Подниматься обратно по корню оказалось куда легче, чем спускаться; течение теперь было на их стороне. Впрочем, от этого путешествие не стало ни на микрон приятнее.
      В оранжевом свете Явина они всплыли в водосборнике.
      По пути наверх Энакин сделал интересное открытие.
      Вуа Рапуунг теперь “существовал”.
      Не в Силе, не с той четкостью, которую давала Сила, но, тем не менее, он ощущался – тень ярости, которую светляк отбрасывал на разум Энакина.
      Но это было еще не все. Энакин слышал вокруг себя беспорядочный, как бы фоновый гул сотен йуужань-вонгов. Шум появлялся и пропадал, как испорченная передача, но он, несомненн,о присутствовал.
      Это не было Силой, но это было что-то, и теперь Энакин имел возможность посмотреть на дела йуужань-вонгов другими глазами. Его взгляд был прикован к деталям окрестных живых структур, которые он раньше не рассмотрел или не удосужился рассмотреть.
      В сопровождении Рапуунга Энакин вступил в полумрак.
      – Твоя джиидай все еще в этом дамютеке? – спросил Рапуунг.
      Энакин сконцентрировался. Тахири была на месте, но с каждым днем она становилась более… размытой, трудноуловимой. Сейчас он вообще еле ее слышал.
      – Она там же, где была, – ответил Энакин. – Она там. – Он показал рукой.
      Рапуунг скорчил гримасу.
      – Это не центральные лаборатории формовочного комплекса.
      – Я чувствую ее именно там.
      Рапуунг почесал свой плоский нос.
      – В этом есть смысл. Там ее жилище, ее личные покои. Если она работает с джиидай у себя и не хочет, чтобы эта работа привлекала внимание, она может держать ее там.
      – Зачем это ей? – спросил Энакин.
      – Не знаю. Я не понимаю методов формовщиков. Притом она всегда была скрытной в своих делах. Она всегда была нервной. – Его голос чуточку потеплел. – Всегда делала то, чего не следует.
      – Например, завела интрижку с тобой.
      Ноздри Рапуунга сжались так, что нос почти закрылся, но он лишь раз дернул головой:
      – Да. Больше об этом не говори. Идем, неверный.
      – Веди. Я знаю направление, но не дорогу.
      Без лишних слов Рапуунг зашагал вперед. Перед ним открылось отверстие в стене.
      Формовочный комплекс представлял собой восьмиконечную звезду с бассейном в центре. Коридор, в который они вступили, проходил по одному из лучей. Внутри комплекс был освещен фосфоресценцией разбросанных там и сям светляков, оживавших, когда мимо проходил Рапуунг. Слабый запах морских водорослей и ящериц наполнял коридоры, изгибавшиеся часто и с дикой асимметрией. Бассейн не был перекрестком; эту роль выплняло кольцо связующих коридоров, соединявших лучи звезды.
      Энакин напрягся, когда им встретились первые йуужань-вонги. Те стояли группой, что-то обсуждая – он не смог вполне уловить, что именно. Увидав Рапуунга и Энакина, йуужань-вонги перестали разговаривать и уставились на них, но никто не промолвил ни слова.
      – Это проще, чем я думал, – сказал Энакин, когда они миновали группу.
      Рапуунг крякнул:
      – Я убил бы их, если бы думал, что это поможет, но они послали сигнал в тот же миг, как увидели нас.
      – Ты о чем?
      – «Отверженный» и раб в формовочном комплексе? Неправдоподобно.
      – Но они не…
      – Закричали? Убежали? Может, они и формовщики, но они йуужань-вонги. Если мы пришли их убить, они умрут. Они это знают.
      – И чего нам теперь ждать?
      Но отвечать Рапуунгу не пришлось. Стены, пол и потолок коридора впереди них вдруг сомкнулись.
      – Опаньки, – только и смог произнести Энакин. Быстро оглянувшись назад, он увидел ту же картину.
      – У нас несколько секунд, – сказал Рапуунг. – Не дыши.
      Энакин кивнул и зажег световой меч. Яростное лиловое сияние осветило туман, клубы которого выползали из стен коридора. Энакин подошел к барьеру и нанес по нему несколько размашистых ударов.
