Пока доктор Лекаринг забирался в свою коляску, учительница спросила его:
      - А как зовут этого молодого человека?
      Поскольку она обратилась к доктору, Элвин решил не отвечать.
      - Элвин, - сказал доктор, устраиваясь поудобнее. - Он здесь родился, а сейчас работает у кузнеца подмастерьем.
      - Элвин, - произнесла она, обращаясь непосредственно к юноше, - я искренне благодарю вас за проявленную сегодня галантность и надеюсь, вы простите мне резкость первых суждений. Я недооценила коварство и жестокость людей, с которыми нам пришлось столкнуться на пристани.
      Ее слова звучали так красиво, словно она пела, а не говорила, и Элвин настолько заслушался, что едва понял смысл сказанного. Однако теперь ее лицо лучилось такой же искренней добротой, как раньше - гневом и презрением. "Интересно, какова же она на самом деле?" - снова подумалось ему.
      - Не за что, мэм, - ответил он. - Вернее, мисс.
      По Доггли, вскарабкавшись на свое место, громко прикрикнул на запряженную двойку, и коляска стронулась с места, продолжая двигаться в сторону Устья Хатрака. На этой дороге По будет нелегко развернуться, так что Элвин прилично отъехал от места встречи с доктором Лекарингом, когда коляска вернулась, обгоняя его. По слегка придержал поводья, и высунувшийся доктор Лекаринг швырнул в воздух долларовую монетку. Чисто инстинктивно Элвин поймал ее.
      - Это за то, что ты помог мисс Ларнер, - крикнул доктор Лекаринг.
      Затем По снова прикрикнул на лошадей, и те понеслись вскачь, оставив Элвина глотать пыль на дороге.
      Монетка тяжким грузом оттягивала его руку - ему вдруг захотелось швырнуть ее вслед удаляющейся коляске. Но что толку? Он еще вернет ее Лекарингу, только так, чтобы никто не обиделся. Однако сердце все равно защемила пронзительная обида - ведь ему заплатили за то, что он помог леди, заплатили как слуге, как какому-нибудь мальчишке. А обиднее всего то, что, наверное, это она подала мысль кинуть Элвину эту монетку. Как будто решила, что он зарабатывал себе на жизнь, сражаясь за ее честь. Носи он вместо грязной рубахи сюртук и галстук, она бы сочла, что он помог ей как настоящий джентльмен, который всегда поможет леди. Она бы знала, что плата оскорбит его, ведь достаточно одной благодарности.
      Ему заплатили... Монетка жгла ладонь. Несколько минут назад ему показалось, что он понравился ей. В нем даже зародилась надежда, что, может быть, она согласится учить его, поможет ему понять, как устроен мир, что он должен делать, чтобы стать настоящим Мастером и победить страшного Рассоздателя. Но теперь ему стало ясно, что она презирает его, - разве может он обратиться к ней с подобной просьбой? Разве стоит он, чтобы его учили, ведь она видит в нем только грязь, кровь и нищету! Она знала, что он хотел как лучше, но в ее глазах он был и остается безмозглым животным, как она заявила с самого начала. И она всегда будет считать его таким. Животным.
      Мисс Ларнер. Так назвал ее доктор. Он попробовал покатать имя во рту. Пыль заскрипела на зубах. Животных в школу не пускают.
      15. УЧИТЕЛЬНИЦА
      Мисс Ларнер не намеревалась ни на шаг отступать от своего. Она наслушалась достаточно неприятных вещей о школьных советах, которые властвуют в отдаленных поселениях, и потому знала, что от большинства обещаний, данных в письмах, эти люди попытаются откреститься. И вот началось.
      - В ваших письмах вы обещали мне, что одновременно с заработной платой предоставите отдельное жилье. Я не считаю гостиницу отдельным жильем.
      - Но у вас там будет своя комната, - увещевал доктор Лекаринг.
