– Ты чего, обалдел?! – взревел я и чисто инстинктивно врезал ему по наглой физиономии. – Больно же!

Бедный пес улетел к дальней стенке и врезался в стену. Тем не менее улыбка так и не сползла с его совершенно счастливой физиономии. Я огляделся по сторонам и вдруг заметил, что все присутствующие также просто счастливы и смотрят на меня с умилением.

– Вы что, белены объелись, чего радуетесь-то? – Ответом мне послужил дружный хохот. Все, и люди и собака, ржали словно лошади, показывая на меня пальцем. От такого отношения к великому колдуну я было решил обидеться, но тут раздался пробивающийся сквозь смех голосок мелкой:

– Ну как, полегчало?

– Какой полегчало?! Этот псин меня так цапнул, что, наверное, шрам останется на всю жизнь! Пусть этот тип лохматой наружности скажет спасибо, что я занят, а то получил бы на орехи. И не посмотрю на все его прошлые заслуги и верную службу.

– Скажи, а чем ты занят-то? – не отставала рыжая.

– Как чем? – удивился я. – А спасать вас кто будет? Вы что, даже не заметили, что эти потенциальные самоубийцы дверь ломают?

И тут до меня наконец-то дошло. Зубы Шарика сделали свое дело, заменили противных, но весьма полезных блох и вернули в строй доброго, старого Даромира. Хотя я сейчас совсем не добр и уж тем более не стар.

От нежданно обрушившегося на меня счастья я заметался по комнате. Поцеловал Селистену (то есть лизнул), снес торсом братьев (просто так, исключительно по дружбе), пожал лапу Шарику. Как-никак именно от его зубов на теле его супруги останется отметина о сегодняшнем приключении.

– «Тонкий шрам на любимой попе, рваная рана в моей душе» — во весь голос пропел я и подмигнул Селистене. – Я люблю тебя, солнышко, а теперь смотри, на что действительно способен Даромир, когда кто-то угрожает жизни его близких. Ну-ка, ребята, отворите дверку и отойдите подальше!

А дальше был бой с применением всего колдовского искусства, накопленного мною за время обучения в «Кедровом скиту». С моральной точки зрения применение всей моей мощи было абсолютно оправдано. Всё ж таки я не нападал, а защищался от весьма решительно настроенных и к тому же неплохо вооруженных людей.

Скажу без ложной скромности, я был хорош. Наверное, нашла выход вся та энергия, которая накопилась во мне за время вынужденного простоя. В ход пошел весь набор боевых заклинаний из моего запаса. Молнии, звуковые удары, ураганные порывы ветра, заморозка, огонь и прочее, прочее. Конечно, я мог ограничиться чем-то одним, но уж очень хотелось произвести впечатление на невесту. Когда еще подвернется такая возможность?

В результате моей активной обороны всего за несколько минут шайка Демьяна прекратила свое существование. Исключение я сделал только для их главаря. Этого типа уничтожать с помощью колдовства мне не хотелось – не будет того удовольствия ни от процесса, ни от результата. Другое дело победить Сантаниного прихвостня в честном поединке. Именно поэтому я оставил его на закуску и во время битвы следил, чтобы Демьян случайно не угодил под пущенную молнию или столб огня.

И вот наконец настал тот момент, когда Демьян остался один. Он стоял в центре двора, ощетинившись мечом и вращая полными ужаса глазами. Еще мгновение назад он был во главе большого отряда и ничуть не сомневался в своей победе, и вдруг остается один на один со своим кровным врагом, справедливо полагая, что пощады от него не будет. Как вы поняли, кровный враг – это, конечно, я.

– Ты, кажется, собирался мне отомстить за твой чудный носик? – переводя дыхание, поинтересовался я. – Пожалуй, предоставлю тебе такую возможность.

Демьян побелел от нахлынувшего гнева, но ничего не сказал.

