Пробуждение.
      Иласэ очнулась.
      Несколько мгновений она не могла понять, что с ней, почему все тело так болит, почему скребет в горле и крохотные молоточки колотятся в висках. Попыталась встать, но ударилась о низкую крышу, и с тихим вскриком упала на самодельную лежанку из сухих листьев. После нескольких моментов растерянности сообразила, что находится в дупле дерева.
      Недалеко от себя Иласэ нашла корягу со свежей водой и жадно выпила все, что там было. Съела несколько фруктов, лежащих рядом. Потом, зажав в руке последний плод, девушка прижалась спиной к стволу и постаралась вспомнить, как оказалась здесь.
      Тартис. Сундучок памяти открылся легко. Тартис! Он выиграл. Должно быть, он и перенес ее сюда. Кинжала на поясе, конечно же, не было.
      Иласэ стало жутко.
      Она ведь пыталась его убить, так почему она все еще жива? Почему здесь? Что Темный задумал? Причинить ей боль, унизить ее, только потом прикончить?
      Надкушенный плод выпал из руки. Иласэ не сомневалась, что месть Тартиса будет ужасна. Она должна бежать, сейчас же, пока он не вернулся!
      С бешено колотящимся сердцем, девушка выскользнула из дупла, отодвинув в сторону переплетенные лианы, завешивающие вход. Снаружи было пронизывающе холодно, с неба непрерывным потоком лилась вода. Тартис, скорее всего, ушел охотиться, но в такую погоду он скоро вернется.
      И Иласэ побежала. Она не знала, куда, ей было все равно, лишь бы дальше от Темного.
      Компас!
      Иласэ вытащила его из кармана, проверила направление, и решила идти в другом - меньше шансов, что Тартис ее найдет.
      Иласэ не знала, сколько времени длился ее безумный бег: она постоянно поскальзывалась в грязи, дважды падала, но поднималась и бежала вновь. Девушка упала в третий раз, запутавшись в ветвях сломанного дерева, когда огромный белый волк выступил из леса прямо перед ней и замер, увидев человека.
      Иласэ неловко встала на ноги и попятилась от него, потом остановилась, вспомнив, что от диких животных бежать не рекомендуется. Волк все также смотрел на нее, насторожив уши, напряженный, но не угрожающий. Она видела, как шевелится его нос, читая запахи.
      Волк казался слишком большим для своего вида, но в этих лесах Иласэ уже ничему не удивлялась. «Будь спокойна» - сказала она себе, - «покажи, что ты не боишься, но и не намерена причинить ему вреда, и он уйдет прочь».
      - Уходи, - проговорила девушка вслух, не уверенная, надо ли при этом смотреть волку в глаза. Вроде, для них это вызов.
      При звуке ее голоса уши зверя прижались к голове, губы оттопырились, показывая белые блестящие клыки, из мощной глотки вырвалось рычание, - да, этот волк явно не любил, когда ему указывали, что делать.
      - Пошел прочь, - проговорила Иласэ почти жалобно, делая невольный шаг назад.
      Рычание стало громче, и хищник прыгнул. Иласэ, охваченная слепой паникой, бросилась бежать, не осмеливаясь оглянуться даже на мгновение. Она промчалась между деревьев, наклонилась, чтобы пролезть под поваленным стволом, повернула голову на мгновение: лес за ее спиной был пуст.
      Удивление заставило ее замереть, оглядываясь во всех направлениях, но волка не было нигде. Глубоко вздохнув, Иласэ пролезла под деревом… прямо в руки Тартиса.
      Девушка попыталась закричать, но он зажал ей рот, развернул, прижав спиной к себе, и попятился к стволу широкого дерева. Какое-то мгновение Иласэ была слишком удивлена, чтобы драться, но потом вцепилась ногтями в его руку, извиваясь в хватке Тартиса.
      Он грубо встряхнул ее:
      - Прекрати! - прошипел с яростью в ее ухо.
      - О-о-о… - донеслось со стороны поляны, и Иласэ обреченно обмякла. Ну конечно: когда все и так плохо, обязательно должно стать еще хуже!
