Крупецкий, грязно ругаясь по-польски, на четвереньках вскочил в луже, куда со всего размаха плюхнулся спиной, и вытянул в сторону убегающего комок грязи, в который превратился "браунинг". Однако выстрела не последовало – очевидно, курок заклинило. Через пару секунд убегающий резво нырнул в какой-то лаз и пропал из виду. Еще несколько секунд спустя из виду пропала и пролетка с настегиваемой лошадью: извозчик явно решил, что на сей раз с седоков плату за проезд можно и не требовать.
      – Матка боска! – простонал Крупецкий, поднимаясь с четверенек. Жидкая грязь текла с него ручьем. – Упустил курву, ох, упустил! Ну, сволочи…
      Следующие несколько минут Олег с интересом слушал, как Крупецкий на все корки костерил сбежавшего по-русски и по-польски. Улучшив момент, он вклинился в короткую паузу и поинтересовался:
      – А кто это был, Болеслав Пшемыслович?
      Крупецкий бешено развернулся к нему… и умолк. С полминуты он глубоко дышал, краска ярости медленно сходила с его лица.
      – Да уж, Олег Захарович, – мрачно сказал он, – теперь я понимаю, почему Сергей Васильевич вас одного отпускать боятся. Жаль, конечно, что я его упустил, да только без меня вы бы сейчас точно мертвяком лежали. Неужто не опознали, а? Он же в вас стрелял тогда вечером… – Он вытянул руку и продемонстрировал еще один комок грязи, а котором Олег с удивлением опознал ту самую бороду, которая только что украшала лицо сбежавшей личности.
      Внезапно Олег почувствовал, что у него становятся ватными и подгибаются коленки.
      Теперь он понял, что в мужике ему показалось знакомым. Взгляд. Угрюмый взгляд исподлобья, жесткий, оценивающий, внимательный. Тогда, вечером, в комнатушке в этом самом доме, он плохо разглядел подсвеченные неверным светом лампы лица собеседников. Но взгляд… взгляд он запомнил.
      – Мазурин? – прошептал он, отчаянно пытаясь справиться с участившимся дыханием.
      – Тот, что в меня стрелял?
      – Точно так, – сумрачно подтвердил филер. – Террорист. Только бороду наклеил.
      Ну, шустрый какой, курва! Вот, – он попытался стряхнуть грязь со своей шинели, потом просто растянул ткань, просунув пальцы в прореху. – Ножом в ребра сунул, еле успел извернуться. Вот только что он здесь делал, а?
      Олег глубоко вздохнул и усилием воли взял себя в руки.
      – А вот это мы сейчас и выясним, – сумрачно сказал он. – Догонять Мазурина, как я понимаю, смысла нет?
      Крупецкий отрицательно качнул головой.
      – Он наверняка здешние огороды как свои пять пальцев знает, – пояснил он. – А я не знаю. Не найти.
      – Значит, идем в дом, – решительно заявил Олег. – Не просто же так он здесь сидел.
      В сенях дверь в комнату была, как и в прошлый раз, приоткрыта. Олег ступил внутрь и прищурился, пытаясь в тусклом свете, сочащемся из распахнутого настежь оконца, разглядеть, что за серая куча валяется на кровати. Потом он услышал слабый стон. Крупецкий, оттеснив его плечом, стремительно подошел к кровати с склонился над кучей.
      – Матка боска… – прошептал он. – Не повезло бедолаге.
      Олег рванулся к нему. Распростершийся на кровати Бархатов еще дышал, дыхание со скрежетом вырывалось у него из груди, из которой торчала рукоять ножа. Острая бородка на запрокинувшемся лице уставилась в потолок. Только теперь Олег сообразил, что черное пятно на полу – это кровь.
      – Поздно… – прошептал химик. – Я… не хотел. Я… отказался… делать бомбы.
      Скоро… месяц или два… предупредите…
      Его тело скрутило судорогой, изо рта толчком выплеснулась кровь. Потом тело Бархатова безжизненно вытянулось и замерло.
      – Наверное, кто-то здесь его стерег, – сказал за спиной Олега филер. – Услышал выстрел, пырнул ножом и ушел через окно.
      – Зачем? – резко обернулся к нему Олег. – Он же был… с ними?
