Моляков: Об общих страданиях чувашского народа.
      Адвокат Шарапов: Сначала от третьего лица писал, а потом решил от первого?
      Мешалкина: Ну, видимо, решил, это художественный прием. Это, как вам сказать.
      Адвокат Коток: Придумали.
      Мешалкина: Он всегда все придумывал и делал сам.
      Адвокат Коток: Ни с того, ни с сего?
      Мешалкина: Вот ни с того, ни с сего он решил, что будет лучше. Он очень хотел, чтобы Моляков выиграл, видимо, и решил, что будет лучше написать именно в таком стиле. Он всегда все сам решал, и никто его не мог ни в чем убедить и ни о чем просить.
      Адвокат Шарапов: В штабе никто не воспротивился этой статье, и ее пропустили?
      Мешалкина: Ну, видимо. Это я не знаю, что там было.
      Адвокат Шарапов: Добро дали. Ну, если б добро не дали, она бы не вышла.
      Мешалкина: Да.
      Гособвинитель Юркин: А вот вы утверждаете, что вся информация, помещенная в информационных листах, написана вашим отцом, а не только «Сладкая сказка о Федоровых»?
      Мешалкина: Нет, я не могу утверждать, что все, но очень много. Большинство серьезных вот таких вот больших материалов — это все делал он.
      Гособвинитель Юркин: А вот это?
      Мешалкина: Он.
      Гособвинитель Юркин: А это?
      Мешалкина: Тоже, по-моему, он.
      Гособвинитель Юркин: А вот это письмо? «Сергеев» подпись.
      Мешалкина: Так там подпись «Сергеев», там человек обратился. Вы сначала посмотрите внимательно.
      Гособвинитель Юркин: А информацию где он брал?
      Мешалкина: Ой, да у него знакомых море. Он в этом городе сколько лет живет! Сколько работал журналистом! У него очень много информаторов.
      Адвокат Шарапов: А в компьютере, на дискете не сохранилось?
      Мешалкина: А это не у нас дома. У нас есть дома компьютер, но он не умел на нем печатать. Он куда-то носил, каким-то наборщицам.
      Адвокат Шарапов: Куда?
      Мешалкина: По-моему, тоже в штаб, не знаю. Сам он не умел.
      Судья: Еще есть вопросы?
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, а отец в каких газетах работал?
      Мешалкина: Ой, во многих.
      Адвокат Глухов: Сколько лет он вел журналистскую деятельность?
      Мешалкина: Всю свою жизнь. С окончания института.
      Адвокат Глухов: Сколько?
      Мешалкина: Лет сорок.
      Адвокат Глухов: Можете назвать какие-нибудь серьезные газеты, где он работал?
      Мешалкина: «Советская Чувашия», «Молодой коммунист», в смысле которая сейчас…
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, какие-то творческие награды он имел?
      Мешалкина: Ой, нет. Наград никогда не имел. Он всегда против власти шел.
      Адвокат Глухов: Звания?
      Мешалкина: Нет.
      Адвокат Шарапов: А еще когда-нибудь от первого лица он писал материалы?
      Мешалкина: Вероятно, писал, но я сейчас просто не помню. Не знаю. Сейчас просто не вспомню. А если была какая-нибудь избирательная кампания, он за кого-то работал, он наверняка писал. Утверждать не могу.
      Адвокат Шарапов: Фамилий не можете назвать?
      Мешалкина: Нет.
      Адвокат Шарапов: Вот за Молякова вы знаете, а за остальных вы не знаете?
      Мешалкина: Не помню.
      Адвокат Шарапов: Не помните? И не вспомните!
      Мешалкина: Не знаю.
      Адвокат Шарапов: Вы не могли бы представить нам аналогичную статью, которую он написал для Молякова?
      Мешалкина: В рукописном варианте?
      Адвокат Шарапов: Нет, в «Чебоксарской правде», например.
      Мешалкина: А, ну, это у них, наверное, есть, в «Чебоксарской правде».
      Адвокат Глухов: Про вокзал он писал, все издевался. Этот вокзал дурацкий построили.
      Мешалкина: Медная баба.
      Моляков: Да, вот эта медная баба…
      Допрос свидетеля защиты Имендаева Альберта Васильевича.
