- С какой стати? Я что, впервые, что ли, вожу таких фрайеров в багажнике? Пока, вроде, ни один не окочурился.
      - Да открывай ты быстрей. Хватит трепаться, - потребовал баритон.
      Раздалось позвякивание, а затем звук вставляемого в замочную скважину ключа.
      Антон почему-то был уверен, что стоит открыться крышке багажника, как в лицо ему ударит яркий солнечный свет. Однако ничего подобного не произошло. Крышка поднялась, и на фоне темного звездного неба Стахов увидел силуэты двух склонявшихся над ним людей.
      - Жив? - поинтересовался баритон, и мучимый внезапно пробудившимся желанием освободить свой мочевой пузырь, Антон неожиданно для себя самого не то застонал, не то замычал.
      - Очухался, - удовлетворенно констатировал баритон.
      - А то! Ты что, думал, он будет спать до Второго Пришествия? насмешливо заметил первый голос.
      - Заткнись, живчик,( посоветовал баритон, - Вытаскивайте его, и давайте ко мне.
      Один из заслонявших звездное небо контуров исчез, и его место заняли два других. В ночной тиши раздался негромкий звук удалявшихся шагов.
      - Берите его за плечи, - распорядился уже знакомый усталый голос, - а я буду поднимать за ноги. ... Ну, взяли!
      Антона вытащили из багажника, больно ударив между делом задом о твердый металлический край, и затем без особого пиетета не столько опустили, сколько уронили на асфальт. Он снова застонал, пытаясь сдержать естественные позывы.
      Стояла тихая ночь. Причем, скорее всего, ночь южная. Антон сразу понял это по каким-то мимолетным признакам, которые, наверное, при всем своем желании не смог бы перечислить. Может быть, о том, что он оказался довольно далеко от родных мест, свидетельствовал какой-то по-особому мягкий, теплый и напоенный непривычными ароматами воздух. Может быть, это было не свойственное средней полосе многоголосое пение ночных насекомых и птиц, а может быть - все объяснялось необычной чернотой неба и удивительной яркостью звезд. Во всяком случае, Антон был уверен, что находится далеко южнее родного города.
      Привезшая его машина оставалась за спиной. Перед ним далеко вперед простилалась покрытая асфальтом ровная поверхность, казавшаяся в ночи практически черной. Под острым углом к его согнутому в коленях телу шла сплошная темная стена с неровным верхом. "Кусты и деревья", - понял молодой человек. Далее перпендикулярно этим зарослям, казавшимся в темноте на удивление густыми и чуть ли не сплошными, шел ряд редких невысоких столбов со светильниками наверху. Можно было предположить, что светильники освещали некую дорожку или дорогу. И этот освещенный путь вел скорее всего к тому дому, несколько освещенных окон которого виднелись впереди. Не туда ли его должны доставить?
      Анализировать ситуацию не было ни сил, не возможности. С его губ вновь сорвался стон.
      - Развяжи ты ему пасть, - кому-то приказал низкий усталый голос, и услужливые руки принялись отдирать от щеки Антона пластырь.
      Через пару секунд Стахов, давясь от внезапно прорезавшегося кашля, уже выплевывал изо рта какую-то отвратительную мокрую тряпку.
      - Быстрее! - потребовал он, не конкретизируя своего желания, и снова застонал.
      - Освободите ему руки и оттащите в кусты, - сообразил обладатель командирского голоса. - Да шевелитесь же вы! А то заставлю его вонючие штаны стирать.
      Стахову расстегнули наручники и, взяв его под мышки, поволокли в сторону кустов. После того, как освободили скованные за спиной руки, невидимые путы, подтягивающие ноги к спине, сразу ослабли. Однако затекшие от многочасовой неподвижности конечности никак не хотели подчиняться. Поэтому теперь его волокли по асфальту как длинную мокрую тряпку. Носки туфель противно скребли по асфальту, а по затекшему телу меж тем растекалась разносимая кровью приятная теплота.
