Глава 35

Усевшись за туалетным столиком, Бесс Сикоум пристально вглядывалась в свое отражение в зеркале. В сумерках тускло блестела его позолоченная оправа. Лицо, что смотрело на неё из зеркала, приводило в отчаяние Бесс и это было довольно странно. Обычно на неё действовала умиротворяюще неувядаемая красота этого лица, но сейчас чем больше она вглядывалась в себя, тем больше себя ненавидела.

— Будь я проклята, если буду и дальше корчить из себя шлюху, — прошипела она, с яростью дергая запутавшийся в густых волосах гребень. Эти черные, как вороново крыло блестящие пряди всегда льстили её самолюбию. Но так было только до тех пор, пока Бесс не увидела, как солнце играет в пышных волосах цвета жидкого золота.

Повертев головой из стороны в сторону, она придирчиво осмотрела твердую линию упрямого подбородка, по привычке отметив свежесть и упругость кожи. Сколько ни вглядывалась Бесс, но так и не смогла обнаружить ни единой морщинки на гладком, словно атлас, прекрасном лице. Не было даже веселых лучиков в уголках глаз, которые обычно бывают у женщин, любящих посмеяться. Впрочем, со вздохом призналась она, в последние годы у неё не было особых причин для веселья.

Только в бархатные темные глаза Бесс так и не решилась заглянуть. Она все ещё не могла забыть горестного выражения на нежном личике Реи, и до сих пор сердце Бесс ныло, когда она вспоминала, как та, другая, вздрогнула и отшатнулась, словно от удара, услышав её слова. Проклятье, подумала она! В конце концов, эта женщина — моя соперница, так что мне за дело до её страданий?

Бесс решительно повернулась спиной к зеркалу и бросила взгляд на огромную, пустую постель, в которой вот уже больше двух лет проводила одинокие ночи. Из груди её вырвался тяжелый вздох. Как это было просто — посеять разлад между Данте и его прелестной, молодой женой. Но в памяти опять встало лицо потемневшее лицо Данте, когда тот увидел горе и изумление в глазах Реи. С безошибочным инстинктом любящей женщины Бесс поняла, что потеряла его навсегда. Никогда раньше она не видела такой нежности на этом суровом, мужественном лице. Да и ни на чьем другом, если вспомнить, устало подумала она.

И при всем своем желании Бесс не смогла найти в своей душе хоть каплю ненависти к этой девочке-невесте, что Данте привез с собой в Мердрако. По ней было видно, что и сама она без памяти влюблена в Данте. Страсть кипела в них обоих и это чувство было ей неподвластно, была вынуждена признаться Бесс.

Сжав ладонями гудящую голову, она запустила пальцы в густую копну блестящих волос, откинула их назад и решительно встала на ноги. Бесс бросила в зеркало последний взгляд. На этот раз она отважилась заглянуть в глаза своему отражению. Теперь она знала, что собирается сделать. Может быть кто-то и решился бы назвать её дурой, но в душе Бесс Сикоум наконец воцарился покой. Она решилась довести дело до конца и убедить леди Рею Клер в том, что между её мужем и его бывшей возлюбленной ничего не произошло минувшей ночью. Бесс взглянула на часы. Было уже довольно поздно, но, будь все проклято, если она позволит сомнениям терзать её душу ещё и следующую ночь. Глубокой ночью, без приглашения, она отправится в Мердрако.

Джек Шелби затаился во тьме коридора. Он разглядывал компанию, коротавшую время у камина и в глазах его ясно читалось сомнение. По губам вдруг скользнула зловещая улыбка — они явно не подозревали об опасности, которая таилась во тьме. Он вдруг поймал себя на том, что с невольной жалостью разглядывает прелестную светловолосую леди Рею. Но Джек давно уже понял, что нет лучшего средства сокрушить врага, чем завладеть тем, чем тот дорожит больше всего на свете. А для Данте не было ничего дороже его молодой жены.

