Нет, наверняка не глупее.
      Так что придется что-нибудь придумывать на ходу. Он выбрал самое высокое дерево и по-хозяйски похлопал его по влажному шершавому боку. Брата Таки рядом не было. Да если б и был он и в этом случае не пустил бы его вперед, а полез бы сам. Это был его путь в небо. Если не к Богу, то к знаниям…
      Все бы хорошо, но вот ветки… Первые ветки, за которые можно было бы уцепиться, начиная путь наверх росли примерно в пяти человеческих ростах над ним.
      Это не самая сложная задача, которую он решал в своей жизни.
      Отмерив кусок веревки, чтоб свободно обернулся вокруг ствола и его спины, он связал ее в кольцо. Несколько раз дернулся назад, проверяя узел на прочность… Веревка держала.
      Тогда он уперся ногами в ствол и рывком перебросил веревку на ладонь вверх. На мгновение задержавшись, он тут же сделал шаг вверх и опять перебросил веревку по стволу. Сдерживаемое дыхание рвалось из груди, но он сквозь темноту в глазах все же видел, как приближаются ветки. Добраться до конца в один присест сил не хватило. В двух шагах от ближайшей ветки он остановился, чтоб перевести дыхание. Что эти два шага там, внизу, на земле? А тут пришлось копить силы, чтоб четырьмя лягушачьими прыжками добраться до спасительного сука.
      Закрепив веревку, он позволил себе сидеть столько, чтобы восстановилось дыхание. Мир вокруг все еще был мрачен, но сверху уже лился солнечный свет. Любопытство толкало его посмотреть вперед, но он слишком хорошо знал, чем такое любопытство может закончиться. Собравшись, он начал движение вверх. С каждым движением мир вокруг становился все светлее и светлее. С каждой веткой солнце пронизывало его все сильней, не только освещая безбожнику путь в небо, но и согревая его.
      Наконец он добрался до толстого сука, который облюбовал, еще разглядывая дерево снизу. Листвы перед ним уже не было — она осталась внизу, и болото загораживал только древесный ствол. Ему оставалось высунуть голову из-за него, чтобы увидеть то, что прятали пришельцы из неведомой страны.
      — Никакого колдовства, — повторил он, настраивая себя на то, что ему предстояло там увидеть. — Никакого… Только знание… Только умение….
      Готовый увидеть все, что угодно он высунул голову….
      К его разочарованию, пришельцы не удивили его. Город, который он видел недавно с другого дерева остался на своем месте. Теперь, когда рядом не было монаха и никто не отвлекал его, он мог рассмотреть его повнимательнее. За болотом стояли домики, числом шесть штук. Они небыли похожи на дома, что строились в Империи, но это были дома. Ничем другим они быть просто не могли — окна, двери. Инстинктивно он искал приметы военного лагеря — не могли же они всерьез думать о том, что Император оставит их в покое, но Город был спокоен. Ничего похожего на казармы он не увидел. Не было и обязательной в Имперском войске площадки для воинских упражнений.
      Людей он там не разглядел, но это не значило, что никого там не было — слишком далеко от него располагался город, зато увидел клетки… Сперва он принял их за заросли какого-то редколесья, но приглядевшись повнимательнее понял свою ошибку — слишком уж правильно стояли стволики.
      — Эге! — сказал Шумон. — Вот оно как.
      Все-таки путь с Братом Такой не мог не оставить следа в его голове. Те разговоры, что тот вел, все-таки остались в памяти и произвели на Шумона впечатление. Поэтому первое, что он представил себе — клетки, набитые соотечественниками.
      Представил, а потом устыдился глупых мыслей. Если б им нужны были пленники или рабы, то ни за что бы они не выпустили отсюда ни ловчих, ни охрану. Скорее всего, это был зверинец. Обычный зверинец, такой же, какой имелся у Императора.
      В небе над Городом обнаружилось движение. Шумон напряг глаза. Точка, мельче самой мелкой мухи, возникла в небе и понеслась куда-то по своим делам. Он ждал уже знакомого превращения в облако, но его не произошло. «Они даже не прячутся», — подумал он. — «Не от кого им уже тут прятаться…»
      Становилось жарко. Солнце постепенно поднималось над деревьями и пронизывало кроны.
