41. ГОЛУБОГЛАЗЫЙ И УЛЫБАЮЩИЙСЯ

— Может, оно говорило про другое место, — дрожащим голосом прошептал Вэнс. — Про какой-нибудь другой дом.

— Нет, не думаю, — Роудс говорил нормальным голосом. Шептаться не было нужды — Кусака должен был знать, что они ждут в маленькой комнатушке Крича. Он направил фонарик на отверстие в полу. Внизу, в темноте не было никакого движения, никаких признаков жизни. Ни в какой форме. — Который час? — спросил он Тома.

— Почти без двадцати два, — ответил Том, сверившись с часами в луче собственного фонарика. Рядом стояла Джесси — мокрые от пота кудряшки, тонкий слой пыли на лице. Роудс попросил их придти посмотреть, с чем они имеют дело, но предостерег: о Дифин ни слова. С другой стороны от полковника стоял Дэвид Ганнистон. Лицо молодого человека все еще было пепельно-серым от потрясения, но в глазах светилась настороженность, а рука лежала на прикладе 0.45, который Ганни взял у Вэнса в оружейном шкафу. У Вэнса был автоматический винчестер, а Роудс держал у бока заряженное газовыми патронами ружье.

— Ублюдок заставляет нас ждать, — заметил Роудс. Они пробыли здесь почти тридцать минут — достаточно долго для того, чтобы выпить термос холодного кофе, выданный им Сью Маллинэкс в «Клейме». — Хочет, чтоб мы малость попотели.

— Что ему чертовски хорошо удается, — сказала Джесси, утирая лицо рукой. — Одно я хотела бы знать: если Кусака каким-то образом делает… как вы их назвали?

— Репликанты.

— Если Кусака делает репликанты, что происходит с настоящими людьми?

— Скорее всего, он их убивает. Может быть, хранит в качестве лабораторных образцов. Не знаю. — Полковник взглянул на нее и исхитрился изобразить слабую улыбку. — Надо будет спросить его, когда он появится.

— Если появится. — Вэнс пятился от дыры, пока не остановился, уперевшись спиной в стену. Рубаха липла к телу, как намазанные клеем обои, с подбородка капал пот. — Слушайте… коли оно выглядит, как Хитрюга, тогда придется вам меня извинить. Второй заход мне вряд ли выдержать.

— Только не начинайте палить из винтовки. Тем более, что я не уверен, будет ли от этого толк. — Роудс продолжал растирать следы пальцев на своей руке.

Вэнс засопел.

— Мистер, мне от этого будет толк, еще какой!

— Полковник? — Ганнистон нагнулся над краем дыры. — Слушайте!

Они все услышали густой сырой звук, будто по болоту тяжело шлепали обутые в башмаки ноги. Роудс понял: по тоннелю со слизистыми стенами что-то движется. Приближается.

— Назад, — велел он Ганни, и молодой человек отполз от края. Вэнс вскинул винчестер. Роудс метнул в шерифа предостерегающий взгляд.

Звуки прекратились. Воцарилась тишина.

Роудс и Том держали фонарики нацеленными на дыру. Снизу донесся мужской голос:

— Туши фонари, ребята. Я чую по-настоящему скверные флюиды.

Добродушный, спокойный, ленивый голос. Узнал его только Вэнс, которому достаточно часто случалось его слышать. С лица шерифа сбежала краска, оно стало серым, как рыбье брюхо, и он еще сильнее вжался в стену. — Выключаем, — сказал Роудс. Он выключил фонарик, то же сделал и Том. Теперь комнату освещало только тусклое желтое сияние уцелевших масляных светильников. — Ладно. Теперь можете подниматься.

— О нет. Пока нет, приятель. Бросьте их мне.

Оно не выносит электрического света, подумал Роудс. Нет, больше того: оно боится электричества. Он кинул свой фонарик в дыру и кивнул Ганнистону и Тому, чтобы те последовали его примеру. Через минуту раздался треск ломаемых на части фонариков.

— Вот. Можете подниматься, — сказал Роудс.

— Подниматься я могу где и когда вздумается — было бы, едрит твою, желание, — ответил голос. — Вы что, еще не доперли? — Наступила пауза. — Коли у вас там, наверху, остались еще такие штуки, вы об этом крепко пожалеете.

— Это было все, что мы принесли.