      Антона подтащили к кустам, которые оказались тут не такими уж высокими и густыми.
      - Поднимайся, - приказал голос справа. - Ты что, думаешь, мы так тебя теперь и будем таскать? Поднимайся!
      Сильные руки с двух сторон потянули Стахова вверх, и он попытался встать на ноги. Однако они пока ещё отказывались служить ему. Поэтому сопровождающие позволили молодому человеку опуститься на колени на краю неглубокой канавы, проходящей как кювет вдоль линии кустов.
      Когда человек справа отпустил его плечо, Антон чуть было не упал вперед.
      - Да держись ты, падаль! - брезгливо заметил сопровождающий слева. - И пошевеливайся. Чего замер?
      - Да он ждет, когда ты ему ширинку расстегнешь, - хохотнул человек справа. - Помог бы человеку, Витек.
      - Да иди ты... - ругнулся тот, кого назвали Витей. - Сам помогай.
      Неожиданно Антон получил крепкую затрещину.
      - Давай, делай свое дело, - потребовал парень справа. - Мы не намерены тут с тобой прохлаждаться целую ночь.
      Расстегнуть молнию Антону удалось не сразу. Лишь с третей или четвертой попытки его одеревеневшие пальцы смогли схватиться за застежку и расстегнуть её. А затем, затем последовали минуты несказанного блаженства. Они длились так долго, что Витек не выдержал и восторженно заржал.
      - Слышь, Коль! Вы что - пивом его в дороге поили, что ли? поинтересовался он.
      - Ага. И кока-колой. С вишневым пуншем.
      - Почему с вишневым?
      - Потому что не было его любимого малинового.
      - Врешь ты все. Льет-то он как после малинового, - снова засмеялся Витек.
      - Вот те крест, с вишневым! А если не веришь, попробуй на вкус.
      Наконец, Стахов был готов и без понуканий вновь занялся своей молнией.
      - Ну что, теперь ты весишь как минимум на пяток килограммов меньше, констатировал Николай. - Думаю, сможешь и на ногах устоять.
      С помощью тянущих его за подмышки рук Антону удалось подняться. Его слегка "вело". Несмотря на это он все-таки мог уже держаться на ногах без постоянной помощи.
      - Ну вот и молоток! - похвалил его Николай и добавил, назидательно обращаясь уже к своему приятелю, - Видишь, Вить, как много значит вовремя данная оплеуха?
      - Вовремя выпущенная пуля может быть ещё полезнее, - поправил приятеля Виктор. - Особенно, когда дело касается таких вот здоровых "лосей".
      Провожатые Антона и сами были далеко не низкорослыми ребятами. Один скорее всего Николай - даже показался Стахову более высоким, чем он сам. Второй был лишь на пару сантиметров ниже.
      - Пуля хороша не как средство перевоспитания, а как свидетельство его бесплодности, - философски заметил Николай и подтолкнул Антона. - Да ты иди, иди. Живее переставляй костыли-то свои.
      Стахов попытался сделать шаг и чуть не упал.
      - Подожди, - потребовал Николай, который, судя по всему, являлся тут старшим. - Подожди, я срежу шнур.
      Антон поглядел вниз и увидел, что его щиколотки связаны бечевкой, на длинном отрезке которой покоилась его левая нога. Николай тем временем нагнулся и Стахов увидел, как почти одновременно с негромким звуком выброшенного лезвия, клинок блеснул почти у самой земли. Через пару секунд шнур был срезан и Николай, собрав его с травы, швырнул за канаву в кусты.
      Слегка подпирая Антона с двух сторон плечами, его провожатые направляли Стахова через широченную асфальтированную площадку в сторону стоявшего под одним их фонарей человека.
      - Нужно у Петровича дополнительный выходной потребовать, - заметил шедший справа Николай и после секундной паузы пояснил, - За непредусмотренную договором работу медбрата.