      Шумон сидел на дереве, наблюдая за чужой жизнью и не понимая ее. Радость постепенно сменилась досадой. Он что-то видел, но не понимал. Он что-то видел, но не мог догадаться, что именно видит.
      С тяжелым сердцем он отвернулся от Города и посмотрел левее, туда, где не так давно несокрушимым оплотом Имперских интересов на этом болоте стояли Желтые лучники.
 

Замская трясина.

Императорский драконарий.

Казармы Желтых лучников.

      Издали, сквозь кусты, казарма Желтых лучников не казалась ни заброшенной, ни обветшалой. Казалось, что подожди совсем немного, и обязательно выйдет кто-нибудь из дверей, прозвучит чей-нибудь голос, раздастся смех…
      Головой-то Шумон понимал, что нет там никого, что имея такие дома, что он видел на болоте, пришельцам нет смысла забираться в казармы, пропахшие тиной и сыростью, но он точно знал, что если он сам о себе не позаботится, то никто тут этого за него не сделает.
      Конечно, в казарме было наверняка хуже, чем в тех чудесных домах, что он видел за болотом, но сидеть под кустом было совсем плохо. Его одежда промокла, в животе что-то ерзало, словно желудок пустился ползать по брюху, в надежде отыскать там что-нибудь съедобное. А внутри казармы, возможно, что-то и было из того, что искал желудок…. И уж наверняка там была печка.
      Движение в небе заставило его отвлечься. По небу пролетел еще один гость.
      — Делать им нечего, кроме как печку здешнюю стеречь, — прошептал Шумон, добавляя себе бодрости.
      Раздвинув ветки, он вышел на поляну, что окружала казарму. Людей тут, судя по всему, не было уже с неделю. Дорога, что протоптали лучники к отхожему месту, стала зарастать молодой травкой, которой дела не было до Императорских неприятностей. Свежих следов на ней не было.
      Бебожник не пошел по дороге дальше, а повернул к казарме. С двадцати шагов было хорошо видно, что распахнутая дверь словно приглашала прохожих внутрь. Сделав несколько шагов, но, так и не дойдя до двери, остановился, присел на корточки.
      Дверь оказалась не распахнутой, а выбитой. Створки лежали перед входом, наподобие перекидного моста. Войди, и получи свою долю неприятностей.
      Была бы дверь просто открытой, это было бы ничего, но вот в выбитом варианте она наводила на нехорошие размышления.
      Безбожник задержался на несколько мгновений, но все-таки шагнул внутрь, мельком подумав, что потом дверь нужно будет все-таки поднять. Поднимать ее сейчас смысла не было — не исключено, что через мгновение придется бежать назад, как бежали отсюда те, кто жили тут до него, и дверь тут окажется только помехой.
      Поймав себя на этой мысли, он рассмеялся.
      Смех стряхнул оцепенение, как ветер стряхивает снег с ветки.
      Шумон входил внутрь с легким сердцем, хотя и сам не знал, чего ожидал увидеть тут. Теперь почему-то он был уверен, что ни изуродованных трупов, ни кровожадных чудовищ тут не увидит. Все, что он успел узнать о пришельцах, говорило о том, что они не сторонники крайностей. В его голове уже успел сформироваться образ новых хозяев болота — сильные, не склонные к крайностям, но способные, если придется, постоять за себя… Таким чужая кровь не нужна. Таких и так уважают, понимая, что все то, чего может бояться нормальный человек, они и так сделают, если посчитают необходимым.
      «Вряд ли они слабее Мовсия», — подумал экс-библиотекарь. Он еще раз вспомнил Стену и кольца пламени, бегущие по ней. — «Неторопливая сила…. Вот что они такое…»
      Шумон встал в дверном проеме, разглядывая комнату. Ветер толкнул его в спину, но он не сделал шага внутрь.
