Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Колесники

ModernLib.Net / Научная фантастика / Стюарт Йэн / Колесники - Чтение (стр. 11)
Автор: Стюарт Йэн
Жанр: Научная фантастика

 

 


– Да, это игрушки. И только ребенка можно ввести ими в заблуждение! – Пятно лазера любовно задержалось на самом близком артефакте, циклически пробегая весь спектр в качестве светового контрапункта к интенсивно прогоняемому сценарию. – Колеса! Колеса без источника питания! Колеса без осей! Колеса, которые не вращаются! Колеса, сделанные из расплавленного металлического барахла!

Раздался слабый щелчок, и басовитое жужжание прокатилось по залу, однако сэр Чарльз был настолько увлечен собственным голосом, что ничего не заметил. Как Кэшью, Бейли или Эйнджи. Один Джонас внезапно наклонился вперед и вперился в плоскопленочный экран. Пруденс тоже услышала легкий звук, но предположила, что, должно быть, включился кондиционер.

– Барахла, – повторил сэр Чарльз. Лазерный луч метался туда-сюда, вспыхивая разноцветьем салюта. – Колеса? Так называемые механизмы чужаков цельнокроеные. Стало быть, болванки. Они не могут перемещаться в пространстве, как и Великая Пирами…

Позже было доказано, что в случившемся повинна модуляция цвета лазерной указки. Восьмидесяти миллионам зрителей показывали крупным планом, в деталях, колесника. Медленно и недвусмысленно колеса начали вращаться; что-то происходило и вдоль его «спинного хребта» – по-видимому, он разворачивал надкрылья. Странного вида лопасти вырастали из спины колесника, формируя своего рода оборку, подобную пластинам древнего ящера диметродона. Оборка слегка пульсировала.

Затем колесник засветился многоцветьем, которое просачивалось откуда-то изнутри корпуса. Казалось, будто металл превратился в цветное стекло.

Сэр Чарльз и еще восемьдесят миллионов замерли. Нет, не замерли – потеряли дар речи. Атмосфера в помещении наэлектризовалась. Пруденс почувствовала, как волосы на голове встали дыбом.

Колеса продолжали крутиться. Колесник задергался взад-вперед, продолжая жужжать и загадочно пульсировать. Крошечные зигзаги молний – медленных молний – мерцали на его поверхности. Он непреклонно продвигался к краю стола.

Сэр Чарльз, выйдя внезапно из ступора и, видимо, смутно осознав, что надо что-то предпринять, шагнул вперед, чтобы схватить колесника до того, как он свалится на пол. Но схватил пустоту.

Жужжа, светясь, вращая колесами, древняя машина продолжала двигаться по горизонтали, как будто под ней по-прежнему находилась столешница. Поскольку восемьдесят миллионов зрителей были прикованы к своим креслам, они не спускали глаз с колесника, левитировавшего в пространстве между публикой на галерее и заседателями и направлявшегося непосредственно к загипнотизированной председательнице.

Это был почти единственный случай расследования, когда испуганные присяжные в панике покинули суд из-за вещественного доказательства. И определенно единственный случай расследования, когда председательствующая возглавляла паническое бегство.


Какую бы валюту ни предложить на рассмотрение, Кхи Минг-Куо был миллиардером. Удачливых дельцов Свободного Китая по обыкновению представляют эдакими жирными, самовлюбленными, хитрыми и злыми неряхами. Ничего подобного. Кхи был изящен и спортивен, несмотря на свои восемьдесят шесть лет, и особой злостью не отличался. По собственной самооценке он был высокоморальным человеком, который преодолел соперников в силу таланта; по правде говоря, он вообще редко обременял себя сомнениями. Кхи Минг-Куо проделал собственный проход в этическом минном поле и, в отличие от большинства коллег, всегда видел в варварской культуре Экотопии потенциальный источник дохода. Чтобы привлечь внимание воротил, которые поддерживали изоляционистскую националистическую идеологию, для ввоза варварских товаров требовались веские основания. Кхи было около двадцати, когда его осенила мысль, что возрождение традиционной медицины способно стать идеальным условием для чрезвычайно прибыльной торговли животными, которые в урбанизированной «стране-муравейнике» не водились. Что такой бизнес подвергался решительному противодействию со стороны властей, являлось препятствием скорее практическим, нежели моральным.