      Судья: Скажите, вы знаете гражданина (Молякова — И.М.), который сидит перед вами?
      Имендаев: Ну, знаю, конечно.
      Судья: Он вам родственником не является?
      Имендаев: Нет.
      Судья: Приятельские отношения между вами существуют?
      Имендаев: Как вам сказать… У нас с ним общий тезаурус.
      Судья: Неприязненные отношения?
      Имендаев: Как?
      Судья: Неприязненные отношения?
      Имендаев: У меня ни с кем неприязненных отношений нет.
      Судья: Молякову, стороне защиты предлагается задавать вопросы Имендаеву.
      Адвокат Ильин: Альберт Васильевич! Вы принимали ли какое-либо участие во время избирательной кампании по выборам депутатов Государственной Думы Российской Федерации 2003 года?
      Имендаев: Да, принимал.
      Адвокат Ильин: На стороне Игоря Юрьевича Молякова принимали?
      Имендаев: Да, я принимал. Входил в его штаб.
      Адвокат Ильин: Входили в штаб. Какие функции выполняли вы, входя в штаб? В чем заключалась ваша функция?
      Имендаев: Ну, мои функции заключались в обеспечении агитационной деятельности.
      Адвокат Ильин: Обеспечении агитационной деятельности. Обеспечивая агитационную деятельность, что вы делали?
      Имендаев: Ну, максимально отслеживали ситуацию, воздействовали на электорат всяческими, так сказать, способами, не запрещенными законом, издание листовок, вся агитационная продукция.
      Адвокат Ильин: Известна ли вам статья «Сладкая сказка о Федоровых»?
      Имендаев: Известна, конечно.
      Адвокат Ильин: Что известно, где она опубликована? Кто занимался подготовкой…
      Имендаев: Эту статью по просьбе Мешалкина писал я.
      Адвокат Ильин: Так. Дальше. Как эта статья была помещена? Где опубликована?
      Имендаев: Ну, у Мешалкина, я сейчас такое новомодное слово употреблю, у Мешалкина был «проект» использовать вот этот сюжет в агитационных целях. Я ему написал этот текст. Я его сдал, такой парень работал на компьютере, Андрей, потом я все передал Мешалкину, все это было оформлено дискетой. Отвез эту дискету к Лошакову в типографию. Затем забрал тираж, отдал Мешалкину, а Мешалкин распространял его. Вот так вот было.
      Адвокат Ильин: Текст Лошакову кто доставил?
      Имендаев: Я.
      Адвокат Ильин: Кто забирал?
      Имендаев: Что?
      Адвокат Ильин: Кто забирал?
      Имендаев: Тираж забирал я. Тоже по требованию Мешалкина. То есть отслеживал это дело я, поскольку Мешалкин, скажем так, человек старше меня.
      Адвокат Ильин: Т. е. распространением занимались тоже?
      Имендаев: Мешалкин, ну и я в какой-то степени.
      Адвокат Ильин: Так! Вот информационный лист был проплачен из избирательного фонда.
      Имендаев: Ну, это уже не по моей части. Я порядок-то знаю и закон знаю. За это отвечала Малинова.
      Адвокат Ильин: А вот кто давал команды, чтобы проплатить?
      Имендаев: Мешалкин. Следили за законностью всей этой деятельности, чтобы, ну потому что в постоянном контакте с избиркомом были, чтобы здесь никаких претензий к нам не было, все это очень внимательно отслеживалось. В основном Мешалкин.
      Адвокат Ильин: Контрольные экземпляры вот этих статей в окружную комиссию доставлялись кем?
      Имендаев: «Сладкую сказку» отвозил я.
      Адвокат Ильин: Так, понятно! Вот когда вы утверждаете, что вы написали эту статью, а проект был Мешалкина. Вопрос такого порядка: какие материалы вы использовали при подготовке статьи?
      Имендаев: Основа — это уголовное дело по отцу Федорова.
      Адвокат Ильин: Вы на первых процессах по обвинению Молякова участвовали?
      Имендаев: Участвовал.
      Адвокат Ильин: У меня вопросов нет.