— Как ни крути, теперь это никчемные кусочки, верно? Плюнуть и растереть. — Тон Кусаки, получившего уверенность в том, что фонарики уничтожены, стал развязно-самодовольным. Что-то глухо, негромко стукнуло, раздался быстрый топот. Роудс догадался, что тварь подпрыгнула и вылезла в подвал. Второе «бух». За край дыры ухватилась рука. В сломанные доски воткнулись зазубренные ногти, и на свет явилась голова этого создания.

Джесси так вцепилась Тому в руку, что чуть не сломала ее.

Вэнс издал слабый стон.

На них смотрело голубоглазое и улыбающееся лицо мальчика-певчего — лицо Мэка Кейда. Он был с непокрытой головой, редкие светлые волосы прилипли к черепу. Загар побледнел и приобрел болезненный желтый оттенок. Легко подтянувшись на одной руке, Кейд стал коленями на край дыры и поднялся.

Вэнс чуть не потерял сознание. Единственная причина, по которой это не произошло, заключалась в том, что он оказался бы без чувств на полу в десяти футах от этой страшной твари.

— Боже правый… — прошептал Ганнистон.

— Всем оставаться на местах, — велел Роудс, изо всех сил сохраняя спокойствие и, внутренне передернувшись, сглотнул. — Относитесь к этому проще.

— Ага, — сказала тварь с улыбкой Мэка Кейда. — Расслабьтесь!

В свете ламп все они видели даже слишком ясно: левая рука у Мэка Кейда была, зато расплющенная правая плавно переходила в образовавшийся у него на груди мясистый нарост, весь в черных потеках. На короткой мускулистой шее сидела плоская голова, сильно напоминавшая голову рептилии. С нее смотрели косо посаженные янтарные глаза, а на костистых клиньях плеч болтались две толстых изуродованных лапы.

Джесси поняла, что это такое: собака. Твари был пересажен на грудь один из доберманов Кейда, отчего она казалась парой диковинных сиамских близнецов.

Украшавшие шею Кейда золотые цепочки теперь переплелись с кожей и тоже превратились в часть тела. Холодные голубые глаза медленно перемещались с одного на другого. Покрытая кляксами человеческой плоти и собачьей шкуры голова добермана корчилась, словно в глубочайшей муке, а вокруг нароста — ее тела — пергаментно похрустывали складки винно-красной сорочки Кейда.

— Ух ты, — выговорили губы Кейда, и свет лампы засверкал на рядах тесно посаженных зубов-иголок. — Что, Эд Вэнс, пришел повеселиться? — Взгляд твари пронзил шерифа. — Я думал, ты тут главная шишка.

Вэнс лишился дара речи. Роудс глубоко вздохнул и сказал:

— Нет. Главный я.

— Да-а? — Взгляд сосредоточился на нем. Собака широко раскрыла пасть и тоже показала серебряные иголки. На каждой лапе было по два зазубренных металлических крючка. Существо сделало два широких шага к Роудсу, и полковник почувствовал, что в нем криком поднимается паника, но он сжал колени и не отступил.

Кусака остановился примерно в трех футах от него. Глаза сузились.

— Ты. Я тебя знаю, правда? — Сплюснутая голова добермана тихо заворчала, бессмысленно щелкнув челюстями. — Ты полковник военно-воздушных сил США Мэтт Роудс. Правильно?

— Да.

— Я тебя помню. Мы уже встречались там, внизу. — Кусака резко мотнул головой в сторону дыры и, не переставая улыбаться, поднял левую руку с вытянутым указательным пальцем. Рука скользнула вперед, и в щеку Роудсу уперся металлический ноготь. — Ты сделал мне больно, — сказал Кусака.

Раздалось тихое «клик» — Ганнистон взвел курок револьвера.

— Не стреляй. — Зазубренный край разрезал полковнику щеку, на подбородок медленно скатилась капля крови. Роудс, не дрогнув, встретил напряженный взгляд Кусаки. Существо говорило о старухе из тоннеля. Где бы ни находился подлинный Кусака (скорее всего, в пирамиде), он должен был иметь прямую сенсорную связь с репликантами, включая реакцию на боль. — Мы пришли без задних мыслей, — сказал Роудс. — Чего тебе надо?

— Я хочу заключить сделку.

Роудс понимал, что имеет в виду Кусака, но хотел услышать.

— Какую сделку?

— Мне нужна сверхтонкая высококачественная упаковка класса дубль-А, которую вы припрятали где-то в своем сообществе. — Ноготь с пятнышком человеческой крови убрали. — Ты знаешь: хранитель. Маленькая девочка.