      - А чего ж не потребовать? Потребуй. Конечно потребуй, - хмыкнул Виктор. - Только вместо дополнительного выходного он тебе впендюрит работу ассенизатора. Будешь детским совочком снимать дерн с канавы, над которой наш "приятель" только что отводил душу...
      В свете фонаря стоял крепкий мужчина лет сорока пяти - пятидесяти от роду. Мужчина был абсолютно лыс. Во всяком случае Антону показалось, что на его круглом блестящем черепе с выпуклыми надбровными дугами не оставалось никаких признаков естественной растительности. Как можно было догадаться, это и был Петрович. Он неспеша повернулся на звук шагов и подождал, когда в падающем сверху свете окажутся его помощники с пленником.
      - Ну что, пришел в себя наш мoлодец? - оглядывая стоящего перед ним Антона поинтересовался он.
      Было ясно, что Петрович ни от Антона, ни от кого другого не ожидает ответа. Скорее, он адресовался к самому себе и самому же себе собирался через несколько мгновений дать ответ. Просто ему вначале следовало сообразить, как этот ответ будет звучать. Несколько выпученные спокойные глаза не слишком внимательно оглядели пленника. По всей видимости, обладатель выпученных глаз остался довольным своим осмотром. По крайней мере, он одобрительно бросил "ну-ну", и затем приказал: "Пошли".
      Повернувшись, мужчина направился по неширокой дороге к расположенному от них метрах в пятидесяти дому. Остальные последовали за ним. Однако через пару шагов Петрович остановился и большим пальцем левой руки молча показал - "проходите дальше". Антон обратил внимание, что теперь идущие с двух сторон провожающие не столько поддерживали его за руки, сколько держали за них.
      На свежем воздухе голова уже не болела столь сильно. Да и на ногах он держался уже достаточно уверенно. "Рискнуть? - мелькнула шальная мысль. Вдруг получится?" Однако по здравым размышлениям молодой человек решил пока повременить. Шансы на то, что ему в его состоянии удастся "выключить" двух здоровых и явно натренированных бойцов, а также идущего сзади Петровича были близки к нулю. Его куда-то вели, значит, "еще не вечер". Значит, ещё есть надежда на то, что фортуна улыбнется ему.
      Они подошли к дому. Из-под нависавшего над входом огромного эркера рассеянный свет падал на четыре широкие ступени, выполненные в форме полукругов постепенно уменьшающегося радиуса. За ними была застекленная дверь с большой удобной ручкой, идущей сверху вниз и слева направо.
      Пройдя несколько вперед, Виктор распахнул дверь. "Давай, топай" - за локоть подтолкнул Антона вперед Николай, и Стахов прошел в большой неярко освещенный холл.
      Тут все выглядело новым и сверкающим. Судя по всему, дом был отстроен и заселен совсем недавно. Об этом свидетельствовала не только абсолютно новая мебель, но и специфический запах, свойственный всем недавно обжитым новостройкам. Тут пахло сложной смесью штукатурки, дерева и кожаной обивки диванов и кресел.
      Стахов сразу отметил, что владелец этого особняка отличался пристрастием к канцелярщине, ибо обстановка внизу напоминала скорее о гостинице, нежели об "уютном семейном гнездышке", либо о дачном особняке. Покрытые хромом трубчатые поверхности, кожа, блестящие светильники - все это как нельзя более подходило для официального дома приемов или для какой-нибудь ультрасовременной охотничьей или рыбачьей базы для чиновников высокого полета. Слева и справа на второй этаж вели изящные лестницы. Они казались столь воздушными, что представлялось невероятным, чтобы по ним можно было подниматься не только взрослым людям, но даже и детям. И тем не менее, в конце левой лестницы как бы висел между этажами человек. Стахов заметил его лишь тогда, когда тот заговорил.
      - Ну наконец-то, - прозвучал сверху уже знакомый Антон баритон. - А я уже было решил, что что-то случилось.
      Сказано это было таким тоном, каким гостеприимный хозяин упрекает за опоздание необязательного гостя.