      Моляков: Альберт Васильевич! У меня к Мешалкину или к вам возникали какие-либо просьбы или указания, как надо писать листок, как надо вести издательскую деятельность, пропагандистскую, издательскую деятельность и когда, в какой форме все эти материалы распространять? Т. е. в какой-то форме я вмешивался в вашу деятельность, или вы работали автономно?
      Имендаев: Поясню суду. Выборный процесс — очень сложный процесс. Даже мы не ожидали того «беспредела», который был, хотя мы и планировали. И поэтому от агитационной деятельности Моляков был отстранен категорически. Действовали абсолютно автономно, особенно Мешалкин. Это патриарх чувашской журналистики, и он не потерпел бы вмешательства никакого, естественно. Поэтому полный карт-бланш был дан.
      Моляков: Второй вопрос. Какая там структура была? Потому что я все время, главная моя задача была встречи с избирателями, работа на воздухе, так сказать. Как вы осуществляли взаимодействие с Ермолаевым. Ермолаев какую роль играл в распространении, в работе контрольной группы?
      Имендаев: Мы Ермолаева в свой сектор не допускали. Потому что это очень щепетильное дело, и поэтому здесь как можно меньше лишних людей должно было быть. Ермолаев он, ну, в курс дела мы его вводили, конечно. Без этого не могло быть. Но, повторяю еще раз, — полная автономность.
      Моляков: Известно ли вам, Альберт Васильевич, что с определенного времени, а именно с конца ноября, чрезвычайно усилилось незаконное давление правоохранительных органов на агитаторов, которые работали на улицах города. И какие наиболее характерные примеры жесткого давления на агитаторов и распространителей вам известны? И еще. Известны ли вам попытки разгрома городского комитета партии и производственной базы Лошакова, на которой печатались агитационные материалы? Т. е. вся вот эта атмосфера вокруг распространения агитационных материалов?
      Адвокат Шарапов: Не по существу вопросы задает Моляков!
      Моляков: С распространением как раз и связано, Ваша честь, это. Для меня вообще удивительно, противоположная сторона несколько месяцев заявляла, что она будет доказывать, будто я что-то там распространял. Вот. И теперь, когда я задаю вопрос о том, в какой форме, в какой обстановке происходило распространение (интересующий противоположную сторону материал), они говорят, что это якобы не имеет отношения к делу. Я считаю, что как раз это и имеет прямое отношение к делу.
      Адвокат Шарапов: Нам факты нужны.
      Имендаев: Так отвечать или не отвечать? Я могу, кончено, но вот как суд.
      Судья: Смотрите. Но ближе к теме.
      Имендаев: Поясню суду. Я уже повторяюсь, конечно, мы даже не ожидали. Нет, конечно, мы планировали, что будет. Но «беспредел» был полный, полный. И буквально с самого начала избирательной кампании произвол милиции был полный. Абсолютно. И были вот эти «наезды» на типографию. У нас, сами понимаете, денег очень мало было и напряженные отношения были в этом плане, и исключительно добросовестное отношение хозяина типографии Лошакова позволило нам более-менее довести избирательную кампанию до конца. Потому что нам ее срывали, вплоть до участия самого Антонова, его заместителей, тут все были задействованы. И прокурор Зайцев. В этом… Так что я вот такой ответ даю. А?
      Адвокат Глухов: Альберт Васильевич! Вот вы говорили о вмешательстве милиции. А какую позицию занимала прокуратура?
      Имендаев: Занимала позицию пропрезидентскую, скажем так.
      Адвокат Глухов: Можете ли вы назвать работников прокуратуры, которые вмешивались в процесс распространения?
      Имендаев: Толстов вмешивался. Мне сейчас трудно навскидку…
      Адвокат Глухов: Толстов потом вел следствие по уголовному делу?
      Имендаев: Нет, до этого, до этого.
      Адвокат Глухов: Можете назвать фамилии?
      Имендаев: Ну, Федяров. Эта фамилия. Очень уж мой приятель по этим делам. Почему я так говорю, потому что я правозащитник, постоянно в контакте с прокуратурой, в том смысле, что мне с ними постоянно приходится сталкиваться. И в период этот. Ну, сам Зайцев, я к нему постоянно на прием ходил. Бобков.
      Адвокат Глухов: Скажите, встречались ли вы с прокурором Григорьевым?