      Первое, что чувствовалось в воздухе — необитаемость этого места. Запах жилья почти выветрился, вытесненный запахом болота и свежей зелени. Он не чувствовал ни тепла, ни запаха масла, что должно было бы гореть в светильниках, живи тут лучники. А что уж тут говорить о запахе еды… Он думал об этом, а глаза сами собой обегали просторную комнату…
      И тут он увидел то, что заставило его на мгновение забыть о возможных опасностях. Левее входа стоял стол, а на нем… Не веря глазам он сделал несколько шагов, протянул руку…
      На столе лежало несколько сухарей, еще не тронутых плесенью и Шумон замычал от удовольствия, уминая рыхлое, вкусное крошево.
      Сухарь таял во рту, в кулаке лежал еще один, и повеселевший незваный гость уселся на скамью, подыскивая для себя вещи, которые мог ли бы ему пригодиться в здешнем отшельничестве. Зная дорогу назад, Шумон хотел остаться тут настолько, насколько в нем хватило бы любопытства и еды.
      Беспорядка кругом было с избытком. Повсюду валялось оружие, одежда, лежали опрокинутые скамейки. По всему видно, что люди отсюда не ушли, а сбежали. Он посмотрел на дверь, выбитую наружу, на вывороченный косяк и представил то, что тут творилось, когда в этой комнате еще были лучники.
      — Что ж они вам показали? — вслух подумал Шумон. — Что вам показали, такое, что вы все как один ничего не помните?
      Гость поднялся, и, стараясь не шуметь, пошел по комнатам. На благородной половине был тот же беспорядок, что и на простой, разве что к запахам болота добавился запах разлитого вина. Шумон стал смотреть внимательнее, и вскоре поиски увенчались успехом. Три кувшина красного вина нашлись под столом, где их не достали ни руки, ни ноги прежних обитателей. Отхлебнув из одного, пошел дальше, не опасаясь неприятных сюрпризов.
      Чтоб чувствовать себя полновластным хозяином в доме он решил посмотреть заодно и чердак. Шумон взглядом обежал казарму, отыскивая лестницу. Та должна была стоять или лежать где-то рядом, но ее тут не оказалось, ни рядом, ни вообще. Чтобы добраться до обреза люка ему пришлось придвинуть стол и поставить на него скамейку.
      С пола люк смотрелся темным провалом в полу, ямой полной непроглядной тьмы и он подобрал оброненный прежними хозяевами факел. Запалив его, Шумон сунул огонь в черноту, а следом за ним и голову.
      Темнота раздалась в стороны дав ему возможность увидеть несколько охапок соломы и лестницу, которую он не смог отыскать внизу. Воздух тут был суше, чем внизу и отчего-то пах копченой рыбой.
      Кроме темноты и запаха там вроде бы ничего не было, и он, опершись на скамью, забрался внутрь. Сидя на корточках у края люка прислушался. За стенами шумел ветер, какая-то ветка изредка касалась крыши и скребла по ней.
      Не отходя далеко от люка, Шумон повернулся, выискивая возможные опасности, но ни одна из них не проявилась.
      Тогда экс-библиотекарь сделал несколько шагов вперед. Доски под ногами заскрипели, и он остановился, словно этот звук мог спугнуть того, кто тут прятался. Он смущенно покрутил головой и готов был рассмеяться, но тут доски скрипнули не у него под ногами, а позади. Шумон замер. Неосознанный страх всколыхнулся в нем, и он остановился с поднятой вверх ногой.
      Скрип повторился. Шумон тихонько опустил ногу на пол и, выставив факел вперед, словно кинжал повернулся.
      У него за спиной ничего не изменилось. Там по-прежнему были темнота и люк. Несколько долгих мгновений он смотрел на светлый квадрат, но там ничего не происходило. Никто не пытался забраться к нему, и ничьи тени не мелькали там, внизу. Он заставил себя поверить глазам, которые говорили, что он один тут, а не чувствам, что кричали об опасности. Шумон отвернулся, намереваясь пройти дальше, и тут услышал то, что никак не ожидал. Человеческий голос.
      — Ты кто?
      Он резко обернулся. У него за спиной, там, где мгновение назад никого не было, да и быть-то не могло, между ним и люком, приведшим его сюда, стоял черный человек. Шумон сглотнул ком в горле. Слова нашлись не сразу, но нашлись.