– Я передумал тебя убивать с помощью колдовства, – хмыкнул я и улыбнулся своей знаменитой улыбкой, показав белоснежные зубки. – Я это сделаю при помощи своих клыков. Конечно, моя кормилица всегда учила меня не тащить в рот всякую гадость, но я всё-таки намерен ее ослушаться. Думаю, она мне простит маленькую шалость.

– Так мы будем биться без твоих колдовских штучек?! – просиял Демьян, только сейчас поняв, что именно я ему приготовил. – Тогда ты можешь пойти попрощаться со своей рыжей пигалицей перед смертью.

Ой, зря он это сказал! Не спорю, моя Селистена невысока ростом, да и волосы у нее действительно рыжие, но называть ее рыжей пигалицей я не дам никому! Да, сам я иногда могу это сделать, но никому другому не позволю, это мое исключительное право как будущего мужа.

Демьян, не скрывая своей радости, готовился к бою. Меч, бывший словно продолжением его руки, со свистом разрезал воздух, и до моего носа докатилась волна горячего воздуха.

Это ничего, пусть покуражится. Да я горных спиногрызов придушил, гигантскую петунию разорвал, оборотня Филина заклевал, «Ваньку-встаньку» завалил! Да неужто я с этим гнусным типом не справлюсь? Тем более что опыт уже есть, и лучшим свидетельством этого является его сливоподобный нос как память о нашей последней встрече. Словно услышав мои мысли, Демьян поморщился и потрогал свой чудесный синий носик.

– Я знал, что тебе придется по вкусу мой подарочек, – хмыкнул я, – а он тебе очень даже к лицу, сразу выдает твою гнилую сущность.

Демьян ответил резким выпадом, наверняка рассчитывая прикончить меня одним ударом. Однако на этот счёт у меня были активные возражения. Я молод, горяч, счастлив в любви, так на кой мне умирать от руки какого-то сомнительного типа? Ну нет, я, пожалуй, еще поживу.

Резкий прыжок всеми четырьмя лапами – и я ушел от удара меча, и тут же впился зубами в разящую руку. Естественно, кусал я не за проклепанную рукавицу, а за незащищенный локоть. Ломать зубы об защищающую Демьяна сталь я был не намерен. Конечно, клыки Золотухе по большому счету не нужны, всё равно она ими не пользуется, но, исходя из эстетических соображений, лучше всё-таки их оставить.

А далее мы с Демьяном исполнили последний танец. Я кружил вокруг него на бешеной скорости и при малейшей возможности применял мое грозное оружие в виде белоснежных клыков. А Демьян, в свою очередь, вертелся на месте, стараясь достать меня своей острой железякой. Воин он был умелый, и мне стоило очень больших усилий уворачиваться от его ударов. Но и я был не из последних поединщиков и в бою помимо силы использовал еще и голову. Начиная бой, я прекрасно понимал, что у собаки, пусть и такой тренированной, как я, шансов против опытного воина с мечом и кинжалом не очень много. И именно поэтому я с завидным упорством продолжал кружить вокруг него.

Вскоре появился результат такого моего поведения – у Демьяна совершенно банально закружилась голова. Ну что я могу поделать, если собака более вынослива, чем человек? Грех было бы не использовать преимущество, а я грешить не привык.

Кружок, еще кружок, и гора мышц и железа грохнулась прямо перед моими лапами. Я не собирался играть в благородство и победоносно поставил лапы на его грудь и оскалил зубы перед последним рывком.

Вот сейчас только не надо кричать, что я поступаю недостойно, что благородство должно быть непременным спутником героя и что я замарал светлый облик белого колдуна. Знаете что я на это вам отвечу? Очень просто критиковать меня, сидя где-нибудь в безопасности и тепле, рассуждая о высоких материях. И значительно сложнее применить эти утопические мысли на практике. Какие ко мне претензии? Есть враг, я его победил и сейчас собираюсь довершить начатое три года назад дело. Вот если бы тогда Селистена не помешала, сейчас бы вообще этого ничего не было.

