Командующий войсками Южного фронта, узнав о прорыве, передал 5-й кавалерийский корпус под командованием генерал-майора И. А. Плиева из своего резерва в подчинение 9-й армии. Одновременно он приказал перебросить из района Лисичанска и также подчинить ей же стрелковую дивизию и танковую бригаду. В свою очередь главнокомандующий Юго-Западным направлением передал Южному фронту 2-й кавалерийский корпус из своего резерва. При этом он потребовал организовать разгром прорвавшейся группировки противника и восстановить прежнее положение силами 2-го и 5-го кавалерийских корпусов, а также 14-й гвардейской стрелковой дивизии из резерва 57-й армии.
      Из этого видно, что к исходу дня 17 мая штаб Юго-Западного направления не имел представления о силах противника, наступавшего в полосе 9-й армии. Неясным оставались для него и цели наступления.
      Все это может показаться странным, особенно если знаешь, что Ставка, как уже говорилось, не раз обращала внимание Военного совета Юго-Западного направления на славянско-краматорскую группировку противника. Невольно напрашивается вопрос: почему же командование Юго-Западного направления сначала вообще не прислушалось к этим сигналам, а после удара врага в полосе 9-й армии не предприняло действенных мер против названной группировки?
      Причина была все в той же недооценке сил противника. Мы еще вернемся к этому вопросу. Пока же скажу, что именно в результате такой недооценки наступающей с юга группировке врага были противопоставлены сравнительно малочисленные войска, причем это была кавалерия, которая должна была действовать против танков. Основные же силы Юго-Западного фронта продолжали наступательную операцию, стремясь на запад.
      На рассвете того же 17 мая наша южная ударная группировка начала вводить в прорыв 21-й и 23-й танковые корпуса. Ломая сопротивление врага, они продвинулись в северо-западном направлении на 15 км. На 6-10 км продвинулись в тот день все соединения 6-й армии. Группа генерал-майора Л. В. Бобкина вела бои за Красноград. Иначе говоря, наши войска сами лезли в мешок, в пасть врагу.
      Согласно плану и боевому приказу, должна была наступать и 28-я армия. Но не успела. На полтора часа упредил ее противник. Главный удар он нанес на Веселое и Муром, вспомогательный - также на Муром, но с северо-запада. В составе вражеской группировки на этом участке были две танковые и одна пехотная дивизии.
      Их удар оказался настолько сильным и неожиданным, что одна из стрелковых дивизий 28-й армии, изготовившаяся для наступления, вынуждена была начать отход, открыв тыл своего правого соседа. Все же наступление врага было остановлено, и он понес большие потери. Но для этого пришлось использовать всю артиллерию и одну из кавалерийских дивизий подвижной группы, предназначенной для действий в оперативной глубине. Она должна была соединиться западнее Харькова с танковыми корпусами 6-й армий. Однако обстановка потребовала гораздо раньше ввести в бой часть сил этой группы, и она закрыла образовавшийся разрыв.
      В тот день и дивизиям правого фланга 38-й армии было приказано упорной обороной не допустить прорыва врага на Стар. Салтов. Противник неоднократно стремился преодолеть рубеж р. Большая Бабка в районе Непокрытая и Песчаное. Но все его попытки были отражены.
      А !вечером в разведывательный отдел армии были доставлены захваченные у противника секретные документы. Из них явствовало, что немецко-фашистское командование еще 11 мая, накануне начала наступления, приступило к подготовке удара силами 3-й и 23-й танковых и 71-й пехотной дивизий. Они должны были наступать в юго-восточном направлении на населенный пункт Савинцы и далее на Изюм. Иначе говоря, враг намеревался нанести удар по тылам 6-й армии и группы генерала Бобкина, захватить мосты на р. Северный Донец и таким образом перерезать коммуникации наших войск на Изюмском плацдарме. Приступить к осуществлению этого плана намечалось в период между 15 и 20 мая.
