- Ну что же, - сказал доктор. - Шахрезаде надо и честь знать.
      Но на этот раз сам доктор оказался виновником бессонной ночи всего населения купе. Именно доктор начал спор, который оказался бесконечным.
      - Вам, Валя, я замечаю, не нравятся эти шарики? - Доктор по обыкновению тщательно заправлял постель.
      - Это просто ужасно... такое существование!
      - А чего же вы ожидали, Валя? Что шарики живут в уютных комфортабельных квартирах? Утром шар долго потягивается в постели, пьет там кофе со сливками, потом глубокомысленно сидит в кабинете и раскрывает тайны природы, а шариха хлопочет по хозяйству. Вечером со всем своим семейством, шар, шариха, шарята, катится - заметьте, катится - в какой-нибудь великолепный театр, да? И такая, знаете ли, там трагедия: старый шар, молодая шариха, на сцену вкатывается молодой, красивый шар...
      - Не издевайтесь, доктор! Я совсем не это имела в виду. Просто существование ваших шаров предельно скучное. В их жизни нет никакой красоты. Сами ваши шары мерзкие-премерзкие. Вообще вы из-за своего плохого настроения вырезали марсианам кишки, а потом и пошло...
      - Извините, Валя, это же вы дали направление фантазии. Ваш же Сережа обнаружил какие-то трубочки вместо туловища марсианина и пластмассовый шар вместо головы. Все это, Валя, ваша идея.
      - Да, но я думала, что трубочки и шар - это аппарат, а маленький, живой марсианин сидит в пластмассовом шаре, а совсем не...
      - Извините, об этом трудно было догадаться. Что касается до такого существования... то не думаете ли вы, что ваш протест - это протест дикаря против высшей культуры? Вы меня простите, Валя, но разве наш предок, пещерный житель, понял бы сразу вкус жизни современного большого города? Разве даже употребление вилки и ножа не отравило бы ему красоты жизни, как он ее понимал? Вам кажется бедной и однообразной жизнь этих существ? Да? Хорошо. Но согласитесь, дикарю из племени ньям-ньям, если такое вообще существует, покажется не менее скучной и однообразной жизнь современного европейского города, где можно есть человека лишь в переносном смысле слова. Разве не покажется, скажем, любому ньям-ньямцу, что ли, ваша культурная жизнь потерявшей всякую красоту?
      - Вы, доктор, любите парадоксы. Вы ужасный спорщик. И все-таки ваши шары мерзкие, и все это очень некрасиво. Разумные существа будут стремиться к красоте, будут, будут, будут...
      - Доктор, нельзя забывать о красоте жизни, - солидным басом вставил журналист - Забвение красоты отомстит за себя. Со временем, конечно.
      - Ну вот, заладили: красота, красота! Долбите и долбите... Знаете, от чего погибают дятлы? - спросил доктор. - Дятлы погибают от профессиональной болезни - сотрясения мозга. Я не знаю, что такое красота вообще, - продолжал доктор, что такое абсолютная красота. Могу напомнить слова Курбе: "Я говорю не об абсолютно прекрасном, так как я не знаю, что это такое. Оно мне кажется прекраснейшей из шуток". Вот представьте, Валя, я перед вами ставлю две фигуры - Аполлона и Сократа. - Доктор стукнул два раза кулаком по столику, как бы расставляя фигурки. - Кто из них, по-вашему, красивее?
      Валя представила себе бюст Сократа, стоящий у одной из колонн институтского вестибюля. Картошкой нос, вдавленная переносица, голый, грязный от пыли и паутины череп.
      - Вы сами можете ответить, - повела Валя плечами.
      - Сократ, да?
      - ?!
      - Значит, Аполлон. Валя, кроме шуток, скажите, почему, по-вашему, Аполлон красивее Сократа, почему?
      Доктор был серьезен и сосредоточенно ждал ответа.
      Когда Валя убедилась, что в вопросе нет никакого подвоха, она начала перечислять, загибая пальцы:
      - Во-первых, у Аполлона совершенно правильные черты лица...
