Patricia Cornwell

CAUSE Of DEATH

Copyright © 1996 by Cornwell Enterprises, Inc.

© С. Самуйлов, перевод на русский язык, 2013

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2013

Издательство Азбука®

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

1

В то последнее утро года, самого кровавого со времен Гражданской войны в истории Вирджинии, я, растопив камин, устроилась у окна, глядя в темноту, туда, где рассвет встречается с морем. В халате, с включенной настольной лампой, я просматривала ежегодные статистические данные по дорожным авариям, повешениям, избиениям, стрельбе и нападениям с использованием холодного оружия. Телефон зазвонил в четверть шестого.

– Черт, – пробормотала я. Отвечать на звонки, адресованные доктору Филиппу Манту, мне уже изрядно надоело. – Ладно, ладно, сейчас.

Старенький, изрядно пострадавший от разнообразных стихий природы коттедж притулился возле дюны на голом, продуваемом всеми ветрами побережье, точнее, том его отрезке, что называется Сэндбридж и простирается от военно-морской базы до Национального заповедника Бэк-Бэй. Мант был моим заместителем в должности судмедэксперта по округу Тайдуотер. Так случилось, что его мать умерла в последнюю неделю перед Новым годом. В обычных обстоятельствах эта причина не считалась бы для судебно-медицинской системы штата достаточно основательной, чтобы предоставить доктору Манту разрешение на поездку в Лондон для улаживания семейных дел. Но его помощница уже ушла в декретный отпуск, а заведующий моргом не так давно уволился.

– Дом Манта, – ответила я, сняв телефонную трубку. За окном ветер трепал темные силуэты сосен.

– Офицер Янг, полиция Чесапика, – представился незнакомец, о котором я подумала, что он белый и уроженец Юга. – Мне нужен доктор Мант.

– Он в отъезде. Чем могу помочь?

– Вы – миссис Мант?

– Я – доктор Скарпетта, главный судмедэксперт. Временно замещаю доктора Манта.

Небольшая пауза, потом последовало сообщение:

– К нам поступило сообщение о смерти. Анонимный звонок.

– Вам известно, где, предположительно, это случилось? – Я уже приготовилась записывать.

– Предположительно, на территории ныне бездействующей военно-морской верфи.

– Извините? – Я подняла голову.

Он повторил свое сообщение.

– Речь идет, если я правильно понимаю, о базе спецназа ВМС США? – Вообще-то пользоваться базой и пришвартованными там старыми кораблями разрешалось только спецназовским ныряльщикам; они проводили там учения. Этим и объяснялось мое недоумение.

– Мы не знаем, кто этот человек, но, возможно, он искал какие-то реликвии времен Гражданской войны.

– В темноте?

– Мэм, доступ на базу без специального разрешения воспрещен.

Но любопытных это никогда не останавливало. Они не раз проникали на базу, и всегда в темное время суток.

– Об этом вам сказал тот, кто сообщил о несчастном случае?

– В общем, да.

– Интересно.

– Я тоже так подумал.

– И тело пока еще не обнаружено? – продолжала я, удивляясь тому, что полицейский решился позвонить судмедэксперту в столь ранний час, даже не убедившись в том, что тела погибшего нет на месте.

– Мы уже выехали, да и военные отправили на поиски своих водолазов, так что ситуация будет под контролем. Я просто хотел известить вас заранее. И передайте мои соболезнования доктору Манту.

– Соболезнования? – недоуменно повторила я. Если он знал о горе, постигшем Манта, то зачем его спрашивал?

– Да, я слышал, что у него умерла мать.

Я пододвинула листок бумаги.

– Пожалуйста, ваше полное имя и как с вами связаться?

– С. Т. Янг. – Он продиктовал номер телефона и положил трубку.