Она сидела перед ним такая невинная, глядя в огонь, жарко пылавший перед ней, и, наверное, ждала возвращения горячо любимого мужа. Да и Данте, скорее всего, тоже был уверен, что дома она в безопасности.

Джек Шелби бросил взгляд на камин, где весело гудел огонь. Даже в своем темном углу, он чувствовал на лице его ласкающее тепло. Затем лицо его исказила злорадная ухмылка. Джек перевел взгляд на тяжелые стропила потолка, на роскошные резные панели на стенах, взглянул на паркет — истинное произведение искусства, и злорадно подумал, что все это будет гореть так же ярко, как сейчас пылает в камине огромное полено.

С усмешкой, от которой содрогнулся бы сам дьявол, Джек Шелби скользнул назад в темноту коридора.

— Знаешь, Рея, порой я просто тебя не понимаю, — мягко сказал Френсис Доминик, стараясь, чтобы Алистер Марлоу не услышал его слова. Тот сидел неподалеку, погрузившись в какую-то книгу.

— Почему же? — спросила Рея вполголоса, поднимая глаза от вышивания, которым старалась занять свои мысли.

— Почему?! — не веря своим ушам повторил Френсис, даже не заметив, что невольно повысил голос. — Да потому, что ты так чертовски доверчива! Вот почему! — совершенно расстроившись, юноша рассеянно запустил пальцы в локоны такого же светло-золотистого цвета, что и у сестры.

— Ты говоришь о Данте? — невозмутимо спросила она.

— Еще бы, конечно, о нем! Ведь он опять исчез куда-то, а ты ждешь его, как если бы ничего не случилось. Ну, а что если вскоре явится эта ужасная Бесс Сикоум, чтобы опять объявить, что он все время был с ней? — пылко воскликнул Френсис и с сожалением покачал головой. — Прости, сестричка. Я совсем не хотел снова возвращаться к этому.

— Я знаю. Но мне кажется, Френсис, ты не совсем понимаешь, — спокойно сказала Рея. — Ты ведь ещё никогда не любил. Однажды это случится, Френсис, и когда ты полюбишь, то поймешь, что невозможно любить человека, если не веришь ему безраздельно. Доверие без любви возможно, а любовь без доверия — нет, — терпеливо объяснила Рея, словно разговаривая с ребенком. — Данте просил, чтобы я верила ему и я ему верю. Да и как же иначе?! Если я верю себе, как могу я не доверять ему?

Френсис сидел с растерянным видом. Он был ошеломлен.

— Когда-нибудь, Френсис, ты поймешь, — сказала Рея. — И хотя Данте не сказал мне ни слова, я сердцем чувствую, что он опять пытается выследить тех самых Детей Велиала. И вот это-то тревожит меня куда больше, чем его предполагаемое свидание с Бесс Сикоум. Во всяком случае, Данте уверил меня, что между ним и Бесс ничего не было, и я верю ему, — твердо заявила она. Рея и залилась краской, вспомнив, как они с мужем прошлой ночью любили друг друга. Нет, невозможно, чтобы он после этого пошел к другой женщине, решила она.

— Я не знаю, что привело его к Бесс прошлой ночью. Но как только это будет возможно, Данте мне сам все расскажет, — спокойно добавила Рея. Френсис вздохнул и нежно поцеловал сестру в щеку.

— Какая же ты хорошая! Я могу лишь уповать на то, что ты не ошиблась в Данте. Я действительно надеюсь на это, поверь, потому что и мне он тоже нравится, — ухмыльнулся Френсис и снова уселся подле нее. Бросив украдкой взгляд на Алистера, он с удивлением заметил, что сей достойный джентльмен уже не читает, а с рассеянным видом уставился в пространство. Мысли его, по-видимому, блуждали где-то далеко.

Рот Френсиса растянулся в ехидной улыбке. Откинув голову на спинку кресла, он на минуту прикрыл глаза, явно обдумывая очередной розыгрыш. Вдруг словно что-то кольнуло его и юноша тревожно огляделся. В комнате явно пахло дымом. Френсис принюхался, но камин, похоже, дымил не больше обычного. Странно, подумал он и осмотрелся. Дым серыми клубами поднимался к потолку. Вдруг Френсис заметил языки пламени, которые с тихим потрескиванием вырывались из щелей в ставнях. Юноша оцепенел — дом был охвачен огнем.

