ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ:

Персонажи сериала произнесли в общей сложности 2980 раз ругательство «fuck» вместе с его производными.

Так что, цитаты сейчас будут соответствующие.

Уберите детей от экранов, пожалуйста.

Спасибо большое.

«A Hell Of A Place To Make Your Fortune». Чертовское место поможет тебе нажиться.

– Правда, что в Дедвуде нет законов?

– Ну, если учесть, что Дедвуд на индейской земле.

– Думаю, он слышал истории и похуже.

– Кто? Бог? Ну, если и не слышал, то я ему расскажу таких 6 или 7.

Хочу поделиться с вами мыслью, сэр. Как христианин я молю, чтобы вы обдумали её, хотя бы потому, какая она охуенная.

Будьте любезны, сэр, съебитесь отсюда на минуту.

Передай шлюхам и дилерам, что у меня кредит и давай уже, налей мне выпить!

– У тебя английский акцент, и ходят слухи, что ты потомок британских дворян, это правда?

– Я потомок знатных хуесосов, ага.

– Блин, Сверенджен, я бы не стал тебе верить, даже если б от этого зависела моя жизнь. Но мне нравится, как ты врёшь.

– Спасибо, добрый человек.

– Пожалуйста, хитрожопый пидарас!

– Его мозги как-то необычно устроены. Либо неправильно считается что лобная часть, это речевой и мыслительный центр.

– Давай уложим его на носилки.

– Конечно свиньям мистера Ву всё равно.

– Мой отец, ещё там, в Вене, перед смертью, сказал: «Сол, пожертвуй горшком, чтобы купить дурака. Зато никто не помешает тебе потом спокойно продать остальные в розницу».

– Пора мне завести цитатник предсмертных высказываний твоего отца.

Если бы все слухи оказывались правдой, с нас бы уже давно должны были снять скальпы индейцы Сиу.

Выход к потенциальным клиентам, с расстёгнутой ширинкой, может произвести неверное впечатление.

У нас есть ночные горшки. Если вы не в курсе что это такое, то ваш сосед оценит покупку.

При всём моём уважении к вам, я не стану называть вашего имени, но я вас узнал.

За двадцать тысяч продано – гусю в блестящем костюме.

– Слушай, дай мне щас 500, а остальную хуйню обсудим потом.

– Наличкой или на счёт за игральным столом?

– Бля, в нужный момент, англичанин из тебя охуенным образом лезет наружу.

– Ты чё думаешь, я вообще тупой?

– Не знаю, я тебя первый раз вижу.

– Лоно – это сиська?

– Практически.

– Сколько ты дал Дрисколлу?

– Двадцать баксов и бесплатную палку с Вандой.

– Тупой ирландец.

– Ага.

А я поеду. Даже без Билла. Даже без Чарли. Я знаю дорогу на Спирфиш. И я не буду пить там, где я единственная у кого есть яйца!

Спать надо в церкви на проповеди.

И-и-и. Жрать-ии. Его собаку тоже жрать-ии. Можешь сам её жрать-ии, дикарь ты узкоплёночный.

От тех, кто хочет оправдаться несчастий столько ж, сколько от тех, кто хочет навредить.

– Снова это печенье и снова дохлый таракан.

– Он держится за своё место.

Не обращайте внимания. Я говорю глупости, когда пытаюсь шутить.

– Это не его дело!

– Ты хотел сказать это не моё дело?

– Слышь, блядь, не говори мне, чё я хотел сказать.

– Она говорит? Она вообще английский знает?

– Когда мы их убивали, они все орали на своём языке.

Мне не надо чтоб этот ребёнок рассказывал на английском, или тарабарском или рисовал палочками картинки на говне, про то, как её семью убили не индейцы, а белые!

Выглядит так, как будто я затягиваю, а я не затягиваю.

– Думаешь, я тебя боюсь?

– Конечно, боишься. Если я приставлю к тебе нож, ты будешь бояться ещё сильней, а умирать ещё дольше.

– Должен вам признаться, мистер Гэррет. У меня слабость к спиртному.

– Вы хотите сказать, что вы вчера были пьяны?

– Видимо да, сэр. Совершенно не помню, что я вчера делал. Не обращайте, пожалуйста, внимания на предложения, которые я делал в таком состоянии.

– Однако не похоже чтоб вы были пьяны.

– Наверное, именно поэтому я сам себе такой большой враг.

– Он готов?

– Том готов, но он нажрался.

Налей ему кофе, он сейчас пойдёт убивать эту суку.

– Чё твой партнёр постоянно злой?

– Он не злой.

– Это он значит весёлый такой?

Вот тебе моё встречное предложение на твоё встречное предложение: пошёл ты нахуй!

Лучшая ванна и минет в жизни всего в 12 ступеньках отсюда.

– Ты забыл, что он про тебя сказал?

– Люди получше его оскорбляли меня похуже.

– Тебя Джек зовут?

– Ага, Джек.

– Ты с какой целью здесь играешь, Джек?

– С какой целью?

– Если для того чтобы меня раздражать, то у тебя здорово получается.

– Нахера тебе его убивать?

– За то, что он показал мне, чем отличается трус от человека, который на мгновение испугался.

– Ты сука! Ты убил моего брата!

– А теперь я убил тебя.

Точно тебе говорю он в этой норе. Притом, что он довольно жалко выглядел, когда ты его загонял. Молись, чтобы у него там не было столько места, чтобы он мог спокойно взяться за бока и покатываться со смеху. А потом в клубе он будет рассказывать эту историю остальным суркам. Для него это даже не спасение от смерти, а так, утренняя разминка.

Ты либо остаёшься играть, либо ты пидарас.

Сучара ты этакая, на гробовщика похожая!

Очень грустная история, до которой мне нет никакого дела, "мадам", если я правильно определил ваш пол.

– Как я выгляжу?

– Похож на распятие.

– К тебе скорее ходят первопоселенцы, первопроходцы. Ты притягиваешь такой элемент.

– То есть ко мне ходят те, кто не моется?

– Похоже, что он тебя не совсем понял.

– По-моему он вообще меня не понял.

– Вечером вместе поужинали?

– Зачем?

– Ну, людям надо есть, разве нет?

Зайди к Ву, скажи ему, если он сегодня не скормит свиньям Персимона Фила, я скормлю им свежее азиатское филе.

Альма, если когда ты меня встретишь, я буду идти сгорбившись, это не из-за тяжести проблем свалившихся на меня, но из-за мешков с золотом, которые я буду нести домой.

Не знаю, стоит ли тебе вообще учить английский, столько грязных слов. И не будешь знать, сколько вокруг грубых людей. Но с другой стороны, я ведь не смогу рассказать тебе про Билла, который спит в корридоре, потому что слишком заботиться о других. Плюс я знаю ещё много охуенных историй…

– На вас свалилась куча проблем.

– На то, что от меня осталось, свалилась куча проблем.

Интересно, каким отважным ты будешь, когда свинья будет чавкать твоими кишками.

– Видишь его? У которого походка как у койота? Увидел?

– Невысокий такой?

– Ага, а ещё у него потные ладони, как будто он только что высрал здоровенный котях.

– Зачем ты принимаешь лекарство?

– Ты знаешь зачем – чтобы бы облегчить мигрень.

– На днях у меня адски разболелась голова, и я немного попробовал. У меня было тупое чувство онемения, и ощущение как будто я плыву. Я бы с трудом назвал это "облегчением".

– Возможно на мужчин, это лекарство действует по-другому.

Хорошо, я тебя понял, Дикий Билл. Не надо оскорблять меня дважды.

Если ты собираешься меня убить, я бы хотел умереть быстро. И не хотел, чтобы меня скормили свиньям. На случай, если воскрешение плоти существует.

Доверие. Охеренный способ вести дела. Быстро начинаешь разбираться в том, откуда прилетит нож в спину.

Билл, у тебя больше наглости, чем ума?

Мне будет проще, если ты будешь называть меня Биллом. Когда ты говоришь "мистер Хикок", мне кажется, что у тебя в руках ордер.

– У меня до этого была только одна кличка – "Ленивый".

– Похоже, что она не особо тебе подходит.

– Выбор был из семи грехов.

– Думаешь, он чует золото?

– Нее. Ю.Б. слишком занят, пытаясь понять, как он сможет навариться, будучи шпионом.

– Как я понял, саквояж останется у вас на руках.

– Держите при себе, что вы там поняли и шансы на долгую дружбу резко возрастут.

Дэн, убери загон для мацанья сисек, и поставь стол для покера.

– Если деньги вам не к спеху, я бы отложил решение, пока кто-нибудь честный и компетентный не разведает участок ещё раз.

– Можно ли попросить вас?

– Некоторые сомневаются в моей физической форме, но то, что я не компетентен, это я вам точно скажу.

Как собака, которая бережёт свой нос, не суй его туда, куда не следует.

