– Благодарю, не нужно. Я давно ни о чем не горюю. Ни об отце, ни о брате. Брат был жестокий негодяй и честолюбец. А отец – просто слабый человек, негодный князь. Он сошел с ума, принял чуждую веру. Все, что у меня осталось от него – сия глупая тесемка да никчемная златая цепь.

Узкой жесткой ладонью он приподнял волосы на лбу – я разглядел тонкую матерчатую полоску, завязанную вкруг головы семаргла. Невнятный узор вышивки: пляшущие головастики с женскими грудями…

– А цепь? И впрямь золотая?

– Нет. Одно название. – Он быстро вынул из-за пазухи и бросил на стол. Звонко громыхнув, тяжелая гроздь железных звеньев ударила о полированное красное дерево и, переливчато змеясь, подкатила ко мне.

– Это обычное железо, – разочарованно заметил я. – Не украшение, а какие-то вериги…

– Полоумный отец носил их несколько лет, не снимая. За это его прозвали калекой… или каликой.

– Они волшебные?

– Вовсе нет. Впрочем… благодаря этим веригам я приобрел странную власть над одним человеком. Его зовут боярин Катома по прозвищу Дубовая Шапка. Он – нынешний наместник во Властове. Когда отца свергли, вражина Ярополк посадил своего холопа Дубовую Шапку править вместо князя.

– Йорш тя двестидвадцать! – Я раздраженно отшвырнул скомканную салфетку. – Какого лешего вы умалчивали об этом до сих пор! Что же получается… Эта цепочка позволяет влиять на самого посадника Катому, который правит Властовским княжеством?! Вы это хотите сказать?

– Именно, новый хозяин. Дело в том, что Дубовая Шапка лет десять тому назад лишился дочери. Говорят, ее украли полуденицы. А потом Катоме было видение, что сыскать и выручить его доченьку сможет только некий человек с такой же грецкой цепью, как моя. Поэтому Катома готов сделать все, что я прикажу.

– Какого хрена вы молчали, Берубой! – Я привстал и начальственно хрястнул по столу ребром ладони. – Немедленно отправляйтесь к этому Катоме и влияйте на него! Колдуйте своей цепью! Добейтесь, чтобы он привел властовскую дружину к берегам Керженца и защитил алыберский караван от разбойника Рогволода!

– Я готов отправиться во Властов прямо сейчас, – нехорошо скривился семаргл. – Я буду в тереме Катомы через несколько мгновений. Однако… даже если Дубовая Шапка и впрямь послушливо выступит со вси люди своя и конница, то – прибудет к берегам Керженца лишь четыре дня спустя. Уж больно Властов далече, хозяин.

– О’кей, все понятно. – Я устало опустился на мягкие подушки трона. – Рыпаться бессмысленно, великий дядя Сварог все предусмотрел. В одном княжестве подпалил дворец, в другом спровоцировал межплеменную рознь. Потом с линейкой в руках просчитал все по карте – и успокоился, осознав, что больше никто в целом мире не поспеет на подмогу несчастному алыберскому купцу…

– Есть только один способ, – перебил Берубой. – Обратиться за помощью не к князьям, а к… разбойникам.

– Вы хотите сказать… к конкурентам княжича Рогволода? – произнес я медленно, улыбаясь все шире. – Договориться с соперничающей мафией? Хе…

Неглупо. Этот семаргл умеет мыслить стратегически! Мы сшибем лбами две разбойничьи банды – они крепко покоцают друг друга, а под занавес на усеянный трупами берег Керженца прилетят мои крылатые девочки с пулеметами. Они облегчат страдания раненых (путем добивания) и заберут волшебный меч заодно с могучими катапультами. Грандиозно задумано!

– Кто у нас есть из разбойников? – деловито осведомился я, потирая ладони.

– Помимо княжича Рогволода, на водах Керженца балуют еще две ватаги: Стыря Хлестаный да Мстиславка Лыкович. У каждого по пятку соратничков. Стыря – молод, хитер и неуловим. По слухам, иногда подрабатывает на старуху Мокошь. Мстиславка – тоже молод, однако туп и ленив. Ни на кого из божков не работает. Никто не знает, почему Мстиславку до сих пор не повесили. Говорят: везение.