Предприимчивый китаец превозмог его, выработав выглядящие устаревшими принципы Охоты и вербуя в ее ряды достаточное число молодых людей. Главное, чтобы они отличались алчностью и бредили навязчивой идеей уничтожения диких животных. В чересчур отрегулированной, малонаселенной, мягкотелой Экотопии агенты Кхи Минг-Куо легко находили подобных парней. В прежние времена они буянили в лесах Среднего Запада Севмерики, увлекались машинными видами спорта и экстремальными играми; в двадцать втором столетии серьезные ограничения варваров на стрелковое оружие Кхи обратил в свою пользу, галантно предложив вернуться к арбалетам и кинжалам. Он подумывал и о мечах, но быстро исключил их по причине непрактичности. Охотничьи арбалеты представляли собой высокотехнологичные устройства: лазерные прицелы, нактовизоры, стрелы из выработанного урана для увеличения дальности.

Кхи сидел за современным столом в помещении с тяжелыми драпировками, окруженный таким великолепием античности, владеть которым могли позволить себе лишь верхние эшелоны власти Свободного Китая: бронза и керамика замкнутой противоречивой бюрократии Чоу, прекрасно инкрустированные доспехи времен Трех Королевств, изящные нефриты императора Као-цу династии Тан, сине-белые безделицы династии Юань, когда Китай был временно покорен монгольскими племенами Чингисхана, массивный отлитый из бронзы тетрапод и гордость коллекции – ритуальный сосуд культуры Чанг тринадцатого столетия до н.э. Другие помещения в его роскошных особняках – на территории Свободного Китая Кхи владел одиннадцатью – содержали одинаково богатые коллекции и секретную камеру, где хранилось около сотни предметов западного искусства – скульптуры Мура, костюмы от Версаче, картины Эль-Греко, Ван Гога, Пикассо, Уорхола, Гиббона-Джонса и Ламбретты. За любой из этих шедевров его могли упечь пожизненно, если не расстрелять, привлеки он внимание Бюро Культурного Принуждения, но БКП было безнадежно коррумпировано, и китаец знал, что может подкупить любого из инспекторов. Нет, его беспокоил не БКП, а наркобарон Дьен По-Чжоу, главарь банды Белого Дракона. Кхи знал, что Дьен завидует ему, а его банда пытается подобраться к прибыльной торговле традиционными лекарствами.

Делец откинул голову и рассмеялся – силы, упорядочивающие Вселенную, были на его стороне! Банда Белого Дракона – это москит, который пищит на тигра. Иначе говоря, пришла пора, чтобы нелегальная программа по размножению уссурийских тигров возле Эршигижана на сибирской границе начала приносить прибыль, на взятки израсходовано более чем достаточно.

Этот новичок, Карлсон, проявил удивительную смекалку. Конечно, с африканским ребенком вышла небольшая заминка, и в иных обстоятельствах она могла бы стоить Карлсону жизни. Однако китаец иногда проявлял снисхождение по отношению к высокомерным молодым людям, которые брали инициативу на себя. Хотя они напоминали Кхи его собственную молодость, лишь везением можно объяснить, что рискованная выходка Карлсона совпала со скачком спроса на кости гепарда.