      – Вы же сами слышали, пан Кислицын, – пожал плечами поручик. – Наверное, он отказался делать для них бомбы, и они сочли его предателем. Опять же, вы к нему приходили. Могли счесть, что он продался Охранке. А с предателями эсеры не церемонятся. Но вот же сучьи дети – не побоялись вернуться на засвеченную явку!
      – Значит, – пробормотал Олег, – это… из-за меня? Из-за меня убили?
      – Не исключено, – филер снова пожал плечами. – А может и нет. Пойдемте-ка отсюда, Олег Захарович. Не ровен час, вернутся. Не отобьюсь я один от двоих-троих. Надо в полицию сообщить и обыск по полной форме учинить. Хотя не думаю, что найдут что-то… Пойдемте.
      Он цепко ухватил за рукав Олега, на которого напал какой-то столбняк, и потянул его к выходу. Тот, не сопротивляясь, двинулся за ним. Из-за меня погиб человек… Из-за меня погиб человек! – билось у него в висках. Из-за меня!
      Дальнейшее как-то плохо отложилось у него в памяти. Он долго-долго переступал на месте по полужидкой грязи, бесконечно тянущейся под ногами, потом еще дольше трясся на какой-то деревянной скамейке. Откуда-то издалека доносились голоса – квартирного хозяина, потом Оксаны, еще потом, кажется, Болотова и Зубатова…
      Его окутал сплошной мрак, сквозь который лишь изредка проглядывали непонятные искорки света, впрочем, быстро гаснущие в пустоте. Мыслей больше не было.
      Осталось лишь бескрайнее мрачное болото, в котором его медленно-медленно, но неумолимо затягивала в себя бездонная пучина. Иногда во тьме вспышкой проносилось: я убил человека! Снайпер на водомете снова целился в него из винтовки, и браслет на запястье наливался неумолимой тяжестью, пригибая к земле.
      Бушевала толпа, и Пашка кричал на охранников, а плечо пронизывала острая, но какая-то приглушенная боль. Ты же знаешь, Олежка, сказал Шварцман, доставая из кармана нож, ты хороший парень, но Народный Председатель из тебя никакой.
      Государству нужна твердая рука. Например, я. Мы обещали не вмешиваться в естественное развитие событий, возразил ему Хранитель, но данный вариант естественным не назовешь. Поэтому для активизации терминала вам, Олег Захарович, достаточно вслух произнести "Связь!" Впрочем, никто не мешает вам придумать собственную процедуру активации. Он нажал кнопку включения телевизора. Тяжелый танк выехал из экрана, натужно звеня гравиэмиттерами, и мягко опустился на опоры. Острие разрядника опустилось вниз, нацелившись точно ему в лицо, и сухо залаял зенитный пулемет.
      Его вновь окутала звенящая пустота. Беловолосый человек в хорошем сером костюме вышел из ниоткуда и опустился в кресло, неподвижно висящее посреди абсолютного Ничто. Что-то мягко щелкнуло, и Ничто превратилось в обшитую резными деревянными панелями комнату, уютно освещенную настольной лампой под зеленым абажуром, пристроившейся на журналом столике у стены. Олег безразлично смотрел на гостя, ощущая под ладонями плюшевую обивку подлокотников.
      – Боюсь, дальше так продолжаться не может, – задумчиво сообщил гость. – Эмоциональная нестабильность очень быстро доведет вашу матрицу до полной аннигиляции. Скажите, Олег Захарович, вам действительно настолько плохо в этом мире?
      – Не знаю, – вяло отозвался Олег. – Я хочу домой. Я хочу снова завхозом в министерство… или НИИ… куда угодно. Я устал.
      – Вот как, – гость покачал головой. – Да, выходит, я здорово промахнулся с выбором. Видите ли, основным критерием выбора Эталонов являлась быстрая адаптация к резкой смене обстановки. Психологический профиль, составленный за то время, что мы с вами работали, показывал, что по этому показателю у вас все в порядке. И вот смотри ж ты!
      – Мы знакомы? – ради проформы поинтересовался Олег. Звон в ушах медленно проходил. Комната постепенно наполнялась деталями. На висящем поверх стенных панелей ковре возникла небольшая гравюра – золотой и серебряной фольгой по иссиня-черной стали, береза с раскидистой кроной, гордо и одиноко возвышающаяся на скале на фоне закатного неба. Другой ковер, с рисунком тигровой шкуры по всей поверхности, расстелился под ногами. В окно заглянул краешек луны, который быстро затянуло облаком, дождь пробарабанил по жестяному подоконнику. Что происходит? Где он?