      - Значит, обедать мне придется за общим столом? Нет, это неприемлемо. Если я останусь здесь, то весь день буду обучать городских детишек, но когда мой рабочий день будет закончен, я хочу сама приготовить обед или ужин и съесть свою пищу в одиночестве. Вечера я надеюсь проводить в обществе своих книг, и мне не хочется, чтобы меня кто-то постоянно отвлекал или раздражал. В гостинице это невозможно, джентльмены, поэтому комната, отведенная мне там, не может считаться отдельным жильем.
      Она чувствовала на себе оценивающие взгляды. Кое-кого ошеломила взвешенность и точность каждого ее слова - она прекрасно знала, что провинциальные законники в своих городишках корчат из себя Бог весть что, но о человека, получившего настоящее образование, сразу обломают зубы. Неприятностей здесь можно ожидать только от шерифа, носившего странное имя Поли Умник. Какой абсурд - взрослый человек, а пользуется детским уменьшительным имечком!
      - Послушайте-ка сюда, юная леди, - произнес шериф.
      Она удивленно приподняла бровь. Впрочем, совершенно естественные слова - что можно ожидать от такого человека? Хоть мисс Ларнер на вид можно было дать не меньше сорока, он наверняка счел: то, что она не замужем, дает ему право называть ее "юной леди", обращаясь к ней как к капризной девчонке.
      - И что ж здесь такого, чего я еще не слышала?
      - Гораций и Пег Гестер действительно хотели предложить вам маленький домик, но мы наотрез отказались от него. Вот так, взяли и отказались. Мы ответили "нет" им и отвечаем "нет" вам.
      - Что ж, замечательно. Вижу, вы все-таки не намерены держать данное слово. К счастью, джентльмены, я не обыкновенная школьная учительница, которая будет рада любой подачке. В университете я на хорошем счету, так что всегда могу вернуться туда. Доброго вам дня.
      Она поднялась со стула. Вслед за ней повскакивали остальные мужчины, за исключением шерифа, но поднялись они вовсе не из правил приличия.
      - Умоляю...
      - Присядьте...
      - Давайте еще раз обговорим этот вопрос...
      - Не делайте столь поспешных выводов...
      Но больше всех суетился доктор Лекаринг, способный примирить всех и вся. Одарив шерифа испепеляющим взглядом - хотя шериф почему-то не захотел испепелиться, - он взял слово:
      - Мисс Ларнер, наше решение по поводу личного домика не столь неоспоримо. Однако я должен убедительно попросить вас рассмотреть эту проблему с другой стороны. Во-первых, мы были уверены, что домик не удовлетворит вас. На самом деле это и не дом вовсе, а так, комнатушка, отстроенная кладовая у ручья, где раньше хранили продукты...
      Старый домик у ручья...
      - Он отапливается?
      - Да.
      - Окна там есть? Дверь закрывается? Постель, стол, стул имеются?
      - Да, конечно.
      - Пол настелен?
      - Хороший, крепкий пол, но...
      - Тогда вряд ли то, что домик раньше служил кладовой, оттолкнет меня. У вас другие возражения имеются?
      - Проклятье, конечно, имеются! - вскричал шериф Умник, но, увидев ошеломленные глаза окружающих, быстро поправился: - Прошу прощения за мою грубость.
      - Мне будет очень интересно выслушать их, - невозмутимо произнесла мисс Ларнер.
      - Вы, женщина, будете жить одна, в лесу! Это ж черт знает что, так нельзя!
      - Нельзя так выражаться, мистер Умник, - осадила его мисс Ларнер. - Что же касается вопроса, могу я жить одна или нет, уверяю вас, что много лет живу сама по себе и еще ни разу не пожалела об этом. Неподалеку от домика есть какие-нибудь строения, где меня, в случае чего, могут услышать?
      - С одной стороны - гостиница, с другой - кузница, - ответил доктор Лекаринг.
      - Стало быть, в случае неожиданной угрозы, уверяю вас, я добьюсь того, чтобы меня кто-нибудь услышал, и надеюсь, те, кто услышит меня, сразу придут на помощь. Или вы, мистер Умник, опасаетесь, что я по собственному желанию вступлю в порочную связь?
      Он, естественно, опасался именно этого, и побагровевшее лицо выдало его мысли.