Огонь в камине почти погас, и я поднялась, чтобы подбросить дров. Мне было как-то не по себе, тревожно и одиноко. Как бы я хотела оказаться сейчас дома, в Ричмонде, где окна освещены теплым светом горящих свечей, а елка украшена рождественскими игрушками из моего далекого прошлого. Я бы слушала чудную музыку Моцарта и Генделя, а не завывания проносящегося по крыше ветра. Я уже жалела, что воспользовалась благородным предложением Манта и согласилась пожить в его доме, вместо того чтобы снять номер в отеле. Вздохнув, я снова попыталась читать отчет, но собраться с мыслями мне не удавалось. Воображение рисовало неторопливые воды реки Элизабет, температура которых была, наверно, никак не выше 60 градусов[1], а видимость даже в лучшем случае не превышала восемнадцати дюймов[2].

Одно дело нырять зимой в Чесапикском заливе, чтобы наловить устриц, другое – уходить за тридцать миль от берега в Атлантический океан, чтобы обследовать утонувший самолет, или потопленную немецкую подлодку, или какие-нибудь прочие удивительные вещи, достойные внимания аквалангиста. В реке Элизабет, куда ВМС приводил на стоянку списанные корабли, на мой взгляд, не было ничего соблазнительного. Я просто не могла себе представить, чтобы кто-то отправился туда на поиск каких-то артефактов зимой, в одиночку, да еще в полной темноте. Скорее всего, неизвестный информатор просто пошутил.

Поднявшись с кресла, я прошла в главную спальню, выстуженную, неприветливую комнату. Мои вещи казались здесь чем-то инородным. Я быстро разделась и торопливо приняла душ; опыт первого дня показал, что силы здешнего водонагревателя далеко не безграничны. Сказать по правде, дом доктора Манта, – продуваемый сквозняками, обшитый сучковатыми сосновыми досками янтарного цвета, – мне не понравился. На полу, выкрашенном темно-коричневой краской, бросалась в глаза каждая пылинка. Похоже, мой заместитель жил в довольно мрачных условиях: ветер и холод пронизывали его полупустой дом, наполненный странными, тревожными звуками, от которых я порой вскакивала посреди ночи и хваталась за пистолет.

Завернувшись в халат и соорудив тюрбан из полотенца на голове, я заглянула в гостевую спальню и ванную – убедиться, что там все в порядке и готово к приезду моей племянницы, Люси. Потом придирчиво осмотрела довольно убогую, по сравнению с моей, кухню. Накануне я ездила в магазин и вроде бы купила все необходимое, а вот чесночницы, лапшерезки, кухонного комбайна и микроволновки в кухне не нашлось. Я уже всерьез начала сомневаться, что доктор Мант вообще питался дома. Может быть, он даже и не ночевал здесь? Хорошо еще, что я захватила с собой столовые приборы и посуду; а с хорошими ножами и кастрюлями можно приготовить все что угодно.

Немного почитав, я заснула, так и не выключив лампу.

А потом снова зазвонил телефон, и я, жмурясь от солнечного света, схватила трубку.

– Детектив Рош из чесапикской полиции, – произнес незнакомый мужской голос. – Насколько я понимаю, вы заменяете доктора Манта. Необходимо, чтобы вы как можно быстрее приехали на место происшествия. Похоже, у нас несчастный случай с ныряльщиком на территории военно-морской судоверфи. Мы хотим поднять тело.

– Это тот самый случай, в связи с которым мне уже звонил один из ваших коллег?

Ответ, последовавший после продолжительной паузы, прозвучал несколько настороженно.

– Насколько мне известно, я первый, кто извещает вас об этом.

– В четверть шестого утра сюда звонил человек, представившийся неким Янгом. – Я посмотрела в блокнот. – Инициалы – «С» и «Т».

Еще одна пауза.

– Понятия не имею, о ком вы говорите, – тем же тоном ответил Рош. – У нас вообще нет никого с такой фамилией.