      - Не шевелись, - прошептал Темный.
      Что теперь: он решил скормить ее этим тварям? Вариант быть съеденной заживо всегда казался ей одним из худших.
      Шли минуты. Иласэ ничего не видела, только время от времени слышала в отдалении бульканье Дождевых Бестий.
      - Они продержат нас здесь всю ночь, - пробормотал Тартис ей на ухо, - я отпущу тебя: но не делай резких движений, иначе знаешь, что случится.
      Иласэ кивнула, все же слегка отодвинувшись в сторону, едва только Тартис отпустил ее. Проигнорировав это, Темный поднял с земли несколько камней и начал бросать их в стоявшее в отдалении дерево: один раз он промазал, но потом раздался глуховатый «бум».
      Иласэ поняла, что Тартис пытается привлечь внимание одной из бестий: значит, действительно решил скормить ее им. Может, если она побежит, у нее будет больше шансов выжить?
      - Смотри! - Тартис сжал ее запястье, другой рукой осторожно вытаскивая кинжал. Тем временем одно из существ, привлеченное стуком камней, стояло уже возле дерева, но услышав звяк металла, повернуло к ним слепую голову.
      - Попался! - торжествующе выдохнул Темный, нанося удар. Выброс магической энергии опрокинул Бестию на землю, заставил завопить от боли: передняя правая лапа хищника, отрезанная, валялась внизу.
      Иласэ едва успела вздохнуть, как три других бестии оказались рядом со своим раненным собратом… Это была настоящая оргия каннибалов, яростно рычащих друг на друга в спешке пожрать самого неудачливого.
      Тартис прижался к дереву, тяжело дыша, однако, когда Иласэ попыталась вырвать у него свою руку, сумел удержать. Он убрал кинжал и прикрыл глаза, пытаясь вернуть силы. Минуту Иласэ простояла спокойно, усыпляя его бдительность, потом изо всех сил рванулась назад. Последовало несколько секунд молчаливой борьбы, но, несмотря на выпитую кинжалом энергию, выиграл Тартис:
      - Тебе жить надоело? - прошипел он яростно, сжимая одной ладонью ей горло. Иласэ судорожно сглотнула и затихла.
      Бестии продолжали свой пир, невообразимо при этом шумя, и Тартис начал осторожно пятиться, таща девушку за собой. Когда чешуйчатые хищники остались достаточно далеко, Тартис перешел на бег, все также крепко держа ее за запястье.
      Дождь все еще сильно лил, когда они оказались у дуплистого дерева, из которого Иласэ выбралась этим утром.
      - Залезай внутрь! - процедил Тартис.
      Да она скорее прыгнула бы в Бездну, чем оказалась в этой крошечной каморке вместе с ним! Должно быть, Тартис понял это по ее взгляду, потому что попытался затолкать внутрь силой. Иласэ начала пинаться и кричать, безразличная к опасности привлечь дождевых бестий, хорошо поцарапала ему лицо и один раз удачно двинула в челюсть. Однако Тартис сумел-таки заломить ее руку за спину и заставил протиснуться внутрь. Там уже оттолкнул от себя, оставшись между девушкой и входом:
      - Хватит вопит, я ничего тебе не сделаю! - рявкнул он, - заткнись, прежде, чем соберешь на наши головы всех местных хищников!
      Иласэ, забившись в самый дальний угол дупла, замерла в ужасе, ожидая, что он будет делать дальше.
      Тартис рассеянно потрогал царапины на лице, нахмурившись, посмотрел на кровь на пальцах, перевел взгляд на девушку, бросился к ней, схватил за плечи и грубо затряс:
      - О чем ты только думала! Я вернулся назад, а тебя нет! Я решил, что тебя утащили хищники!!!
      - Оставь меня в покое! - всхлипнула Иласэ, и была очень удивлена, когда Тартис так и сделал, пробормотав что-то неразборчивое; и вновь сел напротив, загораживая своим телом выход.
