Когда Родзянко в разговор? с Рузским оц?нивал "глас народный" в смысл? династическаго вопроса, он заглядывал в будущее, правда, очень близкое: этот "глас народный" явно еще не выражался. Династическим вопросом в массах "как-то" мало вн?шне интересовались , и видимое равнодушіе способно было обмануть не слишком прозорливых политических д?ятелей. К числу таковых не принадлежал член Временнаго Комитета Шульгин. Он в мартовскіе дни 17 г. предвид?л то, что поздн?е подсказывало ему необузданное воображеніе мемуариста эмигранта в 25-м году. Уже"27-го, ночью перваго дня революціи усматривая полную невозможность разогнать "сволочь" ружейными залпами, он задумывается над т?м, как спасти "ц?ною отреченія... жизнь Государя и спасти монархію". "В?дь этому проклятому сброду надо убивать. Он будет убивать... кого же? Кого? Ясно. Н?т, этого нельзя. Надо спасти".
      Шульгин любит драматизировать свои, иногда воображаемыя, переживанія. Выступая в роли историческаго пов?ствователя, он не считает нужным вдуматься в тот факт, что "сброд", к которому он так презрительно относится, был совершенно чужд мысли о цареубійств? — в теченіе всей революціи періода Врем. Правительства мы не услышим призыва: "смерть тирану" — нигд? и никогда. Но этот лозунг получал актуальное значеніе в атмосфер? предфевральских планов дворцоваго переворота, и к нему склонялся, как. утверждает в. кн. Ник. Мих., не кто иной, как націоналист Шульгин, этот "монархист по крови", с трепетом приближавшійся к "Тому, кому посл? Бога одному повинуются". Поэтому так фальшиво для первых дней революціи звучат патетическія слова Шульгина. Засвид?тельствовал предреволюціонное настроеніе волынскаго депутата в. кн. Ник. Мих. не в воспоминаніях, а в дневник?. 4 января 17 г. опальный историк из царской семьи, отправленный в ссылку в свое им?ніе, посл? "бес?ды" в Кіев?, записал в вагон? по?зда: "какое облегченіе дышать в другой атмосфер?! Зд?сь другіе люди, тоже возбужденные, но не эстеты, не дегенераты , а люди. Шульгин, — вот он бы пригодился, но конечно, не для убійства, а для переворота! Другой тоже ц?льный тип. Терещенко... в?рит в будущее, в?рит твердо, ув?рен, что через м?сяц все лопнет, что я вернусь из ссылки раньше времени... Но какая злоба у этих двух людей к режиму, к ней, к нему, и они это вовсе не скрывают, и оба в один голос говорят о возможности цареубійства!" Шульгин, по его словам, никакого непосредственнаго участія в осуществленіи проектов организаціи дворцоваго переворота не принимал. Пов?рим ему, но в ходячих разговорах того времени общественные д?ятели давно уже свыклись с мыслью устраненія царствовавшаго монарха. И поэтому довольно естественно, что на третій день революціи, когда стала понемногу выясняться складывавшаяся конъюнктура, им?вшая уже традицію, схема стала занимать умы совершенно независимо от презумпціи специфической кровожадности современных тираноборцев. "Эта мысль об отреченіи Государя была у вс?х, но как-то об этом мало говорили", — вспоминает Шульгин... "обрывчатые разговоры были то с т?м, то с другим, но я не помню, чтобы этот вопрос обсуждался комитетом Гос. Думы, как таковым. Он был р?шен в посл?днюю минуту".
