал. Первый кондак из акафиста Богородице[4] , имеющий, как известно, великую силу, надежно охранял от страха вокруг, от невидимой и близкой опасности, но, похоже, этим действие молитвы не ограничивалось. Во всяком случае, здесь и сейчас.

Герцог и сэр Герман договаривались о времени проведения таинства, о составе приглашенных. Место не обсуждалось, и так понятно, что Старый и Варг будут креститься в кафедральном соборе…

– Нет, – неожиданно для себя самого сказал Артур.

Сэр Герман глянул на него удивленно: никак не ожидал, что его рыцарь заговорит без разрешения. Герцог – с почти благоговейным ожиданием.

Да что ж такое делается?!

– Крещение нельзя проводить в Шопроне.

– Брат Артур, – командор нахмурился, – вашего мнения по этому поводу никто еще не спрашивал.

– И не спросите, – резонно заметил юноша, – ясно ведь, что Старый должен креститься в столице.

– Вот именно.

– Постойте, сэр Герман. – Герцог поднял руку – Сэр Артур, вы можете объяснить, что не так с кафедральным собором? Или, – Его Высочество понизил тон, – Сила, которую вы представляете, не дает объяснений?

– Никого я не представляю, – сердиться на герцога было недопустимо: не поймет, – я говорю, что Старому нельзя здесь креститься. И не только Старому. – Артур встретил взгляд митрополита и сказал уже ему, как будто никого больше не было рядом: – В столичных храмах вообще нельзя проводить таинства. Никакие.

– Интересное заявление, – без эмоций отметил Его Высокопреосвященство. – Может быть, мы обсудим это позже, брат Артур? Ни к чему смущать неокрепшие души кажущимися разногласиями.

– Неокрепшей душой он называет меня? – подал голос Старый – Скажи, Сын Неба, по какому праву этот юный шаман берется судить о моей духовной крепости?

– Сын Неба? – хмыкнул митрополит.

– Сын Неба… – Командор сделал движение, как будто собирался схватиться за голову, однако удержался и тяжело опустил ладонь на подлокотник кресла. – На языке оборотней, Ваше Высокопреосвященство, это означает – сирота.

– Разумеется, – согласился отец Адам, – и я всегда, слушая сказки, сочувствовал Миротворцу: подумать только – от него отказалась родная мать! Несомненно, у бедной женщины были на то причины. А что, брата Артура тоже бросили во младенчестве?

Митрополит говорил с сэром Германом, удостоив самого Артура лишь мимолетным взглядом. Не потому что пренебрегал. Он боялся. Точнее – побаивался Точно так же, как герцог и отчасти Старый.

Артур подумал, что, умей он посмотреть на себя со стороны, глядишь, тоже бы испугался А так… остается лишь гадать, что происходит.

– Артур, – убежденно и искренне ответил командор, – как любой из рыцарей, не знает другой семьи, кроме ордена Храма.

– А я слышат, у него есть брат, – с оттенком удивления заметил владыка Адам, – мирянин, и даже, кажется, некрещеный.

– Сын Неба, – задумчиво произнес герцог, словно и не заметив, что перебил Его Высокопреосвященство. – Ну что ж, владыка, вы первый подняли этот вопрос. И я согласен, что затронутая тема нуждается в обсуждении. Мы очень удачно собрались здесь все вместе: представители светской власти, – он вежливо кивнул Старому, – власти духовной, – такие же короткие поклоны в сторону сэра Германа и митрополита, – и… Миротворец. Да, владыка, и я буду настаивать на этом, ибо сегодня все мы убедились: в старых сказках есть значительная доля правды.

Артур удержался и не присвистнул вслух. Оказывается, не все ладно в семье Элиато! Судя по изменившемуся на миг лицу сэра Германа, командор тоже хотел если не присвистнуть, то крепко высказаться.

Неужели не знал? Или не всесильна орденская разведка?