      Командование 38-й армии ещё ничего не знало об ударе противника в полосе 9-й армии, поэтому мы посчитали правильным, что упредили врага. Действительно, выходило, что 38-я армия отвлекла на себя силы вражеской группировки: сначала решительным наступлением, а теперь, после контрудара по правофланговым дивизиям армии, сковыванием этой группировки. И то, и другое отвлекало последнюю от выполнения запланированного для нее удара по тылам наступающей 6-й армии.
      Обменявшись мнениями по этому поводу с членом Военного совета Н. Г. Кудиновым и начальником штаба С. П. Ивановым, я решил активизировать действия войск армии с целью дальнейшего сковывания группировки противника. А поскольку боевой приказ на 18 мая был уже отдан, то приказал разработать дополнительные мероприятия и соответствующие распоряжения всем дивизиям.
      Иванов тотчас же приступил к этому делу, а я связался по прямому проводу с командным пунктом фронта. Меня соединили с командующим, но вместо него к аппарату подошел начальник штаба; Он сказал, что командующий занят и не может сейчас вести: переговоры. Когда же я кратко сообщил содержание захваченных документов врага, начальник штаба попросил срочно доставить их на командный пункт фронта.
      Из дальнейших его слов я и узнал наконец о событиях, происходивших в тот день в полосе Южного фронта. Он сказал, что там противник еще утром перешел в наступление крупными танковыми массами и уже успел добиться серьезного успеха на изюмском и барвенковском направлениях. Начальник штаба фронта выразил предположение, что захваченные нами документы раскрывают еще одно звено в общей цепи событий этого дня.
      В самом деле, не трудно было догадаться, что мы имели дело с намерением гитлеровского командования нанести двухсторонний удар под основание барвенковского выступа. Стало очевидным и то, что цель противника состояла не только в срыве наступления армий Юго-Западного фронта, но и в ликвидации плацдарма вместе с находящимися на нем войсками. Позже с гало известно, что это и была тщательно подготовленная наступательная операция под кодовым наименованием "Фридерикус I".
      Штабу Юго-Западного направления не удалось своевременно разгадать замысел врага. Он имел в своем распоряжении сведения о концентрации танковых соединений противника к северу от барвенковского выступа и еще более крупных сил - к югу. Но не придавал, как показано выше, большого значения ни одной из этих группировок в отдельности. И тем более не видел опасной взаимосвязи между ними.
      К вечеру 17 мая все, казалось, прояснилось. Резко осложнилась обстановка в полосе 9-й армии, а это таило в себе угрозу не только для 57-й, но и для 6-й армий. К тому же окончательно выявились намерения противника нанести встречный удар с севера.
      Предпринятое в тот день усиление 9-й армии ближайшими резерв вами оказалось явно недостаточной мерой против широкого замысла врага.. Нужны были иные, более действенные решения.
      Главнокомандующий Юго-Западного направления в ночь на 19 мая приказал: 6-й армии вывести из боя 23-й танковый корпус, перебросить его на рубеж р. Берека и подчинить командующему 57-й армии; 38-й армии срочно подготовить прочную оборону на левом фланге, в районе Савинцы; 343-й стрелковой дивизии, 92-му танковому. батальону и батальону противотанковых ружей, располагавшимся в резерве за левым флангом 38-й армии севернее Изюма, сосредоточиться за р. Северный Донец и занять оборону на южных подступах к г. Изюм. Кроме того, Ставка Верховного Главнокомандования выделила из своего резерва стрелковую дивизию и две танковые бригады. Она также разрешила усилить правое крыло Южного фронта переброской одной дивизии с ворошиловградского направления.