      Имендаев: Конечно.
      Адвокат Глухов: При каких обстоятельствах и как это происходило?
      Имендаев: Я как раз обращался к нему по поводу незаконных действий милиционеров и задержания, и изъятия литературы. Постоянно, постоянно это было.
      Адвокат Глухов: В какой период это было?
      Имендаев: Агитационный! Потому что вот этот округ Молякова он как раз через Калининского прокурора проходил. То есть я в контакте был.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, прокурор Григорьев воспрепятствовал или, наоборот, способствовал вот этому распространению листка?
      Имендаев: Могу сказать, и так, и так. При разгроме типографии он нам помог, потому что там было много депутатов.
      Адвокат Глухов: А в связи с чем он там появился, зачем его помощь-то была нужна?
      Имендаев: А его вызвал представитель ЦИКа Андреев, по-моему, буквально вызвал, вытащил, чтобы милиционеры покинули помещение типографии.
      Адвокат Глухов: Это распорядился прокурор Григорьев?
      Имендаев: Да, при Григорьеве.
      Адвокат Глухов: Милиция в связи с какими обстоятельствами оказалась в этой типографии? Что они хотели сделать?
      Имендаев: Они вообще хотели изъять оборудование, закрыть, наложить арест. Много чего говорилось.
      Адвокат Глухов: А по поводу чего?
      Имендаев: А по поводу того, что там выпускались агитационные материалы кандидата в депутаты Молякова.
      Адвокат Глухов: Какие конкретно?
      Имендаев: Ой, сейчас я даже, номера у меня где-то сидели, но это не «Сладкая сказка о Федоровых».
      Адвокат Глухов: Какие?
      Имендаев: До этого были материалы. Ну, они касались ситуации в городе, в республике. Название мне сейчас трудно вспомнить.
      Моляков: Какие-либо прямые указания вам, Мешалкину, потому что вы там правовые вопросы отслеживали, какие-либо прямые указания на то, чтобы вы создали статью «Сладкая сказка о Федоровых» от меня были? И второе, какие-либо прямые указания на то, чтобы вы немедленно пустили все это дело в оборот и стали распространять, с моей стороны были, лично от меня поступали к вам или нет?
      Имендаев: Нет. Я говорю: это был проект Мешалкина и без ведома кандидата.
      Адвокат Глухов: Вот такой вопрос. А Моляков во время всех этих событий находился в городе или где?
      Имендаев: Вообще, постольку, поскольку мы за город не волновались, за итог, поэтому Моляков постоянно находился в сельских районах, там Козловка, Марпосад, я их плохо знаю, эти районы. И работал там, потому что там очень напряженная ситуация была, там постоянно вплоть до баннеров вывешивал Аксаков, и мы все время бились, чтобы их сняли. А вот когда уже штурм типографии был, вот тогда Молякова срочно вызвали и вместе с депутатами отстаивали оборудование, в основном он тогда был.
      Адвокат Глухов: Не припомните, какого числа это было?
      Имендаев: Нет, этого я не помню.
      Адвокат Глухов: У меня нет вопросов.
      Гособвинитель Юркин: Альберт Васильевич! Я правильно вас понял, вы были доверенным лицом Молякова?
      Имендаев: Ну, наверное, так.
      Гособвинитель Юркин: Официальным были доверенным лицом?
      Имендаев: Да, я помощник депутата Молякова был.
      Гособвинитель Юркин: Занимались полностью изготовлением?
      Имендаев: Агитационным сектором.
      Гособвинитель Юркин: А подготовкой статей кто занимался?
      Имендаев: Я, Мешалкин, в основном Мешалкин.
      Гособвинитель Юркин: И все. В основном Мешалкин.
      Имендаев: Да.
      Гособвинитель Юркин: А вот в этих агитационных листах кто в основном писал? Кто автор?
      Имендаев: Ну, я же говорил. В основном Мешалкин и частично я.
      Гособвинитель Юркин: Частично. Что вы писали?
      Имендаев: «Сладкую сказку о Федоровых» написал я.
      Гособвинитель Юркин: Полностью?
      Имендаев: Полностью.
      Гособвинитель Юркин: Вы ее показывали?
      Имендаев: Кому?