– Итак, – герцог обвел всех испытующим взглядом, – полагаю, каждый из нас заинтересован в благополучии и спокойствии Единой Земли и каждый делает для этого то, что почитает своим долгом. Поэтому мы можем доверять друг другу, по крайней мере в тех вопросах, которые касаются жизни отданных под наше покровительство земель. Все мы союзники, все стремимся к одному, хотя и движемся разными путями, но, к сожалению, случилось так, что путь одного из нас вызвал неодобрение другого. – Его Высочество сделал многозначительную паузу. – И теперь епископская церковь недвусмысленно обвиняет орден Храма в ереси или даже в прямом пособничестве дьяволу. К обвинениям в колдовстве мы все привыкли, – герцог легко взмахнул рукой, давая понять, насколько несерьезно воспринимает он сам подобные глупости, – вот уже сто лет любая удача тамплиеров объясняется помощью интуитов. Но сатанизм – это, согласитесь, совсем иное дело. Равно как и подымание мертвых, чтобы они «ходили среди живых» и «выглядели как живые»… Владыка Адам, я верно припоминаю проповеди?

– Более-менее, – признал митрополит.

– Благодарю вас. Пастыри, надо отдать им должное, умеют говорить убедительно, им удалось сформировать среди горожан совершенно определенное мнение относительно ордена вообще и упомянутых «мертвых» в частности.

Да и чудеса, являемые время от времени, вкупе с аскезой, умерщвлением плоти и прочими подвигами духа придают их словам немалый вес. Однако сегодня и, простите, сэр Артур, прямо сейчас, мы все имеем возможность убедиться в том, что храмовники не только далеки от дьявола, но и, так же как пастыри, близки к Небесам. А возможно, и ближе.

Все присутствующие тут же уставились на Артура. Как будто он за пять минут успел обзавестись еще и ангельскими крыльями.

Или копытами.

– Миротворец умер сто лет назад, – заметил Его Высокопреосвященство.

– Да? – удивился Артур.

И получил от сэра Германа взгляд, обещающий минимум месяц работы по кухне.

– Если вы помните легенды, – мягко произнес командор, – Миротворец был очень молод…

– Шестнадцать лет, – вставил герцог.

– Вот именно, – кивнул командор. – Так отчего бы он мог умереть9

– Но куда-то же он делся.

– Куда-то. – Сэр Герман пожал плечами и возвел очи горе. – Кто-нибудь из вас, господа, знает, куда именно?

Артур решил по окончании этого лицедейства непременно сказать сэру командору какую-нибудь гадость.

– Вы уже тогда командовали орденом Храма, – митрополит смотрел на сэра Германа, – неужели и вам неизвестна судьба вашего рыцаря?

– Судьба? – командор задумчиво вздохнул. – Знаете, в том, что касается его судьбы, я склонен верить легендам.

– То есть, – черные глаза владыки Адама насмешливо блеснули, – вы утверждаете, что он вернулся?

– Я? – искренне удивился сэр Герман. – Утверждаю? Помилуй бог, как я могу утверждать что-то, когда речь вдет о столь тонких материях? Первым эту тему затронули вы, Ваше Высокопреосвященство. Именно вы поинтересовались семьей брата Артура, сравнив его с Миротворцем, который, как известно, был сиротой. Сыном Неба.

– И все же мне хотелось бы узнать ваше мнение.

– Что я могу сказать? – Командор был само смирение. – Сто лет назад в Единую Землю из неведомых краев явились два юных героя. Братья: храмовник и мирянин. Они спасли людей от великого Зла, после чего исчезли. А приблизительно месяц назад в Сегед прибыл брат Артур.

– Из неведомых краев? – язвительно уточнил владыка Адам.

– Да, как это ни удивительно. И как вы справедливо заметили, Ваше Высокопреосвященство, у Артура есть брат. Мирянин.

– Святые отцы, – вмешался герцог, начиная терять терпение, – не уподобляйтесь философам! Поверьте, философии мне хватает в библиотеке. Вы рассуждаете о Миротворце, но вот же, перед вами, сэр Артур Северный! Чего больше? Описания в легендах даны весьма подробно, и вы должны их помнить. Если нет, я распоряжусь принести книги…

– Не нужно, – поднял руки сэр Герман.

– Не нужно, – поддержал его митрополит. – Поймите, Ваше Высочество, в подобных вопросах нельзя допускать ошибок. Как вы изволили признать, мы с сэром Германом осуществляем на ваших землях духовную власть.

– А это очень большая ответственность, – весомо добавил командор.

– Не сомневаюсь, – пробурчал герцог, – но не могу понять, что же вас смущает.

– Миротворец ложно почитается святым, – терпеливо объяснил владыка Адам. – Это опасное заблуждение, заблуждение распространенное, и даже вы, Ваше Высочество, подвержены ему. Но Артур Северный никогда не был канонизирован…

– Потому что святость человека познается после его смерти, – деликатно вмешался командор, – а Миротворец не умирал.