      - Насколько мне известно, вы получили заслуживающие доверия отзывы обо мне, - продолжала мисс Ларнер. - Впрочем, если у вас на этот счет имеются какие-либо сомнения, наверно, мне лучше сразу вернуться в Филадельфию, ибо если мне в моем возрасте не доверяют и не позволяют вести личную жизнь без чьего-либо присмотра, то как вы отдадите под мою опеку своих детей?
      - Это нечестно! - возопил шериф.
      - Исходя из личного опыта, мистер Умник, - улыбнулась мисс Ларнер Поли Умнику, - я могу судить, что человек, заявляющий во всеуслышание, что окружающие при любой возможности совершат что-нибудь неподобающее, просто-напросто демонстрирует ту борьбу, которую ведет в своей душе.
      Поли Умник сначала не понял, в чем его обвинили. Суть ее слов дошла до него, когда несколько законников за его спиной захихикали в ладошки.
      - Насколько я понимаю, джентльмены, уважаемый школьный совет, у вас есть альтернатива. Во-первых, вы можете оплатить мой проезд обратно в Дикэйн и дорогу до Филадельфии плюс выдать зарплату за месяц, который я провела в пути сюда...
      - Вы не преподавали, а поэтому никаких денег не дождетесь, - огрызнулся шериф.
      - Вы слишком поспешны в своих суждениях, мистер Умник, - парировала мисс Ларнер. - Надеюсь, присутствующие здесь законники поставят вас в известность, что письма, написанные от лица школьного совета, являются контрактом, который вы обязаны выполнять, и что согласно изложенным там условиям я имею право потребовать зарплату не за один месяц, а за целый год.
      - Ну, это не столь неоспоримый факт, мисс Ларнер... - начал было один из законников.
      - Гайо теперь один из Соединенных Штатов, сэр, - ответила она. - И в судах других штатов уже имелись подобные прецеденты, прецеденты, которые равносильны закону, до тех пор пока правительство Гайо не издаст особый указ, останавливающий действие этих поправок.
      - Я не понял, она учительница или законник? - как бы про себя спросил кто-то, и все рассмеялись.
      - Во-вторых, я должна сама осмотреть этот... эту бывшую кладовую и решить, приемлема ли она для жилья, и, если я сочту, что она меня устраивает, разрешить мне поселиться там. Если же в дальнейшем у вас появятся доказательства моего неподобающего поведения, то согласно условиям нашего контракта вы можете немедленно уволить меня без дальнейшей выплаты денег.
      - Мы можем посадить вас за решетку, вот что мы можем сделать, - буркнул Умник.
      - По-моему, мистер Умник, мы несколько преждевременно поминаем тюрьму, ведь я еще даже не решила, как именно оскорблю общественную мораль.
      - Заткнись, Поли, - сказал один из законников.
      - Ну, что же вы выберете, джентльмены? - поинтересовалась она.
      Доктор Лекаринг не дал Поли Умнику и дальше воздействовать на более слабовольных членов совета. Он решил закрыть дебаты.
      - Думаю, нам не надо удаляться, чтобы обсудить этот вопрос. Мы здесь, в Хатраке, может, и не квакеры, но не привыкли к тому, что леди живут сами по себе и сами о себе заботятся. Однако мы и не столь закоснелые пуритане, чтобы не принимать новое. Мы хотим, чтобы вы работали на нас, и в дальнейшем намереваемся придерживаться контракта. Все согласны?
      - Да.
      - Против? Никого. Единогласно.
      - Я против, - заявил Умник.
      - Голосование закончено, Поли.
      - Черт возьми, ты слишком быстро говорил!
      - То, что ты голосовал против, Поли, будет внесено в протокол.
      - Можете быть уверены, шериф Умник, я этого точно не забуду, - холодно улыбнулась мисс Ларнер.
      Доктор Лекаринг постучал по столу своим молоточком.
