Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Мартовскіе дни 1917 года

ModernLib.Net / История / Мельгунов Сергей Петрович / Мартовскіе дни 1917 года - Чтение (стр. 12)
Автор: Мельгунов Сергей Петрович
Жанр: История

 

 


интересно было в новой уже роли побывать в той самой кр?пости, гд? я полгода просид?л заключенным. Автомобили были приготовлены только поздно вечером, и перевод арестованных состоялся глубокой ночью. В пяти автомобилях мы везли 12 министров. На мою долю пришлись б. мин. вн. д. Макаров и б. мин. юстиціи Хвостов . В автомобиль нас было четверо — два арестованных министра, солдат с наведенным на них револьвероми я. Министры сид?ли неподвижно, как бы раздавленные вс?м происшедшим. На улицах шум?ла толпа, несмотря на поздній час , и гудок нашего автомобиля гуд?л непрерывно. Занав?си на наших окнах были спущены (сл?довательно, отпадает возможность показательнаго пріема), и толпа охотно разступалась, когда шофер кричал ей, что автомобили сл?дуют по распоряженію Врем. Рев. Правительства". В Петропавловской кр?пости Зензинов, к великому своему удивленно, натолкнулся на полк. Иванишина, того самаго "в?рнаго слугу стараго правительства", который семь л?т тому назад караулил Зензинова, явившагося теперь в роли "чрезвычайнаго комиссара Рев. Правит.". Давая отчет Керенскому об исполненіи порученія, Зензинов настоял на том, чтобы Иванишин был "немедленно см?щен и зам?щен в?рным челов?ком" (к каким результатам это привело, мы увидим ниже). Керенскій согласился и отдал тут же распоряженіе по телефону в кр?пость... Курлов передает такую деталь. По прибытіи в кр?пость им (т. е. Курлову и Маклакову) приказали "выйти из автомобиля и стать лицом к ст?н?". Они стояли до т?х пор, "пока вс? арестованные не вышли", а потом их "гуськом" повели в Трубецкой бастіон, зав?дующим котораго и был полк. Иваншин...
      Для завершенія всей картины напомним, что Сухомлинов днем был перевезен в Петропавловскую кр?пость без всяких осложненій, и что никаких "чрезвычайных комиссаров" для этого д?ла не понадобилось , а министр финансов Балк — "ставленник Распутина" — был без всяких инцидентов освобожден, так как новому министру финансов, как сообщала "Русская Воля", "необходимо" было с ним "бес?довать".

3. Самочинные аресты.

      В приведенной выше характеристик? Суханова самочинных арестов одно заключеніе мемуариста, конечно, надо признать правильным — аресты по ордерам из центра всетаки ограничивали возможность самосудов и вводили в изв?стныя рамки частную иниціативу, которая слишком легко рождалась в условіях переживаемаго момента. Трудно установить грани между самозарождающимся чувством толпы и воспріятіем ею лозунга, приходящаго как бы извн? и падающаго на благопріятную для себя почву. Инстинктивное подраженіе всегда лежит в основ? массовой психологіи. Потому так легко в Петербург? волна арестов в первые дни захватила толпу — ничего подобнаго не было, напр., в Москв?. В этом отчасти и разгадка того "сложнаго психологическаго процесса" в народном сознаніи ("передать Дум? ея врагов"), о котором говорила в своем поздн?йшем отчет? думская комиссія об арестованных . Яркую бытовую картину нарисовал нам П?шехонов, редактор "Русскаго Богатства", в воспоминаніях "комиссара Петербургской стороны". "Не усп?ли мы открыть комиссаріат — вспоминает он — как к нам уже повели арестованных... Пришлось создать при комиссаріат? особую "судебную комиссію", в которой с утра до вечера посм?нно работало до 20 юристов, и она едва усп?вала справиться с д?лом"... "Была прямо какая-то эпидемія самочинных арестов. Особенно памятен мн? один день, когда казалось, что вс? граждане переарестуют друг друга",.. "За что вы их арестовали?" — спрашивал сл?дователь т?х, которые привели арестованных. — "Да они против Родзянко". "Сл?дующее д?ло начинается т?м же вопросом: "Почему вы их арестовали?" — "Да они за Родзянко". И обстановка обоих д?л одна и та же: сошлись на улиц?, заспорили, а потом бол?е сильные арестовали бол?е слабых. Если одни сами хватали и тащили в комиссаріат своих политических противников, то другіе ждали этого от комиссаріата. Нас прямо осаждали с требованіем обысков и арестов. Не мен?е того донимали пас доносами".