– Он не творил чудес.

– Это не доказано.

– Неужели? – Брови Его Высокопреосвященства саркастически выгнулись. – А я, ничтожный, полагал, что его так называемый брат – лучшее доказательство.

– Одумайтесь, владыка, – примирительно попросил сэр Герман. – Кто мы такие, чтобы судить…

– Духовные пастыри. Если не мы рассудим, то кто же? Да, Его Высочество верно заметил, что в данный момент мы все наблюдаем довольно необычное явление…

Митрополит смерил Артура пренебрежительным взглядом, и сэр Герман слегка напрягся. Потому что Арчи словно и не заметил пренебрежения. Мальчик ушел в себя, к своему Богу… или все-таки не к Богу?

Кажется, он начал уходить еще в начале разговора. Ну да, иначе откуда бы взяться тем странным словам о храмах Шопрона? Значит, скоро следует ждать появления «другого»..

«Господи Всемогущий, – молча взмолился командор, – только не сейчас!»

А впрочем, молись не молись – Артур уже ушел, и вернуть его не получится: его никто, кроме Альберта, возвращать не умеет. Как не вовремя все. Митрополит еще зудит… молчал бы, право слово. Когда Артур уходит, лучше молчать и прятаться, а то, не дай бог, заметит «другой».

– … Но можете ли вы сказать наверняка, сэр Герман, с чем мы имеем дело: с проявлением ли Силы Божией, или же с Силой совсем иного рода, и хорошо, если просто с магией?

– Магия? – Командор заставил себя вернуться к действительности. – Где вы видите магию, Ваше Высокопреосвященство?

– Не всякую магию можно распознать. – Митрополит, кажется, принял рассеянность собеседника за слабость. – Всем известно, что богомерзкий колдун, которого ваш Миротворец называл своим братом, прибегал в своих заклинаниях к силам совсем иного рода, чем обычные, пусть даже и дикие маги. Кого он призывал тогда, сто лет назад? Кого мы видим перед собой сейчас?

– Альберт Северный был сильным магом, – поморщился сэр Герман, – а Миротворец был Миротворцем. Маг и рыцарь. Тогда этот союз казался недопустимым, но вдвоем они творили чудеса. Настоящие чудеса, Ваше Высокопреосвященство. Или вы полагаете, что орден Храма не сумеет различить козни… не будем называть его сейчас.

– Козни дьявола? – уточнил владыка Адам. «Чтоб тебе онеметь, – в сердцах пожелал ему сэр Герман, – нашел время!»

– Я полагаю, – продолжал между тем митрополит, – что Сатана хитрее и умнее, чем все рыцари ордена Храма вместе взятые. В конце концов, у дьявола значительно больше опыта в уловлении душ. И почему бы вам, сэр командор, в свою очередь не признать, что вы могли ошибиться? Ведь приговор святейшего трибунала от сто тридцать третьего года гласит: «Все содеянное Миротворцем и его богомерзким братом прямо противоречит канонам веры, каковые оставлены нам Господом и истолкованы, по Его указаниям, святым Невиллом Наставником».

Да, что всегда хорошо получалось у Артура, так это создавать проблемы.

– Этот приговор давно не действителен. – Сэр Герман взял себя в руки, – Или вы, Ваше Высокопреосвященство запамятовали, что в сто пятидесятом году решение святейшего трибунала было пересмотрено и признано ошибочным?

– И кстати, – словно не услышал владыка Адам, – вы, командор, всегда уходили от ответов на вопрос, каким образом в славные деяния Миротворца оказался замешан дикий маг. И ваша уклончивость привела к тому, что люди теперь считают ангелом колдуна. Да и колдуна ли? Что мы знаем об этой твари, существование которой противно Господу…

– Тебе ли решать это, Пастырь?

Голос прозвучал как гром с неба. Даже сэр Герман вздрогнул, а ведь, кажется, был готов. Кроме него, никто не ожидал, что безучастно молчащий Миротворец вдруг заговорит. А рыцарь уже стоял, возвышаясь над ними, окутанный светом. Не яркая синь – расплавленное золото сияло в глазницах.

– Тебе ли решать, кто угоден Господу, Пастырь? Ты увидел свой путь – иди. Кто пойдет за тобой, тот выбрал сам, других же оставь.