      - Собрание закончено, следующее собрание школьного совета состоится через неделю, во вторник, в три часа дня. А теперь, мисс Ларнер, я буду рад проводить вас к домику Гестеров, если вы готовы проследовать туда. Хозяева не знали, когда именно вы прибудете, а поэтому отдали ключ мне и попросили отпереть для вас коттедж. Позже они зайдут поприветствовать вас.
      В глазах мисс Ларнер промелькнуло недоумение. Ей, как и остальным присутствующим, показалось по меньшей мере странным то, что хозяин не хочет лично проводить гостя к домику.
      - Видите ли, мисс Ларнер, еще не ясно, сочтете ли вы домик приемлемым. Хозяева хотели, чтобы вы приняли решение после того, как осмотрите свое будущее жилище, а в их присутствии вам будет неловко отказаться.
      - Они проявили настоящую вежливость, - отметила мисс Ларнер. - Не премину поблагодарить их за это при встрече.
      Боже, ну и унижение. Старушке Пег приходится самой тащиться к домику у ручья, чтобы просить об услуге у наглой, высокомерной карги из Филадельфии. Надо было заставить пойти туда Горация. Пусть бы он поговорил с ней по-мужски. Эта женщина ведет себя не как дама, а как лорд какой-то. Словно из самого Камелота прибыла - мнит себя принцессой, раздавая приказы направо-налево. Вот французы показали господам, почем фунт лиха, Наполеон поставил Луи XVII на место. Но такие леди, как эта учительница, мисс Ларнер, не знают предела. Они идут по жизни, считая людей, которые не умеют складно выражать свои мысли, отбросами общества.
      Так почему ж Горацию не поставить учительницу на место? Нет, он, видишь ли, боится. Как мальчишка, честное слово. Даже Артур Стюарт не наводит на него такой трепет.
      - Мне она не нравится, - заявляет Гораций.
      - Нравится она тебе или нет, но Артур может получить образование только у нее и ни у кого больше, - отвечает старушка Пег, как обычно называя вещи своими именами.
      Но слушает ли ее Гораций? Не смешите меня.
      - Если хочет, пускай живет там и учит Артура, а не хочет - пусть убирается на все четыре стороны. Мне она не нравится, и я считаю, что не место ей в том домике.
      - Это что, святая земля какая? - злится Пег. - Там какое-то проклятие лежит? Или, может, нам дворец построить для ее королевского величества?
      Но когда Горацию втемяшится что-нибудь в голову, говорить с ним бесполезно, чего ж она его убеждает?
      - Да нет. Пег, - пожимает плечами Гораций.
      - Тогда что? Или ты вообще перестал прислушиваться к здравым доводам? Теперь ты будешь делать все что вздумается, а остальным с твоей дороги лучше убраться, да?
      - Потому что это любимое место малышки Пегги, вот почему, и я не хочу, чтобы эта старая ведьма жила там!
      Вот так вот! Как это похоже на Горация! Каждый раз он вспоминает свою дочь-беглянку, которая ни разу даже не написала с тех пор, как убежала, оставив Хатрак без светлячка и лишив Горация любви его жизни. Да, мэм, вот что означала Пегги для Горация, без нее он жизни не мыслил. "А если я убегу или, не дай Бог, умру, будешь ли ты точно так же ценить память обо мне? Или позволишь другой женщине занять мое место? Скорее всего, так оно и будет. Думаю, постель остыть не успеет, как туда запрыгнет какая-нибудь потаскушка. Меня ты заменить всегда сумеешь, а вот малышку Пегги... К домику у ручья мы должны относиться как к святилищу, вот почему я сама тащусь туда, чтобы встретиться с заносчивой училкой и попросить ее взять на обучение маленького черного мальчика. Мне еще повезет, если она с ходу не предложит продать его".
      Дверь мисс Ларнер открывать не торопилась. Наконец, соизволив ответить на стук, она появилась на крыльце, прижимая к личику платочек - вероятно, надушенный до невозможности, чтобы не чувствовать запахов, исходящих от честных простолюдинов.
      - Если вы не возражаете, я хотела бы обсудить с вами кое-что, - сказала старушка Пег.
      Мисс Ларнер отсутствующим взглядом поглядела куда-то поверх головы Пег, как будто изучая птичку, сидящую на далеком деревце.
