Глава шестнадцатая

Бывший следователь по особо важным делам, а теперь просто пенсионер Старков попал что называется в обойму. У него брали интервью популярные в стране газеты, его приглашали на радио и в телевизионные шоу.

Отечественным СМИ и ТВ сегодня сильно недостает положительного героя. Те, прежние, штурмовавшие в сорок пятом Берлин, поднимавшие целину и запускавшие в космос “Востоки” и “Восходы”, журналистов и телевизионщиков не устраивали по идеологическим соображениям. Славя их, они тем самым косвенно реабилитировали прошлое, что не приветствовалось новыми идеологами. Современная Россия не может жить прошлым, современная Россия должна быть устремлена в будущее. И новый герой должен быть ей под стать — должен быть сильным, целеустремленным и бескомпромиссным в достижении вновь предложенных идеалов.

Правда, идеалы до конца сформулированы не были и временно подменялись механически перенесенной на русскую почву “американской мечтой” — стать богатым. Вернее, стать как можно богаче — как можно быстрее. Поэтому лучше всего под категорию новых героев подходили мошенники, бандиты и казнокрады. Они новую идеологию воплощали в жизнь успешней врачей, учителей и космонавтов, отчего появлялись на страницах печати и голубых экранах чаще врачей и космонавтов.

— Надо было не Берлины брать, а “бабки” заколачивать, — трезвым взглядом современников оценивали новые герои прошлые ошибки. — Гитлер за каким попер на Россию? За ресурсами! Ну так дайте ему их по средневзвешенным ценам, в валюте по курсу нью-йоркской биржи! На хрена бы ему тогда была эта головная боль с войной на Востоке, если бы мы его нефтью и лесом завалили? Или чего ему там еще нужно было?.. А, да... Да на одних них, на евреях, если даже по демпинговым ценам — за сто марок за голову сдавать, можно было та-акой капитал сколотить! Открыть посреднические фирмы, снизить таможенные пошлины, и все, и никакой, блин, войны и никаких Берлинов! Да мы бы сейчас на втором месте в мире по уровню жизни были!

Присутствующая в студии аудитория по знаку режиссера одобрительно закивала.

— Или опять же эта ваша Чечня... Да нет проблем, если использовать не политическую трескотню, а экономические рычаги. Вы платите за каждую принесенную голову чеченца нормальные деньги — ну там баксов пятьсот, и все, и не надо никуда никакие войска посылать, бешеные “бабки” тратить — через неделю вопрос будет закрыт. Я вам точно говорю, я знаю!

Режиссер давал отмашку, и аудитория одобрительно кивала головами и хлопала.

Следующим гостем в студии был следователь Старков, выступавший от имени милицейской оппозиции.

— Тема нашей сегодняшней передачи — экономические рычаги в решении существующих в стране проблем, — напоминал ведущий. — Разрешите представить вам отечественного Шерлока Холмса...

Старков важно кивал, уже не дожидаясь, когда назовут его мирское имя. Он уже привык к тому, что Шерлок Холмс.

— Как высчитаете, можно ли остановить криминальную революцию только силовыми мерами? — спросил для затравки ведущий.

— Можно, — не в тему ответил Старков. — Только сил не хватит. Ведущий растерялся.

— Но можно и экономическими, — помог ему Старков. — Если создать новые рабочие места и платить людям по-человечески, чтобы они не воровали...

Ведущий поморщился, потому что этот совет был слишком скучным.

— А вот вы что-то говорили о самоокупаемости, — напомнил он.

— А, ну да... Можно еще перевести милицию на самоокупаемость.

— Как это? — округлил глаза пораженный ведущий.

— Очень просто — нужно сделать так, чтобы милиция была заинтересована в возможно более быстром раскрытии преступления. Ведь сейчас как бывает — вас обокрали, вы приходите в милицию и ничего не можете добиться. А почему? Потому что новое дело — это новые хлопоты, снижение процента раскрываемости и новый потенциальный “глухарь” за ту же самую зарплату. Ведь чем меньше будет поступать от потерпевших заявлений, тем более весом будет полученный милиционером рубль, потому как или два дела расследовать за пять тысяч, или одно за десять! Ведь так? — спросил Старков.