Сэр Герман встал. И герцог вскочил, было, на ноги. Постоял. А потом медленно опустился на колени, глядя прямо в слепые золотые огни, зашептал одними губами: «Верую в единого Бога…» и что-то еще, кажется, «Господи, помилуй». Последнее было очень даже к месту. Сэр Герман и сам, позабыв о суетном споре, преклонил колени, моля Бога о милости. О милости к владыке Адаму, по неведению поднявшему тему, которой не стоило касаться в присутствии «другого»…

– Ты скажешь сейчас: «колдовство»? – Голос Миротворца был холодным и гулким, сияющая рука с пальцами-лучами поднялась, почти коснулась бледного лба митрополита. – Ты скажешь сейчас: «соблазн»? Ты выйдешь сейчас к своим овцам, пастырь, чтобы сказать им: «Я видел, и увиденное мною – все ложь, и только я знаю, где правда»? Отвечай!

– Нет. – Владыка Адам отодвигался, пока мог, а теперь, вжавшись в спинку кресла, неотрывно смотрел на золотые лучи возле своего лица. – Но и ты ответь: это от Бога?

– Ты скажешь: «это от дьявола»?

– Нет.

– И я не скажу. – Кажется, золотая маска лица дрогнула в намеке на улыбку.

– Ты не ответил!

Миротворец отвернулся и пошел к дверям.

– Ты не ответил! – прокричал митрополит ему в спину. – Ты не ответил мне!

Открылась и закрылась дверь. Тут же сэр Герман бесшумно и быстро поднялся, бросил короткий взгляд на отрешенное лицо Старого и вышел вслед за Артуром.

– Он не ответил, – пробормотал митрополит, разжимая стиснувшиеся на подлокотниках пальцы.

– Вы не о том спрашивали, владыка. – Герцог перекрестился и встал с колен. – Следовало спросить у Миротворца, зачем он вернулся.

Домой Артур приехал вместе с Варгом и Карнаем. Альберт, который места себе не находил, едва лишь почувствовал, что со старшим неладно, вылетел им навстречу.

– Старый приказал проводить, – объяснил Карнай, увидев мага.

– Дожили, – прокомментировал Артур. Спешился.

– Тадеуш, возьми коней, – распорядился Альберт, – Серко тоже. Пойдем. – Он сурово взглянул на брата.

Старший был веселым и чуточку злым. Как обычно, в общем. Если не знать, и не подумаешь, что едва живой.

– Опять? – поинтересовался Альберт.

– Угу, – легкомысленно кивнул Артур.

– Варг, мэджик-бук с тобой?

– Конечно.

– Пойдем. Будешь помогать. Карнай… – Альберт огляделся. – Ага, Рыжая, вот тебе еще гость.

Артур тоже глянул на Ветку – полыхнули синим глаза, – стиснул зубы и почти бегом направился к лестнице.

– Трехрогий Аю! – высказался Варг.

– Не отставай, – бросил Альберт, догнал старшего, спросил сердито: – Что?

– Пытаясь спасти – погубит, – пробормотал Артур и поморщился: – вот дерьмо.

Маг втолкнул его в спальню. Не оборачиваясь, продиктовал Варгу параметры поглощающих полей. Усадил Артура на кровать, расстегнул воротник его форменной куртки, сдернул со старшего медальон на тонкой цепочке.

– Поаккуратней… – буркнул Артур. И упал на подушки.

– Отключился, – констатировал Альберт, нащупывая на запястье брата слабое, но ровное биение пульса. Посчитал удары. Кивнул. Оглянулся на Варга:

– Готов?

– Так точно.

– Ну лови тогда.

И сгусток заклятий вспух посреди комнаты, взорвался, сразу заполнив собой все пространство, норовя выбраться за пределы обитых шелком стен. И выбрался бы, на радость рыцарям Кодекса, следящим за подозрительным домом, но Варг, уже зная, на что способен юный щеголь Альберт, поставил поля даже чуточку мощнее, чем было заказано. После чего предусмотрительно отцепился от собственных защит. Профессор, конечно, рекомендовал использовать поглощающие поля для пополнения сил, но пускай профессор сам попробует. Не разорвало бы только профессора.

Переливчатая паутина оплела спальню изнутри. Альберт подбросил на ладони медальон, показал Варгу:

– Видел?

А что там видеть? Серебряная пластинка, круглая, до половины почерневшая.

Но Варг сумел оценить медальон, цокнул языком и спросил:

– Это как же?