Я знаю ещё кое-что. И моё знание того, что я знаю и чьё-то ещё знание того же – это две совершенно разные вещи.

Если бы вместо того, чтобы скормить меня свиньям, мне бы по-дружески сказали, что чтобы доказать что я умею не лезть в чужие дела, я должен уехать из лагеря, я бы так и сделал. Вот такая у меня философия и взгляд на вещи.

– По мне так просто чудо, что ты тут живой сидишь и травишь.

– Я не травлю, и я не хвастун, и не хвастливый. Я рассказываю про факты. Я по жизни придерживаюсь фактов.

Дай мне доллар, и посмотришь, что я тебе отстрелю. Потому что у меня… У меня есть, блядь, револьвер, который я не ставил на кон.

– Кто-то на тебя прёт, чё ты будешь делать?

– А я в ответ задам тебе вопрос, Эл Сверенджен! Если друг или, по крайней мере, коллега, ошибается в том кто на него прёт, а кто нет, что ты тогда будешь делать?!

Смотрите, не отдайте ему все свои деньги, мистер Меррик, пока он будет учить вас играть.

– Вы когда-нибудь слышали гром?

– Конечно.

– Вы можете представить этот звук, если я вас попрошу?

– Могу, мистер Хикок.

– У меня с вашим мужем был уже такой разговор. И я сказал ему отправляться домой, чтобы избежать плачевного исхода. Но я говорил не громовым голосом. Мэм… слушайте гром.

– На свадьбе я помню, отец прошептал мне: «Дорогая, я никогда не смогу расплатиться с тобой за то, что ты щас сделаешь но я смогу расплатиться со всеми остальными». И он добавил: «Представлять тебя, с ним, в этом Богом забытом месте практически невыносимо»

– Он говорил о твоём муже?

– А я сказала: «Может быть он умрёт».

Какая приятная неожиданность, доктор, слышать, как вы признаете, что вашим знаниям есть предел.

– Волосы дикаря умершего меньше дня назад!

– А ну прекращай эту херню!

– Мистер, нет закона запрещающего мне их продавать.

– Но и закона запрещающего сломать тебе нахуй челюсть, если ты не перестанешь, тоже нет!

Не надо делать ничего такого, что нельзя вернуть на своё место через 5 минут после того как кончится этот фарс.

– Я таким родился. Понятно?

– А за остальное ты кого винишь?

– Я его адвокат.

– Тебе за это приколют розочку на пиджак.

– Надень приличное платье, пойдёшь поможешь вдове с ребёнком.

– У какой вдовы в лагере есть ребёнок?

– Вдова – это которая вдова пижона. А ребёнок – сирота немчуры.

– Я не знала, что она взяла ребёнка себе.

– А это чё, блядь, влияет на то, какое платье ты оденешь?

Что он вообще для меня сделал? Только давал себя запугивать каждый божий день, до того, что он уже, блядь, забыл, что такое нормально работающий кишечник.

Хотя убийца и трус, но не каждое убийство совершается со злым умыслом.

МакКолл, а для вас обычное дело играть по три дня в карты, с человеком, который убил вашего брата, перед тем как в приступе ярости отомстить?

Присяжные удалятся в комнаты шлюх для вынесения решения.

– Прости меня.

– Нечего передо мной извинятся. Я тебя вообще не знаю!

Я тоже страшно боялась, когда решила бросить. Сначала я боялась умереть. Потом боялась, что не умру.

– Джек МакКолл ни от кого не бегает.

– Припомни это, когда откроешь своё заведение. Такие люди беспокоят посетителей. Вынуждают их принять, ту или иную сторону. А беспокойство вызывает небольшой скачок в продажах виски. А вот продажи пизды падают. Поэтому я иногда думаю, может снять нахуй этот портрет Линкольна?

– С тех пор как я опять начал пить, никак не могу понять, зачем я вообще бросал.

– Алкоголь сглаживает углы жизни.

– Ну мэм, у меня рабочий золотоносный участок.

– Да неужели, сэр?

– Да мэм, обалденный золотоносный участок. А если бы мы были знакомы поближе, я бы сказал охуенный.

– Если бы и сказал, то я была бы не против.

– Охуенно работающий золотоносный участок, Джоуни. И спасибо тебе, за то что позволила мне воспользоваться всей широтой моего словарного запаса.

Нет предела обману. Нет предела унизительности поручений. Отвали! Нет предела мерзости упрёков. Эл Сверенджен – кий, а Фарнум всего лишь… бильярдный шар.

Если б у меня была такая рожа, я думаю, что я бы на его месте ограничилась выслушиванием от людей какая я блядь, уродливая и нихуя бы не стала пялится на прохожих.

Да мне проще до Луны дотянутся, чем понять ход мыслей шлюхи.

– Я так понимаю, ты была в загуле. Бухала некоторое время, так?

– А тебе не похуй?

– Я спросил специально. Типа как если бы ты была фермером, я бы спросил как там твоё хозяйство.

Паренек, за которым я ухаживала в лесу передаёт оспенный привет.

Три красных отпечатка рук на боку мустанга – это три человека убитых в рукопашной. Красный круг – один убитый с лошади. Белые полосы на ногах мустанга по числу совершённых им подвигов. Когда ты хочешь убить человека или просто рисуешься, и бьёшь его прикладом ружья или дубинкой. Это называется подвиг. Вот поэтому он сцепился с тобой, вместо того чтобы просто убить из лука, как твою лошадь.

– Первым делом… в лагере ёбаная чума.

– Оспа. Чуму разносят крысы.

– Я всю жизнь называл её чумой. Но док хочет припасти это название, на случай если наше везение продолжится и на нас внезапно решат напасть крысы.

Ты в последнее время создаёшь просто охуенную атмосферу, называется "мне грустно". А когда у тебя плохой день – "ой как мне грустно".

У нас тут особая техника подметания.

Я чё заснул, когда мы с тобой договаривались о вечной преданности?

Хочешь пожать влажную ладонь, Эл? Выбирай любую.

– И вот он выходит, точный как швейцарские, блядь, часы. Из-за ширмы нарисуются три сисястые шлюхи. Он выстраивает их с полуметровым промежутком, заголяет им верх, и пробегает мимо них, лизнув у каждой сиськи. А если он какую сиську пропустит, он не позволяет себе вернуться.

– Ничего себе.

– Ага, а потом он идёт домой, успокоившись на день. Как там тебя зовут? Майлс?

– Ага, Майлс.

– Вот. Странно, да, Майлс?

Я уверен, ты в курсе, что 2 процента от ничего, это охуенное ничто.

Обожаю передавать сообщения.

– Чё ты злишься?

– Я не злюсь. Я просто охуенно удивляюсь.

Я хочу чтобы ты была довольна, милая, но если не получается, постарайся притворяться лучше, чем сейчас или тебе будет холодно и голодно. И тебя будут бесплатно иметь на улице вместо того чтобы зарабатывать деньги, и откладывать если бы ты постаралась.

Слушайте, преподобный. Вы чертовски истощены, и вы не даёте себе передохнуть. И отчасти это может стать причиной приступов, но меня не удивит, если у вас повреждения мозга, из-за которых и начались приступы и беседы с охеренным божественным.

Индеец должен был убить меня за то, что я пришёл на место их погребения, и возможно ещё отрезал голову его другу. Так что теперь у него нет глаз, чтобы смотреть на закаты все те годы, что он будет лежать там мёртвый.

А тот паренёк похожий на лягушку ушёл. Тот, которого я нашла в лесу, ушёл, блядь, здоровым. Док его осмотрел. В самом идиотском наряде, который только мог напялить взрослый человек.

Дэн, ты бы научился проявлять свой интерес, к девушке как-нибудь так, чтобы никого при этом не убивать.

– Ю.Б., спустись и выдай героям то, что им причитается.

– Да, сэр. $50 на человека.

– Если вы не потратите их в моём заведении, моя печаль превратится в рыдания.

– Храни вас Бог, мистер Сверенджен!

– Ну, это вряд ли. Но мои краткосрочные перспективы только что улучшились.

– Что касается участка, купленного моим мужем перед убийством. Я намерена согласиться с последним предложением от марионетки мистера Сверенджена. И я была бы благодарна вам, если бы вы сообщили это мистеру Фарнуму. Потому что меня тошнит когда я с ним разговариваю.

– Она сказала, что у неё болит писька от того что ты её схватил.

– В этом есть доля правды.

– Я не эксперт и не могу судить.

– Дэн охуенный эксперт. Когда он не бухой в говно, как и Элсворт.

Клянусь: Каждый день, что вдова будет сидеть на жопе в Нью-Йорке, смотреть на Запад, на закат, и думать: «Храни Бог неотёсанных хуесосов из Дедвуда, которые денно и нощно за сущие гроши умножают моё постоянно растущее состояние»

Со следующим вдохом, тебе в нос, скорее всего, ударит сильный запах серы. А где, бля, вообще твой нос?