      С утра 18 мая противник возобновил наступление на правом крыле Южного фронта. Из районов Барвенково и Долгенькая он наносил удар на север. Главные силы танковых дивизий врага наступали на Изюм. 343-я стрелковая дивизия не успела сосредоточиться в указанном ей районе. 5-й же кавалерийский корпус уступал врагу в оснащении боевой техникой. В итоге войска противника прорвали оборону кавалеристов и к 10 часам овладели южной частью г. Изюм. Наши части отошли. В течение всего дня они вели оборонительные бои, отразив попытки врага прорваться на левый берег реки Северный Донец. Не сумев с ходу осуществить это намерение, немецкие танковые дивизии повернули на запад.
      Там, на рубеже р. Берека, им должен был преградить путь 23-й танковый корпус. Это вытекало из вышеизложенного приказа, изданного главнокомандующим Юго-Западным направлением в ночь на 18 мая. Но 6-я армия с большим опозданием получила распоряжение о выводе из боя 23-го танкового корпуса. Поэтому он до полудня наступал в боевых порядках армии. А когда командир корпуса начал выводить из боя свои бригады, они уже не могли вовремя сосредоточиться на рубеже Береки и воспрепятствовать танковому корпусу противника форсировать эту реку.
      Тем не менее наступление южной группировки Юго-Западного фронта не было приостановлено. 6-я армия должна была продолжать продвижение на г. Мерефа, а группа генерала Бобкина- овладеть Красноградом. Наступательные задачи были поставлены и войскам северной ударной группировки.
      Было ясно, что немецко-фашистское командование попытается ускорить окончание операции против нашей северной группировки с целью высвобождения и переброски на изюмское направление 3-й и 23-й танковых дивизий. Поэтому командующий фронтом приказал разгромить вражеские танковые дивизии наступлением 28-й армии в юго-западном направлении, а силами правого фланга 38-й армии овладеть опорными пунктами врага в Непокрытой, Песчаном, Большой Бабке.
      Получив приказ, я принял решение уменьшить полосу наступления армии. Это позволило передвинуть к левому флангу 28-й армии 226, 124-ю и 81-ю стрелковые дивизии и уплотнить их боевые порядки. Им предстояло во взаимодействии с танковыми бригадами наступать в направлении населенного пункта Червона Роганка. Одновременно было решено сковать силы противника на левом фланге, где на 60-километровом фронте оборонялись 199-я и 304-я стрелковые дивизии. Каждая из них получила задачу нанести удар двумя усиленными полками и не допустить переброски сил противника на активные участки фронта. Одна дивизия наносила удар на Чугуев, другая - на Балаклею.
      План этот мы пытались осуществить в течение 18 мая, однако успеха не имели. Наши войска несколько раз переходили в наступление, продвигались на 1,5-2 км вперед, но подвергались массированным атакам танков и авиации и вынуждены были отходить в исходное положение.
      Наступление на Чугуевском плацдарме также не достигло цели. Оно было отражено 44-й и 297-й пехотными дивизиями. Немецко-фашистское командование стремилось любой ценой удержать этот плацдарм, намереваясь, как показали дальнейшие события, воспользоваться выгодными позициями для подготовлявшегося летнего наступления.
      Что касается 38-й армии, то среди причин ее неуспеха в первую очередь надо отметить допущенные нами ошибки и просчеты. Решение наступать в 26-километровой полосе было недостаточно обоснованным. Хотя мы располагали некоторыми сведениями о противнике на переднем крае и в ближайшем тылу, все же должного вывода из факта усиления вражеской обороны не сделали. Не учли те силы и средства, которые мог подбросить противник в район прорыва из глубины и с неатакованных участков фронта. Участок прорыва фронта противника не обеспечили необходимым количеством сил и средств, не создали решительного превосходства на важнейшем направлении,
      Ко всему этому оперативное построение армии было неглубоким, одноэшелонным при слабом резерве и наличии всего лишь около 19 орудий и 5 танков на километр фронта наступления. При таких условиях вряд ли можно было рассчитывать, что мы сумеем не только прорвать вражескую оборону, но и осуществить глубокую операцию. Мы же, веря в успех наступления, вероятно, при планировании операции самообольщались, желаемое принимали за действительность. И хотя прорыв войск в первые дни наступления был высокий, нам удалось прорвать лишь тактическую зону обороны. Разгромить же подходившие резервы врага было нечем. Сказалось и то, что вражеские пехотные части были усилены большими группами танков, особенно активно действовала фашистская авиация. В течение светлого времени дня противник наносил один за другим удары с воздуха силами по 20-35 самолетов. Наша же авиация почти не появлялась над полем боя.