– Это «маньяк», – с нескрываемой гордостью сообщил Альберт, – я сам придумал.

– Можно?

– Да пожалуйста.

Юноша передал медальон, и Варг принялся рассматривать хитрую вязь множества заклятий.

Тонкая работа. Филигранная. Начало плетения еще можно разглядеть: вот здесь, кажется, земля, а тут – да, что-то из водной стихии.. огонь… интересно, как это можно сплести в один узор… а это?.. неужели…

– Кровь?.. – пробормотал Варг, не удержавшись.

– А то! – Черные глаза Альберта аж светились. – Профессор такому не научит, точно?

– Но заклинания крови нельзя плести на предмет, только на себя самого. И… подожди… на Миротворца же не действует магия.

– Мы одной крови, – очень серьезно сказал Альберт.

– Да ладно. Вы даже не родня.

– Ну? – Разом утратив серьезность, юный маг ухмыльнулся. – А кто об этом знает? Я вот понятия не имею. Мы, знаешь ли, подкидыши, на нас не написано.

– Дети Неба, – покивал Варг, возвращая медальон. – А сейчас ты что делаешь?

– Я защиты повесил. На Артура когда находит, он потом пустой совсем. Подходи да ешь. Видишь, сколько их?

– Кого?

Оборотень оглядел комнату, посмотрел даже, но ничего за пределами сверкающей паутины не увидел… То есть что значит, ничего? Там же Ирма снаружи. Да и в доме волшебных цацек сколько: одних светильников не меньше двух десятков. А сейчас – пусто. Взвесь вокруг, бесцветная, безжизненная, вроде тумана над Болотами.

– Во-от, – наставительно протянул Альберт.

– Это кто?

Варг чувствовал себя дураком, но ничуточки этого не стыдился. Если «малыш» Альберт знает больше, чем он, заклинатель и сын заклинателя, значит, у Альберта и нужно спрашивать.

– «Имя им Легион», – поморщился черноглазый маг, – не знаю я, кто это. У старшего спроси. Они его здорово не любят, а он – их. Я ему сначала вот это подарил, – он покачал медальоном, – но «маньяк» – о двух концах палка. На ногах держаться помогает, конечно, зато потом, – сердитый взгляд в сторону Артура, по-прежнему не подающего признаков жизни, – потом вот так. И помереть можно. – Альберт вновь коснулся запястья старшего, прислушался. – Сегодня еще ничего, до половины только дошло, а случалось, на три четверти чернело. Помнится, искали мы Алого Косаря…

Он замолчал и сосредоточенно принялся колдовать над медальоном.

– И что Косарь? – напомнил Варг.

– Что, что, – проворчал Альберт, – нашли. Я тогда «без-магию» делать научился, – он оживился, – мы тогда же в Цитадель Павших в первый раз пришли, Змея убили, с Флейтистом познакомились. Тот старшему пояс подарил – видел у него, золотой такой, красивый? Вот пояс – это не «маньяк», это мне еще учиться и учиться. Если б этот придурок, – и вновь косой взгляд на Артура, – еще носил его…

– Так ведь носит же.

– Только в поле. А то, что найти на него где угодно может, об этом он думать, видишь ли, не желает. У него принципы…

– Как это «находит»? – поинтересовался Варг.

– Да как сегодня, – неохотно объяснил Альберт. – Откуда мне знать? Профессор это ясновидением называет, да только ни чер… ничего он в этом не смыслит. Сэр Герман говорит «другой» приходит. Артура там нет, это точно, а что вместо него, я и думать боюсь. Оно приходит, до дна высасывает – и все. Ну, пророчествует, понятно. За тем и является.

– И как? Сбывается?

– В том-то и дело. – Альберт вздохнул.

Медальон у него в руках сиял серебром.

Варг почувствовал, как у него осторожно и мягко забирают контроль над полями. Мигнул и погас рабочий лист мэджик-бука.

– Спасибо, – кивнул Альберт, – книгу можешь забирать. Там, кстати, Ирма где-то.

– Может, еще чем помочь?

– Не надо. Мозги я ему и сам вправлю.

Первое, что увидел Артур, когда открыл глаза, был его пояс. Тот самый, волшебный. Над лицом покачивалась литого золота пряжка. Другой конец пояса был в руках у Альберта, который стоял над братом и разглядывал его с нехорошей задумчивостью на лице.

