1

– Артем Борисович, там вас спрашивают.

Артему Рассказову нравилось, когда к нему обращались по имени-отчеству. Чувствовал себя хозяином, уважаемым человеком, настоящим предпринимателем, как и те, про кого в газетах пишут. Правда, в отличие от них Артем Рассказов не владел крупными промышленными предприятиями или нефтяными компаниями. Всего лишь ларек – раньше такие называли "палатками", – в котором продавалась всякая всячина.

Но ларек этот стоял на бойком месте и приносил двадцатидвухлетнему Артему неплохую прибыль. Хватало на хлеб с маслом.

Сейчас Артем ковырялся в недрах своего ларька, перекладывая и сортируя только что привезенный с оптовой базы товар. Продавщица отвлекла его от дела. Правда, с подобающим уважением. Но Артему очень не понравились ее глаза. Какие-то дикие немножко, перепуганные.

– Кто там еще?! – поинтересовался хозяин.

– Да вот... – Продавщица испуганно косилась на окошечко. – Ребята какие-то...

– Сейчас выйду, – пробурчал Артем.

Вообще-то, наверное, стоило бы поостеречься. Продавщица эта работала у Артема уже второй год, и он неоднократно имел возможность убедиться в том, что грядущие неприятности она чувствовала за версту.

Но как-то стремно было ему, здоровому мужику (слава богу, только вес почти под сто двадцать килограммов), тренированному "качку", гнуться, выглядывая в малюсенькое окошечко. Поэтому Артем отложил в сторону накладные и толкнул тяжелую металлическую дверь.

То, что он попал, Артем понял сразу. Визитеров было трое, молодые, не старше самого хозяина. Но от этого привлекательнее как собеседники они не становились.

Три молодых чеченца на крутом джипе – это серьезно. Почему чеченцы? Можно подумать, Рассказов газет не читает и не знает, насколько сильна чеченская мафия в России! Совсем уже дурак, что ли?!

Ну, а джип, вот он, рядышком, в двух шагах от ларька, рукой можно потрогать. Новенький и блестящий "Мицубиси-Паджеро". Ясно дело, что приехавшие на нем чурки – мафиози. Порядочному человеку, такому, например, как сам Артем, на такую машину полжизни работать надо.

– Здравствуйте, – поздоровался с приехавшими Артем. И сам, как бы со стороны, услышал, насколько неуверенно, даже заискивающе звучит его голос. Несмотря на весь свой вес и рост, этих троих, не особенно-то с виду и крепких парней он боялся. Мучительно боялся, до боли в паху, до тошноты, до икоты.

Ни один из троих на приветствие не ответил. Вообще. Смотрели на Рассказова с каким-то брезгливым интересом – что ты, мол, за гусь такой?

Потом один из них спросил:

– Кому платишь?

– Как кому?! – ненатурально удивился Артем. – Николе Тарану! Все, как положено, – всегда в срок!

– Это хорошо, что в срок! – хищно ухмыльнулся один из "гостей".

– П-почему? – зачем-то спросил Артем.

– Потому, что теперь нам будешь! – назидательно произнес третий.

– А к-кому?

– Ахмаду.

– А-а... А как Никола?..

– Я – Ахмад! – вперед шагнул самый крупный из троицы. – Твоего Николу я в рот имел! Так ему и передай!

– А может, это... вы сами...

– Могу и сам. – Чеченец ожег торгаша презрительным взглядом. – Вот мой номер телефона. Пусть твой Никола мне позвонит – я объясню, что к чему. А ты запомни – платишь нам! Теперь мы – твой "крыша"!

Парень, до этого говоривший по-русски практически без акцента, на последних словах немного сорвался, ошибся в падежах. Впрочем, Артему от этого легче не стало...

– Дэнги давай! – почти выкрикнул тот, что стоял чуть в стороне, самый мелкорослый и тщедушный.

– Сколько? – Артем предпочел не вступать в спор, успокаивая себя тем, что их все же трое, а он – один.

– Сколько Николе платишь?

– Ну-у... – Рассказов назвал сумму.

– Вот и нам столько давай!

– Сейчас, возьму у продавца. – Артем наклонился к окошечку. – Марина, дай денег.

Получив деньги, чеченцы немного успокоились и начали рассаживаться в джипе. Тот, который назвался Ахмадом, напоследок легонечко похлопал Рассказова по щеке:

– Молодец! Будешь с нами работать – горя знать не будешь! А Никола... его время кончилось.

Артем смотрел вслед джипу, пока тот не скрылся за поворотом. Потом, сокрушенно махнув рукой, направился назад, в ларек. Надо было отрабатывать отданные деньги. А между тем, кто из двух шакалов будет с него получать – Никола или Ахмад, – он большой разницы для себя не видел. Пусть они сами грызутся между собой за эту кость.