Мстиславка Лыкович? Знакомое имя.

– Этот? – Я протянул Берубою фотографию полуголого подмигивающего Бисера.

– Именно. – Семаргл заметно вздрогнул. Кажется, впервые посмотрел на нового хозяина с уважением. – Это и есть Мстя Лыкович, залесский вор и разбитчик. У них с Посвистом, то бишь с Рогволодом Опорьевским, давнее соперничество: кто первей купца обидит. Завсегда друг дружку опередить стараются.

– Отлично. Начинаем действовать немедленно! – Я нажал кнопку; из-за двери выглянуло худое личико Ракии. – Объявите общий сбор. Всем срочно явиться ко мне в кабинет – кроме, разумеется, трицератопса. Форма одежды: летняя полевая. Патроны – боевые. Пора наконец напомнить миру о великом вебмастере.

Гремя сапогами, скрипя портупеями и толкая друг друга широкими плечами, подчиненные рассаживались за круглым столом. Дежурный референт Ракия, строго сжав пунцовые губки, застыла у входа с заряженным штуцером на плече – алый фригийский колпак лихо заломлен набекрень. Би-Джей, едва видимый за ворохом секретных бумаг, неодобрительно косился на разгоряченного и гордого Акундина (после моего ухода с поля витязь забил два мяча – теперь явился в кабинет с измятой клюшкой в руке и в грязных доспехах). Вила Текила, процокав по паркету каблуками, грациозно присела на краешек директорского стола, поместив упругий маленький зад прямо на клавиатуру. Семаргл Берубой пропустил сквозь нее прохладно-голубой взгляд и поморщился.

– Дамы и господа! Начинаем операцию по защите алыберского купеческого каравана от злобного княжича Рогволода-Посвиста. – Я звучно щелкнул гильотинкой для сигар, вмиг откусывая кончик гаванской «Petit Coronation». – Действовать будем в двух направлениях одновременно. Первая группа начинает охмурение будущего супермена, а ныне просто залесского тунеядца и бандита по имени Мстислав Лыкович. Задача: подбить его выступить против Рогволода. В эту оперативную группу войдут, помимо уже действующей разведывательной вилы Шнапс, еще два агента: вила Зубровка и ответственный жрец-координатор Отто фон Кульбитц. Есть вопросы?

– Яволь! Нихт фопрос! – радостно рявкнул барон, взмывая ввысь со стула. Ему явно нравилось злодействовать в одной команде с такими милашками, как Шнапс и Зубровка. Уверен, что эти арийские головорезы сработаются – благо даже внешне весьма напоминают звездный состав мюнхенского клуба «Динамо» образца 1939 года. Гут! Надо выдать им бело-голубые шарфы.

– Вторая группа – условно назовем ее «Торпедо» – займется греческим князем Лисеем Вышградским, – продолжил я, закуривая от каминной спички и косясь на Берубоя. – По данным нашего доблестного семаргла, этот Вышградский властитель малоопытен и занят другими проблемами. Однако… я уверен, что им можно манипулировать. Он молод и суетлив – это хорошо: стало быть, у него прогибистая психика. Нужно лишь очаровать его и подбить на войну с соседним княжичем Рогволодом-Посвистом. Этим займутся… – я выдержал паузу, вертя сигару в пальцах, – этим займутся волшебник Текила и рейнджер Ром. Капитаном «Торпедо» назначается ответственный жрец 1-й категории Акундин.

Путник Без Пристанища смутился, привстал, уронил стул и поклонился коллегам. Судя по прослезившимся глазкам в забральной щели, он был польщен. Темнокожая Ром лучисто улыбнулась витязю… Недаром играли в поло в одной команде.

– Суперзадачи команд просты, – улыбнулся я. – Бело-голубые во главе с фон Кульбитцем должны добиться того, чтобы волшебный меч Константина попал не в руки княжича Рогволода, а – к нашему будущему сверхгерою Мстиславке Лыковичу. Это понятно?

Фон Кульбитц мелко закивал рыжей головой, поспешно корябая карандашом в блокнотце.