      Из сказанного видно, что наступательные возможности дивизий 38-й армии были подорваны. Несмотря на это, было решено и 19 мая продолжать наступление силами северной ударной группировки. Это объяснялось тем, что обстановка требовала облегчить положение наших войск на барвенковском выступе.
      Дело в том, что оно продолжало ухудшаться. В течение 18 мая войска 9-й армии, ведя тяжелые оборонительные бой, отходили на восточный берег реки Северный Донец. Противник стремительно наступал в северном направлении. Становилась явной угроза коммуникациям наших войск на плацдарме. В связи с этим главнокомандующий Юго-Западного направления тогда же приказал вывести из состава 6-й армии в свой резерв также 21-й танковый корпус и одну стрелковую дивизию, сосредоточив их к исходу 19 мая в центре плацдарма.
      Таким образом, основные подвижные силы южной ударной группировки были нацелены на ликвидацию прорыва противника в полосе 9-й армии и восстановление положения. Для выполнения этой задачи привлекались и резервы, прибывшие в район г. Изюм, и часть сил 57-й армии.
      Положение войск на плацдарме, однако, становилось все хуже. При этом 6-я армия лишилась большей части оперативных резервов и не могла обеспечить решительного наступления на Мерефу. Группа генерала Бобкина не овладела Красноградом. Поэтому после тщательной оценки обстановки главнокомандующий и принял решение, изложенное в приказе от 19 мая.
      Этим приказом соединениям 28-й, левого фланга 21-й и правого фланга 38-й армий ставилась задача разгромить танковую группировку в составе 3-й и 23-й танковых дивизий и других танковых частей противника. Согласно замыслу, эту группировку предполагалось окончательно вывести из игры, тем самым исключив в дальнейшем всякую угрозу для наших войск с ее стороны. В частности, считалось, что после удара она уже не сможет наступать из района Балаклеи в южном направлении и тем самым угрожать коммуникациям 6-й армии.
      Оперативная группа в составе левофланговых дивизий 38-й армии под командованием генерала Шерстюка и одна дивизия из созданной тогда же фронтовой группы во главе с генерал-лейтенантом Ф. Я. Костенко (в состав последней вошли группа генерала Бобкина и часть сил 6-й армии - от ее левого фланга до Змиева включительно) должны были встречными ударами нанести поражение группировке врага на Чугуевском плацдарме. Это позволило бы им сомкнуть свои фланги и тем самым высвободить две дивизии 6-й армии, оборонявшие западный берег реки Северный Донец между Балаклеей и Змиевым. Главным силам той же группы генерала Костенко, состоявшим из четырех стрелковых дивизий, усиленных двумя танковыми бригадами, и правофланговым соединениям 57-й армии предстояло обороняться на фронте Змиев - Караван - Красноград - Сахновщина - Благодатное - Верх. Самара.
      Наконец, приказ требовал разгромить танковую группу Клейста. Эта задача ставилась группировке войск в составе трех стрелковых дивизий и 2-го кавалерийского корпуса 57-й армии, трех стрелковых дивизий, 21-го и 23-го танковых корпусов 6-й армии и соединений 9-й армии. Войска последней должны были нанести удар с востока, остальные соединения - с запада и севера.