      — А ты? Ты кто? Неужто Желтый лучник?
      Незнакомец не спешил отвечать. В поведении его не было ничего угрожающего, хотя по пружинистому покачиванию ясно было, что он, если придется, готов драться. Шумон поднял факел повыше. Свет коснулся фигуры и словно стек с нее.
      — А я тебя знаю! — вдруг сказал незнакомец. Напряженность, что только что была в его позе, исчезла. — Ты Императорский библиотекарь…
      — Бывший, — машинально поправил его Шумон. Впору было удивиться — посреди леса, за Стеной вдруг находится человек, который знает тебя по Императорскому дворцу. — Откуда ты меня знаешь?
      — Откуда и ты меня…
      Незнакомец шагнул ближе, погружаясь в свет.
      — Эвин Лоэр!?
      Эвин кивнул и жестом указал Шумону на охапку соломы. Шумон послушно сел. Удивление, что оглушило его, не позволило задать вопрос. Без долгих разговоров Эвин поставил перед Шумоном мешок с едой.
      — Ты один?
      Шумон не ответил. Выдернув изнутри копченую рыбью тушку, он разодрал ее надвое, и протянул половину Эвину. Тот рукой показал, что сыт и повторил вопрос:
      — Один?
      — Теперь один…
      — А где твой спутник?
      — Ушел в Эмиргергер. Нас ведь послал Старший Брат. Ну, вот он и…..
      Эвин махнул рукой, показывая, что ему многое известно.
      — Шутишь…Как ушел? А Стена?
      В рыбьей морде было что-то благостное, что-то монашеское и Шумон, кстати, вспомнил брата Таку.
      — «И будет вода тебе проводником!»
      — Что? — не понял Эвин.
      — Ты что, Кабрина не читал? — удивился Шумон, облизывая пальцы. — «Отповедь искусителям»? Ну, ну… Как же так можно? Оказывается, отсюда можно с водой выйти.
      — Как с водой? — удивился Эвин. — Мокрым что ли?
      Жалко было отрываться от изумительно вкусной рыбы, но Шумон сделал это.
      — Если прыгнуть в реку, то она вынесет за Стену. А ты-то как сюда попал?
      — Драконом. Император послал, что б я разузнал что тут и как.
      — Ну и разузнал?
      Эвин не стал отвечать. Он вспомнил разговор с Императором и спросил библиотекаря.
      — А ты или монах письма с дороги отправляли?
      Шумон пожал плечами.
      — Зачем тебе это? Ты мне лучше скажи, во что это ты одет?
      Вытерев палец, безбожник провел пальцем по его одежде. Тот словно скользил по полированному камню.
      — Одежда у тебя странная…
      Эвин слегка отодвинулся, пожал плечами.
      — Ничего странного… Самая подходящая одежонка. Тут все так одеваются. Так отправляли письма?
      Рыба, что таяла во рту, требовала хотя бы вежливости по отношению к человеку, который дал ему ее.
      — Я — нет.
      — А монах? Может быть, встретили кого дорогой, кто письма от него мог в Гэйль передать?
      — Монах?…
      Шумон покопался в памяти, вспоминая пройденный путь. Нет, монах все время оставался на глазах.
      — Нет и он тоже… Да и как? Птиц-то у нас не было…. А встречать многих повстречали. Банду Хамады, например, встретили, Брат Така одного Божьего помощника встретил, и одного Дьяволова пособника… Не-е-е-ет. Скучно не было.
      Эвин довольно улыбнулся, утвердившись в своей правоте.
      — Так я и знал.
      — Что ты знал? — оторвался Шумон от сочащейся жиром рыбы.
      Эвин задумался, не рассказать ли бывшему Императорскому библиотекарю о том, как и почему сюда попал, но решил промолчать.
      — Не скажу. Это секрет Императора.
      — Какие еще секреты? Все секреты там, — он махнул рукой в сторону Города. — Ты там был?
      Эвин посмотрел на Шумоновы сапоги, заляпанные тиной и грязью.