Я сделала пометку в блокноте. В крови уже шумел адреналин. Часы показывали десять тридцать. Я не знала, что и думать. Если первый звонивший не был полицейским, то кто же он тогда, почему звонил и откуда знает доктора Манта?

– Где обнаружено тело?

– Около шести утра охранник заметил за одним из кораблей стоящую на якоре мотолодку «джонбот». Он также заметил шланг, уходящий в воду. Через час мы обнаружили, что лодка и шланг оставались в том же положении, и тогда нам позвонили. Мы отправили водолаза, который и обнаружил тело.

– Личность установлена?

– В лодке найден бумажник. Водительское удостоверение на имя белого мужчины по имени Теодор Эндрю Эддингс.

– Репортер? – Я не поверила своим ушам. – Тот самый Тед Эддингс?

– Тридцать два года, волосы русые, судя по фотографии, глаза голубые. Адрес – Ричмонд, Уэст-Грейс-стрит.

Тот Тед Эддингс, которого я знала, был известным, отмеченным многочисленными премиями репортером, и работал он на «Ассошиэйтед пресс». Мне он звонил едва ли не каждую неделю – по разным вопросам. На мгновение я даже потеряла дар речи.

– Кроме того, в лодке был также девятимиллиметровый пистолет, – добавил Рош.

Придя в себя, я твердо заявила:

– Информация о личности погибшего ни в коем случае не должна стать достоянием прессы или кого-либо еще до полного подтверждения.

– Я так всем и сказал. Можете не беспокоиться.

– Хорошо. И что же, ни у кого нет никаких предположений относительно того, почему этот человек спускался под воду в районе верфи?

– Возможно, искал какие-то старые штуковины, оставшиеся со времен Гражданской войны[3].

– И на чем основано такое предположение?

– Здесь ведь многие ищут в речках снаряды и все такое. В общем, мы его вытащим. Нечего ему там больше делать.

– Я возражаю. Не хочу, чтобы его трогали, а от того, что он проведет в воде еще немного времени, уже ничего не изменится.

– И что вы намерены делать? – настороженно спросил детектив.

– Пока не знаю. Мне нужно добраться до места происшествия.

– Ну, думаю, вам приезжать вовсе не обязательно…

– Детектив Рош, – оборвала его я. – Нужно ли мне приезжать или нет, какие действия производить и когда – это решать не вам.

– Видите ли, у меня здесь пара человек, а после полудня ожидается снег. Ждать на пирсе, на ветру удовольствие небольшое.

– В соответствии с законами штата Вирджиния, тело – в пределах моей юрисдикции, а не вашей. Ни полиция, ни другие службы – пожарная, спасательная, похоронная – заниматься им не в праве. Никто не должен притрагиваться к телу без моего разрешения.

Я произнесла это достаточно жестко, чтобы он понял – я могу быть и такой.

– Но мне придется задержать людей, спасателей и работников верфи, а им это не понравится. Военные требуют очистить место, пока не появилась пресса.

– Военных это тоже не касается.

– Это вы им сами скажите. Корабли-то им принадлежат.

– Обязательно скажу. А пока сообщите своим подчиненным, что я уже выезжаю.

Я понимала, что могу вернуться не скоро, через несколько часов, поэтому приклеила к входной двери записку с зашифрованными инструкциями для Люси – как попасть в коттедж, если меня еще не будет.

Я спрятала ключ так, чтобы найти его могла только она, собрала медицинский чемоданчик и положила в багажник своего черного «мерседеса» гидрокостюм.

К 9.45 температура поднялась до 38 градусов. Мои попытки дозвониться в Ричмонд, до капитана Пита Марино, оказались безуспешными.

– Слава богу, – пробормотала я, хватая трубку, когда телефон в машине наконец-то подал голос. – Скарпетта.

– Привет.

– У тебя включен пейджер – я в шоке.

– Если в шоке, тогда какого черта звонила? – Марино явно был рад, что я его побеспокоила. – Что стряслось?