      - Не понимаю, что значит "правильные черты", и не понимаю, почему они красивы, если "правильны". Художник Милле спрашивает в письме к Пеллоне: "Какое из деревьев прекраснее: прямое или кривое?" Мне лично нос Сократа кажется более красивым. Я без ума от сократовского носа! - Глаза доктора весело блестели.
      - Вы просто спорщик, вам только бы спорить, вам не нужна истина, - почти плача, отбивалась Валя.
      Доктор встал и зашагал по купе.
      - А хотите знать, почему нос Аполлона кажется нам красивее? Это просто наиболее типичный человеческий нос... Бывают носы, загнутые книзу, бывают носы, задирающиеся вверх. - Доктор кивнул на журналиста. - Это крайности. Средний, обычный нос... Нос без крайностей - это нос Аполлона. Так что, Валя, поживете среди шариков, привыкнете и найдете их по-своему красивыми, даже влюбитесь в какого-нибудь.
      В спор о крайностях включился журналист. Даже инженер не избежал этой участи. В общем, начался типичный русский спор - спор без конца, вплоть до утра, то затухающий, то разгорающийся. Даже доктор забыл про свои часы. Спать легли на рассвете, недовольные собой и друг другом.
      ДЕНЬ ШЕСТОЙ
      Встали поздно, с головной болью. Пришли в себя только к вечеру.
      - Не понимаю, Валя, - сказал доктор, - зачем вы приделали вашему герою ослиные уши. Вы что, в самом деле находите их красивыми? Удивительный вкус... Кажется, мы уже обкорнали марсиан полностью и забыли оставить любезные вам уши?
      - Ничего, - процедила сквозь зубы Валя. Она еще все дулась на доктора за ночной спор. - С ушами я все устрою в лучшем виде. Вам не придется за них краснеть.
      Как-то, отдыхая от работы, - продолжала Валя рассказ марсианина, - я прикрепил к своему шару нейлоновые уши, наподобие тех, которые были когда-то у древних марсиан. Эта единственная неровность на шаре, заключающем мой мозг, была мне чем-то приятна.
      Скоро стали "ушастыми" все мои сотрудники по Дворцу Судеб, и мода быстро распространилась по планете.
      Сам того не желая, я, оказалось, положил начало новому движению, быстро ставшему популярным на Марсе.
      "Назад - к природе!" - был девиз движения. У многих марсиан, кроме ослиных ушей, появились конечности и даже иногда не металлические. Начали рядиться в костюмы, вид которых сохранился в нашей памяти, и в этих костюмах толпами разгуливали среди еще уцелевших развалин прежних городов.
      Появились вожди этого движения, и главой их стал марсианин по имени Ти-Ит - поэт и историк. В свое время он прославился на планете своим, говоря деликатно, фривольным поведением.
      В этом движении он был экстремистом. Атавистические инстинкты всецело определяли его позицию. Он дошел до того, что проповедовал возвращение марсианам способности деторождения.
      Синклит был напуган быстрым ростом популярности нового движения.
      На специальном заседании Саво-На-Рола квалифицировал распространившуюся моду как вредную идеализацию далекого прошлого, зовущую назад к праотцам.
      Я был приговорен к вечному изгнанию. Приговор тут же был приведен в исполнение, и я оказался сброшенным, как Люцифер, в глубокую пропасть. Когда-то очень давно для экспериментальных исследовании на глубине более ста километров была сооружена лаборатория, и вот я оказался заточенным в этом мрачном убежище. Проходили годы, века, тысячелетия.
      Однажды у меня в камере появился шар-марсианин. Это был знаменитый Ти-Ит. Он говорил со мной на странно звучащем языке. Оказалось, что язык моей эпохи забыт, его Ти-Ит знает только "книжно". Часто я совсем не понимал своего собеседника.
      В сущности, в дальнейшем мое повествование представляет собой пересказ того, что сообщил мне Ти-Ит.
