Председатель Думы, информируя Ставку в 11 час. вечера, 3-го марта, подвел итоги словами: "все приходит бол?е или мен?е в порядок". На фронт? пока "благополучно", признавал нач. штаба, но т?м не мен?е отв?т его звучал пессимистически: "главнокомандующіе в теченіе ц?лаго дня запрашивали о времени опубликованія акта 2 марта, ибо слухи об этом проникли в армію, в ряды войск и населенія, порождали недоум?ніе и могли закончиться нежелательными проявленіями. Безотрадно положеніе Балтійскаго флота, бунт почти на вс?х судах, и боевая сила флота, повидимому, исчезла... Это результат промедленія в объясненіи чинам флота сути акта 2 марта. По им?ющимся св?д?ніям также печально и безнадежно состояніе войск петроградскаго гарнизона... Вот грустная картина с военной точки зр?нія. Полагаю, что новое правительство должно придти на помощь арміи, призвать к порядку развращенныя части... Суровыя м?ры на первое время должны образумить забывших дисциплину"... Мы знаем, что "унылой" и "грустной" оц?нк? ген. Алекс?ева Родзянко противопоставил петербургскія настроенія — "бодрыя" и "р?шительныя". Родзянко сослался на полученную телеграмму о том, что в Балтійском флот? "вс? бунты ликвидированы, и флот прив?тствует новое правительство". В отв?т Алекс?ев огласил новую вечернюю телеграмму адм. Непенина: "Бунт почти на вс?х судах"... . "Вы видите — продолжал Алекс?ев — как быстро разворачиваются событія, и как приходится быть осторожным в оц?нк? событій... Конечно, я изв?щу вас о том, как будут встр?чены войсками д?йствующей арміи оба акта. Вс? начальники от высших до низших приложат вс? усилія, чтобы армія продолжала быть сильным, могущественным орудіем, стоящим на страж? интересов своей родины. Что касается моего настроенія, то оно истекает из того, что я никогда не позволяю себ? вводить в заблужденіе т?х, на коих лежит в данную минуту отв?тственность перед родиной. Сказать вам, что все благополучно, что не нужно усиленной работы — значило бы сказать неправду".
      Можно ли из этого пессимизма Алекс?ева, нав?яннаго создавшейся обстановкой, д?лать вывод, что он признал вообще ошибочность своего поведенія в часы, предшествовавшее отреченію Царя?
      В таком смысл? ген. Лукомским сд?лано пояснительное прим?чаніе к одному из документов, приведенных в его воспоминаніях. Передавая телеграмму 3-го марта с запросом мн?ній главнокомандующих, Алекс?ев сказал: "никогда себ? не прощу, что, пов?рив в искренность н?которых людей, послушал их и послал телеграмму главнокомандующим по вопросу об отреченіи Государя от престола". Аналогично утверждает и комментатор бес?д с Рузским, изложенных в "Рус. Л?тописи". "Основное мн?ніе Рузскаго о днях 1-2 марта, им формулировано так: Алекс?ев "сгоряча пов?рил Родзянко, принял р?шеніе посов?товать Государю отречься от престола, и увлек к тому остальных главнокомандующих". Сам же Рузскій яко-бы признавал, что ему надлежало "вооруженной силой подавить бунт", но что в тот момент он "старался изб?жать кровопролитія и междоусобія". Как бы не оц?нивали сами участники событій своей роли под вліяніем посл?дующих неудач, историку приходится по иному опред?лять патріотическія побужденія, которыя ими руководили. Не участвовавшій непосредственно в событіях ген. Куропаткин (он находился на отлет? — в Туркестан?), довольно, ярко выразил почти господствовавшее настроеніе своей записью в дневник? 8-го марта: "Чувствую себя помолод?вшим и, ловя себя на радостном настроеніи, н?сколько смущаюсь: точно и неприлично генерал-адъютанту так радоваться революціонному движенію и перевороту. Но так плохо жилось всему русскому народу, до такой разрухи дошли правительственные слои, так стал непонятен и ненавистен Государь, что взрыв стал неизб?жен. Ликую потому, что без переворота являлась большая опасность, что мы были бы разбиты, и тогда страшная р?зня внутри страны стала бы неизб?жна. Теперь только бы удалось возстановить всюду дисциплину в войсках, только бы политическая горячка не охватила войска д?йствующей арміи; поб?да, глубоко уверен в том, нам обезпечена".