      Картину, зарисованную для "Петербургской стороны", можно было наблюдать бол?е или мен?е повсем?стно . Такія же случайный толпы приводили арестованных полицейских в Таврическій дворец — по словам его коменданта, даже с "женами и д?тьми". Заполняли ими и вообще "подозрительными" градоначальство и огромный Михайловскій манеж... По газетным поздн?йшим исчисленіям, в общем было арестовано около 4000 челов?к (Бирж. В?д.), и министерству юстиціи пришлось создать особую сл?дственную комиссію для пров?рки формальных причин задержанія. К этим добровольцам по изысканно контр-революціи, д?йствовавшим с революціонным пылом, присоединялись всякаго рода любители наживы и всплывавшіе на мутной поверхности авантюристы, которые очень часто и возглавляли "толпу" обыскивающих и арестующих. И в газетах того времени и в воспоминаніях принимавшаго ближайшее участіе в организаціи городской милиціи молодого адвоката Кельсона можно найти показательные образцы деятельности этих разоблаченных ретивых "революціонеров" февральских и мартовских дней, которые с вооруженными солдатами, взятыми случайно на улиц?, ходили по квартирам, д?лали обыски, грабили и арестовывали "по подозр?нію в контр-революціи". Кельсон разсказывает, напр., как он случайно встр?тился со своим подзащитным, взломщиком-рецидивистом Рогальским, который явился в кабинет городского головы в полной "модной форм? одежды" того времени — вплоть до пулеметной ленты. Легко себ? представить, каким водворителем "порядка" являлся "гвардіи поручик" корнет Корни де Бод, оказавшійся предпріимчивым и ловким рядовым Корн?ем Батовым — ему эти функціи "защиты населенія" при сод?йствіи двух рот были поручены особым приказом Энгельгардта 28 февраля. "Корни де Бод" ухитрился получить и отв?тственное назначеніе коменданта городской Думы и побывать на квартир? гр. Коковцева с нарядом "из 12 нижних чинов". Перед нами может пройти ц?лая портретная галлерея, которая откроется пом. коменданта Таврическаго дворца Тимановским — в д?йствительности изв?стным аферистом "графом д'Оверн" (Аверкіевым), принявшим участіе в арестованіи посл?дняго предс?дателя Сов?та министров кн. Голицына.
      В мин. путей сообщенія при Бубликов? и Ломоносов? активную роль играл "ротмистр-гусар" Сосновскій, командовавшій ротой семеновцев, которая стояла зд?сь на страж?, он оказался б?глым каторжником, содержавшимся в Литовском замк?. Но это неизб?жная накипь революціи. Оставим ее ... П?шехонов дает правдивое объясненіе изнанк? революціи. Во всем этом, несомн?нно, сказывался не остывшій еще, а у многих и запоздалый азарт борьбы, хот?лось принять в ней участіе, внести свою долю в общую поб?ду ... Еще большую роль сыграл страх перед контр-революціей, но многіе просто не понимали, что такое свобода . Но "пароксизм страха" все-же должен быть поставлен на первом м?ст?. Тот же П?шехонов разсказывает, что он "вынужден был держаться преднам?ренно р?зкаго тона в своем обращеніи с обвиняемыми и не жал?ть самых р?зких квалификацій но адресу старых властей и самых жестоких угроз по адресу т?х, кто осм?лится противиться революціи. Только таким путем мн? удалось при.... первой встр?ч? с толпой поддержать свой авторитет, как представителя революціонной власти. Иначе меня самого, в?роятно, заподозр?ли бы, как контр-революціонера"... Приспособленіе к настроеніям толпы приводило к тому, что Энгельгардт, если в?рить пов?ствованію Мстиславского, арестовал в Таврическом дворц? уже 2 марта офицера, который высказывался "за монархію".
