Мурад-бей же отступил в Нубию, и лишь время от времени дергал врага неожиданными рейдами.
      10
      В июле 1799 года турецкая армия Мустафы-паши, которую султан Селим III выслал для того, чтобы отвоевать Египет, была разгромлена Наполеоном под Абукиром, после чего ее спихнули в море. "Это был чудовищный вид, - писал потом один из французов. - Над водой вздымалось почти 10 тысяч тюрбанов, владельцы которых напрасно пытались доплыть до расположенных почти в полумиле кораблей британского флота. Среди этих 10 тысяч не было тюрбана Мурада и тюрбанов его мамелюков. Его, направлявшегося в Нижний Египет, чтобы соединиться с турками, растерзал своей кавалерией Иоахим Мюрат, что для самого Мурада, оказалось весьма удачным несчастьем.
      22 августа Бонапарте, узнав, что окруженной врагами Франции грозит смертельная опасность, отбыл в Европу, поверяя командование армией генералу Клеберу. В сентябре Клебер вызвал Десекса в Каир. Считая, что уже не встретит на своем пути особого сопротивления, Мурад-бей, решил вновь напасть на Верхний Египет. Тут он ужасно просчитался по причине энергичного Зайончка. Вот фрагмент письма поляка, направленного 25 января 1800 года генералам Фрианту и Дюгуа:
      "Двадцать пятого числа нынешнего месяца, около трех часов ночи, мы застали Мурад-бея врасплох в его лагере в Седимане. Мы захватили его шатер, весь багаж, барабаны, семьдесят верблюд и пятнадцать лошадей. Среди убитых бей Манфук, два шейха и восемь мамелюков. Гренадер Симоне из 1 батальона 88 полубригады ворвался в шатер Мурад-бея и впоследствии заверял меня, что вонзил штык в брюхо удиравшего от него толстого бородача. Хотелось бы, чтобы это был Мурад-бей..." Трудно сказать, исполнилось ли желание Зайончка, во всяком случае, вскоре один из его шпионов прислал донесение, что предводитель мамелюков тяжело ранен.
      11
      Мурад излечился от ран, но он устал вести эту опасную игру. Поначалу в феврале 1800 года - он заключил с французами 8-дневное перемирие, а в марте... перешел на их сторону! Этот удивительное "coup de theatre" совершенно театральное происшествие - произошло после битвы под Гелиополисом (20.03.1800 г.), в которой Клебер разгромил очередную турецкую армию, семикратно превышавшую французскую! Во время битвы Мурад со своими шестью сотнями отборных всадников стоял на правом фланге войск великого визиря, и он даже пальцем не шевельнул, когда шла резня рыцарей полумесяца, хотя формально он находился с ними в союзе против неверных. После боя он скрылся в пустыне. Все это произошло в точном соответствии со сценарием, составленном им предварительно, вместе с... Клебером10.
      Мурад шел на встречу с великим визирем не слишком охотно. Все сильнее он убеждался в том, что турки после возможного изгнания французов из Египта тут же доберутся и до мамелюков и заплатят им за столетия несубординации. Когда он вошел, то для того, чтобы принять решение, ему хватило буквально минуты. Турок действовал настолько необдуманно, что приветствовал мамелюка такими словами:
      - Ну так что?! Те самые французы, от которых ты бежал, теперь бегут передо мной11!
      Мурад в ярости процедил сквозь зубы:
      - Паша, благодари Пророка, что французы отступили, ибо, если бы они пошли вперед, тебя вместе со всеми своими солдатами сдуло бы, словно пыль на ветру.
      После чего он покинул шатер визиря и еще той же ночью связался с Клебером. Через пару дней тот "пошел вперед", и турков встретила судьба, напророченная им мамелюком.