      Если придворная дама Нарышкина, посл? бес?ды с "одним офицером", записывает в свой поздн?йшій дневник (26 іюля): "вс? они единодушно утверждают то, что есть, а именно, что, если бы Государь не поторопился подписать отреченія, ничего бы не было" — то это, может быть, естественно. Также понятно и то, когда свитскій мемуарист полк. Мордвинов утверждает, что "русскій народ" думал иначе, ч?м его думскіе представители и "русскіе генералы". Но когда военный историк ген. Головин, особо претендующій на "соціологическую" трактовку событій революціи, пытается уб?дить нас, что Николай II своим быстрым отреченіем, не сд?лав "сколько-нибудь серьезных попыток бороться против взбунтовавшагося гарнизона столицы", превратил "солдатскій бунт" в "удавшійся мятеж, т. е. в революцію", то это вызывает только недоум?ніе. Неужели не ясно теперь, что даже задержка, опубликованія отреченія 2-го марта, вызванная запоздалой делегаціей Врем. Комитета и несвоевременной агитаціей "защитников монархіи", которая обострила династическій вопрос, до крайности осложнила положеніе и им?ла только отрицательные результаты? Иностранцы в свое время в?рно опред?лили значеніе происшедшаго: "Величайшая опасность — писал лондонскій "Times" — заключалась в том, что Царь не сум?ет оц?нить требованія момента с достаточной быстротой и вступит в борьбу с революціей. Но он обнаружил достаточно государственной мудрости и безкорыстнаго патріотизма, сложив свою власть — он, как мы думаем, спас свой народ от гражданской войны и свою столицу от анархіи"... "Мы восхищаемся — говорил в Париж? предс?датель сов?та министров Рибо — поступком Царя, который преклонился перед волею народа и принес ей в жертву прошлое гордой династіи... Ничего бол?е прекраснаго нельзя себ? и представить". Эти восторженныя офиціальныя слова, быть может, и не совс?м соотв?тствовали индивидуальным мотивам, вызвавшим р?шительный шаг имп. Николая II, но они в?рно передают объективную ц?нность в тот момент совершившагося факта. Только этой объективной ц?нностью можно опред?лять все значеніе поведенія верховнаго командованія в критическій день 1-го марта.
      Тезису о генералах, "обманутых" политическими д?ятелями, посчастливилось — он попал даже, как было указано, на страницы труда проф. Нольде. Генералы пов?рили, что Дума овлад?ет революціей, генералы не устояли перед настойчивой самоув?ренностью политических главарей. Вспомним характер информаціи, которую давал на фронт от имени Врем. Ком. Родзянко — она была противор?чива, но временами заострена в сторону преувеличенія стихійной анархіи, господствовавшей и столиц? (это отм?тил Алекс?ев). У верх. Командованія, как будто, не было сомн?ній в том, это "Дума не влад?ет стихіей". В этом отношеніи "генералы" не были обмануты. Командованіе, если не форсировало, то само уточнило и формулировало необходимость "требованій отреченія", о которых передавал Родзянко в ночь с 1-го на 2-ое марта. Если в руководящих кругах военнаго Командованія так легко усвоилась идея "отреченія", то это объясняется т?м, что с этой идеей еще до революціи освоилась общественная мысль в насыщенной атмосфер? разговоров о неизб?жности дворцоваго переворота . Называть "измышленіями" вс? эти разговоры в военной сред? н?т никакого основанія, если только отбрасывать гиперболы, о которых сообщали за границу даже такіе осв?домленные во внутренних д?лах и связанные с русской либеральной общественностью дипломаты, как англійскій посол (припомним сенсаціонную телеграмму Бьюкенена Бальфуру 16 января). Может быть, Брусилов и не говорил т?х слов, которыя передавались у Родзянко, когда Крымов д?лал свой доклад, а именно: "Если придется выбирать между Царем и Россіей, я пойду за Россіей" (неизв?стно было, кому и когда это было сказано) — но эти слова в?рно передавали основное настроеніе верховнаго Командованія.