      Это не был вондуун-крабовый панцирь. При первом же ударе ткань расползлась. За пару секунд Энакин вырезал дыру достаточной величины, чтобы вылезти наружу.
      Дальше коридор продолжался еще четыре метра и выходил в другой пузырь. Эта секция уже была заполнена туманом.
      Энакин прорубился и через нее, но его легкие уже начали болеть, а перед глазами мелькали черные точки; поэтому, вместо того чтобы атаковать неизбежный барьер, который сомкнулся следом за вторым, он разрезал стену справа от себя.
      Они с Рапуунгом вывалилась в большую комнату, где при их появлении два пораженных йуужань-вонга оторвались от исследования чего-то похожего на переплетенный пучок лиан толщиной с бедро Энакина. Энакин не мог сказать, животное это или растение, да его это и не интересовало.
      – Куда теперь? – спросил Энакин.
      Рапуунг указал пальцем на двух формовщиков:
      – Один из вас. Отвести меня в личную лабораторию мастера Межань Кваад.
      Тот, что пониже, нахмурился:
      – Ты «отверженный»!
      Рапуунг сделал два широких шага и нанес ему мощный удар в грудь. Формовщик взмыл в воздух и шмякнулся о стену. Он сполз на пол, и изо рта его хлынула кровь.
      – Ты, – сказал Рапуунг второму формовщику. – Веди нас к Межань Кваад.
      Формовщик поглядел на своего бездыханного товарища.
      – Идите за мной, – сказал он.
      – Могут ли они заполнить эту комнату газом? – спросил у Рапуунга Энакин.
      – Конечно. Но мы ушли из коридора, в котором, как они думают, мы находимся. Теперь, чтобы нас найти, им нужно будет связаться с мозгом дамютека. Это займет некоторое время. К тому моменту здесь уже будут воины.
      – Интересно, почему здесь совсем нет охраны?
      – Это здание формовщиков. Воины могут входить сюда только по приглашению, и то лишь в случае опасности. Обычно в охране нет потребности. Прошли столетия с тех пор, как кто-то вторгался в дамютек формовщиков. Кто на это решится, кроме неверного?
      – Вуа Рапуунг, наверное, – ответил Энакин.
      Формовщик провел их через серию крутых поворотов и длинный, прямой коридор, который упирался в одну из мембран, служивших дверями.
      – Там, – сказал их пленник, – находятся личные комнаты мастера. Но порог не откроется ни перед кем из нас.
      – Вот поэтому я и взял с собой джиидаи, – ответил ему Рапуунг. Энакин включил меч и разрезал дверь. При этом он чуть не рассек надвое воина, стоявшего с той стороны. Воин удивленно моргнул и вскинул амфижезл в атакующую позицию.
      Рапуунг метнулся мимо Энакина, поднырнул под оружием воина и ударил его в подбородок полуразрушенным когтем, торчащим из локтя. От удара о челюсть имплантат смялся и отлетел прочь. Рапуунг, казалось, едва это заметил, все его внимание было сосредоточено на воинах, которых было полно в комнате.
      Энакин прыгнул следом и лезвием меча отбил удар, предназначавшийся Рапуунгу. Увидев новую опасность, напавший на Рапуунга воин крутанул амфижезлом, сделал его гибким и коварно хлестнул по горлу Энакина. Энакин парировал быстрым круговым движением, от чего гибкий амфижезл обвился вокруг меча, и в прыжке нанес удар. Йуужань-вонг блокировал свободной рукой, но часть энергии удара достигла цели.
      Энакин вырубил меч, сократил дистанцию, сунул эмиттер клинка воину в подмышку и снова включил меч.
      Воин судорожно дернулся и рухнул вниз, исторгнув облако пара.
      Энакин почувствовал удар сзади и без раздумий нырнул, закрылся сзади и ощутил резкий тычок амфижезла. Он упал, схватил невидимого врага за ногу и кувырком откатился от третьего.
      Лишь обезопасив свою спину и приготовившись драться с двумя врагами, джедай понял, что произошло. Он почувствовал йуужань-вонгов у себя за спиной. Не так отчетливо, как с помощью Силы, но этого хватило, чтобы спасти ему жизнь.
      Йуужань-вонги приближались с некоторой опаской, и Энакин успел заметить, что Вуа Рапуунг свалил второго воина и возится с еще тремя.