– Помнишь того репортера, которого ты недолюбливал? – Разговор могли прослушивать, поэтому я старалась обойтись без подробностей.

– Это какого?

– Того, что работает на «АП» и частенько ко мне заскакивает.

Он на секунду задумался.

– Так в чем дело? Ты с ним поцапалась?

– Ну-у… Может быть. Я еду сейчас к реке Элизабет. Звонили из чесапикской полиции.

– Минутку. Так у тебя с ним что-то другое.

– Боюсь, что да.

– Ни хрена себе.

– У нас только водительское удостоверение, так что полной ясности пока нет. Хочу посмотреть, что и как, прежде чем его уберут.

– Подожди-ка. А на кой черт тебе что-то делать? Другие разве не могут?

– Мне нужно посмотреть самой, – повторила я.

Марино всегда старался, порой излишне рьяно, оберегать меня от неприятностей, и услышанное ему явно не понравилось. Я почувствовала это даже по его молчанию.

– Просто я подумала, что ты, возможно, захочешь проверить его квартиру в Ричмонде.

– Да уж, проверю.

– Я не знаю, что мы там найдем.

– Будет лучше, если сначала найдут они.

В Чесапике я повернула налево на Хай-стрит и некоторое время ехала мимо каменных церквей, стоянок подержанных автомобилей и трейлеров. Дальше, за городской тюрьмой и управлением полиции, шли казармы, постепенно растворявшиеся в бескрайнем, угнетающем однообразием пейзаже, самой примечательной деталью которого была автосвалка, окруженная проржавевшей оградой с протянутой поверху колючей проволокой. В центре этой территории, заваленной железяками и заросшей сорняками, находилась электростанция, сжигавшая мусор и уголь, чтобы поставлять энергию судоверфи, уныло, словно по инерции, продолжавшей свой обреченный бизнес. Сегодня здесь было тихо, над трубами не вился дым, не громыхали по рельсам вагонетки, замерли краны. Как-никак канун Нового года.

Я повернула к административному зданию, сложенному из серо-коричневых шлакоблоков. За ним показались длинные, вымощенные брусчаткой пирсы. Из будки у опущенного шлагбаума решительно выступил парень в штатском. Я опустила стекло. Ветер гнал по небу серые тучки.

– Режимная зона, – бесстрастно объявил он.

– Доктор Кей Скарпетта, главный судмедэксперт. – Я предъявила латунную бляху, удостоверявшую мое право заниматься всеми случаями внезапной, необъяснимой или насильственной смерти на территории штата Вирджиния.

Он наклонился и внимательно, несколько раз взглянув на меня, изучил документ, после чего посмотрел на машину.

– Значит, вы – главный судмедэксперт? Тогда почему не на катафалке?

Такого рода вопрос мне задавали и раньше, поэтому я терпеливо ответила:

– На катафалках ездят работники похоронных бюро. Я там не работаю. Я – судмедэксперт.

– Мне нужно какое-то другое удостоверение.

Я показала ему водительские права, уже не сомневаясь, что это лишь первое препятствие и за ним последуют другие. Охранник отступил от машины.

– Одиннадцатый – второму, – произнес он в рацию и отвернулся, как будто собирался сообщить своему товарищу какую-то секретную информацию.

– Второй, – последовал ответ.

– У меня здесь какая-то доктор Скайлатта. – Не исковеркать мое имя он, конечно, не мог. Но это обычное дело.

– Десять-четыре[4]. Мы ее ждем.

– Мэм. – Охранник повернулся ко мне. – Проезжайте. Парковка будет справа. – Он протянул руку. – Оставьте там машину и идите к пирсу номер два. Спросите капитана Грина. Вам нужно к нему.

– А где мне найти детектива Роша? – спросила я.

– Вам нужно к капитану Грину, – повторил охранник.