      Какое-то время они сидели в тяжелом молчании.
      - Что теперь? - спросила Иласэ, ненавидя себя за дрожь в голосе.
      - Я не сделаю тебе ничего плохого, - повторил Тартис холодно.
      Девушка, к ее собственному удивлению, истерически захихикала:
      - Неужели? А должен бы. На твоем месте я убила бы меня, пока есть такая возможность.
      - Знаю, - пробурчал Тартис.
      - Ну так давай! - вскрикнула она, не понимая, зачем задирает его.
      Темный ничего не ответил, только сильно сцепил зубы, так что на скулах напряглись желваки.
      - Я оставила тебя умирать! - голос Иласэ поднимался все выше, пока она выплевывала наполненные ненавистью слова, - я хотела, чтобы ты подох! Я хотела станцевать на твоем гниющем трупе!
      Девушка задохнулась, ожидая его реакции, неминуемой мести, которая будет намного хуже, чем все, что она успела придумать.
      Тартис посмотрел на нее:
      - Я знаю, - проговорил он почти мягко.
      - Тогда почему ты не убьешь меня?!! - крикнула Иласэ, задыхаясь, - не изобьешь, не изнасилуешь? Тебя ведь этому учили!!!
      Тартис видимо дернулся, словно она его ударила:
      - Заткнись!
      Иласэ попыталась вздохнуть, но получился всхлип; и она уже не могла остановиться: зарыдала, закрыв лицо руками, всхлипывала в голос, раскачиваясь назад и вперед. Она не плакала из-за того, что он сделал, из-за других вещей - да, но не из-за этого. И сейчас скопившийся тугой ком отчаянья, боли, стыда и гнева вырывался в слезах. Иласэ ненавидела себя за эту слабость, за то, что вот так, по-глупому, расклеилась перед ним, но не могла остановиться.
      - Замолчи! - велел он холодно, потом другим тоном, с болью, словно из него вытягивали жилы, - не надо, не плач, пожалуйста.
      Иласэ сглотнула и подняла голову, чтобы взглянуть на него: Тартис не смотрел в ее сторону. Его лицо было достаточно освещено, и Иласэ не увидела на нем ни надменной насмешки, ни презрения, только вину.
      - Прости, - проговорил Тартис тихо.
      Ее губы зло скривились: да как он смеет!
      - Я не верю тебе! - прошипела девушка. Или считает, что эти слова значат для нее больше, чем ком грязи под ногами?
      - Я знаю, - ответил он.
      - Я оставила тебя умирать!
      Тартис коротко, резко рассмеялся:
      - Тогда мы квиты.
      Иласэ медленно покачала головой:
      - Я не верю тебе, я не прощу тебя, и я убью тебя, если у меня будет такая возможность!
      - Понятно, - пробормотал Тартис. Он, наконец, посмотрел ей прямо в глаза, колеблясь, потом проговорил:
      - Клянусь кровью моего отца и моей матери, что никогда не сделаю тебе ничего плохого. И неважно, как сильно ты меня разозлишь, обещаю.
      Его лицо казался таким искренним. Иласэ хотелось разбить его в кровь. Девушка открыла рот, чтобы объяснить, куда Тартис мог засунуть свое обещание, но временно отсутствовавшая логика вернулась и посоветовала не злить Темного без особой причины. Если он хотел верить в собственное обещание, либо собирался притвориться, чтобы по какой-то причине убедить ее, не стоит уничтожать свой и так малый шанс на выживание. А Иласэ очень хотела жить, тем больше, чем сложнее это становилось.
      - Многое случилось, пока ты была без сознания, - сказал, наконец, Тартис, видя, что она молчит.
      - Что именно? - спросила Иласэ, притворяясь, что поверила его клятве.
      - Я видел человека, - и Тартис рассказал про мальчика, спасшего их от дождевых бестий, и как позднее Тартис безуспешно пытался его найти.
      Иласэ восприняла его слова скептически: Тартис либо врал, либо ему померещилось. Что мог делать ребенок, один, здесь, в этой девственной земле, где животные, судя по их непугливому поведению, никогда прежде не видели человека?