2

Шамиль был потрясен той простотой, с какой они добыли первые деньги. Нет, определенно, Аллах благоволит к нему! Джип – первый тому знак. А после того, как у него появилась крутая машина, начались и крутые дела.

Вместе с двумя друзьями – Ахмадом и Вахой – они решили попытать счастья в рэкете. У Вахи был пистолет – ездил недавно домой и привез оттуда "стечкин". Солидное оружие для солидного мужчины... Даже там, дома, на родине такой пистолет носят немногие. Только авторитетные командиры моджахедов. Такое оружие – своего рода визитная карточка.

Ахмад и без пистолета сам по себе здоровый. И еще куда-то в секцию ходил, карате занимался...

Объединив джип, пистолет и физическую силу в единое целое, трое юных чеченцев решили вступить в борьбу с криминальной группировкой, контролирующей торговые точки их микрорайона. И были готовы к тому, чтобы в этой борьбе идти до конца. Проще говоря, по трупам.

3

То, что Скопцов заночевал у Анны, получилось как-то само собой, без его особого на то желания.

Каких-то левых целей Василий не преследовал. Действительно, просто так получилось.

Аня была предельно измотана обрушившимся на нее... Пожалуй, не горем – этим тут и не пахло... Больше в данном случае подойдет определение "несчастье". К тому же переговоры требуют полной мобилизации физических и духовных сил. За каждым сказанным тобой словом скрывается судьба заложника. Не дай бог, скажешь что-то не то! И все, кранты. И эта ответственность – тяжелый, практически неподъемный груз.

Поэтому, как уже говорилось, Анна была измотана до предела духовно и физически. Проплакавшись, она обессиленно упала в кресло и перестала воспринимать происходящее вокруг нее. Смотрела пустыми, сразу ввалившимися глазами куда-то в пространство, на вопросы не отвечала или отвечала невпопад. Обычные последствия перенапряжения.

Василию пришлось взять на себя новую роль. Не привычную ему – героя-любовника, а совершенно незнакомую няньки.

И, в принципе, он с ней справился... Напоил женщину горячим чаем, заставил чуть ли не силой съесть немного печенья. Потом засунул в горячую ванну – очень, кстати, помогает, когда возникает необходимость полностью расслабиться.

За то время, что Аня провела в ванной, Скопцов постелил ей постель. Потом, наплевав на все правила приличий, вытащил расслабленное мокрое женское тело из ванны, завернул в большую махровую простыню, которую отыскал в шкафу, и, укачивая Анну как младенца, немного поносил ее по комнате на руках, после чего уложил в постель.

Сам сидел рядом, гладил когда-то любимую им женщину по спутанным мокрым волосам и тихонько, монотонно бормотал какие-то благоглупости.

И надо отдать должное – он добился своего. Женщина смогла расслабиться и уснуть. Но только перед тем как окончательно смежить веки, она вдруг ухватила своими пальчиками ладонь Василия и прошептала:

– Вася! Ты только не бросай меня! Пожалуйста...

Да... Ответить на такуюпросьбу отказом было просто невозможно. И Скопцов сказал:

– Не брошу, спи...

Она так и уснула – держа его за руку.

Убедившись, что Аня действительно спит, а не находится в полубредовом промежуточном состоянии между сном и явью, Василий осторожно освободил свою ладонь и отправился "изучать окрестности". Проще говоря, бродить по огромной как дворец квартире.

На кухне Скопцов отыскал банку растворимого, очень даже недурственного кофе и, сделав себе напиток покрепче, обосновался за столом. Ему было о чем подумать.

Ну, во-первых, он пока не мог определиться в своем отношении к Ане. Прошлое – оно и есть прошлое. Да, когда-то он безумно ее любил. И, если уж честно говорить, носимый в сердце образ улыбающейся девушки помог ему выжить и в армии, в ситуациях, где другие, казалось бы, более крепкие, более дерзкие, более подготовленные, просто ломались как спички, и на войне, которую он сумел пройти практически без единой царапины, и потом, уже в мирной, гражданской жизни, когда ему пришлось ломать себя, заставлять учиться самому и помогать другим.

По большому счету, она стала его фетишем, его мечтой, далекой и недосягаемой, как вечная мечта человечества о звездах. И все, что он в этой жизни делал, он делал только ради нее, неосознанно стараясь доказать и ей, и, самое главное, себе самому, что он лучше, достойнее своего соперника.