      Этим как будто исчерпывалось число воинов в комнате, хотя через большой проход с другой стороны могли ворваться другие.
      Одна проблема за раз.
      Один йуужань-вонг рубанул Энакина по левой ноге, в то время как другой хлестнул по правому плечу. Энакин подпрыгнул над нижним ударом и отбил мечом полужесткий амфижезл, бивший сверху. Его меч ударил йуужань-вонгу по пальцам, и два из них отлетели. Энакин сделал выпад, целясь второму воину в глаз. Тот отдернул голову назад и вскинул амфижезл, чтобы парировать удар. Энакин отскочил, уходя от ответного выпада, и его удар пришелся в точности туда, где у человека ключица. Вондуун-крабовый панцирь покоробился, но не треснул, однако удар был сильный. Йуужань-вонг и так уже потерял равновесие, уклоняясь от укола в глаз. Он неуклюже грянулся оземь.
      За эти две или три секунды другой противник Энакина взмахнул своим амфижезлом таким образом, что тот обвился и вокруг головы Энакина, и вокруг его клинка, выставленного во внутреннюю защиту плеча. Лишь отключив меч, сумел Энакин избежать смерти от собственного оружия, но ничто не могло помешать амфижезлу сдавить его шею подобно гарроте. Энакин рефлекторно потянулся к горлу, выронив оружие. Издав торжествующий рык, йуужань-вонгский воин повернулся спиной, явно намереваясь швырнуть Энакина через плечо и по ходу сломать ему шею. Энакин позволил воину провести бросок и упал на пол лицом к нему; шея осталась невредимой.
      Правда, он не мог вдохнуть ни глоточка воздуха. Чуть ли не с презрением воин оторвал его от пола, по-прежнему сжимая обеими руками концы амфижезла.
      Йуужань-вонг не видел, как за его спиной в воздух поднялся световой меч – он заметил его, лишь когда лиловый клинок вышел из его шеи. Воин отпустил Энакина.
      К несчастью, амфижезл продолжал заниматься удушением Энакина, а второй враг уже взгромоздился на ноги. Джедай сумел поймать меч в руку и успел блокировать десяток ударов, прежде чем почувствовал, что его легкие сейчас лопнут. Кровь молила о кислороде, а ноги как будто одеревенели.
      Он попятился атаки и рухнул, как тряпичная кукла; за время короткой паузы, когда враг решил, что он действительно умирает, Энакин превратил свое падение в кувырок, прокатился мимо йуужань-вонга и обрубил ему обе ноги выше колена.
      Затем Энакин увидел пустоту.
 

***

 
      – Долго я был в отключке? – спросил он у Вуа Рапуунга. Йуужань-вонг отшвырнул в сторону амфижезл, который был обмотан вокруг шеи Энакина.
      – Всего несколько мгновений.
      Энакин поднялся на ноги.
      – Еще есть воины?
      – Способных сражаться нет. В этой комнате больше никого. Поблизости могут быть другие.
      Энакин осторожно помассировал шею.
      – Кажется, ты говорил, что здесь не должно быть воинов.
      – Я ошибся. Но они здесь, должно быть, с какой-то целью.
      – Может, они знали, что мы идем сюда?
      – Возможно. Я так не думаю. Это личный отряд командира.
      – Замечательно. Тогда нам лучше поторопиться.
      – Наш проводник сбежал, но он нам больше не нужен. Думаю, мы уже близко.
      Энакин обвел взглядом павших воинов.
      – Не то чтоб он тебе был сильно нужен, – сказал он, – но почему бы тебе не взять один из этих амфижезлов?
      – Я дал обет богам, – отвечал Рапуунг. – До тех пор, пока я не буду оправдан перед моим народом, я не подниму оружие воина.
      – О. В этом есть смысл. – Энакин сделал несколько шагов и помахал руками, чтобы убедиться, что все работает.
      – Мне не нравится, что здесь воины, – сказал Рапуунг.
      – Да и я тоже не в восторге.
      – Это не то, что я имел в виду. Если они здесь без разрешения формовщиков – значит, они пришли арестовать формовщиков или что-то у них изъять.
      – Они могут это сделать?
      Вуа Рапуунг хрипло рассмеялся:
      – Ты слишком мало о нас знаешь, неверный, и слишком мало знаешь о Межань Кваад.