Между прочим, если бы победу одержал он, то без сомнения отправил бы меня на тот свет. А мои критики только поохали бы: мол, что с него возьмешь, это же отрицательный герой, ему всё можно. Так вот я герой положительный, и в борьбе со злом мне также можно всё!

Ну и долго я буду так разглагольствовать, где эта медлительная Селистена? По идее, она должна нестись со всех ног спасать Демьяна от моих клыков. И, положа лапу на сердце, и на этот раз я ей уступлю. Нет, покобенюсь немного, но уступлю и опять сохраню эту трижды никому не нужную жизнь.

Да, еще три года назад я бы отправил его на тот свет не задумываясь, а вот сейчас почему-то не хочу мараться об этого слизняка. Не знаю, что со мной за это время произошло, поглупел, наверное… Или поумнел? Это вам решать. В любом случае момент, когда я мог спокойно его пришибить, безвозвратно упущен. Вцепиться в горло поверженному человеку я не смогу. И это уже мне не свалить на Золотухине влияние, тут дело во мне самом.

Надо будет в следующей драке учесть такое изменение в моем характере и заклятых врагов уничтожать в первую очередь, пока вот такие думы в голову не пролезли. Ну где там моя рыжая, долго мне еще слюной с клыков на этого типа капать?

– Даромир, ты не можешь его так убить, ты потом себе этого не простишь!

Ну наконец-то! Легка на помине. Убить я, конечно, его не смогу, но признаваться тебе в этой слабости не намерен. Пусть в твоих глазах я буду решительным и беспощадным. А что? Мне такой имидж очень даже к лицу.

– Я в прошлый раз тебя послушал, и что из этого вышло? – для проформы огрызнулся я.

– Но пойми, этот тип не достоин твоих клыков! – не унималась конопатая.

– Конечно, не достоин, но попробовать стоит, – не унимался я.

– Не стоит, Дарюша! Не уподобляйся ему, это он без сомнения перерезал бы тебе, лежащему, горло, а ты человек с чистым сердцем и не должен этого делать!

Вот поэтому добро никогда и не одержит окончательную победу над злом. Уж слишком суровыми путами нравственности и благородства оно себя связало, причем совершенно добровольно. Я-то раньше думал, что смогу стать исключением и буду лишен всех этих условностей, ан нет, не вышло, и я попал в эти путы. Повзрослел я, что ли? Ладно, пора заканчивать этот балаган.

– Скажи спасибо моей невесте, только ей ты обязан своей жизнью! – рыкнул я в лицо Демьяна.

Краем глаза я смог заметить, насколько удивилась моим словам Селистена. Она явно не рассчитывала на такое скорое мое согласие. Эх, надо было еще поломаться, чтобы она мне еще разок рассказала, какой я хороший. Ну да ладно, я и так знаю.

– Отвечай, тебя послала Сантана?

– Да, – сквозь зубы выдавил Демьян.

– Я тебя расспрашивать не намерен, рассказывай всё сам, быстро! – что есть силы рыкнул я. – Помни, что жизнь твою я обещал сохранить, а вот здоровье нет!

Для убедительности я еще разок свирепо оскалился и посильнее надавил лапами на его грудь. Собачонку во дворе Бодуна кормили на совесть, так что мало ему не показалось.

– Мы ждали вас в засаде на реке, – принялся спасать свое здоровье Демьян, – но эти тупые водяные утопили ладью раньше условленного места. Пришлось срочно перебираться сюда. Мы должны были перебить всех твоих спутников, а тебя до предела измотать и ослабить. Княгиня четко понимала, что с тобой нам не справиться, и поэтому приказала взять с собой только наемников и прочий сброд.

Хм, а вот это уже интересно. Они нас ждали на реке? Перебить спутников? До предела ослабить? Донные водяные на службе у Сантаны? Что-то я совсем запутался.

– Погоди, значит, Сантана знает, что я в облике собаки покинул город?

– Конечно, – хмыкнул Демьян. – С самого начала. Только она думала, что будешь ты в шкуре Шарика.