      - Если это насчет школы, мне сказали, что у меня есть неделя на подготовку, прежде чем мы начнем записывать учеников.
      С подножья холма доносилось звонкое дзынь-дзынь-дзынь - один из кузнецов стучал по своей наковальне. Невольно Пег вспомнила малышку Пегги, которая терпеть не могла этих звуков. Может, Гораций был абсолютно прав, так упорно настаивая на своей глупости. Может, дух малышки Пегги до сих пор обитает в домике у ручья.
      Однако в дверях сейчас стояла мисс Ларнер, и именно с ней предстояло договариваться старушке Пег.
      - Мисс Ларнер, меня зовут Маргарет Гестер. Мой муж и я владеем этим домиком.
      - О, прошу меня извинить. Вы моя хозяйка, а я повела себя так грубо. Прошу вас, входите.
      Вот это дела! Старушка Пег шагнула через порог и замерла на секунду, обозревая комнатку. Еще вчера ее чистые стены были голыми и безжизненными, ожидая своего часа. Теперь же домик был почти обжит - на столе лежала чистая салфеточка и стояла дюжина книг, на полу маленький коврик, а на вбитые в стену крючья были повешены два платья. Сундук и сумки убраны в угол. Домик выглядел так, словно в нем уже кто-то живет. Старушка Пег сама не понимала, что ожидала здесь увидеть. Естественно, кроме черного наряда, предназначенного для путешествий, у мисс Ларнер имеются и другие платья. Просто старушка Пег не могла себе представить, что эта леди опускается до чего-то столь обыденного, как перемена платья. Хотя что в этом особенного? Наверное, снимая одно платье, перед тем как надеть другое, она остается в простом нижнем белье, как и всякая другая женщина...
      - Прошу вас, миссис Гестер, садитесь.
      - Мы здесь не больно-то привыкли ко всяким "мистерам" и "миссис". Так у нас разве что законников называют, мисс Ларнер. Меня же обычно кличут тетушкой Гестер, иногда старушкой Пег.
      - Старушка Пег. Какое... какое интересное имя.
      Она было подумала объяснить, почему ее называют "старушкой", - ей захотелось рассказать, что когда-то у нее была дочь, которая потом убежала. Но тогда будет довольно трудно растолковать учительнице, откуда у нее появился чернокожий сын. Зачем посвящать чужого человека в непонятности семейной жизни?
      - Мисс Ларнер, я не стану ходить вокруг да около. У вас есть нечто, что очень нужно мне.
      - И что же?
      - Дело, честно говоря, не во мне, а в моем сыне, Артуре Стюарте.
      Если она и узнала имя короля, то ничем этого не показала.
      - И что же требуется от меня, тетушка Гестер?
      - Я хочу, чтобы вы его учили.
      - За этим я и приехала в Хатрак, тетушка Гестер. Чтобы учить детей.
      - Но не Артура Стюарта. Ведь эти тупоголовые трусы из школьного совета настояли на своем.
      - Почему же они не приняли вашего сына? Наверное, он вышел из должного возраста?
      - Да нет, мисс Ларнер, возраст у него как раз для школы. Вот только цветом он не вышел.
      Мисс Ларнер ждала, лицо ее было непроницаемо.
      - Он чернокожий, мисс Ларнер.
      - Наверное, не полностью, а только наполовину? - предположила учительница.
      Естественно, учительница попыталась дознаться, откуда у жены хозяина гостиницы появился ребенок-полукровка. Старушка Пег с неприкрытым удовольствием следила за тем, как учительница старается вести себя вежливо, хотя внутри наверняка вся сжимается от ужаса. Но нельзя ей позволять долго обсасывать эту мысль.
      - Он приемный сын, мисс Ларнер, - ответила Пег. - Скажем так, его чернокожая мама разродилась ребенком-полукровкой.
      - И вы по доброте своего сердца?..
      Послышалось ли ей, что в голосе мисс Ларнер прозвучали нотки отвращения?