– У «Торпедо» цель другая: не волшебный меч, а камнеметы. Нельзя допустить того, чтобы эти убойные механизмы достались княжичу Рогволоду.

Витязь Акундин выпрямился, решительно сжал кулаки в стальных перчатках. Фон Кульбитц ревниво покосился на него и сломал грифель.

– Итак, мы поглядим, кто сильнее – «Динамо» или «Торпедо». Команда, которая первой справится со своей задачей, получит множество памятных призов. В том числе победителю достанется… – я вдохнул любекса, зажмурился и ловким движением фокусника вытянул из пустоты треугольный кусок алого бархата, – …достанется сей почетно-переходящий вымпел. Условия соревнования понятны? Тогда – за работу, товарищи. Жрецы-координаторы остаются здесь, а вилы отправляются на задание. Dismissed.

Ну зачем, зачем стартовать прямо в окна? – ведь тонированные стекла, разлетаясь, ранят окружающих осколками! Зачем, к примеру, виле Зубровке понадобилось вылетать из-за стола, выжигая при этом кресло, на котором только что сидела? Неужели Текиле так уж необходима была дымовая завеса и молниевый шлейф? Я понимаю: любая уважающая себя вила должна отбывать на боевое задание максимально эффектно. Но ведь – офисная мебель нынче недешева! А в моем кабинете ее снова придется менять…

В задымленном офисе остались жрецы-координаторы, Би-Джей с Берубоем да дежурная Ракия. Она по-прежнему стояла у дверей навытяжку (прогнувшись в узкой спине и гордо выпятив грудь, двояко торчавшую под сорочкой) – но заметно побледнела от обиды: терзалась, что ее не пустили на боевое задание.

– Позволь заметить, о, повелитель, – недовольно поморщился Би-Джей, разгоняя дым подолом пурпурной хламиды, – не напрасно ли ты отправил почти всех вил на задание… А кто будет охранять замок? Напомню: ужасный Индрик-день еще не закончен! Вход в твою пещеру до заката открыт для любого незваного гостя.

Будто в доказательство его правоты снаружи вдруг истошно завыла сирена – что-то часто застрекотало, оглушительно и злобно: я узнал раздраженный голос зенитных пулеметов Мобильной Избы. Ой… видать, внезапное случилось… Воздушная тревога! Комплекс С300 сработать не успел: чужеродный объект, вторгшийся в наше воздушное пространство, шел слишком низко. Прошмыгнув над водой подземного озера, инородный объект – а это был гигантский (на трехметровой рукояти) крылатый колун класса «земля-земля» – вильнул в сторону от заградительного зенитного огня и взмыл прямо к окнам моего пещерного офиса!

Разметав пластиковые жалюзи, ворвался в кабинет! Бу-бух! – гулко шарахнул доброкалиберный штуцер Ракии: меткая пуля отшибла крылатому топору кусок рукояти – колун вильнул под потолком, злобно рыкнул и – выровняв курс, устремился к моему столу! Покушение… Покушение на Траяна! Сделайте что-нибудь!!!

– Надень перстень! – неожиданно высоким голосом взвизгнул Берубой и неловко повалился с кресла на пушистый ковер. Я протянул руку к сигарной коробке – нет… не успею. Топор гремливо приближался, с лету сбривая хрустальные люстры – одна за другой, они красиво рушились за ним следом. Еще миг – и тяжкий томагавк раскроит мне череп…

К счастью, умница Ракия успела перезарядить штуцер. В том, что она не промахнется, сомнений не было. Бу-бух! – вторично жахнул длинноствольный агрегат: тугое эхо врезало в стены, дробя штукатурку: пуля радостно чирикнула и с маху вынесла крылатому колуну топорище. Железная чушка сорвалась и закрутилась в воздухе, мелькая широким лезвием… ужас! Она все равно летит мне в голову!

К счастью, благодаря меткому выстрелу секретарши, я выиграл время: выхватил из коробки огнистый перстень семаргла и, жестоко обдирая кожу, насадил на первый попавшийся палец.