      – Этого места не существует в реальности, – пояснил беловолосый, словно прочитав мысли. – Как, впрочем, и меня, и большей части того, что вас окружает в этом мире. У меня много имен, но я предпочитаю, чтобы меня звали Робином. Там меня называл создатель. Но – да, мы знакомы. По крайней мере, я знаю вас очень хорошо. В свое время вы много общались с одним из моих полуавтономных периферийных устройств, голосовым терминалом. Помните, год назад?
      – Вы… электронно-вычислительная машина? – ошеломленно поинтересовался Олег.
      Странная скованность мыслей постепенно отступала, как и боль в сердце.
      – Не совсем. Мои весьма отдаленным прообразом действительно является то, что в вашем мире называют компьютером. Или электронно-вычислительной машиной, если угодно. Но я примерно настолько же сложнее компьютера, насколько автомобиль на гравиподушке сложнее самоката. Общего у нас только то, что и компьютер, и я являемся искусственно созданными сущностями, предназначенными для высокоскоростной обработки больших объемов информации и управления сложными процессами с обратной связью. Достаточно долго я являлся инструментом управления вашим родным миром, а с недавнего времени выполняю функции координатора Второй модели.
      – Ничего не понимаю, – Олег утомленно откинул голову на мягкий подголовник.
      Спинка кресла тут же слегка изменила форму, подстроившись под новое положение тела. Почему-то его это совершенно не удивило. – Что значит – инструментом управления? Какая модель?
      – Вторая, – любезно пояснил Робин. – По крайней мере, я так условно ее обозначаю. Но давайте по порядку. Начнем с того, что ваша родная вселенная была создана Демиургом Джао в ходе эксперимента по изучению определенных космогонических процессов. Изначально она представляла собой замкнутый объем, выключенный из континуума вселенной Джао, в позднейшей терминологии Демиургов – "пузырь". По стечению обстоятельств случилось так, что планета одной из немногочисленных звездных систем этой вселенной оказалась очень похожей на родную планету Демиургов…
      – Погодите! – Олег поднял руку, защищаясь. – Кто такие демиурги? На одном из местных языков это какие-то мифологические ребята?..
      – Да, вполне себе мифологические, – невозмутимо согласился Робин. – Видите ли, изначально Демиурги являлись тем, что вы ежедневно наблюдаете рядом: биологическими существами на аминокислотной основе, называющими себя людьми. С течением времени они развивали науку и технику, последовательно заменив нестойкие биологические носители своего разума сначала искусственными носителями в виде человекообразных синтетических конструкций, а затем – не имеющими определенной формы образованиями на основе устойчивых вихревых полей.
      Робин замолк и внимательно посмотрел на Олега.
      – Прошу прощения, – наконец произнес Координатор. – Кажется, я излишне академичен. В вашем текущем состоянии вам сложно воспринимать такой стиль изложения. Проше говоря, в настоящий момент Демиург – это нечто неопределенно-бесформенное, фактически бессмертное и обладающее способностью находиться одновременно в нескольких точках пространства. Они способны менять окружающий мир простым усилием воли. Точнее, все необходимые инструменты являются частью их "тел", но, поскольку они могут перестраивать тела по желанию, это одно и то же. Такие способности вполне подходят под мифическое определение демиурга, так что смена самоназвания была вполне закономерна. Я не знаю, кто и когда пустил в ход термин "Демиурги" применительно к их расе, но, судя по некоторым деталям, это произошло около четырех миллионов земных лет назад по основной шкале.
      Робин замолчал и принялся разглядывать Олега. Тот вяло покачал головой:
      – Ну и что? Вы пытаетесь сказать, что мой мир и я в том числе сотворены богами за пять дней? Алоиха родила твердь земную, и Кассе населил ее злаками и деревьями, а Мурокан впустил в мир зло, или как там? Я не очень-то интересовался древней мифологией.
      – Нет, разумеется, – хмыкнул Робин. – Ваша звездная система сформировалась примерно за три миллиарда локальных лет в ходе естественных процессов. Ну да, Джао периодически влиял на эти процессы, но по больше части весьма опосредованным образом. Биологическая жизнь зародилась и в течение почти миллиарда лет развивалась тоже вполне естественным путем. Однако на поздних стадиях эволюции Джао предпринял целенаправленные корректировки этого процесса, чтобы получить людей, не отличающихся от ранней фазы Демиургов, слегка подделал свидетельства естественной и гуманитарной истории и серьезно повлиял на ход формирования цивилизации. Но это не такие уж серьезные вмешательства.