      Тартис продолжал говорить, и Иласэ пыталась слушать, но никак не могла сконцентрироваться на смысле слов, вновь и вновь пытаясь разгадать загадку поведения Темного.
      Тартис пытался ее изнасиловать, она пыталась его убить, а теперь они сидят рядом, словно ничего и не было. Глупо. Или Тартис думал, она поверит, что он таинственным образом простил ее?
      Однако Темный ни слова ни сказал о том, что прощает, верно?
      - Ты меня слушаешь? - нетерпеливо перебил он ее мысли.
      - Нет, - ответила Иласэ честно.
      Тартис недовольно скривился:
      - Мы уйдем отсюда, как только прекратится дождь. Можно было бы пойти прямо сейчас, но проклятые бестии наверняка загонят нас на дерево. Здесь хотя бы сухо.
      Эту ночь они оба прободрствовали. Иласэ боялась хоть на мгновение закрыть глаза и не увидеть, что делает Тартис, а он упрямо сидел у входа, зная: стоит ему задремать - и девчонка исчезнет в темноте, и неважно ей, есть там дождевые бестии или нет.
      Иласэ вспоминала последние дни: сколько их было - пять, семь? Не убив его на поляне в тот, первый, день, она поступила благородно. Оставила его на волю судьбы - выживание Тартиса больше не было ее заботой. Но он нашел ее, выследил ее. Как - Иласэ не представляла.
      И начался кошмар. Темный не оставлял ее в покое, день за днем, а нож пил энергию. Иласэ с самого начала понимала неизбежное: силы однажды кончатся, и она окажется во власти Тартиса.
      Но девушка не могла этого позволить. Она отказывалась страдать дальше. Пусть лучше на ее руках будет чужая кровь, пусть даже кровь невинного человека, но она не переживет еще раз такое унижение!
      И Иласэ начала планировать смерть Темного. Решение отдать его водному монстру было самым сложным в ее жизни. Девушка едва не предупредила Тартиса в последний миг, но… Он постоянно повторял, что она не была человеком. А что такое человек? Самый жестокий и коварный хищник в мире. Стоящий на самой высокой ступени пищевой цепи, давно уже научившийся убивать не только другие виды, но и себе подобных. Так вот, она докажет ему, что она - человек.
      Был выбор: или Тартис, или она. И Иласэ выбрала.
      Слыша его крики о помощи, Иласэ решила, что, вернувшись домой, пойдет к Старшему магистру и во всем признается. Пусть ее судят и вынесут справедливый приговор. На войне нет морали. А Иласэ была на войне.
      Но Тартис не погиб, и ее величайшая жертва, ее предательство самой себя оказались напрасны, и нужно было бежать, теряя силы. Темный загнал ее в угол, в его бледных глазах девушка видела свою смерть, и молилась, чтобы последний, сбереженный, взрыв силы убил кого-нибудь из них. К этому моменту Иласэ было уже все равно, кого.
      Не получилось, и вот она здесь, жертва его очередного каприза, его странного милосердия. Как долго оно продлится?

      Смотрите, кого мы нашли!
      За несколько часов до рассвета Тартис бросил ей пару фруктов:
      - Ешь, мы уходим.
      - Еще темно, - пробормотала Иласэ, отмечая про себя, что Темный начал учиться разбираться в растениях. От этой мысли холодок пробежал по спине: минус одна причина ее полезности.
      - Дождь закончился, и понятно, что никто из нас не заснет, - ответил Тартис, поднимаясь на ноги.
      И вновь, как вчера, он тащил ее, спотыкающуюся, по черному непроглядному лесу.
      - Ты хоть знаешь, куда идти? - задыхаясь от быстрого шага, проговорила Иласэ, - Ты что-нибудь видишь в этой темноте?
      - Нужно поскорее выбраться отсюда, - прошептал в ответ Тартис, - и говори тихо.