— Так, — согласился ведущий.

— Теперь вопрос — откуда взять деньги?

— Действительно — откуда?! — задал ведущий перехваченный у него вопрос.

— А что, если бы расследующий вашу кражу следователь получил стимул в размере тридцати процентов от стоимости возвращенных вам ценностей? — задал неожиданный вопрос Старков. — Как вы думаете, отказывался бы он тогда принимать заявление?

— Нет, — уверили Старкова все присутствующие в студии.

— И стал ли бы он тогда тянуть с расследованием, ссылаться на отсутствие времени и возможностей? Да нет, конечно! Тем более что можно ввести специальные коэффициенты, регулирующие сумму вознаграждения в зависимости от скорости возвращения украденных вещей, что, как мне кажется, позволит существенно сократить сроки следствия.

Аудитория захлопала.

— А если это не воровство, а убийство? — спросил ведущий.

Аудитория притихла.

— Если убийство, то следователь за поимку убийцы получает часть наследства трупа, — быстро нашелся, потому что заранее знал, какой будет задан вопрос, Старков. — Тогда, смею вас уверить, этот следователь сделает все от него зависящее, чтобы найти преступника!

Аплодисменты.

— Но милиция — государственная структура! — напомнил ведущий.

— Ну и что? — удивился наивности телевизионщика Старков. — В стране уже созданы прецеденты, когда силовые ведомства занимаются зарабатыванием денег. Та же военизированная охрана, которая стережет квартиры граждан. Или МЧС. Спасатели тоже сугубо государственная структура, что не мешает ей брать деньги с граждан за то, что они вскрывают захлопнутые двери или вытаскивают их из колодцев. Хотя это их прямая обязанность. Это и есть экономические рычаги...

— Да, может быть, — согласился ведущий.

— На самом деле не приходится говорить о бедности правоохранительных органов, приходится говорить о вопиющей бесхозяйственности. К примеру, преступники... — заинтриговал зрителей Старков новым поворотом сюжета. — Это ведь в большинстве своем люди не бедные, но платят за себя почему-то не они, а государство; Вернее, и без того нищий налогоплательщик. Разве это справедливо?

— Нет, несправедливо, — поддержали следователя зрители в студии.

— Почему бы часть финансового бремени не возложить на них? Например, бензин и амортизацию автотранспорта, который использует милиция для их задержания. Ведь когда мы, к примеру, вызываем такси, мы же сами платим?

— Ну да, сами! — согласились все.

— А милиция к ним ехала, между прочим, не по своей охоте, не на пироги с шанежками! Сюда же можно включить зарплату личного состава за время, потраченное ими на проведение операции. Износ обмундирования. Стоимость патронов, израсходованных на предупредительные выстрелы и на поражение. Ведь это тоже статьи расхода! Причем регулируемые исключительно самим преступником, который принимает решение сдаться ему сразу, без применения табельного оружия, или оказать сопротивление, использовав на это дополнительные бюджетные средства. Почему опять за это платим мы с вами, а не он?!

— Почему?! — загудели зрители.

— Кроме достижения экономического эффекта, насколько бы мы облегчили милиции жизнь! Сколько бы преступников предпочли не оказывать сопротивления при аресте, если бы знали, что за каждую лишнюю, потраченную на их задержание минуту им придется платить из своего кармана. Они бы подсчитали, что им будет стоить простой милицейского автотранспорта, выстрелы из автомата и вызов находящегося на самоокупаемости взвода ОМОНа! Я думаю, немного бы нашлось охотников наматывать себе лишние суммы.

Зрители ответили бурными овациями... Когда передача закончилась, к Старкову подошел режиссер.