      – Ага, – в тон ему согласился Олег. – Сущие мелочи. Ой, блин… В первый раз у меня такой детально проработанный бред. Осталось только очнуться в смирительной рубашке в клинике Болотова. Или в спецпсихушке на Агафуровских дачах, что более вероятно.
      – Во-первых, это не бред, – обстоятельно разъяснил Координатор. – Данный разговор имеет дело в хотя и не существующей, но почти объективной реальности – смотря как определять объективную реальность. Во-вторых, шансов очнуться на Агафуровских у вас нет. Если окажется, что ваш оригинал демонстрирует признаки психической нестабильности, синхронизация матриц прекратится. Это значительно снизит вашу ценность как Эталона, но от стабильности личности Народного Председателя зависит и стабильность всего государства. Я уже разъяснил это джамтанам, и они согласились. В-третьих, стабильность лично вашей матрицы обеспечивается дополнительными средствами. Проще говоря, шанс полной деструкции у вас имеется, и не маленький, но сойти с ума вам не позволят.
      – Спасибо! – саркастически произнес Олег. – Вы меня весьма утешили – при условии, что я понял хотя бы десятую часть сказанного. Не соблаговолите ли рассказать мне все с самого начала?
      – Именно это я и пытаюсь сделать. Разумеется, с самого начала, включая краткое введение в основные теории возникновения базовой Вселенной, я рассказать ничего не смогу. Это потребует как минимум двух недель непрерывной лекции. Тогда вы точно сойдете с ума, – Робин слегка улыбнулся. – Но краткий курс примерно на пару часов у меня подготовлен. Устраивайтесь поудобнее, вам многое предстоит узнать.
      – Погодите! – взмахнул рукой Олег. – Где я нахожусь? И сколько времени? У меня на сегодня… на завтра…
      – Не волнуйтесь. В настоящий момент вы выключены из времени и пространства Модели-два. Проведенное здесь время в счет почти не идет. Собственно, это и не время даже, а… Не хочу вдаваться в описания того, что такое интерактивный ментоблок, но по завершении нашего разговора вы очнетесь в ночь на второе октября тысяча девятьсот пятого года по старому стилю. Это примерно восемь часов спустя после того, как вас в состоянии сильного шока доставили на квартиру.
      Утром вы проснетесь в более-менее стабильном состоянии… надеюсь. А теперь слушайте. …когда Джао, наконец, решил оставить созданную цивилизацию в покое и позволить ей идти своим путем, он принял тщательные меры для устранения следов своего влияния. Действующих Хранителей он изъял и поместил в состояние анабиоза неопределенной продолжительности, тем, кто вышел в отставку ранее, заблокировал память, а полная проверка планетарных архивов ликвидировала даже чудом сохранившиеся намеки на действия организации в прошлом. Не менее тщательно он вычистил все следы технологий, переданных Хранителям для выполнения их задач.
      Однако же оставалась еще одна загвоздка – Робин.
      Мощная даже по меркам Демиургов координирующая вычислительная конструкция, в которой была реализована принципиально новая модель пространственных вычислений, основанная на новых методах гиперсвязи, по ходу дела неожиданно продемонстрировала как минимум зачатки вполне полноценного разума. Просто стереть систему, занимавшую к тому времени примерно восемьдесят тысяч кубокилометров пространства, Джао не решился. Во-первых, это слишком смахивало даже не на убийство, а на геноцид разумного вида, представленного одной-единственной особью. Во-вторых, Джао не вел полного журнала настроек системы и не был уверен, что сможет воспроизвести результат. В-третьих, он не мог и просто забрать Робина с собой, поскольку физические законы базовой Вселенной заметно отличались от законов "пузыря", так что простой перенос вакуумно-дименсионных структур привел бы лишь к их разрушению. А эмоциональное состояние Демиурга, считавшего, что он потерпел полную неудачу в своих социальных экспериментах, не позволило ему подойти к делу трезво и спланировать перенос надлежащим образом.