— Рея! О Боже, только взгляни! — завопил он, вскакивая на ноги. Как раз в эту минуту лопнули стекла и бушующее пламя с ревом ворвалось в комнату.

Алистер тоже поднялся, но только растерянно хлопал глазами, все ещё ничего не понимая. Как мог огонь распространиться с такой скоростью?! Он уже охватил западное крыло дома. Не пройдет и минуты, как огонь будет уже здесь, и если им не удастся выскочить через кухню, все они погибли.

Рея уже стремглав бросилась наверх, где все ещё мирно спал Кит. Да и Робин с Конни пока не вставали.

— Я предупрежу Кирби и остальных слуг, — крикнул Алистер. Если ему удастся прорваться через кухню, откуда маленький коридор вел в заднюю часть дома, он доберется до помещения, где жили слуги. И если повезет, успеет поднять их на ноги. Иначе несчастные сгорят заживо.

Держась за ноги, Френсис и Рея бежали вверх по лестнице. Второй этаж был уже заполнен едким дымом.

— Не понимаю, откуда наверху столько дыма? — закашлялся Френсис, — Ведь огонь появился всего минуту назад. Как он успел добраться до второго этажа?! — недоумевал он. Бросившись к окну, они заметили, что ревущее пламя уже облизывает подоконники окон.

— Ох, Френсис, мне так страшно, — простонала Рея. Они ощупью пробирались по коридору, держась за руки, чтобы не оступиться. Вдруг Рея пронзительно вскрикнула. Проследив за её остановившимся взглядом, Френсис заметил, как из-под двери одной из комнат пробивается дым. Это была спальня Кита.

Он повернул к комнате, где спали мальчики. — Я сейчас, Рея! — крикнул молодой человек, краем глаза заметив, что сестра метнулась вперед. Френсис ударом ноги распахнул дверь и принялся тормошить обоих мальчиков, все ещё спавших крепким сном.

— Ч-что такое? — сонно пробормотал Робин.

— Рано еще, — буркнул Конни.

— Вставайте! — рявкнул Френсис, встряхивая его так, что у мальчика застучали зубы. Убедившись, что Конни очнулся, он ринулся вперед и выудил Робина из-под одеяла, в которое тот завернулся с головой.

— Френсис, ну чего тебе?! — жалобно захныкал Робин, решив, что старший брат не иначе, как спятил.

— Дом горит! Нам нужно выбираться отсюда как можно быстрее! — кричал Френсис. Схватив ребят за руки, он потянул их к двери. — Стойте здесь. И не двигайтесь, поняли?! Я должен отыскать Рею, — заволновался Френсис, и как раз в этот момент она сама появилась в дверях, крепко прижав к груди сверток с мирно спящим Китом.

— Единственная возможность выбраться отсюда — пройти через кухню. Алистер, должно быть, уже поднял на ноги всех слуг, — прокричал Френсис, пробираясь вперед по коридору. Он с трудом подавил желание броситься вниз со всех ног, когда увидел, как близко к ним подобрался огонь всего за несколько минут.

— Ух ты! — протянул Конни, но тут же закашлялся, когда горячий дым обжег ему горло. Глаза его испуганно расширились. Языки пламени вздымались уже на высоту человеческого роста. Взглянув вниз, он увидел, что огромный холл, где ещё вчера вечером мирно ужинала вся семья, уже полыхает, словно чудовищный костер.

Робин Доминик утер слезы, которые градом катились из воспаленных глаз, и отчаянно вцепился в руку брата. Теперь они все вместе стояли на нижней ступеньке лестницы, судорожно кашляя и задыхаясь от дыма. В лица им ударила волна обжигающе горячего воздуха. — Френсис! — истошно заорал Робин, почувствовав, что рукав брата выскользнул у него из рук. — Где ты?! Я ничего не вижу! — пронзительно вопил он, перепугавшись насмерть.