      Талантливый исследователь мозга по имени У-Ны-Лый много тысячелетий работал над проблемой роста мозговых клеток. В конце концов он разрешил проблему, соединив мозговое вещество разных индивидуумов. Ученый убедительно доказывал, что объединение двух или нескольких мыслящих существ мозговой тканью создает интеллекты потрясающей мощи и способностей. Несмотря на настойчивые призывы У-Ны-Лого к марсианам подвергнуться эксперименту, добровольцев не оказывалось. Проходили столетия, а идеи У-Ны-Лого так и не реализовались.
      Однообразные и тягучие выступления У-Ны - так его сокращенно называли наводили тоску на членов Верховного Синклита, а У-Ны, подвесив свой шар в воздухе, часами жевал нудные речи. Члены Синклита как-то научились его не слушать, и лишь по тому, что шар У-Ны начинал раскачиваться, аудитория знала, что оратор переходит к своему обычному предложению.
      Стремительный и экспансивный Саво-На-Рола терпеть не мог У-Ны. Все знали, что сейчас Председатель начнет нервно кататься по своему креслу, бросать нетерпеливые реплики. Эти реплики будут подхватываться оратором, методично и очень логично опровергаться. И так в течение столетий.
      В это время жили два известных сатирика, два разбойника пера - Го-Га и Ма-Го-Га. Они первые предложили себя в распоряжение У-Ны. И, когда их черепа соединились мозговой тканью, появились литературные произведения, заставившие всю планету содрогаться от хохота. Это была лучшая реклама идеям доктора У-Ны.
      Ученый быстро приобрел огромную популярность. После того как Саво-На-Рола погиб при испытаниях грандиозного фотонного взрыва, целью которого было расколоть одну планету на две части, доктор У-Ны был избран очередным председателем Верховного Синклита.
      Возникали образования из двух, трех, а затем в самые разнообразные комбинации шаров, напоминающие биллиардные пирамиды, ожерелья, гирлянды.
      Появились таланты редкостной силы.
      Но У-Ны оказался самым бездеятельным, самым бледным председателем Верховного Синклита. Со смертью Саво-На-Ролы У-Ны потерял всякую цель в жизни: тысячелетняя борьба с Саво-На-Ролой была, видимо, его единственной сильной страстью, питавшей его жизненные силы. У-Ны становился все более и более вялым и унылым. Его речи как председателя Верховного Синклита служили лишь благодатным материалом для сатирических упражнений Го-Ма-Го-Ги, как они теперь назывались.
      Однажды утром У-Ны был найден мертвым в своем председательском кресле. Врачи констатировали смерть от скуки. Это был единственный вид заболевания, которое в редких случаях еще поражало марсиан.
      К тому времени и возникшая мода на связки шаров стала как-то затухать: эти объединения нередко оказывались неустойчивыми. Со временем возникали внутренние разногласия, которые, как правило, кончались делением системы на прежние индивидуальности".
      - Вот видите, - сказала Валя, обращаясь к доктору, - и с ушами все устроилось, а вы ворчали; уши, уши... Теперь давайте ваши уши, продолжайте.
      - К сожалению, я не вижу ушей, за которые можно было бы ухватиться и тянуть нить рассказа, - размышлял вслух доктор, - хотя, кажется, в идеях У-Ны содержится логическое продолжение.
      "Да, действительно, возникшие связки марсиан оказывались недолговечными, но так было до тех пор, пока Председатель Синклита не выдвинул очень смелую идею. Эта идея, в сущности, определила последний этап нашей цивилизации.
      Председатель Синклита Бо-Дя-Га представлял собой к тому времени объединение из пяти индивидуальных шаров.
      - Вы спросите, а почему другие комбинации более блестящих индивидуальностей не достигли такого успеха, что и наши пять шаров? обратился однажды Бо-Дя-Га с речью к членам Синклита. - Анализируя богатый материал о природе творческой деятельности различных связок, мы пришли к выводу, что если бессмертные, входя в физическое объединение, забудут свои прошлые индивидуальности, то творческая деятельность интенсифицируется в необычайной степени.