      — Похоже, что и ты там был. Посмотрел на них?
      — Посмотрел, — кивнул Шумон.
      — Ну и кто они, по-твоему?
      Эвин для себя уже знал ответ на вопрос и теперь ждал ответа от человека, чей ум признавал сам Император. Шумон посмотрел на него так, словно другого ответа и быть не могло.
      — Люди, конечно.
      — Люди?
      — Наверняка не демоны… Хлеба нет больше?
      Эвин покачал головой.
      — Я тоже так думаю…. Только вот неизвестно, что лучше. Может то, что они люди, оно и страшнее. Люди с тобой такое сделают, до чего и демоны не додумаются.
      — Второй монах, прямо… — пробормотал Шумон. Он взял в руки солому и начал оттирать руки.
      — Почему второй? — спросил Эвин.
      Солома сыпалась меж пальцев. Шумон подхватил еще пригоршню… Под мягким светло-коричневым ворохом высушенной травы пальцы наткнулись на мягкую шкуру. Он поднял ее, встряхнул.
      — Да был тут один до тебя хороший человек. Те же мысли его мучили. «Кругом враги… Жди удара в спину…Каждый сам за себя…»
      В голосе Шумона было столько пренебрежения слабоумием неведомого монаха, что Эвин не решился открыто возразить.
      — Может быть, он не так уж и не прав?
      Шумон пожал плечами. Шкура оказалась большой, покрытой со всех сторон шерстью. Видно кто-то из лучников тайком убил зверя и припрятал шкуру подальше от чужих глаз, чтоб хорошенько выделать ее в городе, после возвращения. Шумон улыбнулся. Это был настоящий подарок Судьбы.
      — Ты-то сам, что о них думаешь? — повторил вопрос Эвин. — Что Императору от них ждать?
      Опустил шкуру на доски, уселся.
      — Спроси чего-нибудь полегче… Для меня другое важно — раз это люди, то, значит, с ними можно договориться.
      Эвин погладил рукой рукав своей странной одежды. То, о чем он подумал, не отразилось на его лице.
      — Иногда договориться можно только с позиции силы…
      Шумон не стал возражать.
      — Что ж. Это тоже договор. Мы забыли, что в мире может быть кто-то сильнее нас…
      — А они сильнее? — спокойно спросил Эвин.
      — Вот это и нужно понять… В чем наверняка уверен — они больше знают, раз могут делать то, что не можем мы. И они не отсюда…
      — Ну, это-то понятно…
      — Понятно? И что дальше делать с твоим «понятно»?
      Эвин молчал, думая, как ему следует поступить.
      — А дальше надо будет возвращаться в Эмиргергер.
      Шумон никак не ждал такого ответа. Он удивился и даже не пытался скрыть своего удивления.
      — Эмиргергер? Ты все уже знаешь? Все понял? Во всем разобрался?
      В голосе его было даже не недоверие, а скорее презрение к человеку, добровольно — из страха или еще чего-нибудь подобного, отказывающегося от самого интересного, что может быть в этом мире — от тайны. Эвин не обиделся и уклончиво ответил:
      — Я выяснил то, за чем меня послал сюда мой Император.
      — И что же ты ему скажешь? — прищурился Шумон.
      — Скажу, что тут обосновались его враги. Что они укрепляются, что их пока немного…
      — А сколько их? — спросил Шумон, явно намереваясь подколоть Императорского шпиона.
      — Тридцать шесть человек, — тут же серьезно ответил Эвин, хотя не мог не почувствовать подначки. — Половина женщин. Так что воинов тут не много. Пока, во всяком случае.
      — Этого немного хватило, чтоб построить Стену… — напомнил Шумон.
      — Не только Стену, — поправил его Эвин, уже как знаток предмета. — Они строят свое поселение с помощью колдовства или чего-то очень похожего на него. Они могут летать… Если не поспешить, то их злоба и зависть…
      Шумон не сдержал усмешки и даже рассмеялся над словами Императорского шпиона.
      — Люди, познавшие Божественную тайну полета и сумевшие построить такую Стену, умны. А значит, не могут не быть благородными… Да и нет там никакого колдовства.
