СРЕДА

Он тонул, бешено барахтаясь в волнах, стараясь удержать лицо на поверхности. Белоснежный борт яхты был совсем рядом, всего в нескольких футах. Но он не мог достичь его. Он плыл, выбиваясь из сил, но не двигался с места.

Дженни сидела у борта в открытом летнем платье из белого хлопка. Она смотрела на него с интересом, но не пыталась помочь. Если б она наклонилась и протянула руку, он бы схватился за нее.

Он пытался выкрикнуть ее имя. Но голос не повиновался ему. Дженни, казалось, не догадывалась, что он тонет. Или это ее не заботило. Он яростно бил по воде руками. Но вокруг была не вода. Его отчаянные всплески долетали до ангельски чистого борта яхты, и капли крови стекали по белоснежному боку, оставляя алые следы. Это была кровь. Он тонул в крови. А Дженни и не пыталась спасти его. Наверное, из-за платья. Она не хотела запачкать белое платье в крови.

— Дж-е-ен-ни!

Билл вскочил и уставился невидящими глазами в темноту. Он был в своей каюте. Он задыхался. По груди стекал пот.

— Господи! — Он нащупал в темноте деревянную переборку и немного успокоился. — Господи!

Постепенно окружающие предметы стали проявляться во мраке. Море в круглом отверстии иллюминатора слегка светилось. Билл поднес к глазам наручные часы со светящимся циферблатом. Половина первого. Он проспал почти четыре часа. Билл спустил ноги с койки, нашарил ботинки, открыл дверь и вышел на палубу. Дженни дремала на скамейке в салоне. Он подошел, осторожно поцеловал ее. Она не проснулась. Мэрилин, уронив голову на штурманский столик, тоже была в забытьи. Билл тихо прошел к трапу и поднялся на палубу.

Говард прикорнул на низенькой скамеечке позади рулевого колеса, изредка незаметным движением пальцев чуть подправляя курс.

— Доброе утро, — шутливо приветствовал он Билла. — Хорошо вздремнул?

— Прости, что так надолго оставил тебя одного.

— Дамы разделили со мной компанию. Я пробыл в одиночестве не больше часа. — Он посмотрел на небо, где мерцали тысячи звезд. — Неплохо в такую ночь побыть наедине с самим собой. Взгляни-ка на небо!

Билл огляделся по сторонам.

— Где Синди?

— Отнесла себе на бак одеяло. Она, видимо, решила соблюдать дистанцию.

Несколько минут они молча смотрели на звезды.

— Настоящая южная ночь! — сказал Говард. — Гладкое тихое море. Прекрасная видимость. Управлять яхтой можно одним пальцем.

Говард тут же продемонстрировал это, слегка коснувшись руля. Билл поглядел на тускло освещенный компас.

— По прежнему три-четыре-ноль.

— Конечно, мы движемся по прямой линии. Но пока много не прошли. Нам бы побольше ветра…

Билл невесело рассмеялся.

— Во время шторма я наглотался ветра на всю оставшуюся жизнь. — Он встал за руль, сменив друга. — Воспользуйся моей койкой. Все остальное промокло насквозь.

Говард, удостоверившись, что курс прежний, осмотрел паруса, опробовал натяжку снастей. Перед тем как удалиться в каюту, он попросил Билла:

— Подумай, как нам выйти из этого дурацкого положения, Билл! Может, тебе в голову придет какая-нибудь сверхидея?

— Я только об этом и думаю. А ты нашел какой-нибудь приемлемый вариант?

— Не совсем. Возникла куча проблем. Но я надеюсь, что мы все в один голос заявим в порту, что Стив упал за борт во время шторма. Мне будет легче представить эту версию властям, чем какую-нибудь другую.

Он ждал ответной реплики Билла, но тот молчал. Тогда Говард продолжил свою мысль:

— Совершенно неважно, при каких обстоятельствах он потерялся. Неважно и то, какой точки зрения придерживаешься ты. Ясно одно — это несчастный случай с ужасными последствиями. В этом мнении мы, по-моему, едины. Не думаю, что кто-то из нас захочет, чтобы было начато формальное расследование.

После этих слов он, не торопясь, удалился.