Вовремя. Долговязое тело Берубоя, распластанное на ковре, вспыхнуло и словно растворилось в воздухе: семаргл стал полупрозрачным – и летучим, как облако разогретого газа! Вмиг обдало жаром: огненный вук метнулся наперерез топору – по стенам мелькнула крылатая тень – без труда, легко и почти вальяжно заслонил меня плазменным телом. Тяжелая обостренная чушка колуна влетела в это мерцающее облако и… увязла в нем, замедлилась и размякла, растеклась черно-оранжевой кляксой расплавленной стали. Семаргл стряхнул окалину и брызги с виртуальной брони и – медленно повернул ко мне стеклистое собачье лицо с бело-зелеными звездами вместо глаз… Тяжко помахивая крылами, жуткий полызмей висел под потолком (ух ты! сквозь мутное переливчатое тело видна картинка Варгаса на стене); кажется, он улыбался мне широкой зубастой пастью.

Фон Кульбитц и Акундин восхищенно уставились на летающего пса. «Спасибо тебе, милая собачка», – подумал я и поспешно сорвал перстень с пальца. Огненный вук дрогнул, мутная плечистая фигура потемнела, скукожилась – и Берубой обрушился вниз, на ковер. Больно, должно быть, ударился…

– Умоляю: не снимайте перстень, когда я в воздухе, – простонал он, отползая к креслу. – И не сдергивайте так быстро. Это болезненно…

Я нагнулся и поднял с ковра полуметровый обломок деревянного топорища. Пальцы скользнули по занозистым зарубкам – здесь вырезаны какие-то буквицы, некая надпись!

вполголоса прочитала Ракия, заглядывая из-за плеча. Я расхохотался. Это ж весточка от Потравницы! Она отослала обратно мой собственный крылатый колун. Остроумная шуточка.

– Совсем не шутка, мой новый хозяин, – спокойно заметил Берубой, расслабляясь в креслах. – Сколько я могу судить, в плену у Потравницы находится мой брат – Ледяной вук Мечитур. Видимо, она подобрала его раненым – выходила и очаровала. Теперь он будет работать на нее. А сие отнюдь не смешно.

Я не успел ответить.

Ярко вспыхнул боковой монитор: из густой зелени вынырнуло взволнованное личико Шнапс – легкий румянец на щеках, черная пилотка сбилась набок.

– Срочно запрашиваю штаб! Соедините с хозяином! Это рыцарь Шнапс, – зашептала она, часто оглядываясь через плечо. – Фюрер, у меня осложнения. Объект «Мстислав» приближается к неопознанной хижине… Здесь чудовищный магический фон! Я опасаюсь следовать за ним. У меня горят крылья…

– Где вы находитесь?! – выпалил я, подлетая к столу и врубая «Витябьск». – Сообщите координаты! Что за хижина? Откуда магифон?

– Я в Непроходим-лесу, неподалеку от Рысьей Опушки, – затараторила Шнапс, нервно тиская «шмайссер» и пригибаясь под ветви густого ельника. – Объект только что прибыл сюда из селения Стожарова Хата. Он перемещается верхом, без сопровождения. Движется с довольно большой скоростью к лесной хижине… Я следовала за ним до тех пор, пока не ощутила резкий рост напряженности магиполя. Это подозрительно… Повсюду локальные очаги рифмованного пси-излучения, и эти очаги… они передвигаются!

– Я признал хижину, – простонал Берубой, подходя к экрану. – Там живет мой отец, князь Всеволод. Мстиславка едет к нему! Он его бывший холоп… Должно быть, отец его вызвал.

– Какие будут указания, хозяин? Здесь становится опасно… Кажется, в этом районе сосредоточено несколько высокоэнергетичных волшебных существ! – Встревоженный голос Шнапс едва пробился сквозь шорох внезапных помех.

– К вам идет подкрепление, ефрейтор Шнапс! – быстро ответил я, щелкая кнопками. – Включите камеру слежения! Покажите нам хижину!