      Антитурецкий договор, заключенный между Клебером и Мурадом через две недели после битвы, начинался со слов: "Во имя Аллаха Всемогущего! Глубокоуважаемый и почитаемый среди князей Мурад-бей Мухаммед, свидетельствуя желание пребывать в мире с французской армией, и генерал Клебер, желая доказать, сколь глубокое уважение они высказывают к отваге и храбрости князя, договариваются о следующем (...)", а заканчивался подписями уполномоченных представителей обеих сторон и датой: "В Каире, 15 жерминаля VIII года Французской республики, или же 10 числа месяца дуль-кведек 1214 года хиджры" (5 апреля 1800 года). Между двумя приведенными здесь абзацами находилось десять параграфов, в силу которых Мурад-бей от имени Франции должен был исполнять обязанности "князя губернатора" Верхнего Египта.
      Эти обязанности он исполнял весьма тщательно, так что в 1800 и в начале 1801 года, когда положение французов в Египте было уже крайне сложным, когда ширились мятежи, за которыми стояли англичане и турки - один только Верхний Египет оставался совершенно спокойным под крепкой рукой Мурад-бея. "Храбрейший из врагов" превратился в самого верного из союзников, и оставался таким уже до самого конца. Когда в конце 1801 года в Каире начался очередной мятеж, Мурад собрался выступить в качестве посредника. Но по дороге в город его настигла "черная смерть".
      12
      Долгое время после египетского похода, турецкие агенты на Востоке передавали сообщение о "божественном имаме", который, после заключения договора между Мурадом и французами, якобы, появился в шатре предводителя мамелюков и воскликнул:
      - Изменник, предавший веру в единого Аллаха франкам, клянусь бородой Пророка, что не пройдет и полугода, как в избранный день молния неожиданно поразит тех двоих, что привели тебя к измене, а не закончится этот год, как тебя самого заберет черная смерть! Моли Бога неверных или шайтана, чтобы они защитили тебя перед местью Пророка, ибо Аллах будет глух к твоим воплям! Будь же ты проклят!
      Турки ничего не рассказывали, что случилось потом с этим имамом, но если он и существовал в действительности, следует предполагать, что его "речь" была последней в жизни, и что объявленное им проклятие настигло его же первого.
      Существовал ли он в действительности - этого уже никак проверить не удастся. Зато можно проверить другие факты, весьма интригующие. Два человека, склонившие Мурада изменить воюющую сторону, это Десекс и Клебер. Десекс первым, еще летом 1799 года, протянул руку Мураду, предлагая мамелюкам заключить союз с французами. Клебер завершил эти переговоры каирским соглашением. Оба они считались самыми благородными среди французских военачальников в Египте, равно как и самого Мурада считали самым благородным из мамелюков. Оба погибли 14 июля 1800 года: Клебер в Египте, Десекс в Европе.
      Прогуливавшегося по каирскому саду Клебера заколол посланный визирем фанатик Солиман, которого за это посадили на кол. Десекс, который покинул Египет весной 1800 года, пал в битве под Маренго, в тот самый момент, когда во главе своей дивизии наносил решающий удар австрийцам. Оба в "избранный день", но иным образом - так, по крайней мере, утверждают энциклопедии. Зато лично меня удивляет, почему в 1804 году, в Варшаве, в ходе одного из самых таинственных уголовных расследований в истории нашей столицы, подозреваемый в совершенно ином преступлении12 француз Кулон, сломавшись после многочасовых допросов, ни с того, ни с сего вдруг признался, что четыре года назад, во время битвы под Маренго, убил генерала Десекса, выстрелив ему в спину? Если он не лгал (один шайтан знает, зачем было ему так поступать), это означало бы, что оба проклятых имамом генералов удалили из мира живых с помощью наемных убийц. И наконец, совпадение последнее, наиболее пугающее оба погибли на протяжение пятнадцати минут в один и тот же час (относительно этого имеются абсолютно достоверные сообщения), вполне возможно, что в одну и ту же минуту, чего уже невозможно проверить в связи с отдаленностью событий в пространстве. Еще одна случайность? Слишком уж много этих "случайностей".