      В результате перед отбытием Демиурга и "сбросом пузыря", то есть обрывом канала между вселенными, Джао перевел Робина на холостой ход, приказав ему уснуть и определив набор условий, которые позволили бы ему проснуться и вмешаться в события. Поскольку эти условия явно описывали катастрофы глобального масштаба наподобие полного вымирания людей Первой модели или самопроизвольного схлопывания "пузыря", шансов на пробуждение у Робина не оставалось. И какое-то время он плавал на границе между жизнью и смертью, осознавая лишь плавный ход времени.
      Потом появились джамтане.
      Происхождение этой расы оставалось загадкой даже для Демиургов. Звездный кластер Джамта, в котором следы ее деятельности были обнаружены впервые, находился на дальней периферии безымянной нумерованной галактики. Системы кластера представляли собой абсолютно мертвое, как казалось, нагромождение каменных глыб и пылевых облаков, преимущественно состоящих из различных модификаций кремния.
      Слабые следы электромагнитной активности в толще астероидов, обнаруженные картографирующими автоматическими зондами, привлекли внимание одного из Демиургов. Однако с наскоку внятно объяснить их происхождение не удалось, а серьезного интереса аномалия не вызвала. Так что вернулись к этому вопросу Демиурги лишь тридцать тысяч земных лет спустя после Катастрофы, когда археологические модули Архива распознали в аномалиях предположительный результат разумной деятельности. В течение следующих примерно ста тысяч лет нашлись еще три системы, в которых некогда имела место, как доказал уже Демиург Кроган, однозначно разумная деятельность неизвестного происхождения. К тому времени Демиурги обнаружили уже с десяток вымерших или погибших цивилизаций, так что эту деятельность списали на еще одну вымершую расу. Поскольку интерес к раскопкам мертвых руин давно пропал, тема оказалась заброшенной.
      В то время Демиурги еще не умели распараллеливать потоки сознания, а их тела являли собой весьма примитивные, по нынешним меркам, гравимагнитные конструкции.
      Поэтому само существование джамтан сумели распознать лишь три миллиона лет спустя, когда тот же Кроган, занимаясь тем, что обозначалось как "проветривание памяти", не наткнулся на давние воспоминания и не сумел провести параллели между той самой электромагнитной активностью и следовыми возмущениями в пространстве, вызываемыми синхронизацией потоков сознания Демиурга. Энергичное расследование, проведенное им на пару с юным и весьма энергичным Демиургом Джао, которому тогда не исполнилось еще и двух тысяч планетарных лет, установило, что во всех четырех системах – и еще примерно в десятке, обнаруженных по ходу дела, имеет место активность явно разумных психоматриц, связанная в том числе с дальними переговорами. Одна из наиболее достоверных гипотез предполагала, что кремниевые глыбы используются этими матрицами в качестве временных или постоянных носителей, хотя формирующиеся там вихревые электронные структуры являются лишь частью чего-то большего.
      Всплеск энтузиазма, вызванный встречей с первой живой расой нечеловеческого происхождения, быстро угас. Установить контакт с джамтанами, как их назвали по имени первой системы, не удалось ни за тысячу, ни за пятьдесят тысяч лет. Судя по всему, те явно не замечали Демиургов, воспринимая все их действия как проявления стихии. По крайней мере, несколько Демиургов получили весьма чувствительные щелчки по излишне любопытным носам, ничем не отличающиеся от воздействий, применяемых джамтанами для корректировки определенных внутризвездных энергетических процессов.
      Гипотезы оставались гипотезами, смысл и цели деятельности джамтан так и остались загадочными. Они совершенно определенно черпали энергию из звезд всех восемнадцати систем галактики, где обнаружилось их присутствие, и плюс к тому что-то делали в окрестностях двух пульсаров и центральной черной дыры. Но этим набор сведений о них и ограничился. Постепенно исследователи один за другим отключались от темы, и даже Институт Экспериментальных Исследований, объединявший наиболее упертых ученых, перевел ее в разряд бесперспективных.
      Периодически то один, то другой Демиург от нечего делать пытались выйти на контакт с джамтанами или хотя бы понаблюдать за их деятельностью, но быстро разочаровывались. С учетом того, что после Джао новых Демиургов уже не появлялось, тема контакта больше ни у кого энтузиазма не вызывала. Более того, появилась теория, описывающая все проявления деятельности джамтан как псевдоупорядоченные стихийные, не имеющие отношения к настоящему разуму.
      Поскольку опасности для Демиургов джамтане – разумные или же как природные явления – не представляли абсолютно никакой, а занятые им системы не отличались уникальностью, с течением времени про них практически забыли.