      — А если ты ошибаешься? — спокойно спросил Эвин. — Несколько дней назад я видел двоих из этой компании…
      Шумон отложил шкуру и уставился на Эвина.
      — Видел, видел, — подтвердил он. — Они расхаживают по окрестностям и уже есть предатели из благородного дворянства, которые снюхались с ними, в желании обрести права им неположенные. Мало того я даже знаю, откуда они пришли…
      Шумон наклонился к нему, стараясь не упустить ни одного слова.
      — Откуда?
      Эвин уже набрал в грудь воздух, чтобы ответить, но сдержался.
      — Не спрашивай. Это — секрет Императора.
      Шумон разочарованно поморщился и Эвин Лоэр поспешил добавить:
      — Они такое сотворили с замком Керрольд и Остой, что…
      — Да я о другом. Откуда знаешь? Кто сказал?
      У Эвина был большой соблазн рассказать о Всезнающем, которого библиотекарь знал лично, но он сдержался.
      — Сами и сказали… Был я свидетелем одного разговора…
      Он тяжело вздохнул, слова сами просились на язык, но… Нельзя! Нельзя!! Нельзя!!!
      — Завтра мы будем говорить с Мовсием. Я расскажу о том, что видел сам, а ты— о том, что видел вместе с монахом. Если он захочет, то посвятит тебя в свои тайны, а я сейчас не могу. Не мой секрет…
      — Нет у меня другие планы, — покачал головой Шумон. — Завтра я буду в их Городе.
      Эвин поморщился. Библиотекарь не понимал, что говорил и, главное, кому.
      — Труп твой будет в городе. Тебя поймают и, возможно, убьют.
      Шумон ухмыльнулся. Эвин замешкался, подыскивая какой-нибудь аргумент поубедительнее.
      — А может быть, и съедят… Откуда нам знать их обычаи?
      — Меня приведут туда с почетом и радостью…. — весело возразил ему экс-библиотекарь.
      — Почему? Неужели ты знаешь что-то такое, чего не знаю я?
      — Да. Потому что я знаю, что нужно делать…
      Он встряхнул шкуру, и длинные черные волосы заргра разлетелись в стороны.
      — Наряжусь завтра в нее и позволю себя поймать. У них там есть зверинец, я видел…
      — Это глупо, — с отвращением произнес Эвин. Уж кто-кто, а он-то отлично представлял что такое военная хитрость…
      — Почему? — спокойно поинтересовался Шумон. — Что же ты тут глупого разглядел?
      — Кого ты собираешься обмануть? Даже ребенок отличит живого зверя от чучела.
      — Ребенок? Возможно… Но они — нет, — убежденно сказал Шумон. — Откуда этим знать, как выглядит живой заргр, если они его никогда не видели?
      Эвин только рукой махнул.
      — Слышал я, что ты одержимый… И точно ведь.
      — Мне нужно знать, — мягко возразил Шумон товарищу. — Тебе тоже. Ты отчитываешься перед Императором, а я перед самим собой, и если Император может тебя простить, если ты не узнаешь того, что ему нужно, то мне себя прощать некому. Я должен знать — повторил он.
      — Я расскажу тебе все, что увидел… Ты столько не увидишь, даже если каждый из них откусит от тебя по куску…
      Шумон только рукой махнул.
      — Да что ты мог там видеть? Чтобы что-то увидеть, нужно быть внутри, вместе с ними…
      — Я видел все. Все, что меня интересовало.
      — Из-за дерева? Одним глазом?
      Шумон не успел пренебрежительно махнуть рукой, как Эвин сказал:
      — Смотри….На меня смотри… Обоими глазами смотри.
      Эвин Лоэр расчетливо медленно коснулся пальцем пряжки, и на глазах Шумона произошло настоящее чудо. Тот…. растворился в воздухе.
      Шумон отшатнулся.
      Нет, мир не изменился. Он видел проем люка, солому, на которой только что сидел Эвин Лоэр. Но его самого уже не было рядом с ним. Но все же он был рядом и вроде бы никуда не пропал. Его голос из темноты прозвучал чуть насмешливо.