      Революція разразилась наперекор этим заговорщическим планам, ц?лью которых было желаніе изб?жать революціи во время войны и двинуть Россію на путь вн?шней поб?ды (припомним выступленіе ген. Крымова на сов?щаніи у Родзянко). Зд?сь был самообман, пагубный и для психологіи Временнаго Правительства и для психологіи верховнаго Командованія. Свыкнувшись с мыслью о неизб?жности см?ны власти и необходимости осуществленія программы, выдвинутой думским прогрессивным блоком, военные люди еще меньше, ч?м политическіе д?ятели, могли вполн? осознать, что в Россіи произошла революція, которая требовала коренной перем?ны и тактики и методов возд?йствія на массу. В этой неясности и лежит одна из основных причин трагедіи фронта и военнаго командованія .

      Исторія назначенія в. кн. Н. Н. верховным главнокомандующим посл? отреченія и его отставки служит лучшим доказательством непониманія того, что произошло... Судя по показаніям Гучкова в Чр. Сл. Ком., надо полагать, что среди думскаго комитета в "р?шающую ночь" даже не задумывались над вопросом, кто же зам?нит Николая II на посту верховнаго главнокомандующаго . Напомним, что думскіе делегаты в Псков? не только не возразили против назначенія Царем верховнаго главнокомандующаго в лиц? Ник. Ник., но отнеслись к этому скор?е сочувственно, и, по их просьб?, Рузскій "очень широко" постарался информировать о новом назначеніи. Когда делегаты у?зжали, антидинастическія настроенія еще не выявились во вн?, как это произошло к вечеру 2-го. Ясно было, что назначеніе главнокомандующим члена, царствовавшей династіи психологически было невозможно и грозило вызвать осложненія. Т?м не мен?е, когда Рузскій запросил на другой день мн?ніе по этому поводу Родзянко, тот заявил, что в Петербург? не возражают против "распространенія" указа о назначеніи в. кн. Н. Н. Указ на фронт? был опубликован, и одновременно с ним приказ новаго верховнаго вождя арміи, который своей устар?вшей терминологіей о "вол? монаршей" и о "чудо богатырях", готовых отдать жизнь за "благо Россіи и престола", должен был звучать почти дико в революціонной обстановк?.
      Посл?довавшее зат?м чрезвычайно показательно для позиціи и тактики Вр. Правительства. В первый момент офиціально Вр. Прав. как-то странно не реагировало на тот факт, что на посту верховнаго главнокомандующаго находится в. кн. Ник. Ник. Ни в сов?тских "Изв?стіях", ни в "Изв?стіях" комитета журналистов св?д?ній о назначеніи Вел. Князя не появлялось. Даже в № 1 "В?стника Вр. Пр." (5 марта) одна из телеграмм Верховнаго Главнокомандующаго была напечатана в вид? "приказа главнокомандующаго Кавказским фронтом" . Столица жила слухами. Получалось впечатл?ніе, что назначеніе в. кн. Н. Н. по каким-то причинам скрывается. Петербургскія "Изв?стія" на основаніи этих слухов требовали от Правительства "немедленнаго см?щенія с офицерских (а т?м бол?е командных) постов вс?х членов старой династіи". В Москв? слухи также проникли в печать, и по этому поводу Комитет Общ. Орг. вынес резолюцію, в которой доводилось до св?д?нія Правительства, что "лица царской фамиліи не должны назначаться ни на какіе высшіе посты военнаго и гражданскаго в?домства".