– Я тоже так думал, – задумчиво протянул я. Конечно, то, что меня опасается весьма сильная ведьма, мне должно льстить, но вот тот факт, что она знает о подмене с самого начала этой истории, заставляет задуматься. И чего это она ко мне прицепилась?

– А батюшка мой как поживает? – влезла мелкая.

– Да что ему сделается? Жив-здоров, ждет себе спокойненько возвращения Бодуна и надеется на лучшее.

– Р-р-р! – не остался в стороне Шарик.

– А Золотуха там как? – перевел я вопрос с собачьего на человеческий.

– Нормально. Много ест и слушает рассказы премьер-боярина про его бурную молодость.

Надо будет не забыть порасспросить Золотуху по возвращении. Интересно всё-таки узнать побольше про будущего тестя. Однако пока есть более важные вопросы.

– Как Сантана узнала, что мы отправились в охотничье имение Антипа?

– Не знаю, – сделал слабую попытку пожать плечами поверженный враг. – Просто переправила весточку и приказала следовать сюда.

– А сама Сантана скоро пожалует?

– Наверное.

Я понял, что большего от Демьяна не добьюсь. Он не доверенное лицо Сантаны, а всего лишь шестерка в ее игре против меня. Знать бы только, с какого перепугу она вообще начала эту игру.

– Ты обещал меня пощадить, – прохрипел Демьян, напоминая о себе.

– Ах да, – спохватился я, разглядывая некогда весьма смазливое личико. Надеюсь, он не думает, что уйдет без очередного знака, оставленного на память о нашей встрече? Если думает, то его ждет большое разочарование. Я, конечно, стал великодушным (тьфу на меня), но не до такой же степени!

Осматривая Демьяна, я размышлял, чем же осчастливить своего закадычного врага? Нос и так хорош, коррекция не нужна. Глаза? Рот? Нет, пожалуй, всё же уши. Раз поперся за Сантаной, словно осел за морковкой, получи, родной! Одно малюсенькое заклинание – и Демьян стал обладателем чудесных, лохматых ослиных ушей. Ну и что? Зато слышать будет хорошо. Сделав свое дело, я наконец слез с него и занял место рядом с моей невестой.

Демьян мгновенно вскочил и с ужасом ощупал свое новое приобретение. Осознав, каким именно даром я его наградил, он взревел от злобы и бессилия:

– Этого я тебе никогда не прощу!

– Ну вот, а где благодарность за сохраненную жизнь?

Конечно же никакой благодарности я не дождался. Кипя от бессильной ярости, он заскрипел зубами и бросился к уцелевшей лошади.

– Мы еще с тобой встретимся! – как-то уж очень шаблонно и пафосно заорал он, пришпоривая коня.

– С удовольствием, всегда готов усовершенствовать еще какую-нибудь часть твоего лица, – хмыкнул я и подмигнул своему злейшему врагу.

Демьян только зарычал и, стеганув ни в чем не повинного коня, кинулся прочь. Надеюсь, это последняя встреча с данным типом. Устроится где-нибудь в глухой деревушке пастухом и будет своим видом отпугивать волков. Если нет, то оставлять «на закуску» я его уже не буду, прихлопну сразу.

Уф, хорошая была драка, аж вся шкура зудит. Спасибо сообразительности Селистены и зубам Шарика. Надеюсь, его укуса хватит надолго, а то уж очень больно было и обидно.

А вот и луговые спиногрызы. Не знаю, где они прятались во время боя, но, надеюсь, видели всё от начала до конца – повторять свои действия ради них мне бы не хотелось.

– Даромир, вы были великолепны! – восторженно хлопая ресницами, заверещал Тинки.

– Не «вы», а «ты», – напомнил я.

– Да-да, – подхватил Винки. – Теперь весь мир узнает о вашем благородстве.

Тьфу ты, а вот о минутной слабости я бы предпочел, чтобы никто не узнал, может, я еще исправлюсь. Но, судя по прошлому опыту, молчать спиногрызов не заставишь.