Я опустила стекло, а он поднял шлагбаум, на котором была прикреплена табличка с предупредительными знаками. Они оповещали о том, что впереди промышленная зона, где можно испачкаться, где требуется защитное снаряжение, а безопасность парковки не гарантируется. Вдалеке, на сером, холодном горизонте, громоздились серые махины грузовых судов, заправщиков, минных тральщиков, фрегатов и СПК[5]. У второго пирса теснились полицейские автомобили и машины «скорой помощи». Там же собралась небольшая группка людей.

Оставив машину на указанном месте, я направилась к ним. Без медицинского чемоданчика и гидрокостюма, с пустыми руками, я выглядела самой обыкновенной женщиной – среднего возраста, в высоких ботинках, шерстяных слаксах и светло-зеленой, полевого армейского цвета куртке. Едва я ступила на пирс, как навстречу мне твердо, словно на перехват нарушителя, выступил представительный, седоволосый мужчина с серьезным, неулыбчивым лицом и в форме.

– Чем могу помочь? – строгим тоном часового спросил он. Ветер трепал его волосы и хлестал по раскрасневшимся щекам.

Пришлось еще раз объяснять, кто я такая.

– О, хорошо. – Ничего хорошего тон его, однако, не предвещал. – Я – капитан Грин, следственная служба флота. Нам нужно поскорее со всем этим разобраться. Послушайте… – Он отвернулся, обращаясь к кому-то. – Уберите их оттуда…

– Извините, вы из ССФ? – вмешалась я, чтобы с самого начала прояснить ситуацию. – Я полагала, что верфь не является собственностью ВМС. Если ею все же владеет флот, то меня здесь быть не должно. Тогда этим делом положено заниматься вам, а вскрытие надлежит проводить флотским патологоанатомам.

– Мэм. – Он произнес это так, словно я испытывала его терпение. – Эта судоверфь – гражданский объект и, следовательно, не является собственностью флота. Тем не менее наш интерес понятен, поскольку кто-то, очевидно не имея на то соответствующего разрешения, находился возле кораблей.

– У вас есть какое-то объяснение, почему кому-то понадобилось это делать? – Я огляделась.

– Есть любители, которые считают, что здесь можно найти пушечные снаряды, корабельные колокола и что-то в этом роде.

Мы стояли между транспортом «Эль-Пасо» и подлодкой «Эксплойтер», серыми, неподвижными, безжизненными. Цвет воды напоминал капучино, и я подумала, что видимость, должно быть, даже хуже, чем мне казалось. Возле подлодки уже покачивалась водолазная платформа. Но ни жертвы, ни спасателей, ни полицейских на ней не было. Я спросила Грина, почему никто не готовится к подъему тела. В лицо ударил очередной порыв ветра, и Грин вместо ответа снова повернулся ко мне спиной.

– Послушай, я не могу весь день ждать здесь Стю, – сказал он мужчине в комбинезоне и замасленной лыжной куртке.

– Можно вызвать Бо, – последовал ответ. – Возьмем за задницу да притащим сюда.

– Ну уж нет, – возразил капитан, чувствовавший себя вполне комфортно в компании работников верфи. – Не вижу смысла.

– Черт, – выругался еще один, мужчина с длинной спутанной бородой. – Мы же все знаем, что он уже в стельку.

– Кто бы говорил, – ухмыльнулся Грин, и остальные рассмеялись.

Цвет лица бородатого и впрямь напоминал сырой гамбургер. Он хитровато взглянул на меня, достал сигарету и закурил, прикрывшись от ветра ладонью.

– Со вчерашнего не пил. Даже воды во рту не было, – поклялся он под смех товарищей и обхватил себя руками, пытаясь удержать тепло. – Ну и холодрыга, как у ведьмы под юбкой. Не додумался утеплиться как следует.

– Холодрыга там, внизу, – щелкая коронками, подал голос еще один рабочий. Я не сразу поняла, что он говорит о погибшем ныряльщике. – То-то парень, должно быть, околел.

– Ему уже все равно.