У Джесси екнуло сердце. Вэнса пробрала дрожь — тварь идеально переняла манеру Кейда говорить хитро, по-торгашески, растягивая слова.

— Какая маленькая девочка? — Капля крови сорвалась с подбородка полковника и с тихим «плюх» упала на зеленую хирургическую рубаху.

— Не канифоль мне мозги, амиго. — Собачья голова хрипло заворчала, напружинивая шею. — Я тут… того-этого… поспрошал, если улавливаешь, к чему я веду. Пошлялся, присмотрелся. Да, приятель, мирок у вас и впрямь странный. Но я знаю, что хранитель — маленькая девочка и что она где-то рядом. Она мне нужна, и я намерен ее забрать. Ну, так по рукам или нет?

Роудс знал, что вступает на опасную почву. Он осторожно сказал:

— Возможно, мы знаем, о ком идет речь, а возможно, нет. Если знаем, что мы получим в результате нашей сделки?

— Сохраните свою шкуру, — сказал Кусака и его глаза в предчувствии грядущего насилия стали ясными, почти веселыми. — Это достаточно ясно?

— Ты уже убил немало народу. Это не дело.

— Вот уж нет. Мое дело — давить клопов.

— Профессиональный убийца? — Горло у Роудса так пересохло, что, казалось, готово треснуть. — Так вот чем ты занимаешься?

— До чего ж вы, людишки, тупые, мужик! И уродливые. — Кусака посмотрел на подергивающуюся массу, свисавшую у него с груди. — А это что за дерьмо?

— Я хочу знать, откуда ты, — нажимал Роудс. — С какой планеты?

Кусака помедлил, склонив голову набок, и с мерзким смешком ответил:

— С планеты Собачья Жопа из созвездия Купальная Простыня. Какая разница, едрена мать? Все равно вы не поймете, где это. Не прячь голову в песок, мужик: без хранителя я не улечу, так что спокойно можете передать ее мне, и дело с концом.

Дальнейшее молчание показалось Джесси нестерпимым. Понимая, что поступает неправильно и глупо, она все же не сдержалась:

— Нет! Мы ее тебе не отдадим!

Роудс резко обернулся и взглядом прожег Джесси насквозь. Она снова взяла себя в руки, но сделанного не воротишь. Лицо поддельного Мэка Кейда бесстрастно следило за ней, а собака щелкала в воздухе челюстями, словно отрывала пласты сырого мяса. Кусака спокойно сказал:

— Теперь, когда мы выяснили, о ком речь, хватит ходить вокруг да около. Прежде всего, я знаю — моя награда здесь. Я отследил ее корабль до этой планеты, а мои сенсоры улавливают энергию споры. У меня нет уверенности, где именно она находится, но круг поисков сужается, и я знаю, что она окажется неподалеку. — Блеснула металлическая улыбка. — Что, великое дело — техника?

— В каком смысле «награда»? — спросил Роудс. — Тебе за это платят?

— «Платят» относительный термин, мужик. Я получаю вознаграждение за выполнение миссии.

— Найти ее и убить?

— Найти и отвезти туда, где ей место. Она.. — Кусака осекся, лицо исказила гримаса раздражения. — Ни черта не знают, а? Все равно, что толковать с собственной жопой и ждать, что она… — Кусака умолк, медленно моргнул, и Роудсу явственно представилось, как эта тварь с головокружительной быстротой обшаривает человеческий речевой центр в поисках верной аналогии. — …Запоет на манер Ареты Фрэнклин. Мужик, что за примитивное дерьмо!

— Прошу прощения за такую нашу нецивилизованность, — сказал Роудс. — Зато мы не вторгаемся в иные миры, чтобы похищать детей.

— Не вторгаемся, — повторил Кусака после нескольких секунд раздумий и прикрыл глаза. — Еще один относительный термин. Слушайте, на вашу помойку я клал с прибором. Я тут просто транзитом. Как только заполучу своего заключенного, поминай, как звали.

— Да что она за важная птица? — подал голос Том, и существо вывернуло шею в его сторону.