– Пощадить своего кровного врага во второй раз – это просто удивительно, – не унимались луговые.

«Вот и мне удивительно», – про себя хмыкнул я, а вслух сказал:

– Просто меня очень попросила моя прекрасная Селистена, а я не смог устоять перед ней.

Что ж, пусть хоть моей мелкой будет приятно.

– Конечно, конечно! – протараторил Винки. – Никто не может устоять перед очарованием вашей прекрасной избранницы.

– Не никто, а только я, – поправил я лугового.

– Как скажете, – мгновенно согласились лохматые, – мы сейчас же приступим к очередной главе, посвященной вашим подвигам. Надеемся, вы не против?

– Слушайте, а если я скажу, что против, вы не будете ее сочинять? – съехидничал я.

– Будем, – со вздохом признались спиногрызы. – Но надеемся, что вы не станете нам запрещать.

– Что же я, изверг какой, что ли? – отмахнулся я. – Пишите.

– Огромное спасибо! – выкрикнули зверята и, полные восторга, бросились наутек, полагая, что строители и дворовые могут вернуться. Смешная нечисть, одно слово – нестандартные.

Пока я разглагольствовал со своими летописцами, Фрол и Федор под руководством Селистены, постарались привести в чувство героическую Едрену-Матрену. Это оказалось весьма непросто, но посредством двух ведер холодной воды, на свою беду, братьям это удалось. На свою беду – это потому что оба из них тут же получили по увесистой затрещине.

– За что?! – обиженно воскликнул один.

– Почему?! – не менее озадаченно подхватил другой.

– А чтобы не пялились на полураздетую женщину, да еще и в мокрой рубахе! – не моргнув глазом умыла братьев Матрена.

Честно говоря, этот маленький внутренний инцидент своеобразно разрядил ситуацию, и накопленное напряжение вышло наружу посредством неудержимого смеха. А я вообще всегда говорил, что ничто так не расслабляет, как здоровый смех. Естественно, после медовухи и плотного ужина. Кстати об ужине…

– Матрена, что-то есть хочется… Как ты думаешь, после того, что я тут наворотил, я заслужил хороший ужин?

– С мясом? – осторожно поинтересовалась хозяюшка.

– Конечно! – гордо заявил я. – Пока ты тут прохлаждалась, я снова стал человеком! – Немного поразмыслил и скромно добавил: – Ну почти стал.

– Ладно, за ужином расскажешь, что тут произошло, а то и правда есть хочется! – буркнула Матрена и припустилась в дом.

Фрол и Федор, потирая затылки, нехотя последовали за ней. Они, конечно, помахать мечами не успели, но торжественный ужин заслужили. Если бы не они, то меня с моими Золотухиными заскоками уже давно бы прибили.

Однако вернемся к нашим баранам, а точнее, к Сантанам. Ясно, что основной ее целью являюсь я, вот только совсем непонятно почему. Что я вообще ей плохого сделал? Эх, хоть бы какую информацию на сей счет перед личной встречей с этой ведьмой.

Стоп! Ведь я запросто могу получить эту информацию от другой ведьмы, от моей ненаглядной бабаньки. Хватит уже выпендриваться и задирать нос, теперь не до условностей. Какая, собственно, разница, расправлюсь я с княгиней сам или с небольшой помощью Серафимы? По-моему, никакой.

Я всегда говорил: важно всё правильно себе объяснить. Теперь главное – как-то очень ненавязчиво намекнуть об этом Селистене, чтобы ненароком не признаться в своей слабости. Мне нравится выглядеть героем в ее глазах, и менять это как-то не хотелось бы.

– Селистена, солнышко… – начал я издалека.

– Да?

– Вот как всё повернулось… Я тут вот подумал, а не…

– Уже, – как ни в чем не бывало мурлыкнула она.

– Что уже? – не понял я.

– Ну ты же хотел сказать, чтобы я дала знать Симе, что у нас проблемы?