Магии в комнате было – хоть ложкой ешь.

– Бить буду, – пообещал младший, – прямо сейчас.

– Дай, – попросил Артур, потянулся, было, к поясу, но сил хватило только на то, чтоб шевельнуть пальцами.

– Нет, – отрезал Альберт.

– Да ладно тебе.

– Мне – ладно, – согласился младший, – а тебе вот – нет. Я тебя дрессировать буду, ясно? Как ты сам и учил, кнутом и пряником. Пряник получишь, когда заслужишь.

– Смирение и еще раз смирение, – пробормотал Артур, закрывая глаза, – когда заслужу, разбудишь.

Тяжеленный пояс грохнулся ему на грудь, брякнув зодотыми бляшками. Рыцарь охнул и сел. Слабости как не бывало, зато не миновать теперь хорошего синяка на ребрах.

– Скотина! – сердито произнес Альберт.

– Да ладно тебе, – повторил Артур, – я больше не буду.

– Чего не будешь?

– Без него уезжать.

– Что ты такое сказал про Рыжую?

– Я? А, ну да. – Артур огляделся. – «Маньяк» где?

– Держи. – Альберт бросил ему медальон. – Это в последний раз, ясно?

– Ясно. Много их было?

– Больше, чем раньше, – младший хмуро огляделся, – облака целые. Как туман вокруг защит. А ты только на «маньяка» полагаешься!

– Сказал же, больше не буду. Ветка захочет, как лучше, и все испортит. Не знаю когда, не знаю где, не знаю как…

– Очень мило.

– Ну извини. – Артур пожал плечами. – Оно прошло. Почти, когда я ее увидел.

– Где тебя накрыло?

– Да там, – рыцарь мотнул головой, – в замке. Ладно хоть не было почти никого, герцог только с митрополитом.

– М-да. – Альберт уселся напротив. – Я надеюсь, митрополиту ты ничего не сказал?

– Митрополиту? – Артур разглядывал узоры, вьющиеця по шелковым обоям. – Ну-у… зато я герцогу ничего не сказал.

– Да? – удивился Альберт. – Как же тебя живым отпустили?

– По-моему, – не очень уверенно припомнил Артур, – я предложил ему компромисс.

– Ага?! – младший недобро сверкнул глазами. – Компромисс! Ты, грамотей, компромисс и casus belli, случайно, не путаешь? Сам же говорил, пастыри только и мечтают Орден на колдовстве поймать!

– Так это ведь не колдовство.

– Да кто разбираться-то будет? Они и так на каждом углу шепчут, что Миротворец душу дьяволу продал и колдуна в помощь получил. Богомерзкого.

– Пастыри?

– Ну а кто же больше?

– Ну да, верно. – Артур потер виски. – Что-то я… не отошел еще. Митрополит тоже говорил… Вот мразь.

– О, дозрел, – с мрачным удовлетворением кивнул Альберт. – А то праведники, праведники. Ладно, что ты ему напророчил?

– Сказал, чтоб он шел своим путем, а нам оставил наш. Или… нет, не нам. Всем.

– Кому?

– Людям… – Артур схватился за голову. – Что же я там нес?! Он выбрал неправильно, и он ведет за собой…

Яркая синь плеснула золотом, и Альберт поспешно встряхнул старшего за плечи:

– Артур! Арчи! Вернись! Слышишь меня? Вернись сейчас же!…

– Руку дай, – морщась, попросил Артур.

Стиснул ладонь Альберта так, что маг чуть не вскрикнул. Но руку не отнял. И медленно, трудно старший вернулся-таки назад. Огляделся недоверчиво:

– Я что, опять?

– Второй раз за день. – Альберт смотрел с настоящим, без издевки сочувствием. – Артур, это что такое? Кто к тебе привязался?

– А я думал, мы просто разными дорогами идем, – пробормотал рыцарь. – Уезжать надо. Сегодня же.

– Завтра, – маг помассировал ноющую ладонь, – давай завтра, с утра. Сегодня у нас гости, и вообще.

– Гости?

Ну да, старшему сейчас только гостей не хватало. Ему бы в угол забиться, и чтоб не трогал никто. А еще лучше – в храм на всю ночь.

– Тебе к ним идти не обязательно, – объяснил Альберт, – свои все. Если хочешь, я тоже не пойду, Рыжая и сама управится.

– Я в порядке, – с нарочитой суровостью заявил Артур, – уж гостей-то как-нибудь переживу.