— Вижу, тут у нас проблема, — объявил Кусака. — Слишком много вождей и маловато индю… идей… индейцев, — поправилось существо. — Ну, так знайте: «она» — не то, что вы называете бабой. Но и не мужчина. Там, откуда «она» родом, это не имеет значения. На ее планете трахаются только с приливами или чем-то в этом роде. «Она» с тем же успехом могла взять в хранители мужчину. Хранитель — это скорлупа, которая позволяет ей тут передвигаться. Но поскольку в вашем жаргоне подходящего названия этому существу я не нашел, наверное, можно спокойно говорить «она». — Последнее слово Кусака выговорил издевательски. — Она, небось, обхохоталась, взяв в хранители девчонку: сама-то она стара, как мир. Но ловкая, надо отдать ей должное — такие мне устроила догонялки! — Взгляд Кусаки опять скользнул к Роудсу. — Теперь салки кончились. Где она?

— А я не говорил, что знаю, о ком речь.

Молчание затянулось, потом серые губы репликанта зашевелились, как пара плодовых червей:

— Похоже, до вас не дошло, что я представляю закон и порядок. Мое задание — найти преступницу и вернуть ее на планету особо строгого режима… с которой она сбежала. Забравшись в охранника и украв шаланду мусорщика. Полагаю, корабль вышел из строя, и гравитационное поле засосало его сюда. Должно быть, перед катастрофой она выкинула хранителя за борт и снова забралась в спору, а потом катапультировалась — вот такие дела.

— Но это не все, — сказал Роудс, сохраняя непроницаемое лицо. — Почему она преступница?

— После того, как ее планету освободили, она решила не подчиняться новым указаниям. Превосходным законам. И начала подстрекать себе подобных к сопротивлению, насилию и саботажу. Она просто-напросто дикий зверь.

— После того, как ее планету освободили? — Джесси не понравилось, как это звучит. — От чего освободили?

— От разорения, пустого расточительства и тупости. Видите ли, в ее мире существуют природные химикалии, чертовски ядовитые для всех других миров. Вот вы, ребята, не в курсе, а там повсюду идут маленькие войны — разрушаются альянсы, создаются новые, одна группа решает, что ей требуется планетарная система, другая из-за этого пылит. И так все время. — Монстр пожал плечами. — Ну, предположим, какой-нибудь умник-разумник решает прибрать яд к рукам и начать его распространение. Говорю вам, это дерьмо смертельно. Дрянь попадает в космос и даже может там накапливаться. Она пробивается прямо сквозь тело и растворяет кишки и кости в пюре. Мы освободили планету именно для того, чтобы не дать этой мерзости добраться до недоумков, которым несть числа. Все шло отлично, пока «она» не начала шуметь, строить из себя «революционерку» и говниться в том же духе. — Кусака покивал головой, хмурясь и морщась. — Она пытается вернуться, чтобы снова натворить бед — может быть, продать яд тому, кто предложит самую высокую цену.

Роудс не знал, верить или нет.

— Почему же ты не рассказал об этом раньше?

— Потому что ничего о вас не знал. Насколько мне было известно, вы ей помогали. Казалось, вы все охотней полезете в драку, чем пойдете на разумный разговор, ребята. — Кусаки впился взглядом в глаза Роудса. — Но я парнишка незлопамятный. Будем друзьями. Идет?

«Мэк Кейд провернул бы дело один в один так же, — подумал Вэнс. — Мягко стелет, да жестко спать». Обретя голос, шериф сказал:

— Полковник? Поко-мокоекому окон врекот.

Роудс увидел, как Кусака озадаченно моргнул. За искусственно созданным лицом, просматривая словарный запас, пошли крутиться колесики, однако уцепиться за сало «свинской латыни» не удавалось. На самом деле Вэнс сказал «По-моему, он врет».

— А ну-ка растолкуйте, — потребовал Кусака голосом, в котором звучал металл. Тон монстра снова стал чисто деловым.

— Мне надо посовещаться с остальными.

— Мужик, тут нечего совещаться. Либо мы заключаем сделку, либо нет.

— Нам требуется определенное время.

Кусака не шелохнулся, но собачья голова сердито затрепыхалась. Проползло семь или восемь секунд. Роудс чувствовал, как из подмышек катится пот.

— Дурите вы меня, ребята, — сказало существо. — Пытаетесь посадить в лужу. — Оно надвинулось на Роудса и, не успел полковник попятиться, как они оказались лицом к лицу. Ганнистон поднял револьвер и нацелился в голову монстра, а Вэнс положил палец на курок винтовки.