Кхи колебался, что было для него несвойственно. Перевешивала ли дурацкая ошибка Карлсона бесценный запас добытых им костей? Охотник проявил храбрость и инициативу, в будущем он сможет принести много пользы деловой империи Кхи. Парень бросил своего более опытного компаньона без оглядки – превосходный эгоизм, так и следовало поступать в соответствии с правилами Охоты. Если Кхи расправится с Карлсоном, то растеряет потенциал, да и проблема черного ребенка останется нерешенной. Выгоды в том немного. Важно, чтобы Карлсон никогда не повторил ошибку. Нужно разослать доверенных людей, чтобы передать соответствующее предупреждение, забрать тридцать процентов из выручки Карлсона и заставить его выполнять самые опасные и наиболее трудные задачи. Если Охотник выживет, это отточит его опыт и Кхи сможет использовать специалиста на все сто… А если нет… что ж, бизнес есть бизнес.

Внезапно у Кхи возникло иррациональное желание познакомиться с черным ребенком воочию. Хотя его деловые интересы требовали контактов с обширной сетью коррумпированных варваров, он редко опускался до личных встреч по очевидным причинам безопасности и секретности. Инстинкт самосохранения у китайца был столь же силен, как стенки его секретных камер с нелегальными коллекциями предметов искусства. Впрочем, нет нужды подвергать свою драгоценную особу опасности, лично заглянув в глаза юному варвару. Это можно сделать по-другому.

Кхи произнес по слогам несколько слов, и в центре комнаты возник гигантский голографический экран, кристаллизуя серый туман в сплошное свечение. Еще одна команда – и, чтобы улучшить контрастность, помещение погрузилось в полумрак.

Темнокожий ребенок, вдвое больше своих реальных размеров, парил в пространстве. Он все еще был связан, но проявлял признаки пробуждения от оцепенения, вызванного снотворным. Глаза открылись и забегали по сторонам, как только ребенок осознал спартанскую обстановку. В реальности мальчик был уложен на холодном полу в маленькой пустой комнате.

Таракан размером в ладонь пересекал пол в нескольких Дюймах от лица малыша. Тот увидел насекомое, но не испугался. Обычно тараканы облепляли все тело спящего, Кхи считал, что это – наипростейший способ размягчать пленников. Однако шевеления паразитов на теле ребенка видно не было, что весьма озадачило миллиардера. Он всмотрелся в зрачки маленького африканца и нашел, что там можно кое-что прочесть. То был или гипноз ребенка, насколько можно гипнотизировать лежа и будучи связанным, или странное выражение на поцарапанной мордашке. Мурашки побежали по спине Кхи.

Такой ребенок, учитывая обучение и поддержку, способен достичь многого. Но такой ребенок может стать и серьезным источником опасности.

Кхи был умен, безжалостен… и суеверен. Он верил… неизвестно во что, поскольку считал себя в высшей степени рациональным человеком. Однажды ему пришла мысль, от которой трудно было избавиться: что сверхъестественные силы сделали его своим избранником и теперь упорядочивают Вселенную, дабы гарантировать ему постоянный успех. В свою очередь, они требовали реакции на любую необычную мысль, которая могла спонтанно посетить его мозг. Кхи научился нести свою ношу и развил шестое чувство для ментальных посланий подобного рода. Поскольку он видел проницательный взгляд Мозеса, в то время как любой ребенок его возраста должен был отчаянно перепугаться, шестое чувство Кхи напомнило о себе с такой интенсивностью, какой никогда прежде не наблюдалось.

С помощью словесной команды он приказал скрытой телекамере расширить обзор и глубоко вздохнул. Голову мальчика окружала бледная сфера, вроде ореола. Она распространялась и на тело ребенка, формируя законченную картинку в виде силуэта на полу.

Очертания не были четкими. Вне ауры ползали сотни тараканов, затопляя пол темной шевелящейся массой. Внутри же контура пол оставался пустым.

Кхи содрогнулся. Хотя происходящее не вписывалось ни в какие рамки, шестое чувство подсказало, что это четкое знамение. От странного мальчишки следует избавиться. Никакой речи о милосердии идти не могло. С другой стороны, то, что стояло за такими необычными способностями, требовало уважения. Таким образом, ребенка необходимо убрать, но так, чтобы за это не пришлось держать ответ.