      Сам Ник. Ник., ожидавшій, что он будет оріентирован Правительством, чувствовал неопред?ленность своего положенія. Он охарактеризовал ее в разговор? с племянником Андреем утром 7-го марта: "Что д?лается в Петроград?, я не знаю, но по вс?м данным, все м?няется и очень быстро. Утром, днем и вечером все разное, но все идет хуже, хуже и хуже"... "Никаких св?д?ній от Врем. Пр. я не получаю, даже н?т утвержденія меня на должности... Единственное, что может служить намеком о том, что новое правительство меня признает, это телеграмма кн. Львова, гд? он спрашивает, когда может прі?хать в Ставку переговорить. Больше я ничего не знаю, и не знаю, пропустят ли мой по?зд, надо полагать, что до?ду" . Вел. Кн. телеграфировал Львову, что вы?зжает из Тифлиса и предполагает быть в Ставк? 10-го. "Я телеграфировал ему — сообщал Львов Алекс?еву 6-го марта веч. — об общем положеніи вещей, а на вс? конкретные вопросы, требующіе указаній, ч?м руководствоваться в дальн?йших д?йствіях, об?щал переговорить лично и Ставк?. Однако, зд?сь заключается самый сложный вопрос — Вел. Кн. желает, сохраняя нам?стничество на Кавказ?, быть одновременно главнокомандующим. Больше нед?ли употребляю вс? усилія, чтобы склонить теченіе в его пользу; состав Вр. Пр. в большинств? считает крайне важным признаніе его главнокомандующим . Вопрос о нам?стничеств? совершенно отпадает, вопрос главнокомандованія становится столь же рискованным, как и бывшее положеніе Мих. Ал. Остановились на общем желаніи, чтобы в. кн. Н. Н. в виду грознаго положенія учел создавшееся отношеніе к дому Романовых и сам отказалсяот верховнаго главнокомандованія. Общее желаніе, чтобы верховное главнокомандованіе приняли на себя вы и т?м отр?зали возможность новых волненій. Подозрительность по этому вопросу к новому правительству столь велика, что никакія зав?ренія не пріемлются. Во имя общаго положенія страны считаю такой исход неизб?жным, но Великому Князю я об этом не сообщил, не переговоривши с вами. До сего дня вел с ним сношенія, как с верховным главнокомандующим". Что-то предс?датель Сов?та министров не договаривает. Эту полутайну довольно грубо расшифровал Бубликов: Вел. Князь попал в "ловушку", разставленную ему Временным Правительством — его хот?ли вызвать из района преданной ему кавказской арміи... Может быть, страх, что Н. Н. не подчинится, д?йствительно, смущал н?которых членов Правительства.
      Вел. Князь, несомн?нно, был популярен на Кавказ?. Ан. Вл. преувеличивает, конечно, утверждая в дневник?, что "его войска прямо обожали", но его разсказ о "горячих" проводах Ник. Ник. в Тифлис? и о "тріумфальном" почти путешествіи в пред?лах нам?стничества ( "почти на вс?х остановках его встр?чал народ, рабочіе, и вс? говорили ему патріотическія р?чи") в значительной степени соотв?тствовал д?йствительности. Первые революціонные дни в Тифлис? протекали в обстановк?, мало напоминающей бурную петербургскую атмосферу. Революція в Тифлис?, по выраженію одного из м?стных революціонных д?ятелей. с.-р. Верещака, "не вышла на, улицу". Не было никаких выпадов против офицеров; сов?т сол. деп., не установившій связи с сов?том раб. деп., ютился в "крохотной комнатк?" и не им?л большого авторитета. Мы вид?ли, что городской голова прив?тствовал 4-го марта Вел. Князя от имени "широких масс" населенія; 7-го при отъ?зд? новаго верховнаго главнокомандующаго, котораго торжественно конвоировала "сотня казаков", как сообщало Пет. Тел. Аг., его ''восторженно прив?тствовали представители народа и солдат". Об этих "толпах народа" упоминает и Верещак. Вел. Князь говорил р?чь, в которой упомянул, что над?ется, что "посл? войны" ему разр?шат, как "маленькому пом?щику, вернуться в свое им?ніе" (слова эти были приняты с т?м же "восторгом"). Не измышлены и "патріотическія р?чи", которыя приходилось выслушивать на дорог? отъ?зжающему на фронт новому Верховному — так, напр., в "В?ст. Вр. Пр." упоминалась одна из таких р?чей, выслушанная Вел. Князем из уст уполномоченных рабочих и служащих сучанских каменноугольных предпріятій. Со слов "молодых офицеров", сопровождавших Ник. Ник., Дубенскій утверждает, что такая же "восторженная встр?ча народом" ожидала Верховнаго Главнокомандующаго на всем пути, и что харьковскій сов?т поднес ему даже "хл?б-соль". В Харьков? ген.-ад. Хан Гуссейн Нахичеванокій и кн. Юсупов (старшій) уб?ждали Ник. Ник. — так передает тот же Дубенскій — ?хать на фронт, минуя Ставку, которая находится под вліяніем Правительства, желающаго устранить Н. Н. от командованія. Чужая душа — потемки; что думал в д?йствительности Ник. Ник., мы не знаем... По сообщенію Дубенскаго, посл? бес?ды с Ханом Нахичеванским и Юсуповым Н. Н. "долго сид?л один, зат?м сов?товался с братом Пет. Ник., ген. Янушкевичем и другими лицами своей свиты и р?шил, в конц? концов, не м?нять маршрута и сл?довать в Могилев".