      Более того, нами, то есть нашей пятеркой, разработаны эффективные мозговые операции, производимые усилием нашей мысли, отдаленно напоминающие гипнотические явления, которые дают абсолютную гарантию успеха.
      Как запись на магнитофонной ленте, стираясь, мгновенно исчезает бесследно, так всякая память, связанная с событиями, относящимися к прошлому данной индивидуальности, стирается, бесследно исчезает из сознания. И что замечательно, весь богатый опыт научного мышления и способность к ассоциативному мышлению остаются без изменения. Из памяти уходит что-то несущественное, относящееся к далекой истории нашей цивилизации, давно устаревшие знания.
      Появляется ощущение легкости мышления, так как мозговые клетки освобождаются от излишней загрузки и дают невиданные по богатству ассоциации образов.
      Разработанные нами методы эффективны. "Очищение памяти" действует безотказно.
      Перед нами открываются грандиозные перспективы, - продолжал Председатель. Предлагаю решительные меры: объединение мозга марсиан в единый Мировой Разум. Мы создадим архитектурный ансамбль, огромное здание и наполним его мозговым веществом всех марсиан, предварительно произведя операцию "Очищение памяти". Какие богатые возможности откроются перед нами в познании материи! На какие грандиозные мыслительные усилия будет способен Мировой Разум!
      Я спрашиваю, какие преимущества дает нам деление нашего общества на индивидуальности? Свобода механического передвижения друг относительно друга и нашей планеты? Наше общество стало обществом шаров, которые, кружась, подымая тучи пыли, бессмысленно носятся по планете. Но эти механические движения потеряли всякую целесообразность. Это атавистическая форма нашего существования, не связанная с нашей современной деятельностью. Разве наша мысль, двигаясь со скоростью света, отражаясь, не дает нам быстрейшую информацию о явлениях в любом месте пространства, чем движение?
      К чему эти бессмысленные механические перемещения мозгового вещества?! Я считаю своим долгом Председателя Синклита поставить вопрос о прекращении бессмысленного расходования энергии.
      Один из шаров, который уже давно беспокойно ерзал на своем месте, крикнул срывающимся голосом:
      - Подумайте, что он предлагает! Это смерть, это уничтожение народов Марса, это прекращение нашей истории. Я ни за что, ни за что не соглашусь на самоубийство! - кричал знаменитый член Синклита Ти-Ит.
      Заслуги Ти-Ита в области поэзии, истории и астрономии принесли ему всеобщее уважение.
      Бо-Дя-Га обвел мысленным взглядом собрание Синклита и, к его удивлению, обнаружил сильную оппозицию в многих колеблющихся. Председатель стал терять самообладание. Ему казалось, что гибнет лучшая идея его жизни.
      Началось нечто неописуемое. Члены Синклита уже давно разбились на два лагеря и вели дискуссии, которые с каждой минутой становились все ожесточеннее.
      В пылу дискуссий вспыльчивый Дэ-Эн послал уничтожающую мысль в череп Эн-Дэ. Череп Эн-Дэ раскололся, и его мозговое вещество испарилось. Ди-Ну, друг Эн-Дэ, обратным ударом уничтожил Дэ-Эна.
      Заседание Синклита слушала вся планета. Вскоре вся планета раскололась на два лагеря и представляла собой арену невиданной битвы. Шары испускали молнии концентрированной мысли, разящие мозговое вещество противников. Разорвались все связки. В безумном вихре носились шары по планете при вспыхивающих электромагнитных разрядах и оглушительных взрывах.
      Особыми боевыми доблестями выделялся сам Бо-Дя-Га. Он часто шел на прямой таран. Раздавался ужасающий треск близких электрических разрядов, но крепкий череп Бо-Дя-Ги выдерживал любые испытания. Наконец сторонникам Бо-Дя-Ги удалось совершить какой-то удачный маневр, в результате которого противники были окружены и уничтожены. Спасся только один Ти-Ит, который знал о существовании глубокой пещеры, так долго служившей мне убежищем.