      Такой "посл?дней минутой" и надо считать то вм?шательство Гучкова в нам?тившееся соглашеніе между Врем. Ком. и делегатами Сов?та, о котором разсказывал Суханов. В показаніях 2 августа Чрез. Сл?д. Ком. Гучков, говоря об участіи в подготовк? дворцоваго переворота, так формально изложил свою точку зр?нія: ... "Самая мысль об отреченіи была мн? настолько близка и родственна, что с перваго момента, когда только что выяснились... шатаніе, а потом развал власти, я и мои друзьясочли этот выход именно т?м, что сл?довало искать. Другое соображеніе, которое заставляло на этом остановиться, состояло в том, что при участіи сил, им?вшихся на фронт? и в стран?, в случа?, если бы не состоялось добровольное отреченіе, можно было опасаться гражданской войны... Вс? эти соображенія с самаго перваго момента, с 27-28 февраля, привели меня к уб?жденію, что нужно, во что бы то ни стало, добиться отреченія Государя, и тогда же в думском комитет? я поднял этот вопрос и настаивал на том, чтобы предс?датель Думы Родзянко взял на себя эту задачу ... Был момент, когда р?шено было, что Родзянко примет на себя эту миссію, но зат?м н?которыя обстоятельства пом?шали. Тогда 1 марта в думском комитет? я заявил, что, будучи уб?жден в необходимости этого шага, я р?шил его предпринять, во что бы то ни стало и, если мн? не будут даны полномочія от думскаго комитета, я готов сд?лать это за свой страх и риск, по?ду, как политическій д?ятель, как русскій челов?к, и буду сов?товать и настаивать, чтобы этот шаг был сд?лан. Полномочія были мн? даны...Я знал, что со стороны н?которых кругов, стоящих на бол?е крайнем фланг?, ч?м думскій комитет, вопрос о добровольном отреченіи, вопрос о т?х новых формах, в которых вылилась бы верховная власть я будущем, и вопрос о попытках возд?йствія на верховную власть встр?тят отрицательное отношеніе".
      Из осторожных и н?сколько уклончивых показаній Гучкова перед сл?дственной революціонной комиссіей сл?дует, что автор показаній ночью с 1-го на 2-е марта, д?йствительно, как бы форсировал вопрос и добился р?шенія о по?здк? в Псков за отреченіем, будучи заран?е ув?рен в противод?йствіи со стороны сов?тских кругов. Как-будто бы это своего рода coup d'?tat в момент не окончившихся еще переговоров. Так и выходит под пером Шульгина. "Кажется в четвертом часу ночи вторично прі?хал Гучков". — разсказывает Шульгин. "Нас был в это время неполный состав... ни Керенскаго, ни Чхеидзе не было. Мы были в своем кругу. И потому Гучков говорил совершенно свободно". "Гучков был сильно разстроен", — р?чь его Шульгин изображает в излюбленной для себя манер? под стать своим личным поздн?йшим переживаніям. "Надо принять какое-нибудь р?шеніе", - говорил ("приблизительно") Гучков. "Положеніе ухудшается с каждой минутой. Вяземскаго убили только потому, что офицер ... То же самое происходит, конечно, и в других м?стах. А если не происходит этой ночью, то произойдет завтра... Идучи сюда, я вид?л много офицеров в разных комнатах Гос. Думы они просто спрятались сюда... Они боятся за свою жизнь... Они умоляют спасти их... В этом хаос?... надо, прежде всего, думать о том. чтобы спасти монархію... Можем ли мы спокойно и безучастно дожидаться той минуты, когда весь этот революціонный сброд начнет сам искать выход... И сам расправится с монархіей... это неизб?жно будет, если мы выпустим иниціативу из наших рук..." И Гучков предложил "д?йствовать тайно и быстро, никого не спрашивая...ни с к?м не сов?туясь... Надо поставить их перед совершившимся фактом... Надо дать Россіи новаго государя... Я предлагаю немедленно ?хать к Государю и провести отреченіе в пользу насл?дника"... Шульгин вызвался сопровождать Гучкова. По словам Гучкова, он просил послать с ним Шульгина. "Я отлично понимал, излагает посл?дній мотив своего р?шенія, — почему я ?ду... Отреченіе должно быть передано в руки монархистов и ради спасенія монарха... Я знал, что офицеров будут убивать за то... что они захотят исполнить свой долг присяги... Надо было, чтобы сам Государь освободил их от присяги. Я знал, что в случа? отреченія в наши руки, революціи как бы не будет. Государь отречется от престола по собственному желанію, власть перейдет к Регенту, который назначит новое правительство. Государственная Дума... передаст власть новому правительству. Юридически революціи не будет". Для осуществленія "всякаго иного плана" "нужны были немедленно повинующіеся нам штыки, а таковых-то именно и не было".