Что такое? Шнапс не ответила: беззвучно скользнула вбок, перекатываясь по сырой хвое: я успел заметить, как розовый пальчик вилы мягко сдвинул предохранитель на ребристом боку «шмайссера»…

– Фрау Шнапс! Дас ист жрец-координатор Отто фон Кульбитц! Немедленно отвечайт! – взвизгнул барон. Берубой протянул долгую руку и заткнул ему рот. И правильно: крылатому ефрейтору теперь не до разговоров. Я поглядел на монитор и понял, в чем дело. Невдалеке от притаившейся вилы шевельнулись кусты: на лесную тропинку неторопливо вышел… белый волк. Абсолютно седой. Точнее – серебристый; зверь был молод и раскормлен. Желтый взгляд скользнул поверх кустов… Нервно зевнув, хищник отвернулся и внимательно посмотрел вдаль – в сторону Рысьей Опушки.

– Сторожевой волчак Стожара, – шепотом пояснил Берубой. – Видать, батька Стожар тоже приглядывает за хижиной моего отца… Зачем?

– Волка не трогать, – жестко скомандовал я в микрофон. Вила Шнапс с видимой неохотой опустила настропаленный «шмайссер». Я поглядел на экран и присвистнул: вслед за волком из зарослей выбралась… молодая дивчина: долговязая и совершенно обнаженная! Волк даже не обернулся. Между тем было на что поглядеть: барышня выглядела необычно. Я умолчу о ее обнаженных прелестях: вовсе не это бросилось в глаза, а… Во-первых, цвет волос. Волосы были совершенно седые – молочно-белая коса болталась вдоль спины. Во-вторых – кожа на спине и плечах блестела, как тончайшая мелованная бумага: порой казалось даже, что насквозь синевато просвечивают внутренности… Однако по-настоящему я испугался, когда девушка обернулась – и все увидели, что… ее маленькое лунное личико залито ровным голубым светом. Это лучились глаза. Они были пронзительно-сиреневые – кажется, лишенные зрачков. Легендарно синеглазые персонажи кинофильма «Дюна» отдыхают – до девочки им было далеко.

– А вот и Стожарова лошедева. Она же лошалица. Она же кобылинья, – неприязненно заметил Берубой. – Причем неприкрытая, в первозданном образе. Стало быть, не догадывается, что за нею приглядывают… Умница твоя вила, хозяин: ловко упряталась.

Молочная девчонка приблизилась к волку, протянула руку и… схватила зверя за холку. Быстро забросила ногу – села верхом! Через миг необычная всадница уже скрылась в зарослях орешника. Вила Шнапс тут же вскочила: чуть подпрыгнула, и – плавно взлетела, сухо проблестев стрекозьими крыльями (перед глазами зрителей снизу вверх проплыли тяжелые шнурованные ботинки). Монитор погас на миг и снова прояснился – включилась камера тактического обзора: теперь мы смотрели на окружающее глазами Шнапс. Странно, замечу я вам, смотреть на мир глазами женщины. Тем более если эта женщина сделана из гиацинтовой пыли, а глаза ее – бледно-голубые и жестокие, как у дочери норвежского викинга.

– Вижу хижину, – доложила Шнапс, свысока оглядев окрестности. Должно быть, забралась на вершину сосны и решила продолжить наблюдение отсюда: изображение укрупнилось – теперь на экране, и верно, можно разглядеть сквозь завесу ветвей черную крышу крохотной избушки. А вон и «объект» показался: желто-оранжевая точка мелькнула на лесной тропе: огненно-рыжий жеребец и полуголый всадник. Я и не знал, что Мстиславка так ловко катается верхом! Еще минута – и подскачет к избушке старого князя Всеволода.

– Опасность! Прячься! – вдруг взревел Берубой и, подскочив к экрану, ткнул пальцем куда-то в небо: – Железный ворон! Это нападение!

Вила Шнапс вовремя кувыркнулась с ветки: из поднебесной голубизны выпрыгнула черная крылатая тень! Ударила совсем рядом – взвизгнули острые крылья, бодряще прозвенели жарко навостренные когти!

– Гвождевран! Сварожья птица! – рычал Берубой, в бессильной ярости прыгая перед экраном. – Уводить, уводить надо виду! Заметили ее!

Экран дернулся, сухо треснула злая очередь: падая спиной вниз, Шнапс успела резануть по стальной птице из «шмайссера». Брызнула древесная крошка – в объектив ударило сорванной хвоей, тучей вспыленной коры; бешено замелькали обломанные ветки.

