- А вон тот шар? Тоже планета?
      - Где?… Ай!…
      К ним тихо подлетал полупрозрачный серый шар локтей десять в поперечнике. Он колыхался, как студень.
      Это была явно не планета. Шар смотрел на мальчишек синими круглыми глазами (каждый величиною с таз). И непонятно улыбался красным толстогубым ртом. Потом широченный рот распахнулся во всю нижнюю половину шара. По губам прошелся розовый пузырящийся язык. Видно было, что рот сквозной. За ним голубело небо.
      В первый миг Авка не очень испугался. Шар выглядел добродушно. Лучик, однако, взвизгнул, вырвал из травы тяжелый стебель чертополоха с земляным комлем. Сунул в руки Авке:
      - Отбивайся! Гони его!
      Авка перепуганно замахал:
      - Кыш! Пошел!
      Лучик замахал таким же стеблем:
      - Пошел отсюда! Убирайся! Мы ничего плохого не сделали!
      Но шар не убрался. В неторопливом полете он попытался обойти мальчишек с тыла.
      - Авка, давай спиной к спине! Лупи сильнее! И смотри ему прямо в глаза, не отворачивайся! Тогда не сунется!
      - Кыш! - снова завопил Авка И при этом глядел то в один, то в другой большущий зрачок (он в них отражался). Попал стеблем по нижней губе. - Иди отсюда! Чего надо?! Мы тебя не трогали!…
      Шаровидная рожа сморщилась, будто собралась чихнуть. Не чихнула, а сказала с глухим чавканьем:
      - Хулиганы. Еще увидимся… - И круглое существо медленно уплыло за травянистый пригорок.
      Лишь сейчас Авка понял, что он перепуган до полусмерти. В горле застряла целая очередь затвердевших "иков". Колени прыгали так, что вот-вот ускачут от хозяина. Мускулы обмякли, как полоски вяленой тыквы.
      - Л… Л-лу… Л-лучик, это кто?
      - Т… такой… местный житель. Их называют "шароглоты". Видел, какая пасть? Если зазеваешься, хлоп губами - и нету тебя…
      - С… совсем?
      - Ну, не совсем "совсем". Однако можешь оказаться в гадостном месте. На каком-нибудь дальнем болоте, например. Сидишь мокрый, жеваный и не знаешь, куда идти. Или на необитаемом острове среди крокодилов и удавов… Или еще хуже - в кабинете у директора школы. "А скажите-ка, голубчик, где вы гуляли во время урока алгебры?"
      - Жуть какая… - передернулся Авка.
      - Да… По правде говоря, я первый раз видел шароглота так близко. Они появляются не часто. И вообще-то они нападают на тех, кто сделал что-нибудь нехорошее. Так говорят… Ими маленьких детей пугают:
      Не реви, а то придет Круглый дядя шароглот. Кто ревет по целым дням, Шароглот его ням-ням…
      "Интересно, где бы я оказался, если бы он меня "ням-ням"?… - Авку передернуло опять. Он украдкой скосил вниз глаза: сухие ли штаны?… Уф, кажется, до э т о г о не дошло. А то бы скандал на весь подземный мир…
      А Пу-Пу - он ничего, храбрый парень, хотя и с нежной поэтической душой.
      - Ты, Лучик, молодец, не растерялся!
      - Ты тоже…
      - А чего он к нам привязался-то? Мы же ни в чем не виноватые!
      - Ох, разве бывают совсем не виноватые люди? - философски отозвался поэт Лучик.
      - Может, он решил, что я драчун? Из-за синяка… Или учуял, что я нездешний?
      - Кто их, шароглотов, знает, - вздохнул Лучик. - Да ты не бойся. Если он улетел, то скоро не сунется…
      И они пошли снова - к синевшему вдалеке городу.
      Впрочем, город недолго синел и оставался далеким. Он приближался так быстро, будто ехал навстречу. И делался разноцветным. Словно большая картинка-разворот из книжки "Тыквогонские народные сказки"… Хотя нет! На тыквогонскую столицу город был не похож. В нем подымалось над крышами множество острых стеклянных башен - будто закрученные по спирали великанские сосульки. Когда подошли совсем близко, Авка увидел, что башни сверху донизу обвиты лесенками, галереями и желобами. По крутым желобам с визгом и хохотом съезжали на тротуарные плиты ребятишки. И смешивались с толпой.