      В этой битве было уничтожено много миллионов марсиан. Победители первое время не замечали исчезновения Ти-Ита, а потом, упоенные победой, видимо, его просто игнорировали.
      Наверху по всей планете шли торжества победителей, славились прозорливость и гениальность Председателя.
      Быстро росло грандиозное здание Мирового Разума.
      Синклит утвердил архитектурный проект здания, которое представляло собой грандиозный череп с глазницами - входом-выходом. Здание должно было вместить двадцать пять миллионов килограммов мозгового вещества - все, чем располагали оставшиеся в живых обитатели планеты.
      Когда здание Мирового Разума было готово, началось торжество, сопровождающее операцию заполнения. В гранитном кресле покоился Председатель. Каждый шар-марсианин проходил мимо гранитного кресла и получал от Председателя "очистительный импульс", стиравший индивидуальную память. Затем шар влетал в глазницу Здания Разума, вылетал опустошенным из другого отверстия в тут же испарялся голубоватой дымкой.
      Наконец операция заполнения была закончена. Председатель окинул мысленным взором пустынные здания вычислительных центров, давно заброшенный Дворец Судеб и исчез в темном отверстии грандиозного черепа.
      Сам я не был свидетелем этих событий. Я сидел одиноко в своей пещере и, как всегда, предавался воспоминаниям.
      Я знаю все только по рассказам Ти-Ита, который внезапно возник передо мной, слабый, почти без сознания. Ти-Ит сильно пострадал в этой последней битве. Он был погребен под грудой миллионов черепов. Победители, упоенные победой и одержимые грандиозной идеей создания Мирового Разума, не обратили на него никакого внимания.
      Из своего укрытия Ти-Ит мог наблюдать последние дни истории народов Марса.
      Я мало понимал из того, что рассказывал мне Ти-Ит. За многие тысячи лет моего изгнания культура марсиан ушла далеко вперед, и язык уже неизвестной для меня цивилизации стал иным.
      Только когда Ти-Ит разговаривал со мной на языке эпохи "Очищения от страстей", я иногда понимал его речь. Ти-Ит нередко жаловался на то, что невозможно перевести на этот древнейший язык содержание современных событий. Смысл современных научных теорий о строении материи и структуре Вселенной в популярном изложении Ти-Ита так и остался для меня недоступным, его длинные речи казались мне туманными и, правду говоря, бессмысленными. Из-за понятной боязни мы не решались подняться наверх. Так мы провели много лет. Как-то однажды Ти-Ит пришел в сильнейшее возбуждение: он волчком закружился по камере, внезапно остановился и торжественно произнес:
      "Я понял - мы свободны. Я понял, почему Мировой Разум оставил меня в покое: после операции "Очищения памяти" все относящееся к индивидуальностям забыто. В сознании Мирового Разума я не мятежник Ти-Ит, а просто маленький комочек организованной мыслящей материи. Наверх, на свободу!" И Ти-Ит вылетел из камеры. Я последовал за ним...
      Перед Петром Николаевичем в его спутниками возникла та картина, которую увидели Он и Ти-Ит. Возвышалась многокилометровая скала в форме грандиозного черепа. В ротовое отверстие черепа непрерывно вливалась струйка вещества энергетическое питание Мирового Разума.
      Струйки летели откуда-то издалека. Почти все горы Марса уже исчезли в этих струйках.
      - Прошло не менее тысячи лет нашего добровольного заключения, - продолжал Он. - Против наших ожиданий оказалось, что на планете еще существует жизнь. Зеленели сочные поля, бродили отары овец. Я с удивлением обнаружил марсиан эпохи Ле-Ко. Оказалось, что где-то в глубинных районах Марса чудом сохранился немногочисленный народ эпохи чревоугодников. Его цивилизация как-то законсервировалась и пережила все другие народы Марса.