      Из содержания приказа видно, что Военный совет Юго-Западного направления стремился: концентрическими ударами возглавляемых им войск нанести поражение вражеской группировке и восстановить положение на южном фасе Барвенковского плацдарма; разгромить 3-ю и 23-ю танковые дивизии силами северной ударной группировки; очистить от чугуевской группы врага занятый ею плацдарм на р. Северный Донец, а заодно срезать балаклеевский выступ и расширить фланг изюмского выступа. Одновременно Военный совет не намеревался прекращать наступательную операцию по разгрому харьковской группировки противника.
      Ничего не скажешь, замысел был смелый, и представлялся он авторам простым и реальным. На деле все обстояло далеко не так просто. Прежде всего необходимо было в ограниченное время произвести перегруппировку больших масс войск, разбросанных на обширном пространстве. А мы, как я уже рассказывал, тогда еще не умели делать это должным образом. Кроме того, в предшествующие восемь дней наступательных и оборонительных боев войска понесли большие потери, были сильно измотаны. Наконец, главной группировке угрожало окружение.
      Таким образом, в приказе не были учтены реальные условия, в которых проходила борьба с противником. Силы врага, увы, по-прежнему преуменьшались, а наши собственные преувеличивались. Противостоявшие нам гитлеровские войска располагали крупными силами танков и авиации и обладали высокой мобильностью, маневренностью. Они бешено рвались вперед. А мы словно рассчитывали, что они останутся на уже занятых ими позициях на период перегруппировки наших войск.
      Судьба этого боевого приказа сложилась соответственно его содержанию: не был осуществлен ни один пункт. Противник оказался в выигрыше. Войска Юго-Западного фронта потерпели в майских боях крупное поражение. Его последствия тяжело сказывались в течение всей летне-осенней кампании 1942 г.
      Вот краткая хроника событий тех дней.
      19 и 20 мая. Северная ударная группировка пытается продолжать наступление, но безуспешно, так. как враг сильнее, чем предполагалось. Зато танковая группа противника наносит контрудар, в результате которого наши войска со значительными потерями вынуждены отойти в исходное положение - почти на те самые рубежи, с которых мы начали наступление 12 мая.
      В эти же два дня не менее стремительно развиваются события на Барвенковском плацдарме. Недостаточная оперативность в работе штабов и нечеткая постановка задач приводят к тому, что войска 6-й армии опаздывают сосредоточиться на рубеже Большая Андреевка - Петровское. Тем временем немецко-фашистское командование, усмотрев в активных действиях 2-го кавалерийского корпуса угрозу своему флангу южнее Барвенково, перебрасывает туда ночью танковую дивизию. Последняя, прорвав оборону кавалерийского корпуса, овладевает Большой Андреевной до сосредоточения там частей 6-й армии. Что касается Петровское, то противник захватывает, а затем расширяет плацдарм у этого населенного пункта прежде, чем 23-й танковый корпус успевает прочно закрепиться на левом берегу реки Берека. После этого и войска 9-й армии отходят на восточный берег реки Северный Донец, перейдя к активной обороне.
      21 мая. Противник начинает выводить из боя 3-ю и 23-ю танковые дивизии для переброски их на северный фас Барвенковского плацдарма. Наша же северная ударная группировка, понесшая довольно значительные потери, не располагает достаточными силами, чтобы воспрепятствовать этому. В то время как немецко-фашистское командование перебрасывает две названные дивизии в район западнее Балаклеи, группа Клейста прорывается на север. Ее танковые дивизии завязывают бои за населенный пункт Протопоповка.
      Командование Юго-Западного фронта констатирует дальнейшее ухудшение обстановки. В связи с этим принимается решение отвести группу генерала Костенко, тем самым сократив линию фронта и одновременно создав крупные резервы.
      22 мая. Танковая группа Клейста овладевает населенными пунктами Чепель, Волобуевка, Гусаровка. Устремившись ей навстречу, во второй половине дня форсируют р. Северный Донец, захватывают плацдармы и начинают движение к югу 3-я и 23-я танковые дивизии. Коммуникации наших войск на Барвенковском плацдарме перерезаны.