– Да. – От неожиданности я даже сказал чистую правду.

– Так вот я уже это сделала, – всё тем же невинным голоском продолжила мелкая.

– Но ты понимаешь, что…

– Конечно, понимаю, ты и так бы ее победил. Просто хочешь узнать побольше о своем враге.

Я немного помолчал, любуясь своей избранницей, а потом сказал:

– Мы и правда соединены какой-то удивительной нитью.

– Надеюсь, с годами она станет только крепче, – прошептала рыжая и чмокнула меня в нос.

Эх, ну почему я опять собака, а не человек?!

* * *

Однако враги приходят и уходят, а кушать хочется всегда. А так как встреча с Сантаной не за горами, надо подкрепиться основательно. Тем более что я теперь укушенный и могу есть всё, что захочу. А хочу я много чего, особенно мяса.

Когда мы с Селистеной наконец-то вошли в терем, Матрена как раз накрывала на стол. Исходя из того, что хозяйка трактира находится не у себя дома, ей удалось невозможное – из весьма скромного набора продуктов она приготовила прекрасный ужин. Во всяком случае, мне так показалось с голодухи.

– Матрена, ты чудо! – вполне искренне заметил я, любуясь замечательным натюрмортом.

– Я знаю, – буркнула она в ответ, продолжая сооружать очередную вкуснятину.

Тут мой взгляд упал на кувшин, стоящий на краю стола. Я потянул носом и ощутил блаженный медовый аромат.

– Ты дважды чудо! – не удержался и отвесил еше один комплимент. – А медовуху-то где достала?

– Какую медовуху? – удивленно вскинула брови хозяйка.

– Вот эту.

Матрена внимательно посмотрела на кувшин и пожала плечами:

– Странно, только что ее здесь не было.

– Раньше не было, теперь есть, – отмахнулся я, – но это именно то, что мне сейчас нужно.

Матрена молча наполнила мне плошку, и с помощью огромного языка Золотухи я ее мигом опустошил. Какое это всё-таки счастье – холодная медовуха после очередного выигранного боя.

– Пожалуй, я тоже пропущу чарочку, – глядя на мою счастливую физиономию, решилась Матрена.

– И я, – поддакнула мелкая.

– Детям и больным медовуху нельзя, – тут же отрезал я и хитро покосился на Селистену. Та покраснела, надулась и запыхтела словно кипящий самовар.

– А я ребенок или, может быть, больная? – взвилась рыжая.

– Тебе видней, – отмахнулся я, – выбирай на вкус.

– Значит, ты хочешь сказать, что собираешься жениться на ребенке или на больной? – не унималась мелкая.

– Если так дальше пойдет, то жениться придется на больном ребенке, – не смог удержаться я.

Конечно, тут же по комнате пронесся небольшой ураганчик под названием «Селистена в ярости». А я прихлебывал медовуху и любовался ее красотой. Она и так-то у меня просто прелесть, а вот когда в ярости, становится совсем неотразимой. Сколько страсти, экспрессии, эмоций! А как пылают конопушки на вздернутом носике! Век бы любовался, но лучше не перегибать палку, а то вполне реально можно схлопотать моим же посохом по загривку.

После такой маленькой встрясочки мы втроем налили по плошке и, подняв тост за «прекрасных дам», опустошили посуду.

– Она очень даже приятная, – после некоторого раздумья призналась Селистена.

– А я тебе о чем всегда твердил? – возмутился я. – Была бы неприятная, я бы ее не пил. Кстати, давайте еще по чарочке.

– Хватит, – обломала меня Матрена. – Надо Фролу с Федором оставить. Странно, что их до сих пор с нами нет.

– А где они вообще? – больше для поддержания разговора поинтересовался я, с вожделением глядя на кувшин.

– Не знаю, – почесав затылок, выдала Матрена, – вроде тут были, а потом словно испарились.

– Ладно, начнем ужинать – тут же появятся.