Засим выношу приговор: за то, что ты позволил этой сучке командовать собой и говорить тебе, что делать, в то время как ты, будучи мужчиной, должен был устанавливать порядки!

– Как рука?

– Нормально.

– Чтоб больше, блядь, никаких самоубийств.

Я сделаю вид, что понимаю, о чём вы и просто соглашусь.

– Опаздываешь, как обычно.

– Дык, я ж токо с ручья, Мистер Фарнум. Стирал свои штаны.

– Хорошая привычка.

– И под камнем я нашёл другие свои штаны, я думал шо я их потерял. Дык ежели учесть, что я нажрамшись, да иногда обсираюсь… Я и подумал, шо отож я наверно их так и посеял.

– Могу себе представить, как ты идёшь с ручья с голой жопой и говном текущим по ляжкам, а потом заваливаешься в вестибюль, когда все уже спят.

– Только не надо вот этого: «С одной стороны и с другой стороны»

– Хорошо.

– Просто скажи: «Я думаю что всё будет вот так», потому что вот эта вот хуйня с разными сторонами, она мне ни хера не помогает.

Вижу твои глаза до сих пор, блядь, играют в перетягивание каната.

Да я просто шлюха. Ну, то есть, я администратор у одного человека.

Да, ты всякую хуйню на себя напяливал, но это – туши свет.

– Если я исключён, Эл, то так и скажи. Не обрекай меня на смерть от тысячи порезов.

– Садись, Том.

– Не обрекай меня на смерть от пытки водой.

– Садись уже, Том, и хорош читать всякую хуйню про Жёлтую Угрозу.

Этой организации присвоят законный статус, когда нас присоединят, так как мы тут цивилизованные люди не только для того чтобы прятать хвосты.

Можете вносить предложения по налогам и кандидатам на должности начальников служб. Самоназначение допускается. Извините, но молотка у нас нет.

– Прошу прощения за запах.

– Какой запах?

– Как будто я умер.

Величественное начало моей работы – стоять у закрытых дверей салуна рядом с полоумным сиськолизом.

Первый раз слышу, чтоб кто-то кроме Эла, выкрикивал в его кабинете слово "хуесос", после сего не выбегал к перилам не показывал на тебя пальцем и не звал тебя наверх с охуенным ножом.

– Как мало для счастья надо этому извращенцу. Я ему прям завидую.

– Я тоже. Они поклоняются сидящему на жопе жиробасу.

Здесь так воняет кошачьей мочой, что я бы спалил нахуй всё здание.

Так это чё мне отдать ему чуть меньше половины дури? И учитывая, какие вы вонючие лжецы, он скорее всего нарисует мне картинку где изобразит, что это 10 % дури. Потом я наверно нарисую картинку, где изображу себя конченым долбоёбом! Потому что по его китайскому разумению, я должен притащить вас к нему в качестве ужина для свиней.

– Я нашёл хуесосов, укравших твою дурь и вот какая хуйня осталась от поставки.

– Хуесосы!

– Бля, тут я с тобой полностью согласен, Ву.

– А где гарантии, что ты меня не обманешь?

– Я сюда не гарантии тебе давать приехал.

Я извинюсь. Давайте сюда эту косоглазую сволочь.

Подстригись, блядь. Такое ощущение, что твою мать выебала обезьяна.

Джозеф, перед тобой американский оптический заднефокусный односторонний фотоаппарат с 210 миллиметровым объективом Триоплан Мейера Горлица. Лучший фотоаппарат, произведённый в нашей стране. Чего бы только смог добиться Вильям Генри Фокс Тэлбот имей он такой прекрасный аппарат.

– Печная труба проходит прямо через дощатую стену, ни зазора, ни листового железа.

– Ну и что тут такого страшного?

– Кабаки имеют свойство гореть как спички.

– Ну, а чё ж он ещё не сгорел?

– Свезло, Том, только и всего.

– Ты со мной согласен?

– Да.

– Значит, ты сам так думаешь?

– Да, сэр.

– Ну, вот тебе, блядь, и новая работа – будешь пиздеть, что ты по этому поводу думаешь.

– Это я могу.

– Вы говорили, что ищите какие-то инструменты.

– Я говорила, что ищу топор и пилу, и строить ими я ничего не собираюсь. Короче… хочешь перепихнуться на халяву?

Греки говорили ещё такую вещь, хоть я и знаю про её из латыни: «Primum non nocere», что означает: «Главное не навреди». Вот меня я и злился, потому что мог бы тебе навредить. Начнешь, желая сделать, как лучше, а в итоге ты пострадаешь из-за переоценки моих способностей.

Повремените немного с банями, магистрат. Если вы, конечно, не хотите, чтобы девушка натирала вас губкой, пока мы разговариваем.

Я не был в Йенктоне. Я представлял Территорию на переговорах по заключению договора. По поводу дальнейшего твоего подкупа для помощи с ордером. 5,000 долларов ты уже прикарманил. Так что суть моего сообщения была такова: «Шёл бы ты нахуй».

Если нога начнет деревенеть, или неметь, сразу сообщай мне. Не вздумай скрывать симптомы, продолжая питать надежды на чудесные свойства этого, блядь, ботинка.

– О человеке надо позаботиться, облегчить его пребывание здесь, пока он не умрёт. Девочки, которых ты к нему отправишь, пусть получают из моей платы.

– А мне мешок говна на руки.

– Ты позаботишься о человеке на смертном одре.

– Человек на смертном одре – это и есть мешок говна.

– Разумеется, мною движут мои же долги.

– Ты же говорил, что раздал все долги.

– Те долги, да. Полностью.

– А это те долги, о которых ты мне не говорил?

– Нет, это долги, которые появились впоследствии. Это, так сказать, последствия тех долгов, про которые я рассказывал.

Над Вами издевались, когда вы были маленьким и беспомощным, мистер Баллок? И теперь Вам повсюду видится несправедливость, которую вы срочно хотите исправить?

И если Вы дышите чистой добродетелью, то моё обоняние привыкло к запаху говна.

– Мистер Толливер, вы разве не говорили мне перед этим, что главная цель военного присутствия видится вам как средство укрепления власти шерифа?

– Много слов, а цель одна – дешёвая демонстрация силы.

Моя мама подхватила холеру и умерла, когда мы ехали из Сиракуз в Индиану, где мой отец собирался заняться фермерством. Фермер из него был как продавец дамских шляпок, однако язык у него был подвешен, чтобы убедить меня в желании мамы на небесах удовлетворять мною его потребности. А затем удовлетворять и тех, кого он приводил, чтобы подзаработать. Ещё она хотела, чтобы я уговорила своих сестёр удовлетворять нужды его и других мужчин. А потом он продал меня Саю Толливеру. Если бы он сейчас был здесь, я бы хотела, чтоб моего папаню мутизили денно и нощно как вот твоего сегодня.

Ну раз уж ты пригнал к нам с этой тревожной вестью, чё б тебе, блядь, не зайти по полной?

Смотаемся в одно место. Там всех троих и покрошим. Посмотрим, как им понравится быть сдохшими членами комиссии.

– Пока малышка София сидит тут со своим учителем, миссис Гаррет консультируется с мистером Буллоком.

– Ну и ладно.

– Как с управляющим её участка, конечно же.

– Хорош уже со своими осторотами на эту тему.

– "Мистер Сверенджер, прошу вас не воспринимать назначение людей из Янктона как угрозу вашим интересам. Я полагаю, члены комиссии вряд ли будут препятствовать на чужбине активному воплощению ваших планов. Не смотря на столь дерзкий шаг выражаю вам глубокое почтение, безмерную благодарность и искренне надеюсь на вашу поддержку. Губернатор Пеннингтон".

– Очередной уёбок. Таких хоть на части рви, а они радостно ускользают и продолжают, блядь, дуть тебе в уши.

– Он пока сам не знает, что хочет. Зато он знает, как проёбывать засланные мною взятки. Это у них врождённый дар.

Так что давайте понатыкаем столбов по всей территории, украсим эту проводную хуйню гирляндами для ускорения прихода херовых вестей и посигналим о наших решениях.

Он с этой блядиной и своим уёбищным шерифским значком парит, блядь, на лёгоньком сказочном облачке.

Гляньте, мчится как одержимый епископ. Сиськи-письки у него на уме. Шериф! Вы никак на работу?

Хочешь привлечь внимание осла, захуярь ему столб в уши.

– Да не хотел я его загубить и зуб на него не точил.

– Ты ж его застрелил.

– Да это всё из-за куртки.

– Гарри спутал Дэна Ханыгу с Дэном Пройдохой. Пройдоха достал свой хер, и стал ссать вон в ту плевательницу!

– Давайте-ка ближе к делу.