— Все было замечательно, — похвалил режиссер. — Вы очень хорошо озвучили сценарий. Есть мнение пригласить вас на передачу “Женщина и насилие”, где бы вы смогли развить эту тему. Мы попросим сценаристов подумать над тем, что бы вы хотели сказать зрителю.

Старков кивнул. Он уже привык к своей общественной значимости и к тому, что если хочешь быть популярным, то надо говорить не то, что ты думаешь, а то, что хотят от тебя услышать.

— Извините, я тороплюсь, — извинился Старков.

Он очень спешил — сегодня у него было еще два интервью на радио и запись на втором канале в передаче “Перед лицом закона”, где приглашенным гостям предстояло обсудить проблему излишней коммерциализации работы милиции.

У него уже и сценарий на руках был...

Глава семнадцатая

Это была новость!..

В Москву приехал не кто-нибудь, а Начальник Восточного сектора ЦРУ. Который хоть и курировал Россию, но появлялся в ней не часто, потому что Россию не любил.

Что ему тут нужно? — ломал голову генерал Трофимов. Что это — плановый недружественный визит? Работа в рамках подготовки к встрече на высшем уровне? Ревизия подчиненных ему служб, за которой может последовать большая чистка? Или привязка к местности какой-нибудь серьезной, требующей его личного присутствия операции?

Что же это?..

То, что высокопоставленный американский разведчик прибыл в Россию из-за Иванова, генералу вначале даже в голову не пришло. Но потом пришло!..

А что, если он здесь из-за Иванова?

Да ну, что у него, людей нет для такой работы?

И все же... Вдруг он решил, проверяя информацию по Иванову, проверить своих исполнителей? А?..

Генерал Трофимов вышел на своих командиров с просьбой выделить в его распоряжение дополнительные силы. И получил отказ.

Тогда он вышел на Петра Петровича, получил “добро” и получил приданную ему бригаду хорошо вышколенной “наружки”.

Это было неправильно — привлекать к операции, проводимой ФСБ, посторонних гражданских лиц, но было уже почти привычно, так же как посылаемые на конспиративные встречи жены и тещи. Тем более что сказать, что в “наружке” Петра Петровича работали уж совсем посторонние люди, было нельзя. Там работали те же самые — из ФСБ, ГРУ и СВР — люди. Может, только вчера вышедшие в отставку.

— Меня интересует вот этот человек, — показал генерал Трофимов фотографию.

— Так это же заместитель Начальника Восточного сектора ЦРУ, — моментально опознал его “бригадир” приданной “наружки”.

— Уже Начальник! — поправил его генерал.

— Растут люди, — вздохнул “бригадир”. — Что он тут потерял?

— Вот это нам и предстоит узнать...

Уточнять детали операции “бригадир” не стал, понимал, что ничего лишнего ему не скажут, что будут использовать втемную и что так и должно быть... Хотя не должно, а раньше — так просто невозможно! Но то было раньше, когда КГБ имел в своем распоряжении лучших людей и лучшую технику. А теперь — не имеет. Вообще ничего не имеет. Теперь всем лучшим располагают частные службы безопасности. Вроде той, что у Большого Начальника. Так что неудивительно, что генерал обратился к ним за помощью. Удивительно, что не обратился раньше...

— Добро, — понял, что от него требуется, “бригадир” “наружки”.

— Только с машинами я вам вряд ли смогу помочь, — извинился генерал. — С машинами нынче напряженка. Да и с бензином.

— О чем разговор! — широко улыбнулся приданный “бригадир”. — У нас этого добра как грязи! Хочешь, я тебе пару джипов ссужу?

— Ну вообще-то это будет... — засомневался генерал.

— Ничего не будет — три джипа будет. И если еще надо — вертолет.

— У тебя что, еще и вертолет есть?

— А как же?! Стоит там один, пылится. Купить купили, а летать на нем некуда. Так, иногда на пикничок смотаемся... Так что бери, не сомневайся.

Давно генерал не имел в своем распоряжении таких сил.