      И всетаки какое-то скор?е благодушіе в общем царило в этой тревожной еще атмосфер? — благодушіе, которое отм?чают (при обысках в поисках орудія) столь противоположные люди, как писательница Гиппіус и генерал Верцинскій. А вот показаніе бывшаго царскаго министра народнаго просв?щенія гр. Игнатьева, данное Чр. Сл. Ком. Временнаго Правительства (это отв?т на вопрос: "было ли оказано какое-либо безпокойство" в дни февральских событій). "Я должен сказать, что кром? самой глубокой признательности к молодежи и солдатам я ничего не им?ю. Доложу сл?дующее явленіе, глубоко меня тронувшее. Был обход солдат, мастеровых ремонтной автомобильной части. Можете представить, что это за состав: это уже не строевые, а люди полурабочаго уклада. Между ними один уволенный из какой-то ремесленной школы... за время моего министерства. Входят в подъ?зд... Прислуга испугалась. Спрашивают: "кто живет"... ''Граф Игнатьев, б. мин. нар. просв." .— "Товарищи, идем". Один говорит: "нельзя ли на него посмотр?ть".— "Он болен"... —"Может быть, он нас примет". Поднимается ко мн? челов?к, весь трясется и говорит: "Лучше не впускать"... Входят пять челов?к наверх... "Хотим на вас посмотр?ть". — "Почему?" — "Разв? мы вас не знаем, разв? мы такіе темные". Другой раз —продолжал Игнатьев — был еще бол?е тронут". Дал?е свид?тель разсказал, как толпа хот?ла забрать его автомобиль и ушла, узнав от случайно проходившаго студента, что зд?сь "живет гр. Игнатьев"...
      Ссылки на настроенія "низов" слишком часто становятся в воспоминаніях д?ятелей революціи отговорками в т?х случаях, когда надо оправдать в глазах приходящаго на см?ну покол?нія революціонный акт, может быть, жизненно даже ц?лесообразный, но противор?чащій демократическим принципам, которые были написаны на знамени революціи. Вот почему н?которая фальшь всегда чувствуется в попытках отв?тственных мемуаристов облечься исключительно только в романтическую тогу гуманности при описаніи дней, когда рождалась и закр?плялась революціонная Россія. Сд?ланныя ошибки, вольныя или невольныя, нельзя объяснить, ретушируя д?йствительность. Совершенно объективно надо признать, что д?ятели февральской революціи были очепь далеки от осуществленія в жизни н?сколько сентиментальных зав?тов, выраженных н?когда поэтом в знаменитых словах: "Дню прошедшему забвенье, дню грядущему прив?т". Посколько д?ло касалось возмездія за гр?хи стараго режима, зд?сь не было, как мы увидим, большого колебанія. Ц?лесообразна ли была такая тактика — это вопрос другой. Руководители движенія не всегда учитывали резонанс, который получало или могло получить в масс? их д?йствіе, вступавшее в р?зкую коллизію с испов?дуемыми ими идеалами. Во всяком случа? революціонная современность — по крайней м?р?, значительная часть ея — поставила в заслугу первому министру юстиціи революціоннаго правительства не гуманность, о которой говорит Керенскій в воспоминаніях, а твердость, проявленную им в отношеніи представителей ликвидированнаго строя. Один из делегатов петербургскаго Сов?та на сов?щаніи Сов?тов, тот, который выступал в защиту позиціи Керенскаго, занявшаго министерскій пост, говорил: ..."если бы, д?йствительно, Керенскіай не вошел в министерство, не взял бы этого портфеля и без согласія Исп. Ком., то что было бы тогда с этим министерством?... Там был бы московскій депутат Маклаков, но если бы это было так, разв? были бы арестованы вс? лица, арестованныя сейчас, и было бы сд?лано то, что сд?лал Керенскій, наш Керенскій?"