— Здесь я, здесь. Не волнуйся, — с трудом выговорил Френсис и мучительно закашлялся. Он чувствовал, что задыхается. Дым плотной завесой окутывал все вокруг, ел глаза и отдавался жгучей болью в обожженном горле. Вокруг слышался треск горящего дерева. — Рея?! С тобой все в порядке? — крикнул Френсис, испугавшись за сестру.

— Я здесь, — раздался её хриплый голос и вдруг она сама вынырнула из густых клубов дыма справа от него, Конни двумя руками обхватил её за талию, чтобы не потеряться. — Френсис, где же холл? Я ничего не вижу, — испуганно воскликнула она.

Френсис безумным взглядом уставился на стену пламени, которая надвигалась на них с каждой минутой. Бросив назад быстрый взгляд, он судорожно всхлипнул, увидев, как огненные языки жадно пожирают ступеньки, по которым они только что спустились. А он-то рассчитывал, что у них есть ещё в запасе немного времени.

Они оказались в смертельной ловушке.

Бесс Сикоум заметила пожар как раз в ту минуту, когда выехала на тропинку, ведущую в Мердрако. Она бы может и не заметила его, погрузившись в собственные мысли, но вдруг Бристолец нервно втянул воздух, в котором уже чувствовался запах дыма и испуганно зафыркали шарахнулся в сторону. На горизонте алело зарево. Стиснув зубы, Бесс вонзила шпоры в атласные бока коня и вихрем понеслась вперед. Самому дьяволу было бы не под силу остановить её сейчас.

Она уже подскакала к воротам, как вдруг какая-то темная фигура метнулась прямо под копыта коню и поводья вырвали у неё из рук. Чьи-то огромные руки одним рывком выхватили Бесс из седла и швырнули на землю, словно куль с мукой.

Женщина потрясла головой, пытаясь прийти в себя. Но бросив взгляд вверх, она вздрогнула — Джек Шелби, ухмыляясь во весь рот, стаскивал седло со спины Бристольца. Бесс взвилась на ноги, словно её хлестнули кнутом. — Ты! — зарычала она, ненависть к этому чудовищу и безумный страх охватили её с невиданной силой.

— Собралась навестить возлюбленного, Бесси, девочка моя? — усмехнулся тот, — Зря приехала. Поищи лучше на берегу. В последний раз, когда я видел его, он валялся на песке. Может, ему повезло и никто не пустил пулю в его черное сердце. Впрочем, если и так, думаю, он сам пожалеет о том, что выжил, когда приползет домой и увидит пепел, что остался от его красотки-жены и их щенка. — хриплый хохот Джека показался Бесс погребальным звоном. В нем было что-то дьявольское.

— Так, значит, это ты подстроил им ловушку? В этом самом доме? — закричала она, чувствуя, что сердце вот-вот разорвется. — О Боже, но зачем?! — зарыдала Бесс, — Что они тебе сделали?

— Он их любит, и этого мне достаточно, — угрюмо сказал Джек Шелби. — Когда-то и я так же любил мою Летти, а этот негодяй отобрал её у меня. Так пусть теперь и он узнает, что такое ад, в котором я жил почти пятнадцать лет! Пусть и он оплакивает мертвых, пусть и его сердце плачет теми же слезами, что и мое! Он больше никогда не увидит живыми ни жену, ни сына, — поклялся Джек, взбираясь на спину Бристольца.

— Слепец! Проклятый идиот! — завопила Бесс с такой яростью, что Джек натянул поводья, ошарашенно уставившись на нее. — Данте Лейтон никогда не убивал Летти! Всю ту ночь пятнадцать лет назад он был в моей постели! Слышишь, ты! Он был со мной всю ночь! — закричала она в ужасе, боясь, что он не услышит.

— Ты лжешь! Пытаешься спасти его. Не надейся, очень скоро я доберусь и до него самого, — холодно процедил Джек.