      Вся эта аргументація представляется в большой м?р? придуманной post factum. Психологія д?йствовавших лиц в предразсв?тные часы 2 марта рисуется значительно проще. В окружавшей обстановк?, прежде всего, не было того злов?ще страшнаго, о чем говорят н?которые мемуаристы — напротив, на третій день революціи стал нам?чаться н?который порядок и успокоеніе в взбаломученном мор? стихіи. На основаніи фактов, как увидим, это можно установить с достаточной опред?ленностью. Поэтому иниціатор р?шенія 2 марта о необходимости немедленно добиваться отреченія монарха вовсе не был, повидимому, в том разстроенно-паническом состояніи, как представляет нам мемуарное перо Шульгина, — напр., упоминавшійся выше Мстиславскій, активный член сов?тскаго повстанческаго "штаба", слившагося с думской военной комисеіей под общим руководством Гучкова, рисует настроеніе посл?дняго и всего его окруженія из офицеров ген.штаба в критическіе дни 28 февраля и 1 марта "оптимистическим и самоув?ренным". Быть может, такая оц?нка не так далека от д?йствительности, — в?дь надо было обладать большой дозой спокойствія и ув?ренности в будущем для того, чтобы в атмосфер? нависших угроз, о которых говорит Шульгин, руководитель вн?шней обороны революціи мог провести шесть часовв уютной обстановк? частной квартиры в академической бес?д? о русских финансах, — так разсказывает гр. Коковцев о пос?щеніи его Гучковым в 8 час. вечера 28 февраля а даже "быть может " в р?шающую ночь перваго марта. Именно самоув?ренность должна была скор?е побудить Гучкова форсировать в думском комитет? вопрос о по?здк? в Псков тогда, когда по поздн?йшему ув?ренію Милюкова, н?сколько персонифицированному, ни у кого уже не было сомн?нія в том, что Николай II больше царствовать не может. Эта уб?жденность в окончательной форм? могла, конечно, сложиться под давленіем л?вых кругов. Отпадала компромиссная тенденція, представителем которой был Родзянко, и очередной становилась проблема отреченія. Естественно, отходила на задній план и кандидатура уступчиваго Родзянко и выдвигалась кандидатура челов?ка, изв?стнаго своим враждебным отношеніем к личности монарха, способнаго д?йствовать сл?довательно бол?е р?шительно и проявить большую настойчивость в достиженіи поставленной ц?ли, согласно плану, разработанному им еще до революціи. Возлагались надежды и на отношенія его с представителями верховнаго командованія в арміи. В этой комбинаціи понятно и выдвиженіе монархиста Шульгина, связаннаго с участниками заговора.
      Вн?шнія условія (реальныя, а не воображаемыя) по?здки Гучкова весьма мало подходят к акту, которому приписывают характер coup d'?tat  и который прикрывают пеленой большой таинственности. И это д?лает не один только Шульгин, показанія котораго, как непосредственнаго участника псковскаго д?йствія, заслуживали бы особаго вниманія. Но мемуарист остается в?рен себ?. "В пятом часу ночи мы с?ли с Гучковым в автомобиль, который по мрачной Шпалерной, гд? нас останавливали какіе-то посты и заставы... довез нас до квартиры Гучкова", — пов?ствует Шульгин.... "Там А. И. набросал н?сколько слов. Этот текст был составлен слабо, а я совершенно был неспособен его улучшить, ибо вс? силы были на исход?". Гучков в своих показаніях засвид?тельствовал противоположное: "Наканун?, — говорил он. — был набросан проект акта отреченія Шульгиным, кажется, он тоже был показал и в комитет? (не см?ю этого точно утверждать). Я тоже его просмотр?л, внес н?которыя поправки". Припомним, как, по словам Стеклова, в ночном собес?дованіи с сов?тскими делегатами сам Шульгин упоминал, что рука его писала отреченіе .