Высказывание Говарда повергло Билла в смятение. Есть ли разница в том, как очутился Стив в воде — сражаясь со штормом или в результате борьбы за власть над «Стройной девчонкой»? А когда он уже был в море, важно ли, как он погиб — по чистой случайности или в результате ошибки Говарда?

Что послужило причиной его гибели? Ярость Говарда? Или его собственная глупая самонадеянность? Кто его убил? Говард? Или он сам обрек себя на смерть, когда запер в каютах четырех ни в чем не повинных людей и поставил на карту их жизнь? Почему он так поступил? Что заставило этого юношу направить оружие в лицо незнакомому ему человеку и грозиться убить его? Почему он отдал пистолет наивной девчонке и приказал ей стрелять в двух совершенно непричастных женщин, если кто-то осмелится оспорить его право командовать кораблем и пассажирами?

Деньги! Он сказал сам себе: «Я желаю взять эти деньги!» При виде денег он свихнулся, безумный план показался ему логичным. Он упал за борт, защищая свалившееся ему в руки краденое богатство. И умер из-за него. Говард никакого отношения к этим деньгам не имел. У Говарда не было причин убивать Стива. Может быть, действительно не важно — потерялся он во время бури или был раздавлен килем «Стройной девчонки». Капитана уничтожила его собственная алчность. Тогда почему Говард должен пройти через муки официального расследования? Почему он должен расплачиваться за то, что не по своей воле был втянут в опасную игру, затеянную безумцем?

Билл увидел на палубе одинокую фигурку Синди. До этого она пряталась за надстройкой штурманской рубки, а теперь вышла на открытое пространство. Она куталась в одеяло и была похожа на потерявшегося в толпе ребенка.

— С тобой все в порядке? — спросил Билл.

— Кажется… Да, наверное. — Она не решалась подойти ближе, села на палубу и закуталась в одеяло еще плотнее. — Меня как будто скрутило крепко и не отпускает. Я не знаю, что это такое, — пожаловалась она.

Он мог сказать ей что-нибудь ободряющее и утешительное, но вряд ли ей было это нужно. Билл догадывался, что она не спала, а все время прокручивала в уме одни и те же мысли о том, что было и что будет… Она надеялась на серьезный разговор с ним.

— Все шло к тому, что это для меня последняя поездка, — начала она свою исповедь. — Я уже скопила достаточно для возвращения домой, но лишние две тысячи мне не помешали бы.

— А где твой дом? — спросил Билл, желая, чтобы она как можно больше говорила и не замыкалась в себе. Тишина и особая акустика парусного судна в открытом море позволяли слышать ее тихий голос, почти шепот, даже на расстоянии. Их разделяло чуть меньше десятка метров, а казалось, что она шепчет ему на ухо.

Она поведала ему обо всем: о доме, о матери, о подругах и любовниках, о своей тоске по той невзрачной будничной жизни, которую она так раньше ненавидела. То, что он не видел ее лица, и тишина, царящая вокруг, напоминало атмосферу исповедальни в католическом храме.

Рассказ Синди не был последовательным. Она вспоминала различные события своей короткой жизни, не жалуясь на жестокость окружающего мира, а обвиняя во всем себя. Она уехала от матери, от дома так далеко, насколько хватило денег, решив, что нигде не будет ей так плохо, как в родном городе. Но случилось наоборот. Судьба ничего ей не могла предложить иного, как только скатываться все глубже на дно. На каждом витке спирали она судорожно цеплялась за осыпающуюся почву, пытаясь остановить падение. Но на сопротивление уже не хватало сил.

Природная застенчивость не позволяла Синди вдаваться в детали. Она избегала самых отвратительных, самых смачных подробностей ее пути вниз, но Билл ясно представлял себе череду наглых извращенцев, которые пользовались ее телом в задних комнатушках танц-баров, дешевых отелях или на откинутых сиденьях машин. Наркотики, или «хлам», как выразилась Синди, отняли у нее все, что она успела накопить. Билл легко мог заполнить пропуски в ее рассказе. Работая в школе с молодым поколением, он многое знал, а остальное мог вообразить. Призрачные надежды юнцов часто разбивались у него на глазах. Юность, энергию, красоту, авантюрную жилку безжалостно эксплуатировали наглые деляги, оставляя взамен лишь безысходную горечь похмелья. Синди с ее эффектной внешностью неминуемо попадала в особую «зону риска».