— Я не лгу. Может быть, впервые в жизни я вынуждена сказать тебе чистую правду. Но уже слишком поздно. Это все моя вина, — зарыдала она и что-то в её отчаянии, похоже, остановило Джека. Он натянул поводья и со странным выражением взглянул на бившуюся в истерике Бесс.

— Говори правду, женщина, — вдруг рявкнул он, и Бесс, подняв глаза, увидела прямо перед собой дуло пистолета.

— Правду, Джек?! Ну что ж, хорошо. Боюсь только, тебе она придется не по душе. Ведь когда я расскажу все, как было, тебе некого будет ненавидеть. Во всяком случае, не Данте Лейтона, — прошептала Бесс, бестрепетно глядя в черное дуло пистолета.

— Той ночью, когда убили Летти, Данте Лейтон был со мной. Он провел со мной всю эту длинную ночь и ушел не раньше, чем встало солнце. Но на следующее утро, когда весь о её смерти донеслась до меня, и я узнала, что в убийстве обвиняют именно Данте, я предпочла промолчать об этом. Я молчала потому, что думала только о себе и своей репутации. Потому что знала от дедушки, что у Данте не осталось ни гроша за душой. Сэр Майлз уже успел оповестить его об этом. Когда подозрение в убийстве пало на Данте, я решила, что моя репутация неминуемо погибнет, если я открыто объявлю, что была его любовницей. Ах, Джек, я была так молода! Я мечтала удачно выйти замуж. Скандал погубил бы меня. Данте все понял и тоже молчал. Он был так благороден, что позволил мне сохранить незапятнанной свою честь, а его жизнь была погублена навсегда. Ему пришлось бежать из Девоншира.

— Мне кажется, ты лжешь, — растерянно пробормотал Джек, пытаясь увязать то, что он только что услышал со своими собственными подозрениями так, чтобы получилась привычная стройная картина. Но все его усилия были тщетны.

— Да, я могла бы солгать, если бы не одно обстоятельство. Сегодня ночью другая женщина была убита точь-в-точь, как когда-то Летти и тело её нашли в том же месте, что и когда-то твою дочь. И опять подозрение пало на Данте. Но на этот раз я не буду молчать. Данте не мог этого сделать, ведь …. — но в этот миг Джек Шелби перебил её.

— Какая женщина?

— Разве ты не знаешь?

— Нет. Как её звали? — быстро спросил он.

— Эсма Сэмплс. И мне странно, что ты ничего не слышал об убийстве, ведь, если верить тому, что говорят её родные, то прикончили её именно твои люди. Видно потому, что ей было слишком много известно о ваших темных делишках, — крикнула Бесс ему в лицо, — Неужели ты все ещё не понимаешь? Если Данте не убивал Летти пятнадцать лет назад и если другую женщину вчера убили точно так же, и он опять-таки не мог этого сделать, значит, существует кто-то еще, кто и убил обеих женщин! Тот, кто прикончил и твою Летти, и бедняжку Эсму. Ты же сам видел, что Данте был в Сивик Мэнор прошлой ночью! Теперь ты веришь, что он никак не мог задушить Эсму?!

— Он мог бы сделать это после того, как ушел от тебя. Или ещё раньше, до того, как появился в Сивике, — мрачно пробормотал Джек.

— Нет с ним был сэр Морган Ллойд, они с Данте весь вечер были вместе. Ты понимаешь — Данте просто не мог быть тем человеком, который убил и Летти, и ту женщину! Так почему убийце было нужно, чтобы Эсму нашли убитой точно так же, как когда-то Летти?! — продолжала кричать Бесс, не обращая внимания на приставленный к голове пистолет. Она понимала, что Джек ловит каждое её слово и старалась воспользоваться этим. — Я говорила с крестьянином из Мерлея, который обнаружил её тело. Это невероятно, но именно он и был тем самым человеком, который пятнадцать лет назад наткнулся на труп Летти. Он запомнил странные синяки на теле Эсмы, это были кровоподтеки. Они и напомнили ему о том, что точно такие же были и на трупе Летти. Он собирался все рассказать властям.