Кхи Минг-Куо никогда не лез в карман за вдохновением. Он мгновенно нашел четкое, простое и изящное решение проблемы.


Поскольку Пруденс была реабилитирована таким потрясающим образом, да еще публично, с Черити сняли все обвинения. Но врач продолжал держать бедняжку под наблюдением, ибо она так и не смогла смириться с исчезновением Мозеса.

Эйнджи Карвер успела предпринять определенные шаги от ее имени, возбудив судебные дела против местной и национальной полиции Гуамвези по обвинению в преступной халатности, позволившей Мозесу убежать из семейного дома.

Полиция объявила международный розыск. Безрезультатно.

В это время Пруденс находилась на пути в Кению в одном из частных стратосферных самолетов Эйнджи.

Сэр Чарльз, как всегда, вышел сухим из воды; и не просто вышел, а извлек максимум выгоды из расследования, потерпевшего крах, свалив всю вину на ненавистную Странк.

Мнение ученых резко изменилось в пользу того, что колесникам действительно сто тысяч лет и почти наверняка они – артефакты чужаков, хотя отдельные скептики все еще считали, что способность машинок левитировать или подделана, или может быть объяснена вполне прозаически. Сэра Чарльза это забавляло и раздражало: ну почему, несмотря на столь впечатляющие факты, яйцеголовые скорее начнут отрицать очевидное, нежели изменят свои взгляды? Он давно уже понял, что в подобных случаях объяснение лежит на поверхности: академические мозги настолько закоснели, что пробудить их мог разве что разряд высокого напряжения.

В Экстранете вокруг сайтов, посвященных колесникам, забурлил целый водоворот – графика, пиратские копии строения, сделанные с помощью ядерно-магнитного резонанса, поэмы, групповые обсуждения, адреса, по которым можно купить плоскопленочные голограммные постеры… Один сайт дал некоторым из колесников названия классических транспортных средств прошлого – «Феррари», «Т-берд», «Карьюма»… А тот, у которого отсутствовало колесо, был назван «Самоуверенным Робином» в честь прославленного британского трехколесного автомобиля двадцатого столетия. К этому делу подключились СМИ, и имена быстро вошли в обиход. Адвокаты Эйнджи почуяли, что все это работает на Пруденс: отныне изделия чужаков будут вызывать только симпатию.

А сэр Чарльз, ко всему прочему, умудрился стать руководителем международного проекта по исследованию инопланетных артефактов и вовсю использовал юридические зацепки, чтобы получить право владения на каждый из найденных Пруденс колесников. Новые юристы Эйнджи – старых отправили в отставку – вели арьергардные бои, пытаясь ограничить запросы археолога «Феррари», «Т-бердом», «Карьюмой», продемонстрированными во время расследования, плюс сделали неофициальное предложение предоставить еще полдюжины колесников, если он заберет иск. В случае если Пруденс потеряет права на остальные свои находки, Эйнджи поможет спрятать их так, что никакие законники не найдут.

Тем временем юристы получили от Пруденс срочное сообщение. Если ранее полиция обнаружила лишь мемимал Мозеса, то теперь в районе, где, как известно, охотились гиены, были обнаружены обрывки его одежды. Именно так, как и планировал Карлсон.