      В полуразрушенном здании Дворца Судеб полным ходом шли восстановительные работы. Народ сохранил традиционное отношение к великому эксперименту.
      Как бывший главный конструктор Дворца Судеб, а затем хранитель Свитка, я был с радостью принят этим народом. Чтобы не смущать своим видом новых обитателей города, я стал носить их одежду.
      Конечно, пристальное наблюдение над тем, что происходит на Земле, невольно заражало наблюдателей земными интересами.
      Возникали известные симпатии к странам, народам, отдельным лицам. Возникало желание в чем-то помочь, предупредить: Свиток Судеб доступен каждому из нас. Но существовал непреложный закон: попытки вмешательства в судьбу землян караются уничтожением.
      Мировой Разум не обращал на нас никакого внимания. Видимо, в результате усиленной работы мысли этого грандиозного интеллекта вокруг черепа Мирового Разума на десятки километров образовалось особое электромагнитное состояние среды, которое делало невыносимым для всех живых существ пребывание в ней. Таким образом, возникла своего рода запретная зона, ограждавшая череп Мирового Разума. Народ Марса поклонялся ему как божеству, не будучи в состоянии понять его природу.
      К тому времени здания вычислительных центров, давно запущенные, стали постепенно разрушаться. Ти-Ит мне объяснил, что Мировой Разум, видимо, оказался столь совершенной мыслительной машиной, что механический мозг вычислительных систем стал излишним.
      Шли чередой столетия. Я непрерывно наблюдал Землю, знал на память события, людей, судьбы. Свитки Судеб медленно разматывались. Оставалось несколько месяцев до конца Свитка... Он кончался появлением людей на Марсе. Дальше судьбы людей и марсиан перекликались, а так как марсиане не имели возможности предвидеть свою собственную судьбу, то дальнейшие вычисления событий становились беспредметными. К этому времени мы обратили внимание на громоподобные раскаты, которые иногда раздавались в месте расположения Мирового Разума. Временами ослепительные молнии вспыхивали в направлении одного и того же участка неба.
      Ни я, ни Ти-Ит не понимали жизни Мирового Разума, его деятельности и устремлений, но внешнее проявление его активности стало нас беспокоить.
      Однажды Ти-Ит появился откуда-то сильно возбужденный, он волчком крутился между микрофильмами с записью Судеб. Я с опаской наблюдал за этой пляской. Ти-Ит мог произвести серьезные разрушения или создать большую путаницу в моем хозяйстве.
      - Я догадался! - кричал он взволнованно. - Я догадался. Мировой Разум поставил своей целью проникнуть за защитные сферы, окружающие Х-планету. Мы являемся свидетелями какого-то невиданного сражения там, вблизи Х-планеты.
      Мы поспешили укрыться в нашу спасительную пещеру. Едва мы ее достигли, как раздался потрясающий удар, который на время лишил нас сознания. Я очнулся раньше Ти-Ита. Он лежал рядом без движения. Постепенно я стал различать его бессвязную речь.
      По словам Ти-Ита, непосредственно перед ударом он ощущал движение мощного электромагнитного импульса, который направлялся на Марс и двигался с участка неба, где расположена планета X. Видимо, речь шла о каких-то ответных мероприятиях со стороны Х-планеты.
      Мы решились на разведку.
      Без всяких затруднений мы выбрались на поверхность. Вместо зеленеющих полей мы увидели взволнованное море красноватого песка. Исчезли полностью небоскребы вычислительных центров, грандиозного здания Дворца Судеб как не бывало. Мы беспрепятственно прошли былую запретную зону. Там, где возвышался Мировой Разум, курились небольшие дюнки красноватого песка. Только вот это гранитное кресло Председателя напоминало нам об исчезнувшей цивилизации. Ти-Ит и я - это все, что осталось от народов Марса. Исчезла атмосфера Марса. Теперь для вас я создал этот небольшой атмосферный оазис.
      Обследуя пространство невдалеке от места трагических событий, я обнаружил на дне глубокой лощины отрывки микрофильмов Свитка Судеб.