III. Рискованный шаг Милюкова.

      Похороны коалиціи в Сов?т? закончились около 6 ч. веч. (1 марта). Посл? общаго собранія, одобрившаго по докладу Стеклова выработанное соглашеніе демократіи с цензовой общественностью, должно было состояться сов?щаніе представителей обоих исполнительных комитетов для окончательной формулировки "соглашенія". И, быть может, н?сколько неожиданно незавершенное еще д?ло было оглашено Милюковым на перманентном митинг? в Екатерининском зал? — в тот приблизительно час, когда совершалось тріумфальное шествіе Керенскаго из зала зас?данія Сов?та в пом?щеніе Вр. Ком., т. е., еще задолго до окончанія зас?данія Сов?тов. Почему это сд?лал лидер "цензовой общественности?" Случайность? Радостное нетерп?ніе, о котором говорит Мстиславскій? Желаніе закр?пить достигнутые результаты и получить представленіе об отношеніи к образуемому правительству со стороны "народных масс?" "В частности, быть может, — говорит Суханов — Милюков желал пров?рить свое р?шеніе самаго остраго для него вопроса, способнаго послужить источником конфликта не только с Сов?том Р. Д., но и с его собственными, бол?е л?выми товарищами". Это был, конечно, вопрос о монархіи и династіи. Построеніе р?чи. как будто, не согласуется с подобным предположеніем. Вопрос о судъб? династіи ("самый существенный" в р?чи. как признает Милюков в написанной им "Исторіи") всплыл — по вн?шности по крайней м?рі — случайно в связи с репликами, которыя подавались со стороны митинговой публики. Преждевременность разглашенія "тайны", ключи к которой вез с собой Гучков, гораздо в большей степени надо отнести к т?м графам, которые вообще присущи были политической д?ятельности Милюкова и заслужили ему репутацію, но его собственным словам, "бога безтактности" ("Рус. Зап."). Если выступленіе Милюкова и было своего рода шахматным ходом, то направил его фактическій уже вождь Врем. Ком. не в сторону своих "л?вых" партнеров, а в сторону "правых".
      Днем второго марта политическая обстановка выяснилась с достаточной отчетливостью — опасность военнаго разгрома "революціи" отпала. Каждый истекавшій час говорил о необходимости зам?ны сурогата власти, каким являлся Врем. Ком., правительством полноправным, ибо безвластіе, наступившее посл? переворота, развращало даже самых благонам?ренных солдат. Возможность превращенія сов?тскаго обращенія в форму обязательнаго "приказа" ослабляла авторитет будущей власти — это, конечно, понимали вс?, независимо от содержанія "приказа №1". Ждать при таких условіях возвращенія Гучкова и Шульгина не представлялось ц?лесообразным. Вот почему в 5 ч. 45 м. дня в Ставку была послана за подписью Родзянко н?сколько предр?шавшая событія телеграмма сл?дующаго содержанія: "Временный Комитет Г. Д. образовавшійся для возстановленія порядка и столиц?, вынужден был взять в свои руки власть в виду того, что под давленіем войска и народа старая власть никаких м?р для успокоенія населенія не предприняла и совершенно устранена. В настоящее время власть будет передана Врем. Комитетом Г. Д. Временному Правительству, образованному под предс?дательством кн. Г. Е. Львова. Войска подчинились новому правительству, не исключая состоящих в войсках, а также находящихся в Петроград? лиц императорской фалмиліи, и вс? слои населенія признают только новую власть. Необходимо для установленія полнаго порядка и для спасенія столицы от анархіи командировать сюда на должность главнокомандующаго Петербургским военным округом доблестнаго боевого генерала, имя котораго было бы популярно и авторитетно в глазах населенія. Комитет Г. Д. признает таким лицом доблестнаго, изв?стнаго всей Россіи героя... ген. Корнилова. Во имя спаеенія родины, во имя поб?ды над врагом, во имя того, чтобы неисчислимыя жертвы этой долгой войны не пропали даром наканун? поб?ды, необходимо срочно командировать ген. Корнилова в Петроград".