      Мурад умер от чумы в первой половине 1800 года, то есть и его смерть помещалась в период, указанный зловещим имамом. Вполне возможно, что это было случайностью, поскольку, во время царящей тогда эпидемии в Каире умирало ежедневно от 30 до 40 французов, не говоря уже о местных жителях, которые умирали словно мухи. Перед "черной смертью" нельзя было уберечься ни щитом, ни штыком, ни ятаганом. Мамелюки положили оружие своего вождя к нему в могилу, считая, что никто не достоин пользоваться им.
      Таким вот образом из жизни ушел храбрейший из всех мамелюков, которых знали пирамиды и сфинкс, последний из тех заставлявших уважать себя рыцарей Ориента, что перенесли в эпоху новой истории память о поступках и воинских ритуалах времен Гарун-аль-Рашида и рыцарей-крестоносцев. Ушел он вовремя и, благодаря этому, не испытал горечи других смертей, что стала уделом мамелюков десятью годами позднее, когда Мехмет-Али казнил 470 их предводителей.
      13
      Армия "Восток" начала свой выход из Африки в сентябре 1801 года, и так через три года и три месяца закончилась наполеоновская эпопея в Египте.
      Наполеон забрал с собой в Европу два живых напоминания о мамелюках: отряд кавалерии, сформированный из мамелюков, перешедших на сторону французов по причине влюбленности в "бога войны"13, а еще мамелюка Рустана Разу, который стал самым знаменитым из всех служащих Наполеона, его "тенью" и "цепным псом". Пятнадцать лет Наполеон осыпал его милостями и золотом, но в 1814 году Рустан покинул хозяина по привычке крыс, которые всегда бегут с тонущего корабля. Во временя Ста Дней, когда судьба переменилась, Рустан, посредством другого слуги, Маршана, подал прошение о повторном приеме его на службу.
      - Это трус, - сказал Наполеон Маршану, - брось эту бумагу в огонь, и никогда не напоминай мне о нем!
      Умирая в 1821 году на острове Святой Елены, "бог войны" в последние свои минуты вспоминал свою прогулку навстречу со сфинксом и сорока веками, проживавшими на вершинах пирамид. В том же самом году закончил свой авантюрный рейд по землям между Нилом и Евфратом польский "эмир" бедуинов, Вацлав Ржевуский. В своих записках поляк отметил удивительные проявления культа народов, бедствующих в дельте Нила и на Аравийском полуострове, поклонявшихся "султану огня". Почитателем Наполеона, среди прочих, был могущественный шейх племени Руалла, Эд-Дередж ибн Шалан. Один седой араб так говорил Ржевускому про императора:
      - Арабы желают, чтобы он пришел и освободил их из под ярма Османов, под ногами которых трава высыхает и уже никогда не растет.
      Среди вымирающих потомков мамелюков существовала привитая каким-то бродячим проповедником или дервишем уверенность в воскрешении Наполеона, который вернется, чтобы отомстить за Мурад-бея и навсегда изгнать полумесяц из Египта. В этом культе было нечто от того же самого наполеоновского мессианства, которое свое самое сильное или - как кто предпочитает отвратительное отражение получило после второго из дальних походов Бонапарте, на другом конце света, в одной из отдаленнейших деревень Якутии. Еще в конце XIX века проживавшие здесь сектанты-скопцы почитали Наполеона Мессией, который спит на побережьях Байкала, чтобы когда-нибудь проснуться и установить на всей земле Царство Божие14.
      1 В частности, в 1793 году, выкупая зерно в спекулятивных целях и складируя его, мамелюкские беи обрекли многие тысячи феллахов на голодную смерть.
      2 Монтенотте, Миллесимо, Мондови, Лоди, Бергетто, Лонато, Кастильоне, Ровередо, Бассано, Сан-Джорджио, Фонтана Вива, Кальдьеро, Арколь, Риволи, Фаворите, Тальяменто, Тарвизо и Нойемаркет.