      Упованія многих в эти дни, несомн?нно, обращались к Ник. Ник. Эти чаянія опред?ленно высказала, напр., в. кн. Мар. Пав., находившаяся в Кисловодск?, в письм?, которое направлено было через "в?рныя руки" в Ставку к сыну Борису: "Мы естественно должны над?яться, что Н. Н. возьмет всев свои руки, так как посл? Миши все испорчено: наша вся надежда за возможное будущее остается с ним" . Вн?шне Н. Н. был лойялен в отношеніи Врем. Правительства, формально примирившись с неизб?жностью об?щанія созвать Учр. Собр., которое в письм? к Львову он до полученія акта 3-го марта называл "величайшей ошибкой, грозящей гибелью Россіи" — мало того, м?стная административно-полицейская власть в Тифлис? в объявленіи 6-го марта грозила даже пресл?дованіем т?х, кто будет пытаться противод?йствовать созыву Учр. Собранія.
      В цитированном выше разговор? с Львовым и Гучковым Алекс?ев пытался уб?дить своих собес?дников по прямому проводу в том, что Ник. Ник. не представляет опасности для новаго порядка, и что в будущем у Правительства сохранится возможность "всяких перем?н", а пока не надо вносить "коренной ломки в вопросах высшаго управленія арміей". "Характер Вел. Князя таков — говорил Алекс?ев, — что, если он раз сказал: признаю, становлюсь на сторону новаго порядка, то в этом отношеніи он ни на шаг не отступит в сторону и исполнит принятое на себя. Безусловно думаю, что для Вр. Прав. он явится желанным начальником и авторитетным в арміи, которая уже знает о его назначеніи, получает приказы и обращенія. В общем он пользуется большим расположеніем и дов?ріем в средних и низших слоях арміи, в него в?рили... для новаго правительства он будет помощником, а не пом?хой... Если настроеніе среди членов Правительства таково, что перем?на почему либо признается необходимой, то в этом случа? лучше выждать прі?зда Вел. Князя сюда, и зд?сь переговорить вам лично с ним... Если полнаго единенія, согласія и искренняго подчиненія не будет, то мы получим комбинацію, при которой трудно будет разсчитывать на здоровую работу нашего хрупкаго войскового организма". В дополненіе к разговору по юзу 6-го Алекс?ев на другой день послал Львову и Гучкову еще спеціальную телеграмму. Он отм?чал в ней, что "постепенно получаемыя от войск донесенія указывают на принятіе войсками в?сти о назначеніи верховным Главнокомандующим в. кн. Н. Н. с большим удовольствіем, радостью, в?рою в усп?х, во многих частях восторженно"... Алекс?ев указывал и на прив?тствія от 14 крупн?йших городов. "В?рую в то, что вы примете в соображеніе все высказанное" — заканчивал Нач. Штаба, усиленно настаивая на сохраненіи в сил? назначенія Н. Н. в ц?лях оберечь армію от "излишних потрясеній". Приведенная аргументація Алекс?ева опровергает слухи, что он не желал вид?ть Н. Н. во глав? арміи и добивался сам этого поста — слухи, которые отт?няла в своем письм? в. кн. Мар. Павл.