      Гособвинитель Юркин: Кандидату?
      Имендаев: Нет.
      Гособвинитель Юркин: Вообще что ли?
      Имендаев: Нет. Мы построили избирательную кампанию так, что отделили кандидата от агитационной деятельности… Ну, это даже было постановление ЦК КПРФ. Потому что мы знали, с кем мы имеем дело. И у нас уже был опыт первого судебного процесса, поэтому мы его от этого дела полностью загерметизировали.
      Гособвинитель Юркин: А почему вы тогда не выпустили информационный листок от имени, допустим, Имендаева?
      Имендаев: А какая была необходимость в этом? Я же не избирался.
      Гособвинитель Юркин: Но вы же говорите, что Моляков не в курсе этого.
      Имендаев: Нет. Они все изготавливались не то чтобы анонимно, но безымянно. Вот и все.
      Гособвинитель Юркин: А для чего тогда нужно было регистрировать?
      Имендаев: Извините! Что значит, для чего? Чтобы законность соблюсти.
      Гособвинитель Юркин: Чтобы законность. Т. е. если бы вы выпустили от своего имени, тогда что было бы?
      Имендаев: Мне трудно сказать, что было бы. Скорее всего, со мной никто бы не стал эту тему обсуждать.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. необходимо по закону материал регистрировать?
      Имендаев: Регистрировать.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. от имени кандидата? Да?
      Имендаев: Нет, не от имени кандидата, а от имени штаба.
      Гособвинитель Юркин: Под логотипом Молякова? Да?
      Имендаев: Нет.
      Гособвинитель Юркин: А как?
      Имендаев: Ну, это уже, знаете, формальности необходимые. Каждая листовка имеет свой дизайн, свои реквизиты, обязательные.
      Гособвинитель Юркин: Нет, я поэтому вас спрашиваю, почему из-за вашей статьи вы не могли зарегистрироваться за своей подписью?
      Имендаев: Ну, мне сейчас трудно ответить на ваш вопрос, почему так, а почему не так.
      Гособвинитель Юркин: Вы вот сейчас сказали, что закон не позволяет.
      Имендаев: Ну, этого я не говорил. Здесь ведь агитация идет от той организации, которая выдвинула его кандидатом. Моляков выдвигался от КПРФ.
      Гособвинитель Юркин: Поэтому вы листовку и зарегистрировали?
      Имендаев: Ну, скажем так, оформили.
      Гособвинитель Юркин: Потому что так закон требовал. Правильно?
      Имендаев: Для успешного прохождения через ТИК все это делалось таким образом.
      Гособвинитель Юркин: От своего имени зарегистрировать вы не могли?
      Имендаев: Скорее всего, нет.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. вы не знакомились с текстом?
      Имендаев: Я?
      Гособвинитель Юркин: Да.
      Имендаев: Да как-то не то что не знакомился, если я его написал, я его знал наизусть. Я, слава богу, текстовик по профессии. А когда сдавал, я просто не помню, как эту женщину зовут.
      Гособвинитель Юркин: А вот на прошлом судебном заседании вы были представителем Молякова.
      Имендаев: Процесс вы имеете в виду, а не заседание. Ну, ну и что?
      Гособвинитель Юркин: А почему вы здесь про отца не написали, про Федорова?
      Имендаев: Что-что?
      Гособвинитель Юркин: Почему вы про отца не написали?
      Имендаев: Вы такие вопросы задаете. Это же, в некотором смысле, творческий процесс. Почему так, а не эдак? Я сейчас не могу сказать.
      Гособвинитель Юркин: Вы же прекрасно знали, вы там были?
      Имендаев: Знаю. Я там был.
      Гособвинитель Юркин: А почему же не сказали?
      Имендаев: Про отца? Я не понимаю ваш вопрос, извините.
      Гособвинитель Юркин: Не понимаете… Да?
      Имендаев: Нет.
      Гособвинитель Юркин: А почему от первого лица написали?
      Имендаев: Это, знаете, особенности стиля. Вы в жанрах разбираетесь?
      Гособвинитель Юркин: Ну, вы объясните.
      Имендаев: Нет, не буду объяснять. Это в школе проходят.
      Гособвинитель Юркин: Можете сказать, почему от первого лица-то написали?