– Гарри на него заорал, шоб прекращал, а Пройдоха наставил свой "болт" на Г арри и стал ссать через барную стойку. Я вытащил ствол, шериф и говорю ему: "Вали, на сёдня те хватит. Завалишь сюда до рассвета, пристрелю нахуй". У Гарри вон вся рубаха спереди зассана.

Малышка, да ты никак в предвкушении приезда новых гостей? Мы уже не так радуем. Прям аж в яйцах свербит от любопытства.

– Воздух стал какой-то спёртый.

– По-моему, мы знаем, кто его спёрнул.

– Извиняюсь.

Добро, блядь, пожаловать в Дедвуд! Тут иногда разобрки случаются.

Жиду дай нюхнуть монетку. Они от запаха бабла сразу в чувство приходят, если коньки не отбрасывают.

Джоуни, дай-ка я сам за Мэдди поухаживаю. Мне ж надо выебнуться, шоб произвести впечатление.

Можешь пока пару раз отсосать. А денежку себе оставь, я же гостеприимный хозяин.

– Он не говорил, чё у него там дальше по плану?

– Вернуть револьвер со значком.

– Видишь ли, Эл, вся загвоздка в том, что говорил он это восьмилетнему пацану.

– Стар поправится?

– Ну, если и не поправится, то сдохнет под кайфом.

– Прости, что наблевал.

– Было бы иначе, я бы посчитал, что ты торчок со стажем.

Не стоит разочаровываться в женщинах, пока не встретишь бабу с причудами.

– А чё ж ты не подорвался и не маякнул мне об этом на улке, когда я хотел пырнуть хуесоса?

– Тогда это было бы неуместно.

– Тебе наверняка в рыло кучу раз прилетало, при таких-то поспешных и дерзких ответах.

– Закатай рукава, Дорис. Потрудись от души и развей тревогу.

– Молю бога, шоб плечо у тебя ныло так, словно острозубый зверь раздирает его изнутри.

– Я тебя чем-то обидел?

– А не надо тут кайфовать, кода должно быть херово.

Я верю в следующий принцип: когда люди пытаются развиваться, их нужно поощрять.

Когда я подохну, обещай не копаться в моих останках, а то тя хлебом не корми дай этой хернёй помаяться.

– Его застрелили в Мексике. Там и похоронили.

– Мексика-хуексика.

– Я поехал туда, нашёл его труп и отвёз домой.

– Ну а чё ему там лежать? Он же не мексиканец.

– Рёбра болят?

– Да болят, ёбтить.

– Ну, надо полагать, у Всевышнего с рёбрами вообще был крындец, када тот висел на распятии.

Сто пудов, ты и твой напарник, покидая это место, уссываетесь, мелочно так, по-уебански, когда не полируете свои поршни, пердоля друг друга в сраки. Зуб даю.

– Господи Иисусе!

– Либо Эл увидел Бога, либо Долли запихнула ему в жопу палец.

– Шоб через 5 минут нарисовался со значком и револьвером!

– Выходи давай, хуесос англосаксонский! Шоб ты там застрял, выползая из-под кровати.

А ведь он не деревня тупая. Буллок, блядь, у нас особый. У таких фиг поймёшь, чё за хуйню они затевают.

– Одевается.

– Непросто это подбирать одежку, шоб, блядь, обоссанное место прикрывала как следует, да?

Про тебя он так сказал: "Мистер Буллок поднимет лагерь с колен. Я надеюсь, он останется с нами и сделает это место пиздатым на долгие, блядь, годы, несмотря на свой непростой харатер и личные заёбы, ибо все мы нихуя не ангелы. А бегство от самого себя абсолютное и ничего не решающее уебанство".

– Мать моя, женщина! Там какой-то хорёк на твои бочки вылупился.

– Да забей. Это местный мэр.

Мой образцовый рассказ – это всего лишь нить укрепления экономики, вплетаемая мною в социальный ковёр.

"Сегодня ночью Дедвуд может лечь спать мирно и спокойно ибо поставщик всемозможных низменных и порочных развлечений Эл Сверенджен, отмудоханный сегодня днём по полной шерифом Буллоком, вернул ему шерифский инвентарь и регалии. Вне пошлых стен салуна Сверенджена "Самоцвет" добропорядочные граждане могут радостно и свободно заниматься любыми богоугодными делами. В этой связи мы особенно рекомендуем…" Далее проставляешь название занятий, которые сделают тебе неплохую рекламу.

Хош знать, када мы откроемся, Тесс? Когда мы с Джонни так, блядь, решим!

– Овсянка пылью покрылась.

– Ей трёх часов нет. 45 минут ещё.

– Хорош трындеть и замени грёбаную овсянку.

– Что-нибудь передать?

– Вообще-то да. "Эл, если ты ещё не помер, но уже разлагаешься, то мои вести тебя оживят. В наши воды заплыла рыбка, шоб потягаться с легендарным левиафаном. Поправляйся скорее, и мы подсечём этого хуесоса. Твой друг И Би". Ну и постскриптум можно: "А ещё у меня есть вести по вновь прибывшим пёздам, про которых ты приказал разведать". Прошу.

К цветастым рыбам присмотрись. Я их называю гиганстерами.

Я понимала, что при нём лагерь обречён на процветание.

Вот эта вот непонятная херь охуенно располагает к доверию.

Сладкая, результат гарантируют только в том случае, когда подписываются на еблю.

– Кто там у нас сказал: "Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать и послезавтра"?

– Точно не мой старик.

– Кажись, многим из нас сильно свезло на удары судьбы для воплощения типичных идей.

– Это вы про какие такие идеи?

– Простым людям они приходят на ум, когда мы обозлены. Но будучи аристократом я скажу так: "вы расстроены до глубины души".

Если кому-то нужно расквасить носяндру, то я готов предложить отличную кандидатуру.

Блядь, шли бы вы все нахуй. Надо было мне, блядь, деревом родиться.

– Это чё ты с ним делать собрался?

– Введу ему этот инструмент в мочевой пузырь через пенис. Инструмент стукнет по камням, если они там есть. Если я услышу стук сквозь его вопли, то выясню причину непроходимости.

А насчёт деталей: пусть ими занимается дьявол, когда я вмажусь до полного охуения.

– Я бы посчитал этот расклад любовью господней, не будь я прожённым циником.

– Я думаю, Бог любит нас.

– Да неужели, сладкая? Это по воле божьей тебя продали и на панель пустили?

Скажу по секрету, чудовищный неистовый хаос, бушующие воды, огромные волны страшной силы, которые ушатают даже матёрого морского волка, обрушатся на наш лагерь. А мы, Ричардсон, ты, я и, что трагично, ещё очень многие люди, прибывшие в Холмы застолбить свои участки в надежде на связанное с ними будущее, всего лишь пешки в бушующем море и игрушки его блядской бездны. Очевидно, мирная гавань, где суда по-тихому загнивают, безмятежно качаясь на лёгкой зыби, не наш удел. Мы же до самой смерти будем барахтаться в головокружительных штормовых волнах и сокрушительных отливах!

– Джонни, ёб твою мать! Пиздуй туда и помогать!

– А КАК я тут ему помогу?

– Руку ему засунь в хлебальник! Пусть, блядь, погрызёт!

– Разрешите помочь с багажом, мисс?

– Не разрешаю. Г оворить и смотреть тоже, пока я не приму ванну.

– Ну тогда следуйте к болоту, мэм.

Мужики хером думают. А если мы начнём думать пиздой, то нам крышка.

Мы смертны. Мы надеемся на лучшее. Держимся. Постоянно оцениваем обстановку. А тот, кто не делает этого, тот мудак.

– Пожалуйста, передайте, что в лагерь прибыл член комиссии Джери из Янктона и планирует выебать в жопу Эла.

– Это он передал, пока тебя ебал?

Миссис Гэррет, мудрость Творца небесного безгранична. И творения его не без изюминки. Там, где есть золото, завсегда будут сплетни.

Какой мужчина не пожертвует жалким преимуществом интеллекта ради дара интуиции, которым природа так щедро наградила слабый пол?

Какое счастье наконец-то дожить до того дня, когда знать о чём-то мне ни к чему.

Виски не сделает тебя храбрее. Спиртное лишь глушит тревогу, когда руки всё равно ходуном ходят.

– День, когда всё происходит впервые. Первое увольнение, первые посиделки наедине с мужчиной в его же номере.

– Жаль, что у вас такие вести, мисс Изрингхаузен, но если вы впервые пьёте спиртное, то, видимо, расклад у вас по жизни не очень. Сочувствую.

Тысячи лет назад женщины Кипра совершали грехопадение, становясь проститутками в храме Афродиты. Они занимались развратом, чтобы богиня ниспослала острову обильный урожай и чудную погоду. Женский репродуктивный орган приносят в жертву народным нуждам. А теперь хоть что-то осталось от этой идеи? Кто, например, сегодня трахается на алтарях, делая вид, что он стремится тем самым улучшить погоду?