Джек Шелби помертвел. — Что за синяки? — прошептал он, язык едва повиновался ему.

— Он сказал, что они были какие-то странные, похожие на собачью голову. Он клянется, что видел то же самое на теле Летти.

Джек Шелби замер, как статуя. Бесс заметила, что с ним творится что-то странное. Лошадь тоже почувствовала какую-то перемену и беспокойно зафыркала и заплясала на месте. То, во что Джек верил столько мучительных лет, рассыпалось у него на глазах, словно карточный домик. С ужасом Бесс увидела, что пистолет дрогнул в его трясущихся руках. Наконец он заговорил, но с его губ слетело только одно короткое слово, — Майлз!

Джек с быстротой молнии повернул коня и, припав к его шее, вонзил шпоры в гладкие бока Бристольца. Грохот копыт ещё звучал в ушах Бесс, пока она молча стояла на тропинке, дрожа, как осенний лист на ветру, все ещё не в силах поверить, что осталась в живых.

— Ад и все дьяволы! Как ему удалось удрать?! — тихо выругался Данте сквозь зубы.

— Не уверен, что это ему удалось. Большинство трупов утащило приливом в пещеру, — напомнил сэр Морган, — Может быть, со временем их прибьет к берегу. — немыслимо было представить себе, что они могут увидеть проклятого Шелби живым.

Данте Лейтон и сэр Морган друг за другом вскарабкались на вершину утеса и пробирались через развалины замка, когда вдруг почти одновременно заметили отблески пламени, освещавшие небо багровым заревом пожара. Оцепенев на мгновение от ужаса, они ринулись вперед, скользя по обломкам камней.

Данте первым вскочил на коня и погнал его галопом по дороге. За спиной слышались ругательства сэра Моргана, когда тот не сразу попал ногой в стремя.

К тому времени, когда Данте осадил возле охотничьего домика хрипевшего коня, тот уже был охвачен пламенем. Стоял нестерпимый жар. Под деревьями сгрудилась небольшая толпа насмерть перепуганных слуг, боязливо жавшихся друг к другу. Они смотрели в огонь и лица их были искажены ужасом.

Данте соскочил с коня, который, испуганно храпя, тут же бросился в сторону, и протолкался сквозь плотную толпу. Уже подбегая к ним, он расслышал горестные стоны и глухие рыдания женщин. Но только увидев сидевшего на земле Алистера, который молча раскачивался, сотрясаясь от горя, Данте понял, что случилось непоправимое.

Алистер вздрогнул, когда чья-то рука коснулась его плеча. Он не поднял головы. К чему? — он и так знал, кто это был. Алистер затрясся, глухие рыдания душили его.

— Кэп, — хрипло прошептал Кирби, лицо старика распухло, глаза покраснели от дыма и слез, — Это случилось так быстро. Все было, как всегда, и вдруг одно мгновение — и огонь охватил весь дом! — дрожащей рукой он пригладил опаленную, стоявшую дыбом шерсть испуганного кота, которого прижимал к груди. В желтых, остекленевших глазах Ямайки отражалось пламя пожара.

— Мистер Марлоу ворвался в коридор и принялся звать нас, сказал, что начался пожар. Он крикнул, что Френсис и — и …. — тут голос Кирби пресекся. Слезы ручьем покатились по старческим щекам. Всхлипнув, он с трудом продолжал, — Лорд Френсис и леди Рея кинулись наверх за Конни с Робином и лордом Китом, те ещё спали. Через несколько минут они вернулись. Мы даже видели, как они стояли на лестнице. Затем вдруг столб пламени взвился до самого потолка и отрезал их. Больше мы их не видели. О Боже, я … — зарыдал Кирби, его щуплое тело дрожало, как в лихорадке. Старик спрятал лицо в пушистой шкурке кота, прижимая его к себе, словно дороже Ямайки для него не было ничего в целом мире.