— Больше тебе ничего не надо? — спросил “бригадир”.

— Да вроде нет.

— Тогда встречная просьба... Генерал даже заинтересовался, что может просить тот, кто имеет все желаемое?

— Ты скажи своим, что, когда мы будем работать, пусть они у нас под ногами не путаются, а то их враз срисуют, а через них — нас. А у нас фирма, нам провалы деловую репутацию подрывают.

— Это почему это срисуют?! — возмутился генерал.

— По форменным штанам одна тысяча девятьсот семьдесят пятого года выдачи и одеколону “Шипр”, который вы можете себе позволить, — объяснил “бригадир”. — Ты же их даже одеть нормально, так, чтобы от них прохожие не шарахались, не можешь. Так что лучше не мельтеши, мы и без вас справимся в лучшем виде!..

В Начальника Восточного отдела вцепились плотно. Несколько бригад, сменяя друг друга и сменяя машины, водили его по городу.

— Сколько же у вас “колес”? — поражался генерал Трофимов, наблюдая калейдоскоп смены джипов и “Мерседесов”.

— Так у меня же не все на казенных ездят, кое-кто на своих личных...

Начальник Восточного сектора мотался по городу явно с целью проверить, нет ли за ним “хвоста”. “Хвост” был, но был такой “богатый”, что заметить его было почти невозможно. Это тебе не три потрепанных “жигуленка” — причем два из них личные, которые вынуждены сменять друг друга через каждые три минуты.

— Объект следует по Зеленому проспекту, — докладывали филеры по навороченным японским рациям.

— Объект свернул на улицу Мира...

— Шестой — Первому. Я ухожу.

— Добро, Шестой.

— Седьмой — Первому. Объект принял... Беспрерывная и бесконечная карусель из сменяющих друг друга машин крутилась за объектом. Тут смотри в зеркало заднего вида, не смотри — все равно ничего не заметишь.

Давно генерал не работал с таким удовольствием. Потому что с такими возможностями.

— Объект сопровождает машина, номерной знак... Значит, кроме зеркал, есть еще и сопровождение, в обязанности которого входит “отсматривать зад” объекта.

Серьезно они к делу подходят. Только зачем? Два дня прибывший гость катался по городу, резко и неожиданно меняя направление движения и нарушая правила. Но так ничего и не заметил. Третий день ответил на все вопросы...

— Объект направляется за город по восточному шоссе, — доложили генералу Трофимову. — Объект едет на “Москвиче”, номерной знак...

На чем?! Давно ли это работники посольства США стали разъезжать на иномарках? С их точки зрения, на иномарках. Раньше они были большими патриотами, предпочитая исключительно отечественную технику.

Генерал быстро прикинул, что может интересовать американского гостя в стороне, куда он направлялся.

Вроде ничего... На первый взгляд объекту совершенно нечего было делать в районе восточного шоссе. Там не было интересных для него мест, по причине чего ни он, ни кто-либо еще раньше никогда не ездил в ту сторону. А тут вдруг сподобились!

Ни черта не понятно...

Генерал Трофимов быстро проиграл в голове все возможные варианты и вдруг понял! Высокий гость из Америки ехал не куда-нибудь, а ехал в Лебедяновку! В задрипанную, забытую богом и начальством деревеньку! Ехал проверять результаты недавно проведенной проверки.

Ах ты черт!..

Это был сильный ход. И неожиданный ход.

Сейчас он нагрянет к родичам Иванова, и что они ему там с перепугу скажут, можно только догадываться... Конечно, ничего сверхстрашного не скажут, потому что Иванов точно после школы исчез из поля зрения родственников и все, что они о нем знают, они знают с его слов. Но мало ли...

И что теперь делать? Устраивать погони?..

Выход нашелся быстро. Выход, предложенный мощностями “бригадира” “наружки”, который, кроме джипов, предлагал еще и вертолет.