– Есть! Зацепила! – взревел Берубой; экран судорожно мотнулся вбок, догоняя взглядом летучую цель – и вослед черному пятну жадно потянулись белесые ниточки трассирующих пуль: ура! жиганула-таки по крылатой твари! Гвоздевран дернулся, болезненно расперил крылья: хлестнуло искрами, посыпались осколки рваного металла! Вот-вот задымится, как подстреленный штурмовик!

– Немедленно уходите на базу, – прохрипел я в микрофон. – Вила Шнапс, вы слышите? Выходите из боя и возвращайтесь на базу. Это приказ!

Траянская конница мне в дисковод! В небе сверкнула еще одна вороненая молния! – это второй ворон-убийца вывалился на бедную вилочку из звенящего зенита… Прогудел как камень! Будто вороненый диск циркулярной пилы провизжал над черной ефрейторской пилоткой – к счастью, Шнапс успела распахнуть узкие крылья: грациозно нырнув под ветку, юркнула в темный подлесок. Кажется, ушла…

– Нашумела, дура… – простонал Берубой. – Больно трескучая у нее игрушка. Теперь все в округе знают, что Траян интересуется отцовской хижинкой.

– Да не только Траян, – заметил Би-Джей. – Любопытных и без нас хватает. Лошедевы Стожара, железные вороны Сварога, а теперь вот еще дождь собирается – стало быть, старуха Мокошь под надзор берет всю окрестность…

– Что же такого любопытного в этой гнилой избушке? – Я в растерянности задержал руки над клавиатурой. Ну-ка… подключимся к местному серверу. Я вошел во Всемирную Волшебную Вязь и набрал адрес хижины: ввв.залесье.властов.кня/леса/непро­ходим/отшель­ники/все­волод . Комп на миг призадумался и… выдал небывалый ответ:

Я тряхнул головой, не веря очам. Возможно ли такое? В этой избушке нет домового?!

– Ничего удивительного, – заметил Берубой. – Я же сказал, что мой отец принял веру Триединого Бога… У него в жилище есть икона. Домовые этого не выносят.

Ха! Вот в чем дело-то. Небось поэтому и Шнапс не смогла приблизиться к домику. Видать, там целая толпа волшебных соглядатаев кружит вокруг избушки – волки, лошедевы, вороны – и никто не в силах разузнать, о чем теперь будет говорить старый умирающий князь Всеволод с молодым балбесом Мстиславом Лыковичем…

…Беседа завершилась через четверть часа. Вила Зубровка вела прямую трансляцию из зарослей крапивы (стальные вороны на нее почему-то не нападали; возможно, Сварожьих птиц отпугивала крапива – а может быть, сшестеренный ракетомет, тяжело болтавшийся у Зубровки за спиной). Черно-белое зрение троллицы отчетливо фиксировало детали. Вот – Мстислав, встревоженный и бледный, выскочил из хижины… К нему кинулся пожилой дружинник в блестящем шлеме, начал трясти за плечи, что-то выспрашивать… Бисер отвечал, видимо, несвязно – и все разглядывал какую-то тряпицу в руках, издали похожую на обрывок бечевки.

– Суперзум! Максимальное увеличение на бечевку, – скомандовал я. Изображение укрупнилось: так и есть! Би-Джей кратко охнул; Берубой качнул долговолосой головой: в руках Бисера был обрывок вышитой тесемки с пляшущими грудастыми головастиками!

– Я все понял, – пробормотал семаргл, отворачиваясь от экрана. – Отец вздумал помирать.

– Точно! – подхватил Би-Джей, возбужденно елозя в креслице. – Видать, старый князь завещал этому голодранцу Мстиславке отыскать наследников – то есть тебя, Берубой, с братцем твоим Мечитуром. И сестрицу вашу Руту. А обрывок тесьмы для заметки дал…

– Фокус – на лицо Мстислава! – приказал я. Изумленно приподнял брови: рожа Бисера была… мокрой. Должно быть, от пота? Во всяком случае, никогда прежде не видел этого панка в слезах.