В северо-западных предместьях Няньмыня запутанные улочки низкокачественного жилья сменялись ветшающими промышленными кварталами – настоящий лабиринт брошенных складов, загрязненных дворов и покинутого ржавого оборудования. Цепляясь за границы этих руин, раскинулось целое море трущоб – временных домов, слепленных из ворованных панелей, изношенных листов рифленого железа, влажных гниющих циновок и пластмассовых контейнеров из-под химикалий. Здесь в ужасной нищете ютились как одиночки, так и многодетные семейства с десятью или пятнадцатью детьми, целиком завися от милостыни местного бюрократического аппарата, раздаваемой исключительно в рекламных целях, и того, что они сумеют выпросить, украсть или честно, но крайне редко заработать. В Свободном Китае были сотни тысяч таких трущоб, ни один район «страны-муравейника» существенно не отличался от любого другого – по крайней мере, тридцать миллионов бедняков влачили в них убогое существование. Иной раз бригада медиков могла нагрянуть в один из них, справиться с легкими недомоганиями, привить тех детей, которые попались под руку, и смотаться настолько быстро, насколько позволяла профессиональная этика. Это делали не из сострадания, а для предотвращения эпидемий. В Свободном Китае голодали немногие, однако почти каждый недоедал; от болезней умирали немногие, однако почти все были нездоровы. Система, поскольку она действовала, поддерживала жизнь колоссального количества людей, но лишь немногочисленная верхушка получала от жизни удовольствие.

Крысы, наводнявшие заброшенные промышленные корпуса, постоянно совершали набеги на трущобы. А где крысы, там и целые стаи одичавших собак. Городские власти смотрели на них сквозь пальцы, поскольку собаки помогали уничтожать крыс. Голодные собаки могли, конечно, загрызть оставленного без присмотра младенца, но в основном они держались у залива, ограничивавшего область, населенную бродягами. Между собаками и лачугами сохранялась буферная зона в четверть мили шириной. Она служила местожительством для банд беспризорников – главным образом, детей, сбежавших из дома, когда их родители умерли или опустились на самое дно в результате борьбы за выживание. Если обитатели лачуг еще получали помощь от города, то беспризорники – никогда. Бригады медиков считали буферные зоны слишком опасными, чтобы там работать – и не только из-за страха перед инфекциями и дикими собаками. В буферных зонах постоянно ощущалось присутствие голодной смерти.

Луна была в последней фазе, но ее свет едва проникал между высотными зданиями. Подсвечивая одиночной тусклой фарой, бронированный грузовик свернул с улицы в сторону развалин и теперь торил свой путь через захламленные участки разбитой дороги, пока не уперся бампером в стену какой-то лачуги. Машина забуксовала на чем-то скользком, и из нес выбрались четверо; хотя и вооруженные, они не походили на солдат. Ночь была изорвана в клочья детскими воплями и кашлем взрослых. Запах от массы немытых истощенных тел разносился зверский.

Здесь стояли постройки пониже, и лунный свет мог прорваться до самой земли. Сцена, которую он освещал, была сюрреалистична и ужасна, как видения Дантова Ада.

Один из четверки подхватил из кузова грузовика большой мешок и взвалил на плечи. Опасливо поглядывая по сторонам, команда пробиралась между лачугами. То там, то тут высовывались люди, однако при виде оружия сразу же прятались – кроме явно безумной однорукой старухи, сидевшей под каким-то кулем и выкрикивавшей бессвязные проклятия.

Четверка донесла свою ношу до границы буферной зоны, где начиналась страна беспризорников. Перекрывая вопли и кашель, взвыла стая диких собак. Занервничавшие люди углублялись в хаос разрушенных зданий до тех пор, пока не очутились на краю замусоренного и поросшего сорняками пустыря.

Они не слишком бережно сбросили мешок на землю и поспешно ретировались, озираясь в ожидании неприятностей. Чуть погодя грузовик предпринял поспешное, хотя и осторожное, отступление к сравнительной безопасности города.

Мешок оставался на земле меньше минуты, когда первые беспризорники вылезли из тайников, чтобы выяснить, какой подарок судьбы прибило к их порогу. Они были вооружены заточками и примитивными копьями, чтобы отбиваться от крыс и собак. У признанного вожака вдоль бедра болтался нож, сделанный из консервной банки.

Вожак был окружен отрядом из нескольких подростков, чтобы не пропустить атаку собак. Он наклонился над мешком, с подозрением фыркнул и отступил назад. На него испуганно смотрел Мозес.