      3 В Барселоне мне удалось приобрести чрезвычайно редкий английский перевод данного произведения, опубликованный в 1905 году лондонской фирмой "Энтони Трегерн Ко Лтд".
      4 Мелкая египетская монета.
      5 Так оно и случилось. Несколько ученых самых различных специальностей, которых Наполеон взял с собой в Египет, совершили здесь открытия, навсегда записанные в историю науки (среди всего прочего, был найден "Розеттский камень", благодаря которому удалось расшифровать иероглифы), что, в соответствии с предсказанием, в огромной степени повлияло на состояние наших знаний о развитии человеческой цивилизации.
      6 В историю вошел приказ одного из командиров, который перед атакой мамелюков скомандовал: "Стройся в каре! Ослы и ученые в средину!"
      7 Повелитель огня, отец огня - так называли Наполеона мамелюки, видя скорость французского картечного огня.
      8 Узнав об этом, Наполеон сказал:
      - В этом есть нечто пророческое. По-видимому, сейчас Франция теряет Италию.
      И так оно на самом деле было.
      9 В этом ему помогал польский бродяга, миссионер и врач, ксендз Проспер Буржинский, пребывавший в Египте и Сирии, начиная с 1790 года. Буржинский встретил заблудившийся отряд Зайончка и вывел его из пустыни, успев предупредить по пути про отравленный колодец. За это, и еще за проповеди, которыми он "склонял на свою сторону неразумных туземцев", Зайончек через много лет, во времена Конгрессного Королевства, отблагодарил Буржинского, сделав его сандомирским епископом (1820 г.). Когда ненавидимый народом наместник Зайончек умирал, именно епископ Буржинский закрыл ему глаза своей доброй рукой.
      10 В свете исторических сообщений, нельзя никак отрицать харизмы Клебера. Наполеон не произвел на предводителя мамелюков какого-либо впечатления. Клебер же - громадное. Мурад так отзывался о нем:
      - Это самый замечательный гяур, которого я встречал в своей жизни.
      11 Перед битвой Клебер сделал вид, будто отступает.
      12 Имелось в виду покушение на проживавшего в то время в Варшаве Людовика XVIII. Как выяснилось впоследствии, "покушение" это подготовили дворяне Бурбона, чтобы скомпрометировать Наполеона, свалив всю вину на него. Всю эту аферу я подробно описал в статье Заговор в саду Ля Зеинки ("СТОЛИЦА", № 1189 от 20.09.1970 г.), споря с тезисами Александра Краушара.
      13 В 1804 году из них был сформирован гвардейский эскадрон под командованием одного из великолепнейших кавалеристов Ампира, Эдуара Кольбера, который служил под командованием Десекса в Верхнем Египте.
      14 В течение всего XIX века портреты императора можно было найти на иконостасах в беднейших жилищах цыган в Таганроге и Новочеркасске.
      КОРОЛЬ БУБЕН
      ~ 1750
      ТИПУ-САХИБ
      1799
      СОЮЗНИК ИЗ ДАЛЕКОЙ ИНДИИ
      Лучше два дня жить жизнью тигра, чем два столетия жизнью мула.
      (Типу-Сахиб)
      1
      В предыдущем эссе было довольно много сказано про восточный поход Бонапарте, исключая самое существенное - его цель. На первый взгляд, завоевание Египта было целью самой в себе, фрагментом реализации извечной мечты французов, чтобы Средиземное море сделалось французским озером. Подобная мысль не была Наполеону чужда, хотя в 1798 году его занимала совершенно иная цель. В своем воззвании к армии "Восток", изданной им на борту "Ориента", он поместил такие слова: "Солдаты! (...) Вы нанесете Англии болезненный удар, прежде чем нанести ей удар смертельный". "Болезненным ударом" должен был стать захват Египта, но "смертельным ударом" - изгнание англичан из Индии. Бонапарте прекрасно понимал то, что, желая нанести Англии удар в самое сердце, следует ударить ее по карману, которым был Индийский полуостров. Египет должен был стать всего лишь базой для марша на Индию, и армия "Восток" предприняла такой марш сразу же после того, как французы овладели ситуацией на Ниле, в самом начале 1799 года.