Сэр Морган Ллойд, прищурившись, взглянул на огонь. Он слышал все до последнего слова, но даже сейчас, глядя на бешено ревущее пламя, он был не в силах поверить, что леди Рея, её братья и крохотный сын вместе с ребятами погибли такой ужасной, мучительной смертью.

Украдкой бросив взгляд на Данте, он поразился, до чего безжизненным казалось в эту минуту его лицо. Он выглядел как человек, который внезапно понял, что жизнь покинула его в ту самую минуту, как он услышал о смерти жены и крошки-сына.

Вдруг кто-то тронул его за руку и сэр Морган подскочил на месте, испуганно оглянувшись. Перед ним стояла мертвенно-бледная Бесс Сикоум, глаза её лихорадочно блуждали по сторонам.

— Это сделал Джек Шелби. Я — я ехала в Мердрако, чтобы объяснить леди Рее, что на самом деле произошло прошлой ночью. Вдруг он выскочил из-за деревьев и сбросил меня с лошади. Именно он и поджег дом. Он сам признался в этом. Джек выглядел, словно сошел с ума. Он хохотал, как безумный, сказал, что наконец-то отомстил за смерть Летти. Наконец мне удалось убедить его в том, что Данте не делал этого, он не убивал. По-моему, в конце концов он поверил мне. И тогда он сказал очень странную вещь, — Бесс задохнулась.

— Что именно? — спросил сэр Морган. Видя, что женщина еле держится на ногах, он бережно обхватил её за талию, иначе она свалилась бы к его ногам.

— Он сказал только одно слово — «Майлз!». Никогда в жизни не видела такого жуткого лица, как было у него в эту минуту.

— Что вы рассказали ему? — спросил сэр Морган, осторожно стараясь вытянуть слово за словом из потрясенной Бесс.

— Я попыталась убедить его в том, что Данте не убивал ни Летти, ни Эсму Сэмплс. Я поклялась, что Данте был со мной той ночью пятнадцать лет назад, а то, что он был в Сивике накануне, Джек видел и сам. Я объяснила, что вы с Данте всю ночь были вместе. Тогда-то до него и дошло, что Данте никак не мог быть убийцей Эсмы. И ещё я рассказала ему о тех странных кровоподтеках, что были на коже обеих женщин, — устало сказала Бесс.

— О каких кровоподтеках вы говорите? — сэр Морган уставился ей в глаза тяжелым взглядом.

— Синяки на теле Эсмы имели форму головы собаки. Человек, который обнаружил её тело, вспомнил, что точно такие были и на трупе бедняжки Летти. Именно тогда Джек и воскликнул «Майлз».

— Данте! Не надо! Вернитесь! Вы уже ничем не сможете им помочь! — отчаянно закричал вдруг сэр Морган. Но все было напрасно. Данте словно ничего не слышал. Внезапно сэр Морган похолодел, догадавшись, что тот задумал.

Бросившись к своей лошади, Данте вихрем взлетел в седло и уже дал было шпоры коню, как вдруг замер и, соскользнув на землю, уставился в огонь безумным взглядом.

— Что за дьявольщина?! — прошептал побелевшими губами сэр Морган, когда Данте вдруг стремглав бросился вверх, карабкаясь по скалам, где узенькая тропка вела к дозорным башням Мердрако. Одно ужасное мгновение ему казалось, что Данте от горя лишился рассудка и в безумии хочет броситься вниз на камни.

Но, подняв глаза вверх, он вдруг заметил крохотные человеческие фигурки, которые спотыкаясь, брели по тропинке вниз. Их было четверо. Среди них он заметил женщину, бережно прижимавшую к груди небольшой сверток.

— О Боже! — застонал Кирби. Из груди его вырвался странный звук, нечто среднее между рыданием и радостным кудахтаньем. Да и кто бы смог удержаться от счастливых слез при виде двух детских фигурок, которые, обогнав взрослых, кубарем скатились вниз по тропинке. Стиснув пушистую спину кота так, что тот испуганно рявкнул, Кирби опрометью бросился навстречу мальчикам, а Ямайка вытаращил на него глаза, словно не сомневаясь, что старик окончательно спятил.