      Имендаев: Ну, так принято.
      Гособвинитель Юркин: Да почему принято то так!
      Имендаев: Ну, Лев Толстой писал «Войну и мир»…
      Гособвинитель Юркин: Потому что информационный листок Молякова, поэтому?
      Имендаев: Нет, не поэтому.
      Гособвинитель Юркин: А почему тогда?
      Имендаев: Скорее всего, Мешалкин так решил.
      Гособвинитель Юркин: Но вы же писали статью?
      Имендаев: Я писал, но я отдал ее ему. Он меня правил. Вот у меня там лежит.
      Гособвинитель Юркин: У вас есть что ли?
      Имендаев: Есть, есть.
      Гособвинитель Юркин: Рукописный что ли?
      Имендаев: Нет, рукопись я давно уже сдал в секретариат.
      Гособвинитель Юркин: Нет, а рукописный вариант у вас есть?
      Имендаев: Знаете, это дело такое быстрое, пишется карандашом, отдается наборщику. Вот она вот.
      Гособвинитель Юркин: Это вот вы набили или как?
      Имендаев: Нет, набивал Андрей. А отдал ему рукопись я. Она была написана карандашом.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. у вас был рукописный текст?
      Имендаев: Да, да, аутентичный, рукописный текст.
      Гособвинитель Юркин: А вот то, что напечатано, это ваш…
      Имендаев: Это мой текст, набранный на компьютере Андреем.
      Гособвинитель Юркин: А потом?
      Имендаев: Потом это все было отдано Мешалкину, и он там дальше… Я сейчас не буду ни вас путать, ни себя путать.
      Гособвинитель Юркин: Как вы текст писали? От третьего лица?
      Имендаев: Нет, я писал сразу так, как есть.
      Гособвинитель Юркин: Но ведь от третьего лица было написано вначале? Вот здесь написано «Моляков осужден».
      Имендаев: Ну, значит, так написано.
      Гособвинитель Юркин: А впоследствии вы поправили, получается?
      Имендаев: Значит, так.
      Адвокат Шарапов: Так как было?
      Имендаев: Как было? Я уже говорил, что я набрал, вернее, отдал текст в набор, а потом отдал набранную дискету Мешалкину, и он довел ее до ума.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. Мешалкин писал текст сам?
      Имендаев: Не знаю, не знаю, как он писал.
      Гособвинитель Юркин: Ну, а вот этот текст кто правил?
      Имендаев: Мешалкин.
      Гособвинитель Юркин: Ну, значит, он тут поправил?
      Имендаев: Ну, значит, он.
      Гособвинитель Юркин: А вы первоначальный текст сами написали?
      Имендаев: Да.
      Гособвинитель Юркин: Ясно. И как вы оцениваете вот эту ситуацию, кто должен нести ответственность за написание?
      Имендаев: Это суду определять.
      Гособвинитель Юркин: Но вы-то как считаете?
      Имендаев: А я никак не считаю. Я считаю, что никто.
      Гособвинитель Юркин: Не мудрите… Нет, ну если вы написали, значит, вы должны нести ответственность?
      Имендаев: Я считаю, что в этом деле нет состава преступления.
      Гособвинитель Юркин: Нет, ну если вы написали, значит, вы должны отвечать.
      Имендаев: За текст отвечаю я.
      Гособвинитель Юркин: Значит, за текст вы полностью несете ответственность как автор.
      Имендаев: Да, да!
      Гособвинитель Юркин: Так.
      Имендаев: Да!
      Гособвинитель Юркин: А то, что она напечатана в агитационном листке Молякова, никакого отношения к Молякову не имеет? И Моляков никакой ответственности не несет?
      Имендаев: Нет, нет.
      Адвокат Шарапов: Ни по закону, ни по совести?
      Имендаев: Ну, по совести я не буду отвечать, а по закону — нет.
      Гособвинитель Юркин: А вы закон о выборах читали?
      Имендаев: Конечно.
      Гособвинитель Юркин: Вы знаете?
      Имендаев: Конечно, знаю.
      Гособвинитель Юркин: Доверенное лицо должно действовать из чего? Из интересов кого?
      Имендаев: Я был помощником депутата.