      "Чуть с?р?ло, — продолжает разсказ Шульгин, — когда мы подъ?хали к вокзалу. Очевидно, революціонный народ, утомленный подвигами вчерашняго дня, еще спал. На вокзал? было пусто. Мы прошли к начальнику станціи. А. И. сказал ему: "Я — Гучков. Нам совершенно необходимо по важн?йшему государственному д?лу ?хать в Псков... Прикажите подать нам по?зд..." Начальник станціи сказал: "Слушаюсь", и двадцать минут спустя по?зд был подан". Вот это "чуть с?р?ло'' сразу выдает беллетристическое измышленіе... По свид?тельству Гучкова "делегаты" думскаго комитета вы?хали в 1 час дня, а по свид?тельству других офиціальных лиц из жел?знодорожнаго міра около 3 часов. (По документу, воспроизводящему разговор по прямому проводу Ставки со штабом С?вернаго фронта, можно точно установить, что гучковскій экстренный по?зд вышел из Петербурга в 2 часа 47 мин.). Любопытно, все для того же Шульгина, что мемуарист забыл даже о том, что он сам в март? 17 года в циркулярном информаціонном разсказ?, переданном представителям печати по возвращеніи из Пскова, говорил о вы?зд? думской "делегаціи" из Петербурга в 3 часа дня.
      Вопреки очевидности версія о "секретной" по?здк? Гучкова и Шульгина утвердилась в литератур? и стала почти общепринятой не только у мемуаристов, но и в работах, претендующих на изсл?довательскій характер. Мы им?ем яркій прим?р того, как на другой день посл? событія рождается легенда. Эту легенду сотворили члены обоих политических лагерей, — конечно, по весьма отличным внутренним побужденіям. Для Шидловскаго по?здка Гучкова так до конца и остается частной антрепризой, предпринятой иниціатором ея на свой риск посл? того, как Родзянко отказался везти проект отреченія в форм?, якобы предложенной Сов?том. Неожиданно "пропал куда-то Гучков, назначенный военным министром", — разсказывает Шидловскій. Без военнаго министра было очень трудно принять необходимый м?ры к успокоенію гарнизона, и поэтому "Гучкова искали по всему городу днем с огнем, но отыскать, либо узнать, куда он пропал, не удавалось. Точно также исчез с горизонта и Шульгин. Спустя день обнаружилось, что Гучков с Шульгиным без в?домавременнаго комитета и Сов?та рабочих депутатов умудрились похитить на Варшавском вокзал? паровоз и вагон и укатили я Псков, откуда весьма скоро возвратились, привезя с собой подлинный акт отреченія Государя" . "Шульгин мн? разсказывал, — добавляет мемуарист, — как все произошло".
      "Категорически утверждаю, — заявляет с противоположной стороны Суханов, — что Исп. Ком. узнал о по?здк? "только на сл?дующій день", "уже получив акт об отреченіи, не зная, при каких условіях он был подписан, и ничего не подозр?вая ни о миссіи, ни о по?здк? Гучкова и Шульгина". "Со стороны Гучковых и Милюковых эта по?здка была не только попыткой «coup d'?tat», но и предательским нарушеніем нашего фактически состоявшаяся договора. Допустим, вопрос о "третьем пункт?", о форм? правленія оставался открытым до момента формальнаго окончанія переговоров, но, в?дь, Гучков и Милюков предприняли свой шаг за спиной у Сов?та — в процесс? самих переговоров..." В офиціальном доклад?, сд?ланном Стекловым от имени Иcп. Ком. в Сов?щаніи Сов?тов и совпадающем с общей оц?нкой Суханова, можно найти, однако, р?шительное противор?чіе с категорическим утвержденіем, что Исп. Ком. узнал о по?здк? Гучкова лишь "на сл?дующій день". "Мы на этом пункт? (т. е. форм? власти) разстались", — докладывал Стеклов о ночной с 1-го на 2-е-марта. "Мы не поставили ультиматума на этом пункт? по той простой причин?, что слишком хорошо знали, что... русскія трудящіяся массы и, в?