      Толпа была радостная - с красными и желтыми шарами над головами, с пестрыми флагами и веерами. Там и тут лопались хлопушки, выбрасывали синий и оранжевый дым. У него был запах тополиных почек.
      - Празднуют появление солнца, - торопливо объяснил Лучик. - Авка, ты пока не говори никому, кто ты такой и откуда. А то потащат на площадь, начнут приветствовать. А нам сперва надо к академику.
      И они заспешили сквозь толпу. По улицам и лестницам, по площадям с каруселями. Над головами, среди ярких воздушных шаров, иногда проплывали шароглоты, но их, кажется, никто не боялся.
      - Далеко еще? - выговорил запыхавшийся Авка.
      - Да, порядочно. Он живет за Южным парком, на улице Мыльных Пузырей… Но можно сократить путь, если через площадь Кипящего Чайника.
      - Ну и давай! Через Чайник!
      - Тогда не отцепляйся от меня! - И Лучик ухватил Авку за руку.
      Они побежали по широченной лестнице, на которой танцевали и пели девочки в платьях, похожих на цветастые абажуры.
      - Извините… Извините… - направо и налево говорил Лучик.
      Лестница привела на крутой дрожащий мостик. А мостик - на круглую площадку. Улицы, люди и даже воздушные шары оказались далеко внизу. Авка понял: он с Лучиком на верхней площадке башни.
      - Вот он, Чайник! - часто дыша, сказал Лучик. И вытянул вниз руку.
      На площади посреди яркого многолюдья возвышался сверкающий желтый купол. Круглая медная гора!… Ох, да это и правда был чайник! Только ростом с пятиэтажный дом! Крышка - размером с купол цирка! Изогнутый носик чайника (вернее, носище!) на конце слегка расширялся и раздваивался. Этот черный, похожий на рот чудовища раструб смотрел прямо на Авку и Лучика. Из него шел прозрачный пар.
      - Зажмурься, пожалуйста, - попросил Лучик. - Не надо смотреть по сторонам, а то промахнемся.
      - Куда промахнемся? Подожди. А…
      - Поехали! - Лучик дернул Авку за руку.
      - А-а-а! - Их закружило и понесло вниз. Авка понял, что они мчатся по скользкому винтовому желобу. И, конечно, зажмурился. С перепугу. Но желоб скоро кончился, и Авка - опять же с перепугу - распахнул глаза. И перестал вопить, потому что воздух в груди кончился. Зато вокруг был сплошной воздух. Вылетев из желоба на половине башенной высоты, Авка и Лучик мчались теперь в свистящей пустоте. Над площадью! И раздвоенный раструб ("носик"!) стремительно приближался к ним.
      Это что же такое! То БЧП, то шароглот, то медное чудище! И каждый норовит сожрать! Мысль эта мелькнула у Авки со скоростью полета. А полет длился секунду. Авка вдохнул пахнувший чайной заваркой пар и темноту. И они с Лучиком понеслись (опять как по желобу) внутри изогнутого туннеля. Авка был уверен - в кипяток!
      Слава Богу - не в кипяток. Но в кипение и бурление радостной толпы. Авка и Лучик оказались в ней, едва "носик" выбросил их внутрь гигантского чайника.
      Множество рук подхватило мальчишек, понесло, завертело и под крики ура доставило на широкое, покрытое синим бархатом возвышение. Здесь стояли четверо толстых мужчин в белых париках и золотых мундирах с алыми лентами через плечо. Они аплодировали.
      Толпа тоже аплодировала. Тысячи людей стояли на кольцевых ярусах, и Авка понял наконец, что он в громадном цирке. Сквозь прозрачный купол хрустально сияло солнце. "А сверху казалось, что медный", - мелькнуло у Авки.
 
      - Да здравствует наш избавитель от мрака!… Слава юному зажигателю солнца!… - слышно было среди общего гула!
      - Вляпались, - шепнул Авке на ухо Лучик. (Он так и не выпустил Авкину руку. Настоящий друг!) - Откуда они узнали?
      - Может, шароглот разнюхал и разболтал? - Авке вспомнились черные ноздри над круглой шароглотовой губой.
      - Может быть…
      - Что делать? Мне же надо к Дву… к Половинкусу…
      - Попробую перехватить инициативу…
      Да, Лучик был находчивый малый! Он поправил бант и вскинул руки.