– Вы меня не побалуете?

– Мы пытаемся, мистер Даблъю, но вы ведёте себя отвратно.

– Жаль, а я, было, хотел попотчевать вас подробностями мифологии про совокупление богов и смертных. И бесконечные акты инцеста отцов с дочерьми и сестёр с сёстрами.

Босс, да балакай ты как хош, сколь хош и всё что хош. Как полагается больным бедолагам.

Даже мой повар Ричардсон для меня как домашний питомец в человеческом обличии. Ричардсон для меня милое полудурошное дитё.

– Не время и не место привлекать тут к себе внимание. Даже для такого конченного идиота.

– Не хватает мне местечка, где для такой формы самое время. Наверное, это потому, шо я конченный идиот.

– Хочешь знать, чё я с ним вытворяю?

– Жги, если хочешь поведать.

– Он у меня кайфует, не снимая штанов. Рукой как промежностью ублажаю.

– А он тебя сзади?

– Сзади и между ног.

– В брюках?

– Да.

– А руку ты ему в штаны не суешь?

– Нет.

– А сама голышом?

– Одетая. Только без чулков и блумерсов.

– Говоришь ли с ним по особому?

– Говорю ему, шоб меня не лупасил.

Давай её вдвоём прикончим, если ты способен усидеть в обществе без вони и пердежа.

Мой опыт, мистер Вулкот, подсказывает, что при покрытии чужих расходов человек богатеет не скоро.

Очередной член комиссии округа выдал Меррику заявление, по которому нас с послаблением выебут в жопу.

Такой вопрос: кто из нас не сталкивался с властями до приезда в лагерь? Мы ведь и едем сюда отчасти затем, шоб эти хуесосы от нас отстали. Но они и тут нас достают, мешая жить по законам природы, дуют нам в уши, обманывают, крадут нажитое тяжким трудом. Не дают хоть немного пожить, блядь, по-человечески. И чё, парни, будем удивляться сущности властей? Придём в шок от бегущих рек или отбрасывающих тени деревьев?

– Будь у вас помимо зрения прозрение, вы бы увидели во мне представителя власти и ваше будущее.

– На хуй тебя, твоё представительство и на хуй будущее!

– Нельзя послать на хуй будущее, сэр. Это будущее пошлёт на хуй вас.

– Хочу пить.

– Ляг на спину, прицелься в рот и поссы.

– А нахуя их тебе то рассчитывать? Ты эту херню назубок знаешь. У тебя это, блядь в крови ещё с мамкиной сиськи!

– Боже, помоги мне дать ей там насладиться оскорблениями в мой адрес.

– Изучаю бухучёт в магазине "Буллок энд Стар".

– Я за тебя рада.

– Ну а заодно трахаюсь с одним из совладельцев.

– Что ж, я и с этим тебя поздравляю.

– Мне надо ластами двигать.

– Понимаю.

– Весь день провалялся в кровати, слушая барахляные вести от имбецилов.

– Ща опять будет больно. Ты б покричал что ли? Нахуя зубы то стёсывать?

– Это ж моя боль, ёбтить.

Эл, ты живое доказательство целительных свойств упёртости и неприязни.

Иначе мне придётся танцевать в кальсонах или гавкать на луну. Люди же должны понимать, почему я веду себя как идиот.

– Я зайду.

– Тогда почему я на первом стуле?

– Кто-то еще сосет ему член?

Вы умыли руки, мистер Толивер, когда меня осаждала чернь. Презрительно так, как Понтий Пилат.

– На кого вы работаете?

– На влиятельных людей.

– Вы работаете на людей, которых наняли влиятельные люди.

Озлобленные на невзгоды люди часто поступают как ебанаты.

– Где остальные девочки?

– В ателье, исходят слюной на местное платье.

– Твои полуобнажённые музы просвятили меня насчёт этого.

– Чё стряслось?

– Поломали станок, разграбили редакцию и наделали кучу в углу.

– Я в панике. Станок починить можно, но вот душевная рана останется.

– Меррик ты хоть раз получал по сусалам?

– Было дело. Я думал тогда, у меня оспа, а Док Кокран прописал мне затрещину.

– Хули ты тут джентельмена строишь?

– Типа он не обезьяна.

– Блядь, да мартышка с понтами.

– А зачем он убил их?

– Без понятия. Я ведь не мужчина.

– Хули ты на меня всё время таращищься?

– Вы мне в спину дышите.

– Жопой дышать прикажешь?

Ну как, охуенно быть беззащитным, когда, блядь, некому за тебя впрячься?

– Да она пизда хитрожопая, И Би. Не буду я ебать китаёз. При живой-то матери.

– А она чё, ревнует?

– Да чё говорить: дешёвые китайские прошмы: мерзко и никакого кайфа.

А кое-кто индианок потрахивает. Я называю таких первопроходцами.

– Том, слыхал, китайские шлюхи шаманят так, что выдаивают из тебя печаль, чувство одиночества и жуткое ощущение покинутости?

– Походу, они оставляют тебя ни с чем.

Как говорил апостол, пора прекращать быть детьми.

В ваших же интересах зайти сюда чисто похавать, блядь.

Блядь, не надо винить их, Трикси, за то, что боишься быть никчёмной пиздою, осваивая новую тему.

– Пришла извиниться за косяки в работе с дробями и за эмоции по этому поводу. И раз уж я бываю дерзкой, когда косячу, а ты собрался воплощать в жизнь тягомотные ебучие скрижали Моисея и всё такое, то мои извинения могут разрядить атмосферу.

– Разумеется.

– А мне будет совет перед работой?

– Не обижай того, кто молится на пизду.

Вписавшись из-за своего полудурошного благородства, он теперь будет нем как могила.

– А ты всё такой же говнюк.

– Чья бы корова мычала, Джейн. Пиздец, краса, как на розах роса.

Заваруха с Толивером показала, если скачки ни хуя не закончились, не хуй мечтать о наваре со ставки.

А вот Буллок на посиделках порадовал. Не стал хуячить свои тюфяковые расклады на простоте да чувстве вины, не копал, кто там чё нахуярил, да кому. Он поступил, бля, в интересах лагеря. Прогесс налицо, ёбтить. Парень взрослеет. Начинает, бля, просекать, как мир устроен.

На хуй нам диктатура, которая затыкает публике рот и облегчает работу врагу? Поднимать шум, делать реверансы сторонним интересам и заручаться участием полудурков – вот чего требует наша ситуация. И достойного доверия лица со смутным мотивом где-то там, трубящего призыв.

Мертвый и без тела ты все равно опережаешь его по смекалке.

– Простите, я с яркого света.

– Зрачки медленно приспосабливаются, надеюсь, не из-за морфина?

– Нет.

– Так или иначе, спасибо, что коснулись моего члена.

– Девушка сидит совсем одна в том борделе, Джоуни Стабс.

– Когда в следующий раз увидитесь, поздравь ее от меня.

– При том, что ты знаешь, каково это терять друзей, ты могла бы пойти и поговорить с ней.

– С чего тебе, стоя в моей блевотине, захотелось уговорить меня отправиться туда с соболезнованиями?

– А почему бы тебе, блядь, не пойти, Джейн? Тебе нравится твое теперешнее положение?

– Не найдете вы эффективного метода, когда мой брат пойдет против вас?

– Против нас? В каком смысле?

– Во всех пяти, блядь, смыслах!

– Можно я выйду посмотреть на велосипед?

– Смотри, как земля исторгнет своих мертвецов, только не рядом со мной!

– Может, ты желаешь выпить?

– Да, но мой вступительный ответ – нет!

– А может я и выпью! Чисто для того, чтобы компанию поддержать. И потому, что я ебанная алкашка!

– Что ты предпочитаешь?

– То, что раньше не было проглочено.

– Зовут меня Френсис Уолкот, если окажется, что в чем-то я слукавил, я живу в отеле «Гранд Централ».

– Кто этим заведением заправляет?

– Нелепость по фамилии Фарнум.

– Пока ты не солгал.

– Будьте любезны расписаться здесь, мэм. А здесь, в углу, напишите «А. Г.»

– Это сокращение – юридический термин в финансовых операциях? Мне следует познакомиться с его значением.

– Это сокращение, мэм, ваши инициалы.

С болью и ущербом или с отчаянием и побоями мир не заканчивается. Мир кончается, когда умираешь.

– Кто здесь?

– Это Джоуни Стабс! Ты у моего заведения сидишь.

– Неся неловкий запоздавший дозор.

Жаль мне ту грубую тварь, которая свою хитрость хитрости нигера-генерала противопоставит.

Если захочешь на ком-то злость сорвать, запомни: это очень смуглые белые люди тебя кастрировали, а говорили они как нигеры, чтобы с толку тебя сбить.