Вертолет!.. Если по воздуху, то есть шанс успеть туда раньше гостя и подготовиться к встрече.

Генерал Трофимов вызвал “бригадира”.

— Мне необходим вертолет.

— А чего тогда раньше ломался?

— Раньше не нужен был...

Вертолет сел за городом, сел прямо при дороге на пшеничное поле. Придерживая полы пиджака, генерал побежал к нагоняющей ветер винтокрылой машине, прикидывая на ходу, кому и что говорить.

Теперь он опоздать не мог, теперь у него были все шансы успеть раньше американских ревизоров...

Глава восемнадцатая

Начальник Восточного сектора ехал в машине, которая не была иномаркой, а была обыкновенным “Москвичом”, с обыкновенными, а не посольскими номерами. Это была машина работающего в посольстве то ли стекольщика, то ли дворника, которого попросили о маленьком, в сравнении с получаемым им в посольстве жалованьем, одолжении — просили дать на время его машину и дать доверенность на имя Сэма Допкинса. На самом деле Начальника Восточного сектора звали не Сэм и фамилия у него была не Допкинс, но паспорт был на это имя. Конкретно этот паспорт — на это...

Сэм Допкинс ехал медленно и осторожно, соблюдая все возможные дорожные правила. Менее всего ему хотелось вступать в конфликт с русской дорожной полицией. Ехал не один, ехал с переводчиком, который должен был ему помочь установить контакт с родственниками Иванова.

Они миновали Селезневку, Николаевку, Перетрухино и еще десяток каких-то деревень. У русских было очень много очень мелких деревень — почти как в Америке. Только в Америке деревни почти ничем не отличались от городов — имея тот же стандартный, на душу населения, набор бензозаправок, закусочных, аптек и супермаркетов.

— Вон она, Лебедяновка, — показал на указатель переводчик.

Повернули направо и поехали по разбитой, каких американцы еще не видели, дороге. Ехали долго, потому что со скоростью пешехода. Но кое-как доехали.

Первый же найденный родственник с готовностью и слово в слово пересказал то, что уже ранее говорил посланным сюда охранникам.

Что Ванька много пил, а потом много писался, что не только много пил, но еще и ел, что болел рахитом и корью, получал двойки, курил в школьном туалете, а что было после школы, то черт его знает, потому что он отсюдова сразу уехал.

Второй родственник сказал то же самое, что первый, и что говорил до того “тем мужикам, которые тоже приезжали и спрашивали про Ваньку в детстве”.

Миссия была выполнена. Нанятые американцами охранные агентства здесь были, про все, что нужно, узнали и ничего не исказили. И, значит, можно надеяться, что и не здесь не исказили.

Можно было смело возвращаться назад...

“Москвич”, увязая в грязи, тронулся в обратный путь. Но далеко уехать не успел, потому что его догнал какой-то в милицейской форме и в грязи по самую каску мотоциклист.

— Стой, туды тебя растуды!.. — орал, размахивая рукой, милиционер.

Американцы остановились.

— Участковый Митрюхин! — представился милиционер, озабоченно поглядывая на машину. — Это вы счас, что ли, в Лебедяновке были? — спросил он.

— Мы, — ответил переводчик.

— А чего вам там надо было? — подозрительно спросил милиционер. — Чего спереть-то хотели?

— Мы?! — возмутился переводчик.

— Вы, вы, — подтвердил участковый и стал загибать пальцы. — Машина “Москвич”? “Москвич”! Цвет красный? Красный! Мне мужики все точно про вас обсказали!

Участковый встал на колени и, сунув голову под крыло, осмотрел колесо.

— Ах ты... твою мать! — весело проорал он. — Узор-то один!

— Он что-то спрашивает про мою мать? — удивился Сэм Допкинс, узнав знакомое русское слово “мать”.

— Он сказал не про вашу, сказал — твою, — поправил переводчик. — Это фраза на ругательном сленге, обозначающая, что он хочет вступить в интимные отношения с вашей матерью.