      - Господа! Почтенные и уважаемые жители Глубинного мира! Мы просим тишины!… - Видно, Лучику было не впервой выступать перед массой слушателей. Голос его звеняще врезался в беспорядочный гвалт. - Да! Мы просим тишины! Ну, успокойтесь же, пожалуйста, елки-палки, черт побери!!
      Последний вопль возымел действие. Шум стал угасать, и скоро внутри цирка-чайника прекратилось всякое бурление. Лучик помахал воздетыми руками.
      - Господа! Я автор многих стихов Лучезар Крылатый! Мне посчастливилось первым встретить того, кто принес нам долгожданный солнечный свет! И это дает мне право от имени всех нас обратиться к нашему другу и герою с поэтическим приветствием!
      Левую руку Лучик заложил за спину, а правую устремил к слушателям. И закричал звонче прежнего:
      О, здравствуй, Август наш Головка! Самоотверженно и ловко, И даже не жалея глаза, Ты солнце подарил нам разом!
      И дальше - то, что Авка уже слышал при знакомстве:
      Мечтал наш весь Глубинный мир, Чтоб вместо маленьких светил Взгорелось новое светило И чтоб на всех его хватило! И вот пришел сей светлый пир!
      Секунды три многотысячное собрание молчало. Видимо, от восхищения. Потом гигантский чайник забурлил с новой силой. Рукоплескания и восторженные вопли достигли такого кипения, что запросто могла сорваться и улететь прозрачная крышка.
      Лучик не растерялся. Он раскланивался, поворачиваясь вокруг оси и прижимая левую руку к банту. А правой толкнул Авку в поясницу:
      - Кланяйся тоже…
      Авке что делать? Он деревянно растопырил локти и равномерно, как игрушечная лошадка, нагибал голову. И при этом понимал, что все это ужасно: никакой он вовсе не героический, а нелепый, встрепанный, с перемазанными болотный грязью ногами, в жеваных штанах с перекрученной лямкой, в растерзанной рубахе и с клочьями сена в волосах…
      "Как я до сих пор не помер от всего, что случилось?"
      Один из четырех мужчин - самый полный, в самом пышном парике и с самой широкой лентой через плечо, шагнул к Авке и Лучику. Его лицо с пухлыми щеками и тремя подбородками излучало восторг, счастье и благодарность. Было видно, что он по-настоящему, без всяких подвохов, добрый дядька. Голос его радостно булькал:
      - Блистательные наши юные друзья!… Благороднейший маэстро Лучемор…
      - Лучезар, ваше превосходительство… - деликатно сказал Лучик.
      - Да-да! Талантливейший Лучезар Окрыленный! Вы своими стихами выразили наши общие чувства и настроения. Ваша поэтическая речь войдет в летописи! Будучи восхищен ею, я, мэр Глубинной столицы Полупомпилий Квадратус, считаю необходимым вручить вам от имени всего нашего населения Большую серебряную медаль "Поэтический глас народа"!
      - О, ваше превосходительство… - выдохнул обомлевший от счастья стихотворец Лучезар. И на его белой курточке засверкало что-то, похожее на монету с атласным голубым бантом.
      - А вы, несравненный Август Головка… - счастливый мэр обратил сияющее лицо к Авке. - Вы, наш несравненный друг, свершили такое, что достойны самой высочайшей награды Глубинного мира! И я считаю за честь вручить вам ее. Это Орден Всех Созвездий! Он таинственными путями попал в наши края из Верхних стран и долгие годы хранился в столичной сокровищнице. А ныне нашел своего достойного кавалера!…
      У Авки гудело в ушах. Стыд какой! Ведь ничего же он не сделал героического, только разок треснул себя по глазу! Надо немедленно объяснить это, иначе - полновесная гугнига!
      Но объяснить ему не дали. Три напудренных золоченых чиновника столпились перед Авкой и - под восторженный вой зрителей - прицепили к нему орден. Это была большущая звезда со множеством переливчатых камешков и золотой штуковиной посередке. Она увесисто оттянула вниз рубаху (от которой пахло болотом и сеном).
      - Но, ваше превосходительство…
      - Не надо! Не надо благодарить! Ваш подвиг выше всяких наград!…
      "Провалиться бы куда-нибудь…" - хныкнуло внутри у Авки. И даже Звенкин образ исчез из памяти.
      - Господин мэр… - Это негромко, но внятно вмешался Лучик. - Прошу прощения, но в протоколе встречи возникла неточность. Вначале я должен был сопроводить Августа Головку к его высокоучености господину Уко Двуполовинусу. Ведь это он отвечает за способы сообщения между разными пространствами. Будет весьма неловко, если мы заставим его ждать.