      Зд?сь н?т даже намека на спорный вопрос о форм? правленія. Логічески приходилось заключать, что в н?драх Временнаго Комитета еще не был окончательно р?шен даже вопрос об отреченіи, поставленный в порядк? дня. Так, повидимому, и понял ген. Алекс?ев, доложившій Николаю II телеграмму Родзянко и испрашивавшій разр?шеніе на выполненіе выраженнаго в ней "пожеланія", во имя того, что в этом "может заключаться начало успокоенія столицы и водворенія порядка в частях войск, составляющих гарнизон Петрограда и окрестных пунктов". В кадетской групп?, входившей в состав Врем. Ком., очевидно, не было колебаній в вопрос? о неизб?жности отреченія. Припомним информацію Гронскаго в первый же день революціи о провозглашеніи императором в. кн. Михаила. По свид?тельству Скобелева, который оказался сос?дом на одном стол? в Таврическом дворц? в ночь 27-го с Милюковым, посл?дній ему сказал: "Ч?м бы все это ни кончилось, одно несомн?нно, с этим... (сл?дует р?зкое слово в передач? мемуариста) у нас ничего не может быть общаго". Шингарев перваго марта категорически говорит французскому журналисту Ано, что вопрос о династіи уже не ставится: царь должен будет покинуть трон — как это произойдет, докажет будущее. На таком предположеніи и построена была вся агитаціонная часть р?чи Милюкова. Она была произнесена около 3 час. дня. Своему экспромту на случайном безотв?тственном очередном митинг? в ст?нах Таврическаго дворца Милюков придавал такое декларативное значеніе, что сам выправил, по утвержденію Набокова, текст р?чи для печати. Таким образом перед нами зав?ренный текст р?чи, довольно странной для оратора, который старался в эти часы спасти монархическій принцип.
      "Мы присутствуем при великой исторической минут?" — начал оратор. — "Еще три дня тому назад мы были скромной оппозиціей, а русское правительство казалось всесильным. Теперь это правительство рухнуло в грязь, с которой сроднилось, а мы и наши друзья сл?ва выдвинуты революціей, арміей и народом на почетное м?сто членов перваго русскаго общественнаго кабинета. Как могло случиться это событіе, казавшееся еще так недавно нев?роятным? Как произошло то, что русская революція, низвергнувшая навсегда старый режим, оказалась чуть ли не самой короткой и самой безкровной из вс?х революцій, которыя знает исторія. Это произошло потому, что эта исторія не знает и другого правительства, столь трусливаго и изм?нническаго, как это нын? низвергнутое правительство, покрывшее себя позором"... "Правительство мы свергли легко и скоро... Остается удержать в руках эту поб?ду". Оратор призывал "сохранить то единство воли и мысли, которое привело... к поб?д?". Существующія разногласія "стушевываются перед той главной задачей, которая еще не разр?шена вполн?: задачей — создать новую народную власть... Будьте едины в устраненіи политических споров, быть может, и важных, но сегодня могущих еще вырвать из наших рук плоды поб?ды. Будьте едины и вы, солдаты и офицеры великой и славной русской арміи, и помните, что армія, ...потерявшая это единство... обращается в безпорядочную толпу, и всякая горсть вооруженных организованных людей может взять ее голыми руками"... "Я слышу, меня спрашивают: кто вас выбрал? Нас никто не выбрал, ибо, если бы мы стали дожидаться народнаго избранія, мы не могли бы вырвать власть из рук врага . Пока мы спорили бы о том, кого выбирать, враг усп?л бы организоваться и поб?дить и вас, и нас". "Нас выбрала русская революція" — заключил гордо Милюков... "Мы не сохраним этой власти ни минуты посл? того, как свободно избранные народные представители скажут нам, что они хотят... выбрать других людей, бол?е заслуживающих их дов?ріе... Но мы не отдадим этой власти теперь, когда она нужна, чтобы закр?пить поб?ду народу — упавшая из наших рук, она может достаться только врагу". Оратора прерывают вопросом: "кто министры? для народа не может быть тайны". "Во глав? нашего министерства мы поставили челов?ка, имя котораго означает организованную русскую общественность (крики: "цензовую"), так непримиримо пресл?