Колокольчик опасности заверещал словно ненормальный, но было уже поздно. Я ощутил, что мое гибкое, тренированное тело словно оцепенело. Единственное, что я успел сделать, так это лечь на пол. После этого вообще потерял контроль над собой. Помнится, когда-то давно, с помощью какого-то пойла, меня обездвижил коварный вампир-романтик Беня Вийский. Только тогда меня еще пробило на смех, а сейчас голова оставалась ясной и чистой. Чего не скажешь о лапах и остальных органах движения.

– Девчонки, а вы как себя ощущаете? – полный дурных предчувствий, спросил я у присутствующих дам.

– Никак, – охнула Матрена и тоже сползла по стеночке на пол.

– Я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой, – подала голос Селистена.

Она, в отличие от нас с Матреной, не успела опуститься, так и осталась стоять рядом со мной с посохом в руках. Этот самый посох слегка касался и моей лапы.

– И я не могу, – пришлось сознаться мне. – Шарик, а ты как?

Пес, словно проверяя свои возможности, повертелся на месте, повилял хвостом и пожал плечами. Мол, вроде всё в порядке.

– Всё ясно, нас отравили медовухой.

– Я всегда говорила, что медовуха – яд! – заверещала рыжая. – Ну надо же, в кои веки попробовать хмельной мед – и так отравиться.

– О достоинствах и недостатках медовухи мы поговорим как-нибудь потом, – отмахнулся я от занудства Селистены. – Сейчас надо понять, кто нас отравил?

– Я, – послышался спокойный голос, и в дверь вошла Сантана.

Несмотря ни на что, должен признать, что княгиня выглядела просто великолепно. Черное бархатное платье чудесно сочеталось с зелеными глазами и придавало и без того идеальной фигуре ведьмы особый шарм. Хотя очень уж идеальная она получилась, словно кукла, которую сделал какой-то искусный мастер.

– Точнее, не я, а два моих преданных раба, по моему приказу, – продолжила Сантана.

И только сейчас я обратил внимание, что у двери каменными истуканами стояли Фрол и Федор. О боги, да этого просто не может быть! Я же верил братьям как самому себе, а выходит, что с самого начала они о каждом нашем шаге докладывали Сантане. Теперь многое становится понятно… И то, что княгиня была в курсе моего перемещения в собаку, и то, что весь наш маршрут следования стал ей известен, и даже то, что Демьян быстро отыскал нас в новом имении Антипа. Как же ему не отыскать, коли братья сами привели нас сюда.

Мне почему-то даже не захотелось высказать Фролу и Федору всё, что я о них думаю. Да и зачем, собственно? Ведь и так всё ясно. От такого подлого предательства я просто тихо застонал.

Но Матрена, видимо, имела совсем другое мнение на этот счет.

– Ах вы, изменщики, паразиты, алкоголики! Да как вас земля носит?! Дайте мне только возможность пошевелиться, и я вас обоих своими собственными руками придушу! А я вам еще в кредит медовуху наливала!

Наверное, она могла говорить еще очень долго, но Сантана щелкнула пальцем, и ко всему прочему у Матрены пропала речь.

– Надоела, – непонятно кому пояснила княгиня и уставилась мне в глаза. Несмотря на всю абсурдность ситуации, этот зрительный поединок я выиграл. Голубые глаза победили зеленые, и она отвела свой взгляд. Но, к сожалению, эта маленькая победа ничего не значила, княгиня полностью владела ситуацией, так как вместе с возможностью двигаться она также лишила меня возможности колдовать. А самое обидное, что использовала в своих черных целях удивительный и благородный напиток.

При таком раскладе оставалось только принять смерть из ее рук. Хорошо бы было как-нибудь выторговать жизнь Селистене, а то уж совсем всё плохо получается. Ладно, судя по всему, княгиня абсолютно уверена в своих силах и сразу убивать меня не будет. Наверняка захочет покуражиться и рассказать про свой гениальный план по уничтожению Даромира, а за это время может произойти всё что угодно.