      - Я очень хотела ребенка. Я забочусь об Артуре Стюарте не из жалости. Он теперь _мой_ сын.
      - Понимаю, - кивнула мисс Ларнер. - Но добропорядочные горожане Хатрака решили, что образование их детей пострадает, если моим словам будут внимать не только ушки белых ребятишек, но и мальчика-полукровки?
      Снова мисс Ларнер явила неприкрытое отвращение, только теперь уже старушка Пег позволила себе возликовать, услышав, как произнесла свои слова мисс Ларнер.
      - Не могли бы вы учить его, мисс Ларнер?
      - Признаюсь, тетушка Гестер, я слишком долго жила в городе квакеров и совершенно позабыла, что на этом свете существуют места, где узколобые люди могут вести себя столь постыдно и наказывать бедного мальчика за то, что тот имел несчастье родиться не с тем цветом кожи, который положен. Уверяю вас, я вообще откажусь вести школу, пока вашему приемному сыну не позволят стать одним из моих учеников.
      - Нет! - в ужасе вскричала старушка Пег. - Нет, мисс Ларнер, так может зайти слишком далеко.
      - Я не скрываю своего эмансипационизма, тетушка Гестер, и не стану потворствовать людям, которые сговорились лишить детей с черной кожей их интеллектуального наследия.
      Старушка Пег даже не представляла себе, что такое "интеллектуальное наследие", но поняла, что мисс Ларнер прониклась большим сочувствием к ней. Однако если учительница и дальше будет стоять на своем, то весь план рухнет.
      - Вы должны выслушать меня, мисс Ларнер. Ничего не изменится, если вы вмешаетесь. Просто найдут еще одного учителя, а мне и Артуру Стюарту будет только хуже. Нет, я всего лишь хочу попросить, чтобы вы выделяли ему вечером часок-другой - хотя бы пару дней в неделю. Я заставлю его учиться днем, чтобы он лучше понимал то, что вы потом будете объяснять. Вот увидите, он у меня умненький мальчик. Он уже знает все буквы - алфавит рассказывает лучше, чем мой Гораций. Гораций Гестер - это мой муж. Поэтому я прошу вас выделить Артуру хотя бы несколько часов в неделю. Вот почему мы так старались обновить этот домик, чтобы вы могли здесь заниматься с ним.
      Мисс Ларнер поднялась с постели, на краешке которой сидела, и подошла к окну.
      - Я и подумать не могла... Я буду втайне обучать ребенка, словно преступление какое совершаю.
      - В глазах некоторых людей, мисс Ларнер, так оно и есть...
      - Ни секунды в этом не сомневаюсь.
      - Но разве вы, квакеры, не договариваетесь о чем-нибудь втихую? Я прошу вас, чтобы вы никому об этом не говорили, ну, понимаете...
      - Я не квакер, тетушка Гестер. Я обыкновенный человек, который отказывается отрицать человечность других людей, если только своими поступками они сами не лишили себя почетного звания разумного существа.
      - Значит, вы согласны учить его?
      - Да, но после занятий в школе. Я буду учить его у себя, в доме, который предоставили мне вы и ваш муж. Но учить тайно? Никогда! Я всему городу объявлю, что вечерами занимаюсь с Артуром Стюартом. Я вольна сама выбирать учеников - этот пункт специально оговорен в моем соглашении, а пока я не нарушаю условия контракта, меня обязаны терпеть по крайней мере год. Вы не возражаете?
      Старушка Пег с нескрываемым восхищением воззрилась на стоящую перед ней женщину.
      - Нечистый меня забери! - воскликнула она. - Вы словно кошка, которой репей попал под хвост!
      - К сожалению, тетушка Гестер, я никогда не видела кошку в столь отчаянной ситуации, поэтому вряд ли смогу оценить точность вашего сравнения.
      Старушка Пег не поняла, что хотела сказать мудреными словами мисс Ларнер, но заметила, как глаза дамы едва заметно блеснули. Значит, все в порядке.
      - Когда посылать к вам Артура? - спросила она.