— Слушай, ты, — прошипел Кусака. Он дышал — поддельные легкие работали по-настоящему. В дыхании слышалось слабое урчание, словно за много миль от них шумела работающая на полную мощность домна, а воздух, который Кусака выдыхал в самое лицо Роудсу, вонял разогретым пластиком и металлом. Собака прихватила зубами рубашку полковника. — Игры кончились. Мне нужны хранитель и спора.

— Времени бы надо… побольше, — отозвался Роудс. Он знал — стоит отступить хотя бы на шаг или иначе выразить свой страх и нерешительность, и пальцы с зазубренными ногтями вцепятся ему в горло. — Нам надо ее найти.

— Я пытался быть дружелюбным, разве не так? — Указательный палец поднялся и скользнул по подбородку полковника. — Знаешь, у себя на корабле я создаю. Там у меня мастерская. Только дайте мне плоть, и я смогу творить… чудеса. — Снова появилась улыбка, всего в нескольких дюймах от лица полковника сверкнули игольчатые зубы.

— Я видел одно из твоих созданий. Летающее.

— Симпатяга, верно? Если хочешь посмотреть мою мастерскую, могу взять тебя подмышку и отнести туда прямо сейчас. Могу переделать тебя… сделать лучше, чем сейчас. Гораздо сильнее… и гораздо злее.

— Злости мне уже хватает.

Кусака гадко хихикнул. Звук был таким, словно у него в горле со скрежетом проворачивались колесики.

— Может и так, раз уж на то пошло, — согласилось существо, приподнимая левое запястье. В тело был утоплен «ролекс» с инкрустированным бриллиантами циферблатом и крохотной вложенной минутной стрелкой. — Полагаю, этот механизм отмечает ход времени. Я наблюдал за его работой. Который час?

Роудс молчал. Кусака ждал.

— Без трех два, — сказал полковник.

— Молодец. Когда это длинное копье сделает оборот и снова подойдет к прежней отметке, я вернусь. Если хранителя со спорой не будет, я создам особого клоподава.

— Но это же всего час! За такое короткое время мы не сможем ее найти!

— Это все, что у вас есть. Понятно, полковник военно-воздушных сил США Мэтт Роудс?

— Да, — ответил он и ощутил, как плечи холодным саваном окутывает гибель.

— Один час, — повторил Кусака. Повернув голову, существо уставилось на Ганнистона и револьвер, из которого капитан целился в него. — Хочешь схавать эту штуку?

Рука Ганнистона задрожала. Он медленно опустил пистолет.

— Думаю, теперь мы понимаем друг друга, — Кусака прошел к краю дыры, занес ногу над пустотой и остановился. В свете ламп глаза собаки вспыхнули красным огнем. — Один час, — подчеркнул он. — Подумайте о том, что я сказал.

Репликант канул во тьму. Они услышали, как он стукнулся о дно. Потом раздалось чавканье, словно монстр бегом помчался по залитому слизью тоннелю. Шум постепенно затих. Кусака ушел.

42. КРЕПОСТЬ

На минуту воцарилось молчание. В лучах света плавал дым. Потом Вэнс пробормотал:

— Я уж собрался пристрелить ублюдка! Стоило вам только словечко молвить, и я бы снес ему черепушку!

— Вот-вот, — сказал Роудс и стер со щеки струйку ползущей из пореза крови. Глаза полковника ввалились и были испуганными. — Чтобы вас разорвали на куски, а заодно и остальных. Том, который час?

— Без одной два.

— То есть на поиски Дифин и ее споры остается пятьдесят восемь минут. Придется разделиться и начать поиски.

— Стойте! — сказала Джесси. — Что это вы говорите? Мы выдадим Дифин?

— Совершенно верно. Вы придумали что-нибудь получше?

— Мы же говорим о моей девчушке.

— Мы говорим об инопланетянке, — напомнил Роудс. Внутри у полковника до сих пор все тряслось. Ноздри были забиты запахом разогретого железа. — Неважно, как она выглядит. По-моему, мы вляпались в такую историю, что лучше побыстрее уносить ноги.

— Я свою дочурку этому сукиному сыну не отдам! — поклялась Джесси. Том коснулся было плеча жены, желая успокоить ее, но она отпрянула. — Слышите? Нет!

— Джесси, либо погибнет Дифин, либо множество людей… ваших друзей. Я ни секунды не сомневаюсь, что Кусака может разорить весь город. Сейчас мне наплевать, зачем Дифин понадобилась Кусаке или что она натворила. Я просто хочу найти ее и спасти жизнь нескольким людям, если смогу.