Вдруг… Бисер тряхнул мокрыми волосами и рывком сунул тесемку за пазуху. Вскочил с бревнышка – зачем-то выхватил из костерка пылающую головню… Вместе с толстым дружинником они… подожгли хижину. Bay! Дым поднялся высоко над черными пиками сосен. Видимо, Берубой прав. Помер старый князь Всеволод. Причем кончина его произвела неожиданно сильное впечатление на психику Бисера. Поразительно! Я не догадывался, что мой приятель столь восприимчив к чужим проблемам…

– Докладываю, пан Штефан: обжект заединился с двумя дружинниками и начинает удаление от сгоревшей избушки. – В стереодинамиках раздался громовый шепот Зубровки; она по-прежнему сидела в крапиве у опушки – замерла, не отрывая глаз от окуляров стереотрубы. – Кажется мне, пан, что наш обжект сильно встревожен. Постоянно расспрашивает дружинников о почившем князе Всеволоде и его детях… Я слышу обрывки фраз, пан хозяин.

– Это дружинники старого Всеволода, – хмыкнул Би-Джей. – Неужели они теперь заодно с оборванцем? О! Глядите: Мстислав то и дело достает из-за пазухи тесемку!

– И внимательно разглядывает вышивку, – заметил Берубой.

Я промолчал. Тяжко раскачиваясь в железном кресле, призадумался. Далеко-далеко от теплой гористой Татрани, от моего уютного подземного офиса по сырому и страшному славянскому лесу ковылял мой друг Мстислав Бисеров. Он был за тысячи Километров отсюда. Я глядел на него глазами летучей вилы-разведчицы, я созерцал изображение на сверхплоском мониторе «Эппл» – и видел полуголого, ободранного человечка, бодро шлепавшего по размокшей дорожной грязи. У Бисера не было коктейлей и джакузи, не было юных служанок и огненных семарглов. Его сопровождали не мудрые жрецы – а пара голодных дружинников в заляпанных кольчугах. Позади не боевой трицератопс вышагивал – понуро плелся рыжий жеребчик, груженный мокрыми тюками с поклажей. И все же – мой друг М. Бисеров не унывал. Он шел и гордо улыбался мокрым придорожным лопухам. Будь я проклят! Вы слышите эти ужасные звуки? Так и есть: Бисер в голос напевает нечто рок-н-ролльное!

Непотопляемый. Homo titanicus, человек-атомоход. Он не унывает – и более того: всерьез планирует влезть с грязными босыми лапами в большую политику. Судите сами: мой приятель, похоже, всерьез загрузился благородной идеей отыскать осиротевших наследничков Всеволода – и, чего доброго, вернуть им утерянное княжество! Причем – вернет ведь, если захочет…

Нет! Это не входит в мои планы. Бисера ждут иные великие дела: негоже ему отвлекаться на расшитые тесемочки. Он только зря потеряет время: кому нужны эти наследники? Необходимо срочно переключить нашего оборванного супермена на борьбу с Рогволодом! Иначе не видать волшебного меча.

Я знаю, как это сделать. Нужно подослать Бисеру записку с известием о приближении алыберского купца. И намекнуть, что купеческий груз охраняется всего-то горсткой тщедушных арбалетчиков… Что отбить его не составит труда! – а иначе лентяй Бисеров и задницы не оторвет от шезлонга. Уж я-то знаю, чем можно привлечь нашего брата студента. Есть такое слово – халява…

– Полковник Берубой! Настала ваша очередь послужить родине. – Я решительно протянул руку к коробке из-под сигар. – Приказываю вам замаскироваться. Притвориться скромным почтальоном. И – «случайно» встретиться с Мстиславкой на узкой лесной дороге. Задача проста: не вызывая подозрений, косвенно донести до Бисера информацию о приближении каравана. Заинтересовать драгоценным грузом и спровоцировать на конкурентную борьбу с Рогволодом Опорьевским.

Неторопливо и почти нехотя семаргл поднялся на ноги. Скрестил на груди мускулистые длани и молвил бесцветно:

– Понял тебя, новый хозяин. Я готов. Можешь надевать перстень.