      Разговор Алекс?ева с представителями Правительства показывает, что вопрос об отставк? Н. Н. еще не был р?шен, как отм?чает и протокол зас?данія Правительства 5-го марта: "отложить р?шеніе вопроса (д?ло идет о нам?стничеств? па Кавказ?) до личных переговоров в Ставк?... министра Предс?дателя с Великим Князем, о чем послать В. Кн. телеграмму". Но на другой день посл? секретных (для общества) переговоров по поводу "деликатнаго" вопроса член правительства Керенскій в Москв? публично говорил в зас?даніи Сов?та Р. Д.: "Ник. Ник. главнокомандующим не будет". На собраніи солдатских и офицерских делегатов в Кино-театр? он заявил еще опред?ленн?е: "Я могу зав?рить вас, что не останусь в теперешнем кабинет?, если главнокомандующим будет Ник. Ник".
      Вел. Князь прибыл в Ставку, принес присягу Врем. Правительству и формально вступил в отправленіе должности верховнаго главнокомандующаго . Ни кн. Львов, ни Гучков в Ставку не по?хали, предоставив Алекс?еву разр?шить своими средствами "деликатный" вопрос. Правительство должно было в конц? концов вынести р?шеніе. В 3 часа дня 11-го марта Львов передал Алекс?еву: "Я только что получил телеграмму от в. кн. Н. Н., что он прибыл в Ставку и вступил в отправленіе должности верховнаго главнокомандующаго... Между т?м посл? переговоров с вами по этому вопросу Вр. Пр. им?ло возможность неоднократно обсуждать этот вопрос перед лицом быстро идущих событій и пришло к окончательному выводу о невозможности в. кн. Н. Н. быть верховным главнокомандующим. Получив от него из Ростова телеграмму, что он будет в Ставк? одиннадцатаго числа, я послал навстр?чу офицера с письмом, с указаніем на невозможность его верховнаго командованія и с выраженіем надежды, что он во имя любви к родин? сам сложит с себя это высокое званіе. Очевидно, посланный не усп?л встр?тить Вел. Князя на пути, и полученная, благодаря этому, телеграмма В. Кн. о его вступленіи в должность стала, изв?стна Петрограду и вызвала большое смущеніе. Достигнутое великим трудом успокоеніе умов грозит быть нарушенным . Временное Прав. обязано немедленно объявить населенію, что В. Кн. не состоит верховным главнокомандующим. Прошу помочь нашему общему д?лу и вас, и Великаго Князя. Р?шеніе Вр. Прав. не может быть отм?нено по существу, весь вопрос в форм? его осуществленія: мы хот?ли бы, чтобы он сам сложил с себя званіе верховнаго главнокомандующаго, но, к сожал?нію, по случайному разъ?зду нашего посланника с Великим Князем, это не удалось". Алекс?ев отв?тил на безпокойство Правительства: "вопрос можно считать благополучно исчерпанным. Ваше письмо получено В. Кн. сегодня утром . Сегодня же посланы дв? телеграммы: одна вам, что В. Кн., подчиняясь выраженному пожеланію Вр. Пр., слагает с себя званіе... . Вторая телеграмма военному министру с просьбой уволить В. Кн. в отставку". Н. Н. просил гарантировать ему и его семейству "безпрепятственный про?зд в Крым и свободное там проживаніе"... "Слава Богу" — облегченно вздохнул председатель Сов?та министров...
      Никакого волненія появленіе Н. Н. в Ставк? не вызвало — в газетах не упомянут был даже самый факт. Офиціальное Пет. Тел. Аг. сообщало 12-го, что Н. Н. "отр?шен" от должности верховнаго главнокомандующаго. Очевидно, агентство сообщало "из офиціальных источников", что Н. Н. прибыл в Ставку "всл?дствіе недоразум?нія". Будучи назначен Николаем II, Вел. Кн. " немедленновы?хал в Ставку, не усп?в получить предложеніе Вр. Пр. не вступать в командованіе войсками. Курьер Вр. Пр. разъ?хался с Н. Н.". Теперь Н. Н. сообщено, что назначеніе его, состоявшееся "одновременно с отреченіем Николая Романова, не д?