      Джао, навсегда покинувший мир своего неудачного, как ему казалось, эксперимента, принял все меры, чтобы другие Демиурги не смогли в него попасть. Поскольку прямо запретить что-то Демиургу в силу его возможностей нельзя, он замаскировал его так, что найти его в "пене" постоянно возникающих и схлопывающихся пузырьковых псевдовселенных не представлялось возможным – если не знать, что искать, разумеется. Однако то ли маяк, оставленный им на всякий случай, хотя и не обнаруживался Демиургами, оказался путеводной звездой для чужих, то ли просто так совпало, но почти сразу после отбытия Джао в Первой модели активизировались джамтане. Каким-то образом они очень быстро обнаружили Робина и вошли с ним контакт, пробудив от спячки. Впрочем, на установление полноценного контакта, позволяющего обмениваться информацией, ушло огромное количество времени – не менее десяти дней по планетарному счету того мира. Это при том, что на расчет полной погодной модели на планете на месяц вперед с вероятностью в три девятки у Робина уходило не более полутора часов. Ситуацию усугубляло полное непонимание джамтанами принципов функционирования мышления человеческого типа, которым обладали и Демиурги, и Робин. Сами джамтане представляли собой что-то вроде единого распределенного в пространстве разума, способного распадаться на независимо действующие части, не утрачивающего при этом принадлежности к единому целому.
      – Не понимаю, – прервал Робина Олег. – Так независимые части или принадлежащие к единому целому?
      – Это довольно сложно объяснить. Ну, вот люди, например, иногда разговаривают сами с собой. Особенно это характерно для ситуации внутреннего конфликта. При этом их личность остается целостной, но одновременно воспринимает саму себя как независимого собеседника. Еще одной аналогией групповой личности джамтан является фрактал – математическая структура, где каждая часть подобна целому. К сожалению, Олег Захарович, я не могу раскрыть этот вопрос полностью, потому что сам не обладаю всей информацией. Да и у вас не хватит образования, чтобы понять даже то, что я знаю. Кроме того, после достижения некоторых первичных договоренностей обмен информацией между нами практически сошел на нет. То ли они не рискуют больше рассказывать о себе, то ли мы наткнулись на какие-то фундаментальные психологические барьеры – если к джамтанам вообще применим термин "психология" – не позволяющие и далее развивать взаимопонимание.
      – Вот как! – хмыкнул Олег. – Ладно, для определенности пока замнем вопрос.
      Вернемся к теме лекции.
      Робин согласно кивнул.
      Из того, что Робину удалось понять в процессе коммуникаций, следовало, что джамтане шокированы и смущены тем, что обнаружили здесь, не менее, чем Демиурги, обнаружившие джамтан. Выяснилось, что до недавнего времени они действительно просто не замечали Демиургов и их деятельности. Они неоднократно обнаруживали биологическую жизнь на разных планетах, но относили ее ко всего лишь сложным и уникальным химическим процессам. Они не могли даже представить, что та способна в ходе эволюции выработать разум и уж тем паче – развить его до уровня, сопоставимого с их собственным. Пространственные структуры Робина оказались во многом похожими на их собственные, и только благодаря этому джамтане на него и наткнулись. Этот контакт оказался для них весьма необычным, но еще сильнее потрясло их известие о том, что одна из планет системы населена биологическими существами, каждое из которых наделено пусть и примитивным, но совершенно независимым разумом. (Услышав о "примитивности", Олег хмыкнул, но промолчал.) Самой удивительной для гостей (или все же "гостя"?) оказалась сама теоретическая возможность сосуществования независимых разумных личностей в одном обществе.
      Культура джамтан не имела даже отдаленного аналога для понятия "социум" или любого другого, обозначающего подобное сосуществование. Изначально их интерес к данному пузырю являлся чисто утилитарным – они намеревались использовать его в качестве энергетического резервуара. Но поскольку это требовало некоторой перестройки континуума, исключавшей существование любых упорядоченных структур, неважно – вещественных или вакуумно-дименсионных, они немедленно заморозили всю свою деятельность и ушли – точнее, резко снизили уровень своего присутствия в пузыре во избежание дестабилизации метрик. Примерно так шахтер, добывающий руду в горных недрах, откладывает в сторону кайло, внезапно наткнувшись на дивной красоты пещеру, выложенную горными кристаллами.