      Иласэ замолчала, а потом услышала это: шорох, шелест мокрых листьев под чьими-то ногами.
      - Тартис…
      - Да, я знаю, я вижу их силуэты, - пробормотал он, вытаскивая кинжал, который слабо засветился. Потом проговорил намеренно громко, обращаясь к существам в темноте:
      - Не приближайтесь, или я убью вас! Мы уходим с вашей территории так быстро, как можем!
      - Кто они такие? - спросила Иласэ шепотом.
      - Не знаю, - мрачно отозвался Темный, - они прячутся от меня.
      - Нужно было подождать до утра.
      - Нет. Они хотят, чтобы мы скорее убрались отсюда.
      Небо на востоке побледнело, говоря о скором рассвете, и непонятные существа начали отставать, возвращаясь в свое дневное лежбище. Тартис чуть расслабился и зачехлил кинжал.
      Они остановились у небольшой речушки.
      - Может, волки? - проговорил Иласэ задумчиво. Тартис вздрогнул, чуть ли не подскочив на месте:
      - Что? - переспросил он резко.
      Иласэ испуганно моргнула:
      - Сегодня ночью - могли это быть волки? - поторопилась она объяснить. - Я видела большого белого волка вчера, прежде, чем ты нашел меня. Мне пришлось бежать от него. А в болотах я несколько раз слышала волчий вой.
      - Дикие волки не нападают на людей, - небрежно отмахнулся от ее слов Тартис.
      - Что?!! Ты хочешь сказать - я вру?
      Тартис искоса взглянул на нее:
      - Скорее преувеличиваешь. Дикие волки очень редко нападают на людей: только когда у них бешенство, или умирают от голода, или потеряли свой страх перед человеком. Здесь нет других людей, и под описание типичной добычи волков ты не подходишь.
      - А если это был не обычный волк? Оборотень, например?
      - Оборотень, так далеко от человеческих поселений? - Тартис скептически хмыкнул.
      Иласэ прикусила губу. Пожалуй, Темный прав: оборотни редко уходят дальше пятидесяти-шестидесяти миль от города или деревни, в которых живут. Все же первая сущность у волков-оборотней - человеческая. А непуганность местной дичи говорила, что до ближайших поселений (если они здесь вообще есть) не пятьдесят миль, а хотя бы раз в пять больше.
      - Тот волк выглядел, как обычный? Никаких особых примет? - это было больше похоже на утверждение, чем на вопрос.
      - Да, пожалуй, - согласилась Иласэ.
      - И он набросился на тебя?
      - Да! - ее голос прозвучал весьма энергично.
      - Хм! - презрительно фыркнул Тартис.
      - Эй! - возмутилась Иласэ, - с каких это пор ты заделался защитником животных? И я думала, ты ненавидишь собак!
      Тартис бросил на нее надменный взгляд:
      - Волки - это не собаки!!!
      Иласэ была слишком удивлена его взрывом, чтобы как-то прореагировать.
      Прошло уже несколько часов, прежде, чем Иласэ поняла, что странным образом не дает ей покоя:
      - Мы идем не туда!
      Тартис остановился, обернулся к ней:
      - Дай мне взглянуть на компас.
      Иласэ вытащила станиновую вещичку из кармана, подождала, пока игла остановит вращение, и вытянула на руке, показывая Тартису.
      Тот схватил компас и со всей силы зашвырнул в лес.
      - Тартис! Ты с ума сошел! Что ты делаешь?!!
      - Этот дурацкий компас вел нас прямо к виверне!
      Иласэ замерла:
      - Что?!!
      - Или ты не заметила, что чем дальше мы шли по его указаниям, тем хуже все становилось?
      - Да, но…
      - Виверна охотится на нас! Нам нужно оставаться как можно дальше от ее территории.
      - Ее территории? Тартис, да о чем ты говоришь?
      Темный не ответил, продолжая тащить девушку за собой.
      - Куда мы идем? - не выдержала Иласэ. Она никак не могла понять, что с ним происходить. Должно быть, за то время, что она находилась без сознания, Тартис окончательно спятил.