      Гособвинитель Юркин: Вы были доверенным лицом депутата. Вы были и помощником, и доверенным лицом?
      Имендаев: Вот вы юрист, вы и определяйте.
      Гособвинитель Юркин: Вы же закон знаете?
      Имендаев: Нет, здесь я вам не помощник.
      Гособвинитель Юркин: Не можете сказать?
      Имендаев: Нет, не могу.
      Гособвинитель Юркин: И пояснить?
      Имендаев: И не хочу.
      Гособвинитель Юркин: Хорошо. И еще один вопрос остался. Вы вот здесь сейчас сказали, что не распространяли эти листовки. Не занимались распространением.
      Имендаев: Ну, дело в том, что Мешалкин собрал команду…
      Гособвинитель Юркин: Т. е. исполнитель — Мешалкин?
      Имендаев: Да.
      Гособвинитель Юркин: Вы участвовали?
      Имендаев: Ну, в какой-то степени, косвенно, это я уж вместе с ним занимался.
      Гособвинитель Юркин: Сами вы распространяли, разносили эти листовки?
      Имендаев: Мне сейчас трудно сказать, потому что материала было много, я же не выделял именно этот листок.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. распространяли моляковские, вы сказали?
      Имендаев: Да, да.
      Гособвинитель Юркин: Вот с этой статьей?
      Имендаев: Да-да.
      Гособвинитель Юркин: А Мешалкин?
      Имендаев: Обязательно.
      Гособвинитель Юркин: Тоже по подъездам?
      Имендаев: Нет, не по подъездам. Я же сказал, что старый, почтенный человек, у него была команда. Глубокий профессионал, зубы в этом съел.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. он был руководителем?
      Имендаев: Да.
      Гособвинитель Юркин: Этой команды?
      Имендаев: Да.
      Гособвинитель Юркин: А вот эту статью, этот материал вы Лошакову относили?
      Имендаев: Да.
      Гособвинитель Юркин: А до этого кто?
      Имендаев: Что?
      Гособвинитель Юркин: А до того кто договаривался о тиражировании? До того как дискету распространяли. О том, что будет издаваться материал?
      Имендаев: Что? С кем? В смысле с кем?
      Гособвинитель Юркин: С Лошаковым?
      Имендаев: Ну, там был общий договор.
      Гособвинитель Юркин: А кто с кем договаривался-то?
      Имендаев: Ну, этого я не знаю.
      Гособвинитель Юркин: Ваша роль в чем была? В передаче?
      Имендаев: Да, забирать, отвозить готовую продукцию.
      Гособвинитель Юркин: А остальные доверенные лица, ваш штаб?
      Имендаев: У нас особых разносолов не было… У нас организация.
      Гособвинитель Юркин: Кто зарегистрирован-то был в избирательной комиссии?
      Имендаев: В штабе что ли?
      Гособвинитель Юркин: Ну, у Молякова?
      Имендаев: Человек в штабе?
      Гособвинитель Юркин: Ну, в штабе…
      Имендаев: Как-то вы вопросы задаете… Нас, основных, было очень немного, человек пять, а так на подхвате были люди.
      Гособвинитель Юркин: Ну, то есть были. Кроме вас и Мешалкина, еще были.
      Имендаев: Что?
      Гособвинитель Юркин: Кроме вас и Мешалкина, были еще доверенные люди?
      Имендаев: Ну, естественно, были.
      Гособвинитель Юркин: Ермолаев тоже был?
      Имендаев: Это надо Молякова спросить. Я не знаю даже, в каких…
      Гособвинитель Юркин: А вот вы в своих показаниях говорили, что вот Ермолаев…
      Имендаев: Я не знаю, какие полномочия были у Ермолаева. Я знаю только, что Ермолаев — второй секретарь горкома КПРФ. Это я знаю. Но на каких основаниях он занимался выборными делами? Я не знаю, потому что это уже дела Молякова.
      Гособвинитель Юркин: А с Моляковым-то вы встречались?
      Имендаев: Ну, так, изредка, разумеется, было. Но я говорил, человек в основном ездил…
      Гособвинитель Юркин: Планировали свою работу?
      Имендаев: Это было сделано все задолго до выборной кампании, еще в Москве.
      Гособвинитель Юркин: Ну, он говорил, что будет издавать?