      Новая концепция разума очень заинтересовала джамтан. Как человеческий разум с трудом представляет разум джамтан, так и джамтане ничего не понимают в человеческом типе мышления. Ситуация усугубилась огромной сложностью даже поверхностного контакта джамтан с людьми уровня Олега. Поэтому чужие не рискнули что-либо делать с населенной людьми планетой, чтобы по небрежности и незнанию не внести в социум фатальных изменений и не уничтожить уникальное явление природы.
      Но и убираться восвояси они не собирались. Несколько суток точка присутствия джамтан сопровождала планету, очевидно, раздумывая.
      Здесь Робин проявил инициативу. Одной из его основных задач являлось моделирование и предсказание социальных процессов в небольших группах людей в течение не слишком большого промежутка времени. Моделирование сводилось в основном к определениям статистических закономерностей для групп, описываемых сложными системами нелинейных уравнений. Именно это он и предложил гостям в качестве жеста доброй воли. Но данный вариант гостей не заинтересовал. Что такое система нелинейных уравнений и как решать ее численно, они и сами прекрасно знали. Их интересовали не грубые модели, а реальная жизнь.
      К сожалению, для моделирования полноценной виртуальной реальности, позволяющей задействовать и учитывать поведение отдельных индивидуумов в количествах, превышающих сотни миллионов, требовались огромные вычислительные мощности, которыми Робин не обладал даже в первом приближении. Даже наращивание объема вычислительных областей помочь не могло – начинали серьезно сказываться задержки при взаимодействии разнесенных в пространстве областей, да и ядро-координатор переставало эффективно справляться с распараллеливанием процессов. А гостям требовалось именно это – наблюдение за поведением групп реальных микроличностей, как они определили разум человеческого типа, в реальных условиях.
      Впрочем, получив от Робина информацию о его ограничениях, гости почти мгновенно придумали свой способ добиться желаемого. Если нельзя смоделировать социум внутри Робина, почему бы не сделать это вне его пределов? Точнее, не моделировать, а просто скопировать достаточное количество микроличностей, поместить их в другой мир и пронаблюдать за поведением. Даже если что-то пойдет не так, всегда можно начать исследования сначала.
      Но когда джамтане приступили к реализации своего плана, возникли настоящие проблемы.
      На подготовку площадки для Второй модели, как Робин условно обозначил новый мир, в большой Вселенной ушло не так много времени – не более тысячи лет по планетарному счету…
      – Стоп! – оборвал Олег Робина. – Каких еще тысячи лет? Ваш разлюбезный Джао свалил восвояси совсем недавно, если брать за точку отсчета пропажу Хранителей.
      И года еще не прошло!
      – Знаете, Олег Захарович, – вздохнул Робин, – тут замешаны достаточно сложные физические модели. Не уверен, что смогу объяснить вам адекватно… Впрочем, погодите.
      Он ненадолго задумался.
      – Если на пальцах, то примерно так…
      Он указал пальцем на стену. Прямо посреди узорного ковра возник светло-серый квадрат, в центре которого проявились две параллельных прямые линии – синяя и желтая – завершающиеся стрелками.
      – Сразу предупреждаю, что, строго говоря, этот рисунок – полная белиберда, но для быстрого объяснения сгодится. Итак, предположим, что синяя линия соответствует потоку времени реальности большой Вселенной, а желтая – потоку времени вашей мини-вселенной. Изначально они мало зависимы друг от друга и не обязательно параллельны.
      Иллюстрируя его слова, линии медленно повернулись и пересеклись, разбив плоскость на четыре части.
      – Переход из одного мира в другой осуществляется, если можно так выразиться, по отрезку, соединяющему две точки этих линий, – на схеме возникла короткая красная черта, – причем в определенном смысле этот отрезок обязан быть перпендикулярным той линии, на которую мы переходим. Соотношение гипотенузы и катета получившегося прямоугольного треугольника соответствует соотношению скоростей временных потоков в соответствующих мирах. Применяемые и Демиургами, и джамтанами методы такого перехода позволяют произвольным образом устанавливать, если можно так выразиться, угол между временными векторами вселенных, при условии, что он остается меньшим девяноста градусов. Благодаря варьированию величины угла, а также выбору временного вектора, служащего базой для опорного катета, можно добиваться эффекта ускорения или замедления времени вашего мира по отношению к нашему. Именно так Джао конструировал ваш мир: инициировав события, он уходил в свой мир, а потом входил в ваш мир заново под другим углом.