довавшуюся старым правительством... Вы говорите "цензовая общественность", да, но единственно организованная, которая даст потом возможность организоваться и другим слоям русской общественности. Но, господа, я счастлив сказать вам, что и общественность не цензовая тоже им?ет своего представителя в нашем министерств?. Я только что получил согласіе моего товарища А. Ф. Керенскаго запять пост в первом русском общественном кабинет?. Мы безконечно рады были дать в в?рныя руки этого обществешіаго д?ятеля то министерство, в котором он воздаст справедливое возмездіе прислужникам стараго режима, вс?м этим Штюрмерам и Сухомлиновым... трусливые герои дней, прошедших на войн?, по вол? судьбы окажутся во власти не щегловитовской юстиціи... Вы хотите знать другія имена? (крики: "а вы?") "Мн? мои товарищи поручили взять руководство вн?шней политикой. Быть может, на этом посту я окажусь и слабым министром, но я могу, об?щаюсь вам, что при мн? тайны русскаго народа не попадут в руки наших врагов. Теперь я скажу вам имя, которое я знаю, возбудит зд?сь возраженія. А. И. Гучков был нам политическим врагом (крики: "другом") в теченіе всей жизни Гос. Думы. Но, господа, мы теперь политическіе друзья, да и к врагу надо быть справедливым... Он положит первый камень той поб?ды, в которой наша обновленная и возрожденная армія выйдет из настоящей великой борьбы..." — "Когда я в этой зал? говорю с вами, Гучков на улицах (?!) столицы организует нашу поб?ду (Гучков как раз в этот момент вы?хал в Псков, С. М.).Что бы сказали вы, если вм?сто того, чтобы разставлять войска вчера ночью на вокзалах, к которым ожидалось прибытіе враждебных перевороту войск, пришлось принять участіе в наших политических преніях, а враждебныя войска, занявши вокзалы, заняли бы улицы, а потом и эту залу? Что стало бы тогда с вами и со мной"?!..Упомянув о Коновалов? и Терещенко, введенных в министерство в качеств? представителей той либеральной группы русской буржуазіи, которая пыталась организовать "общественное представительство рабочаго класса" (т. е. военно-промышленные комитеты), и ограничившись относительно Терещенки меланхолическим зам?чаніем: "Россія велика, и трудно везд? знать вс?х наших лучших ", оратор два слова сказал еще о Шингарев? и Некрасов?, "особенно любимым нашими л?выми товарищами". Об остальных министрах оратор умолчал. Ну вот, кажется, все, что вас может интересовать(?)"А программа" — спрашивают Милюкова. "Я очень жал?ю, что... не могу прочесть вам бумажки, на которой изложена эта программа. Но д?ло в том, что единственный экземплярпрограммы, обсужденной вчера (сегодня?) в длинном ночном сов?щаніи с представителями Сов?та Р. Д., находится сейчас на окончательном разсмотр?ніи их... Но, конечно, я могу и сейчас сказать вам важн?йшіе пункты (Шум, громкіе крики: "а династія"?)... Я знаю наперед, что мой отв?т не вс?х вас удовлетворит, но я его скажу. Старый деспот, доведшій Россію до полной разрухи, добровольно откажется от престола или будет низложен... Власть перейдет к регенту, в. кн. Мих Ал. Насл?дником будет Алекс?й (крики: "это старая династія"!). Да, господа, это старая династія, которую, может быть, не любите вы, а, может быть, не люблю и я. Но д?ло сейчас не в том, кто кого любит. Мы не можем оставить без отв?та и без р?шенія вопрос о форм? государственнаго строя. Мы представляем его себ?, как парламентскую и конституціонную монархію. Быть может, другіе представляют иначе, но теперь, если мы будем об этом спорить, вм?сто того, чтобы сразу, р?шить, то Россія очутится в состояніи гражданской войны и возродится только что разрушенный режим. Этого мы сд?лать не им?ем права ни перед вами, ни перед собой. Однако, это не значит, что мы р?шили вопрос безконтрольно. В нашей программ? вы найдете пункт, согласно которому, как только пройдет опасность и водворится прочный порядок, мы приступим к подготовк? созыва Учр. Собр. на основ? всеобщаго. прямого, равнаго и тайнаго голосованія. Свободно избранные народные представители р?шат, кто в?рн?е выразит общее мн?ніе Россіи: мы или наши противники"...