      - Куда ведет эта дорога?
      Тартис молчал очень долго, и Иласэ уже уверилась, что он и в этот раз не ответит.
      - Я не знаю, - проговорил Тартис, наконец.
      - Но тогда…
      - Мы пойдем в этом направлении! - перебил он ее, практически зарычав, - и ты будешь делать то, что я скажу!
      Иласэ уставилась на него с немалым испугом и кивнула.
      До конца дня они почти не разговаривали, и девушку это вполне устраивало. Вместо того она внимательно наблюдала за Тартисом.
      Он изменился. Вел себя странно. Словно знал что-то важное, о чем не рассказал ей.
      Ближе к вечеру Тартис нашел еще одно черное дуплистое дерево, как то, в котором они провели предыдущую ночь. Оставил Иласэ несколько съедобных корней и велел никуда не уходить.
      Когда Темный ушел, Иласэ выбралась из дупла и села на солнышке, прислонившись к стволу. Задремала.
      Очнулась, когда вернувшийся Тартис подхватил ее на руки и понес назад к дереву. Она вскрикнула удивленно, слишком шокированная, чтобы двинуться, слишком испуганная, когда он опустил ее на пол внутри дерева и встал, нависая над ней. Однако Темный лишь развернулся и вышел наружу, оставив ее в дупле.
      Вскоре Иласэ вновь уснула и спала до тех пор, пока Тартис не разбудил ее не дал ей свеже-поджаренного мяса.
      Вечер плавно перетек в ночь. Они спали.
      Иласэ очнулась первой и лежала какое-то время, сонно вслушиваясь в звуки жизни ночного леса. Лишь через несколько минут до нее дошло, что источник части этих звуков совсем рядом с их деревом: шелест листьев, редкий хруст ветки под чьей-то лапой, шепот…
      Стараясь двигаться бесшумно, Иласэ подползла к выходу из дупла, замерла. Может, просто ветер? Высунулась наружу (явно не самая ее мудрая идея) - никого. И лес замер, стал тихим и молчаливым, слишком тихим.
      И потом, из темноты, почти неразличимый шепот:
      - Малышшка.
      Вздрогнув, Иласэ метнулась назад, прижалась к теплой стене дерева, пытаясь понять, действительно ли она слышала последовавший за шепотом смех, или у нее просто разыгралось воображение, и на самом деле не было ничего.
      Несколько минут, или часов, спустя, хотя было еще темно, девушка открыла глаза и увидела, что Тартис просыпается, садится, потягиваясь. Потом он повернул голову к ней, нахмурился:
      - В чем дело?
      Иласэ удивилась, что он понял неладное по одному ее виду:
      - Там кто-то есть.
      Темный моргнул, выпрямился, вынул кинжал и скользнул в проход. Спустя пару минут вернулся:
      - Все чисто. Почему ты не разбудила меня?
      - Я думала, мне показалось, - пробормотала Иласэ.
      Тартису это явно не понравилось:
      - Если такое случиться вновь, буди меня! Здесь водятся… странные существа.
      Иласэ кивнула.
      Остаток этой ночи и последующий день были повторением предыдущего. Тартис тащил ее за собой, все время чуть ли не бегом.
      Он постоянно держал ее за руку, не отпускал ни на миг, словно боялся, что она таинственным образом исчезнет. И вел себя иначе, чем повелось с самого первого дня в лесу. Теперь Тартис играл роль лидера: решал, куда идти и что делать, ни о чем не спрашивая ее, нес все, что им могло понадобиться, оставлял ей свой плащ.
      Единственное объяснение, приходившее Иласэ в голову: Темный хотел заставить ее поверить в его обещание, поверить, что внезапно он превратился в хорошего парня.
      Но какая Тартису выгода в этом притворстве?
      - Днем нам безопасней? - спросила Иласэ, когда они немного замедлили шаг.
      - Нет, - пробурчал он, - просто лучше видно, что вокруг происходит.