      В поисках путей к восстановлению коммуникаций командование Юго-Западного фронта решает перенацелить главные силы 38-й армии. Ранее они предназначались для наступления из района Волохов Яр на Андреевку, Змиев. Приказом от 21 мая Военный совет фронта приказывает разгромить этими силами рвущуюся в район Савинцы танковую группировку врага.
      Хотя этот приказ вскоре был отменен, он касался целиком предполагаемых действий войск 38-й, и потому мне представляется целесообразным привести его текст.
      "1. Противник, удерживая фронт Печенеги, Балаклея, продолжает угрожать коммуникациям 6 А. Особое значение приобрел этот участок фронта в связи с наступлением противника в изюмском направлении.
      2. Справа 28 А продолжает выполнять прежнюю задачу. Разгранлиния с ней прежняя. Слева 6 А ведет упорные бои на всем фронте с наступающим противником, стремящимся перерезать ее коммуникации.
      3. С целью высвобождения 6 А из полуокружения и обеспечения беспрепятственного питания, 38 А своим левым флангом в составе 199, 304, 242, 277 и 278 сд; 114 и 156тбр; 22 тк (13, 36 и 168 тбр, 51 мотоцикл, батальон) с утра 24.5.42 г. перейти в наступление на фронте Печенеги, Балаклея и, нанося главный удар на участке Василецково, Семеновка, иметь задачу: прорвать оборону противника и стремительным ударом 199, 277 и 278 сд, 156 тбр, 22 тк и другими частями усиления в направлении Граково к исходу первого дня выйти на рубеж 133,8, 129,2, Граково, 148,8,150,3, 149,8, Вербовка.
      В дальнейшем, развивая наступление на запад и юго-запад, к исходу третьего дня правым флангом ударной группы выйти на р. Сев. Донец на фронте Анновка, Чугуев, Мохначи. Левофланговыми дивизиями (304, 242 сд, 114 тбр) во взаимодействии с 337 и 47 сд 6 А окружить и уничтожить противника на северном берегу р. Сев. Донец.
      4. 22 танковому корпусу (13, 36 и 168 тбр, 51 мотоцикл, батальоном и батальоном мотопехоты) к исходу 23.5.42 г. занять исходное положение в районе Гетмановка, Сумское, Шевченково с задачей: с выходом атакующей пехоты на рубеж х. Николаевка, 162,0, 163,6 войти в прорыв на участке х. Николаевка, Михайловка. Одним броском овладеть Малиновка и разрушить переправы на р. Сев. Донец у Чугуев. В дальнейшем, повернув на юг, смять боевые порядки сопротивляющегося противника в районе Лиман, Андреевка, Волчий Яр и разрушить переправы на р. Сев. Донец восточное Змиев.
      5. Штарм на период операции расположить в Волосская Балаклея.
      6. 242 сд и 114 тбр оставить в резерве в занимаемых районах в готовности к удару на запад и без разрешения главкома в бой не вводить.
      С. Тимошенко
      Н. Хрущев
      И. Баграмян"{72}
      Уже после издания приказа в штабе фронта пришли к выводу, что войска 38-й армии не успеют выйти в назначенные районы. По этой причине он и был отменен. Приказ и его история представляют определенный интерес для исследователя, так как помогут ему лучше понять остроту и сложность обстановки в период описываемых событий.
      Вернемся к хронике этих событий.
      22 мая. Кольцо окружения вокруг войск 6-й и 57-й армий и армейской группы замкнулось. Окруженные войска были объединены в группу "Юг" ("Южная группа") под командованием генерал-лейтенанта Ф. Я. Костенко, а приказ, о котором шла речь выше, отменен. Тем не менее командование 38-й армии решает предпринять попытку оказать помощь окруженным.