      Исходным пунктом был Каир. Целью - далекий индийский город Серингапатам. На обеих концах растянутой между этими двумя городами и сокращаемой в походе линии находились два человека, у которых не было, собственно, ничего общего, за одним исключением: оба ненавидели Альбион. Первого даже и не нужно представлять - это Бонапарте. Второму посвящена именно эта глава книги. Это мой король бубен. Звали его Типу-Сахиб.
      С именем этим мы все сталкивались в молодости, ибо кто из нас в юные годы не увлекался бравурным путешествием в глубинах океанов демонического капитана Немо? Наверняка он самый увлекательный из всех романных героев, созданных Жюлем Верном. В "20 тысячах лье под водой" мы так толком и не узнаем о нем ничего, кроме того, что всю свою жизнь он посвятил войне с Англией. И только в "Таинственном острове", уже на смертном ложе он рассказывает о себе: он индус, племянник и мститель за Типу-Сахиба. У исторической личности Типу-Сахиба Жюль Верн взял все физические и часть психологических черт своего капитана Немо.
      2
      На индийскую историческую сцену Типу-Сахиб вошел во второй половине XVIII века и в течение 30 лет продолжал начатую своим отцом, Хайдаром Али-ханом, упорную борьбу с британцами. Чтобы правильно понять суть и смысл этой борьбы, необходимо присмотреться к тогдашней ситуации на субконтиненте.
      Вторая половина XVIII века во многих отношениях была поворотным периодом в истории Индийского полуострова. После двух сотен лет колониального соперничества нескольких европейских держав, к 1750 году на поле боя остались только Франция и Англия. Теоретически, ситуация французов была более выгодной - французский губернатор Восточной Индии, знаменитый марких Дюпле, повелевал из своей сказочной резиденции Дюплефатихабада1 гигантскими территориями (от Карнатика до Ориссы), на которых проживало более 30 миллионов человек, и мечтал о франко-индийской империи со столицей в Пондишери. Только мираж этот рассеялся уде в 1754 году, когда в результате придворных интриг Дюпле отозвали в Париж. Покидая Индию, маркиз плакал. В городе на Сене против человека, который ради создания в Индии французской империи затратил из собственных средств 13 миллионов, начали судебное расследование по обвинению в "измене и растрате фондов на различные военные авантюры"2. Точно так же через десять лет поступили и с преемником маркиза, графом де Лалли. В результате подобной глупости, Клайв и Гастингс без особого труда вытеснили французов с большинства занимаемых теми позиций.
      Динамичную колониальную экспансию британцев не могло затормозить и крупнейшая на то время местная сила - держава Великого Могола. Во второй половине XVIII века она переживала период окончательного упадка, после чего рассыпалась на небольшие, сражающиеся друг с другом провинции. Разделенный на бесчисленное количество княжеств полуостров стал безвольным объектом наглых нападений азиатских народностей и захватнической политики англичан. Самым ужасным было положение бедного туземного населения, подверженного неустанным войнам, голодной смерти3 и ужасам из британского усмирительного арсенала, среди которых удары по пяткам и пытки детей были наименее оригинальными. Со слезами на глазах местные жители вспоминали человечное поведение Дюпле и культивировали легенду связанной с ним "княгини Жанны" (эта таинственная женщина еще появится в конце главы). Симпатию к французам поддерживали европейские эмигранты, такие как командующий армией Махраттов савойский авантюрист, князь де Буане.