Мало что могло удивить беспризорников, но такого им видеть не доводилось. Двое подростков извлекли ребенка из мешка и отряхнули ему колени от земли. Пленник все еще был связан. Кхи Минг-Куо не хотел рисковать.

Мозес был отчаянно голоден; его не кормили несколько дней. Он понятия не имел, где очутился, и кто принес его сюда.

Беспризорники перевернули мальчонку на спину. Мозес увидел перед собой замурзанные лица. Но не только. Он распознал страх, граничащий с безумием, жажду убийства и специфические виды жадности. Сын Черити всегда умел читать эмоции на языке телодвижений – в конце концов, люди всего лишь вид животных, а с того времени, когда он начал ходить, мальчик обрел удивительную способность интуитивного понимания любого животного. Правда, он быстро научился скрывать это от людей.

Вожак банды – необычайно порочный парень по имени Тан – наклонился, чтобы рассмотреть Мозеса внимательнее. За свою короткую жизнь Тан перевидал в буферной зоне множество беспризорников, однако никогда не встречал черномазого. Да еще связанного и доставленного взрослыми на его, Тана, территорию. Не какой-нибудь обычный полутруп или баба в придачу с ребенком из тех, кого вышибли из лачуги, чтобы не кормить лишние рты.

Откормленный пацанчик… А это идея. Беспризорники всегда голодны и могли сожрать все, что встретилось на пути. Черное мясо было мясом не хуже любого другого.

Тан бросил несколько слов на примитивном жаргоне, и Мозеса поставили на ноги. Тан сорвал с пояса нож и взмахнул им перед лицом пленника. Потом схватил ребенка за волосы и приложил лезвие к горлу. Он бормотал что-то мерзкое и веселился от души; веселились и подпевалы.

Мозес читал как с листа каждый их жест, как они все заискивают перед вожаком, их плохо скрытый страх… их голод.

– Встать! – Тан попытался заставить Мозеса идти самостоятельно, но веревки мешали.

Выругавшись, Тан рассек узлы ножом, путы свалились наземь, некоторые были испачканы в крови Мозеса. Вожак подтолкнул мальчика в спину, и Мозес зашатался на затекших ногах. У него болело все. Поскольку мальчугана стали выталкивать из круга лунного света, в отекших членах возобновилась циркуляция крови.

Тан заставил пленника встать на колени возле низкого, плоского камня – подобия жертвенного алтаря беспризорников. В каждом движении вожака Мозес угадывал жажду убийства. Он почти ощущал, как нож перерезает ему глотку, как кровь заливает горло, а голова откидывается назад и повисает на рассеченных мышцах… И тут неподалеку взвыла дикая собака.

Новый тип страха отразился на лицах беспризорников, они закрутили головами в поисках источника воя. Из-за полуразрушенной кирпичной кладки в какофонии лая и рычания к месту заклания подлетела стая собак – облезлые дворняги, результат безудержного межпородного скрещивания, одни побольше, другие поменьше, гладкошерстные, мохнатые и кудлатые до такой степени, что не распознаешь, что это такое.

Беспризорники, разинув рты, смотрели на Тана, который оценил численность стаи и слинял в мгновение ока. В течение нескольких секунд банда растворилась среди разрушенных зданий, а Мозеса окружили голодные псы.

Циркуляция крови возобновилась окончательно, и он был в состоянии свободно двигать конечностями. Бежать он еще не мог, но мысль о побеге уже овладела его сознанием. Впервые с тех пор, как он встретил Охотника, убившего Мбаву и Зембу, мальчик оказался в ситуации, которую полностью контролировал.

Иерархия стаи собак устроена так же, как иерархия шайки малолетних бандитов. Когда собаки, окружившие жертву, начали сдвигаться, Мозес безошибочно выбрал вожака и сделал несколько быстрых шагов по направлению к нему – вид вызова, но лишь вид, не прямой вызов. Если он хочет выжить, то должен утвердиться в качестве вожака.