      – Но что… – начал Энакин, и тут до него дошло.
      – Тахири!
      – Идем, – сказал Вуа Рапуунг. – Время еще есть.
      – Вот это место, – заявил Энакин. – Они держали ее здесь.
      Его взгляд ошалело заметался по комнате. Помещение напоминало не столько лабораторию, сколько вивисекторий, каждая стена ее была покрыта внутренними органами – вот только некоторые из них пульсировали и мяукали, чего отделенные части тела не делают. Обычно. Четвертая часть комнаты была отгорожена прозрачной мембраной.
      – Она была здесь, – уточнил Энакин.
      – Конечно.
      – Куда они могли уйти?
      – Я не вижу больше никаких выходов, – ответил Рапуунг.
      – Ладно, тогда… – но тут, как и в прошлый раз, Энакин почувствовал что-то за спиной. Еще одна секция стены сделалась прозрачной и проходимой. Через нее изливался поток йуужань-вонгских воинов. За их спинами Энакин заметил желтое пятно волос Тахири.
      – Тахири! – закричал он и бросился на колонну врагов.

      Вуа Рапуунг ревел, Энакин сражался в угрюмом молчании. Их первый натиск занес их в гущу воинов, но, в отличие от группы, которую они перед этим одолели, эти не были рассеяны по комнате и не подготовлены к бою. Шестеро воинов быстро оттеснили Энакина и его товарища обратно в первый виварий. Остальные шесть – один из них был покрыт рубцами значительно сильнее остальных… вероятно, командир – увели Тахири и с ней как будто бы двух формовщиц в ту дверь, через которую прошли Энакин и Рапуунг.
      – Нет! – заорал Энакин. Он попытался перепрыгнуть через воинов, преградивших ему путь, но один из них зацепил его амфижезлом за лодыжку и, используя инерцию прыжка, швырнул его на пол. Энакин смягчил падение с помощью Силы, но враг все еще стоял между ним и дверью, а нога оставалась в захвате. То есть так было, пока Рапуунг не заехал сородичу по затылку с такой силой, что у того повылетали зубы. Рапуунг встал рядом с Энакином, и некоторое время на них никто не нападал. Воины просто стояли, настороженно смотря на «отверженного» и на Энакина.
      – Вуа Рапуунг, – зарычал наконец один из них. – Что ты здесь делаешь с этим неверным? Ты должен сидеть в деревне «отверженных», трудясь над своим искуплением.
      – Мне нечего искупать, – сказал Рапуунг. – Меня оклеветали. Вы все это знаете.
      – Мы знаем твои жалобы.
      – Ты, Толок Наап. Ты сражался бок о бок со мной всего несколько десятков циклов назад. Ты веришь, что я проклят богами?
      Названный воин шевельнул ноздрями, но ничего не ответил. Однако тот, кто заговорил первым, сердито произнес:
      – Кем бы ты ни был, проклят ты или нет, ты явно сошел с ума. Ты сражаешься вместе с неверным против своих!
      – Я добиваюсь отмщения, – сказал Рапуунг. – Межань Кваад. Куда она пошла?
      – Главную формовщицу взяли, чтобы судить. Обвинение в ереси.
      – Ее увозят из системы?
      – Не знаю.
      – Я не позволю ее забрать, пока она не признается, что оклеветала меня. Каждый, кто встанет на моем пути, покинет этот мир на крыльях крови!
      – Мы остановим тебя, – сказал Толок Наап. – Но мы будем сражаться с тобой как с воином, которым ты когда-то был. – Он швырнул Рапуунгу свой амфижезл. – Возьми. Не заставляй нас убивать безоружного.
      – До сих пор я торжествовал без оружия, – заявил Рапуунг. – Если бы боги возненавидели меня, разве было бы так?
      – У тебя этот джиидай вместо амфижезла, – оскалился один из воинов. – Отложи его в сторону, и мы положим свое оружие. Тогда мы поглядим, как боги тебя любят.
      Взбешенный Рапуунг повернулся к Энакину:
      – Отойди, джиидай.
      – Рапуунг, у меня нет времени на игры. Тахири…
      – С объектом моего отмщения. Если мы упустим одну, мы упустим и другую. Я управлюсь быстро.