      - Как я уже сказала, я начну с ним заниматься, как только откроются двери школы. Мне нужно неделю на подготовку. Когда в школу пойдут дети горожан, тогда же я начну давать уроки Артуру Стюарту. Остается лишь обсудить вопрос оплаты...
      Несколько секунд старушка Пег сидела с открытым ртом. Она пришла сюда, намереваясь подкупить мисс Ларнер деньгами, но после слов учительницы она было решила, что та вообще не примет никакой платы. Однако обучением детей мисс Ларнер зарабатывает себе на жизнь, так что ее требование совершенно законно...
      - Ну, мы хотели предложить вам доллар в месяц, нас бы это устроило, но если вы попросите больше...
      - Нет, тетушка Гестер, никаких денег. Я просто намеревалась испросить у вас разрешение на проведение в вашей гостинице раз в неделю, по воскресеньям, вечеров поэзии, дабы на них собирались те, кто жаждет поближе познакомиться с лучшими образчиками английской литературы и языка.
      - Не знаю, мисс Ларнер, многие ли у нас так любят поэзию, но считайте, разрешение получено.
      - Мне кажется, вы будете приятно удивлены, сколько людей желает повысить свое образование. Единственная проблема может возникнуть в сидячих местах для городских дам, которые наверняка станут просить мужей сводить их в вашу гостиницу, чтобы послушать бессмертные слова Драйдена и Поупа, Донна и Мильтона, Шекспира и Грея, да и, конечно, Вордсворта и Кольриджа [Драйден Джон (1631-1700); Поуп Александр (1668-1744); Донн Джон (1573-1631); Мильтон Джон (1608-1674); Грей Томас (1716-1771); Вордсворт Уильям (1770-1850); Кольридж Сэмюэл Тейлор (1772-1834) - знаменитые английские поэты]. Не говоря уже об американском поэте, скитальце, разносящем по стране свои странные сказания, которого кличут Блейком.
      - Вы имеете в виду старого Сказителя, да?
      - Насколько я знаю, именно так его называют в народе.
      - И у вас есть его записанные поэмы?
      - Записанные? Вряд ли на то существует необходимость, ибо этот человек один из моих лучших друзей. Я имела честь запомнить многие из его вирш.
      - Да, далековато занесло старика. Аж в саму Филадельфию.
      - Он почтил своим присутствием многие лучшие дома того города. Итак, тетушка Гестер, можем ли мы назначить нашу первую soir e [вечеринка (франц.)] на это воскресенье?
      - А что такое это свари?
      - Суари. Это вечернее собрание, на котором может подаваться имбирный пунш или...
      - О, мисс Ларнер, меня нет нужды учить гостеприимству. И если это все, что вы просите за образование Артура Стюарта, то, боюсь, мы жестоко надуваем вас, потому что, по-моему, вы оказываете нам не одну услугу, а две.
      - Вы очень добры ко мне, тетушка Гестер. Но я должна задать вам еще один вопрос.
      - Спрашивайте. Хотя не могу сказать, что я ловка в ответах.
      - Тетушка Гестер, вам известно о том, что существует Договор о беглых рабах? - мягко поинтересовалась мисс Ларнер.
      Одно упоминание договора заставило сердце старушки Пег сжаться от страха и гнева.
      - Это работа самого дьявола!
      - Рабство - это, несомненно, дело рук дьявола, но соглашение было подписано, чтобы привлечь Аппалачи в Соединенные Штаты и предотвратить войну с Королевскими Колониями. Дело мира вряд ли можно назвать работой дьявола.
      - Можно, если, благодаря этому миру, проклятые работорговцы получили возможность наложить лапы на свободные штаты, где они отлавливают беглых чернокожих и вновь превращают их в рабов!
      - Возможно, вы и правы, тетушка Гестер. Любой здравомыслящий человек скажет, что Договор о беглых рабах несет не столько мир, сколько пораженчество. Тем не менее это закон, и он принят.