      В напряженной обстановк? того времени выпадами против старой власти, которые даже Суханов назвал "демагогическими", вождь "цензовой общественности" думал защитить самую идею монархіи! Он, конечно, только дискредитировал ее во мн?ніи толпы. Политик, считавшій, что другіе говорят на "неподходящих струнах", не учел того настроенія, с которым он может встретиться. По разсказу Милюкова, р?чь его была встр?чена многочисленными слушателями, переполнявшими зал, с энтузіазмом, и оратора вынесли на руках по ея окончаніи. В?роятно так и было. Настроеніе разнокалиберной толпы не могло быть ц?лостно. Оратор, выступая от имени новаго революціоннаго правительства, говорил об Учред. Собраніи. как о хозяин? земли русской. Но совс?м иное, отношеніе встр?чали его слова о монархіи. Историк, повидимому, очень смягчает, когда упоминает, что "среди шумных криков одобренія слышались и ноты недовольства и даже протесты". В тогдашнем отчет? "Изв?стій" сказано так: "Продолжительные негодующіе крики, возгласы: "да здравствует республика", "долой династію". Жидкіе аплодисменты, заглушенные новым взрывом негодованія". По разсказу Шляпникова, — едва ли он был очевидцем, — "Милюков в теченіе н?скольких минут не мог продолжать своей р?чи"...
      Вс? свид?тельства однородны в одном: вопрос, который был как бы затушеван в первые дни, посл? выступленія Милюкова стал в сознаніи массы во всей своей острот?. Исп. Комитет, каждый его член утверждает Шляпников — "был буквально засыпан вопросами относительно судьбы династіи". "Без недоразум?ній по поводу династіи с этих пор уже не обходились митинги "и публичныя р?чи" — пишет Суханов, вспоминая, как ему тотчас же пришлось говорить на эту тему перед "несм?тной" толпой ("в н?сколько десятков тысяч челов?к"), собравшейся перед Таврическим дворцом и вызвавшей через делегацію членов Исп. Ком. Суханов говорил о том, что в вопрос? о монархіи существует, еще не ликвидированное разногласіе и, по его словам, он тут впервые понял, как остро в глазах массы стоит вопрос, которому он лично не придавал р?шающаго значенія. Из Таврическаго дворца разговоры перешли на улицу и проникли в казармы, гд? "буйно", по выраженію Вл. Львова, говорили, что "не потерпят никого из Романовых на престол?", обостряя с таким трудом налаживавшіяся отношенія между офицерами и солдатами. Не только тогдашняя молва, но и поздн?йшіе мемуаристы "безм?рно преувеличили" то крайнее возбужденіе, которое вызвали слова Милюкова. Сам Милюков в таких словах подвел итог дня: "Поздно вечером в зданіе Таврическаго дворца проникла большая толпа чрезвычайно возбужденных офицеров, которые заявили, что не могут вернуться к своим частям, если П. Н. Милюков не откажется от своих слов. Не желая связывать других членов правительства, П. Н. Милюков дал требуемое заявленіе в той форм?, что "его слова о временном регентств? в. кн. Мих. Ал. и о насл?дованіи Алекс?я являются его личным мн?ніем" . Это было, конечно, нев?рно, ибо во вс?х предшествовавших обсужденіях вопрос этот считался р?шенным сообща в том смысл?, как это излагал П. Н. Милюков. Но напуганный нароставшей волной возбужденія Врем. Ком. "молчаливо отрекся от прежняго мн?нія".