      Энакин пристально посмотрел на Рапуунга и коротко кивнул. Он отступил назад и выключил свое оружие.
      Восемдесят секунд спустя, перешагнув через трупы, Энакин искоса взглянул на Рапуунга.
      – Для чего я тебе вообще нужен? – спросил он. – Я начинаю забывать.
      Они бежали рысью по коридору, бросая взгляды вправо-влево – опасались нападения из боковых проходов.
      – Когда мы найдем Межань Кваад, – сказал Рапуунг, – ты должен будешь отгонять смерть от моей спины, пока я не заставлю ее говорить. Вот зачем ты мне нужен.
      – Это я могу.
      – Поклянись. Поклянись этой своей Силой, в которую ты веруешь. Отгоняй смерть от моей спины, пока Межань Кваад не заговорит – не меньше времени и не больше.
      – Клянусь, – отвечал Энакин. – Если до этого дойдет, то так и будет. Как скоро подойдут подкрепления?
      – Скоро.
      – Ладно. Значит, мы все делаем неправильно. Мы сейчас направляемся прямо в ловушку, которую они планируют.
      – И мы пройдем по их телам.
      – Ни один из нас не сделан из нейтрония, – заметил Энакин.
      – Я больше не стану прятаться.
      – Я не имел в виду – прятаться, – сказал Энакин. – Просто маленькая смена тактики.
      – Объясни.
      Вместо ответа Энакин поднял световой меч и прорезал дыру в низком потолке.
      – Тебя подсадить? – спросил он.
 

***

 
      Спустя несколько мгновений с крыши звездообразного комплекса Энакин и Вуа Рапуунг смотрели, как воины занимают позиции у выходов и входов первого этажа. Явин наполовину закатился, и сейчас было темнее, чем когда они всплыли в водосборнике, но Энакин знал, что скоро взойдет солнце.
      – Они быстро обнаружат, куда мы ушли, – сказал Рапуунг.
      – Знаю. Мне не нужно много времени.
      Энакин еще раз потянулся наружу с помощью Силы, пытаясь найти Тахири. Она была рядом, но ее присутствие оставалось прерывистым, трудноосязаемым. “Тахири. Услышь меня. Я должен тебя найти.” Ее ответом был отказ. “Тахири. Ты знаешь меня. Ты мой лучший друг. Пожалуйста.” На этот раз он уловил слабое замешательство и что-то вроде шага в его сторону. На миг перед его глазами появилось изображение кораллов-прыгунов и более крупных йуужань-вонгских кораблей, названий которых он не знал.
      – Ситово семя! – воскликнул Энакин. – Они сейчас сядут на корабль!
      Рапуунг издал низкое горловое рычание.
      – Нет, не сядут, – сказал он. – Сюда.
      Они спрыгнули на землю между двумя лучами, достаточно далеко от любого входа, и проскользнули мимо наименее охраняемого выхода; похоже, их никто не заметил. Еще сотня метров – и они у корабельного комплекса.
      Как и его собрат, этот дамютек представлял собой распластанную звезду с входами и выходами на кончиках лучей. Но, в отличие от первого, этот имел крышу, его накрыли какой-то штуковиной, чтобы создать пространство для стоянки йуужань-вонгских кораблей. Тахири и группа сопровождавших ее воинов поднимались по трапу – или языку, или чем бы это ни было – одного из наиболее крупных кораблей. Около пятидесяти других йуужань-вонгов занимались разными делами в самом здании. Большинство из них выглядели как «отверженные», хотя имелось и несколько надзирателей. Со сдавленным воплем Энакин рванулся вперед, Рапуунг безмолвной тенью последовал за ним.
      Когда до корабля оставалось двадцать метров, раздался крик. Три воина, охранявшие трап, опустились на одно колено и метнули жуков-пули. Время замедлилось. Энакин зажег меч и приготовился отразить снаряды.
      Все три шмякнулись о яркий клинок и разлетелись по расходящимся дугам, точно угольки. Ни один из них не задел Энакина, но Рапуунг зарычал.
      Впрочем, он не остановился. Как грозовой фронт, они смяли троих стражников и бросились наверх по посадочному трапу навстречу еще одному граду жуков-пуль.