      - Все в порядке, - заверил Петрович господина, продолжавшего оставаться посреди лестницы.
      - Поднимайтесь ко мне, - распорядился обладатель красивого баритона и, повернувшись, направился по лестнице вверх.
      Мужчина был невысок ростом и отличался, как показалось Антону, довольно хрупким телосложением.
      - Чего стоишь? - слегка подтолкнул Стахова в плечо Николай, - Хозяин приглашает тебя наверх. - Охранник помолчал немного и добавил, - В кабинет. Так что иди.
      Все так же молча, зажатый между двух охранников, Антон пошел к лестнице. Несмотря на кажущуюся воздушность, лестница оказалась весьма прочной. Во всяком случае, поднимаясь по ней, Стахов не ощущал даже малейших вибраций. И это несмотря на то, что по легким ступеням одновременно шли четверо мужчин, самый легкий из которых наверняка весил не менее восьмидесяти пяти килограммов.
      Лестница вела на галерею, ограниченную легкими перилами и представлявшую собой в плане нечто вроде полого внутри - как рама от картины - огромного прямоугольника, над которым скошенным "шатром" покоилась прозрачная крыша. На одну из длинных сторон "рамы" выходили две двери, между которыми вглубь здания вел коридор. На противоположной стороне в широком эркере стояли ящики с невысокими растениями. На правую короткую сторону выходила закрытая дверь. На стенах галереи висели картины. В простенках стояли все те же кожаные кресла и диваны.
      - Сюда, - Николай направил Антона к расположенной левее коридора двери. - Проходи, гость ты наш ненаглядный.
      Стахов молча повиновался.
      - Я, наверное, пойду спать, - объявил шедший позади Петрович и, судя по звуку, сладко зевнул. - Если что - разбудите...
      Когда прошедший вперед Виктор распахивал дверь, Антон успел заметить, как Петрович проследовал в коридор.
      За дверью находился большой - достойный крупного работника государственного масштаба - кабинет. По левой стене находились два окна колоссальных размеров. Окна шли от потолка до самого пола. Теневые шторы были раздвинуты, и Антон увидел сверху освещенную фонарями неширокую асфальтированную дорогу, по которой несколько минут тому назад его подводили к дому. Между окон был простенок, у которого стояла пара кресел. Справа вдоль стены теснились высокие шкафы. В средине стены была ещё одна дверь, выводившая, очевидно, в коридор.
      - Ну что же вы остановились? - повернулся к вошедшим стоявший у дальнего окна человек. - Проходите, уважаемый господин Стахов. Проходите.
      Хозяин кабинета обошел огромный стол и занял за ним место в кресле. Продолжавшие стоять по обе стороны от Антона провожатые подтолкнули его вперед и вместе с ним подошли к столу.
      Теперь Стахов мог разглядеть человека, организовавшего его похищение. А в том, что именно этот невысокого роста сухощавый господин был виновен в последних его злоключениях, у него практически не было ни малейших сомнений.
      ГЛАВА 14
      Возраст обладателя хорошо поставленного голоса Антон оценил приблизительно в сорок пять лет. Несмотря на теплый вечер и поздний час человек этот был одет в отлично пошитый темно-серый пиджак с галстуком.
      У хозяина кабинета было асимметричное удлиненное лицо с длинным слегка искривленным носом и с широким тонкогубым ртом. Левый уголок рта слегка изогнулся вниз в какой-то застывшей гримасе капризной брезгливости. Контрастируя с приветливым тоном, которым он обратился к Антону, его светло(серые глаза глядели внимательно и холодно. Так обычно смотрят на объект - на непонятную находку, на попавшуюся в ловушку мышь или же на покупаемого с кулинарными целями барашка, но никак не на человека. У Антона даже пронеслись в уме написанное им некогда четверостишие:
      На тропе лежит червяк,
      И на солнце корчится.
      Раздавить его, иль как?
      Сам, дурак, ведь просится.