роятно, значительная часть русской буржуазіи не будут отстаивать... монархіи... во всяком случа?... и не сомн?вались, что в ближайшіе дни, по м?р? того, как волны русской революціи будут докатываться... до других центров русской жизни... общим кличем русской страны будет демократическая республика" и поэтому..., не добившись от них включенія этого пункта, все-таки могли понимать результат наших переговоров так, что они не предпримут никаких шагов, хотя они... не дали никакого ручательства, но большинство министров, с которыми мы говорили, — так как и на другой день эти переговоры продолжались, — нас зав?рили, что они от этого воздержатся и повліяют и на Милюкова в этом направленіи. Вы можете поэтому представить себ?, как мы были поражены и возмущены, когда узнали, что Гучков и Шульгин ?дутв Ставку, чтобы там заключить с Романовыми какой-то договор... Тут-то наш Сов?т(?) проявил "двоевластіе", ибо дал повел?ніе своим комиссарам остановить по?зд, который заказали Гучков и Шульгин, и ни в коем случа? не допустить их до по?здки. Должен сказать, к чести рабочаго класса, что именно рабочіе с?в.-зап. жел. дорог первые подняли тревогу, узнав о по?здк? Гучкова и дали знать Исп. Ком.. К сожал?нію, каким-то образом эти господа проскочили"...
      Тенденція докладчика выступает опред?ленно, когда он пытается д?йствія Исп. Ком., которыя, по утвержденію мемуаристов, были предприняты 1 марта в отношеніи проектировавшейся по?здки Родзянко, отнести к осуществленной 2 марта по?здк? Гучкова и Шульгина. Это "проскочили" становится общим м?стом. Если Суханов ограничивается осторожным зам?чаніем. что он не знает, как по?здка Гучкова была "организована с технической стороны", то остальные мемуаристы того же политическая круга сл?дуют за Стекловым и высказываются весьма безаппеляціонно: Гучков "конспиративно, чтобы не сказать обманом, пробрался в Псков", — утверждает Мстиславскій. Тогда же сообщали — добавляет Шляпников — что думскіе посланцы вы?хали "на автомобилях". Выступавшій в качеств? историка революціи Чернов, безоговорочно принимая шульгинскую версію, через 15 л?т посл? событія, говорил, что послы от Думы "контрабандой проскочили через проволочныя загражденія революціи". И н?т никому д?ла до того, что неоспоримым фактом является установленное уже документом обстоятельство, что посланцы Времен. Комитета вы?хали не на разсв?т?, а днем, не на автомобил?, а по?здом. Французскій посол уже тогда в дневник? от 2 марта занес бол?е правдоподобную версію: Гучков и Шульгин вы?хали в 9 часов утра при сод?йствіи инженера, в?дающаго передвиженіем на жел. дорогах; они получили спеціальный по?зд, не возбудив недов?ріясоціалистических комитетов .
      Из непосредственнаго свид?тельства "инженера" мы знаем, что стоявшій под парами экстренный по?зд ждал вы?зда делегатов "с порученіем особой важности" еще задолго до р?шенія, принятаго во Врем. Ком. на разсв?т? 2 марта. По воспоминаніям Ломоносова все это происходило совершенно открыто и не сопровождалось каким-либо давленіем бдительнаго революціоннаго ока со стороны жел?знодорожных рабочих или протестом со стороны руководящих кругов Исп. Ком. Напротив, — утверждает, по крайней м?р?, Ломоносов,— д?ло организовывалось как бы по взаимному, даже не молчаливому, соглашенію. И, д?йствительно, так выходит, судя по всей вн?шней обстановки, в которой протекала отв?тственная по?здка в Псков думских посланцев, и которая была до чрезвычайности далека от какой-либо конспиративной скрытности.