– Эл видел газету?

– Я не знаю. Ты должен стремиться к раскрытию этой тайны.

– В поселке новый салун, Джейн?

– Я знаю, что это какой-то хитрый первый ход, вслед за которым ты мне по яйцам врежешь.

– Просто говорю, что я обошел обычные места, ибо хотел попрощаться перед тем, как покинуть поселок на случай, если ты возьмешь и нахуй сдохнешь.

– Три плюс три будет шесть.

– Ну, я иногда ради забавы пишу девятку.

Знанию придают слишком большое значение, Уильям. Старание требуется в помощь тому, у кого есть желание.

– Все верните! Все!

– В том числе юность, мистер Менюэл? И почему бы и не красоту?

Возможно, не правдоподобно восстановленную, но в качестве нового необсуждаемого условия. Не хотели бы вы, чтобы и вашего брата Чарли воскресили? Пожелали бы вы, чтобы ваша зависть к нему была стерта? Вы, конечно, настоите на том, чтобы Чарли сохранил определенные изъяны. Свой невыразимый самообман, например, – осуждение, которое дарило вам радость жизни и цель оной, если она у вас была. Полагаю, вы пожелаете удалить качества, которые заставляли вас любить его, и равнодушие к опасности, позволившее вам пролить его кровь.

– Беги к хижине дока, Джонни, и взгляни на мальчика еще раз!

– Заткнись!

– Может, с тех пор как ты видел его, что-то изменилось! Может, его вдавленная наполовину грудь зажила, или его бедная проломленная голова?

– Заткнись или я тебя вышвырну!

Истина наших поступков постигается нами лишь с проистечением времени.

Раз я ищу бутылку, которую могла потерять в дни своего пития, это еще не значит, что если я найду бутылку, то я ее нахуй выпью.

Лошадиной мочи хлебни. На нее, блядь, скидка.

Определив по наитию через жир его сердце, я думаю, что пуля сидит слишком близко.

– Господа, мы – люди опытные, своей корысти непреложно, но его требования разнятся ежедневно.

– Говорите так, словно вы в жопу ебетесь.

– Да, жирный уебок, ты живой!

– дайте мне умереть.

– Это было «спасибо» на языке китов?

Однако корыстолюбие сочтено среди грехов, а глупость не упомянута.

Столь немногие решения зависят от нас самих, что другим в них нихуя соваться не нужно.

– Не люблю похороны.

– А я люблю! Люблю! Никак на них не нахожусь!

– Не будет насилия между тобой и Ву, пока продолжается траур. Боже, да веди ты себя цивилизованно, даже если ты не такой.

– Я цивилизованный человек.

– Тогда забирай свою цивилизованность и уебывай отсюда!

Ежели вам будет прохладно через десять минут, молитесь о моей бессмертной душе, ибо некий фатальный казус приключился со мной. А не будет его, не премину я развеять прохладу, что сию минуту докучает вам!

Подмышки чистые? Косы на мандах заплетены?

Сдается мне, Уолкот, что когда последний раз у вас был этот беспокойный взгляд, некоторые юные девицы плохо кончили.

Всем китайцам кроме Ву: ни с места!

Позвольте мне на мгновение умолкнуть, мистер Херст, сэр. У меня кризис несварения, и я должен сосредоточиться, дабы сдержать его проявление.

– Английский почти не знает. Нет, пока мы обходились без слов. Ву, скажи «хуесос».

– Хуесосо!

– Вот это, «Сан-Франциско» и «Сведжен» – это все, что я от него слышал.

– Сведжен!

– Заткнись!

– Уёбывайте отсюда.

– Он на меня попёр… со своей чужеземной галимотьёй.

– Съеби отсюда, пока я тебе съебать позволяю.

Слова творят не то что нужно, расходятся со смыслом… Запишу свои замечания. Без пышности – вот что главное.

– Если верить тому что я читал – сегодня у вас напряжённый график.

– Да.

– Что касается встречи с Хёрстом… Если представится возможность отдавите ногу этому хуесосу.

– Полетела в «Белла Юнион» словно мотылек на огонь, бля.

– Мисс Стаббс, не сказала, куда путь держит.

– Я тебе говорю, куда она идёт.

И почему молодёжь нашего посёлка должна спешно семенить мимо твоего жабоподобного облика, дабы получить образование.

"Пусть завтрашний омлет будет без всего" – такой у тебя, бля, настрой.

И вообще, это тебя не касается. Тебя касается лишь то – как ты свой ёбаный день начнёшь.

Ты ведь помнишь, что ты только витрина для сделки?

– Завтрак?

– Яичницу с беконом.

– Ты же мог это сказать, пока я не нагнулась.

Я сохраняю здоровый цвет лица, не прося у Эла объяснений.

Он – кандидат на должность. Он уже не может безнаказанно заниматься шлюхоёбством.

Шонесси станет богаче на полсотни благодаря общей стене с домом Стара и проходом, который он в ней проделает дабы вы с евреем могли набрасываться друг на друга в дали от пытливых глаз.

– С кем я сейчас, блядь, говорила?

– Я не знаю. Ты сказала, что просто писать идёшь.

Если на вашей встрече Хёрст попросит закрыть глаза, а ты из любви к своей породе скажешь "Иди на хуй", дальнейшего просвещения мы не удостоимся.

Он также может обвинить восход солнца. Для людей такого рода подобные события естественны.

"Дама не должна желать в мужья мужчину, который жуёт табак".

А лучше вообще покинуть посёлок – в покаяние за то, что у тебя есть член.

Значит, ты бы сказал, что я справедливо называю Гарри напрочь, блядь, тугодумным?

– А, разве "положение" не должно быть справедливостью, а не просто приманкой для бедного ебучего черномазого, который хочет украсть то, ради чего белый человек работал. С того, что роду моему так везёт столетиями, чтобы нас снова и снова ебали в жопу в этом ебучем посёлке. И спрашиваю, ты – шериф, поддержишь меня?

– Но я не шериф.

Вместо того чтобы баллотироваться и стоять за стойкой, может, просто будешь стоять за стойкой, а все будут бить тебя по морде?

Солжёшь – я узнаю, и смерть не замешкается.

– Я тоже заинтересованная сторона, Эл. И я требую объяснений.

– Г осподи Иисусе. Насколько ты заинтересован?

– Настолько чтобы кровью истечь, дабы всё это дело не превратилось в ебучий театр марионеток.

Я научился мириться, Мистер Сверенджен, с тем, что события влияющие некоторым образом на мои интересы не становятся от этого частью заговора.

– Кровопролитие в моих владениях, без моего одобрения я принимаю за ёбаное оскорбление. И это портит мне аппетит.

– Как нам узнать, когда вам испортили аппетит?

– Вы увидите, как я всё крушу.

– Пусть к посёлку вернётся его прежняя репутация. Посёлка нестабильного и небезопасного для коммерции.

– Я эти вещи очень ценю.

Ёбаный язычник. Скажи своему Богу, чтобы ждал крови.

– Мисис Буллок зовёт меня в соавторы, дабы рассказать детям как я была лазутчицей у Кастера.

– Да. Я пожалуй, тоже хотела бы услышать эту историю.

– "Кастер пиздюком был. Конец".

В том, что он правит своими владениями как деспот признаю, есть ёбаная логика. Так я, бля, своими правлю.

– Сумасшедший нигер из конюшни теперь у тебя в долгу?

– Сумасшедший нигер из конюшни не должен расчитывать на то, что это станет привычкой.

Он готов отправиться в Орегон, Леди Мисс, с дружелюбным негром, с котрым вы говорите в данный момент, если наша удача продержится до полудня.

– Да ты дыру пробьешь в этой штуковине

– Я отрабатываю удар, достаточный для того, чтобы прогнать тебя прочь вместе с остатками всего этого твоего дерьма

Величайший день моей проклятой жизни, а я получаю ёбаную плевательницу себе на голову!

Шестьдесят семь минут до того момента, когда моя сраная удача изменится навсегда.

Ладно, я полагаю, что для меня это лишний раз доказывает, насколько запуганным меня считает этот Членоголовый Капитан

По мне так проще решить дело рукопожатием, а не ёбаным крючкотворством.

Это плохо оставлять друга в таком положении, когда он пьян в усмерть.

Что за виноватый ебанутый взгляд на твоей физиономии, сынок?

– Позволь шлюхе водить тебя за нос и вскоре тебя ограбят.

– Парень вроде меня, котрый не расположен к тому, чтобы показывать спину в игре, может перерезать вору глотку.

Вам больше нечего сказать по этому поводу, или на какую-нибудь еще ёбаную тему?

Извините, мне так неловко, Дэн, за то, что я был о вас лучшего мнения, чем вы обо мне.

– Почему ты не на своем месте за главной стойкой бара, Дэйви, какого хуя ты делаешь, стоя здесь?