      Иласэ наблюдала, как напряженно Тартис осматривается по сторонам:
      - Мы ушли уже достаточно далеко? От того, от чего мы бежим?
      Тартис бросил на нее быстрый взгляд:
      - Я не знаю.
      - А куда мы идем?
      - Не знаю! - его тон явно велел ей заткнуться, но Иласэ не собиралась подчиняться:
      - Тогда какой у всего этого смысл?
      - Очевидно, остаться в живых! - ответил Тартис резко.
      - Мне не нравится путешествовать ночью, - пробормотала Иласэ, - ничего не видно, и сложно найти подходящее место для отдыха.
      - Да…, - часть защитного гнева ушла из голоса Тартиса, и он устало вздохнул.
      Солнце стояло уже достаточно высоко, когда они остановились на отдых в месте, которое Тартис определил как “хорошее”, не советуясь с Иласэ. Оставил девушке немного еды и ушел на охоту, перед тем велев ей никуда не уходить.
      Иласэ присела на длинное бревно и задалась вопросом, не стоит ли ей попытаться сбежать. Однако убедить себя в том, что это получится, ей не удалось: он опять ее разыщет, да еще и разозлится, что она не послушалась.
      Нет, лучше выждать: рано или поздно клинок ослабит его. Если Иласэ притворится, что верит Тартису, он может забыть об осторожности. Впрочем, Иласэ сомневалась, что Темный планировал в каком-либо обозримом будущем передать ей кинжал. Разве что в приступе преждевременного слабоумия.
      Так что ей делать? Устроить засаду сейчас, когда он настороже и опасен? Попытаться избавиться от Тартиса? Тогда придется избавиться и от кинжала, - а без него, как и с ним, - ей верная смерть в лесу.
      Иласэ вздохнула: надо отдохнуть, пока есть такая возможность. Набросав веток помягче, укрылась плащом Тартиса, задремала.
      Ей четырнадцать, и она в доме своих приемных родителей. Они живы, как и Ника, ее милая сестричка.
      Конец весны, и она приехала из Ордена домой на праздник Роз - в этот день распускаются первые черные бутоны - а их сердцевины всегда разных цветов. И, если загадав желание, угадаешь три цветка правильно, то оно обязательно сбудется - ведь розы волшебные.
      Иласэ не везет, но Ника угадывает, и на ее лице расцветает мечтательная улыбка.
      - Ага, влюбилась, влюбилась! - смеется Иласэ, поняв, что загадала сестра. Та краснеет, и начинает притворно спорить, но на шее ее висит кулон, которого еще зимой не было - изящный серебряный дельфин на фоне синей глазури моря…
      Иласэ очнулась и лежала какое-то время, купаясь в тепле костра; посмотрела сквозь прищуренные веки на неясный силуэт в наступившем сумраке, сидевший у противоположной стороны, - должно быть, Тартис, готовит пойманную добычу.
      Лениво потянулась, зевнула, прикрыв ладонью рот, села, вновь глянула в сторону костра - пусто. Куда он делся?
      - Тартис! - крикнула она, - Тартис, ты где?
      Лес вокруг был спокоен, темен, молчалив.
      Кого она видела? Что, если это был вовсе не Тартис? Без клинка она беззащитна! Иласэ прижала ладони ко рту рупором:
      - Та-артис!!!
      За спиной хрустнула ветка. Девушка резко развернулась:
      - Тартис!
      - И-иллласэ-э! - мягко, насмешливо, с хрустинкой смеха.
      Это не его голос.
      Она попятилась, ступила почти прямо в огонь. Вокруг нее, везде - яркие горящие глаза, желтые глаза, глаза животных.
      Иласэ услышала мягкий топот лап, редкое похрустывание веток, тихий смех, как шелест ветра - они играют с ней.
      - Малышшка…, - голос из прошлой ночи.
      - Смотрите, кого мы нашли…, - шепот, оборвавшийся густым смешком.
      - Хорошенькая маленькая девочка…
      - Иди к нам, малышшка…
      - Илласэээ…
      Вновь смех. А потом они вышли из темноты. Иласэ задохнулась, пытаясь следить за ними, но не смогла - вокруг нее, слишком много.