В своей грустной повести она дошла до жуткого момента, когда началась стрельба в ангаре на причале Парсона. Она пряталась в темном углу, а убийца стрелял в нее наугад. Потом она стояла меж двух мертвецов — у одного отсутствовала половина лица, другой смотрел на нее мертвыми глазами. Она была одна, ее покровитель исчез. Легко понять ее панику и желание бежать скорее из этого страшного ангара. У нее не было никаких планов, никаких мыслей о будущем.

— Стив сказал, что с деньгами мы начнем новую жизнь. Поедем, куда захотим, и будем жить, как нам хочется. А мне хотелось только домой. Я виновата во всем. Мне не следовало говорить ему про деньги.

— Стив сам сделал свой выбор. — Билл попробовал ее успокоить. — Так или иначе, он все равно поплатился бы за свою жадность. И не надо винить себя. Я сразу понял, что ты не станешь никого убивать. Ты не смогла бы. Ты сделана из другого теста. Как и мы. И нам надо держаться вместе.

— Я никогда не прощу себе… — упорно повторяла Синди.

Утешать ее было бесполезно. Она казнила себя, но, может быть, это был путь возвращения к жизни.

— Мы сможем помочь тебе вернуться домой, — пообещал Билл. — Из любого положения найдется выход.

Эл Вестон провел бессонную ночь. Он вернулся на Тортолу ни с чем. В полете им повстречался только один ял, похожий очертаниями на «Стройную девчонку». Он шел на всех парусах вдоль южного берега Пуэрто-Рико. Они погнались за ним с охотничьим азартом, но быстро испытали разочарование. Яхта была гораздо крупнее «Стройной девчонки», и люди на ней были совсем другими.

Вестон, оказавшись на берегу, сразу же навестил чартерную компанию, но там его «обрадовали» отсутствием новостей. Сведения о яхте не поступали, она не откликалась на радиопозывные и сама не выходила на связь.

— И где же она? — задал Эл вопрос.

— Где угодно. — Тайлер развел руками. — Я уже говорил, что капитан обязан исполнять любые пожелания нанимателей. А они свободны в выборе маршрута. Они могут заходить в порты, могут просто болтаться в море. Это их каникулы и их деньги.

— Значит, никто их не разыскивает? — заключил Вестон.

— Думаю, что нет. У нас сотни судов в районе пролива Дрейка. Мы не можем гоняться по морю за каждым. Если судно не отвечает на вызовы, то этого капитана потом штрафуют. Этим все и ограничивается.

Эл готов был съесть живьем этого парня. «Какой к черту круиз? — хотелось закричать ему. — Они удрали с парой миллионов баксов и с алмазами на такую же сумму!» «Стройная девчонка» была его последней надеждой, хотя сомнения не оставляли его. Архитектор из Бостона и учитель из Нью-Йорка могли оказаться вполне добропорядочными людьми, и никаких краденых ценностей у них при себе нет.

— Держи меня в курсе, — сказал он клерку и вернулся в отель.

За бутылкой пива и сандвичами он выслушал рапорт Джонни Игое о «дохлых» результатах его бурной деятельности. Еще двое дружков таксиста были найдены и допрошены. Они смеялись при упоминании о его причастности к крупному делу. Он был мелкий мошенник и врун, каких мало, мог быть жестоким, но чаще всего оказывался «на бобах». Болтает он много, но никогда не держал в руках больше ста долларов.

Таможенники охотно сунули в карманы предложенные им деньги и проверили все списки отъезжающих за последние три дня. Никто не предъявлял для досмотра профессиональную фотоаппаратуру. Частные самолеты, покидавшие Тортолу с аэродрома/ Биф-Айленд, все принадлежали хорошо известным лицам или компаниям. Грузовые же перевозки всегда подвергались тщательному обыску. Преступник не решился бы доверить им похищенные сокровища.

Криминальные круги пребывали в спячке. Никто не выставлял на подпольный рынок партию алмазов и не пытался обменять боны на доллары. Скупались небольшие партии наркотиков, но все в пределах обычной нормы. Местные дельцы очень расстроились, узнав, что кто-то посторонний провернул крупное дело на их территории.

— И куда мы пришли? — спросил Эл, когда вся информация легла на стол.