      Перед Сл?дственной Комиссіей Гучков показывал, что он телеграфно ув?домил ген. Рузскаго о своем прі?зд?, но для того, чтобы на телеграф? не знали о "ц?ли" по?зда, он пояснял, что ?дет "для переговоров по важному д?лу, не упоминая, с к?м эти переговоры должны были вестись" Этот секрет полишинеля не раскрывается в опубликованных документах, т. к. среди них н?т, странным образом, указанной телеграммы, но вся телеграфная переписка Ставки и штаба С?верн. фронта не оставляет никакого сомн?нія в том, что прі?зд думской делегаціи носил совершенно офиціальный характер и мотивировался необходимостью непосредственных переговоров с Царем. По дорог? Гучков послал другую телеграмму — ген. Иванову, "так как желал встр?тить его на пути и уговорить не предпринимать никаких попыток к приводу войск в Петроград" . Гучков утверждал даже, что "дорогой пришлось н?сколько раз обм?ніватьсятелеграммами". По дорог? в Псков, Гучков и Шульгин останавливались в Луг?, что привело к значительному запозданію с их прибытіем в Псков. Ч?м же вызвана была такая остановка? Гучков не упомянул об этой остановки в показаніях. Ничего не сказал спеціально о ней и Шульгин, упоминающій об информаціонном разговор? по прямому проводу с Ивановым и каких-то остановках на станціях, гд? Гучков "иногда говорил короткія р?чи с площадки вагона... это потому, что иначе нельзя было: во-первых, стояла толпа народа, которая все знала... т. е. она знала, что мы ?дем к Царю... И с ней надо было говорить". Историк и мемуарист каждый по своему будут толковать остановку в Луг? "контрабандой" вы?хавшіх из Петербурга думских посланцев. Ген. Мартынов, автор одной из наибол?е ц?нных работ, посвященных февральскому перевороту, на основаніи неизв?стных нам данных (автор им?л возможность пользоваться и неопубликованными архивными матеріалами) изображает д?ло так, что делегаты были задержаны на ст. Луга "возставшими рабочими и солдатами", которых "с величайшим трудом удалось уб?дить в том, что по?здка в Псков не пресл?дует никаких контр-революціонных ц?лей. Инж. Ломоносов, им?ющій тенденцію преувеличивать реальную опасность, которая грозила "революціи" со стороны продвигавшихся с фронта эшелонов ген. Иванова, — опасность совершенно не эфемерную в обстановк? 2 марта, — со слов правительственнаго инспектора Некрасова, который сопровождал гучковскій по?зд и систематически сносился с центром, задержку в Луг? объяснял именно этим опасеніем. Будущій предс?датель м?стнаго сов?та солдатских депутатов ротм. Воронович даст совершенно иную версію. Утром 2-го в 9 час. с экстренным по?здом из Петербурга прибыл в Лугу по порученію Врем. Комитета член Думы Лебедев в сопровожденіи полк. ген. штаба по фамиліи тоже Лебедев. Эта миссія им?ла задачей наладить порядок в город?, организовать м?стную власть и обезпечить путь сл?дованія Императора в Царское Село. Лебедев объявил, что "через н?сколько часов из Петрограда вы?дут в Псков члены Думы Гучков и Шульгин, которым поручено вести переговоры с Государем, и результатом этих переговоров явится прі?зд Государя в Ц. Село, гд? будет издан ряд важн?йших государственных актов". Военный комитет отв?тил Лебедеву, что "не будучи поставлен в изв?стность относительно истинной ц?ли по?здки Николая II Царское, и не зная, как к этому отнесутся петроградскіе солдаты и рабочіе, он отказывается дать сейчас какія-либо гарантіи". (Ждали возращенія из Петербурга спеціально посланнаго за информаціей делегата). Пытался получить "гарантіи" и прибывшій зат?м Гучков, "бол?е часа" ведшій в "парадных комнатах" вокзала переговоры с представителями временнаго военнаго комитета "Расстроенному упорством комитета Гучкову так и пришлось у?хать в Псков, не добившись усп?ха". Таковы поясненія Вороновича... По т?м или иным причинам вы?зд делегатов из Луги носил бол?е помпезный характер, нежели это рисовалось в Петербург?, — по крайней м?р? ген. Болдырев, занимавшій пост ген.-кварт. штаба С?вернаго фронта, в дневник? отм?тил, что Гучков и Шульгин прибыли в Псков в сопровожденіи "5 красногвардейцев" (так Болдырев назвал гучковскую свиту, потому что у них на груди были "красные банты").