      Д?ло было не в "молчаливом" отреченіи. Милюкова никто не уполномачивал выносить спорный вопрос на обсужденіе улицы и преждевременно разглашать то, что большинство склонно было разр?шить по методу Гучкова, т. е. поставив массу перед совершившимся фактом. План этот в значительной степени был сорван неожиданным выступленіем Милюкова — для сторонников монархіи это была поистин? медв?жья услуга. "Демократія" не только насторожилась ввиду столь опред?ленной позиціи, публично выявленной лидером "цензовой" общественности (припомним, что одновременно выступавшій в Сов?т? Керенскій не шел дальше заявленія о свобод? "агитаціи по поводу форм будущаго государственнаго устройства Россіи, не исключая и республики"), но и почувствовала, что ея осторожность в вопрос? о форм? власти не соотв?тствует настроенію в массах в революціонном, по крайней м?р?, центр?, зд?сь весь "воздух", по выраженію дневника Гиппіус, в эти дни был "против династіи". "Романовых не оставляйте, нам их не нужно" .— сказал какой-то незнакомый старик, встр?тившій Набокова на улиц?. Так естественно, что приспособлявшаяся к настроеніям крикливая "Русская Воля" первая посп?шила провозгласить республиканскій лозунг и даже создать эфемерную организацію под названіем "республиканскій союз". Это не означало вовсе, что вс? вдруг стали добрыми республиканцами. Я не повторил бы, что монархія "умерла в сердц?" двухсотмилліоннаго народа задолго до возстанія в столиц?, как вскор? заявляло приспособившееся к господствующим настроеніям суворинское "Новое Время" , но это означало, что в солдатской масс? ("вооруженный народ"), опред?лявшей до изв?стной степени ход событій, под напором столичных слухов и сплетен, д?йствительно уничтожена была "мистика" царской власти, о чем в связи с проявленіями антидинастическаго движенія не раз говорили предреволюціонныя записки органов департамента полиціи (см. "Легенду о сепаратном мир?"). Все это облегчало республиканскую пропаганду. Полусознательное отталкиваніе от монархіи должно было вызывать в масс? то чувство боязни отв?тственности за сод?янное, о котором приходилось упоминать. Революція, заканчивающаяся возстановленіем старой династіи, в сущности превращалась в бунт, за участіе в котором при изм?нившейся коньюнктур? могло грозить возмездіе.

IV. Соглашеніе.

      То настроеніе, которое наростало под вліяніем слухов о р?чи Милюкова, сказалось, как мы вид?ли, к ночи, когда толпа возбужденных офицеров появилась в Таврическом дворц? с требованіем от Врем. Комитета соотв?тствующаго разъясненія. Один из мемуаристов (Вл. Львов) опред?ляет бол?е точно — к 12 час. ночи. Первоначально декларація, сд?ланная в Екатерининском зал?, не возбудила сомн?ній у "верховников" Исп. Ком. По крайней м?р?, если придерживаться описанія, даннаго Сухановым, то придется заключить, что обстановка мало изм?нилась, когда делегаты Сов?та посл? того, как в пленум? было одобрено пам?ченное соглашеніе, в восьмом часу вечера явились к "цензовикам" для завершенія д?ла "образованія правительства". Фактически "делегація" свелась уже к двухчленному составу: Стеклов и Суханов. Соколов исчез, а Чхеидзе, предс?дательствовавшій в этот момент на митинг? в зал? Сов?та, сердито отмахнулся от Суханова и не пошел на словоговореніе с "цензовиками". Стоя на предс?дательском стол?, окруженный наэлектризованной толпой, он с энтузіазмом кричал "ура" по поводу полученнаго вздорнаго сообщенія о том, что в Берлин? уже второй день идет революція...
      По словам Суханова, у "цензовиков" на этот раз не было уже и "подобія офиціальнаго и вообще организованнаго зас?данія", шел разговор между Милюковым, Стекловым и Сухановым, в котором "не принимали никакого или почти никакого участія остальные, находившіеся в комнат?". Отм?чаем вновь эти мелочи для того, чтобы показать обстановку, в которой р?шались важн?йшіе вопросы — по крайней м?р? в изображеніи одного из участников этих переговоров. Сов?тскіе делегаты вернулись прежде всего к вопросу о форм? правленія и пытались уб?дить Милюкова, что из его стремленія "навязать Романовых" не выйдет "ровно ничего, кром? осложненій, которыя не помогут д?лу монархіи, но выразятся в наилучшем случа? в подрыв? престижа их собственнаго кабинета". В отв?т они услышали слова Милюкова ("за точность передачи я ручаюсь" — утверждает мемуарист): "Учр. Собраніе может р?шить, что угодно. Если оно выскажется против монархіи, тогда я могу уйти. Сейчас же я не могу уйти. Сейчас, если меня не будет, то и правительства вообще не будет. А если правительства не будет, то... вы сами понимаете"... В конц? концов — разсказывает Суханов—"мы согласились непом?щать в правительственной деклараціи офиціальнаго обязательства "не предпринимать шагов, опред?ляющих форму правленія"'. Мы согласились оставить вопрос открытым и предоставить правительству... хлопотать о романовской монархіи. Мы же категорически заявили, что Сов?т с своей стороны безотлагательно развернет широкую борьбу за демократическую республику" .

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40