Хотя, с другой стороны, между ним и Антоном Мацкевичем не было соперничества как такового. Аня сделала свой выбор сама. Причем, как он догадывался тогда и полностью уверился теперь, выбор был сделан между человеком и деньгами.

И сейчас Скопцов пытался найти ответ на давно мучивший его вопрос – можно ли это назвать предательством?.. Если "да", то можно ли это предательство простить?

Он искал ответ и не мог его найти. И от этого становилось только хуже и паскуднее. Там, в соседней комнате, сейчас спала женщина его мечты. А он не знал, как себя с ней вести, о чем говорить. Он вообще не знал, как ему быть.

От тягостных размышлений отвлек телефонный звонок. Звонил сотовый.

– Да?

– Ну, ты как там, Васятка?

Михайлов. Только он один называл Скопцова так.

– Спасибо, ничего. В смысле – хорошего!

– Понял. Ладно, деньги у тебя капают, поэтому перейдем сразу к делу...

Короткими и предельно точными фразами Игорь обрисовал сложившуюся обстановку и объяснил, что требуется от Анны.

– Значит, решено передавать деньги? – уточнил Василий.

– Ну да. Других вариантов просто нет.

– А если она не найдет такой суммы? – Даже для Скопцова такие деньги были чем-то из области фантастики.

– Тогда выйдешь на связь, будем думать, – ответил Михайлов.

– Ладно, понял тебя. – Василий отключил трубку. Вообще-то у него были и другие, альтернативные варианты. Основанные на собственном опыте и навыках.

Чем отличаются внутренние войска от других родов войск? Различие кроется в направленности, которая раскрывается самим наименованием. Просто об этом мало кто задумывается.

Если Вооруженные Силы государства изначально направлены на отражение внешней агрессии, то внутренние войска подлежат использованию только внутри страны. То есть силовое разрешение каких-то внутренних локальных военных конфликтов, бунтов, мятежей... Ну и помимо всех остальных задач – освобождение заложников. Для этого существуют части и подразделения специального назначения, в которых и довелось служить Василию.

У них только учения по сигналу "Набат" проводились чуть ли не ежемесячно! Кстати, если говорить о "Набате", то Скопцов до службы даже и представления не имел о том, сколько в стандартной "Тушке" лючков и люков, через которые подготовленный человек может проникнуть внутрь салона самолета за считаные секунды!.. По большому счету, не самолет, а самое натуральное решето. И как только в воздухе держится – непонятно.

Так что были у Василия собственные варианты разрешения проблемы с похищением. Просто он с ними не лез. Во-первых, он никогда не афишировал свое прошлое. Даже старинный приятель Игорь Михайлов не знал, гдеименно служил Василий. Ну, во внутренних войсках, конвойник, короче...

Во-вторых, существует еще одно правило. Нельзя действовать самостоятельно. Несогласованность в действиях, когда одним и тем же делом одновременно занимаются несколько структур, может привести к самым страшным последствиям. С этим, кстати, ему не раз пришлось столкнуться на войне.

Но только все равно ролью стороннего наблюдателя Скопцов ограничиваться не собирался. Хотя он и избегал активных действий, кое-что все же сделал. Например, сразу после того как Аня закончила переговоры, он извлек из хитрого милицейского приборчика обычную аудиокассету и откопировал ее для себя. Зачем? А кто его знает! Вдруг пригодится?!

Сделав при помощи музыкального центра копию записи, Скопцов вернул кассету на место. А буквально через полчаса ее забрал посланец Михайлова.

Сделав последний глоток кофе, Василий вдруг с тоской подумал: "А ведь не усну теперь!" Но только делать нечего – сам виноват.

Скопцов прошел в гостиную. Ну, по крайней мере, он про себя так называл эту комнату – в ней стояла широкая, как футбольное поле, тахта у стенки; в центре комнаты – большой обеденный стол в окружении мягких стульев с высокими резными спинками. В углу – телевизор, сделанный совсем не в России, с таким же дорогим "видаком".

Без особых церемоний Василий порылся в шкафах и, отыскав постельное белье, застелил для себя тахту. Включил телевизор, но не слишком громко, так, чтобы не побеспокоить спящую Аню, и, раздевшись, улегся на прохладные простыни.

Лежа смотрел программу местных новостей. Опять кого-то убили, кого-то ограбили, кого-то изнасиловали. Криминальный раздел программы оказался самым объемным. А в глазах дикторов горел какой-то безумный огонек, когда они, рассказывая о происшествиях и преступлениях, о захватах заложников, смаковали кровавые подробности.

"Интересно, куда катится страна?" – лениво подумал Василий, глядя на это действо. А потом уснул. Тихо и незаметно для себя.