— Туда, откуда вышли. Я считаю, что Синди давно мертва, а какой-нибудь молокосос-любитель, ее хахаль, которому она протрепалась, рассовал боны по карманам и…

— Как же он смог удрать?

— На любой посудине. Из тех, что ты осматривал с вертолета. Или он из местных и прячет все у себя в сортире. Ждет, когда рак свистнет.

Эл, прихлебывая пиво, расхаживал по комнате. Если Синди мертва, единственный след потерян.

— Тебе здесь больше нечего делать, — сказал он Джонни. — Завтра возвращайся с людьми во Флориду.

Джонни собрался уходить.

— Я тебе не завидую, — сказал он на прощание.

— Вальтер знает, что я ему верен, — отмахнулся Вестон. — У него в руках крепкая сеть, и он не будет е ума сходить из-за одной дырки. Но Синди и ее сообщников он в покое не оставит.

Новая вспышка активности произошла перед рассветом, когда Вестон по телефону сообщил о провале своих поисков.

— Может быть, мы гоняемся не за тем курьером, — предположил Линц.

Эл растерялся. Существовал только один курьер. Другого Вестон утопил возле причала Парсона.

— Я говорил с нашими партнерами по сделке. Они отнеслись ко всему с пониманием. Они использовали нового человека и не уверены, что он не проболтался. Я думаю, что, кроме таксиста, еще кто-то навострил уши.

Почему бы и нет? Эл сосредоточился на людях, которых могла знать Синди. Необязательно знакомые таксиста. Может, кто-то был знаком раньше с убитым курьером?

— Как его имя? — спросил Вестон.

— Петер Хейнц. Точь-в-точь как название кетчупа. Он улетел из Цюриха во вторник, дал о себе знать из Нью-Йорка, а в пятницу отправился на Тортолу.

— Они вручили незнакомцу необработанные алмазы и пустили его без поводка?

— Его сестра работает у них. Они не сомневались, что он вернется.

— Где он останавливался?

— В Харбор-сайде.

— Вот дерьмо! — выругался Эл. — Это же совсем рядом с нами.

— Как ты считаешь, у него были контакты с Синди?

— Только по телефону. Весь день она провела в патио, пока ей не позвонили. Через пятнадцать минут она связалась со мной.

— А ночью?

Эл с телефонной трубкой возле уха метался внутри жаркой и тесной будки.

— Да. Ночью они могли повстречаться. Но это не укладывается ни в какие расчеты. Если они работали на пару, то вместе бы и сбежали. И зачем им было вовлекать в дело таксиста?

Он долго ждал в тишине, пока Линц по ту сторону провода обдумывал ответ.

— Возможно, это будет опять выстрел «в молоко», но стоит порыскать среди знакомых мистера Хейнца. Как и с кем он проводил время.

Линц пожелал Вестону удачи и распрощался. Спокойный деловой тон. Никаких признаков недовольства. Милейший человек его шеф. Эл опустил в щель очередную монету и разбудил Игое.

Они начали с Харбор-сайда. Хейнц должен был отбыть во вторник, но номер держали за ним. Его вещи оставались в комнате. Они заплатили дежурному за право воспользоваться ключом и обыскали его пожитки. Ничего подозрительного. Но Эл заметил, что телефонный справочник раскрыт на странице, где были номера баров и ночных клубов. Один из людей Джонни вырвал страницу и отправился их прочесывать.

Эл сунул еще одну бумажку дежурному.

— Хочу взглянуть на его машину.

Дежурный провел Эла на стоянку и попросил ключи у охранника. Тот сверился со списком и покачал головой.

— Машины мистера Хейнца нет.

— Ее нет на месте?

— Вообще нет. Он был без машины. Вероятно, он пользовался такси.

— Как же он добрался до причала Парсона? — спросил Эл у Игое на обратном пути.

— На другом такси, — ответил Джонни. Раньше он расспрашивал коллег по профессии убитого таксиста. Теперь он поинтересуется клиентом, которого кто-то из них подхватил у Харбор-сайда и отвез на давно бездействующий причал Парсона. Такую поездку трудно не запомнить.