      Подводим итог - во второй половине XVIII века, после разгрома одних и нейтрализации иных местных князьков, Англии уже мало чего не хватало до полного счастья в Индии. А не хватало им успеха в контроле над созданным в 1616 году в Южном Хиндустане (Декан) небольшим государством Майсур, глава которого, Хайдар-Али, не давал себя подкупить, и на каждый удар отвечал двумя еще более мощными.
      3
      Родившийся в 1720 году, Хайдар-Али был предводителем драчливых мусульманских наемников, которые служили султану Майсура. От младших чинов до поста главы вооруженных сил государства он двигался со скоростью кометы. В 1759 году, разгромив соседей Махраттов, он получил титул Фатх Хайдар Бахадур, что означает - Хайдар Победный Лев. В течение двух следующих лет, применяя интриги и насилие, он прикончил всех своих противников при дворе, а в 1761 году низверг правившую до сих пор индуистскую династию, усевшись на трон.
      К расправе с Альбионом он готовился шесть лет. Для этого он укрепил собственное политическое положение на Индийском полуострове, захватив соседствующие с Майсуром крупные территории (в том числе и Малабар), а также сотни островков в Индийском океане (в том числе и Мальдивские), прибавляя к купленным перед тем у Великого Могола титулов Князя Майсура и Серы звание "Король 12 тысяч островов". Только теперь, имея 110 миллионов ежегодного дохода, 150-тычячную армию, отряд европейских наемников и военных экспертов из Франции в количестве 750 человек, в 1767 году он решил показать зубы самому ненавистному врагу - представлявшей в Индии британские интересы знаменитой Восточно-Индийской Компании. Англичане понимали, что это не шутки, и спешно смонтировали антимайсурский альянс с Махраттами и низамом Хайдерабада. Только Али контролировал всю игру. Подкупленный целой горой золота низам вторгся вместе с ним в британские владения.
      Военная тактика, которой обучили Али французы, была весьма простой: быстрый отвлекающий маневр и удар всеми силами на заранее избранную цель. Хайдар Али был понятливым учеником, поэтому потомки назвали его Фридрихом Великим Востока. Во время первой, двухлетней (1767 - 1769) войны с Англией, он отбросил неприятеля к Карнатику, обманул удачным маневром войска генерала Смита и под стенами Мадраса заставил гордых сынов Альбиона подписать позорную для них капитуляцию, что сделало его самым могущественным мусульманским правителем Индии XVIII века. Первым, который правильно понимаемым национальным интересам дал решительный приоритет, по сравнению с эгоистическими коммерческими комбинациями, которые делали раджей и набобов зависимыми от Англии.
      Этот необразованный, не умеющий читать и писать, зато одаренный врожденной интеллигентностью, умением править и феноменальной памятью (он сам научился говорить на восьми индийских диалектах) человек мог преобразовать переполненную внутренним хаосом страну в единое и сплоченное государственное образование; его узнали как необыкновенно искусного политика и превосходного воина. Его окружающих изумляла внутренняя дисциплина, которую он всегда проявлял, несмотря на весьма мучительную болезнь, от которой он страдал с самого детства. Врагов же - его терпимость к местам религиозного культа и гуманность к беднейшим слоям населения на вражеских территориях (этим частенько пользовались английские шпионы, переодеваясь браминами). И вообще, обижать бедняков в его непосредственной близости было делом небезопасным. Остановленный как-то на улице плачем пожилой женщины, он узнал, что один из чиновников похитил ее дочь. Чиновник стал короче на голову, а другой чиновник, который перед тем никак не отреагировал на мольбу старушки, 200 ударов палкой. "Правители, - говаривал Хайдар-Али, - нужны затем, чтобы нести подданным справедливость".
      Сам он наибольшим сокровищем, которым одарил его аллах, считал своего сына - Типу. И вот так мы добрались до моего короля бубен, который ни в какой мере не мог сравниться с отцом (за исключением храбрости - в этом плане он превзошел всех), зато завоевал намного большую славу. Ведь матерью этой последней история никогда не является, исключительно легенда.