— А как насчет жизни Стиви? — Глаза Джесси обожгло слезами, сердце бешено заколотилось, и она никак не могла вдохнуть по-настоящему. — Боже мой, мы же погубим моего ребенка!

— Нет, если сумеем найти Дифин и вернуть ее в спору. Может быть, тогда Стиви получит свободу. — Полковник был сыт по горло домом Крича: ему казалось, что стены надвигаются на него. — Очень жаль, но выбора нет. Вот что, шериф: сходим за вашим помощником, разделимся на группы и обойдем по очереди все дома. Пройдите по улицам, соберите добровольцев, если найдете. — Он понимал, что прочесать улицы в таком дыму и пыли практически невозможно, но другого выхода не было. — Может быть, ее видел кто-то из попавших в больницу… или она могла уйти за реку, на Окраину. Том, хорошо бы вам с Джесси заглянуть к себе домой, а потом пойти на восток по Селеста-стрит.

Том смотрел в пол. Он чувствовал, что Джесси наблюдает за ним.

— Да, — сказал он. — Сделаем.

— Спасибо. Что-нибудь минут через тридцать нам нужно будет встретиться и обговорить результаты. Как насчет «Клейма»?

— Отлично, — сказал Том.

— Хорошо. Давайте приступим. — Полковник, не дожидаясь остальных, вышел на улицу и направился к патрульной машине, припаркованной у кромки тротуара перед сивиком Хэммондов. За ним последовали Вэнс с Ганнистоном, потом — Джесси с Томом. Вэнс сказал:

— Лучше возьми вот это, — и сунул Тому винчестер. — Я прихвачу в конторе вторую винтовку. Вы там поосторожней, слышите?

— Ладно, — пообещал Том. Вэнс сел за руль, отъехал от бровки тротуара и повел машину обратно к центру города.

Джесси смотрела, как туман глотает удаляющиеся огоньки габаритных огней. Почувствовав дурноту, она пошатнулась, но Том подхватил ее. Она прижалась к мужу. На пыльных щеках промыли дорожки слезы.

— Не могу я, — слабо сказала она. — Господи Исусе, не могу я ее выдать.

— Мы должны. Послушай. — Том приложил к подбородку жены палец и заставил ее поднять голову. — Больше всего на свете я хочу вернуть Стиви — так же, как ты. Но если Стиви уже не вернешь…

— Нет! Дифин сказала, что она в безопасности!

— Если Стиви уже не вернешь, — продолжал Том, — жизнь для нас не кончается. У нас есть Рэй. У меня есть ты, а у тебя — я. Но если мы не разыщем Дифин и не передадим этой твари, погибнет множество людей.

Тут Джесси, почти ослепшая от слез, закрыла лицо руками.

— Мы должны, — повторил Том, распахнул перед ней дверцу машины и пошел садиться за руль. Джесси уже собралась проскользнуть в салон, как вдруг услышала приближающееся тарахтение мотора. В дыму засветилось желто-коричневое пятно фары. Мотоцикл, сообразила она.

Том медлил, сжимая ручку дверцы — возле машины затормозил Коди Локетт.

Парнишка сдвинул «консервы» на лоб. К рулю полоской электропровода была приспособлена обпиленная бейсбольная бита с торчащими из нее гвоздями: оружие из арсенала Щепов.

— Я ищу Вэнса и полковника Роудса, — сказал Коди. — Они должны быть здесь.

— Ты с ними только что разминулся. Они поехали в контору шерифа. — Том открыл дверцу и положил на заднее сиденье винчестер. — Кто тебе сказал, что они здесь?

— Я… это… наскочил на Рика Хурадо. Послушайте… — Взглянув на Джесси, Коди по красным опухшим глазам женщины понял, что она плакала. Толком не зная, как сказать, он ринулся напролом: — Я нашел вашу дочку.

Том онемел. Джесси подавила всхлип и выговорила:

— Где она?

— В форте. В смысле, в общаге. Там полно народу, так что она в норме.

Коди навсегда врезалось в память, какие лица сделались у Танка, Отравы и Бобби Клэя Клеммонса, когда он сказал им, что пацанка — вовсе не то, чем кажется. Они не верили, пока Дифин не заговорила — тогда-то челюсти у них и застучали о паркет. Вместе с Отщепенцами, присутствовавшими почти в полном составе, в здании собралось около двухсот человек, привлеченных электрическим светом. Коди устроил гостью, плеснул на ободранную лодыжку теплого пива, обмотал ссадины тряпкой и отправился на поиски Вэнса с полковником.