      В середине дня вместе с членом Военного совета армии бригадным комиссаром В. М. Лайоком приезжаю в штаб группы генерала Шерстюка. В нее входят 242-я стрелковая дивизия, 114-я танковая бригада и другие части. Ставлю группе задачу: переправиться через Северный Донец у населенного пункта Савинцы и, во взаимодействии с резервами фронта, разгромив танковую группировку врага в районе Чепеля, восстановить перерезанные ею коммуникации 6-й и 57-й армий.
      Генерал-майор Г. И. Шерстюк немедленно приступает к выполнению задачи. Группа успешно переправляется через реку в указанном месте. На противоположном берегу вбирает в себя остатки 64-й танковой бригады 23-го танкового корпуса и другие части. Стремительной атакой овладевает Чепелем.
      Начало хорошее. Но дальше все идет из рук вон плохо. Резервы фронта (3-я и 15-я танковые бригады) не выходят к назначенному времени в район Савинцы. Сравнительно слабой по составу группе генерала Шерстюка не удается одними лишь собственными силами преодолеть сопротивление двух вражеских дивизий - 14-й танковой и 384-й пехотной. Эти дивизии были повернуты фронтом на восток с целью ликвидировать плацдарм наших войск в районе Шуровка, Чепель и отбросить группу генерала Шерстюка за Северный Донец. Их атаки были отражены, но и наступление деблокирующей группы 38-й армии успеха не имело.
      В результате задача по разгрому танковой группировки противника и восстановлению коммуникаций наших войск не выполнена. Не имея возможности развить удачно начатое наступление, группа генерала Шерстюка занимает оборону поперек излучины Северного Донца.
      Все последующие действия войск 38-й армии в районе Савинцы и Чепель, как и оказавшихся во вражеском кольце частей 6-й и 57-й армий, были нацелены на прорыв фронта окружения. В течение четырех дней ни одна такая попытка не увенчалась успехом. Окруженным не давали возможности сосредоточить силы и осуществить прорыв непрекращающееся воздействие наземных войск противника и в еще большей степени массированные налеты авиации.
      По-прежнему не удавалось и оперативной группе нашей 38-й армии прорваться на запад из района Чепель. Здесь ожесточенные атаки и контратаки вражеских танков также сопровождались непрекращающимися ударами авиации. Группы самолетов противника, сменяя в воздухе одна другую, бомбили боевые порядки наших войск.
      Удары авиации были буквально непрерывными. Об этом можно судить по эпизоду, рассказанному мне маршалом С. К. Тимошенко. 25 мая он с группой офицеров ехал на мой наблюдательный пункт в полосе группы Шерстюка. В районе Савинцы, у моста через Северный Донец, они попали под бомбежку. Пришлось оставить машины и перейти в укрытие, чтобы дождаться окончания налета авиации. Но так и не дождались. Весь день без перерыва фашистские самолеты бомбили и обстреливали мост, переправу, подступы к ним и войска. Только в сумерки машины штаба фронта смогли уйти, так и не добравшись до наблюдательного пункта 38-й армии.
      Противник силами пехоты, танков и авиации бешено сопротивлялся малейшим попыткам изнутри или снаружи прорвать окружение. В этих боях погибла значительная часть попавших во вражеское кольцо. Из "мешка" выходили лишь отдельные группы. И хотя постепенно их число росло, все же многие еще оставались в окружении. Они упорно, героически сражались с врагом, стремясь выйти к своим.
      С такой же настойчивостью, изо дня в день, части 38-й армии пытались извне прорвать кольцо окружения. От успеха наших усилий зависело очень многое, так как противник создал и внутренний и внешний фронты окружения. Первый из них удавалось прорвать отдельным группам войск 6-й и 57-й армий. Но для того чтобы выбраться из кольца, им нужно было после этого преодолеть еще и 25-километровый путь под воздействием наземных и воздушных сил врага. А на это у окруженных не хватало сил. Вот почему так важно было снаружи прорвать хотя бы внешний фронт окружения.