      Я тщательно очистил от грязи микрофильмы и поместил их в чудом уцелевшую древнюю пещеру. Убежище доисторического марсианина, она была в свое время тщательно законсервирована, превращена в музей.
      Пещера представляла собой глубокое и очень комфортабельное образование в массивной гранитной скале. Стены были покрыты хорошо сохранившимися примитивными рисунками наших отдаленных предков. Это удобное помещение я легко приспособил под свою лабораторию. И вот я, как прежде, днями просматриваю микрофильмы, электромагнитные щупальца моего мозга быстро обшаривают Землю, идентифицируя события и людей. Иногда внезапно появлялся Ти-Ит. Часто говорил о чем-то мне непонятном и так же внезапно исчезал. Его совершенно не интересовала моя деятельность.
      Как-то Ти-Ит мне сообщил, что у него есть неопровержимое доказательство в пользу того, что мы были свидетелями не убийства, а фактического самоубийства Разума. Что импульс, посланный Мировым Разумом в направлении Х-планеты, отразился от защитных сфер и поразил свой источник. Все это произошло, видимо, благодаря какой-то ошибке в расчетах.
      Однажды, к моему глубокому удивлению, я обнаружил отклонения земных событий от предначертаний Свитка Судеб. Иван Иванович должен был стать ассистентом профессора, а он, даже не защитив диссертации, бросил научную деятельность, уехал преподавателем биологии в какой-то школе. Появлялись все новые отклонения от Свитка. Профессор Андреев должен был со своими ближайшими сотрудниками появиться на Марсе, а он, оказалось, занялся совсем другим комплексом работ.
      Эти отклонения вывели меня из равновесия, и я, как теперь вижу, буквально потерял голову. Как я теперь понимаю, мне чисто рефлекторно хотелось восстановить порядок в течении земной истории, вмешаться в ход событий, как-то исправить их, заставив развиваться в нужном, то есть предписанном, направлении. Я лихорадочно действовал, но, по существу, бессмысленно метался в погоне за ускользающими событиями. К этому времени, по Свитку Судеб, на Марсе должна была образоваться колония людей со своим поселком. Но ничего подобного не случилось. И я, почти импульсивно исправляя ситуацию, перенес Орловку на Марс. Я действовал как в тумане в теперь понимаю всю нелепость совершенного.
      Отклонения в развитии земных событии от предсказанного в Свитке Судеб были столь неожиданны, что я просто растерялся. Видимо, сказалась контузия во время гибели Мирового Разума, и я не мог достаточно логически мыслить.
      Я развил лихорадочную деятельность, пытаясь вернуть события на предначертанный нами путь. Зачем? К чему? Теперь я и сам вижу нелепость моих попыток.
      На Земле я появлялся в человеческом образе, чаще всего в образе Ивана Ивановича. Образ Ивана Ивановича создавался соответствующим отражением видимых лучей. Еще миллионы лет тому назад в наших театрах широко использовался этот специфический способ имитации. Как для ваших артистов, имитирующих без грима какой-нибудь персонаж, требуется известное мускульное усилие, так и в нашем способе имитации мы должны держать наши органы электромагнитного излучения в известном напряжении.
      Иногда, поглощенный своими мыслями, я забывал об этом и тогда, видимо, пугал земных жителей своим "естественным" видом, к которому привык.
      Как-то, бродя по Земле, я заметил бедственное положение одного молодого геолога: он стоял по горло в глубокой луже и медленно засасывался илом. Я сообщил ему импульс, геолог мгновенно оказался под облаками, а затем я осторожно спустил его на Землю. Эти события не записаны в Свитке Судеб. Да и вы - жертвы моей растерянности.
      Мне остается только просить извинения, как говорят у вас на Земле.
      Я сегодня же постараюсь исправить все, что напутал.
      Марсианин умолк и глубже уселся в свое гранитное кресло. Все сидевшие вокруг на сухих песчаных дюнах встали, наступила неловкая минута прощания.