      Наконец-то старушка Пег поняла, что имеет в виду учительница. Договор о беглых рабах она помянула, чтобы подсказать старушке Пег, что Артуру Стюарту здесь угрожает опасность, что из Королевских Колоний в любой момент могут заявиться ловчие и объявить мальчика собственностью какой-нибудь белой так называемой христианской семьи. Также это значило, что мисс Ларнер ни на грош не поверила истории, которую выдумала Пег про Артура Стюарта. А если она так легко разглядела ложь, то почему старушка Пег считает, что остальные поверили в это? Хотя, насколько Пег было известно, весь Хатрак давным-давно догадался, что Артур Стюарт - бывший раб, который каким-то образом сбежал и нашел себе белую маму.
      А если всем это известно, то какой-нибудь недобрый человек может подать запрос на Артура Стюарта, разослав по Королевским Колониям весть о беглом мальчике-рабе, который живет в некой гостинице неподалеку от реки Хатрак. Договор о беглых рабах делал усыновление Артура Стюарта незаконным. Мальчика могут вырвать прямо у нее из рук и не позволят даже навещать его. По сути дела, если она когда-нибудь решит съездить на юг, ее могут арестовать и повесить согласно потворствующему рабовладельцам закону, принятому королем Артуром. Мысль об этом чудовище, которое звалось королем и обосновалось у себя в Камелоте, заставила старушку Пег вспомнить то, что может случиться, если Артура вдруг увезут на юг - его ведь заставят сменить имя! Это же равносильно предательству - наречь мальчика-раба тем же именем, что и короля. Представьте себе, что будет, если вдруг, ни с того ни с сего, бедняжка Артур обнаружит, кого зовут его именем, которого он никогда не слышал. Невольно она представила смущенного мальчика, которого зовет надсмотрщик, а когда малыш не откликается, жестоко избивает его. Но как он может откликнуться, если его зовут каким-то чужим именем, которого он никогда не слышал?
      На ее лице, должно быть, отразились страхи, возникшие в ее душе, потому что мисс Ларнер приблизилась к ней и положила руку на плечи старушки Пег.
      - Вам нечего бояться, тетушка Гестер, я вам ничего не сделаю. Я приехала из Филадельфии, где люди в открытую протестуют против этого соглашения. Юный новоангличанин по имени Торо [Торо Гентри Дэвид (1817-1850) - американский писатель, общественный деятель; наиболее известным его произведением является "Уолден, или Жизнь в лесу" (1854); написал ряд памфлетов, критикующих рабство, прославился речами в защиту прав негров; Орсон Скотт Кард слегка запутался во временах: если обратить внимание на годы жизни Торо и вспомнить, что события книги "Подмастерье Элвин" происходят где-то в начале XIX века, то окажется, что Торо в то время никак не мог выступать в Филадельфии с речами, как это утверждает Пегги] прославился благодаря своим проповедям, в которых говорил, что плохой закон следует отменить и добропорядочные граждане должны быть готовы на все, даже на то, чтобы сесть в тюрьму, лишь бы воспрепятствовать несправедливости. Вы бы порадовались его речам.
      В этом старушка Пег сильно сомневалась. При одном упоминании Договора по телу у нее бежали холодные мурашки. В тюрьму? А что от этого толку, если Артура отправят на юг в цепях, жестоко избивая по дороге? Впрочем, это мисс Ларнер не касается.
      - Я не понимаю, к чему вы клоните, мисс Ларнер. Артур Стюарт был рожден на свободе свободной чернокожей женщиной, пусть даже зачала она его не на той кровати, что следует. Договор о беглых рабах никоим образом меня не касается.
      - Значит, я больше не буду думать об этом, тетушка Гестер. А теперь убедительно прошу меня простить, но я несколько устала после долгого путешествия и хотела пораньше лечь спать, пока еще светло.
      Старушка Пег мигом вскочила со стула, поняв с облегчением, что разговоры про Артура и Договор подошли к концу.
      - Да, да, конечно. Но вам стоит принять ванну, прежде чем ложиться в кровать. Нет ничего лучше хорошей ванны для усталого путника.
      - Совершенно с вами согласна, тетушка Гестер. Однако, к моему вящему сожалению, дальний путь не позволил мне захватить в дорогу свою ванну.