Пес оскалил зубы и угрожающе зарычал. Мозес продолжил надвигаться, странно жестикулируя. Он издавал то жуткие скулящие звуки, то утробное рычание.

Пес испугался. Его поведение стало другим, собаку будто подменили. Добыча вела себя необычно, словно она вожак.

Мозес читал по движениям пса все возрастающее сомнение и продолжал убеждать собаку в своем превосходстве. Животное изначально было обречено на поражение, ибо каждая – его мысль была абсолютно понятна противнику…

Внезапно противостояние закончилось, и бывший вожак упал на спину в грязь, унижаясь перед новым вожаком. Остальная стая примет замену как должное.

Беспризорники, наблюдавшие за происходящим через щели в кладке, были изумлены. Рот Тана открылся, нож выпал из рук. Никто и никогда не видел ничего подобного. Чем воспользовался черный мальчишка? Помощью демона? Вполне возможно, поскольку собачья стая расселась вокруг него неровным полукругом, подобно паломникам перед святыней.

Мозес обнажил зубы и заговорил авторитетным лаем. Одна из собак скользнула в проход между развалинами.

Через несколько секунд, к чрезвычайному удивлению беспризорников, животное вновь появилось; в его зубах был зажат кусок сырого мяса. Собака положила дар к ногам ребенка и отошла.

Мозес посмотрел на мясо, и на мгновение ему стало дурно. Это была отгрызенная кисть ребенка. Но он еще и сильно проголодался, к тому же, если отступить, контрольная проверка будет сорвана. Собаки ожидали, что он съест.

Он поднял мясо, отгрыз кусок и проглотил.

На вкус мясо было отвратительным. На вкус мясо было восхитительным. Не имело значение, каким было оно на вкус, ибо это была пища.

Глава 9

Гнездо Кукушки, 2210-й

Лунная Автоматическая Оптическая Система Слежения за Глубоким Космосом была только одним из комплексов, которые нео-Дзэн буддисты расположили на полюсах Луны, В их распоряжении находились радиотелескопы, инфракрасные телескопы, связь с рентгеновским телескопом, плавающим вне орбиты Земли в точке Лагранжа, магнитометры… И бесконечные базы данных в быстродействующих компьютерах. Путь к Целостности не считал нужным экономить.

Нагарджуна не первым обратил внимание на прибывающую комету, но первым сообщил новость Верховному Ламе Гнезда Кукушки. С тех пор за ней два месяца следили полдюжины лунных монахов. Кукушка полагал, что это хорошая тренировка для новичков из Пояса – заставлять записывать сведения в журнал ЛАОССГК и проверять собственные результаты.

За несколько недель с того момента, как Нагарджуна принес свои показания, они собрали огромное количество новых данных. Комета имела десять миль в поперечнике, ее масса составляла приблизительно двадцать триллионов тонн. Некоторое время подозревали, что она направляется к Юпитеру, с предполагаемой датой столкновения где-нибудь около 2222 года, но траекторию вблизи гигантской планеты сложно было вычислить, и прогноз сильно зависел от малейших погрешностей наблюдения. Огромное значение имела точная позиция спутников Юпитера, поскольку комету сначала будет беспредельно швырять из стороны в сторону.

Если бы они не влияли на путь кометы, она прошла бы очень близко к гигантской планете, проделала двойную петлю вокруг Солнца по орбите, которая останется вне Пояса астероидов, и затем врезалась бы в плотную атмосферу Юпитера. Если же луны Юпитера существенно повлияют на путь кометы, она может оказаться где угодно. Чем ближе комета подойдет к луне, особенно к одной из четырех массивных лун, тем больше ее путь отклонится от того, который монахи рассчитали первоначально.

И вот тогда-то один из наблюдателей заметил нечто, вызвавшее переоценку происходящего.

По иронии судьбы этим наблюдателем оказалась Кэшью, первая из землян узревшая на крошечном экране уникомпа заставку программы новостей. Первооткрывателем по праву должен был стать Джонас, но он плескался в бассейне и свой уникомп оставил на бортике. Пока девушка прогуливалась, оператор лениво плыл кролем.