Было еще рано вылетать на очередные поиски в море. Вестон прошелся пешком до отеля, чтобы привести себя в порядок и плотно позавтракать. Покончив с бритьем и приняв душ, он растирался в номере полотенцем, когда обратил внимание на телефонный справочник у себя на тумбочке у кровати. Он пролистал его до страницы с названиями баров и задумался. Может, всплывет что-то знакомое. Но «звоночек» не прозвенел. Зато возникла другая идея. По соседству в справочнике был список лодочных станций. «Лодки напрокат» — прочитал он. Лодка! Почему бы нет? Петер Хейнц назначил причал Парсона для проведения операции. Он выбрал место у воды и вполне мог попасть туда на лодке. Это самый остроумный способ узнать, следят ли за тобой. И самый верный способ уйти от преследования после завершения сделки.

Вестон быстро оделся и зашагал по дорожке, ведущей к гостиничному бассейну. Здесь сад выходил прямо к морю. Вид отсюда открывался великолепный. Восточный берег залива был ярко освещен солнцем. Виднелись домишки предместья Род-Тауна, где произошло столкновение с фургоном, дальше цепь желтых холмов и скопление серых громад с металлическим ангаром посередине. Это и был причал Парсона. Напротив него, отделенная защитной каменной стеной, располагалась гавань. По прямой их разделяло совсем небольшое расстояние. Если арендовать лодку в одной из прокатных контор поблизости от отеля, выйти за ограждение гавани на внешний рейд и пересечь бухту, то окажешься как раз в назначенном для секретной встречи месте. На пути туда и обратно Хейнц мог видеть, следует за ним кто-либо или нет. А попав во внутреннюю гавань, он легко мог затеряться в лабиринте доков за рядами причаленных яхт.

Как ищейка, пущенная по следу, Эл устремился к пристаням. Страничку с названиями пунктов проката, вырванную из справочника, он зажал в руке. Деловая жизнь в гавани лишь только пробуждалась. У первой конторы ему пришлось поплясать, пытаясь уберечься от мощной струи из шланга, которой рабочий обмывал пирс.

Но уже в соседнем офисе Эл получил ответ, подтвердивший его предположения. Управляющий очень хорошо помнил, что выдавал лодку мужчине, по описанию похожему на Петера Хейнца. Тем более что мужчина не вернул лодку.

— Он взял ее в субботу в первой половине дня. Часов в одиннадцать. Перед перерывом на ленч. А вернулся через два часа. Сказал мне, что арендует ее и в воскресенье. Заплатил мне вперед. В воскресенье он снова забрал лодку, и больше я его не видел.

— Какого типа лодка? — Эл уже приготовил деньги для управляющего.

— Маленький скоростной глиссер. Годится для плавания вдоль берега, но не для открытого моря.

Эл протянул ему двадцатку.

— У вас есть снимок лодки?

— Зачем? Мы их не фотографируем. — Управляющий посмотрел на деньги. — Впрочем, я могу показать ее вам.

— Она же не вернулась, — удивился Эл.

— Он не вернул ее, — поправил управляющий. — А лодка нашлась. Она на стапелях. Он втиснул ее между двух яхт, привязал и смылся. Кто-то сообщил о находке, и полиция вернула лодку мне.

— Где ее нашли?

— Я же говорил, в гавани, на стапелях.

Эл расстался с еще двумя двадцатками.

— Отвези меня на это место. Сможешь?

— Конечно. Хоть на этой же лодке.

Пока управляющий выводил лодку, Эл Вестон складывал в уме разрозненные куски головоломки.

Петер Хейнц не привел лодку обратно, потому что Петер Хейнц лежал, нашпигованный свинцом, на полу склада. Но кто-то забрал лодку с причала Парсона и доставил ее в гавань. Он же и прихватил с собой кофр с деньгами.

Вероятно, это сделала Синди. Синди и ее напарник. Если с ней был напарник. Может быть, Синди так и не добралась до конца этого короткого пути. Но деньги, вероятно, прибыли на место. И они были выгружены на берег именно там, куда сейчас направляется Эл.

Моторка скользила мимо оконечностей пирсов, похожих на пальцы гигантской руки, тянущейся с берега в воду. Сквозь переплетения мачт и снастей причаленных яхт виднелись строения чартерных фирм. Их названия крупными буквами были начертаны на стенах, обращенных к гавани. Эл разглядел впереди надпись «Дрейк чартере компани» на будочке, где он недавно расспрашивал клерка о «Стройной девчонке». Эл с нетерпением следил, как лодка минует соседний пирс, и наконец услышал, что шум двигателя стал утихать. Управляющий обошел пирс «Дрейк чартере компани» и выключил мотор.