      — Не пугайся…. Это их одежда. Когда мне подвернулась возможность, я украл ее. Я знаю, что ты меня не видишь. Это— одежда невидимка. Сегодня я ходил в ней по их городу и смотрел на наших врагов. Шумон не успел решиться и протянуть руку, чтобы ощутить, что пустота не так пуста, как кажется, но так же неожиданно, как и исчез, Эвин появился там же где и сидел.
      — Они действительно сильны. И, боюсь, могут стать еще сильнее, если к ним придут их сородичи. Императора следует предупредить немедленно.
      Шумон помимо воли протянул руку, чтобы дотронуться до волшебной одежды.
      — Завтра мы вместе летим в Эмиргергер, к Императору, — повторил Эвин.
      Шумон отдернул руку от него, словно очнулся.
      — Что? Нет!
      — Почему?
      — Я еще ничего не узнал.
      — Я же сказал, что расскажу…
      — Ты расскажешь не о том, что видел, а о том, как ты понял увиденное. То, что видел ты, я должен увидеть своими глазами. И понять.
      Он помолчал, словно искал выход из положения.
      — Я не прошу у тебя твой волшебный костюм…
      На всякий случай он сделал после этих слов маленькую паузу, считая, что Эвину ее хватит, что бы оборвать его и предложить бывшему Императорскому библиотекарю свою помощь, но тот не воспользовался этим, и Шумон продолжил:
      — Я знаю, что он нужен тебе самому, поэтому у меня нет иного выхода. Мое любопытство для меня страшнее, чем Императорский гнев для тебя.
      Эвин не стал с ним спорить. Спор— дело слабых и неуверенных в себе.
      — Ладно. Сейчас — спать, а завтра утром договорим. У тебя есть ночь, чтобы переменить решение.
 

Дурбанский лес.

Замские болота.

Окрестности казармы Желтых лучников.

      Утро не принесло никаких изменений. Бывший Императорский библиотекарь по глупости своей рвался не к Императору, чтобы предупредить того о свалившемся на Империю несчастье, а на поиски неприятностей, в Город. Что делать в этом случае для Эвина вопросом не было.
      «Не тяжел, а костист» — подумал Эвин оглядывая собирающегося в дорогу безбожника. Волочь его он на себе не собирался, по крайней мере, сразу, и решил устроить дело так, чтоб большую часть дороги тот прошел на своих ногах.
      — Ну, что, господин экс-библиотекарь, решился?
      — Нет.
      Обрывая возражение Эвина Лоэра, он выставил вперед ладонь.
      — И не уговаривай!
      Эвин пожал плечами, едва заметно усмехнулся.
      — Хорошо. Не буду…
      — А ты?
      — А я — назад, за Стену. Должен же кто-то и об Империи подумать.
      Шумон услышал явный укор.
      — И я думаю о ней….
      — О себе ты думаешь, — отмахнулся от него Эвин. — Любопытство свое тешишь, вместо того чтобы узнать и донести…
      Не продолжая разговора, он спустил вниз лестницу и кивнул.
      — Давай..
      — А ты? — поинтересовался Шумон.
      — Помогу тебе шкуру донести до полдороги и пойду своим путем. Мне дело надо делать, а не любопытство утолять.
      За порогом их встретил туман. Белые клубы окутывали казарму со всех сторон. В двадцати шагах от крыльца не было видно ни кустов, которые вчера окружали казарму ни деревьев, что стояли на несколько шагов дальше. Шумон счастливо улыбнулся. В этом облаке, спустившемся с неба так легко казалось затеряться, спрятаться, скрыться..
      — Хорошо! — выдохнул экс-библиотекарь. — Как же кстати!
      — Думаешь им этот туман помеха? — ухмыльнулся Эвин, уже знавший, чем все должно кончиться. — Колдунам туман не помеха…
      Сперва они шли по тропе, потом она куда-то подевалась, пришлось идти сквозь кусты. В мокрой тишине хрустели ветки, вздыхала облегченно земля, когда они вынимали из нее ноги. Говорить было не о чем — Шумон мысленно уже был в Городе и открывал жгучие тайны, а сам Эвин размышлял над тем, что и как скажет Императору он, а что Шумон.