      - Да! Да! Ни в коем случае! Сию минуту!… Только попрощайтесь с массами! - Его превосходительство Полупомпилий Квадратус помахал массам руками. Лучик тоже. Пришлось так же поступить и Авке (при этом орден царапал булавкой кожу под рубашкой). После чего мэр что-то шепнул ближнему чиновнику. Тот кивнул. Топнул блестящей туфлей. Бархатная площадка шевельнулась и плавно пошла вниз.
      "Вот и проваливаемся", - с облегчением подумал Авка. Арена оказалась на уровне глаз и уплыла вверх. Мэр со свитой и Авка с Лучиком оказались в круглой комнате. Светили пузатые фонари. Освещали широкий выход с лестницей.
      - Юные друзья, представители мэрии проводят вас!
      - Нет-нет! Не беспокойтесь! - Лучик ухватил Авку за рукав. - Я знаю дорогу! Здесь недалеко!
      - Но не забывайте, что в семь часов вечера во дворце Городского собрания торжественный банкет!
      - Да-да! Благодарим! - И Лучик потянул Авку к лестнице. Мэр и чиновники махали им вслед пухлыми ладонями в кружевных манжетах.
      Лестница вывела в сад с густой желтой акацией. Авка бухнулся на ближнюю скамейку.
      - Лучик, подожди. Я… как разбитая бутылка, у которой перемешали все осколки…
      - Какой замечательный поэтический образ!
      - Да ну тебя с образами… Надо отдышаться.
      - Надо, - послушно сказал Лучик. И с минуту смирно сидел рядом. А потом:
      - Можно, я посмотрю орден? - И придвинул лицо к сверкающей звезде. Авка тоже скосил на нее глаза. В центре звезды блестел золотой знак Цветущей императорской тыквы. А лучи были усыпаны разноцветными кристалликами. Неужели драгоценные?
      - Какая прелесть, - шепотом восхитился Лучик.
      - Надо как-то вернуть. Мне его по ошибке дали.
      - С чего ты взял, что по ошибке! Ты зажег солнце!
      - Я нечаянно…
      - Это неважно! Не выдумывай! А то получится, что и мне… по ошибке…
      - Что?
      - Медаль. Ведь мне ее дали за то, что я тебя приветствовал! - И Лучик прижал серебряный кругляк к курточке. Не хотелось ему отдавать.
      - Тебе дали за талант!
      - Не просто за талант, а за стихи про тебя!
      Авка нерешительно посопел. Обижать Лучика было никак нельзя. Вон сколько раз уже он выручал Авку! С дружеским бесстрашием! Ну и, кроме того, Лучик… он, наверно, немножко прав. Потому что солнышко-то вон оно, светит в точности, как в тыквогонском небе…
      - Ладно… Только я его все-таки сниму. - Авка отцепил и затолкал колючий орден в карман. - Его надо на парадном камзоле носить, а я - как чучело на тыквенных грядках…
      - Если хочешь, зайдем ко мне, у меня найдутся костюм и башмаки. Конечно, брюки и курточка тебе широковаты, но мама ушьет…
      - Бедная мама! Вот обрадуется, когда увидит такого оборванца!
      - Мама будет счастлива!… Только мы живем за Северным мостом, на другом краю города.
      - Это снова через всякие горки-чайники? Я помру на полпути…
      - Тогда пошли так! Все равно ты герой!
      - Подожди…
      Рядом булькал струями маленький фонтан. Авка поболтал в мраморном бассейне ногами, смыл остатки болотной грязи. Прохлада вернула силы. Не все, правда, а частичку. Авка вытянул из волос несколько соломин.
      - Лучик, у тебя есть гребешок?
      - Разумеется!
      Авка расчесал кудлатую голову. Поддернул штаны, раскрутил лямку, заправил рубашку. Лучик наблюдал с одобрением. Потом спросил:
      - А помнишь, что сказал его превосходительство?
      - Что? Он много там говорил…
      - Про фамилию…
      - А! Полупомпилий Квадратус!… По-моему, лучше бы ему называться "Круглус".
      - Нет, про мою фамилию! Про поэтическую. Он ошибся и сказал не "Крылатый", а "Окрыленный". По-моему, это звучит лучше. Как ты думаешь?
      - Думаю - да… Идем!

Его высокоученость