— Вот здесь! Рядом с этим гнилым шлюпом. Тут он оставил лодку.

— Благодарю. Высади меня.

Лодка вплыла в узкий проход между яхтами и мягко коснулась края пирса. Вестон взбежал по сходням. Неподалеку он увидел причаленный к пирсу катер. Моторист, мальчишка лет восемнадцати, балансируя на раскачиваемом рябью баке, орудовал мокрой шваброй.

— Твоя штука бегает всю ночь? — спросил Вестон.

— Да, сэр. Если на внутреннем рейде есть яхты, мы возим туда-сюда пассажиров.

— А в воскресную ночь?

— Тем более. В такую ночь город не спит. Большинство пассажиров ошиваются на берегу, а к утру возвращаются на яхты.

— Ты в ту ночь дежурил?

Моторист кивнул, но его обязательная профессиональная улыбка исчезла с лица.

— А в чем дело?

— Меня интересует одна молодая женщина. Ей надо было попасть на «Стройную девчонку».

Паренек пожал плечами и вновь принялся драить шваброй свой катер.

— Я столько людей перевожу взад-вперед. Всех не запомнишь.

Эл ступил на самый край пирса и навис над юнцом, как грозная статуя на пьедестале.

— А ты постарайся! Такая симпатичная девица. Двадцати лет. Таскает за собой алюминиевый кофр. Знаешь, такой блестящий. В нем перевозят аппаратуру для съемок.

Парень притворился, что не заметил деньги.

— Таких здесь навалом. Особенно по уик-эндам.

— Она разыскивала Стива, — настаивал Эл. — Стива Берлинда. Капитана «Стройной девчонки».

Эл отделил от пачки две двадцатки.

— Послушайте, мистер! Стив мой друг…

— Я не Стива ищу, а девчонку. Это серьезное дело, малыш!

Моторист спрыгнул с катера на пирс, встал рядом с Элом, произнес доверительно:

— Я не хочу, чтоб у Стива были неприятности. Капитанам нельзя приводить на яхту подружек. Конечно, они это делают, но компания их за это по головке не гладит.

Эл дружески обнял юнца за плечи.

— Твой друг тут не замешан. Девчонку разыскивает ее семья. Мне только надо узнать, попала ли она на яхту? В ночь с воскресенья. И была ли она одна.

Парень все еще колебался.

Эл положил две бумажки ему на ладонь.

— Семья волнуется. Для них это важно…

— Ага, вспомнил! Часов в семь. Я привез две парочки пассажиров, а она тут же появилась. Я сказал ей, что Стив на яхте.

— Она была одна?

— Да. У нее был кофр. Алюминиевый. Точно такой, как вы сказали.

— Обратно ты ее привозил?

— Нет. Она оставалась там, когда я ушел с дежурства. — Он смял в кулаке двадцатку и опустил в карман. — Все парни так поступают. Подумаешь, какое нарушение! Мелочь. Вы не выдавайте Стива!

— Мое слово — закон!

На глазах у парня Эл не стал спешить. Сдерживая нетерпение, он направился к конторе «Дрейк чартере компани».

Синд и была одна. И при ней был кофр. Она разыскивала Стива, с которым была знакома раньше. Лодку взял напрокат Петер Хейнц. Но в гавань вернулась на ней Синди. Но Синди вряд ли могла застрелить и таксиста и курьера. Должно быть, они погибли во взаимной перестрелке. А Синди воспользовалась ситуацией и присвоила деньги. И отвезла их своему дружку на «Стройную девчонку».

Но при чем тут пассажиры яхты? В какой роли выступает парень, прицепившийся к ней в аэропорту Сан-Хуан и после объявившийся на яхте? Кто он? Архитектор или учитель? Или кто-то еще? Знал ли Синди раньше? Или все это цепь случайностей? На все вопросы ответа не было. Но на главный вопрос ответ был получен. В воскресенье вечером Синди была еще жива и все ценности были доставлены на борт «Стройной девчонки».

Служащий компании печально поздоровался с Элом. Он ничем не мог обрадовать гостя. Сведения о «Стройной девчонке» в контору не поступали.