Я и на этот раз оказался прав: Сантана, не торопясь прохаживаясь по комнате, принялась издеваться надо мной:

– Ну что, колдун дипломированный, должна поблагодарить тебя за прекрасно выполненную работу. Ты полностью оправдал мои надежды.

Ничего не понимая, я переглянулся с Селистеной. Судя по ее недоуменному лицу, она также не поняла, куда клонит эта поганка.

– Ты небось возомнил, что всю эту операцию я задумала, чтобы извести тебя?

Ну да, были такие мыслишки.

– Так я тебе скажу, что ты слишком много о себе возомнил.

Да, скромность никогда не была моей добродетелью.

– Тебя я могла бы прихлопнуть, словно лягушонка, одним движением руки.

Спорный вопрос.

– Вы только посмотрите на него, колдун называется! Лежит парализованный, словно куль с мукой, в собачьей шкуре, двигаться не может, колдовать не может.

А ты заклятие с меня сними, и тогда посмотрим, кто чего стоит.

– Да, достойных специалистов начал выпускать «Кедровый скит», ничего не скажешь!

Ого, а про скит она откуда знает? Вроде в Кипеж-граде на базарной площади не объявляли о наборе на учебу.

– Посох свой и тот отдал девчонке. Что ж, это подходящий носитель для колдовской гордости, она даже может с ним вместо палки по грибы ходить, по ягоды.

Во-во, по грибы. Такой вот поганке по шляпке ногой – бабах!

– А за девчонку, бабушка, можно и схлопотать, – подала голос Селистена.

– Еще раз откроешь рот – с тобой будет то же, что с этой глыбой, – даже не посмотрев в сторону боярышни, молвила княгиня.

А вот нашу Едрену-Матрену обижать не советую, недолго и без головы остаться.

– Ты что, до сих пор не понял, что я тебя, как кутенка, направляла, куда мне нужно было? – продолжила откровения Сантана, со снисходительной улыбочкой глядя на меня.

Нет, честно говоря, не понял.

– Ну что ж, время у нас еще есть, так что могу перед смертью удовлетворить твое любопытство.

Ну что ж, валяй. А перед чьей именно смертью, мы еще посмотрим.

– Я ждала этого дня много-много лет. Ждала и копила силы. И вот наконец этот день настал, и всё благодаря тебе.

Повторяетесь, дамочка, это я уже слышал.

– Очень долго я разыскивала одного человека, чтобы отомстить за нанесенную кровную обиду, и всё без толку. И вот однажды я услышала хвастливую, бездарную песнь о похождениях колдуна-недоучки Даромира.

Насчет бездарности – это претензии к Тинки и Винки. А что касается хвастовства, так это… тоже к ним. В конце концов, мое дело было нечисть мочить, а не в поэзию лезть.

– Из нее-то я и поняла, кто приведет меня к моей заветной цели. Силы у меня было предостаточно, и мне ничего не стоило наложить заклятие на всё мужское население города… И они все разом влюбились в меня.

А что, без заклятия вызывать чувство уже не по силам?

– Конечно, были отдельные личности, устоявшие перед моими чарами, но они не могли помешать задуманному.

Да уж, Феликлисту твои прелести как корове седло.

– Я подослала стайку пробышей к твоей пигалице…

– Слышь, ты, кошка облезлая, слова-то выбирай! – опять не удержалась, чтобы не почесать свой острый язычок, Селистена.

Щелк – и моя говорунья лишилась голоса.

– Я позаботилась, чтобы атака была отбита, – спокойно продолжила Сантана. – Стража была на высоте и легко перебила их, тем самым подняв свой авторитет. – Сантана засмеялась, кивнув на застывших Фрола с Федором. – Жалко, конечно, пробышей, но что поделаешь. Со своей задачей они справились прекрасно. Напуганная боярышня тут же обратилась за помощью к своему полюбовничку, и тот со всех ног примчался спасать свое рыжее чудо природы.