      4
      Типу родился где-то около 1750 года. По воле отца он получил превосходное гуманитарное образование и еще более лучшее военное. Его дебют в качестве воина состоялся в кампании 1767 - 1769 годов с результатом, удивившим всех его учителей - французских инструкторов армии Майсура. Во главе собственной кавалерии он молнией обрушивался в то место, в которое противник менее всего ожидал. Тем не менее, он оказался типичным вундеркиндом; в последующих кампаниях он репутации великого солдата уже не подтвердил. В 1771 году, во время войны с Махраттами, отец не обнаружил ни его самого, ни его отряда на назначенной позиции. В результате Махратты сражение выиграли и осадили столицу Майсура, Серингапатам, расположенную на острове на реке Каувери. С огромным трудом Али удалось отпихнуть неприятеля. Сына же он сурово наказал, начиная с его публичного оскорбления.
      В течение десяти лет после мадрасской капитуляции, Хайдар-Али готовил новую, 100-тысячную армию для расправы с Англией. Французские офицеры вымуштровали ее так, что способность выполнять приказы в ней превосходила все, что до сих пор Индия могла видеть. До сих пор основным оружием местных князей была быстрая словно ветер кавалерия. Хайдар Али перенес удельный вес на пехоту и снабдил сам себя артиллерийским парком из орудий, отливаемых на месте французскими специалистами. Англичане не осознавали такого поворота к европейской организации и современной тактике. И счет за подобное незнание должен был оказаться очень высоким.
      Первым, кто дорого заплатил за подобное пренебрежение к "дикарям", был полковник Бэйлли. Ворвавшийся в 1780 году в Карнатик Типу буквально порубил его отряд саблями, а спасшихся, самых молодых и красивых солдат заставил принять мусульманство, чтобы ввести в ряды собственной армии. Брошенный в один из "черных колодцев" крепости Серингапатам Бэйлли вскоре отдал богу душу. Типу не унаследовал от отца милосердия и не отпускал врагов на свободу только "на слово", как это делал Хайдар, но всегда жестоко убивал, калечил или же содержал в чудовищных тюрьмах.
      Подвалы Серингапатама во времена Типу-Сахиба называли "черными колодцами" или же "черными пещерами", ибо там происходили чудовищные вещи, проводимые в соответствии с классическими образцами бенгальской "черной пещеры" - во всяком случае, так утверждала тогдашняя британская пропаганда, для которой резня в "black hole" стала символом жестокости туземцев. До нынешнего времени на эту тему сталкиваются полемические страсти европейских и азиатских историков. Читателям, которые вопроса не знают, я обязан дать краткое разъяснение.
      5
      В июле 1756 года защищавшим собственную землю от вооруженной агрессии британцев жителям Бенгалии удалось захватить Калькутту. После завоевания крепости разъяренные солдаты бросили несколько десятков англичан в "черную пещеру". Это был каземат в Форте Вильям площадью всего лишь 30 квадратных метров всего с двумя зарешеченными окошками. Жаркой, душной ночью среди несчастных, сбившихся в кошмарную кучу и протискивавшихся к окнам, завязалась чудовищная драка за жизнь, которую (согласно британских источников) наблюдали веселившиеся бенгальцы, освещая сцену трагедии факелами. Под утро стоны утихли, и из под раздавленных трупов извлекли около 20 тяжелораненых, которым удалось выжить, но некоторые из них сошли с ума4.
      В этом, собственно, и состоял принцип "черной пещеры", который, согласно британским сообщениям, практиковался в Серингапатаме. Лично я считаю, что британцы в индии заслужили тысячи "черных дыр", но предполагаю, что многие потрясенные "убийством в "black hole" читателей выразят собственное возмущение, исходя из принципа, что жестокость нельзя оправдать ничем. Но, прежде чем вы и вправду начнете возмущаться, прошу немного терпения.