– Босс говорит, что я должен быть за вспомогательной стойкой бара.

– Вспомогательный бар не дает никакого ёбанного дохода с тех пор, как ты за ним оказался!

Организует бой между ними, калечит меня, выставляет мертвое тело словно флаг посреди сраной главной улицы

В этом и есть причина моего сраного раздражения Ю.Б. – то, что есть в его голове, я не могу, блять, найти в своей!

Увеличение жадности в Айрис – хорошая примета.

Когда что-то идет не так – это еще не означает конца всей хуйни, Джонни.

– К примеру, театр – это в прошлом публичный дом.

– Глаза могут ошибаться.

Тебе втемяшилось стучать по этой ёбаной стене, что-то одно из двух: либо меня здесь нет и тогда стучать глупо или, я здесь, но не хочу видеть тебя тогда зачем, блять, действовать мне на нервы!? Несомненно ты сейчас понимающе киваешь головой как, блять, провинившийся пацан.

Никаких аристократических, "Приветствую" при открытии, и по-королевски, блять, отвратительных "Увидимся после" при закрытии магазина?

– Во всяком случае, банк – это подходящее место для еврея вместе с безмозглыми и обманывающими самих себя.

– Ты имеешь ввиду наших вкладчиков?

– Основатель банка и президент, вместе со Старшим Офицером с пустоголовым самодовольством стремглав срываются неожиданно в ёбаную бездну.

– Я что-то не совсем понимаю.

– А ты и не должен. Ты, блять, слишком здравомыслящий для этого.

Мы уезжаем, так что можешь рассказывать всю эту поебень нашей пыли!

Если я скажу: "Ёбни себя сам, шериф", вы объясните это высказывание моим нетрезвым состоянием, или высокой оценкой вашего атлетизма?

– Он всего лишь проклятый дурак или настолько туп, что думает будто разбирается в чем-нибудь?

– Кто?

– Ты прекрасно понимаешь, черт подери, о ком я.

– А ты кто такой?

– Ты, черт подери прекрасно знаешь и это.

– Я знаю лишь то, что шериф, запер тебя после захода солнца – когда я ушел и перед тем, как я вернулся сейчас. Где-то в этом ёбанном промежутке.

Этот парень не слишком вас стеснял здесь, ведь нет? Он не слишком много пердел или может храпел слишком громко, как по-вашему, мистер Херст?

– Будет не первым, кто пойдет к червям на переработку.

– Я полагаю, он все же заслуживал большего, чем быть закопанным в грязь каким-то посторонним, даже учитывая то, что при жизни он был большим ебучим негром.

– Это не повысит твоей популярности среди белых парней

– Вопрос с которым я встаю утром и отхожу ко сну: "Что такое – моя популярность с моими белыми парнями?"

Он не прекрасен дохуя снаружи, не то что ты, сраный Ниггер-генерал.

– Не имеет ли Херст какого-то особого отношения к мистеру Хостетлеру?

– У обоих имена начинаются на букву "Х".

– Это здесь не годится, Марта.

– Прошлой ночью с высоты своего балкона, Я взирал на то, как ты тащил Херста за ухо к перевозочной конторе Уттера. Я ожидал когда ты вернёшься от Уттера. Думаю, ты мог бы нанести мне визит, сказать мне, какая еботень нас ждет впереди, но ты не появился. В конце концов я спрашиваю себя: "Может быть у нашего шерифа теперь завелась другая дорога домой, возможно через Китайский квартал? И теперь это определяет его видение мира?"

– Видимо это означает, что я не хочу, блять, говорить с тобой, потому что… "Эл, ночью занят, так как ловит кайф".

Когда подозреваю, что выебал скотину, остро ощущаю некоторое одиночество.

Мы не того сорта люди, чтобы иметь слишком много жалости.

Позволь мне войти и пожать трясущуюся руку, выписывая ногами кренделя, как если бы я танцевал под банжо!

И я не боюсь возмездия, ни от моего собственного бога, ни от любого другого посланника зла, высранного из недр земли будь то вязанка кровавых ебаных перьев и кошачьих зубов, которым поклоняется ниггерская раса. Руки мои чисты, блять, и сердце мое спокойно.

Даже если он попытается мне помешать. Я смогу манипулировать этим ёбаным ночным горшком.

Почему вы не покажете ему как надо играть в кости? Не сложней, чем научить воду стекать вниз с холма.

И сокамерником у меня был, или что более очаровательно в описании моей ситуации, сожительствовал с находящемся в соседнем отделении гниющим трупом, явно доставляя удовольствие заместителю, сегодня утром обвинившего меня в совершении убийства. И поэтому я расстроен и разгневан и мне думается в этот момент, выместить все это на вашем ухе!

– Если бы я был на вашем месте, Леди, вместо того чтобы разрушать свой ёбаный разум, я, возможно, подумал бы о других способах проводить свое свободное время.

– Я не помогу, но замечу, что отсутствие в наличии вашей китайской дури не отражено в нашем соглашении.

Я под кайфом, и планирую не сворачивать с этого пути, не говоря уже о простой жизни.

– Если ты отпустишь мое ухо, я был бы счастлив узнать, что ты имеешь в виду.

– Я имею в виду, что если ты продолжишь продавать ей дурь, я на хуй тебя убью.

– Отлично, я согласен.

Думает, что моя лояльность объясняется отсутствием морали, словно у уличной девки.

Как это она говорит: «Нет-нет, меня удовлетворят пять "быков" и один цыпленок». Ёбаный деревенский юмор.

Мудрый человек – тот кто знает свои собственные пределы. Теперь пошел вон, сынок.

Ебать тебя по всякому, Эл, за то, что не отличаешь фигуру речи от руководства к действию, ты, глупая сука.

Я теряю терпение с пёздами, игнорирующими возможность самосовершенствования.

– Объясни мне, что тебе нравится?

– Отвращение к золоту, и любовь к праведности я хочу видеть в моем мальчике

– Сторонись золота, имей мужество противостоять его власти

– Либерия…свобода

– Свобода? Дерьмо.

Американские ниггеры обворовывают африканских, пока англичане надувают и тех, и других

– Где тут у вас конюшня?

– Вы, я вижу не в состоянии отличить лево от права, иначе я бы сказал.

– Обоссаться на могиле своего лучшего друга и человека, которым все всегда восхищались, разве это не причина бить сраную тревогу?

– Библия учит нас, что когда представители двух разных рас возвращаются с кладбища вместе, это дело надобно отметить ликером.

Когда убиваешь гиганта, стоит прикинуться карликом.

– Теперь они вооружились, и бодрствуют, не представляя себе для чего их на хуй наняли.

– Да-а, и когда я почувствую, что дерьмо подступает, я не забуду снять штаны.

– Очевидное перечисление достоинств.

Вы не знаете, что за хуйню я несу, потому что вы не знаете людей.

– Я пробил дыру в этой стене. Замкнутое пространство нервирует меня.

– Сами для себя создаёте уют

– Разве я не должен присутствовать как новый владелец конюшни?

– Хостетлер никогда не присутствовал.

– До того как он сдул свою ёбаную голову, Хостетлер был чёрномазым, а я до сих пор белый!

– Ликёр, который я чую, ты когда-либо употреблял?

– Я пил его иногда раньше, сэр.

– До того, как стал дьяконом Третьих Баптистов Монровии, или после?

– Я думаю, что и до, и после.

За десять долларов я куплю постановление, которое докажет, что в твоей жопе есть чистая руда, Оделл.

– Я хотел бы, чтобы ты не курила здесь.

– А я хотела бы, чтобы ты во время сна не храпел, и, блять, не пердел.

– Я не могу контролировать эти поступки

– Если я и погашу эту ёбаную сигарету, то только об твой сраный лоб!

Я показал ему надёжный, сраный подход с намёком на то, что нужно этой женщине, и я был похож на дерьмо, на которое летят мухи.

Золото – это перспектива для каждого человека. Почему я привожу такой аргумент? Потому что каждый изъян в человеке, имеет место быть и в других, наш аргумент, что золото превыше всего, даёт нам силу подняться выше.

Я ненавижу это место, Оделл, потому что правда, которую я знаю, обещание, которое я даю, потребности, которые я готов принять, делают меня изгоем.

Будучи свободными людьми, которые столкнулись с серьёзными проблемами, мы хотим быть оптимистичными.

Это конец, Джек, и он так близок. Я чувствую её ледяное дыхание, я слышу её шёпот в ухе: "Забудь своё имя, мы идём во тьму".

– Могу я разбудить её своей бородой?

– Она будет очень рада, если ты сделаешь это.

– Меня это несколько озадачило, ведь я одобрил это

– Озадачило, Эл, объявить по закону вне закона человека, который сам по себе творит закон?

Каждую ёбаную ночь я могу резать глотки, но я всего лишь сплю, а потом встаю с шестой сраной попытки, и пытаюсь выдавить из себя хоть каплю мочи в горшок, и спрашиваю себя, когда же я успел настолько состариться?