Сдерживая нарастающее раздражение, я снова обратилась к Грину:

– Я знаю, что вам не терпится побыстрее начать. Мне тоже. Но я не вижу здесь ни спасателей, ни полицейских. И лодки на том участке реки, где обнаружено тело, тоже не заметно.

В мою сторону обратилась дюжина глаз, и я скользнула взглядом по несвежим физиономиям мужчин, которые вполне могли сойти за шайку пиратов, вырядившихся в одежды, соответствующие эпохе. Меня в их тайный клуб явно приглашать не собирались, и я вспомнила те далекие уже времена, когда, сталкиваясь с грубостью и чувствуя себя отверженной, вполне могла расплакаться.

– Полицейские в здании, названивают. Вон в том, возле которого большой якорь, – снизошел до ответа капитан Грин. – Водолазы, наверно, тоже там, отогреваются. А спасатели на другом берегу. Ждут, пока вы туда приедете. Кстати, к вашему сведению, на той же парковке полиция обнаружила грузовичок и трейлер, принадлежащие, как они считают, погибшему. Идемте. – Он зашагал по пирсу. – Раз уж вам так хочется, покажу вам то самое место. Я так понимаю, вы планируете спуститься вместе с другими водолазами?

– Верно. – Я прибавила шагу.

– Уж и не представляю, что вы там ожидаете увидеть.

– Я давно ничего не ожидаю, капитан Грин.

Проходя мимо старых, как будто уставших кораблей, я обратила внимание на тонкие металлические провода, спускающиеся от бортов в воду.

– А это что такое?

– Катодная защита. Суда под напряжением для снижения коррозии.

– Надеюсь, эту защиту кто-то отключил?

– Электрик вот-вот придет, он и отключит электричество на всем пирсе.

– Получается, что ныряльщик мог наткнуться на провода. Заметить их под водой довольно трудно.

– Это не страшно. Напряжение здесь небольшое, – с видом знатока объяснил капитан Грин. – Это примерно так же, как дотронуться до девятивольтовой батарейки. Но его убила не катодная защита. Можете вычеркнуть этот вариант из своего списка.

Мы остановились у края пирса, напротив полузатопленной субмарины. Футах в двадцати от нее покачивалась на волнах темно-зеленая лодка «джонбот». От компрессора, установленного в камере на пассажирской стороне, тянулся длинный черный шланг. На дне лодки валялись инструменты, акваланг и еще какие-то вещи, в которых, как я заподозрила, уже успели порыться, причем весьма бесцеремонно. Грудь сдавило. Меня душила злость.

– Наверно, он просто утонул, – рассуждал капитан Грин. – Почти все ныряльщики умирают именно так. Даже на таком вот мелководье. Скорее всего, именно это и произошло.

– Оборудование у него необычное, – заметила я, пропуская мимо ушей его откровения.

Капитан Грин уставился на едва заметно покачивавшуюся лодку.

– Хука[6]. Да, здесь такое встретишь нечасто.

– Когда лодку нашли, компрессор еще работал?

– Нет, топливо кончилось.

– Что можете сказать? Оборудование самодельное?

– Нет, это коммерческое производство. Мощность компрессора пять лошадиных сил. Работает на бензине. Подает атмосферный воздух через шланг низкого давления, соединенный с двухтактным регулятором. Позволяет оставаться под водой четыре-пять часов. Пока есть топливо. – Грин по-прежнему смотрел на лодку.

– Четыре или пять часов? Так долго? Но зачем? Я понимаю, если кто-то собирает лобстеров или морские ушки…

Капитан молчал.

– Что там, внизу? – спросила я. – Только не надо про артефакты времен Гражданской войны, потому что мы оба знаем, что здесь их не найти.

– Сказать по правде, ни черта там, внизу, нет.

– Ну он, похоже, думал, что есть.