      На этот раз Энакин не был так удачлив. Одна из штуковин прошла сквозь его бедро, и он упал на одно колено, блокируя еще две, которые намеревались вскрыть его грудь неприятным манером. Рапуунг взвыл, согнулся пополам и брякнулся о трап с глухим, смачным звуком.
      Энакин с трудом поднялся на ноги.
      – Стой, джиидай, – произнес холодный голос.
      Это был командир. Он стоял возле Тахири, накинув свой амфижезл ей на шею. Его оставшиеся три воина столпились впереди.
      – Тахири! – сказал Энакин.
      – Это не мое имя, – ответила Тахири. – Я Риина Кваад.
      – Ты Тахири, мой лучший друг, – сказал Энакин. – Что бы с тобой ни сделали, я знаю, что ты помнишь меня.
      – Ты, должно быть, часть той лжи, которую ей внушили неверные, – сказала одна из формовщиц – та, что постарше. – Но не более того.
      – Хватит! – бросил командир. – Это ни к чему. Ты, джиидай. Если ты пришел спасти ее, то ты потерпел неудачу. Я убью ее на месте, если ты сделаешь еще шаг.
      – Это и есть хваленая храбрость йуужань-вонгов? – спросил Энакин. – Прикрываешься заложницей?
      – Ты не понял. Я знаю, кто ты. Ты Энакин Соло, брат Джейсена Соло, которого так желает заполучить мастер войны Цавонг Ла. Я хочу, чтобы ты сдался. Я хочу взять тебя живым. Если ты не подчинишься моему желанию – если ты сделаешь хотя бы шаг – тогда женщина умрет. После этого я обездвижу тебя, если смогу. Поскольку последний вариант может привести к твоей случайной смерти, я предпочитаю первый.
      – Я займу ее место, – сказал Энакин. – По собственной воле. Но ты должен ее отпустить.
      – Как нелепо, – заявил командир. – Ничего подобного я не сделаю. От твоего решения зависит, будет ли она жить или умрет, ничего больше. Она наша.
      – Джиидай, – каркнул Вуа Рапуунг, с трудом поднимаясь на ноги. – Помни свою клятву!
      Энакин с ужасом увидел, что Рапуунг зажимает одной рукой зияющую рану на животе.
      Что делать? Командир убьет Тахири. Энакин был в этом уверен, и в своем нынешнем состоянии он никак не мог этому помешать. Но если он сдастся, то подведет Вуа Рапуунга.
      Но Рапуунг, похоже, был при смерти. Какая теперь будет кому польза от восстановления его чести?
      Энакин положил руку на плечо Рапуунгу.
      – Я помню свою клятву, – сказал он. – Которая из них?
      – Женщина с рукой о восьми пальцах.
      Энакин опять повернулся к командиру:
      – Ладно, но только одно условие, если хочешь получить меня живым. Это не будет стоить тебе ничего.
      – Сомневаюсь. Говори.
      – Прикажи мастеру по имени Межань Кваад рассказать правду.
      – О чем?
      – Пусть ответит на вопрос, который ей задаст Вуа Рапуунг.
      – Я не вижу никакого “Вуа Рапуунга”, – жестко сказал командир. – Лишь «отверженного», который не знает своего места.
      – Отвержен вовсе не я, – ответил Рапуунг. – Делай, что говорит неверный, и узнаешь правду.
      – Нет смысла выслушивать всякие бредовые выдумки, – заявила Межань Кваад. – Он сражается на стороне неверного джиидая. Что еще тут говорить?
      Позади них площадка постепенно заполнялась воинами и зеваками. Снизу кто-то закричал:
      – Ты боишься правды, Межань Кваад? Если он сумасшедший, то приказ говорить ничем тебе не повредит!
      Энакин посмотрел через плечо и увидел воина, остановившего их в первый день – то был Хал Рапуунг, брат Вуа.
      Его слова были встречены общим ропотом одобрения.
      – Сколько из вас сражалось вместе с ним? – продолжал Хал.- Кто когда сомневался в отваге Вуа Рапуунга? Кто когда сомневался в том, что боги любят его?
      – Однако Межань Кваад права, – сухо сказал командир. – Из его поведения само собой понятно, что он сумасшедший. – он бросил взгляд на формовщицу. – Тем не менее, уличив Межань Кваад в одной измене – в ереси – я не вижу причин сомневаться, что она способна на другие.