      В?рится с трудом, что сов?тскіе д?ятели в Петербург? могли ничего не знать о только что описанном путешествіи думских посланцев вплоть до момента, когда т? вернулись из Пскова, но всетаки предположительно допустим такую возможность. По шульгинской версіи, повторенной в записи Палеолога, по?здка в Псков была р?шена и организована в отсутствіе членов Врем. Комитета, принадлежавших к соціалистической групп?, т. е. Керенскаго и Чхеидзе. Поэтому особливо важно выслушать Керенскаго, т?м бол?е, что в "записках" Суханова ставится вопрос: "от чьего имени была организована по?здка в Псков Гучкова и Шульгина? Если от имени Временнаго Комитета Гос. Думы, то изв?стно ли было о ней его членам Керенскому и Чхеидзе? Если им было об этом изв?стно, то почему не было доведено до св?д?нія Исп. Комитета?" Керенскій, как мы знаем из собственнаго его признанія, совершенно не интересовался разговорами во Врем. комитет? о форм? правленія и не трудился даже представлять свои возраженія, так как он ни минуты не думал, что проекты о сохраненіи монархіи могут осуществиться. Поэтому сам по себ? вопрос о по?здк? Гучкова совершенно исчезает из орбиты вниманія мемуариста. Возможно, что Керенскій в момент, когда р?шался окончательно вопрос, д?йствительно, не был в Таврическом дворц?, — он отправился (впервые за эти дни) домой, чтобы в иной обстановк? наедин? обсудить вопрос о своем участіи в правительств? . То, что разсказывает Керенскій, еще бол?е запутывает вопрос. Он вспоминает, как "утром" 2 марта случайной, текущей толп?, заполнявшей Екатерининскій зал Думы, Милюков объявил о созданіи временнаго правительства и о регентств? Мих. Алекс. (О р?чи Милюкова будет сказано дальше, — необходимо отм?тить только, что произнесена она была не "утром", как изображает Керенскій, а в 3 часа дня, т. е. в момент, когда экстренный по?зд Гучкова "прорвался" уже через Гатчину). Заявленіе Милюкова вызвало взрыв негодованія среди демократических элементов Таврическаго дворца. Исп. Ком. посп?шил собрать вн?очередное собранiе и подвергнуть Керенскаго пристрастному, почти враждебному («des plus hostoles») допросу. Керенcкій отказался вступать в дискуссію и ограничился заявленіем, которое и приводится (в кавычках) в воспоминаніях :  "Да, такой проект существует, но он никогда не будет реализован. Он не осуществим, и н?т основанія волноваться. Со мной не сов?товались по вопросу регентства, и я не принимал никакого участія в спорах по этому поводу. В крайнем случа?, я могу всегда потребовать от правительства отказа от этого проекта или принятія моей отставки"... Т?м не мен?е Исп. Ком. р?шил предпринять м?ры для противод?йствія осуществленію думскаго проекта о регентств?. Он пожелал послать собственную делегацію в Псков одновременно с Гучковым и Шульгиным, которая должна была вы?хать в "тот же день , а при невозможности это осуществить, лишить "наших делегатов", как выражается мемуарист, возможности вы?зда. отказав им я подач? по?зда". Никто из других мемуаристов л?ваго политическая сектора прямо не упоминает о таком зас?даніи Исп. Ком., и, как мы увидим, в дальн?йшем к разсказу Керенскаго приходится относиться весьма скептически, насколько он касается перипетій, связанных с по?здкой в Псков. Перед нами лишь новая форма все той же легендарной версіи. Однако, Керенскій не только не отрицает факта, что он знал о по?здк? Гучкова и Шульгина, но и того, что фактически об этой по?здк? были осв?домлены представители Исп. Ком. Надо думать, что они были осв?домлены раньше, ибо из р?чи Милюкова отнюдь не вытекало сообщеніе. что Гучков вы?хал в Псков или готовится к отъ?зду, — вытекало совс?м другое: "И вот теперь, когда я в этой зал? говорю, — сказал Милюков, — Гучков на улицах столицы организует нашу поб?ду". Керенскій заканчивает свой разсказ лаконическим заявленіем: «mais. tout finit par s'arranger».