      И теперь сидевший за столом человек смотрел на него именно так скучающе и оценивающе, как бы взвешивая пока неизвестные собеседнику "за" и "против", от которых зависела его жизнь. По всему чувствовалось, что этот господин привык командовать и принимать решения. И сейчас ему явно доставляла удовольствие эта затянувшаяся пауза, когда стоявший перед письменным столом молодой человек конечно же должен был испытывать перед устремленным на него испытующим взглядом известное замешательство. И, верно, Антон отвел взгляд. Но отвел он его только для того, чтобы, сделав несколько шагов вправо, сесть на легкий стул из неизбежной тут хромированной трубки и (имитации?) кожи.
      - Куда?!! - возмутился было оставшийся стоять перед столом Николай.
      - Оставь, - хозяин кабинета успокаивающе слегка приподнял с поверхности стола правую ладонь и затем вновь опустил её на место. - Пусть себе...
      Он помолчал немного и все тем же несколько скучающим тоном оповестил:
      - Сегодня нам с вами, Антон, предстоит решить несколько достаточно важных для вас вопросов.
      Сидевший за столом мужчина замолчал, явно ожидая со стороны Антона проявления интереса. Однако молодой человек никак не реагировал, он был занят поиском более удобной позы.
      - Вы не против, что я обращаюсь к вам по имени? - прервал затянувшуюся паузу хозяин кабинета.
      Молодой человек лишь слегка пожал плечами.
      - Меня зовут Владиславом Андреевичем, - счел необходимым представиться элегантный господин. - И я давно искал возможности побеседовать с вами.
      - Угу, - кивнул Стахов. - Понимаю. Из-за чрезвычайной занятости у вас просто не нашлось времени позвонить мне. Поэтому меня чем-то оглушили и с комфортом доставили сюда. Как овощи с рынка - в багажнике.
      - У меня были основания полагать, что наш разговор будет существенно более плодотворным при непосредственном контакте. - Левый уголок рта у Владислава Андреевича слегка дернулся и ещё более опустился вниз. - А потом, видите ли, мне хотелось бы, чтобы после нашего разговора вы ещё пару дней погостили у меня.
      - Я почему-то так сразу и решил, что меня привезли сюда на званый ужин... в дружеской компании.
      - Вы зря иронизируете, молодой человек, - несколько раздраженно заметил хозяин кабинета. - Действительно, мнe нужно было, чтобы вы появились здесь. И вас привезли сюда.
      Чувствовалось, что Владиславу Андреевичу не очень нравится слишком независимая реакция Стахова, а потому он счел за благо напомнить, ктo здесь является хозяином.
      - Коль скоро меня пригласили погостить, я вначале предпочел бы привести себя в порядок, а затем хорошенько выспаться. Перед важной беседой, - заметил Антон.
      - Увы. Боюсь, разговор наш должен состояться до вашего отдыха.
      И снова возникла пауза, в течение которой Владислав Андреевич и Антон несколько секунд не отрываясь смотрели в глаза друг другу. Это напоминало детские соревнования - кто кого "переглядит".
      - Дело в том, что я хочу дать вам поручение, - первым сдался хозяин кабинета.
      - А почему вы решили, что вправе поручать мне что-то? Почему я должен что-то делать для вас?
      - Могли бы, кажется, и догадаться, - изображая легкое разочарование, пояснил господин за письменным столом. - Потому что от этого зависят жизнь и судьба ваших близких. Да и ваша, естественно, тоже.
      - Вы хотите сказать, что...
      - Что жена ваша и дочь находятся... тоже в гостях.
      У Антона внезапно снова нестерпимо заболела голова. Он упер локти в колени и зажал вески между грязных ладоней. Посидев несколько секунд в этой позе, он вновь выпрямился и откинулся на спинку удобного стула.
      - Откуда мне знать, что ты не врешь? - внезапно переходя "на ты", спросил он.
      - Вы, молодой человек, забываетесь, - вкрадчиво бросил Владислав Андреевич и пальцами левой руки потрогал узел галстука.