      — Не передумал? — спросил Эвин ученую спину.
      — Опять ты за свое…. — радостно отозвался библиотекарь, предвкушая пиршество своего любопытства. — Надоело…
      — Ну это я так… На всякий случай… Вдруг да передумал?
 

Дурбанский лес.

Замская трясина.

Место встречи с Аттагом.

      Оглушить строптивца и связать его, для такого знающего свое дело слуги Императора, каким был Эвин Лоэр, ничего не стоило. Аккуратно (не враг же, наконец, а библиотекарь) Эвин кулаком стукнул того чуть пониже уха. Одного удара хватило. Шумон осел и повалился лицом в траву.
      «Вот и славно», — подумал Эвин — «Одной заботой меньше…» До места, где он вчера высадился, было чуть больше трех поприщ и он, вздохнув, взвалил Шумона на плечо. Конечно, служба у Императора имела свои положительные стороны, но иногда она оборачивалась и иной стороной.
      Пока он шел по нормальной, земле все было ничего, но когда она стала превращаться в грязь, он остановился. До места, где его вчера высадил Аттаг, было не меньше поприща, но Эвин понимал, что с таким грузом на плече он утонет раньше, чем дойдет до места встречи. Выбрав кочку посуше, он аккуратно положил экс-библиотекаря на землю.
      Тот, попав головой в лужу, очнулся, и сразу все поняв, поморщился.
      — Что ж вы все почем зря по голове-то лупите?
      — Почему это «почем зря»? Не почем зря, а по приказу Императора.
      Эвин посмотрел, как тот лежит, аккуратно поправил, прислонив поудобнее. Опережая слова, что висели у Шумона на кончике языка, он сказал:
      — Давай-ка мы с тобой с самого начала договоримся: ты не просишь меня, чтоб я тебе поверил на слово и развязал, а я за это разговариваю с тобой как с человеком…Годится?
      Шумон повертел головой. Он ожидал, что голова взорвется тупой болью, но с головой все было в порядке. Сразу видно, что били умело и жалеючи.
      — Нет. Я связанным с тобой разговаривать не буду, — гордо сказал он.
      — А вот это даже еще лучше! — обрадовался Эвин. — Помолчим… Кто знает сколько нам еще ждать?
      Экс-бибилиотекарь слово сдержал.
      Он гордо молчал и даже не просил Эвина передвинуть его в сторону, когда солнце стало подниматься над болотом и слепить глаза. Под лучами туман потихоньку рассеялся, и сквозь редкие ветки им стало видно Замскую трясину. От тишины звенело в ушах и Эвин, глядя на клюющего носом Шумона, и сам начал задремывать. Борясь со сном, он изредка приоткрывал глаза, чтобы убедиться, что Аттаг еще не прилетел, а потом закрывал их снова. Он отмечал движение теней, постепенно начиная волноваться. Аттаг опаздывал. В очередной раз открыв глаза, в надежде увидеть дракона над болотом, он увидел то, что сразу стряхнуло с него сонное оцепенение. Сон осыпался, как осыпается окалина с раскаленного клинка, опущенного в родниковую воду.
      Шумон, что сидел рядом, всхрапнул и Эвин выведенный этим звуком из оцепенения повалил его на землю.
      — Тихо!
      Шумон вскинулся, выпрыгивая из дремы.
      — Что?
      Эвин зажал ему рот.
      — Чужаки рядом… Двое…
      Шумон лежал рядом с ним и смотрел куда-то вверх. Он вертел головой, но из своего положения видел только землю и траву.
      — Где они?.. Ничего не вижу.
      — Летят… О, дьявол, как не кстати… Если они увидят Аттага.
      Уже не заботясь больше о собственном спокойствии, он взмахнул ножом, разрезая веревку на Шумоне. Тот не поблагодарив, и даже не взглянув в его сторону, сбросил с себя обрывки. Экс-библиотекарь крутил головой, но искал врагов слишком высоко, а те двигались на высоте не больше человеческого роста над болотом. Эвин пригнул его голову пониже.