– И, к несчастью для себя, ошибался. Посмотрите на те тучи. Лучше погода не станет. – Капитан Грин поднял воротник, прикрывая уши. – Вы ведь квалифицированный ныряльщик.

– Уже много лет.

– Мне надо проверить ваше удостоверение.

Я посмотрела на лодку, на застывшую неподалеку субмарину. Сотрудничать эти люди не желали, это явно. Но как долго они будут держать против меня оборону?

– Если собираетесь спускаться, вам нужно иметь при себе удостоверение. Уж это вы должны знать.

– Я думала, что военные на верфи не имеют права командовать.

– Я прекрасно знаю здешние правила. А кто тут распоряжается, мне все равно.

Наконец Грин посмотрел на меня.

– Понятно. – Я ответила таким же взглядом. – Наверно, если я захочу подъехать к пирсу поближе, чтобы не тащить на себе полмили снаряжение, мне понадобится дополнительное разрешение.

– Для парковки на пирсе действительно требуется разрешение.

– Ну, так вот его у меня нет. И удостоверения ныряльщика нет, и журнала дайвера нет. У меня нет даже лицензии, предоставляющей право заниматься медицинской практикой в Вирджинии, Мэриленде и Флориде.

Я говорила спокойно и негромко. Грин пару раз моргнул, и я кожей почувствовала исходящую от него ненависть.

– Я в последний раз прошу позволить мне сделать свою работу. Налицо случай противоестественной смерти, и это уже моя юрисдикция. Если вы не готовы сотрудничать, я с удовольствием извещу об этом полицию штата, федерального маршала и ФБР. Выбирайте. Минут через двадцать кто-то из них уже будет здесь. Телефон со мной. – Я похлопала по карману.

– Все-таки хотите спуститься под воду? – Он пожал плечами. – Что ж, валяйте. Но прежде вам придется подписать отказ от каких-либо претензий к судоверфи, если вдруг что-то пойдет не так. И я сильно сомневаюсь, что на этот случай заготовлены соответствующие бланки.

– Понятно. Теперь мне нужно подписать что-то, чего у вас нет.

– Точно.

– Тогда я просто подпишу отказ от претензий на ваше имя.

– Такого рода документы готовит юрист, а сегодня воскресенье.

– Я – юрист и работаю по воскресеньям.

Он стиснул зубы, так что на скулах проступили желваки, и я поняла – никакие бумажки ему больше не нужны.

Грин повернулся и зашагал назад, а у меня от страха заныло под ложечкой. Я не хотела совершать погружение, и мне не нравились люди, с которыми я здесь встретилась. Разумеется, мне и раньше случалось впутываться в колючую проволоку бюрократии, но только в тех случаях, когда дело касалось правительства или крупного бизнеса.

– Скажите-ка мне, главный судмедэксперт всегда лично забирает трупы? – с презрительной ноткой осведомился Грин.

– Нет, такое случается редко.

– Тогда объясните, почему вы настаиваете на этом сегодня?

– Специфика места происшествия такова, что оно тут же изменится, как только тело будет изъято. Думаю, обстоятельства трагедии достаточно необычны, поэтому хотелось бы изучить их непосредственно на месте. Поскольку в данный момент обязанности судмедэксперта округа Тайдуотер временно исполняю я, то и выезжать по сигналу пришлось именно мне.

– Жаль, что с матерью доктора Манта случилось такое, – после небольшой паузы промолвил Грин и, словно желая позлить меня, добавил: – Когда он вернется на работу?

Я попыталась вспомнить утренний звонок и человека, назвавшегося Янгом, который старательно изображал акцент южанина.

В голосе Грина южных интонаций не чувствовалось, но, с другой стороны, я и сама не была южанкой, а растягивать гласные мог любой.

– Не могу сказать точно, – осторожно ответила я. – Интересно, откуда вы его знаете?

– Дела иногда пересекаются, накладываются одно на другое, и это происходит независимо от нашего желания.