      Волки.
      Стая волков.
      Разные: поджарые и сытые, пушистые и с короткой шерстью, но все - серовато-коричневые, хоть и разных оттенков. «Как странно», - мелькнула глупая мысль, - «ни одного белого».
      - Та-артис!!! - закричала Иласэ, уже зная, что это бесполезно, уже зная, что она - мертва.

      Волки.
      Олень стоял, напряженно поводя ушами, готовый бежать в любой момент, знающий, что хищник с горящими голодным предвкушением глазами где-то рядом.
      Дарен пробирался сквозь низкий кустарник, вдыхая терпковато-сладкий запах мокрой земли и гниющих растений, все ближе к своей добыче, первой добыче за неделю. Мясо.
      Олень был крупным сильным самцом, и обычно Дарен не осмелился бы выбрать его на роль жертвы. Но великолепное животное ранили: чьи-то клыки располосовали ему правый бок и превратили заднюю ногу в кровавое месиво.
      Даже сейчас, ослабленный, олень был опасен, и юноша приближался осторожно: чтобы не спугнуть, не потревожить заранее, не подставить себя под удар крепкого копыта.
      Следуя за добычей, Дарен отошел от лагеря дальше, чем намеревался, но упустить такую возможность он просто не мог.
      Мысли Дарена вернулись к девчонке и, слегка нервничая, юноша задался вопросом, что она сейчас делает. Наверняка уже проснулась, сидит у костра, размышляя о том, как сильно ненавидит его, и ждет возвращения. Либо планирует очередной побег.
      С тех пор, как она очнулась, все оказалось не так страшно, как Дарен опасался. Иласэ не пыталась камнем разбить ему голову, пока он спал, или столкнуть с обрыва (возможно потому, что обрывы им еще не попадались).
      То, что она еще ни разу не пробовала убить его, можно было посчитать хорошим знаком. Плохим казалось другое - странное спокойствие и сдержанность девушки. Вновь и вновь Дарен был вынужден гадать, что происходит в ее кудрявой голове.
      Возможно, девчонка хотела сбежать. Или, что вероятнее, избавиться от него, использовав один из сотни скрытых и, вместе с тем, простых способов, которые он не сумеет предугадать. Как с водным монстром. Повезет ли ему так же во второй раз?
      Пытаться понять, что Иласэ задумала, и оказываться на шаг впереди нее было утомительно и, по большому счету, невозможно. Дарену нестерпимо хотелось как-то разрешить эту ситуацию, но юноша представления не имел, что должен делать. Но он пытался, честное слово, он пытался изо всех сил.
      И еще - собственное благожелательное отношение к девчонке удивляло Дарена. Разве он не сказал ей, что они квиты?
      Юноша словно должен был доказать что-то, доказать ей, доказать себе. Показать Иласэ, что он не был тем человеком, которым она его считала. По непонятной причине это казалось важно. И очень сложно, потому что Дарен и сам теперь не понимал, кто он.
      Темные любили разглагольствовать о собственной свободе, о том, что они сами выбирают путь в жизни… Как и многое другое, это являлось ложью, в этот раз ложью самим себе. В действительности они были не более свободны, чем Светлые, с определенной задолго до рождения ролью в обществе себе подобных и во всем мире. Если и существовали люди, восстававшие против заведенного порядка вещей, то Дарен не слышал об их успехе.
      Темные гордились своим прагматизмом, но в чем-то и они жили в мире иллюзий.
      Дарен прекрасно помнил ночь своего пятнадцатилетия, когда он стоял, глядя на собственное отражение, и думал, что все предопределено. Он представлял себя взрослым, в полной мере услышавшим Зов Крови, окунувшимся в безумие Темной магии, быть может, даже прошедшим посвящение в Магию Врат - наследство своей матери, из-за которого она и стала «изящным цветком», игрушкой Амадея Тартиса - и думал о том, чтобы убить себя.