— Это… вы должны еще кое-что узнать, — сказал он. — То есть… в общем, она выглядит, как ваша девчушка, но… это не она.

— Мы знаем, — ответил Том.

— Да? Дядя, когда она сказала мне, кто она, я чуть не упал!

— Мы тоже. — Он взглянул на Джесси и увидел: жена уже знает, что он собрался сказать. — Надо сказать Роудсу. Мы можем перехватить его до того, как он уйдет из конторы шерифа.

— Том… пожалуйста… подожди, — сказала Джесси. — Почему бы сперва не поговорить с ней? Не попытаться заставить ее понять, что мы должны вернуть Стиви?

Том взглянул на часы. Было четыре минуты третьего. Он никогда не думал, что минутная стрелка может двигаться так быстро.

— Меньше, чем через тридцать минут, мы должны встречаться в «Клейме».

— Мы успеем поговорить с ней! Пожалуйста… По-моему, мы сумеем заставить ее понять это лучше, чем Роудс.

Взгляд Тома задержался на спешащей секундной стрелке, но мысленно он уже принял решение.

— Ладно, — сказал он и велел Коди: — Проводи нас к ней.

Он сел за руль, а Коди опустил очки и развернул мотоцикл.

В конце Трэвис-стрит на стоянке у общежития были как попало припаркованы с десяток легковых машин и пикапов. Две въехали прямо в подъезд. Подождав, чтобы Том с Джесси выбрались из «сивика», Коди, лавируя между машинами, провел мотоцикл к покрытой серым листовым железом двери. В ней, как во всех окнах первого этажа, была узкая смотровая щель.

— Открывай, Бобби! — крикнул он и услышал лязг многочисленных замков и засовов. Под стон петель, скрипевших так, словно открывались ворота средневекового замка, Бобби Клэй Клеммонс отворил тяжелую дверь, и Коди, взревев мотором, загнал мотоцикл внутрь, в безжалостное белое сияние прикрепленных к стене ламп накаливания. У лестницы, поднимавшейся на второй этаж, парнишка пинком поставил мотоцикл на тормоз. Через минуту появились Том (с винчестером) и Джесси.

— Запирай, — велел Коди. Бобби Клэй толкнул дверь, закрыл ее и задвинул все четыре засова.

Ни Джесси, ни Тому не приходилось бывать в общежитии Уинтера Т.Престона. Вдоль всего первого этажа шел длинный коридор с рядами дверей (некоторые были сорваны с петель), а треснутые оштукатуренные стены оглушали наскальной живописью, выполненной оранжевой и пурпурной краской. Дом пропах марихуаной, выдохшимся пивом и призрачными ароматами некогда живших здесь рудничных рабочих с семьями: смесью пота, сухого жара и подгоревшей еды. Впервые почти за два года по зданию эхом гуляли голоса не только Отщепенцев.

— Сюда. — Коди повел их вверх по лестнице. Второй этаж был зеркальным отражением первого, только через люк на крышу вела приставная лесенка. В коридоре сидели люди. Из некоторых комнат вытащили голые матрасы, чтобы лечь. Почти все были жителями Инферно, попалось всего семь или восемь латиноамериканских лиц. Тому и Джесси, которые шли следом за Коди, приходилось то переступать через беженцев, то обходить их. Свет выявлял знакомые лица: Вик Чэффин с женой Арлин, Дон Рингуолд с семьей, Ида Слэттери, Фрэсиеры, Джим и Пола Кливлэнд и многие другие. Комнаты тоже были переполнены. Нестройным хором хныкали младенцы. Кое-где переговаривались, но таких было немного; большинство оцепенело молчало. Некоторые спали сидя. Скученные в таком количестве тела нагнетали чудовищную жару. Пахло дымом.

Коди проводил их к закрытой двери, на которой над плакатом с изображением Билли Айдола красной аэрозольной краской было намалевано «Штаб» и «БЕЗ СТУКА НЕ ВХОДИТЬ». Коди в самом деле постучал. Открылось небольшое раздвижное окошко. Из него выглянули обведенные блестящими золотыми тенями зеленые глаза Отравы. Окошко закрылось, дверь отперли, и они вошли.