– Ну-ну.

Под очень внимательным взглядом брата Альберт предпочел воздержаться от дальнейших комментариев.

Гости действительно были все «свои». Галеш, Карнай, Ирма и Варг – не то чтобы друзья, но с ними можно обходиться без церемоний. Даже с Варгом, хоть и принц.

Ирма стояла у окна, чуть заметно улыбалась каким-то своим мыслям.

Надо же! Сегодня она изволила нарядиться в платье. Светло-серый шелк, перевитая жемчугом сетка на волосах, руки облиты шелковыми перчатками. В неярком вечернем свете Ирма показалась призраком, лишь огромные глаза блеснули, когда она повернулась к Артуру. Чуть кивнула, здороваясь.

Кто же она такая?

В архивах за последние два десятилетия не упоминалось ни об одном благородном семействе, лишившемся дочери. Собственно, если не считать гибели Софии Элиато – наследной принцессы Единой Земли…

Как бы там ни было, обстоятельно покопавшись в архивах, Артур все больше стал склоняться к мысли, что его новая любовь – из дорогих, прекрасно обученных куртизанок. Таких немного было: во всем княжестве Обуда не больше полусотни, а в других и столько не набиралось, и, казалось бы, проследить за каждой из этих женщин не составляло труда. Но так было лишь до определенного момента. Точнее – от определенного момента. Прошлое свое дамы скрывали тщательнее, чем возраст.

Однако дворянка или шлюха – если Ирма, как и собирается, выйдет замуж за Варга, ее происхождение не будет иметь значения. Заклинатель и ведьма – это сила, с которой интуиты будут считаться. А учитывая то, что заклинатель еще и наследует Лихогорье, все складывается как нельзя лучше. Семья герцога издавна руководит дозволенными магами. Семья Лихогорского князя будет руководить интуитами. Если митрополит не предпримет что-нибудь неожиданное, герцог и новоявленный княжич наверняка найдут пути сближения интуитов и ученых и, возможно, будет пересмотрен Кодекс Разумной Полезности… Ошеломленный открывшимися перспективами, Артур, не дойдя до Ирмы, уселся в ближайшее кресло и достал кисет. Набивая трубку, он слушал Галеша и пытался представить, как пойдет жизнь в Долине, когда интуиты, усиленные жемчужиной, под крепкой рукой Варга станут такими же полноправными подданными Его Высочества герцога, как и дозволенные маги.

«Твой Бог – твоя алхимия…» Артур помотал головой. Песня была древней, написанной задолго до Дня Гнева. И где только Галеш раскапывает этакие диковины? Насчет различной земли и единого Неба сказано хорошо, даже поверить хочется. И ведь верил, пока не вспомнил, чего сам митрополиту наговорил.

Не в Царство Божие ведет старший Пастырь своих овец.

А куда?

И можно ли верить себе, бросая подобные обвинения главе епископской церкви?

Себе или «другому»? Никакой мистики в этих приступах, конечно, нет. Сэр Герман объяснил их давным-давно, еще сто лет назад. Не справляются мозги Артура с нагрузкой: память-то у него и вправду эйдетическая, а голова обычная – рыцарская. И в какой-то момент что-то там, в голове, перестает работать. Сознание отключается. Способность же к анализу какая ни есть, а остается. Вот и рождаются «пророчества».

И сбываются, ясен день. Почему бы им не сбываться, если выводы делаются на основании множества вполне достоверных фактов? Но вот каких фактов?! Кто бы умный объяснил, чем не понравились Артуру столичные храмы?

И кто бы помог увериться в собственной правоте!

Вместо двух разных дорог, ведущих к одной цели, есть теперь два пути в два разных, очень разных места. Который путь верен? Откуда взялась еретическая убежденность в том, что магия угодна Господу? Разум напоминает, что главный над колдунами и, кстати, предсказателями – тот, кого называют Отцом Лжи. Разум твердит, что схимник-митрополит ближе к Небу, чем рыцарь, на руках которого кровь, и сердце которого равно тяготеет к мирам горнему и дольнему. Разум заставляет задуматься о том, что, пока Артур не появился в Долине, здесь убивали магов, считая их нечистыми. И о том, что Флейтист неспроста сразу проникся к крестоносному рыцарю странным расположением. И об Альберте… точнее, о собственной уверенности в том, что колдуны могут быть спасены.