– Джонас? – окликнула Кэш странным голосом.

– Тут он я, – отозвался Джонас и вдруг заметил выражение ее лица. – Проблема?

– Я… не уверена. – Она сняла уникомп с запястья. – Выбирайся из воды и посмотри-ка сюда.

– Подожди, Кэш, я проплыл тридцать четыре круга, а мой личный рекорд сорок девять. И утомленным я себя не чувствую.

– Брось свои глупости, Джонас. Полагаю, это более важно, чем побитие твоего личного рекорда.

Он вскарабкался на бортик и завернулся в огромное полотенце.

– Пруденс и Черити снова поругались?

– Нет. Конечно, они это могут, а после того, через что им пришлось пройти, Черити нуждается в заботе и понимании, да и Пру встревожена… Но я имела в виду совсем иное. Это не относится к людям, Джонас. Это из другой области. И оно ужасно.

– Хорошо, позволь взглянуть на эту область, неошибающаяся ты наша. – Изображение, залитое мягким светом, Дрожало в воздушном пространстве между ними. – Проклятие!

– Ну, у тебя ведь были какие-то объяснения по поводу нашего неудачного плавания, – напомнила она.

– Да, были, но я не считал их серьезными… Кэш, а ты не шутишь! Желая еще раз напомнить про мой проигрыш?.. Если так, то я предпочел бы не прерывать процесс побития ре корда.

Кэш было трудно признаться, но…

– Джонас, похоже, ты не проиграл. Нужно заново все пересчитать, однако у меня такое чувство, что первоначальные расчеты были точны. Боюсь, мне придется вернуть тебе выигрыш – с процентами. Такое впечатление, что ты сумел сговориться с Вселенной, чтобы отнять у меня честно выигранные деньги…

– Они сдвинулись с места?

– Так сообщили в выпуске новостей.

– Луны Юпитера сдвинулись?

– Да.

– Чушь! Они не могли сдвинуться. Девушка невесело усмехнулась.

– Джонас, ты же сам предполагал нечто подобное!

– Верно, но то был пьяный бред. Ладно, давай рассмотрим детали, возможно, ошибся какой-то чудак с домашним телескопом и линзой, которую желательно получше отшлифовать… А скорее всего Кэш, это проделки чокнутых кукушат.

– Да, было сказано, что наблюдения проведены с лунной базы буддистов.

– Вот видишь, я прав. Странно другое: обычно монахи астрономические расчеты делают превосходно. Ведь они должны защищать Пояс и свою индустриальную империю. – Джонас взъерошил мокрые волосы, все еще не решаясь поверить новостям. – Что же вызвало такую пертуберацию? Неужто комета прошла слишком близко и сковырнула спутники с орбит?

Кэшью забубнила в уникомп, вызывая и отбрасывая картинки, пока не нашла то, что хотела.

– Нет… Все говорят, что идей, объясняющих сдвиг, у них нет.

– Безумие. Небесные тела не нарушают закон всемирного тяготения!.. Может, на Ио произошло мощное вулканическое извержение? И это привело к небольшому сдвигу ее орбиты, что, в свою очередь, привело к эффекту домино, повлиявшему на другие спутники?

Кэшью отрегулировала картинку, которую нашла последней.

– Джонас, был большой сдвиг. Все четыре основные внутренние луны перестроились одновременно, создав совершенно новую конфигурацию. И это заняло у них меньше недели! Хм… тут о комете… Считалось, что она достигнет Юпитера только через двенадцать лет, и ранее ожидалось… – она скользнула взглядом по пунктам, уточнив, – что они столкнутся.

– Ранее?

Почему Кэшью так взволнована?

– Прежде чем луны сдвинулись, монахи рассчитали орбиту кометы: у нее чрезвычайно запутанная траектория, в результате которой она врежется в Юпитер. Однако теперь…


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31