      Шофер давно мял кепку в руках.
      - Товарищ... э... - начал он заикаясь, - поедемте с нами на Землю, ей-богу! С такой-то головой, да вас на любое большое строительство возьмут, консультантом, с оплатой по самой высшей ставке... Ей-богу, договорились?
      Марсианин молчал.
      - Может быть, вы стесняетесь вашей физиономии? - продолжал неуверенно Миша. - Так у моего напарника еще почище будет, и ничего... Едемте!
      Марсианин отрицательно покачал головой.
      - Куда же вы денетесь? - спросил Юрий.
      - Никуда, - ответил марсианин.
      - Что же вы будете делать?
      - Мыслить, вспоминать прошлое.
      - Вот так, один на всей планете, сидеть и мыслить? - воскликнул Юра. Может быть, вам что-нибудь нужно? В чем-нибудь помочь?
      - Нет, мне ничего не надо.
      Наступила пауза, которая становилась все более тягостной.
      Группа, тихо ступая на носки, как в комнате тяжелобольного, начала двигаться к поселку.
      Иногда, оборачиваясь, она видели в красных лучах заходящего солнца одинокую фигуру марсианина, сидевшего на камне. Молчали...
      - Эх, жизня! - громким восклицанием нарушил общее молчание Миша, с сердцем вытирая грязь с ботинок у ступенечек дачной лестницы.
      По даче быстро семенила Матвеевна.
      - Миша-разбойник все время молчком подкладывает в холодильник свежие продукты. До чего, разбойник, додумался! Ночью, слышу, открывается дверца, смотрю, какой-то сверток подымается со стола в воздух и - юрк в морозилку. Свят, свят, говорю, рассыпься! Уж потом я сообразила, что это Миша. У нас никто, кроме Миши, не любит горчицы, а в холодильнике появилась целая банка, довольная своей догадливостью, заключила Матвеевна.
      Эту длинную тираду Матвеевны выслушали стоя, косясь на длинный накрытый стол, где стоял ужин.
      - Кстати, об ужине, - заметил доктор. - Сегодня мы заболтались и остались без ужина. Надо сказать, и Шахрезада порядком устала. Она прекращает дозволенные речи.
      - Однако вы, доктор, кровожадный. Вы и на Марсе устроили какие-то истребительные войны, - недовольно бросила Валя.
      - Впрочем, за уничтожение Мирового Разума я даже вам, доктор, признательна. Я думаю, и ночь спала бы плохо, если бы Мировой Разум не кончил своего существования.
      - Нет, я уверена, - твердила Валя, - будет все совсем, совсем по-другому. Человек будет красив и духовно и физически, всегда, всегда!
      Доктор в ответ пожал плечами:
      - В дальнейшем, в первые тысячелетия, я согласен. Но пройдут века Благоденствия, вы захотите жить тысячу лет и более...
      - Нет, нет, - настаивала Валя, - я уверена, что найдутся возможности неограниченного физиологического совершенствования организма, без уничтожения самого организма, и что история фантастической цивилизации в нашей повести порождена роковой случайностью, ошибкой физиолога Ню. Я думаю, что на Х-планете может быть действительно найдено другое решение проблемы бессмертия. Очень интересно знать, что стало с цивилизацией Х-планеты! Как они добились закодирования нестарения клеток своего организма? Как они избежали ошибки физиолога Ню?
      - Ну что ж, очень просто: возьмите обратный железнодорожный билет до Москвы, подберите подходящих спутников, и, может быть, за восемь длинных суток вы получите ответ на ваш вопрос, а с меня довольно,- закончил разговор доктор, закутываясь в одеяло.
      ДЕНЬ СЕДЬМОЙ
      К вечеру по привычке собрались в купе все участники затянувшегося рассказа. Рассказ, в сущности, был кончен. Правда, надо было вернуть на Землю Петра Николаевича с его группой, но все это не сулило каких-либо неожиданностей в развитии фабулы.