      Что же должны были привезти из Пскова " нашиделегаты"?  В изложеніи Керенскаго, естественно, это не совс?м ясно. В то время, когда Гучков давал свои показанія Чр. Сл. Комиссіи, член посл?дней Соколов (тот самый, который вм?ст? с Сухановым участвовал в ночных переговорах) пытался Гучкова уличить не то в противор?чіях, не то в двойной роли, которую он сыграл, проводя посл? соглашенія с Сов?том свою линію в Псков?. В отв?т? Гучкова им?лось н?что существенное, Гучков утверждал, что, когда он ?хал в Псков, "самый вопрос о формированіи правительства, самый моментформированія не был р?шен". "Мы стояли между двумя возможностями — или добровольнаго, на изв?стных началах, сохраненія монархіи, провозглашенія какого-то лица будущим государем и между возможностью сверженія и всяких иных политических форм"... "Предполагалось, — показывал Гучков, — рекомендовать Государю назначить только одно лицо, именно предс?дателя. Лицо это должно договорился с т?ми, кого оно желает пригласить, а т? могут ставить свои условія относительно того, о к?м они хотят итти и по какой программ?"... " Я им?л порученіе от Врем, Ком. дать сов?т Государю назначить предс?дателем Сов?та министров кн. Львова". Относительно всего остального "были тогда одни предположенія". "При изв?стных комбинаціях, при изв?естных условіях" Гучков соглашался войти в правительство в качеств? военнаго министра. Вернувшись в Петербург и увид?в на расклеенных плакатах свою фамилію среди лиц, вошедших в правительство, Гучков был удивлен, ибо для него "это было "неожиданностью",— он думал, что "тот Временный Комитет, тот кружок лиц, который предполагал войти в состав правительства", дождется его "возвращенія итого акта", который он вёз.
      Такою же "неожиданностью" для Гучкова был и "акт соглашенія" между двумя комитетами, в?рн?е, та комбинація, при которой Исп. Ком. Сов?та Р. С. Д. являлся одним из р?шающих "факторов" в строеніи государственной власти... На вопрос Соколова, как же все это могло быть "неожиданностью", раз Гучков участвовал в сов?щаніи в ночь с перваго на второе, Гучков отв?чал: "Условія, которыя легли потом в основаніе, я нашел, когда я вернулся, окончательно скр?пленными, вид?л их раньше, как проект, но проекты были разные, даже помню, что против н?которых я возражал, но соглашеніе состоялось в моем отсутствіе со 2-го на 3-е, в то время, когда я был в Псков? ...
      "Ваши товарищи по министерству, — продолжал вновь Соколов, — не указывали, что они другого от вас ожидали, что вы привезете отреченіе в пользу насл?дника... и не высказывали они вам, что этим привозом иного манифеста вы преступили полномочія, данныя вам Времен. Комитетом?" "Члены Комитета н?т. — пояснял Гучков, — а на сов?щаніи у в. кн. Михаила Алекс. А. Ф. Керенскій мн? говорил, что я нарушил полномочія, но я заявил, что я мог привезти только тот акт, который мн? дали.  Этот акт там оставить и ничего не привезти я не считал себя в прав?" .
      Не всегда искреннія, сознательно подчас уклончивыя, не всегда вполн? точныя показанія Гучкова т?м не мен?е довольно опред?ленно рисуют задачи, которыя возлагались на посланцев Врем. Комитета, Одна дошедшая до нас посторонняя запись отчетливо вскрывает подноготную, которую в революціонное время, подлаживаясь под господствующей тон, современники затушевывали.