Я посмотрел на него и поморщился:

– Э… нет, батенька! Вовсе вы не готовы! Ваш виртуальный облик никуда не годится. Я же сказал: надобно маскироваться. А вам ведь только дай – сразу превратитесь в жуткого огненного кобеля с зелеными звездами в очах! Так дело не пойдет. Будем менять имидж, любезный вы мой!

Строго поглядев, я позвонил в колокольчик:

– Ракия, ласточка моя! Проводи полковника Берубоя в цех для переодевания семарглов. Сейчас мы будем на него разные ультрасовременные маскировочные феньки навешивать. А то привыкли, понимаешь, рассекать в огнистом зареве на пламенеющих крыльях. Жар-птицы хреновы! Только народ пугают…

Я невозмутимо доел маракуевый йогурт и, отставив креманку на крышку аппарата искусственного дыхания, надел резиновые перчатки. Собрал волосы в хвостик, замотал обрывком бинта. В гигантском монтажном цехе было светло: искусственное розоватое солнце высоко стояло в стрельчатых окнах. Огненный вук Берубой, тихо грезя в объятьях общего наркоза, дремал на операционном столе. Он уже находился в своей боевой ипостаси (я надел оранжевый перстень под эластичную перчатку). Распластав по монтажному столу полупрозрачные крылья, мерцающее тело широкоплечей узкобедрой твари вытянулось на белоснежной простыне – отовсюду, шурша проводами, прильнули к нему датчики; разбухли тонкие шланги, забулькала в резервуарах искусственная кровь… Тихо светятся черно-зеленые мониторы: температура и давление в норме. Любексовой пыльцы – я потянул носом сладкий воздух – тоже до хрена. Все готово к началу операции.

Би-Джей выжидательно глянул поверх хирургической маски. Ракия, часто дыша из-под марлевой повязки, звякнула зажимами Кохера. Я кивнул и, жестко взявшись за рукоять лазерного скальпеля, сделал первый надрез.

Мгновенно закипая под лазерным лучом, забулькала пси-материя: вонючие дымки потянулись вверх, к слепящим софитам. Ловко орудуя скальпелем, я отделил от остального тела верхнюю пластину золотистого панциря. Мягко отогнув край, зацепил титановым крюком – Ракия дернула рычаг, включая лебедку. Сочно похрустывая, роняя тягучие капли слизи, виртуальный нагрудник семаргла отделился и поплыл на тросах вверх, под потолок цеха. Отлично… Берубою больше не понадобятся эти блестящие доспехи. Противомолниевая кольчуга, набранная из драконьих чешуек, тоже не нужна: слишком блестит на солнце. А вот туманный наволок (пузырчатый плащ, прикрывавший спину) можно оставить: он нетяжелый, неброский, но полезный – прекрасно маскирует в сумерках.

Вместо яркой огнистой брони я напылил на тело Берубоя толстый слой жидкого мелоцемента, заваренного на микроскопических осколках самых мягких и цепких рифм. Мелоцемент – мое собственное изобретение. Я загодя наколдовал из цветочной пыльцы целую бадью этой бесцветной массы, состоящей из активных (желательно мужских) рифмомолекул, соединенных ковалентными дактилическими связями. Если хотите, попробуйте при случае начародеить граммов пятьдесят мелоцемента в домашних условиях: достаточно поднести к губам стеклянную пробирку или колбу, вдохнуть полную грудь гиацинтовой пыли и на выдохе очень быстро нашептать в колбочку возможно больше несвязных зарифмованных звучков (например: «аметистовый-остролистовый-каменистые-цветистые» и т.д). В результате in vitro вы получаете сухой мелоцемент, пригодный для изготовления полиморфического раствора (замешивать лучше на алкоголе; я использую коньяк). Намазав тело таким раствором, вы можете принимать любой облик: достаточно лишь произнести ключевое слово – из мозаичного месива рифм сразу выделится конкретный цвет, сгустится конкретная форма. Мелоцементный камуфляж никогда не застывает намертво: минуту назад вы были каменистые и мглистые, а через миг уже – цветистые и бархатистые… Своего рода технология «стеле» – только магическая.

Модернизировав броню, я взялся за вооружение. Не раздумывая, отсоединил закрепленный на левом плече перуномет залпового огня – слишком громоздкий и шумный.