      - Да шел бы ты... - и Антон резко поднялся со стула.
      Тут же рядом с ним оказались Николай и Виктор. Антон немного помедлил и затем вновь сел.
      - Если хотите, я могу показать вам несколько фотографий, - предложил своим бархатистым голосом Владислав Андреевич.
      - Показывайте.
      Элегантный господин выдвинул ящик стола и достал из него обычный желтый конверт из тех, что вместе с выполненным заказом дают во всех проявочных. Тут же, не дожидаясь распоряжений, к нему подошел Виктор и взял конверт, чтобы предупредительно передать его Стахову.
      Антон вытащил из конверта пяток цветных фотографий. Прежде чем просмотреть их, он на долю секунды прикрыл глаза, и лишь после этого перевернул стопку фотографий изображениями вверх. На первой из них он увидел жену и дочь в абсолютно незнакомой для него обстановке. Судя по всему, они находились в довольно уютной квартире. Обе сидели на диване. Жена положила руку на плечо дочери. Лицо Лиды было сосредоточенно-печальным. Ника же казалась как всегда беззаботно веселой.
      - Когда были сделаны эти фотографии? - поинтересовался Антон.
      - Совсем, совсем недавно.
      "Странно, - подумал молодой человек. - Ника тут выглядит абсолютно здоровой", - и он переложил первую фотографию под низ стопки.
      На второй фотографии можно было видеть, как некто, чье лицо он не мог разглядеть, помогает жене выйти из задней дверцы темно-серого "Мерседеса" с тонированными стеклами. У машины, так же спинами к снимавшему, стояли трое крепких ребят. На третьей фотографии Ника удобно устроилась у матери на коленях. Девочка уткнулась ей носиком в плечо, а потому выражения её лица Антон видеть не мог. Еще на одной фотографии стоявшая у покрытой деревянными панелями стены Лида держала дочь на руках. Судя по всему, девочка уже засыпала, и жена собиралась перенести её в постель. На последней фотографии спящую Нику из рук матери принимал мужчина. И опять нельзя было разглядеть его лица. Антон подержал несколько мгновений последнюю фотографию перед собой, а затем добавил её к другим и аккуратно положил всю стопку назад в конверт.
      - Как вы могли убедиться, ничего страшного с вашими близкими не произошло, - заметил наблюдавший за ним господин. - И - поверьте мне наверняка не произойдет, если вы не будете делать глупостей.
      - Так о чем вы хотели меня попросить? - спросил Антон.
      - Это нужно понимать так, что теперь вы готовы выполнять мои поручения? - Владислав Андреевич покривил губы в улыбке и снова потрогал пальцами левой руки узел галстука.
      - Зависит от того, что бы вы хотели поручить мне.
      Некоторое время хозяин кабинета молча смотрел на своего собеседника.
      - Ладно, - пожевав тонкими губами, наконец промолвил он своим красивым баритоном. - Я думаю, вы достаточно хорошо осознали ситуацию. А чтобы вы прочувствовали её ещё лучше, добавлю, что в наших руках находится и ещё одна дорогая вам особа. Я имею в виду вашего "домашнего доктора" Викторию.
      - Что!?? Неправда!
      - Пусть посмотрит... - Владислав Андреевич вытащил откуда-то очередную стопку фотографий, бегло просмотрел их и бросил одну из них на стол.
      На этой фотографии у стены с осыпающейся штукатуркой была запечатлена Виктория. Глаза её были широко раскрыты. На левой скуле ясно просматривалась небольшая ссадина. Девушка испуганно подняла правую руку к лицу. Казалось, будто она хочет прикрыть глаза от неожиданной вспышки.
      - Сволочи!
      - Я не люблю, когда при мне выражаются.
      - Плевать я хотел на то, что ты любишь, а чего нет, - зло глядя на человека за столом, бросил Антон
      - Николай!
      В следующее мгновение сильнейшая оплеуха сбросила молодого человека со стула, и на него обрушился шквал ударов. При этом били в основном ногами. Антон "сгруппировался", стараясь в первую очередь защитить лицо и нижнюю часть живота.