      Многие воины 38-й армии отдали жизнь, стремясь выполнить эту задачу. Но сил оказалось недостаточно. Враг по-прежнему имел превосходство в танках и еще большее в авиации. Это и решало исход каждого боя.
      Более удачным для нас был день 28 мая. На этот раз наш удар извне совпал с одновременным организованным натиском изнутри вражеского кольца.
      Произошло это так.
      Накануне, 27 мая, в районе западнее Лозовеньки сосредоточились наиболее боеспособные части окруженных войск. Они и составили ядро ударной группы, которая в ночь на 27 мая прорвала внутренний фронт окружения и к утру вышла в район Волвенково и Волобуевки. Вместе с ними сюда добрались многочисленные другие части и подразделения, присоединившиеся к ним во время боя.
      Как я уже отмечал, такие группы делали и до этого попытки прорваться, но безуспешно. Если даже они преодолевали внутренний фронт окружения, то внешний оказывался им не под силу. Возможно, такая же судьба ждала и ту группу, которая к утру 28 мая достигла района Волвенково и Волобуевки. Но именно в это время войска 38-й армии сделали во внешнем фронте окружения как бы прокол шириной в километр. И как раз в направлении Волобуевки. Враг оказал ожесточенное сопротивление. Стягивая к месту прорыва войска, он поливал узкий коридор шквальным огнем из всех видов оружия с земли, а его авиация непрерывно наносила удары с воздуха. Гитлеровское командование приложило большие усилия к тому, чтобы ликвидировать прорыв и не выпустить окруженных из смертельного кольца. Но не добилось успеха. 38-я армия нанесла удар снаружи в условиях, когда окруженные делали то же самое изнутри. Благодаря этому нам удалось вывести из окружения около 22 тыс. красноармейцев, командиров, политработников.
      Помню, первыми подошли шесть танков Т-34. Из одного вышел член Военного совета Юго-Западного фронта дивизионный комиссар К. А. Гуров. За танками волнами шли тысячи советских воинов во главе с генерал-майором А. Г. Батюня. На их лицах сквозь тяжкую боль и усталость светилась непомерная радость возвращения к своим.
      Общее число выбравшихся из окружения было вместе с этой группой довольно значительным. Но еще больше бойцов, командиров и политработников погибло во вражеском кольце. Среди них были заместитель командующего войсками Юго-Западного фронта генерал-лейтенант Ф. Я. Костенко, командующий и член Военного совета 6-й армии генерал-лейтенант А. М. Городнянский и бригадный комиссар И. А. Власов, командующий, член Военного совета и начальник штаба 57-й армии генерал-лейтенант К. П. Подлас, бригадный комиссар А. И. Попенко и генерал-майор А. Ф. Анисов, командующий армейской группой генерал-майор Л. В. Бобкин и многие другие.
      Большинство из них я хорошо знал и глубоко уважал. Они были в расцвете сил и могли бы еще принести много пользы делу борьбы с врагом. И потому особенно горько было сознавать, что их уже нет с нами.
      Думая о павших товарищах, я то и дело возвращался мысленно к одному из них - Леониду Васильевичу Бобкину. Мы очень сблизились в то короткое время, когда он был моим заместителем. Человек больших способностей и чуткой души, он обладал и величайшей энергией. Как-то не верилось, что больше не встречусь с ним, не увижу его умной и доброй улыбки.
      Вместе с Леонидом Васильевичем трагически погиб и его сын. Мальчику было лет 12-13, и он не разлучался с отцом. Когда Л. В. Бобкин был назначен командующим армейской группой и ему предстояло выехать к месту ее расположения на Барвенковский плацдарм, он задумался: как быть с сыном. Я настойчиво советовал ему оставить мальчика на попечение Военного совета 38-й армии. Но Леонид Васильевич решил по-иному: он не пожелал расставаться с сыном, да и тот усиленно просил взять его с собой.