      При сборе налогов в Индии англичане применяли самые рафинированные пытки (с особенным удовольствием их применяли к женщинам и детям), по сравнению с которыми "черная пещера" была детским садиком чудовищного поведения. Известный британский литератор и политик того времени, Эдмунд Бурке, в своей речи перед Палатой Общин так описывал поведение чиновников Восточно-Индийской Компании по отношению к крестьянам:
      "Детей засекают до смерти в присутствии родителей. Очень часто отца связывают вместе с сыном и нещадно избивают таким образом, что если удар не достигает отца, то обязательно достается сыну".
      Достаточно? Если нет, то приведу методу, которая с течением времени сделалась любимым способом британцев, чтобы отобрать у туземцев последний грош: в присутствии родителей на жаркие лучи солнца выставляли маленьких детей и держали их таким образом без еды и питья до конечного результата. Если у родителей уже и вправду ничего не было, о результате весьма легко догадаться. Лорда Пиго, единственного англичанина, который пытался бороться с этой жестокостью, чиновники Компании бросили в подземную тюрьму, где он и умер. А теперь, уважаемые читатели, можете возмущаться "резней в "black hole".
      6
      Но вернемся к кампании 1780 года. Несмотря на успехи в Карнатике, сложность ситуации Хайдара и Типу заключалась в том, что сильные на суше, они были абсолютно беспомощны за ее пределами. В океане царил британский флот, блокирую побережья Полуострова и без всяких помех перебрасывая подкрепления в любые его точки или же давая возможность отступления разбитым отрядам Компании. Но годом позднее, Франция, выполняя свои обязательства, сформулированные в 1767 году в трактате с Майсуром, выслала в Индийский океан флот адмирала Суффрена. Суффрен первым заменил традиционный жесткий линейный строй эластичным морским маневром5, в результате чего английский флот в течение года несколько раз получила кровавые уроки и временно перестал вмешиваться в дела Майсура.
      Летом 1782 года Суффрен в окрестностях Гуделора встретился с Хайдаром и его сыном. После весьма сердечной беседы благодарный Хайдар-Али сказал:
      - Мне сообщали, что вы великий полководец. Теперь я вижу, что вы еще и великий человек. Счастлив король, у которого имеется такой слуга!"6
      Могло показаться, что 1782 год принесет майсурцам удачное для них разрешение ситуации. Правда, британский губернатор, Гастингс, мобилизовав новые силы, бросил в наступление бригаду Кута и захватил главную твердыню Малабара, Беднор, только все это дало мало что. Удерживающий инициативу Типу разбил на берегах Калеруна (февраль 1782 года) отряд Бретвейта, Суффрен патрулировал океан - и ситуация британцев выглядела критической.
      И тут словно гром с ясного неба ударил в молодого полководца: хладнокровно рассчитав все возможности и видя, что государство не будет в состоянии поддерживать содержание многотысячной армии, Хайдар-Али начал мирные переговоры. Сходящий с ума от ярости Типу впервые в жизни выступил против отца, крича:
      - Лучше погибнуть на поле боя, чем вести растительное существование в позорной зависимости от неверных, среди оплачиваемых ними раджей и набобов!
      Напряженную ситуацию разрядила смерть Хайдара. В декабре 1782 года он умер от рака в лагере в Читтуре (провинция Аркотт). Типу стал суверенным правителем, Типу-Сахибом, и продолжал сражаться. Точный удар, направленный на фланг угрожавшим западным провинциям Майсура войск генерала Метьюса, принес ему следующую победу, только этот успех ожидаемых плодов не принес. В соответствии с постановлениями версальского мира между Англией и Францией, эта последняя в 1783 году отозвала Суффрена из Индийского океана. Оставшийся в одиночестве Типу-Сахиб был вынужден заключить с Компанией мир в Менгалоре (11.03.1784), вернуть пленных и часть территориальных завоеваний. Он проиграл в первый раз.