      - Довольно, - прозвучала очередная команда. - Посадите его на стул и выйдите за дверь.
      Стахова подхватили под мышки и усадили на стул.
      - Надеюсь, вы поняли, - играя своим выразительным голосом, выговаривал продолжавший сидеть за столом господин, - со мной лучше не ссориться. Будьте разумным, и все закончится хорошо. И для вас, и для ваших близких.
      Антон молча глядел на слегка развернувшегося в его сторону Владислава Андреевича и думал о том, что теперь, когда они остались в кабинете вдвоем, ситуация ещё может кардинально поменяться. Но, будто читая его мысли, господин за столом вновь выдвинул ящик стола и извлек из него пистолет.
      - Я знаю, человек вы миролюбивый, - кладя оружие перед собой, заметил он. - И все-таки, если вам вдруг захочется сделать глупость, на всякий случай имейте в виду, - я ежедневно упражняюсь с этой игрушкой в тире. Так что...
      - Я понял.
      - Тогда поговорим о наших делах, - Владислав Андреевич замолчал, и как бы между делом слегка коснулся пальцами узла галстука.
      Антон отметил про себя, что этот жест скорее всего говорит о том, что его собеседник тоже не совсем спокоен. Во всяком случае, такое внимание к галстуку свидетельствовало далеко не о безупречном состоянии нервов этого внешне спокойного господина.
      - Так чего же вы от меня хотите? - устало поинтересовался Стахов.
      - Во-первых - абсолютного повиновения. Повторяю: в этом случае я готов гарантировать, что ни с вами, ни с вашими близкими не случится ничего плохого.
      - Почему я должен верить вам?
      - Потому, что вам не остается ничего иного, - слегка улыбнулся человек за столом. - А кроме того и потому, что, как вы вскоре поймете, не в наших интересах, чтобы с вами и теми, кто вам дорог, произошло что-нибудь плохое.
      И вновь на некоторое время в комнате воцарилась тишина. Антон сидел, слегка откинувшись на спинку стула, и ждал, когда хозяин кабинета соизволит продолжить разговор. Тот же рассеянно смотрел на свою руку, пальцы которой негромко отбивали какой-то ритм на рукоятке пистолета.
      Стахов невольно обратил внимание на то, что его собеседник сказал о "наших" интересах. Либо он страдал комплексом величия, либо ему приходилось считаться ещё с чьими-то интересами. В последнем случае следовало предположить, что у него имелся либо компаньон, либо - даже - начальник.
      - Если ничего не изменится в ближайшее время, - продолжил меж тем Владислав Андреевич, - вам придется помочь нам устранить вашего приятеля. Я имею в виду Филимонова.
      - Да вы с ума сошли! - не удержался от восклицания Стахов.
      - Не больше, чем вы. И не уверяйте меня, что этот уголовник значит для вас больше, чем ваши близкие. Кстати, не забывайте, что если вы нас к тому вынудите, мы можем заняться ещё и вашей матушкой. Пока что мы решили не беспокоить её.
      - Ну вы и...
      - Снова напоминаю, что судьба ваших родных зависит только от вас. И если все-таки с ними что-нибудь случится, то именно вы в первую очередь будете в ответе за это. - Прежде чем продолжить, господин за столом слегка прокашлялся. - Кстати, устранение Филимонова делает вас единственным владельцем вашей фирмы. А это - гарантия счастливого будущего всего вашего семейства. Так что, как видите, мы печемся о ваших интересах.
      - Вы просто на удивление заботливы, - хмыкнул Антон. - Вот уж никогда бы не подумал, что на свете есть люди, до такой степени обеспокоенные моим экономическим благополучием...
      - Ваше благополучие - наше благополучие.
      - Ну естественно! Иными словами, мне придется делиться своими доходами с вами, - констатировал Антон. - Понятно. - Он помолчал немного. - Но тогда не поясните ли вы недогадливому - что в этом случае дает вам право так пренебрежительно отзываться об уголовниках?