      Имендаев: Вместе с ним нет.
      Гособвинитель Юркин: Как, вообще?
      Имендаев: Вообще, вообще. Я же сказал — полный карт-бланш был.
      Гособвинитель Юркин: То есть он не знал?
      Имендаев: Нет, не знал.
      Гособвинитель Юркин: Вообще что что-то будет?
      Имендаев: Вообще. Мы построили работу так, чтобы этого дела он не касался абсолютно. Потому что мы знали, что этот процесс будет.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. вы утверждаете, что Моляков никогда не занимался…
      Имендаев: Агитационной деятельностью — нет!
      Гособвинитель Юркин: Ни агитационными выпусками, ни печатью?
      Имендаев: Да, я это утверждаю.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. вы утверждаете.
      Имендаев: Да.
      Адвокат Шарапов: Я все-таки хотел бы еще раз вернуться, чтобы вы пояснили еще раз. Значит, вы написали рукописно, потом вы сами печатали на компьютере.
      Имендаев: Нет.
      Адвокат Шарапов: Потом вы сдали?
      Имендаев: Да!
      Адвокат Шарапов: Потом забрали?
      Имендаев: Да!
      Адвокат Шарапов: Отдали Мешалкину?
      Имендаев: Мешалкину.
      Адвокат Шарапов: Мешалкин переправил, поправил.
      Имендаев: Да.
      Адвокат Шарапов: Дальше, вот с правкой куда?
      Имендаев: На дискету — и в типографию.
      Адвокат Шарапов: Ну, вот он рукописные поправки сделал, а дальше?
      Имендаев: Дальше перепечатывалось.
      Адвокат Шарапов: На дискету, чтоб чисто было?
      Имендаев: Да-да!
      Адвокат Шарапов: Кто относил?
      Имендаев: Что?
      Адвокат Шарапов: С поправками? В типографию, чтобы печатали?
      Имендаев: Мешалкин.
      Адвокат Шарапов: А вы кому отдавали?
      Имендаев: Тому же Андрею отдавал. У нас один был Андрей.
      Адвокат Шарапов: Ага… Т. е. сначала вы, потом Мешалкин, затем отвозили к Андрею. А Андрей знал?
      Имендаев: Ну, конечно, знал?
      Адвокат Шарапов: А потом от него?
      Имендаев: А дискету уже отвозил я.
      Адвокат Шарапов: От него вы забрали и отвезли?
      Имендаев: Да, да.
      Адвокат Шарапов: А вот у вас за своей подписью есть статьи?
      Имендаев: Статьи?
      Адвокат Шарапов: Да.
      Имендаев: Вообще?
      Адвокат Шарапов: Ну, в последнее время?
      Имендаев: Знаете, в Чувашии меня не печатают, к сожалению. А в Ленинграде есть, это так далеко, давно.
      Адвокат Шарапов: Я почему спросил, чтобы посмотреть ваши статьи с тем, чтобы потом стиль ваш…
      Имендаев: А… В Чувашии меня не печатают, к сожалению.
      Адвокат Шарапов: Т. е. нет ваших статей?
      Имендаев: Я думаю, не смогу удовлетворить ваше любопытство.
      Адвокат Шарапов: Ясно.
      Имендаев: Ну, если экспертизу назначат, то я там расстараюсь.
      Адвокат Шарапов: Т. е. я ваши слова так понял, что вот эти информационные листки к Молякову отношения не имеют? Ни одной статьи, что ли, он не писал?
      Имендаев: Ни одной.
      Адвокат Шарапов: Это все авторство вашего штаба?
      Имендаев: Да. Ни одной.
      Адвокат Шарапов: Все вы сочиняли?
      Имендаев: Это в основном все писал Мешалкин.
      Адвокат Шарапов: Это тоже Мешалкин?
      Имендаев: Да.
      Адвокат Шарапов: Ваше авторство только вот это?
      Имендаев: Ну, не только это. Я сейчас не могу точно сказать. Это надо весь материал поднять. Дело в том, что обо всем этом сразу, как только заварилась эта каша, я Толстову сообщил. Полностью изложил ему информацию всю и вот эту вот штуку я ему доставил. Т. е. он в курсе дела был.