— С моей матерью? — с интересом взглянул на русского милиционера Сэм, прикидывая, что тот раза в три младше его покойной матери.

— Я тут... из-за вас... всех... третий день... как... можно сказать, езжу! — орал благим и просто матом участковый. — За... на... в...

— Он много ездил и сильно устал, — сделал довольно вольный перевод толмач.

— Но он сказал гораздо больше, — показал на участкового Сэм Допкинс. — Вы что-то упускаете. Переводите, пожалуйста, дословно.

Переводчик пожал плечами и стал переводить дословно:

— Вы меня на... интимное мужское место... далее слово, обозначающее вступление с ним в интенсивные сексуальные отношения... совсем.

— Это ни в... — самозабвенно заходился участковый.

— Это ни в... снова интимное место, только женское... и красная армия...

— Как это понять? Какая красная армия? — удивился Сэм Допкинс. — У них теперь нет красной армии. Это устаревшее название. У них теперь Вооруженные Силы России.

— Ну, значит, не в интимное место, не в Вооруженные Силы России, — поправился переводчик и стал внимательно вслушиваться в чужую, крайне трудную для синхронного перевода речь.

— Вы...

— Вы... далее идет собака женского пола... чего тут... затем женщина легкого поведения во множественном числе... глагол, производный от женского интимного места... не по-русски? Ну ты... женское интимное место с ушами... чего так широко открыл глаза?..

— С какими ушами? — совсем обалдел Сэм Допкинс.

— Давайте я лучше, как раньше, по общему смыслу, — предложил переводчик.

Сэм кивнул.

Милиционер перестал орать, обошел “Москвич”, записал номер, зачем-то сунулся в салон, понюхал воздух и вылез довольный.

— Во-во, точно, так и есть...

— Что точно? — спросил переводчик.

— То самое, блин, е-твое!.. Сами знаете чего! Как поросей у граждан тырить — так все вы горазды, а как вас за одно место поймали — так вы в кусты норовите!

Это переводчик понять не смог.

— Каких поросей? — попросил уточнить он.

— Бабы Нюры порося! Его намедни вот точно на таком красном “Москвиче” уперли, — сказал бдительный участковый. — И главное дело, уже в третий раз! Всю раскрываемость мне — к чертовой матери!

— Вы ошибаетесь... — начал было переводчик. Но милиционер его перебил:

— А протекторы, твою мать! Ты что думал, у нас тут экспертизы нет? Вы там в коровью лепешку въехали, которая у меня к делу подшита! Тот же рисуночек — один, блин, в один! Е-твое! А ну покажь документы!

Переводчик и Сэм протянули свои дипломатические паспорта. Участковый аж взвился.

— Ага! — заорал он. — Липу суете! Фуфло толкаете!

И сунул паспорта в карман.

— Это не фуфло, это американские паспорта, — торжественно объявил переводчик.

— Ага, а вы, конечно, блин, американцы? — захохотал довольный своей шуткой милиционер.

— Да, американцы, — с еще большим пафосом заявил переводчик.

— А я тогда министр иностранных дел. А ну, блин, клешни кверху.

— Это произвол, — возмутился Сэм Допкинс. — Мы требуем позвать сюда консула.

— Счас, разбежался, — возмутился участковый, хлопая владельцев “Москвича” по карманам. — Сюда хлеб раз в неделю привозят, а тебе консула подавай...

И вдруг радостно встрепенулся, нащупав в кармане Сэма Допкинса газовый пистолет.

— Ага! Блин! Незарегистрированный ствол! Ну все, дядя, считай, ты свои полчервонца уже получил.

— Это ошибка, — сказал Сэм. — Оно зарегистрировано.

— Где?

— Там, в Америке, — показал Сэм Допкинс.

— Хитромудрый ты жук, как я погляжу! — возмутился милиционер. — Думаешь, отмазку нашел? Да? А ну — поехали!

— Куда?

— В район. Вам там быстро языки развяжут!