      - Ничего и никому вам не придется платить, - покачав головой, собеседник Стахова вновь проверил, на месте ли его галстук. - Запомните это. Никто не претендует на ваши доходы. Но со смертью вашего приятеля воздух в городе станет существенно чище. И, поверьте мне, очень многие вздохнут с облегчением.
      - Вот никогда бы не подумал, что такое возможно. Это ж надо - для знакомства с благородным альтруистом, пекущемся исключительно об общественном благе, меня "отключают" и доставляют в багажнике буквально черт-те куда...
      - Не надо юродствовать, - слегка нахмурился Владислав Андреевич. - Не стоит. ... Кстати, можете не беспокоиться и о том, что без Филимонова вас обложит данью кто-нибудь еще. В этом плане для вас ничего не изменится. Мы побеспокоимся об этом.
      - Чем же это я заслужил такое расположение? Ради чего вы вдруг решили облагодетельствовать меня?
      - Экий вы, оказывается, любознательный молодой человек! Ну хорошо. Скажем так - вы помогаете нам избавиться от Филимонова. И мы понимаем, что подобная услуга должна быть оплачена, причем оплачена хорошо. Такой ответ вас устраивает?
      Антон пожал плечами и отметил про себя, что его собеседник снова говорил во множественном числе - "мы". Хотя стоило ли удивляться? Наверняка речь тут шла о большой и хорошо структурированной организации. Но в таком случае - почему они сами не "убрали" Мишку? Хотя - они уже пытались убрать его. Очевидно, теперь хотят действовать наверняка.
      Немного помолчав, Антон заметил:
      - Насколько я понимаю, Игоря Снитко "ликвидировали" также вы. А ведь он не был уголовником. И никому не сделал ничего плохого. Он просто честно делал свое дело. И несмотря на это...
      - Я мог бы сказать, что не понимаю, о чем вы говорите. Но врать не буду. - Владислав Андреевич вновь поправил левой рукой узел галстука. - Мне незачем объяснять вам, что в жизни не все так просто. Помимо черного и белого, как вы знаете, есть ещё и полутона. И если Снитко погиб, то для этого, поверьте, были весьма основательные причины.
      - Не сомневаюсь, что моя смерть будет оправдываться причинами не менее вескими, - криво усмехнулся Антон.
      - Я уже объяснил вам, что вы нам нужны живым. "Убрав" Филимонова, вы автоматически становитесь нашим человеком, на которого в любой ситуации мы сможем положиться целиком и полностью. И в этом качестве вы нас более чем устраиваете.
      - Тогда позвольте поинтересоваться: а почему именно я? Чем это я заслужил такую честь?
      - Увольте, - покачал головой элегантный господин. - Не сейчас. Когда-нибудь вы это наверняка узнаете. Но только не сейчас.
      И снова на некоторое время в воздухе повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь едва слышимым звуком работающего кондиционера.
      - Я могу подумать? - спросил Антон.
      - Да, конечно. Но не более, - хозяин кабинета поглядел на часы, - не более пяти минут. Через десять минут я уже должен буду сообщить о вашем решении тем, кто ждет моего звонка. - Владислав Андреевич неожиданно поднялся и оперся обеими руками о стол. - Не забывайте, пожалуйста, что сейчас вы решаете не только свою судьбу. Вы также решаете судьбу своих близких. И имейте в виду - если вы решите схитрить, если попытаетесь водить нас за нос, они наверняка погибнут.
      - Боюсь, вы не оставляете мне выбора.
      - Я так и полагал, что вы будете вести себя, как разумный человек, удовлетворенно заметил своим красивым баритоном Владислав Андреевич.
      Не успел он закончить фразы, как открылась дверь, и в кабинет вошли Николай с Виктором. "Очевидно, он нажал какую-нибудь кнопку и тем самым подал звуковой или световой сигнал", - понял Антон.