– Я не могу понять, если меня в общем-то это не волнует, почему должно волновать тебя?

– Потому что я беспокоюсь по иной причине, нежели ты.

– Тогда извини, что верю в то, что только тебе это дано.

– Я бы хотел угостить вас обоих сраной выпивкой.

– Скажу "да", чёрт возьми, за нас обоих.

– Это я, Джейн. Можешь прилечь на кровать, я ухожу.

– Не надо беспокоится насчёт меня. Я, блять, всё-равно сплю на полу.

Если ты только что услышала, как я пёрнула, то извини меня.

Вероятно, ты спустился вниз, потому что подумал, что можешь быть партнёром в сраном бизнесе, дать имя фирме, как человеку, но Бог создал человека повелевать ебанными тварями!

– Бандиты, так исторически сложилось, не работают в этих холмах, кроме как с моего разрешения.

– Если твои слова – правда, то это объясняет, почему я, блять, заинтересован тем, что ты говоришь.

Уши прижались к затылку, не фыркнул нос, сраная скромность.

– Я применяю к себе менее высокое требоавние: я журналист, который держит своё мнение при себе.

– Вы менее истинный нейтрал, потому что прячете свою трусость за моральные нормы?

– Почему ты им сам не скажешь?

– Потому что я ниггер, Док, которого не волнует постоянство или перемены.

Торговля. Каждый выскочка выше хозяина.

Я снял с себя однажды значок, но не потерял желание бороться с мразью.

Словно моральный закон, мы находим то, что мы ищем, но с опозданием.

– Ладно, разве ты слышал, чтобы он предлагал нам работу?

– Хорошо, давай убьём его, и заберём его работу себе.

Безо всякого медицинского образования, или чего иного, я констатирую следующую сраную истину: тот, кто не может есть, не в состоянии выжить.

– Он страдает болями в спине, хитрое трепло вроде меня может использовать это как манёвр, чтобы отвлечь его.

– Как?

– Курс лечения, длительный, акцентированный на пентикостальных возгласах, и физической энергии, во время призыва тайных сил. Совокупность душевных недугов должно усилить его симптомы.

– Ты молодец, что поймал этого мудака в сеть, Джек, в такой печальный день.

Оттащи этих озабоченных от сраного сосания титек.

Шесть поделить на три, будет два. Такова комбинация сейфа в скобяной лавке. Ты должна её запомнить, наступает опасное время.

– Лагерь должен понять, что это мои люди.

– Если такое понимание произойдёт из-за каких-нибудь беспорядков на главной улице, я вовсе не буду возражать.

– Медноголовый мудозвон Хёрст, привёл сраных Пинкертонцев.

– Не очень большой разбег, Дэн, между кровавым аппетитом и верностью политическому осуждению.

Ты не перепутаешь журналиста. Он похож на… большую черепаху.

– Я думаю, он приехал верхом.

– Конечно не пешком, учитываю его грубую виртуозность.

– Как поживаешь, Триксти?

– Жалоб нет. Также насрать на всё, как и другим.

На расстоянии вы выглядите в последнее время лучше, чем раньше вблизи.

Жизнь театра на одном месте кратковременна, кочевая без стержня, так скажем, в подобном месте особенно моя многословная деятельность может ослабить недоверие к моим людям, особенно в таком месте, как этот лагерь.

О, я думаю эти каракули столь же понятные, как для тебя дождевая вода, Джонни. Вот кто бы сразу всосал те сраные иксы и чёртовую прямую линию. Подмигивай, улыбайся, подари Ву большое "окей".

Благословенная мисс Стабс, чей бюст настолько удался, что каждый в лагере узрит.

Ваше содействие может быть весьма полезным. Если можете кувыркаться или раздувать щёки словно рыба…

Очевидно, моя кончина не неизбежна. Всё же, я ошибаюсь также часто, как и не ошибаюсь.

– Это пришло для мудилы, мистер Сверенджен.

– Отнеси это ему.

В нашем договоре на рубку древесины, не только членообразные брёвна.

– Ты, блять, арестован.

– За что?

– За заёбывание стража порядка. Пошли со мной на допрос.

Скажи ему, что если бы мой темперамент решил бы завледеть моими лучшими способностями, то мозги этого мудака оказались бы на полу.

– Хлеб насущный, я бы всё равно взял, мистер Хёрст, словно новорождённый птенчик, подошёл бы, в надежде поесть из вашего рта.

– Не подходи слишком близко, блин.

Этот охуенный дом с деревом в драгоценных сраных ветвях, специально, чтобы засранцы-дети играли там в безудержном веселье?

Я буду держать твоё сердце в правой руке, чтобы ты рассмотрел его своими маленькими крысиными глазками, прежде, чем я запихаю его в твоё сраное горло!

– Почему ты об этом спросил?

– Потому что меня не волнует концентрация дебилизма и жалости к себе, которые накопились в вас.

– Кое-что удивляет, сэр, если прошлым вечером в вашем общежитии поселилась женщина экзотической наружности, не может быть, что это не циганка.

– Какое ваше дело до этого, даже если это она?

– Узнать своё будущее.

Разве это не абсурдно, добиваться своих интересов с помощью секса?

– Приведи блядского Эллсуорта. Никто из её жизни не должен быть мишенью.

– Чё мне ему сказать, когда найду его?

– Просто вломи ему, и тащи сюда.

– Она попрыгала и поела, и говорит, что вся её ебаная диета изменилась.

– Из какой тарекли она ела?

– Она, бля, из обоих пожрала.

– Вы сами-то верите в то, во что говорите?

– Я выдвигаю гипотезу.

– А есть ли у вас какая-нибудь отдельная гипотеза, относительно моей возможной роли?

– Насчёт стрельбы в миссис Эллсуорт?

– Насчёт восхода солнца.

Нам не хватает его безмятежного времяпровождения, занятого беспорядком и недовольством. Нам не хватает его усидчивости, дуемся, словно трёхлетние, будто бы наши игрушки не подходят ему.

Если это закончится отверстием промеж хёрстовых глаз, позволь мне сыграть по его правилам и одобрению.

Я скажу тебе вот что: мне не нравится то, что случилось с Джо Тёрнером. Мистер Хёрст пришёл к нему, и сказал: “Продолжай, даже если ты победил его, и можешь убить”.

Хорошо. Но я скажу тебе вот что: ты и наполовину не похож на половину злоёбной личности.

– Ты кто нахуй такая?

– Жанин, подруга Сары из Цинциннати.

– Хмм. Это глупое имя для шлюхи. Заставляет лохов чувствовать, что они заики. "Жа-ни-ни-ииии-ииии-иин", словно они находятся в ёбаных Альпах.

– Вы можете называть меня по-другому, если хотите.

– Хорошо, давай будем звать тебя тупицей, пока не придумаем что-нибудь получше.

Ещё раз отмечу, тупица: каждый из нас вдыхает и выдыхает.

Столкнувшись со всеобщим падением, мы на пороге катастрофы, не говоря о ёбаных интригах.

“С определёнными опасностями сталкиваются только приличные и благопристойные” – или дибилизм таких долбоёбов – является тем, что заставляет его задуматься, вот же заебанец.

Ты знаешь, мне нравится твоя полнота, но это вовсе не означает, что тебе будет вредно сбросить на хуй несколько киллограмм.

Разобрал не только во что он был одет, но и как это смотрелось на нём непосредственно, до самой нитки его существования.

Этот сквошный долбаёб – доказал в восьми словах, что он кретин и пиздабол.

– А ты знаешь, что означает "все уже в пути", а?

– Нет.

– "Все уже в пути" означает, что они бухают и швыряются в каком-нибуть салуне в Шайенне, и вовсю трезвонят об этой большой блядскопиратской экспедиции под командованием знаменитого Хокайя.

Почему я не вытер его харчки с моей щеки, это понятно. Меня убьют, если я это сделаю. То, что я стою неподвижно все эти часы, говорит о том, что я слабоволен. Всё-таки, это унижение не достигает высшей точки. Остаётся только, к примеру, получить его блювотину или проглотить его испражнения!

Собрание, я полагаю, только для возвышенных уебанцев. Всякое быдло не допускается.

Моё почтение! Голые груди. Я удивлён. Кто разрешил такое поведение? Кто ещё обладает властью реализовать такое желание?

И, блять, притворяетесь, что есть различие между куском жирной жопы и куском жирной жопы в ёбанной юбке!

Твою мать, Ричардсон! Ты слишком уродливый, чтобы подкрадываться на хуй к людям.

Ты похож на свинью, с которой сбежал мой кузен.

Мы обеспечим их оружием, таким образом каждый косоглазый ублюдок узнает чего он стоит, или, что маловероятно, поймёт чего он стоит в одиночку.