Я так и не поняла, что он имел в виду.

– Доктор Мант понимает, как важно иногда не вмешиваться, – продолжал Грин. – С такими людьми приятно работать.

– Не вмешиваться? Хотите сказать, не мешать вам?

– Можно вмешиваться по-разному. Соответственно, и проблемы могут быть разные. Взять, к примеру, этого дайвера. Сунул нос туда, куда его не просили, и посмотрите, что случилось.

Я невольно остановилась и посмотрела на него, не веря своим ушам.

– Вы, что же, мне угрожаете?

– Идите за своим снаряжением. Припарковаться можете поближе, вон там, у забора. – Он пошел прочь.

2

Капитан исчез в здании с якорем на фасаде, а я, усевшись на пирсе, принялась натягивать толстый гидрокостюм поверх тонкого, защитного. Времени на переодевание ушло порядком – он никак не желал натягиваться на мое тело.

Неподалеку несколько спасателей готовили моторку. Рабочие верфи слонялись вокруг, с любопытством наблюдая за мной. На платформе двое в ярко-синей форме из неопрена проверяли работу телефонов и, особенно тщательно, готовность оборудования.

Я слышала, как дайверы переговариваются друг с другом, но не могла разобрать ни слова. Поглядывая время от времени в мою сторону, они развернули шланги и подвесили к поясам грузила. Потом один из них, симпатичный чернокожий с фигурой и мускулатурой олимпийского чемпиона, вдруг поднялся по лестнице, которая вела на мой пирс, подошел и присел рядом со мной на холодную брусчатку.

– Не занято? – поинтересовался он.

– Желающих была целая очередь, но все куда-то подевались, – ответила я, продолжая борьбу с гидрокостюмом. – Черт. До чего я все это не люблю.

– Ерунда. Нужно всего лишь представить, что натягиваешь на себя автомобильную камеру.

– Да, спасибо за помощь.

– Вообще-то надо поговорить насчет связи. Знакомы с переговорными устройствами? – уточнил он.

– Вы из здешней команды? – спросила я, подняв голову. Лицо у него было серьезное.

– Нет. Обычный моряк. Не знаю, как вы, а я вовсе не так рассчитывал встречать Новый год. Не знаю, с чего кому-то стукнуло в голову понырять в этой речке – наверное, хотел почувствовать себя слепым головастиком в грязной луже. Или, может, у парня не хватало в крови железа, и он решил поправить положение за счет всей этой ржавчины.

– С помощью этой ржавчины можно только столбняк заработать, – сказала я и оглянулась. – А кто здесь еще из флотских?

– Те двое в лодке – спасатели. Кай Су – тот парень на платформе – тоже флотский. Ну и наш бесстрашный капитан из следственной службы. Кай – хороший парень. Мой приятель.

Он жестом показал Кай Су, что все о’кей, и тот ответил таким же жестом. Все это показалось мне довольно интересным и уж во всяком случае совершенно не похожим на то, с чем я сталкивалась прежде.

– Теперь слушайте внимательно. – Мой новый знакомый заговорил так, словно работал со мной не первый год. – Оборудование довольно мудреное, если вы не имели с ним дела раньше. Опасность вполне реальная.

– Я с ним знакома, – заявила я с несколько большей, чем следовало бы, уверенностью.

– Если только знакомы, то этого мало. С ним надо подружиться, потому что коммуникатор, как и напарник, может спасти вам жизнь. – Он выдержал паузу и добавил: – Или убить.

Пользоваться подводным переговорным устройством мне довелось лишь однажды, к тому же я немного нервничала из-за того, что регулятор здесь заменяла плотно прилегающая к лицу маска с загубником. Продувочный вентиль отсутствовал вообще. Мне казалось, что под маску может протечь вода, и тогда мне придется срывать ее, отчаянно хватаясь за запасной клапан принудительной подачи воздуха, называемый также октопусом. Но делиться своими страхами я не собиралась.